Рыбаков Артём Олегович : другие произведения.

Игрушки 3 - Версия 2. Начало

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:

  
   Игрушки-3
  
  
   Вступление.
  
   Фельдфебель Лео Валь считал, что ему и повезло и не повезло одновременно: конечно, мечта детства сбылась и он - пилот военной авиации. С другой стороны - он не орденоносный герой-истребитель, не сокрушающий врага огнём и сталью пилот бомбардировщика, а просто лётчик-наблюдатель да ещё и не командир экипажа. Хотя многие знакомцы Лео по лётному училищу, попавшие в истребители или ставшие пилотами грозных "штук", приняв на грудь, частенько говорили ему: "Повезло тебе - собьют не скоро!"
   И начальство Лео ценило: не только наградило крестом первого класса, но отправило в этот важный, хоть и безопасный вылет.
   А то! Далеко не каждый экипаж достоин сопровождать самого Рейхсфюрера Охранных отрядов!
   Полет был запланирован как учебно-боевой, только пошедшие в войска новые разведчики-корректировщики следовало как можно быстрее пустить в дело. Новый "фокке-вульф" Лео нравился: гораздо комфортнее старого "стодвадцатьшестого" "хеншеля" и вооружение мощнее - есть чем отбиться от истребителей.
   Командование, учитывая, что скорость пусть нового, но всё равно тихоходного, по меркам воздушного боя, "стовосемьдесятдевятого", в несколько раз превосходит скорость колонны на земле, решило, что экипаж будет работать в режиме челнока - от Барановичей до Слуцка, обратно, снова к Слуцку, а оттуда уже к Минску. Задачи, поставленные командиром экипажа оберфельдфебелем Хаусдорфом перед фельдфебелем Валем (обычно, конечно, командовал именно лётчик-наблюдатель, но, поскольку полёт считался учебно-тренировочным, то и расклад здесь был несколько другой), были, конечно же, несколько шире, нежели простое сопровождение колонны, им попутно поручили высматривать остатки войск большевиков, блуждающие по лесам. Правда, сам Лео считал эту часть задания глупой блажью начальства - ну какие остатки большевиков, скажите на милость, если красных выбили отсюда месяц назад? А до рези в глазах всматриваться в зелень леса, надеясь разглядеть пару-другую горемык, прячущихся по кустам? Нет уж, увольте!
  
   Сейчас же "Фокке-Вульф" летел назад, чтобы, встретив колонну, сопроводить её до Минска. "Ещё десяток километров и на разворот!" - подумал Валь, бросив взгляд вниз.
   "Всё в порядке! Вон - мотопатруль, расположившийся на перекрёстке, а вот ещё один..."
   По правде говоря, Лео уже немного подташнивало от вида медленно проплывающих под крылом лесов и болот, вот корректировка артогня - совсем другое дело! Точный расчет, всё внимание сосредоточено на цели, да и осознание того, что ты делаешь нужную и важную работу бодрили...
  
   - О, Боже! - внезапно раздался в наушнике голос пилота, - Что это там впереди? Всем внимание! Шульц, готовь пулемёты!
   Лео перевёл взгляд вперёд по курсу движения - километрах в трёх от них над лесом вставало плотное облако пыли и дыма! "Метров триста, а то и все четыреста длиной, - отметил про себя Лео, и тут же пришло осознание большой беды: - Там же колонна рейхсфюрера!"
  
  
   Глава 1.
  
   " Генерал-майору Штоку, начальнику отдела III Верховного командования Сухопутных войск.
   В связи с убылью автомобильного транспорта прошу направить в моё распоряжение 300 повозок Hf-1 и 300 повозок Hf-2. В противном случае вероятна ситуация с ухудшением снабжения войск Армии.

11.08.1941

Начальник службы снабжения 531 оберст-лейтенант Хаусхофф"

   "Командиру Кавалерийской бригады СС штандартенфюреру СС Фегелейну.
   Срочно.
   Секретно
   Ускорьте, насколько это возможно, передислокацию бригады в указанные ранее районы.

11.08.1941

Начальник полиции безопасности

Бригадефюрер СС и генерал-лейтенант полиции

Артур Небе"

  
  
   ***
  
   Следующие после освобождения несколько дней слились для меня в одну непрерывную резню: прикрывая движение колонны и, одновременно, добывая припасы и снаряжение, наш сводный отряд уничтожил немецкие гарнизоны в трёх сёлах, а количество взятых к ногтю патрулей и разъездов немцев перевалило за два десятка. Особенной нам повезло в районе Любани - в нескольких километрах к юго-востоку от этого крупного села мы обнаружили пункт по сбору трофейного вооружения. Причём наткнулись на него практически случайно: группа, которой командовал Казачина, перехватила на лесной дорожке телегу, на которой два полицая и немец везли десяток мосинских винтовок. Один из полицаев весьма удачно для нас остался жив, ну и сообщил об этом складе.
   На опушке небольшой рощи за проволочным забором были собраны тысячи винтовок, десятки пулемётов, сотни тысяч патронов. И всё это богатство охранялось взводом тыловиков! Просто пройти мимо мы, естественно не могли. Ваня скоренько связался с остальными радиофицированными группами и уже через несколько часов все наши собрались в условленном месте в паре километров от объекта.
   - Командир, - по блатному хрипато обратился к Фермеру Док, - кассу надо без базара брать!
   Саша хмыкнул:
   - Серёг, ты же с пленными бывшими общаешься, а не с зэками, и потом - из тебя интеллигентность так и прёт! Не делай так больше, не позорься!
   - Во-во! - поддержал Саню Казачина. - А то кто-нибудь подумает, что хулиганы "ботаника" в подворотне зажали и заставляют нехорошие слова на всю улицу кричать! - и ткнул Дока кулаком в бок.
   - Дяинька! Только очки не разбейте и по почкам не бейте, а то описаюсь! - завопил Серёга.
   - Пошутили и хватит! - прервал "словесный понос" наших штатных балагуров командир. - Люк, что у тебя?
   - Да всё то же, что и в лагере - службу тащат исправно, но без огонька. В основном занимаются сортировкой и описью добра. Судя по всему - основную массу вооружения в округе уже собрали - за два часа, что я наблюдал, только одна подвода приехала, да и то, похоже, с конфискатом. Как минимум половина стволов - двустволки охотничьи.
   - Постов сколько?
   - Постов три: один - на въезде и два по дальним от него углам. По периметру два часовых ходят. Ни вышек, ни секретов.
   - Сколько голов насчитал?
   - Человек двадцать пять, максимум - тридцать. Командует пожилой летёха.
   - Насколько пожилой? - поинтересовался Бродяга.
   - Для такого звания - конкретный перестарок. Лет под сорок бедолаге, - немного подумав, ответил Люк. - И зольдатики ему под стать. Есть среди них несколько ружмастеров - видел, как стволы в порядок приводят. Пулемёты, в основном.
   Фермер задумчиво почесал нос:
   - То есть у них бдят постоянно человек восемь?
   - Да.
   - А подходы?
   - Сейчас нарисую! - и наш разведчик присел на корточки и принялся чертить щепочкой на земле.
   - Секунду подожди, - попросил я. - Надо Чернявского и его помощников позвать.
   Поминаемый мною Чернявский был тем самым капитаном, что рулил в фильтрационном лагере. Когда сразу после моей прочувствованной речи, призывающей теперь уже бывших заключённых подняться на борьбу с супостатом, возник вопрос, а что же делать с теми немногими коллаборационистами, что остались живы после нашего налёта, я, практически не задумываясь, ответил: "Расстрелять!"
   - На каком основании, осмелюсь спросить? - раздался властный голос из толпы.
   Я повернулся к говорившему:
   - А, это вы, товарищ капитан... А что, в данной ситуации обоснование нужно? Ну... Если так... То за нарушение социалистической законности в военное время: мародёрство, грабёж, предательство Родины. Резонно? - чувствовалось, что с этим командиром ещё придётся пободаться.
   - Да, товарищ лейтенант госбезопасности, - с непонятной интонацией ответил капитан.
   - А вы не хотите представиться? - вступил в разговор Бродяга. Уж чутья нашему оперу не занимать!
   - Военюрист второго ранга Чернявский. Андрей Николаевич, - ответил пленный, покосившись на эсэсовскую форму Александра. - Военный прокурор двенадцатого мехкорпуса Прибалтийского округа.
   - А не далеко вы от своего округа оказались, товарищ военюрист, а? - начал традиционный "чекистский заход" Бродяга.
   Чтобы пикировка не вылилась во что-то более серьёзное, пришлось его прервать:
   - Товарищ капитан госбезопасности, мне кажется, что обстоятельно об этом вы сможете поговорить в пути, - и я подмигнул Саше.
   ... В дороге мы действительно обсудили этот, как и многие другие вопросы. В том числе и самый главный: "Куда девать такую прорву людей?" (всего же мы освободили из лагеря четыреста тридцать два человека!). В конце концов, на коротком совещании решили, что для выполнения нашей задачи мы отберём три десятка человек, а остальным, остающимся под командованием прокурора, поможем прорваться в Полесье. Благо оно было "рядом - дорогу перейти", как невесело пошутил Фермер, разглядывая карту. Собственно для того мы сейчас и мучаемся, чтобы была не банда полуголодных безоружных людей, а отряд, способный постоять за себя.
   - Точно! Пусть примут участие в нашем веселье! - поддержал меня Фермер.
  
   ***
  
   План был прост, как мычание - войти на склад через ворота, оставив блокирующие группы на подъездной дороге, перебить охрану и захватить столько оружия и боеприпасов, сколько сможем увезти. Остальное, по возможности, уничтожить.
   Тотена, как человека продемонстрировавшего талант пулемётчика, командир оставил в засаде, так что на этот раз мне придётся демонстрировать свои лингвистические таланты в одиночку.
   Вот наш "блиц", нещадно пыля, подкатил к шлагбауму. Часовой, сонный на вид дядька лет тридцати пяти с "чёрным" знаком "За ранение" на груди, бросил быстрый взгляд на номера машины и, поправив винтовку на плече, направился к моей двери.
   "Так мне "работать" будет не очень удобно!" - и я, распахнув дверь, спрыгиваю с подножки. В руках у меня красивая кожаная папка - наследие покойного интенданта Зоера, а на плечах - погоны пехотного фельдфебеля.
   - Ein moment, kamerad! Der Weg war lang und schwer, - и делаю вид, что собираюсь "отлить" на обочину.
   Немец тактично отворачивается, а второй, тот, что поднимает шлагбаум, скрыт от нас кабиной грузовика. Вытаскиваю нож, спрятанный в папке. Ну, не совсем спрятанный - клинок был вставлен в неё, словно закладка в книгу, а рукоять всё время была у меня в руке. Такое можно и с обычной книгой проделать, надо только приноровиться. Папка летит на землю, а я, зажав левой рукой рот часового, бью его ножом в шею. Кажется, что последний выдох немца обжигает мне руку. "Спокойнее, Тоха, спокойнее!" - успокаиваю я сам себя, опустив труп на землю и вытирая клинок о штанину покойного. Быстрый взгляд на Бродягу, сидящего в кабине- тот слегка кивает, это значит, что второй часовой ничего не заметил, а вокруг всё спокойно. Перехватываю нож и, выйдя из-за машины, отправляю его в короткий полёт к горлу второго "привратника".
   "Так, теперь поднять шлагбаум и приготовиться "шуметь". Нам нужно, чтобы часть немцев отвлеклась на нас, тогда ребята смогут быстрым броском преодолеть сто метров, отделяющие забор склада от опушки леса..."
   Рыкнул мотор "опеля" и он медленно вкатился на охраняемую территорию.
   - Тоха, держи! - Шура-два уже стоит на подножке. В правой "парабеллум", а в левой - мой ППД.
   "Иээх! Понеслась душа в рай! - бегом догнав ползущую на первой передаче машину, забираю свой автомат и смещаюсь влево, за аккуратный штабель "мосинок".
   " Это сколько же их тут! - появляется несколько неуместная в данной ситуации мысль - штабель высотой мне до плеча и в длину - метра четыре. И таких только в пределах моей видимости - три. На дивизию хватит, если что". Выуживаю из-за воротника мундира проводок гарнитуры:
   - Арт в канале. Мы вошли, начинаем работать.
   - Понял тебя, Арт. Прикрываем, - ответил Фермер.
   "Блиц", управляемый уверенной рукой Бродяги, забирает вправо, обрушив пирамиду каких-то ящиков, каких именно я не разобрал, но не патронных "цинков" и не винтовочных укупорок - это точно. Миниатюрная автокатастрофа сопровождается взрывом отборной немецкой брани - сотрудники склада выражают своё отношение к криворукому, как они считают, водителю.
   "Ну и чудненько! - прокравшись вдоль стенки из винтовок, выглядываю за угол. - Ага, все смотрят туда... А мне только того и надо!" - и, повесив на плечо ППД, я деловой походкой направился к двум немцам, которые стояли, разинув варежку, и пялились на наш грузовик.
   Пять быстрых шагов, и прямой удар ногой в живот впечатывает в верстак, сколоченный из досок и уставленный "максимами" разной степени разобранности, невысокого немца, одетого по теплой погоде только в форменные бриджи и грязно-белую майку с бретельками. Изначально я планировал первым вырубить другого, тот выглядел покрепче, но щуплый фриц очень не вовремя повернулся на звук моих шагов. Да и какая, собственно, разница, если спустя секунду приклад моего автомата всё равно вошёл в соприкосновение с челюстью второго?
   Я добил мелкого, просто упав коленом ему на шею.
   Через минуту я уже сидел на земле рядом с верстаком:
   - Арт в канале. Ещё минус два! - сообщил я в рацию.
   В ответ - двойной щелчок тангентой. И, сразу после этого со стороны "Опеля" донеслись частые приглушённые хлопки.
   "Шура из "глухого" нагана работать начал", - определил я.
   - Alarm! - заполошный крик прервался ещё одним хлопком, а затем наушник голосом Бродяги сообщил, что охрана объекта уменьшилась ещё на три человека.
   Но первое замешательство немцев не должно было продлиться долго, и надо действовать, пока они не опомнились. Я выглянул из-за верстака, но обзор загораживали пирамиды ящиков и штабеля оружия, так что пришлось мне пройти несколько метров "гусиным шагом". Но до конца я не дошёл - из-за преграды послышался топот ног и спустя пару секунд на меня выбежали сразу три немца. Первого я снёс, пнув его из приседа в колено, и, словно чёртик из табакерки появился перед вторым, удивлённо провожавшим взглядом внезапно "споткнувшегося" товарища. Всё тем же простым, но эффективным движением впечатав надёжный приклад ППД ему в лицо, я остался один на один с последним гансом. Среднего роста, но с хорошо развитой мускулатурой, он производил впечатление тертого вояки. Несмотря на неожиданность нападения, не впал в ступор, а перехватил винтовку поудобнее и попытался засандалить мне стволом в солнечное сплетение. Качнув корпусом, я с некоторым трудом избежал контакта с винтовкой противника, затем сделал длинный шаг и оказался к нему почти вплотную. Переместив вес тела на левую, выставленную вперёд, ногу я изнутри ударил в колено его "передней" ноги. Конечность фрица "сложилась", а инерция его выпада наложилась на мой толчок - и противник улетел вслед за своими соратниками. Если бы он разжал руки и бросил винтовку, то приземление было бы более удачным для него, а так он запутался в своих руках, ногах и ружье, не смог остановить вращение и влепился спиной в ножку все того же многострадального верстка. Да так, что со столешницы свалилось несколько деталей пулемёта, а стоявший над местом его попадания массивный четырёхпудовый "максим" покачнулся.
   "Круто! Надо посмотреть будет, не сломал ли этот тип своею спиной доску?" - в который раз подивившись тому, насколько странные мысли могут приходить в голову во время боя, я выдернул из ножен на спине нож и добил прыткого противника. Затем "проконтролировал" того, которого я сбил с ног в самом начале. И в этот раз я решил не стрелять, ведь чем дольше охрана склада будет в неведении о происходящем - тем для нас лучше.
   Почему-то мне вспомнилось, как мы в своё время учились штурмовать здания. Командир, когда его кто-то из игроков спросил, а как бы он взял тот заброшенный пионерский лагерь, ответил просто: "Гаубицы бы вызвал", но гаубиц в страйкболе нет, и нам пришлось пойти по другому пути. Гонял нас Саня жёстко, сколько раз народ до окна недолетал, сколько раз кто-то на разрыв своей же гранаты вылезал?! Мама дорогая! Но ничего, приноровились, потом понимание пришло, а затем уже и автоматизм... Натаскались так с гранатами, что, в результате брали первый этаж корпуса секунд за тридцать-сорок. А ведь это - ни много ни мало шестнадцать комнат с предбанниками. Народ от нашего "паровозика из Ромашкова" честно офигевал, а некоторые, из тех, что поскареднее, ворчали: "Буржуи, в каждое окно по гранате, а они по пять баксов!"
   Так и здесь получается, если сравнить сегодняшний бой с той свалкой в деревне или с самым первым боем у моста, то небо и земля!
   "Ладно, хватит мечтать! - одёрнул я сам себя. - Бой пока не закончен".
   Выкрики немцев приобрели некоторую осмысленность, а это значит, что ещё немного и орднунг возобладает над хаосом и паникой. "На это я пойтить немогу!" - промотивировал я сам себя, и на полусогнутых выбрался из-за штабеля, заходя основной группе противников во фланг. Фрицы действовали вполне ожидаемо - послав "гонцов" посмотреть, что же там такое творится у ворот, они вооружились тем, что ближе лежало, и теперь напряжённо всматривались в складской лабиринт.
   Лезть в рукопашную на шестерых солдат с автоматическим оружием в мои планы не входило, и я связался с нашими:
   - Арт в канале. У них ещё минус три. Остатки наготове, так что включаю громкую музыку. Как поняли? Приём.
   - Здесь Фермер. Понял тебя хорошо. Периметр чист. Даю добро на "Рамштайн"!
   - Понял тебя. Отбой.
   - Бродяга тут. Мы тоже готовы.
   Выставив ствол автомата в щель между двумя ящиками, я поймал в прицел спину одного из немцев. Единственного, пожалуй, из всей компании, одетого не в майку или рабочую робу, а в уставной китель. Дыхание после всех этих кульбитов немного сбилось, поэтому, для надёжности, я сделал пару глубоких вдохов и выдохов, снял автомат с предохранителя и нажал на спусковой крючок. Короткая очередь перечеркнула спину "уставника", пули изорвали ткань мундира, а я перенёс огонь на его соседа - сутуловатого немца с очень длинными, почти обезьяньими руками, в которых он держал дегтярёвский ручник. Двадцать метров - не дистанция, и пули кучно легли почти в центр груди "горрилоида". Основную свою задачу - обход и атаку с фланга я выполнил, и теперь в игру должны вступить наши основные силы, мне же надо поберечься! Я лег на землю и откатился на пару метров, так что ответные выстрелы немцев прошли сильно в стороне. Конечно, ящики и кучи стволов пробить не так то легко, но последний месяц здорово поменял наши привычки: это на "пострелушках" наших куст - хорошая защита от пластиковых шариков, но мы уже давно не в игрушки тут играем...
   Поодаль раздались два пронзительных свистка, и тут же звучание боя поменялось - частые выстрелы из самозарядных винтовок добавили ему солидности. Казалось, что в стычке участвуют человек пятьдесят, не меньше!
   Это вступил в дело наш "засадный полк", семь человек во главе с Несвидовым, прятались до этого в кузове "опеля", а по команде открыли бешенную пальбу из своих СВТ.
   Часть наших противников были убиты или ранены, (Емельян в свою команду отобрал всё больше сержантов-старослужащих, которые стреляли значительно лучше вчерашних колхозников), а остальные залегли. В щель между ящиками я заметил ноги одного из таких "счастливчиков". Тщательно прицелившись, я всадил злую тэтэшную пулю в его бедро чуть выше колена.
   "Ух ты, как задёргался, бедненький!" - жалости к оппонентам я не испытывал ни малейшей, а вот охотничий азарт и своеобразная "спортивная злость" присутствовали.
   Вопли подстреленного немца, очевидно, привлекли его товарищей, и, когда я снова выглянул в свою импровизированную амбразуру, то увидел, что к нему подсел ещё один, который принялся оказывать пострадавшему первую помощь.
   "А вот хрен вам, господа фашисты!" - мелькнула злая мысль и я выстрелил "санитару" в спину, с удовлетворением отметив, что тот ничком повалился на своего пациента.
   Спустя некоторое весьма непродолжительное время к атаке присоединилась основная группа, ведомая лично Фермером, и всё закончилось.
   Я бросил взгляд на часы - с того момента, как наш грузовик подъехал к шлагбауму прошло всего-то четыре минуты!
  
   ***
  
  
   Адреналин выветривался, напряжение боя понемногу отпускало, и я вовсю пользовался моментами вынужденного безделья, развалившись на куске брезента под верстаком.
   - Антон! Товарищ старший лейтенант, ты жив?! - голос командира вывел меня из задумчивости.
   - Здесь я. Всё в порядке! - нехотя я выбрался из своего укрытия.
   Саша стоял метрах в тридцати, но слышал я его отлично:
   - Во, нашёлся, герой! "Языков" у тебя нету? - спросил Саша, после уставного приветствия.
   - Нет, почти всех вчистую уделал, - последовал немедленный ответ, - а те, что живые - у них челюсти сломаны. - Тут мне на память пришёл тот немец с простреленным коленом: - Хотя вон там должны двое лежать - один "двухсотый", а под ним "трёхсотый".
   - Наши энтузиасты всех того... - мотнул головой командир. - Ну да ладно - всё равно не сильно нужно... Ты вот что, Тоха, давай, пройдись вместе с Емелей по территории, посмотри, что где лежит, а я пока прикину, как нам всё это богачество вывозить. Тут, если по-хорошему - дивизию стрелковую вооружить можно.
   - Так точно. Разрешите выполнять, тащ полковник? - в присутствии моих "сокамерников" из сборного лагеря мы старались общаться по уставу.
   Несвидова искать долго не пришлось - он стоял у того верстака с "максимами" и бурно жестикулируя, втолковывал что-то двум новичкам-лагерникам.
   - Ну что, товарищ Несвидов, "машинки" рабочие? - поинтересовался я, подойдя.
   - Так точно, товарищ старший лейтенант, - ответил он, оторвавшись от своих собеседников. - Фрицы здесь как раз ремонтом занимались.
   - А о чём спорите?
   - Да вот, товарищи предлагают щиты не брать, - в голосе старослужащего из пульбата было заметно искреннее возмущение такой бесхозяйственностью.
   - Они правы, товарищ сержант, - и, чтобы пресечь возражения, пояснил: - Щит сколько весит? Восемь килограммов, так?
   - Девять.
   - А люди сколько нормально не ели, а? А им на горбу их тащить бог знает сколько вёрст... Эх, будь у нас мастерская, вроде той МТС, можно было бы вообще треноги лёгкие сделать... А то четыре пуда - для нашей специфики многовато. Я бы вообще их не брал, а только "ДП". Короче, слушай приказ! Оставляешь бойцов комплектовать пулемёты, а сам идёшь со мной, ревизию проводить.
   - Есть, товарищ старший лейтенант.
   Я вытащил из нагрудного кармана блокнот и огрызок карандаша, и мы начали работать.
   Наскоро сосчитав комплектные станкачи, которых оказалось ни много ни мало, а семнадцать, мы перешли к винтовкам. Здесь пришлось сложнее: часть оказалась в заводских ящиках по две штуки, но большинство было сложено в своеобразных "поленницах", тут уже пришлось голову включать. "Так, "драгунка" у нас в длину метр двадцать, в ширину - около двадцати сантиметров и толщиной... Ну, пусть будет пять. Немцы для экономии места сложили их "валетиком", - занялся я устным счётом. - Это выходит, что в каждом слое куба размером метр двадцать на метр двадцать - двенадцать винтарей. А в каждом метре по высоте - около двадцати таких слоёв..."
   - Емельян, - обратился я к завхозу, - как по-твоему, сколько метров в этом ряду?
   - Семь, а может, и восемь, товарищ Окунёв.
   "Ну да, между "поленницами" зазоры должны быть. Тут их шесть, в высоту мне до груди примерно, чтобы удобнее ворочать было, то есть метр тридцать. Итого имеем в каждой "поленнице" двадцать слоёв по двенадцать винтовок - двести сорок стволов. И в этом ряду примерно полторы тысячи "мосинок"!"
   - Сержант, пиши тысячу пятьсот винтовок и пошли к следующему ряду. И, как карабины заметишь, обязательно мне скажи!
   - Так точно, товарищ старший лейтенант!
   Наткнувшись на "стопку" карабинов образца 1938 года я провёл похожие вычисления и определил, что в ней немцы уместили двести единиц.
   Всего мы насчитали одиннадцать "поленниц" винтовок и четыре - карабинов, то есть около трёх с половиной тысяч стволов! Нам за глаза хватит и четверти такого количества.
   Я отправился к Фермеру, но тут меня окликнули:
   - Товарищ командир, разрешите обратиться? - это был тот самый худосочный артиллерист, вместе с которым мы немецкого унтера-громилу в лагере гоняли, хотя, это как посмотреть - может, это он нас гонял.
   - Да, слушаю вас, товарищ красноармеец.
   - Товарищ командир, можно я с того немца сапоги сниму? Они по размеру как раз, а то у меня нету...
   - Да, разрешаю! И остальным скажите, чтобы в таких вопросах сейчас не церемонились.
   - Товарищ командир, а это мародёрством не посчитают? А ты вы в лагере тогда упоминали...
   - В данном случае - это законный трофей, так что не переживай, боец! И вот что ещё - как обуешься, сбегай к товарищу Чернявскому и передай ему, чтобы людей вооружал. Вот здесь, - я показал рукой, - карабины. Пусть по две штуки каждому выдаёт. Понял?
   - Так точно, товарищ командир! - лицо артиллериста осветила радостная улыбка.
  
   А вот с автоматическим оружием нам повезло гораздо меньше - нашли всего двенадцать СВТ и одну АВС со здоровенным набалдашником дульного тормоза на стволе. Да вдобавок примерно половина из них была повреждена. Автоматов же не было вовсе, скорее всего их зольдатики для себя придержали.
   Двадцать два "ручника" порадовали меня значительно больше "максимов", хотя Емеля и гундел что-то про нехватку магазинов и ЗИПа.
   - Антон, товарищ старший лейтенант, ну что же делать-то? Вон у того дегтяря приклад расколот, и прицел погнут, даже отсюда видно... - ворчал он, перебирая оружие. - А этот вообще танковый, где мы диски носить будем?
   - Не ной, сержант. Надо будет - сошьём или вон, в противогазной сумке таскать будем. Всяко удобнее, чем с пехотными "блинами" возиться. Пойдём, патроны пока посчитаем.
   Когда мы дошли до той части склада, где немцы сложили боеприпасы, на территории народу прибавилось - наконец подтянулись из леса бывшие пленные. Первым делом они подходили к своему командованию в лице военного прокурора Чернявского и двух пехотных командиров - капитана Никифорова и лейтенанта Старцева и получали оружие. Даже отсюда мне было видно, как приободрялись люди, менялась их осанка, пластика движений, становились звонче и громче голоса. "А ты что хотел? Человек в форме и без оружия может быть кем угодно, а в форме и с оружием - солдат, воин!" Был и ещё один момент, радовавший лично меня - почти все освобождённые, для кого у нас нашлось оружие, или кого удалось вооружить трофейным, сейчас находились в засадах на подступах к сортировочному пункту, а чем больше людей получали в руки винтовки, тем большую проблему для нечаянно забрёдших сюда немцев мы представляли.
  
   Патроны педантичные немцы разместили под специальными навесами, хотя, что им, в жесть запаянным сделается? Я принялся считать ящики с винтовочными патронами и дошёл до сорок третьего, когда на меня, потрясая в воздухе стандартным ящиком, в какие у нас в стране упаковывают патроны, налетел радостный Несвидов:
   - Антон! Товарищ старший лейтенант, есть! Нашёл!
   Надписи "7, 62П ГЛ" и "2304 шт." на стенке не оставляли никаких сомнений в его содержимом.
   - Это хорошо, Емельян! А то у меня едва половина диска после сегодняшних плясок осталось. А ты, однако, здоров - ящиком размахиваешь.будто ничего не весит!
   Действительно, если с винтовочно-пулемётными патронами у нас особых проблем не было, то "тэтэшные" с определённого момента были в дефиците. Два автомата и пять пистолетов под этот патрон после начала активных действий расстреляли практически все наши запасы.
   - Это я от радости, товарищ Окунев. Там ещё два таких стоит. Их немчура отдельно поставила. Ещё и нагановских два ящика и три с винтовочными Б-32! Бронебойными!
   - Круто! - этим новостям я обрадовался не меньше, чем предыдущей. - А простых тут не меньше, чем семь десятков ящиков. Позови пару бойцов, пусть вскрывают простые и народу раздают, а этот давай сюда, пока ходить будем, диск добью.
   - Фермер Арту, - я поспешил поделиться хорошими новостями с командиром.
   - В канале, - голос Саши был озабоченным, но не недовольным. - Что у тебя?
   - Патронов хоть... на зиму соли, - несколько смягчил я первоначальный вариант сообщения. - Винтовочных семьдесят ящиков с простой пулей, три ящика бронебойных и три ящика для ТТ!
   - Некисло! Больше шестидесяти тысяч только "мосинских", - влёт прикинул Саша. - Там шмоток никаких нет? "СидорОв", подсумков? Не в карманах же всё это выносить...
   - Я поищу. Это всё?
   - Пока да.
   Вскрыв ножом ящик, я вытащил несколько завёрнутых в вощёную бумагу упаковок патронов, но потом решил не продолжать - карманы оттопырились да и потерять недолго.
   В наушнике раздался голос Алика:
   - Здесь Тотен. У нас гости: две подводы с барахлом и при них четыре немца. Командир, брать нам?
   -Отставить! - немедленно ответил Саша. - Пропустите их, у нас как раз транспорта не хватает.
  
  
   Взгляд со стороны. Тотен.
  
   "Наконец-то, настоящее дело!" - это было первое, что пришло в голову, когда "герр командер" объявил, что я буду старшим в одной из групп прикрытия. Достала меня бумажная работа конкретно! В будущем с договорами и соглашениями возился, на войну попал - вся та же бодяга...
   Я понял, что где-то даже завидую Антону, постоянно попадающему во всяческие переделки.
   Плохо только то, что под начало мне дали "новеньких", фактически, я единственный из "Котов", кто на этом участке оказался. И, несмотря на одобрительное Сашино: "Давай, не дрейфь! Тут твоя рассудочность и обстоятельность нужнее...", нервничал я страшно. Командовать тремя десятками воевавших, битых жизнью людей мне, вчерашнему офисному работнику, даже в армии не служившему...
   Но приказ, он и в Африке приказ. Первым делом мне пришлось хоть как-то распределить скудный запас оружия между своими бойцами. Себе я оставил МГ-34, а "ЗБ-26" сплавил одному из бывших пленных, хорошо, по его словам, обращавшемуся с "дегтярём". Чешский пулемёт мне откровенно не нравился, несмотря на надёжность и простоту устройства. Во-первых, бесило идиотское расположение магазина. Воткнутый сверху, он наглухо перекрывал для обзора сектор "с часа до полтретьего", а во-вторых, двадцать патронов - по моим меркам просто смешно. От "игрушечных" привычек, с принятыми там "короткими, пристрелочными очередями на пятьдесят шаров", я уже отошёл, но необходимость замены магазина каждые полминуты раздражала. А "эмгач" уже стал родным и близким, да и ленты я сцепил так, что сотни полторы патронов всегда готовы "порадовать" противника. Емельян мне даже специальную торбу сшил.
  
   Оказавшись на месте, я, поминутно мысленно сверяясь с "заветами Фермера", определил наилучшие места для стрелков и "нарезал" сектора. К немалому моему удивлению никто из подчинённых, хотя среди них были пехотный старший лейтенант и несколько сержантов, мои действия не осудил и не оспорил. Поверить, что они ещё хуже меня разбираются в вопросе, было сложно, и я решил, что всё сделал правильно. Распихав народ по позициям и обговорив со всеми условные знаки, благо в программу наших страйкбольных соревнований несколько лет подряд входили соревнования по передаче сообщений жестами. Ты смотришь в бинокль, а твой товарищ по команде предаёт тебе текст, выданный организаторами. С числами от одного и до нескольких тысяч, направлениями, расстояниями и прочим. Редко когда при передаче ошибались. Семь строк текста за сорок секунд иной раз передавали. Так что с этим особых проблем не возникло, тут именно бывалость народа помогла. После такой подготовки я приготовился скучать, уж что-что, а это мы делать умеем. Моя страйкбольная карьера как раз с суточного сидения в двухместном окопе началась.
  
   Спустя четверть часа мимо нас на грузовике проехали Антон с Бродягой, и операция вступила в заключительную фазу. В бинокль я отчётливо видел сосредоточенное, осунувшееся лицо Тохи. "А ведь мы даже отчёта себе не даём, как изменили нас эти три недели! - мысль была неожиданной. - Это просто пока привычные образы не "отклеились" в нашем собственном сознании. Антон всё также балагурит, но тональность его шуток изменилась, Ваня Казак по-прежнему оптимистичен, но как-то обмолвился, что никогда не думал, что его "огненные забавы" будут убивать людей и обрушивать мосты.
   Неизменными оставались только наши "старые солдаты" - три Александра, да Док оставался таким же профессионально-циничным.
   Два дня назад в одном из сёл я случайно наткнулся на зеркало - сам себя поначалу не узнал! Тощий, поджарый, взгляд исподлобья... Встретил бы себя такого в родном Перово - отдал бы мобильник без разговора. Что же говорить об Антоне, которому куда как больше за этот месяц досталось, а он и до этого был куда резче меня".
   От размышлений меня отвлёк радиообмен между командиром и Артом. Я подобрался и, тронул лежащего рядом бойца за плечо:
   - Внимание! Передай по цепи, что скоро стрельба начнётся, пусть не волнуются.
   Цыганисто-итальянского вида красноармеец, чем-то неуловимо похожий на меня, кивнул и пополз к ближайшей позиции. Глядя на то, как ловко он ползёт, я отчего-то вспомнил, что всего на пару сотен километров южнее, на Юго-Западном фронте, сейчас воюет мой дед, а также то, что до рождения моего отца ещё целых шесть лет. "А вот интересно, сколько новых, до того не существовавших людей появится из-за наших действий? Окруженцы, встреченные нами в первый день, группа солдат у самолёта, пленные, которых мы выручили, когда зерно тырили. Четыре сотни из лагеря, из которых до сорок пятого дожила бы пара человек, а теперь у многих появился пусть призрачный, но шанс. И было бы смешно встретить деда... Как представлю, я ему: "Сержант госбезопасности Демченко!", а он мне: "Старший лейтенант Демченко!" - вот смеху-то будет! Особенно, если учесть, что меня в честь него назвали...".
   Стрельба, начавшаяся в отдалении, была еле слышна даже нам, так что можно с уверенностью сказать, что ближайший к нам немецкий гарнизон не всполошится. Да и длилась она от силы пару минут.
   Четверть часа спустя в кустах поднялся один из моих бойцов и замахал руками. Я привстал на колено и жестом показал, что заметил его телодвижения. В ответ он жестами показал, что приближается противник - четыре немца на телегах. Присев (рациями, во избежание ненужных вопросов, в присутствии наших новых союзников мы старались не пользоваться), я связался с Фермером и получил указание пропустить.
   - Саш, я, всё-таки их проверю. Может, что новое узнаю.
   - Как фельджандарм?
   - Так точно!
   - Ладно, разрешаю. Только, - в голосе командира была лёгкая неуверенность, - новички твои не проколются?
   - Они в сторонке постоят, говорить буду только я.
   - Добро. Отбой.
   Встав во весь рост, я показал всем засадникам, что атаковать противника мы не будем и скомандовал:
   - "Патрульные", на выход!
   Из чащи выбрались два бойца, отобранные мною за наиболее европейский вид: словно сошедший с немецкого пропагандистского плаката московский латыш Сморгонис и белокурый зенитчик Женя Монастырский. Москвич, студент и вообще приятный в общении парень, который, после того как его переодели в немецкий мундир и повесили на шею бляху фельджандарма, невесело пошутил: "Вот теперь я настоящий арийско-масонский воин! То-то бы мой дедушка Наум Коган порадовался!"
   Ребята вытолкали из кустов спрятанный БМВ, и мы приготовились встречать гостей.
   "Вот они, голубчики! А телеги-то у вас не штатные, крестьян, похоже, обобрали", - после десятиминутного "пинания продолговатых предметов", как выражается наш командир, я встретил немцев как любимую тещу, правда, заменив поцелуйчики и объятия взмахом регулировочного жезла.
   Похоже, встреча с патрулём наших "гостей" нисколько не удивила, а сидевший на передней телеге молодой ефрейтор спрыгнул с транспортного средства и, одернув китель, направился ко мне, на ходу доставая из кармана бумаги.
   - Ефрейтор Нойман-Гольц, господин фельдфебель. Следую на склад трофейного вооружения, для получения предметов снабжения для волостного отряда самообороны!*
   Небрежно козыряю в ответ и представляюсь:
   - Фельдфебель Шварценеггер, начальник мобильного патруля. - Фамилию я выбрал из чистого хулиганства, но скажите, кто из мальчишек не мечтал хоть на мгновение побыть Арнольдом? - Позвольте ваши бумаги?*
   Бегло пролистав зольдбух, и отметив про себя, что "блондинчик" из охранного батальона, я развернул накладную-запрос на получение сотни винтовок и четырёх ручных пулемётов с патронами. Не то что бы мне было сильно интересно, но вот имя командира местных "охранников" может пригодиться.
   Пока я листал бумаги, в голове бродили всякие крамольные мысли вроде: "А вот сейчас главному кулаком в кадык, потом с ноги тому, что сидит в телеге, потом с разворота автоматом..." Но тут же внутренний голос заявлял: "Окстись, подвиги в духе Арта или Люка тебе пока не по плечу! Следуй плану"
   И тут же вспомнилось, как несколько лет назад я напросился к Антону в зал. Опыт был интересный и весьма поучительный - я старательно повторял всё, что мне показывал Тоха, слушал объяснения, но, когда дело дошло до "работы", показал себя полным слоупоком и дохляком. Дернул я Антона за руку, вытягивая на себя, а он стоит, как стоял, а после его ответного рывка я пролетел около метра и думал не о том, какой приём провести, а как нос о пол не расквасить. Со всем остальным была похожая история: я его по голени пинаю - он стоит и улыбается, он меня - и я на одной ножке от боли скачу, он мой блок на раз сносит, а я его руку с трудом на пару миллиметров сдвигаю. А поставь нас рядом, я так даже и повнушительнее выглядеть буду. Килограммов на десять-пятнадцать. И, несмотря на то, что за последний месяц физуху я поднял на недосягаемую прежде высоту, все-таки я решил оставить героизм профессионалам!
   - Можете следовать дальше, ефрейтор. Бумаги в порядке.*
   - Спасибо, господин фельдфебель. Удачи вам!*
   "А тебе, ежик, я удачи не пожелаю, а совсем даже наоборот! Мог бы и погадать на цыганский манер: ждёт тебя дорога лёгкая, короткая, и скорый капец..." - злорадно думаю я, поправляя висящий на плече "МП-38".
  
  
  
   Глава 2.
  
   Секретно.
   Для сотрудников охранной полиции,
   полевой жандармерии
   и полевых комендатур.
  
   Согласно полученной информации, все русские паспорта серии П-КТ с приблизительным номером N685000 - фальшивые и являются документами прикрытия для коммунистических агентов.
  

Начальник Абверште.

Подпись неразборчива

  
   "Адский хомячизм - вот как это называется!" - определение пришло мне в голову после взгляда на длиннющую колонну тяжело нагруженных людей, уходящих в лес. На обе трофейные подводы стволов накидали столько, что лошадки их еле тащат, приходится бойцам помогать, подталкивать. Бывшие впленные впряглись даже в найденный на складе орудийный передок, заставленный сейчас патронными ящиками. Что-то, мы, конечно, на складе оставили, но основную массу "товара" вывезли. Машины нагрузили так, что я опасался, что рессоры выгнет в обратную сторону. А к "Опелю" ещё и прицеп прикрепили. У немцев он как передвижная оружейная мастерская функционировал, но мы в него ящики с патронами засунули и несколько пулемётов...
   Чернявский был так доволен, что оружие появилось, что Фермеру пришлось его даже уговаривать не рваться в бой прямо сейчас, а повременить до того момента, как спрячем оружие и более-менее рассортируем добычу. Себе мы отжали в основном патроны, гранаты со взрывателями Ковешникова и один ДШК без станка и с погнутой мушкой.
   Как сказал Бродяга: "Вот зачётная ковырялка для бронированных "меринов"!"
   На вопрос Несвидова о станке Саша с той же лёгкостью ответил:
   - В крайнем случае, если ничего не придумаем, просто к дереву примотаем и будем одиночными стрелять, всё равно лента у нас одна.
  
   ***
  
   Оружие спрятали в лесу, разделив на несколько отдельных нычек, нам оно, конечно, без надобности, но командир порекомендовал военюристу не жадничать и делиться информацией о закладках со встреченными по дороге окруженцами:
   - Вы к фронту прорываетесь, а кто-то, может, решит партизанские действия, как капитан Никифоров, - он кивнул в сторону теперь уже бывшего помощника Чернявского, который с десятком "своих" людей копался в куче снаряжения, - продолжить.
   - Сейчас шестьдесят человек остаётся, завтра - тридцать, так до фронта никто и не дойдёт! - недовольно буркнул военюрист.
   - Андрей Николаевич, они не к бабке на печку забились, - возразил ему Фермер. - Сражаться будут не хуже прочих. Было бы желание, а как - мы научим. И Зайцев согласен с вашими союзничать, так что не переживайте, - и добавил. - Вы от нас, они - от вас.
   - Товарищ майор госбезопасности, сколько нам немцев на себя отвлекать?
   И Саша, отбросив жеманство и неуместную скромность, ответил:
   - Чем больше - тем лучше. Но, максимум того, о чём я могу попросить - два дня.
   - Мы постараемся... Всё лучше в бою погибнуть, а не за колючкой тихо в грязи умирать, - и, поправив трофейную кобуру с "вальтером" пошёл к своим бойцам.
   Подхватив из коляски мотоцикла немецкий ранец, я в два шага догнал Чернявского:
   - Товарищ военюрист, Андрей Николаевич, подождите секундочку!
   - Да, товарищ старший лейтенант? - он повернулся ко мне.
   - Вот, вам. От меня лично, - я протянул ему ранец. - Там всякие командирские мелочи: карандаши, два компаса, нож хороший... В общем, сами разберётесь! И удачи вам! - и, козырнув, я быстро пошёл прочь.
  
   ***
  
   Во время всей этой кровавой вакханалии я обратил внимание, насколько у меня изменились после пребывания в плену психологические реакции на некоторые вещи. Немцев я убивал с какой-то холодной отстранённостью, совершенно не воспринимая их как людей. В первый раз я заметил это, когда, подойдя на улице одной из деревень к немецкому ефрейтору - командиру патруля, спокойно попросил у него спички, а потом вогнал нож ему в сердце. Вытирая клинок о траву, я понял, что мне всё равно, есть ли у него семья, как его зовут, и о чём он думал. А после захвата склада проблема встала передо мной уже со всей ясностью. Слегка испугавшись самого себя, вечером того же дня я подсел к командиру.
   - Саш, мне страшно.
   - Что такое?
   - Я убил (раньше мы все старались избегать этого слова, заменяя его разнообразными эвфемизмами, а теперь оно вылетело само собой) семерых, а мне всё равно. Ножом и голыми руками, а ни кошмары не снятся, ни блевать не тянет...
   - А чего хочется?
   - Чтобы всё это поскорее кончилось!
   - Что всё? - уточнил он.
   - Да всё! Немцы, наши, война! Мы же врём постоянно. Изображаем из себя героев, трепыхаемся... А кому это нужно? Мы их тут бьём-бьём, а там, - я махнул рукой куда-то на восток, - какой-нибудь мудак с ромбами сейчас два корпуса в окружении бросил!
   - Тссс, не кричи так, - спокойно ответил Александр. - Вот ромбы получишь - будешь о корпусах думать. А пока - наше дело солдатское. Немцев резать и живыми при этом оставаться. Понял!? - и он внезапно сильно стиснул моё плечо. - А что не чувствуешь ничего по отношению к немцам - это даже хорошо. Это ты так от кровищи защищаешься. Уважаю!
  
   ***
  
   - Я понимаю, вы, ребята, устали и вымотались, но надо ещё немного напрячься! - голос Саши пробился сквозь пелену сна. - Завтра доделаем дорогу и вперёд, в леса!
   "А, это он Мишу с Семёном накачивает..." - все последние пять дней, как только выдавалась минута отдыха, рядом с недавними пленными оказывался кто-нибудь из нашей группы и начинал "ездить по мозгам". Бродяга в шутку обозвал это "экспресс-подготовкой по бразильской системе методом Илоны Давыдовой". Да, хотя это может показаться странным, но наши командиры решили поднатаскать мужиков за неделю до, как сказал Фермер: "хоть до сколько-нибудь приемлемого уровня".
   Вчера, например, Бродяга личным примером доказывал, что в партизанской работе дедовская двустволка зачастую не только не хуже армейской винтовки, но и иногда сильно лучше. "Новенькие" недоверчиво хмыкали, а вот те бойцы, которые уже притёрлись к нашей группе, внимательно смотрели да на ус мотали. Когда же после демонстрации "хитрых ужимок и ухваток" Саша о д н и м выстрелом снёс "головы" двум специально приготовленным чучелам-мишеням, скептицизм бывших пленных рассеялся.
   А сегодня моя очередь - буду натаскивать мужиков на работу ножом накоротке.
   - Итак, граждане, для начала маленькая демонстрация, - начал я занятие. - Вы трое, возьмите карабины в положение "на плечо" и встаньте вон там, у угла дома, - в настоящий момент наш отряд базировался на небольшой пасеке, спрятавшейся в глубине леса километрах в семи от шоссе Слуцк - Минск, так что для большей наглядности я решил воспользоваться существующими "декорациями". - Будете патруль изображать. Ты, Михаил, будешь немецким офицером...
   ... Расслабленной походкой я двинулся навстречу Соколову. Конечно, эксперимент не совсем чистый, ведь ребята из "патруля" ждут подвоха и поэтому косятся на меня значительно пристальнее, нежели немецкий патруль смотрел бы на обычного прохожего, а тем более - солдата вермахта. Да и Миша тоже настороже... Пять шагов, три... Я вскидываю правую руку к козырьку, приветствуя "офицера", а вот левой... Левой плавно и быстро втыкаю деревянный имитационный нож в солнечное сплетение танкиста и, как ни в чём не бывало, продолжаю движение. Я сделал уже целых три шага, когда услышал за моей спиной сдавленное шипение (ну да, бил на совесть, чтобы вырубить...) Внимание "патрульных" отвлечено падающим Соколовым, и я ускоряюсь. Деревянный "нож" за моей спиной перекочевал уже в правую руку, а в левой зажат ещё один - тот, что до этого был спрятан за ремнём.
   Так, проскальзываем за спиной крайнего справа патрульного, "накалывая" его почку с левой руки. Правая же рука вгоняет второй нож в основание шеи следующего "немца" (тут уж я сдержал удар, боясь покалечить бойца). Ещё один шаг... Скрестное движение рук... И деревяшки полосуют шею последнего "противника".
   - Товарищ капитан, время? - обращаюсь к Бродяге, стоящему с секундомером в демонстративно вытянутой руке.
   - Восемь с половиной секунд! Неплохо, товарищ старший лейтенант! Даже хорошо!
   - Вопросы есть, товарищи? - спрашиваю слегка ошалевших от увиденного "курсантов".
   - А вы точно их убили, товарищ старший лейтенант? - подаёт голос кто-то из заднего ряда.
   - А это мы сейчас у товарища военврача узнаем, - я жестом подзываю к себе Семёна. - Товарищ военврач второго ранга, оцените, пожалуйста, опасность повреждений, - и я показываю на ближайшем "курсанте", куда и как бил.
   - Ну, с Михаилом всё с первого взгляда ясно. Уж если ты его так деревяшкой приласкал, то с настоящим ножом он труп сразу. Так, почка насквозь... Тоже весёлого мало... Сонная артерия, трахея и нервный центр... Кладбище - это без вопросов... Здесь тоже сонная... и ярёмная... и трахея... - скороговоркой перечисляет Приходько, наблюдая за моими действиями, и резюмирует: - Четыре трупа, товарищ старший лейтенант!
   - Вот так - восемь секунд, и четырёх немцев как небывало.
   - Антон, это на замашки уголовников похоже, - срывающимся голосом проговорил подошедший Соколов, потирая грудь.
   - Какая разница, на что это похоже, если хорошо работает. Разобрали палочки, - я кивнул на кучу подготовленных имитационных ножей, - и работаем!
   ... Когда через час мы, как писали в школьном учебнике, "усталые, но довольные" сидели на брёвнах у стены сарая, Миша спросил:
   - Антон, ну скажи честно, без увёрток, зачем нам это нужно?
   - Миш, а у вас выбора другого нет, как у той собаки, с ногой, попавшей в колесо. И, кстати, как ты думаешь, из каких таких запасов мы Чернявскому помогли?
   - А я откуда знаю? Может, у вас склад какой есть?
   - Были б спички - был бы рай! - старой шуткой ответил я, а Соколов непонимающе посмотрел на меня.
   "Черт, не в ходу тут шутки про наркоманов ещё!" - сообразил я и пояснил: - Вот так же "пробежались" с ножами по окрестностям, немцев порезали, всё, что было, собрали и Чернявскому отдали и даже ещё запасец остался.
  
  
  
  
   ***
  
   "Товарищу Сталину И. В.
   На занятой территории Белоруссии немцы начинают организованно грабить хлеб, скот и т. д. Керосин забирают чуть ли не из ламп. Все шире становятся зверские расправы с населением.
   Насилия над женщинами приобретают неслыханный масштаб и проводятся организованно. В селе Ляды после разгрома лавок напившиеся офицеры потребовали, чтобы население представило в ближайший лес 18 девушек. Когда это не было выполнено, они забрали их сами, в том числе некоторых девочек в возрасте 13-14 лет, увели в лес, зверски изнасиловали и затем расстреляли.
   В Слуцке и некоторых других местах уже организованы концентрационные лагеря. За проволоку загоняют всех трудоспособных, кормят похлебкой из конины 1 раз в 2 дня, готовят для уборки урожая, дорожных и других работ. За малейшее проявление недовольства или отказ от выдачи коммунистов или партизан, не говоря уже о выступлениях крестьян против немцев, деревни сжигаются дотла.
   В Бресте уже работают филиалы гестапо, готовят списки для широких арестов. Оставшиеся семьи активистов и работников расстреливают прямо на улицах.
   При этом ведомство Геббельса изощряется в способах пропаганды с целью умиротворения. Например, захватывают в плен раненого командира или красноармейца и подстраивают так, чтобы на глазах у населения была оказана тщательная медицинская помощь. При этом выказывают массу признаков участия. Затем провожают якобы к санитарному поезду, а легкораненых - на свою территорию, а за селом зверски срывают ими же наложенные повязки и расстреливают. Печатают большое количество листовок и даже плакатов с изображением действия всех видов немецкого оружия и с прославляющим его текстом.
   Подавляющее большинство крестьян тяжело переживают утрату Советской власти, оказывают огромную помощь партизанам, выходящим из окружения нашим частям, группам и одиночкам, все дают для их питания и провожают к своим.
   Начинается действительно широкое партизанское движение. Существуют многочисленные отряды, вредят немцам и в одиночку.
   Вот некоторые новые достоверные факты.
   1. Партизанский отряд под руководством Миклашевича (директор спирт-завода) и секретаря Речицкого райкома КП(б) Б Кутейникова напал на немецкую колонну, захватил один танк, 10 бронеавтомобилей и противотанковую пушку. Посадив на эти машины своих людей (сумели найти), оперируют дальше. Отряд настолько разросся и себя проявил, что командование 21-й армии, выслав своего представителя, дало ему специальное поручение.
   2. Посланная нами из Могилева группа тов. Жуковского (секретарь Краснослободского райкома КП(б)Б) по пути к району действий обросла крестьянами и выбила немцев из Слуцка. Обеспокоенные разрывом коммуникаций, немцы выслали сильный отряд, партизаны ушли и выбили немцев из другого районного центра - Красной Слободы.
   3. В Лунинецком районе партизаны вывели из строя танк, убили 30 немецких кавалеристов, сожгли 3000 тонн свезенного хлеба, склад горючего и взорвали мосты.
   4. Глусский партизанский отряд в районе Бояновичи сжег 4 понтонных моста на р. Птичь. Вместе с подошедшей частью уничтожил более тысячи переправившихся немецких солдат.
   5. Жлобинский партизанский отряд обнаружил немецкий командный пункт, сильно охранявшийся, и сообщил ближайшей части. Вместе с частью напал и разгромил пункт. В числе многих убитых 1 немецкий генерал.
   6. Паричский и Домановичский партизанские отряды уничтожили 30 танков и бронемашин, 3 захваченные целыми бронемашины служат партизанам.
   7. В Туровском районе, в Озерках, партизаны уничтожили 2 моста и перебили 300 переправившихся немецких солдат.
   8. В Дубровском сельсовете Паричского района крестьяне, затеяв разговор с немцами, напали на них и захватили 3 бронемашины.
   9. Речицкий партизанский отряд по поручению командования доставил "языков" - двух ефрейторов-фашистов.
   10. Партизанские отряды захватили Глусск и Паричи.
   11. В деревне Заполье Рогачевского района немецкие танкисты были забросаны гранатами и бежали, бросив танки и каски. Деревня затем была сожжена немцами.
   12. В деревне Студянка Быховского района немцы собрали крестьян. Офицер спросил: "Какую власть вы хотите? Подумайте и отвечайте!" Из толпы раздался выстрел, и офицер был убит наповал. Солдаты разбежались. Деревня также была сожжена дотла.
   Партизаны пленных не берут, а пособников, выдающих немцам кого-либо, истребляют беспощадно.
   Немцы боятся останавливаться на ночлег в лесу, ночуют в поле, а если поля нет, то лес предварительно тщательно простреливают, а потом останавливаются.
   В противовес немцы пытаются создать отряды из белогвардейцев и остатков кулачества, чтобы действиями этих мерзавцев дискредитировать партизан.
   Принимаем все меры для того, чтобы партизанское движение стало настолько мощным, чтобы это резко почувствовал фронт.
   Обстановка, создаваемая немцами, помогает этому. Направляем дополнительно партийных и советских работников, по тем или иным причинам оказавшихся на этой стороне фронта. Здесь остается только основной узкий состав ЦК и СНК. Дополнительно к организованной пятидневной школе обучения технике обращения со специальным оружием диверсанта приступаем к организации парашютной школы на 5-8 тысяч белорусских комсомольцев. Это очень нужно, так как проход на территорию может стать затруднительным. Школу надо организовать поглубже, где-либо за Москвой. На это прошу санкции.
   Приведу еще несколько отдельных фактов, представляющих интерес.
   1) В Бресте до 1 июля форты крепости продолжали бой с немцами. 29 июня один форт выбросил белый флаг. Большая группа немцев подошла к форту и была расстреляна выкинувшими белый флаг. Что дальше стало после 1 июля с этими верными сынами Родины, сведений нет.
   2) Продолжают с боями выходить из окружения группы бойцов и командиров 10-й и 3-й армий. Два дня тому назад на Могилевском направлении вышло 800 человек под командой генерала.
   Сейчас снабжаем с воздуха боеприпасами дивизию 3-й армии в составе 3-3,5 тысячи человек, подходящую к Лепелю.

19 июля 1941

  

Пономаренко"

  
  
   Глава 3.
  
   "Начальнику службы охраны тыла 9-ой армии
   Срочно.
   Секретно.
   Вчера, 6-го августа, на колонну моего подразделения, осуществлявшую доставку предметов снабжения от тылового пункта передовым частям 9-ой Армии, было совершено нападение. Из-за того, что охрана колонны была возложена на самих водителей и старших машин, оказать существенное сопротивление нападавшим, имевшим тяжёлое вооружение (пехотные орудия и миномёты) и количеством свыше 200 человек, не удалось.
   Общие потери составили:
   6,5-тонные грузовики:
   8 уничтожено,
   8 серьёзно повреждены.
   Мотоциклы:
   Повреждены 2.
   Потери личного состава:
   Убито:
   2 унтер-офицера и 5 рядовых.
   Ранено:
   1 унтер-офицер и 10 рядовых.
   Утрачено:
   Вооружения - 13 тонн,
   Боеприпасов - 32 тонны,
   Вещевого имущества - 13 тонн.
   ГСМ - 20 тонн.

07.08/1941

   Командир 606 полка снабжения
   оберст-лейтенант фон Вихтиг."
  
  
  
   ***
  
   Москва, улица Дзержинского, дом 2. 22:48. 12.08.1941.
  
   - Павел Анатольевич, я тут проанализировал некоторые сообщения Зайцева и пришёл к выводу, что он не совсем с нами честен.
   - Ты что же, Борис Михайлович, считаешь, что это не он нам донесения отсылает или дезинформирует?
   - Нет, всё намного сложнее. Вот, к примеру, радиограмма от девятого августа:
   "Шестого августа группой подпольщиков и партизан под моим руководством в районе г.Ляховичи совершено нападение на транспортную колонну в составе двадцати тяжёлых грузовиков, пятнадцать машин подбито, уничтожено большое количество военного имущества, боеприпасов и топлива", - зачитал он одно из донесений
   - А что вас смутило?
   - Обстоятельства. Вот, смотрите, - и Маклярский подошёл к большой карте, висевшей на стене, - Ляховичи находятся в двадцати километрах к юго-востоку от Барановичей, в самом, что ни на есть тылу у немцев, то есть насыщенностью войсками этот район не уступает прифронтовой полосе. Нападение на крупную колонну большими силами в такой ситуации возможно только в том случае, если Зайцев точно знал, что она там будет. И знал - когда именно. Сто человек можно спрятать на несколько часов, но не дней. Следовательно, необходимо наличие источника, знающего графики и маршруты движения, однако Зайцев ни нам, ни Цанаве о таком информаторе не сообщал.
   - И что? Может, это какой-нибудь местный источник - кто-то что-то увидел, услышал, а старший лейтенант проанализировал информацию и проявил похвальную инициативу. Вы такую версию не рассматривали? - начальник Особой группы любил "поработать адвокатом дьявола", помогая сотрудникам выстраивать непротиворечивые версии.
   - Конечно рассматривал! И пришёл к выводу, что Зайцев продолжает получать информацию от группы "Истомина".
   - А причём здесь "Странники"?
   - Две недели назад они захватили и допросили крупного чина из интендантской службы - в одной из шифровок это было. То есть, в их руках находится достаточно подробная и, самое главное, свежая информация о складах и частях снабжения девятой армии немцев, так? Вряд ли немцы успели, даже если посчитали нужным, перестроить снабженческие связи. А вот на реализацию, особенно после отделения отряда Трошина, сил не хватает, и "Истомин" аккуратно сливает инфо тем, кто может ею воспользоваться.
   - Борис Михайлович, прямых доказательств-то нет, - вступил в разговор третий из присутствовавших. - Нам они, конечно, не сильно нужны, но всё-таки хотелось бы большей конкретики.
   - Будут и доказательства, Наум Исаакович, будет и конкретика... Вы помните конструкцию "Партизанской Гранаты", что капитан Раков от Зайцева привёз?
   - Да, оригинальная задумка.
   - Оригинальная, но в то же время и продуманная: корпус - из картона или бумаги, а осколки приготовлены заранее. Всё точно рассчитано на использование слабой взрывчатки и подручных предметов. Я проконсультировался с нашими подрывниками - они говорят - даже на чёрном порохе будет неплохо работать, а на артиллерийском или ружейном - ещё лучше. Плотность поражения осколками для самоделки из утильсырья очень высокая. Взрыватель из спичек. Для конспирации очень подходит. Ну кто, найдя кучу бумажных трубок, заподозрит, что это гранаты?
   - А "Странники"-то тут причём?
   - А при том, что специалисты говорят, что это не самоделка, точнее - самоделка, но разработанная заранее. И большинство изделий, придуманных нашими умельцами, немного на других принципах базируются. Они с цифрами мне объясняли! Подход совершенно другой!
   - Борис Михайлович, успокойся! Я понимаю, что сам вас накрутил, да и нарком этой группой заинтересовался, но умерь свой пыл немного. И, кстати, ты как гранатой этой распорядился?
   - Наши сотрудники приготовили пособия и выкройки, а группы, уходящие в ближайшее время в тыл к немцам, уже осваивают изготовление. Но Раков ещё несколько интересных конструкций от Зайцева привёз...
   - И ты думаешь, что это тоже - привет от "Странников"?
   -Да.
  
   ***
  
  
   Минск, 14:30 12.08.1941
  
   - Вот скажи мне, Отто, где я ещё людей возьму? - оберст-лейтенант был настолько не в духе, что даже сломал карандаш, которым начал писать.
   - Что на этот раз, Георг?
   - Ещё и из Гедоба теребят.
   - А этим что надо?
   - У них, видишь ли диверсия, - издевательским тоном ответил Георг Кошмала, командир 3-го Охранного полка. - Сообщают, что на перегоне у станции Радошковиче у них поезд взорвали.
   - Тоже мне, удивили, - в тон командиру ответил Отто. - В том районе вот уже месяц чёрт знает что творится. А что конкретно хотят?
   - Просят выделить солдат для патрулирования железной дороги от Красного до Минска, потому что, - оберст-лейтенант зачитал по бумажке: - "... Взрыв произошёл под четвёртым вагоном состава, и это, несмотря на то, что на данном перегоне осуществлялись пробные прогоны составов и дрезин. Данные обстоятельства прямо указывают на диверсию, организованную в несколько предшествующих дней"
   - Если они пути проверяли, тогда конечно да, похоже на диверсию. Но откуда мы солдат возьмём? Мосты охраняем, патрулирование дорог проводим, а тут ещё и это. Пусть в СД обращаются или в зипо - у них, вроде, отряды из местных появились. Вот пусть и гуляют вдоль дороги.
  
  
   ***
  
   Третья наша трудовая вахта по "ремонту" шоссе оказалась наиболее сложной. Все ямы и воронки в месте планируемой засады были уже засыпаны (естественно, с добавлением не совсем мирных предметов), и теперь мы сместились по шоссе в сторону Минска. Пуско-наладочные работы, по меткому выражению Казачины, он сам, командир и Бродяга проводили, спрятавшись под маскировочными накидками в специально выкопанных схронах. Да уж, провести несколько часов в коленно-локтевой позиции, ковыряясь при свете налобных фонариков с не самыми безопасными предметами - удовольствие ниже среднего. Вечерами я помогал ребятам как мог, разминая их затёкшие мышцы или исполняя по заявкам любимые песни.
   Хорошо ещё, что о хлебе насущном нашему отряду беспокоиться не приходилось: старший лейтенант Зайцев, обработанный Бродягой и Фермером, взял снабжение продуктами на себя. Ну а мы в ответ делились с ним диверсантскими хитростями и информацией.
   По просьбе командира партизан я прочитал лекцию о том, как добывать взрывчатку из снарядов и бомб, а Казачина поделился с ними секретами изготовления самопальных воспламенителей.
   Хотя, надо отдать должное, соображалка у энкавэдэшников тоже работала неплохо: больше всего впечатлила переносная "мотоциклистоловилка" - по сути своей, передвижной шлагбаум с дистанционным управлением. Дергаешь за верёвку - и поперёк дороги опускается толстенная слега, на раз вышибающая зазевавшегося немца из седла. Фермер, разглядывая сие произведение инженерно-конструкторской мысли только хмыкнул, а затем поинтересовался, сколько немцев с помощью этого агрегата было поймано? Оказалось, что четверо. И подобные устройства спрятаны в кустах на обочинах многих тропинок и дорожек в округе. Немного наивно, но подход мне понравился.
   Однако опыт пятидесяти лет будущих локальных войн, партизанских по своей сути, пусть иногда и не личный, сказывался. На двух "семинарах" по уничтожению техники врага, что мы совместно с чекистами провели в натурных условиях, использовав в качестве пособий наши машины и брошенный танк, одиноко стоящий в лесу, мы продемонстрировали наши "домашние заготовки". Действие самодельных кумулятивных зарядов произвело на наших "союзников" сильное впечатление, впрочем, как и демонстрация способов уничтожения вражеского автотранспорта. После чего Зайцев уговорил наших командиров провести совместную операцию. Одной из групп, участвовавших в ней, выпало руководить мне.
   Прокравшись ночью в расположение одной из немецких частей, квартировавшей в окрестностях села Васильково и аккуратно, можно даже сказать - нежно, вырубив единственного часового, ребята под моим чутким руководством заминировали шесть из восьми грузовиков - больше запалов системы Ковешникова у нас с собой просто не было. Аккуратно посадив пребывавшего в беспамятстве часового у стенки сарая, мы смылись обратно в лес, но на базу не вернулись - надо было показать энкавэдэшникам, что грамотно устроенные диверсии - это весело. Поэтому, в нарушение правил, остались на месте всей группой (обычно диверсанты оставляют пару "контролёров" - так и оторваться от преследователей проще, и вся РДГ опасности не подвергается).
   Часов в семь немцы зашевелились. Все по распорядку: помывка, завтрак, разве что зарядку пропустили. К половине девятого немцы уже загрузились в машины и направились к просёлку, выходившему на шоссе. Вдруг третий от головы грузовик вспух огненным шаром и до нас долетел грохот взрыва. Сработало! В бинокль я видел, что в кузове этой машины ехало человек восемь или девять немцев. Им сильно не повезло - бензобак у "блица" располагается под кабиной и горящее топливо, выброшенное взрывом двухсотграммовой толовой шашки, прикрученной как раз к нему, захлестнуло и кабину и кузов.
   Хвост колонны остановился, но первые две машины ещё проехали несколько десятков метров, которых как раз хватило, чтобы бечёвка, закрепленная на колёсах, выбрав запас, вытянула чеки из запалов. Грузовики взорвались спустя пару секунд после остановки.
   Пока немцы в непонятках разбегались по обочинам, бойцы по-очереди разглядывали представление в одолженный мною бинокль, (чтобы не палиться, я отдал им трофейный немецкий), бурно обсуждая происходящее.
   Так и не поняв причины взрывов, минут двадцать спустя фрицы вернулись к своим машинам. Надо отдать им должное, на угрозу они среагировали чётко и раненых спасали без задержек, но оставшиеся целыми транспортные средства осматривать на предмет "закладок" не стали, что и привело к вполне ожидаемому результату. Стоило изрядно поредевшей колонне тронуться в путь, объезжая ещё горящие останки, как второй с конца грузовик взорвался! Водила первого, видимо решив, что их обстреливают из леса, дал газу и съехал в поле, рассчитывая укрыться от несуществующего обстрела за кустами. Вспышка! И по полю продолжает движение пылающий остов очередного "опеля"...
   Досматривать представление мы не стали, а тихо и быстро свернулись и пошли на базу.
  
   ***
  
   Настроение у наших союзников после дневных удач было фестивальное. И даже то, что каждой из групп пришлось после диверсий "пробежаться" по нескольку десятков километров, не могло омрачить его.
   Конечно, в лагере все попадали от усталости, но то тут, то там вспыхивали бурные обсуждения на тему "как мы им дали". Я забрался на чердак одного из сараев, намереваясь вздремнуть "нештатные" минут сорок. Ныли уставшие ноги, ломило плечи и, наверное, в силу этого сон не шёл. Безрезультатно повертевшись с боку на бок четверть часа, и поняв, что заснуть в ближайшее время уже не получится, я начал сворачивать спальник.
   - Товарищ старший лейтенант, я на ваши вопросы отвечать не буду, и не просите! - голос Несвидова я узнал сразу, а вот его собеседник... Хотя, можно было у не гадать - других старших лейтенантов, кроме меня и Зайцева в окрестностях не водилось.
   "Опять вы, товарищ командир, к парням с нашей улицы клинья подбиваете!" - и я снова лёг. Узнать о том, что волнует союзника, было нелишним. К тому же Бродяга прямо и недвусмысленно просил всех помогать ему вести контрразведывательную работу.
   - Товарищ сержант, потрудитесь отвечать! - меж тем продолжил свой "наезд" Зайцев.
   - Не имею права, товарищ старший лейтенант. Со всеми вопросами обращайтесь к товарищу майору.
   - Да откуда вы знаете, что он майор госбезопасности? - чувствуется, старлейт начинал терять терпение.
   - Примерно оттуда же, откуда то, что вы - старший лейтенант вашего ведомства, - спокойно, и, как мне показалось, немного насмешливо, ответил Емельян. - Но вас я знаю четвёртый день, а Александра Викторовича - второй месяц. И доверия у меня к нему не в пример больше.
   Я представил себе выражение лица "партизанского командира" и усмехнулся. Наш завхоз продолжил:
   - И не надо меня за дурака держать. Я, званием до вас, конечно, не дотягиваю, но голова своя на плечах имеется. И устав я знаю, чай послужил... Хотите узнать что-то - спросите, а вот отвечать я вам не обязан.
   - Да что вы себе позволяете, сержант?! - Зайцев явно не привык к ответам в подобном стиле и оттого голосом выделил звание, ещё не поняв, что на Емельяна подобные методы уже не действуют. - Вы отказываетесь помочь проведению следствия?!
   - Вы ещё гауптвахтой пригрозите или арестом... - и снова напор Зайцева разбился о непоколебимую уверенность сержанта. - А чем врагов среди своих искать, лучше бы бойцов ваших послушали. Довольны же мужики, что настоящей работой занимаются! Не в обиду вам, товарищ старший лейтенант, у меня эта война, если с Финской считать, вторая. И на командиров я всяких насмотрелся. Так что ещё один совет вам от меня: поучились бы вы, как воевать нужно, а враги и предатели себя сами проявят. А теперь прошу меня извинить, мне ещё продпайки комплектовать надо. Выход завтра!
   "Ну, Емеля, ну молоток! - я почувствовал, что неосознанно улыбаюсь во весь рот. - Не зря говорят: "Хороший сержант - основа армии!". Вот и у нас, в нашей маленькой армии, теперь такая основа есть.
  
   ***
  
   Командир на рассказ о хитрых заходах только махнул рукой, а Бродяга рассмеялся:
   - Тоже мне, инициативник... Ему пистон с такого верха прилетел, что надо быть совсем дубовым, чтобы продолжать нас разрабатывать! А он упёртый...
   - Саш, насколько я знаю, в вашей конторе копают все и подо всех! - возразил я.
   - Это верно, но мальчуган-то рылом не вышел нас "копать". Я у его бойцов справочки навёл - этот Зайцев опером всего два года отбегал, а потом на административную работу перешёл, отделом руководить. И поверь, Тоха, не ему со мной бодаться!
   - Я-то верю, но как ты думаешь, подставы быть не может?
   - А чего ему нас подставлять? У него показатели за ту неделю, что он с нами задружился, как ракета взлетели. Впору за орденами в Москву ехать. И не туфта партийно-комсомольская, а реальная работа. Будь проще и смотри веселее!
   - Ну, это ты у нас рыцарь плаща и кинжала, - несмотря на все сашины доводы, червячок сомнения продолжал своё чёрное дело. - Только что, если те же самые люди, что ему, как ты говоришь, пистон вставили, попутно поручили нас разрабатывать со всем пылом, а?
  
   ***
  
   Но что-то я замечтался, а мне работать надо: ходить, изображая присутствие начальства на работах, ну и попутно "срисовывать", кто и куда едет. Разнообразие всяческих эмблем на машинах немцев поражало! Один раз мимо нас проехал генерал, чью машину украшало четыре флажка и три тактических эмблемы. Один из флажков, обозначающий командира пехотной дивизии я знал, треугольный с поперечной полосой, но остальные меня смутили. И ещё неожиданно зачесались руки сделать что-нибудь гадкое - гранату кинуть или в плен взять, но разум всё-таки взял верх над хулиганскими побуждениями, да и войск на дороге многовато было.
   Несколько раз нам приходилось отбрёхиваться от всяких чрезмерно любознательных субъектов. Особенно мне запомнился лейтенант-сапёр из дорожно-строительного батальона, который, не обращая внимания на мои и Тотена эсэсовские знаки различия, прочитал нам длинную четвертьчасовую нотацию из которой я понял только, что строители из нас никудышные, и что если мы так наплевательски будем подходить к важнейшему делу строительства дорог - плоды нашего труда не простоят и трёх лет! Он даже грозил какими-то карами от больших чинов и всё порывался спрыгнуть в не до конца засыпанную большую воронку, где под тонким слоем щебня уже покоился тридцатикилограммовый "подарок", но Алик, сипя, откашливаясь и хрипя "простуженным" горлом, применил "волшебный нахренпосылатель" - жетон СД, и энтузиаст качественного дорожного строительства понуро удалился.
  
  
   Глава 4.
  
   "Начальникам особых отделов частей и соединений Западного, Юго-Западного и Резервного фронтов.
   Срочно.
   Секретно.
   При проведении проверки командиров и красноармейцев выходящих из окружения обращать внимание на возможно имевшие место контакты со спецгруппами НКВД и НКГБ. В случае упоминания во время допросов следующих имён: Истомин, Таривердиев, Окунев, Дымов, Зельц и позывных "Фермер", "Бродяга", "Арт", "Тотен", "Рысь" - военнослужащих изолировать и незамедлительно сообщить в Главное Управление Госбезопасности старшему майору Судоплатову. В случае ухудшения обстановки обеспечить первоочередную эвакуацию фигурантов.
  
   Заместитель народного комиссара внутренних дел СССР 12 августа 1941 года
   комиссар госбезопасности 3 ранга Меркулов"
  
   ***
  
   Минск, 12 августа 1941 года. 13:37
  
   - Ба, Вернер! Ты ли это?
   Высокий сухопарый гауптман с усталым лицом, испещрённым поджившими царапинами, оторвал взгляд он кружки с пивом и посмотрел на подошедшего.
   - Вернер, ты что, старик, не узнаёшь меня?
   - Отчего же, узнаю. Присаживайся, Фриц. Или лучше сказать "герр майор"?
   - Да ладно тебе... - отмахнулся "новичок". - Помнится, раньше ты таким букой не был, Вернер, - и весельчак поманил кельнера.
   - Тут только светлое, Фриц, - предупредил гауптман. - Неплохое, надо признать. Ты давно из Европы, Фриц?
   - Нет, только что прилетел, - машинально ответил майор, изучая меню. - Что? А как ты узнал?
   - Всё просто, Фриц - такие довольные весёлые лица тут либо у тех, кто отсюда уезжает, либо у людей, большевиков ближе сотни километров не видевших.
   - Что за декаданс, старый друг? Насколько я знаю, мы бьём Иванов по всему фронту!
   - Да, так говорят. Но, Фриц, как ты думаешь, почему я сижу здесь, в Минске, а не в Ельне, где был все три проклятые недели до этого? - гауптман старался говорить тихо, отчего его голос был похож на шипение разъярённой змеи.
   - И почему же? - майор уже не улыбался. - Почему же, Вернер?
   - Да потому, что русские нас оттуда выбили. Понимаешь, Фриц? А от моей роты осталось четырнадцать человек. Ч е т ы р н а д ц а т ь! Вначале всё было весело, - Вернер перевёл дыхание и отхлебнул из кружки: - Иваны как идиоты лезли напролом, а мы "охотились на уток". Ни разу они не поднимали в атаку больше батальона или двух. Если бы не их проклятая артиллерия... Ты не поверишь, Фриц, каждые два часа - обстрел. Мы уже начали радоваться атакам - тогда русские не стреляли... А потом всё изменилось: сперва у нас в тылу стали появляться мелкие группы - пять, максимум десять человек. Больше мы, по крайней мере, не видели ни разу. Они не штурмовали наши окопы... О, нет! Они работали "камешком в ботинке"... Травили лошадей, убивали конюхов и водителей. Ну и офицеров... - гауптман потёр иссеченную щёку. - Парни из "Райха" начали на них охоту... А они - на нас. Один эсэсовский лейтенант мне рассказал, что это - люди из ГПУ, или как там сейчас называется их тайная полиция? Фанатики. Эсэсманам ни разу не удалось взять никого из них в плен. Только тяжелораненых... - он снова отхлебнул, а погрустневший майор спросил, воспользовавшись паузой:
   - А что у вас с охранением? Как им удавалось просачиваться? Ведь посты, дозоры...
   - Я тебе вот что скажу, Фриц, - голос гауптмана стал громче. - Если размазать дивизию на двадцать пять километров и не привозить ей снарядов - никакие дозоры не помогут, когда на неё три раза в день по два десятка танков прут! А на каждое орудие дают тоже по два десятка снарядов, но один раз! У меня солдаты горячей еды по три дня не видели, "железные" жрали. Ты, Фриц, когда последний раз свой "железный" открывал, а? А я последнюю неделю только их и видел... - Вернер залпом допил своё пиво и сделал кельнеру знак принести ещё.
   - Как же так? - майор, похоже, растерялся от такого напора.
   - Мы зарвались, друг мой... Мы зарвались... Я прошёл и Польшу, и Францию, но тут... Сект не зря говорил... - Закончить свою мысль гауптман не успел - в пивную вбежал запыхавшийся унтер-офицер:
   - Гауптман Вольфиц, я вас повсюду ищу. Скорее, транспорт уходит через десять минут!
   - Да, Кепке, спасибо! - гауптман встал и, бросив на столик смятую купюру, надел фуражку: - Ты, Фриц, береги себя! - и быстро вышел из заведения.
  
   ***
  
   Вечером двенадцатого Дымов позвал меня к командиру.
   Саша сидел за столом, заваленном картами, трофейными документами и прочим штабным барахлом. В углу у рации, стоящей на табурете, на полу притулился Тотен.
   - А, Тоха... Давай, рядом садись, - и, когда я устроился на табурете, продолжил: - Смотри, мы сейчас здесь, между Озерцами и Румоком. Давай прикидывать, куда и как послезавтра будем разбегаться. Да, кстати, тебе новички как? Может, стоит кого-нибудь оставить с нами?
   - Это зависит от того, как уходить будем. Мишу-танкиста я бы оставил - водилы хорошие нам нужны.
   - А военврач? Вы, вроде, с ним кореша?
   - Семёна? Да, он человек полезный, но Зайцева без врача оставлять... У них же только санинструктор есть...
   В комнату вошёл Бродяга:
   - Привет! Чего надумали?
   - Ничего пока. Мы только начали извилинами шевелить, - ответил Фермер. - А у тебя есть чего?
   - Ага, дали цифровые пароли для связников, так что по ним можно будет выходить.
   - Ты что, с Центром связывался? - удивлённо спросил я. - А как же радиомолчание?
   - Да.
   - А? - наша рация мирно стояла в углу, и я никак не мог понять, как Саша мог связаться с Москвой.
   - Не ломай голову! Я через канал Зайцева выходил. И его радиста. Почти полсотни километров отмахали.
   Я вспомнил, что сегодня Бродягу не видел, и кусочки мозаики встали на своё место:
   - Ребята, вы что, решили из Зайцева приманку сделать?
   - Нет.
   - Точно?
   - А на фига нам тебя обманывать?
   - Антон, ты пойми, мы совершенно не хотим старлейта этого подставлять, но никто не может поручиться, что он приказ наш выполнит и на дно ляжет.
   Резон в словах Бродяги был, я уже заметил, что Зайцев, что называется, себе на уме. А уж гонору у него было!
   - Понятно... Тогда, наверное, возьмём Приходько с собой, командир. А то сбросят парня, как балласт. Или, что хуже, начнут из него подробности про нас выбивать. Как там было: "Вы все - потенциальные Герои Советского Союза..."
   - Замётано, я там ещё парочку дельных ребят присмотрел. Толк из них будет, - согласился командир.
   - И от меня один, - добавил Бродяга.
   - Итого - пять. Остальных передадим партизанам. Кстати, Шура, Зельц справки написал?
   - Да. Всё - как положено: штамп, подпись.
   - Что за справки? - встрял в разговор Тотен, снимая наушники.
   - Что не голытьба приблудная, Родину предавшая, а честные бойцы Красной Армии, попавшие в трудное положение. Мы десяток таких ещё по дороге из лагеря, где Тоха "загорал", написали. Заодно Лёшка в оперработе поднатаскался, на косвенных их истории проверяя, - в голосе Бродяги сквозила неприкрытая симпатия к молодому коллеге.
   - Погодите с лирикой, - командир поманил всех к столу. - Алик, ничего нового не выяснил?
   - Нет, Саша, в открытую - ничего нового.
   - Ну и ладно! - и Фермер развернул ещё одну карту, всю испещрённую значками. - Это обстановка в районе трёхдневной примерно давности, - припечатал он карту ладонью. - Тех фрицев, что на стационаре здесь, мы срисовали процентов на девяносто. Тех, что к фронту едут - не больше, чем на пятьдесят. Но тут уж ничего не поделаешь - сети у нас практически нет...
   - И какой маршрут? - поинтересовался я.
   - Юго-юго-восток, к Полесью. Что память тебе подсказывает?
   Я почесал затылок:
   - Гудериана мы опередить должны, на крайняк - выйдем в полосе Юго-Западного, а не Резервного фронта. Хотя, если меня чутьё не подводит - рывок второй танковой на юг несколько откладывается.
   - Да, ты прав. Разведка сейчас надёжней. Значит так, ребята... После акции нам надо будет полторы сотни кэмэ в темпе отмахать. Есть, конечно, палочка-выручалочка - жетоны СД, но, как считает Шура, только на первые сутки - не дольше.
   Бродяга кивнул.
   - Потом, как они прочухаются, начнётся тотальная проверка и нам главное за сутки уехать как можно дальше.
   - Отвлекашки и заманухи? - зная командира уже много лет, я подозревал, что без упомянутых мероприятий не обойдётся.
   - А ты думаешь, чем Люк сейчас занят? А ты завтра вечером тем же займёшься. К сожалению, ближайший хороший мост со стороны Минска в сорока километрах отсюда, так что придётся прокатиться. Заряд с часами тебе Шура выдаст.
   - Не вечером, Саня. Там замедление на двенадцать часов максимум, - внёс корректировку Бродяга.
   - Значит, с утра. Теперь порядок работы и отхода... Люк будет обеспечивать предварительную разведку цели. Вот здесь, - и Саша показал на точку километрах в пяти от места засады. - Я, Шура и Казачина - "играем на рояле". ("Роялями" мы между собой назвали пульты управления электроподрывом из-за большого количества клавиш и переключателей). "Крупняк" - в моём ведении, буду добивать основного или броню крошить. Там полторы сотни метров, пробью, если что. Ты, Алик, сидишь на контроле эфира и дорабатываешь цель с турели, плотность огня у тебя нормальная.
   - А я, а как же я? - голосом мультяшного Карлссона спросил я.
   - А на тебе, товарищ старший лейтенант, контроль и учёт, без которых, как классики учат, социализма не бывает.
   - Вы что, хотите мероприятие снять? - изумился я.
   - Да, нам это очень нужно. В Москве, ох, как пригодится.
   - На фотоаппараты снимать?
   - Не только, и на мобилы тоже.
   - А как мы... - и тут до меня дошло! На самом деле, если уж мы собираемся легализовываться у наших, мобильные телефоны всё равно отберут и содержимое посмотрят, как пить дать. Так что мы ничего не теряем, а наоборот, только приобретаем за счёт такого финта немало "плюшек". Выдохнув, я спросил:
   - С деталями снимать?
   - Как получится, уж как снимать тебя учить не надо, сам кого хошь научишь!
   - А кто со стороны Минска подходы держать будет?
   - Зельц с новичками. К тому же мина твоя нам поможет. Вот смотрите... - и Саша повернулся к карте. - Между Валерянами и Гацуком тринадцать километров. Точка от Валерян в шести километрах. Мы сегодня проверили - там стоит... - он потёр затылок.
   - Полевая пекарня и мясницкий взвод, - быстро подсказал Тотен.
   - Вот, точно! У них всего девять грузовиков, семь из которых специальные фургоны, и три легковушки. Да и не боевой народ - пекари.
   - Не скажи, у немцев и пекари в атаку ходят, а солдат готовят одинаково - что танкист, что ездовой, - возразил я.
   - Это всё равно не важно, - оборвал меня Бродяга. - Завтра днём у них своих проблем выше крыши будет, я обещаю.
   - Ну, раз ты говоришь - тогда я спокоен.
   - Теперь отход...
  
   ***
  
  
   Из дневника генерал-полковника Гальдера, начальника ОКХ
  
   4 августа 1941 года. 44-й день войны
   Полковник Хойзингер принял участие в совещании в штабе группы армий "Центр", на котором присутствовал фюрер. Хойзингер докладывает:
   а. Гудериан надеется, что к 12.8 его войска будут выведены с передовой. Он полагает, что его войска будут находиться на отдыхе и доукомплектовании до 20.8. Гот также надеется, что его войска будут выведены с передовой к 14.8 и будут находиться на отдыхе и пополнении до 22.8.
   б. В этот период командование группы армий хочет проделать следующее: 1) провести операцию в районе Рогачева (в настоящих условиях операцию в районе Гомеля при участии танков продолжать невозможно); 2) овладеть Великими Луками, причем главный удар наносить с юга (12-я дивизия должна наступать с севера).
   в. Наступление на Рославль протекало хорошо. После незначительного сопротивления противника пехота просто марширует.
   г. Можно рассчитывать, что удача наступления на Рославль облегчит положение у Ельни. Не сдавать Ельню ни в коем случае.
   д. Очевидно, кольцо окружения северо-восточнее Смоленска уже в течение нескольких дней имеет разрывы, через которые просачиваются не только люди, но и транспорт. После ликвидации этой окруженной группировки противника можно ожидать облегчения обстановки под Ельней.
   е. Положение на участке фронта 3-й танковой группы продолжает оставаться напряжённым вследствие задержки с подтягиванием сюда пехотных дивизий.
   ж. На переговорах с фюрером было отмечено, что Ельня должна быть удержана и что противник у Великих Лук должен быть уничтожен. В отношении района Рогачева ничего сказано не было.
   з. Гудериан считает, что его войска в своем теперешнем составе способны наступать, имея 50% укомплектованности. Гот полагает, что его войска способны наступать при 60% укомплектованности.
   и. Выводы фюрера содержали:
   1) обоснование причин, по которым он задерживает поставку войскам танков (он все же выделил 350 моторов для танков Т-III, не зная, что это уже сделало ОКХ; моторы будут доставляться на самолетах);
   2) уже известную точку зрения фюрера в отношении характера продолжения операций (он придает особое значение Ленинграду, а также захвату южных районов - уголь, железо, уничтожение воздушной базы противника в Крыму; овладению Москвой фюрер не придает никакого значения).
   С визитом явился майор Пфистер. Это сын нашего старого соседа на Гогенцоллернштрассе (в Мюнхене). В настоящее время он работает на железной дороге, где готовит молодых специалистов.
  
   ****
  
   Глава 4.
  
   К десяти вечера мы закончили совещаться. Командир решил, что в последний "спокойный" вечер надо дать возможность людям отдохнуть и собраться с мыслями. Вот только баню растопить не дал!
   Я сидел на завалинке и наслаждался одной из немногих, оставшихся у нас, сигаретой с вирджинским табаком.
   - Оставишь? - спросил Миша Соколов, устраиваясь рядом.
   - На.
   Пока я обдумывал, с чего начать разговор, танкист глубоко затянулся.
   - Мягкий какой! Трофейный? - спросил он, выпустив клубы дыма из носа.
   - Вроде того...
   - Антон, я что такое "либераст"?
   Я чуть не подпрыгнул от неожиданности.
   - Это ты откуда взял? - незаметно переведя дух, поинтересовался я у него.
   - Да вчера товарищ капитан какое-то взрывное устройство делал, а я товарища военврача искал. Ну, и когда зашёл, услышал, как он приговоривает: "Вот вам от меня подарочек будет либерасты общеевропейские!"
  
   - Ах, это, - я вздохнул с облегчением, - товарищ капитан маты так заменяет. У него, видишь ли, три дочки малых и сын, ну он и приучился.
   - Четверо? Силён, однако.
   - Ты ещё учти, что ему уже за пятьдесят, и он в командировках времени больше чем дома вот уже лет двадцать проводит.
   - Я и говорю - силен!
   - Миш, а я вас с Сёмой с собой забрать хочу. Ты как, не против?
   - А с чего мне быть против? Да мы и так, вроде, в вашем отряде, или нет?
   - Пока нет.
   - То есть? Я думал, что мы как Емельян или милиционер наш.
   - Нет. Вы - не как они. Вы пока - сбоку припёка были. Да и сейчас мы на вас смотреть будем - гожи вы нам или нет.
   - Товарищ старший лейтенант госбезопасности, - "Ну что у них за манера такая - чуть что навытяжку вставать?" - хочу официально попросить вас о включении меня в состав отряда. Вы не смотрите, что документов нет, всегда ж запросить можно, - голос Михаила стал умоляющим. - Мне бы только до рычагов снова добраться! А уж там я знаю, чем немцев порадовать!
   Мне, испорченному насквозь циничным в отношении к "высоким чуйствам" веком, иногда манера предков выражаться казалась каким-то театральным представлением, но прошедший месяц доказал, что, как правило, они в своих мыслях и чувствах искренни. И если заявления сбежавшего лейтенанта Сотникова в своё время чуть не вызвали у меня приступ смеха - настолько пафосными и чрезмерно воспренными они казались, то к словам Миши я отнёсся серьёзно.
   - Товарищ красноармеец Соколов, - ответил я, вставая, - вы приняты кандидатом в диверсионную группу. Разрешаю сесть.
   - Служу трудовому народу!
   - Похвально. Давай, Семёна найди, и приходите сюда через полчасика.
  
   Понежиться на завалинке мне так и не удалось - минут через пять нарисовался Шура-Два и, радостно ухмыляясь, сообщил, что наши бойцы наконец-то разыскали где-то кровать и ему нужна помощь в изготовлении "вьетнамских" противопехоток. Так что до прихода Миши с Семёном я упорно пилил трубки из кроватной спинки, а Саша нарезал из дощечки взрыватели. И только с приходом "кандидатов в члены" появилась возможность по армейскому обыкновению припахать молодых, а самому развалится в обнимку с гитарой на ворохе прошлогоднего сена.
   Под аккомпанемент ножовки и лучковой пилы начал наигрывать негромко какую-то тягучую и заунывную блюзовую тему. Что-то вроде "стенаний молодого негра о подружке, проданной злым плантатором злому плантатору в далёкий Новый Орлеан", но сам скоро заскучал. Тут бойцы закончили пилить и принялись стучать молотками.
   "О, это - по-нашему!" - я подхватил ритм и перешёл на рок-н-ролл.
   Заметив, что Соколов то и дело оборачивается на меня, прикрикнул на него:
   - Осторожней, по пальцу попадёшь! - и точно - спустя пару секунд после моего предупреждения Миша звезданул-таки себе по руке и, взвыв, принялся трясти ею в воздухе.
   - Шли бы вы на свежий воздух, товарищ старший лейтенант! Или сам давай работай, эль Марьячи ты наш! - накинулся на меня, возмущённый потерей трудового ресурса Бродяга
   - Всё, товарищ капитан, затыкаюсь и умолкаю навеки... - и, поставив гитару у стенки, я демонстративно понуро направился к двери.
   - Э, ты что? Птица-радива, куда пошёл? Погоди четверть часика, а только потом народ отвлекай.
   - Ну, раз я отвлекаю... - я встал в позу "гордого, но непонятого, Творца".
   - Тох, хорош кривляться.
   Я покладисто вернулся и забрал гитару.
   В дверь постучали.
   - Да, войдите, - Александр встал из-за стола.
   В сарай заглянул Зайцев:
   - Доброй ночи, товарищ капитан. И товарищ старший лейтенант, - добавил он, заметив меня.
   - И вам всего хорошего, - ответил Бродяга несколько недовольным тоном, подразумевавшим, что он сейчас занят и хотел бы побыстрее вернуться к своим делам.
   - Извините, что отрываю, но товарищ майор сказал, чтобы вы дали мне образец "вьетнамки", хоть я и не знаю, что это такое...
   - А, - протянул Саша, - входи. Мы как раз их сейчас и делаем. Вот. - И он протянул Зайцеву мину, которую собирал перед приходом последнего.
   Тот повертел в руках детали и изумлённо посмотрел на Бродягу:
   - Но это трубочка, как я понимаю, от кровати и кусочек дощечки с гвоздём! А где же мина?
   - Миша, выскочи во двор и гаркни: "Проверочный!" - обратился наш начштаба к Соколову.
   После того, как его приказание было выполнено, и танкист вернулся, Саша снова обратился к Зайцеву:
   - А теперь, старлей, смотри и учись!
   Щепкой провертев в земляном полу отверстие глубиной сантиметров в пять, он положил на дно деревяшку с гвоздиком, затем аккуратно поставил трубочку, и, взяв со стола винтовочный патрон, опустил его внутрь трубки.
   - Готово!
   Зайцев с удивлением наблюдал за всеми этими манипуляциями. Было заметно, что он всё равно не понимает происходящего, а вот Михаил и Семён соображали быстрее:
   - Товарищ капитан, - как старший по званию, Семён, решился прервать разговор командиров, - если теперь наступить патрон выстрели, верно?
   - Точно так, - и Саша, присыпав мину землёй, взял небольшую дощечку, положил её сверху.
   - Внимание! - и Бродяга наступил на край дощечки.
   Грянул выстрел! И на нас посыпался какой-то мусор с пробитой пулей крыши сарая.
   - Понятно теперь? - на старшего лейтенанта было больно смотреть.
   Слово снова взял Семён:
   - Товарищ капитан, а если не сработает?
   - Один раз не сработает, в другой повезёт. Тут главное - дешевизна. Во Вьетнаме этим и руководствовались. Стоит копейки, а по тропинке хрен пройдёшь. Да и бамбук у них там.
   - А Вьетнам, это где? - спросил Приходько.
   - Это туземное название Французского Индокитая, - как более подкованный в местных реалиях пришёл я на помощь Александру.
  
  
   ***
  
   Отпустив вперёд новичков и Зайцева, мы с Шурой пошли вслед за ними к дому.
   - Спасибо тебе, Тошка, что с Вьетнамом выручил. Заносит меня иногда, - неожиданно сказал Бродяга.
   - Да не за что... Саш, я вот чего спросить-то хотел...
   - Ну?
   - А жетоны, что мы у зондеркомандовских забрали, они что значат?
   - О, это крутые вещички, при грамотном, естественно, подходе. Нам, когда на курсах лекции читали, их приводили как пример "бесконтрольного контроля".
   - Это как?
   - Жетоны эти - и удостоверение личности, так сказать, "на предъявителя", и одновременно, оперативный значок.
   - Как бляха у гаишников, да?
   - Верно. Предъявление жетона означает, что сотрудник выполняет оперативное задание. Но ребята из СД жетончики и просто так показывали. Вместо удостоверений.
   - Вроде того, что у нас милиционеры ксиву вместо паспорта в железнодорожную кассу суют?
   - Точно, но при этом учти, что любому сотруднику любой службы, в случае если он своими действиями "засвечивал" кого-нибудь из "ребят Гейдриха", вставляли такооой пистон, что никто предпочитал с ними не связываться.
   - А как же гестапо или гээфпэшники? Они что вражеских агентов не ловили.
   - Ну, у немцев в армии сотрудники СД были при любом штабе с корпусного уровня и выше, на оккупированной территории - в каждом гебитскомиссариате, плюс резидентуры в городах стратегического значения. При любой потере жетона его искали до последнего, потому мы и трупы всех эсэсманов старше унтера и похоронили в болоте. Помнишь, сколько их всего было?
   - Четырнадцать, - не задумываясь, ответил я, поскольку сам эти трупы и обыскивал как человек, разбирающийся в эсэсовских знаках различия.
   - А жетонов мы сколько нашли?
   - Четыре.
   - Пять. Я ещё один у них в штабе нашёл на столе. Я думаю, через пару-тройку дней они бросят искать жетоны и их владельцев, после чего номера жетонов внесут в список недействительных. Орднунг, знаешь ли.
   - А почему три дня?
   - Ну, я ориентируюсь на худший для нас вариант. Может и пять дней пройти, и неделя.
   - А что потом?
   - При смерти сотрудника и подтверждённой утрате жетона и документов очертят круг, в котором будут уделять особое внимание лицам, предъявляющим "опознавалки" Службы Безопасности.
   - То есть нас за задницу могут легко взять?
   - Неа. Утрутся! К примеру, вы сколько раз жетончиками мух отгоняли за последние три дня?
   - Я два раза и Алик три или четыре. Я точно не отследил один раз. Хотя, вроде, гауптман тот быстро смылся.
   - Вот видишь. И права никто не качал, так?
   - Вообще никто, даже фельджандармы.
   - А это потому, что если на территории дороги даже и объявили усиленный режим, то немцы поступили бы так: один отъехал бы, не привлекая внимания, к вам, предъявившим жетон, и остался бы "пасти" издалека, второй помчался бы в Минск или Слуцк за сотрудником СД. В городе - доклад куратору, тот проверяет по линии третьего и седьмого департаментов, и, при отрицательном результате, едет лично (с "лучшими друзьями" из гестапо или абвера).
   - Логично.
   - А то! Я инструкцию сам читал. В переводе, конечно. И ещё учти, что некоторое количество "вольных стрелков" "немецкой безпеки", работало под прикрытием. Причём с "шифровкой" на самом высоком уровне - определить, где они могут оказаться в настоящее время, не взялся бы и Нострадамус, не говоря уже о Глобе. - И Саша довольно ухмыльнулся, мол, "вот какую "крышу" мы себе смастерили"!
   Я его восторги разделял в полной мере, но по врождённой въедливости, всё равно спросил:
   - А местный эсдэшник нас бы арестовал?
   - Ещё раз повторю, сотрудник спецслужб рейха, предъявивший вместо документов служебный жетон, по умолчанию считается выполняющим специальное задание. Причём не важно, по какой причине, Антон. Профилактика, разработка или ещё что - не важно! И его ЗАПРЕЩЕНО, - Саша голосом выделил последнее слово, - "светить"! И, даже при наличии не то что подозрений, но и доказательств, сотрудники ГФП и фельджандармерии или полиции порядка, не говоря уже о криминальной, НЕ ИМЕЮТ ПРАВА арестовывать или задерживать сотрудника СД!
   - Саш, так про "смежников" я понял, мне про "своих" непонятно.
   - А вообще, арест сотрудника Службы Безопасности мог быть инициирован только двумя чинами в рейхе - Гитлером и Мюллером. Руководители самой СД, других департаментов РСХА и любые чины СС такого права не имеют!
   - Это что же, мы неприкасаемые теперь?
   - Пока жетоны не светанут - практически да. Да и потом они нам пригодятся. Ладно, пошли в дом - народ музЫки жаждет...
   - Ага. Саш, а как ты думаешь, кто вместо Гиммлера будет, если у нас всё получится? Гейдрих?
   Бродяга задумчиво потеребил мочку уха:
   - Да они скорее Эрнста сделают рейхсфюрером, чем Рейнхарда!
   - Ты Кальтенбруннера имеешь в виду? - спросил я, подразумевая памятного по "Мгновениям" реального начальника РСХА, сменившего на этом посту убиенного чешскими подпольщиками Гейдриха.
   - Нет, Тельмана.
   Услышав фамилию вождя немецких коммунистов я вначале опешил, но потом понял, что Саша пошутил:
   - Не, а без шуток?
   - А хрен его знает - там такой клубок. Но Гейдрих СС руководить точно не будет - Борман не даст. Ну всё, хватит уже высокомудростей, пошли веселиться!
  
   ***
  
  
   "Приложение N4 к следственному делу 123/VII-1941
   Совершенно секретно
   Протокол судебно-медицинской экспертизы.
   При обследовании тел, обнаруженных следственной группой на территории Филиала N2 учреждения N 341, криминальассистантом доктором Штальзаксеном установлено, что большая часть (48 человек) погибла в результате огнестрельных ранений, а часть (17 человек) имеет повреждения, нанесённые клинковым и ударно-дробящим холодным оружием, остальные тела травматических повреждений не имеют.
   Из 75 тел, эксгумированых из захоронений 47 одеты в форму противника, а остальные или раздеты или одеты в нижнее бельё. Никаких документов вермахта или личных жетонов на телах не найдено.
   Из-за того, что эксгумация была проведена как минимум спустя 3 дня после захоронения, установить точные дату и время смерти не представляется возможным. Я считаю, что захоронения, как и убийство происходили в интервале примерно двух недель, но в дальнейшем могилы были вскрыты и к ним добавлены новые тела.
   Часть тел имеет множественные ранения: так на одном я насчитал 5 огнестрельных ранений, а на другом 18 колото-резаных ран.
   Описания всех тел прилагаются.
  
   12 августа 1941 года
   Криминальассистант доктор медико-биологических наук Штальзаксен."
  
   ***
  
   "Из дневника генерал-полковника Гальдера, начальника ОКХ
  
   10 августа 1941 года. 50-й день войны
   Обстановка определяется тремя моментами:
   Войска группы армий "Север" перешли в наступление в направлении на Новгород и Лугу, встречая сильное сопротивление противника.
   На фронте группы армий "Центр" 24-й танковый корпус сильно измотан и пока не смог разорвать контакт с противником. Пока удалость вывести небольшие подразделения, утратившие материальную часть. После отдыха, командование группы Армий планирует пополнить за счёт них другие части. Пехотные части 9-ой Армии продвинулись вперёд незначительно и не смогли отсечь части противника от подвижных соединений. Командование группы армий всё ещё продолжает подготовку к вводу в бой остальные корпуса, предназначенные для этой операции.
   Противник продолжает усиливать нажим на подразделения 2 ТГ и 2-ой армии. Очень плохая ситуация с боеприпасами. С топливом - удовлетворительная. С продовольствием - хорошая.
   С фронта группы армий "Юг" доносят о значительном обострении обстановки на северном фланге группы армий (6-я армия). Наряду с действиями группы противника у Богуслава, состоящей из одной танковой, двух кавалерийских и трех стрелковых дивизий (они входят в состав уже известной нам 26-й русской армии), противник у Триполья предпринял попытку переправы через Днепр. Одновременно он значительно усилил сопротивление на участке наших 29-го и 55-го армейских корпусов, находящихся на подступах к Киевскому укрепленному району. Отмечено усиление деятельности тяжелой артиллерии противника! Выявлены железнодорожные перевозки противника от Полтавы на Киев и от Чернигова на Овруч.
   Командование группы армий "Юг" считает, что противник наступлением через Днепр из Киева и наступлением из района Овруча намерен разгромить северный фланг группы армий. Этим попыткам противника измученная немецкая пехота не сможет противопоставить решительных наступательных действий.
   В связи с этим командование группы армий отдало приказ о временной приостановке наступления на Киев и о временном переходе к обороне 6-й армии на достигнутых рубежах. 6-я армия должна перегруппировать свои войска и с подходом частей танковой группы и соединений из состава 17-й армии начать наступление с задачей уничтожить противостоящего ей противника в районе западнее Днепра.
   Группа армий "Юг" требует передачи ей 2-й танковой дивизии, а также скорейшего наступления частей группы армий "Центр" из района Гомеля. В ответ на это можно только сказать, что железнодорожные переброски противника, рассматривавшиеся нами ранее как подтягивание новых сил, в действительности являются не чем иным, как отводом войск противника из района Коростеня через Днепр на восток и юго-восток.
   Следует обратить внимание на то, что в отличие от южного фланга, где противник прекращает сопротивление и, по-видимому, стремится отойти на восток, на центральном участке фронта группы армий создалась невыгодная для нас обстановка, а на северном фланге группы армий наши войска несут большие потери. 6-я армия неверно сгруппировала свои войска, не эшелонировав их достаточно в глубину. Однако кризис еще не наступил, и пока нет никаких признаков его возникновения.
   11.30 - Переговоры с Зоденштерном (группа армий "Юг"):
   Зоденштерн заявляет, что причиной внезапного изменения оценки обстановки является не столько изменение положения противника, сколько изменение оценки боеспособности наших войск. В данный момент наши войска сильно измотаны и несут большие потери. Войска юго-восточного фланга добились оперативной свободы действий в отличие от войск северного фланга. Напряженное положение на северном фланге может быть облегчено только посредством перегруппировки частей и подтягивания новых сил.
   Из этого я делаю вывод, что создавшееся положение нельзя изменить половинчатыми мерами. Необходимо перебросить на северный фланг и оставить там один танковый корпус, поскольку в этом случае Рейхенау, обретшему свободу действий, вновь потребуются моторизованные соединения для прикрытия своего фланга. В противном случае в будущем, как и до сих пор, его пехота будет вынуждена отвлекаться и растягиваться на бескрайних просторах, создавая фланговое прикрытие, чем будет постоянно ослабляться ударная сила его войск на направлении главного, удара, наносимого фронтально.
   Главком ставит на обсуждение вопрос о том, не следует ли передать задачу по ликвидации прорыва противника у Богуслава 17-й армии, освободив от этого 6-ю армию. На юге наши войска должны вскоре захватить Одессу, благодаря чему здесь высвободится часть сил. Оккупация захваченных районов должна быть возложена на румын. Бои за Николаев должны быть наконец закончены.
   В заключение я вел переговоры с Хойзингером, которому я передал содержание моей беседы с Зоденштерном.
   Майор Писториус (оперативный отдел) докладывает о своей поездке на левый фланг 9-й армии (Великие Луки). Войска группы Шуберта (23-й и 50-й армейский корпуса) перешли к обороне. Они не в состоянии вести наступательные бои впредь до подтягивания новых сил и, особенно - организацией снабжения.
   Майор Писториус очень хвалит 110-ю и 86-ю дивизии. Он признает также хорошей и 206-ю дивизию, однако замечает, что эта дивизия, входящая в состав дивизий старой 3-й линии, укомплектована хуже, чем упомянутые первые две дивизии.
   Общая обстановка на фронте 9-й армии напряженная. Удержание занимаемого теперь рубежа будет означать не экономию сил, а, наоборот, увеличенный их расход.
   Далее он докладывает о боевых действиях на участках 251-й и 253-й дивизий. Здесь были допущены, по-видимому, тактические ошибки. Кроме того, имели место и панические настроения. Как ни странно, эти настроения наблюдались гораздо сильнее у командования 50-го армейского корпуса, чем у войск.
   Значительные затруднения с доставкой снабжения планируют решить за счёт местных ресурсов. К сожалению, к запасным частям и боепитанию это неприменимо. (Рассмотреть возможность снабжения по воздуху или водным транспортом.)
   Генерал Вагнер и генерал Якоб докладывают свои соображения о строительстве транзитных дорог. Мы не можем в тылу каждой армии прокладывать дорогу, соединяющую ее с родиной. Напротив, мы должны, учитывая в каждом отдельном случае сложившуюся обстановку, ограничить свою задачу прокладкой одной или двух дорог в тылу каждой группы армий.
   В тылу группы армий "Юг" необходимо проложить две такие дороги, в тылах остальных двух групп армий достаточно будет иметь по одной такой дороге. В этом вопросе необходимо проконсультироваться с начальником военно-транспортной службы.
   Полковник Цильберг вместе с Радке докладывают о недовольстве, которое вызвано поведением дивизии СС "Мертвая голова". Это сообщение Цильберга и Радке является обычной точкой зрения офицеров генерального штаба. Само дело не имеет большого значения, и его следует передать на рассмотрение соответствующих инстанций.
   Полковник Цильберг: О замещении должностей. О результатах поездки в 12-й корпус (начальник оперативного отделения штаба 31-й пехотной дивизии майор Ульрих), предпринятой по моему заданию."
  
   ***
  
   В доме, освещённом парой керосиновых ламп, уже собрались все наши, только Дымов проверял посты да Люк пока мылся в бане. В качестве гостей присутствовали Зайцев и его зам - старший сержант госбезопасности со звучной фамилией Горгорадзе. Пока новички помогали Несвидову собирать на стол, Фермера, Бродяги проводил последнее совещание с "союзниками". Увидев нас с Бродягой, он указал на лавку рядом с собой.
   - ... завтра, крайний срок - послезавтра, вы, товарищ Зайцев, должны увести отряд из этого района. Детали, сами понимаете, я вам раскрывать не могу, но боюсь, вы можете попасть под раздачу.
   - Товарыщ майор, - с сильным акцентом начал Горгорадзе, - ми понимаэм високий статус вашэй группы, но бэз приказа мы нэ можэм смэнит место дислокацыы.
   - Вам, товарищ старший сержант, слова пока не давали! - осадил горца Саша. - Но, если вам так хочется пропадать ни за грош, неволить вас я не могу. Оставайтесь. Но где гарантии, что вы все погибните? А вдруг вы, товарищ старший сержант, попадёте в руки СД или гестапо... - и в руках у Фермера появился ТТ. Почти тут же ствол обнажил и Бродяга. Точнее - два ствола. Я вначале обалдел, но, заметив, что Шура-два мне подмигнул, понял что, очевидно, наши командиры разыграли заранее обусловленную сцену.
   Лица гостей побледнели. Зайцев несколько раз беззвучно открыл и закрыл рот, силясь сказать хоть что-нибудь.
   - Видишь, старшой, есть и простое решение проблемы!
   - Но... но... мы... мы же свои, - пролепетал, наконец, Зайцев.
   - И что, мне из-за этого операцию, над которой три у п р а в л е н и я пыхтели-горбатились, под угрозу срыва ставить? - строго спросил наш командир. - Ежели вы русских слов не понимает, к тому же исходящих от старшего по званию и должности?
   - Я, - тут Зайцев громко икнул, - я... я... - наконец он справился с непослушными губами, - я немедленно отдам приказ.
   - Ты что, товарищ старший лейтенант, не только тупой, но и глухой? - поинтересовался из-за его спины Бродяга. - Сказано тебе, "завтра", значит что? Значит завтра, а не "немедленно"!
   Интересно, что Горгорадзе, хоть и изрядно струхнувший, вел себя не в пример достойнее старлея. Пару раз посмотрев, на то, как Бродяга обращается с "пестиками", лишних движений старший сержант не делал и к кобуре не тянулся.
   - Товарыщ майор, разрешите обратитса?
   - Да, обращайтесь, - скорчив недовольную мину, ответил Фермер.
   - Товарыщ майор, мы жэ нэ зналы. Вы из централного аппарата, а мы - по линыи Белоруссиы. И нам ныкаких указаный нэ поступало!
   - Я понимаю, что не поступало, - и Саша сделал знак Бродяге опустить стволы, - но вот он я перед вами сижу. Полномочия мои, как я понимаю, Москва подтвердила. Так что ж вы Ваньку-то валяете? - голос командира был полон начальственного гнева.
   - Извынытэ, товарыщ майор госбезопасносты...
   - Ну ничего, я Цанаве расскажу, как его люди работают... - очень к месту вспомнил Саша фамилию начальника НКВД БССР.
   Губы Зайцева снова задрожали, а вот сержант спросил:
   - А причём тут Лаврентий Николаевич?
   - Товарищ Горгорадзе, вы за дураков нас не держите! Или Лаврентий Ф о м и ч про вашу группу и не знает, а знает Генрих Алоизович, а?
   Непростой сержант нервно сглотнул, но лицо постарался сохранить:
   - Это какой Генрих Алоизович?
   - Тот самый, по фамилии Мюллер... - и Бродяга сделал многозначительную паузу.
   - Всё-всё-всё, - быстро сказал Горгорадзе, - и жестом показал, что он больше не будет. - Товарыщ капытан, я жэ не выноват, что у вас свое начальство, а у мэня свое. Накладочка вышла.
   - Сержант, а тебе из-за накладочки охота червей кормить, а? Ваши заходы с подковырками для ясель хороши! Да, мать вашу...
   - Сергеич, охолони маленько. Товарищи осознали всю глубину своего падения, - перебил старого чекиста Фермер. - Осознали ведь? - и Саша испытующе посмотрел сначала в глаза сержанту, а затем и Зайцеву. Дождавшись утвердительных кивков, он откинулся на спинку стула:
   - Ну, так и порешим. Завтра к вечеру вам надо быть отсюда километрах... А, чем дальше, тем лучше! А теперь давайте ужинать!
  
   У рукомойника я поинтересовался у Бродяги, чего это они решили так "прессануть" гостей?
   - Тох, понимаешь, нам надо, чтобы они действительно смылись, потому что если их не дай бог, немцы поймают и привяжут к акции - мы тогда точно отсюда не вырвемся. За одни рации размером с пачку папирос нас ловить будут до Урала, а то и до Алтая.
   - И что, ты думаешь, после обещания пожаловаться Цанаве они послушаются?
   - Да. Я нашу систему хорошо знаю: свои страшнее чужих.
  
   ... Ужин прошёл в несколько напряжённой атмосфере: мы, стесняясь чужих, не балагурили, а чужие, запуганные сверх меры, старались сидеть молча. Когда все допили чай, Фермер кивнул мне:
   - А теперь товарищи, давайте музыку послушаем. Товарищ старший лейтенант, спойте что-нибудь душевное.
   Пришлось подчиниться.
  
  
   Взгляд со стороны. Тотен.
   Что-то голова у меня сильно болеть стала. Док говорит - от нервных нагрузок и рекомендует бухать побольше. Днём ещё ничего, а вот ночью, когда над трофейными документами сижу - иногда чуть не плачу, до того виски ломит. И даже некоторые маленькие привилегии штабного работника положения не спасали. Ну и что с того, что я иногда тайком слушал эмпэтришки, хранящиеся у меня в телефоне, если из-за головных болей заснуть не получается? Анальгетиков съел уже уйму. Хорошо еще, что аптечка, как всегда, наполнялась не в таблеточном исчислении, а пачками. "Визин" кончается, что крайне огорчительно. Ну ничего, скоро все должно пройти. Вот начнём драпать, и не до размышлений станет. А сейчас командир попросил ещё одну папочку просмотреть и самые интересные места на русский перевести. Давно я так в рукописи не упражнялся, с института, пожалуй. "Писчая мозоль" появилась снова. Правда, каракули разборчивее не стали, может стенографистку у Саши попросить? Сейчас точно не даст, а вот если где на более-менее постоянной основе встанем, то и штабной аппарат можно будет расширять. Дело за малым - до этой поры прекрасной дожить.
  
   Стычку с гостями я воспринял совершенно спокойно. Спасибо Фермеру - предупредил о своих планах. А вот Антон, похоже, растерялся, мне даже забавно было смотреть на его округлившиеся глаза и отвисшую челюсть, когда командиры наши, потрясая пистолетами, союзников запугивали. Но потом, Тоха, надо отдать ему должное, быстро врубился и даже немного подыграл. Сурово хмурил брови и "жёг" сердитым взглядом оппонентов.
   Когда конфликт подошёл к логическому завершению, и парни из НКВД больше оправдывались, чем пытались настоять на своём, Фермер поручил моему другу важную задачу - поработать "эмоциональным буфером".
   Отложив в сторону папку, я приготовился слушать. Записи записями, а "живая" музыка лучше. К тому же репертуар Тошка подбирал что надо, а в телефоне у меня только "Раммштайн" и "Металлика", а от немецкого меня и так тошнит уже.
   Вот наш "медиа-плеер" устроился поудобнее на табурете, поставил левую ногу на чурбачок и взял первый аккорд:
  
   Здесь птицы не поют, деревья не растут,
   И только мы к плечу плечо врастаем в землю тут.
  
   Начал он негромко, но постепенно голос певца заполнил всю комнату:
   Горит и кружится планета,
   Над нашей Родиною дым,
   И значит, нам нужна одна победа,
   Одна на всех, мы за ценой не постоим,
   Одна на всех, мы за ценой не постоим.
  
   "Молодец, Тоха! Хорошую песню подобрал!" - думал я, глядя на лица слушателей. Даже "наши" приободрились, не то что новички и гости.
  
   Нас ждёт огонь смертельный
   И все ж бессилен он,
   Сомненья прочь, уходит в ночь отдельный
   Десятый наш десантный батальон,
   Десятый наш десантный батальон...
  
   Лишь только бой угас, звучит другой приказ,
   И почтальон сойдет с ума разыскивая нас.
   Взлетает красная ракета,
   Бьет пулемёт неутомим,
   И значит, нам нужна одна победа,
   Одна на всех, мы за ценой не постоим,
   Одна на всех, мы за ценой не постоим.
  
   Когда песня закончилась, слушатели разразились "бурными аплодисментами" - долго, но практически беззвучно хлопали. Пример подал наш командир - он широко размахивался, но ладони сводил вместе практически без звука.
   А затем Тошка, совершенно неожиданно для меня спел любэшного "Комбата", только непривычно камерно, не срываясь на припеве в крики и скандирование, а негромко и протяжно.
  
   На войне, как на войне:
   Патроны, водка, махорка в цене,
   А на войне нелегкий труд,
   А сам стреляй, а то убьют.
   А на войне, как на войне,
   Подруга, вспомни обо мне.
   А на войне неровен час,
   А может мы, а может нас.
  
   И надоевшие в своё время до зубовного скрежета слова воспринимались совсем-совсем иначе:
   Комбат-батяня, батяня-комбат,
   Ты сердце не прятал за спины ребят.
   Летят самолеты, и танки горят,
   Так бьет, йо, комбат, йо, комбат.
  
   А может, это не Тохина манера исполнения сказывалось, а то, что я уже начал понимать, что значит закрыть собою друга в бою, и то, как важна она, эта самая цигарка, скуренная "впополам". И, хоть я ещё не видел горящих танков и не слышал матерно-грозного клича наступающей русской пехоты, старая песня из будущего что-то такое во мне задела.
  
   А на войне, как на войне:
   Солдаты видят мамку во сне,
   А на войне, да то оно,
   А все серьезней, чем в кино.
   Да, война, война, война -
   Дурная тетка, стерва - она.
   Эх, война, война идет,
   А пацана девчонка ждет.
  
   Стараясь отвлечься от накативших на меня переживаний, я принялся украдкой наблюдать за остальными. Вот привалился к стене весельчак Миша Соколов и не замечает слёз, струящихся по щекам, горный мачо Горгорадзе слушает, открыв рот, а старлей Зайцев спрятал лицо в ладони. И понимание того, что не меня одного, как говориться, пробрало, породило новое, странное чувство! Какого-то единства со всеми, находящимися в комнате. И ещё с сотнями и тысячами тех, кто сейчас сидит в окопах, идёт по дорогам, пробирается через леса... Со всеми теми, кто защищает сейчас нашу Родину.
  
   Во время последнего куплета в дом вошёл Люк и присел на корточки у стены. Когда Антон закончил песню, Саша попросил:
   - А "и на рассвете..." споёшь?
   Арт кивнул и заиграл вступление. "Чёрт, что-то знакомое, но что?" - слёту я определить не смог:
   Третьи сутки в пути, ветер, камни, дожди,
   Всё вперёд и вперёд, рота прёт наша, прёт
   Третьи сутки в пути, слышь, браток, не грусти
   Ведь приказ есть приказ, знает каждый из нас.
  
   "О нет! - дошло до меня, - как местным объяснить слова "солдат", "гвардейский"?" - заполошно подумал я.
  
   Напишите письмецо, нет его дороже для бойцов,
   Напишите пару слов вы девчата для своих пацанов.
  
   И на рассвете вперёд уходит рота солдат
   Уходит, чтоб победить и чтобы не умирать
   Ты дай им там прикурить, товарищ старший сержант
   Я верю в душу твою солдат, солдат, солдат
  
   И действительно, после припева наши гэбэшники оживились, а старший сержант даже что-то спросил у нашего командира. Но Фермер своих в обиду не даст! После его тихого ответа щёки у "сына гор" заполыхали так, что это было заметно даже при свете керосиновых ламп.
   Потом Антон, чтобы отвлечь народ и дать отдохнуть горлу, сыграл несколько весёлых композиций - от "Цыганочки" до эстрадных шлягеров.
   Гости тихо фигели от этого попурри, пока, наконец, тихо сидевший в углу Док, не заявил:
   - Антон, а сыграй ту... Ну, про музыканта... Которую ты в Барселоне выучил... - добавил Серёга, видя, что наш маэстро не въезжает.
   - Эту? - и он сыграл вступление к песне, которую Бандерас в "Отчаянном" пел.
   - Во, точно! Но дай мне буквально минуту, окей? - и Серёжка вытащил из-за спины небольшой свёрток. - Вот, товарищ лейтенант, - сказал он, встав и подойдя в Зайцеву. - Мощнейшее оружие в умелых руках!
   Лейтенант осторожно, словно и в правду там была бомба, развернул свёрток и поднял удивлённые глаза на Дока:
   - Но это же бумаги?!
   - Правильно, товарищ лейтенант, это - листовки и плакаты. Сам писал! - и Кураев горделиво ударил себя кулаком в грудь. Да уж, если Доку приспичит покуражиться - туши свет!
   Зайцев тем временем протянул пару листовок своему сержанту.
   - Э, слюшай, зыдесь нэ по-русски!
   - Правильно, товарищ Горгорадзе! Это мощнейшее оружие против нашего врага. Мне кажется, что через пару недель вам надо будет начать их развешивать на видных местах. Перекрёстках, колодцах. Оставлять на местах акций. Я всё верно говорю, товарищ майор? - и Серёга посмотрел в сторону командира.
   Тот одобрительно кивнул.
   Всё-таки у Дока талант шоумена - это точно. Я тихо балдел, как он переключил внимание с Антона на себя и как удачно момент выбрал. Молодчина!
   - Если вам, товарищи, не понятно, что в этих прокламациях написано, то после концерта, товарищ сержант госбезопасности вам переведёт, - и он показал на меня. - А теперь! Маэстро, прошу! - это уже Антону.
  
   Soy un hombre muy honrado,
   Que me gusta lo mejor
   Las mujeres no me faltan,
   Ni el dinero, ni el amor
  
   Разухабистая и красивая мексиканская песенка была такой приятной неожиданностью, что все "наши" невольно заслушались, а "гости", которым удачный Серёгин конферанс объяснил иноземность песни, просто слушали весёлую мелодию и незнакомые слова:
  
   Jineteando en mi caballo
   Por la sierra yo me voy
   Las estrellas y la luna
   Ellas me dicen donde voy
  
   Ay, ay, ay, ay,
   Ay, ay mi amor
   Ay, mi morena,
   De mi corazon
  
   Me gusta tocar guitarra
   Me gusta cantar el sol
   Un mariachi me acompana
   Cuando canto mi cancion
   Me gusta tomar mis copas
   Aguardiente es lo mejor
   Tambien el tequila blanco
   Con su sal le da sabor
  
   Во время второго куплета я заметил даже, что Горгорадзе притопывает ногой в такт музыке!
  
  
   Глава 5.
  

Барановичи, 13 августа 1941 года

   Личный штаб рейхсфюрера,
   Барановичи
   234/0941
  
   Секретно!
   Государственной важности.
  
   Начальникам Специальных команд A, B, C, D;
   Начальникам групп Службы безопасности;
   Командирам подразделений Войск СС.
  
   Об улучшении методов противодействия большевизму и саботажу.
  
   Я требую всемерно активизировать борьбу с большевистскими бандитами и агентурой!
   Максимально используйте превентивные меры, не отдавая инициативу в руки противнику.
   По получении этого приказа считать любое гражданское или иное лицо вероятным агентом противника.
   Требую обратить внимание на лиц, подлежащих немедленному перемещению!
   Отчёты о планируемых действиях предоставить в мой штаб в двухдневный срок.
  
   Хайль Гитлер!
  
   Генрих Гиммлер
   Рейхсфюрер СС и начальник Германской полиции.
  
  

Фирма "И. А. Топф и сыновья"

Машиностроительный и приборостроительный завод

   Эрфурт, 14 августа 1941 г.
   Рейхсфюреру СС,
   начальнику германской полиции
   Главный отдел бюджета и строительства
   Строительное управление СС Маутхаузен
   Маутхаузен на Верхнем Дунае
   На Ваше письмо от 9 июля 1941 г.

К р е м а ц и о н н ы е печи

   В дополнение к нашему предыдущему письму пересылаем в соответствии с высказанным Вами пожеланием инструкцию по обслуживанию печей в трех экземплярах и просим поместить один из них на видном месте у печей. Два других Вы можете приложить к документации.
   В кремационных двойных муфельных печах Топф, работающих на коксе, в течение примерно 10 часов может быть произведена кремация 30-35 трупов. Упомянутое число трупов может сжигаться ежедневно, не вызывая перегрузки печи. Не беда, если по условиям производства кремация будет производиться беспрерывно днем и ночью. Фактом является то, что огнеупорные детали сохраняются дольше, если в печи постоянно поддерживается одинаковая температура.
   Надеемся, что вышеприведенные разъяснения окажутся Вам полезными, и позволим себе почтеннейше приветствовать Вас.
   Хайль Гитлер!
   По доверенности
   "И. А. Топф и сыновья"
   (подпись)
  
  
   Советское информационное бюро

Утреннее сообщение 13 августа

   В течение ночи на 13 августа на фронтах ничего существенного не произошло.
   Наша авиация во взаимодействии с наземными войсками наносила удары по мотомехчастям, пехоте противника и по его аэродромам.
  

Совершенно секретно.

   Государственный Комитет Обороны
   Постановление N ГКО-460сс от 11 августа 1941 года
   Москва, Кремль.

О порядке ареста военнослужащих.

   Установить следующий порядок ареста военнослужащих:
   1. Красноармейцы и младший начсостав арестовываются по согласованию с военным прокурором дивизии.
   2. Аресты лиц среднего начсостава производятся по согласованию с командованием дивизии и дивизионным прокурором.
   3. Аресты лиц старшего начсостава производятся по согласованию с Военным советом армии (военного округа).
   4. Порядок ареста лиц высшего начсостава остается прежний (с санкции НКО).
   В случае крайней необходимости особые органы могут производить задержание лиц среднего и старшего начсостава, с последующим согласованием ареста с командованием и прокуратурой.
   Председатель Государственного Комитета Обороны И.Сталин.
  
  
   ***
  
   "Утро туманное, утро седое..." - строчка вертелась в голове, словно проигрыватель заклинило на одной канавке. Вертелась уже минут тридцать. За это время я, волоча на горбу немаленькую и ни разу не лёгкую мину, прополз уже половину расстояния до моста. Что-то в последнее время наглости у меня поубавилось - ещё неделю назад я бы, экономя силы, к мосту просто прошёл. А теперь вот ползу. Точнее - ползём. Правда, танкисты ползают хуже, чем танки. С пару минут понаблюдав, как Миша пытается перемещаться на брюхе, постоянно роняя то "сидор" с барахлом, то винтовку, я в приказном порядке посадил его в кусты и велел наблюдать за подходами. Он смутился и пообещал, что обязательно научится хорошо ползать. Зря я, конечно, на него наехал. Ведь представить, что ему, заслуженному мехводу, в совершенстве освоившему и "бэтэшку" и "двадцать шестой" и, даже новейший Т-34, придётся как простой "махре" ползать на брюхе, он не смог бы полгода назад и в страшном сне. Сплошное уважение к сверхсрочнику-профессионалу.
   Ну, хватит лирики, до моста уже полсотни метров.
   Прикорнув за чахлыми кустиками, я достал карманный бинокль.
   "Так, судя по всему, немцы урок выучили, - мелькнула в голове мысль. - Ещё пару недель назад такой незначительный мостик охраняло хорошо если отделение, а то и вообще - поставили бы по часовому с каждой стороны".
   Сейчас же я насчитал девять человек. И это - только в бодрствующей смене! Даром, что до Минска отсюда двадцать камэ, а почти взвод на охрану отправили, причём, насколько я смог разглядеть в оптику, не тыловиков великовозрастных, а молодых зольдатиков, в самом соку. Что, с одной стороны, не может не радовать, а с другой - здесь и сейчас, лично мне, добавляет проблем. Радует, естественно тем, что они, молодые здоровые лбы не идут сейчас к Гомелю или Витебску, а сторожат эти самые "три бревна, два кола" глубоко в тылу. Огорчает же то, что там, где тридцати- или сорокалетний вояка за наградами не рвётся - ему бы вздремнуть по холодку, а вот молодой и рьяный питомец гитлерюгенда спички в глаза вставит, но "бандитского комиссара" высмотрит!
   Но периметр забором или колючкой вы, господа нехорошие, обнести забыли, а туман сегодня плотненький...
  
   ... Хорошо, что мостик тут чахлый - полутора пудов тротила за глаза хватит, чтобы снести его на фиг. И будем надеяться, что тиканья простых деревенских ходиков, бдительные часовые не услышат. Зря, что ли, они в ватное одеяло завёрнуты? Собственно мина потому такая тяжёлая и получилась, что Бродяга хитростей всяких понавертел. Сработать она должна через строго определённый промежуток времени, но, если какой-нибудь шибко глазастый немец заметит наш "подарок" и решит что-нибудь с ним сделать, то мне жаль того немца. Спец, конечно, разберётся, но мы надеялись, что такового поблизости не окажется.
   Так, вроде всё тихо, никто в мою сторону не пялится, а потому поползу я себе вперёд, накидочкой маскировочной укрывшись.
   Как там у Маршака было? "Шаг - остановка, другой - остановка... по хрену мне, что у немца винтовка..."? Отставить неуместное стихоплётство! Так и здесь, только "шаг" на "ползок", ну, или на "метр" заменить. Хотя метр вряд ли, полметра. Метр в минуту - хорошая скорость для такой ситуации, а я её превысил раза в два. "Ага, перехватит тебя сейчас "ГАИ для пластунов", тогда штрафом не отделаешься - мигом права на жизнь лишат!" - интонации у внутреннего голоса были стервозно-мерзкими, а я очень такие интонации не люблю, потому и заткнуть это "второе я" получилось легко.
   Тридцать семь минут прошло, и я уже под мостиком. Часовые на мосты устав нарушают - треплются о каком-то неизвестном мне Франце и вспоминают, как весело проводили время в Любеке. Не зря говорят, что часовой, несущий службу в соответствии с уставом - беда для диверсанта. Если бы они не болтали - был бы шанс, что они мою возню услышат, ведь эту дуру ворочать бесшумно сложновато. А так - река журчит, фрицы трындят, а я верёвочку через балочку перекинул, и знай себе "бонбу" к опоре прикручиваю. Тьфу, сам не заметил, как в стиле героев "Бумбараша" думать начал. Ничего, вот вылезу отсюда и заору во весь голос "Ничего, ничего, ничего! Сабля пуля, штыки - всё одно!"... Уф, примотал. На часах - без двенадцати пять. Теперь цепочку аккуратно вниз, стрелку минутную отломить, часовую - на "пять минут первого" поставить, стопор-предохранитель снять, шнурок, к одеялу пришитый, сквозь чеку пропустить... Можно и домой, жаль только название той пивной, что немцы нахваливали не запомнил! Что-то со львом и его хвостом связанное... Ну и хрен бы с ним, всё равно пиво в Германии пить будем. Не я - так другой, вон, Мишка Соколов, к примеру...
   Иногда уйти от объекта сложнее, чем подобраться к нему, и в данном случае "иногда" значит "почти всегда". Но не в этот раз. И спустя четверть часа я уже подползал к Мишкиной нычке.
   С нашим танкистом всё было тип-топ и я, перевалив через бугорок, совсем уж было собрался, передохнув пяток минут, двинуть в обратный путь, как моё внимание привлекла армейская легковушка, остановившаяся у моста. Нет, машины по дороге ездили и до этого и весьма мне помогли, отвлекая своим шумом охрану, но эта-то остановилась у поста...
   - Миш, дай бинокль! - в полголоса приказал я.
   "Так, "кюбель" стандартный, армейский... Вон и "WH" на номере... - рассуждал я про себя, разглядывая машину в оптику. - Так, стоп! А это что за на фиг?" - из задней части "легкового автомобиля для перевозки личного состава", как пафосно именовали эту колымагу немцы, торчала совсем нештатная антенна радиостанции. Я перевёл взгляд на вылезшего из машины немца. Две сотни метров - для хорошего бинокля не расстояние. Я даже выражение его лица и петлицы рассмотрел. И ни то, ни другое обычными не были. Выражение лица было слишком властным, а петлицы слишком эсэсовскими! А член данной организации, приехавший на армейской машине, в свете предстоящих событий мог означать только одно - проверку на маршруте!
   Первым побуждением было крикнуть "Ура!" и захлопать в ладоши. "Гиммлер всё-таки приехал!" - иначе, что здесь этот унтерштурмфюрер делает в пять-то часов утра?
   Вторым - разузнать, что будет дальше.
   Я пару раз беззвучно соединил ладони, а потом шепнул Соколову:
   - Ложись! Минут пятнадцать подождём.
   По губам читать я не умел, тем более, по-немецки, но пантомима была достаточно выразительна: начальник поста - пехотный унтер, докладывал стоя по стойке смирно, а эсэсовец время от времени задавал короткие вопросы. Наконец, спустя восемь минут, унтерштурмфюрер отдал команду "вольно" и отошёл к своей машине. Оттуда ему немедленно протянули микрофон и наушники, и он принялся докладывать, как я догадался, "наверх". Эсэсовский лейтенант уложился в три минуты, а затем, вернув радиопричиндалы, развил бурную деятельность: повинуясь взмахам его руки, четверо солдат спустились с дорожной насыпи и скрылись в кустах. "Ага, секреты выставили! - догадался я. - Так поздно уже, братцы! Даже если цистерну боржома выдуете - почки всё равно тю-тю!" - мы в очередной раз переиграли противника по темпу, так что можно и позлорадствовать.
   Ещё две пары немцев были отправлены на противоположную от нас сторону дороги. Затем из машины вылез коренастый ганс с петлицами шарфюрера и направился к караульной будке, а "начальник-проверяльник" сел в машину и, сделав всем ручкой, укатил в сторону Минска.
   Зуб даю, в кармане у оставшегося у моста унтера лежит какой-нибудь интересный жетончик, вроде тех, которыми мы немцев дурили! И вроде, всё немцы делают правильно, но, похоже, никому в голову из них не может прийти, что ловушка давно снаряжена, так что шансы наши на успех ох, как неплохи! Теперь только на финишной прямой не споткнуться...
  
   ****
  
   "Двенадцать часов до момента истины осталось, а пока ничего не ясно!" - Фермер отвёл взгляд от часов, светящиеся стрелки которых показывали пять минут пятого. Уже много лет Александр относился к своей работе со спокойной уверенностью профессионала, хорошо знающего своё ремесло. Но никогда ещё ему не приходилось проводить такую серьёзную операцию на свой страх и риск. "Ни прикрытия, ни помощи... Ну да мы хоть и не Александры Невские, но и не пальцем деланы! - сам того не замечая, подполковник методично выщелкивал патроны из "тэтэшного" магазина и машинально расставлял их в линию на столе. - Здесь и сейчас всё должно быть тип-топ! Если, конечно, немчура лес прочёсывать ДО акции не начнёт... А вот там, у наших, нам как бы не сложнее придётся..."
   И Фермер вспомнил, как вчера чекист-грузин шёпотом начал буровить что-то на тему того, что песенка, которую Тоха пел - идеологически не очень выдержанная.
   - Ну, арестуй его, коли ты такой джигит! Но когда тебя потом твои же начальники в позу пьющего оленя поставят - не плачь дорогой! Не поможет! Или ты тоже четыре языка знаешь, пяток откормленных немцев голыми руками завалить можешь и структуру немецкой армии наизусть помнишь? Э? - было приятно вспомнить, как после этих слов сник Горгорадзе. Но, одно дело осадить гэбэшного сержанта, к тому же считающего тебя старшим по званию, и совсем другое - бодаться с зубрами и мастодонтами, повелевающими тысячами таких сержантов и отправляющих врагов к стенке на счёт "раз".
   "Ничего, есть идеи и на этот счёт..." и Александр, собрав в горсть расставленные на столе пистолетные патроны, принялся снаряжать магазин.
  
   ***
  
   Берлин, Принц-Альбрехтштрассе, дом 8. 14 августа 1941 года. 13:13
  
   - Похоже, ваш тёзка глупее, чем я думал, Вальтер ...
   - С чего вы взяли, группенфюрер?
   - А вы сами не видите? - раздражённо спросил Мюллер. - Вот это дело - "Медведь"! Это же идиотизм - группа великолепных профи катается где хочет, а они прекратили разработку, - он прочитал по бумаге, - "... в связи с убытием объекта разработки из зоны ответственности германских войск"! - лицо начальника скривилась словно его заставляли съесть тарелку лимонов, политых уксусом и посыпанных перцем.
   - Шелленберг, это не идиотизм? Или вас смущает формулировка? Тогда скажу проще - похоже, он такой же тупоголовый кретин как его соседи - поляки! Они даже не переслали образцы, - шеф гестапо снова посмотрел в бумаги, - "...шары изготовлены из твердого немагнитного материала желтого и зеленого цветов методом горячей штамповки (видны следы от пресс-форм). Материал изготовления и назначение объектов специалистам не известны. Всего таких шаров обнаружено двадцать одна штука." Что, пару штук в Берлин послать было жалко? На четыре эпизода - один словесный портрет!
   - Группенфюрер, я читал эти отчёты, вполне логично, что с тем объёмом работы...
   - Какого чёрта, Вальтер? Вы что, ни хрена не видите, кроме своих хитрых игр? Эти русские р а б о т а ю т! И делать они это умеют, в отличие от ваших утончённых англичан, уж мне поверьте! Не удивлюсь, если завтра они подложат ежа под задницу кому-нибудь вроде быстроногого Гейнца или фон Бока. Сдаётся мне, не зря они легли на дно...
   - Группенфюрер, я считаю, нужно немедленно предупредить группу охраны рейхсфюрера!
   - Немедленно! И Небе сообщите! Гейдриху я сам сейчас позвоню! - и группенфюрер СС и генерал-лейтенант полиции сорвал трубку с телефонного аппарата. - Драные тупоголовые свиньи!
  
  
   Глава 6.
  
   Москва, улица Дзержинского, дом 2, 13 августа 1941, 20:33
  
   - Ну, товарищ капитан, чем порадуете? - несмотря на хроническое недосыпание, сегодня Судоплатов себя чувствовал на удивление бодрым и говорил подчёркнуто приветливо, стараясь приободрить вымотанных сотрудников.
   Капитан Седов, руководитель группы дешифровальщиков, две недели как приданный в распоряжение Павлу из Разведупра, привычным жестом закрыл папку, лежавшую перед ним на столе и устало потёр красные глаза:
   - Очень много работы, товарищ старший майор госбезопасности. Вот только закончили, - и он достал из ящика стола ещё одну папку. - Для вас из Главного управления Белоруссии.
   Судоплатов протянул руку, собираясь забрать документы.
   - Секундочку, Павел Анатольевич, - и капитан снова полез в ящик стола.
   "Как всегда расписаться в получении надо..." - почему-то весело подумал старший майор. Капитан уже успел прослыть среди сотрудников законченным педантом, строго соблюдающим все инструкции. - А что ты хоте? Шифровальщики все такие. Жар холодных чисел, математики, безумные гении и, одновременно, педанты почище иного старого счетовода..." - когда начальник Особой группы поставил роспись в нужной графе, то заметил, что шифровальщик мнётся, будто не решаясь что-то спросить.
   - Спрашивайте, товарищ капитан!
   Седов от бодрого приказания вздрогнул, и, помявшись ещё мгновение, сказал:
   - Я сам эту шифровку "читал", но, похоже, немного неправильно сработал... - стало заметно, как трудно ему было признавать собственную ошибку.
   - Вы, капитан не темните... Что не так?
   - Всё так, с "телом" донесения никаких проблем, но один фрагмент, сдаётся мне, дважды зашифрован.
   - Почему вы так решили? - Судоплатов привык доверять такой казалось бы эфемерной вещи, как "интуиция разведчика".
   - В этом фрагменте непонятная вставка...
   - Какая?
   - Между двумя абзацами странная фраза: "Коновалу из Атланты". Так её можно прочесть, если наш блокнот использовать...
   Вначале Павлу показалось, что капитан прав - при чём тут какая-то Атланта, про которую он знал только, что это где-то на юге САСШ, и что там негров угнетают. Но внезапно он вспомнил события трёхлетней давности. Весенний Роттердам. Обед в ресторане "Атланта", себя, тогда ещё обычного агента. Коробку конфет - "привет с Родины". Улыбку полковника Коновальца, пододвинувшего их к себе... И телеграмму, пожалуй не менее дурацкую: "Подарок вручен. Посылка сейчас в Париже, а шина автомобиля, в котором я путешествовал, лопнула, пока я ходил по магазинам".
   "Да кто же, черт возьми, они такие?!" - глаза Судоплатова округлились, и он, чуть не оборвав перепутавшиеся шнурки, распахнул папку.
   - Страницы с шестой по девятую, - подсказал шифровальщик.
   Торопливо перелистнув страницы, старший майор прочитал:
   "Есть основания предполагать, что обстоятельства позволяют провести акцию с широким резонансом. Всё готово, объект ожидается. Как ответные меры противника я прогнозирую: проведение войсковых антиповстанческих операций в районах N-35-104, N-35-90, N-35-80, N-35-79, N-35-78, N-35-67 усиление охранных мер в оккупированных н/п и на транспорте. С большой долей вероятности для этих целей будут использованы маршевые пополнения ГА "Центр" и войска второго эшелона 2-й и 9-ой армий противника. Вероятен отвод части войск из района Ельни. Предлагаю временно заморозить активность наших групп и резидентур в указанных районах на срок от 2-х недель до месяца. Акция будет проведена во второй декаде месяца.
   Эвакуацию моей группы буду проводить самостоятельно в направлении стыка З.Ф Ю-ЗФ. Истомин."
   К
  
   7,62-мм самозарядные винтовки образцов 1938 и 1940 годов (СВТ), а также 7,62-мм автоматический карабин Токарева -- модификации советской самозарядной винтовки, разработанной Ф. В. Токаревым в 1938 году
   Масса, кг: 3,8 (без патронов и штыка) Длина, мм: 1226 без с штыка, 1463 со штыком Длина ствола, мм: 625 Патрон: 7,62в54 мм Калибр, мм: 7,62 Принципы работы: отвод пороховых газов, запирание перекосом затвора вниз Скорострельность, выстрелов/мин: 20--25 Начальная скорость пули,: 830 м/с Максимальная дальность, м: 1500 Вид боепитания: коробчатый, отъемный магазин на 10 патронов
   Пулемётный батальон.
   ДП (Дегтярёва Пехотный, индекс ГАУ -- 56-Р-321) -- ручной пулемёт, разработанный В. А. Дегтярёвым и принятый на вооружение РККА в 1927 году. ДП стал одним из первых образцов стрелкового оружия, созданных в СССР. Пулемёт массово использовался в качестве основного оружия огневой поддержки пехоты звена взвод--рота вплоть до конца Великой Отечественной войны. Всего было выпущено около 800000 пулемётов ДП
   Трофейные образцы ДП использовали в Вермахте (под обозначением "7,62mm leichte Maschinengewehr 120(r)"). Кроме того, за счёт захваченных в Зимней войне 1938-40 годов и позднее трофеев это был один из наиболее массовых образцов ручных пулемётов в финской армии в период Второй мировой войны ввиду, не в последнюю очередь, существенного превосходства над финским пулемётом Лахти-Салоранта.
   Характеристики Масса: 9,12 кг. 1,6 кг (пустой магазин) , 2,7 кг (снаряжённый магазин) Длина - 1270 мм. Длина ствола: 604,5 мм. Патрон: 7,62в54 мм R Калибр, мм: 7,62 Принципы работы: отвод пороховых газов Скорострельность, выстрелов/мин: 500-600 Начальная скорость пули, м/с: 840 (патрон с легкой пулей) Прицельная дальность, м: 1500 Вид боепитания: плоский дисковый магазин на 47 патронов. Прицел: секторный
   7,62-мм автоматическая винтовка образца 1936 года, АВС (Индекс ГАУ -- 56-А-225) -- советская автоматическая винтовка, разработанная оружейником Сергеем Симоновым.
   Изначально разрабатывалась как самозарядная винтовка, но в ходе усовершенствований был добавлен режим автоматического огня для использования в экстренной ситуации
   Масса: 3,8 кг Длина: 1230 мм Длина ствола: 612 мм. Патрон: 7,62в54R. Калибр: 7,62 мм. Принципы работы - отвод пороховых газов.Темп стрельбы в автоматическом режиме: 800 выстрелов/мин. Начальная скорость пули: 840 м/с. Вид боепитания: коробчатый, отъемный магазин на 15 патронов
   ЗИП-- обозначение, принятое в технических системах для указания на: Запасные части, Инструменты, Принадлежности
   - Бронебойно-зажигательная пуля Б-32 - (д), массой 9,5-10,0 г, предназначена для зажигания горючих жидкостей и для поражения живой силы противника, находящейся за легкими броневыми прикрытиями, на дальностях до 500 м. Состоит из оболочки, стального сердечника, свинцовой рубашки и зажигательного состава. Головная часть оболочки окрашена в черный цвет с красным пояском. Ранний вариант пули имел длину 36,8 мм, задняя часть ее была конической. Зажигательный состав размещался в передней части пули перед стальным сердечником. В качестве зажигательного состава использовалась смесь алюминия и фосфора, а в более поздних вариантах пули - термит. Более поздний вариант пули был немного длиннее первого. Стальной сердечник был перенесен немного вперед и зажигательный состав был размещен не только в передней части пули, но и в задней
   ZB vz. 26-пулемёт, разработан чешским конструктором-оружейником Вацлавом Холеком в 1924--1926 гг. под немецкий патрон 7,92в57 мм, в 1926 году принят на вооружение армии Чехословакии и поставляв. на экспорт в 24 страны мира (в том числе Иран, Китай, Литву, Польшу, Югославию и др.).
   Модификация 1930 года ZB-30 была принята на вооружение в Румынии, модификация 1933 года (под 7,71-мм английский винтовочно-пулеметный патрон .303 British) -- в армии Великобритании, под названием Bren.
   После оккупации Чехословакии нацистской Германией, 62 тысячи пулеметов ZB-26 и ZB-30 были приняты на вооружение вермахта под индексами MG.26(t) и MG.30(t), их производство продолжалось до 1940 года. Пулеметы MG.26(t) и MG.30(t) использовались в основном для вооружения оккупационных, учебных, охранных и полицейских частей, а также формированиями Waffen-SS.
   Характеристики
   Масса: 10,5 кг. Длина, 1150 мм. Длина ствола: 672 мм. Патрон: 7,92в57 мм Маузер Принципы работы: отвод пороховых газов. Скорострельность, выстрелов/мин: около 500 Начальная скорость пули: 744 м/с Прицельная дальность: 1000 м. Вид боепитания: магазин на 20 патронов
  
  
   Зольдбух (солдатская книжка) - удостоверение личности единое для всех военнослужащих Германии.
   Англоязычный жаргонизм, эквивалентный русскому "тормоз".
   ДШК и ДШКМ -- крупнокалиберные станковые пулемёты под патрон 12,7в108 мм. Результат модернизации крупнокалиберного станкового пулемета ДК (Дегтярев Крупнокалиберный). ДШК был принят на вооружение РККА в 1938 году под обозначением "12,7 мм крупнокалиберный пулемет Дегтярева -- Шпагина обр. 1938 года" (ДШК, Индекс ГАУ -- 56-П-542).
   Крупнокалиберный пулемет обр. 1938/46 гг. отличается сравнительно большой эффективностью стрельбы. По дульной энергии, которая составляла от 18800 до 19200 Дж, он превосходил почти все существующие системы пулеметов подобного калибра. Благодаря этому достигнуто большое пробивное действие пули по бронированным целям: на дальности 500 м она пробивает стальную броню высокой твердости толщиной 15 мм (20 мм брони средней твердости тип RHA)
   Характеристики. Масса: 33,5 кг (тело), 157 кг (на колёсном станке) Длина: 1625 мм Длина ствола: 1070 мм Патрон: 12,7в108 мм. Калибр: 12,7 мм Принципы работы: Отвод пороховых газов Скорострельность, выстрелов/мин: 600 Начальная скорость пули: 840-860 м/с. Прицельная дальность: 3500 м Вид боепитания: Лента на 50 патронов Прицел: открытый/оптический
   Современное жаргонное название автомобилей марки "Мерседес-Бенц". В 30-е и 40-е годы высокопоставленные чиновники Третьего Рейха любили эту марку не меньше, чем российские - сейчас.
   Generaldirektion der Ostbahnen (Gedob) - Главный директорат Восточной дороги, подразделение Имперского управления железных дорог созданное в 1939 году для управления железными дорогами Генерал-губернаторства (оккупированная территория Польши). В ведении этого директората находились и железные дороги на советской территории.
   Разведывательно-диверсионная группа.
   Слу?жба безопа?сности (СД) (нем. Sicherheitsdienst ReichsfЭhrer-SS (SD)) - внутрипартийная служба безопасности НСДАП, позднее - служба безопасности рейхсфюрера СС.
   СД была сформирована в марте 1934 года, первоначально с целью обеспечения безопасности Гитлера и нацистского руководства. 26 июня 1936 года Гиммлер назначил шефом СД и зипо (нем. Sicherheitspolizei - полиция безопасности) Рейнхарда Гейдриха. Первое время СД представляла собой нечто вроде вспомогательной полиции, находящейся в ведении нацистской партии, но со временем переросла свое назначение. "СД, - говорил Гиммлер, - предназначена раскрывать врагов национал-социалистической идеи, и она будет осуществлять проведение контрмероприятий через государственные полицейские силы". Теоретически СД находилась в ведении министра внутренних дел Вильгельма Фрика, на практике же она полностью подчинялась Гейдриху и Гиммлеру. Как и гестапо, занимаясь в основном вопросами внутренней безопасности Третьего рейха, СД тем не менее являлась самостоятельной службой.
   Гиммлер так объяснял различия в сфере компетенций между СД и полицией безопасности, важнейшей интегрированной частью которой было гестапо. Органы СД занимаются исследованием и подготовкой экспертиз и материалов общего характера - планы оппозиционных партий и течений, сферы их влияния, системы связей и контактов, воздействие отдельных нелегальных организаций и т. д. Гестапо же, опираясь на материалы и разработки СД, проводит следствие по конкретным делам, производит аресты и отправляет виновных в концлагеря. Поскольку эти службы были подчинены непосредственно Гиммлеру, это значительно расширяло сферу деятельности и возможности СД. В её распоряжении оказалась разветвленная информационная сеть внутри страны и за рубежом, досье и личные дела на противников нацистского режима.
   Формально СД оставалась информационной службой НСДАП, подчинялась партийному руководству и конкретно Рудольфу Гессу и руководителю его штаба Мартину Борману. Имела громадную картотеку с компрометирующими материалами на многих высокопоставленных лиц как внутри страны, так и за ее пределами (достаточно сказать, что только во время аншлюса в Австрии по материалам СД было арестовано свыше 67 тыс. "врагов государства"). На Нюрнбергском процессе СД была признана преступной организацией.
   В 1939 году путём объединения зипо и СД было создано Главное управление имперской безопасности (РСХА).
   "Неприкосновенный запас" (Eiserne Portion - "железный паёк") Вермахта представлял из себя упакованный паёк, который можно было использовать только по приказу командира подразделения, хотя часто он оказывался основной пищей в боевых условиях. Частям могли выдавать как полный, так и половинный паёк. Большая часть составляющих пайка была в консервированном виде, кофе и сахар - в бумажных упаковках, все вместе запаковывалось в бумажный пакет, весящий вместе с упаковкой 825 г: Zwieback (твердые, тонкие "дважды прожаренные" сухари) - 250 г; консервированное мясо (Flieschkonserve) - 200 г; сушеные овощи (Gemuse) - 150 г; эрзац-кофе (Kaffee-Ersatz) - 25 г; соль (Salz) - 25 г. "Половинный неприкосновенный запас" (Halbeiserne Portion) состоял только из сухарей и банки мясных консервов. Иногда неприкосновенный запас содержал дополнительное количество консервированного хлеба или сухарей. Для хранения сухарей и хлеба предназначалась маленькая льняная "сухарная сумка" (Zwiebackbeutel), переносившаяся в ранце, сухарной сумке, рюкзаке или седельной сумке. Два специальных компактных пайка были учреждены в 1943-1944 гг. для выдачи частям, находящимся в непосредственном соприкосновении с противником. Большой боевой пакет (Grosskampfpacken) и пакет ближнего боя (Nahkampfpacken) укладывались в небольшую картонную коробку. Они состояли из "Zwieback" или другого сухого хлеба, плиток шоколада, фруктов, конфет и сигарет.
   Ханс фон Сект (правильнее Ханс фон Зект, нем. Hans von Seeckt, полное имя нем. Johannes Friedrich Leopold von Seeckt, 22 апреля 1866(18660422), Шлезвиг -- 27 декабря 1936, Берлин) -- германский военачальник и политический деятель.
   Фактический создатель Вермахта. Наибольшую славу Секту принесла его работа по организации рейхсвера Веймарской республики. По условиям версальского договора его численность была ограничена 100 000 человек, так чтобы он не мог противостоять намного большей по численности французской армии. Сект строил свою малочисленную армию как высокопрофессиональное ядро, вокруг которого впоследствии можно было бы развернуть армию нормальных размеров. Каждый рядовой рейхсвера готовился так, чтобы в будущем он мог стать унтер-офицером или офицером.
   Во внешней политике Сект был сторонником союза с СССР против Польши. Сект наладил близкие отношения с командованием Красной Армии, по договоренности с которым на территории РСФСР были созданы секретные учебные центры для подготовки кадров танковых войск и авиации (которые Германии запрещено было иметь). Поддерживал заключение Рапалльского договора. В 1926 году отправлен в отставку.
   В 1930--1932 годах Сект был депутатом рейхстага от либерально-националистической Немецкой народной партии (Deutsche Volkspartei). Написал несколько книг. В 1934--1935 работал в Китае военным советником Чан Кайши, руководя подготовкой современной китайской армии. Умер 27 декабря 1936 года в Берлине.
   Я -- очень честный мужчина,
   мне нравится все самое лучшее
   У меня нет недостатка ни в женщинах,
   ни в деньгах, ни в любви.
  
   Гарцуя на моем коне,
   скачу я по холмам
   Звезды и луна
   мне говорят, куда я еду
  
   Ай, ай, ай, ай
   Ай, ай, моя любовь
   Ай, моя смуглянка,
   Моего сердца
  
   Мне нравится играть на гитаре
   Мне нравиться воспевать солнце
   Марьячи мне аккомпанируют,
   когда я пою свою песню
   Мне нравится пить рюмками,
   Агуардьенте -- самый лучший
   Также белую текилу с солью,
   которая придает ей вкус.
  
   Los Lobos "Cancion Del Mariachi"
   Механик-водитель танка
   Имеются ввиду танки "БТ" и "Т-26"
   Сокращение от "кюбельваген" (KЭbelwagen), дословно - "автомобиль с ковшеобразными сиденьями", название класса легковых армейских автомобилей в Германии. Ближайший аналог - джип, но кубельвагены не обязательно были полноприводными внедорожниками. Выпускались в сотнях вариантов всеми автомобильными компаниям Рейха.
   Означает принадлежность транспортного средства к сухопутным войскам Германии - вермахту.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   47
  
  
  
  
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"