- Что может быть капризнее фортуны. Например, большое состояние можно элементарно спустить в казино!
Чернявый тихо хихикнул:
- Юморист. В СССР нет казино, в котором можно спустить состояние. В правило если отец идет в тюрьму, то его семью на улицу или в ссылку существует давно. Вот и ты наверно решил сбежать, что не попасть в детскую трудовую колонию. Да и брили тебя наголо недавно, тоже успел побывать на нарах, а там при, пересылка слинял как канарейка из клетки. Ведь логично?
Гришка робко произнес:
- Ну в тюрьме я успел побывать, но... Только не советской, а немецкой.
Мальчишки не поверили и хором воскликнули:
- Свистишь... Явно пургу гонишь, ведь... - Пацаны замолчали и уже тише добавили. - А ты сам часом не немец, что научился базарить по-нашему. Ух больно чудной.
- Может и немец. - Уклончиво ответил Гришка.
Работу кончали уже далеко за полночь. Ребята спешили успеть, чтобы опять им не добавили. И Гришка старался во всю...
Когда отмучились с последними кирпичами Рыжий сказал Гришке:
- Можешь идти со мной. Заночуешь у нас в доме, а то по-другому в этом сарае пресс-хате опять припашут. Придерутся, что ты с нами не на равных работал.
- А вам самим не влетит? - Гришка сам для себя проявил неожиданное участие в чужой судьбе.
Рыжий почесал свою жгучую макушку:
- Может и влететь, если ты завтра не пойдешь на отметку с нами. Но пока заночуешь хотя бы не под замком, да и поспишь подольше.
Последнее обрадовало измочаленного работой Гришку и он двинулся за своим новым приятелем.
Жил Рыжеволосый мальчишка в пятиэтажном доме ближе к центру города. У входа в подъезд он напялил себе спрятанные в деревянной будке сандалики-шлепи и посоветовал Гришке.
- Ты тоже себе обувку одень. Хоть она у тебя и плевая, но будешь смотреться не совсем последним нищим.
Гришка нацепил сандалии даже застегивая понимая, что в квартире их придется снять.
Семья у Рыжика была полной, отец, мать, пара сестренок. Отца, похоже, еще не успели призвать. Обстановка в квартире по меркам современной России бедновата, но для сороковых годов приемлема и говорила как минимум от среднем достатке.
Гришку встретили неласково, но гнать не стали, хотя покормили очень даже скромненька, черпаком, жидкого борща, без мяса и коркой черствого хлеба. Спать пришлось на голой раскладушке, что в прочем уже привычно мальчугану, который так выматывался, что уже и не думал о комфорте.
Перед сном еще заставили помыть грязные, после травы и асфальта ноги. Начавшиеся образовываться на детской подошве мозоли от теплой водицы слегка ослабили свой сверлящий зуд. Гришка полушутя спросил рыжего:
- Помолимся на ночь?
Пацан-пламя, серьезно ответил:
- Я еще не знаю заслужил ли Всевышний нашу молитву... Но можешь помолится в слух, мои родители к религии толерантные.
Гришка ограничился тем, что перекрестился и шлепнулся на раскладушку. Так уж он исстрадался...
Громадная орава, косматых гоблинов и орков утратила подобие организованности и обратилась в безнадежно повальное бегство. Фиеста орала и пела:
- А только пыль столбом до самой выси, а Бонапарт бегом по большаку... А наши танки прибавляют рыси, доставая дулом шелуху!
Гришка, размахивая мечами, также запел, мальчик и пел и рубил как миксер одновременно:
Над несчастной планетой зависла -
Звездных монстров кипящая тьма!
Оккупант свой топор ненавистный;
Заточил и руби голова!
Но в ферзи рвется дерзкая пешка -
Нам не вечно ходит под ярмом!
Обратится орда в головешки,
Пораженье сменится добром!
Человечество это как жила,
Только золото слишком редко!
Наша армия фрицев крушила -
Обращая фашистов в дерьмо!
А теперь перед нами ворота -
В космос путь - там, где купол небес!
Да порой возникает зевота,
Слышать, что наш Спаситель воскрес!
Припев:
Не вы поверьте наш удел не райские поля,
Питаться фруктами и жить, не зная, что есть боль!
Мы лучше к звездам полетим - прощай скорей земля,
Ведь к переменам наша страсть к свершениям любовь!
Но ведь расы различных чудовищ,
Тоже злобных амбиций полны!
Хоть полно в мирозданье сокровищ,
Лучемету мы будем верны!
Принцесс-плазма - великая сила,
Волшебластер погибель несет!
Ты таких Русь бойцов породила,
Что один целый полк разнесет!
Пусть будет во вселенной мир,
За то знай брань идет!
А после знатный, русский пир,
Трофеев щедрый счет!
Далее сон стал настолько сумбурным, что ничего нельзя было разобрать или запомнить. Кавардак-кавардаком!
Утром впрочем, Гришка чувствовал себе достаточно бодро, хотя его завтрак и ограничился стаканом уже слегка подкисшего молока. Но пустой желудок требовал наполнения, и сын олигарха залпом проглотил не самую приятную на вкус жидкость. Рыжику было стыдно, и он подбодрил напарника:
- Ничего, потеря веса будет тебе только на пользу... Ты уже немного сдулся и стал двигаться гораздо шустрее.
Гришка скривил рот и хмыкнул:
- Ловкую оговорку жадности вы себе придумали!
Рыжик не на шутку обиделся:
- Жадность... А мы что обязаны тебя кормить просто так? Да и время теперь военное может даже придется голодать.
Гришка втянул в себя живот и пролепетал:
- Так я уже голодаю...
Бетонные ступеньки еще хранили ночную прохладу и остудили зудящие ступни некогда несметно богатого, а сейчас нищего мальчика.
Молот их встретил на разъезде, и снисходительно заявил:
- Пламя и Уголь свое отработали и два отдыха заслужили... А вот этот Карласон - Пахан-малолетка ткнул пальцем в Гришку. - Он отлынивал и потрудился меньше вас. Посему еще сутки, нет двое суток, поработает на лесопилке. Там как раз вакансия отрылась, Слива получил от немца пулю в ногу, и работать не может!
Гришка тут не на шутку возмутился:
- А с чего это я буду вкалывать, ты инквизитор.
Мальчик размахнулся кулаком и тут получил удар по лицу. Молот пробил вполне профессионально и быстро, а Гришка в гневе не успел отклонится. Удар ослепил пацана и сын олигарха согнулся... Пахан улыбнувшись, произнес:
- Знай свое место чурка... Много себе позволяешь! А не будешь работать вообще, сделаем из тебя петушка... Никаких более базаров - шагом марш!
Гришка разогнулся, на скуле расплылся синяк, занявший полщеки. Губы мальчишки дрожали, он тяжело дышал, но смелости возразить не хватало.
Лесопилка находилась за городом, до неё пришлось топать своим ходом. Гришка шел, склонив голову и, думал; вот теперь он стал, считай самым настоящим рабом в стиле Древнего Рима. И это в середине двадцатого века, а не глубокой античности. Как так можно нелепо влипнуть? Это ведь вопреки всем правилам человеческим.
Мимо их прошла пара гитлеровских солдат, наверно из СС, раз нашивки в виде молний, то это точно СС - решил Гришка.
Возможно, следовал крикнуть фашистам, что, мол, Молот партизан и устроив кавардак скрыться. Но сын олигарха, как дитя двадцать первого и сам побаивался бравых "рыцарей" СС, да и не факт, что сможешь улизнуть с этого городка. Как кстати он называется... Пока Гришка удалось точно установить, что он Белоруссии, а рядом находится Беловежская Пуща. А время то... Самое паскудное, что было в двадцатом веке.
Молот неожиданно произнес:
- Ты когда идешь голову не нагибай так и не горбись. Иначе воспримут тебя как опущенного. Лучше расправь плечи и улыбайся!
- А чему радоваться? - Гришка сердито тряхнул головой.
Молот приветливо произнес:
- Всему... Тому, что стоит отличная погода, теплое лето, что работать ты будешь физически на свежем воздухе... И тому, что рабство твое не будет вечным. Ты ведь еще ребенок... Кстати порадуйся и своей молодости, подумай какая это мука и жалкое существование, что волочат старики. Может даже на старости ты предпочел бы юное рабство, богатой старости!
Гришка пожал поцарапанными плечами:
- Вполне возможно. Юному псу, лучше, чем старому льву. Как говорил кажется Соломон... Но пока нам об это рано думать и нужно наслаждаться жизнью пока она течет.
Молот покачал головой и носком ботинка придавил ползающего по мостовой жука:
- Наслаждаться жизнью, достойны немного, а остальным следует трудиться, трудиться и еще раз трудиться!
Лесопилка была приличных размеров, располагаясь на лужайке рядом с березовой рощей. Вышел на встречу пузатый хозяин, с папиросой в зубах, и передником. Молот весело крикнул ему:
- Вот привет вам смену!
Небрежно бросив взгляд на Гришку, "начальник", выпустил в сторону мальчика колечко дыма и крякнул:
- Маловата смена... Совсем ты обленился.
Юный пахан как-то мерзко ухмыльнулся:
- Других свободных у меня пока нет... Зато этот будет на вас вкалывать бесплатно, лишь за пайку, пока Слива не залечит рану.
Толстяка посмотрел на Гришку еще раз и снисходительно кивнул:
- Ничего, я думаю, что справится... Паренек плотный, здоровый. Пускай потрудится как стахановец.
Мальчишку отвели на работу и указали место... Вместе с другим подростком они переносили бревна. Нехитрая вещь, вполне пригодная для низкой квалификации, но физически очень уж тяжелая.
Вскоре пальцы у Гришки забастовали, и он взмолился о пощаде. Его переставили к доскам, где было попроще.
Мальчик трудился, под ножками приятно хрустела и щекотала голые пяточки стружка. Пахло смолой, древесным соком, лесом... Гришку поставили в пару с более мелким мальчиком, и теперь они могли вкалывать более-менее слажено. Тем не менее, мальчишка-попаданец пару раз вогнал занозы в ладони, после чему ему выдали рабочие рукавицы.
По сравнению с переносом кирпичей доски таскать немного полегче, но весь день приходится проводить на ногах. Да еще для разнообразия поставили на распилку, а это конечно хорошо в смысле работы на пресс, но очень уж утомительно.
Потом мальчишка потаскал на плечах бревна, от такого веса подкашивались ноги, и ломалась спина. Тут его словно проверяли на прочность.
Ночью, его и еще трех пацанов видимо тоже припаханных отвели маленький домик с решетками на окнах, но двери оставили на защелке. Чтобы при случае можно было и нужду справить. Мальчишки также устали, вкалывали по шестнадцать часов в сутки, поэтому задали лишь пару вопросов: сколько лет, кто по жизни, не чмошник ли? Потом пожали на сон руки...
Гришке попасть в интересный сериал не удалось, проспал в сумбуре, а утром опять на работу. Завтрака был молоко, картошка, немного рыбы и лука. В общем не голодали, хотя трудясь по шестнадцать часов в сутки, калорий тратишь множество. Питание простое, пониже энергозатрат...
Гришка худел, а вены и сухожилия выпирали все сильнее и сильнее... По мере того, как усталость и боль в мышцах притупились, пацан все чаще перебрасывался словами со сверстниками.
В целом выяснилось много интересного - народ при советской власти жил бедно, а на самой лесопилка нагло нарушалось трудовое законодательство, особенно для мальчишек - прикрепленных. Они вкалывали пятнадцать-шестнадцать часов( вернее с учетом перерыва на обед, и тех перекуров, что устраивали взрослы немного меньше!), остальные как-то ишачили посменно, не так надрываясь.
Это было жуткое рабство, причем без выходных дней, для прикрепленных. Правда, пацанам постоянно меняли место работы, различные операции, что позволяло равномернее нагружать мускулатуру и быстрее восстанавливаться. Если у Гришки первоначально и были иллюзии, что это временно, то мальчуганы ему разъяснили:
- Нет! Не надейся, мы уже тут второй год работаем. Это такая система, что из нее не выбраться.
Гришка сильно удивился:
- А вы что не жаловались, ведь столько народу кругом, что...
Самый крупный из мальчишек-рабов ответил:
- Мы дети расстрелянных врагов народа. Нас таким образом с помощью трудотерапии наказывают и воспитывают. Если рыпнемся, то будем вкалывать еще больше, но уже не благодатно Родине Белоруссии, а в Сибири, проваливаясь по горло в снег, где реки не вскрываются даже летом, а зимой плевок замерзает не успев долететь до сугроба.
Пацан поменьше утешил:
- Зимой будет легче, четыре часа мы будем сидеть за партами и учится. Так что шанс, тут у нас есть.
Гришка возразил:
- Так ведь уже власть сменилась, нет больше советов?