Глу отчаянно повалилась на спину, раскинув руки в стороны, и глубокими и продолжительными вдохами-выдохами стала восстанавливать дыхание - пять минут настойчивых попыток добраться до Плюфки измотали ее так, как если бы при жизни ей приказали оббежать весь город за одну ночь. Несложно представить: подобное задание оказалось бы не под силу даже самому выдающемуся спринтеру всех времен и народов - что уж говорить о Глу (в скобках говоря, ее город был в действительности огромным - даже за месяц его не вышло бы обойти пешком).
Вот насколько слабым и размякшим было сейчас ее тело.
Плюфка облегченно смахнула пот со лба - наконец-то эта грешница поуспокоилась - и немного приблизилась к ней:
- Ты...
Но тут же отретировалась обратно - внезапно Глу подорвалась, оставшись сидеть на пятой точке, и почесала макушку головы.
Разволнованная девчушка затянула свой предлинный шарф поуже и прикрикнула:
- Слышишь - не вздумай продолжать! Иначе я... - осеклась она было в неуверенности, - меры приму! Бу-бу?
Глу промычала какое-то нечленораздельное возмущение, чуть откинулась назад, упершись руками в пол, и сдула мокрую прядь с лица.
- Дерьмовый расклад, - сказала она и задрала голову.
Как вдруг что-то глухо звякнуло. Что-то, что выпало из ее кармана при резком движении и брякнулось оземь.
Грешница вопросительно гукнула и посмотрела вниз. У ее ног лежали черные часы на цепочке - трофей, полученный в бою с Базой.
- Ух ты! - негромко воскликнула Глу - и подобрала вещицу, закрутив ее на пальце. - Чертовы Вещатели оставили их у меня. Ну хоть на этом спасибо! Эй, а часики-то и впрямь неплохие - гляди, как сверкают. - И приятно улыбнулась.
Писклявый голосок Плюфки заставил ее опомниться и вновь принять дурацко-недовольное выражение лица:
- Ты вообще слушаешь меня, глупая... девка?
Глу поймала часы в кулак и, не сводя хмурого взгляда с юной демоно-пигалицы, сложила руки на коленях.
- И почему... почему энергия из тебя так и хлещет, а? - все плевалась та. - Тебя ведь сотрут вот-вот ко всем чертям. Так как...
- Да заткнись ты уже, - без эмоций рубанула грешница. Плюфка послушно приумолкла, сглотнув слюну, и с интересом прислушалась - чего же еще скажет это страшное создание в человеческом обличии. - И без тебя тошно. Не напоминай!
- Нет, конечно, было бы еще хуже, начни ты рыдать с горя (нытиков я ни с чем не перевариваю), - все о своем продолжала малявка, скрестив руки. - Однако и ты ведешь себя как-то... не так. Да и...
Но Глу ее, видать, даже не слушала. Еще и перебила под конец:
- Черт побери! - схватилась она за свои волосы, напряженно взъерошила их и запричитала: - Будь ты проклят, Гиорушка! Все из-за тебя! Уж лучше бы я цветочки поливала всю эту неделю вместо того, чтобы драться. Еще бы! - знай я, что меня ждет на самом деле, и не таким бы занялась... Но видите ли, моему долбаному демону прогуливать уж больно нравилось - и потому он не знал ничегошеньки, а мне наплел сказок про то, что после смерти таких как я ожидает лишь пресловутый ад. - И зло оскалилась - так, что даже Плюфка вздрогнула. Оказавшись в столь гадком положении, Глу и в самом деле позабыла, как еще совсем недавно хвалила своего прогульщика за то, в чем сейчас жестоко упрекала. - Ну, я до тебя еще доберусь, проклятый гуляка!
Маленькая демонесса хотела было возмутиться - невежливо ведь лезть поперек чужого слова, - но там же и смолкла: причитания Глу ее серьезно заинтересовали.
"Не знал? Демон-то? - подумывала она - О чем это она бормочет?".
И решила разузнать об этом.
- Эй... грешница, - неуверенно позвала она ее.
Глу недобро стрельнула в нее глазами, отчего та на мгновение пожалела о содеянном и уже почти отказалась от затеи вступить с ней в диалог. Но в итоге преисполнилась смелости и все-таки решилась:
- Твой демон... он что, обманул тебя? И... как его звали? То, что ты сейчас промямлила, звучит очень странно. Мне даже интересно стало.
Глу прищурила глаз, как подозревающая кого-то ищейка, и с недоверием промычала:
- Мм-м-м?
Эта соплячка что, так добивается непринужденного разговора? Якобы свою работу выполняет, успокаивая приговоренную узницу болтовней о ее проблемах? Или же ей действительно интересно?
Глу еще раз внимательно посмотрела в ее крохотное, но вовсю нахальное личико и убедилась: единственная причина, по которой этот дьяволенок решил установить контакт - не иначе желание удовлетворить ее детское любопытство.
Глу определенно махнула бы рукой на все ее расспросы (наверняка еще и предобрым словом бы наградила сверху), если б не подумала:
"Погодите-ка. Если присмотреться, это ведь неплохой шанс: малявка, уверена, знает всяко больше о том, как здесь все устроено, чем глупая водоножка. - Вспомнив о Гиоре, Глу сдвинула брови глубже и стукнула кулаком в ладошку, представив, как наподдаст ему при следующей встрече. (К слову, она даже сейчас была абсолютно уверена в том, что ей с известной легкостью удастся избежать ужасной участи; впрочем, ей так казалось во всех с виду безвыходных ситуациях, в какие она попадала немалое количество раз.) - Да, отличная возможность. Надо бы расспросить".
- Ватер Гиор... мм-м... то есть, Гори Водяной - это имя демона, который пришел по мою душу в мир живых ровно неделю назад, - начала Глу. Плюфка чуть подлетела, чтобы лучше было слышно. - Как только мы встретились, я сразу предложила ему вступить в мою банду и стать бандитом. Он согласился - и мы незамедлительно приступили к разборкам. Вот так и пролетела моя последняя неделя - сплошь и рядом одни драки. Мне даже поспать не всегда удавалось. - Глу приутихла на минуту. И затем громко разругалась. - Но черт побери - все из-за того, что я думала, что попаду в ад после смерти! Пустяки, - посчитала я, когда услышала об этом от Гиора, - сбегу оттуда, и делов. Однако кто ж знал, что этот несчастный любитель пропускать занятия говорил мне неправду?! - Она снова вцепилась себе в волосы. - И что на самом-то деле меня ждет - та-да-дам! - безвозвратное удаление из всех миров, какие только есть. Агрх! Вот же невезуха!
- Пха-ха-ха! Это ж надо быть такой неудачливой, - специально рассмеялась Плюфка: ей было приятно, что Глу - эта невменяемая, бестактная человеческая особь, за каких-то десять минут успевшая так ее напугать - попала в настолько глупую и невозможную неприятность. - Каким же идиотом должен быть демон, чтобы не знать, что случается с грешником первого класса после смерти. Безумие! Как ему работу-то дали? Не верю! Но еще смешнее то, что именно тебе достался этот экспонат. Вот так неудача!
- Так значит, ты не знакома с ним?
- Да уж вряд ли, - досмеявшись, смахнула девочка слезинку. - И кстати: ты что, серьезно планировала сбежать из ада? Не шутишь? - И опять прыснула; в этот раз ей было уже по-настоящему смешно. - Вот бы кто-нибудь еще это услышал!
Глу скорчила обиженную мину и медленно подняла кулак к лицу. В следующее мгновение она выскочила у края и, замахнувшись, попыталась отомстить - пока смеялась, Плюфка не заметила, что приблизилась к грешнице на опасное расстояние. Кулак просвистел у самого ее носика.
- Опять ты за свое! - отлетела она как можно дальше. - Сколько можно?
Глу что-то недовольно пробурчала себе под нос и уселась обратно. Вспышка была мимолетной.
- Не надо меня недооценивать, - сказала она. - Определенно: я бы смогла убежать. Жаль только, что уже не представится возможность доказать тебе это.
- Ты не знаешь, о чем говоришь! Ни один грешник не способен на это. Да что там - не каждый Вещатель смог бы совершить побег, окажись он в аду. Так что не задирай нос.
Глу прервала ее тем, что помахала ладошкой:
- Ладно, ладно. Заканчивай. Все равно никак не проверить.
Плюфка сердито сложила губы трубочкой и подумала:
"Вот же упертая. Да еще и без мозгов. Побег из ада, тоже мне... Совсем, что ли, с головой не дружит?".
(Честно признаться, автор и сам разделяет негодование юной демонессы: пусть мне пока и неведомо, что же в действительности представляет из себя ад этого мира - что поделать, знаю немногим больше нашей героини, - но из смутных представлений я уже могу твердо заявить, что слова о побеге - бред умалишенного. Наверное, ответить на вопрос о том, что же творится в голове у Глу, я бы смог с тем же успехом, с каким трехлетний ребенок перечислил бы вам все звезды в нашей Галактике.)
- Можно теперь я тебя поспрашиваю кое о чем? - некоторое время спустя заговорила Глу. - Все-таки на твои вопросы я ответила.
Малявка чуть поколебалась - и одобрительно вильнула подбородком.
- В своем последнем бою я для себя открыла, что некоторые люди способны развить в себе сверхчеловеческие возможности путем... сотворения греха. Гиор... гм, то есть, Гори Водяной (но тут Глу вспомнила, что Плюфка его не знает - а, следовательно, не знает и того, что Ватер Гиор - его ненастоящее имя, и потому можно не оговариваться) тоже никак не мог понять, откуда эти грешники черпают свою силу. Может, тебе что-нибудь известно?
Плюфка фыркнула и закатила глаза:
- Ну и ну... Неужели и впрямь существует демон, которому даже это было бы неизвестно? Нет, я все-таки хочу лично посмотреть на это чудо света. Дикость какая-то. А ты уверена, что не в бреду его видела? Я тебя пока еще мало знаю, но уже не побоюсь предположить, что ты и нафантазировать могла...
Глу демонстративно сжала ладонь в кулак, и Плюфка удалилась еще дальше. Но даже на таком расстоянии она не была уверена, что находится в безопасности, и потому решила больше не говорить лишнего. От этой ненормальной можно было ждать чего угодно. Чего хуже - еще летать вдруг каким-то образом научится.
- Ладно, слушай, - начала девочка. - Начну с того, что мир, в котором ты живешь (точнее, жила), существует благодаря двум вселенским основам: греху и добродетели. Исчезни что-нибудь из этого - и все рухнет в одночасье. (Кстати, юмор на тему ваших (человеческих) заумных речей о том, как было бы хорошо, очистись мир от зла, довольно-таки популярен в клубах Хэллинга. Да, это действительно смешно - полагать, что без греха жизнь стала бы лучше.) Грех - основа всего. Запомни это. Добродетель, наоборот, второстепенна и не так, в сущности, важна.
Плюфка заметила, как лицо Глу багровело с каждым ее словом - ну совсем, видать, не может понять о чем речь: слишком замысловато - и решила не злить ее и обойтись без сложных вступительных речей.
- Самое главное, что грех, прежде всего, - не действие, а энергия, которую человек и способен получить путем свершения того или иного поступка. Люди привыкли называть грехом воровство или оскорбление. Но это в корне неверно. В первую очередь грех - есть энергия, которая рождается благодаря тому, что кто-то стащил у кого-нибудь пирожок или кого дураком обозвал. Бу-бу? Я считала, что даже в мире живых большинство об этом уже давно знает.
- Вот так новость! - воскликнула Глу и призадумалась на минуту. - Кстати, я только сейчас подумала... А за что меня приговорили к такой страшной-то казни? Я ведь, если вспомнить, за всю свою жизнь ничего сверхпреступного не совершила. Гиор говорил, что вся моя будущая жизнь кишит одними грехами - дескать, как бы я ни старалась, останусь грешницей вовек. Но как-то его словам я теперь не особо-то и верю...
Плюфка выкатила глаза и шлепнула себя по лбу.
- Какой же... дурак... ух... - с ощутимым трудом отчеканила она каждое слово. - Послушай, я не знаю, каким уровнем невезения нужно владеть, чтобы получить в спутники подобного демона, но... нет, я никак не могу в это поверить... да он знает о своем родном демоническом мире не больше, чем о нем известно человеческому младенцу!
- Так он что, мне еще где-то неправду сказал?
- Да! Нет, ты только представь - он не имеет представления даже о том, кто такие грешники первого класса! Кому расскажу - не поверят. Решено - я обязательно найду его и поговорю с ним: то ли еще будет веселье. Надо и подружек прихватить...
- То есть? Кто же тогда такие грешники первого...
- Тебя приговорили к испепелению не за то, что ты якобы будешь грешить всегда и всюду и на добродетель не имеешь и толики шанса, - перебила ее Плюфка. Она взмахнула шарфом, повернулась боком и стала гладить подбородок - Гиорова персона ее очень заинтересовала. - Знаешь, у нас не так много времени, чтобы рассказывать тебе обо всех тонкостях этого мира; да я и сама, если честно, во многом не до конца разобралась. Поэтому буду лишь отвечать на твои вопросы. Итак. Коротко говоря, грешники первого класса - это грешники, которые... мм-м... как бы это сказать? Ну, в общем, люди, которые не способны чувствовать что-либо, когда грешат. Ни угрызения совести, ни сожаления, ничего. Для них (для вас, хе-хе) украсть или ударить кого - что стакан воды выпить или вздохнуть. Ровным счетом никакой разницы. Для грешника первого класса грех и добродетель совершенно ничем не отличаются. Для вас это - просто энергия, которую вы жаждете. Обычный человек не может избить другого до полусмерти и не испытать при этом ничего. А вы - можете. Именно поэтому у вас нет предела в развитии - вас ничего не сдерживает. И именно поэтому вы, грешники первого класса (первоклассные, если угодно) представляете наибольшую опасность, и потому вас просто стирают. Бу-бу?
Впечатленная ответом Глу опустила глаза и на время притихла.
А ведь и вправду. Если поднапрячься и припомнить в деталях все те моменты, когда Глу, говоря по-человечески, грешила, ни совесть ни стыд в ее сторону даже не глядели. А когда кто-то говорил об этом вслух - о грехах и добродетели, - единственное, о чем она думала в те минуты, было не ее "поганое" пристрастие к мордобоям за школой, а церквушка - единственно эта ассоциация и возникала в ее голове, когда она слышала это неинтересное, как казалось, слово - "грех". (В скобках говоря, о том, что и как происходит в церквях, Глу не имела ни малейшего представления. Знала лишь то, что там говорят об этих самых грехах и поют странные песни.)
Плюфка полагала, что Глу, пораженная, теперь уж точно затихнет до самой казни, но она ошибалась.
- Как же это круто! - Заулыбавшись во все зубы, грешница подскочила на ноги. - Это что же, моему потенциалу и впрямь нету предела? Шутишь?
- Ну... нет... это так... - озадаченно протянула Плюфка. Такой реакции она никак не ожидала.
- Вот теперь-то все и прояснилось - понятно, откуда у нас с Гиором взялась та странная сила... Так, у меня еще вопрос созрел: ты же слышала о бодилайне?
Девочке потребовалось время, чтобы прийти в себя - Глу ее буквально обескуражила. Воистину не от мира сего...
- Конечно, слышала, - уверенно отрезала она затем.
- Тогда, может, тебе что-нибудь известно и о другом слиянии, как...
Но договорить она не успела. Пожаловали две другие Плюфки. Медленно поднявшись из воды, наполнявшей бассейн посреди клетки, эти двое подлетели к грешнице и в унисон доложили своими мышиными голосками:
- Глу Шеридьяр, на выход.
Глава 37 - Новый приговор
За исключением длиннющего тонкого шарфа, новоприбывшие были наряжены в те же одежды, что и их третья коллега, которая, к слову, так и не назвала своего имени (но Глу и сама успела в мыслях дать ей прозвище Бубушка). Однако и у этих было кое-что свое, с чем они могли бы серьезно выделиться на фоне прочих хранителей комнаты ожидания. Та, что держалась правее - обе левитировали, - обладала ярко-розовыми курчавыми волосами и зрачками в форме сердечек. Вид у нее был такой, словно ее только что вырвали из постельки и под страшными угрозами заставили явиться на работу - словом, жутко недовольный. Рассмотреть лицо ее спутницы и вовсе было невозможно - длинная пятнистая змея обвилась вокруг ее головы, не оставив щели даже для поступающего воздуха. И было неясно, как же эта бедная Плюфка до сих пор жива. Пресмыкающееся разумным взглядом с интересом рассматривало Глу и тихонько шипело. Малышка, судя по всему, играла лишь роль транспорта, поскольку разговаривала тоже змея.
"Надо же - говорящая змея! - про себя восхитилась Глу".
- Уже? Так быстро? - залепетала Бубушка. - Я думала, ей здесь еще как минимум несколько часов сидеть.
- Нет-с, уже пора, - прошипела гадюка.
- Глу Шеридьяр, ты готова? - басом спросила вторая гостья (впрочем, не таким уж и басом - голосок ее был сродни голосу пятилетней человеческой девочки; но в сравнение с писклявыми Плюфками звуки она все-таки издавала грубые и некрасивые).
- Готова для чего? - азартной улыбочкой улыбнулась Глу и принялась разминать кулаки. - Встретиться с Вещателями и хорошенечко им наподдать? Хе-хе. Всегда готова!
Девочки, которые виделись с ней впервые и потому не знали всех ее причуд, переглянулись (нет, с одной стороны оглянулась только змея), пожали плечами - и поманили ее за собой. Сами же двинули в сторону бассейна, из которого вышли.
Глу подошла к самому краю и присвистнула:
- Я думала, что это купель. А тут, оказывается, портал самый настоящий.
Дно бассейна светилось ярко-голубым, было упругим (точно резина под воздействием тепла, его поверхность то холмиками, то впадинами покрывалась; уровень воды, однако, не изменялся ни на йоту) и полупрозрачным - на той стороне отчетливо просматривался туннель, уходящий глубоко вниз. Светильники в виде живых глаз выглядывали из стен через каждые несколько метров.
- Стоп. Так это что получается - я могла вас не дожидаться и сама отсюда свалить? - сказала Глу.
- Нет-с, это возможно только-с в сопровождении одной из нас, - ответила змея.
- Ух, как же у вас здесь все сложно!
Глу попрощалась с Бубущкой, пообещав, что они еще встретятся, и она ее обязательно познакомит с Ватер Гиором, который ту так заинтересовал (грешница испытывала что-то вроде гордости, зная, что Ватер Гиор может быть кому-то интересен, пусть и как объект для унизительных подшучиваний и удивлений). Обе Плюфки схватились за края ее майки.
- Я иду, Вещатель! - прокричала Глу - и прыгнула в воду.
Когда троица исчезла, и бассейн притих, Бубушка напряженно промолвила:
- Как... она меня назвала? - Ее глаз задергался, точно от нервного тика. - Бу... Бубушка? - Помолчала. - Как же... унизительно. - И сокрушенно повесила голову.
***
Когда водный барьер и тягучий портал были преодолены, и Глу очутилась в огромном туннеле без лестниц и чего-либо еще, на чем можно было бы спуститься вниз, Плюфки кивнули друг другу - и отпустили ее. Глу не сразу сообразила, что больше ее ничего не удерживает от того, чтобы камнем полететь навстречу далекому дну и наконец превратиться в блин.
- ВЫ ЧЕГО УДУМАЛИ?! - заверещала она, набирая скорость. Пока было неясно, зачем ее проводницы так поступили, но то, что подхватывать ее обратно они не собирались, со временем стало очевидно.
Глу зло оскалилась и через кувырок перевернулась головой кверху.
- Не больно-то и надо, - огрызнулась она. - Как-нибудь да приземлюсь.
Дно не показывалось еще с минуту. До приземления оставалось всего ничего.
Глу полностью освободила легкие от воздуха и задержала дыхание - в какой-то глупой передаче по телевизору услышала, что так падать с большой высоты менее опасно. Однако под конец не выдержала и заорала на чем свет стоит. Произошло так потому, что твердым (как предполагалось) дном, на которое Глу вот-вот должна была свалиться, оказался гигантский живой глаз. Существующий сам по себе, отдельно от чье-либо тела, он медленно приподнял свое огромное веко и засветился. Сие зрелище произвело на девушку неизгладимое впечатление. Ей была настолько противна мысль, что придется падать на эту гадость, что она, будто бы и в самом деле находя свои действия разумными, замахала руками, пытаясь взлететь.
К счастью, Плюфки ее перед этим нагнали и таки поймали.
- Прости-с, но так быстрее, - пояснила их поступок змея. - Ты тяжелая-с, и спускать тебя через весь тоннель мы бы не смогли.
Глу промолчала, чувствуя, что если только откроет рот, ее тут же стошнит.
Прямо за глазом наблюдался проход в большой темный зал - туда малышки и понесли ее. Внутрь попадало совсем немного света из туннеля, и Глу было сложно рассмотреть фигуры людей, коими были исписаны все стены, пол и потолок.
Впереди тускло мигал маленький глазик. Когда троица причалила к нему, Глу заметила, что он мигает над большим зеркалом, закрепленным в каменной оправе. Кроме него, по всей видимости, здесь больше ничего не было - хотя места было столько, что сюда свободно вместилась бы профессиональная волейбольная площадка - с трибунами и всем остальным.
Некоторое время глазик изучал Плюфок и затем произнес:
- Мари и Кобра. Принято.
Теперь Глу знала их имена. Какое кому принадлежит, определить уже было несложно.
Девочки кивнули сами себе - и пролетели через стекло.
В следующее мгновение перед глазами грешницы предстала совершенно другая картина. Она покинула тот темный, холодный зал, и очутилась в новом - светлом (свет, идущий неизвестно откуда, был так удачно отрегулирован, что глазам становилось приятно как от массажа) и теплом (температуру выставили на такой градус, что тело расслаблялось само по себе, будто его натерли специальным маслом, от которого хочется лечь - и лежать до скончания веков).
Как только ее спустили на ковер, коим был устлан весь пол, Глу первым делом подбежала к большому мягкому дивану и развалилась на нем. Другой мебели здесь не было. Как и чего-либо другого.
Хотя нет, не совсем так. Было еще кое-что.
Не в силах оторвать глаз от столь чудесной софы, Глу не сразу заметила, что перед ней, на голубой стене (впрочем, здесь все было голубым, разве что разных оттенков), висел огромный экран. На нем значилось ее имя, написанное причудливым шрифтом, а под ним - символ, что был у нее на майке, и запущенный таймер. Судя по цифрам, до окончания отсчета оставалось чуть меньше года.
- Знаете, что-то не очень похоже на место, где людей стирают с лица бытия. Так в чем дело? - спросила Глу и обернулась. Но Плюфки внезапно куда-то исчезли. - Мм-м? Вы где? Ау!
Без ответа.
Глу хмыкнула, подозрительно прищурилась и медленно, все еще оглядываясь, повернулась обратно к экрану. Как вдруг закричала и перепрыгнула за спинку дивана.
Высокий, бледнотелый Вещатель, что отправил ее сюда, стоял прямо перед ней. Он возник буквально из ниоткуда.
Недолго думая, Глу весело осклабилась и запрыгнула обратно. Она ткнула в Вещателя пальцем и протараторила:
- Пришел, значит, кончать со мной? Ха! Знай же: так просто я тебе не дамся! Приготовься к серьезной взбучке! - И подняла кулаки к груди. - Будем биться, товарищ-палач.
- Мое имя - Птолемей Бледнокрылый, - как ни в чем не бывало ответил тот. Глу вся продрогла, как только он заговорил. Но тут же справилась с дрожью - встряхнула головой, растерла плечики и, готовая к поединку, вновь заняла стойку бывалого бойца.
- Ага! Испугался, выходит. Пытаешься ослабить мою бдительность, зубы заговариваешь, - похихикала она. - Но меня этим не проведешь! Так что давай не будем тянуть - и закончим как можно скорее. Мне, как видится, со многими еще придется сегодня смахнуться. - И тихо кончила: - Нападай!
Вместо того чтобы последовать ее словам, Птолемей немного помолчал, не спуская с нее оценивающего взгляда - так покупатель смотрит на дорогую машину, которую уже давно решил приобрести и на которой вот-вот впервые прокатится, - и сказал:
- Твоя казнь была отменена.
Глу как знала, что он снова скажет что-нибудь эдакое, дабы отвлечь ее, заставить расслабиться на момент, и потому загодя приготовилась одернуть его. Но не смогла. Прозвучавшее известие - даже с расчетом на то, что оно могло быть ложным - поразило Глу с немалым размахом.
На вопрос "обрадовалась ли она, когда услышала это?" преисполненный уверенностью автор может твердо заявить, что нет. Напротив - Глу даже расстроилась. Первое, о чем она подумала в тот момент, был бой с Вещателем: окажись новость насчет отложенной казни верной - и схватка очевидно отменяется. А ей бы так хотелось скрестить кулаки с теми, кто пользовался необъятным авторитетом в самом аду.