- Конечно нет! Вообще коммунист не должен, разлагаться морально и заниматься любовь вне брака!
Валентина пожала плечами:
- Как сказать! По-моему это личное дело каждого! Кроме того мужчины все разные, и удовольствие от них получаешь по своему. Тут уж так просто не угадаешь, но муж быстро приедается.
Идущая справа девушка-комсомолка возразила:
- Для человека главное духовное общение, а не звериные инстинкты!
Валентина подняла палец вверх:
- Не будем, болтать на неприличные темы! Может лучше поговорим о партии, и построении коммунизма!
Елизавета хотела что-то сказать, как последовал приказ - колоне остановиться.
Они оказались прямо перед бетонированной площадкой, к которой подъехала пара грузовиков и автомобиль. Одновременно появилась еще одна колона гонимых женщин. Судя по одежде это были гражданские лица.
Из немецкого выкрашенного в цвет хаки автомобиля выполз тучный немец. У него было неприятное, плохо выбритое лицо с тройным подбородком, и странный двуствольный автомат за плечами. А вот фуражка на которой блистала эмблема - две молнии, выдавала эсесовца. Фашист вышел перед девчата и скомандовал на ломаном русском языке:
- Равняясь! Смирно!
Девушки машинально вытянулись, сказалась военная выучка. Одна из девиц правда промедлила и получали прикладом по попе.
Эсесовский офицер довольно крякнул, посмотрел на женские ноги и скомандовал:
- Всем снять сапоги!
Девушки вздрогнули, по рядам пронесся гул. Жирный немец демонстративно зевнул и вяло пробормотал:
- Кто ослушается тот будет повешен! - И тут же неожиданно грозный окрик. - Шнель! Шнель!
Девушки принялись разуваться. Елизавета почувствовала как автоматически движутся ее руки. Такое ощущение будто подчиняться фашистским извергам для нее привычно. Сняла один сапог, ощутив голой стопой, приятную теплоту бетонного покрытия. Потом второй, аккуратно поставил еще новые, недавно выданные кожаные сапожки( кирзовые появятся только в конце войны). Тут послышались крики. Юная не старше шестнадцати лет девушка выскочил и заорала:
- Не буду снимать олухи! Пускай уж лучше с меня мертвой снимут!
Немец-боров подал знак, два рослых эсесовца схватили девушку и поволокли на заранее приготовленную виселицу.
Девушки-военнопленные испустили вздох, но возразить никто не посмел, видно сказался шок пленения.
- На крюк ее! - Крикнул жирный фашист. - Пусть не сразу сдохнет! Будет знать чертовка, как сопротивляться.