"Не благодари. Дар - это большая ответственность. Используй Его на благо и с умом"
... Виктор проснулся воскресным зимним утром с хорошим настроением. Впереди целый выходной, не надо идти на работу. Денек обещает быть солнечным, настроение такое же - лепота!
- Витя, ты уже проснулся?
- Угу.
- Тогда вставай, соня, скоро уже двенадцать.
- Сейчас, Свет. А Вовка где?
- Да на улице, с ребятишками играет.
- Ладно, встаю.
- Ты не забыл, ты обещал, что мы с тобой сходим на рынок?
- Не забыл. Поесть приготовила?
- Конечно. Стынет уже.
Через пару часов Виктор со Светланой шли на рынок. Под ногами приятно похрустывал свежевыпавший снежок. Светлана говорила о том, какие продукты сегодня надо закупить, чтобы хватило на месяц вперед - недавно Виктору выдали зарплату, и ее срочно надо было потратить, чтобы деньги не разлетелись попусту на разные мелочи.
Впереди путь пересекала проезжая часть, по которой то и дело сновали машины. Виктор не любил это место, так как здесь не было установлено светофоров и каждый водитель ездил здесь как в своей вотчине, с презрением поглядывая на терпеливо пережидающих пешеходов. Кроме того, по краям дороги снегоуборочные машины навалили снега, который слежался и обледенел, образуя небольшую покатую горку, с которой в два счета можно было съехать под колеса проезжающего транспорта. Поток машин был как всегда довольно плотный, и им пришлось какое-то время ждать, пока в гудящем потоке не образовалась брешь. Они быстро перебежали на другую сторону. Виктор первым перепрыгнул снежный нанос и, повернувшись, подал жене руку. Светлана схватила ее и, встав на ледяную горку, уже заносила ногу, чтобы перебраться на безопасное место, но тут случилось то, что должно было рано или поздно случиться - нога поскользнулась и Светлана упала. Виктор почувствовал, как ладонь жены выскальзывает из его ладони. Пытаясь захватить руку жены другой рукой, он сам чуть не упал, и, стараясь сохранить равновесие, мог только оторопело глядеть, как Светлана катится прямо под колеса наезжающего "Камаза". Водитель "Камаза" даже не успел притормозить, и колеса многотонной машины проехали прямо по живой плоти женщины, протащив ее на несколько метров за собой. Как в замедленной съемке Виктор увидел, как изо рта жены фонтаном брызнула черная кровь вперемешку с внутренностями, как перекорежилось тело под колесами машины, услышал треск ломающихся костей, автоматически отметил, как запоздало заскрипели тормоза "Камаза". Все показалось нереальным, как бы не с ним происходящим, будто он смотрит кино, какой-то фильм ужасов.
"Она забыла, что под снегом лед" - подумал отстраненно Виктор. "Она просто забыла про лед под снегом".
Он стоял и тупо смотрел, как возле места трагедии образуется суматоха. Несколько машин остановились, из них вылезли водители. Водила "Камаза" стоял на коленях возле Светланы и что-то ей говорил. Он был в не меньшем шоке, что и Виктор.
- Надо "скорую" вызвать, - сказал кто-то.
- Какая, к черту "скорая", - ответили тому. - Ей уже никакая "скорая" не поможет.
- Что же ты, гнида, не видишь, куда едешь? - закричал один из водителей, здоровячок в кожаной куртке, владелец красной "Ауди". - Ты че, козел, по людям, как по Бродвею разъезжаешь?
- Мужики, я не хотел, она же сама ... - в глазах водителя "Камаза" стояли слезы вперемешку с безысходностью и отчаянием.
- На, урод, получи! - ботинок здоровячка, стоимостью полторы тысячи рублей, попал водиле в бок.
- Мочи урода! - раздались крики из толпы.
Кто-то присоединился к здоровяку и они уже вдвоем стали пинать несчастного.
- Заткнись, дура, не вмешивайся! - ответил ей ее спутник. - Это их разборки. Поехали!
Он затащил женщину в свою "десятку" и дал по газам.
"Зачем они это делают?" - подумал Виктор. "Ей ведь этим уже не поможешь"
Зздоровяк со своим напарником наконец-то угомонился. Они перестали избивать водителя "Камаза". Толпа гудела. Кто-то опять сказал:
- Надо "скорую" вызвать.
- Тебе же уже сказали ...
- Дурак, "скорая" доходяге тому нужна ...
"Это не со мной" - подумал Виктор. "Это просто кино. Это просто какое-то кино. Надо просто отмотать пленку назад, и все будет хорошо. Надо отмотать пленку ..."
Щелк!
В голове у Виктора что-то щелкнуло, следом он услышал звук, похожий на тот, который издает кинопроектор, и картина перед глазами стала странно меняться. Сначала он даже не понял, что произошло. Движения людей стали быстрыми, неестественными, какими-то рваными, суматошными, затем он с удивлением увидел, как к водителю "Камаза" подходит здоровяк со своим приятелем - спиной! - поворачиваются и начинают снова избивать несчастного, но только как-то странно: медленно прикасаясь ногами и быстро их отдергивая.
Речь людей стала неестественной и совершенно не понятной, как если бы магнитофонную пленку стали крутить назад. За какую-то секунду перед взором ошалевшего Виктора промелькнула вся ситуация задом наперед, как кинопленка, прокрученная в обратную сторону. Через секунду он стоял вместе со здоровой и невредимой Светланой перед гудящим потоком машин - все, как несколько минут назад.
... - Пошли, Вить, машин нет.
- Подожди, Света, - Виктор схватил жену за руку, еще не успев отойти от потрясения.
- Ну вот ... - разочарованно протянула Светлана. - Не успели. Жди теперь опять.
- На тот свет еще успеешь, Свет, - хрипло проговорил Виктор, не заметив, что невольно сморозил каламбур.
- Что с тобой? - озабоченно спросила жена, взглянув на его лицо. - Тебе что, плохо?
- Так ... не обращай внимание. Свет, а Свет?
- Ну?
- Ты когда на ту сторону переходить будешь, ты на горку только не наступай, ладно? Там лед под снегом, можешь поскользнуться.
- Витенька, ты прямо как ребенка меня поучаешь.
- Света, я прошу тебя. Не дай Бог, под колеса попадешь.
- Ну ладно, ладно. Обещаю.
- Я же люблю тебя, киска.
- Я тоже тебя, котик.
Перейдя на ту сторону, Виктор задумчиво сказал:
- Обратно на троллейбусе поедем.
- Так нам же всего одну остановку.
- Тащить тяжело будет.
- Как хочешь, Витюша.
Весь остаток дня Виктор был как не в своей тарелке. Происшедшее с ним не укладывалось в голове и требовало осмысления. Вся беда была в том, что осмыслению это не поддавалось. Несколько раз он ответил невпопад на вопросы жены, больно ударился плечом о косяк двери, а за обедом, пытаясь досолить суп, вместо соли насыпал в тарелку сахару. Сын Вовка ехидно прокомментировал:
- Мам, а мам, а наш папа-то в кого-то влюбился. Ты не знаешь в кого, случайно?
- Правда, Витя, что с тобой? Ты не заболел? Какой-то ты не такой сегодня.
- Какой "не такой"? Нормальный.
- Ну я же вижу. Не дай Бог, грипп подхватил, а тебе завтра на работу. Может тебе не ходить? Возьми отгул на денек.
- Сейчас прямо. И так денег в семье не хватает.
- Вить, а Вить, ну правда, я боюсь за тебя. Как ты там на стройке своей работать будешь? Вдруг голова закружится от слабости или еще что. Упадешь, убьешься, кто нас кормить будет?
- Ну, ты тут ужасы не нагоняй раньше времени. И потом, как я Степанычу скажу?
- Ну, так и скажешь, болею, мол.
- Ага, так он и поверит. Скажет, зарплату получил, напился, а теперь с похмелья работать не может.
- Ну давай, я ему позвоню, мне-то он поверит?
- Не надо. Я сам позвоню.
Виктор встал из-за стола и направился к телефону. Минут пять поговорил о чем-то, положил трубку.
- Ну, что Степаныч?
- Нормально.
- Сильно ругался?
- Не очень. Сказал, чтоб скорей выздоравливал, а то работать некому.
- Всю работу не переделаешь и всех денег не заработаешь, - удовлетворенно заметила жена.
- Это точно.
Ночью Виктор долго не мог заснуть. Страшная картина искореженного тела Светланы - любимого тела любимой жены - стояла перед глазами. Что произошло в тот момент, как так получилось, что все вернулось назад? Как после такой страшной травмы получилось, что она, уже бывшая мертвой, лежит сейчас рядом с ним и мирно посапывает во сне? Это что-то запредельное. Нет, одному здесь не разобраться. "Утром пойду к Славке Хомякову, надо с ним поговорить. Может он что объяснит".
Славка Хомяков был его детский друг, поэт, мистик, философ, пьяница (отчего никогда не имел денег, но зато всегда имел в холодильнике пузырек "паленой" водки) и безнадежно неисправимый оптимист-весельчак. Отчасти это объяснялось, видимо, его перманентно поддатым состоянием.
"Расскажи кому другому - ни за что не поверят, скажут, совсем свихнулся. Но ведь я же не свихнулся! Я же собственными глазами видел. Поговорю со Славкой, он поймет. Должен понять". С этой мыслью он и заснул. Но не надолго. Его разбудил короткий испуганный вскрик Светланы.
- Что, Светик, что случилось? - подскочил Виктор.
Жена не отвечала, и, испуганно всхлипывая, схватила Виктора за руку.
- Что, Света, сон плохой? Ну, ничего, ничего, успокойся, все нормально. Это сон. Ты со мной. Все хорошо.
Он обнял жену, и она понемногу успокоилась, нервная дрожь прошла.
- Давай спать, киска, давай спать.
- Давай, - ответила она, укладываясь, и, уже засыпая, тихо сказала:
- Грузовик ...
Он погладил жену по щеке, тихонько поцеловал, и лег тоже.
- Вот так-то, Слава, - сказал Виктор, заканчивая свой рассказ. - Только не говори, что все это бред сумасшедшего. Я не сумасшедший.
- Да уж, как сумасшедшего я тебя никогда не знал, - медленно, как бы раздумывая, сказал Славка Хомяков. - Сложный случай, не знаю, что тебе и сказать. Тут надо поразмыслить.
- Поразмысли, а то моих мозгов тут явно не хватает.
- Витюша, - важно сказал Славка, - это тебе только так кажется, что Мыслить - именно с большой буквы Мыслить - это такое простое дело. Мыслить, - он поднял вверх указательный палец, - это тебе не мешки ворочать или раствор замешивать на твоей стройке. Для этого мыслительная энергия требуется, - и многозначительно посмотрел на стоящую на столе откупоренную, но еще не початую бутылку цивильной "Столичной" водки.
- Извини, Славик, - сказал Виктор, разливая водку по рюмкам.
Бутылку водки он купил специально для дружеской беседы, но оба так увлеклись разговором, что даже забыли выпить. Для Славки это было вполне простительно - он и так был в постоянном "состоянии нестояния", а Виктор не был большим любителем выпить, отчего, кстати, их интересы со временем и разошлись.
- То-то, - добродушно улыбнулся Славка. - А то как за советом придти, все приходят, а как подогреть бедного философа и поэта, тут никого нет.
- Доктор, если можно, ближе к телу.
- Ну, к телу, так к телу. Давай. Дай Бог, не последняя!
- Будем!
Выпили.
- Ну, - хрусть-хрусть, - что тебе сказать, - хрусть-хрусть, - мой дорогой Витюша, - хрустя соленым огурцом начал свою речь Славка. - Случай действительно тяжелый, практически неизлечимый, но, как мне кажется, небезнадежный. "Во первых строках своего письма" хочу спросить: было ли это на самом деле с тобой? Нет-нет, я не о шизофрении и тому подобных заблуждениях психиатров. Нашим психиатрам-то ведь главное что? Главное, чтобы был клиент, а болезнь к нему найдется. А потом, как в анекдоте: ну что, будем лечить, или пусть живет?
- Доктор ...
- Понял, продолжаю. Итак, почему я тебя об этом спрашиваю? Дело в том, что богатая практика исследований аномальных явлений, полтергейстов, НЛО и прочей чертовщины рисует нам следующую удручающую - не побоюсь сказать этого слова - картину. Над людьми проводят эксперименты. Например, внушают какую-либо картинку, а он потом думает, что это было с ним на самом деле. Где-то чего-то внушили, где-то память подтерли - в результате получили запрограммированного зомби. А? Как тебе это нравится?
- Мне это никак не нравится. Дальше.
- Есть другая подлость, которую сотворяют с человечеством неизвестные современной науке силы. Ты, наверное, знаешь, что у каждого человека есть несколько тел?
- Как это?
- Ты что, действительно такой глупый, или на самом деле?
- Славик, мне сейчас не до твоих шуточек, честное слово. Объясни по-русски и не выпендривайся.
- Ну, старик, извини. Ты на своей стройке, похоже, мозги совсем раствором законопатил. Об этих вещах во всех газетах пишут и по телевизору чуть ли не каждую неделю передачи показывают. Ты что, ничего не знаешь?
- Славик ...
- Ладно, ладно, не нагревайся. Давай-ка еще наливай по одной, а то у меня что-то красноречие начинает заканчиваться. Хо-хо! Здорово я сказал? "Начинает заканчиваться"!
- Хорошо сказал, только с трудом в это верится верится, - хмуро ответил Виктор, разливая водку по рюмкам и готовясь к новой порции словесных излияний своего собеседника.
- Согласно воззрениям мистиков, - продолжал после выпитой рюмки водки свой ликбез Славка, - у человека существует несколько тел. Одно плотное - это то самое, в котором мы живем, и несколько тонких. Различаются тела эфирное, астральное, ментальное, и еще три тела, которые настолько тонки и эфемерны, что их ни почувствовать, ни увидеть вообще нельзя - у них даже названия нет. В итоге, согласно этим воззрениям, у человека имеется семь тел, согласно идее семеричности, ибо - ибо! - семерка есть священное число, то бишь, число Бога.
- Профессор, а если я вам сейчас дам по морде семь раз подряд, это тоже будет божественным деянием?
- Зачем ты меня обижаешь Витя? Поэта каждый обидеть может, только потом-то что? Вот представь, разговариваешь ты с Леонардо да Винчи, и оскорбляешь его ...
Минут пятнадцать Виктор слушал эту тираду и сто раз успел проклясть себя за то, что дернул черт его за язык вмешаться в логически-стройную, идеально выверенную концепцию Великого Философа своей ненужной торопливостью, и теперь приходится терять время и силы на выслушивание абсолютно ненужных разглагольствований пьяного товарища. Наконец, он понял, что надо сделать. Он взял бутылку и, налив в свою рюмку водки, быстро выпил. Бедный Слава Хомяков поперхнулся на середине фразы, несколько секунд молчал, тупо вытаравщись на пустую рюмку Виктора, потом сглотнул и хрипло спросил:
- А мне?
- Знаешь что, Хомячок? - мстительно ответил Виктор. - С точки зрения банальной эрудиции, не каждый локальный индивидуум имеет право на употребление благ цивилизации, ежели он не производит общественно полезного продукта. В переводе на русский это означает: кто не работает, тот не пьет. Я ясно выражаюсь?
- Благодарю вас профессор, яснее некуда, - обиженно ответил Славка. - Впрочем, в определенной доле логики вам не откажешь. Итак, на чем мы остановились?
- На тонких и толстых тушах.
- Смею вам заметить, уважаемый, толстые туши находятся на скотобойнях, а у нас плотные и тонкие тела.
- Прошу прощения.
- Принимаю ваши извинения. Итак, существует плотное тело, и несколько тонких тел, которые считаются человеческой душой, ибо они составляют человеческую индивидуальность. Так вот, представляешь, ОНИ научились душу вытаскивать из плотного тела.
- Ужас.
- Кошмар! Затем ОНИ делают все, что ИМ вздумается, после чего засовывают все обратно. Утром ты просыпаешься, и думаешь: было это со мной, или не было?
- Вот негодяи.
- Не то слово.
- Ужасы кошмаров.
- Тогда наливай.
- Логично.
- Только, мне больше. Ты выпил до этого.
- Ладно, ладно.
- Так вот, дорогой мой Витюша, - хрустя огурцом после выпитой рюмки сказал Славка, - я и хочу спросить тебя: какой из этих двух случаев с тобой приключился?
- Ты меня спрашиваешь?
- А кого, Деда Мороза?
- Ну ... не знаю. Я-то откуда могу знать? Если бы я знал, я бы, наверно, к тебе не приходил.
- Понимаешь ли, в чем дело. Мне очень важно знать твое мнение, чтобы выдать свой диагноз. Считай, что доктор спрашивает у пациента, где у него болит.
- Ну ладно ... - Виктор задумался. - Зомби, говоришь? Тонкое тело? Знаешь, Славик, по моему, все это не то. Сегодня ночью моя Светка сон видела ...
- Ну-ну, какой сон?
- Про этот самый долбанный грузовик, будь он проклят. Я ее не спрашивал, чего она там увидела, но на сто процентов уверен, что она видела свою гибель.
- Ну-ну, дальше ...
- Если бы из меня зомби сделали, как ты говоришь, или меня из тела вытаскивали, то как Светка могла про этот грузовик узнать?
- Ее тоже могли зазомбировать.
- Знаешь что, Славик, если бы это было так просто, то нас всех бы уже и зазомбировали и перезомбировали на сто раз. Я могу поверить, что меня могли зазомбировать, но чтобы еще и мою жену ...
- Н-да, в чем-то ты, похоже, прав... Ну, и что же мы имеем в сухом остатке?
- В сухом остатке мы имеем почти пол бутылки водки.
Славка почесал в затылке, и сказал фразу, которая в его устах звучала абсолютно крамольно:
- Да забудь ты про эту водку.
И добавил к сказанному еще фразу, которая полностью его реабилитировала бы в глазах потенциальных собутыльников:
- У меня в холодильнике еще грамм двести спирта стоит. Нам с тобой в любом случае хватит.
Славка встал, прошелся по комнате туда-сюда, подошел к столу, вытащил из лежащей пачки "Примы" сигарету, прикурил.
- Слав, - начал было Виктор, но Славка сразу его обрезал:
- Цыц! Чапай думать будет.
- Думай, думай, только микросхемы не сожги ... - попытался вякнуть Виктор, но встретив испепеляющий взгляд товарища, предпочел заткнуться.
Славка в полнейшем молчании выкурил сигарету, затем следом вторую. Наконец, туша окурок в пепельнице, он сказал:
- Витя, ты считаешь меня за трезвомыслящего человека?
- Абсолютно!
- Ну так вот, как трезвомыслящий человек трезвомыслящему человеку хочу тебе сказать, что надо исходить из фактов, а не из сухих теорий.
- Невероятно мудрая мысль.
- Ну, а раз так, то ... Ты что-то говорил про кинопленку?
- В смысле?
- Ну, ты говорил, что смотрел кино, где кинопленку обратно прокрутили?
- Ну да, говорил ...
- Вот отсюда и будем исходить. Будем танцевать от этой печки.
- Давай попляшем ...
- Витюша, ты, конечно, можешь считать меня за шизика - это твое законное право! - но только мне кажется, что ты просто умеешь вернуть обратно время.
- Чииво??
- Сто процентов!
- Это как это?
- Это очень просто. Берешь, и отматываешь кусок жизни назад, до куда тебе надо. А потом проживаешь так, как тебе надо. Только и всего.
- И ты это серьезно?
- Другого объяснения у меня нет.
Возникла густая, тягучая пауза. Оба смотрели друг на друга, как персонажи "Ревизора" в немой сцене.
- Ха-ха-ха! Ик! Ик! Ха-ха-ха! - разразился, наконец-то, смехом полупьяный Виктор. - Спрашивается, кто из нас шизанутый? Ха-ха-ха! Ик!
- Ты что, пьяный? - строго спросил Славка. - Если тебе плохо, сходи, порыгай. А вообще-то закусывать надо. Я это тебе как доктор говорю.
- Ты? Доктор? Я сейчас упаду! Какой ты доктор? Ты доцент! Тупой доцент! И звать тебя "а вас"! Ой, не могу, держите меня!
- Витюша, тебе постелить возле порога, или ты сам до дома докостыляешь?
- Лучше налей, чтоб добро не пропадало. Нет, ну это же надо? До такого додуматься! Слава, я тебя сейчас расцелую! Ты гений. Непризнанный. Тебя давно из психушки выпустили, или ты сам сбежал?
- На каникулы отпустили. Ты успокойся, успокойся, а то излишние эмоции вредно действуют на центральную нервную систему.
- А на отопительную систему как действуют? Ха-ха-ха! Ой, не могу! Живот больно!
- Витюша, ты лежи, лежи, не поднимайся, а то плохо станет. Ну, перепил, ну, бывает. Ты, главное, себя береги. Здоровье - это самое ценное в нашей жизни.
Слава открыл сервант, взял оттуда большой фужер, переступил через валяющегося от смеха на паласе Виктора, и вылил остатки водки из бутылки в этот фужер.
- Эй, ты чего? - возмутился Виктор. - Без меня?
- Витя, - сказал Славка Хомяков, истинный философ и прожигатель жизни, - а вдруг завтра начнется ядерная война, а ты на полу валяешься? Ты же не Кассиус Клей, почему я должен тебя ждать? - и тут же опорожнил содержимое фужера.
Логика была железобетонная, поэтому Виктор не нашелся сразу, что ответить. А потом уже было поздно. Слава, пошатываясь, добрел до дивана, и, укладываясь спать и честно глядя карими глазами на обалдевшую рожу собеседника, добавил:
- Чао, бамбино. Сорри.
- Нет, Славик, ты все-таки свинтус, что ни говори. Мало того, что всю водку выпил, так еще заставил меня всю ночь тебя караулить, будто я Кевин Костнер какой-нибудь. Не свинство ли?
Слава, который только что проснулся, но еще не пришел в себя, смотрел пустыми глазами на не менее пустую бутылку вчерашней водки, и пытался вспомнить, что вчера было. Память отказывалась служить, и никаких картин мордобоя или бьющегося хрусталя перед взором Славы не возникало. Он вздохнул, попытался сглотнуть, но сушняк от вчерашнего наждачкой прошелся по пересохшему горлу.
- Вить, а Вить!
- Ну!
- Каральки гну. Вода у нас есть?
- Куда ж она делась?
- А попить можно?
- Если осторожно.
- Не будь живодером.
- На, захлебнись!
- Какой ты добрый.
- Этого у меня не отнимешь.
Славка в несколько глотков осушил поданную ему кружку, тыльной стороной рукава вытер мокрый рот и спросил:
- Тебе сегодня не на работу?
- Нет. Я у Степаныча отгул на неделю взял.
Славка задумался, затем изрек:
- Везет тебе.
- Это почему?
- Целую неделю гулять будешь.
- Слава, ты же знаешь, что я не пью.
- Из мелкой посуды?
- Иди ты ...
Помолчали.
- Витюша, а Витюш?
- Ну?
- А сигареты ты тоже вчера дома забыл?
- Хрен тебе. Вон они на столе валяются.
- Ну дай тогда покурить.
- Если хочешь покурить, валенки на печке.
Славка вздохнул и сказал:
- Какой же ты все-таки добрый.
- Отчепись, Востриков!
Славка, кое-как поднявшись, все-таки умудрился зацепить пачку "Примы", и, уже падая на диван, успел вытащить из нее сигарету.
- Спички дай!
- А еще чего тебе?
- Не выхлебывайся, Витюша!
- Да ладно, ладно. На, прикуривай.
Славка прикурил, затянулся, глаза его приняли осмысленный вид, и он спросил:
- Ну что, будем кинопленку обратно отматывать?
Виктор задумался. Вчерашний разговор всплыл в памяти, как нереальное кино, и слова товарища звучали как сказка про новогоднюю елку.
- Слышь, Славик, кто из нас шизик, а?
Славка, затягиваясь дымом сигареты, произнес:
- Если бы меня сейчас здесь не было, то я бы лично подумал про тебя.
- Это точно ...
- Но, поскольку меня здесь тоже присутствует - в небольшом количестве! - то я могу предположить, что дураки мы оба.
- Не оскорбляй гениев. Сам же вчера про Леонардо да Винчи говорил ...
- Леонардо да Винчи. Леонардо Задавинчи ...
- Ты это про кого?
- Про деда Пихто! И бабку с автоматом.
- Жениться тебе надо, Слава.
- Сам такой!
Они рассмеялись, но недосказанность висела в воздухе, и Славка все-таки спросил:
- Витюша, не считай меня за дурака, но ... все-таки?
- Что все-таки?
Слава взял пустую бутылку, покрутил ее в руках, поставил на стол и спросил:
- Кинопленку будем отматывать, или не будем?
- Слава, ты вообще-то это серьезно, или так, поприкалываться решил?