1. Приготовление рода человеческого к принятию Искупителя. Вот и доказательства Божественного Иисуса Христа
2. Предсказания пророков о Мессии в точности исполнились на Иисусе Христе
3. Безгрешный характер Иисуса Христа
4. Поразительное влияние Иисуса Христа на людей
5. Свидетельство Христа о Себе
6. Свидетельство о Христе св. апостолов
7. Свидетельство святых мучеников
8. Свидетельство о Божестве Иисуса Христа вселенской Церкви
9. Божественность учения Христова
10. Спасение мира, совершенное Иисусом Христом, говорит о Нем, как о Боге
11. Воскресение Иисуса Христа служит новым доказательством Его Божественности
12. Явления Иисуса Христа по воскресении снова убедительным образом доказывают Его Божеское достоинство
13. Факт существования жития святых в христианской Церкви доказывает Божественность Основателя и Главы церкви - Иисуса Христа
14. Чудеса, совершенные святыми силою Господа нашего Иисуса Христа, как новые доказательства Божества Его
15. Сила молитвенного призывания имени Иисуса Христа
16. Сила крестного знамения указывает на божественную силу Распятого на кресте Иисуса Христа
17. Могущественное влияние Евангелия на душу человека
18. Победа христианства над его врагами, невозможная по законам естественным, указывает на Божественное его происхождение
19. Благотворное влияние христианства на культуру (образование), семейную общественную и государственную жизнь народов
Кто был Христос? (Разбор мнений неверующих о Его личности). Доказательства Божественности Иисуса Христа:
"Что вы думаете о Христе, чей Он Сын?" (Мф.22:42). Этот вопрос снова сделался религиозным вопросом настоящего времени, особенно после соблазна, произведенного среди верующих кощунственными измышлениями гр. Льва Толстого, стремящегося поколебать веру в Иисуса Христа, как Сына Божия. Мы с уверенностью предугадываем результат возобновившейся борьбы: в конце концов истина всегда восторжествует; как бы распинаемая на кресте и погребаемая от времени до времени, она всегда опять восстает из мертвых, торжествует над всеми заблуждениями, сбрасывает опутывающие ее узы, и нередко самых отъявленных врагов, подобно Савлу из Тарса, превращает в преданнейших друзей.
Вопрос о лице Христа есть вопрос христианства, которое есть откровение Его жизни в мире: это - вопрос Церкви, которая утверждается на Нем, как на незыблемом камне; это - вопрос истории, которая движется около Него, как около центрального солнца нравственного мира; это - вопрос каждого человека, инстинктивно, бессознательно стремящегося к Нему, как к предмету своих благороднейших и чистейших желаний; это - вопрос личного блаженства, которое и может быть достигнуто только в сладчайшем имени Иисуса. Все здание христианства стоит и падает со своим Основателем-Богочеловеком, и если оно никогда не разрушится, то именно потому, что Христос: "Один и тот же вчера, сегодня и во веки".
Некоторые говорят, что никогда не существовала личность, подобная Христу, что это лицо баснословное, что Евангелие - собрание превосходных народных легенд. По их мнению, Иисус Христос - олицетворение того единения между Богом и человеком, которое должно осуществиться в каждом из нас чрез развитие разума. Очень может быть, что некоторые наши читатели слыхали такие мнения, - хотя они образовались не у нас. Неверие рассевает пыль свою и в том воздухе, которым мы дышим; нечестие ложных мудрецов бежит иногда и по нашим дорогам. В опровержение этого нелепого мнения не будем выставлять бесчисленного множества положительных исторических свидетельств, которые ручаются за действительность евангельских событий: - не будем приводить известных мест из писателей иудейских и языческих, которые, думая уничтожить дела Христа, своими опровержениями утверждают истину священного повествования; не будем указывать на кровь апостолов, пролитую за то, что называют мифом, как на обстоятельство, которое было бы непонятно и со стороны мучителей, и со стороны жертв: легенды и мечты не могли бы внушить такой ярости первым и такой твердости вторым; - ограничимся свидетельством души, выразившемся в ее стремлениях. Неужели могло быть столько томительных изысканий, столько глубоких страданий из-за того только, чтобы найти миф, счастливую легенду, хорошо изобретенную притчу? Неужели душа человеческая во все века преследовала, ценою стольких утомлений и печалей, только поэтическое выражение истины, которою она, в продолжение всего этого времени, владела? Если каждый человек в собственной своей душе мог бы быть истинным Христом, - для чего же он искал другого? Какой смысл в истории религий? Какой смысл в постоянной тревоге всех сердец? Стоит только предложить эти недоумения, чтобы уничтожить высказанный взгляд на Христа.
Другие уверяют, что Христос был великий общественный преобразователь, что Евангелие - хартия (бумага, устав) нового общества. Эта идее давно уже существует в мире. Не говоря о духовном характере Евангелия, не припоминая свидетельства Самого Учителя, что царство Его не от мира сего, поставим только это мнение в отношение к желанию сердца нашего, - и оно падет. Думаете ли вы, что все стремления души человеческой будут совершенно удовлетворены реформами? Предположим невозможное: предположим, что земля одинаково для всех щедра на хлеб насущный, что изобилие жатвы увеличилось в тысячу раз, что нет более голодного у дверей богатого, предположим равномерное распределение всех благ земли; предположим, что в такой реформе состояло дело Христа, и Он совершил это дело. Думаете ли вы, что всякое искание кончится тогда, что всякое желание потухнет в вас? Нет, вы лучше думаете о природе человеческой; вы не презираете ее до такой степени; вы знаете, что она рвется за пределы пространства и времени, что не хлебом только живет она, а истиною. Да, не материального только благосостояния жаждет душа человека, не простого реформатора (преобразователя) ищет она. И если Христос только земной преобразователь, то она не удовлетворена, и будет искать другого.
Находятся и такие люди, которые говорят, что Иисус Назарянин был философ, Сократ Иерусалима. Не будем говорить, в опровержение этого мнения, о чудном и таинственном характере Его жизни и учения, который переносит нас из области теории в область жизни; опять отнесемся к желанию сердца нашего. Мудреца, философа нам нужно? Но разве древний мир не имел их в изобилии? Были великие философы, поражавшие мир возвышенностью своего учения, и однако мир не остался в их школах, а просил у востока чего-либо более могущественного, чем их системы. И если бы Восток дал миру только философа, неужели вы думаете, что мир остался бы удовлетворенным? Он уже довольно наслышался говорунов, риторов, философов. Он уже довольно возбудил идей (мыслей), предложил вопросов, переиспытал теорий. Он алчет теперь веры, алчет Бога, и не утолят его несытные мяса философии, которые ему надоели; он жаждет утешения и не напоят его растрескавшиеся и часто пустые кладези знаний человеческих. Дайте ему того хлеба, той воды, которых он просит; дайте ему Бога, Бога живого; если вы этого не даете ему, если ваш Христос - не Бог, то ему приходится искать другого!
Может быть, Христос - величайший из всех пророков? Но и этого недостаточно для удовлетворения души человеческой. Доказательство в том, что величайшие пророки пламеннее других желали Спасителя. Христос - только пророк! Но и пророк - человек, - один из нас, очищенный и избранный на то, чтобы быть органом Духа Святаго; - один из нас, освященный углем горящим, прикоснувшимся к устам его; - один из нас, восхищенный к созерцанию вещей неизглаголанных: но в то же время один из нас, зараженный тою же болезнью греха, осужденный подобно нам и, следовательно, не могущий спасти нас, как больной не может излечить своей болезни. Нет, человек требует более, чем пророка, - и вот почему после Исаии, Иеремии, Даниила люди ожидали ещеГрядущего.
Или Христос - ангел, приближеннейший к престолу Божию, светлейший из всех? Но если мы имеем глубокую потребность непосредственно видеть Бога, видеть Его, слышать Его, - что может доставить для нас творение, как бы возвышенно оно ни было? Если бы ангел мог быть Христом, Пресвятая Мария узнала бы его в Гаврииле, но и ангел и Мария говорят о Спасителе. Ангелы могли воспевать Его рождение, но не могли заменить Его. Они - служители Божии, а человек желал найти Господа и соединиться с Ним.
Так нам достаточно сличить ложные мысли и о Спасителе с пламенным желанием нашего сердца, чтобы понять их недостаточность...
Спасителя Богочеловека требовала душа человеческая; такой Спаситель и обетован был ей. Желание спасения не что иное, как обетование внутреннее, точно так же, как и обетование не что иное, как божественное подтверждение спасительного чаяния. Часто было повторяемо это обетование. Не припоминая всех пророчеств о Спасителе, скажем только, что Исаия, называя МессиюЧудным, Богом крепким, Сыном Всевышнего, описывал Его в то же время как человека, не имеющего ни вида, ни доброты, всеми презираемого, как Агнца заколенного.
Человек и Бог, Богочеловек, - вот Кто должен был сделаться Спасителем во имя обетования небесного, во имя желаний земли. Таков ли Спаситель, в Которого мы веруем? Другими словами: Спаситель пришел ли? Евангелие положительно решает этот вопрос: Слово стало плотию и обитало с нами.
1. Приготовление рода человеческого к принятию Искупителя. Вот и доказательства Божественного Иисуса Христа
С момента своего отпадения от Бога в лице своих родоначальников: Адама и Евы, человечество сделалось предметом особого промыслительного действия Божия, цель которого состояла в спасении его от греха и примирении его с Богом, что и осуществлено в христианстве. И так как грех по своей природе есть величайшее зло, которое явилось преградою между высочайшим нравственным Существом, с одной стороны, и разумно-свободным созданием, с другой: то и средство к окончательному уничтожению его должно было вполне соответствовать природе всесовершеннейшего Существа, свойствам свободно-разумного и ограниченного человека и греха. Это средство состояло в искупительной жертве Сына Божия, Который, явившись на землю, принес людям новое учение, дал им в Себе величайший на все времена и века идеальный образец для подражания, а, главное, Своими голгофскими страданиями искупил их от греха, примирил их с Богом, освятил и возродил их благодатию Св. Духа и сделал для них возможным осуществление высокой задачи временного и вечного их назначения. Но для того, чтобы люди могли принять Христа, Спасителя мира, и вступить в основанную Им на земле Церковь, в которой они могли получить средства к спасению, они должны были предварительно приготовиться к этому, потому что (скажем словами одного немецкого апологета) "Бог есть Бог порядка как в царстве природы, так и в царстве благодати. Как самому Господу предшествовал проповедник в пустыне, который приготовлял путь Ему, так должны были столетия и тысячелетия пролагать Ему путь и приготовлять Его явление. Евангелие долженствовало быть новым семенем которое имело быть посеено на ниве человечества; потому-то нива эта долженствовала быть наперед возделана и обработана, чтобы зерно нашло уже хорошо приготовленный грунт и почву. Иисус Христос долженствовал быть солнцем, около Которого движется весь род человеческий, потому-то надлежало пред этим солнцем, как ежедневно бывает в царстве природы, предшествовать и в царстве благодати рассвету и утренней заре".
По премудрому совету Божию, Искупитель должен был явиться в мир не тотчас по падении человека, а чрез несколько тысячелетий, для того, чтобы мир человеческий имел время приготовиться к принятию Его: чтобы, т.е. с одной стороны, лучшая часть рода человеческого, сколько возможно глубже и сильнее, почувствовала свое бедственное состояние под властью греха и диавола и тем охотнее возжелала Божественной помощи и усерднее приняла ее, когда она будет дана; чтобы, с другой стороны, зараза греха, глубоко проникшая природу человеческую, в худшей части человеческого рода, вся извнутрь вышла наружу, и тогда уже, для успешнейшего уврачевания ее, Искупитель, как искуснейший врач, принес человеку спасительное врачевание искупления, дабы, как говорит апостол, где умножился грех, там явился и преизбыток благодати Божией (Рим.5:20).
Приготовительные действия Божии к искуплению начались тотчас после падения человека и продолжались до явления в мир Спасителя; но, дав людям первое обетование о Избавителе, потом иначе Бог приготовлял к принятию Его иудеев - избранный народ, иначе - язычников, направляя таким образом всю древнюю историю к одному главному событию в мире человеческом, именно, к явлению в нем Искупителя.
Первое обетование искупления падшему человеку Бог изрек в приговоре змею искусителю. Так, прежде чем правда Божия положила наказание виновным, любовь Божия уже подала им утешение и предохранила их от отчаяния. Вражду положу между тобою и между женою, между семенем твоим и семенем тоя: той твою сотрет главу, и ты будеши блюсти его пяту, - сказал Господь искусителю (Быт.3:15). В этом приговоре содержится благодатное обетование, во первых, о разрушении союза между искусителем и искушенными, который (союз) сам собою образовался чрез грех человека и которого человек уже не мог расторгнуть собственною силою: вражду положу между тобою и между женою; - во-вторых, о продолжении борьбы со злом, как с семенем искусителя, в избранном потомстве прародителей, как в семени жены: вражду положу... между семенем твоим и семенем тоя; - в третьих, - наконец, о решительной победе над искусителем, которая будет одержана семенем жены в лице необыкновенного потомка прародителей, как вождя и главы всего избранного потомства их: Той сотрет твою главу, т.е. в конец сокрушить твою силу, и ты будеши блюсти его пяту, т.е. будешь, до окончательного поражения своего, стараться вредить Ему, но не нанесешь вреда существенного, будешь жалить Его, но только в пяту, не имея силы и возможности сделать Ему более опасную рану.
Благодатный завет Божий с человеком обнимает собою два великих периода в истории рода человеческого. Первый период, - период приготовления к принятию Искупителя, - называется вообще Ветхим Заветом и составляет первую часть исполнения завета Божия с человеком, в отличие от второго периода, - времени полного осуществления завета, которое называется Новым Заветом и составляет вторую часть исполнения завета Божия с человеком.
В Ветхом завете искупление было только обетованием; следовательно, и вера в Искупителя могла быть только чаянием Его пришествия на землю. Поэтому и смотрение или домостроительство Божие о человеке, естественно, должно было состоять тогда, главным образом, в охранении, утверждении и возвышении в людях такого спасительного чаяния. Действительно, в истории древнего мира мы видим, с одной стороны, - постоянное восполнения первообетования пророчествами и преобразованиями, с другой - направление самых событий или всего исторического движения в древнем мире к главной цели, к тому, чтобы приблизить всех к Искупителю.
Обетование искупления, данное первым людям - семя жены сотрет главу змия, должно было переходить в потомстве их из рода в род и служить главным началом веры и жизни всего человечества. К несчастию, большая часть потомства Адамова погружалась больше и больше в чувственность, забыла, наконец, не только обетование Божие, но и Самого Бога, и потому весь первый мир, кроме одного семейства из племени Сифова, погиб в водах всемирного потопа за свое нечестие.
После потопа, в потомстве Ноевом снова начало распространяться забвение завета Божия, и если не являлось прежнее неверие, то место его заступило почти всеобщее суеверие - идолопоклонство. Тогда Бог избрал из потомства Симова Авраама, мужа чистой и крепкой веры, и, отделив его от прочих людей для того, чтобы воспитать в нем отца верующих, дал ему высокое обетование, что в семени его благословятся все народы земные (Быт.12:3, 22:12). То же обетование Бог повторил потом Исааку и Иакову (Быт.26:4, 28:12). Итак, приготовительные действия Божии к совершению искупления человека должны были теперь, так сказать, сосредоточиться в одном избранном племени, в потомстве Авраама.
Действительно, завет искупления положен был в основу всей жизни избранного народа Божия, образовавшегося из потомства Авраамова, и постоянно уяснялся и раскрывался в нем новыми откровениями Божиими.
Когда Иаков, благословляя сынов своих, предрекал им, что ожидает их в будущем: то, обращаясь к Иуде, сказал: "Иуда! тебя восхвалят братья твои... не отнимется скипетр от Иуды и законоположник от чресл его, пока не приидет Шилог, и ему покорность народов" (Быт.49:8-10). Смысл этого пророческого благословения следующий: "Цари и правители избранного народа будут из колена Иудина до тех пор, пока не приидет Умиритель и Искупитель, а по пришествии Искупителя царство Иудино заменено будет всемирным царством покорных Искупителю народов". Наименование Примирителя, которому покорятся все народы, очевидно, никак не может быть отнесено к обыкновенному человеку.
Моисей, ходатай Ветхого Завета, прообразовавший собою Спасителя, Установителя Нового Завета (Евр.3), пред кончиною своею, в утешение и наставление народу израильскому, говорил: Пророка из братии твоей, якоже мене, воздвигнет тебе Господь Бог твой: Того послушайте (Втор.18:15). Такого пророка, как Моисей, изведший израильтян из египетской работы в землю обетованную у израильтян никогда не было; следовательно, пророческое наставление Моисее относится к Христу Спасителю, изведшему род человеческий из работы вражией в чудный свет Божий. Замечательно еще, что в то же Моисеево время и вне церкви израильской пророчествовал Валаам: возсияет звезда от Иакова и возстанет человек от Израиля, обладает языки многими, и возрастет царство Его; благословящии Его благословени и проклинающии Его прокляти(Чис.24:3-9, 15-17).
Богодохновенный псалмопевец созерцал в духе своем и изображал в песнях своих - то необыкновенного в мире Царя-Христа, или Мессию (Пс.2), прекраснейшего из сынов человеческих и вместе вечно царствующего Владыку (Пс.44), седящего одесную Бога и господствующего над миром (Пс.109); - то необыкновенного в мире Страдальца, являющегося к нам, по вечному определению Божию, для того, чтобы заменить Собою всесожжения и жертвы за грех и подвергающаяся беспримерным мучениям за людей, чтобы ожило сердце их на век, и обратились к Господу все концы земли (Пс.21:15-19, 27, 28).
Пророки, призывая народ свой к обращению от беззаконий, в которые он впадал так часто, и утешая его в несчастиях, которые разражались над ним с такою страшною силою, обращали взор его по преимуществу к будущему и там предуказывали ему и всепримиряющую жертву за грехи людей, и царство обновленной жизни. Замечательнейшие в этом отношении пророчества: 1) Исаии о рабе Иеговы, который понесет грехи наши и за нас подвергнется болезням, предастся на раны, заушения и оплевания, вкусит желчь и оцет, вменится со беззаконными, претерпит казнь, и как Агнец будет веден на заколение (Ис.53:4-7). Выражения в этом пророчестве: грехи наши носит, и о нас болезнует, язвлен бысть за грехи наша... показывают, что страждущее лице само по себе безгрешно, - чего нельзя сказать об обыкновенном человеке. 2) Иеремии и Иезекииля о Новом Завете, или о написании закона Божия в сердцах людей. Иеремия предвозвестил, что грядущий Искупитель принесет с Собою Новый Завет, совершеннейший прежнего и написанный не на скрижалях каменных, но в мыслях и сердцах людей; а Иезекииль предрек также об этом Новом Завете, что он будет вечный, что рассеянные овцы - истинные израильтяне, - все верующие в грядущего Искупителя соберутся, и Он будет единым пастырем их и будет пасти их вечно, и Сам Бог вселится с ними на веки (Иер.31:31-34, 32:27-40; Иез.11:18-20, 36:26-29). И 3) Иоиля об излиянии в последние дни от Духа Божия на всякую плоть, т.е. на всех имеющих уверовать в Искупителя (Иоил.2:28-32).
Кроме пророческого слова об Искупителе, были еще пророческие знаки или прообразы искупления. Так обрядовый закон ветхого, по учению апостола Павла, весь был тению грядущих благ (Евр.10:1). В особенности жертвоприношения предуказывали таинство примирения человека с Богом в будущей великой жертве Искупителя. Они установлены вскоре по падении человека и имеют, очевидно, теснейшую связь с первообетованием Божиим, как вещественное выражение его смысла. Поэтому и возобновления завета Божия, происходившие в некоторых важнейших случаях, совершались при жертве: так именно было по обновлении мира после потопа (Быт.8:20-22, 9:1-17) и по переселении Авраама в землю ханаанскую, при откровении ему об особенном назначении его потомства (Быт.15). В законе Моисеевом различается несколько родов жертв, но общее значение жертвы не изменяется от этого, и апостол Павел в объяснение ветхозаветного жертвоприношения вообще говорит так: "все почти по закону очищается кровию, и без пролития крови не бывает прощения... Но невозможно чтобы кровь тельцов и козлов уничтожала грехи. Посему Христос, входя в мир, говорит: жертвы и приношений Ты (Бог Отец) не восхотел, но тело уготовал Мне... Потом прибавляет: се иду исполнить волю Твою, Боже. Отменяет первое, чтобы исполнить второе. По сей-то воле освящены мы единократным приношением тела Иисуса Христа (Евр.9:22, 10:4, 5, 9, 10).
Из других установлений Ветхого Завета довольно указать на обрезание и Пасху, как на знаменательнейшие образы будущего: обрезание было печатию праведности чрез веру (Рим.4:11), Пасха - знамением искупления чрез закланного от создания мира Агнца (Откр.13:18).
Многие события ветхозаветной истории имеют также характер прообразовательный и только в значении предзнаменований объясняются вполне удовлетворительно. Когда, например, Бог требовал от Авраама необыкновенной жертвы: возьми сына твоего, единородного твоего, которого ты любишь, Исаака, и пойди на землю Мориа и там принеси его во всесожжение (Быт.22); то Он каждою чертою повеления Своего предызображал собственное дело, о котором евангелистом говорится: тако возлюби Бог мир, яко и Сына Своего единороднаго дал есть, да всяк веруяй в Онь не погибнет, но имать живот вечный (Ин.3:16). Совершивши в духе повеление Божие, Авраам как бы прозрел в будущее, предзнаменованное жертвоприношением его, и созерцал день Христов (Ин.8:59). Преобразовательное значение многих других событий Ветхого Завета ясно указывается в различных местах новозаветного писания: медный змий, повешенный на древе, изображал Иисуса Христа, распятого на кресте (Ин.3:14), - Иона пророк тридневным пребыванием во чреве китове прообразовал тридневную смерть и воскресение Мессии (Мф.16:4), камень, из которого в пустыне чудесно изведена вода, прообразовал Христа и проч. (1Кор.10:1-4; Кол.2:16-17; Евр.7:9 и др.) Вообще весь ветхий закон пестун нам бысть во Христа (Гал.3:24).
И однако же дело приготовления этим не кончилось. Гордость человеческая обратила против себя самые милости Божии, низвратив смысл тех установлений, которые должны были приготовить к принятию Спасителя. Иудеи, гордые своими преимуществами, позабыли, что эти преимущества имели одно только назначение - привести их к пристани спасения, и почили на букве закона. Нужно было теперь, чтобы внешняя слава их постановлений потускла, чтобы теократия (богоправление) была унижена; тогда только стремление к нему могло заменить бесплодное довольство настоящим. И уничижения начались. С воцарением сына Соломонова началось унижение теократии. Раскол, разоривший единство народа Божия, отторгнув от священного корня десять ветвей, положил начало их разрушению. Еще несколько времени десять колен сохраняют с коленом Иудиным религиозную связь, хотя часто прерываемую идолопоклонством, сохраняют связь при посредстве двух пророков, Илии и Елисее, неутомимых провозвестников святости Божией. Но скоро разрывается и эта слабая связь. Царство израильское падает, а малый остаток десяти колен, смешавшись с язычниками, образует раскол самарянский. Колена Иудино и Вениаминово сохраняют еще истинное предание. Но частые их уклонения в идолопоклонство привлекают и на них страшные наказания Божии. Плен вавилонский - значительнейшее из этих наказаний. Возвращение из плена, - высокий прообраз духовного освобождения рода человеческого, - по-видимому, служит началом новой славы. Ездра и Неемия напоминают древних водителей Израиля. Установления Моисее, более или менее забытые, восстановляются. Второй храм построен. Но недолго продолжается этот призрак славы. Иудея становится страною борьбы между двумя державами, образовавшимися из империи Александра. Геройский меч Маккавеев неожиданно освобождает ее от ига иноплеменников; но скоро налегает на иудеев иго еще более тяжелое. Иудее - провинция Рима, и проконсул заставляет уважать орлов римских в городе Давида и Соломона. Это было страшным унижением для того народа, любовь к отечеству которого доходила до фанатизма. Еще более унижена была духовная слава Израиля. Видимая слава Божия не является во втором храме. Пророчество умолкает. Являются нравственные рассуждения; но в них не слышно вдохновения Св. Духа. Храм существует; обряды богослужения выполняются в нем ежедневно с точностью; в великие праздники множества народа собирается в нем: но он служит только великим памятником прошедшего, - откровение умолкло. Сколько иудеев, живя в это время, должны были чувствовать свое унижение! Они слышали закон, но какое огромное различие между голосом законников и могущественным голосом пророков! И они почувствовали свое уничижение, и это сознание своего падения окончило дело приготовления к принятию Спасителя.
Пророчество умолкло: но голос древних пророков непрестанно раздавался в Иерусалиме. Противоположность между настоящим состоянием иудеев и обетованным будущим должно было развить стремление к будущему, - чаяние Освободителя. И это стремление, это всеобщее ожидание, действительно, развилось. Евангелие дает нам ясные доказательства этого. Лишь только появлялся человек, выдававший себя за Мессию, он тотчас же находил себе многочисленных последователей. Иоанн Креститель смиренный и в то же время суровый Предтеча, принят за Освободителя. Не Христос ли Он? - думали многие (Лк.3:15), и в недоумении спрашивали его: "кто ты?" (Ин.1:19). Как ни грубы и материальны были эти ожидания у большинства народа, они ясно показывали, что дело приготовления идет к концу. Но среди грубого большинства было несколько таких душ, в которых, как на алтаре, сохраненном от всего нечистого, теплился чистый огонь истинного чаяния Спасителя. Правда, таких душ было немного; но это малое число избранных составляло истинное человечество. Их духовное развитие - самый прекрасный, самый совершенный плод домостроительства нашего спасения. Оно показывает, что избранная часть рода человеческого готова принять Сына Божия, имеющего стереть главу змия. Взгляните в храме Божием на этого старца, чающего утехи израилевой с полною уверенностью, что он не умрет, пока не увидит Спасителя своими глазами; прочитайте хвалебную песнь Захарии по случаю рождения Иоанна Крестителя; прочитайте песнь Симеона, когда он берет на свои руки Младенца Иисуса, - и вы увидите, что в прошедшем никогда не выражалось так ясно чаяние спасения. В их словах нет ничего неопределенного; они говорят о спасении, как деле уготованном пред лицом всех народов, как о свете к просвещению язычников и славе Израиля (Лк.2:31, 32); они предвидят страдания Христа, которые, как острое оружие, должны пройти душу Пресвятой Девы Марии. Сама Богоматерь представляет яснейшее доказательство того, что приготовление кончено, потому что Она в Своих чувствах является как бы олицетворением избранного человечества. Ее хвалебная песнь по принятии благовестия есть самое полное выражение чаяния спасения, достигшего совершенной зрелости. "Величит душа моя Господа," говорила Пресвятая Дева в этой песни, с особенным благоговением повторяемой доселе каждою душою, сознающее свое ничтожество пред Богом и надеющеюся на Его милосердие, - "величит душа моя Господа, и возрадовался дух мой о Боге Спасителе моем" (Лк.1:46, 47). Так, в глазах Пресвятой Девы Мессия не просто царь, пророк, жертва; Он все вместе, Он - Спаситель. "Что призрел Он на смирение рабы Своей". Вот слово смирения из уст падшего человека, столько веков ожидаемое. Бог сразил гордость человека и довел его до сознания своего ничтожества. "Он рассеял надменных и низложил сильных". Сатана побежден, человечество признало устами Пресвятой Девы Марии свое ничтожество и оплакивает свое падение. Господь вознес смиренных. Смиренные, - вот избранники Божии! Пресвятая Дева Сама принадлежит к числу их: призрел Он на смирение рабы Своей. Да! Бог призрел на Ее смирение. Уже архангел Гавриил возвестил Ей рождение от Нее Спасителя. От имени рода человеческого Она признала Свое уничижение и осуждение; Она увидела ясно осуществление спасения. Время уже пришло...
Велико было, - говорит св. апостол Павел, - преимущество иудеев во всех отношениях, а особенно в том, что им вверено было слово Божие (Рим.3:2); но спасение не оставляло исключительная достояния их, ибо у Бога несть лицеприятия (Рим.2:11), - Один Бог, Который оправдывает обрезанных по вере и необрезанных чрез веру (Рим.3:30). Следовательно, избрание народа еврейского не было оставлением прочих народов: или иудеев Бог токмо, а не и языков? Ей - и языков (Рим.3:29).
Судьбы языческих народов до пришествия на землю Господа Иисуса Христа направлены были к тому также, чтобы приготовить их к принятию Спасителя. Бог Авраама был всегда и Богом Адама; развивая чаяние спасения в избранном народе, даруя ему откровение, явственно ведя его по жизненному пути к цели спасения Господь возбуждал и развивал это чаяние и вне избранного народа, хотя и не так ясно. Доказательство этого мы можем видеть в той быстроте, с какою христианство распространялось в недрах язычества. Не прошло и трех веков после пришествия Спасителя, как христиане могли сказать язычникам: "мы наполняем ваши города, войска, мы везде". Кто не поймет из этого, что нивы были уже готовы к жатве, что и языческий мир заблаговременно предрасположен был к принятию вечной истины?
Прежде чем приступим к раскрытию домостроительства спасения посреди языческих народов, сделаем одно предварительное замечание. Откровение историческое, - то откровение, коим пользовался народ избранный, в своих существенных чертах не безызвестно было и языческим народам. Его предания, как и последствия потопа, видимы повсюду. Поток переселений разнес по всей земле предания о падении и искуплении. Правда, эти предания были переиначены, искажены; но их можно рассмотреть, несмотря на затемняющие их искажения.
Закон совести, религия, философия и искусство древности языческой, при всем своем помрачении, служа свидетельством сродства души человеческой с Богом, раскрывали язычнику истину падения человека, и побуждали его искать потерянное и в этом смысле служили делу приготовления языческого мира к принятию Евангелия.
Невозможно перечислить всех попыток человека, принужденного своими силами искать Бога; мы остановимся только на важнейших. Три периода, как три важнейшие шага к отысканию Бога, можно различать в религиозной истории язычества. Не рассматривая истории всех народов, скажем только о тех, которые имели особенное влияние на жизнь мира до Рождества Христова. Первый шаг человека на пути искания Бога сопровождался глубоким падением. Человек принял за Бога то, что у него было под рукою, т.е. недеятельное вещество, или скорее природу, мир внешний - в его обольстительных и грозных явлениях. Обожание природы в одно время и сладострастно и кроваво, гнусно и дико. Гнусная Астарта и жестокий Ваал, которому приносят в жертву младенцев, - эта два необходимые божества при обоготворении природы, как олицетворении двух ее сил - производительной и разрушительной. Самое богослужение в честь их - смесь оргии и убийства. В этой религии не существует никакой нравственной идеи; она не доходит даже до различения добра и зла, потому что в природе нет откровений совести, и, кто боготворит ее, находит в ней только слепые силы. И вот почему человек не может на этом остановиться; он силится двинуться вперед и делает еще шаг. Религия Зоровастра - попытка оторваться от боготворения природы, но попытка не достигшая цели. Свет и тьма, Ормузд и Ариман принадлежать к миру внешнему; мир нравственный остается неизвестным. И эта новая религия не может положить начала новому периоду.
Второй период начинается религиею Греции. Чрез ряд попыток человек дошел до принятия божества под формою человека. И вот эта новая религия процветает украшенная цветами поэзии, и человек думает, что он достиг уже цели своих стремлений. Для нового божества он имеет знаменитых поэтов; для прославления красоты у него есть резец Фидия и Праксителя. Он прославляет своего бога и на Олимпе, и в храмах, в гимназиях, в театрах, на торжественных играх, в народных собраниях; даже вся частная жизнь его становится торжественным праздником в честь человека, - и, думает он, что желать ему более нечего. Божество причастное его природе не дает ли ответа на все его вопросы, не удовлетворяет ли всем потребностям его духа? Но это обольщение, этот праздник греческой жизни, благодарение Богу, был непродолжителен. И этот Эдем, основанный на грешной земле, должен был закрыться, как и первый. В самую блестящую эпоху свою, греческое язычество заключало в себе семя собственного своего разрушения. Сначала грек, боготворя человека, стал несравненно выше боготворителей природы. Но идея нравственная, столь тесно связанная с природою человека, должна была представиться глазам его с большею, чем прежде ясностью, а с тем вместе и совесть, почти уснувшая на Востоке, должна была пробудиться. Когда же она пробудилась, то с нею явился и огонь-мститель, долженствовавший истребить язычество. Нравственная идея и многобожие не могут существовать вместе; с развитием первой последнее должно было уничтожиться. Действительно, Сократ и Платон, давшие нравственной идее самое полное развитие, какое только возможно было вне Откровения, почти пришли к почитанию Единого Бога. Началось разрушение греческой религии. Так, лишь только человек подумал, что он нашел Бога, .как должен был снова начать свой путь и свои неверные изыскания. И начал он этот путь, которому не видел конца; и суждено было ему идти до тех пор, пока он от утомления и скорби не падет на дороге, признавши свое бессилие идти далее.
Это утомление, это страдание характеризует последний период истории пред пришествием Спасителя. Множество событий довело род человеческий до этого состояния; самое важное из них - распространение римского владычества, которое соединило богов всех стран, поставило их рядом. Этих богов нельзя было соединить вместе без того, чтобы не сокрушить их. Притом торжество Рима было причиною множества потерь и несчастий всякого рода для всех народов. Самый Рим, когда победил весь мир, был похож на гладиатора, которому после победы над соперниками, не оставалось ничего сделать, как только обратить оружие против себя. Рабство и деспотизм без меры, полный скептицизм (сомнение), родившийся от сопоставления различных религий, истощение сил, дряхлость поколений, - все эти причины довели людей до полного, всеобъемлющего, разубеждения. Попытка найти Бога не удалась. Человечество бросается на восток, на запад, на север, на юг, бросается всюду - и ничего не находит. Оно предает проклятию богов известных и на развалинах их храмов устрояет храм неведомому Богу. Это самая торжественная минута истории древних народов, - это окончание дела приготовления. Чаяние спасения пылает на этом алтаре неведомому Богу, устроенном на развалинах язычества.
Среди языческого мира богоизбранный народ исполнял служение проповедника истинной веры. Теряя постепенно свою самостоятельность, он начал разливаться по всему миру и, вместе с тем, разносить повсюду свои верования и чаяния. Языческие государства показывали себя, большею частию, терпеливыми в отношении к иудейству: пользуясь этим, иудеи рассеяния везде заводили синагоги и подобно палестинским братьям своим каждую субботу читали и слушали в них закон Моисеев и пророков. Со времен Маккавеев в иудействе появилось даже особенное стремление к распространению своей веры между язычниками, и фарисеи, по словам Спасителя, переходили море и сушу сотворити единаго пришельца прозелита (Мф.23:15). Перевод Свящ. Писания с еврейского языка на греческий, сделанный раньше, чем за 2 века до Р. Хр., еще больше способствовал ознакомлению язычников с откровением Божиим. Правда, у язычников было предубеждение против евреев; но тем не менее при сравнении языческого суеверия с верою в истинного Бога многие оставляли первое и обращались к последней. Прозелиты иудейства постоянно умножались, особенно в больших городах, так что это возбудило, наконец, опасения и жалобы в некоторых ревнителях чести Рима. Если не так многие решались подвергнуться обрезанию, чтобы совершенно вступить в иудейство, то весьма многие отрекались от идолопоклонства, чтобы быть в числе слушателей богооткровенного Писания, и обязывались чтить единого истинного Бога. Все это, очевидно, служило приготовительным средством для распространения в языческом мире того животворного света истины и жизни, который должен был принести на землю обетованный Спаситель мира. Итак, языческий мир, по-видимому во всем представленный себе самому, на самом деле также был руководим Богом к принятию и усвоению дара спасения, как Израиль, хотя средства приготовления того и другого к благодати Нового Завета были различны. Различие это зависело главным образом от того, что Израиль получил особое назначение - возрастить в себе благословенное поколение родоначальников Спасителя по плоти: его отцы - говорит апостол, - от него Христос по плоти, сый над всеми Бог, благословен во веки (Рим.9:5). Таким образом, в избранном народе, под особенным смотрением Божиим, приготовлялось спасение для человечества; но само человечество приготовлялось для спасения и в язычестве, и даже по преимуществу в язычестве, как открылось потом из истории распространения христианской веры.
Язычество долгим путем естественного развития пришло, наконец, к последнему убеждению в несостоятельности собственных сил и средств к удовлетворению коренным и существенным потребностям духа человеческого. Религиозная жизнь язычников разрушилась: философия отказывалась от самой надежды найти истину; никакая человеческая мудрость и сила не в состоянии были оживить то, что умирало. Отсюда, с одной стороны, горькие жалобы на жизнь, с другой - живое желание и чаяние высшей, небесной помощи.
Повсюду было повреждение глубокое и страшное, повреждение такое, что и говорить о нем тяжело. "О том, что они делают тайно, стыдно и говорить" (Еф.5:12), говорит ап. Павел. Припомните первую главу послания к Римлянам, в которой апостол изображает мрачную и ужасную картину нравственного состояния людей своего времени такими сильными словами: "предал их Бог в похотях сердец их нечистоте" (Рим.1:24). И действительно, они погрязли в несчастных похотях. Выражение циников: "будем есть и пить, потому что завтра умрем", - раздавалось с одного конца империи до другого, переходило с одного праздничного пира на другой. "Мы умрем; пусть же будет этот, может быть, последний, день нашей жизни днем безграничная разгула". Повреждение охватило не только высшие классы народа; оно распространилась повсюду. Повсюду - сластолюбие и жестокость, две неразлучные сестры. Все человечество - ничего не значащая толпа, и эта ничего не значащая толпа разделяется на две: господ и рабов, из которых одни мучат других. Притеснения на всех ступенях общественной лестницы: повсюду разделение, ненависть, распутство. Что должны были испытывать люди, жившие в это время? Человек был изнурен, утомлен до последней крайности. Есть глубокое слово современника, которое вполне выражает это печальное, до крайности тягостное состояние: "нас томит скука". Скука, т.е. душевное утомление есть следствие всех разочарований и разубеждений. Человечество страдает этою нравственною болезнью, не видя возможности исцелиться, - и однако же во что бы то ни стало хочет освободиться от нее. Отсюда эта неслыханная роскошь, - обеды, стоящие миллионы сестерций, эти дикие увеселения. Скучающему римскому народу нужен цирк, где бы лились потоки крови, - чем более скучает он, тем более жестокости в его увеселениях. Когда вы читаете об этом народе, наводнявшем цирк, жаждавшем резни и довольном только тогда, когда борьба гладиаторов превращалась в настоящий бой, - не забывайте слов Сенеки: "мы страдаем от скуки". Скука, пустота. Да, необходима она была, чтобы доказать роду человеческому безуспешность всех его усилий и попыток, - его ничтожества.
Но вместе с разубеждением, полным, всеобъемлющим, мы замечаем в последний период пред явлением Спасителя и неопределенную надежду на лучшее - замечаем всеобщее ожидание. Доказательство на это в Свящ. Писании. Лишь только ап. Павел прибыл в Афины, лишь только узнали там, что он высказывает новое учение, как уже толпы народа теснятся вокруг его, слушают его с жадностью, спрашивают. Так, афиняне этого времени высказывали те же стремления, какие обнаруживали иудеи времен Иоанна Крестителя. И все историки единодушно замечают у своих современников удивительную быстроту в принятии нового учения. Народ не показывал ли этим, что его религия уже не удовлетворяет его, что он ищет лучшей? Взоры всех обращены на Восток; все оттуда ждут Владыки мира. Стремление это в разных классах общества выражалась различно. У простого народа оно являлось в самой грубой форме, обнаруживалось верою в магию, которая распространена была повсюду. По свидетельству книги Деяний апостольских, самаряне ослеплены были прельщениями Симона волхва; история показывает, что и в других местах волхвы имели такой же успех. Отчего с таким увлечением следовали за этими обманщиками? По какому побуждению делали это? Это происходило по тому же побуждению, по которому жители Иерусалима шли в пустыню вслед за ложными мессиями, именно в надежде найти освободителя. О Симоне волхве говорили: "сей есть великая сила Божия" (Деян.8:10), видели в нем обнаружение Божеского могущества, надеялись найти в нем Спасителя. Ложные освободители, ложные спасители могут иметь успех только тогда, когда все ожидают и желают истинного Спасителя. У людей более образованных стремления к спасению выражалось иначе. Иногда кажется, как будто они предвидят христианство; иногда у них вырываются мысли, служащие как бы отголоском Евангелия. Не доказывает ли это, что они предчувствовали то, что принесено на землю Евангелием, ожидая нового учения, которое должно просветить всех? Они живо выражали также потребность нового утешения. "Дай мне, - писал Плиний Младший к одному из своих друзей в день печали, - дай мне утешения новые, большие тех, которые я слышал или читал когда-либо. Все то, что я читал и слышал, воскресает в моей памяти, но печаль моя не уменьшается". Не красноречивое ли это выражение стремления к Утешителю? Послушайте исповедь блаж. Августина, некогда предававшегося всем нечестиям падавшего язычества и впоследствии сделавшегося жарким последователем Христа: "с ранней юности сомнения мучили меня; они преследовали меня всюду; когда я хотел избавиться от них, мучение мое увеличилось. Я был уверен, что есть небесный руководитель, который приведет меня к истине, и искал его повсюду. Мучимый этими мыслями, я перебывал во всех философских школах, но напрасно. Я колебался между различными учениями, сделался еще более несчастливым и, увлекаемый вихрем противоречащих идей, вздыхал из глубины души". А не к возбуждению ли этого вздоха стремилось все дело приготовления нашего спасения? Не присоединяется ли он к воздыханиям Симеона и Анны к молитве, Марии Богоматери? Так пред явлением Спасителя, алтарь языческий возносил к неведомому Богу жертву благоприятную, и можем мы о языческом мире этого времени сказать: "час жатвы настал, нивы уже готовы".
Между тем, со внешней стороны, почти весь тогдашний мир образовал собою одно царство. Народы, некогда совершенно чуждые или враждебные один другому, составляли одно политическое целое. От Рейна и Дуная - на севере, до пустынь Африки - на юге, и от Евфрата - на востоке, до Атлантического океана - на западе господствовала одна власть; большие военные дороги пролегали чрез всю империю и соединяли собою концы ее, а общее употребление в ней языка греческого и всесветная торговля еще более сближали входившие в состав ее различные народности. Такое соединение мира в один государственный организм предуготовило возможность скорого и удобного распространения между народами нового начала жизни, долженствовавшего обновить и возродить человечество.
Так приготовление человечества к благодати искупления, начавшееся еще в колыбели его и продолжавшееся непрерывно в течение целых тысячелетий, доведено было, наконец, до возможной полноты. Прииде кончина лета (полнота или, лучше исполнение времени), и посла Бог Сына Своего единороднаго, раждаемаго от жены, бываема под законом, да подзаконныя искупит, да всыновление восприимем (Гал.4:4-5).
После сказанного нетрудно видеть, какою ненаучностью отличаются мнения тех, которые прямо заявляют, что христианство есть продукт (следствие) естественного развития человечества, есть результат, с одной стороны, развития эллинского, или, лучше сказать, греко-римского мира, с другой - иудейского, - всего восточного мира, с третьей - совокупных усилий того и другого. Даже те, которые склонны естественным путем объяснять происхождение христианства, не могут скрыть той печальной картины, какую представлял из себя дохристианский мир к концу своего существования. Делая характеристику дохристианской философии, известный Куно-Фишер, например, говорит следующее: "уединенное самосознание говорит: не наслаждайся ничем, кроме самого себя, - оно становится эпикурейцем. Не желай ничего, кроме себя, желай только самого себя, т.е. среди перемен вокруг тебя оставайся в непоколебимом покое воли, оно становится стоиком. Наконец, откажись от познания, сомневайся в истине всех явлений, - оно становится скептиком. Мыслящему человеку, отказавшемуся от мира, ничего более не остается кроме уединенного самонаслаждения, уединенной добродетели, уединения сомнения".
Таковы результаты древней философии, где человеческий дух, воспользовавшись многовековыми результатами интеллектуальная и религиозно-нравственного развития всего рода человеческого, в греко-римской философии достиг зенита своего совершенства. Спрашивается теперь: возможно ли отсюда из развития эллино-римской философии объяснить явление христианства, которое превосходит все силы и усилия человека, которое есть истинно Божественное дело, внесшее жизнь, путь и истину в историю рода человеческого, которое всем своим учением, духом и учреждениями отрицает и эпикурейское эгоистическое самоуслаждение, и стоистические добродетели без истинной любви к Богу и ближним, и отчаяние скептицизма? Равным образом, из обзора истории иудейства видно, что ко времени Иисуса Христа оно совершенно изветшало и разложилось в фарисействе, саддукействе, ессействе, и христианство при самом своем явлении в мире объявило, что оно ничего общего не имеет с извращенными формами ветхозаветной религии и публично обличило их. Итак, все заставляет признать, что христианство, к которому Божественное Провидение подготовляло в продолжение многих тысяч лет историческую почву, есть воистину дело Божие, имевшее своим назначением возродить, спасти и примирить с Богом род человеческий.
2. Предсказания пророков о Мессии в точности исполнились на Иисусе Христе
Все, что предсказано было пророками о Спасителе Господе нашем Иисусе Христе, все точно исполнилось.
Предсказано было, что Христос от Девы неискусобрачной родится: "се Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему Еммануил" (Ис.7:14) - и было так: родился Христос от Девы (Мф.1:18-23; Лк.1:26).
Предсказано было, что от колена Иудова и во граде Вифлееме родится Спаситель: "и ты, Вифлееме, земля Иудова, ничим же меньше во владыках Иудовых. Из тебя произойдет Тот, Который должен быть Владыкою во Израиле" (Мих.5). Так и было. От колена Иудова возсия Господь наш (Евр.7:14); в Вифлееме иудейском родился Иисус Христос (Мф.2:1; Лк.2).
Предсказано было, что Иисус Христос от семени Давидова родится (2Цар.1:12; Ис.11:1; Пс.131:11), - и было так. От семени (племени) Давидова родился Христос по плоти, отчего и назывался сыном Давидовым (Мф.9:27, 20:30, 22:42).
Предречено было, что к рождшемуся Христу приидут с дарами на поклон: "и поклонятся Ему все цари; все народы будут Ему" служить, и от золота Аравии дары принесут Ему (Пс.71:10, 11, 15), - и было так. Пришли ко Младенцу Христу три премудрые царя с востока и, пав на землю, поклонились Ему и принесли дары: злато, ливан и смирну (Мф.2:11).
Не умолчано и то в Свящ. Писании, что при рождении Христа Спасителя будут избиты младенцы в том месте, где родился Господь, и что вопль матерей будет слышен в окрестных местах: "голос слышен в Раме, вопль и горькое рыдание. Рахиль плачет о детях" своих и не хочет утешиться, ибо их нет (Иер.31:15), - и сбылось так. После рождения Спасителя избиены были по повелению Ирода младенцы в Вифлееме, где родился Христос, и во всех пределах его (Мф.2).
Предвозвещено было бегство во Египет и возвращение Христово из Египта: из Египта вызвал сына Моего (Ос.11:1). И было так: бежали родители Господа с Божественным Младенцем в Египет от убийцы Ирода, но по смерти его возвратились оттуда.
Обещал Господь послать ангела (предвозвестника Своего пред лицом Христа: "вот Я посылаю ангела Моего, и он приготовит путь пред Тобою", - сказал Бог Христу, Сыну Своему (Мал.3:1). И было так: послан был пред лицем Господним Иоанн Предтеча, о котором писано было пророком (Мф.3:1-13).
Предсказано было, что Христос Свою проповедь начнет в Галилее: "возвеличит Господь Галилею; народ, ходящий во тьме, увидит свет великий" (Ис.9). Так и было. В Галилее явился свет миру - Христос людям, сидящим во тьме язычества. В Галилее Господь наш Иисус Христос стал проповедовать и говорить: "покайтеся, ибо приближается царство небесное" (Мф.4).
Предсказано было, что многие учения Его не послушают и не поверят Ему и Его не поймут; "сказал Господь пророку Исаии: пойди и скажи этому народу (евреям): слухом услышите и не уразумеете, очами смотреть будете и не увидите" (Ис.6:9-10). Не послушали учения Христова книжники и фарисеи и прочие иудеи и не поверили Ему и не приняли Его: "к Своим пришел, и свои не приняли Его" (Ин.1).
Предсказано было, что Христос благую и радостную весть принесет людям: "Дух Господа Бога на Мне; ибо Господь помазал Меня благовествовать нищим, послал Меня исцелять сокрушенных, проповедовать пленным освобождение и слепым прозрение, проповедовать лето Господне благоприятное" (Ис.61:1-2). Так и было. Пришел Господь на землю и возвестил величайшую, радостнейшую весть о любви Божией к человеку: так Бог возлюбил мир, что отдал Сына Своего единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную (Ин.3:16). Что может быть радостнее такого благовестия: пришел Сын Человеческий взыскать и спасти погибшее (Лк.19:10)?
Предвозвещено было, что Господь наш Иисус Христос сотворит многие чудеса: тогда (во время пришествия Спасителя) откроются очи слепых, и уши глухих услышать (Ис.35:5). И исполнилось так. Множество чудес совершил Господь. По слову Его рожденные слепыми прозревали, глухие получали слух, немые получали способность говорить, хромые - хождение, прокаженные - очищение, расслабленные - исцеление, мертвые - воскресение.
Предсказано было, что многие из иудеев Христа, Который им обещан и послан, возненавидят: "отовсюду окружают Меня словами ненависти, вооружаются против Меня без причины. За любовь Мою они враждуют на Меня, воздают Мне за добро злом, за любовь Мою ненавистью" (Пс.108). И было так. Возненавидели Христа книжники и фарисеи и прочие иудеи, укоряли, злословили, хулили и гнали Его. На это указывает Евангелие и Сам Господь: "ныне же увидели и возненавидели Меня и Отца Моего; но да сбудется слово, писанное в законе их: возненавидели Меня напрасно" (Ин.15:24-25).
Предсказано было, как тих, кроток, благоприступен и смирен будет Христос: "не возопиет и не возвысит голоса Своего. Трости надломленной не переломить и льна курящегося не угасить; будет производить суд по истине" (Ис.42:1-3). Так и было. Святое Евангелие показывает пресвятой и божественный нрав Спасителя, которому подражать Господь научает и нас: "научитеся от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем" (Мф.11:29).
Предсказано было, что Христос в город Иерусалим войдет на жребяти осли: "ликуй от радости, дщерь Сиона, торжествуй, дщерь Иерусалима: се Царь твой грядет к тебе праведный и спасающий, сидящий на молодом осле, сыне подъяремной" (Зах.9:9). "Грядет при восклицаниях народа: благословен грядый во имя Господне" (Пс.117:26). Так и исполнилось. Так и вошел Христос во Иерусалим, на вольную смерть шествуя, и народ, Ему сопутствовавший, восклицал: "осанна Сыну Давидову! Благословен грядый во имя Господне! Осанна в вышних" (Мф.21:9).
Предсказано было, что один из ближних учеников предаст Иисуса Христа: "человек, живший со Мною в мире, на которого Я полагался, который хлеб ел Мой, поднял на Меня пяту" (Пс.40). И было так. Предал Иисуса Христа Иуда, един из 12-ти апостолов: "тогда пошел Иуда Искариотский к первосвященникам иудейским и сказал: что дадите мне, я вам предам Его" (Мф.26:14-15).
Предвозвещено было, что за тридцать сребреников Господь будет продан: и поставиша плату за Меня тридцать сребреников (Зах.11:12). И было так. Продан был от предателя за тридцать сребреников Господь наш Иисус Христос (Мф.26:15).
Писано было о Христе: поражу пастыря, и разыдутся овцы стада (Зах.13:7). И было так. Предан и взят был Христос, и рассеялись овцы Его - апостолы. Тогда все ученики Его, оставив Его, бежали (Мф.26:56).
Воспел царствующий пророк, провидя совет беззаконных на Иисуса Христа: зачем мятутся народы; восстают цари земли, и князья совещаются вместе на Господа и на Христа Его (Пс.2)? И было так. Собрались первосвященники и книжники и старейшины народа во двор первосвященника Каиафы и совещались, чтобы взять Иисуса хитростию и убить (Мф.26:3). Князи людские и Пилат судили и осудили на смерть Иисуса Христа. Царь Ирод надругался над Ним и возвратил Его к Пилату. Возопили иудеи: возьми, возьми, распни Его (Мк.15:13).
Предвозвещено было, что ложные будут свидетели на Христа: восстали на Меня свидетели неправедные; чего Я не знаю, о том допрашивают Меня (Пс.34:11). И было так. Первосвященники и старейшины искали лжесвидетельства против Иисуса, и пришли два лжесвидетеля (Мф.26:59-60).
Писано было о Христе: плечи Мои Я дал на раны и ланиты Мои на заушение; лица Моего не закрывал от поругания и оплеваний (Ис.50:6). И было так. Биен, ранен, заушен и оплеван был Иисус Христос, Господь наш.
Писано было о Христе: и нет в Нем ни вида, ни славы, и Он презрен и умален пред людьми, муж скорбей, изведавший болезни (Ис.53:2, 3). Так и было. Всякое зверское бесчеловечие и злобу совершили на Нем враги Его; Он был показан Пилатом иудеем, как зрелище ужасное: се Человек, вида человеческого не имеющий (Ин.19:5).
Предвозвещено было о Христе: как овца веден был Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих (Ис.53:7). Так и исполнилось. Не отверзал Иисус Христос уст Своих пред врагами Своими. Не отверзал в дому Каиафы на беззаконном сонмище иудейском; Иисус же молчал (Мф.26:63). Не отверзал уст пред игемоном: не отвечал ему ни на одно слово (Мф.27:14). Не отверзал пред Иродом и ничего ему не отвечал (Лк.23:9). Не отвечал и пред прочими врагами, хулящими, поносящими, укоряющими, злословящими Его и насмехавшимися и уязвляющими; как ангел был безгласен пред стригущими его. Он веден был на распятие и смерть, как овца на заклание.
Писано было об Иисусе Христе: пронзили руки Мои и ноги Мои (Пс.21:17). И было так. Пронзили гвоздями руки и ноги Его, когда пригвоздили ко кресту.
Писано было: со беззаконными вменися, к преступникам причтен (Ис.53:12). Исполнилось это на Иисусе Христе: распят был и повешен между двумя разбойниками. Праведник святой к беззаконным причтен.
Писано было: и будет в тот день, говорит Господь Бог: зайдет солнце пополудни и омрачу землю среди светлого дня (Ам.8:9). И было так. Помрачилось солнце при распятии Господа нашего Иисуса Христа: от шестого часа (12 часов полдень) до девятого (3 часа дня) тьма была по всей земли (Мф.27:45).
Писано было о Христе: и дали Мне в пищу желчь и в жажде Моей напоили уксусом (Пс.68:22). И исполнилось так. Напоен был Божественный Страдалец уксусом, смешанным с желчью: дали Ему пить уксус, смешанный с желчью (Мф.27:34).
Писано было о Христе: все, видящие Меня, ругаются надо Мною, говорят устами, кивают головою: Он уповал на Господа; пусть избавит Его, пусть спасет Его, если Он угоден Ему (Пс.21:8-9). Исполнилось это на Христе страдающем: проходящие же злословили Его, кивая головами своими и говоря; разрушающий храм и в три дня созидающий, спаси Себя Самого; если Ты Сын Божий, сойди со креста. Подобно и первосвященники с книжниками и старейшинами и фарисеями, насмехаясь, говорили: других спасал, а Себя Самого не может спасти. Если Он Царь израилев, пусть теперь сойдет со креста, и уверуем в Него (Мф.27:39-42).
Писано было: разделили ризы Мои и об одежде Моей бросали жребий (Пс.21:19). И было так. Распявшие Иисуса Христа разделили ризы Его, бросали жребий, что кому взять (Мк.15:24).
Писано было о смерти Христовой: в руки Твои предаю дух Мой (Пс.30:6). И было так. Те же точно слова изрек Иисус Христос, умирая на кресте, и, сказав это, испустил дух (Лк.23:46).
Писано было о Христе: Сей грехи наши носит и о нас болезнует, а мы думали, что Он был поражаем, наказуем и уничтожен Богом. Но Он изъязвлен был за грехи наши, мучим за беззакония наши: наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились (Ис.53:4-5). Так и было Христос за наши грехи пострадал. Сам перенес страдание на пречистом теле Своем, чтобы мы избавились от грехов и жили в правде (Рим.4:24-25; 1Пет.2:21).
Предвозвещено было, что Иисус Христос соберет учеников и пошлет их на всемирную проповедь: вместо отцев твоих сыновья твои; ты поставишь их князьями во всей земли (Пс.44:17). И было так. Собрал Иисус Христос двенадцать апостолов и, как Царь неба и земли, поставил их князьями по всей земле, дабы на Нем, как на камени, создали Церковь Его и проповедовали учение Его по всей вселенной. Во всю землю проходит вещание их и до пределов вселенной слова их (Пс.18:5).
Объявлено в Свящ. Писании, что все народы обратятся к истинному Богу: обратятся ко Господу все концы земли, и поклонятся Ему все племена язычников (Пс.21:28). Исполнилось это по предсказанию Спасителя. Обратились уже ко Господу все народы: цивилизованные (образованные): почитают истинного и живого Бога, Отца и Сына и Св. Духа. От востока до запада хвально имя Господне (Пс.112).
Так пророчества указывают во Христе Мессию, Спасителя мира.
3. Безгрешный характер Иисуса Христа
Первое впечатление, какое производит на нас жизнь Иисуса Христа, это - совершенная невинность и безгрешность Его среди погрязшего во грехах мира. Он сохранил беспорочную чистоту девства, юность и возмужалость незапятнанными. Поэтому, символы агнецов и голубь - самые приличные Ему символы.
Во всей земной жизни Господа,, как о ней рассказывает Евангелие, мы напрасно стали бы усиливаться отыскать хоть единственное пятно или даже едва заметную тень, омрачающую нравственный Его характер. Никогда на земле ни один человек не жил так невинно-спокойно, как жил Христос. Он никому не оказал несправедливости и ни одному человеку не причинил вреда. Он не произнес неприличного слова, и никогда не сделал дурного дела. Одинаковое господство над делами, мнениями, радостями и страданиями мира, и беспристрастное отношение к богатствам, внешнему блеску, славе и наслаждениям человеческим мы постоянно находим в течение всей Его земной жизни. Ни один известный порок не может быть представлен даже в самом отдаленнейшем соглашении с мыслию Иисуса Христа. Самая утонченная злоба напрасно будет искать самых слабых следов эгоизма в Его побуждениях; пред Его небесной чистотой чувственность с трепетом отступает пристыженная; ложь должна оставить незапятнанным Того, Кто сам воплощенная истина; неправда должна потерять свою силу, встретившись с Его безошибочною справедливостью; одна только возможность скряжничества и корыстолюбия уничтожается пред Его благостью и любовию; самая обыкновенная мысль честолюбия исчезает в Его божественной мудрости и самоотвержении.
Единственное возражение против свободы Христа от человеческих недостатков опирается на известном факте негодования Его при изгнании торговцев из храма, - единственное возражение, которое может быть выведено из известия о Его земной жизни. Но уже одно впечатление, какое производит на нас упомянутый факт, показывает, что это явление далеко не было следствием страстной вспыльчивости, а, напротив, негодование Христа было законным делом Лица в высшей степени религиозного, которое с справедливостью и святою ревностию оберегало и защищало честь храма Господня. Это было явление не слабости, но достоинства и величия, пред которым осквернители чистоты храма, несмотря на свое численное превосходство и физическую силу, тотчас должны были замолчать и безропотно снести заслуженное наказание, исполнившись священного ужаса пред очевидною сверхчеловеческою силою. Еще менее можно воспользоваться, как возражением против свободы Христа от человеческих недостатков, проклятием бесплодной смоковницы, потому что оно наглядно, знаменательным символическим действием, выражало состояние нераскаянных иудеев и страшный приговор осуждения их. Да, оба эти факта сделаются совершенно ясными и понятными только тогда, когда мы допустим присутствие Бога во Христе, потому что они представляют Христа, как Господа храма и как Владыку творения.
Совершенная невинность Иисуса Христа основывается, между прочим, не только отрицательно на отсутствии каких бы то ни было свидетельств о Его греховности, выразившейся в словах или делах его, и не только на безусловной свободе от малейших признаков эгоизма и земного чувства, но также положительно на единодушном свидетельстве Иоанна Крестителя и апостолов, которые в глубочайшем благоговении преклоняются пред величием Его характера, и объявляют Его "праведным, святым и безгрешным" (См. Деян.3:14; 1Пет.1:19, 2:22, 3:18; 2Кор.5:21; Ин.2:29 и др.). Об этом же еще яснее засвидетельствовали самые враги Христа. Языческий судья Пилат и его жена, - представители римского права и законов, дрожат от страха и умывают руки, чтобы очиститься от невинной крови. Грубый, невежественный римский сотник, от имени безучастных зрителей, при кресте исповедует: "воистину Он был Сын Божий". Даже Иуда, непосредственный свидетель всей общественной и домашней жизни Христа, воскликнул в отчаянии: "я сделал дурно, предав кровь невинную" (Мф.27:19, 24-54. Лк.23:22-47. Мф.27:4). Наконец, безмолвная природа в таинственной симпатии является свидетельницей: небо своим мраком и земля с своим колебанием соединяются и бессознательно приносят от себя дань божественной чистоте своего умирающего Владыки.
Уже тот факт, что Христос пришел на землю с целью спасти грешников и сделать их блаженными, говорит, что Он лично был безгрешен и Сам не нуждался в спасении. Отсюда понятно то впечатление, какое производят на нас вся жизнь и поведение Его. Он ни в чем не выказывает ни малейшей заботы о Своем собственном спасении; Он всегда сознает Себя в неразрывном единении с Своим небесным Отцем. В то время, когда Он так торжественно и так внушительно призывает всех других к покаянию, Сам Он не нуждается ни в каком обращении, и возрождении, но только в правильном гармоническом развитии Своих сил. В то время, когда Он всем Своим последователям заповедует в пятом прошении Своей образцовой молитвы каждодневно, как о насущном хлебе, молиться о прощении своих грехов, Сам Он никогда не просит о милости и прощении, кроме прощения других, и вместо того, по праву, один только между всеми человеческими детьми получает власть прощать другим грехи. В то время, когда Он свободно обращается с грешниками, Он всегда обращается с любовию и в интересах Спасителя грешников.
В сознании нравственной чистоты Своих побуждений и действий Христос спокойно мог отдать Свою жизнь даже на суд явных врагов Своих, и те, при всем своем желании унизить и оскорбить Его, могли однако ответить лишь вынужденным молчанием на Его вопросы кто из вас обличит Меня в правде (Ин.8:46)? Очевидно, в Его жизни они не знали ни единого факта, который бы являлся противоречием Его нравственному учению; иначе они, конечно, воспользовались бы таким фактом и несомненно обличили бы ненавистного им человека, что он только обольщает невежественную толпу народа ради пустой славы своего бесплодного учительства. Но они промолчали, хотя в это самое время они усиленно подыскивали благовидные поводы, чтобы осудить Христа на смертную казнь, да и самый вопрос Иисуса Христа был именно спокойным ответом на эти искания их. Очевидно, они ни в чем не могли обвинить Его, и потому молчание их в сущности говорит о том же самом, о чем свидетельствуют и ученики Христа, что Он не сделал никакого греха (1Пет.2:22), и что поэтому, в Нем нет греха (1Ин.3:5). Конечно, это неимение греха, со времени первого падения людей, было и остается явлением необычным для человека; потому что даже самые великие праведники в роде человеческом могут являться праведными собственно не по нравственной чистоте своей жизни, а только по нравственному сознанию и осуждению ими своей греховности (1Ин.1:8-10). Но в лице Иисуса Христа в мире неправды действительно явился праведник в собственном смысле, потому что, никогда не следуя внушениям человеческой плоти и крови, Христос действительно возвысился над всеми искушениями зла и действительно раскрыл в Своей человеческой жизни такую полноту нравственного совершенства, которая возможна только в жизни истинного человека от Бога. Он не искал воли Своей, а хотел лишь того, чего хотел небесный Отец Его, и он не имеет Своего собственного дела на земле, а совершил лишь вечное дело Отца Своего. Поэтому Его жизнь на земле в подобии плоти греха явилась не только нравственно совершенной жизнью безгрешного человека, но она явилась совершенным воплощением мысли и жизни Самого небесного Отца Его, так что Он имел полное основание сказать о Себе: видящий Меня видит Пославшего Меня (Ин.12:45) и видевший Меня видел Отца (Ин.14:9).
Безгрешный Спаситель среди мира, исполненнаго грехов, представляет удивительный факт, высокое нравственное чудо в истории. Но эта свобода от всеобщей вины и греха человеческого рода представляет, однако, только отрицательную сторону Его характера, который возвысится еще больше, когда мы рассмотрим также и положительную его сторону, именно - абсолютное нравственное и религиозное Его совершенство.
Все вообще даже деисты (отрицающие промысл) и рационалисты (о всем судящие так, чтобы было понятно разуму) всех оттенков согласны в том, что Христос преподал самую чистую и самую превосходную систему нравственного учения, - систему, которая далеко оставляет за собою в тени все нравственные предписания и правила лучших и мудрейших мужей древности. Одна уже нагорная проповедь запечатлена бесконечно большими достоинствами, чем все, что об обязанностях и добродетели сказали и написали Конфуций, Сократ и Сенека.
Но различие сделается еще резче, когда мы станем рассматривать практику и жизнь. Все системы нравственной философии, взятые вместе, не в состоянии были бы обновить мир. Слова ничего не значат, когда они не подкрепляются и не оправдываются делами. Святая жизнь гораздо сильнее располагает к добру, чем прекраснейшие нравственные правила и сочинения. И с этой стороны различие между Иисусом Христом и знаменитыми мудрецами так существенно и важно, что всякое сравнение даже немыслимо. Цицерон, при всем своем безграничном тщеславии все-таки один из благороднейших и достойнейших людей между древними римскими характерами, признается, что он никогда в своей жизни не встретил совершенного мудреца, и что философия только указывает нам, каким он должен быть, если явится когда-нибудь на земле. Известно, что мудрейшие мужи Греции и Рима одобряли рабство, деспотизм, месть, детоубийство или подбрасывание детей, многобрачие и сожительство вне брака и еще худшие пороки, или как корыстолюбивый и продажный Сенека, своею жизнью обличали во лжи проповедуемую ими чистую мораль (правила нравственности). Даже величайшие ветхозаветные праведники, не лишенные, однако, помощи Божественной благодати, не возвышались над погрешностями, и некоторые из них запятнали себя человекоубийством и прелюбодеянием. Можно смело утверждать, что благочестивейшие и лучшие люди, даже между христианами, в своей жизни никогда, даже по собственному несовершенному масштабу (мерке), не достигали совершенства.
А Христос? Его жизнь и поведение были совершенным осуществлением Его учения. Он был тем и делал то, чему учил. Он проповедовал Свою собственную жизнь, и жил по Своей проповеди. Он есть живое воплощение идеальной полноты добродетели и святости и должен быть признан высочайшим образцом и примером для всего, что вообще и чисто, и хорошо, и благородно в глазах Бога и людей. С этим должны согласиться даже неверующие. "Христос соединил в Себе, - сказал покойный Теодор Паркер, - высочайшие правила и Божественную жизнь, и таким образом осуществил Собою сновидения пророков и мудрецов, именно даже более этого: Он свободно возвышается над всеми предрассудками Своего времени, народа и его сект; в Своей груди Он оставляет свободный путь Духу Божию; святой и истинный, Он не заботится о законе; Сам уважаемый как закон, пренебрегает и формами его, и жертвами, и священниками; Он отталкивает в сторону ученых законников со всею их хитростью и усвоенным авторитетом (влиянием), и изливает Свое учение, чистое как свет, возвышенное как небо, истинное как Бог. И Ренан, так грубо исказивший жизнь и характер Иисуса, сознается, что в слове и деле, в учении и жизни Герой из Назарета "ни с кем несравним", и что эта слава останется за Ним вечно, и всегда будет нова.
Мы находим Христа во всех обыкновенных и существенных отношениях жизни, как сына, брата, друга, гражданина, учителя, дома и в собраниях народа. Супружеские и семейные отношения должны быть исключены по причине возвышения Христа над всеми подобными связями, и по причине всеобщности Его жизни и Его миссии, которые требовали союза с Церковью искупленных, как союза с Его невестой, долженствовавшей заменить для Него союз с какою-нибудь дочерью Евы. Мы видим Его обращающимся со всеми классами общества, с грешниками и благочестивыми, с бедными и богатыми, с больными и здоровыми, с маленькими детьми и со взрослыми мужчинами и женщинами, с неучеными рыбаками и с образованными книжниками, с презренными мытарями и с знатными, уважаемыми членами синедриона, с друзьями и врагами, с удивляющимися учениками и жестокими гонителями, то в беседе с таким мужем, как Никодим, или с самарянкою, то в семейном кругу двенадцати, то в толпе народа. Мы находим Его во всех положениях, в синагоге и в храме, дома и в путешествии, в деревнях и в городе Иерусалиме, и на берегах галилейского моря, и на веселой свадьбе, и на печальной могиле; видим Его в ужасной борьбе в Гефсимании, в доме судьи, пред первосвященниками, пред грубыми солдатами и фанатической толпой и, наконец, в жестоких крестных муках на Голгофе.
Во всех этих различных отношениях, обстоятельствах и положениях, в которых находился Христос в течение трех лет общественного служения Своего, Он везде, во всем и постоянно обнаруживает один и тот же характер, совершенно чуждый всякого порока. Он исполнил все обязанности по отношению к Богу, людям и Самому Себе, не нарушая их ни в чем, и представляется поэтому поступающим всегда согласно с законом, по духу и букве. Жизнь Христа есть беспрерывное служение святой воле Божией, - единственное великое дело совершеннейшей любви - к Богу и людям - и личное самопожертвование ради славы Его небесного Отца и для спасения падшего человечества. Чем более мы изучаем жизнь Христа, тем более мы должны сказать языком народа, крайне удивлявшегося Его делам: "Он все хорошо делает" (Мк.7:37). В торжественной первосвященнической молитве к Своему небесному Отцу, в минуту разлуки с миром, Он мог возвестить всему миру, что Он прославил Своего Отца и совершил дело, которое Он Ему дал (Ин.17:4, 22).
Что в одном только, известном нам, совершенном характере Христа тотчас приковывает наше внимание, так это - полное единство добродетели и благочестия, нравственности и религиозности, или Божественной и человеческой любви. Христос более, чем нравственен, и более, чем благочестив, - Он свят в собственном и полном смысле слова. В основании Его характера лежало внутреннее, самое, тесное и непрерывное соединение и общение с Его небесным Отцом, от Которого Он все производил и к Которому все относил. Уже на двенадцатом году Своей жизни Иисус Христос находил Свою жизнь и радость в том, что принадлежит Его Отцу (Лк.2:49). Совершать дело и исполнять волю Того, Который Его послал, было ежедневною Его пищею (Ин.4:34, 5:30). К Нему Он возводил взор в молитве пред началом каждого важного действия, и Своих учеников учил той образцовой молитве, которая по своей простоте и всеобъемлющей краткости и при выражении, однако, всех потребностей человека, навсегда останется бесподобною. Он часто восходил на гору или иногда удалялся в уединение затем, чтобы помолиться, и этому высокому делу отдавал дни и ночи. Его обыкновение обращаться с Богом было так твердо и неизменно, что Он оставался ему верен даже среди толпы народа, и самый город, с его шумом и людской толкотней, превращал в религиозное пристанище. В жизни Христа решительно не было ни одной минуты, в которую бы Его покидала мысль о Боге. Даже и тогда, когда Он в неописанных страданиях души и тела и искупительных мучениях из-за человеческого рода воскликнул: "Боже Мой, Боже Мой, зачем Ты Меня оставил?" (Мф.27:46), - даже и тогда не разрывалась связь единения с Богом, и не только не разрывалась, но и не сделалась даже слабее, помрачившись, конечно, на минуту, подобно тому как помрачается солнце, когда заслоняется облаком; не прекращалось также ни обладание, ни наслаждение этим единением, ни на один момент не исчезая из Его чувства, потому что непосредственно за высказанными словами Он торжественно воскликнул: "совершилось!" и предал дух Свой в руки Своего Отца. Это нравственное единение Христа с Богом в каждую минуту Его жизни было так твердо и полно, что Он в Своем лице поистине осуществил идею религии, цель которой заключается именно в достижении такого единения. Поэтому, Он есть личный Представитель и живое Воплощение христианства - истинной религии.
При всем этом, благочестие Христа состояло не в бездеятельном созерцании и в отвлеченном от всего мирского мистицизме и эгоистическом самоуслаждении, но оно было именно практическое, всегда обращенное на возрождение и преобразование мира в Царство Божие. "Он ходил всюду и делал добро". В Своей жизни Христос представляет непрерывный ряд добрых дел, вытекающих из того же самого единения с Богом, одушевленных одною и тою же любовью, и преследующих одну и ту же цель: славу Божию и счастье людей.
Это служение Свое Христос считал за единственную цель Своей жизни. Он Сам говорил о Себе, что Он на то и родился, чтобы свидетельствовать об истине (Ин.18:37), и что Он затем пришел в мир, чтобы взыскать и спасти погибшее (Мф.18:11). Мысль об исполнении Божией воли в совершении Божия дела в мире, по собственному выражению Иисуса Христа, была Его пищею: Моя пища, - говорил Он Своим ученикам, - есть творить волю Пославшего Меня и совершить дело Его (Ин.4:34). Ради совершения Божия дела Он добровольно принял на Себя труды и лишения скитальческой жизни (Мф.8:20), ходил по городам и селениям и повсюду возвещал людям благую волю Отца Своего и повсюду призывал людей к покаянию (Мф.9:35, 4:17). И в зависимости от того, как именно люди относились к Его проповеди, так и Он относился к людям. Он не смотрел на лица людей, не различал их по общественному положению или по имущественному состоянию; все люди делились в Его глазах только на спасаемых или погибающих. Кто верил в истину Его слов и во имя Его с верою обращался к Отцу, тот был дорогим для Него, и хотя бы то был ненавистный мытарь или презренная блудница, все равно - тот становился родным для Него: "кто будет исполнять волю Отца Моего небесного, - сказал Он однажды народу, - тот Мне брат и сестра, и матерь" (Мф.12:50; ср. Лк.8:21). Этим равнением людей Он нередко оскорблял грешные человеческие самолюбия и нередко вызывал враждебное отношение к Себе, но Он никогда не судил судом человеческой правды, а всегда и всех судил только судом Божией любви, Бог для всех один, и ко всем Он одинаково относится. Значит, пред Богом ни один человек не имеет никакого преимущества пред другим человеком, и потому самый последний из людей по суду человеческому может быть более достойным Божия Царства, чем какой-нибудь могущественный властелин земного величия. Поэтому, нравственное учение Иисуса Христа, основанное на отношении людей к Богу и Бога к людям, естественно было учением о всеобщем братстве людей (Мф.23:8-9). Кто действительно желает быть членом Божия Царства, тот, по Его наставлению, пусть будет слугою для всех (Лк.22:25-26); и хотя бы в его услугах стал нуждаться враг его племени, пусть он не думает отказывать, а непременно пусть поможет ему (Лк.10:30-37); и хотя бы у кого явились даже личные враги, пусть он думает не о мести, а о Божией любви к людям, и к добрым и к злым, и потому пусть он даже и к личному врагу своему относится,как к брату, - молится за него и благотворит ему, любит и благословляет его (Мф.5:43-45; Лк.6:35-36).
Было бы большою ошибкой, если бы мы захотели допустить, что такому характеру, какой мы рассматриваем, можно сообщить удовлетворительную полноту посредством полного перечня его добродетелей. В характере Христа мы находим не только полноту, но гораздо больше: мы находим в нем прекрасную симметрию (равномерность) и совершенную гармонию всех добродетелей, чем Христос отличается от всех других людей. Эта черта заканчивает возвышенную картину святости и величия, которая представляется нашему наблюдению. Эта черта с особенною силою поражала всех знаменитых мужей, которые когда-нибудь писали об этом предмете.
Христос был свободен от всякой односторонности, которая обнаруживает силу и слабости великих людей. Он не был муж одной какой-нибудь идеи или добродетели, господствующих над всеми другими. Нравственные силы у Него так хорошо были уравновешены и так соразмерялись одна с другою, что ни одна из них не возвышалась с особенною силою над другою, ни одна не переходила в крайность, ни одна не ослабевала и не уменьшалась от недостатка других. Каждая сила ограничивалась противоположным величием и потому каждая из них была свободна от крайностей. Характер Христа никогда не терял соразмерности и равновесия и никогда поэтому не мог быть неравномерным. Он был совершенно и постоянно один и тот же от начала до конца.
Он был постоянно спокоен, трезв, воздержен и всегда владел Собою; несмотря на Свое полное и решительное возвышение над предметами этого мира. Он обращался свободно, непринужденно и откровенно с людьми, мужчинами и женщинами: ел с мытарями и грешниками, принимал участие в свадебном пиршестве, проливал слезы на могиле, любовался делами рук Божиих в природе, восхищался красотою лилии и занятием сельского хозяйства пользовался для наглядного объяснения возвышеннейших истин Царства Божия. Его добродетель трезва, тверда и сильна, и при всем том добродушно-общительна и истинно-человечна; никогда она не была мрачною и отталкивающею, всегда находилась в полной симпатии с невинною радостью и веселием. Он, чистейший и святейший из всех людей, претворяет воду в вино на свадьбе, блудного сына позволяет встретить в доме отца с откормленным теленком и с пением, и возбуждает язвительные упреки Своих противником, что Он "ядца" и "пийца".
Его ревность никогда не переходила в страсть или раздражение, Его твердость никогда не становилась упрямством, Его благосклонность никогда не переходила в сентиментальность (слащавость). Его свободное чувство не знало ничего о равнодушии и необщительности. Его достоинство незнакомо было с гордостью и надменностью, Его снисхождение и откровенность далеки были от неуместной, неприличной доверчивости, Его самоотвержение чуждо было ропотливости. В Его умеренности и воздержании не было самоумерщвления. Он соединял невинность дитяти с достоинством мужа, всеобъемлющую ревность Божию с неутомимым участием в благосостоянии людей. Он соединил нежную любовь к грешникам с неумолимою строгостью ко греху, повелительное достоинство с самым привлекательным смирением и беспритязательностью, безбоязненную бодрость духа с мудрою предусмотрительностью, непреклонную твердость с изумительною кротостью и мягкостью.
Таков был Иисус из Назарета, - истинный человек по телу, душе и духу, и однако отличный от всех других людей по Своему характеру, безусловно единственному и оригинальному, - таков Христос, живущий и действующий в неразрывном единении с Богом, изливающий чистейшую человеческую любовь, свободный от всякого греха и заблуждения, невинный и светлый, учащий всех добродетелям в их полной, гармонической связи, и Сам упражняющийся в них, исключительно и неутомимо служащий одному благороднейшему делу, преследующий одну благороднейшую цель, чистейшую жизнь запечатлевший возвышеннейшею смертью, и с этой стороны навсегда признанный одним и единственным совершенным образцом всех добродетелей и святости. Всякое человеческое величие теряет много своей цены при тщательнейшем рассмотрении его; характер же Христа, чем глубже мы изучаем его, все делается для нас чище, святее и приятнее. Вся область истории и поэзии не в состоянии представить ни одной для него параллели: никогда она ни до Христа, ни после Него не дала ничего такого, что только приближалось бы к Его характеру, исключая слабого подражания Ему со стороны истинных последователей Христовых.
Таким образом, все необходимо приводит нас к тому заключению, что Христос был истинно естественным и человеческим существом, но в то же время был и существом истинно сверхъестественным и божественным. Чудесный характер Его лица вынуждает у нас, как единственное, разумное и удовлетворительное объяснение этого факта, согласие, что во Христе "обитала полнота Божества телесне".
К этому же заключению приводит нас поразительное влияние Иисуса Христа на людей
4. Поразительное влияние Иисуса Христа на людей
Вот Господь, проходя с Своей проповедью, видит Петра и Андрея, занимающихся ловлею рыб, и говорить им: грядита по Мне и сотворю вы ловца человеком. И что же случилось? Евангелие говорить: они же абие оставльше мрежи, по Нем идоста. Ничто не удержало их: не заботясь о сведении каких-либо счетов или об устроении каких-нибудь дел, они покидают все, что имели и, не медля ни минуты, идут за Христом. Дивная и достойная подражания ревность! И не думайте, что им нечего было оставлять, нечем жертвовать. Ибо, хотя рыболовные мрежи составляют ничтожное богатство, однако они могли быть им дороги потому, что это было единственным средством их содержания. Так одним всемогущим словом Иисуса Христа были призваны и другие апостолы, оставившие все и всех, чтобы потом следовать за своим Учителем, разделять с Ним все скорби и не покидать Его до конца жизни, а когда придет время, отдать и жизнь свою за верность Его учению. Посмотрите, далее, на Закхее, мытаря, грешника, как он по одному слову Господа: "Закхей!... сегодня надобно Мне быть у тебя в доме", - вдруг из грешника делается праведником, оставляет свою страсть сребролюбия, изъявляет готовность отдать половину своего богатства нищим и вчетверо вознаградить всякого, кого чем-либо обидел. Возможно ли такое мгновенное перерождение человека-грешника в праведника по одному слову простого человека? Нет, это противоречило бы всем нашим познаниям о душе человека, - это противоречило бы ежедневным нашим наблюдениям над жизнью людей. Только при допущении мысли, что Христос есть Бог, делается понятным столь могущественное Его воздействие на души и сердца людей.
Посмотрите, наконец, на поразительное влияние слов Господа на толпу воинов и слуг первосвященнических, пришедших ночью взять Его и предать на суд первосвященников. Когда к Иисусу Христу, молившемуся в саду за потоком Кедронским, пришел Иуда с отрядом воинов и служителей от первосвященников и фарисеев с фонарями и оружием, Он спросил их: "кого ищете?" Ему отвечали: "Иисуса Назорея". Господь говорить им: "Это Я". Евангелие передает, что, когда сказал Он им: "Это Я", они отступили назад и пали на землю. Ответом Своим, в котором Богочеловек открывает Себя, Он повергает на землю толпу вооруженных, дабы знали они, как замечает Златоуст, что без святой воли Его все человеческие усилия бессильны взять Его.
К этому св. Златоуст присовокупляет предположение, что в эту минуту хотящие взять Господа были ослеплены. На это нет указания в Евангелии, но самый факт отступления и падения на землю выразил тот трепет и ужас, коими толпа была объята по воле Божией, во свидетельство ее преступления и значения Того, Которого толпа эта с Иудой во главе пришла взять.
Мы показали три случая дивного влияния слова Господа на людей. Нужно ли говорить о множестве лиц, еще при земной жизни Господа обратившихся к вере в Него и разорвавших все связи свои с прежним образом жизни, чтобы стать истинными учениками Господа? Нужно ли говорить, что и в древнее, и в настоящее время множество людей по одной проповеди Евангелия обращаются ко Христу, одерживают победу над миром, плотию и диаволом, и становятся светом мира. И это тем более замечательно, что христианство призывает к себе не страхом наказаний и земными наградами, а только одною своею истиною, одною своею правдою, причем не скрывает от всех последователей своих, что они в мире будут терпеть скорби и что путь в Царствие Божие для истинных христиан усеян всевозможными терниями. Только божественность христианской религии и Ее Основателя вполне удовлетворительно объясняет нам могущественное влияние христианской проповеди на людей.
5. Свидетельство Христа о Себе
Христос Спаситель а) называет Себя единородным Сыном Божиим, веру в Божество Свое полагает необходимым условием спасения (Ин.3:16, 36, 6:47) и представляет ее делом Божиим: се есть дело Божие, да веруете в Того, Егоже посла Он (Ин.6:29); б) именует Бога Отца Своим Отцем (Ин.15:1, 15); в) указывает на Свое единосущие с Отцем (Ин.10:30, 14:10, 11) и совершенное равенство с Ним (Ин.5:17, 19, 21, 16:15, 17, 10), а при таком единосущии и равенстве Сына с Отцом - никтоже знает Сына, токмо Отец, ни Отца кто знает, токмо Сын, и емуже аще волит Сын открыти (Мф.11:27; Ин.8:19); г) говорит о Себе, что для совершения воли Отца о спасении людей сшел с неба (Ин.6:38), - от Бога (Ин.16:27, 13:3), - от Отца (Ин.16:28); д) усвояет Себе божеские свойства, а именно - вечность (Ин.8:58, 17:5), самобытность (Ин.5:26), вездесущие (Ин.3:13, 14:23; Мф.18:20), всемогущество, выразившееся в совершении чудес, их же ин никтоже сотвори (Ин.15:24), и показавшее, что Он, как Бог, имеет власть не над телом только, но и над душою (Мф.9:5); е) учит, как имеющий божественную власть (Ин.7:46; Мф.24:35); ж) представляет Себя верховным Судиею человеческого рода (Ин.5:22), - награждающим (Ин.10:28) и наказывающим (Мф.13:41, 42); з) как Бог, дает ученикам Своим силу чудес (Мк.16:17, 18; Лк.10:19), обещает им премудрость (Лк.21:15), ободряет их надеждою на получение просимого (Ин.14:13, 14, 16, 23), утешает обетованием Святаго Духа (Ин.15:26); и) защищает Божество Свое против неверующих иудеев. Иудеи, слыша слова Господа, научавшие их вере в Божество Его, роптали и говорили: не сей ли есть Иисус, сын Иосифов, его же мы знаем отца и матерь? како убо глаголет сей, яко с небесе снидох (Ин.6:42)? Даже - искаху Его убити, яко не токмо разоряше субботу, но и Отца своего глаголаше Бога, равенся творя Богу(Ин.5:18), или, в другой раз, взяша камение иудее, да побиют Его, - глаголюще: о добре деле камение не мещем на Тя, но о хуле, яко Ты, человек сый, твориши Себе Бога (Ин.10:30, 33). Но Господь постоянно и с особенною силою доказывает иудеем Свое божество и при этом ссылается на свидетельства: Иоанна Крестителя, который свидетельствова о истине (Ин.5:33), назвав Иисуса Христа Сыном Божиим, сшедшим с неба и сущим над всеми (Ин.3:31-35), - Отца небесного, сказавшего о Нем: сей есть Сын Мой возлюбленный, о Нем же благоволих (Ин.5:37; Мф.3:17), и ветхозаветных писаний (ст. 39).
Наконец Господь утверждает истину Своего Божества самою Своею смертию. Когда привели Его на суд к первосвященнику Каиафе, то, по выслушании многих лжесвидетелей, архиерей торжественно спросил Его: заклинаю Тебя Богом живым, да речеши нам, аще Ты еси Христос Сын Божий (Мф.26:63; Мк.14:61)? Иисус Христос прямо и решительно отвечал всему собранию: Аз есмь, и узрите Сына Человеческаго, одесную седяща силы и грядуща с облаки небесными(Мк.14:62). Тогда архиерей растерза ризы своя, глаголя, яко хулу глагола: что еще требуем свидетелей? се ныне слышасте хулу Его. Что вам мнится? Они же отвещавше реша: повинен есть смерти (Мф.26:65, 66). Потом иудеи, приведши Иисуса Христа к Пилату, сказали ему: мы закон имамы, и по закону нашему должен есть умрети, яко Себе Сына Божия сотвори (Ин.19:7). Но и пред Пилатом Господь исповедал Свое Божество в той мере, в какой мог понять язычник; на вопрос его: убо царь ли еси Ты? - отвечал: ты глаголеши, яко царь Аз есмь; Аз на сие родихся и на сие приидох в мир, да свидетельствую истину, царство Мое несть от мира сего (Ин.18:36, 37).
Теперь представим себе на мгновение одного из чисто человеческих учителей, - будь он и велик и знаменит - представим себе, например: Моисея, или Илию, Иоанна Крестителя, или одного из апостолов: Павла или Иоанна, - не говорим уже о ком-нибудь из отцов церкви, - пусть он скажет; "я свет мира", - "я путь, истина и жизнь"; "я и Отец - одно"; пусть он обратится к людям с таким воззванием: "следуйте за мною, подражайте мне, вы найдете жизнь и мир, чего в противном случае вы нигде не найдете". Не возбудило ли бы это общего чувства сожаления или негодования? Ни один человек на земле не может даже попытаться высказать ни малейшего из всех этих притязаний без того, чтобы тотчас не быть признанным за сумасшедшего или богохульника.
Но, выходя из уст Христа, эти колоссальные притязания не возбуждают сожаления, не возбуждают даже простого чувства чего-нибудь неестественного и неприличного. Мы читаем и слышим их каждый раз без всякого изумления. Они являются нам вполне естественными и достаточно подкрепленными в высшей степени необыкновеннейшею жизнию и необыкновеннейшими делами. Тут не находит себе места даже тень подозрения в тщеславии, гордости или самообольщении. Целые восемнадцать столетий миллионы людей из всех наций и языков, из всех классов и состояний, людей ученейших и могущественнейших, так же как и самых невежественных и самых низких, инстинктивным чувством признают, что Христос истинно был тем, чем Он выражал притязание быть.
Не есть ли это в высшей степени замечательный факт? Не есть ли это победоносное оправдание характера Христова и неопровержимое доказательство истинности Его свидетельства? И можем ли мы отвергать истину и не признавать Божества Христова, не разрушая истинности Его и не уничтожая в самом основании нравственной благости и чистоты Христовой, которые признаются вообще даже еретиками и неверующими? Если Он мудрейший, лучший, святейший из всех людей, величайший учитель и благодетель нашего рода, и будучи признан таким общим голосом цивилизованного мира, Сам объявляет Себя единым с Отцом, и по Своей воле и хотению, по существу и свойствам отождествляется с вечным Богом в таком объеме и в таком смысле, каких ни один человек, ангел или архангел, ни на одно мгновение не могут приписать себе, не рискуя быть признанными за богохульников, или безумцев; если Он принимает божественное поклонение от Своих собственных искренних учеников: то как можем мы, оставаясь разумными, отвечая на самые глубокие нравственные и религиозные инстинкты нашего сознания, как можем мы не повергнуться перед Ним с благоговением, и вместе с святым Фомой, этим представителем честного, ищущего и любящего истину скептика между апостолами, из глубины нашей души не воскликнуть: "Господь мой и Бог мой!"