Данил Русаков Юлия Семенова : другие произведения.

Выход

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  Данил Русаков
  Юлия Семенова
  
  ВЫХОД
  
  Она стояла на остановке, проводила взглядом уходящий троллейбус, медленно выдохнула. Впереди ждала не очень приятная встреча, такие встречи в её жизни, в последнее время, стали не редкостью. Загорелся зеленый свет, и она пошла по пешеходному переходу-зебре на противоположную сторону проспекта. Переходя улицу, она ловила себя на мысли, что все в её жизнь, последнее время, напоминает странную игру, игру самой с собой, начиная от личной жизни, заканчивая работой.
  
  Оказавшись на противоположной стороне, она зашла в привычные двери привычной сталинской высотки, где находилась её работа. Ей шел 27 год, работала она журналистом в газете "Про Жизнь", одном из самых неперспективных СМИ, где постоянно мелькали материалы о скандалах звезд местного масштаба и сермяжные истории обычных горожан. Она была не до конца удовлетворена своей работой, однако иных перспектив в её жизни пока еще не было.
  
  Открылась дверь и она оказалась в редакции, где кипела своя жизнь, из угла в угол носились журналисты, а за столом сидел самый приевшийся персонаж этого маленького мирка, главный редактор.
  
  - Вера, здравствуй - кто-то её окликнул, она привычно поздоровалась, даже не заметив с кем.
  
  Редактор, который усиленно рассматривал материалы будущего номера, поднял свой взор и обратился к ней
  
  - Ковалевская, опаздываете, сейчас 9 -05, а рабочий день у нас начался пять минут назад, где же рабочая дисциплина?!
  
  У Веры за все 4 года работы много чего накопилось, и она, в принципе, могла ему ответить, все, что она думает, в голове пролетела мысль "Иди к черту", но она привычно улыбнулась и сказала немного другое
  
  - Павел Сергеевич, пробки, и еще троллейбус на проспекте Кирова пропускал кортеж скорой помощи.
  
  Толстый мужик, одетый в дорогой серый костюм, который на нем смотрелся, как седло на корове, посмотрел на нее сквозь очки-линзы оценивающим колким взором, помолчал немного, а затем продолжил
  
  - У вас через четыре часа поезд, поедите в соседнюю область в провинциальный город, писать материал о пенсионерке, которую бросили все.
  
  - Что опять?! - изумилась Вера, ей уже порядком надоело писать однотипные материалы не о чем - Что в ней особенного?! Я так подозреваю, что таких много!
  
  - Вы со своим характером и манерой не уметь слушать, когда-нибудь доиграетесь - он стукнул карандашом по столу, от чего на пол упала пепельница, и свалилась горсть бумаг. Павел Сергеевич в своей неуклюжей манере полез все это доставать, далее разговор продолжался уже из-под стола, причем говорил он невнятно, и Вере приходилось угадывать половину слов, впрочем, она уже к этому привыкла.
  - Про эту бабушку попросил написать наш очень хороший друг, депутат, материал будет нужен ему, для собственной - он осекся - ну, в общем, для собственных целей. Да Вам, в общем, это и не надо.
  
  - Великолепно - Вера попыталась сделать умное выражение лица, и смирительно выслушать директивы начальства - Что от меня требуется?
  
  - Билеты уже куплены, сегодня через три часа поедете туда на поезде, возьмете интервью, творчески его, как бы так сказать, оформите, ну подкорректируете под наш формат, а потом, сразу же уедете. Вы поняли?
  
  - Да, а что собственно с ней там произошло? - попыталась тихо произнести Вера.
  
  Лицо редактора разбило минутное смятение, потом он собрался, поморщился, из карманов штанов вытащил скомканный носовой платок, протер выступивший на лбу пот. Потом со всей злобой во взгляде прошипел сквозь зубы
  
  - Она милая старая женщина, ее бросили дети, живет в покосившемся доме, пенсии даже не хватает на оплату коммунальных услуг, и вообще все её забыли и отвернулись от нее и всем - он многозначительно показал пальцем вверх - на нее наплевать.
  
  Вера попыталась понять, что же в этой истории такого особенного, но уже давно привыкла получать технические задания, лишенные всяческой логики и смысла. А редактор продолжил
  
  - Билеты вы получите у секретаря, материал должен быть готов в течение 4 дней - он помолчал и с ехидством добавил - на разворот, а еще фотоаппарат прихватите, вы же у нас с этого месяца оформились на полставки, как фотокор, вот и работайте милая моя, работайте - его голос все повышался и было такое ощущение, что он сейчас завизжит. Павел Сергеевич, со всей силой нажал на кнопку вызова секретаря и крикнул туда - Дайте этой дуре, в конце концов, билеты, а то у меня сейчас случится сердечный приступ.
  
  Редактор постоянно жаловался на свое больное сердце, и подпорченные работой нервы, однако отпуск не брал до последнего, предпочитая "живое общение" с персоналом.
  
  Вера демонстративно развернулась, и поспешила к выходу. Из соседней комнаты выбежала напуганная секретарша что-то лепеча себе под нос, её взгляд бегал в разные стороны, она протянула журналистке дрожащей рукой билеты и не сказав "до свиданье" в такой же манере удалилась, как показалось Ковалевской девушка споткнулась о порог комнаты, но этого Вера не увидела. Захлопнув дверь, она поспешила удалиться по привычной лестнице на первый этаж к выходу.
  
  На улице светило солнце, было ясное весеннее утро, по проспекту носились машины, весело сигналили, пели городские птицы и бегали в разные стороны люди, город жил в своем привычном ритме, как и принято любому областному центру.
  
  Вера потянулась в сумку за сотовым телефоном, она собиралась позвонить своему очень хорошему другу - Максиму, он был для нее своеобразной отдушиной, с ним они говорили на разные темы, некоторые из которых Вера боялась обсуждать со своими подругами, потому как её могли принять за спятившую.
  
  В трубке послышались гудки, потом веселый мужской голос произнес
  
  - Доброе утро
  
  - Какое же оно доброе, ты что, издеваешься?
  
  - Кому как, по мне так лучшее
  
  - У тебя всегда так - вздохнула Вера
  
  - Не вижу повода для грусти
  
  - Поделиться?!
  
  - Валяй!
  
  - Ты можешь отлучиться с работы, мне тебе выговориться надо
  
  - Тебя что, довели?
  
  - Меня всегда доводят, а ты как думаешь, мой главред, самый главредистый из
   гларедов в мире.
  
  - Да тебе памятник впору ставить - его голос как обычно был весел - или молоко по спецталонам выдавать
  
  - Давай в скверике на Кировском проспекте, ты когда можешь?
  
  - Ну, приблизительно через полчаса я освобожусь, я же напротив него работаю, подожди меня там
  
  - Угу, поторопись, а то у меня через 3 с половиной часа поезд в какую-то глухомань, благодаря Сергеичу, у которого фамилия Баранов
  
  - Бедная, ну давай, скоро буду.
  
  Ковалевская шла по проспекту пешком, до нужного скверика оставалось совсем немного. Она шла и думала, думала о жизни, в последнее время ей все чаще казалось, что большинство людей стремится к очень меркантильным целям, которые сводятся, попусту, к удовлетворению своих естественных потребностей. Её кто-то окликнул, она повернулась, это был бегущий по проспекту Баранов Павел Сергеевич, лицо его было красным, как помидор, в руках развивалась стопка бумаг, некоторые из которых, по пути следования падали на асфальт, причем он не обращал на это внимание.
  
  - И здесь ты меня преследуешь - проорал он - ты, почему не на вокзале? - кричал главный редактор, не сбавляя скорости
  
  - До поезда еще 3 с половиной часа - попыталась доораться Вера, но было уже поздно, Баранов успел отстраниться на значительное расстояние, и слушать её, в принципе, не собирался.
  
  Вера вздохнула, сквозь зубы процедила "Вот, дурак", повернулась в сторону дороги и заметила, что почти уже находится в нужном месте. Перейдя по зебре, Ковалевская направилась в сторону летнего кафе, посмотрела на часы, до встречи еще оставалось около 20 минут, и она решила, наконец, позавтракать.
  
  Кафе со странным названием "Таверна" не отличалось изысканным сервисом, молоденькие девочки-официантки не спешили вести культурный разговор с посетителями, а толстая тетка за барной стойкой смотрела вообще куда-то влево.
  
  Вера заказала чашку кофе и незамысловатый бутерброд с сосиской, принесли заказ, к счастью, достаточно быстро. Ковалевская не торопилась завтракать, рассчитавшись, она принялась внимательно смотреть на проходящих мимо кафе людей. "Странные вы все" слетели с её губ тихие слова. Вдруг, сзади, кто-то неожиданно взял ее за плечо, она испугалась и невольно с опаской оглянулась. Перед ней стоял Максим, одетый в голубую футболку и джинсы, его светлые волосы немного развивались под утренним ветерком.
  
  - Привет - улыбнулся он - так, куда там тебя отправляют? - проговорил Максим, усаживаясь напротив
  
  Вера порадовалась, темные мысли спали, она была рада встрече
  
  - Ты, почему так рано?
  
  - Ну, вырвался, может, я хотел с тобой поскорее увидеться - проговорил парень
  
   - Меня скоро с потрохами сожрет этот Баранов и не подавится, я все пытаюсь понять, что же я ему такого плохого в жизни сделала? Наверное, просто потому что родилась - она пыталась шутить
  
  - Да не обращай внимание, куда там тебя отправляют?
  
  - К черту на кулички, в какую-то глухомань, писать про пенсионерку, добрую
   старую бабушку, которую бросили все
  
  - Ты знаешь мое отношение к таким изданием, как твое - Максим улыбнулся
  
  - Да, можешь не повторять - Ковалевская принялась за бутерброд, проглотив кусок, продолжила - А я "Чернокнижника" дочитала, сейчас хочу найти "Откровения средневековых ведьм".
  
  - Эх, Вера, Вера; ты пытаешься найти свет там, где его нет, ты не понимаешь, что романтика тьмы губительна, человек живет в этом мире не для того, чтобы разрушать, а для того, чтобы творить
  
  - Творить можно разное
  
  - Угу, от такого "творчества" век не отделаешься, не отмоешься, и что тебя там
   привлекает?
  
  - Меня? Потенциал! В нашей нынешней жизни я его не вижу, мне кажется, что все идут к пропасти, по сути, вся наша обыденность есть пропасть
  
  - Все ли? - улыбнулся он, его взгляд и карие глаза были проницательными и ясными, иногда Вере казалось, что он может читать её мысли
  
  - Ну, да, ты же у нас редкостный ценитель света, блаженный такой прям весь - насупилась Ковалевская
  
  Максим громко засмеялся, откинулся на спинку, потом полез за сигаретами и закурил
  
  - Вот, говоришь мне про свет, а сам куришь, не хорошо
  
  - Ну, должно же во мне быть хоть что-то плохое - продолжал улыбаться парень - я же "Чернокнижником" по ночам не зачитываюсь
  
  Теперь засмеялась Вера, она уже чуть-чуть отошла от утренней "беседы" с начальством и сейчас чувствовала себя вполне комфортно.
  
  Потом они разговаривали на разные темы, в основном про обыденную жизнь, Вера рассказывала, как её угнетают все, начиная от родной матери, продолжая лучшей подругой и заканчивая её главным редактором. Максим все это слушал с улыбкой, однако он не спешил шутить и издеваться над её рассказами, напротив, он внимательно слушал и давал достаточно дельные советы. Иногда, Ковалевская удивлялась, насколько правильными они были, даже если она по началу не хотела принимать его позицию, позднее выяснялось, что она была самой оптимальной. Время летело, и двое уже шли по скверику: мимо пробегала веселая ребятня, возле фонтана ходили мамочки с колясками, разные люди проносились мимо, говоря что-то важное по сотовому телефону, все было как обычно: размеренно и в какой-то мере спокойно.
  
  
  - Мы уже с тобой полтора часа ходим, тебя не уволят за такие длительные
   отгулы - Вера посмотрела на часы, немного изумилась.
  
  - Забей - улыбнулся Максим - системный администратор не такой уж и важный компонент рабочей деятельности, хотя иногда необходимый, был бы нужен, они бы позвонили, телефон у меня включен.
  
  - Тогда пойдем в книжный магазин, я 4 с половиной часа в дороге не выдержу!
  - И что ты там хочешь найти? Давай попробую отгадать: какую-то очередную лажу про черную магию - он бросил свой проницательный взгляд на Веру, её это немного смутило, в голове Ковалевской пролетела уже привычная мысль "Он все понимает". Она выдохнула и попыталась ответить
  
  - Да, я еще не наигралась
  
  - Главное не заиграйся
  
  - Спасибо, папочка, учту
  
  - Не выпендривайся - произнес Максим
  
  Они направились в сторону книжного магазина, который находился в нескольких метрах от скверика, на первом этаже пятиэтажки. Вера была там частым посетителем, книги, которые удовлетворяли её интерес, продавались только здесь.
  
  Зайдя в магазин, она пошла к уже знакомым полкам.
  
   - Я смотрю, ты здесь уже все знаешь просто досконально, особенно где что находится. Ты еще не выучила наизусть весь ассортимент книг на твоих любимых стеллажах?
  
  - Что ж ты пропадаешь в должности сисадмина, - вздохнула журналистка, и слабо улыбнулась - тебе бы в КВН или в Камеди Клаб надо. Не зарывай свой талант в землю, не порть окружающую среду. - посмеялась она
  
  - Обязательно как-нибудь обдумаю твое предложение, а ты пока выбирай свои книженции, а то мне с каждой минутой тут все больше и больше "нравится"
  
  Неожиданно из груды книг вынырнуло нечто. Как потом понял Максим, это была продавщица, с трудом в ней разглядывалось девушка, она являла собой маленькое болезненное существо, одетое во все черное с диковинными очками. У Максима в голове мелькнула мысль: "И откуда они такие берутся. Наверно, здесь у них своеобразный заповедник".
  
  -Вас что-то интересует? - поинтересовалась ужасно серьезным, несвойственным для молоденькой девушки голосом, продавщица.
  
  - Да, девушка, Вы не подскажете, поступила ли в продажу книга "Откровения средневековых ведьм"? - спросила Вера.
  
  - Вы знаете, к сожалению, еще нет. Однако на следующей неделе будет новый завоз, и возможно тогда ее и привезут, - ответила это существо жутко монотонным голосом. Казалось, работа в этом магазине является пределом мечтаний и ее переполняло чувство собственной значимости.
  
  - Ладно, - вздохнула Вера, и пробежавшись глазами по полкам, она увидела тома Булгакова. - дайте тогда "Мастера и Маргариту".
  
  Максим удивился ее выбору. Он не считал, что этот роман относится к столь интересующей Веру теме романтике тьмы.
  
  - Ты его еще не читала?
  
  - Каюсь, нет.
  
  -Ладно, пошли отсюда.
  
  Они вышли из магазина. Вера была довольна сделанной покупкой. Максиму позвонили, на работе полетел главный сервер, и ему срочно надо было идти. Друзья попрощались, и журналистка устремилась к трамвайной остановке, время поджимало, надо было торопиться на поезд.
  
  Как выяснилось на месте, поезд оказался обычной электричкой в скоростном режиме. Жутко неудобные сидения, местами оббитые остатками какого то прорезиненного материала, постоянно докучающие продавцы прессы, среди ассортимента которых была столь надоевшая взгляду и в тоже время немного родная газета "Про Жизнь".
  
  Наблюдать за всем этим великолепием Ковалевской быстро надоело, и она принялась читать повествование о Воланде. Книга захватила ее, особенно моменты, связанные с Ершалаимом, жутко заинтриговала личность Понтия Пилата. Как казалось, Вере он сочетал в себе качества суровости, но справедливости, больше всего журналистку заинтриговало некое пренебрежение этим человека основ морали и этики, в современном понимании. Ей казалось, что тьма, в контексте бессмертного произведения, показывает некое торжество и особою логичность, что ей дает преимущество перед светом.
  
  Время шло, Ковалевская уже успела прочитать добрую часть книги, как услышала в автоинформатор свою остановку. Посмотрела в окно: серое здание вокзала, обшарпанное временем, суетившийся народ на станции, и полупьяные обходчики с железной дороги... "Приехала" - вздохнула журналистка, и поспешила к выходу.
  
  Выйдя из здания вокзала взор девушки привлекла стандартная провинциальная картина: огромные трещины в асфальте на привокзальной площади, в принципе не удивляли, площадь окружала цепь частного сектора с редкими девятиэтажками, стояла пасмурная погода, дул слабый ветер.
  
  Вера потянулась в карман за запиской с адресом
  
  - Улица Камвольная, дом 36 - выдохнула журналистка. Она попыталась поискать более-менее адекватный народ на площади, чтобы узнать, как туда добраться. Её внимание привлекли две пожилые женщин, разговаривающих о чем-то, причем одна из них была продавцом пирожков. Девушка устремилась к ним.
  
  - Бабушки, извините, вы не подскажите, а где находится улица Камвольная
  
  - Да это тебе, доченька, надо седьмой автобус подождать и до конечной, и там еще пройти надо - ответила одна из старушек
  
  - Долго? - попыталась уточнить журналистка
  - Не совсем, буквально метров 50 от остановки прямо, и будет Камвольная
  
  - Спасибо - промолвила Ковалевская
  
  Она подождала автобус, подъехал жуткий ЛиАз, старой модели грязно желтого цвета, поездка оказалась не долгой, за окном проплывали частные дома. Лишь раз взор Веры привлекла одна улица, с площадью и бессмертным вождем на постаменте, стоявшим напротив двухэтажного здания советского периода. Как выяснилось позже, это была центральная улица имени Ленина, а здание - городская администрация.
  
  Как и говорили старушки на вокзале, улица Камвольная находилась на окраине, среди однотипных частных построек, нужный дом нашелся быстро. И вправду, покосившийся, он больше напоминавший сарай и казался не пригодным для жизни. Вера толкнула просевшую калитку, та отварилась с жутким скрипом и девушка вошла, минуя кучи разного мусора, к двери дома. Постучала, ответа не было, Ковалевская повторила попытку, через минуты две она услышала пропитый надтреснувший голос. Кто-то матерно выругался, потом дверь открылась, на пороге стояла старая сгорбившаяся женщина, с большим носом-картошкой и сросшимися бровями, одетая в выцветший в пятнах сарафан, на подбородке виднелась редкая старческая бороденка
  
  - Ты что с газеты приперлась? - процедила старуха. Журналистка удивилась, насколько она помнила, ее должна была ждать добрая бабушка. Вера полезла за запиской.
  
  - Простите, а я могу Клавдию Николаевну увидеть?
  
  - Че тебе от меня надо? - изрыгнула из себя женщина, от нее несло перегаром
  
  - Это вы? - удивилась журналистка, но удивление попыталась скрыть - Я из газеты "Про жизнь", Вам должны были сказать
  
  - Ну, сказали
  
  - Могу я у вас взять интервью
  
  - Слово та, какое заморское, но ладно заходи - проскрипела старуха, параллельно что-то выковыривая из зубов
  
  В доме пахло, мягко говоря, не очень, везде валялись начинающие гнить тряпки, побелка была близка к черному цвету, под ногами сновали полчища кошек. Вера боялась оступиться. Кухня была единственным местом, где прижилось изобретение Эдисона, лампочка крепилась к провисшему потолку, посреди всей экспозиции стоял стол, за который уселась хозяйка. "Наверное, кухня, это самое чистое место в этом, так сказать - доме" подумала Ковалевская.
  
  Старуха поинтересовалась, хочет ли она чаю, но Вера культурно отказалась, решив, что жизнь для нее дороже. В голове журналистки пронеслась мысль "Прямо Баба-Яга, какая та" В доме не хватало классической растянутой веревки с мухоморами и жабьих шкурок, как это водится в старинных сказках. Вера даже не знала с чего начать интервью, несмотря на многолетний опыт, попыталась собраться с мыслями.
  
  - Клавдия Николаевна, так что у вас происходит, я слышала, что в вашей жизни сейчас очень тяжелый период?
  
  Старуха хмыкнула, откашлялась, сплюнула за край табуретки, на которой сидела, от чего Ковалевская поморщилась, достала из кармана сарафана пачку сигарет "Прима", кинула их на стол, потом еще с минуту искала спички, закурила, завалив ногу за ногу, попыталась культурно ответить, предварительно бранно выругавшись. Потом сделала индифферентное ворожение лица и продолжила
  
  - А что с такой жизни взять, я смолоду проработала на птицефабрики, я вот этими руками - старуха протянула свои грязные конечности к журналистки, от чего Вера попятилась - столько курей для нашего народа по передушила, а что в итоге? Да, сволочи, все неблагодарные. А особенно Собес, ко мне от туда уже 2 месяца не приходят, а телефона у меня нет, то бы позвонила и сказала, что я по поводу этих идиотов думаю.
  
  - А где Ваши дети?
  
  - А, эти твари неблагодарные, они все в Москву свалили, и не навещают, я на них столько лет жизни потратила, растила без мужиков, порола как сидоровых коз, шоб людями выросли, а они.... По девять месяцев не курила и не пила....... А еще меня выселять пытаются, говорят, что я за коммуналку не плачу. Благо депутат один помог.
  
  Ковалевская уже привыкла, когда ей жалуются на все и всех, но в этом случае особого сочувствия к судьбе пенсионерки она не проявила.
  
  - Что стало с Вашим мужем?
  
  - С кем из пятерых?
  
  - Ну кого вы из них больше всего любили? - робко поинтересовалась Вера
  
  Старуха еще раз хмыкнула, достала из под табурета большую бутылку с непонятной мутной жидкостью, заткнутую кочерыжкой от кукурузы. Потом налила эту странную смесь в железную кружку, залпом выпила и продолжила.
  
  - Себя!
  
  Далее Вера пыталась продолжить разговор, уточняла обстоятельства, слушая рассказы Клавдии Николаевны; прошло около 2 часов, время поджимало. Ковалевская поняла, что ровным счетом ничего из того, что ей сказала эта женщина, не может претендовать на содержание статьи. "Придется самой все выдумывать" вздохнула мысленно журналистка.
  
   - Давайте я вас сфотографирую - промолвила Ковалевская, когда разговор уже подошел к концу
  
  - Меня? - удивилась старуха - Так, может, я тогда переоденусь, шоб покрасивше було?
  
  Вера с ней согласилась, бывшая труженица птицефабрики удалилась, а Ковалевская продолжала рассматривать кухню, больше всего ее привлекли стаи мигрирующих тараканов от печки к прогнившему деревянному серванту, без одной дверцы. Вдруг появилась Клавдия Николаевна, в уже другом сарафане, причем он мало чем отличался от предыдущего. Старуха заметно повеселела
  
  - А может, вы меня на фоне моих грядок с картошкой сфотографируете, их у меня две!
  
  Журналистка поспешно отказалась, предложив вид на дом с улицы, при этом сослалась, что там освещение лучше. Клавдия Николаевна поверила и согласилась сделать именно так.
  
  Автобуса пришлось подождать, время шло к вечеру, до поезда оставалось еще около часа. Веру не продолжало покидать чувство того, что ей все не нравится, многие вещи в этой жизни ей казались тупиком, а еще и работа и глупые директивы начальства. "Что-то надо менять! Мне нужно какое-то прозрение, умных людей бы побольше" Если бы Вера знала, что буквально через небольшое количество времени в её жизни произойдут перемены, результат которых она ощутит позднее, мгновение и тайна, которой суждено переменить всю её последующую жизнь и пересмотреть все идеалы.
  
  На вокзале она поняла, что такие города не для неё. Устроившись поудобней в зале ожидания, Ковалевская раскрыла "Мастер и Маргарита" и продолжила чтение, остановилась она на том моменте, когда Степу Лиходеева закинуло в Ялту. Вера посмеялась, потянулась в сумку за телефоном, и вдруг обнаружила, что от сумки остались только воспоминания.
  
   "Господи, там же билет, фотоаппарат, паспорт, деньги. Чертовы карманники!" прошипела про себя девушка, обида переполняла её. Она одна, на вокзале неизвестного города. Ковалевская заплакала, она не понимала, что такое может произойти с ней. Ладно, в своем городе, дома, но не здесь" Вера сидела и плакала, в эти минуты к ней подошел молодой парень
  
  - Девушка, что с Вами? - его голос был немного успокаивающим
  
  - Ничего страшного! - она пыталась не подавать виду и старалась не плакать, но это слабо получалось
  
  - Девушка, но кому вы сказки рассказываете - парень не отходил. Ковалевская посмотрела не него, на нее смотрел брюнет с немного вьющимися волосами, лет 25-ти на вид, с атлетически сложенным телом, одетый в темно сини джинсы и черную борцевку. Его гослос располагал к себе, он присел на корточки, внимательно посмотрел на журналистку и добавил - просто так такие красивые девушки плакать не будут.
  
  В этот момент Вера чуть-чуть успокоилась, собралась с мыслями, посмотрела на часы и поняла, что на поезд она тоже опоздала. Это почему-то рассмешило её, возможно нервы.
  - Я еще и свой поезд пропустила - вздохнула она
  
  - Вы не местная? - осведомился парень
  
  - Ага, приехала в командировку в ваш город, я журналистка, Вера Ковалевская - она потянулась в сторону, где была сумка за визиткой, но тут же поймала себя на мысли что сумки нет, парень понял причину её обиды, улыбнулся.
  
  - Как все официально, меня зовут Слава - он немного промолчал, потом усмехнулся и добавил - Слава Терецкий. У Вас украли сумку, вы видели кто?
  
  - Нет, я читала книжку - Вера окончательно выдохнула и поняла, что парень подошел с искренним желанием помочь
  
  - Когда это случилось?
  
  Ковалевская собралась с мыслями, попыталась сориентироваться во времени, но потом поняла, что ничего не знает, вздохнула и произнесла
  
  - Честно говоря, не знаю - она уже не плакала
  
  - Ясно, все понятно. Подождите чуть-чуть - он отошел в сторону набрал по сотовому телефону чей-то номер
  
  - Привет, я только что приехал, сейчас на вокзале. Ты заедешь?... Молодец.. Тут еще надо кое-кому помочь, кажется Кондрат на вокзале снова развлекается, ты с ним по поводу нашего вопроса разговаривал?... И что он... Хорошо, подъезжай кое с кем познакомлю.
  
  Вера внимательно слушала его разговор, хотя Слава и находился на приличном расстоянии.
  
  - Ну, что, возможно мы скоро вернем вам вашу сумку - он еще раз улыбнулся - а пока я вам предлагаю выпить чашку кофе, и я вас познакомлю со своими друзьями. Да не бойтесь вы так, все хорошо, никто насиловать Вас не собирается.
  
  Вера посмотрела в его глаза, они и вправду внушали доверие и располагали к себе.
  
  - Хорошо - слабая улыбка соскользнула с губ журналистки - Может, перейдем на "ты"
  
  - Давай - ответил Слава
  
  Минут через 10 к зданию вокзала подъехала машина, белая семерка с тонированными стеклами, с водительской стороны вышел такой же молодой парень, ростом он был немного ниже Славы, с кучерявыми волосами. Увидев Терецкого, он заметно обрадовался, они поздоровались, затем неожиданный водитель подошел к Вере.
  
  - Меня зовут Олег - он тоже говорил вполне миролюбиво - А тебя?
  - Вера - она чувствовала расположение к себе и причин для беспокойства не находила, взгляд Олега был тоже, вполне миролюбивым
  
  - Откуда ты?
  
  - С соседнего областного центра, у вас в командировке
  
  Олег продолжал с интересом разглядывать журналистку, в этот момент его окликнул Слава
  
  - Маслов, мне тебя на два слова надо - двое отошли в сторону, Вера с интересом пыталась уловить их тему разговора, но говорили они достаточно тихо. Потом Олег потянулся за телефоном, позвонил куда-то, говорить он продолжал, как и раньше, тихо. Потом подошел к девушке
  
  - Ну, что, скоро ваша сумка будет у тебя, а пока, давайте поедем пить кофе
  
  Приехали они на ту самую площадь, которую раньше с интересом из окна автобуса рассматривала Вера, к её удивлению там было даже кафе, сервис обслуживания которого не отличался особым преимуществом перед тем, где она виделась с Максимом. Парни заказали кофе, сами расплатились, потом присели за столик и с интересом стали расспрашивать журналистку.
  
  - Так что там у тебя за статья, о чем здесь вообще писать можно - удивленно осведомился Слава
  
  - Об успехах промышленности и передовиках производства - пошутила девушка
  
  - Её у нас уже давно нет - посмеялся Маслов - когда-то была, но потом, птицефабрику закрыли и завод по производству красок тоже. Ковалевская усмехнулась "Так что значит, птицефабрика таки обанкротилась, место трудовой славы Клавдии Николаевны изжило себя" подумала она.
  
   - А вообще в этом городе работы нет, если и есть, то мало оплачиваемая, я, например, работаю поваром - продолжал Олег - а Славка тренер, еще у нас есть один хороший друг, он скоро сюда с твоей сумкой приедет, Илюха Белых, он у нас предприниматель, торгует бэушными компами.
  
  - Интересно, а кем бы Денис работал - проговорил осторожно Слава, но Олег отвел глаза в сторону и замолчал. Воцарилась тишина. Девушка наблюдала за ними с интересом, потом в дверном проеме кафе возник еще один человек. В руках его была сумка. Он был такой же как и двое предыдущих, ростом, примерно со Славу, с темными волосами и зелеными глазами. Ребята опомнились, радостно поприветствовали друга. Потом он подошел к Вере протянул сумку и произнес
  
  - Это твоя?
  
  - Откуда ты ее взял? - Вера не скрывала удивления.
  
  - У нас город маленький, почти все друг друга знают, найти что-то, особенно, если тебе это нужно не проблема - голос его был ровным и спокойным, но больше всего Веру поразил взгляд, возникло ощущение, что он пытается прочесть ее мысли. Парень внимательно смотрел на девушку, потом улыбнулся и произнес
  
  - Меня Илья зовут, а тебя как?
  
  - Вера - тихо произнесла журналистка
  
  - Это хорошо, как в нашем городе оказалась?
  
  - Приехала брать интервью, писать об обездоленных пенсионерах
  
  Илья опять посмотрел на нее, причем прямо в глаза. Казалось, будто он там что-то хотел найти, отыскать. Потом, продолжил, как ни в чем не бывало
  
   - И кто же у нас здесь такой обездоленный
  
  - Да, одна старая женщина. По сути, заказная статья, задание мне дал редактор, что они потом будут делать с этим материалом понятие не имею - простодушно отозвалась журналистка.
  
  Они еще какое-то время сидели, общались, Ковалевская себя очень хорошо почувствовала в этой компании, складывалось ощущение, что ребята знают друг друга с детства, их дружба восхищала девушку. Смеялись, шутили, рассказывали анекдоты, какие-то истории из собственной жизни, и все было радостно и весело, до того момента, пока они опять вспомнили о Денисе. На этот раз опять воцарилась пауза. У Веры возник живой интерес, почему эти люди молчат уже второй раз. Что-то здесь было не так.
  
  - А кто такой Денис - воспользовавшись их молчанием, спросила Ковалевская
  
  - Он был нашим другом, мы знали его с самого детства - произнес Олег Маслов
  
  - Почти как брат - добавил Илья, потом помолчал немного - он умер... погиб два года назад.... в автокатастрофе. И опять все замолчали. Вера удивилась, но у нее возникло ощущение, что она на себе чувствует всю ту боль, которую не выпускали из сердца трое друзей
  
  - Было бы не правильным сказать, что я вас понимаю, я могу только соболезновать - не решилась откровенничать Вера
  
  Они еще, какое то время сидели о чем-то разговаривали, про Дениса не вспоминали, хотя было видно, что эта тему задела их очень сильно. Потом Слава вспомнил
  
  - В ночь ходят еще какие-то поезда, поехали на вокзал, мы проконтролируем, чтобы ты села в вагон без приключений - посмеялся он
  
  Так все и получилось, сумка была в полной целости и сохранности, ребята отвезли девушку на вокзал, сажая в поезд, обменялись номерами сотовыми телефонами, трое сказали, что если она будет в их краях, то пусть обязательно выйдет на связь.
  
  Вера уезжала в плацкартном вагоне домой с чувством теплоты и чего-то нового, и она понимала, что не хочет упускать этих людей из своей жизни, в голове промелькнула мысль "Мы еще точно увидимся". И это была правда. Почему-то очень сильно задела тема Дениса, она даже не понимала, как близка от нее была эта ситуация, а еще какую роль она сыграет для неё в будущем.
  
  
  Жизнь в редакции как обычно кипела. Баранов как всегда кричал на кого-то и все жаловался на свои здоровье и подпорченные не столько работой, сколько отношением персонала нервы. Он почему-то считал, что всегда прав, что существует два мнения: его и глупое, а также искренне полагал, что единственно умный и думающий человек в этой газете - это он, а его, такую звезду и светоча всего человечества окружают одни идиоты.
  
  Войдя в столь уже приевшийся глазу кабинет Баранова, который в последнее время вызывал у Веры негодование и ненависть, смешанную с чувством дискомфорта (как будто она находилась не в своей тарелке), взглянув на своего начальника, который кроме презрения ничего у нее не вызывал, журналистка произнесла официальным с легкой ноткой презрения голосом, в котором угадывалось ощущение безысходности и смирения одновременно
  
  - Здравствуйте Павел Сергеевич. Я материал привезла, как Вы и просили объем как раз на разворот.
  
  - Давайте его сюда - пролаял редактор. Было заметно, что он сегодня встал не с той ноги, впрочем, как это и было всегда.
  
  "Ну все, сейчас его понесет" - подумала Вера. "Наверно, если бы Баранов был женщиной, то судя по его поведению, у него постоянно были бы месячные (или хронический ПМС)".
  
  Редактор хмыкнул, что-то пробурчал себе под нос и принялся внимательно изучать содержание принесенного материала. Все более и более углубляясь в статью, жирное, круглое, похожее на блин, лицо Баранова с каждым прочитанным абзацем искажалось и к последнему написанному предложению, оно стало напоминать какой-то доселе неведанный человечеству сухофрукт сливового цвета
  
  - Вы дура? Ты что только с журфака пришла? - его лицо еще более исказилось и стало напоминать гримасу, очень далекую от человеческой, более сходную с ритуальными масками народов Африки.
  
  Тут у Веры промелькнула мысль: "Наверное, я слишком уж сильно преувеличила и так столь мнимые и надуманные достоинства Клавдии Николаевны"
  
  - Она у Вас прям ангел во плоти - ехидно заметил редактор, судорожно ища какую-либо вещь, чтобы, как почувствовала Ковалевская, швырнуть со всей пролетарской ненавистью нее и таким образом, хоть как-нибудь выместить на ней свою злость и спустить напряжение - Она даже переплюнула Мать Терезу. Такие люди в реальности существовать не могут, так как к жизни совершенно не приспособлены. - переписать немедленно!
  
  Журналистка поскорее направилась к двери, как только захлопнув которую Баранов, уже приготовленной пепельницей, запустил ей вослед, после чего судорожно стал открывать все ящики своего рабочего стола в поисках излюбленного пузырька валерьянки, помогавшей ему в таких ситуациях. Найдя в последнем ящике нужную маленькую бутылочку, почти уже пустую, редактор до дна опустошил ее содержимое, и лишь через десять минут пришел в более-менее нормальное состояние.
  
  Ковалевская сидела за своим рабочим местом, в голову ничего не шло, она не представляла, как можно переделать и так достаточно эфемерную личности, как эта странная женщина. "Может, мне её труженицей, сделать, которая осталась ни с чем" промелькнула идея в голове у журналистки. Она принялась писать, дописав первый абзац, поняла, что все равно текст получился очень сентиментальным. Вере уже давно надоело "творить" материалы, которые с реальной жизнью связаны достаточно косвенно. Из головы не уходили мысли о ребятах, с которыми она познакомилась, они казались неким идеалом, идеалом которого в жизни журналистки, по сути, никогда не было. Особенно о Денисе. "Каким же ты был, я бы хотела хоть на миг тебя увидеть, был ли ты похожим на них, и почему ты так рано ушел".
  
  Вера опомнилась, рабочий день уже подходил к концу, зазвонил сотовый телефон. "Опять она, ну сколько раз уже можно игнорировать, ладно возьму трубку"
  
  - Да, привет - усталым голосом проговорила Ковалевская
  
  - Это я, что делаешь? Как твои мужики? - из трубки раздался немного туповатый женский голос. Это звонила давняя подружка Веры, Эвелина Баканова, с которой в последнее время ей видится, не хотелось
  
  - Ой, Эвелина, заканчивай издеваться. Что ты хотела?
  
  - Тебя увидеть, мы с бабами уже заждались
  
  - Ага - выдохнула Ковалевская, видится с ними, ей явно не хотелось, но третий раз подряд уходить от встречи было уже как-то глупо
  
  - Хорошо, вы сейчас где?
  
  - Мы, сидим в закусочной "Мадрид", на Успенской, ты, когда приедешь?
  
  - Ну, я полагаю, что минут через 20 буду у вас
  
  - Давай, ждем.
  
  Вера положила трубку сотового телефона, выдохнула, она не представляла, о чем она будет с ними разговаривать, о мужиках и машинах уже порядком надоело. В это время из кабинета вылетел Баранов, как и водится, в своей неуклюжей манере с расстегнутым портфелем в руках, из которого что-то сыпалось. Не обратив никакого внимания на персонал, он побежал к выходу, по пути спотыкаясь
  об сотрудников редакции. Вера поняла, что сейчас она явно не будет продолжать работать над материалом и поспешила удалиться к выходу.
  
  Сев в нужный троллейбус, битком набитым людьми (казалось, их здесь было больше, чем семечек в подсолнухе) Вера попыталась отключится от всего тяготившего ее: от постоянно толкавших ее жителей родного городка, от самодура-редактора и пыталась не думать о предстоявшей встрече с "подругами", которые непонятно как сохранялись в ее жизни и
   вечно ее тяготили своим общением.
  
  Выйдя из троллейбуса, девушка направилась в нужную закусочную, находившуюся в ста метрах от остановки. Это предприятие общепита работало уже лет пятнадцать, в течение которых внешний вид его не менялся: его открытые слегка обшарпанные посетителями двери заманчиво привлекали нетребовательных к интерьеру и цене людей с непривередливыми и невзыскательными вкусами отведать безыскусные блюда, состав которых за весь период функционирования этого заведения не менялся. Внутри закусочной стояло двенадцать самых обыкновенных столиков с самыми обыкновенными, порой неподходящими по цвету и фактуре стульями.
  
  Окинув взглядом все помещение, наполненное людьми, жадно поедавшими что-то, и быстро найдя своих подружек, каковыми Вера, почему-то этих девушек не считала, журналистка быстро направилась к нужному месту. Только успела Ковалевская присесть, как рядом с ней вдруг возникла официантка, и заказав кашку кофе, Вера откинулась на спинку стула.
  
  Секунду спустя, две не разлей вода подружки, Катя и Лена, ссорившиеся из-за каждого парня, платья или еще чего-нибудь, стрекоча, стали у нее что-то, расспрашивать, перебивая друг друга. Вера отвечала односложно. Через непродолжительное время в их тесное окружение вторгалась Эвелина, по всей видимости, она отсутствовала где-то в женской комнате.
  
  Эвелина в свойственной её манере подлетела к Вере, хлопнула её рукой по плечу и сказала
  
  - Ну, как зовут твоего нынешнего?
  
  - У меня сейчас никого нет - спокойно ответила журналистка
  
  - Не удивлена, у тебя всегда так - немного индифферентно произнесла Баканова - а вот мой Валера, письма с крайнего севера пишет, я все думаю, не поехать ли мне к нему в Сургут
  
  - Сургут? - с неподдельным изумлением произнесла Лена, было такое ощущение, что это слово она слышит впервые.
  
  Ковалевскую эта личность всегда поражала, не столько даже своей хронической тупостью, сколько тем, что она была какой-то жалкой пародией на всех одновременно светских львиц обеих столиц: ужасно выжженные перекисью волосы напоминали солому, тщательно вырисованные ядернорозовой помадой губки бантиком, являлись ее своеобразной визитной карточкой. Она вообще тщательно выщипывала и вырисовала черные брови, несменный автозагар, и конечно же, нарощенные ногти и мини-юбка. Вера давно уже заметила, что Катя, полностью бравшая пример со своей подруги, слизывающая ее стиль и манеру поведения прямо под копирку, и Лена ужасно пасквильно смотрелись на фоне этой самой обыкновенной и заурядной закусочной.
  
  - Да, это где-то в районе Парижа, наверное - с умным видом произнесла Катя
  
  - Вот, понтово, заграницей мужик твой, где такого оттяпала - поинтересовалась Лена
  
  Эвелина что-то хотела возразить, но её перебила Вера, которая уже не могла дальше выслушивать эту пародию на разговор
  
  - Это на севере России - вздохнула она
  
  Воцарилась тишина, единственным проявлением жизни в этой замершей сцене было движение челюстей Кати, которая продолжала жевать жвачку. Её взгляд был таким не выразительным и пустым, иногда, Ковалевской казалось, что эта жвачка является вечным спутником в жизни девушки.
  
  - Так чем ты сейчас занимаешься - внимательно спросила Эвелина, обращаясь к Вере
  
  - Пытаюсь разобраться, что есть "свет", а что "тьма"
  
  Трое спутниц опять застыли в молчании, причем Эвелина даже попыталась сделать умное выражение лица. На фоне двух оставшихся она могла показаться просто кладезем интеллекта.
  
  - Понятно - многозначительно произнесла Баканова и снова наступила пауза, Катя и Лена смотрели куда-то в потолок, а Вера пыталась понять, что же она здесь все-таки делает.
  
  - Так как там твой дом в поселке, продался? - Ковалевская обратилась к Эвелине, она понимала, что сейчас самое время завести отвлеченную тему для разговора, и это сработало, оставшейся вечер они посвятили именно этому вопросу.
  
  Спустя полтора часа бесед с подругами совершенно ни о чем, Вера уже изрядно уставшая от общества своих "подруг", пошла домой. Ее переполняли различные мысли и чувства: журналистка решила, что больше не желает тратить свое время впустую, общаясь с этими "личностями". Она чувствовала совершенную неудовлетворенность и безысходность своего нынешнего состояния и все думала о том, что это надо менять.
  
  Почему-то она думала о Денисе. "Вот у этих парней настоящая дружба, а у меня непонятно что: общение с Катей, Леной и Эвелиной, вечно играющей и уже изрядно заигравшуюся в свою "настоящую любовь" с Валерой, - это пасквиль на Санта-Барбару, лишенный всяческого смысла, надоевший зрителям и занимающий эфирное время (то есть место в моей жизни) и переключить канал нет никакой возможности лишь потому, что другого просто-напросто посмотреть нечего".
  
  Придя, домой, Вера приняла душ, и уже лежа в постели, решила позвонить Максиму. В трубке раздались уже привычные гудки, потом Ковалевская услышала веселый голос
  
  - Привет
  
  - Здравствуй, моя подруга мужского пола - посмеялась она
  
  - Здорова, женщина-друг - выдерживая стиль, ответил радостный голос Максима - Как твои дела?
  
  - Ничего необычного - рассказывать про свою недавнюю встречу ей не хотелось - В общем, все как всегда
  
  - Не грусти, мир это конечно зебра, но не из одних черных полос
  
  - Мне иногда в это хочется верить
  
  - Как твои продвижения по бессмертному роману Булгакова
  
  - Почти бросила - вздохнула Ковалевская - у меня сейчас, к сожалению, времени на него нет
  
  Они еще немного пообщались, на разные темы, Вера ловила себя на мысли, что это спасает её, возникало ощущение, что Максим, сам того не зная, помогал, ей разгрустись с теми грудами мусора, которых в её жизни, в последнее время, было достаточно много.
  
  Еще какое-то время поговорив, Вера положила трубку и со спокойной душой легла спать. "Что же принесет мне новый день?" подумала она, еще сама не зная, какие удивительные вещи ей предстоит узнать в будущем.
  
  Вера стояла и смотрела на Баранова, она, конечна, не видела в сегодняшнем скандале ничего необычного, все выглядело, даже немного обыденно.
  
  - Ты что с фотоаппаратом сделала, у тебя, откуда руки растут. Ты серьезно думаешь, что это фотографии? Да они все засвечены, на тебя только деньги непонятно зачем тратить приходится. Вы.... Ты, что Ковалевская меня за идиота держишь?
  
  Веру чуть не разбил смешок, в этот раз Павел Сергеевич был как нельзя близок к её мыслям, однако озвучивать их она не стала. Порой, журналистка очень сильно сожалела, что она не Раскольников, а он не старуха ростовщица.
  
  - Ну, Ковалевская, ну ....... - он внимательно посмотрел на нее, затем выдохнул и продолжил - значит так, сейчас ты пойдешь в бухгалтерию, там возьмешь деньги и поедешь эту бабку переснимать, ты заварила эту кашу - ты её и расхлебывай.
  
  На самом деле у Веры было много вопросов, один из которых напрямую касался того, кто же является "заварщиком" этой самой каши. Но возражать не стала, и поспешила исполнять инструкции начальства. Она была уверена, что Клавдия Николаевна в любое время суток будет находиться в своем "коттедже", поэтому просить первоначально с нею связаться не стала.
  
  Ковалевская была отчасти рада такому стечению обстоятельств, появилась возможность лишний раз увидится с ребятами, побольше узнать о Денисе, личность которого в последнее время не уходила из её головы.
  
  Поездка в поезде не показалась томительной, она находилась в ожидании долгожданной встречи и была уверена, что её рады будут видеть. Так и получилось, на вокзале её встретили Олег и Слава. Ковалевская обрадовалась, поспешила обнять друзей
  
  - Ты нас немного ошарашила - сказал Слава - но мы рады, что ты приехала
  
  - Так какую бабку тебе надо сфотографировать - с изумлением спросил Олег
  
  - Да живет тут у вас одна - улыбнулась девушка - труженица птицефабрики, на улице Камвольной.
  
  Они сели в машину Олега и поехали по уже знакомым улочкам этого городка, Вера с удивлением замечала, что это место не такое плохое, как ей показалось раньше, всю непродолжительную дорогу они шутили, общались. Вера почувствовала себя очень спокойно, возникало ощущение, что этих людей она уже давно знает.
  
  Подъехав к обители труженицы птицефабрики, Ковалевская поспешила выйти из машины и направиться к дому Клавдии Николаевны. Ребята остались в машине. Пройдя знакомую калитку, она устремилась к двери дома, несколько раз постучала. Через некоторое время дверь со скрипом отварилась и на пороге предстала уже знакомая до боли личность.
  
  - Ты че приперлась - честно удивилась старуха - Мне за второе интервью депутат денег еще не давал - сказала она ужасно пропитым голосом
  
  - Пленка засветилась, - попыталась выровнять ситуацию Вера - приехала сделать новые фото.
  
  - Аааа.. - Клавдия Николаевна подбоченилась, упершись об дверной косяк, сделала суровое выражение лица и продолжила - Я не против, но - она погрозила пальцем - только на фоне моих грядок с картошкой
  
  Вере пришлось согласиться, немного подождав, когда старуха наведет туалет, они вместе направились к огороду. Пока Ковалевская делала снимки старуха, что было мочи, позировала на фоне кустов крапивы, за которым с трудом угадывались её драгоценные грядки. "Прямо топ-модель огородного масштаба" подумала Вера. Когда все закончилось старуха с чувством выполненного долга пошла обратно в свой дом, не удосужившись провести гостью до калитки.
  
  Вернувшись к машине, она заметила, что ребят там нет. "Куда же они пропали" - удивилась она. Ковалевская не успела еще достаточно изумиться, как её сзади окликнул Олег
  
  - Ты нас ищешь? - весело произнес он
  
  - Ага! - порадовалось их появлению Вера
  
  - Да мы со Славкой, тут по делу отходили, к одному человеку решили зайти, он нам кое-что должен
  
  - Ну и как - поинтересовалась журналистка - отдал?
  
  - Отдаст, некуда он не денется - сурово произнес Слава
  
  Его слава были настолько четкими и ясными, что у Веры пробежали мурашки по телу, однако смятение она попыталась скрыть.
  
  - Ты же никуда не торопишься? - поинтересовался Маслов - просто мы хотели выехать к речке на шашлыки, а по стечению таких приятных обстоятельств - он улыбнулся - решили пригласить тебя с нами. Ты же не торопишься?
  
  В принципе, Вера особо не спешила, на фотографирование странной пенсионерки злостный редактор выделил ей целый день. Работа уже была выполнена, а времени оставалось много. "Грех не согласиться, тем более будет возможность побольше узнать о Денисе" подумала девушка.
  
  На речке их ждал Илья, он уже успел заботливо подготовить мангал и шампуры, оставалось дело за самым приятным - приготовлением шашлыка. Вера изумилась, природа здесь была и впрямь, самая дивная. Вокруг росли огромные дубы, зеленая трава радовала глаз, людей вокруг тоже особо не было, лишь изредка кто-то проезжал по проселочной дороге на велосипеде в сторону частных домов в близи.
  
  Ребята радостно поздоровались с Ильей, он в свою очередь поприветствовал гостью с соседней области, еще раз внимательно на нее посмотрел, сквозь черные солнцезащитные очки, немного помолчал, потом улыбнулся и спросил
  
  - И как поживают обездоленные пенсионеры?
  
  - Да так, нечего, своею странной жизнью - ответила Вера
  
  Когда шашлык был готов, они уселись есть и продолжали разговаривать на разные темы, лишь один раз Илья серьезно спросил Олега
  
  - Что там с Боевым, он отдал, что должен был?
  
  - Отдаст, никуда не денется - спокойно ответил Маслов
  
  - Если не отдаст, то я ему очень не завидую - резюмировал Илья и больше к этой теме не возвращался.
  
  Ковалевская ждала этой встречи, её не отпускал безудержный интерес к личности Дениса, она понимала, что сейчас самое подходящее время, для вопроса
  
  
  - Мальчики - собравшись, выдохнула она - я понимаю, что это может быть и не
   мое дело, если это так, то сразу скажите. Но меня действительно очень
   интересует Денис, каким он был, как выглядел, как он..... умер?
  
  Больше всего Ковалевская боялась злобы ребят, она могла предположить, что они не захотят с ней разговаривать на такие темы. Однако в своем стремлении узнать побольше информации Вера не могла остановиться. Странно, но друзей это не смутило, хотя было видно, что им тяжело вспоминать, возможно, они тоже успели проникнуться к Вере особым доверием.
  
  - Мы знали его с самого детства - промолвил Олег
  
  - Он был младше нас на 2 года - продолжил Слава
  
  - По сути Денис был для нас младшим братом - тяжелым голосом добавил Илья -
   он был всегда с нами, и был нам очень дорог. Ден всегда был очень
   осторожным, даже машину водил только пристегнутым - казалось, у него в горле
   стоял комок - а тут авария. Причем нелепая, автобус, на котором он ехал,
   врезался в бензовоз, сгорели все. Хоронили его в закрытом гробу - он
   выдохнул
  
  - А куда он ехал? - осторожно поинтересовалась Вера
  
  - Это не важно - со строгим видом произнес Слава, потом немного замешкался, попытался сделать доброе выражение лица - по делам.... своим делам.
  
  - Все произошло два года назад, ему тогда было 23 года, еще молодой он был - тяжелым голосом сказал Олег - 23 года...... - он повторил и посмотрел вниз
  
  - Это действительно страшно - попыталась поддержать их Вера - мне показалось, что вы все дружите с самого детства, и поверьте мне, такой дружбе белой завистью завидую я. Если бы вы видели этих тупых вешалок, которые меня считают своей подругой..... Вы бы поняли.... Я всегда искала открытой дружбы, и я за вас рада. Хотя его и нет сейчас с вами, но есть вы. Помните это, потому как такое качество это редкость. Он будет всегда с вами, сохранится в вашей памяти, в ваших мыслях... Но он будет. Иногда даже не важно кого-то перед собой видеть, важно знать..... А я уверена, вы знаете.
  
  Друзья переглянулись, сказанная Верой фраза их тронула. На мгновение все затихло. Илья снял солнцезащитные очки, внимательно посмотрел на нее своим пронзительным взглядом, только сейчас в нем чувствовалось доверие.
  
  - А ты умная девушка, таких как ты немного - располагающим голосом говорил он
   - я в этой жизни много людей повстречал, но сейчас точно знаю. Я не ошибся, когда тебя увидел впервые... Извини, за мое первоначальное колкое к тебе отношение. Я предполагал, что мы подружимся, я просто тебя решил проверить и как видишь, оказался прав.
  
  Вера была рада сближению, они еще долго разговаривали о Денисе, ребята приняли её в свой тесный круг. Ковалевская почувствовала себя счастливой, она действительно очень долго ждала того момента, когда в её жизни появятся люди, которым она могла бы доверять.
  Провожая журналистку на поезд, друзья сказали, что они очень скоро встретятся, не уточняя при каких обстоятельствах. Однако пообещали, что ей будет интересно. Вера сидела в плацкартном вагоне и смотрела на уходящий в ночи город, он казался для неё очень родным и близким. Она даже не подозревала, что очень скоро именно этот город сыграет немаловажную роль в её поисках и выборе между светом и тьмой.
  
  Утро следующего дня Вера встретила с изумлением, она проснулась в 9-30. "Черт, сейчас этот редакционный тиран еще раз объяснит мне кто я такая" подумала она. Быстро собралась, выскочила на улицу. Троллейбус ехал долго, стоял в пробках, потом за две остановки до веренного выхода сломался. Из кабины повалил дым, выбежавший водитель, бранно выругался и попросил всех срочно покинуть горящую машину. Ждать на остановке Ковалевская не стала, посмотрела на часы, еще раз чертыхнулась и устремилась, почти бегом, в сторону редакции.
  
  Пришла она как раз во время, точнее, в начале оценить ситуацию она не смогла. Она увидела кучу знакомых лиц сотрудников на улице, вход в помещения был оцеплен милицией. Ковалевская подошла к своей сотруднице, которая стояла и плакала, утирая глаза носовым платком.
  
  - Кристина, что случилось? - журналистка попыталась взять молодую девушку под руку, сама не понимая, что происходит, та плакала и не могла связать двух слов.
  
  Неподалеку от входа стояла машина скорой помощи, в простонародье рафик, в тот же момент журналистка увидела, как двое людей в белых халатах вынесли кого-то на носилках, полностью закрытого, от головы до ног, белой простыней.
  
  В этот момент Кристина, все же попыталась что-то сказать. Сквозь, слезы, она пролепетала
  
  - Это Павел Сергеевич, у него с утра прихватило сердце. Мы вызвали скорую, но когда они приехали было уже поздно. - девушка опять заревела. Вера немного отошла в сторону, она конечно же не очень любила редактора, но его смерть её абсолютно не радовала.
  
  Постояв еще какое-то время, Ковалевская проводила взглядом санитаров, которые запихнули тело Баранова в машину, затем понаблюдала, как удалился по улице медицинский рафик. Вера поняла, что рабочего дня не будет. Она была в шоке, и поспешила удалиться, первое место, куда она решила пойти, был полюбившейся ей скверик.
  
  День был ясный, на сочно голубом, почти без облачном небе светило солнце, вокруг пели птицы, в сквере носилась ребятня. Журналистка сидела и смотрела вокруг, поняла, что надо с кем-то поговорить., полезла в сумку за мобильным телефоном, в записной книжке быстро нашла номер Максима и поспешно нажала кнопку вызова
  
  - Привет, я сейчас в скверике, у тебя есть свободная минутка? - поинтересовалась девушка - Баранов сегодня отдал концы
  
  - Да, ладно - изумлению Максима не было предела - когда это случилось?
  - Понятие не имею, я опоздала, на работу, зато успела к выносу тела
  
  - Бедная - Максим пытался поддержать её - ты сейчас, где находишься? Я постараюсь вырваться
  
  - Сейчас в скверике на проспекте Кирова, в общем, недалеко от тебя, сижу напротив фонтана
  
  - Давай, я скоро буду
  
  Нельзя сказать, что Ковалевская очень любила своего начальника, однако смерть человека её повергла в шок, тем более такая нелепая. Журналистка еще немного посидела на лавочке, было жарко, Вера поспешила к фонтану. Облокотившись об бордюры фонтан, она поспешно сняла босоножки и окунула ноги в холодную воду. Закрыла глаза, посидев так минут пять, она почувствовала, что мысли в голове стали прояснятся, отвлекла тема утреннего происшествия. Вера просто сидела и слушала шум города. Сзади кто-то подошел и положил руку на плечо, она стремительно обернулась. Это был Максим
  
  - Фу-х - выдохнула Вера - у тебя есть уникальная способность ходить как кошка, прямо, даже не знаешь когда ждать
  
  - Бывает - улыбнулся парень - Что там у тебя случилось?
  
  - Угрозы Баранова о том, что его скоро все изведут, исполнились - безрадостно сказала Ковалевская - Слушай, а я так давно не ела мороженное, сейчас что-то захотелось.
  
  Максим улыбнулся и они проследовали по аллее к выходу из сквера, именно там находился латок, где продавалось как раз то, что Ковалевской сейчас не хватало.
  
  Они прошлись по улицам города, причем направления движения определялось само по себе. Можно сказать - спонтанно. На набережной, когда Вера уже окончательно отвлеклась от утреннего "сюрприза", она почему-то вспомнила полюбившуюся тему света и тьмы
  
  - Меня восхищает Булгаков, так романтично передавать мрак еще ни мог никто
  
  - До куда ты дочитала - с улыбкой на лице осведомился Максим
  
  - Честно, только до бала, времени просто не было
  
  - Прочтешь дальше, поймешь, мне кажется тут не в романтики мрака вся суть, автор просто показывает, что свет надо заслужить. Как в прочем и покой....
  
  - Однако ты отдаешь предпочтение свету
  
  - В этой жизни - скорее да, чем нет. Потому как свет приносит ясность, а мрак - он выдохнул - история знает достаточно случаев игры с мраком, я не помню ни одной, которая бы хорошо закончилась
  
  - Например?
  - Вспомни Ивана Грозного, тот доигрался. Опричнина, земщина, мне кажется, что он не был психически здоровым человеком
  
  - Почему ты так категоричен? Католическая церковь сжигала на костре людей, и
   сейчас жива и здорова
  
  - Ты, здесь, забываешь одну деталь - Максим улыбнулся
  
  - Интересно, какую?
  
  - Они потом признали свои ошибки...
  
  Двое еще какое-то время ходили, разговаривали о чем-то, Максим не смог отпросится на весь день, когда парень удостоверился в том, что Вера пришла окончательно в себя, он удалился.
  
  Зазвонил сотовый, Ковалевская подняла трубку, откуда доносился тяжкий голос родной матери
  
  - Ты меня забыла, ты бросила родную мать, тебе не стыдно?
  
  - Хочешь, я к тебе сейчас заеду - спорить с родительницей у Веры не было ни настроения, ни сил.
  
  Ковалевская поднималась вверх по ступенькам привычного подъезда, таких подъездов советская эпоха оставила сотни, если не тысячи. Но эта хрущевка была особо родной для журналистки, в этом доме прошло её детств, здесь жила её родная мать. Общение у них в последние 10 лет, с тех пор как Вера начала учиться в институте и обрела некую независимость от родителей, не ладилось. Мать всегда говорила, что дочь идет по неправильному пути и ей срочно надо выходить замуж, что бы нарожать детей и заниматься домом. Ковалевской такой расклад дел не устраивал с самого детства, она не любила обыденность.
  
  Звонок в дверь, которая резко открылась, на пороге стояла пожилая женщина, это была Ксения Никитична, мать Веры. На её лице, не было ни каких эмоций, кроме одной - претензии. На голове женщины была завязана дорогая легкая шаль розового цвета, одета она была в домашний халат, в левой руке держала мундштук, в который была вдета тонкая дамская сигарета.
  
  - Ты пришла - проговорила она томным растянутым голосом - ну тогда проходи
  
  Вера вошла в квартиру, прошла в зал, она вспомнила, как в детстве именно здесь она игралась с подружкой в дочки матери, комната с тех пор почти не изменилась, интерьер дополнял, разве, что новый телевизор на дистанционном пульте управления. Ковалевская присела на диван, внимательно посмотрела на мать
  
  - Я хотела заехать раньше, но у меня не получилось, извини, мама -
  Женщина вальяжно прошлась по комнате, села в кресло, сбросила пепел в деревянную пепельницу, внимательно посмотрела на дочь и заговорила
  
  - Дорогая, тебе уже 27 лет, а ты еще не замужем, тебе передо мной не стыдно?
  
  По правде Вера давно привыкла к такому формату общения и даже не удивлялась
  
  - Почему мне должно быть стыдно? - изумилась она
  
  - Вот твоя подруга, Эвелина, во всю уже готовится, собирается в Сургут к своему Валере ехать, а ты? Она недавно приходила, все мне рассказала
  
  В голове у Ковалевской пронеслась мысль "А еще подруга называется", впрочем, удивляться тут было нечему
  
  - А какое она имеет право влезать в мою личную жизнь, я сама решу, что мне делать - попыталась возразить Ковалевская, однако, абсолютно зря, мать её не слушала, возникало ощущение, что Вера присутствовала здесь совершенно напрасно, как декорация
  
  - Мы вчера поговорили - продолжала Ксения Никитична - она ко мне днем заехала, и решили, что тебя срочно надо выдавать замуж. Она предложила пару кандидатов, показала их фотографии, один мне понравился, мне осталось только узнать какое у этого персонажа финансовое состояние - дальше она исполнила фразу, в которой чувствовался просто крик души - я должна себе обеспечить достойную старость! Твой отец, перед смертью, не оставил мне ни каких сбережений....
  
  - Мама - прервала её журналистка - я уже не маленькая девочка, и сама за себя решу, как мне жить, и что делать
  
  - Дитя мое - продолжала растяжно говорить её мать - ты глупенькая, ты еще маленькая девочка
  
  - Мама - опять прервала её Вера - мне уже 27 лет, я живу одна и вполне довольна жизнью
  
  - Ты живешь в бывшей квартире своей бабки, которая её отписала тебе по наследству. Если бы её не было, ты бы сейчас по помойкам скиталась
  
  Эта фразу больше всего удивила Ковалевскую, то есть, иначе, если бы родная бабка не оставила бы ей ту квартиру, то тогда бы родная мать не пустила бы дочь на порог собственного дома. Хотя и здесь удивляться было не чему, Вера давно поняла, что её рождение не было чем-то желанным, её родили, просто потому что так положено, то есть, есть муж, есть жена, положен ребенок. Особой любви к родной матери девушка, к сожалению не испытывала и кажется, это было взаимно.
  
  Разговаривать было не о чем, Вера даже не пыталась возражать, во время очередного монолога Ксении Никитичны она просто поднялась и проследовала к входной двери, уже на первом этаже, при выходе из подъезда она услышала голос своей матери с верхнего этажа
  
  - Дура, неблагодарная!
  
  - Я тебя тоже люблю, мамуля - сказал тихо себе под нос журналистка, и пошла дальше
  Близилась ночь, Вера уже собиралась идти спасть, как в дверь позвонили, она проследовала, что бы открыть её. На пороге стояла абсолютно пьяная Эвелина: в левой руки она держала босоножки, в правой полупустую бутылку мартини, на её лице растеклась тушь. Видимо Баканова недавно обильно плакала. Эвелина внимательно посмотрела на Веру, а затем произнесла наглым и почему-то недовольным голосом
  
  - Ну, что, подруга, впустишь? Или мне на лестничной клетке постоять?
  
  - Боже, что с тобой случилось? - Ковалевская была изрядно удивленна.
  
  Эвелина проследовала в квартиру, немного отпихнув хозяйку. А потом присела на корточки в прихожей и почти воющим голосом, навзрыд, завещала
  
  - Этот дебил, в своем, Сургуте нашел какую-то шавку, и прислал мне эсэмэску, что мы больше не пара.
  
  Вера сразу вспомнила разговор с матерью. "Выходит не так все гладко, как казалось", однако говорить, сейчас, с Эвелиной на эту тему было бессмысленно.
  Журналистка провела "подругу" в зал, где посадила её на диван, потом села в кресло напротив и попыталась настроиться на спокойный разговор
  
  - Вот увидишь, все поменяется, он просто там один, и возможно слегка вспылил - в эти минуты Ковалевской казалось, что она говорит полную чушь, однако такие стандартные реплики, как правило, спасли девушек, типа Эвелины.
  
  - Не хрена не поменяется - крикнула Баканова - а я, идиотка, уже билеты купила, целых 2 тысячи потратила - на мгновение, Вере показалось, что основной проблемой была не выходка Валеры, а именно потраченные в пустую деньги.
  
  Эвелина впала в истерику, Вера в свою очередь попыталась её успокоить. Нашла на кухни бутылек валерьянки, попыталась заставить "подругу" выпить та охотно согласилась и вскоре уснула.
  
  Вера еще долго не могла заснуть, она сидела перед торшером, смотрела то на лампочку, то в окно, думала о жизни, еще раз вспомнились недавно приобретенные друзья, из городка, который до не давнего времени Вера считала глухой деревней. Все же попыталась успокоиться. "Какой насыщенный событиями день выдался" подумала Ковалевская без преувеличения, и легла спать.
  
  Следующее субботнее утро Веру порадовало, и не только по тому что она не обнаружила в квартире Эвелину, по всей видимости, она ушла рано, умело, захлопнув за собой входную дверь. Ковалевская долго думала, чем бы ей сегодня заняться, все-таки выходной на дворе. Вдруг раздался телефонный звонок, это был Илья.
  
  - Привет - прозвучал в трубке телефона его спокойный голос - Я тебя не разбудил?
  
  - Да, нет все в порядке - ответила журналистка, она была рада
  
  - Помнишь, мы тебе намекнули, что скоро увидимся
  - Помню - охотно отозвалась Вера
  
  - Так получилось, что мы много кого знаем, но мало кого подпускаем близко к себе. Ты случай особенный, мы все втроем, рады были бы видеть тебя сегодня вечером у нас - он немного помолчал и продолжил - сегодня годовщина смерти Дениса
  
  - Конечно, конечно, я приеду! - засуетилась Вера, ей действительно хотелось увидеть их, тем более был интересный и одновременно печальный повод
  
  - Ты извини, если что - продолжил Белых - мы тебя не от чего не отвлекаем
  
  - Брось, все в порядке, даже если бы у меня были дела, то я бы их непременно отложила. Я приеду, ждите
  
  - Когда выедешь, скажи, во сколько будешь у нас, тебя парни на вокзале встретят, ну давай, до встречи
  
  - Пока! - Вера посмотрела на трубку телефону, сжала её, ей казалось, что должно произойти что-то важное, и в какой-то мере она не ошибалась
  
  Знакомый вокзал, знакомый город, который для Веры стал уже почти родным. На перроне стояли Слава и Олег. Парни помогли Вере сойти из вагона. Время близилось к вечеру.
  
  - Ну, ты пряма героиня - подмигнул ей Олег - преодолеть такой путь
  
  - Да не так уж и до вас долго ехать - улыбнулась Ковалевская
  
  - Спасибо, что приехала - тихо проговорил Слава - Мы сейчас съездим на кладбище, побудем там немного - в его словах слышалось тоска и боль. Вера молча кивнула, они устремились к машине.
  
  Дорога до кладбища была не долгой, как, впрочем, и любая другая дорога, в этом городе. Когда они, наконец, проехали цепь могил и остановились, возле той, которая была нужна Веру пробило минутное изумление. Памятник был разрушен. Рядом с ним стоял Илья и смотрел вниз, увидев Веру, он немного повеселел, однако вскоре на его лице опять воцарилась грусть.
  
  - Что здесь случилось? - тихо произнесла Ковалевская
  
  - Кто-то разрушил сегодня утром могилу Дена - резюмировал Олег
  
  - Этому кому-то, чувствую я, еще не долго осталось ходить по этой земле - жестко произнес Илья - Я об этом позабочусь.
  
  Они еще минут двадцать стояли и молчали. Вера понимала, что сейчас говорить о чем-то не имеет смысла, они рядом со своим другом и тревожить их не надо.
  
  Когда уже почти стемнело, они приехали в дом Олега, одноэтажный с огородом, достаточно уютный и приятный на вид, он сильно разнился с домом Клавдии Николаевны. Они прошли в комнату, где были плотно занавешены шторы. В комнате стояли стулья, по центру располагался стол. Олег на мгновение удалился в соседнюю комнату и уже вернулся с черно-белой фотографией и свечой. Фотографию он расположил прямо на этом самом столе, напротив нее зажег свечку и сел на стул, пригласив сделать тоже самое и остальных.
  
  Вера внимательно посмотрела на фотографию, на нее смотрел парень, лет 17 на вид: брюнет с четким и устремленным взглядом, лицо его казалось для журналистки знакомым, впрочем, как и лица всех этих ребят. Однако её схватило изумление
  
  - Мне кажется, что я его где-то раньше видела - тихо произнесла девушка - лицо знакомое - в этот момент Слава слабо улыбнулся и сказал
  
  - А ты посмотри на Илюху - Вера перевела свой взор в сторону Белых, и поняла, что он действительно был до боли похож на Дениса
  
  - К сожалению, у нас осталась только эта фотография - сказал Илья
  
  - Вы были родными братьями? - изумилась Ковалевская
  
  - Нет. Просто бывают такие случаи в жизни, я даже не знаю, как это описать но
   это так. Хотя я его все жизнь воспринимал, и... - он осекся - и продолжаю
   воспринимать как родного
  
  - Как же это все получилось - выдохнул Олег
  
  - Не время себя винить - попытался отозваться Слава
  
  - Мы его не уберегли, хотя уберечь его от такого невозможно. Ни кто из нас не застрахован от таких случаев
  
  - Мы сделали, все что могли - сказал Илья и выдохнул
  
  - Он был похож чем-то на каждого из нас. В нем были все те качества, которые присущи нам по отдельности, он был уникальным человеком. Он стоял до конца и умел ценить людей вокруг - Маслов выдохнул - А особенно он был похож на тебя - он повернулся к Илье - и не только внешностью....
  
  Белых отвел взгляд вниз, глаза Маслова были красными, Слава просто смотрел в сторону. Воцарилась тишина
  
  - Извините, ребята, а что означает фразы "мы сделали все"? - тихо поинтересовалась Вера
  
  - Мы думали, что его убили.... - многозначительно произнес Слава - мы думали, что авария была подстроена и для этого были все основания
  
  - Но кому это было нужно? - изумилась журналистка
  
  В этот момент Илья подошел к закрытому окну, повернулся спиной ко всем и заложив руки за спину начал говорить
  
  - Провинциальный город по своей сути узок. Что можно у нас добиться, ровным счетом ничего, последние остатки производства развалились и люди опустились в нищету, я сам знаю, что это такое, моя мать проработала всю жизнь старшим технологом на лакокрасочном заводе и в один прекрасный день её увольняют - Илья рассказывал, не меняя тембр голоса - тогда я был еще подростком, но именно в тот момент понял, что такое жизнь. Мы, все, все кого ты видишь, оказались в аналогичной ситуации, и надо было как-то выжить. Выжить! Кто такие дворовые пацаны? Шпана ей богу. Мы объединились и поняли, что должны держаться вместе, по юношеству мы громили в тихую, ночью ларьки и приносили домой еду, или деньги. Мы были молоды и всегда уходили от рук милиции. Мы игрались,... потом игра стала слишком взрослой, и она продолжается, и по сей день
  
  - Мы в какой-то мере глаза и уши этого города - тяжело выдохнул Слава, а Илья продолжил
  
  - Власть, за нее люди из по кон веков убивали друг друга, переходили дорогу, отдавали жизни... и мы были не одни в своем темном начинании, были и другие. И один раз наши дороги пересеклись, и их не стало... Однако, те кто был для них дорог пообещали отомстить за них... мы думали, что случай с Денисом их рук дело, перерыли все, оказалось ошиблись. Роковое стечение, глупое роковое стечение - повторил Илья надтреснувшим голосом, потом он полез в карман джинсов за сигаретами, вынул одну и закурил
  
  - Ден, почему ты оставил нас? - обратился к пустоте Слава, а Олег закрыл лицо ладонями и уставился в пол
  
  Вера почувствовала странное ощущение, её восхищала дружба, которая сохранялась даже тогда, когда Дениса рядом с ними не было, в голове повторились слова Ильи "И мы были не первыми, в своем темном начинании"
  
  - Мы уже не можем жить иначе, когда-то эта игра стала реальностью, частью нашей жизни... нашим сегодня - обронил Олег.
  
  - А что стало с его родителями? - поинтересовалась Ковалевская
  
  - У него была одна мать, вскоре после случившегося, она уехала из города к сестре в Самарскую область - мы больше её не видели, потеряли все контакты - тихо произнес Слава
  
  - Он все равно будет с нами - после небольшой паузы сказал Илья - по крайней мере, со мной, он все равно часть нас и пусть его нет, но он всегда здесь. Пусть даже, если сейчас это просто фотография и наши воспоминания
  
  - Это так, но жизнь продолжается и наверное, он бы хотел, чтобы мы были счастливы и у нас все было хорошо- резюмировал Олег - он тоже всегда со мной
  
  - И со мной - добавил Слава
  
  Утром ребята проводили Веру на поезд, она уезжала с интересными мыслями, ей на мгновение показалось, что Денис стал и её частью. Впереди ждал дом и привычные дела, работа, которая предвещала быть интересной, у журналистки появились мысли написать статью о настоящей дружбе, без имен и фамилий, просто как о явлении, благо опыт с её точки зрения, в жизни появился
  
  
  Придя в понедельник на работу, Вера "познакомилась" с исполняющим обязанности главного редактора: это была девушка Женя немного старше, чем Ковалевская. Еще раньше они достаточно много между собой общались и не только потому что их объединяла работа в одной газете. Евгения давала ей своевременные и дельные советы не только касательно написания статей, но и в целом. Например, в отношении ко всему происходящему в редакции, особенно вопросов с такой уникальной личностью, как Павел Сергеевич.
  
  В течение сегодняшнего дня Вера много общалась с Женей по работе, а в конце дня девушки, как это у них когда-то бывало, решили пойти в близлежащее кафе - поговорить, развеяться.
  
  Присели за их знакомый столик и заказали целую пиццу поужинать. Вера расспрашивала нового исполняющего обязанности о подробностях последних часов жизни Баранова, а также поинтересовалась тем, насколько временно Женя исполняет обязанности главного редактора газеты и есть ли у нее возможность в будущем стать главным редактором на постоянной основе.
  
  После этого девушки еще немного поговорили на разные темы: о жизни Жени, о ее ситуации на личном фронте, о матери Веры и еще о многом другом. В течение всего этого времени Ковалевскую не покидала одна-единственная мысль: "Может появиться возможно в связи с недавними переменами написать в этой газете статью про настоящую дружбу?"
  
  Наконец Вера решилась озвучить свой, немного наболевший, вопрос.
  
  - Женька, а скажи, вот у меня мысли тут такие странные появились, я хотела бы немного очеловечить наше издание
  
  - Ты о чем? - удивилась собеседница
  
  -Я бы хотела написать статью о настоящей дружбе, то есть описать как таковую, в виде явления. А то про забытых бабушек в глухих хуторах уже как-то приелось - посмеялась Вера
  
  Женя с минуту подумала, потом улыбнулась и ответила
  
  - Можно, но только осторожно
  
  Много чего скопилось в голове у журналистки, она искала с кем бы поделиться, на следующий день она созвонилась с Максимом
  
  - Ты где?
  
  - Я сейчас в краеведческом музее
  
  - Что ты там делаешь? - удивилась Вера
  
  - К нам приехали тибетские монахи, и в течение этой недели будут насыпать
   уникальное сооружение из песка, называется Мандала! - его голос звучал тихо
  
  - Чего? - не поняв, переспросила Ковалевская
  
  - Мандала - это такое символическое сооружение, в общем, если будет желание,
   то приходи. Сама все увидишь
  
  Вера прямиком устремилась из редакции в сторону музея, до выяснения обстоятельств недавно происшедших событий, сотрудникам разрешили приходить на работу в свободном режиме. Никто их посещаемость не контролировал
  
  На втором этаже музея, в огромном зале, за веревочными ограждениями буддийские монахи занимались насыпанием этого уникального во всех отношениях произведения искусства. Журналистку оно восхитило, сложенная из разноцветного песка круглая и плоская конструкция, с возвышением в центре поражало воображение. Максим стоял неподалеку, увидев Веру, он поспешно подошел к ней и предложил отойти поближе к дверям
  
  - Это действительно уникально - изумленно восхитилась Ковалевская
  
  - А то - улыбнулся Максим - Живя в каменных джунглях, мы, порой, не замечаем чего-то ценного. Мир многообразен
  
  - А что она символизирует?
  
  - Насколько я знаю, богатство пространства и непостоянство всего во вселенной, после её сооружения она будет разрушена
  
  - Как, такая красота?.. И что потом?
  
  - А потом часть песка раздается людям, а часть высыпают в воды реки, буддийские монахи полагают, что таким образом накопленное благословление разносится по всему миру
  
  - Интересно - честно призналась Ковалевская - Я с тобой поговорить хотела, давай выйдем
  
  Они присели в дворике музея, где стояли кованые лавочки, остатки наследия былой купеческой славы этого здания.
  
  - Так о чем ты хотела поговорить? - поинтересовался Максим
  
  - Меня осенило, и я захотела написать статью о настоящей дружбе! Как тебе?
  
  - Ну, я даже не знаю что тебе и сказать, тебя из крайности в крайность кидает. То романтика тьмы, то настоящая дружба. Почему вдруг такая тема?
  
  - Да надоело уже писать всякую чушь
  
  - А почему именно эта тема? - осведомился Максим
  - Да так, просто. Познакомилась с одними людьми, они меня и сподвигли
  
  - Собственноручно? - посмеялся парень
  
  - Ну, как бы можно сказать и так - в ответ улыбнулась Вера
  
  - Тогда, дерзай!
  
  В конце дня у Ковалевской зазвонил сотовый телефон, это был опять Илья.
  
  - Привет, я тебя не отвлекаю? - поинтересовался он
  
  - Да нет, что ты!
  
  - Я завтра собираюсь ехать проездом через ваш город в Москву, целая ночь пересадки, можем увидеться
  
  - Да без проблем - она была действительно рада
  
  Следующий день прошел как ни в чем не бывало, за исключением того, что Вера успела поссориться со своими глупыми подружками и объяснить наконец протрезвевшей Эвелине, что она больше не видит оснований, для продолжения их взаимоотношений. Та в свою очередь обиделась, но Ковалевскую это уже мало волновало. Ближе к вечеру она встретила на вокзале Илью, и они поехали к ней домой. Двое всю ночь проболтали на кухне
  
  - Какой он был спросила Вера - когда уже подходил 3й час ночи
  
  - Ты о Денисе, что ли? - поинтересовался Илья, и внимательно посмотрел в глаза Вере, на этот раз его взгляд был не пугающем, а внимательным, сосредоточенным, серьезным - Он отличался от нас, хотя и был на меня чем-то похожим. Мне всегда казалось, что он к чему-то стремится, но того, что он хотел невозможно, было достичь в нашем городке. Он стоял до конца и мог делать выбор, даже если этот выбор казался всем странным, но потом мы понимали его правильность. Помню, как ему один раз порезали в драке запястье левой руки, остался маленький шрам, почти не заметный. Да, много чего было. А еще он был жутко упрямым, даже, наверное, больше настойчивым, чем упрямым
  
  - Зачем ты едешь в Москву? - неожиданно спросила Вера
  
  - Давай не будем говорить на эту тему - улыбнулся Илья
  
  Они еще долго сидели, разговаривали, потом в 7 утра Ковалевская проводила его на вокзал, садясь в поезд, Белых обмолвился
  
  - У тебя имя "Вера"
  
  - И что - недоуменно поинтересовалась она
  
  - Я в тебя верю - он улыбнулся и зашел в поезд
  
  Провожая взглядом, уезжающий состав Вера почувствовала нечто странное. "Сегодня, что-то случится" проскользнула в голове мысль.
  
  Солнце ясно светило, было раннее весеннее утро, Вера устремилась на остановку трамвая, как вдруг, при выходе из здания вокзала неожиданно поскользнулась и неудобно приземлилась на лодыжку. В этот момент в сумке зазвонил телефон, это звонила мама. "Ну что за напасть" подумала она и сбросила входящий вызов. Время тянуть было нельзя, и она вызвала "03".
  
  Травматолог из травмпункта, внимательно осмотрел сделанный, снимок произнес свой вердикт - растяжение.
  
  Вера понимала, что на общественном транспорте домой ехать уже не получится. Решила созвониться с Максимом, она ему сообщила, что находится в травмпункте и что не может сама добраться до дому.
  
  Максим приехал на своей машине и забрал её, Вера уселась на переднее видение.
  
  - Пристегнись - сказал он
  
  - Мы же не по трассе гонять едим - удивилась она
  
  - Все равно пристегнись
  
  - Какой ты мутный - хмыкнула Ковалевская, однако пристегнутся, все же
   пришлось
  
  Когда они поднялись к ней домой и устроились на кухню, Вера, как хозяйка квартиры попыталась рвануться, чтобы приготовить кофе.
  
  - Сиди, травмированная - усмехнулся Максим, и сам пошел готовить к печке
  
  Адская боль сковывала мышцы, в месте растяжения, ныла нога. Ковалевская уже не могла терпеть, она обратилась к Максиму
  
  - Ты же куришь? Дай сигаретку. А то я сейчас окочурюсь
  
  - Вот такие вы, некурящие - улыбнулся парень и достал пачку из кармана джинсов
  Вера приспособила под пепельницу блюдце для варенья, после первой затяжки стало как-то легче, она жалобно посмотрела на друга
  
  - Доигралась? - сказал он
  
  - Ты о чем? - не поняла его девушка
  
  - Да я все про твои увлечения, твоя страсть к тьме тебя подводит к странным
   ситуациям, тебе может казаться, что они не связанны, но это не так. Жажда чего
   то черного, в конечном итоге делает нашу жизнь саму черной и мы этого не
   замечаем, а потом жалуемся, откуда взялись проблемы
  
  - Спасибо, успокоил - обиделась она, но сразу же отошла - во тьме куча преимуществ, например, я, недавно встретилась с примером настоящей дружбы, которая проходила и сейчас проходит в атмосфере, поверь мне, очень далекой от такой категории, как свет
  
  - И ты думаешь, что эти друзья счастливы? - хмыкнул Максим
  
  - По крайней мере, у меня сложилось такое ощущение
  
  - А ты не считаешь, что они каждую ночь не могут простить себе, того, что они натворили днем, ты представляешь, или наоборот. Не думаешь ли ты, что черная маска, однажды ставшая лицом когда-то тебя не погубит?
  
  - Почему она должна губить?
  
  - Потому что тьма, во всех её проявлениях, хоть в социальных, хоть во внутренних приносит в твою жизнь только одно, хаос и разрушение, она пронзает тебя до сердца - его голос изменился, Вера не узнавала друга - и остается там тупой иглой. Ты знаешь, каков будет финал, и ты все равно двигаешься в этом направлении. Это напоминает добровольное соглашение самим с собой на самоуничтожение. Ты такого будущего хочешь? Но если ты все же делаешь, выбор, пускай он и случаен, ты должен чем-то пожертвовать, и иногда эта жертва может быть самой большой, но она единственное, что может спасти тебя
  
  Наступило молчание, на конфорке вскипал кофе, Максим поднялся, чтобы её выключить.
  
  - Много боли и много страха, этого ты хочешь получить в итоге? - голос его совсем не был непохож на, тот которым был прежде, затем он повернулся и посмотрел в глаза девушки стальным пронизывающем взглядом, было такое ощущение, что он копается в её мыслях, пытается изучить её душу, найти там что-то затаенное. Он присел затушил сигарету в импровизированной пепельнице
  
  Вера вдруг вздрогнула, потом в голове резку наступило прояснение, она выдохнула, кажется, именно сейчас она понимала, что происходит на самом деле. "Очень уж знакомый взгляд и очень уж знакомая манера курить"
  
  - Ты должна сделать выбор - грозно сказал он - пока еще не поздно и попытаться выбраться от туда, куда ты старательно по своему желанию влезла
  
  Она внимательно посмотрела на лицо парня
  
  - Макс, тебе же сейчас 25? - осведомилась девушка
  
  - Да, а что?
  
  - И знакомы мы с тобой почти год!
  
  Вера бросила взгляд не запястье его левой руки, там красовался маленький шрам, сперва не заметный. Потом внимательно посмотрела на его лицо, ей стало все понятно "Вот почему оно мне казалось знакомым, но тогда это был 17 летний подросток", потом она посмотрела на его волосы, выдохнула и продолжила
  
  - Ты что, красишься. У тебя черные корни отросли. И нос у тебя кажется с пластикой, да и подбородок какой-то странный?
  
  - Ты что, от темы уходишь - голос Максима оставался железным - Я тебе сейчас говорю о том, что ты должна освободиться от тьмы и выгнать прочь её из своей жизни - он замолчал
  
  А Вера собралась с мыслями, выдохнула и сказала
  
  - А ты, Денис, молодец. Ты освободился!
  
  Лицо Максима пробило недоумение и смятение сразу, он посмотрел на девушку с большим удивлением
  
  - Я не Денис - потом отошел к окну, посмотрел на полуденное небо, выдохнул и продолжил - Я уже очень давно не Денис
  
  Эпилог
  
  Он стоял на автовокзале и ждал свой автобус, посмотрел на ночное небо, в глаза ударили холодные звезды, душу тяготила тоска. Вокруг ходили редкие люди, будущие пассажиры приходящих и уходящих автобусов. Он посмотрел на время, без пятнадцати двенадцать. Через несколько минут к посадочной платформе подошел красный Икарус, из которого стремительно выходили пассажиры. Диспетчер в микрофон объявил посадку.
  
  Он был одет в джинсы и такую же куртку, в нагрудном кармане которой лежал паспорт и кошелек, в сумке через плече лежала ветровка, в которую был завернут приготовленный кому-то нож, рядом с ними железный футляр, где находились водительские права и записная книжка.
  
  Он зашел в салон автобуса, почти все пассажиры спали. Выдохнул. Аккуратно сел на сидение, рядом спал какой-то паренек, то и дело похрапывающий и что-то бурчащий во сне. Автобус двинулся, он проводил взглядом цепь девятиэтажек, окружавших автовокзал. Машина выехал на трассу, в душе у него было чувство тоски и безысходности, некого тупика, сплошной стены, без единого просвета.
  
  Автобус проехал еще минут 25, пока не остановился в каком-то поселке, он не выдержал, сорвался с места, что бы выйти на улицу покурить, оставив сумку на своем сидении. Когда он спускался по ступенькам из автобуса, над головой промелькнула красная вывеска выход. Он устремился за здание сельской автостанции, со всей мочи ударил кулаком об побеленную стену и произнес
  
  - Так больше жить нельзя!- он был готов взвыть - Я не хочу так больше жить, Боже, когда эта страшная игра кончится.
  
  Он еще постоял минут десять, сердце долго стучало, он присел на корточки, закрыл ладонями лицо. Выдохнул, собрался, встал и направился к посадочной платформе. Его автобус уехал, и он этого даже не заметил. Деваться было некуда, и он пошел по поселку в поисках места для ночлега. Устроился на какой-то лавочке, в местном сквере, с четкой уверенностью, что уедет отсюда на утреннем рейсе.
  
  В 7 часов он пришел обратно на автостанцию, людей в зале ожидания, как и на платформах , не было. Он подошел к кассе, где за огромным стеклом сидела пожилая женщина кассир, внимание его привлек работающий у нее телевизор марки "Рекорд" с черно белой картинкой в экране.
  
  Шел выпуск новостей, женщина репортер закадровым голосом комментировала происходящее в эфире, он увидел трассу, на которой недавно произошла автокатастрофа. Пассажирский автобус его маршрута врезался в бензовоз. По сообщениям диктора, погибли все, кроме одного, этот некто был Семенов Василий Сергеевич, его зачислили в без вести пропавшие
  
  Он понял, что его сумка в момент аварии сместилась к соседу, видимо, из-за того, что все жутко обгорели, опознать тела как таковые не получилось, и поэтому его посчитали погибшим, только по причине того, что его металлический футляр с правами оказался рядом с этим парнем
  
  - Вы что-то хотели? - осведомилась кассирша
  
  - Спасибо, ничего - ответил он
  
  Он устремился к выходу, зашел на пустырь, который находился за зданием автостанции, ощупал нагрудный карман, там оставались деньги и документы. Он достал паспорт, поднес к нему включенную зажигалку и произнес, сжигая документ
  
  - Начинается новая жизнь
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"