Аннотация: "Если общественная мораль во все времена оказывается преходящей, обречённой на крушение, то она должна рано или поздно стать вечной и непреходящей". (Сенека).
Услышавшие ... мудрого отца с ним соглашаются: беден не тот, у кого мало что есть, а тот, кому иметь больше хочется. Так предел каков? Низший - необходимое иметь, высший - столько, сколько довольно. Но при этом лучше всё ж таки не забывать, что тот не беден, кому довольно остатка и самого малого. А если даже и в бедности хорошо - тот богат непременно. И ещё не помешает понять, что в прошлом веке живя, был бы всякий с избытком богат, потому как во все века одного и того же хватает для жизни. Ведь не может никто всё иметь, чего хочет, зато всякий может того не хотеть, что иметь для него ну совсем невозможно. Однако святая истина есть. Если людская жизнь подчинена божественным законам и заповедям, то Господь сделает так, что кто собрать сумел много - не будет лишнее иметь; и кто мало - не будет иметь недостатка.
Но разве кто - то другую истину оспорит: для кого ближе запросы желудка - тот к животному ближе? Именно потому в потребительский век каждый должен понять, что желудок - залог свободы немалый, а пища - телу подспорье, но абсолютно не часть его главная. Но даже если, кроме желудка, у человека не было никогда запросов других, то можно на мраморе начертать у порога имя его: ведь он умер задолго до смерти.
С другой стороны, ясно всем, что поздно быть бережливым, когда останется жизни на донышке. И вот чтобы впросак не попасть каждый для себя определиться должен, что больше: много иметь или сколько хочется? В этом случае куда проще ответ: некоторых вещей не имея, узнаём через время, что они и не нужны были вовсе. Зато необходимое - никогда не приедается, право выбора оставляя между вещами лишними и суетными делами. Вывод? Глупым не будь: получив что - нибудь ничтожное, дешёвое и наверняка легко возместимое, не позволяй предъявлять себе счёт.
Конечно, заботиться о себе - природы веление, но только стоит начать потакать - незаметно пороками жизнь начнёт обрастать, потому как для алчности всякий конец - лишь начало. Не зря римляне древние говорили: в хижинах живут - свободные, в дворцах - рабы, ибо наслаждения и нега обнимают лишь ради того, чтобы рано или поздно удушить. И жадность не бывает без кары, хотя она и сама по себе есть немалая кара. Богатство же - куда большая пытка, чем добыча его, ибо тяжек страх внезапно его потерять. И тем не менее, не все богатеющие внемлют вековому предупреждению - излишества научают желать ещё большего. Люди такие жаждут редкое получить и примечательное, пусть даже оно мало и владеть им совсем не обязательно. В случае этом получается так, что когда расточительство доходит до желания по самоцветам ступать - тогда и заканчиваются все нежно ласкающие душу желания.
Только стыд, если он есть, от излишеств удержит, а не добрая воля. А потому для всякого желанного лучшая мера не жаждать - хотеть, взять не сколько хочется - сколько необходимо. И всегда разумнее большее на меньшее поменять лучшего ради. Ибо иметь сколько хочется - никогда не мало, а меньше, чем хочется, - всегда мало: на этих весах и взвешивается изнутри личное счастье, делая одних счастливыми в шалаше, других - в хоромах несчастными. А потому никогда тот беден не будет, кто в долг берёт у себя, когда чего - то недостаёт - ведь тогда любой малости хватит, ибо что не жалеть, что иметь, на поверку - одно и то же.
Только тогда и велик человек, который посудой глиняной пользуется как серебряной, но не менее велик и тот, кто серебряной пользуется как глиняной. И лучше восхищаться душой, чем имуществом - ведь для души всё тленное меньше её. Ибо как выходишь нагим из материнской утробы, таким и отойдёшь, и от труда своего ничего туда не возьмёшь. И если Бог дал богатство, дал власть пользоваться им и наслаждаться, то нужно помнить всегда - дар этот от Бога.
Что же выходит в итоге? Если человек прожил в богатстве многие годы, но содеянным добром не наслаждалась душа, то перед самой смертью Господь ему скажет: выкидыш счастливей тебя, потому что солнца он живительную теплоту не познал, жизнь зачав во тьме и уйдя в темноту, а вот ты, хоть и прожил долго и сытно, но и ты в темноте могильной сгинешь, живительную теплоту щедрости и добра не познав.