Гришка сделал несколько шагов по комнате, израненные подошвы уже поджили, но ощущение что их саднит, было неприятным. Мальчишка вдруг рассердился:
- Так я буду ходить как нищее чучело в том лоховском прикиде?
Женщине, похоже, был не диковину сленг, и она поняла смысл:
- У меня ничего лучшего нет. Не могу я ограбить своих детей из-за незнакомого мальчишки. Тем более может ты и за дело сидел?
Гришка громко рыкнул:
- За дело! Да ты знаешь кто мой отец! Он...
Фразу прервал сильный грохот от ближайшего разрывал, прикрывающее оконце стеклышко вылетело от взрывной волны, и осколки едва не попали мальчику в лицо. Гришка упал, но тут вскочил, встряска вернула его к реальности, и сын олигарха поспешил извиниться:
- Простите меня, пожалуйста. Уж очень последние дни были тяжелые. Конечно, вы не обязаны меня кормить или одевать, так что пошел...
Женщина остановила Гришку:
- Все-таки ты у меня поешь. Где ты еще добрых людей встретишь.
Стол был без скатерти, но чистый, дубовый... Голодный Гриша, позабыв обеды в лучших ресторанах мира, уплетал картошку с молоком, со слабым привкусом сальца. Еда не очень, но на голодный желудок приемлемая, тем в картошке был еще лук с укропом. Молоко также жирное, парное, в общем не шик для миллиардера, но для голодающего вторые сутки, почти амброзия.
Кстати женщина оказалась столь добра, что добавила еще на хлебец медку, ласково произнеся:
- Наверно в тюрьме кроме хлеба и крапивного супа, вам ничего не давали?
Гришка честно ответил:
- А я в ней сидел там мало, что видимо, не успели определить пайку. Так что не знаю, чем там кормят. - Мальчика наклонил голову и тяжело вздохнул. - Если бы вы знали, в каких ресторанах я справлял трапезу. Однажды пришлось сидеть по правую руку от принца британской империи. Столовые приборы были из платины и усеяны бриллиантами.
Женщина ласково потрепала мальчишку по шее:
- Шутник ты и мечтатель... Куда думаешь идти?
Гришка брякнул первое, что пришло ему в голову:
- Полагаю Москвы мне не миновать! И слева наша рать, и справа наша рать!
Женщина улыбнулась:
- Хочешь в Москву? Что же это худший выбор. Может там, и найдешь свое счастье. В других местах ничуть не легче.
Гришка ощутил насыщение, и встал со стола, поблагодарил хозяйку:
- Да! Спасибо вам большое...- Мальчика сам удивился своей культуре. Обычно он презирал бедноту. - Пожалуй, пора идти.
Гришка быстро вышел из комнаты, спустился с крыльца и шагнул по колкому, нагретом на жарком солнце, дерну двора. Еще не зажившие, израненные подошвы ощутили неприятные уколы и боль. Мальчишка ойкнул и повернул назад. Он с мольбой посмотрел на женщину, словно это был ангел хранитель.
- Я босиком до Москвы не дойду. И так ноги исколоты. Может какая-нибудь обувь у вас найдется.
Женщина растеряно замотала головой:
- Нет у нас летней обувки. На зиму только валенки, а пока снег не выпал и я и мои дети босые ходят, даже в школу. - Перехватив растеряно моргающий взгляд Гришки, добавила. - Обувь дорогая, и продается только по карточкам, а нам не дают потому, что мы семья врага народа.
Мальчишка с видом мученика произнес:
- Ну, что же попробую выдержать и эту пытку!
Женщина посмотрела на растерянное личико Гришки и заявила:
- Подожди немного! Может я смогу у добрых людей выпросить. За себя ни когда не стала, но почему-то мне кажется, сделав добро тебе, я заслужу благодарность у Всевышнего Бога.
Женщина побежала на чужой двор, а мальчишка остался стоять на пороге. Гришка облокотился об стену и подумал, что может его ожидать в дальнейшем. Разрывы смолкли, а солнце перевалило за зенит.
Вплоть до декабря сорок первого года немцы будут побеждать. Дойдут до Москвы, увидят в бинокли Кремль и покатятся назад, так до девятого мая сорок пятого года.
С одной стороны, это романтично, с другой нужно готовиться к муками и разбитые в кровь ноги это еще не самое худшее, что его может ожидать.
Идти в Москву пешком? В общем то заманчиво, напоминает фильм Рамус-бродяга. Вот только реальность куда паршивее фильмов и можно вместо героя стать покойником или мучеником. Связаться с подпольем, уйти в партизаны, стать пионером-героем. Выглядит заманчиво, но опять таки, где найти партизан, подполье, как самому не стать жертвой предательства.
Но в любом случае Гришке хотелось идти и покинуть это дом. Почему, ведь женщина, чего имени он даже не спросил, хоть бедна, но добра? Неудобно как-то совестно, жить с бедняками. Он им причинил хлопоты. Лучше идти...
Женщина почти бегом вернулась назад, и что несла в руке. Махнула Гришке:
- Вот насилу упросила, обещала потом отработать.
Она подбежала к мальчишке и протянула сандалии. Гришка недовольно поморщился, обувка, была ношеной, сбитой. Впрочем, и отказаться нельзя, ведь чистого сердца дарят.
Мальчишка, выдавив улыбку, ответил:
- Вы очень добры ко мне! Еще раз спасибо!
Сандалии застегивались на ремешок, и были вполне по ноге. Разве, что разношенные, и ремешок полустертый. В добавок женщина дала Гришке холщевую сумку в которой на ощупь можно было определить каравай хлеба и пару луковиц. На прощание она поцеловала мальчишку и в лоб и произнесла:
- Меня зовут Марья. Запомни это имя, если захочешь помянуть меня в молитве.
Гришка поцеловал её в ответ и повернул со двора. Теперь он был свободен.
Выбор у мальчугана был прост: на восток...
Впрочем, для начала Гришка прошелся по городу. Населенный пункт был приблизительно на пятьдесят тысяч человек. Дома смотрелись архаично, улицы не слишком чистые, на зато много клумб с цветами.
Народу немного, почти исключительно мелькают мальчишки и девчата. Милиции также не видно, хотя город и приграничный. И немцами не пахнет...
Пара пацанов, останавливают Гришку:
- Привет чувак. Ты мы видим нищенствовать, собрался?
Гришка жестко ответил, он не привык боятся, сверстников:
- Что я собрался, то собрался вам, до этого нет дела!
Пацаны сжали кулаки:
- Нет, есть! Не из нашего района и должен заплатить пошлину.
Гришка хотел им ответить грубостью и даже послать на три веселых буквы, но к ним подошло еще несколько мальчиков. Один довольно рослый, да и остальные покрупнее незадачливого попаданца. Тут можно и трепку серьезную получить.
Пацаны увидев испуг Гришки рассмеялись:
- Ну вот, а он еще хотел панты кидать. Может за это его выпороть?
Старший пацан возразил:
- Он обычный советский парень, ну забрел на чужую территорию. Бить мы его за это не станем, но вот нам долг он отработает.
Гришка растерялся:
- Это как отработать?
Пахан-малолетка хихикнул:
- Законную таможенную пошлину, по Стахановски. А именно, ты сейчас пойдем с нами и будешь в нужно место кирпичи переносить. Это и будет твоя отработка.
Гришка выдохнул с облегчением, что избиения не будет. Затем оглядевшись спросил:
- А я один буду таскать?
Пахан снизошел до ответа:
- Нет! Там еще двое будут... Это подряд такой! Отработка долгов. Но если не хочешь, то порка крапивой, выбор за тобой.
Гришка, стараясь не показать страх, рыкнул:
- Ну-да! Конечно же, я отработаю!
Идти было недалеко, но оказавшись на месте, Гришка сразу же сник. Груда кирпичей была велика, а двое пацанов перетаскивали их на добрых семьдесят метров и, работы было довольно много. Тела юных трудовиков блестели от пота, они набирали кирпич в передник и мелькая босыми пятками почти бегом направлялись к гряде, где аккуратно складывали глиняные прямоугольники.
Гришка замотал головой:
- Нет, пацаны, это уже беспредел!
Пахан ухмыляясь, возразил:
- Нет, это справедливо. Они выполняют общественно полезный труд, за который получат зарплату. От нее вернут нам долги. Что останется, принадлежит им. Мы ведь не шпана, а справедливые дьяволята!
Гришка хмыкнул:
- Вот вас сколько, помогли бы!
Пахан грубо ткнул Гришку кулаком в плечо:
- Хватит! За работу! Или мы тебе сейчас так ввалим, что кровью захаркаешь.
Мальчишка ощутил противную волну страха и отправился к кирпичам. После чего взяв парочку в руки понес к стене. Пахан прикрикнул:
- Не махлюй. Они носят по четыре и ты бери четыре.
Гришка робко возразил:
- Это килограмм шестнадцать, я столько не вынесу!
Пахан неожиданно смягчился:
- Хорошо жирненький, но ты поработаешь вдовое дольше остальных!
Сын олигарха не стал спорить. Понес кирпичи, руки оттягивает, пальцы ноют, скрипят старые сандалии. Замет со стуком их укладываешь. Пахан злобно кричит:
- Ровнее! Я сказал ровные ряды!
Не имея привычки к работе, Гришка очень быстро почувствовал усталость и боль в руках и спине. По лбу стекала струйка пота, стало жарко и он с трудом стянул с себя драную майку.
Пахан и пара "сявок" закурили, а затем уселись перекидываясь картишками. Тем самым они несколько ослабили надзор. Гришка присел отдохнуть, но двое вкалывающий пацанов на него зашипели:
- Мы трудимся, а ты отлыниваешь. Думаешь, мы не устали.
Трудовики были немного крупнее и старше Гришки, но главное им бы не в новинку тяжело трудиться. От этом говорили выпирающие сухожилия на руках и ногах, сухие, рельефные мускулы.
Мальчишке стало любопытно:
- А что вы задолжали бугру?
Рыжеватый трудяга охотно ответил:
- Мы в одну не хорошую историю с братвой влезли. Нас за это могли порешить, или опустить, но бугор, он же "Молот" отдал нас в трудовое рабство. Теперь различные тяжелые работы выполняем. Его больше года у нас трудовой повинности осталось.
Гришка удивился:
- А вы что и не учитесь?
Пацан отрицательно мотнул головой:
- Нет, конечно же учимся! Но сейчас каникулы и нас припахали капитально. Зимой вкалываем после уроков.
- А работу как находите!
Другой мальчишка, чернявый, но с голубыми глазами, ответил:
- В нашей стране всегда есть работа. Скорее не хватает рук!
Гришка замолчал, тяжело разговаривать при отдышке. Тем более, что пальцы немеют, а руки сводит, да и спина, ощущение будто по ней прошлась сотня дубинок. Вообще сын олигарха и предполагал, что работа может доставлять столько страданий. Руки тряслись и, все равно приходится, делать паузы, поворачивать корпус, чтобы не так скручивало болью поясницу. Да еще и ремешок от сандалий натирал кожу голени. Есть не хотелось, но зато горло пересохло от жажды. Движения стали мучением, почти сопоставимым с распятием на кресте.
Мальчишка уже еле двигался, пацаны-трудяги тоже устали, они вкалывали, куда большее время, и присели на кирпичики. Гришка тяжело дышал, а в довершение на него напала икота.
Чернявый мальчишка ловко хлопнул сына олигарха между лопатками. Икота разом прекратилась. Гришка вяло произнес:
- Спасибо!
Уже был вечер, начало темнеть. Пахан вразвалочку подошел к ним и гаркнул:
- Вы оба свою сегодняшнюю норму выполнили. А новичок не доработал!
Гришка возмутился:
- Да с чего я вообще должен на вас работать! Вы для меня ничего не сделали, и я вам не раб!
Пахан сжал покрепче кулак и надвинулся:
- Ничего себе заявочки. Может, хочешь, чтобы навалились и из тебя девочку сделали!
У Гришки поджилки трясли от страха, но гнев перебил остальное:
- Вам меня не запугать, я крутой пацан!
Стоящие за спиной пахана мальчишки расхохотались, а главарь неожиданно смягчился и протянул руку:
- Ты я вижу не совсем чмо. Это клево, но... Завтра с трудовиками кирпичи доносишь и ступай не все четыре стороны! Тогда с тебя долг снимем... Да и вообще что ты такой? Ручки нежные, мягонькие, посбивались, трудится не привык, жирноватый, но одет как нищий с суммой. Может агент Германии... Плохая подделка под нищего.
Гришка надулся и с блефовал:
- Все может быть. Тем более, что мы побеждаем, и скоро будем здесь!
Пахан явно не поверил:
- Блеф это все! Не верю не единому слову! - Юноша-главарь поиграл бицепсами на правом, была наколка и заявил. - Запрем тебя в сарае, для пленных, оттуда так просто не сбежать. Если завтра справитесь, то вечером от нас уйдешь, если нет, то еще потрудишься. Пайки мы тебе не дадим, свою съешь.
Гришку под конвоем отвели в арестантский сарай. Мальчик шел, с трудом переставляя ноги, и отрывая подошвы от пола. Его трясло от усталости. В сарае была пара деревянных лежаков на подобии пляжных и крохотное с решеткой оконце под потолком. Гришка рухнул на лежак и сразу же отключился, погрузившись в сон.
Уже знакомая по предыдущему сну, армия гоблинов и орков обратилась в бегство... Девчата из расы эльхорки, очень красивые человеческие самки, но волосами в виде лепестков роз, бросились преследовать. Обнаженные, загорелые с золотисто-атласной кожей ноженки, очень прелестно смотрелись, мелькая, по оранжевой травушке. Девчата отличались безупречной, атлетической и вместе с тем эротической красотой древнегреческих статуй, а так же были настолько подвижны, то мускулатура вызывала ассоциацию с капельками ртути.
Немногочисленные юноши были исключительно на конях, или точнее единорогах. Вероятно, у эльхоров был шариат, наоборот: мужчины за броней скрывали лица и все части тела, а юные женщины едва прикрыли груди и бедра: блестящими, бронированными плиточками.
Как это красиво и завораживающе, когда воплощение гармонии и прелести кромсает, что-то рычащее, звериное, волосатое!
Гришка на своем белее снега, и отличающим сиренью единороге, размахивал обеими мечами. Клинки покраснели от крови, сама режущая часть оставалась блестящей и чистой. Мальчик вспомнил кино с магической сталью, которая никогда не ржавеет и пробивает любые доспехи. Даже мальчишка с заколдованным мечом побеждает огромных ростом злодеев, командует армиями бойцов - наемников или еще лучше наемниц. А какие при этом совершает подвиги?
Преследование это наиболее увлекательная часть сражения, но особо мальчишке разойтись не удалось. Справой стороны матерелизовались новые звероподобные существа. Такие вот визжащие, противные, да еще и вонючие... Они устремились во фланг преследующим противника воительницам.
Гришка не успел скомандовать, девчата-эльхорки похоже и сами отлично знали, что надо делать. Стрелы и арбалетные болты, словно стая рассерженных ос устремились, к рычащей и иступлено размахивающих секирами и булавами толпе. Особенно большая убойная мощь, была у арбалетных болтов. Они пробивали волосатые шкуры, словно снаряды "Пантеры" броню "Шермана".
Орки и гоблины отрыгивали кровью, и падали с расплющенными костями, и выбитыми зубами. Стрелы были не столь убийственны, некоторые твари, получив с грудь, три-четыре подобных подарка продолжали бежать на воительниц.
Надо отдать должное лучницам, они стреляли, чаще арбалетчиц, причем подавали из колчанов стрелы используя, длинные изящные пальчики, нагих ножек. Так было быстрее, хотя стоять на одной мускулистой ножке и не очень удобно.