Русаков Филипп Андреевич : другие произведения.

Демон-вымогатель мелочи (Главы 46-50)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  
Глава 46 - Единственный путь
  
  Глу подняла склянку перед собой, сосредоточилась и сжала ее. Через мгновение та засветилась ярко-голубым, а из горлышка, как змея на дудку заклинателя, брызнул тоненький фонтанчик. Лужи на полу не вышло - еще в воздухе вся водичка слилась в большой шар, тот булькнул пару раз, постепенно приобрел гуманоидоподобные очертания - и наконец явил свету Ватер Гиора. Демон спрыгнул на полусогнутые ноги, тут же подскочил и с нескрываемым волнением стал оглядываться по сторонам.
  
  - Где мы? - спросил он у Глу, когда заметил ее.
  
  Та сначала посмеялась над тем, как он появился из блонка - уж больно это ей напоминало сказку об арабском бедняке и его волшебной лампе - и затем расторопно, дабы не заставлять ждать Додож, выложила все Гиору. Не забыла упомянуть и о Лире Блейк, чему (что было удивительно) Гиор особенно не удивился. "Ничего, ничего, я ждал, что произойдет что-то такое, - сказал он. - От проклятия никуда не деться. Мсье Сатана перекусит нами в любом случае. И никакая Блейк этому не помешает". Слезы он ронял литровые. В последнюю очередь Глу представила ему Вещательницу и поведала об их сговоре, о сути которого она пока, к сожалению, ничего не знала.
  
  - Гори Водяной, - внезапно молвила Додож Бледнокрылая.
  
  - Да! - мгновенно отозвался тот, в страхе хоть чем-нибудь неудовлетворить эту демонессу. В ее присутствии его коленки колебались с еще большей частотой, нежели рядом с Птолемеем.
  
  - Ты готов? На тебя у меня особенные планы. Я слышала, что ты даже о грехе толком ничего не знаешь.
  
  Вспомнив, что Гиор и впрямь совершенно не просвещен, Глу вкратце пересказала ему то, о чем сама узнала совсем недавно от Плюфки, сидя в клетке. Впрочем, с тех пор прошел целый год, но так как Глу проспала все это время, для нее это случилось час-два назад.
  
  Не похоже было, чтобы демон всерьез заинтересовался новыми знаниями, но мелкий интерес (вперемежку с ужасом) проскальзывал на его лице.
  
  - Итак, - вновь привлекла к себе внимание Додож. Она обернулась и медленно осмотрела предложенные тренировочные механизмы, расставленные у стен. Хотя она все это время курила одну и ту же сигару, та не укоротилась ни на сантиметр. - Пожалуй, вот это подойдет.
  
  Вещательница босыми ступнями прошла к пятерке массивных каменных изваяний, напоминавших воинов средневековья. Всего мраморных солдат насчитывалось двадцать штук - по пять у каждой стены. Остальное оборудование, как видно, Додож абсолютно не заинтересовало.
  
  Додож медленно подняла руку - статуя была выше нее раза в полтора (и вдвое выше Глу) - и пальцем коснулась вырезанной геометрической фигурки у нее на груди. И в тот же момент камень, точно по нажатию кнопки, ожил. Некогда неодушевленный воин распахнул глаза, и те полыхнули красным. Затем одним громким прыжком достиг центра арены, схватился за алебарду, торчавшую у него из-за спины, и угрожающе выставил вперед.
  
  Гиор взвизгнул и неосознанно спрятался за Глу.
  
  Вещательница зашагала обратно.
  
  - Сейчас я хочу проверить: полностью ли восстановилось твое тело после сна. Сразись с ним. - Она кивнула на каменного монстра, остановившись в нескольких метрах от него.
  
  Глу сдула с лица назойливую прядь и подбежала к противнику. Оставшийся незащищенным Гиор поначалу метнулся к другим статуям, но когда вспомнил, за чьей именно спиной он укрывается, ретировался от них куда подальше.
  
  - Его силу я выставила на максимум, - предупредила Додож. - Ты должна уничтожить его быстро.
  
  Не успела Глу хвастнуть, что уложит его за пару секунд, как воин атаковал. Упавшая сверху алебарда оставила глубокую, длинную трещину в полу на том месте, где стояла Глу - уклониться было нетрудно.
  
  - Теперь моя очередь! - с азартом бросила грешница. В ее планах было воспользоваться непоровотливостью противника - при его-то массе - и тут же напасть на него после отскока. Но едва она подняла глаза, как изумилась - не иначе спринтер, он мчал на нее на всех порах. И вот ей пришлось снова прыжком вверх уворачиваться от смертоносного оружия, просвестившего прямо под ней. Будучи не в силах что-либо сделать в полете, Глу следом получила больной удар его каменной ножищей.
  
  Оклематься девушке не дали. В момент, когда ее ноги коснулись пола, бездушному воину оставалось всего несколько метров, чтобы настичь ее вновь. (Его быстрый шаг, в скобках замечу, напоминал барабанную дробь - разумеется, с бревнами-палочками, с железными набалдашниками на конце, и звонким барабаном.) В этот раз Глу действовала иначе: она нырнула под рухнувшую на пол алебарду, схватилась за рукоять, и когда монстр взметнул орудие вверх, с размаху врезать ему ногой по каменной морде труда не составило. Равно как и пользы. Ответный удар показался настолько слабым, как если бы Глу, что есть силы, стукнула по подножию большой горы - и там и тут никакого эффекта.
  
  Резвое изваяние хотело было схватить грешницу за голень, но та вовремя вильнула ею в сторону, сделала кувырок и спрыгнула чуть поодаль.
  
  Незамедлительно последовала следующая атака. В ход пошла заостренная на торце рукоять алебарды. За малым монстр не прошил Глу насквозь - подобно копью, он бросил его, не выпуская, вперед, но девушка успела мотнуть торсом. Однако острие прошило ее рубашку - раздался рвущийся звук, на пол посыпались пуговицы, - и Глу оказалась пойманной, как рыбка. Воин подбросил ее высоко вверх, спрятал орудие за спину и приготовился кулаком исполнить нокаут. Грешница полетела обратно вниз, сообразила, что дело худо и приготовилась к удару - она поджала колени к груди и закрыла голову руками.
  
  - Черт побери! - процедила она и зажмурилась.
  
  Было больно. Но не оттого, что ожившее изваяние хорошенько ее стукнуло. Падение на пятую точку заставило ее покряхтеть.
  
  Ее противник так и застыл на изготовке. Глаза его потухли, а вместе с ними и угроза.
  
  Перед вновь омертвевшей статуей стояла Вещательница. Она его и отключила, судя по всему.
  
  - Эй, ты чего вмешалась?! - возмутилась Глу, потирая больное место. - Еще бы чуть-чуть, и я бы его поломала!
  
  Додож задумчиво подержалась за подбородок и проговорила:
  
  - Более или менее твое тело оправилось. Однако... эти ходячие брылы, по-моему, барахлят.
  
  - Барахлят?
  
  - Я поставила максимум - но на максимум что-то не очень похоже. Или они всегда были такими слабыми?
  
  "Она выпендривается, что ли? - недовольно насупилась Глу. - Сама бы попробовала сразиться с таким".
  
  Вещательница будто бы прочла ее мысли:
  
  - Отойди, пожалуйста. Я хочу убедиться: пригодны ли они вообще для тренировок.
  
  Глу послушно причалила к стене, где сидел Ватер Гиор.
  
  - Еще чуть-чуть, и тебя бы убили, - заметил он.
  
  Грешница, может, и хотела отвесить ему обидную оплеуху, но понимала, что демон-зануда прав - уж больно сильной оказалась каменюка.
  
  Додож Бледнокрылая просунула палец между страницами древней книги, лежавшей на ее бедре, и затем указала им вперед. Черный шарик, что держался на кончике, медленно взлетел повыше, разделился ровно на двадцать крохотных частей - и те вдруг метнулись во все стороны. Миниатюрные ядрышки остановились каждое у своей статуи - и прикосновением к нужному рисунку одновременно вернули их к жизни.
  
  Призванные похватались за свое оружие и быстро перекочевали к арене, в центре которой стояла Додож.
  
  - Что? Против всех сразу?! - удивилась Глу.
  
  Перед тем, как дать команду своим искусственным оппонентам ринуться в бой, Вещательница с бесстрастным видом произвела следующую манипуляцию. Она протянула руку и растопырила пальцы так, словно схватилась за крышку на банке, которую собиралась откупорить. Затем повернула ее на сто восемьдесят градусов, медленно подняла и... отбросила в сторону! Та мгновенно растворилась в воздухе, а на ее месте образовалась черная дырка. То, как кто-то одной левой отковыривает кусочек пространства, открывая туннель в глубины "ничто", Глу не встречалось даже в самых изощренных фантастических фильмах.
  
  Додож сунула руку внутрь червоточины и резким движением извлекла оттуда двухметровую металлическую палку, слегка изогнутую и с длинным треугольным флажком на конце. На нем был серебром вышит тот же символ, что значился и у Глу на спине.
  
  - Вперед, - сказала Додож - и каменные воины все разом бросились на нее.
  
  В следующее мгновение она, полупригнувшись и держа шест перед собой, уже стояла позади их грозной команды. Еще через секунду раздался подозрительный хруст - и все двадцать бойцов дружно разлетелись по камешкам. Пока их останки с грохотом сыпались на пол, Вещательница тем же способом прибрала свой посох, дырка затянулась, она сделала легкую затяжку и запустила в воздух белесого воробья.
  
  Глаза Глу завороженно округлились. Теперь уверенность в том, что эта демонесса сумеет помочь ей стать сильнее, увеличилась впятеро - то бишь поравнялась пятистам процентам.
  
  - Никуда не годится, - равнодушно заключила Додож. - Этих ты уже через неделю смогла бы победить. Видать, действительно неисправны. Что ж, обойдемся и без них. А сейчас подойдите оба сюда.
  
  Глу и Гиор молча подчинились. Последний, правда, замялся поначалу в нерешительности, но многообещающий толчок подруги быстро привел его в чувство. Додож подняла руку и указала расправленной ладонью на демона. Заметив, что ее ладошка чистая как стекло и не помечена природой ни единой линией, Гиор вздрогнул и поджал губу. Что же она собралась делать?
  
  - Я измерю вашу ауру и потенциал, кроющийся в ней, - пояснила Вещательница. - Это поможет определить: какие тренировки подойдут вам больше всего, на что можно и не рассчитывать, к каким грехам у вас очевидная предрасположенность и так далее. Благо я владею подобной способностью. Весьма полезная штука.
  
  - Еще бы, - согласилась впечатленная Глу. Еще минуту назад она бы гордо усмехнулась, услышав об этом, - ведь ничего столь удивительного в этом нет. Однако теперь, став свидетелем того, как Додож расправилась с ордой непобедимых (как ей казалось) монстров, девушка была готова восхищаться ею в ее любых проявлениях.
  
  Впрочем, уже в недалеком будущем Додож было суждено утерять звание кумира - мировосприятие Глу менялось с такой скоростью, что завоеватель Вселенной, изначально показавшийся бы ей достойным подражания, тем же вечером предстал бы перед ней в свете занудного старикашки, ничего не смыслящего в искусстве террора. Так бывает только у людей, в высшей степени самоуверенных.
  
  Минута перемены наступила, когда Гиор был проанализирован, и Вещательница озвучила результаты:
  
  - Бодилайн исключен. Грехи, которым возможно обучить тебя за эти девять месяцев, едва ли превышают единицу. Управлять своей демонической стихией ты также не способен в полной мере. Что ж. Работы ожидается немало. Готовься. Что касается тебя, здешние тренажеры могут сослужить службу. Ты невероятно слаб.
  
  Глу стыдливо фыркнула: единственный член ее банды - и такой отзыв в его адрес. Поспорить с этим она не могла.
  
  Когда Додож обратила к ней взор, у Глу возник вопрос:
  
  - Ах, да - как мне быть с одеждой? Порвана ведь так, что... - В этот момент она опустила глаза и обнаружила, что ее форма целехонькая и чистенькая - словом, будто только что надетая. - Это как так?
  
  - Боевая униформа участников Греховных Игрищ восстанавливается сама собой. Иначе почему, по-твоему, так дорого стоит? Только представь, сколько раз еще за турнир она будет портиться. Все предусмотрено.
  
  Глу пощупала свою рубашку во всех местах - и впрямь ни дырочки.
  
  Тем временем Додож проделала с ней то же, что и с Ватер Гиором (тот основательно приуныл, вообразив, что за ад его ожидает впереди) - затянулась повторно и выдула плотный, но совсем не удушливый (словно и ненастоящий) дым на девушку. Затем ладонью притянула его, точно магнитом металлические опилки, и дым впитался без остатка. Секунд десять спустя было дано заключение:
  
  - С тобой будет проще. Единственная возможность поднять тебя на нужный уровень видится мне в следующем решении...
  
  - ?
  
  Вместо ответа Додож прошла к выходу из дома. Глу поплелась следом. За ней и Гиор.
  
  Выйдя наружу, Грешница тут же расслышала гулкие звуки, идущие со всех сторон, - определенно, другие участники вовсю тренируются.
  
  Вещательница проследовала к вытянутому узкому балкону, походившему на незаконченный мост, где совсем недавно появилась Глу, остановилась и спросила:
  
  - Ты знаешь, что там?
  
  Девушка неосторожно повисла на оградке, вглядываясь вниз. Гиор испуганно всплеснул руками и живо затащил ее обратно на балкон.
  
  - Дурочка! Ты ведь упасть могла. А из-за ада еще никто не возвращался, - запинаясь, протараторил он.
  
  Додож поймала в его словах ответ на свой вопрос и продолжила:
  
  - Именно. Мы над адом. А как насчет того, что там происходит? Об этом вам что-нибудь известно? - обратилась она к обоим. Она знала, что даже демон, коренной житель Хэллинга, будет среди непросвещенных, и все его мысли по этому поводу крутятся вокруг гигантского котла, в котором все грешники и варятся по его мнению. - В зависимости от того, как много и успешно грешил человек, определяется время, которое он должен будет отработать после смерти в аду. (Но разумеется, никого здесь не задерживают навечно - после завершения срока грешника перенаправляют в Хэллинг, где он, вместе с остальными себеподобными, продолжает жить в мире демонов.)
  
  - Отработать? - недопоняла Глу.
  
  - Преисполненные гневом грешники безустанно сражаются там, внизу, тем самым обеспечивая все миры доброй долей греховной энергии. В воздух, которым они дышат, примешан специальный газ, поднимающий ярость человека до предела. И потому единственное, чем живут заключенные - это драка. Они ненавидят друг друга лютой ненавистью и никогда не перестают биться. Когда чье-нибудь тело приходит в непригодность, оно тут же на автомате заменяется новым, и новоявленный боец, как ни в чем не бывало, снова рвется кому-нибудь накостылять.
  
  Глу и Гиор пребывали в одинаково пораженном состоянии. Разве что Глу счастливо улыбалась (оказывается, ад - ничуть не мучительное место, которого следовало бы избегать, наоборот - туда нужно метить), в то время как Гиор рьяно благодарил судьбу за то, что он не родился человеком и вероятность зачисления в ад обошла его стороной.
  
  - Ад - есть безумная бойня, где нет места покою и тишине, - прибавила Вещательница и исподлобья посмотрела на Глу. Обладай она эмоциями, девушка наверняка бы прочитала в этих глазах ее намерение. И может, чего-нибудь, да успела бы предпринять или спросить напоследок.
  
  Едва она раскрыла рот, как была схвачена за ворот - и брошена вниз.
  
  - ГЛУ! - вскричал шокированный Гиор и прильнул к ограде. Через пару секунд голос его подруги полностью растворился, а ее фигура скрылась за черными облаками.
  
  Додож с кукольно-невозмутимым видом зашагала обратно в дом.
  
  - Это и будет твоей тренировкой, Глу Шеридьяр, - на ходу сказала она. - В отличие от остальных, кого ты там встретишь, у тебя всего лишь одна жизнь. Убьют - приятно было познакомиться: без тела дух быстро закоченеет и погибнет. Уж извини, но это - твой единственный шанс. Иного способа подготовить тебя, к сожалению, нет. Заниматься мне тобою, что показал анализ ауры, не имеет смысла - только переступив через все границы здравого смысла тебе удастся подняться на необходимую высоту. Так не подведи же наши ожидания. И вернись через девять месяцев будучи действительно готовой поучаствовать в великих Греховных Игрищах. Я уверена - ты сможешь. Кому как не грешнику первого класса, чьей силе нет предела, такое по зубам?
  
  Гиор не покидал балкон еще долгое время. Несомненную смерть Глу он оплакивал горькими слезами, какими даже себя ни разу не жалел.
  
  
Глава 47 - Взрыв отчаяния. Гиор против Додож
  
  Высокие входные двери резко и громко толкнулись вперед, и Лира Блейк поспешно вошла внутрь. Сцепив руки за спиной, она прошагала к центру своей тренировочной залы, обустроенной на порядок богаче - ввиду состояния ее отца, - нежели у других участников. Чего стоили одни только позолоченные полотна с ее величественным портретом, что свисали с больших балконов, предназначенных, судя по всему, для отдыха. (Об искусственных спарринг-партнерах, вылитых из чистого золота, полагаю, и заикаться не стоит.)
  
  Ее Вещатель стоял у ряда развешенных на стене щитов и задумчиво их рассматривал. Какое-то чудище, изображенное на одном из них, настолько его заинтересовало, что он не заметил появления своей грешницы - так и продолжал недвижно глазеть на щит, держась за подбородок.
  
  Когда та его требовательно окликнула, он медленно, точно после недельного недосыпа, с полуопущенными веками и приоткрытым ртом повернул голову и промямлил:
  
  - Мяу. Быстро же ты.
  
  - Хм. Мне там делать нечего, - отрезала Лира. - Я дала о себе знать кому было нужно и удалилась. Затем попросила перенаправить меня сюда. Спорить никто не стал.
  
  - Мяу. Ну еще бы. У твоих родителей ведь денежек много, можешь и такое себе позволить. - Он говорил с такой растяжкой, так тянул слова, что создавалось впечатление, будто бы он попал в зону с замедленным временем, отчего стороннему наблюдателю и могло показаться, словно перед ним - мямля высшей категории.
  
  Подозрительно медлительный Вещатель был среднего - по человеческим меркам - роста. Общую комплекцию тела имел также привычную для человека. За исключением, разве что, кошачьей головы на плечах, спины, полностью покрытой черной шерсткой, длинного качающегося хвоста и бесшумных кошачьих лапок вместо ступней.
  
  Когда он упомянул родителей Лиры и их сбережения, девушка вдруг исчезла - и в тот же миг возникла прямо у него за спиной. Она зависла в метре от пола, а ее нога была готова вот-вот одним ударом лишить Вещателя его звериной головы. Но у последнего даже ус не дрогнул. Едва грешница не свершила задуманное, как он с превосходными реакцией и скоростью сорвал со стены щит и блокировал ее замах (видать, не таким уж и медлительным он был на самом деле и в нужный момент мог с кем угодно потягаться в шустрости). На его лице пребывало выражение истинного меланхолика, даже когда атака Лиры заставила его улететь к противоположному углу дома. Он еще и продолжительно зевнул после приземления. Потом почавкал, словно только что проснулся, и почесал за ухом.
  
  - Мяульштейн, я тебя предупреждала! - рявкнула Лира. - Не смей говорить о моих родителях в таком тоне! Только с чувством уважения, достойным богов, тебе дозволено поминать их имя всуе! Проявишь халатность еще раз - и я тебя убью не задумываясь. Ты ведь не хочешь, чтобы я ставила тебя в один ряд... с Глу Шеридьяр?! - Ее лицо вдруг исказилось. Насколько же она ненавидела нашу героиню?
  
  Мяульштейн устало свесил руки, предоставив право чесать у себя за ушком своему хвосту, и сказал:
  
  - Мяу. Совсем забыл, что у тебя не все дома. Спасибо за напоминание.
  
  Лира проигнорировала эту колкость, отвернулась и легким прыжком достигла балкона. Там ее ждал обшитый бархатом стул с позолоченной спинкой, на каких пару веков назад сидели богачи дворянского происхождения. Перед тем как опуститься в него, грешница обратилась к Вещателю, серьезно занятому своим ухом:
  
  - Прежде чем ты ляпнешь глупость, скажу я: моей нынешней силы вполне достаточно для того, чтобы участвовать в Греховных Игрищах. И в девятимесячных тренировках я не нуждаюсь. К тому же, мы с тобой примерно на одном уровне, и победила я тебя тогда только потому, что ты до ужаса ленив и вечно хочешь спать. - Точно в подтверждение ее слов, Мяульштейн широко зевнул. - Будь ты серьезен, схватка бы закончилась ничьей. Но, так или иначе, учить меня тебе нечему. Согласен?
  
  - Мяу. Разумеется. Я очень слабый.
  
  - Так что найди себя занятие и, будь добр, не тревожь меня до самого начала турнира.
  
  Впрочем, можно было обойтись и без предупреждений - Лира наперед знала: проспать хоть три года кряду для него - что пальцами щелкнуть. И ничему другому он уж наверняка не станет посвящать отведенное время.
  
  - Мяу. А что же ты сама будешь делать все эти дни? - осведомился Мяульштейн.
  
  Вместо ответа Лира аккуратно, как и подобает "наследнице богатых кровей", присела, положив руки на подлокотники, закинула ногу на ногу - и опустила веки.
  
  - Мяу. Отоспаться думаешь? В такой-то позе? - Вещатель непонимающе приподнял бровь. - Ох уж эти королевские манеры.
  
  Последнее, о чем подумала Лира Блейк перед тем как погрузиться в долгий сон, была Глу.
  
  Скоро... совсем скоро наступит тот момент, когда она, наконец, свершит свою месть...
  
  
  
  ***
  
  
  
  Додож Бледнокрылая беззвучной, мерной поступью прошла к тому месту в доме, где сидела изначально, и остановилась. Затем, не оборачивая головы, глянула назад и произнесла:
  
  - Теперь тобой займемся.
  
  В тот же миг позади нее что-то угрожающе громыхнуло.
  
  - Долго же ты думал, - добавила она - и принялась плавными отшагиваниями уклоняться от кусков древесины, атаковавших ее со спины.
  
  Тем, кто в щепки разнес входные двери, а вместе с ними и значительную часть стены, был Ватер Гиор. Держа перед собой дрожащий кулак, он с животным оскалом и бегущими по лицу ручьями слез таращился на Вещательницу.
  
  - Не прощу... - прохрипел он.
  
  Когда внутри все поутихло, Додож быстро обернулась.
  
  - Продолжай, - холодно сказала она.
  
  Гиор едва сдерживал себя, чтобы не броситься на демонессу без всяких промедлений. Однако прежде всего он должен был высказаться и объяснить свой гнев. (Даже в эту роковую минуту - минуту, когда его сознание окончательно поработили эмоции - он не забывал о правилах хорошего тона: если уж и удумал затевать драку, то не поленись, пожалуйста, донести до обидчика - в чем он пред тобою виноват.)
  
  - Как же... так можно! - завопил Гиор. - Зачем... ЗАЧЕМ?! - и отчаянно замахал головой. - Если ты, наконец, сообразила, что мы и впрямь не пригодны для участия в Игрищах... то почему решила избавиться от нас так быстро?! Зачем отправила Глу в ад? Тренировка, скажешь? КАКОЙ ЖЕ БРЕД! Даже тупая обезьяна догадалась бы, что это - прикрытое убийство! Неужели ты настолько в ней разочаровалась? Неужели она не была достойна хотя бы того, чтобы спокойно прожить эти девять месяцев, предаваясь теплым воспоминаниям? А я ведь... и сам был бы не прочь поговорить с ней перед неминуемым концом...
  
  Громко шмыгая носом, демон смолк на пару секунд. Когда он снова заговорил, в нем произошла заметная перемена - глаза его засияли ярче, а кожа на мгновение окрасилась в темно-синий. Додож не проигнорировала эту вспышку. "Прекрасно, - подумала она. - Разозлить демона, познавшего соуллайн, оказалось так просто - стоило лишь навредить его грешнице. А я-то думала, что придется еще долго давить на этого неудачника. Что ж, тем лучше. Его демоническая стихия мало-помалу начинает просыпаться. Отлично, продолжай в том же духе, Гори Водяной".
  
  Гиор отчаянно повесил голову и вновь запричитал:
  
  - Глу, очевидно, уже погибла. Еще через полчаса зачахнет ее дух - и тогда для нее все кончится по-настоящему. Но почему? - Его тело вдруг опять посинело на секунду. - Как же это несправедливо... У нас в запасе было целых девять месяцев. Это время мы бы сумели потратить с умом. Но почему кто-то (Гиор резко поднял вспыхнувшие глаза на Вещательницу; его окрас сменился на синий в третий раз - и посерел обратно)... почему кто-то лишил нас этой возможности? Возможности, по праву принадлежавшей нам? Почему?
  
  - Воспринимай это как подарок. Если бы Глу потерпела поражение в турнире, ей бы пришлось долгую вечность испытывать ни с чем не сравнимые муки. Я же дала ей шанс покончить со всем быстро - сбросила ее вниз, где в скором времени ее дух завянет, и таким образом ей удастся избежать ужасной участи, которая ожидает всех остальных участников Греховных Игрищ, которым суждено проиграть. Разве не доброе дело я сделала? - Будь Додож способна выражать эмоции хотя бы так, как это умеет самый холодный и равнодушный человек на земле, Гиор, быть может, и понял бы, что сказанное было шуткой.
  
  Некоторое время он буравил ее неверящим взглядом.
  
  - НЕ ПРОЩУ! - внезапно взревел он. И бросился на Вещательницу. С каждым шагом из-под его ступни во все стороны выплескивались литры воды. - Свои девять месяцев я тебе ни за что не отдам! - За мгновение до того, как он и Додож Бледнокрылая сцепились, его кожа посинела - теперь уже надолго, - а на руках, спине и ногах заблестели вытянутые полоски черной чешуи.
  
  Ватер Гиор переменился.
  
  С привычно невозмутимым видом демонесса выудила из быстро открытой червоточины свой стальной посох с флажком на конце - и блокировала им атаку слетевшего с катушек Гиора. Последний окончательно впал в беспамятство, отчего запамятовал даже ладонь в кулак сжать - так и бросил ее вперед, рассчитывая, вероятно, схватиться за лицо противницы.
  
  Как бы то ни было, в итоге его рука наткнулась на холодную палку Вещательницы. Несмотря на огромную силу, вложенную в первый удар (чему свидетельствовала высоченная, сияющая голубым волна воды, возникшая за спиной Додож словно из ниоткуда и ударившая в стену), демонесса не сдвинулась ни на йоту.
  
  - Гнев - это хорошо, - произнесла она. - Так мы быстрее добьемся первых результатов. Но неужто ты и в самом деле так уверен, что Греховные Игрища не для тебя?
  
  Гиор лишь сильнее сжал зубы и громко рыкнул. В его теперешнем состоянии он едва ли мог толком воспринимать чужие слова.
  
  - Ну, посмотрим, как долго ты сможешь удерживать свою стихию, используя ее впервые, - добавила Додож - и выдохнула струю сигарного дыма. Дым тут же принял очертания худощавой человеческой руки и, точно разумный, метнулся к Гиору. Обвив его руку, подобно змее, он затем схватился за голову демона и толкнул его вперед. Гиору пришлось отпустить посох. Следом его несколько раз кряду - лицом вниз - шмякнули об пол. Да так, что доски - а глубже и бетон, - крошились как лед, по которому долбят кувалдой. Освободиться никак не получалось - как бы он ни старался навредить дымовой руке, коснуться ее в принципе было невозможно. К несчастью - притом, что ее удушающий захват был очень даже ощутим. (Ну а о том, что он мог разжижить свое тело при желании в любой момент, он, как и обычно, позабыл.)
  
  Когда Вещательница подняла его в пятый раз (чуть повыше), намереваясь припечатать его к полу посильнее, Гиор быстро нарисовал пальцем в воздухе небольшой круг - вслед за его коготком потянулась застывшая струйка мутной воды, - резким жестом заставил жидкость собраться в шар, схватил его и бросил под ноги Додож. Расплескавшаяся на полу вода разделилась на две змейки, и те тут же метнулись в разные стороны. В следующую секунду обоих демонов уже окружал низкий водяной барьер, растущий буквально на глазах.
  
  - Неплохо, - сказала Додож - и водяная клетка, приняв форму пирамиды, наконец доверху наполнилась непрозрачной вязкой жидкостью. Дымовая рука, как и предполагалось, исчезла, и освободившийся Гиор прыжком назад ретировался от своей противницы.
  
  Пока желеобразная пирамида таяла под шипящие звуки (Вещательница выдула другой - красный дым, и тот, нестерпимо горячий, быстро расплавил преграду), демон возвел руки к потолку, и над ними завращался толстый водяной блин. Затем он медленно - будто при малейшей осечке техника могла сорваться - опустил их, не сгибая, на уровень плечей, блин разделился ровно надвое, и каждая из частей поплыла за своей ладонью.
  
  - Ну, что у тебя еще? - осведомилась Додож. В зубах она держала новую сигару.
  
  Ватер Гиор напряженно вскрикнул - такой клич воины издают перед атакой, - и два тарелкоподобных водяных сгустка до самых локтей обволокли его протянутые конечности. Это было похоже на то, что некогда делала Глу - когда присовокупляла себе гигантские голубые кулаки. Гиоров же вариант несколько отличался - вместо массивных наростов, он ограничился едва различимыми длинными перчатками, распознать которые можно было лишь по их нервной ряби.
  
  Видя, что он вот-вот атакует, Додож с призывом указала на демона посохом и слегка склонила голову к плечу.
  
  Зигзагообразным рывком Гиор мгновенно достиг Вещательницы, подпрыгнул за пару шагов от нее и бросил в ее сторону кулак. Одновременно с тем с его руки сорвался кулак из воды и так же быстро, как пуля, усвистел вперед. Додож резко дернула плечом назад, и тот пролетел мимо. Судя по внушительному грохоту позади, попадаться под этот выстрел было небезопасно. В воздух тут же поднялись обломки стен и пола и всякие тренировочные атрибуты.
  
  Первый удар демонесса блокировала пойманной тренировачной гирей весом в полтонны. Гиор раскрошил ее на песчинки. Продолжая грозно кричать, он осыпал Вещательницу плотным роем атак, которые та с легкостью обходила, успевая при этом еще и отвечать (больно отвечать). Водяные кулаки он вскоре перестал использовать - каждый раз, когда приходилось делать хороший замах, он неминуемо открывался и в обязательно порядке получал лишний синяк.
  
  В какой-то момент Гиор не заметил блеснувшего посоха, и тот лихо припечатал ему в живот. Демон согнулся в три погибели и так и повис на нем. Не позволяя бедолаге вздохнуть лишний раз, Додож тут же крутнулась юлой и ногой дала ему в челюсть. Хотя Гиора и отнесло метров на пять, на ногах он устоял. И, не раздумывая, снова бросился на врага.
  
  Примерно на полпути его кожа вдруг начала моргать - то серела, то обратно синела.
  
  - Ненадолго тебя хватило. Жаль, - с досадой (владей она эмоциями, то определенно была бы досада) заметила Додож.
  
  Как и ожидалось - его атаки стали значительно слабее. Чтобы уйти от следующего удара, ей хватило и плавного движения, какие земные танцовщицы практикуют ежедневно. Она встала спиной к Гиору, и когда тот попытался достать ее вновь, не оборачиваясь ткнула концом посоха - тем концом, на котором держался флаг - ему в живот. Демон издал сдавленный вопль, не в силах отойти назад, - его точно на копье нанизили. Тем временем Додож приподняла другой конец и через плечо перекинула посох - а вместе с ним и Ватер Гиора. Не дав ему взмыть к потолку, она схватила его за ногу и несколько раз разбила его по полу.
  
  Его кожа теперь практически не возвращалась к синим оттенкам. Разве что на секундочку за целые полминуты.
  
  - Плохо, - прокомментриовала Вещательница - и швырнула его к дальней стене. Гиор наткнулся на тяжелых каменных воинов (новых каменных воинов - разрушенных, как видно, заменяли на автомате), но бросок оказался настолько сильным, что даже его вялое тельце (сейчас же он и впрямь размяк и сделался таким слабым, каким не был даже в свои обычные дни) растолкало их в стороны и воткнулось в крепкую дубовую стену. Не успел он упасть на пол, как Додож выдохнула дымовой кулак, и тот вмиг примчал к уже пораженному демону. Чрезвычайно мощный удар в грудь окончательно выбил из него сознание и синий цвет кожи. Он насквозь прострелил собою стену, следом - балконную ограду, и затем, не найдя больше препятствий, полетел туда же, куда совсем недавно была сброшена Глу - в ад.
  
  Но так как на него у Додож Бледнокрылой были другие планы, и та же тренировка, что была насильно предложена Глу, в них не входила, дымовая рука демонессы поймала его за набедренную повязку и вернула обратно в дом.
  
  Додож положила его перед собой и некоторое время молча смаковала сигару. Вдоволь налюбовавшись его побитым телом, она опустила веки и стала ждать его пробуждения.
  
  Спустя минут десять Ватер Гиор, наконец, очнулся.
  
  
Глава 48 - Мечта
  
  Как только к Гиору вернулась память и он вспомнил, по какой причине лежит сейчас здесь и чувствует такую слабость, он немедленно вскочил на ноги и, спотыкаясь да ухкая от боли, отошел от Вещательницы на значительное расстояние. Его лицо - а именно: глубоко сдвинутые брови, частое, прерывистое дыхание, сопровождаемое рыком, и острозубый оскал - выражало все ту же ненависть и неудержимое желание отомстить. Однако этот гнев отличался от предыдущего. В прошлый раз Гиор открыл в себе большую силу и выглядел устрашающе - от него можно было ожидать всего. Сейчас же он походил на мальчишку, оплакивающего смерть матери и пытающегося отомстить банде бравых грабителей, которые и обидели ее.
  
  В отличие от грабителей, которые, вероятнее всего, посмеялись бы над храбрым сопляком, Додож Бледнокрылая все так же отрешенно смотрела на отчаявшегося Гори Водяного, как будто была с ним совершенно незнакома.
  
  - Ну как ощущения? - осведомилась она. - Понравилось?
  
  Гиор, очевидно, хотел тут же ответить грубостью - к демонессе, которая лишила жизни его единственную подругу, он не желал больше обращаться по правилам приличия (что, однако, выходило у него с большим трудом, и уважительный тон все равно угадывался в его голосе), - но та не дала ему сказать:
  
  - Это зовется демонической стихией. Обычно демоны твоего класса осваивают ее с мальства - ведь иначе грехи недоступны, - но что насчет тебя... Странный ты. Читала, что труслив до ужаса, но чтобы даже стихия оставалась вне зоны доступа... и это в твоем-то возрасте...
  
  - Смолкни! - перебил ее Ватер Гиор. - Не делай вид, будто все это - та самая специальная тренировка! Ты уже избавилась от Глу - и сейчас наступит моя очередь. Но так просто... я тебе не дамся! - рявкнул он - и побежал на нее.
  
  Додож знала, что весь его запал - не от желания спасти свои последние девять месяцев жизни - корень его гнева произрастал из глубокой горечи по погибшей Глу. В том, что Додож сбросила ее только для того, чтобы убить, он был уверен. Пережить без малого год в аду, ни разу не погибнув, а потом еще и обратно вернуться, навряд ли кому-нибудь будет под силу.
  
  Вещательница была довольна: все это только подтверждало то, что между Гиором и девчонкой действительно существовала прочная связь - настолько прочная, что им оказался подвластен соуллайн.
  
  Гиор натянул на свою руку гигантский водяной кулак и с отчаянным ревом бросил его в Додож. Та вскрутила перед собой свой посох, подобно мельничным лопастям, и жидкий кулак сдуло еще до того, как он ее коснулся. Затем Додож нырнула под его руку, описала ногой полукруг и с размаха посохом сбила демона с ног. Тот перевернулся головой вниз и следом схлопотал удар ступней в грудь. Не успев даже на пол упасть, он пролетел с десяток метров и напоролся на каменного воина. Тот и не шелохнулся.
  
  - Не стоит сомневаться в моих методах тренировки, - заговорила Вещательница, пока Гиор медленно подымался на ноги. - Если б я знала, что Глу Шеридьяр не сможет там выжить, то не отправила бы ее вниз. Эта девушка... сама непредсказуемость в человеческом обличии. Ты провел с ней целую неделю (еще и полюбить ее сумел) и неужели так и не заметил, что она не совсем обычная грешница?
  
  - Хватит... чушь пороть, - огрызнулся Гиор. Он облокотился спиной о холодного воина, дабы отдышаться и перевести дух. - Ты убила ее. Ад - не место для тренировок...
  
  "Все-таки он невероятно труслив, - подумала Додож. - До чего же сильно он страшится ада..."
  
  - Будь уверен, - сказано было вслух, - Глу вернется к сроку... будучи намного сильнее прежнего...
  
  - Я сказал... - Гиор поднял с пола часть от сломанной алебарды - останки от предыдущих воинов, которых сразила Додож (даже этот кусочек рукояти был немыслимо тяжел; впрочем, при желании им можно было орудовать более-менее свободно) - и закричал: - НЕ НЕСИ ЧУШЬ!
  
  Снова атака.
  
  Но один взмах - и осколок алебарды раскрошен в песок, а Ватер Гиор распластан у стены.
  
  - Наша с тобой цель, - легко продолжила Додож, словно они не сражались, а сидели за столом и попивали чаёк, - добиться того, чтобы ты овладел своей стихией и разучил сверху того хотя бы один грех. Как считаешь, получится?
  
  Вместо ответа Гиор подобрал какую-то саблю и сделал очередную попытку отплатить Вещательнице за ее поступок, который, как он считал, ничем невозможно оправдать.
  
  (Не знаю, как к этой глупой настойчивости отнесется читатель, но автор глубоко сочувствует Гори Водяному. Будучи трусом до мозга костей, какую все-таки боль он должен сейчас испытывать, чтобы не бояться из раза в раз бросаться на посох Бледнокрылой Вещательницы с невероятным намерением - победить ее. Слезы из его глаз брызжали фонтаном. Особенно тогда, когда он вспоминал улыбку своей грешницы и ее рассказы о ее мечтах - то есть, постоянно.)
  
  Додож вновь отбросила его и добавила:
  
  - Итак, начнем с того, что ты узнаешь, как твоя стихия называется. Приступим?
  
  Пока вставал на ноги, Гиор процедил:
  
  - Я сказал... что не стану доверять тебе! - И рванул опять.
  
  - Не станешь доверять? - повторила Додож. - Это может быть проблемно. - И вдруг расселась на полу, поджав под себя ноги. Мчавшийся на нее Гиор остановился. Что это с ней? - В такой случае, я расскажу тебе об этом.
  
  Демон недоверчиво нахмурил лоб:
  
  - Расскажешь? Нет, довольно! Ты собираешься драться?!
  
  - В конце концов, если не расставить все точки, все может кончиться тем, что я тебя забью до смерти. А сдаваться, судя по всему, ты не собираешься. Неужто так сильно переживаешь за Глу Шеридьяр? Ну да, как же еще объяснить твое рвение? Ведь ты тот еще трусишка...
  
  - Ах ты...
  
  - В то, что Глу вернется, так просто ты не уверуешь, я ведь права?
  
  "Она что, зубы мне заговаривает?"
  
  - Поэтому я и поведаю тебе о том, какую цель преследуем я и мои братья. Надеюсь, после этого ты сможешь довериться мне.
  
  - !
  
  Додож выдохнула коня, вставшего на дыбы, и кончила:
  
  - Мы... хотим стать людьми.
  
  Ватер Гиор не сразу понял сказанного. А когда понял, округлил глаза и от удивления задрал подбородок.
  
  - Что?!
  
  - Это так. Мы собираемся выкупить друг друга: снять с себя Вещательские обязанности, получить человеческие тела и переселиться в мир живых.
  
  - Это... ложь! Зачем...
  
  - Слишком долго рассказывать о том, почему мы этого хотим, что прекрасного каждый из нас видит в той голубо-зеленой планете. Но, так или иначе, мы мечтаем об этом с самого детства - жить человеческой жизнью. Прекрасной жизнью... Разумеется, это противозаконно. Однако деньги в Хэллинге ценятся еще больше, чем в обществе людей. Вот почему за определенную сумму можно купить это право.
  
  - ...
  
  - Однажды мы уже пробовали. И хотя грешница, которую я тренировала, одержала победу, ввиду некоторых обстоятельств нам не удалось добиться своего.
  
  - Но... зачем вам это? И как...
  
  Додож перебила его:
  
  - Повторюсь: не хватит и девяти месяцев, чтобы описать те чувства, которые мы питаем к человеческому миру. Поэтому остановимся. - Тут она поднялась и сделала пару шагов навстречу Гиору. - Гори Водяной, я прошу помочь нам осуществить то, о чем мы грезили всю нашу жизнь. Только с вашей помощью (я говорю о Глу, которая, несомненно, станет сильнее, уж мне-то не знать) у нас может получиться. Пожалуйста, не подведи.
  
  Определенно - если бы все вышесказанное было приправлено хотя бы толикой чувств, выражать которые Додож не умела, Ватер Гиор, высоконравственный демон, не посмел бы отказать ей.
  
  - Какой бред! - воскликнул он. - Вещатель, мечтающий стать человеком... И ты думаешь, я в это поверю?!
  
  - Хотелось бы.
  
  - Черта с два! Ты поплатишься за то, что не позволила Глу остаться здесь! - и рванул вперед.
  
  - Жаль.
  
  Избиение продолжилось.
  
  
  
  ***
  
  
  
  До начала Греховных Игрищ оставалось около часа. Букмекерская зала, предназначенная для демонов, была переполнена. Все спешили сделать ставку и по ходу дела бурно обсуждали грядущий турнир.
  
  Со временем очереди в кассы стали длинее, и ждать приходилось не меньше десяти минут. Многие серьезно беспокоились, что не успеют поставить. (В том случае, если зритель не поспевал к сроку, компьютер самостоятельно в порядке случайного выбора делал ставку за него; деньги забирались позже. Разумеется, все хотели рисковать сбережениями только на своих фаворитах; желающих довериться удаче было немного. К тому же, размер ставки также определял компьютер - существовал минимум, который и взымался с неуспевших, - и неудачливому зрителю тогда только и оставалось, что молиться о победе выпавшего ему игрока.)
  
  Вещателей допускали к кассе без очереди. Прочие демоны про себя люто бранились, когда приходилось уступать дорогу какому-нибудь крылатому гордецу, но вслух возмутиться боялись - было небезопасно.
  
  Когда появился Птолемей Бледнокрылый, все почтенно расступились в стороны, боясь даже на секунду плохо подумать о нем. Пробирающая до костей аура безжизненности, что витала вокруг него, внушала уверенность, будто бы он одним взглядом способен превратить кого-либо в льдышку, и потому очень нежелательно подвергать себя хотя бы малейшему риску.
  
  Кассирша так и застыла, когда Птолемей протянул ей какую-то пластиковую карточку, на которой поблескивал вогнутый треугольник с полумесяцем позади. Ей потребовалось полминуты, чтобы прийти в себя и озябшей рукой взять предложенное.
  
  - Глу Шеридьяр, - произнес Вещатель. - Все, что там есть, - на ее победу.
  
  Все, кто стоял позади, дружно разинули рты. И тут же, ошеломленные, стали перешептываться:
  
  - Чего?
  
  - Он это серьезно?
  
  - Разве не на ее только поражение разрешено ставить?
  
  - Видимо, нет.
  
  - Но почему?
  
  - Как странно...
  
  Кассирша пришла в еще большее изумление, когда увидела, какая сумма хранилась на карточке Вещателя.
  
  - Вы... вы... вы уверены? - растерянно осведомилась она.
  
  - У тебя проблемы со слухом? - ответствовал Птолемей. - Все - на Глу Шеридьяр.
  
  Взгляд, которым сопровождалось сказанное (пусть Птолемей вовсе и не вкладывал в него ничего, таящего в себе угрозу, - так он смотрел на всех и постоянно), заставил демонессу смолкнуть и более не беспокоить Вещателя ни единым словом. Она молча кивнула - дескать, ставка зарегистрирована, - и поставивший удалился.
  
  Около одной из колонн, что держали на себе чашы с ярко-зеленым огнем, стоял, облокотившись спиной, Псатри Бледнокрылый. Когда его брат проходил мимо, он окликнул его:
  
  - А это точно безопасно - приходить тебе сюда? Ведь по правилам ты сейчас должен тренировать ту девчонку.
  
  Птолемей остановился и, не оборачиваясь, парировал:
  
  - Никому нет до этого дела. Сахей переписал документы - и теперь Додож официально значится Вещательницей Глу Шеридьяр. Нет причин для беспокойства.
  
  - Ну, тогда ладно.
  
  Оба помолчали.
  
  - Эй, брат... как считаешь, у нас получится? - нараспев - неумело, по-дурацки и подобно сумасшедшему - тихо спросил Псатри.
  
  Птолемей слегка повернул голову - чтобы собеседник мог видеть его щеку и кончик носа - и сказал:
  
  - Уверен. Додож не подведет. И тогда, наконец... мы сможем купить человеческую жизнь.
  
  Псатри Бледнокрылый хотел было издать радостный клич - впрочем, радостным бы его посчитали лишь люди с серьезными отклонениями в психике, - как вдруг в его глаза ударил яркий свет. Он и его брат одновременно обернулись на источник. В залу вошла Хая Златокрылая, главная руководительница всего Вещательного Центра.
  
  Внутри повисла гробовая тишина. Лишь легкое стрекотанье, напоминающее цикад, издавали длинные, испускающие яркий золотистый свет волосы Вещательницы. Все были глубоко удивлены ее визиту. Боясь жестокости, творящейся на арене, до сегодняшнего дня она ни разу не посещала Греховные Игрища. Почему же сейчас вдруг решилась?
  
  Хая встала в конец очереди и, мило улыбаясь, стала нашептывать себе под нос какую-то песенку.
  
  - Нет-нет, не нужно мне уступать, - замахала она руками, когда демоны отошли, предлагая ей пройти к кассе, как представителю привелегированного демонического класса. - Ведь это нечестно! Я отстою, как и полагается.
  
  Ей пришлось потратить около минуты, чтобы убедить их вернуться на свои места. Не уверенные в том, что правильно ее поняли, те, однако, еще несколько раз расступались.
  
  - Ну что же мне с вами делать, глупенькие? - Подобно рассерженной мамаше, она уперла руки в бока. - Я вам, конечно, благодарна, но правда - не стоит.
  
  Публика была окончательно приведена в замешательство, когда Хая назвала имя человека, на которого собралась поставить, и протянула кассирше наличные:
  
  - Глу Шеридьяр. На победу.
  
  Птолемей и Псатри едва заметно сдвинули брови - что на их языке жестов означало решительное недоумение. Обычный демон - демон, владеющий эмоциями - на их месте схватился бы за голову и заверещал на чем свет стоит.
  
  Как... это понимать? С чего бы той, кто за миллион дат не удосужился хотя бы разок прийти на Игрища, в свой первый раз делать такую безумную ставку?
  
  Так как с лица Вещательницы не сходила приветливая улыбка, какую едва ли встретишь во всем Хэллинге, кое-кто из толпы, распираемый любопытством, осмелился-таки спросить:
  
  - Извините... но почему... именно Глу?
  
  В какой-то момент он было пожалел, что позволил себе подобную наглость, но удивительно спокойная и доброжелательная реакция Златокрылой его успокоила.
  
  - Мм-м? - Она повернула голову. - Ну, никто ведь не хочет ее поддержать. Я думаю, бедной девочке будет грустно узнать, что в ее успех верит лишь она сама. - И улыбнулась еще дружелюбнее.
  
  Вопросов больше не поступало, и Вещательница, что-то весело напевая, вышла из залы.
  
  - Еще во время нашего с ней прошлогоднего разговора я заметил, что странностями она не обделена, - сказал Псатри, подойдя к Птолемею. - Не думал, что все настолько интересно. Воистину ненормальная демонесса.
  
  Птолемей задумчиво хмыкнул:
  
  - По-твоему, она не могла пронюхать о нашем плане и вознамериться нажиться на этом?
  
  - Навряд ли. Она чуть не разрыдалась, когда узнала, что новоявленная грешница первого класса - еще наивная малолетка.
  
  - Впрочем, я как-то слышал, что она с причудами, - вспомнил Птолемей. - Что ж, пусть будет так. Помешать нам это не должно.
  
  И оба вышли.
  
  
Глава 49 - Прибытие в ад
  
  Глу всегда считала, что облака - это всего лишь сгустки пара, которого даже коснуться толком нельзя. Упади ты на него хоть с высоты в несколько километров - и не почувствуешь, как пролетишь насквозь.
  
  К сожалению, облака, плавающие над адом, имели совсем другую природу.
  
  Каждый раз, когда Глу приходилось пробиваться сквозь очередное черное облачко, ей казалось, что она приземлялась на жесткий матрас, который не выдерживал ее веса и рвался пополам. От такого сопротивления, разумеется, ее тело начинало барахтаться в воздухе, как ударенное током.
  
  "Дно" не показывалось еще минут с пять. Когда Глу заметила высоченные многоэтажки (что ее весьма поразило: какой-то нетипичный ад), рвущиеся в небо и напоминающие футуристический мегаполис, она попыталась, наконец, выпрямиться. Пыталась, конечно, и до этого, но частые облака вовсю этому препятствовали. Пониже попадаться она стали пореже, и ей таки удалось перестать кувыркаться и поднять голову.
  
  Здания были самые что ни на есть исполинские. Представшая перед глазами девушки картина напоминала классический город будущего, увеличенный, правда, раз в двадцать. То тут то там раздавались пугающие взрывы, между зданиями во всех концах беспрерывно возникали всполохи.
  
  - Посадка будет жесткой, - процедила Глу, с неприязьню улыбнувшись.
  
  Местом приземления был большой серый перекресток. До окончания спуска оставалось с полминуты. Девушка чуть согнула колени, напрягла ноги так сильно, как только могла, и приготовилась на практике испытать рукоприкладство - грех, который увеличивал физические способности грешника и мог позволить упасть даже с такой высоты и не переломать себе все кости. По крайней мере, если освоен на должном уровне. В своих навыках Глу была более чем уверена. Она заулыбалась азартной улыбочкой - боязнь была мимолетной - и громко произнесла:
  
  - Спрыгну как на пуховик!
  
  Внизу, прямо под ней, что-то замельтешило. Когда расстояние до земли достаточно сократилось, Глу заметила, что на широкой дороге значилась группа людей. Точнее, две группы. Обе стояли друг против друга и о чем-то, судя по всему, переговаривались.
  
  Да это же узники ада!
  
  - Вот черт! Я же свалюсь на них, - обеспокоенно молвила Глу. От волнения (несмотря на показушный запал, к столь скорой встрече с грозными грешниками, населяющими ад, она не была готова) - положительного волнения - ее переполнил дурман, и ее ноги расслабились.
  
  Именно поэтому приземление оказалось не совсем удачным. Глу, конечно, осталась в живых и кости все сберегла, однако... распласталась по асфальту лицом вниз и еще некоторое время не могла подняться. К несчастью, рухнула она прямо между собравшимися грешниками.
  
  Вопреки ожиданиям, главные виновники собрания - два парня, которые стояли впереди своих групп, страшно улыбались и с давящим молчанием буравили друг друга голодными глазами - не обратили на девушку никакого внимания. Взгляд хищных зверей, аура беспощадных убийц, лютая жажда крови, которой сквозили даже их голоса - казалось, эти двое искали друг друга несколько веков, а когда нашли - то есть в данный момент, - напрочь обо всем позабыли и не посмели отвлечься даже на загадочную незнакомку, свалившуюся буквально с небес.
  
  
  
  - Ну что, покончим со всем этим сейчас? - внезапно заговорил один.
  
  - Я не против. Не подскажешь, какой это уже будет раз? - ответил другой.
  
  - Со счета сбился.
  
  - Как и я.
  
  Затем оба усмехнулись, одновременно хрустнули костяшками пальцев - и бросились друг на друга.
  
  Глу оправилась в тот миг, когда озверевших парней разделяла всего пара метров и незначительное препятсвие в виде ее тела. Обойти ее в ключевой момент они, как видно, не собирались. Девушку едва не расплющило их столкновением, как вдруг... некто выскочивший из одной из групп скользнул в ее сторону и, подхватив на руки, спас от смертельного пресса.
  
  Раздался оглушительный взрыв. В воздух поднялись клубы пыли, и на землю посыпался град из обломков дороги. Последовал второй бум. И еще. И еще.
  
  Забушевала неудержимая схватка.
  
  Незнакомец отнес Глу на безопасное расстояние. Он было собирался аккуратно спустить ее на ноги, но та рукой толкнула его в лоб, выскочила из его объятий, ногами ударила ему в грудь и с толчком отпрыгнула.
  
  - Не смей никогда так делать! - рявкнула она, затыкав в него пальцем. - Это ж какой позор - когда тебя на руках выносят из пожара подобно какой-то принцессе из мультиков. Гадость! - Но тут моментально успокоилась и мирно подняла ладошку. - А вообще спасибо.
  
  И только сейчас она заметила, что спас ее десятилетний мальчишка.
  
  - Еще и сопляк! - возмутилась дважды.
  
  - Ты неместная, - вдруг строго сказал он. И вправду, все грешники - а Глу далеко не одного уже повстречала - носили серые майку и штаны (в какие ее нарядили в комнате ожидания), в то время как она была по-торжественному разодета в униформу участника Греховных Игрищ. Сложно было принять за "свою". - Откуда ты? Как здесь очутилась?
  
  - Ишь каков наглец! - Глу сердито сложила руки под грудью. - И не боязно тебе разговаривать со мной в таком тоне - с тем, кто почти вдвое старше тебя? К тому же я - грозный бандит, и не дам спуску даже ребенку!
  
  Факт того, что ее жизнь (которой она должна была лишиться в первую же минуту своего пребывания в аду) спас какой-то молокосос, не давал ей покоя. И она всячески пыталась вернуть свой внутренний авторитет и избавиться от прескверного чувства беспомощности.
  
  - Бандит? - переспросил мальчик. - Так ты, значит, все-таки отсюда... Ясно. Кто твой босс?
  
  Глу вопросительно вильнула бровью.
  
  - В смысле?
  
  - Большинство грешников в аду состоит в бандах. Всем известно - бандиту проще всего освоить грех на высоком уровне: обычные дворовые хулиганы слишком мягки, а жестокие преступники - больно перебарщивают. Нужен баланс. Бандит - самый оптимальный вариант. К тому же, если ты член хорошей банды, придется меньше умирать. Перерождение, поверь мне, самая неприятная штука на свете.
  
  "Гаденыш, а, - ругнулась про себя Глу. - Небось, думает, что я тут новичок, и решил хвастнуть своими познаниями. Умник хренов".
  
  Тем не менее, любопытство взяло верх над гордостью, и она поинтересовалась (но перед этим подумала: "Прежде чем завязывать с кем-нибудь драку, неплохо будет разузнать - что тут и как"):
  
  - Хочешь сказать, один из тех двоих, - девушка кивнула в сторону несмолкающего грохота, - приходится тебе боссом?
  
  - Точно. Ты, как я понял, только недавно сюда попала? Какой у тебя срок?
  
  - Эм-м... ну... две сотни лет.
  
  Мальчик отвесил челюсть:
  
  - Что? Так мало?!
  
  - А? Что? Я сказала две сотни? Оговорилась, оговорилась. На самом деле - две тысячи.
  
  - О, ну тогда понятно.
  
  - Слушай, пацан. Перед тем, как отправить меня сюда, мне сказали, что все тут - безумные дракоманы. Мол, газ, которым вы дышите, заставляет вас постоянно злиться и желать кому-нибудь накостылять.
  
  Мальчки кивнул.
  
  - Почему же ты меня спас в таком случае? Да я и сама, если честно, не особенно рассержена.
  
  - Это так - здешний грешник может очень сильно возбудиться и затеять неслабую драку. Однако так происходит только в том случае, если мы находим достойного противника. Ты же - девчонка. Может, другая девочка и вознамерилась бы тебя за волосы подергать, но мне ты неинтересна. - Глу сделала над собой огромное усилие, чтобы не вцепиться этому зазнайке в глотку. Навряд ли ей еще встретится кто-то, кто согласится безвозмездно поведать ей о законах ада. Надо сдерживаться. - Редко случается так, чтобы мужчина дрался с женщиной. Ваш пол здесь считается слабым и всерьез не воспринимается. - Еще чуть-чуть, еще самую малость - и она сорвется. - Ну а спас я тебя потому, что в противном случае босс бы всем нам головы потом оторвал. В буквальном смысле. Я имею в виду твою кровь. Очевидно, тебя бы разорвало на куски, и твоя кровь испачкала бы одежду босса. То, что это женская кровь, он бы учуял мгновенно. А это в высшей степени унизительно. Поэтому, пожалуйста, убегай в женские районы как можно скорее. Не пачкай своим присутствием нашу территорию. Ладно? - И улыбнулся так, как улыбаются добродушные кавалеры, когда просят своих пассий не слишком опаздывать на грядущее свидание.
  
  Последняя капля.
  
  - ЧЕРТОВ НЕДОСОК!!! - Она подбежала к нему, схватила одной рукой за шиворот, высоко подняла и заорала ему прямо в лицо: - Это я-то никчемная? По-твоему, девушка ничего не может? Кровушка моя, значит, дорогу тебе, милок, пачкает? Да будет тебе, щенок, известно, что я, - она ткнула пальцем себе в грудь, - полноправный участник миллионных Греховных Игрищ! А следовательно, без двух минут сильнейший в мире человек! - Тот момент, что ее приняли только благодаря тому, что группа Вещателей решила осуществить свои замыслы используя ее, Глу скрыла не из желания показаться круче. Она просто позабыла об этом. - А спустилась я сюда только для того, чтобы вволю подраться перед турниром. Ну, скажи: встречал ли ты когда-нибудь другого грешника первого класса, который бы устроил свою тренировку здесь, в аду?
  
  Глу хотела прибавить еще парочку самоуверенных дерзостей, но в тот момент, когда она произнесла это (будто бы ключевое) слово - Греховные Игрища, - произошло кое-что, что заставило ее смолкнуть.
  
  Лицо мальчишки вдруг переменилось. Оно сделалось как у дьяволенка. Глазки вытаращилсь и покрылись красными прожилками, со рта потекла слюна, а губы изогнулись в безумную улыбку.
  
  - Грешник первого класса, говоришь, - радостно протянул он. И схватил Глу за челку. - Вот так удача! - Вскинул колено - и ступней припечатал девушке в грудь. Ту моментально отбросило к стене ближайшего здания-исполина. От одного только пойманного удара она обильно сплюнула кровью, что уж говорить о столкновении с крепким кирпичом, который разошелся под ее спиной многочисленными трещинами.
  
  Но времени на поправку у нее не было. Едва Глу успела вздохнуть и открыть глаза, как кулачок малолетнего грешника уже был у нее перед носом. Вовремя отпрыгнув в сторону, она избавила свою голову от превращения в фарш. Пролетевшая мимо рука мальчишки погрузилась в стену по локоть.
  
  Грянул камень, и он высвободил конечность. Все это время с его лица не сползала улыбка, какой не встретишь на Земле даже среди самых чокнутых маньяков.
  
  - Чего же ты сразу не сказала, - прошипел он, - что пришла сюда потренироваться. Я с радостью составлю компанию кому-то столь великому. - И ринулся в атаку.
  
  "А он силен, - подумала впечатленная Глу. - Не иначе на уровне Базы. И это всего лишь ребенок! Ребенок... Ребенок?"
  
  - Да ты смеешься надо мной! - молвила она. - Чем тратить время на такого сопляка, я уж лучше найду кого-нибудь посерьезнее. Не стой у меня на пути! - сказано было при том обстоятельстве, что с подбородка у нее беспрерывно капала кровь, а спина ныла так, словно на ней слон топтался не меньше часа.
  
  Мальчик ни словом не прокомментировал ее треп, занес кулак - и бросил его вперед. Так как нападение было открытым, Глу могла бы с легкостью уклониться. Но ввиду того, что ее противником был "возомнивший себя бойцом молокосос", она решила поступить иначе: блокировать, разок дать ему в лоб и отправиться, наконец, на поиски более достойного оппонента.
  
  Раздался пренеприятный хруст. Выставленная вперед рука девушки была переломана кулачком молокососа сразу в трех местах. Глу отбросило метра на три и повалило на землю. Гордая бандитка, разумеется, подавила рвущийся наружу вопль - больно-то как было! - но подняться и тут же продолжить бой уже не могла. Мальчик же ждать ее восстановления был не намерен. Он подпрыгнул высоко вверх, вытащил из ниоткуда короткий кол, вокруг которого зазмеились десятки черных молний - должно быть, использовал какой-то грех, - и с ревом рухнул на обездвиженную девушку.
  
  Наверное, на этом моменте автор и закончит свое повествование. Не станем мы останавливаться на том, что произошло с Глу, выжила ли она и, если так, чем в итоге обернулась ее тренировка. Не будем добрые полсотни глав описывать то, как Гиор со временем примирился с Додож Бледнокрылой и каким путем становился сильнее (ежели вообще становился). Когда-нибудь, безусловно, мы вернемся к тем ключевым сценам, которые произошли в эти девять месяцев и которые автор в данный момент решает перескочить, но которые, несомненно, имеют большую значимость в вопросе понимания некоторых будущих событий.
  
  Возможно, читатель глубоко удивится тем переменам, что произойдут в наших героях. Возможно, Глу и Гиор покажутся ему не теми, кем они были всего только одной главой ранее. Однако не стоит забывать, что мы с вами пропустим едва ли не целый год их жизни.
  
  И кто знает, что за это время могло случиться и каким образом повлияло на их сознание.
  
  
Глава 50 - Отборочный тур
  
  Зехот Шеридьяр сидел на корточках, облокотившись спиной о колонну, и глядел в потолок. Руки его покоились на коленках. Если бы не фреска, крупным планом изображавшая Сатану, он бы точно помер со скуки. Конечно, битый час таращиться на темную фигуру тоже не слишком весело, но если было присмотреться (что Зехот и сделал), можно было обнаружить и множество мелких деталей: на двухслойном кольце, окружавшем великого греховного владыку, картинками описывалась история сотворения мира и прочие весьма интересные сцены из наиважнейших событий Вселенной. И хотя разобраться, что там имелось в виду, было практически невозможно, все же любоваться подобными рисунками представлялось куда более занимательным делом, чем слушать то, как все остальные возбужденно переговаривались по поводу своих фаворитов.
  
  - Вот же идиоты, - бурчал Зехот. - Ничего не смыслят в этом. Очевидно же - только один человек из всей этой кучки бездарностей способен победить.
  
  Так как самому ему стоять в очереди - что неудивительно - было лень, он пригрозил какому-то богатенькому (судя по одежке) толстячку и дал ему приказ следить за его местом и подозвать, когда настанет время.
  
  Бездумное любование потолочной росписью Зехоту быстро приелось. Он сокрушенно вздохнул, повесил голову и, почесав в затылке, продолжительно зевнул. Тоска одолела его с новой силой. Даже поговорить тут было не с кем - все как один выглядели слабаками, не знающими жизни. На мгновение он подумал о том, что, по крайней мере, из всей этой гущи жутких недотеп, которые раздражали его одной только походкой (как европейцу кажется, что все азиаты друг на друга очень похожи, так и Зехоту виделось, что все здесь присутствующие ходят совершенно одинаково - так, как и полагается ходить тем, кто не знаком с бандитской жизнью: в нем до сих пор жила память бравого бандита, и всех людей он делил именно по этому критерию) - на мгновение ему подумалось, что среди них наверняка найдется кто-нибудь, кто увлечен теми же многосерийными мелодрамами, что и он, и тогда можно будет убить время кратковременной беседой. Однако могло выйти и так, что собеседнику окажутся не по душе его любимые герои, а этого Зехот уж точно бы не вынес.
  
  Едва он привстал, как подумал об этом и, расстроенный, брякнулся обратно.
  
  Придется поскучать еще некоторое время.
  
  Зехот уже было снова поднял глаза на потолок - что еще оставалось делать? - как вдруг среди взволнованной толпы рассмотрел до боли знакомую фигуру. Человек, который так сильно его заинтересовал (это был мужчина средних лет), медленно расхаживал посреди залы, подыскивая себе кассу, и с растерянным видом изучал брошюру с участниками Игрищ. Он был укутан в черное осеннее пальто, за спиной нес салатовый рюкзак, а его глаза скрывались за темными очками. Волосы у него были коротенькие, темные и ежиком торчали во все стороны.
  
  Встав в конце ближайшей очереди, он задрал голову и осмотрелся. Должно быть, только сейчас уделил внимание здешнему интерьеру - иначе не удивился бы так сильно.
  
  - Вот это да, - восхищенно протянул он. И обернулся на колонны с огнем, полыхающим на их макушках.
  
  Тогда-то ему и прилетело.
  
  - Блок! - вдруг прокричал Зехот - и с разбега ударил в его спину ногой. Незнакомец издал сдавленный хрип, его очки улетели куда-то в сторону. Он рухнул на пол и стал по нему кататься, держась за спину и стоная. Вопреки ожиданиям, свалился с ног и Зехот. Он схватился за голень, стал ойкать и причитать:
  
  - Ух, совсем форму растерял. Надеюсь, без вывиха обошлось. А в школе-то без проблем получалось. Да уж, надо бы заняться собой. - Затем медленно привстал, весело улыбнулся и, в шутку отдав честь, сказал: - Здорово, Блейк! Какими судьбами?
  
  Незнакомец поднялся следом. Щуря один глаз от боли, он с явным недоумением посмотрел на своего обидчика. Секунду спустя отвесил челюсть и воскликнул:
  
  - Шеридьяр!
  
  Тот, кого Зехот исподтишка поприветствовал пренеприятным ударом, звался Разор Блейк. Эти двое учились в одной школе и - было время - крепко дружили. Так как один посвящал все свободное время учебе, а другой был буйным бандитом, последнему очевидно не нравилось то, что его лучший друг толком не умел драться. Тогда-то он и придумал тот самый пинок, которым одарил его теперь: при каждом удобном случае он разбегался и со словами "Блок!" нападал на него со спины. Предполагалось, что это будет отличной тренировкой, и со временем он научится блокировать хотя бы подобные атаки. Но ничего не вышло - Разор всегда с равным успехом валился с ног и, корчась от боли, далеко прокатывался по полу - что в первый раз, что в последний.
  
  Разор Блейк, поглаживая поясницу, подковылял к бывшему другу, поднял брошюру и произнес:
  
  - Так значит, она, - он указал на статью об "удивительном нововведении Греховных Игрищ", где значилась фотография Глу, - и вправду твоя дочка? Не шутишь?
  
  Зехот смущенно отвернулся и что-то недовольно пробубнил. На гордого папашку он явно не был похож.
  
  Разор приветливо заулыбался и взглянул на фотографию еще раз:
  
  - Какая красивая. На тебя очень похожа.
  
  "Упаси бог, - подумал Зехот".
  
  - Со мной-то разобрались, - вслух сказал он. - Но ты что тут забыл? Подзаработать на ставках решил?
  
  Разор отмахнулся:
  
  - Ох, нет. Просто так получилось, что Лира тоже будет участвовать. - Зехот вопросительно повел бровью. - Это моя малышка, - пояснил Разор и продемонстрировал ее страничку в брошюре.
  
  Шеридьяр сделал над собой усилие, чтобы сдержаться и не вытаращить глаза от удивления. "Черт тебя побери, Глу! - в душах разругался он. - И почему именно я твой отец?! Чем я заслужил такое? После стольких лет я встречаю своего старого друга - и узнаю, что его дочь - грозный воин, в победе которого уверена большая часть зрителей. Ну а что до моего чадо... агрх... даже думать не хочется! Как же стыдно!"
  
  Тем временем Разор отлистал назад и продолжил любоваться личиком Глу:
  
  - Кто бы мог подумать, что наша следующая встреча произойдет в таком месте. Эй, Шеридьяр, а ведь наши дочери будут состязаться за звание сильнейшей, - воодушевленно проговорил он и со счастливой улыбкой поднял глаза на Зехота. Но вместо ответного радушия его взгляд был встречен дьявольским оскалом и хмурью на лице.
  
  Разор испуганно сделал быстрый шаг назад - еще со школьных лет он помнил, что небезопасно стоять рядом с Зехотом, когда его брови так сильно сдвинуты, а в глазах искрится неясный гнев.
  
  Шеридьяр резким движением выхватил из его рук брошюру и порвал ее в клочки. Ему было до того неловко, что он искренне жалел, что не назвался здешним завсегдатаем. "Глу Шеридьяр? Не знаю такой. Наверное, просто однофамилица. А я тут просто как зритель, - должен был он сказать". Но было уже поздно.
  
  - Ты чего, старик? - осторожно поинтересовался Разор.
  
  Зехот лишь сердито хмыкнул и молча сложил руки на груди. (Автор не станет пересказывать то, о чем он в тот момент думал. Все-таки это книга для детей, и длинные замысловатые ругательства, которыми он осыпал свою дочурку, здесь будут не к месту. Да и стыдно мне писать такое.)
  
  Разор же решил, что его приступ спровоцирован неожиданно приятной встречей. В школе так всегда было: когда дело доходило до теплых чувств и сентиментальностей, Зехот взрывался и принимал вид лютого зверя, сторонясь каких-либо нежностей, которые для бандита должны быть постыдны. (В этом отношении, стоит отметить в скобках, он был схож с ненавистной ему Глу. Пусть и не с такой силой, но девушка проявляла то же недовольство, когда сталкивалась с чем-нибудь подобным.)
  
  Но теперь все было по-другому. Зехот утратил свой прежний бандитский запал и пристрастился к глупым мыльным операм, за просмотром которых нередко ронял слезинку. Разумеется, Разор не знал, как сложилась дальнейшая судьба его друга, и потому ничего другого предположить не мог.
  
  Он подобрал очки с пола, оставил их на лбу, улыбнулся и сказал:
  
  - А ты ничуть не изменился. - Протянул руку. - Рад, что мы снова встретились.
  
  
  
  ***
  
  
  
  Ватер Гиор стоял у разрушенной двери и смотрел на уходящую вперед балконную дорожку, куда ровно девять месяцев назад они с Глу были переправлены; откуда немногим позднее она была сброшена вниз и отдана в руки судьбе; и где теперь с минуты на минуты должен был вспыхнуть столб света, оповещающий о начале Греховных Игрищ, через который они переместятся к арене, где состоится отборочный тур.
  
  - Глу, поспеши, - обеспокоенно проговорил Гиор. Но волновало его отнюдь не то, о чем наверняка подумал читатель. В его голосе ощущалась твердая уверенность в том, что Глу обязательно вернется оттуда. Но вот успеет ли она вовремя? Ведь ей могло там и понравиться. Не удумала ли она в таком случае задержаться? От этой девицы можно было ожидать всего. А за время, проведенное в аду, уровень ее непредсказуемости - нет никаких сомнений - вырос вдвое, а то и втрое.
  
  Из полуразрушенного дома вышла Додож. Она молча прошагала к середине выступа, выдохнула белую девочку, похожую на Глу, и сказала:
  
  - Она идет.
  
  Едва Гиор приоткрыл рот, чтобы переспросить ее, как вдруг темная фигура выскочила откуда-то снизу, взмыла высоко вверх и ступила на дырявую крышу.
  
  - Ох, я удивлена, - бесстрастно проговорила Додож и обернулась. - Не думала, что ты сумеешь самостоятельно вернуться сюда, Глу Шеридьяр. Одно дело провести там девять месяцев и остаться живой, но... подняться на такую высоту... как тебе это удалось? Я планировала вытаскивать тебя своими силами.
  
  Ватер Гиор остолбенел. Услышав имя своей подруги, он никак не мог решиться оглянуться и посмотреть на нее. Друзья всегда ощущают такую неловкость перед встречей после долгой разлуки.
  
  Глу молча спрыгнула вниз и медленно осмотрела демона с головы до ног. Тот ответил ей тем же. Ее лицо теперь пересекало несколько больших шрамов, волосы значительно отросли (их стягивала какая-то грязная резинка), но наибольшие изменения претерпел ее взгляд: глубокий, таящий в себе нечто, что Глу познала в течение пережитой тренировки, взгляд, каким обладают лишь мудрецы, одним своим видом вызывающие трепет и уважение. Гиор никак не ожидал такой перемены. Предполагалось, что Глу превратится в куда более бесшабашную персону, которой даже великие Греховные Игрища после будут казаться скукотой.
  
  Настолько она переменилась, что даже ни словом не обмолвилась о том, чему обучился Гиор за это время - ведь кожа его окончательно окрасилась в темно-синий, переплетенный полосами черной чешуи, да и слезы больше не капали из его глаз. Совсем не капали. Прежняя Глу бы определенно запрыгала на месте, выпытывая у демона, что же с ним произошло. Но Глу теперешняя не выказала ни малейшего интереса. Она с таким равнодушием обратила затем взор к Вещательнице, будто его прогресс был чем-то самим собой разумеющимся и в излишнем внимании вовсе не нуждался.
  
  Гиор, может, и хотел поскорее поделиться с ней тем, что наконец освоил свою демоническую стихию, но аура величия, что теперь витала над грешницей, не позволяла ему и звука издать.
  
  Когда Додож Бледнокрылая поравнялась с Глу, за ее спиной, в конце вытянутого балкона, засиял столб голубого света, зовущий к себе участницу.
  
  - Не стану загружать тебя вопросами, хоть мне и очень интересно, что с тобой произошло внизу, - холодно отчеканила Вещательница. - Насчет демона не беспокойся - он готов. Спрошу тебя только об одном. - Она помолчала секунду-другую, сверху вниз глядя в ее тихие глаза. - Ты принесешь мне победу?
  
  Вместо ответа Глу безмолвно обошла ее стороной, направившись к светящемуся порталу, и поманила Гиора рукой. Тот неуверенно побежал вслед за ней.
  
  - Отлично, - отрезала Додож - и сунула палец между страницами книги. Затем обернулась и выстрелила белым шариком в спину Глу. Тот тут же растворился. Девушка ничего не почувствовала. - Будет нехорошо в таком виде показываться перед зрителями, - досказала она, и все шрамы грешницы тут же исчезли. - Станьте чемпионами.
  
  Глу тронула свое лицо - что-то защекотало - и обнаружила, что от страшных шрамов не осталось и следа. Посходили отметины и с остальных мест на ее окрепшем теле. Девушка безразлично хмыкнула - и вошла в бьющий ввысь поток ярко-голубого света.
  
  Но перед тем, как в последний раз шагнуть вперед и наконец покинуть ад, Глу метнула пару взглядов по сторонам. Всюду, куда ни посмотри, сияли разноцветные лучики, уходящие далеко вверх: где-то там и остальные участники Греховных Игрищ вставали под свет и отправлялись навстречу своей судьбе.
  
  Глу умиротворенно опустила веки, двинулась к порталу и, не оборачиваясь, схватила Гиора за руку и грубым рывком увлекла за собой. Время пришло.
  
  Как только эти двое переступили границу, мир в их глазах мгновенно переменился. Красное небо на мгновение сделалось черным, а облака побелели. Затем все резко смазалось, точно вид за окном автомобиля, разогнавшегося на полную, - и тут же потухло.
  
  Недолгое время Глу и Гиор пребывали в кромешной темноте. Не успели они и словом перекинуться, как прямо перед ними раскрылся большой глаз, испускающий яркое голубое свечение. Под ним располагалось невысокое - с человеческий рост - зеркало, поверхность которого ходила едва заметной рябью. Само помещение, куда их перенесло, было холодным и крохотным - не больше десяти квадратных метров. У противолежащих стен стояло по каменной скамье.
  
  Внезапно Глу громко рассмеялась. Все это время Гиор никак не мог подобрать подходящих слов, чтобы завязать разговор - пусть она и превратилась в хладнокровную рассудительную бандитку, переговорить о предстоящем турнире все-таки бы не помешало, - но в тот момент, когда весь ее образ вдруг был перечеркнут этим беспричинным гоготом, он решился спросить:
  
  - Ты чего?
  
  Глу не унималась. Она схватилась за живот и брякнулась на скамейку.
  
  - Видели бы вы свои лица, - сквозь смех процедила она. - Особенно ты, - указала на Гиора пальцем. - Вещательница-то все равно удивляться не умеет.
  
  Гиор в замешательстве присел на вторую скамью, улыбнулся глупой улыбкой и почесал в затылке. Да что это с ней, в самом деле?
  
  Вскоре Глу поуспокоилась, смахнула горячие слезинки и пояснила:
  
  - А я уж чуть было не засветилась. Когда Додож исцелила мои шрамы, я едва не вскричала от изумления. Но нужно было держать образ - и я справилась. Ведь правда? - И прыснула снова.
  
  Не зная, как реагировать на ее неконтролируемые перемены - то она хмурая молчунья, то бесстрашная веселушка, какой была всегда, - Гиор бегал глазами по комнате и отвечал тихим согласным смешком.
  
  - Это прямо как в том фильме (уже не припомню название), - продолжала Глу. Она резко вскочила на ноги, сложила руки на груди, повернулась полубоком и деланно посерьезнела. - Я тренировалась долгие месяцы. Этот опыт выбил из меня всю беззаботность, и я (вы же видите?) изменилась. Глу Шеридьяр уже не та, кем была раньше. Больше вы не увидите ее хохочущей и жаждущей подраться с кем-нибудь за углом. Нет, игры закончились. Греховные Игрища - не место для этого. Я... - Ее щеки раздулись, сдерживая смех, Глу запнулась на полуслове и рассмеялась опять.
  
  - Погоди-ка, - догадался Гиор. - Выходит, ты...
  
  - Да розыгрыш это был, розыгрыш. Мне показалось это отличной идеей - обыграть свое появление так, как это обычно бывает в классических боевиках. А что, круто ведь получилось? - Она свалилась обратно на скамью, раскинув руки на спинке. - Даже Вещательница поверила. Еще повезло, что я сдержалась и не заржала - смотреть на то, как вы, ребята, с уважением сторонитесь меня и осторожно подбираете слова - ох, сам бы попробовал не засмеяться. Пришлось прокручивать в голове битву с Базой, дабы отвлечься.
  
  Глазки Гиора уменьшились, сам он приоткрыл рот, а по виску его сбежала сверкнувшая капелька пота - словом, демон невольно принял такой вид, какой бывает у неудачников, которые ведутся на какую-нибудь очевиднейшую шутку и только после понимают, что только ребенок бы не учуял в ней подвох.
  
  - Кстати, ты ведь тоже не прохлаждался все это время? - игриво ухмыльнулась Глу. - Мне нравится твой новый окрас. Так намного круче. Да и не рыдаешь ты больше. - И показала оттопыренный кверху большой палец.
  
  Похвала, которой так ждал Гиор - ведь это было впервые в его жизни, когда он добился чего-то такого, о чем доселе даже думать боялся, - вывела его из глупого ступора и заставила улыбнуться и сказать:
  
  - Да, я готовился к твоему возвращению, не хотел подводить. - Он возбужденно поднялся с места. - Но какой же сильной ты стала за это время? Мы ведь сможем победить, Глу? Правда?
  
  Глу тут же подскочила, скрестив руки, плечом уперлась в грудь демону, оскорбительно насупилась и произнесла:
  
  - А у тебя что, сомнения по этому поводу? Не уверен в успехе своего босса? Плохой тогда из тебя бандит.
  
  - Никаких сомнений! - махнул Гиор кулаком; в глазах его плескался азарт. - Я обязательно постараюсь!
  
  - Ну вот и отлично!
  
  Решительному настрою демона не суждено было долго жить. Едва они обернулись к зеркалу, собираясь перейти на ту сторону, как неуверенность и страх закрались к нему в душу. Как он мог забыть о том, что остальные участники имели столько же времени для повышения собственного уровня, который и без того был за гранью достижимого, сколько и они с Глу? Радость за собственный успех затуманила его рассудок. Он с нетерпением ждал того дня, когда Глу, наконец, увидит, чего он достиг, дружески усмехнется, как она это умеет, хлопнет его по плечу и скажет что-нибудь одобрительное. Гиор был так взволнован мыслью, что способен стать тем, кого из него хотела вылепить Додож (а именно: настоящим бойцом, могущим испугать любого хулигана), что все эти девять месяцев жил одной лишь этой идеей. Наблюдая за тем, как постепенно растет его сила, он взращивал в себе уверенность, что это - очень много, что этого обязательно должно хватить, чтобы выступить против Цетры Железного или любого другого демона. Так к любому из нас, кто начинает чем-нибудь усиленно заниматься и спустя небольшое время замечает прогресс в своих трудах, на ум невольно приходит мысль, что он, быть может, гений.
  
  Теперь же к Гиору вернулось прежнее волнение. Он разом вспомнил все жуткие байки, какие слышал, о сложностях, с которыми сталкиваются участники Греховных Игрищ. Вспомнил, что состязание это - вовсе не для таких как они. Наконец, что пригласили сюда их не за выдающиеся достижения в греховном искусстве - а только потому, что так захотела группа Вещателей.
  
  Когда Глу подошла к зеркалу, размахивая рукой для разминки и приговаривая, что никому теперь против нее не устоять, он часто задышал, и у него привычно затряслись колени. А может, все-таки не надо, Глу? - хотел было он сказать, но быстро отогнал от себя это наваждение, понимая, как глупо бы прозвучали эти слова. Да и, в конце концов, не должно же все быть настолько ужасно? - пытался он себя успокоить. Ведь они тренировались чуть ли не целый год, и кто знает, может, их теперешней силы будет достаточно для того, чтобы не помереть хотя бы на отборе. К тому же в их победе заинтересованы могущественные Вещатели, которые уверены, что все пройдет удачно.
  
  - Так с чего бы тогда мне беспокоиться? - вслух подумал Гиор.
  
  Глу посмотрела на него и промычала:
  
  - Мм-м?
  
  Но не переживать он уже не мог.
  
  Нам каюк, - печально решил он.
  
  - Эй, Глу, - Гиор положил руку ей на плечо, - расскажи, пожалуйста, о своих приключениях. Тебе наверняка есть чем поделиться. Все-таки не каждый день выпадает возможность отправиться в девятимесячный отпуск прямиком в ад, - натянуто пошутил он и издал нелепое подобие смешка. Он всеми силами пытался потянуть время перед выходом к первой арене.
  
  Глу лаконично отделалась:
  
  - Да, там было жутко весело... сколько же крутых грешников я повстречала... ох, нет, лучше не буду ничего говорить - а то ты еще обзавидуешься и завывать начнешь, мол, почему и тебя не скинули. Хе-хе. - И шагнула в зеркало.
  
  (Глу была убеждена, что Гиор изменился в лучшую сторону и теперь полностью разделяет ее пристрастия: мордобои, полагала она, и ему теперь полюбились. На протяжении всех девяти месяцев она с огоньком в душе ждала их скорейшей встречи, веря в то, что за это время демон уж точно огрубеет, прибавит в силе и разучит пару-тройку хорошеньких ругательств. В том же направлении мыслил и Гиор. Он надеялся, что его подруга, ежели действительно сможет выбраться из ада, несомненно станет другой. Плохой ли, хорошей ли - было неважно, главное, чтобы произошли хоть какие-то сдвиги. Глядишь, и избавилась бы от привычки вовлекать его в жуткие неприятности. Однако на деле все вышло совсем иначе: ни один, ни другая ни чуточки не изменились. Будто бы и не расставались они вовсе. Впрочем, Глу до сих пор ни разу не упомянула о Лире Блейк, той загадочной девчонке, которая перед их с Гиором разлукой объявила ее своим главным противником. С чего бы, интересно, ей не вспомнить об этом сейчас? Может, ее натура все-таки претерпела небольшие изменения, и теперь Глу не так интересны бессмысленные разборки? Хм.)
  
  - Ай! Что за чертовщина? - ойкнула Глу и принялась натирать лоб - пройти сквозь зеркало почему-то не вышло, она так и стукнулась об него головой. - Эй, глазище, как это понимать?
  
  - Вы не можете пройти вместе с демоном, - ровным роботоподобным голосом раздалось в ответ. - Спрячьте его в блонк. Таковы правила.
  
  Глу раздраженно скривила губы.
  
  - Гадство. Если я войду сама, мое появление будет не так круто выглядеть: все подумают, что я стесняюсь своего демона, слабак какой-нибудь, решат. - То, что остальные участники также останутся без видимого сопровождения демонов, она будто бы и позабыла - видать, распланировала уже выход вместе с Гиором, вот и разнервничалась, когда получила отказ. Подумав об этом - что же задумала Глу на случай, если бы им было дозволено пройти вдвоем, - демон поблагодарил организаторов за этот запрет, иначе кто знает, в каком свете девушка выставила бы их. Поди, показательную драку еще бы устроила. - Ладно уж, - буркнула она и, не оборачиваясь, протянула блонк назад. - Ныряй, дружище.
  
  Ватер Гиор сглотнул - и, захлюпав, перебрался куда было велено.
  
  Наконец Глу получила добро на переход. Она в последний раз зло зыркнула на глаз над зеркалом - и молча перешла на ту сторону.
  
  В новооткрывшемся зале было темно и холодно. В центре стоял массивный стеклянный куб, расположенный на невысоком плато, к которому вели четыре каменных лестницы со всех сторон, - тусклые подсветки вокруг него, в виде небольших глазиков, были единственным источником света в этом огромном помещении, места в котором с лихвой бы хватило хоть на тысячу персон. Имеющихся "лампочек" было достаточно для того, чтобы не споткнуться и разглядеть перед собой темные фигуры прочих участников, расположившихся вокруг большого куба, занимавшего около трети всей площади.
  
  Внутри царила абсолютная тишина. Ни шепота, ни нервного перешагивания из стороны в сторону, ни хруста костяшек пальцев для разминки, ни даже тяжелого дыхания - все точно окаменели. Народу было много, наверняка большая часть уже подоспела. Однако... отчего такое настроение? Здесь же определенно масса таких, кого хлебом не корми - дай только к кому-нибудь пристать и похвастаться своей силой.
  
  Что за атмосфера?
  
  Глу сделала три неуверенных шага вперед - и почувствовала, что все смотрят на нее. Не только почувствовала - те, кто был к ней ближе всего, в открытую таращились на нее с каким-то подозрительным интересом. Они словно ждали чего-то.
  
  Глу уперла руки в бока и уже было собиралась громко осведомиться, с чего бы столько внимания ей уделено, как вдруг к ней подбежал какой-то парень и заголосил:
  
  - О, великая госпожа, я ждал вашего прибытия с таким нетерпением, что искусал себе все локти. - Он причитал так, как причитают молитвенники перед иконой. Еще и на колени рухнул, стукнувшись лбом об пол. Глу опешила. Отвесила челюсть и округлила глаза. А парень все продолжал взывать к "ее величеству". - Я так рад, что вы наконец пожаловали к нам, о, могущественнейшая грешница первого класса. Каков будет ваш первый приказ, госпожа? - Он медленно, как и подобает покорному слуге, поднял глаза. Распластавшемуся перед Глу грешнику было не больше двадцати лет. Половина его головы была выбрита, и на лысой части значился фрагмент символа инь-янь. Волосы, оставшиеся нетронутыми, были спутаны в дреды и почти касались плеч.
  
  По его лицу водопадом сбегал пот, губы и глаза нервно подергивались, да и весь вид его указывал на то, что устроил этот спектакль он явно не по своей прихоти. Догадка Глу быстро подтвердилась.
  
  Внезапно большинство присутствующих в голос засмеялись.
  
  Просидел на коленках парень не больше десяти секунд. Не выдержав, он зло оскалился, подскочил с места, обернулся к кому-то, кто стоял в темноте, и бросил:
  
  - Ну все, ты удовлетворен? Я выполнил твое долбаное желание.
  
  - Конечно-конечно, думаю, я засчитаю это, - сквозь смех проговорил тот, к кому обратились. Он вышел к своему озлобленному товарищу и братски приобнял его. - А все-таки неплохой из тебя актер получился. Или, может, ты всегда тайно мечтал переродиться в чью-нибудь прислугу? Ха-ха-ха.
  
  Теперь Глу могла рассмотреть и второго. Впрочем, ничего нового она не увидела: перед ней стояли два идеальных близнеца. Разве что у одного выстрижена была левая часть головы, а у другого правая. Рисунок инь-янь, изображенный на выбритой половинке каждого, у одного заканчивался на белой половине, у другого - на черной. У обоих по плечо отсутствовали руки: у одного правая, у другого - левая.
  
  - Ладно, подруга, - обратился тот, кто загадывал желание, к Глу, - вижу, ты не въезжаешь, что тут произошло - так уж и быть, объясню. Мы с братцем просто поспорили, кто пожалует сюда следующим: парень или девушка. Проигравший должен был сделать то, что ты только что видела. Надеюсь, с чувством юмора у тебя все в порядке и бросаться на нас ты не станешь.
  
  "Они не знают, кто я такая, - тут же подумалось Глу. - Птолемей говорил, что отношение ко мне у участников будет особенное - косых взглядов и унизительных пинков со спины не избежать. Однако никто и не думает плюнуть в мою сторону. - Но быстро вспомнила: - Ах, ну да. Все верно - ведь мы не видели лиц друг друга".
  
  - Эх, сколько раз мне еще тебе вбивать: я никогда не проигрываю в спорах, - тем временем сцепились братья.
  
  - Бахвалься сколько угодно. Но однажды я тебя обязательно переспорю! Только подожди, - парировал проигравший.
  
  - Подождать? Знаешь, люди не живут столько...
  
  - Вот ублюдок... Может, еще раз тогда попробуем?
  
  - И это будет... мм-м... где-то стотысячный наш спор. Юбилей - прямо как и сегодняшние Игрища! - Победитель громко прыснул.
  
  Видя, что ее персона этим двоим, равно как и остальным присутствующим, более не интересна - все молча таращились на нее только потому, что слышали, как неугомонная двойня поспорила на ее приход, и с интересом ждали выступления проигравшего братца, - Глу коварно улыбнулась и подумала: "Хе-хе, думаете, я вам позволю вот так спокойно болтать, когда перед вами - сама я?"
  
  - Эй, народ, - громко обратила она на себя внимание, - у меня есть заявление. - Заговорщически ухмыльнулась, помолчала для интриги и кончила: - Мое имя - Гл...
  
  - Приветствую вас, дорогие участники! - Некто перебил ее на полуслове; взгляды грешников тут же перекочевали на него. Новоприбывшим оказался жуткий на вид демон: вместо волос у него из головы росло множество цепей. Он стоял на стеклянном кубе и с улыбкой вещал: - Мое имя - Олбин Вихревой, и я - ваш проводник по отборочному туру и первому этапу миллионных Греховных Игрищ. Приятно знаться, в общем.
  
  - Спорим, этот демон мужского пола? - шепнул братец, который проиграл накануне.
  
  - За дурака меня держишь? - тихо возмутился тот, кто победил. - Не умеешь ты придумывать темы для спора - так лучше и не пытайся.
  
  Проигрывающий братец весь задымился от гнева и забурчал себе под нос ругательства.
  
  Внимая словам демона, дабы не упустить ни одной детали, Глу на время решила отложить публичное оглашение своего имени. С ее-то неспособностью уяснять все с первого раза - навострить ушки и забыть обо всем было просто необходимо.
  
  Демон с силой притопнул ногой, мелодичный звон эхом пролетел по залу из угла в угол, и внутри куба разлился яркий свет, осветивший и все помещение. Наконец, у участников появилась возможность как следует осмотреть то место, в котором они находились, - и Глу ею воспользовалась. Вопреки ожиданию, перед ней во всей своей красе предстали то тут то там разбитые стены, покрытые грязью, трещинами и памятными граффити, типа "здесь был тот-то, тот-то, мечтает сразиться с тем-то, тем-то".
  
  - К счастью или к сожалению, отборочный тур не транслируется для зрителей, - продолжал Олбин Вихревой. - Так что можете расслабиться и не играть брутальных героев для камеры - здесь ее нет. Ну, теперь, думаю, можно и к делу перейти. - Смолк на секунду и оглядел всех. Его ржавые цепи противно позвякивали, когда он вертел головой. - Но перед этим хочу добавить вот что: решать, кому идти в первый этап Игрищ, а кому на тарелку Мсье Сатаны - только мне. Разумеется, все зависит от того, пройдете ли вы предложенное испытание. Однако... я могу устроить все так, что вы ни за что его не пройдете. Смекаете, к чему я? Будете плохо себя вести, не слушать меня, пререкаться или как-то косо глянете в мою сторону - можете намазываться майонезом, Мсье Сатана наверняка оценит. Давайте сделаем все быстро и без проблем - болельщики ждут. А их удовольствие - первостепенно.
  
  Отовсюду понеслись рычание и хруст пальцев - очевидно мало кому понравилось такое приветствие.
  
  Демон довольно встряхнул головой - ему будто бы нравился звук, который издавали его "волосы" - и перешел к пояснению правил:
  
  - Как вам уже сказали, в каждом из семи этапов будут испытываться наиважнейшие для синнера стороны человеческой души. И первое, что вам придется продемонстрировать, - это удача. Да, именно удачу, главным образом, мы испытаем в каждом из вас в первом игрище.
  
  В отборочном же туре нам, по идее, нужно лишь измерить ваш уровень силы и отсеять слабаков. Однако с недавних пор мы приобщили к нему и кое-что из первого этапа, который вас еще ждет. И это - проверка удачи. Обратите внимание на машину, которая подо мной. - Но все и так уже давно заметили огромный, напоминающий футуристическую пушку агрегат, прижатый к стене внутри куба. - Она выстреливает чистой греховной энергией. Ваша задача - отразить выстрел и остаться в живых. Смысл ясен? Отбиваете - проходите. Нет - приятного аппетита, Мсье Сатана. Все просто. Теперь, полагаю, вам не терпится спросить, каким образом мы определим вашу удачу. А тем, что мощность заряда, который пальнет по вам, для каждого будет разной. И что кому выпадет - определит случайность. Надеюсь, вопросов ни у кого нет? Я ведь доходчиво растолковал?
  
  Может, кто-то и хотел чего переспросить (как Глу, например), но так как демон сказал об этом предупреждающим тоном - мол, лучше промолчите, иначе будет плохо, - никто рта не раскрыл.
  
  - Замечательно, - снова тряхнул головой Олбин. - Впрочем, знаете, ежели среди вас есть тот, кто не уверен в своей удаче (нечестно ведь, что мы пихнули это в отборочный этап), он может воспользоваться правом тысячи хитов. - Все как один вопросительно приподняли бровь. - Хит - единица измерения мощности греха. Вы не станете тянуть жребий и получите выстрел в тысячу хитов. Проблема в том (вы, наверное, уже догадались), что вам неизвестно, насколько это много. Может оказаться так, что тысяча - уровень богов, и всем остальным выпадет от десятки до пятисот. Да, это действительно проблема. Но решать вам. Как бонус, могу сказать лишь следующее: с теми силами, какие у вас были до специальной тренировки, ни один из вас бы не выдержал подобный выстрел. - Сдул цепь с лица и добавил: - Ну, кто-нибудь желает?
  
  Демон замолчал на минуту, ожидая, пока найдутся те, кто захочет воспользоваться предложенным.
  
  В зале повисло напряженное молчание.
  
  - Спорим, кто-то согласится на это дерьмо? - шепотом предложил братец-победитель.
  
  Братец-проигравший думал, что это невозможно - навряд ли сыщется какой-нибудь дурак, который не сможет догадаться, что это та же проверка удачи, только завуалированная. Поэтому он не раздумывая пожал руку. "Вот ты и прокололся, брат, - довольно подумывал он. - Распереживался, видать, вот и предложил поспорить, чтобы хоть как-то отвлечься. Ну, теперь..."
  
  - Я бы хотел, - вдруг поднял кто-то руку.
  
  Братец-победитель удовлетворенно улыбнулся, кивнул сам себе и дал пинка разинувшему рот брату - традиционно они спорили на пинок, если условия не оговорились по каким-то причинам.
  
  Братец-проигравший снова разругался, никак не понимая, откуда он мог знать об этом. Просто невероятно! Неужели среди участников - талантливых грешников первого класса, отличившихся при жизни - есть и трусы, настолько неуверенные в себе? Но каким же боком братец-победитель прознал об этом? Предположить что-то такое, да еще и рискнуть поспорить на это - нет, тут явно что-то не то. Уж не выходит ли так, что он - какой-нибудь сильный экстрасенс, тайком от него обучившийся? Да, это бы многое объяснило. Например, почему все сто тысяч споров кряду выигрывал только он. Хм.
  
  И братец-проигравший серьезно призадумался над этим.
  
  Он так и не сообразил, что братец-победитель всего-навсего загодя заметил, как один из грешников нервно переминается с ноги на ногу и тянет руку кверху, собираясь принять право тысячи хитов.
  
  Бородатый мужчина лет тридцати - тот, кто усомнился в своей удаче - по ступенькам поднялся к кубу; на стекле, над его головой, появилось полупрозрачное изображение большого глаза, полыхнувшего голубым светом. Стекло взволновалось, обзавелось парой-тройкой будто бы выплавленных прорех, растущих со временем, и уже в следующее мгновение перед участником отворился невысокий проход внутрь.
  
  - Можете не беспокоиться, - обратился Олбин Вихревой ко всем, - этот аквариум непробиваем, - он присел на корточки и постучал по нему пальцами, - каким бы мощным не был выстрел, до вас не долетит. - Затем вздохнул, разлегся как на диване, подперев голову рукой, помахал грешнику внизу и сказал: - Ладно, а теперь вставай на метку.
  
  Мужчина - весьма суровый с виду - встал на свастику, вычерченную какой-то светящейся темно-зеленой краской, у противоположного конца куба и поднял глаза на пушку, дулом смотрящую на него. Олбин Вихревой вытащил из кармана небольшой пульт с антеннкой на конце и цифирной клавиатурой и вбил на дисплее тысячу. Спросил:
  
  - Ну как, готов? - и, даже не глянув на мужчину - кивнул ли, - нажал на кнопку "GO".
  
  Черное дуло засветилось, набирая мощность, загудело, завращалось - и выстрелило в своего первого испытуемого большим - размером со слоненка, - выбрасывающим в воздух черные искры сгустком греховной энергии. Мужчина широко расставил ноги и вытянул руку. Как вдруг из его рукава, позвякивая как колокольчики, друг за дружкой стали вылетать маленькие металлические буковки.
  
  - Ого! - восхитилась Глу, с большим интересом наблюдая за происходящим. - Что это за грех такой?
  
  Огромный рой латинских букв сделал кружок вокруг своего создателя - и устремился навстречу выстрелу. Выстроившись в клин, насекомоподобный алфавит столкнулся с угрожающе шипящим греховным залпом в тысячу хитов и на некоторое время остановил его движение. Казалось, что еще немного - и он полностью подавит его.
  
  Наконец мужчина улыбнулся, не опуская руку, и, уже уверенный в своей победе, заговорил:
  
  - Я не очень-то люблю рассчитывать на случайность. Как одному из лучших психологов планеты, мне не впору полагаться на такую глупость, как удача. Ведь ее просто не существует.
  
  - Да что ты говоришь, - с какой-то странной улыбочкой на лице тихо протянул Олбин Вихревой.
  
  - Право тысячи хитов... Вы ведь наверняка все полагали, что никто не станет им пользоваться, - гордо продолжал мужчина. - Придумали его, чтобы сломить решимость участников - тонкий психологический ход, я прекрасно понимаю. На самом же деле в этой тысяче нет ничего опасного, любой бы смог отразить ее. Я вышел сюда не потому, что струсил. Просто я никак не мог не продемонстрировать вам, что разоблачить эту уловку даже школьнику было бы под силу.
  
  - Ну надо же.
  
  - А теперь, - он самодовольно хмыкнул, погладил свою бороду и сжал руку в кулак, - покончим с...
  
  Вжух!
  
  Маска гордеца-всезнайки вмиг сползла с лица мужчины. Выпученные глаза, глубоко отвешенная челюсть - эти черты нещадно перечеркнули его лицо, когда его техника была внезапно испепелена (греховный сгусток покончил с ней так неожиданно, словно до этого даже не старался - время только тянул для собственного удовольствия). Темно-синий искрящийся шар уничтожил последнюю буковку и, больше ничем не сдерживаемый, рванул вперед.
  
  - Невозможно! - вскричал мужчина. Судя по болезненному возмущению, исказившим весь его вид, использованный им грех был одним из лучших в его арсенале. Тонущий в панике, он вскинул руки, и мириады буковок закружили вокруг его трясущегося тела. На сей раз он, как видно, призвал все силы, что у него были - букв насобиралось втрое больше, чем в первый раз. Сверкающий металлический рой выстроился в защитный цилиндр, окруживший "психолога", в надежде, что выстрел, если не будет разрушен, так по крайней мере отрекошетит и растеряет часть своей энергии.
  
  Раздался оглушительный взрыв. Пол аквариума переполнилось фиолетовыми и зелеными всполохами. Ни каменный пол, ни стеклянный корпус, как и предупреждал демон-проводник, не пострадали. Пострадал только грешник. Впрочем, не совсем так. Когда все поутихло и сизый туман, оставленный взрывом, рассеялся, бородатого мужчины внутри уже не было. От несчастного совершенно ничего не осталось. Один только его дух - пульсирующая светом четырехконечная звезда, - потерявшая тело, витала на его месте.
  
  - Хвастун чертов, терпеть не могу, - ругнулся Олбин Вихревой. Демон нажал на красную кнопку, на обратной стороне пульта, и дух поверженного грешника вскружился, взметнулся вверх - и испарился. - Доставлено. Надеюсь, вам понравится, Мсье Сатана. - Затем без помощи рук вскочил на ноги, недовольным взглядом смерил оставшихся участников и спросил: - Ну, есть еще желающие?
  
  Желающих больше не нашлось.
  
  - В таком случае начнем, наконец, настоящий отбор. - Демон протянул пульт антеннкой вниз, несколько раз кликнул по дисплею - сенсорному, наверное, - и перед каждым из присутствующих появился черный хрустальный шар, размером с бильярдный. Шар продолжал вращаться и парить перед участниками, пока те не взяли его в руки.
  
  - И сразу хочу предупредить, - договаривал Олбин Вихревой, встряхнув головой, - распределили мы эти штучки среди вас случайным образом - никакой уловки здесь нет, уж поверьте. Я и сам не знаю, что и кому из вас досталось. Сейчас только вам об этом известно.
  
  Глу быстрым движением схватила выскочивший перед ней шар и покрутила его в руках. Холодный. Да еще как.
  
  - Цифры, которые вырезаны на них, - продолжил демон-проводник, - означают: желтая - ваш номер на очередь к пушке, красная - уровень мощности выстрела, с которым вы будете бороться.
  
  На шарике Глу желтой краской была залита вырезанная двадцатка, красной - восемьсот хитов.
  
  "Мне досталось меньше, чем тому первому выпендрежнику, - с досадой заметила она. - Чтоб вас всех! Я хотела как минимум три тысячи".
  
  Тем временем близнецы-спорщики, стоявшие около Глу, затеяли новое пари:
  
  - Эй, как насчет того, что нам досталось не меньше полутора тысяч? - предложил братец-победитель. Ни один ни другой пока еще не проверили выпавшие им цифры. К тому же - что было странно - перед обоими появился только один шар. О ком-то забыли? Или они собираются выступать вместе? Но разве так можно?
  
  Братец-проигравший призадумался и решил:
  
  - Хорошо, давай. Ты вроде не подглядывал, а шансы на победу здесь одинаковые.
  
  Проверили. Восьмые на очереди, мощность грядущего залпа - две с половиной тысячи хитов.
  
  Братец-проигравший - проигравший и в этот раз - несколько раз стукнул себе кулаком по лбу и раздраженно затопал на месте.
  
  - Итак. Все успели порадоваться выпавшим на вашу долю циферкам? Тогда давайте же начнем. - Олбин Вихревой свалился на задницу, поджав под себя ноги, и произнес: - Номер первый, пройди к аквариуму, будь так добр.
  
  Глу расслышала мерные шаги где-то с той стороны куба и возбужденно навострила ушки - началось!
  
  - Участник, назови свое имя и количество хитов, - потребовал демон.
  
  - База Блэк, десять тысяч.
  
  Глу так и оторопела.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"