Аннотация: Любое действие имеет последствия. Зачастую, самые неожиданные.
Круг замкнулся
Говорят, что взмах крыльев бабочки способен вызвать гигантский ураган, сносящий всё на своём пути. Причём ураган может начаться как вокруг бабочки, так и на другом конце Земного Шара. Это так и называется - "Эффект Бабочки".
Даже самые незначительные действия могут вызвать непредсказуемые последствия. Никогда нельзя спрогнозировать, к чему приведут многочисленные бессистемные взаимодействия. Каждое взаимодействие станет небольшим звеном в цепочке случайных событий. Подобно строю костяшек домино, каждое событие будет спровоцировано предыдущим и будет провоцировать начало следующего.
Цепная реакция будет продолжаться до тех пор, пока малозначимые события по-отдельности не дадут в своей совокупной последовательности событие большого масштаба. Эта теория носит название "Цепная реакция".
Рядовой Сергеев ничего этого не знал. Возможно, если бы его знания были бы более углублёнными, то он бы углядел во всех произошедших позже событиях некий глубинный смысл, но чего не было, того не было. Однако, вероятно, даже обладая знанием, рядовой Сергеев был бы погружён в более насущные думы. "Как же так?" -- Сергеев подцеплял очередную порцию земли. -- "Страна, породившая таких гениев, как Ломоносов и Пушкин, исторгла из себя эту сволочь - сержанта Кубарина." -- Земля сорвалась с лопаты и успешно, по большей части, приземлилась на краю ямы. - "Видимо, в противовес всем достойным людям!"
Уже почти час, как трое рядовых рыли огромную яму по приказу сержанта. Ему видите ли взбрело в голову, что для похорон безвременно почившей кукушки необходима глубокая могила. Вообще понять это, в принципе, можно было бы, если бы не одно но. Судя по размерам ямы, в ней свободно уместились бы человека три, либо целая рота кукушек в полном составе. "Хорошо ещё, что гроб не заставил нас делать!" -- рассуждал Сергеев.
Сержант Кубарин уже дважды приходил проверять выполнение приказа, и оба раза был недоволен. По его словам яма должна быть шире и глубже. "Он, что хочет, чтоб мы до ядра планеты прокапали?" -- недовольно подумал Сергеев. - "Чтоб туннель до Китая был в память о птице?" Но сержант был непреклонен. Ему требовалась яма глубже и, как он говорил, "ширше".
Сергеев закинул ещё несколько лопат земли на край ямы. Там уже почти завершилось формирование крутого склона, и часть земли угрожала съехать обратно в яму. "Хорошо ещё, что место для ямы сержант выбрал под дубком. Хоть солнце не палит". - Рядовой Сергеев вытер со лба пот. -- "Полтора метра". -- Прикинул он глубину ямы по черенку лопаты. - "Ещё полметра копать вглубь".
По дорожке невдалеке шла группа офицеров. В части сейчас проходила проверка, проверяющим был московский генерал Свиридов. Он обсуждал сейчас что-то с полковником Кургачовым. За ними шёл заместитель Кургачова подполковник Коробочка, под мышкой держа какую-то папку с документами. А за ними шли ещё несколько высших чинов части. Всё высшее командование части сейчас собралось в этой процессии.
Заметив трёх солдат, роющих яму практически под окнами столовой, полковник Кургачов прервал разговор с генералом и направился к "месту раскопок". Процессия направилась за ним. Полковник Кургачов был человек практичный, его интересовала любая мелочь, происходящая на территории части. От приезда проверяющего до вот таких небольших заданий, выданных бойцам.
--
Вольно. - скомандовал Кургачов. - Вы что тут за раскоп устроили?
Полковник не очень любил соблюдать формальности, с солдатами он предпочитал общаться на равных, не взирая на звания. Среди солдат за ним закрепилась слава понимающего и рассудительного человек. Если существовала какая-нибудь серьёзная проблема, то можно было прийти к нему, и он почти всегда старался помочь, чем мог. Однако, мягкость была лишь одной гранью личности, если кто-нибудь позволял себе лишнее, либо проявлял явное неуважение к армейским порядкам или собственности, то полковник мгновенно становился жёстким на столько же, на сколько был мягким до этого.
--
Мы выполняем поручение сержанта Кубарина. - рапортовал рядовой Сергеев. - Готовим торжественные похороны кукушки, павшей от пули ефрейтора Головенко на утренних стрельбах.
--
Понятно. А почему яма такая глубокая?
--
Сержант Кубарин приказал устроить похороны по всем правилам, поэтому могила должна быть полноразмерной.
--
Полковник, вы закончили? - Голос у генерала Свиридова был совсем сухим. - Мы, кажется, шли на склад?
--
Да, конечно, товарищ генерал.
Процессия двинулась дальше. Прошли мимо чипка, миновали два корпуса казарм. Трое солдат вновь остались наедине с лопатами. Если бы хоть один из них поднял голову наверх, то сразу бы заметил рыжее с белыми вкраплениями пятно на фоне зелёных дубовых листьев, с интересом наблюдающее за ними.
Складом заведовал прапорщик Плеханов. Человек он был оптимистичный и добродушный. Хотя за ним водился один маленький (почти всегда) грешок. Любил он выпить. В части не было офицера, сержанта или старшины, с которым бы Плеханов ни разу не распивал что-либо спиртосодержащее. Был у него и постоянный собутыльник, прапорщик Демидов, по прозвищу "Демид", заведующий вторым зданием склада.
В настоящий момент оба прапорщика как раз были заняты любимым занятием. Обмывали новоприбывшую на склад партию кирзовых сапог. На столе стояла лишь одна полупустая бутыль, однако под столом стояли две уже опустевшие стеклоёмкости и одна полная.
--
И всё-таки кирза - лучший сапог для бойца, я так скажу. - заявлял Плеханов.
--
Это смотря какие. - возражал ему Демидов. - Вот давеча прислали мне партию новой кирзы, так в половине пар оба сапога левых!
--
Значит, левую партию прислали, вот как скажу! - хохотнул Плеханов. - Да и вообще, Демид, это ж кирза, там без разницы на какую ногу!
--
Да ты слухай сюды... Ух ты ёшки ж, твою налево!
Демид первым заметил, как дверь стала открываться. В открытую дверь зашёл полковник Кургачов. Мягко говоря, он остолбенел. Полковник, нечего не говоря, погрозил кулаком обоим прапорщикам, намекая на отложенный разнос за головотяпство, хотел было выскочить, с несвойственной его возрасту резвостью, наружу, чтоб задержать подходящую к складам процессию, но не успел. Генерал Свиридов уже перешагивал порог.
Если бы прапорщики, отточено-быстрыми движениями, не убрали бы со стола бутылку, закусь и рюмки, то непременно случилась бы катастрофа. А так можно было бы надеяться, что авось обойдётся. Непонятно когда, но прапорщики успели так же убрать все бутыли из-под стола и водрузить на стол книгу учёта.
Генерал Свиридов подошёл к рабочему весту заведующего складом. Полковник Кургачов покрылся мелкой испариной. Он жестами пригрозил прапорщикам, что разжалует обоих, если дохнут перегаром на генерала.
--
Почему тут спиртом пахнет? - строго спросил Свиридов, раскрывая книгу учёта. - Пили?
--
"Просёк!" -- полковник похолодел.
--
Никак нет. При инвентаризации разбилась бутыль с этиловым спиртом. - выкрутился Плеханов. - Оттуда и запах. - Он старался не дышать во время разговора, и ему это почти удавалось.
--
Ну, предположим. - согласился генерал.
Свиридов ещё минут десять изучал записи, потом ткнул пальцем в строку о банках с краской:
--
А вот тут у вас недостача. - Полковник похолодел вдвойне. -- Вот здесь запись о количестве инструментов. А через три дня их стало на семь единиц меньше. Записей о выдаче нет. Количество уменьшилось. Как объясните?
--
Так, ошибка. - оправдался Плеханов, для убедительности дёрнув головой. -- Никому ничего не выдавал. А тут ошибся в записях.
--
Проверять вас надо тщательнее, тогда не будет ошибок! - рявкнул на него генерал. - В остальном всё в порядке, -- У полковника отлегло от сердца, -- но я после проверю записи с особой тщательностью.
Генерал закончил проверку здесь и вышел на улицу. Свиридов и не догадывался, что только что запустил цепь событий, финал которой ему вряд ли понравиться. Процессия медленно втянулась в открытую дверь. Прапорщики остались один на один полковником Кургачовым. "Сейчас начнётся". - синхронно подумали они.
--
Вы хоть понимаете, что чуть не сделали! У нас проверяющий высокого ранга, а они тут пьянствуют! Я сколько раз говорил, чтоб не пили во время работы! После, пожалуйста! - грохотал Кургачов. - Но не во время! Чтобы завтра сутра оба у меня в кабинете! Вам ещё повезло, что мне некогда сейчас вами, алкоголиками, заниматься. - Полковник рванул на себя дверь. - Чтобы завтра оба в кабинете! - Дверь захлопнулась за ним.
Прапорщики переглянулись. Завтра будет грандиозный разнос, как тогда, когда танк перевернулся на полигоне. "Хорошо ещё, что в пылу он не вспомнил, что я дежурю на другом складе." -- с облегчением подумал Демидов. - "Ёшки-матрёшки! Они же сейчас пойдут на мой склад!"
--
Всё, я побежал. - сообщил Демидов своему другу. - Мне ещё на мой склад успеть надо, тока они туда не пришли.
--
Да, -- согласился Плеханов, -- чеши ка ты, Демид, отсюда. Не до тебя сейчас.
Старые друзья понимали друг друга буквально с полуслова. Прапорщик Демидов пробежал сквозь склад к двери чёрного хода. Этот путь до второго склада был короче и быстрее, но пользовался им постоянно только прапорщики Демидов и Плеханов. Они посредством чёрного хода перемещались в гости друг к другу.
Плеханов усердно думал над ситуацией. Картина получалась не очень хорошая. Надо было что-то решать, иначе вся вина на его плечи. Куда могли подеваться семь наборов инструментов? Инвентаризация проводилась совсем недавно. Наборы инструментов - не такая вещь, что может вот так запросто потеряться. Прапорщик усердно вспоминал, кто брал у него инструменты. В записях Плеханов не нашёл только одного человека.
Сержанта Кубарин брал несколько наборов под свою ответственность пару дней назад. "Не дорого же его ответственность стоит!" -- недовольно поморщился прапорщик. Он упрашивал не заносить в книгу его имя, чтобы офицеры не узнали. У них там какое-то происшествие было, что-то сломали, и хотели быстро починить. Видимо это был серьёзный залёт, ведь сержант подготовился: Плеханов всё упрямился, и тогда Кубарин выложил свой железный аргумент - бутыль водки. Против такого прапорщик устоять не мог. Выдал инструменты без записи.И вот теперь это оборачивается боком.
Прапорщик зарёкся никогда больше Кубарину не верить. А также зарёкся более не пить никогда. Но если не пить прапорщик давал зарок уже неимоверно огромное число раз, то зарок про Кубарина был вполне серьёзен. Такой грандиозной подставы Плеханов не ожидал: мало того, что инструменты не вернул, так ещё и во время проверки!
Прапорщик Плеханов вспомнил, что у него был номер мобильного Кубарина. Что номер был, прапорщик помнил точно, а вот при каких обстоятельствах он появился - вот это вопрос.
--
Значит, вот как скажу: дуй на склад ко мне быстро! - бесцеремонно заявил прапорщик в трубку.
Уже через семь минут сержант стоял подле стола Плеханова. Прапорщик все семь минут провёл в нетерпении: ему показалось, что прошла целая вечность.
--
Что случилось? - спросил Кубарин.
--
Ты инструменты у меня брал?
--
Какие? -- не понял Кубарин.
--
Вы там чинили что-то. Ещё ты упрашивал не записывать, что брал инструменты.
--
А, -- протянул сержант. -- Тогда да, брал.
--
Я вот что скажу, ты мне так их и не вернул! - негодовал прапорщик.
--
Я же возвращал, я точно помню! - соврал сержант.
--
Ты мне мозги то не пудри, вот как скажу! - командирским тоном заявил Плеханов. -- Сейчас ты быстренько пробегись по всей части, перерой всё, но найди эти семь наборов инструментов!
--
Я... -- начал было сержант.
--
Без разговоров! - оборвал его прапорщик. -- Либо ты находишь инструменты, либо полковник узнаёт, кто виновен в складском казусе, вот что скажу. Ну что ты стоишь? Бегом!
Сержант Кубарин вышел со склада мрачный. Теперь ещё эти инструменты разыскивай! Будто делать больше нечего! Откровенно говоря, делать то особо было и нечего: мероприятия на сегодня из-за проверки были отменены. Да и возвращал ли он что-либо прапорщику, сержант не помнил.
Сержанту сейчас срочно требовалась разрядка. Поэтому он решил проверить, как продвигается его задание по рытью могилы для птицы, заведомо зная, что будет недоволен результатом. Если бы сержант был более дальновидным, то не стал бы кричать на солдат и заставлять их рыть яму, а послал бы их искать злосчастные инструменты, которые, кстати, всё это время лежали под лестницей в казарме, но дальновидностью Кубарин никогда не отличался и всегда руководствовался только сиюминутными желаниями. Вот и сейчас сержант пришёл в ярость, увидев, что трое солдат отдыхают.
--
Вы, почему недоделали ничего, и перекур устраиваете?! - набросился на них сержант Кубарин. - Боевое задание сначала выполните, потом отдых! Не иначе! За работу! Вы ещё не докопали до нужной глубины!
Сержант продолжал свою гневную тираду ещё минуты две, как показалось бойцам. Он раскритиковал в пух и прах всё, на что упал его взор: от глубины ямы до грязной формы солдат. Возражать ему никто не стал, солдаты давно поняли, что если не вступать в ним в прения, то его словарный запас быстро иссякает и брань прекращается.
Но хоть сержант ушёл, осадок от его визита остался. Главное, что сильно задевала - это необоснованность его придирок! Сейчас всё было в порядке, докопали до того размера, что он сказал, даже чуть больше, так нет, ему опять не нравится!
--
Чтоб его! - в сердцах крикнул рядовой Сергеев.
Сергеев взял небольшой комок земли и запустил им в рыжее пятно у забора. Комок пролетел мимо пятна и брызнул мелкими кусочками чуть дальше него. Получилась так называемая "земляная граната". Пятно неожиданно резво отскочило от места разрыва и с огромной скоростью унеслось прочь.
Пятном оказалась рыжая кошка. Она сначала сидела на дереве и с интересом наблюдала, как тройка людей копается в огромной яме. Кошка удивилась: "Неужели люди хотят как мыши вырыть себе туннели?" Но туннель людей продвигался как-то слабо. Они копошились, как муравьи, а толку никакого.
В траве кошка заметила мышь. Она пробежалась по ветке и перепрыгнула на соседнее дерево. "Всё-таки люди - неуклюжие существа! Они лишены грации и изящества". - подумала кошка, мягко спрыгивая с дерева на землю. При приземлении она не издала ни звука, поэтому мышь никуда убегать не стала. Началась охота. Кошка старалась перед броском подкрасться как можно ближе к добыче. Она ступала задними лапами в примятости, оставленные передними, а передними лапами осторожно приминала траву перед собой. Тише пройти было просто невозможно.
Кошка подкралась к цели на дистанцию эффективного прыжка. Мышь ничего не подозревала и продолжала чистить мордочку. Кошка начала готовиться к прыжку. Всего семь секунд ушло на то, чтобы рассчитать траекторию, учесть скорость, силу прыжка, сделать поправку на ветер.
К трём роющим землю людям, если точнее, то рыл только один, а двое других отдыхали, подошёл четвёртый. Этот четвёртый стал издавать пронзительно громкие, неприятные чувствительному уху, звуки. Кошка замешкалась с прыжком. Мышь обернулась в сторону людей. "Хорошо ещё, что люди находятся по другую от мыши, и она меня не заметила" -- облегчённо подумала кошка. Кошка прекратила обращать внимание на людские крики: "Какой же у них противный громкий голос!" -- и вновь занялась охотой. Мышь полностью была поглощена зрелищем, кошке это было на лапу. Правда за то время, пока она отвлеклась, ветер переменился, поэтому всё приходилось рассчитывать заново.
Тот человек, что кричал на остальных, прекратил серию раздражающих звуков. Кошка вновь почувствовала комфортный уровень шума. Только она хотела прыгнуть и схватить вожделенную добычу, но один из людей, что копал раньше яму, издал несколько коротких гневных звуков, затем боковым зрением кошка заметила, как что-то мчится к ней. Она хотела уже прыгнуть, как неожиданно рядом с ней разорвалось что-то, её обдало мелкими комочками земли. Кошка очень испугалась, шерсть на загривке встала дыбом, уши прижались, и поспешила ретироваться.
Мышь, не моргая, провожала взглядом рыжую бестию. Эта рыжая тварь пожрала несколько родственников мыши. "Надо быть осторожнее". -- подумала она. - "А то если так отвлекаться на всё, то запросто можно попасть в зубы к кому-нибудь". Зубы. При одной мысли об них мышь содрогнулась всем телом. Если рыжая тварь вцепится, то это конец.
Однако свои зубы доставляли не меньше неприятностей. Они постоянно отрастали. Вчера мышь долго пряталась от рыжей твари в норе, поэтому сейчас челюсти не смыкались полностью. "Надо грызть!" -- думала мышь. У неё на примете уже было кое- что, что могло бы сточить зубы очень быстро, и одновременно являлось чрезвычайно вкусным. Мышь юркнула в норку.
Подземная система туннелей - это, чем мыши могут по праву гордиться. Она позволяет добраться почти всюду. Исключение составляли лишь постройки людей, под ними всегда находился слой очень прочной породы. Но даже в постройки людей мыши сумели проникнуть, ведь стены построек были не так прочны, как основание, либо имели трещины или щели. В одну из таких построек мышь и направлялась.
Мышь перемещалась по подземным ходам со скоростью гораздо большей, чем по поверхности, ведь не надо было прятаться от кого-либо, и быстро достигла цели. Она пролезла сквозь стену через крупную щель и оказалась внутри здания. Здесь царил полумрак. Прямо перед собой мышь увидела странные, как всё сделанное людьми, объекты, слишком правильной формы. Мышь не стала останавливать на них своё внимание, чтобы не повторить ещё раз сегодняшней ошибки и побежала сразу вглубь помещения.
Лакомство находилось внутри огромного, по меркам мыши, мешка. С ним мышь справилась быстро, прогрызя небольшую дырку в нём. Внутри была смесь из ткани и лакомства - тонких ниточек. Эти ниточки были невероятно прочны: чтобы раскусить их, приходилось долго работать челюстями, зубы быстро стачивались, кроме того нитки были крайне вкусны. Ткань была не такой прочной, как нити, но на вкус тоже была ничего.
На следующий день рядовому Сергееву предстояли прыжки с парашютом. Вчера всех собирал один из лейтенантов и прочитал напутствие, что всё должно пройти идеально. За прыжками изъявил желание наблюдать проверяющий. Он будет присутствовать около зоны посадки вместе со старшими офицерами части. "Обычный прыжок с парашютом." -- уверял себя Сергеев. - "Ничего особенного". Он уже минут пятнадцать пытался унять дрожь на руке. У него был страх, что именно он сделает что-нибудь не так перед лицом высокого офицерства. Если бы это были только офицеры из части, то Сергеев бы так не боялся, но там присутствовал сторонний генерал. Поглощённый своими опасениями, рядовой Сергеев не заметил, что в углу ранца его парашюта имеется небольшая дырка с неровными, как будто обгрызенными, краями...
Самолёт оторвался от земли и начал стремительно набирать высоту. Странно смотреть, как огромная махина десантного самолёта отрывается от земли, но когда находишься внутри него, то никаких странностей не замечаешь. Вроде бы всё происходит естественно.
Зажглась лампа. Открылся люк. Рядовой Сергеев проверил крепление вытяжного троса. Пока всё было в порядке. Первый десантник покинул самолёт. За ним второй. Третий. Затем прыгнул Сергеев. Вытяжной трос выдернул небольшую шпильку -- ранец расчековался, трос выдернул вторую шпильку - вышел купол парашюта. За секунду купол наполнился воздухом и падение замедлилось.
Рядовой помнил, как страшно было прыгать с парашютом первый раз: он упёрся в борт самолёта ногой и инструкторам пришлось приложить не мало усилий, чтобы вытолкнуть его наружу. Но сейчас пейзаж, медленно приближающийся поверхности, уже не пугал, а скорее завораживал. Люди внизу казались такими маленькими. Вот тут устроились офицеры, но сейчас они не отличались от других людей.
За двадцать метров до земли, когда Сергеев особенно усердно регулировал посадку, пытаясь приземлиться как можно ближе от цели, лопнули сразу пять соседних строп. О регуляции уже и речи быть не могло, приземлиться бы! Десантника стало сносить в строну офицерского состава.
В шести метрах от земли, когда Сергеев был точно над офицерскими позициями, лопнули ещё четыре стропы. Парашют перестал удерживать куполообразную форму и, соответственно, перестал тормозить падение.
Рядовой Сергеев с большой скоростью, близкой к скорости свободного падения, упал, "приземлился" как потом напишут в рапортах, на позиции офицерского состава. Из двенадцати офицеров, находившихся в тот момент в "зоне выброски", рядовой успешно осуществил стопроцентное попадание в генерала, приехавшего проверять часть.
"...рядовой отделался ушибали и ссадинами, а генерал Свиридов, смягчивший рядовому "посадку", был в срочном порядке госпитализирован с тяжелейшими переломами рук, ноги, семи рёбер..." -- напишет потом местная газетёнка.
Генерал даже подозревать не мог, что осуществляя рядовую проверку, он попадёт под проявление Эффекта Бабочки, как под асфальтоукладчик. До сих пор он даже не подозревает, что сам дал начало цепочке событий.