Заседание ставки Верховного Главнокомандование происходило в крайне нервной обстановке. Сталин метал громы и молнии. Еще бы уже к вечеру 2 июля глубина прорыва на Воронежском направлении достигла 80 километров, а генерал Голиков оказался совершено беспомощным, хотя и командовал Брянским фронтом. Попытка контрудара предпринятая 5 армией генерал Лизюкова также оказалась не вполне удачной, лишь слегка замедлив прорыв противника в Воронежу.
Обострилась ситуация и на южном фланге. Шестая танковая армия прорвалась к Каховке. Таким образом возникла угроза обрушения всего южного фланга советско-германского фронта. Ну, а 9 июля погасли последние очаги сопротивления в Севастополе, что было объявлено в Третьем Рейхе величайшим триумфом германского оружия.
Сталин выговаривал весьма жестко:
- У нас тут было 1750 тысяч солдат, 2,3 тысяч танков, 16,5 тысяч орудий, правда самолетов недостаточно всего 758 машин в стою и готовых к бою. И провалили, не удержали фронт! Этого Лизюкова следует отдать под трибунал!
Василевский заступился за командующего армией, и стал проводить контраргументы председателю ГКО. Тот немного успокоился и потребовал доложить обстановку в Египте.
- Как там наши союзнички? - Ехидно осведомился Верховный.
Василевский глава генштаба сообщил:
- Александрия и Каир уже взяты, войска Роммеля подходят к Суэтскому каналу. Насколько можно судить объективно англичане, несмотря на использование значительных сил, войну в древнейшей державе проиграли. А далее полагаю, их ждет выщемление из Средиземного моря.
Сталину стало любопытно:
- Предполагаешь штурм Гибралтара?
Василевский тихим голосом заметил:
- А это было бы логично. Даже очень ожидаемо в данной ситуации.
Сталин уточнил позицию:
- Это будет зависеть от Франко. Ему англичане заплатили большие суммы золотом, чтобы генералиссимус сидел тихо. - Верховный поднял вверх указательный палец. - Но чем сильнее их бьют, тем выше шанс, что Франко нарушит нейтралитет, или хотя бы просто пропустит немецкие войска, рассчитывая, что Британия не рискнет в момент поражений объявлять ему войну.
Маршал Шапочников скептически заметил:
- Немцы много сил перебросили из Франции в Африку. Пока им атаковать Гибралтар нечем.
Разве, что сформировав резервы... У нас есть данные что фрицы уже призывают в солдаты сопляков с двадцать пятого года рождения. А число различных иностранных хиви в частях стремительно увеличивается. Это говорит, что фрицам приходится подскребать резервы. А значит, дает нам шанс решительного перелома. - Шапочников без лишнего пафоса добавил. - Если мы устоим до зимы.
Сталин хмуро ответил:
- Оптимист Шапошников. - Верховный поднял лист бумаги и особенно подчеркнул. - Если Япония не вступит в войну, то мы возможно и смогли сформировать к зиме резервы, но... Наши генералы ишаки, сдувают сражения, и так расходуют свои ресурсы, что скоро у нас и призывников не хватит. Приходится ставить к станками подростков и женщин. Мало того уже действующей армии более полумиллиона представительниц слабого пола. - Сталин вышел из-за стола и сделал несколько шагов по комнате. Он еще не выговорился. - Наши женщины служат в боевых частях, летчицы, снайперши, ну ладно еще санитарки, но... Когда такое было. Если Япония вступит войну, то у нас не хватит сил для проведения крупных наступательных акций зимой. Придется в лучшем случае наносить контрудары и пощипывать противника. А если США и вовсе выйдут из войны, что вполне реально, так Рузвельт перенес после окончательного захвата Гавайского архипелага тяжелый инсульт и фактически перестал контролировать власть, то Британия может выйти из игры.
Вот тогда подумайте с чем столкнемся мы... Надо быть реалистами, в войне с коалицией, даже если наши тупейшие генералы научатся воевать, мы элементарно сгинем от истощения.
Берия поспешил подбодрить вождя:
- У нас еще есть резервы, например Средняя Азия, где полно еще полностью или частично безработной молодежи. Выпуск вооружений растет, формируются новые дивизии... Мы устоим товарищ Сталин. А что касается войны с Японией, то в этом году опасность может и миновать, а к следующему после зимней трепки самураи и не посмеют сунуться!
Сталин снова обратился к вечному советнику:
- А что скажет Жуков?
Георгий Константинович заявил:
- Надо измотать немцев и перебить хребет. А Японию сдерживать активной обороной и дипломатией. Если последнее не сработает, то постараемся обойтись минимумом сил. Возможно, тогда у нас и хватит резервов.
Сталин свел вместе брови и проревел:
- А у меня уже готовится один жестокий приказ. В ближайшее время, до конца июля он будет обнародован. Я вам не дам вот пятиться и продавать Родину.
Жуков пообещал:
- Оставим враг, чего бы это нам не стоило!
Сталин сообщил следующее:
- Мы решили назначить командующим Брянским фронтом Рокоссовского. Он, правда, сидел в лагере, но эта закалка ему пошла только на пользу. Вторым командующим просился Ватутин... Тут конечно есть у нас сомнения.
Жуков смело заявил:
- Ватутин достойный командир. Хотя я бы его предпочел бы держать в центре. Но поскольку удары в направлении Вязьмы и Ржева пока отменили. То мы можем поставить его и туда.
Сталин кое-что еще и добавил:
- Противник, возможно, повернет от Воронежа на юг. Надо быть к этому готовыми. Ну а пока вопрос Лаврентию. Могут ли наши ученые создать в ближайшие месяцы эффективное контроружие?