прошел без физического сопротивления, но ругани оказалось много. Естественно постарался Максим Железняк. На вопрос как относится к Боровикову, последовала крепкая нецензурная брань, полицейские повисли на богатыре и уже хотели избить здоровяка дубинками, но Карташов подал им знак:
- Не сейчас. В комнате допросов с ним разберутся по полочкам.
Андрей Дубинин пытаясь сохранить видимость хладнокровия, заметил:
- Против нас у вас ничего нет. А оправдательный приговор за недостатком улик вызовет скандал.
Колобков ехидно ухмыльнулся:
- Как это нет! Прямые улики на лицо, она покажите подошвы туфлей сего проходимца, наверное, до сих пор на них остались не смытые капельки крови.
Карташов неожиданно предложил:
- А давайте освободим гражданочку Канарееву и доставим её сюда. Пускай поймет, каким бессмысленным "донкихотством" оказалось её геройство.
Колобков с ехидцей произнес:
- Вот представляю, какую Алиска устроит истерику... Смеху то будет.
в тяжелых оковах и рясе смотрелась весьма романтично. Действительный статский советник Карташов вдруг заметил:
- А ведь против мадам нет прямых улик, что впрочем, не помешает вас осудить, так это дело будет слушать не суд присяжных, а особое совещание... А вы так красивы, и талантливы, что не хотелось, чтобы петля охватила вашу тонкую... впрочем не такую уж и тоненькую шейку.
Виктория, с глубоким вздохом опустив глаза, тихенько ответила:
Ведь вы не можете быть уверены в насильственной гибели мистера Хиншейна. Может это обычный несчастный случай... Тон девчонки стал плаксивым. Поверьте мне очень жаль, что сей почтенный старик в отличии от остальных так и не сможет упокоится, с почетом и миром.
Колобков извел из ножен саблю и крутанул её в воздухе, после чего решительно произнес:
- Поедешь с нами и поможешь найти труп. Будешь умницей, оформим явку с повинной, а также состояние аффекта. Сидеть будешь не в Сибири, а тут где теплее, а через пару лет милостивый государь оформит амнистию. - В последних словах советника пятого класса звучало явное презрение. Действительно не успеваешь иного террориста посадить, так его уже выпускают. Хорошо еще, что повешенным акты амнистии не помогают, а из могилы не уходят.
путь в горный перевал проделывал уже в темноте, на конях. Помимо следователей, и прекрасной пленницы, в отряде скакал, десяток отборных полицейских и знаменитый на всю Россию эксперт Жорж Бычков. А немного позади семенила пятерка великолепных немецких овчарок.
ночь выдалась теплой и полнолунной, хорошая видимость позволяла передвигать достаточно быстро. В серебристом свете, одетые в багрянец и золото деревья и кустарники южной Украины, смотрелись, словно дворцы сказочных эльфов.
блестели, словно маленькие, но зато неисчислимые купола церквей, а когда дул ветер и деревья начинали шевелиться, казалось, очень тихо звенят колокольчики. Впрочем, если кто и был увлечен этим как скованная, по рукам и ногам Виктория.
Эксперт прибыл из Москвы с опозданием, но сразу же подтвердил основную версию следствия:
Значок китайского похода действительно принадлежал Максиму Железняк, бывшему приказчику и старшему сержанту. Номер 483 совпадает, так что прямая улика налицо.
После чего ехал молча... А вот Виктория которой в кандалах и прикованной к спине жандарма-великана очень неудобно, неожиданно запела:
Просторы России - прекрасной, родимой,
Где жемчуг снегов, океанов хрусталь...
И русский солдат с генералом едины -
А символ Державы орел - Православный наш царь!
Вот лето минуло и осень в владенья вступает,
Деревья оделись, их роскошь на зависть царям.
Отчизна моя лучезарная радостней рая,
За Русь справедливую жизнь я отдам.
Так осень красива лишь только поэт понимает,
Не надо налогами жилы из нищих тянуть...
Бесплатный от Бога подарок: порфир и багрянец
А злато тускнеет, когда на листве Солнца луч.
Цветы, увядая, становятся ярче и краше,
Листва опадает, как пышный у князя ковер,
Вот брошь изумрудов с рубинами осенью чаща -
Всевышний художник, раскрасил творенья узор.
И в каждом мазке это кисти Господней,
Я вижу любовь и желанье создать идеал...
Но странно народ наш живет ведь почти в преисподней,
А деспот финансов нам крылья жестоко сковал.
Земля наш пух и жирна словно сала,
Довольно и в недрах и в шахтах руды.
Но злым олигархам всё мало и мало,
Людей обобрали, что все под пятою нужды!
Но разве такое терпеть - это Воля Господня?
Ведь Землю Бог дал, чтоб трудились на ней, стар и млад.
И ведь пред Владыкой Христом - даже царь нищим ровня -
Творец мирозданья с разбойником мерзким распят.
Ответьте мне ангелы, где справедливость?
Что дети от голода плачут и мрут, старики...
Что злым буржуа выше крыши подарки и милость...
А тем, кто добрее, остались лишь шишки-долги!
Но с неба ответа никак не дождались,
Наверно и Бог в затрудненье, что так запустил...
Но правда ведь в том, что борьба жизнь нам сделает раем,
И сможет счастливым навек стать кто даже в цепях господин.