- Да! Это так интересно! Но мне некогда слушать твои песни. А теперь снимай сапоги.
Янка чуть осмелев поправил:
- Кроссовки!
- Это что такое?
- Так наша обувь называется!
Ахмед поднял плеть:
- Не смей меня поучать! Просто снимай!
Янка нехотя снял, они были почти новые, блестящие. Чтобы не испачкаться, он заодно снял и носки.
Ахмед был доволен.
- Хорошо! Ты становишься послушным раб! Обувь красива и ее можно будет продать. А теперь снимай штаны!
Последнее предложение вызвало у мальчика страх, а вдруг и в самом деле опустят?
Руки задрожали. В этот момент послышался свит и плеть пребольно обожгла голое плечо.
- Мои приказы исполняются сразу, раб!
Янка, постанывая от боли, быстро скинул штаны, оставшись в одних спортивных трусах. Ахмед подошел к нему и стал бесцеремонно ощупывать. Грубые пальцы прошлись по ногам, мяли грудь, щипали бицепсы, работорговец заглянул в рот.
- Зубы все целые! Ни единого пятнышка! Стало быть крепкие кости.
Потом он заставил поднять ноги, пощупав ступни:
Нет, ты явно не рожден рабом, а значит представляешь большую ценность. - Ахмед понюхал мальчишку. Запах чистого, мускулистого тела пробуждал скотские инстинкты, но торговец привык сдерживаться. В целом, товар выглядел привлекательно. Ахмед больно дернул мальчишку за светлые, густые волосы и произнес:
Блондины мальчишки встречаются очень редко. Я выручу за него приличную суму. Присоедините его к прочим рабам.
Янка потянулся было к одежде, как плеть пребольно стукнула его по пальцам, на тыльной стороне ладони вздулась багровая полоса:
- Куда раб, это теперь мое! - Ахмед собрал одежду, а его помощник швырнул Янке набедренную повязку. - Больше мальчишке-рабу не полагается.
Янка вскрикнул:
- Так я, что! Теперь буду ходить голый, босой?
- Да, ничтожный раб, или тебя посадят на кол! А теперь отведите его к другим рабам.
Янку повели бесцеремонно, словно собачонку. Босые ноги ступали на треснутые, разъеденные природными стихиями плиты, слегка щекотало голые ступни. Тело приятно обувал прохладный ветерок. Мальчик вспомнил Артек, когда после десятикилометрового пробега, он стоял на вершине Медведь-горы. Тоже живот, грудь, руки, ноги ласкал морской, с богатым набором разнообразнейших запахов, ветер.