Тут Гришка сообразил, что совершил нечто совсем уж непоправимое... Адский разрывающий сердце и плоть ужас накрыл его словно цунами. И не уже ничего не соображая, мальчишка бросился как спринтер на олимпийском старте...
А колдуны и феи галдели, кричали угрозы различным темным силам, даже приподнялись повыше в воздух... Но убегающего Гришку похоже не замечали, а мальчик все бежал и бежал, мелькая израненными в кровь пятками.
Стремительно мчался, с той силой, что порождает жуткий шок, когда печень выбрасывает тонны адреналина, а организм использует все резервы. Такое патологическое состояние отключенного сознания...
Гришка продолжал бежать, пока окончательно не расцвело и, он не достиг окраины города. Там силы окончательно покинули сломленного морально мальчишку и он упал, погрузившись в глубокий сон.
Несколько вышедших на воскресную стирку женщин( в деревянных домах окраины нет водопровода, так что приходиться стирать водой, что нагревает жаркое летнее солнце в специальных баках).
Вид потерявшего сознание мальчика в полосатой пижаме и окровавленными ножками не мог оставить сердобольных мамаш безучастными. Мало того у них было возник спор, кому его подобрать. Одна вдруг жестко заявила:
- Это беглец из нашей тюрьмы! Видите голова бритая и тюремная пижама.
Другая, высокая, светловолоса женщина лет тридцати со знанием дела возразила:
- Нет! Во-первых, в наших тюрьмах подобную робу не носят. Это немецкая роба, вот даже номер с эмблемой СС. Граница совсем рядом, и этот мальчишка просто сбежал из фашистского концлагеря.
- А почему от такой жирный? Что гитлеровцы зеков тортами кормят! - Не унималась первая.
- Нет не тортами, но и в нашей тюрьме заключенные не жируют. Может на нем какие-нибудь опыты проводили. Они же фашисты любят различные зверские эксперименты, особенно над евреями.
Женщина подхватила мальчика и как мешок картошки закинула себе на плечи.
Третья баба тут испугано заявила:
- Ой, подруги мои, а какие слухи тревожные последние дни ходят. Евреи золото прячут и немецкие марки скупают, за границей уже лязг гусениц слышен, и несметные орды к нашим рубежам подходят. Все немцы из Минска к себе уехали, а шпионов сколько... Говорят война вот-вот разразиться!
Первая баба, оглянувшись, перекрестилась:
- Да не дай Боже подобное. Под Гитлером вся Европа ходит. Но да мне гадалка-цыганка говорила, что в самую короткую ночь в году сие бедствие и начнется!
Третья баба нервно хихикнула:
- Да-ну! Так эта ночь уже миновала, двадцать второе июня наступило и все спокойно! Да нет, цыганки слишком уж часто ошибаются...
Четвертая женщина тряхнула головой:
- Ну и пускай фашисты сюда сунутся! Тогда они получат так, что мы их сбросим в Атлантический океан. Наша армия самая сильная в мире!
Первая баба отрицательно мотнула головой:
- Да сильная, мы целую зиму топтались с Финляндией, они всю Европу за два месяца... Боже упаси, что с нами будет, если начнется война...
Третья баба с оптимизмом висельника произнесла:
- Да я думаю, что мы сможем выжить и при немецкой власти. Я уже старая женщина, была под оккупацией кайзера, когда немцы пришли в пятнадцатом году. По сравнению с временами царизма невелика разница. Что наш пан, что их барин! Все они друг друга стоят! Выживем бабоньки, все наши спины широкие вынесут!
Четвертая женщина заметила:
- Но при советской власти, хоть и было тяжело, но зато была надежда на лучшее и ведь и в самом деле, в последние годы жить стало легче, кое-что можно купить и не по карточкам. Даже велосипеды и мотоциклы появились... А при немцах?
Бабы дружно и громко вздохнули, оправились, молча стирать белье...
Женщина тем временем принесла Гришку в дом, раздела его и положила мальчика в постель. На горячий лоб компрессор, а изрезанные запыленные в крови ножки тщательно вымыла и смазала подсолнечным маслом. После чего с сожалением произнеся:
- Из какого ты ада вылез оголец. Где побывал? Что ты можешь рассказать о жизни под железной пятой Третьего Рейха?
Мальчика сопел, дыхание было ровным, пульс тоже... Мухи летала возле включенной лампы, их мерное жужжание успокаивало нервы и от этого элементарно и саму тянуло на сон.
Но вот идиллическая картина прервалась, послышались отдаленные раскаты, похожие на грозовые, но слишком уж частые, для обычного грома. Еще молодое, правильной формы лицо женщины перекосилось:
- Неужели началось! О Господи, за что муки нам такие!
Женщина стелой выскочила на улицу, там раскаты стали еще громче и к ним присоединился сначала отдаленный, затем все нарастающий гул самолетов и надсадный вой сирен.