Аннотация: Пока не уверенна, что это будет: 2я часть рассказа про Таину, или ретроспектива - история персонажей. Но это то, что есть, из истории про Огненного феникса и мир вокруг неё.
Глава 1.
- Знаешь, в таких случаях мой друг Тимон говорит:
- Не оглядывайся на свой зад - он уже прошел!
- Нет, нет, нет! Я говорю: назад в прошлое не оглядывайся.
Из м/ф Тимон и Пумба (Timon & Pumbaa)
Сгорающий в агонии эльф боролся одновременно на три фронта: с болью, смертью и четырь-мя мужчинами, пытающимися удержать его тело в неподвижности. Силы заканчивались, и изму-ченное сознание возвращалось в ловушку памяти...
* * *
Маленький мальчик прятался за кустами лиарий от надоевших слуг. Изумрудные глаза раз-драженно щурились, а кончик заостренного уха дергался, выдавая напряженное возбуждение. Но это было единственное движение, во всем остальном ребенок сидел неподвижно, напоминая пре-красную статую.
Ну почему они не понимают, что ему скучно? Что не интересно непоседливому 'демоненку', как его всегда называла мама, слушать нудные лекции по этикету... ну какая разница, двузубой или трезубой вилкой есть салат, если ложкой удобней?
- Вот ты где! - над левым ухом мальчишки прозвучал насмешливый шепот, заставив под-прыгнуть.
Острые кончики ушей прижались к головке в испуге, когда он поднял взгляд на своего люби-мого, но от того не менее строгого дядю. Но мальчик сразу же облегченно вздохнул, увидев в зеле-ных глазах сверкающие голубым серебром искорки смеха.
- Пойдем, - шепнул дядя, - я расскажу тебе несколько интересных историй.
На маленьком личике засветилось восхищение: только из-за этого стоило сбежать с урока. Рассказы дяди он искренне любил, тот всегда рассказывал захватывающие истории про далекие страны, в которых бывал, своих братьев, законы мироздания...
В свои пять Киаллан, второй наследник престола темных эльфов, был на удивление сообрази-тельным. Пусть этого и не хватало, чтобы ДЕЙСТВИТЕЛЬНО понимать важность того, о чем рас-сказывал дядя, но малышу нравилось слушать красивые сказки про давно забытых существ, вол-шебные воздушные замки, запутанные подгорные переходы и подводные города. Изумрудные глаза сверкали от восхищения, выпивая знания и отдавая дяде такое количество внимания, от которого придворные учителя удавились бы.
Сейчас мальчик мелкими шажками бежал за дядей. Тагерро, в свою очередь, размашисто ша-гал в сторону своих покоев.
- Ваша Темность! - даже после оклика слуги мальчик уверенно стоял возле дяди. Сейчас нельзя показывать слабости, это он уже выучил. Рядом стоит взрослый член семьи и Киаллан не должен показывать при нем эмоций - он должен быть сильным... эта фраза всегда его удивляла. Почему именно 'сильным'? Он же еще маленький, даже чтобы поднять тяжеленную пику, которая стоит в кабинете отца. Он не может быть сильным! Но мама говорит, что так надо, а маму нужно слушать, она не учительница, она рассказывает интересные и важные вещи.
- Чем могу помочь? - голос дяди, обычно веселый и теплый в разговорах с мальчиком, был холодным и жестким... так он всегда разговаривал со вторым дядей, которого маленький Киаллан не любил
- Принц...
- Идет со мной, - уверенно закончил дядя.
Лакей открыл рот, решив что-то сказать, но вовремя передумал. Искорки голубого серебра в глазах дяди сейчас сверкали не теплом и юмором, а остро заточенным клинком. Вообще, кроме яркого изумрудного цвета глаз, во внешности этих двоих было поразительно мало сходства... и даже это было непостоянным: когда злился дядя, его взгляд словно леденел, становился холодно-синим, с серыми отливами. Почему-то глаза мальчика наоборот пылали - горячий цвет алого драконьего пламени прожигал противника. Те редкие эльфы, которые имели несчастье обидеть маленького принца, больше к нему не возвращались - боялись.
Сейчас было сложно сказать, как будет выглядеть мальчик в будущем, но его аспидно-черные волосы ярко отличались от светлой гаммы причесок дроу: от платинового у отца и обоих дядюшек, до холодного золота остальных. Только мама была такой же.
И клыки... да, папа и дядя улыбками могли соревноваться с крокодилами в местном водоеме, но аккуратные клычки дроу не котировались на фоне еще слабеньких, но уже устрашающих двух пар клыков мальчика - еще одно наследство от мамы-дэйдери.
Сейчас Киаллан стоял с гордо поднятой головой и свысока смотрел на мнущегося лакея, что выглядело поразительно нелепо, потому как макушка мальчика терялась где-то в районе середины бедра его дяди.
- Можете быть свободны! - хлесткий приказ, которого невозможно ослушаться: как бы на Тагерро не смотрел второй дядя, остальные дроу его вполне обоснованно боялись. Вот и сейчас лакей, пусть и недовольный, но резко кивнул, развернулся и ушел.
Дядя тяжело вздохнул, и что-то в нем изменилось - мальчик уже несколько раз замечал, что как только из поля зрения дяди уходят 'посторонние', он становится другим. Например, он нико-гда не смотрел на Кила тем 'холодным' взглядом, и даже когда малыш нашкодит, не разговаривает 'приказным' голосом, даже ругается как-то несерьезно, тепло. Хороший дядя, умный и добрый. А еще всегда пряники дает.
- Ну что, разбойник, - кончики клыков лукаво сверкнули в улыбке, - будем учить дей-ствительно важные вещи?!
- Да! - звонкий голосок эхом пролетел по дворцовому парку.
* * *
Длинные черные волосы липли к еще по-детски изящному лицу стоящего на вершине башни эльфенка. Сейчас ему было плевать на жалящие капли ледяного ливня, хлеставшего по лицу, не имел значения резкий пронизывающий ветер, швыряющий на паренька новые потоки воды впере-мешку с листьями и мелким сором...
... сейчас его взгляд был устремлен вдаль...
... холодные глаза невидяще смотрели за горизонт, стремясь быть далеко. Там, где сейчас провожали за Грань душу его первого друга...
Но принц не должен быть на похоронах обычной знати, и никому нет дела, что там, далеко, уходила за грань маленькая частичка души принца, провожая друга, которого он не мог проводить лично...
... в ледяных струях осеннего ливня прятались первые предательские слезы, уносящие с собой последние воспоминания о детстве...
Юноша резко встряхнулся, бросил последний тоскливый взгляд на восток, и отвернулся к входу в замок. На его лице блуждала жесткая улыбка, которой позавидовал бы даже его дядя-дэйдери, а в походке появилась целеустремленная легкость.
Сейчас он знал, что будет делать дальше, и если бы кто-то в переполненном замке побеспоко-ился о маленьком принце, он бы испугался спокойному равнодушию на лице, резко контрастирую-щим с жаждой крови в сверкающих алыми искорками глазах.
Но родителей отправили к вампирам, а любимый дядя помогает побратиму-дракону, и некому понять творящегося в его душе раздрая.
Теперь нужен только повод.
Он умел ждать, и сейчас будет делать именно это.
* * *
Черноволосый эльфенок тихонько пробирался сквозь затененные парковые аллейки. Под его ногами не шевельнулся ни один листик, веточки отказывались хрустеть, а трава услужливо стели-лась, помогая мальчику скрыться от 'погони'. Прошло много лет, а Киаллан все так же сбегал с уроков воспитателей, приставленных одним из дядей...
- Молодец, - тихий шепот на грани слышимости...
...в то время, как бежал на тренировки к другому.
Но сейчас он был не на тренировке.
Подросток удовлетворенно улыбнулся: не так часто получается получить похвалу от дяди Та-ра, но от этого они становятся более приятными.
Парень медленно выпрямился, и черная макушка вылезла из-за куста. Гибким движением он поднял руки, ухватился за нижнюю ветку раскидистого дуба и перетек туда. Присел на корточки, уверенно балансируя на грани.
Котенок пантеры... сейчас он выглядел именно так: хищно, завораживающе гибко и опасно, но при этом по-детски мило. Длинные черные волосы растрепались, и одна прядь упала, прикрыв обычно насмешливый, а сегодня еще и с искрами звериной жажды крови ставших багряными глаз, но мальчик не шевелился, он на охоте.
Испачканная черная одежда сливалась с толстым стволом древнего дерева, а застывшая то-ненькая фигура напоминала одну из его веток, только кончики волос шевелились от легкого ветерка на подобии листиков. Казалось, юноша даже не дышит без необходимости, полностью от-дав свое внимание желанной добыче.
Рывок...
Гибкое тело взвилось в воздух, приземлившись прямо перед носом испугавшегося неожидан-ного движения дэйдери. Черные глаза нервно расширились, черты лица заострились в предчувствии боевой трансформации, а когтистая рука дернулась за оружием.
Нужно отметить, что обычно вроде бы неадекватная реакция на ребенка, сейчас и для посто-роннего казалась бы более чем обоснованной: перед демоном стоял не ребенок. Это был воин. Ма-ленький, еще не оперившийся, но Кил уже вызывал в окружающих то чувство инстинктивного, древнего, как сама смерть, чувства панического ужаса, которое ассоциируется с братьями-фениксами.
В сверкающих красным огнем глазах плескалась лавой ненависть, черты лица заострились, выделяя верхние пары и без того оскаленных клыков, темнеющая на глазах кожа и исходящая из каждой поры мальчика жажда убить.
Дэйдери инстинктивно шагнул назад, рефлекторно потянувшись за оружием...
Длинные черные волосы хлестнули по земле...
На юном лице засветилась удовлетворенная улыбка ангела разрушения, глядящего на пылаю-щий у его ног мир...
... любители, мелькнула пренебрежительная мысль в голове принца.
- Надеюсь, твое чувство справедливости удовлетворено, - рядом с юношей появился его дядя, - потому что уже этим мой дорогой дядюшка будет ну очень недоволен.
Ничего в глубоком голосе третьего наследника престола дроу не говорило, что у его ног ле-жит обезглавленное тело, а лицо пятнадцатилетнего племянника украшено брызгами крови.
- Не совсем, - в звонко голосе проскальзывали рычащие нотки, которых боялся уже даже Тар. - Но я могу быть терпеливым.
И молодой принц с равнодушием бога развернулся спиной к своей первой жертве, уже не за-метив удивленно-удовлетворенного взгляда дяди, друга и наставника.
В измазанном первой кровью лице не осталось и следа детской милости котенка пантеры. Те-перь это был полноценный охотник: жестокий, целеустремленный и безжалостный.
* * *
Медленно кружатся в вальсе сотни пар, остальные гости равномерно расползлись по залу, пы-таясь, кто напиться, а кто найти спутника на ночь, а может, если повезет, и всю следующую неде-лю. Им ни до чего нет дела, и только горстка еще не отчаявшихся девушек самого разного возраста и в одинаково бесстыжих нарядах ищут свою цель. Они на охоте - изящные фигурки, шикарно уложенные волосы всех оттенков золота, полупрозрачные платья, подчеркивающие все достоинства эльфийского тела и сверкающие азартом глаза. Фавориткой принца хочет стать любая.
- Малыш, - к Килу со спины подкрался Тар, - прячешься?
- Не нужно так ехидничать, дядя, - в глубоком голосе принца горным потоком звенит насмешка над дядей и презрение к дамам высшего света, - я может и не очень взрослый, но отлич-но помню, как ты сам совсем недавно прятался по альковам.
- Выбери уже одну из них!
- Это совет из личного опыта?
- Нет, это совет из жизни. Малыш, она погибла, и искать замену глупо.
- Ты знаешь, что я не ищу замены. Триша была моим другом, не больше.
- За 'просто друга' не будут вырезать всю делегацию дэйдери, но мы не об этом сейчас го-ворим.
- Да нет, дядя, об этом. Я не хочу выбирать себе любовницу из этих разрисованных кукол просто для того, чтобы она была. И мое детское увлечение здесь совершенно не причем...
- Врешь и не краснеешь, - зеленые глаза насмешливо сверкнули, - просто ты не за 'свет-лую любовь' к ней держишься.
- Хорошо, я проглочу наживку, - принц повернулся спиной к залу, чтобы смотреть в глаза дяде. Кил уже давно не смотрел на Тара, как на старшего и любимого родственника. После его пер-вого убийства десять лет назад, дядя стал для принца официальным учителем и наставником. В такие моменты, на тоскливых балах, он часто рассказывал взрослеющему племяннику разные истины повседневной жизни, философствовал одним словом. - Что ты имеешь в виду?
И точно так же, как и пять, и десять лет назад, в глазах Тара сверкали серебром смешинки удовольствия, и золотым любопытством блестели глаза его внимательного слушателя.
- Ты может и не любил Тришу, как женщину, но любил как друга. Эта девочка показала, что есть другие чувства и отношения, чем те, которые царят в этих залах. Что иногда тебе можно улыб-нуться не потому, что ты принц и когда-то унаследуешь трон, тогда тебе можно будет вспомнить и былую дружбу, привязанность или мелкое одолжение. Что есть не только фальшивые разрисован-ные маски, заменяющие улыбки или слезы. Триша показала тебе то, что ты усердно пытаешься найти до сих пор в этом балагане, который мой любимый старший родственник называет высшим светом. То, что ты видишь в родителях, но не совсем понимал в пятнадцать лет. Искренность. В наше время это редкость, малыш. Запомни это, и никогда ничего не делай и не обещай без искрен-ности. Ты можешь затащить одну из этих кукол в альков, но никогда не дари им ничего, кроме кам-ней и металлов, и никогда не выбирай подарки сам. Это подразумевает чувства. Кукла может не знать, что ожерелье заказал твой лакей, но ей все равно. Ей нужно сказать, что принц ей что-то по-дарил. А если ты пойдешь выбирать подарок сам, ты будешь искать то, что подходит этой жен-щине, будешь вкладывать в него душу и чувства, эту самую искренность. Не трать её на бездушных кукол, малыш. У тебя сильная, чистая, добрая душа. Ищи ту, которая сможет это увидеть и оценить. Как это видела Триша.
- Вот только жаль, дядя, что этой искренности не осталось, - печально улыбнулся молодой эльф.
- Да нет, малыш, - на хищно-утонченном лице Тагерро промелькнула жестокая усмешка, - осталась. Просто приняла другие формы. Искренне сейчас не любят, а желают; не ненавидят, а призирают. Мало осталось таких чувств, малыш. Сильных, ярких, наполненных жизнью и страстью, как истинная любовь и ненависть. Это сильные чувства, очень сильные. И их искоренили потому, что боятся. Они затмевают разум, подчиняют волю, но самое главное - они дают нам, личностям, самостоятельность. Ограничивая способность мыслить рационально, они делают нас более вспыльчивыми, живыми, и, чего боятся нынешние правители, менее управляемыми. Поэтому ты должен оставаться открытым, малыш, это твой ключ к свободе... - здесь он весело усмехнулся, и заговорческим шепотом добавил, - и еще потому, что никогда не знаешь, где эту искренность найдешь. Твои родители - один из редких примеров истинно глубоких чувств, но если есть одна пара, где-то будет и еще одна, а потом и еще, и еще. Понимаешь, малыш?
- Не уверен, - в теплых глазах принца сверкнула так любимая его дядей искра азарта, как лучик надежды на то, что его обожаемый племянник сможет найти в этой жизни то, ради чего дей-ствительно стоит бороться за каждый вздох.
- Понимаешь ли, малыш. Дело вот в чем. Мы, эльфы...да и остальные расы магии, существа по своей сути - бессмертные. Оглянись вокруг, мальчик мой, оглянись и внимательно посмотри. На фрейлин, на их кавалеров, на нашего правителя. Посмотри, мальчик, и скажи, что видишь в них искру.
Хищные глаза, по совету старшего родственника, брезгливо, но внимательно, пробежались по собравшейся толпе. Разодетые и разукрашенные, все мило щебетали, общались и налаживали будущие деловые контакты. Обычный бал, таких много устраивают. Да, искры нет, но дядя бы не сказал искать, если бы это было все.
- Не видишь, малыш. Значит, пока не превратился за замученного циника, как я. Посмотри на лево, там шикарная голубоглазая леди подсыпает своему кавалеру наркотик в бокал, а справа лорд в зеленом фраке добавил в шампанское спутницы своего приятеля щепоточку отравы. По-смотри внимательно, малыш, и ты увидишь, что у них нет искренности даже в самых низких и не-достойных желаниях. Учись это видеть, малыш, и тогда та девушка, которая будет действительно твоей, на фоне разноцветной, но при этом серой толпы, будет переливаться всеми цветами радуги, даже если сама будет чернее ночи. И это будет жизнью. Мы с побратимами нашли мир в сражени-ях, как ни парадоксально, мы живем на кончике лезвия, когда каждый шаг или вздох может стать последним. Тебе это не дано по статусу. Твоя жизнь всегда будет чередой военных походов и свет-ских событий, лживых улыбок и политических игр. Найди на грани этих параллельных прямых того человека, который будет держать тебя на весу. Всегда. Не давать расслабиться, не давать увя-нуть, поддерживать в тяжелые минуты и толкать, когда засиделся. Оглянись вокруг, малыш, и учись у них тому, чего не могу научить я - видеть и различать лицемерие во всей его красе, в каждом проявлении эмоций, движении, па танца, повороте головы и улыбке. У каждого своя маска, малыш, но как бы мы не выглядели и как бы ни прикрывали ложь, лицо у неё всегда одно. Оглянись, и больше никогда не проводи бал в алькове - там, на танцполе, тебя ждет еще один, возможно самый важный из всех, урок - научиться отличать настоящих друзей от искусственных, или даже придуманных.
Молодой эльф смотрел в искрящиеся глаза своего дяди, и понимал...
* * *
Как тогда, десятки лет назад, сейчас Кил смотрел уже в другие глаза. В холодную, закаленную сталь взгляда куда более опасного хищника. Более опасного, чем он, или даже чем его любимый дядя и наставник. И в этом вихре безумного танца ледяной вьюги и огненного смерча, он действительно понял слова дяди. Не про друзей и лицемерие, это он видел уже давно. А вот сейчас, на лезвии меча, танцуя под чужие барабаны с незнакомой, по сути, девушкой, он понял значение понятия 'искра'. Возможно, эта миниатюрная убийца и не то существо, которое хотел бы видеть дядя рядом с ним, в любом из качеств, но сейчас и здесь он видел надежду. На жизнь, на дружбу, на будущее...
* * *
...В серых глазах мелькнула невыносимая боль и тут же сменилась ледяным безразличием...
...и в этот же момент рядом с изящной женской фигуркой упал парень...
Глава 2
Я похож на математика. Меня занимает одно:
правильное решение трудной задачи, а как
это решение отразится на людях, мне, право
же, вполне безразлично.
Артур Конан Дойл. Записки о Шерлоке Холмсе
Иногда просто принять решение - половина победы.
Из т/с Клиника (Scrubs)
Лин
Как-то странно окружающий мир перешел в сторону, словно незначительная деталь жизни. И всем было плевать, что у нас там, скорее всего, назревает внеочередная война, что нужно чистить королевства и империи от налета испорченности и гнили разврата. Сейчас мы все только и могли, что с оледенелым беспокойством наблюдать за тем, как медленно умирает наше братство.
Здесь сейчас собрался Совет черных мастеров, и все со страхом ждали вердикта одной ма-ленькой человеческой девочки по поводу жизни эльфенка. С одной стороны, что такого страшного, правда? А вот с другой - это действительно вердикт. Если она согласится охранять Кила, то это будет означать для нас надежду: значит где-то глубоко в её душе остались чувства и мораль за границей Кодекса братства; значит, у нас будет шанс на прилив новых сил; значит, осталась тоненькая ниточка, соединяющая миры мертвых и живых. Если же она откажет, это будет смертный приговор, и не только для мальчика. Для начала, она сама долго не проживет, если у неё не будет какого-либо якоря. А после смерти малыша Тар и Лео не очень-то будут стараться выжить, что в условиях войны легко может считаться просто самоубийством с посторонней помощью. Ну и, в конце концов, если мастер феникс умрет не своей смертью, то грань между жизнью и смертью исчезнет, и от того, как это случится, будет зависеть - просто ли жизнь и смерть сольются в одну плоскость (что аж никак не весело), или же тонкая грань, соединяющая разные плоскости бытия, закроет перед нами врата. Что, по своей сути, тоже не ахти, так как мертвым душам будет некуда идти (еще и без возможности переродиться) и они начнут устраивать здесь хаос и увеличивать количество смертей. В любом из последствий отрицательного ответа, жизнь в нашем мире исчезнет как понятие, заменив и без того не особо нравственный народ нежитью...
...Если бы только наши недалекие правители, так борющиеся сейчас за свое право быть бо-гами, знали, на что обрекают себя и свои народы! Если бы сейчас они были здесь и видели, как решается их судьба. Не только их жизни, но и посмертие. Боги, это было бы невероятно смешно, если бы не было так устрашающе трагично, потому что Тая всегда представляла собой идеальный образ того, с чем они боролись так усердно, и самим своим существованием сейчас подтверждает, что они проиграли. Но насколько ужасающим будет этот проигрыш для нашего мира в целом, а не отдельных индивидуумов, представить тяжело. Все зависит от кивка её головки.
Время словно прекратило свое существование, то ли бесконечно растянувшись, то ли просто остановившись, давая его новой хозяйке возможность принять решение неспешно и не опасаясь опоздать. Застыл воздух, словно опасаясь побеспокоить её ледяное и задумчивое безразличие. И мы, великие воины, высокие лорды древних цивилизаций, замерли, не решаясь привлечь к себе внимание двадцатилетней человеческой девочки, держащей в своих хрупких, но таких сильных руках судьбу миллионов. Маленькая и такая изящная, еще неделю назад её видом можно было оши-биться и посчитать хрупкой, сейчас она выглядела бездушно опасной, словно с неё слетели все ил-люзии, оставив только саму суть идеального оружия.
- Таина... Что ты решила? - немногим громче вздоха прошелестел голос Тара, и мы все затаили дыхание. Сейчас решается наше будущее.
* * *
Тар
Из огромного окна открывался просто потрясающий вид на безграничные просторы то ли океана, то ли неба, но смотрящей в него фигуре явно нет никакого дела до невероятного пейзажа.
В ярких лучах восходящего солнца четко прорисовывается черная фигурка, словно вырезан-ный из самого мрака идеальный кусочек нематериального мира. Маховые перья ониксовых крыльев обманчиво мягким касанием скользят по полу под легким движением ветерка, готовые при любом неосторожном движении сидящих в комнате превратиться в бритвенно-острые орудия убийства. Во всем же остальном фигурка оставалась неподвижной статуей, словно высеченной из черного бриллианта умелой рукой мастера. Не двигались изящные пальчики, затянутые в черную материю перчаток, в нервном жесте не топала ножка, и даже затянутая в шелк и жесткую кожу корсета грудь не поднималась, словно миниатюрное чудо даже не дышало.
Зрелище потрясающе красивое во всем своем ужасающем великолепии. И такое же незабы-ваемое.
- Таина, - мой голос мягко прошелестел в тишине комнаты, практически сливаясь с ти-шиной, боясь привлечь больше внимания, чем необходимо (хрустальный монстрик в последнее время взял за привычку швыряться острыми режущимися предметами в направлении несанкциони-рованных звуков).
Она не то, что не повернулась, а даже не моргнула. Но вот пролетевшая по комнате силовая волна четко дала понять, что мои потуги как минимум заметили. С любым другим человеком это было бы хорошо, но в данном случае вызывает сомнения вместе с опасениями... боюсь я её, други-ми словами. Эта девочка, вызывавшая раньше восхищенное уважение, сейчас своим холодным, безжалостны безразличием вызывает только мурашки ужаса... и восторженного уважения в случае с теми, кого она считает достойными. Остальным остается только ужас, первобытный страх. Сейчас её окружает эта аура, словно на нас смотрит сама смерть.
...не то, чего бы я хотел для племянника, но другого выхода, если честно, я не вижу.
- Что ты решила? - лишь толика надежды проскользнула в мой голос, большего чувство-вать я себе не позволял, слишком уж велик шанс, что она просто оставит Кила умирать.
Здесь меня пробила дрожь ужаса: холодные глаза сменили точку медитации, пусто уставив-шись на меня. Я не знаю, чего искали в моей душе стальные льдинки, но на мгновение веки опустились, вырвав выдох, который я не знал, что задержал: у моего мальчика появился шанс!
Киаллан
Глаза открывать не хотелось. Совершенно. Болело абсолютно все. Чувствовалась каждая са-мая маленькая мышца, каждый сосудик, словно по ним плыл раскаленный метал, отделяя и выде-ляя, принося маленькую агонию в каждую клеточку, создавая симфонию нестерпимой боли. Даже кричать не хотелось, отлично осознавая, что колебания звука и лишнее движение мышц только добавит дополнительное испытание измученным сосудам.
Сознание уже даже перестало уплывать, будто вырабатывая привычку к агонизирующему ощущению. С одной стороны это радовало, значит, будет легче. А вот с другой - панику. Значит, организм не видит шанса, что это закончится самостоятельно.
Не помню, чтобы хоть когда-то в жизни, за все мои сто с лишним лет, мне было так плохо.
- Кил! - внезапно прозвучал громкий шепот дяди Лео, привлекая внимание, но боясь при-чинить еще больше боли. Напрасно, если честно. Я почувствовал, как только они вошли - колеба-ние воздуха от стольких новоприбывших волной агонии пролетело по телу.
Не зная, как ответить, чтобы не стало хуже, я просто резко выдохнул, тут же задержав дыха-ние. Легкие словно решили устроить прощальный бал и выйти посмотреть, кто там к нам такой наглый приполз на поклон...ну и бредовые мысли!
Главное, что смысл сообщения дошел до адресата, и дядя решил продолжить... чтобы тут же подавиться воздухом.
Дальше вместо зычного полурыка дяди звучал мягкий перезвон голоса Лина, практически не тревожащий издерганные нервные окончания:
- Сейчас рассказывать тебе, что случилось, не вижу смысла, ты все равно не сможешь нор-мально это осмыслить, - появилось огромное желание сказать нечто саркастическое, на тему 'да ты что!', но я волевым усилием сдержался. Не хватало посреди первого просветления, за нечисть знает сколько времени, свалиться в болевой шок из-за того, что не умею держать рот на замке. - Скажу только, что мы нашли вариант, который МОЖЕТ помочь.
С одной стороны хотелось на все плюнуть и попрыгать на радостях, а с другой - как-то не радостно звучало это 'может'...
...решил воздержаться, мало ли.
И тут Лин решил замолчать. Он что, надеется на наводящие вопросы? Не дождется! Уж не от меня так точно!
И тут я почувствовал еще одно присутствие. Не так, как приход Звезды, волной боли, а именно почувствовал подкоркой головного мозга присутствие кого-то, кого еще пару секунд назад не было. Мощная энергия непонятного происхождения, и просто подавляющее ПРИСУТСТВИЕ, словно само мироздание отступило в сторону, чтобы дать пройти сюда новоприбывшему.
- Кхм, ну да, - как-то даже неловко откашлялся светлый.
Не знал, что есть в этом мире кто-то, способный довести до неловкости этого обычно прият-но-пофигистичного светлого! И опять появилось желание открыть-продрать глазки, в надежде, что странная личность будет того стоить. Может я бы даже так и поступил, если бы по мне не пробежа-лась холодная волна силы, явно ПОКА вежливо просящей заткнуться и не отсвечивать.
Ну, раз просят, значит ладно. Тем более, раз пока просят вежливо.
- Да, так вот, - готов поспорить, что он сейчас нервно треплет в руках что-то, явно для этого не предназначенное, - может помочь. В общем, Тая согласилась за тобой присмотреть.
Прозвучало в лучшем случае вяло. И не убедительно. Я конечно согласен, девочка она по-трясающая. Даже тех нескольких встреч хватило, чтобы это понять, но вот каким образом она мо-жет мне помочь? Разве что у остальных, в виду тесного знакомства/родства (нужное подчеркнуть), не поднимается рука, а она таки сможет меня прибить, чтобы не мучился.
Разум же, одновременно со слушаньем и думаньем, немного отстраненно отмечал, как вол-нами расходится по телу боль от чьего-то резкого движения в другом углу комнаты, как нервное шевеление дяди Лина пускает резкие иголочки боли, как раскаленным железом прокатывается по нервам простое дуновение ветерка.
Обреченно приготовился к очередному приступу агонии.
Каким же было мое удивление, когда вместо уже ожидаемой боли лавы по нервам побежали тоненькие струйки освежающего холода, успокаивая разгоряченные сосуды. И пусть они не полно-стью убирали агонию, но достаточно, чтобы тело перестало так остро реагировать на вздох каждого посетителя комнаты, позволяя даже мне самому иногда делать небольшие вдохи без желания выплюнуть легкие.
Желание посмотреть на хозяина ладошки и 'присутствия' было теперь просто огромным, хотя что-то мне подсказывало, что это именно Таина. Вот интересно, что в этой девочке есть тако-го, что за несколько минут она добилась результата, над которым почти неделю бились сильнейшие архимаги мира (должен заметить, что безуспешно)?
А еще интересно, что же изменилось с нашей последней встречи.
Да, тогда она была уже сильной, когда заходила в комнату, по коже пробегали искорки её силы. Но никогда раньше не было ощущения, что само мироздание её пропускает, а искорки силы ощущались скорее пламенем, сейчас же они падают на кожу невесомыми, но холодными снежин-ками.
Под успокаивающим воздействием ледяной волны по издерганным нервным клеткам, мое сознание быстренько воспользовалось возможностью выключиться по иным причинам, кроме как от болевого шока...