Крыши и балки. И  рядом знакомый балкон,
От горизонта протянутый запах линд крэйшн 
Солнце. Закат. На балконе  коктейль рафл пэйшн,
Где-то в закате застрявший оранжевым днём.

Как не хватает тепла этой мёрзлой поре.
Бьющимся сердцем глотают не солнце, а холод.
Птицы кричат. И усталый седой орнитолог
Ангелов падших считает как птиц на заре.

Мой дорогой, ты постиг человечий закон.
Греешь ладони, и слушашь ветер, не плач ли?
Как ты, мой ангел, чертовски порой неудачлив,
Видно закончен для ангелов брачный сезон.

________________________________________________

антикварный подсвечник в нём медный прописан пейзаж
на изгибе готической мысли господствует 'franco'
под пятой генуэзца разлёгся лигуривский пляж
замерзает 'щаккетра' 
и свитер из пряжи меланж
не согреет тебя в межсезонной тиши аквапарка.

озабочен ривьерой срываешься в холод весны
у меня даже руки промёзли до самой основы
до скелетика пальцев 
волнует тazenda волны 
и тоской из тосканы холодные вены полны
согреваю их выдохом каждого тёплого слова

бог куриный на нити серебряной твой оберег
даже тьеполо боги - penates таят бережённых
говорят по прогнозу на пасху здесь выпадет снег
мы уже согреваемся 
мы набираем разбег 
в эстерельский карниз для сорвавшихся в небо влюблённых 

_________________________________________________


   Настроение - так себе. Ужин. И кофе остыл. 
   Постоянный альянс шоколада и приторных Pall Mall. 
   Ты принёс мне цветы, но поставить их в вазу забыл. 
   Схоронила букет, пнула шину вишнёвого "вольво". 
   
   И ушла на постой к неродным, но душевным друзьям, 
   Мы сегодня гуляем по полной, и к рюмочке кьянти 
   Добавляем по капле разбавленной felicita 
   На замесе сердечной тоски и слезливости пьяни. 
   
   Жизнь становится яркой и лёгкою, как стрекоза, 
   Только горечь в гортани першит и мешает смеяться. 
   У того, кто напротив, бедовые нынче глаза, 
   Но с твоими шальными они всё равно не сравнятся. 
_______________________________________________________



У Дон Кихота любовей полны закрома,
Солнечным зайцем несётся златая жар птица.
'Росин' - не конь на росе, 'анте' в прошлое здесь не стремится.
Ангел мой, светлый как снег, не слетает с ума.
Спит в небесах. И не знает печалей земных.
У Дон Кихота копьё и седло золотое,
Он на земле заменяет стального героя.
Он в облаках заменяет героев иных.
Мне бы погладить его по седой голове,
И Дульсинеей назваться, а может Дуняшей.
Только не дремлет иное проклятие наше,
И опадают росою слова на траве.
Я не фиглярствую, милый, я пробую жить.
Радуюсь небу, и в сердце надежду лелею,
Что ты отыщешь однажды свою Дульсинею,
Чтобы мне ангелом 'Анте' тебя покорить.

____________________________

Кривая вывезет, а я похулиганю,
Смету тоску, раскрою закрома.
Тюрьму сведу, наверное, с ума,
И, кажется, суму отправлю в баню.

Затем наемся досыта стихов.
Запью сонетом, заварю покруче
Бессмертный стих, протяжный и тягучий,
И рассмеюсь без бесов и шутов.

Стих будет плакать, я его жалеть.
Потом исправлю ямб на два хорея,
На триолет- сонет, и секстинея,
В словах сплету рифмическую плеть.

Хлестну тенцоной пару наглецов,
Поамфибрахю пятикратным матом,
И обернусь архангелом крылатым,
Чтобы тебя согреть в конце-концов.
__________________________________


И.М.

Был светел день. И как его итог
Закат светился отблеском огня.
Ты был един, ты уходил как Бог
В единой ипостаси от меня.

Ты бражничал, ты был единым без
Весомого понятия "вдвоём"
Так уплывает радуга небес
За призрачный глубокий окоём.

И в наступившей горечи утрат
Я не искала смысла и причин.
Но как сплетались море и закат
С моим звучащим именем в ночи.