- Дед, мне, юному, скажи, в чем разница между чувственно воспринимаемой вещью и вещью самой - по - себе.
- А зачем это тебе? Соскучился по дедовским разговорам?
- Социум поднадоел, поверхностный и глупый, вот, мысли Аристотеля листаю. Не зря же ты мне книгу эту подарил?
- Сие похвально, внучек. Просто все. Смотри, квартиру мы воспринимаем как прихожую, кухню, спальню. Так?
- Ну, да. Без кухни - как?
- Чувственным восприятием вещей назвал это Аристотель, особенно к кухне стремление твое. Скажу понятнее. В пустой квартире заперт пес из подворотни да ты, человек разумный. Где справишь ты нужду свою после кухни? Наверно, в туалете? А где нагадит пес? Чувственное восприятие вещей свойственно лишь человеку.
- Ага, понятно. То есть чувственное - это то, что в нашей голове?
- Конечно. Дальше разумей. Квартира состоит из кирпичей, полов паркетных, унитазов и потому она - сама - по - себе квартира, точно так из кирпичей построенный гараж всего лишь сам - по - себе гараж.
- Ну, ты шутник, дедуля. Выходит, для циркового льва дрессировщик - не чувственно воспринимаемая вещь, а сама - по - себе вещь, то есть - еда, когда однажды он, правда невзначай, наполовину поутру сожрет его, вторую оставив на ужин?
- Грубое, как у тебя всегда, внучёк, но точное сравнение. Ты лучше, умник, улови отличие между небом самим - по - себе и чувственно воспринимаемой вещью - Небом.
- Сказать мне хочешь, старый плут, что на Небе том Господь живет, а по небу гуляют звезды ... сами по себе?
- Зачем меня ты в плутовстве винишь? Давай размыслим лучше, коль умные мы человеки, а не из подворотни псы, и потому чувственным восприятием туалета обладать должны.
- Хм. Да, дед, с этим туалетом ловко ты меня подсек, с тобой финтить как с Месси - все равно перефинтишь. Да уж размысли, слушать я тебя и в этот раз внимательно готов.
- Как думаешь, кто к смерти ближе: мы или первые человеки?
- Подожди, хитришь ты, но твою хитрость что - то не пойму. Они же померли давно?
- Ты в том уверен? Да, каждого из них нет уж десять тысяч лет, но только в самом - по - себе теле, а что с чувственным восприятием? Куда улетучилось оно? Оно же в голове, как мудро ты заметил.
- Сложно так наговорил. Постой, понять пытаюсь, хоть мне рано помирать. Мы, сами - по - себе, живы и нас, самих по себе, еще живо чувственное восприятие, но они - то давно мертвы, кто их - то чувственно воспринимает?
- Чувственно воспринимаемое Небо. Они уж там, а нам предстоит туда дорога, и не знаем мы - как нас там примут и примут ли вообще.
- Сказать по правде, забавно все ты закрутил. Выходит, мы будем умирать в обеих ипостасях сразу, а им, в отличие от нас, уж нечего терять - их чувственно восприняли давно на Небе? И им безбедно там вполне, а нас там могут не принять ... и мы умрем и там?
- Точного ответа нет ... пока. Но для древних греков была страшна не смерть, забвение было страшней. И над этим задуматься должны мы. Пойми, Аристотель напрямую получил познания от тех, кто раньше жил и ближе был к моменту озарения людей искрою чувственного восприятия.
- Ну и что теперь?
- Вот, для простоты возьмем опять пример с квартирой, но несколько иной. Смотри, построили саму - по - себе квартиру, но через время десятки раз покраску поменяли и полы и что в итоге получили? Саму - по - себе квартиру, но чувственно - другую.
- Ох, дед, с тобой свихнешься, пока въедешь. Выходит, в чувственном восприятии мы должны вернуться к Аристотеля истокам?
- Конечно же. За десять тысяч лет сама - по - себе жизнь не изменилась, чувственное лишь восприятие десятки раз кроилось.
- Что, и твое чувственное Небо штопали - кроили?
- Как поймал, гаденыш! О нем и говорю. Давай все же от истоков проследим метаморфозы.
- Это долго и не интересно.
- Отнюдь. Следи за мыслью, как за фокусника руками: чем полней человеки овладевают вещами самими - по - себе, тем дальше уходят в дебри от чувственного восприятия, а в последнее время вообще о нем забыли.
- Да, но без вещи самой - по - себе не будет и чувственного восприятия. Ведь так?
- А без чувственного восприятия вещь сама - по - себе будет потребна только псам из подворотни. Вот потому разумная вещь сама - по - себе должна стремиться к реализации чувственного восприятия и ощущать потребность в нем. Именно поэтому бог есть цель мира и всего мирового процесса.
- Да, видишь ли, дедуля, так получается, что оно, конечно же, необходимо, но потому и в тягость, что необходимо.
- Аристотель говорил: от древних свидетелей появления разума дошли предания о том, что непрерывное и вечное существование и есть бог и что божественное объемлет все, а первые сущности для древних были именно богами. Все остальное, религиозное, на протяжении истории добавлено в виде мифа для внушения толпе, для соблюдения законов и для выгоды. И это он сказал больше тысячи лет после Моисея и за четыреста лет до Христа.
- С утверждением о том, что первые были богами спорить нет большого смысла. Пусть будет так. Однако Аристотеля начав читать, не понял все же я - зачем понятия они перевести на цифру попытались? Они что, древние, программы составляли? Да и вообще, ведь только теперь ученые неожиданно ... и вдруг, находят нанофакты многомерности пространства.
- Да, для древних понятие точки и единицы - начало всего. И удивляет это. Невольно думаешь - программирование они ясно понимали и словно на фортране мысли цифровали. Вспомни, Галлей свою комету вычислил, а Аристотель, еще до Нового завета, точно знал, что все вещи сами - по - себе подвластны математическим законам, более того, определил, что и чувственное восприятие высшему разуму подвластно. Ведь в этом мире все постоянно в движении своем, но, заметь, движение это - раз и навсегда установлено. Хаос лишь человеком создается.
- А не кажется ли тебе, дед, что сам ты ... робот? Уж если человек таких успехов в виртуальности достиг, то что стоило богу твоему написать на все века программу жизни, в том числе для каждого?
- Вот, Аристотель и сказал, что сама жизнь и есть бог. И продолжил: я же - часть жизни, значит - часть бога. Подумай, если это так, и трудно с этим спорить, то и мы должны соответствовать в чувственном восприятии богу, иначе он не примет и не признает нас. В вещах же самих - по - себе мы для него - подопытные амебы.
- Хотел с тобой поспорить я, но вдруг раздумал. Да, пока мы живы - мы в трехмерном пространстве вещей самих - по - себе. Умерев, переходим, видимо, в чувственное восприятие высшего порядка - туда, где душ пространство. Думаю, даже атеист закостенелый, если хоть чуточку мозгами обладает, не будет насмерть спорить с этим, а лучше тихо промолчит.
- Ты знаешь, внук, Сенека сравнил душу с солнечными лучами, которые касаются земли, но всегда пребывают там, откуда исходят. Так и душа, хоть и послана на землю для того, чтобы мы могли ближе познать божественно - земное, но она неотрывно связана со своей родиной и туда вернется. Древние, задолго до корифеев науки современной, знали, что сам бог и есть чистый деятельный разум, на себе замкнутое мышление. Душа - это чувственно воспринимаемое движение мыслительного процесса. И в этом - вечная мудрость древних.
- Все же, дед, насколько мы дремучей их. Говорим лишь о футболе, машинах и еде. Наш полудетский лепет беседой древние бы не признали. Когда прочитал твоих "Великих ушедших", подумал, будто бы попал в зал тяжелоатлетов. Они там пудовыми мыслями играют как для тенниса мячами, я же смог поднять всего лишь мысль одну, в лучшем случае - четыре.
- Сие весьма прискорбно, внук. Однако, продолжим рассматривать метаморфозы мы?
- Какие? А, о штопанном Небе опять ты?
- Конечно же! О чем еще?!
- Ну, продолжай уж, дед настырный.
- Спасибо. Наберись терпенья, внук, великих мысли кратко изложу о религиозных мифах, как Аристотель учения о вере называл. Энгельс, например, подчеркивал, что люди бесконечно выше ценят жизнь земную, но христианство, ад создав и рай, упорно призывает к высшей благодати. Достоевский же и Толстой предвещали людям скорые большие беды от маленького - маленького такого добавления к Евангелиям о том, что Христос, уходя на небо, якобы передал исключительное право учить божественной истине и делать людей спасенными или не спасенными церкви. В результате стали недействительными все положения евангельские, препятствовавшие человеческому извращению. Простой человеческий разум был признан источником заблуждений, а Евангелие толковалось не так, как того требовал здравый смысл, а как того хотели те, кто составляли церковь.
- Подожди, но не с этого же все начиналось?
- Хорошо, давай обратимся к Энгельсу опять. Он говорил: в Риме налоговое бремя довело бедных до нищеты. Нужно было срочно найти выход и отвлечь возмущенных каким - то движением революционным. И такой был найден выход - в обещании жизни после смерти, если будешь чтить постулаты церкви. Энгельс настаивал, что Богослов, говоря о великой блуднице, о Риме думал. Так сделан вывод был: во все эпохи глубоких потрясений человеческие отношения извращаются, одновременно расшатываются традиционные запреты, например, проявляются тенденции включать в понятие христианской свободы и распущенность в половых связях. И тогда он сделал страшный для нас, сегодняшних, прогноз: христианский миропорядок, как и Рим, должен непременно рухнуть от внутренних причин и уступить место человеческому, разумному строю.
- Так что, этот самый Энгельс и предсказал конец света, апокалипсис человечества? Так получается?
- Получается так, что мы живем именно в ту эпоху, когда вся сегодняшняя жизнь уподобилась Древнему Риму. И предсказанное Энгельсом обрушение христианского миропорядка происходит на наших глазах и при нашем непосредственном участии. Но государства и церкви ничего не делают для того, чтобы на смену прогнившему Риму двадцать первого века скорей пришел разумный, человеческий строй. Никто не хочет услышать русского философа Ильина, который семьдесят лет назад, увидев, что человечество перешло красную черту, призвал церковь молиться, совершать таинства, очищать души, чтобы вера под воздействием свободно воспринимаемой благодати стала распускаться в душах людей как цветок. Но потом заметил горько он: люди прошли мимо христианства и никто не знает и не видит, как их вернуть обратно.
- А ты сам - то не боишься, дед?
- Как тебе сказать. Последнее время, неожиданно задумавшись о прожитом, ловлю себя на ощущении, будто забрался на высокую - высокую смотровую башню, где уже нет ни перилл, ни ограждений, но дует очень сильно ветер, опасно раскачивая башню. Охватывает легкий страх - не за что держаться, но знаю - нужно подняться во весь рост и улыбнуться небу. Вниз смотрю и вижу всю прожитую жизнь, от этого становится страшней - высоко все - таки забрался. А ноги уж дрожат, не решаюсь выпрямляться. И кажется мне, что и все человечество, если бы со стороны оценило себя, увидело бы, что находится в том же положении.
- Ты с перепуга так заговорил красиво?
- Зачем же? Просто внимательно слежу, анализирую.
- За кем следишь - то, аналитик древний?
- За Богословом, больше не за кем ... уже.
- И чё?
- А вот давай, наблюдатель молодой, как будто мы - римские мудрецы. Вот, сидим за пивом ... рассуждаем.
- Давай. Ты возвращаешь меня в детство, дед! А рассуждаем - то о чем?
- Об апокалипсисе, вышеупомянутом. И от обратного пойдем. Ведь люди не будут слушать, сколько им не говори, все будут думать, что розыгрыш, как на первое апреля со "спиной сзади". Так вот, допустим, конец света по Богослову уж настал, что может свидетельствовать о том?
- И это - тоже. Но реальные события произойти должны: ведь у Богослова все по - взрослому.
- Да ты чё! И что уже произошло?
- Сам подумай и сравни. Но никогда не забывай и помни из русской сказки камень, на котором три указаны пути.
- Ты вешаешь так зловеще.
- А как ты думал? Ведь в мире происходят именно те события, которые предначертаны давно на камне том. Вот слушай. И увидел я зверя. Дракон дал ему силу свою и престол свой и власть великую. И дивилась вся земля, следя за зверем. И поклонились все дракону, который дал власть зверю. И дано было зверю вести войну со святыми и победить их. Но кто ведет в плен, тот сам пойдет в плен; кто убивает, тому самому надлежит быть убитым. Похоже на вторую мировую войну и молчаливое покровительство фашизму всех мировых держав при его зарождении?
- Допустим, похоже. И что дальше?
- И увидел я другого зверя, которому вновь покровительствовал дракон. Вся власть первого зверя перешла к нему. При молчании мировых держав он стал обольщать живущих на земле своим образом. И образ зверя начал действовать так, чтобы убиваем был всякий, кто не будет ему поклоняться. Это - про ИГИЛ?
- И здесь похоже.
- И увидел я великую блудницу, которая говорила: сижу царицею, я не вдова и не увижу горести. С ней блудодейтвовали цари земные, они имеют одни мысли и передадут силу и власть свою. Они будут вести брань с Агнцем, но он победит их. И возрыдают купцы, потому что товаров их не покупают.
- Ты хочешь мне сказать, что это про Америку, Евросоюз и санкции?
- Так в Откровении написано. И явилось знамение - жена. Она должна была родить младенца в муках, которому надлежит пасти все народы жезлом железным. Но дракон стал преследовать жену, чтобы сожрать того младенца. И пустил он из пасти своей воду как реку, но земля разверзла свои уста и поглотила реку. Жена - Россия, которая в муках пытается утвердить новый миропорядок, основанный на железном соблюдении законов, принятых всеми странами, и сотрудничестве экономическом.
- Ну, про пасть и воду - убедил, похоже.
- Похоже в той степени или иной - не слишком уж и важно. Хотелось бы, конечно, чтобы всем все ясно сразу стало, если бы Богослов назвал имя женщины любимой ... Путина. Но, увы и ах.
- И это так, не написано никак.
- Мы с тобою говорили, внук, что вещи сами - по - себе не интересны богу - он ждет нас в чувственном пространстве. А потому одно нам нужно понимать: свершение пророчеств - свидетельство божие. И произошла на небе война: Михаил и ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его воевали против них. Небо - кибернетическое пространство. Так понятней?
- Понятней. А дракон - мировое зло? Фонды Рокфеллеров и Соросов?
- Пока никто еще не видит, но буквально вчера сошел с неба сильный Ангел. И поставил он правую ногу на море, а левую на землю и сказал, что времени уже не будет. И эти слова - ключевые. Море - чувственное восприятие, земля - сами - по - себе души и умы. И для борьбы за них времени не будет. Ни до, ни после.
- Да, прав ты. У Богослова все по - взрослому.
- Интересно и Будда борется за души. По его мнению в контакте космического преобразования с психической энергией рождается состояние счастливого потока. Учение его не придерживается догм, не требует во что - то слепо верить, только всех к просвещению зовет.
- На то похоже, что к Аристотелю буддисты ближе? По крайней мере, у них игра разума и чувственного восприятия не затуманена, а потому к пространству душ прямей дорога.
- Да и учение Христа не далеко ушло бы, если бы его не заманили в крестовые походы. Знаешь, и Энгельс, и Достоевский, и Толстой, и Нострадамус, и многие другие в своих пророчествах далеко от Богослова не уходили. Только церковь Откровение Богослова не признала.
- Почему?
- Слишком много плохого для судеб церкви предсказал он. Вот послушай. И будут два свидетеля пророчествовать. А когда их влияние на души ослабеет, из бездны выйдет зверь - сразиться с ними. Зверь опрокинет их на землю. Люди не станут помогать подняться им, потому что они долго мучили живущих на земле. Но пройдет время и дух жизни от бога вернется в них и они станут на ноги свои. Зверя ты уже знаешь, а вот два свидетеля - это христианские и мусульманские священники, которые сейчас проигрывают проповедникам ИГИЛ и зла. Только священники к себе дух жизни от бога пока, увы, не призывают.
- Если вдуматься - так оно и есть, пожалуй.
- Слушай дальше. И увидел Богослов новое небо и новую землю. И услышал: се, скиния Бога с человеками, и Он будет обитать с ними; они будут Его народом, и Сам Бог с ними будет Богом их. И увидел Богослов как бы стеклянное море, смешанное с огнем; и победившие зверя и образ его, стоят на этом стеклянном море, держа гусли Божии и вечное Евангелие и поют песнь Моисея, говоря: велики и чудны дела Твои, Господи Боже Вседержитель! И увидел Богослов новый город, сходящий от Бога с неба. Престол Бога будет в нем и рабы Его будут служить Ему. Храма же не будет, ибо Господь Бог Вседержитель - храм его. И будет чистая река воды жизни, исходящая от престола Бога. Спасенные народы будут ходить во свете его, и цари земные принесут в него славу и честь свою. И принесут в него славу и честь народов ... Так вот, внук, как раз этого церковь не хочет видеть в Откровении Богослова, и именно за то, что он убрал их от бога, вместе с их храмом убрал, и запел вместе с многочисленным народом новую песнь Моисея на слова вечного Евангелия. Такую же свободную песню, как и песня Будды. Видимо, не понимают священники пока, что это и есть тот дух жизни от бога, который оживит их и вновь на ноги поставит.
- Красивая история. А будет это когда?
- Достоевский, прочитав эту историю, сказал: "Явившийся проповедник единой великой Истины, имеющей обновить весь мир, начал свою миссию для того, чтобы государство стало единственно лишь церковью и ничем иным более". Будем надеяться, что скоро многочисленный народ, доведенный до отчаяния зверем, выпущенным из бездны дьяволом, все же запоет новую песнь Моисея, стоя на огненном от борьбы за человеческие души стеклянном море интернета, а цари земные принесут к его берегам славу и честь свою. И вот тогда содеется скиния Бога с человеками!
- А мне - то что от этого? И что с моей душою будет?
- Побеждающий не потерпит вреда от второй смерти.
- Не понял.
- Достоевский всем рекомендовал задуматься над словами Богослова: "Ты говоришь, что богат и ни в чем не знаешь нужды, а не знаешь, что ты несчастен и жалок, и нищ и слеп и наг".
- Глубоковато будет для меня. Но если в душу к себе влезть, подумать, то много захочется в себе менять.
- Вот к этому Богослов и призывает. И увидел я белый престол и Сидящего на нем. И увидел я мертвых, стоящих перед богом. И книги были раскрыты, и иная книга раскрыта, которая есть книга жизни; и судимы были мертвые по написанному в книгах жизни, сообразно с делами своими. И вот как должны мы это понимать. Когда книги сами - по себе переходят в чувственное восприятие - не все в книгу жизни попадают. Тебе книги эти ничего не напоминают?
- Напоминают. Еще как! Досье из ФСБ на нас, на каждого, включая абсолютно все наши разговоры и социумы.
- Представляешь? А теперь как посмотришь ты на рекомендацию Достоевского?
- Ну, то что ходим мы под ФСБ и ФБР - мы это знаем, но чтобы ходить еще под богом, а он целый файл с рождения на каждого завел - это слишком, это перебор. Да, дед, желание шутить прошло и жутковато стало - упоминанию об этих книгах, видимо вполне реальных, уже третье идет тысячелетие. И если еще в двадцатом веке возможным это не считали, то что сказать теперь нам, почти на сто процентов виртуальным? И вот когда "туда" мы попадем, то можем сразу не заметить, что на земле десятый день уж ... не живем.
- А вот теперь к Сенеке вернемся. Тебе напомню, внук, его слова: наши души посланы на землю для того, чтобы мы могли ближе познать божественное и, себя не запачкав и не запятнав, назад вернуться.
- Да, уж, вернешься тут. Там ведь не простят? И если что забыл (или хотел забыть) Сидящему на престоле белом услужливо распечатку из твоей книги подадут.
- Тогда море отдало мертвых. Кто не был записан в книге жизни, тот был брошен в озеро огненное. Это - смерть вторая ... Вот и завершили мы с тобою разговор о вещи самой - по - себе и чувственно воспринимаемой вещью. Вот и вышло, что больше самой смерти нужно бояться смерти второй. Се, гряду скоро: блажен соблюдающий слова пророчества