"Не хвастаясь, могу сказать, что, когда Володя ударил меня по уху и плюнул мне в лоб, я так его схватил, что он этого не забудет. Уже потом я бил его примусом, а утюгом я бил его вечером. Так что умер он совсем не сразу. Это не доказательство, что ногу я оторвал ему еще днем. Тогда он был еще жив. А Андрюшу я убил просто по инерции, и в этом я себя не могу обвинить. Зачем Андрюша с Елизаветой Антоновной попались мне под руку? Им было ни к чему выскакивать из-за двери. Меня обвиняют в кровожадности, говорят, что я пил кровь, но это неверно: я подлизывал кровяные лужи и пятна - это естественная потребность человека уничтожить следы своего, хотя бы и пустяшного, преступления. А также я не насиловал Елизавету Антоновну. Во-первых, она уже не была девушкой, а во-вторых, я имел дело с трупом, и ей жаловаться не приходится. Что из того, что она вот-вот должна была родить? Я и вытащил ребенка. А то, что он вообще не жилец был на этом свете, в этом уж не моя вина. Не я оторвал ему голову, причиной тому была его тонкая шея. Он был создан не для жизни сей. Это верно, что я сапогом размазал по полу их собачку. Но это уж цинизм обвинять меня в убийстве собаки, когда тут рядом, можно сказать, уничтожены три человеческие жизни. Ребенка я не считаю. Ну хорошо: во всем этом (я могу согласиться) можно усмотреть некоторую жестокость с моей стороны. Но считать преступлением то, что я сел и испражнился на свои жертвы, - это уже, извините, абсурд. Испражняться потребность естественная, а, следовательно, и отнюдь не преступная. Таким образом, я понимаю опасения моего защитника, но все же надеюсь на полное оправдание."
...
Новый ремейк, господа, от VicRus(a):
Сидел в ялтинской пивнушке Портвейн777tm. Из-за стола напротив к нему подсел жидёнок - брат по крови и вере!
Ну, выпили молча по одной, по второй и Портвейн не выдержал: - Давай третью, за моё прибытие! Расскажу тебе по-еврейскому секрету: - Прибыл я в Ялту из каторги, через массу приключений. Правда, мне определили место жительства на вечное поселении на реке Бира, но я умудрился мигрировать вместе с цыганами в Крым.
А сколько ты отсидел, наливая в стаканы Крымский портвейн, спросил жидёнок?
- 25 лет - от звонка до звонка! - А сколько же тебе лет сейчас, вылупив удивлённые глаза, незамедлительно выпалил жидёнок?
- Две шестёрки - символическое число! Давай за третью ШЕСТЁРКУ, чтобы их было 666 - число нашего зверя, произнёс креплённый ялтинским портвейном tm! Выпили... - Жидёнок заерзался на лавке: - А, за что, брат мой, тебя туда, на каторгу-то упрятали?
tm, молча, взял с блюдца несколько солёных килек, бросил в рот, и, наслаждаясь медленным пережевыванием, улетел в дивное прошлое. Прослезился, вытер рукавом слезу и выдавил: - Ну, ладно, расскажу, только давай выпьем, наливай!
Жидёнок, из графина, шустро наполнил стаканы, и глядя в рот tm, предвкушая интересный рассказ, привстал и как полагается сказал: - За наших! Выпили... Закусили килькой и tm погрузился в воспоминания: - С чего начать - прямо не знаем'с... Ну, с самого начала, подбодрил tm Жидёнок, давай!
- Дело было, так, в Пенькове, если мне отшибло память - бревно "во глубине сибирских руд". Собрались НАШИ, сам понимаешь, на даче, на иудейскую пасху, ну, НАШУ! Представь, на зелёной траве, постелен ковёр-самобранка, с яствами для нас - из...Бранных... Пища - вся кошерная! Отдыхали, как глубоко-религиозные люди... И, на тебе, - не хвастаясь, могу сказать, что, когда ДисТ, после третьего стакана крымского портвейна, контуженный городовым на местном - нашем привозе, ударил меня по уху и плюнул мне в лоб, я так его схватил, что он этого не забудет. Дай бог вспомнить, что потом было... tm расстегнул еврейский пиджак, снял и бросил кепку на стол. Обнажилась жёлтая лысина, с длинным глубоким шрамом. Он любя погладил её и значительно произнёс: - Ага, вспомнил, - с этого всё и началось!
Дист предложил мне сыграть в шахматы, - дурака нашёл! Он ведь - Арифмометр, якобы бывший математик, не знаю, не буду утверждать... По крайней мере все говорят. Но, за наше родоплеменное знакомство я за ним таких способностей не приметил. Но, в шахматы - играет, - ловко изымает, он показал движением руки фокус Диста, фигуры с шахматной доски! Я отказался, но в ответ предложил сыграть в картишки. И начались все мои жизненные беды. Я раздал карты честно! Знаете, я балуюсь, на досуге, изредка! И, когда, этот якобы из...Браный брат, подменил мою кроплённую карту на свою - пикового туза, ловко вытащив из колоды, я весьма возмутился и корректно ему сказал, - мошенник! Ну, и незамедлительно получил в ухо! Затем, он не остановился, а плюнул, гад, представь, брат, прямо мне в лоб... Как умудрился попасть - не представляю! Ну, я и не выдержал...
Ну, продолжай, брат, далее. Подожди передохну! Надо подзарядиться, чтобы погрузиться в далёкое прошлое и вспомнить все тонкости. Крикни половому, чтобы принёс портвейну, да - креплённого - массандровского разливу! 25 лет, понимаешь, не пил оного. Забыл даже вкус... - Незамедлительно, процедил Жидёнок и крикнул, - половой!
Тут же половой принес разливной портвейн в графине. А закусить? - Фрукты, ягоды, виноград, желаете ль'с? - Молчание! tm взял графин, наклонил голову к его горлышку, и, вдохнув райский амбре, улыбнулся! - Разбавлен, обратился он к половому? - Никак'с, нет'с, ответил половой, - массандровский, прямо из имперских подвалов! - Наливай, начальствующим голосом произнёс tm! Жидёнок незамедлительно наполнил опустошённые стаканы ранее.
tm медленно, наслаждаясь неповторимым амбре, цедил сквозь зубы вино. Процедив до дна он поставил стакан на пустой стол, и, погрузился в светлые воспоминания. Жидёнок понимающе не теребил, хотя весьма показывал интерес услышать продолжение рассказа каторжника.
tm встал из-за стола и сказал, - пойду отолью! Сам понимаешь - мочегонный - массандровский, каналья, давит!
И, вышел... Жидёнок прождал минут пять и к нему подошёл половой получить по счёту! Денег у жидёнка не оказалось. Слишком много выпили портвейна. Три литра - три рубля, милейший, платите! Так должен платить картёжник, он ведь заказывал? Вы меня пригласили и заказали, следовательно - платите! Жидёнок вывернул карманы и на пол упали пятьдесят копеек. Человек крикнул: - Городовой! Незамедлительно явился городовой Сапогов, взял его за шиворот и повёл в околотную, для разбирательства. В этот момент, tm застёгивая ширинку у дерева, всё прекрасно видел, и пошёл присесть на лавчонку около полицейского участка. Через час вышел Жидёнок и tm ему свистну, мол, - поди сюда!
Дело двигалось к вечеру. Бархатное море безумно заигрывало волной. Тёплое солнышко уходило за горизонт и набережная вечерней Ялты стала заполняться отдыхающими. Жидёнок подошёл к tm и раздосадованный присел рядом. Не горюй, брат, сколько ты задолжал? - Три рубля, ответил Жидёнок! Ну, у меня таких денег нет! Ничем помочь не могу, хотя могу перекинуться с кем нибудь в картишки и заработать. Надо как-то тебя выручать! Да, мне предписано в течении трёх дней заплатить три рубля. Не горюй, пошли!
Они прошли в аллею где за столиком играли в шахматы почтенные и не почтенные граждане и гости Ялты. Проследовали далее через длинный стол для игры в домино и карты, хотя за этим строго следили городовые. Они прошли шахматистов, громогласных козлятников, и подошли к неприметному столику, за которым сидели местные франты, из ладони в ладонь перебрасывая картёжные гирлянды.
- Играть будем, спросил один из них? tm повернулся к Жидёнку и тот вытащил из кармана пятьдесят копеек, передал в руки tm. Через двадцать минут, в кармане креплённого портвейном tm уже было более пяти рублей! Жидёнок был безмерно рад и сказал на ухо: - Продолжай, до десяти! tm презрительно посмотрел на сородича по крови и религии, встал и сказал, - баста, господа! Мой брат, обязан явиться в участок, и подтвердить платежеспособность! Поэтому играть далее я не могу, хлопнув по плечу Жидёнка, сказал, - пошли! Вскочившие на ноги ялтинские фраера остолбенели от выходки заезжего картёжника и пошли следом за ними. Но, как только два брата по крови и религии вошли в участок - испарились...
Через минуту, с чувством талантливо выигранных партий, два брата вошли опять в ту же забегаловку на Приморском бульваре чудесной Ялты. Городовой, стоявший у входа в это заведение, увидев показанные tm купюры, вежливо пропустил их вовнутрь.
- Половой, крикнул tm! - Литр креплённого массандровского портвейна и закусить, рыбку жаренную там; черноморскую камбалу или петушка, а, ему - сто граммов водки - смирновой - для снятия стресса! Я, с другом, - гуляем! tm посмотрел свысока на сородича, раскрыл мокрую ладонь, в которой был зажат остаток выигрыша, пять секунд посчитал, прикинул, и, сел за стол... Как только вино и водка были выпиты, рыба съедена, Жидёнок, извиняясь, обратился к tm: - Ну, а что было далее? - Далее? - А вот что...
Итак, брат, я, Диста, как помню, tm почесал затылок, так схватил за грудь, что он никогда не забудет...
Уже потом я бил его примусом на веранде, а утюгом я бил его вечером. Так что умер он совсем не сразу. Это не доказательство, что ногу я оторвал ему еще днем. Тогда он был еще жив.
Жидёнок, представив эту картину, задрожал от страха!
- А Ан-Тюра я убил просто по инерции, и в этом я себя не могу обвинить, добавил tm. Жидёнок: - извини мой друг, но я чувствую, что помокрел, остановись. Я сбегаю, отолью...
Креплённый массандровским вином, каторжник-картёжник tm, презренно-понимающе кивнул головой, - сходи, а то опять городовой заберёт нас с тобой в околотку, за открытое мочение в культурном месте. Жидёнок побежал. Tm, вылил остаток вина из графина в стакан, и, величественно выдвинул свои кривые ноги на прохожую часть между столиками, продолжил, наслаждаясь, цедить амбрэ.
Вошёл в заведение Жидёнок, благополучно опустошивший мочевой пузырь. Осмотрел стол, всё выпито и съедено. Ага, про себя подумал Жидёнок, и, полу- бодрым шагом подошёл к стойке полового и сказал: - Наш гость прекрасной Ялты просит вас ещё литр из имперских подвалов! (tm-картёжник этого не слышал)... - А, закусить, спросил половой? - Жидёнок нагнулся к половому, и, почти на ухо прошептал: - Закусь, он приказал, повторить, со свежими овощами и травками!
Подходя к столику, Жидёнок услышал, как полупьяный tm рассказывает сам себе. Тихо присев и не прерывая воспоминаний своего друга по крови и вере, услышал нечто, что подвергло его в сущий ужас: - Это не доказательство, что ногу я оторвал ему еще днем. Тогда он был еще жив. А Ан_Тюра я убил просто по инерции, и в этом я себя не могу обвинить. Зачем Ан_Тюр с Clair попались мне под руку? От искренности рассказчика, нарисованная, братом по крови и вере, картина обнажилась как наяву, и, Жидёнок - ВЖ, (открою тайну!), потеряв сознание, упал со стула прямо на грязный пол...
Крик дам в зале. Прибежал половой и прямо из графина плеснул на морду ВЖ водой, после чего Жидёнок-ВЖ пришёл в сознание, не понимая что случилось, крикнул: - Наливай брат мой, за наше великое число - зверя! Услышав такое красноречие от сородича - брата по крови и вере, tm пришёл в себя, и, выдал, - половой! Тут же на столе появился графин с креплённым портвейном, свежей пожаренной по-гречески рыбой в двух больших тарелках, облагороженные свежими овощами и крымскими травками. Жидёнок-ВЖ, хлопнув по плечу полового, произнёс на ухо, помня недавний прокол(!), как бы убеждая и подтверждая, тихо на ухо ему произнёс: - За всё платит наш Гость прекрасной Ялты! - Нет'c проблем'с, ответил половой и удалился...
- Какая красота, выкрикнул креплённый tm. Гуляем, брат мой, сегодня, мы - евреи, - по-русски! ВЖ - промолчал, лишь согласно кивнул головой! Молча с аппетитом выпили поели, и Жидёнок не вытерпел, спросил: Так, как же так, и АН_Тюр и Clair, так неожиданно попались под руку! Конечно, я понимаю, обстоятельства, состояние аффекта, но тем не менее, как-то не по человечески, вот так ещё два трупа, да ещё с отягчающими обстоятельствами... - Ты договоришься у меня, брат, грозно ответил Креплённый! Жидёнок задрожал, представив, что может сделать с ним этот несчастный каторжник. И, налив из графина остаток вина себе в стакан, выпил крупными глотками. И, через секунду обратился на украинском к tm: - Я пиду до витру! Сам понимаешь, портвейн - мочегонный, сволочь!
Половой, наблюдая эту картину из-за стойки, засомневался в платежеспособности братьев-евреев, так бурно отдыхавших по-русски!
Он подошёл к столу и предложил рассчитаться за дважды выпитое и дважды съеденное. Изрядно уже пьяный tm полез в карманы брюк, вывернул их наизнанку и приказал половому: - Считай! Вы, простите, уважаемый, накушали на пять рубликов, с лишним, а здесь всего два с полтинной, милейший, с претензией сказал половой. - Я за себя плачу - половину, а вторую - Вечный Жид - ВЖ заплатит, проорал tm! Нет, я прекрасно помню как вы кричали - половой! А, ваш друг, удалившись, сказал, что вы кредитоспособный гость прекрасной Ялты, Уважаемый! - Платите, или...! Креплённый засмущался и увидев на пороге городового представил дневную картину наоборот. В ту же секунду, городовой, подойдя грозным шагом к креплённому, взял его за шиворот, и повёл в околоток.
Жидёнок, спрятавшись за деревом, наблюдал картину ареста своего брата по крови и вере - ВЖ, которую сам пережил днём. Как только городовой завёл Креплённого картёжника в участок и за ними закрылась дверь, Жидёнок быстро пробежал и сел на ту же самую лавку, на которой tm его ожидал...
...
ВЖ сидел на лавке и про себя рассуждал. Щебетанье птиц и возгласы чаек мешали ему сосредоточиться. Подбежал бездомный пёс и лёг у ног ВЖ, часто дышал и улыбался - нижняя челюсть его висела, язык вывалился и текла обильная слюна. Голоден, видать, бедняга, или бешеный, подумал ВЖ. Сколько их по Ялтинскому побережью беспризорных, подумал ВЖ, - не счесть. Тем не менее, пнул ногой пса и вновь погрузился в рассуждения. - Как выйдет tm - брат по крови и вере из создавшегося положения. Меня-то в участке прекрасно знают, а он, бедный, без роду и племени, прибыл с цыганами на Южный берег Чёрного моря, отдыхать после 25 лет каторги, бедняга... Применив слово бедняга дважды, чем объединил в единую образность tm и пса, пустил слезу.
Взошла полная Луна. Лёгкий прохладный бриз с моря отрезвил ВЖ. Сопли увлажнили губы и он их вытер рукавом. Гул отдыхающих на набережной стал утихать. - Как там моя Сара, заждалась небось? Подумал уйти, но братское чувство по крови и вере не дало ему это сделать. Буду ждать братца, полушепотом произнёс ВЖ. Ведь столько он пережил в жизни, бедняга!
В это же время, в участке, продолжался допрос Краплённого-tm с составлением протокола задержания. Участковый, глядя на полу-пьяного Портвейна спросил: - Значит, документов у вас не имеется? Кто - вы, что - вы? - Я - цыган, и, прибыл в Ялту вместе с настоящим табором! А, кто - Барон? Портвейн замешкался, но тут же произнёс: - Бира-джан - почтенный Отец вольного семейства! - Но, я прекрасно вижу, что вы не - цыган, а - еврей! Хорошо, согласен, цыгане не имеют паспортов и справок, но евреи, извините, обязаны иметь оные! - Так я - подкидыш! Именно сам Барон Бира-джан меня воспитал, точнее покойный - его отец! - Следовательно, вы - еврей, пересекли всю Матушку-Россию и оказались в интеллигентной Ялте - на Южном Берегу Крыма - ЮБК, без документов! Ведь Ялта - Монархическое Гнездо Великих Князей Отечества - Богом определённое для отдыха Великокняжеской Семьи - место? Жандарм поднял руку и указал большим пальцем вверх...
- Если бы вы были цыган, уже бы давно весь ваш табор осадил бы мой участок! Но, видите ль, - пусто! Лишь один ваш брат, по крове и вере, сидит как верный пёс в ожидании вашего освобождения! А он - еврей! Днём, я лично, составил протокол о его задержании! - Итак, ваша ФИО, уважаемый, по батюшке или матушке? Кто может подтвердить, что вы - цыган? Или я буду обязан вас отправить по этапу обратно на реку, как там её, а - забытая Богом - Бира, туда - откуда вы с табором и прибыли в Благословенный Богом край. - Хорошо, я пошлю к Барону, как его там , а - Бира-джан, городового Сапогова, для выяснения вашей личности, а пока - в камеру! Полу-отрезвевший tm встал с табуретки, профессионально сложил руки за спину и вошёл в площадь два квадратных метра.
Сапогов взял извозчика и уже летел выяснять ФИО задержанного, помня, что он - еврей! Извозчик знал, где расположился цыганский табор и вмиг доставил городового на поляну, где разместились палатки, горели костры, над одни из которых вертел старик тушку барана. Сказочный запах жареного мяса пустил слюну городового. Запах пота прекрасных лошадей, многоцветные одежды молодых и старых женщин, крики голопузой детворы отвлекли Сапогова от незамедлительного исполнения важного государственного поручения. Соскочив на ходу с двуколки, городовой подошёл к костру, вокруг которого сидело человек десять и все курили вишнёвые трубки, набитые уже крымским табаком, спросил: - Где барон? Все молчали, только одна сказочно-красивая женщина, лет сорока, с широкими бёдрами и распущенными по спине чёрными волосами, встала и быстро пошла в один из шалашей. Через несколько секунд она вышла и пригласила городового. Пропустив его вовнутрь цыганка осталась за ширмой...
- Господин Барон, обратился Сапогов к курившему трубку, уже не молодому цыгану! Несколько золотых цепей, висевших у Барона на шее, кольца в бриллиантах, золотая серьга, убеждали о важном статусе сидящей персоны. Барон не встал и не предложил гостю присесть. Какими судьбами, господин городовой! Я ведь зарегистрировал прибытие своего табора в Крым, ещё на перешейке, и, подтвердил прибытие в Ялтинской жандармерии! Всё - по Закону Российской Империи! Какие проблемы?
Сапогов напрягся и произнёс: - По Законам Российской Империи, ваш табор имеет право пребывать в Ялте не более недели, по окончания которой вы - ваш табор обязаны покинуть город и расположиться за городской чертой! Это - первое! Второе, - сегодня я задержал еврея, который выдаёт себя за цыгана, сносясь на принадлежность к вашему табору, через ваше имя, господин Барон! Этот еврей утверждает, что он был подброшен в детском возрасте в ваш табор, на бреге реки Бира. И с тех пор считает себя членом ваше семьи - цыганского табора, по факту воспитания, а вас называет своим отцом! Вам где-то 50, а ему - 66, представьте! Можете ли вы ответственно подтвердить эту информацию, которую я обязан зафиксировать в докладной по факту задержания еврея-цыгана?
- Уважаемый, господин городовой! Выбросив дымовое кольцо под конус шатра, встал и произнёс, с явно не еврейской особенностью произношения буквы ЭР в слове гоРодовой: - Видит Бог, сколько мы - цыгане/Арии, он поднял вверх указательный палец, усыновили и удочерили народу - подданных Российской Империи, не счесть! Мы просто вынуждены это делать, понимая горькую их долю! Мы их обогревали, одевали и обували, кормили - воспитывали, и, смею вас уверить среди них нет алкоголиков. Ну, изредка воруют по мелочам. Сами понимаете, дети! На то и щука в реке, чтоб карась не дремал! А этого парня принял ещё мой отец, - Пусть будет пухом ему Богом забытая Земля-Бира! А имя ему дал мой отец - Иван-джан, по нашему - Би-джан! Сейчас ему уже не помню сколько лет, но, помню, что я родился когда он уже был взрослый! С нашими детишками успешно лошадей воровал у староверов и старообрядцев! Поэтому, отпустите его, милейший, с миром! Он - комара не убьёт, поверьте! Такой славный старик... Путь, в конце-то концов, на южном солнышке погреет свои простуженные кости. Ведь всё пешком, на ЮБК, уважаемый!
Сапогов выпрямился, и сказал: - Уже глубокая полночь! С утра, прошу вас явиться в участок и подписать протокол допроса, который по приезде я напишу. Ничего не обещаю. Решать будет мой начальник! - Честь имею, бросив правую руку под козырёк, городовой развернулся и вышел вон. Светила полная Луна! Крымский, совершенно прозрачный Небосвод, был заполнен миллиардами звёзд. Лёгкий северный ветер с материка принёс смесь запахов лаванды, чабреца, полыни, в букете степных трав Крыма, настойчиво вытесняющий вечно-прекрасный запах моря в ночное время. Ялта уже давно спала! Городовой глубоко вздохнул. На севере Небосвода, подсвеченный звёздами выделялся холодный контур Ай-Петри. Сапогов съёжился, прыгнул в двуколку и крикнул извозчику: - В участок, да побыстрей!
...
Запели соловьи - ранее утро! Дворники вышли на работу. Шелест метел объявлял побудку горожанам Великосветской Ялты - Черноморской Жемчужины. На лавочке, напротив полицейского участка, сидел, будто спал, мужчина, склонив голову на женское плечо. Женщина преданно бодрствовала! Мимо, к базару потянулись первые продавцы, неся в плетённых совках свежую рыбу, в сумках горячие пирожки, молоко и сметану, овощи и фрукты - дар Крымской Природы, и, всё что можно продать на блошином закутке маленькой Ялты... После бурной ночи, труженики-извозчики развозили молодых и прекрасных девушек из всех уголков Империи по домам... "Трудовая" Ялта - засыпала, а "нетрудовая" - просыпалась...
Мужчина поднял голову с женского плеча и удивился: - Сара, это - ты, дорогая моя! - Ты не пришёл домой и я сразу поняла, что тебя опять втянули в какую-то неприятность нехорошие люди... - Да нет, наоборот: встретил я нашего брата по крови и вере, господина tm, ну и отметили. Скажу тебе честно - за его счёт! Вот, полтинник, который у меня уже неделю - цел-целёхонек! Сара радостно завизжала... Умница ты мой, кормилец семьи! - Люблю тебя! И они нежно расцеловались. ВЖ задрожал и полез под платье Сары. Она его остановила: подожди, дорогой, не спеши. Кисса и так твоя! Придём домой, накормим детишек, и, ешь хоть ложкой! Уже перед утром, я проснулась, мац-мац, а тебя рядом нет! Ну, я и пошла на поиски, выручать! Смотрю ты на лавочке сидя спишь. Ну, я подсела и подставила плечо, чтобы тебе было удобно сон досмотреть... Ведь ты во сне видел меня и наших деточек, правда, милый? - А, как ты угадала мой сон, обнимая восторженно Сару, спросил ВЖ. - Я ведь твоя любимая Женщина и всё вижу и чувствую, правда уже не так как в молодости, но все же... Жидёнок затрепетал, как юноша, и, вдруг...
...
К двери участка, в полной свободе передвижения, подходила толпа детей и взрослых цыган. Свободу Ивану, - кричала детвора! Впереди шёл, как и положено, Барон, сверкавший золотом и бриллиантами, в лучах взошедшего над горизонтом Солнца. Одна из девушек подошла к лавке и предложила Саре погадать: - Вижу вашу Любовь и Счастье, искусно по-театральному произнесла она. Но, которую может разрушить некий маньяк-убийца! Сара, закрыв спиной, будто бы защищая мужа, встала впереди Жидёнка: - Денег нет, милая! Я и сама могу тебе погадать. Хочешь брошу карты? Правда, колода моя - дома, но если ты мне дашь свою, я сделаю это по-нашему, и, не хуже, чем по-цыгански. Профессионально, и, бесплатно! Молодая цыганка удивилась красноречию Сары и опустила колоду карт в карман своего живописного платья.
В этот момент, цыганский табор уже брал на абордаж входную дверь Центрально-ялтинской Жандармерии. Вышел полусонный городовой Сапогов, и, угрожающе крикнул: - Всем молчать! Здесь не блошиный рынок, а - Имперская Жандармерия, - проходите господин Барон! Барон однозначно посмотрел на своих подданных и цыгане незамедлительно, рассевшись полукругом вокруг входной двери с золочённым двуглавым орлом Российской Империи и утяжелённой для солидности бронзовой ручкой, замолчали.
За казённо-дубовым столом сидел с важным видом начальник участка, возле которого, пропустив вперёд Барона, стал, подобно половому, городовой Сапогов. Раскрыв папку, вытащил "файл", и, как будто благословляя своё произведение, написанное им глубокой ночью каллиграфическим почерком, положил перед своим начальником. Сделав по-военному шаг назад, застыл в театральной паузе.
Так'с, господин Барон, извините, я прочитаю докладную о ночном происшествии, а потом вы мне разъясните все обстоятельства по делу. Сапогов, - стенографируйте! Слушаюсь! Сапогов сел за стол секретаря, окунул ручку с пером в чернильницу и занял позу готовности номер один. Начальник, взглядом отметив готовность проведения процедуры допроса, произнёс: Я уже наслышан о комбинации цыган-еврей, что само по себе вызывает определённые подозрения. Я, как уполномоченный Российской Империи, следя за исполнением Её Законов, он обернулся и посмотрел на висевший за его спиной портрет Императора, продолжил: - обязан разобраться по непонятному совмещению двух фотографий одним лицом. Жандарм посмотрел на пишущего Сапогова, слегка улыбнулся, явно намекая на своё удачное выражение, которое должно быть запротоколировано секретарём.
Итак, вы, господин Барон, утверждаете, что задержанный по рождению - еврей, подброшенный в ваш табор ещё в младенческом возрасте, я так понимаю - еврейкой, что невероятно для евреев-мерзавцев, ну, допустим - в виде исключения, стал цыганом, априори таборного воспитания до совершеннолетия. Вы подтверждаете, что еврея-младенца, - как там его нарек отец-барон, обратившись к Сапогову, произнёс начальник участка, - Иван-джан, - выпалил секретарь, - усыновил ваш отец, ещё до того как вы соизволили появится на белый свет? И вам, господин барон, придётся собственноручно расписаться в протоколе, как источнику правдивых показаний, а это'с - знаете'c, - уголовная ответственность в случае заведомо ложных!?
Далее, многозначительно произнёс: - А, кто подтвердит, что вы - Бира-Барон? - лукаво закончил начальник. - Так, пригласите к себе Крымско-Ялтинского Барона и он подтвердит! Вы ведь его прекрасно знаете'с... А, чтобы вам не отвлекаться на негосударственные мелочи, я полагаю, что, я - цыганский барон с реки Бира, - сделав паузу, приоткрыл лацкан своего сюртука, вытащив из него конверт, произнёс: - прошу принять официальное ходатайство-прошение моего табора на незамедлительное освобождение моего подданного Иван-джана! Это - в вашей юрисдикции и компетенции, уважаемый господин начальник.
- Принесите воды, господин секретарь! Сапогов вышел. Барон привстал и внизу листа протокола, поставив свою подпись - КРЕСТ, положил на стол конверт, который начальник незамедлительно убрал в ящик своего стола! Жандарм вытер платком лоб и в левом верхнем углу папки дознания, каллиграфическим почерком сделал заключение по Делу ? 666/6.6.1896 г. от р.х.: - "Еврея-цыгана Ивана-джана", на основании проведённого расследования - ОСВОБОДИТЬ! Вошёл секретарь Сапогов, налил стакан воды, и подал Барону, - прошу! - Нет, спасибо, не мне, ответил Барон, господину начальнику! В обмен на стакан воды, Сапогов получил в руки папку, на которой в верхнем левом углу отчётливо, каллиграфическим почерком было написано: - Освободить!
Цыганский Барон встал, раскланялся, посмотрел презрительно на Сапогова, и вышел вон... Городовой, исполняя предписание начальника, открыл двух-квадратно-метровую камеру, и беспомощно произнёс: - Свободен! Отрезвевший Портвейн777tm, удивлённый сверх-естественной событийностью, вскочил, и, хаотично рассуждая про себя, каким образом произошло знаменательное освобождение, кто замолвил словечко и, кому он обязан, не найдя ответа, медленно пошёл на выход.
Иван-Бира-джан, самостоятельно открыв парадную дверь российского заведения, вышел на свободу! Радостный табор с реки Бира приветствовал его криками Ура. Вдали на лавочке сидели две трогательно-обнявшихся фигуры - Жидёнка и незнакомой ему женщины. Однако, подумал уже трезвый Портвейн777tm, и, поочерёдно, облобызал всех членов своего табора...
Цыганский Барон, наняв извозчика, крикнув своим подданным - работайте(!), сделал рукой движение, приглашавшее подойти к нему Ивана-Цыгана. Портвейн всё понял и незамедлительно исполнив, сказал: - Благодарю тебя, Барон! - Три года будешь работать профессиональным картёжником! Партнёров для тебя я буду подбирать лично! - Слушаюсь, Барон, ответил Иван-Цыган. Барон вручил tm пять рублей: - Один - пропьёте, четыре - на большую игру! Похмелитесь с ВЖидом, отдохните, а завтра - за работу - ИГРУ - БОЛЬШУЮ, акцентировал Барон! Он будет твоими глазами со стороны! Барон ловко-привычно пнул ногой в зад извозчика и двуколка рванулась вперёд...
Краплёный Жид подошёл к скамейке. Вечный Жид встал, обнял tm и представил Сару, - моя Жена, сказал он и вытер упавшую на щеку слезу... Потом представил Саре tm, - Краплённый-профессор - наш брат по крови и вере, Сара! Прошу любить и жаловать! Портвейн вытащил пять рублей и величественно поразмыслив произнёс: - Два с полтинной - отдадим - вчерашний долг! Полтинник, вручив Саре, - детям, на конфеты! А этот рубь - на массандровский литр - портвейна! Ну, и, последний рубь - на игру, завтра, с утра, ты - мой компаньон! Сара, не скрывая радости, обняла двух братьев по крови и вере, и, торжественно, по-еврейски, как горячо-любимых мужей, пригласила в дом отобедать! Портвейн777tm, украдкой, оценив грудь и бёдра Сары, не возразил...
Продолжение следует
...
...
Прекрасная Сара, восьмёркой бегая между двумя идущими в гости(!) братьями-победителями, уверенно вела двух мужчин в гетто, где их маленькая комнатка была заполнена детскими голосами. Именно здесь, проживая годами, она была безмерно счастлива с пятью детьми и со своим любимым, первым и последним мужем. На углу пересечения двух улиц, она проскочила в кондитерскую и на полновесный имперский полтинник купила детям разных конфет. Муж Сары - ВЖ забежал в лавку "Крымские вина из подвала Императора" и приобрёл литр креплённого портвейна, массандровского разливу, а на сдачу (удивился!) - хватило и на чекушку "смирновки", поскольку, в пересчёте, понял, что в лавке - Императорский портвейн - на порядок дешевле, нежели в "ресторане" на Приморском бульваре...
Солнце стояло в зените! Ялта - благоухала! Запах цветов дурманил мозги tm. Наблюдая за всем происходящим, не спускал глаз с Сары, Портвейн ловко "купил" букетик крымских фиалок у зазевавшейся цветочницы. И, чем более смотрел он на Сару, тем более удивлялся проявлениям давно им забытой мужской самости: - всё-таки - 66 лет, и, на тебе - некие туманные позывы, из пережитых в молодости тонко-кобелиных ощущений. Они мутили его сознание и нечто непонятное весьма кружило голову... Почему-то, рядом проходящие женщины, с зонтиками и собачками на поводке, его совершенно не интересовали. Портвейн вспотел, снял картуз, вспомнил былую манерность и обратился к Саре: - Позвольте, Мадам, преподнести вам букетик фиалок. - А как же игра, спросила Сара? Вы ведь истратили целый полтинник? - Не волнуйтесь, ответил Портвейн: - Ловкость рук и никакого мошенничества! - Вчера мы с вашим - моим братом - начали с полтинника, и завтра, как я рассчитал, начнём с рубля! Он вытащил из кармана целуй рубль и Сара, задрожав от непонятных ощущений, похлопала в ладоши и задрожала! Впервые в жизни ей, мужчина(!) преподнёс букетик цветов... Его брат даже не обратил на это внимание.
По узкой улочке, по ступенькам, где-то в районе Ялтинского Ботанического сада, один за другим (последним шёл Портвейн), а впереди, играя пышными бедрами, подняв спереди длинную юбку, шла счастливая Сара. Для Портвейна, игра бёдер Сары стала невыносимым испытанием. Шедший первым ВЖ, выйдя на небольшую площадку, задыхаясь, произнёс, - вот и пришли! Резво, по-девичьи, преодолев ещё пять ступеней, Сара, для проформы, поцеловав ВЖ (Портвейн это отметил!), с великолепной улыбкой пригласила гостя в дом.
ВЖ открыл дверь. Стая вполне счастливой детворы бросилась ему навстречу! От умиления ВЖ пустил сентиментальную слезу, расцеловал каждого - трёх девочек и двух пацанов, взял кипи и надел на свою седую голову. Сел на лавку, и, извинительным оттенком, сказал Портвейну: - Так и живём! Сарай семейства иудеев был площадью не более девяти метров. Портвейн осмотрелся вокруг и остановив взгляд на Саре, пробормотал: - Прекрасно, я за вас рад! Сара незамедлительно вытащила кулёк с конфетами и вручила самой старшей дочери Эстер, сказала: - Раздели поровну! Девочка - старшая дочь Сары, неописуемой красоты, понятливо опустила глаза и с повелительным обращением к детворе, пошла к выходу. Дети, как воробьи, выпорхнули из сарая во двор! Сара, хлопоча, уже накрывала стол... ВЖ снял с головы Портвейна картуз, взял из сундука праздничную кипу и надел на голову Портвейна. - Добро пожаловать, брат!
...
Небольшой столик стал заполняться неприхотливой пищей. Фаршмак - традиционная закусь из азово-черноморского анчоуса, салат из овощей, политый приятно-пахнущим подсолнечным маслом, нарезанный небольшими кусочками татаро-крымский сыр, кошерная колбаса, крымские травки, очищенные свежий лук, чеснок, редиска, эллино-иудейские лепёшки и графин с традиционно-ялтинским компотом. ВЖ открыл и поставил литровую бутылку креплёного портвейна из имперских подвалов и чекушку смирноFFки. Сара принесла стаканы и вилки. Чем богаты - тем и рады, еле слышно просипел ВЖ, прошу, господа! Трое взрослых, единой крови и веры, сели за стол.
ВЖ, налив Саре полстакана креплённого портвейна, в два других разлив чекушку, и, как истинный иудей, произнёс молитву. В этот свято-торжественный момент, tm, отвыкший, за долгие годы каторги, от религиозных церемоний, отметил про себя: - Странно, разлил поровну, профессионал! Закончив торжественную мессу, Вечный жид, незамедлительно выдал тост: - За успех безнадёжного дела - нашего предприятия! Призвав исчезнувшую манерность, Портвейн, привстал. Осуждающе посмотрев на Жидёнка, торжественно произнёс: - За прекрасную Сару - Мать пятерых великолепных детей и за здоровье всех членов её семьи! Сара зарделась... tm, стоя, одним глотком выпил водку, а хозяин сарая - сидя! Хваля мастерицу-хозяйку, братья по крови и вере набросились на закусь. Вы, извините меня, господа, Сара привстав, положила в отдельную тарелку часть снеди, - деткам отнесу! С утра ничего не ели! Вышла во двор, а Портвейн777tm, бросив косой взгляд на супружескую постель, размечтался, - какая Женщина, мне бы такую!
...
Жидёнок, как хозяин сарая, - принимающая сторона, по мере того, как смешивал водку и имперский портвейн, очень мало закусывал. Оттого быстро поплыл. Информация о прошлом tm его весьма волновала и он искал подходящий повод задать вопрос Краплённому на эту щекотливую тему. Разговаривая tet-at-tet, братья по крови и вере отдыхали. Сара, элегантно извинившись, ушла к детям во двор и Жидёнок посчитал уместным, в её отсутствие, получить ответ на мучивший его вопрос. - Брат, обратился к tm ВЖ, так ты и не до рассказал, чем закончилась вся эта история, поле которой ты получил четвертак?
Портвейн777tm насупился, посмотрел с презрением на брата, явно показывая своим взглядом, что вопрос - не ко столу. - Ладно, дорогой, понимающе-молча ответил ВЖ, жестикулируя руками, продолжал ёрзать на скамейке задом. Я ведь тебе не просто брат по несчастью, а - брат по крови и вере, не вытерпев, как бы извиняясь, пробормотал Жидёнок.
Вошла Сара. Вспомнив утерянную на каторге манерность, tm встал и галантно подав руку, пригласил присесть к столу. Сара расплылась в улыбке и села. Жидёнок, поняв свой прокол галантности, взял в руки бутылку портвейна, налил ей пол стакана, затем себе и в последней очерёдности Краплённому. Стаканы были наполнены ВЖ явно непропорциональными дозами, что отметил про себя Краплённый, - мне - меньше всех, гад! Бутылка опустошилась. Сара, на правах хозяйки, подняла стакан и произнесла: - Уважаемый профессор! Как приятно осознавать, что в нашем доме гостит столь почтенный мужчина! Я полагаю, что с вашей помощью, мы решим многочисленные детские проблемы. Мой муж вам в этом поможет! ВЖ, удивляясь красноречию своей жены, захлопал в ладоши! - Непременно'с, вставил он. И, не опуская стакан, - так давайте, выпьем за успех безнадёжного дела, сходу выпалил он.
tm, глядя на пышную грудь Сары, - опять, брат, дурацкий тост произнёс? И, не отрывая сексуального взгляда чуть ниже груди Сары, бархатным баритоном, произнёс: - За Любовь, господа! Сара взлетела на небеса от услышанного, и, в согласие, быстро выпив до дна, показала tm пустой стакан вверх дном. Услыхали детский визг во дворе и Сара, как кошка-мать, рванулась к выходу.
Краплённый, взял пустую бутылку в руки и осторожно произнёс: - Я бы конечно мог тебе, брат, рассказать до конца свою эпопею, за которую я получил четвертак, и оттянул в кандалах от звонка до звонка! Посмотри на мои руки и ноги, брат. Хотел показать, но Жид его понимающе-сочувственно остановил. Беда в том, что бутылка - пуста, нагло намекнул ВЖ, как хозяину сарая, и - на сокрытое желание добавить, поставил тару под стол. Жидёнок снял кипу, почесал затылок, взял на маленьком комоде свой для выхода в свет русский картуз, одел и бросил на ходу, - я, сейчас... Вышел во двор.
Через пять минут, ВЖ и Сара вернулись и с улыбкой, показывая бутылку мутно-белого самогона, торжественно поставили на стол. Да я такую гадость, даже там, сделав паузу, посмотрев на ВЖ, не пил! Сара взмолилась, посмотрев на мужа, - качество гарантируем - ялтинский! Все наши братья по крови и вере, когда есть нужда в том, бегут к хохлам, но, обязательно - в долг! Сразу не платят... Вот и мы... Даже городовые всей Ялты, так те, частенько, к ним заглядывают, похмелиться... Оттого они законно процветают, без всяких предписаний! Вы, профессор, попробуйте, а если что не так, так мы вас, как почётного гостя, и на свою постель уложить сможем. Услышав последнее, "профессор", быстро открыл бумажную затычку, и, налил весьма профессионально по пол стакана, каждому. Жидёнок удивился, - однако - поровну, отметил про себя, - профессионал!
- Охмелевшая слегка Сара, напевно произнесла: - Станцевать бы всем вместе "семь сорок", господа! Помнишь, Сара, как мы на нашей еврейской свадьбе, на Лонжероне, в милой Матушке-Одессе? - Помню, милый... Сара вышла в пространство квадратного метра и начала танцевать, - кажется сто лет прошло! ВЖ привстал, поправил кипу, и... Сара, с красивыми, пухлыми губами улетела в далёкое прошлое! Она божественно, под та-та-та собственных губ, танцуя, пролепетала: - Ах, какая я была молодая и красивая, - подтверди, муженёк! Да, да, да, Сарочка, в восторге выпалил ВЖ! - Я не знаю какой вы, Сара, были, и, что из себя представляли в день свадьбы, но судя по вашему женскому авторитету, вы - в лучшей форме, бросил нежно tm! Сара засмущалась... Портвейн777tm еле усидел на месте. Вдруг он предложил выпить за здоровье прекрасной Сары. Ну, что это вы, право, всё за меня да за меня, кокетливо ответила Сара. В ответ, я предлагаю выпить за здоровье нашего гостя - брата по крови и вере, а? - Согласен, буркнул ВЖ, и разлил по стаканам остаток водки. Краплённый вновь про себя отметил, что опять Жид не честно разлил - себе больше всех, гад! Выпили...
Закусив фаршмаком, Портвейн777tm выпалил: - Сегодня я хочу сделать Сару счастливой! Сара обомлела и её сердце забилось как в восемнадцать лет, перед первой брачной ночью... ВЖ что-то заподозрил. А Портвейн, исполнив театральную паузу каторжника, продолжил: - Но, для этого нужны деньги! Обрадованный Жид, поняв к чему клонит tm, выпалил, - Согласен! 777tm, посмотрел обещающе на Сару, затем на Жида, медленно произнёс: - Ну, так сему и быть, коль ты дал личное согласие в присутствии Сары! Пошли, хотя я не в лучшей форме. Но, пока дойдём к Приморскому бульвару, я - войду в меридиан, не волнуйся! Он вытащил из кармана рубь, снял праздничную кипу, одел картуз, и, с сосредоточенно-заточенным на игру взглядом, вышел вон. Жид, не поцеловав Сару, быстренько шмыгнул ему вслед! Сара выдохнула, сердце ещё настойчивее стремилось выскочить сквозь пышную грудь, на женскую волю. Она, еле сдерживая этот, понятно откуда вырывающийся протест, сложив ладони рук, просунула их между, и, крепко сжав ногами, застонала...
...
...
Портвейн777tm, почти вальяжно, шёл в направлении сквера на Приморском бульваре. Перед входом он подошёл к еврейской лавочке и купил три запечатанных колоды карт за полтинник и спрятал во внутренний карман своего потёртого пиджака. Сдачу с рубля он положил в карман и двинулся вперёд уверенным шагом. ВЖ бежал за ним мелкими, но очень частыми шажками, предвкушая праздник - лично обещанного tm, сделать счастливой Сару. Перед входом в аллею культурного отдыха Приморского бульвара, Портвейн остановился, подождал ВЖ и как ведущий ведомому сказал: - Ты, брат, сзади, просматривай карту моего "партнёра". И, если увидишь его блеф, дай мне знать, касанием за мочку правого уха, а если - сильная карта - правого, - понял? - Слушаюсь, ответил Жидёнок! - Ко мне не подходи, а следуй на почтительном расстоянии, пока я не сдам карты, - сказал ВЖ Портвейну, и вразвалку пошёл по игровой аллее. Под навесом играли в бильярд. Стук шаров и одобрительный возглас болельщиков, в честь профессионально-забитого в лузу шара, привёл брата по крови и вере в состояние контролируемого азарта.
tm подошёл к первому молодому картёжнику лет двенадцати-тринадцати и остановился. - Дядь, а Дядь, сыграем, спросил малец? - Портвейн вытащил полтинник, и взял из тасованной колоды первую карту, затем вторую и третью: - Я - в тёмную! Играй, - сказал он, и, игрок, глядя ему в глаза, ловко сбросил под себя две карты. Поставь полтинник и ложимся, сказал Портвейн! Мальчишка положил свой полтинник на полтинник Портвейна и медленно начал вскрывать взятые им карты. ВЖ, как лис, проходя сзади мальца потёр мочку правого уха. - Ещё одну, спросил каторжник, - берёшь? - Малыш удивился игре дядечки в тёмную, решился. Взял третью, приложил к двум и почти профессионально начал открывать карты. Портвейн не сводил с его рук взгляда. И, как только тот открыл третью, предложил, - ещё одну? - Нет, предостаточно,- перебор! Портвейн взял рубь и начал тасовать карты. - Продолжаем? - Давайте, ответил молодой быстрорастущий под южным солнцем, специалист - будущий картёжный гений!
Портвейн, поставив на кон рубль, застыл в ожидании ставки мальца, который незамедлительно сделал его двухрублёвым. tm, ещё раз, для надёжности, перетасовал карты и застыл в ожидании. Сдавай, - сказал ребёнок! Красиво сброшены две карты, и, пауза...
- Себе! Портвейн сбросил под себя две карты и замер! - Может ещё одну, как бы обрекая сказал малыш? - Картёжник, как бы случайно, бросил взгляд на ВЖ, который метался сзади. Малец никак не хотел показывать ему карты. Портвейн понял, что наступил час Истины и интеллигентно сбросил себе ещё одну карту. Не вскрывая их, он великолепно исполнил каторжную паузу и торжественно произнёс, - Очко, профессор! Взял два рубля и, с видом победителя, выдал ему шалобон. Малыш, - с вашего разрешения, - он взял три карты Каторжника, вскрыл их и бросил в отчаянье на стол... Жидёнок ликовал... Это же надо - очко! Портвейн, взяв со столика два рубля и перешёл ко второму клиенту! Слух, что опытный ялтинский малец-гений проиграл неизвестному, и, сколько, уже разнёсся по аллее.
Вторым был цыган. Как предположил tm, он был приставлен пастухом к Каторжнику самим Бароном. - Сыграем'c, спросил tm! - Цыган посмотрел на него, улыбнулся, и ответил: - А почему бы и нет, господин хороший! Он вытащил колоду, как понял Портвейн, краплёных карт, профессионально пустил веер, трижды перетасовал, подрезал и, бросил Портвейну первые две карты. Портвейн положил на кон два рубля, и, сказал, - клади двошку и сдай себе! Лениво-испытывая Иван-джана, цыган залез к себе в карман, из смятых купюр отобрал два рубля. Кон стал четырёх-рублёвым! Сбросил две карты, взял их в руки, посчитал, и, хитроумно сказал, - играй, Иван-джан! Каторжанин посмотрел вокруг. За спиной цыгана прошёл ВЖ и потёр мочку левого уха. Пауза tm, ввела Жидёнка в замешательство? Третью карту ему сбросил цыган. Опять пауза... Портвейн ловко взял карту, и, сложив с двумя ранее сданными ему цыганом, убедительно выдал: - Очко, друг мой! Цыган вскрыл свои две карты - две десятки! - Теперь, дядя, чтобы без скандала, покажи свои? Вокруг стола уже собралось более пяти человек-игроков и все с большим интересом наблюдали за игрой. Портвейн накрыл три карты рукой, посмотрел вокруг на болельщиков, ловко поднял их, и, перевернув, взял четыре рубля с кона! Жидёнок чуть не описался от восторга.
Цыган, поставил четыре рубля! Пришло время сдавать карты Каторжнику. Tm, вытащил новую колоду карт из внутреннего кармана старого пиджака, показал цыгану и всем окружающим, и, освободил колоду от бандажа. Закончив тасовать, дал срезать цыгану.
Кон - потяжелел, - восьми-рублёвый! Цыган, понял, что колода карт новая, решил сыграть в тёмную. Мне три карты, сказал он! Портвейн незамедлительно исполнил заказ. Наступила очередь tm сдать самому себе. Шутка ли, - уже восемь рублей, про себя отметил Каторжник, что привело его в состояние полной концентрации... Он, как положено, снял карту сверху колоды, и положил её под низ. Затем, сверху сбросил себе между рук две карты, положил колоду на стол, взял две в руки, и, так, чтобы никто из зевак не смог увидеть их номинал, посмотрел. Очень осторожно развернул веером, сложил и вернул на стол, и, сверху колоды взял себе ещё одну. Цыган отметил, - всё пока - чисто! Пауза! Жидёнок отвернулся и стал молиться Яхве! Каторжник, вскрыл три карты и объявил, - три семёрки! Что у вас, молодой человек, - обратился он к цыгану? Не уж то - двадцать одно, по-тёмному?! Молодой кудрявый цыган, в алой рубашке, медленно, одну за одной, стал переворачивать карты. Все ахнули, два туза и десятка! Портвейн загрёб восемь рублей, поблагодарил цыгана, и пошёл к третьему столу. Но, цыган окрикнул его, - Дядя(!), вернитесь, пожалуйста, к игре...
Удвоили! На кону - шестнадцать рублей! Жидёнок переминаясь с ноги на ногу, пустил "слезу". В этот раз сблефовал Каторжник, и, с достоинством, положив шестнадцать рубликов в карман, откланялся... За ним пошла уже толпа наблюдателей.
На третьей лавке сидел почтенный господин с усиками, явно не ялтинец, и не из Крыма. Как определил намётанный глаз tm - заезжий фарцовщик из Одессы. - С этим будет сложно'с, понимающе про себя отметил Краплёный. Но, уловив его приглашающий жест, подошёл к лавке и сел рядом. Усики предложили новую колоду карт. Портвейн взял, осмотрел её, и, кивнул головой. Сумму, выигранную Портвейном в прошедших двух раундах, он уже знал от осведомителей - шестнадцать рубликов. Он интеллигентно вытащил из портмоне три пятёрки и, доложив рубль, спросил, - сдаю? ВЖ, увидев такую сумму на кону, сжатием челюстей, погасил цоканье собственных зубов. tm, одобрительно кивнув головой, согласился. Через пять минут в кармане Каторжника уже потели тридцать два рубля! Забыв о своих обязанностях, ВЖ продолжал молиться Яхве!
Портвейн777tm, поблагодарив за честную игру Усики, облегчённо-уверенно пошёл вперёд. Толпа следовала за ним на растоянии трёх шагов. За четвёртой лавкой сидел человек в смокинге. Закинув ногу за ногу, он элегантно курил гаванскую сигару. - Неужели - европеец, подумал tm? Из Баден-Бадена, или из самого Парижу, взвешивая портмоне курившего сигару господина, оценил бывший Каторжник. - Здесь предстоит игра по-крупному, заметил про себя tm! - Нет, я - из Берлина, уважаемый, упреждая изумление Краплённого, произнесла элегантность по-русски, с неискусственным немецким акцентом. Креплённому ничего не оставалось делать, как согласиться сыграть с гастролёром на его условиях. Тридцать два рубля в кармане Портвейна приятно грели душу. Плюс ещё столько же могли составить сумму более приличного обогрева... Портвейн закашлялся от горького запаха сигарного дыма и выдавил из себя: - Только, если без дыма, и, предложил немцу свою колоду карт. Сигара полетела в, стоящую в пяти метрах, урну. - Попал, бестия, - отметил Портвейн, - специалист! И, подняв руки, как хирург перед операцией, сказал, - готов, уважаемый! Через пять минут, Портвейн, с дополнительной суммой прогрева своей Души, в шестьдесят четыре рубля уже шёл к пятой лавке. Подмоченный ВЖ - ликовал!
На предпоследней лавке сидели три джентльмена. Двое из них привстав, указывая некорректно на Каторжника, перекрыли дорогу к пятой лавке. Сидящий, почтенный джентльмен, в бело-лаковых туфлях, с алой розой в петлице смокинга, произнёс чисто по-русски: - Здравствуйте, милорд! Не изволите ль сыграть со мной партию? Вечер-то какой, благодать! Наша Ялта - сама прелесть, не так ли?! Стоя за спиной, спиной к Портвейну, у Жидёнка сжалось сердце, будто из шагреневой кожи! Надо бы немедленно остановиться, будто желая чтобы его услышал брат по крови и вере, бормотал про себя Жидёнок. Ибо проигрыш всей суммы, которая уже лежала в кармане tm, он не переживёт... Но, развернувшись, увидев уже сидящего на лавке брата по крови и вере, обречённо согласился с его решением. Через пять минут Душу Каторжника, своим теплом, уже ласкала сумма в сто двадцать восемь рублей. У ВЖ подкосились ноги и он, изрядно подмоченный, присел на уже пустующую третью лавку.
Впервые, войдя в необъяснимый азарт, Портвейн777tm спешно вышагивал к пятой лавке. Тот, кого он увидел сидящим на скамье, кое-кого ему напомнил. И, эта чума - здесь! Великий Князь Кубара, как он себя представлял на тусовках в ПиЦерии, НХ, и на всех бесчисленных сборищах альтернативщиков, встал, и вручил Каторжнику только что собственноручно нарисованный Диплом третьей степени, как победителю аристократической игры в "в быстрые карты", в центре монаршей заводи. - Здравствуйте, пан спортсмен, презренно обратился лжекнязь к Краплённому! - По-прежнему балуетесь краплёными картишками'c? - У меня - свидетели! 777 указал правой рукой на всех присутствовавших в аллее. Всё - честно, княже! Это ты рисуешь фальшивые червонцы, как и дипломы! ВЖ, как бы подтверждая честную игру Портвейна, завертел головой наоборот, как болгарин.
- Well, my Friend? Надо бы твой успех отметить в ресторане. Я - плачу! Неожиданно к ним подошёл Жидёнок, взял по-братски за руку tm и сказал: - Брат мой, нас уже давно ждёт Сара! Ты, кое-что ей обещал, вспомни! - Да'с, обращаясь к лжекнязю, - обещал'c! Даже, если бы я и не обещал, то с тобой, княже, я даже рядом (он сделал паузу), порвал фальшивый диплом победителя "по быстрым картам", и, продолжил в изысканном стиле каторжанина, - не сел бы (он вновь сделал паузу)... ср..., произнеся первые две буквы, остановился на РЭ и закончил рычанием. - Пойдём, брат, нас жду сегодня большие удовольствия, сказал он Жидёнку!
Братья, по крови и вере, взяли друг-друга за талию и двинулись в ту же пивнушку, в которой вчера Портвейн задолжал. Как обещал он в участке, обязан честь-почести вернуть половому долг - два рубля с полтинной. Городовой Сапогов, кланяясь, незамедлительно их пропустил. Талантливая ялтинская шпана уже доложила ему, что пара братьев по крови и вере выиграли вполне неприличную сумму в сто двадцать четыре рубля, без резни и мордобоя...
...
...
Сели. Каторжник вытащил из карманов деньги и начал с удовольствием складывать купюры одна на другую. Затем отсчитал три рубля, крикнул - Половой, и вручив долг, - без сдачи, добавил, - как вчера'c! - Слушаюсь! Половой исчез... Три откупоренные бутылки портвейна из имперского амбара, жаренная рыба на пару, овощи и зелень, запустили системы выделения желудочного сока обоих братьев. Жидёнок не вытерпев, спросил: - Брат, я так счастлив твоему успеху! И, как это тебе сегодня везло, ума не приложу! - Везло? Снисходительно посмотрев на ВЖ, профессионал-картёжник ответил: - Ловкость рук, дорогой брат, и, никакого мошенничества! Жыд уже разливал портвейн по стаканам. Братья молча выпили и с удовольствием пожирали свежеприготовленную пищу.
Краплённый слегка опьянел. - Не вспомню, на чём я вчера остановился? - На том, как вы пришибли Ан_Тюра и Clair, шепотом подсказал ВЖ. - Ах, да. вспомнил: - Ан_Тюра с Clair я убил просто по инерции, и в этом я себя не могу обвинить. Я так и заявил в своём последнем слове, на суде. Присяжные, блин, не поверили... Зачем Ан_Тюр с Clair попались мне под руку? Им было ни к чему выскакивать из-за двери. Присяжные меня обвинили в кровожадности, якобы я пил кровь, но это неверно: я подлизывал кровяные лужи и пятна - это естественная потребность человека уничтожить следы своего, хотя бы и пустяшного, преступления. А также я не насиловал Clair, живьём. ВЖ тут же рисовал картину преступления на мазках Портвейна. И его любопытство перешло всякие границы порядочности: - А далее, что, в ухо вышептал Жид? - Ты, что орёшь, брат, вокруг люди! И воткнув палец в ухо, сделав несколько общепринятых движений, восстановил его слух.
- А далее, спросил ВЖ? - Во-первых, она уже не была девушкой, продолжил каторжник, а во-вторых, я имел дело с трупом, и ей жаловаться не приходится. Что из того, что она вот-вот должна была родить? Я и вытащил ребенка. А то, что он вообще не жилец был на этом свете, в этом уж не моя вина. Не я оторвал ему голову, причиной тому была его тонкая шея. Он был создан не для жизни сей. Это верно, что я сапогом размазал по полу их собачку. Но это уж цинизм обвинять меня в убийстве собаки, когда тут рядом, можно сказать, уничтожены три человеческие жизни. Вечный Жид выпал в осадок. Под ним образовалась мокрая лужа и противный запах распространился по ресторации.
Портвейн, оценив картину "аля-жид", налил себе полстакана портвейну и выпил. Закусил. Тут-же очнулся его, потерявший сознание, брат, который незамедлительно попросил каторжника продолжить рассказ. tm, как автор жизненной были, налил полстакана Жиду и сказал, - пей, братан! Жидёнок моментально его опустошил. Так вот, Портвейн сделал паузу, - Ребенка я не считаю. Ну хорошо: во всем этом (я могу согласиться) можно усмотреть некоторую жестокость с моей стороны. Но считать преступлением то, что я сел и испражнился на свои жертвы, - это уже, извините, абсурд. Испражняться потребность естественная, а, следовательно, и отнюдь не преступная. Таким образом, я понимаю опасения моего государственного защитника, но все же надеюсь на полное оправдание." Вот такую последнюю речь я произнёс перед бестолковыми присяжными. - Бесполезно! - Старшина, от имени присяжных, попросил меня повесить, но мудрый судья, решил дать мне двадцать пять лет каторги! И, молодец! Низкий поклон ему за это мудрое решение! Как видишь, я успешно отбыл срок, и, сейчас сижу перед твоими жидовскими очами, брателло!
Когда вторая бутылка закончилась, tm встал, извинился, и уже следуя, напомнил другу: - Пойду отолью, мочегонный, ведь, сволочь! Каторжник почти побежал к двери. Жидёнка совсем развезло! Он налил себе ещё полстакана и бодро выпил. Через пять минут, его фэйс, по-русски, уже комфортабельно почивал в тарелке.
В это время, Портвейн777tm стремительно бежал в гору к Ботаническому саду, к той, которую, с согласия мужа, обещал сегодня сделать Счастливой!. Он аккуратно открыл дверь и увидел на полу маленькой кухни, укрытую цыганскими одеялами детвору. Уставшая за целый день интенсивной беготни, стайка воробьёв спала мёртвым сном. Сара сидела в зале за уже прибранным столом и ломала себе руки. Увидев каторжника она сорвалась с места и бросилась ему на шею. Каторжник, за долгие годы ношения кандалов, забыл как надо обращаться с Женщиной, прижал к своей груди, да так, что у неё подкосились ноги. Взяв на руки ослабленное тело прекрасной Сары он поднёс к разобранной уже постели и бережно положил горячее тело на спину. Затем, сняв потрёпанный жизнью пиджак, вытащил из внутреннего кармана стопку банкнот, отложив в карман брюк стоимость неоплаченного сегодня заказа, стал на колени перед Сарой. - Любовь моя, произнёс неловко Каторжник (никогда в жизни он таких торжественных слов не произносил), - это тебе, как я обещал, прими! Он положил под подушку пачку денег.
Сара незамедлительно пришла в себя и начала спешно снимать с себя ночную рубашку. Второй рукой помогла Портвейну остаться без штанов, раздвинула свои пышные ноги и задрожала, как в первую брачную ночь. Через минуту интенсивного общения Сара начала крутиться на спине, что доселе Портвейн не видывал. Слитый каторжником в еврейский сад любви и наслаждения объём пустил одурманивающие флюиды. Сара потеряла сознание... Приток крови, перекаченный здоровым женским сердцем вниз, отключил её мозг, по причине недостатка кислородного питания. За последние десятилетия одиночества, каторжник впервые лежал на чистой белоснежной простыни, а рядом бесчувственная Женщина! Он приподнял свой корпус и взял сосок груди в свои каторжные губы. Нежность хлынула неизвестно откуда. Он, с превеликим удовольствием начал их покусывать, а затем по-звериному кусать. Сара незамедлительно пришла в себя, и, перевернувшись, заняв позу амазонки, продолжила интенсивную скачку галопом на старом мерине. Мерин не подкачал, ответил, и, гармонично перешёл сначала на рысь, а затем и на лёгкий бег. Через пять минут мерин, задыхаясь от забега, как загнанный, весь в поту, остановился.
В это время, пьяного ВЖ, городовой Сапогов уже доставил в участок. Околотный: - Сколько можно? Вчера, сегодня... Ну, что мне выписать предписание в 24-е часа, за систематическое пьянство, а? А, где его друг, - спросил вахтенный начальник участка у городового? - Не знаю'c, честно признался городовой, - вышел отлить и не вернулся! На этой фразе Жид очнулся и умоляюще произнёс: - Господин начальник жандармерии! - Отпустите, деньги есть! Я немедля принесу и рассчитаюсь. Просто они залежались в кармане моего друга! - Сапогов, составьте соответствующий протокол и отпустите Жидёнка, сказал начальник. И, добавил, - бывает!
ВЖ так в жизни никогда не бегал. Наконец, он остановился перед своим владением - сараем. И медленно, как осторожный барс, на цыпочках, подошёл к двери, и, без скрипа её открыл. Дети, укрытые как всегда Сарой, спали на полу. Он сделал к двери залы два шага и заглянул за занавеску. Его друг, по крови и вере, интенсивно трахал сверху его любимую Сару. Жид, видевший на своём веку немало, такого и не представлял. Тем не менее, собрался с волей, и, спокойно, взял в руки рядом стоящий у печи топор. Он услышал истекающий оргазм своей любимой жены. Кровь в бешенстве ударила ему в голову. Крайне осторожно, чтобы не слышали дети, ВЖ сделал шаг к постели, и, как только его друг по крови и вере кончил, беспомощно повис на Саре, занёс топор над своей головой и со всех сил рубанул поперек позвоночника своего брата, по крови и вере.
Тишина! Скачки прекратились... Сара, незамедлительно въехав в кульминацию, поднесла к своим губам палец и сказала: - Тише, детей разбудишь! Подобно анаконде она изящно освободилась от тяжести каторжника, нагая, прекрасная как мифологическая Исфирь, с распущенными по белоснежной спине чёрными сверкающими в темноте волнами волос, стала одевать ночную рубашку. Преданный муж пал к её ногам. Сара, набросив на себя рубашку и не говоря ни слова, завернула мертвое тело каторжника в окровавленную простынь, вместе с торчащим в спине топором. Затем, вытащила из под кровати старое, съеденное молью шерстяное одеяло, ещё раз сочувственно обернула трагически погибшего гостя и на ухо мужу прошептала: - Тащим во двор, тихо!
...
...
Взяв с двух сторон завёрнутый тяжеленный пакет, жена и муж с трудом опустили его на пол. Сара вытащила из небольшого шкафчика верёвку, попросила мужа обвязать неожиданную всплывшую проблему. Они медленно подтащили обвязанного каторжника к кухне, где спали и видели конфетные сны дети. Самый маленький, Илья, вскочил и с закрытыми глазами произнёс: - Мама, пи-пи! Сара, как кроткая любящая мать, подала ему стоявшее у входа ведро, и нежно произнесла: - Пись-пись!. Мальчик выпустил струйку, пописал, и, не раскрывая глаз, нырнул под одеяло. Тишина. Только ещё не успокоившееся после скачек сердце Сары, грохотало на весь сарай. ВЖ выпал в осадок. Ещё мокрая после скачки Амазонка, сменив образность падшей женщины на деловую, поняла, что надо делать в этой, свалившейся на её умную голову, щекотливой ситуации. Женщина-Мать пятерых детей, взглянув на мужа, кивком головы произнесла, потащили!
Довольно благополучно вынесли пакет во двор. - Прикати греческую тележку, в которой мы возили детвору на огород, сказала начальствующим голосом Мать пятерых детей! Жидёнок незамедлительно исполнил. Вдвоём, с напряжением последних сил, погрузив в тележку ещё не околевший свёрток, запряглись. - Поехали, сказала Сара. - Куда ехать, непонимающе выдал муж? - В овраг, помнишь, где мы с тобой жарили шашлыки, на следующий день, после брачной ночи? - Ага, поехали! И, похоронная процессия медленно двинулась в последний путь. Через пятнадцать минут Сара и ВЖ уже прибыли на место похорон. Осторожно оглядываясь, женщина прошептала: - Давай лопату! - Ой, я забыл дома! - Сара, в сердцах, выразилась матерным языком, на идиш, и, перешла на русский: - Лопух! Беги быстренько и принеси, а я пока отдохну... Жидёнок упорхнул.
Сара, сев на ствол прогнившего дерева, неожиданно погрузилась в сущность бурных, но уже затухающих сексуальных переживаний, но, до сих пор почему-то дававших о себе знать. Её низ живота слабо дёргался, напоминая ей неимоверно-сладкие ощущения. Сара на цыпочках подошла к повозке, на которой ожидал свою последнюю учесть её возлюбленный. Укутанный в последний похоронный костюм Портвейн лежал, вполне готовый унести в мир иной тайну своей смерти. Она приоткрыла одеяло у его изголовья и нежно поцеловала его в губы. - Извини, профессор, ты что-то недоработал! Спасибо за Счастливый день и деньги! Они нам как раз кстати... Твой брат уже давно не приносил в дом ни копейки. Земля тебе пухом!
В полной темноте, Сара услыхала робкие шаги по оврагу, но не испугалась. Жид, с лопатой, подбежал к ней. - Где копать, задыхаясь произнёс он. Сара огляделась, посмотрела вокруг и сказал: - Вот здесь, около куста шиповника! Он будет каждую весну цвести, а каждую осень - согревать профессора красными ягодами. ВЖ приступил к работе. Работал неистово. Через двадцать минут яма была готова. Сара, всплакнув, произнесла: - Я - не могу! Закопай сам! Я бегу к детям! Развернулась и только сделала шаг, как блеснула молния. Раздался гром, и, облака - свидетели почётных похорон, зарыдали... Пошёл сильный дождь.
Сара, в ночной рубашке, как приведение, в мокрой, прилипшей к уже остывшему телу, ткани, направилась к своему сараю, где спали мертвым сном её пятеро детей... - Не дай бог им испытать то, что я только что испытала! - Я потеряла любимого мужчину, зарыдав, произнесла иудейка. И, по-православному, подняла вверх руки. Крупный дождь с Небосвода, безжалостно, хлестал её по лицу. Сара-приведение, босиком, ещё дрожавшая от чувств впервые испытанного в жизни оргазма, скоропостижной кончины и похорон любимого мужчины, осознала, что дождь - снизошедшее на неё с Небес - божественное наказание, прибавила шаг, а затем полетела, как быстрая Амазонка, к своему родовому гнезду. Облака продолжали рыдать...
...
Начинало светать. На Востоке загорелся горизонт, как красная канва траурной ленты. Сара подходила к дому. В мгновение сильная женщина взяла себя в руки. Внимательным взглядом она осмотрела двор, вход в сарай, зашла тихо на кухню и окинула постель, на которой впервые в жизни взлетела на седьмое небо. В её висках застучало нечто незнакомое, что она никогда не испытывала. Она бросилась в постель и зарыдала. - Ну, почему, так, Господи, закричала Сара! Кто-то из детей проснулся и сонным голосом произнёс: - Мама! - Я сейчас, тут же ответила Сара! Быстро переодев мокрую ночнушку на повседневное платье, вытерев слёзы, вышла на кухню! - Ой, деточки мои, родненькие, уже проснулись? Старшая девочка подбежала к ведру, сделала своё дело. За ней все остальные и как красные таракашки вернулись по-местам, чтобы досыпать. Сара от умиления всплакнула: - Надо жить, про себя сказала сама себе и вернулась в родительскую комнату. Ещё раз она тщательно осмотрела постель, засунула руку под подушку, и, вытащив пачку жёванных купюр, сказала: - Спасибо, любимый! Вышла во двор, чтобы растопить мазанку и приготовить детям завтрак. К дому, толкая впереди себя тележку, подъезжал её муж - ВЖ, весь в размокшей после дождя грязи.
Сара растопила печь и поставила чайник. Одев туфли, она взяла из пачки три рубля и, пока дети спали, решила сбегать на базар. ВЖ успел увидеть только её стройный исчезающий силуэт. Он поставил тележку в углу двора и сел с ней рядом на корточки. - Что делать, спросил он сам себя? Долг - пять с полтинной, надо немедленно погасить! А на что кормить семью? И, тут же, перескочив на последнее событие, произнёс: - А ведь каторжник Сару изнасиловал! Ай, негодяй! Слава богу не убил! И, я вовремя поспел, спас жену от явной смерти! Ведь, как рассказывал каторжник, убить человека для него пуще пареной репы? Бедная моя Сара - такое пережила! Ведь ещё с замужества я её предупреждал: - Если кто и начнёт её насиловать, надо отдаться с удовольствием... Позже спрошу, изнасиловал ли каторжник её?... Я горжусь ею - Матерью моих пятерых, шутка ли, таких прекрасных, детей! Резко перескочив в реальность: - А, где взять деньги, опустил от отчаянья голову ВЖ, ума не приложу, сказал в слух ВЖ и сжал виски двумя руками...
Так он сидел в думах пока не явилась пред ним его горячо любимая жена! - Ну, и сколько ты будешь сидеть? Ты подумал ли ты, чем ты, вот сейчас, будешь кормить своих детей, - поставила вопрос ребром Сара? Дорогая моя, я так рад, что ты жива. Скажи, пожалуйста, каторжник тебя изнасиловал? - Никто меня не насиловал, ответила Сара. Я отдалась ему сама! Как это сама, удивился ВЖ? А, так, просто, захотела и отдалась! Впервые я попробовала и поняла, что такое необрезанный член, выпалила Сара и заплакала... - Так он же наш, обрезанный! - Нет, он - не обрезанный, он - Русский! ВЖ тут же осёкся и продолжил: - Я сейчас побегу в порт, на погрузку-выгрузку, может повезёт... - Постой, выпей чаю, а потом пойдёшь, сказала Сара! ВЖ не мог ослушаться свою жену и увидев выползающих детей из сарая, улыбнулся и всех поочерёдно расцеловал.
Сара стряпала у плиты. Спекла русских блинов, заварила лёгкий чай и приложила каждому на стол по свежей булочке со сливочным маслом (она их изредка подкармливала), с конфетками. Детвора восторженно загудела. Вместе со своими детьми, Жид радостно выпил чаю, съел корку чёрного хлеба, и уже собрался уходить, как Сара остановила его окриком: - Вот тебе пять с полтинной, верни долг! Хорошо погуляли, братья, по крови и вере.... Жид замешкался, но деньги взял. Его вдруг начал мучить вопрос, - а куда дел выигранные деньги каторжник? - Спрятал? В спешке, мы его даже не обыскали... Неужели поделился с Сарой? Вроде обещал... Тогда, какой суммой? Коль Сара дала мне эти деньги, следовательно деньги у неё! И, как честный картёжник, Краплённый, наш брат по крови и вере, перед смертью, неужели поделился с Сарой деньгами! А я его за это - зарубил? Чем я отличаюсь от каторжника-маньяка? Ну, у меня есть оправдание: я защищал честь семьи! А если - не насиловал, следовательно, я - обычный убийца? Но, если насиловал - я спаситель Сары! С другой стороны жена напрямую мне призналась, что каторжник её не насиловал, а она сама ему отдалась! Следовательно, я - убийца! Так или иначе, рассуждая и ведя частное расследование, тропинка привела его опять-таки к вопросу: - Так, где остальные деньги, спросил он сам себя? А если я собственными руками закопал их вместе с Портвейном? - Проблема... Надо с женой перетереть. ВЖ уже подходил в Приморскому бульвару. Заскочил в ресторацию, с благодарностью и извинениями отдал вчерашний долг Половому, за выпитое и съеденное с похороненным ночью другом, по крови и вере, и пошёл в торговый порт наниматься на работу...
...
...
В это время, накормленные Сарой дети, побежали купаться на пляж. Старшая девочка всех опекала, как курица цыплят. Сара ей доверяла, поскольку свою первую любовь и нежность еврейской матери она без остатка отдавала своей первой дочери Эстер. Отправив детей, она села на скамью подле печи-мазанки и мысленно возвратилась к бурным события пережитой ночи. Еле ощущаемые, слабо-тонкие позывы внизу живота вернули её в сцену до убийства, похорон и божьего послания. Перед её глазами стоял облик профессора и его сладкие слова, обещавшие её сделать её Счастливой!
Ещё свежие воспоминания всколыхнули сознание Сары, и, она резко встала и вошла в сарай. Медленно, осмотрелась вокруг, как бы восстанавливая в памяти затухшие глубоко-интимные ощущения. Они разрастались по мере обращения к ним в новых красках, стремясь вновь обрести свободу и выйти на новый сексуальный пик. Сара легла на постель и двумя руками резко поджала обе груди вверх к подбородку. Под тонким ситцем платья заявили о своём присутствии набухшие, готовые к новым наслаждениям её соски. Лукаво просили, - повтори! Она нежно их погладила, задрожала и тот же миг погрузилась в состояние комы. Сколько она пролежала в обмороке никто так и не узнал. Но, вдруг, чей-то знакомый голос позвал её. Она незамедлительно вышла из глубокого транса, вскочила и побежала в сторону оврага, не понимая почему и зачем. Её вздутая грудь летела впереди, неприлично опережая.
Сильный ночной дождь и поток воды по оврагу, уже сгладили естественные контуры могилы. Она упала на еле заметный бугор и зарыдала. - Любовь моя, оставь меня в покое! Одна ночь и ты полностью овладел мной! Видит Бог я не хотела твоей смерти! Не знаю, смог бы ты принять моих детей, но я точно уверена, что я смогла бы детей убедить и мы жили бы все вместе в ладе и согласии. Холодная капля с куста шиповника упала между огнём дышащих грудей и она пришла в себя. Опомнилась. Оставив на могиле следы от своих пышных колен, встала, посмотрела на куст шиповника и вслух произнесла: - Да, милый, под ним тебе будет уютно. Прощай! Разрыдалась. Не оборачиваясь, быстрым шагом вошла в реальный, безумный безумием мир, как любящая мать пятерых детей.
...
Вернувшись в родовое гнездо Сара вспомнила: - Надо приготовить обед семье и помянуть профессора! - Я ведь даже не знаю его имя, только - звание - профессор, как представил его мне... Она запнулась и тут же неизвестная доселе ей истерика, откуда-то из глубины души, выплеснулась наружу. Она впервые зарыдала, как настоящая женщина, потерявшая навсегда свою первую и последнюю любовь. Слёзы отчаянья текли по её пухлым щекам, призывая, - поплачь-поплачь, милая... Она взяла платок, вытерла слёзы, завязала на голове вокруг пышных волос, и, из спрятанной пачки купюр вытащила три рубля, сказала: - Так сему и быть! Сбегала на рынок и купила: килограмм свежей свинины, кошерной колбаски и бутылку креплённого портвейна из Имперских подвалов, который так любил "брат по крови и вере". Затем, в русской лавке, две буханки белого русского хлеба, чекушку русской водки и чекушку подсолнечного масла. На остаток - леденцов и мармелада. Капуста, картошка и зелень в доме имелись.
Почти бегом Сара вернулась домой. Растопила потухшую печь-мазанку, поставила кастрюлю с водой, вымыла свежее мясо, и бросив внутрь ее, накрыла крышкой. Дым от трубы повалил в сторону оврага. Сара следила за поволокой дыма. И, как только дым достиг до оврага и стал в нём растворяться, она нежно произнесла, - этот след моей души, любовь моя, который будет всегда тебя согревать, как только я растоплю печь! Через час, Сара уже зажаривала лук на сковородке, заправила им борщ. Заволновалась, - а где же мои дети? Она сняла фартук и подошла к лестничному спуску. Увидела бегущую домой детвору, а сзади Эстер, с сорванной палочкой. Молодец, как утят гонит домой, доченька!
Сара вернулась в летнюю кухню, нарезала русский свежеиспечённый белый хлеб, поставила пять небольших тарелочек, пять ложек. Вытащила из борща и положила на отдельную тарелку сваренную свинину. Взяла нож и разрезала на семь равных частей. Надобно бы на восемь, подумала Сара, но, благоразумие её остановило. И, как только пляжная свора поднялась во двор, крикнула, - дети, быстро мыть руки и обедать!
Детскому восторгу и радости не было предела. Изголодавшиеся воробьи расселись за столом и Сара налила каждому по полному черпаку свежайшего борща и положила по кусочку свинины. Дети кричали в разнобой: - Мамочка, как вкусно! Через пять минут, Сара поняла, что тарелки - пусты... Булка хлеба - расклёвана... Дети, как по команде, закричали - чаю-чаю! С хлебом и маслом, и, конфеткой, добавил маленький Илья! Умилённая Сара заулыбалась, подошла к нему и поцеловала в темечко... Обед закончился. Дети, получив конфетную пайку, побежали под навес отдыхать. Через пять минут, с леденцами во ртах, они уже сладко спали. Только Эстер, сидя рядом и поджав ноги к подбородку, смотрела на мать и благодарно целовала её в губы своими зелёными глазами.
...
Время стремительно текло к вечеру. Сара, вернулась в реальный мир и вспомнила, что отец её детей ушёл искать работу. Она услышала шаги, вверх поднимающегося по каменной лестницы человека. Это был ВЖ. Не говоря ни слова, подошёл к столу на летней кухне и положил на стол один рубль. - Так, заработал по случаю, - произнёс он. Сара, молча, поставила на стол три рюмки, бутылку креплёного портвейна и в две тарелки налила тёплый ещё борщ. Бросила в одну из них кусочек свинины. Нарезала русский белый хлеб, четыре кусочка кошерной колбаски и попросила налить мужа в рюмки. ВЖ долго открывал пробку винной бутылки, налил в первую и поставил перед Сарой. Своему "брату" (сделала паузу) налей полную рюмку русской водки, сказала глазами женщина. Мужчина открыл чекушку и налил. - Теперь себе, смотря на печь, сказала женщина. Мужчина налил. Сели. Сара, по-русски, накрыла кусочком хлеба полную рюмку и, взяв в левую руку рюмку с вином, сдерживая слёзы, про себя произнесла: - Пусть земля ему будет, по-русски, пухом! Выпили. Поминки кончились... Сара вышла изо стола и направилась в сторону оврага... Солнце уходило за горизонт, наполненный грозовыми облаками... Мужчина остался сидел за столом, как неприкаянный.
Прибежали дети, щебеча вокруг отца. ВЖ с искусно-выданной улыбкой, всех обнял и расцеловал. - А, где мама, - спросила Эстер? Пошла подышать воздухом, ответил ей отец. - А, здесь, что воздух несвежий? И, уловив в интонации отца некую виновность, не имея права касаться разбирательства, сказала: - Я пошла, погулять с девчонками. Старшая дочь побежала и отец, посмотрев ей вслед, вспомнил молодую Сару. Именно в этом возрасте он начал за ней ухаживать. Его глаза увлажнились. ВЖ налил в свою рюмку из чекушки остаток водки, выпил и закусил кусочком кошерной колбасы. Комар сел ему на нос и укусил. Незамедлительно, правой рукой ВЖ расплющил насекомое и посмотрел на ладонь. След крови раскрасила её, а им убиенный комар, будучи им самим расплющенным, не подавал признаков жизни. - Убийца! Тебе человека убить, что - комара, сказал Вечный Жид! Встал, зашёл в комнату и не раздеваясь плюхнулся в супружескую постель, на которой разыгралась ночью безумная трагедия. Через минуту он спал крепким еврейским сном.
Продолжение следует
...