Рыбаков Артём Олегович : другие произведения.

Игрушки. Часть 2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.25*19  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Выход второй части запланирован на декабрь этого года.


   Вступление.
  
  
   "Господи, ну и пекло!" - думал я, вытирая ручейки пота, стекающие по лицу из-под раскалённого солнцем стального шлема. "Каково же ребятам-то? Я, по крайней мере, киркой не машу, и землю в носилках не таскаю..."
   Встав с чурбака, на который присел отдохнуть, я повесил автомат на плечо и пошёл к миниатюрной палатке из двух немецких накидок, которую мы соорудили на обочине шоссе.
   - ... kamerad! - крикнул с проехавшего в этот момент мимо меня грузовика, долговязый и конопатый обер-гефрайтер.
   Я знаками показал, что не расслышал, он рассмеялся и помахал мне рукой.
   ... Вот уже четвёртый день мы ударно ремонтируем отрезок шоссе между Валярянами и Гацуком. Почти полтора десятка крупных воронок, о мелких ямах я и не говорю, засыпаны землёй и утрамбованы, кучи обломков и мусора сброшены в кюветы! И всё это сделали две дюжины человек! Мы с Тотеном, к сожалению, выключены из этой феерии добровольного труда, наша задача - с важным видом прохаживаться вокруг и покрикивать, ну, и иногда вступать в переговоры с представителями местных властей. За сегодня Алик уже три раза объяснял важным проверяющим в невысоких чинах кто мы и что здесь делаем. Где-то я понимаю всех этих гауптманов и обер-лейтенантов - хвост им накрутили, а зачем и почему - не объяснили. Правда, в расспросах они особо не усердствуют - пятнистые куртки, и характерные руны на наших петлицах к особым расспросам не располагают. В отличие от них мы знаем: послезавтра, если Судьба будет к нам благосклонна, по этой дороге проедет он!
  
   Глава 1.
   ...........
  
   С бомбами мы разобрались достаточно быстро, командир взял пробы из каждой и сказал, что в четырёх находится чистый тротил, а две снаряжены амматолом, выплавлять который - себе дороже.
   - Так их что, выкинуть что ли? - спросил вертевшийся поблизости Алик.
   - Я те выкину, олигарх проклятый! - шутливо замахнулся на него Казачина. - Это же готовые фугасы, только стабилизаторы снять.
   - Отставить хиханьки! Вы, технологи мои дорогие, скажите, как взрывчатку плавить будем, смолокурни под рукой нет, а "сотка" - это вам не снаряд трёхдюймовый, - прервал нас Фермер.
   - Ну, пока по самолёту лазали, я датчики температуры масла открутил... - скромно признался Казачина, - Так что температуру выдержать - теперь не проблема. А вот с нагревом придётся помучаться...
   - Нам сколько градусов нужно? Больше восьмидесяти, но меньше ста, так ведь? Самое простое, на мой взгляд, найти деревенскую баню - и всё.
   - Ну, ты и... как вы там говорите? Креативщик, вот! - порадовался моей смекалке Саша, и добавил: - Заодно и помоемся, кстати! Вы, калеки хромоногие, берите инструмент и снимайте стабилизаторы с этих двух "чушек", ну и барахло своё соберите.
   И Саня ушёл в штаб, как я понимаю, помогать Бродяге, готовить сообщение для Центра.
   К некоторому моему удивлению, все сборы заняли у нас не больше часа, видимо у всех членов нашего небольшого отряда уже выработалась привычка к скоростной передислокации.
   И на общем построении в десять вечера, когда Фермер объявлял о ближайших задачах, на лицах многих бойцов было заметно нетерпение. "Дескать, почему завтра, почему не прямо сейчас?".
   Конечно же, Саша, как опытный командир, заметил этот настрой, поэтому и внёс некоторые коррективы в наши планы:
   - Выдвигаемся в шесть утра двумя группами. Контрольное время встречи - семнадцать ноль-ноль, место - в лесу восточнее Лукашей. Всем всё понятно? Тогда разойдись! Зель... Дымов и Трошин - ко мне.
   ?Что там командир говорил нашим героям мне было, конечно, интересно, но хорошо выспаться перед дальней дорогой - важнее. Поэтому я спокойно отправился к "своей" машине, где и улёгся спать, тем более что в караул мне надо было только в два. "Надо будет Саня намекнуть, что по ночам и окруженцы должны дежурить, а не только "люди из будущего", а то мы так долго не протянем..." - засыпая, подумал я.
  
  
   ***
  
   На маршруте наша колонна двигалась в ставшем уже привычным за последнюю пару недель порядке: впереди на мотоцикле ехали Тотен и Дед Никто, за ними двигался мой "крупп", прозванный нашими окруженцами "тачанкой" (кроме несуразной внешности, этому способствовало то, что на него мы ставили обычно сразу два пулемёта), затем командирская "эмка", и замыкал колонну "опель", ведомый Иваном.
   Первые несколько километров мы проехали без каких бы то ни было приключений, и довольно быстро добрались до шоссе и двинулись по нему на восток. Несмотря на ранний час, поток немцев был довольно плотным, но к нам, слава богу, никто не цеплялся.
   Вскоре мы соскочили на дорогу, ведущую на юг, и буквально через километр напоролись на засаду - какие-то отмороженные окруженцы пару раз жахнули по колонне из винтовок. Нет, это - безусловно, отрадно, что "весь советский народ, единой стеной...", но, честное слово, было бы обидно получить пулю от своих. Но, то ли мы выглядели достаточно грозно, то ли на большее у них задора не хватило, больше они на нас не покушались.
  
   Дальнейший путь к точке рандеву прошёл так гладко, что практически всю дорогу мы с Трошиным провели в светской беседе...
   - Антон, вот объясни мне, с чего, если в распоряжении наших органов имеются такие хваткие и ловкие парни, как вы, мы войну эту просрали?
   - Ты, говори, да не заговаривайся, товарищ бывший майор, - поддел я его. - Войну мы, ещё даже не начали проигрывать. Как учит нас история...
   - Ой, вот только не надо... - скривился Слава.
   - А что не надо? Наполеон, тоже, если мне память не изменяет, хорошо поначалу попёр. И что? Здесь неподалёку чуть коньки не двинул.
   - Что? - не понял моего эвфемизма Трошин.
   - Переправу через Березину помнишь? Был хороший шанс императора всей Европы к ногтю прижать, вот что!
   - Ну, ты на историю-то не кивай, у нас ситуация другая.
   - Чем это она другая? Кое-кто пустоголовый подготовку войск через одно место вёл, да и вообще...
   - Что вообще? И кто у нас пустоголовый?
   - Да в кого не ткни, от уровня корпуса и выше. Вот, ты дивизионом командовал, так? И что, доволен был, как у тебя солдатики с техникой обращались...
   - У меня - хорошо стреляли, скажу честно, не хвастаясь. И, вот что... Как тебя с такими словечками в наркомате вашем вообще держали?
   - С какими словечками?
   - Ну, к примеру, "солдатики", прям не старлей гэбэшный, а штаб-ротмистр какой-нибудь...
   - А от меня никто речи на митингах произносить не требовал, бошки сносить - это да, а уж кому и что говорить, то начальство решало.
   - Знаешь, Антон, мне иногда кажется, что вы с Марса прилетели!
   От такого заявления я даже опешил. Хорошо ещё, что тащились мы со скоростью, по моим понятиям, мизерной, а то бы от удивления я куда-нибудь не туда зарулил! Отдышавшись, я спросил:
   - С чего так?
   - Чины у вас высокие, да и бойцы вы великолепные, но иногда мне кажется, что вы вообще ни кого не боитесь - ни бога, ни чёрта, ни даже генерального комиссара госбезопасности! - довольно едко пошутил Трошин. - Независимость в вас иногда, прям-таки, вызывающая проскальзывает.
   - Ну, ты скажешь тоже... Про первых двух персонажей не скажу - в религии я не силён, а товарищ Берия далеко, и до нас ему дела нет, пока ошибок не наделаем. Да и нельзя в напряжении всё время быть - нервы полопаются. Как там, "нам песня строить и жить помогает..." - довольно фальшиво пропел я.
   - Так-то оно так, но уж очень заметно временами...
   Чтобы соскочить со скользкой темы я поинтересовался:
   - Слава, вот, ты мужик видный, майором, опять же, был, а что женой не обзавёлся?
   Трошин ненадолго задумался...
   - Да, если по-честному, то не успел как-то... А может, и не встретил свою, как в старых романах писали, вторую половину... - и, в свою очередь, попробовал "соскочить".
   - Я всё спросить тебя, Антон, хотел, а сколько тебе лет?
   - Тридцать шесть, - машинально ответил я.
   - Ни за что бы столько не дал! - изумился он.
   - Да у нас больше "четвертака" не дают, прокурор не позволяет... - отшутился я.
   - Нет, правда, я думал, тебе тридцать едва исполнилось, очень ты молодо выглядишь для возраста своего... - и добавил, - и для звания.
   - Методики есть, восточные, тайные, ну а кроме этого, я никогда не читаю перед обедом газет! - процитировал я литературного персонажа.
   Но Вячеслав, похоже, Булгакова не читал, потому что посмотрел на меня недоумевающее:
   - А газеты тут при чём?
   - А чтобы не расстраиваться...
   Вот за такими вот разговорами мы и добрались до назначенного места встречи.
  
  
   ***
  
   Взгляд со стороны. Бродяга.
  
   "Всё надо сделать быстро!" - так сказал Саня, провожая нас. Да я и сам это понимаю, служба пеленгации у немцев поставлена будь здоров. Минут через несколько они будут уже в курсе, что работает "чужая" станция. А через десять - определят примерный квадрат. Плохо то, что передавать надо много, а на ключе я давненько не работал - не нужно это было в последнее время как-то. Так что играть будем по нотам и с подстраховкой.
   На место прибыли часиков в шесть утра, в расчете на то, что фрицы спросонья не такими расторопными будут. Для сеанса мы, вместе с командиром, выбрали место километрах в двадцати к северу от нашей нынешней базы - места не очень населённые, но дорожная сеть густая (бывшая польская приграничная зона, как никак). Так, что в случае неприятностей нам есть куда сматываться.
   Уже на месте мы с Люком подыскали приличных размеров сарай, а может овин (не силён я в сельском хозяйстве) где и развернули рацию. Правда, перед этим полчаса лазили по округе, оставляя "подарки" для незваных гостей. А то, что они явятся - это к бабке не ходи.
   Наконец я, отправив Люка в дозор, уселся за рацию и начал передачу. Хорошо ещё, что заранее записал часть сообщений "морзянкой", а то бы точно до вечера провозился с непривычки. И ведь, когда под рукой нет привычных электронных "приблуд" элементарные, казалось бы, вещи стали сложными. Нехитрое устройство, с которым передача сообщения азбукой Морзе ничем не отличается от обычного интернет-чата, вместе с ноутбуком осталось в базовом лагере в багажнике моей машины, так что пыхти, давай, Сергеич. Набивай мозоли на пальцах. Надо будет покумекать, как приспособить "наладонник" для этих целей...
   Да и Антон тоже хорош - материал копил, копил, а мне теперь отдувайся.
   ... В общем, на передачу всей заготовленной информации у меня ушло четыре часа тридцать семь минут и сорок две секунды - непростительно много! Но жалеть будем потом, а сейчас ноги в руки!
   Свернув рацию и засунув её, благо размеры позволяли, в обычный немецкий ранец, я активизировал "подарки" в доме и крикнул Сане, чтоб он заводил таратайку.
  
   - Поздно уже! Вон смотри! - и он указал мне рукой в сторону дороги.
   Гости... Пяток мотоциклов и два грузовика. Ну, с грузовиками проблем особых нет, оторвемся, если очень припрет. А вот мотоциклы - плохо. Скорость у них всяко будет повыше, чем у нас, да еще и пяток пулеметов в спину. Порежут нас на мелкий винегрет, и не мяукнем.
   - Что делать будем? - скидывая с плеча снайперку, поинтересовался Люк. - Ногом попрем?
   - Не вариант... Если у них собаки есть - точняк крышка. Так что, твоя основная цель - немецкие четвероногие друзья. Таратайка где?
   - Вон там, в кустах стоит. А что?
   - Пускай там и дальше стоит. Бугорок справа видишь?
   - Вижу.
   - Твоя позиция там и будет. В первую голову режешь собак, если они есть. Потом - офицеры. Свистну один раз - отходишь к таратайке, заводишь и ждешь меня. Два свистка - двигай ко мне. Уходим в сторону, откуда немцы прибыли.
   - Чем свистеть-то будешь? В два пальца?
   - Фермер свистком поделился. Как чувствовал! Вот что значит боевой опыт! Это я, старый злодей, всю дорогу с такими же, как сам и бодался, а он солдат, у него чутье на такие переделки. До взрыва не стреляй, да и потом обожди, пусть немцы первыми начнут.
   - А начнут?
   - Не сомневайся. Начнут, как по нотам.
   Отправив Люка на позицию, я перебежками вышел во фланг возможному направлению развертывания немцев и замаскировался. Подъехав ближе, грузовики остановились и из них посыпались солдаты. Мотоциклы разделились. Два остались возле грузовиков, еще два разъехались метров на сто в обе стороны и взяли строение под перекрестный огонь. Еще один остался в тылу, перед грузовиками, и заглушил мотор.
   Немцы выстроились в цепь и по команде офицера двинулись вперед. "Где у них собаки? Ага, вот она, на правом фланге. Одна? Похоже... Негусто, значит, у них с этим делом. Так, идут они хорошо, метров через двадцать как раз и "подарок" будет. Подождем..." - думал я, скидывая с плеча автомат и расстегивая клапана на кобурах. Дождик собирается - вообще красота! Вон немцы в накидки укутались, промокнуть боятся?
   Бух! "Подарок" сработал чуть раньше, видимо, я неверно рассчитал расстояние. Цепь мгновенно залегла. Со своего места я заметил, что троих или четверых всё-таки зацепило. Огня немцы не открыли, молодцы, опытные ребятки. Выдержка есть, это хорошо. Как это там говорилось? "Служи по уставу - завоюешь честь и славу?". Ну, вот и посмотрим, как у них с уставной дисциплиной. С дисциплиной у немцев оказалось все в порядке, со знанием уставов тоже. По команде офицера из цепи приподнялось несколько человек - саперы. Точно, вон они щупы свинчивают. Прощупывая впереди себя землю, они осторожно двинулись вперед.
   Ближайший ко мне сапер находился всего метрах в двадцати. Старается парень, вон, аж губу закусил. По сторонам почти и не смотрит, тычет щупом в землю. Ну-ну, с таким же успехом он мог с собой сразу домовину тащить. Против Казаковой растяжки щуп - слабое утешение. Не знают тут еще такого метода минирования. С точки зрения местных надо быть полным параноиком, чтобы обратить внимание на небольшую корягу. А ведь мы не зря наши "монки" из снарядных гильз корой обклеили. Да и зелёную леску толщиной в три десятых миллиметра в траве заметить - дело дохлое. На твое счастье, парень, нету их больше на твоём пути. Одна всего и была. Хотя, это еще как посмотреть, кому из нас больше повезло. Мне, почему-то кажется, что тут выиграл не ты... Вот большой куст на секунду скрыл сапера от своих... Р-раз! И пиленый штык от трехлинейки черной молнией ("Не напрасно мы их в масле сварили, ох не напрасно!" - мелькнула в голове мысль.) вылетел из моей руки. Сапер ничком ткнулся в землю. И через секунду-другую он уже снова двинулся вперед, усердно работая щупом. Вернее, это так показалось немцам. Подобрать щуп и винтовку и засунуть труп под куст - дел на пару секунд, а накидки у меня и у немцев одинаковые. Трава густая, ног моих они не видят. Так что не заметят, что сапер в ботинках, а не в сапогах. Еще пяток метров и можно начинать. Так, пора уже...
   Бух! Это уже в середине строя. Еще один "подарочек". Бросив на землю щуп, я вскинул трофейную винтовку и высадил всю обойму в овин. После чего и рухнул на землю с невнятными воплями. Шедшая сзади цепь поддержала меня дружным огнем. Так что, встречный выстрел Люковской снайперки прошел на этом фоне почти незамеченным. С моего места собаки я не видел, но не сомневался, что она свое уже отбегала. Тем временем, цепь перебежками продвигалась вперед, и вскоре уже поравнялась со мной. Чуть приподнявшись, я метнул влево гранату и снова уткнулся головой в землю. Бух! Новая порция криков и команд. Надо же! Жив еще офицер! Или он там не один такой голосистый? Топот ног! Уткнувшись головой в кусты, я громко застонал. Что увидят подбегающие немцы? Раненого сапера, вон и щуп рядышком воткнут. Форму не видно - накидка мешает, ноги в кустах, на голове каска. Точно, повелительный возглас и ко мне затопали две пары ног. Будут перевязывать на месте или в тыл поволокут? Последнее вероятнее всего - всё-таки вокруг открытая местность, зачем им под пули подставляться... Точно, подхватили под руки и потащили. Быстро тащат, огня боятся. Правильно ребятки, тащите меня отсюда подальше. Там еще где-то один "подарок" остался, пора бы уже и ему... Бух! Мы все дружно рухнули на землю. Весьма неловко, так что один из "носильщиков" при этом напоролся на нож. Второй было дернулся. Пришлось заехать ему локтем в кадык. Орать он после этого не мог, а через секунду-другую тоже ... успокоился. Приподнявшись над землей, я дважды свистнул. От бугорка, где залег Люк, метнулась фигурка. Ага! Тем временем немцы, прикрывая друг друга огнем, добрались-таки до сарая. Метнув в приоткрытую дверь гранату, дождались разрыва и бросились внутрь. Я поспешно пригнулся. Хренак! Земля дрогнула! Взрывная волна пронеслась над головой, обсыпав меня ветками. Что-то я переборщил со взрывчаткой, ее и так у нас не очень много. Можно было бы и съэкономить. Приподнявшись, я снова свистнул пару раз. Топот ног и Люк, переводя дыхание, свалился рядом со мной.
   - Ты как?
   - Порядок. Собаку заземлил. Офицера и унтера одного, сильно горластого - тоже. Куда двигаем?
   - Обожди, сейчас немцы своих раненых потащат к машинам. Мы одного из этих подхватим и тоже, вместе с немцами, за пулеметы пройдем. А там уже и до нашей таратайки недалече.
   - Так может быть лучше еще один грузовик прихватизируем? Таратайку, может, немцы и не найдут, а нам грузовик очень даже к месту будет.
   - А не нахлобучит нас Фермер за самоуправство? Хотя... Мысль вообще-то верная. Нужен нам грузовик. Хабара-то дофига и больше, на машины уже и не влазит весь. Добро! Работаем грузовик.
   Подхватив под руки одного из "носильщиков" мы поволокли его к грузовикам. Люк нахлобучил его каску и выглядел заправским гансом. Проходя мимо мотоцикла, он даже что-то крикнул немцам, показав рукой на кусты. Я мгновенно покрылся холодным потом и свободная рука потянулась к пистолету. Однако немцы среагировали правильно, пулеметчик лишь кивнул головой.
   - Что ты ему сказал-то?
   - Чтобы смотрел на те кусты внимательнее.
   - Так и ты у нас немецкий знаешь? Что ж молчал-то?
   - Только пару расхожих фраз. На реконструкции пришлось с одним знатоком пообщаться, когда клип снимали. Там и выучил.
   - Ты хоть на будущее предупреждай, а то я уж собрался и их валить до кучи.
   Подойдя к грузовику, Люк стукнул рукой по борту. Из кювета выскочил водитель с карабином в руках и бросился открывать задний борт. Поднявшись в кузов, он протянул руки, подхватывая нашу ношу. Подав тело немца в кузов, Люк запрыгнул туда же. К машине уже подбегало еще человек шесть, тащивших раненных. Обойдя машину, я залез в кабину и сел за руль. Взведенный автомат положил на колени. Слышно было, как в кузове топочут водитель вместе с Люком, принимая раненых. Так, похоже, что все. Немцы побежали назад. Всех принесли? Сдается мне, что так. Я стукнул рукой по кабине. В кузове сдавленно пискнули. Через несколько секунд Люк ввалился в кабину.
   - Ну как?
   - "Сделал" водилу. Давай разворачивайся, пока другие не набежали.
   Вырулив на дорогу, мы отъехали метров на триста и скрылись за поворотом. Ещё километра через два мы свернули с дороги в лес. В темпе выгрузив раненых немцев, и отарив их так, что, как минимум, полчаса "сладкого" сна на лоне природы им было обеспечено, мы рванули на трофейном грузовике домой.
  
   ***
  
   Москва, ул. Дзержинского. 19 июля 1941.
  
   Высокий, с красивым, мужественным лицом капитан госбезопасности постучал в дверь кабинета:
   - Разрешите, товарищ старший майор?
   - Входите Борис Михайлович. Что у вас?
   - Пришла шифровка от "Странников", - и он протянул пачку листов молодому генералу, вышедшему к нему на встречу из-за стола.
   - Эк они... Настрочили...
   - Да. Передача длилась больше четырёх с половиной часов.
   - Угум... - генерал внимательно просматривал листы шифрограммы. - Так, вот эти данные проверить немедленно! - и он протянул лист капитану.
   Тот прочитал заголовок и ответил:
   - Уже дано задание авиации, но, товарищ комиссар, сами понимаете, этот район немцы прикрывают с воздуха весьма серьёзно, наши могут и не прорваться.
   - Агентура?
   - Запросы будут переданы во время ближайших сеансов связи.
   - Так, это что? "Рекомендации"... Так... Немедленно проверить и передать в войска Западного... да на все фронты!
   - Сделаем!
   - Что-нибудь по этим "Странникам" ещё раскопали?
   - Да, но...
   - Что мнётесь как гимназистка?
   - Товарищ комиссар, помните, сообщение агента, что в конце беседы фигуранты приветы передавали...
   - Да, что-то такое помню. Кому передавали, выяснили?
   - Так точно. Полковнику Старинову и...
   - Ну?!
   - И вам, Павел Анатольевич...
  
   ****
   Начальнику штаба 3-й Танковой группы полковнику фон Хюнерсдорфу.
   Срочно. Секретно.
  
   Согласно докладам штабов 7-й, 12-й и 20-ой танковых дивизий, противник применяет новую тактику для борьбы с нашими танковыми подразделениями.
   В последнее время участились случаи нападения на танковые подразделения, маневрирующие в нашем ближнем тылу. Небольшие (5-20 человек) подразделения противника обстреливают наши танки из ручного оружия, используя бронебойные и зажигательные пули. В силу того, что из-за сложностей со снабжением, большинство танков перевозит на броне топливо в канистрах, подобные атаки наносят нашим войскам большой урон. При повреждении канистр танк, как правило, загорается и, после пожара, требует капитального заводского ремонта.
   За последние 2 дня, танковые подразделения упомянутых дивизий потеряли от подобных атак 14 танков и 3 бронемашины. Из них 6 танков и 2 бронемашины восстановлению не подлежат.
  
   27 июля 1941 года
   Начальник оперативного отдела 3-й Танковой группы оберст-лейтенант Карл Вагнер.
  
   ................
   "Генерал-оберсту Гудериану
   Срочно.
   Секретно.
   Докладываю, что в течение последних пяти дней войска противника активизировали борьбу с нашими подвижными соединениями, причём отмечены случаи нападения в оперативном тылу танковых дивизий при переброске войск и техники по рокадным дорогам. Командиры подразделений отмечают изменившуюся тактику противника. Небольшие группы просачиваются в наш тыл и обстреливают колонны на марше, применяя зажигательные пули, из-за чего отмечены случаи возгорания топлива, перевозимого на бронетехнике в канистрах. Как правило, при возгорании топлива загорается и сама боевая машина. Отмечается также то, что, нападающие не принимают прямого боя и сразу после обстрела скрываются в лесах. В некоторых подразделениях для противодействия подобным нападениям вынуждены применять тактику сопровождения танковых колонн спешенной пехотой, что значительно снижает маневренные возможности подразделений.
   Всего, в результате подобной активности противника, в 3-й, 4-й, 10-й и 17-ой танковых дивизиях потеряно 33 единицы бронетехники, из них 25 - безвозвратно.
  

2 августа 1941 года

   Начальник штаба 2-ой танковой группы
   Оберст-лейтенант фон Либенштайн"
  
  
  
   Глава 2.
   ......
  
   ...Километров через пять мы свернули с шоссе на местную дорогу, и через пару километров въехали в большой лесной массив, располагавшийся между двумя шоссе. Дорога была пустой, поэтому, не мудрствуя, мы нашли подходящий съезд и углубились на пару сотен метров в чащу. По команде Фермера я заглушил двигатель и вылез из машины.
   - Так, Несвидов - тенты натяните! Тотен и Юрин - на вас охранение! - начал командовать Саша. - Арт, Казачина, Зельц - ко мне!
   - Ну что Слава, иди, подмогни сержанту, - бросил я через плечо Трошину.
   - А может я, лучше...
   - Что лучше, то командир придумает! - осадил я его. - А пока помоги Несвидову.
  
   Когда я подошёл, Фермер уже развернул на капоте "эмки" карту:
   - Значит так, мальчики-зайчики, вы сейчас пробежитесь по окрестностям, и посмотрите, что вокруг и как? - сказал он, обращаясь к Ивану и Алексею. - Нам вообще-то вот в этот квадрат надо, - и он показал на карте точку, расположенную в том же массиве, но километрах в трёх к югу, - но, как мне кажется, в Старом Селе немцы квартируют, а нам пока светиться не след. Так что основная задача для вас - проверить, сможем ли мы по лесу вот здесь проехать. Через сколько выйти сможете? - спросил он Казачину.
   - Минут через десять будем готовы! - молодцевато ответил Ваня.
   - Выполняйте!
   Как только ребята ускакали к грузовику, Саша повернулся ко мне:
   - Что скажешь, Бухгалтер в разведку гож?
   - Ну, мужик он, вроде, надёжный, но вот выправка его может нас подвести...Тут кто-нибудь с менее военным видом нужен.
   - Ага, а с кем готов по хуторам пробежаться?
   - Кудряшова могу взять, вид у него охломонистый - за вояку не примут. Правда, насчёт "пробежаться" - это ты погорячился, командир. Если только "торопливо прохромать"
   - Это Дед Никто?
   - Ага.
   - Сойдёт.
   - А что искать?
   - Обстановку вокруг посмотри. Ну, и баньку... Вот, видишь, - и он показал карандашом на карте, - вдоль всего этого леса хутора раскиданы, так что есть, где развернуться.
   - А вдруг они немцами обжиты?
   - Не думаю. Если внимательно на карту посмотришь - это единственный крупный лес в округе, а вокруг села сплошняком идут. Нечего здесь немцам делать. Мы с Аликом пару дней назад посидели над трофейной картой - мы сейчас километрах в десяти-двадцати к востоку от внешнего кольца тех фрицев, что окруженцев в Налибокской пуще держат. Место, конечно, не самое спокойное, но и наглости такой они могут не ожидать. Кстати, похоже, что те, кого вы у самолёта встретили, как раз из пущи этой прорвались. На бане можешь не заморачиваться, но обстановку я знать должен. Так что - ноги в руки, и вперёд.
   - Яволь, герр коммандер! - я вытянулся по стойке смирно, и уже было, совсем собрался уходить, как мне в голову пришла одна идея. - Саш, а зачем нам в гражданку переодеваться? Давай мы с Бухгалтером так в немецком и пойдём! А то, сам прикинь, два мужика, причём один из них - хромой, шарятся по лесу в нескольких километрах от кольца окружения - да нас запалят вмиг. А так получится, что мы вроде в патруле...
   - Да, пожалуй, ты прав. Но двое для патруля жидковато будет. Возьмёшь кроме Трошина, ещё пару человек.
   - А машины кто охранять будет?
   - Не переживай, справимся.
  
   Позвав, кроме Славы, ещё Кудряшова, Юрина и двоих окруженцев, вытащенных мною в своё время из сарая - боксёра Чернова и Сомова, я приказал им переодеться в немецкую форму и построиться через десять минут около "опеля".
   Сделав знак Трошину взять с собой пулемёт, я проверил своё оружие и заменил батарею в рации на свежую. В полдвенадцатого бойцы построились у грузовика и я, встав напротив, начал доводить до них боевую задачу:
   - Сейчас мы пойдём в разведывательное патрулирование. Главное - идти незаметно! Наблюдаем издалека, ни в кого не стреляем, ничего не взрываем. - Тут я обратил внимание на странную конструкцию, надетую на сержанта Юрина, больше всего это было похоже на корявую разгрузку, слепленную на коленке из немецких ремней и подсумков. - Николай! А это что на тебе?
   - Разгрузочный жилет, товарищ старший лейтенант! - бодро ответил он. - Как у вас! Мне сержант Несвидов пошил.
   - Ну и как, удобно? - слегка опешив, только и спросил я.
   - Не знаю, товарищ старший лейтенант. Я первый раз её надел.
   - У кого ещё такое... произведение искусства есть? - почему-то мне подумалось, что Юрин должен быть не одинок в своей тяге к прогрессу.
   Ещё трое подняли руки.
   - Ну, так надевайте, надо же проверить, чего там старшина наш скомстралил? Даю пять минут на переодевание. Бегом, арш! Остальным отдыхать.
   Пока мужики меняли сбруи, я метнулся к командиру.
   - Что стряслось? - поинтересовался у меня Саша.
   - Да ничего страшного, просто бойцы наши себе разгрузок понаделали.
   - Каких разгрузок? - не понял сначала он.
   - Ну, как у нас.
   - И как, получилось?
   - Отправил сейчас переодеваться, в патруле проверим.
   - А откуда они их взяли?
   - Несвидов пошил.
   - Интересненько... Ну вы идите, а я с ним беседу проведу. Надо же рекомендации опытного пользователя дать. И барахольщика нашего надо привлечь, - добавил Фермер, имея в виду Тотена - нашего главного специалиста и коллекционера тактического снаряжения. - Да, как только выйдете на опушку, свяжись со мной.
   - Хорошо.
  
   ***
  
   За полчаса, двигаясь параллельно дороге, мы дошли до опушки. Я залез на высокую сосну и в бинокль осмотрел окрестности. На севере, километрах в двух-трёх проходило крупное шоссе, по которому ехали утром. Меньше чем в полукилометре от нас я увидел деревню, точнее, крупный хутор, а в полутора километрах по правую руку от него - ещё один. То тут, то там в полях виднелись разнообразные хозяйственные постройки. Да уж, местность, для диверсантов самая неподходящая. На дороге, проходящей несколько южнее, я заметил столб пыли, поднимавшийся за какой-то машиной. Я поменял, кратность, чтобы получше рассмотреть. Открытая легковушка. А это у нас что? Офицер на заднем сиденье - высокая тулья фуражки, погон с витым серебряным шнуром, звание, правда, на таком расстоянии рассмотреть не удалось. На передних сиденьях - водила и какой-то нижний чин в фуражке. "Чего это они без охраны? Совсем обнаглели!" - подумал я, включая рацию.
   - Фермер, Арт в канале.
   - На связи, Арт. Что у вас?
   - Тут людно. И тут объект подходящий нарисовался.
   - Какой?
   В этот момент машина свернула с дороги и въехала в деревню.
   - Шишка средней величины, то ли комбат, то ли комроты. И всего два "оловянных" в охране.
   - Далеко от вас? - мгновенно прорубил фишку командир.
   - Километра полтора, на фазенде.
   - Что за фазенда? Бундеса там есть?
   - Если и есть, то отсюда не видно. Ну что, даешь добро на захват?
   - Поближе подойдите. Рассмотрите что там и как. Если кроме объектов никого рядом нет, то добро даю. Постарайтесь взять чисто. Как понял?
   - Понял тебя хорошо. Овер.
   Спустившись с дерева, я объяснил бойцам задачу, и мы аккуратно двинулись через поле к хутору. От куста к кусту, от канавы к канаве, километр в час - нормальная скорость. Судя потому, насколько обильно поле было "заминировано" крупны рогатым скотом на одном из хуторов должны были держать весьма крупное стадо.
   Спрятавшись в амбаре, (а может и овине? Ну, не разбираюсь я в таких тонкостях!) стоявшем в паре сотен метров от хутора мы принялись наблюдать...
   "Ага, машина стоит у дома, и водила ковыряется под капотом... Значит, офицер сюда надолго заглянул", - подумал я, глядя в бинокль. Больше немцев на хуторе я не заметил и со спокойной совестью вызвал по рации командира.
   - Фермер в канале, - откликнулся он.- Что нового?
   - Мы рядом с фазендой, "болванов" трое. Или, по крайней мере, другие прячутся.
   - Тихо сработать получится?
   - Попробуем.
   - Вы не пробуйте, а делайте! Как вообще там обстановка?
   - Сельская идиллия - тишина и только мухи жужжат. На тропинке, правда, оживлённо.
   - На какой?
   - Да на той, что мы поутру топтали.
   - Понял. Маякни, как работать начнёте!
   - Конечно. Отбой.
   Спустившись с чердака, я собрал бойцов для инструктажа:
   - Бухгалтер и Чернов, вы идёте со мною в дом - будем офицера вязать. Ты Николай, - это уже Юрину, - вместе с Сомовым страхуете нас на улице и упаковываете водилу.
   - Товарищ старший лейтенант, - обратился ко мне Трошин, - а подойдём мы к ним как?
   - Мы втроём скрытненько сейчас выдвинемся к дому - заодно и разведаем, после чего дадим отмашку Юрину и Сомову. Они пойдут открыто и зайдут со стороны ворот.
   - А немцы не переполошатся? - спросил Юрин.
   - А форма на вас какая? Так что не дрейфь, пехота, прорвёмся! Кстати, пока мы ползти будем, вы по окрестностям посматривайте, а то, не ровён час, ещё немцы объявятся... - и с этими словами я протянул ему свой бинокль.
   - Хм, лёгкий какой! - изумился Коля и попробовал прочитать надпись, - "Никоп"? А это немецкий, что ли?
   - Сержант, - я перешёл на официальный тон, - это сейчас так важно, где сделан бинокль?
   - Нет, конечно, товарищ старший лейтенант! Извините!
   Я хотел уже, было попросить бойцов попрыгать, но вовремя вспомнил, что снаряжение у них не подогнано, и просто спросил:
   - Все готовы?
   И увидев утвердительные кивки сделал приглашающий жест в сторону двери сарая:
   - Тогда пошли.
  
   ***
  
   Только мы добрались до сараев, окружавших хутор, как на улице послышались громкие голоса.
   - А я говорю, толку не будет из всей этой затеи! - говорила одна женщина.
   - Да ладно тебе, Дарья! Может и не хуже старой власти будет. Жить-то надо!
   Судя по всему, вышли спорщицы как раз из того дома, около которого был припаркован немецкий автомобиль.
   "Это что же, он местное население там принимает?" - мелькнула у меня догадка. Тронув за плечо Вячеслава, я знаками показал, чтобы он прошёл вперёд и выяснил обстановку с другой стороны... Слава кивнул и двинулся вперёд. В этот момент на дворе громко хлопнула дверь и раздался мужской голос:
   - К пяти вечера, бабы! Чтоб как штык!
   - Да поняли мы, поняли... - донеслось издалека.
   Снова хлопнула дверь, и на дворе всё стихло, только водитель-немец негромко позвякивал какими-то железками. Трошин помахал рукой, привлекая моё внимание, а затем жестами показал, что двое гражданских движутся в направлении от нас. Причём гражданские - лица женского пола. Остроумный жест с помощью которого Слава донёс до меня эту информацию вызвал у Чернова смешок, но я немедленно пресёк раздолбайство, ткнув его пальцем в рёбра и показав кулак.
   Жестами же я дал команду бойцам перелезть через забор.
   Незамеченными мы проскочили к дому и двинулись вдоль глухой стены. Я выглянул из-за угла. Водила как раз полез под машину, сжимая в руке гаечный ключ. "Хороший, ты механик, наверное!" - подумал я, а сам дотронулся до плеча Чернова, после чего ткнул пальцем в сторону немца и сделал движение, как будто бил кого-то крюком в челюсть. Василий понятливо кивнул, и, пригнувшись так, чтобы не отсвечивать в окнах, метнулся вперёд. Я же вытащил из нарукавных ножен метательную "иглу", сделанную из штыка, и приготовился страховать его.
   С водителем Чернов обошёлся без затей - выволок того за ноги из-под машины и парой мощных крюков вырубил болезного. Судя по звукам, долетевшим до меня, второй раз можно было и не бить - челюсть у немца наверняка теперь сломана.
   Мы с Трошиным проскользнули к крыльцу. Я жестом попросил Славу подсадить меня и осторожно заглянул в окно. В большой светлой горнице находились трое: давешний офицер сидел за столом вместе с немецким унтером и что-то втирал стоящему перед ним понурому мужичку лет пятидесяти. Судя по тому, как шевелились губы у сидящих за столом, унтер был тут за переводчика.
   Жестами я распределил бойцов по позициям, дал отмашку Юрину и, встав слева от входной двери, вежливо постучал. Спустя десяток секунд за дверью послышались шаги, и недовольный мужской голос сказал:
   - Марьяшка, я же сказал в пять!
   Дверь распахнулась. На пороге стоял мужик, которого я видел в комнате. Заблокировав его правую руку своей левой, я резко пробил в солнечное сплетение, после чего рывком сдернул его с крыльца прямо в надёжные объятия Чернова. Сам же, вскинув автомат, вломился в комнату.
   Картина "Не ждали!" - офицер читает какую-то бумагу, а вот унтер в изумлении уставился на меня. Два шага, и приклад ППД сносит унтера с лавки. Изящный пируэт - и внушительный дырчатый кожух моего ствола замирает в двадцати сантиметрах от лица офицера.
   - Halt! - вкрадчиво говорю я.
   Немец покладисто тянет руки в гору. Ого, на погонах звезд нет, один витой шнур- майор. А вот какие войска я понять не могу, в цветах я не силён.
   - Name? Titel?
   - Ich habe Intendanturrat Wolfgang Zoeyr.
   "Интендантуррат? Что за зверь?" - задумался я, но быстро сообразил, что это, должно быть, интендант в чине майора. Ребята как раз втащили в комнату вырубленного на крыльце мужика.
   - Боксёр, - обратился я к Чернову, - свяжи унтера и приведи его в чувство. Будем с господином майором беседовать. А ты, Слава, мужичка пока спеленай.
   - Уже, Арт.
   При звуках русской речи интендант встрепенулся. Интересно, это его так наша форма запутала? Он что же, думал, его родная германская полиция арестовывать пришла? Хотя, мысль про русских диверсантов я бы, на его месте тоже не сообразил.
   - Stehen auf! - и я сопроводил приказ движением автомата.
   Немец встал из-за стола, и я быстро вытащил из кобуры на его поясе пистолет. "Хм, "Вальтер ПП", - определил я модель, - офицер явно не строевик - ствол в самый раз для интенданта".
   - Gehen Sie auf die Wand! - я рукой показал, к какой именно стене немец должен пройти.
   - Wer sind Sie? Und was willst du? - подал голос пленный.
   - Halt den Mund! HДnde hinter den Kopf! - порекомендовал я ему.
   Когда он выполнил-таки мои приказания, я достал из кармана кусок шнура и быстро связал ему руки, после чего вышел в сени и связался с командиром.
   - Арт вызывает Фермера!
   - Фермер в канале.
   - Взяли.
   - Кто?
   - Интендант об одной звезде и двух просветах, с ним унтер-переводчик и водила.
   - Что они там делали?
   - Пока не знаю, может, с Тотеном подъедете, и здесь допросим?
   - Нет, уходите оттуда.
   - Колёса брать?
   - Какие?
   - "Опель" легковой.
   - Бери, пригодится.
   Вдруг за дверью я снова услышал женские голоса:
   - Пан солдат, у меня вопрос к старосте есть. Пропустите?
   "Какой ещё солдат?" - вначале не понял я, но потом сообразил, что местные обращаются к Юрину или к кому-то ещё из его группы. "Не дай бог, они по-русски отвечать начнут! Блин, там же водила валяется!" - подумал я, быстро открывая дверь на улицу.
   Две крестьянки, одна лет тридцати пяти - сорока, другая помоложе, стояли около машины и жестами пытались объяснить Юрину, что им очень надо пройти в дом. На лице сержанта явственно отразилось смятение чувств: с одной стороны он понимал, что в дом их пускать не следует, с другой - он не понимал, как объяснить, что проход воспрещён, и при этом не раскрыть себя. Надо было срочно спасать боевого товарища!
   - Verboten! Nicht ходить! Abend приходит! - подняв руку в запрещающем жесте и коверкая русские слова, я пошёл навстречу колхозницам.
   - Пан офицер, так коровы уже готовы... - начала старшая.
   - Nicht verstehen... - ответил я и добавил, - Стоят тут! - после чего поднялся на крыльцо и вошёл в дом.
   Интенданта ребята уже усадили на пол, предварительно завязав ему рот полотенцем, унтер был упакован аналогичным образом, а вот староста так и валялся на полу около печки.
   - Так, Боксёр, приведи-ка господина старосту в чувство.
   Чернов кивнул и, зачерпнув ковш воды из ведра, стоявшего у двери, окатил мужика. Тот дернулся и заворочался, приходя в себя.
   - Ну что, человек божий, обшитый кожей, ответишь на пару вопросиков? - спросил я, усаживаясь на табурет напротив старосты.
   - Кхе, тьфу... - невразумительно ответил он.
   - Что-то неконструктивный диалог у нас получается... - констатировал я и спросил, - Может по рёбрам добавить? Для повышения коммуникабельности...
   - Нет, что вы хотите... господин офицер? - судя по всему, мужик решил подстраховаться, приняв во внимание, то, что мы были одеты в немецкую форму.
   - А может мы не господа вовсе, а наоборот - самые, что ни на есть, товарищи?
   - А мне поровну, что господа, что товарищи. Всё одно - власть, - похоже, что мои "шибко вумные" слова произвели на мужика впечатление.
   - А расскажи нам, о чём вы с майором тут сговаривались, а?
   - Дак это... он за снабжение войск отвечает... Приехал насчёт заготовки мяса там, ещё чего...
   - И много у вас мяса?
   - Дак стадо же у нас здеся совхозное. Тут на хуторе и в Головках, почитай больше ста голов.
   - Вот как? - я изобразил на лице заинтересованность. - И о чём сговорились?
   - Ну, он собрался машину свою за теринаром послать, ихним, немецким.
   - А бабы чего пришли?
   - Какие бабы? - не понял он.
   - Там, на дворе. Молодка и ещё одна - постарше. Тебя требуют. Если ты, конечно, староста?
   - От дуры! Я же их на ферму послал, приготовить всё... - и он в сердцах сплюнул на пол.
   Внезапно он поднял на меня глаза и спросил:
   - Так вы, господин-товарищ, откуда будете?
   - Ты действительно хочешь это знать? - с некоторой угрозой в голосе спросил я. - А такую пословицу: "Меньше знаешь - крепче спишь", знаешь?
   Староста кивнул. Внезапно мне расхотелось ломать комедию, изображая из себя не пойми кого:
   - Эй, дядя, ты до войны кем был-то?
   - Скотником здесь, на ферме работал.
   - А чего это тебя немцы старостой назначили?
   - Так из раскулаченных я, гражданин начальник, - определил для себя мой статус староста.
   - А что это ты меня так величаешь?
   - А то я человека из органов не видал? Так что говорите, гражданин начальник, что вам от меня надо... - с какой-то усталой обречённостью сказал мужик.
   - Мне? От тебя? - на несколько мгновений я задумался, но затем решение пришло, - Тебя, как звать-величать, староста?
   - Семён Акимович.
   - Вот что Семён Акимович, у тебя родственники или знакомцы хорошие в округе имеются?
   - Да.
   - А у баб твоих?
   - А как же...
   - Тогда слушай приказ. За сегодня и завтра отгони весь скот, какой сможешь по дворам к своякам и знакомцам. А что сразу раздать не получится - в лесу спрячь.
   От услышанного Акимыч даже рот открыл. Потом, сглотнув, спросил:
   - Это как же, гражданин начальник? Раздать-то?
   - А вот так! Тебе немец этот что сказал? - я кивнул в сторону сидевшего на полу интенданта. - Что вы должны содержать скот в порядке и выполнять план по сдаче мяса и молока военной администрации? - вспомнил я прочитанные в своё время книги.
   - Да, так и сказал... - удивлённо подтвердил мою догадку староста.
   - А людям раздавать запретил, так?
   - Точно так.
   - Значит, вы скот должны кормить сами, лечить, а мясо сдавать... Ну и какой вам в этом смысл? Траты одни. А к зиме, когда жрать нечего станет, что делать будете? Подумай об этом, Акимыч. Ты человек, я гляжу, поживший, что к чему сам сообразить можешь...
   - А если спросят где скот? Что тогда делать-то мне? - похоже, предложенная мной идея старосте понравилась, и он начал продумывать способы её реализации.
   - Так бумаги и потеряться могут... Где они хранятся?
   - Дак в правлении совхоза, в Старом.
   - На вашем месте я бы так не переживал по этому поводу. Всегда можете сказать, что большевики скот увели.
   - А когда наши вернутся, ведь спросят, где стадо совхозное?
   Мне стало даже радостно, оттого, что этот, по нынешним временам, "враг советской власти" сказал "когда наши вернутся", а не "если Советы вернутся". Я даже подмигнул ему:
   - Ну, поговорку "Война всё спишет!" ты, Семён Акимович, слышал, наверное. Но чтобы у тебя совесть спокойна была, мы тебе расписку напишем.
   И я достал из нагрудного кармана сложенный чистый бланк Заславльского райотдела милиции, один из нескольких, что я таскал с собой на всякий случай. Цапнув со стола авторучку майора, вполне себе приличный, кстати, агрегат - "Монблан" с золотым пером, я собрался, было написать расписку, но остановился.
   - Семён Акимович, а фамилия ваша какая?
   - Соломин моя фамилия.
   - Спасибо, - ответил я и быстро написал несколько строк, после чего протянул листок старосте. Тот прочитал и, хитро прищурившись, спросил:
   - А почему тут написано "сорок пять голов", - он покосился на расписку, - товарищ сержант милиции Дымов?
   - А так правдивее... - честно ответил я, - Кто же поверит, что мы стадо в сто голов по немецким тылам гнали?
   - Ага... А с немцем вы, что делать будете, граж... товарищ сержант?
   - Не переживай, Акимыч, тут не оставим и за овином не бросим. Но и ты, уж сам понимаешь, ничего не видел, ничего не слышал. В смысле: "Да, был. Да, стадо осмотрел. Да, все пять бурёнок. Потом уехал. А куда и зачем - это мне, сирому не ведомо..." Смекаешь?
   - Как не смекать... - и Акимыч криво усмехнулся, - Себя под молотки подводить не будем, и бабам всё объясню...
   - Кстати, о бабах, - вспомнил я, - они там тебя во дворе дожидаются. Так что, давай, выйди к народу, расчисти нам пространство.
   Он поднялся и направился к двери, а я, сделав Трошину знак следовать за ним, занялся бумагами майора. Секунд через двадцать я понял, что моего знания немецкого тут не хватит, и просто засунул их в пижонистый кожаный портфель, стоявший на лавке.
   - Так, сержант, - обратился я к Чернову, - унтера дотащишь до машины? Или в чувство приведём - пусть своими ножками топает?
   Юрий окинул взглядом бездыханную тушку переводчика и сделал жест, что, мол, не беспокойся командир, донесу.
   Через открытую дверь со двора доносились голоса старосты и женщин, но слова я не разбирал, да и Бухгалтер, если что, подал бы сигнал. Через минуту или около того староста и Трошин вернулись в комнату.
   - Сделали всё в лучшем виде, - весело доложил староста, а Трошин за его спиной в подтверждение кивнул. - Вопрос у меня к вам есть, товарищ сержант милиции... - и он несколько замялся.
   - Спрашивайте, товарищ Соломин, не стесняйтесь, - подбодрил я Акимыча.
   - Я тут, это, подумал... Может, вам продукты какие нужны, или, там ещё чего?
   - От помощи не откажемся, Степан Акимович. Нам любая подмога в радость, - не стал жеманничать я.
   - Так это... Мы мигом... Всё за раз сделаем! - засуетился староста. - Вы бойца вашего со мной только пошлите, а то мне не донести одному.
   - Бухгалтер, скажи Юрину, чтоб со старостой сходил... Да не один, пусть Сомова с собой захватит.
   Когда Чернов, неся в охапку спелёнатого унтера, вышел из дома вслед за старостой, я подошёл к пленному интенданту:
   - Stehen auf! - продолжил я эксплуатацию своего небогатого словарного запаса.
   Немец неуклюже встал, яростно сверкая глазами, из-под полотенца, закрывавшего рот доносилось гневное мычание.
   "Узнать чего он хочет или нет?" - подумал я, но, по здравому размышлению рот пленному развязывать не стал.
   - Komm! - и я показал стволом автомата направление движения.
   Фриц что-то промычал, явно не собираясь выполнять приказание, так что пришлось придать ему ускорение, слегка пнув по голени чуть выше обреза щёгольских сапог. Скривившись от боли, он понуро двинулся к выходу.
   - Бухгалтер, прими клиента! - крикнул я Трошину, торопливо собирая со стола бумаги немцев.
   Через минуту я уже был на улице, где мне предстояло решить классическую задачу про переправу волка, козла и капусты, поскольку все присутствующие в машину явно не помещались.
   - Так, я сяду за руль, унтера положите сзади на пол, майор с Бухгалтером на заднее сиденье.
   - А водителя куда денем? - спросил Дед Никто.
   - В багажник.
   - То есть? - глаза у Кудряшова стали по полтиннику.
   - То и есть! Засунь его в багажник, только руки свяжи.
   Однако к чести Дениса, приказ обсуждать он не стал и, немного повозившись с замком, засунул до сих пор пребывающего в бессознательном состоянии водителя в багажник.
   Через несколько минут вернулись и бойцы, ходившие за провизией. Три внушительных мешка - да, староста не поскупился! Хотя как знать, три мешка за несколько десятков коров - может, мы и продешевили...
   - Так, товарищи, - обратился я к бойцам, - мы с Бухгалтером выдвигаемся на машине, а вы - аккуратно пешочком. Ясно?
   - Так точно, - ответил за всех Юрин.
   - Товарищ сержант, а с зерном, что нам делать? - внезапно спросил староста.
   - С каким зерном? - не понял я.
   - Так тут, в Головках амбары совхозные стоят... - пояснил Акимыч.
   - Ну, так раздайте населению...
   - Не можно, немцы там полицейских в охрану поставили.
   - И что, ты предлагаешь нам амбары штурмом взять?
   - Ну да! Вона вас сколько, а их там трое от силы...
   "Вот ведь ушлый дядька, настоящий хозяйственный крестьянин!" - восхитился я про себя Акимычем.
   - Товарищ командир, ну что вам стоит... - продолжал канючить староста.
   - Значит так, слушай меня внимательно, Степан Акимыч. Мы помозгуем как вам и в этом деле помочь, но ничего не обещаю. А ты с коровами вопрос пока реши. Да и с транспортом... А то, как зерно вывозить будете, это же вам не коровы - само не пойдёт. А вечерком мы с тобой свяжемся. Понял?
   - Понял. А вы основательный мущщина, товарищ сержант, обо всём сообразили!
   Тут я вспомнил об одной вещи:
   - Кстати, Акимыч, а МТС в округе есть где-нибудь?
   - Есть, как не быть. Аккурат в Новом Дворе станция.
   - Это где?
   - А ежели по большаку, что через Старое Село ехать вдоль по речке, так в Новый Двор и приедете. Станция там и на наш совхоз и на Михайловский роботала.
   - Спасибо. Ну, так до вечера тогда?
   - До свиданьица, товарищ сержант! - прочувствовано попрощался со мной староста.
  

***

  
   ...Когда Антон сообщил по рации о наличии в окрестностях ценного языка, первой мыслью Александра было желание дать приказ не высовываться и вернуться на базу. Опасение что ребята могут напортачить и при этом "спалить" место дислокации было так сильно, что Фермер еле сдержался.
   "Блин, что я так и буду нянькой?! - одёрнул он себя. - Ну, везёт Тохе на приключения, значит - надо это использовать. Иной раз разведгруппы неделями по тылам вражеским ползают в поисках такого "вкусного" языка, а тут, раз - и на матрас!". И Саша просто спросил:
   - Тихо сработать получится?
   - Попробуем, - было ему ответом.
   - Вы не пробуйте, а делайте! Как вообще там обстановка?
   Дав разрешение на операцию, Фермер успокоился и сел, что называется, "ждать у моря погоды". Но, поскольку пассивное безделье было не свойственно его натуре, он уже через несколько минут позвал к себе Тотена и Несвидова, дабы разобраться, чего же там сержант понапридумывал в плане снаряжения.
   - Ну, Емельян, рассказывай, как ты докатился до жизни такой? - начал командир.
   - Товарищ майор госбезопасности, так хотелось же как лучше, - с виноватым видом ответил сержант, - У вас, вон какие удобные раз... "разгрузки"! Так чего же ребятам не попробовать?
   - А что в тайне? Посоветовались бы с более опытными...
   - Так чего из-за мелочи вас от важных проблем отвлекать?
   - Эх сержант, не мелочи это... Или вы нам не доверяете? - огорошил Саша вопросом Несвидова.
   - Не! Что вы, товарищ майор! Как это "не доверяете"? - ошеломлённо спросил старый служака. - Это... Я ж понимаю, что вон, сколько на вас свалилось: и задания командования выполнять, и нас диверсионной науке учить, и о снабжении заботиться!
   - Ну ладно, проехали... Давай, доставай свой шедЁвр.
   - Ага. Вот, - и Емельян протянул Фермеру самопальную "разгрузку", предназначенную, как определил Александр по внешнему виду подсумков, для автоматчика с МП-38.
   Повертев её в руках и несколько раз открыв и закрыв подсумки, он отдал изделие Тотену:
   - На, прикинь на себя, а то на мой рост подгонять долго.
   Алик быстро скинул с себя "фирму" и надел "самопал". Повертелся, попробовал достать магазин из подсумка...
   - Не, фигня, командир. Подсумки должны горизонтально быть, или, в крайнем случае, под углом, а иначе магазин быстро хрен достанешь.
   - Понял, Емельян? Ты бы раньше посоветовался, глядишь, и перешивать сейчас не пришлось.
   Несвидов сокрушённо почесал затылок.
   - Так точно, товарищ майор.
   - Ну, а для человека с винтовкой есть чего?
   - А как же! - и сержант достал из объёмистого вещмешка ещё одно изделие.
   Александр окинул взглядом топорщащуюся подсумками "сбрую":
   - И сколько патронов в неё умещается?
   - Мы считали - на сто восемьдесят! - с гордостью сказал Емельян.
   - Ну и на фига столько? Ты подумай - это сколько же затвор дёргать надо? Вот эти верхние снимите, и подумай насчёт подсумков для гранат - это важнее, чем лишние патроны... Короче, - и Александр обратился уже к Тотену, - давай вместе с сержантом займись всем этим самостроком, пока время есть.
   - Слушаюсь! - козырнул Алик.
   Как раз в этот момент из динамика рации раздалось:
   - Арт вызывает Фермера!
   Александр взмахом руки отпустил подчинённых и ответил:
   - Фермер в канале.
  
   ***
  
   Когда мы выехали с хутора на просёлок я, пребывая в отличном расположении духа, стал напевать себе под нос какую-то песенку. А что мне было не петь-то? "Языков" взяли, немцам бяку сделали, машину надыбали да ещё и съестными припасами разжились - как там Карабас Барабас говорил: "Это просто праздник какой-то!" Правда, я не обратил бы на это никакого внимания, если бы Трошин, ехавший вместе с пленными сзади, громко не спросил меня:
   - Антон, а что это ты поёшь?
   - Извини, что оскорбил твой музыкальный слух своим скрипучим голосом! - отшутился я.
   - Нет, моему слуху после гаубиц ничего не страшно, а вот офицер что-то нервничает.
   Я задумался и воспроизвёл уже в полный голос, то что напевал:
  
   Komm nur komm, umarm die WЖlfin
   Du wirst nicht gefressen warden
   Denn sie leidet keinen Hunger
   In den DЖrfern, bei den Herden
  
   Komm nur komm, greif nach der Schlange
   LДngst ist all ihr Gift versiegt
   Auf dem Bauch ist sie gekrochen
   Und der Staub hat sie besiegt
  
   BЖses Erwachen
  
   "Чёрт, любовь к немецкому "металлу" меня как-нибудь под монастырь подведёт!" - только и подумал я, обернувшись и увидев испуганные глаза немецкого интенданта. Правда, игру в гляделки практически тут же пришлось прекратить, так как машина влетела колесом в рытвину, да так, что руль чуть не вырвало у меня из рук.
   - Хорошо, петь не буду! - бросил я через плечо, - Хотя, может, у него абсолютный музыкальный слух, вот и нервничает, когда я фальшивлю.
   Спустя некоторое время, когда мы уже въехали в лес и, свернув в чащу, остановились, Слава вылез из машины и сказал:
   - А я и не знал, что ты так хорошо немецкий знаешь. Вон, даже песни поёшь...
   - Чтобы песни петь - язык не обязательно знать. Ритм, слова... Я даже не всегда понимаю, о чём пою.
   - Как это так? - удивился Трошин.
   - Элементарно! То есть о чём пою, примерно представляю, но чтобы художественно на бумаге изложить, да чтоб на стихи похоже получилось - тут, брат, талант нужон.
   - А, - понимающе протянул он.
   - Ладно, хорош лясы точить, сейчас наших предупрежу, а ты давай "пешеходов" иди встречай.
   Разделившись, мы двинулись каждый в свою сторону: я поехал к базе, а Слава скрылся в лесу.
   Когда я был метрах в ста от предполагаемого местонахождения базы, из кустов донеслось:
   - Стой! Двадцать восемь.
   Я притормозил, хотя и так тащился с поистине черепашьей скоростью и ответил
   - Двенадцать.
   - Проезжайте, товарищ старший лейтенант, - ответили мне из кустов и добавили уже вдогон, - Поздравляем с "языком"!
   Командир вышел из-за грузовика, как только я заглушил мотор. Подошел и, не дав мне даже начать рапорт, радостно приобнял за плечи:
   - Молодец, Тоха! На ловца и зверь бежит!
   - Сань, а мы ещё и продуктов привезли...
   - Это тоже хорошо... Пойдём, что ли твоего интенданта поспрошаем?
   - Вы с Аликом идите, я то вам зачем? А пока вы там майора будете плющить, я его переводчика попытаю. Время заодно съэкономим.
   - Неплохая мысль, только вот список вопросов давай, согласуем, - одобрил мою идею командир. - Ещё какие-нибудь идеи есть, чтоб потом не отвлекаться?
   - Ага, я с местным старостой скорешился. Договорились, что он совхозное стадо с ферм угонит и людям раздаст.
   - Хм, наш пострел везде поспел? - с непонятным выражением на лице пробормотал Саня. - Ещё что-нибудь?
   - А староста предложил налёт на элеватор сделать - его только пара полицаев сторожит.
   - Ну, и на кой нам это? Только светится зазря!
   - Так нам то опасности практически никакой - всё одно сегодня вечером отсюда ноги сделаем.
   - А польза какая?
   - Много от этого пользы. Сам посуди: немцев без зерна оставим - это раз, народу от голода пухнуть не дадим - это два, пару полицаев к ногтю - это три...
   - Стой, стой, стой... Развоевался тут, понимаешь. Вот мужиков дождёмся и тогда решим. Иди, пока продукты Емельяну сдай.
   Поскольку мешки с продуктами мы разместили на переднем сиденье машины, то вытащить унтера-переводчика, не выполнив приказ командира, было сложновато. К моей удаче мимо проходил лейтенант Скороспелый с охапкой сушняка.
   - Товарищ лейтенант, - окликнул я его, - Вы не на кухню, часом?
   - Да, туда.
   - Будьте добры, приведите сюда сержанта Несвидова.
   Через пару минут лейтенант вернулся вместе с Емельяном.
   - Товарищ сержант, принимайте продукты! - весело поприветствовал я нашего старшину.
   - И что там, товарищ старший лейтенант? - невзирая на всё больше входящие в обиход "боевые прозвища", Несвидов строго придерживался в общении с нами устава.
   - Не знаю, времени заглядывать не было...
   Емельян укоризненно покачал головой:
   - Товарищ лейтенант, помогите донести, пожалуйста!- попросил он контуженого танкиста.
   - Отставить! - вмешался я, - Вы, лейтенант, лучше пока пленных посторожите, а я сержанту помогу, а то, насколько я помню, вам ещё напрягаться вредно... - и с этими словами я подхватил один из мешков.
   Когда мы дошли до кухни, Емельян развязал тесёмку и вывалил содержимое первого мешка на расстеленный брезент.
   Неплохо, однако! Староста расщедрился на пару кусков окорока или бекона, завёрнутых в промасленную бумагу и испускающих одуряющий аромат, несколько кругов домашней колбасы и здоровенный, граммов на восемьсот, кусок сливочного масла. Наш старшина даже присвистнул, увидев это богатство.
   - Это вы знатно поторговали, товарищ старший лейтенант! На что сменяли? - теперь в его голосе сквозило нешуточное уважение.
   - На стадо в полсотни голов...
   - А где ж вы стадо-то добыли?
   Вдаваться в подробности продуктово-финансовой махинации мне сейчас не хотелось, поэтому я ответил просто:
   - Извини, Емельян, времени сейчас совершенно нет. Вечерком расскажу, лады? - и пошёл к машине, в которой томились мои языки.
  
   ***
  
  
   19 июля 1941 года. Москва. Улица Дзержинского.
  
   - Вы действительно в этом уверены, Борис Михайлович?
   - Да, Павел Анатольевич.
   - Присаживайтесь, поговорим, - и старший майор указал рукой на один из стульев.
   В свою очередь сев в кресло, он продолжил:
   - А на чём основывается ваша уверенность?
   - Понимаете, Павел Анатольевич, когда вы мне поручили заняться этим делом, то первое, над чем я стал думать это то, зачем они передавали кому-то привет?
   - И?
   - Единственное непротиворечивое решение - это была замена пароля...
   - Допустим... - и старший майор внимательно посмотрел на собеседника, - но на основании каких фактов вы сделали выводы о моей и Старинова причастности?
   - Вот смотрите, Павел Анатольевич, - и капитан, спросив взглядом разрешение, придвинул к себе лист бумаги и карандаш. - Первое - они очень чётко и грамотно вышли на нашего резидента. Второе, как показал резидент, человек, кстати, чья надёжность не вызывает сомнения, фигуранты - русские по национальности и обладают большим опытом оперативной работы, а также весьма серьёзными боевыми навыками.
   - Ну, это могут быть люди и из белой контрразведки или разведки... - неопределённо хмыкнул хозяин кабинета.
   - Вряд ли. Кроме возраста, напомню, что личный состав группы, по крайней мере, большинство - люди молодые, до тридцати, ещё в словесных портретах резидент указал на некоторые особенности... - он открыл свою папку и, достав лист бумаги, прочитал:
   "Во время разговора младший по возрасту, "майор Таривердиев" в нервном волнении выстукивал пальцами на столе какую-то мелодию, в которой я впоследствии узнал марш Будённого.", - и капитан торжествующе посмотрел на Судоплатова.
  
   ***
  
   Подхватив пленного унтера, я совсем уже было собрался удалиться "под сень струй", но вспомнил про запертого в машине немецкого водилу. "Хорошо, что летёху не отпустил..." - подумал я, и открыл багажник легковушки. Н-да, судя по тому, как внутренняя обшивка была перепачкана кровью, путешествие для пленного комфортным не было. "Ну, уж извини, дороги у нас тут такие!" - и с этой мыслью я выволок мычащего что-то на своём языке немца на свет божий.
   - Лейтенант, назначаю вас ответственным за этого пленного. Умойте, руки на время развяжите, чтоб не отсохли... - похоже, вид живого человека забытого в багажнике машины произвёл на Скороспелого сильное впечатление, поскольку на мои слова он не реагировал.
   - Лейтенант!!! - пришлось мне рявкнуть.
   - А! Да! Слушаюсь товарищ старший лейтенант госбезопасности... Что?
   Пришлось повторить инструкции. Но, уходя, танкист нет-нет, да и оборачивался и смотрел на багажник машины, как бы сопоставляя в уме размеры багажника и тащившегося перед ним человека.
   Я же потрепал по щеке давно очухавшегося унтер-офицера:
   - Ну, пойдём, болезный, поговорим... - и придал ему ускорение, потянув за ухо вверх.
   - Ньет, вы неимеет права! Это есть насилие над военнопленный! - внезапно заголосил он.
   - Это против общечеловеческих ценностей? - мрачно спросил я, потрясённый говорливостью пленного, - Или не нравится, что унтерменш руки распускает?
   - Ja! Да! Чекистский выродок, ты должен выражайт уважение к мой статус...
   Бац! Короткий прямой в грудину выбил из говоруна дыхание. Наступив ему сапогом на руку, я сунул ствол ППД прямо в нос и прошипел:
   - А знаешь что, падла? Что-то мне совершенно не хочется с тобой говорить... Ну совсем не хочется... - какая-то темная и душная волна затопила меня. Я чувствовал, как то ли от гнева, то ли от прилива адреналина полыхают мои щёки. Я почувствовал, что хочу убить эту тварь! Причём не выстрелить, а удавить своими собственными руками!
   Прорычав:
   - Ну, лови! - я отбросил в сторону автомат и, уцепившись за лацканы кителя, вздернул фрица на ноги.
   - Права тебе?
   Три быстрых прямых в голову.
   - Красный крест?
   Серия по рёбрам.
   Придерживая гада "за манишку" заношу правую руку, собираясь пробить от души.
   - Старший лейтенант! Отставить!!! - ревёт кто-то за моей спиной.
   Поворачиваю голову. Саня. Делаю успокаивающий жест, что, мол, только разик стукну.
   - Отставить! Тоха, ты что?!
   В голове проясняется. Я отталкиваю от себя унтера, который мешком валится на траву.
   "Боже, вот стыдоба-то!" - думаю я, глядя на командира.
   Однако внешне Саша, в отличие от остальных ("Ого, сколько народу на визги немца набежало! Тут и Несвидов и Скороспелый, да и ребята из моей группы уже вернулись"), совершенно спокоен.
   - Иди сюда, товарищ старший лейтенант. И оружие подбери... Ибо не фиг!
   Я выполняю приказ и встаю перед командиром по стойке "смирно". "Вот мне сейчас прилетит, так прилетит!" - думаю.
   Но, вопреки моим ожиданиям, Саня как будто не обращает на меня никакого внимания:
   - Сержант, - это Юрину, - поднимите этого... - и он показывает рукой на тушку унтера. - Умойте и к доктору отволоките, - кивок в сторону Дока.
   Я стою, как оплеванный. Командир обводит взглядом собравшихся, цыкает зубом:
   - А вы что собрались? Концерт увидели? Или кино кто обещал показать? Работы нету? Так я найду...- И внезапно рявкает: - Разойдись!
   Народ так и брызнул в стороны - похоже, что даже те, у кого особых дел не было и не предвиделось, предпочли исчезнуть с командирских глаз.
   - Пойдём, Антон, поговорим...
   Я понуро поплёлся за Сашей. Подойдя, к навесу, закрытому по периметру немецкими плащ-палатками, он отодвинул загородку и сделал приглашающий жест рукой. Я молча влез внутрь. "Хм, а уютнененько командир устроился..." - ни с того ни с сего подумал я, оглядев окружающую обстановку. Перед командирским тентом, натянутым на высоких, метра два, шестах, была организована своеобразная "веранда", огороженная со всех сторон плащ-палатками. Внутри стояло сиденье, снятое с "круппа", и импровизированный столик из дощатого щита и пары чурбаков. У одной стены на коленях стоял интендант, привязанный к тонкому деревцу, а напротив него сидел на полотняной табуретке Тотен. Когда мы вошли, Алик что-то записывал на листе бумаги. Подняв голову, он спросил:
   - Что там у вас за хай?
   - Да вот, дружок твой разбушевался что-то, - ответил командир. - Антон, ты на пеночку присаживайся, в ногах, говорят, правды нет. И руки, кстати, вытри... - и он протянул мне вытащенный из кармана кусок белого полотна.
   Я посмотрел на свои руки - вся тыльная сторона правой кисти была перемазана уже начавшей подсыхать кровью, да и на левой руке тоже пара пятен имелась.
   - Спасибо, - ответил я и начал оттирать кровь.
   - Кого это ты так отделал? - поинтересовался Алик.
   - Переводчика пленного... - буркнул я себе под нос.
   Командир уселся в кресло, вытянул свои длинные ноги и уставился мне в переносицу. Неуютное, знаете ли, ощущение, когда тебе переносицу взглядом сверлят!
   - Сань, я честное слово, не знаю с чего я так сорвался... - начал, было, я, но командир прервал:
   - А я - знаю! До тебя только сейчас дошло, что вокруг не игрушки! Ненависть попёрла... Вот ты и излил её, как тебе удобнее. Думаю, Док, на твоём месте скальпелем бы махать начал... О, хорошо, что вспомнил! Алик, сбегай, Серёгу позови. Пусть придёт, как освободится. И набор "Чик-чик" пусть захватит.
   Когда Тотен ушёл, Саша продолжил:
   - Я не за то осуждаю, что тебе планку снесло, а за то, что при всех ты себе волю дал. Ты же командир, пример для многих из ребят. Что он тебе такого-то сказал, а?
   - Про права военнопленных заверещал и Женевской конвенцией стращал. Ну, и презрением, как "недочеловека" окатил, куда же без этого...
   - Понятно... - задумчиво сказал Саша, - А сейчас что на душе?
   - Стыдно мне...
   - Это хорошо, что стыдно... Может, впредь волю своим чувствам давать не будешь, ты теперь - лицо "морально ответственное". Держи зверя, Тоха! - с жаром добавил он.
   - Я постараюсь, командир.
   - Э нет, брат, надо не стараться, а держать... Иначе, как тебе доверять-то? И ещё... Вечером перед сном - сто граммов крепкого в обязалово. Понял?
   - Так у меня же печень, забыл?
   - Ну, тогда... эти медитации твои, а то нервы сгорят к чертям собачьим.
   В этот момент послышались голоса приближающихся Серёги и Алика.
   - А набор вы по назначению использовать будете, или так - попугать? - спросил я, уходя от больной темы.
   "Набор "Чик-чик"" - такое прозвище дали в команде походному хирургическому набору, что Док возил с собой. Правда, из-за специфики своих будней, ну, и по приколу, Серёга напихал туда довольно много чисто стоматологических инструментов, коими пугал иногда людей несведущих. Помню, на одной из игр он долго стращал "пленного", потрясая мундштуком для проведения искусственного дыхания "рот-в-рот" и сопровождая свои пляски следующим текстом: "Это - Г-образная анальная трубка для введения в прямую кишку кипятка или горячего чая, как минимум с пятнадцатью кусочками сахара!"
   - Там видно будет, - ушёл от прямого ответа Саша, - Ты сегодня ни в каких допросах участия принимать не будешь. Хватит! Иди, Ваню смени. Считай это тебе наряд в караул за невыдержанность.
   - Есть! Разрешите выполнять? - я встал.
   - Разрешаю. Идите, товарищ старший лейтенант!
   -
   -
   ***
  
   Было уже около трёх пополудни, когда я, проверяя секрет у дороги, услышал в наушнике:
   - Бродяга "Котам", приём!
   - Арт в канале, - радостно ответил я.
   - Здесь Бродяга, идём по нитке от того места, где раки зимуют, проехали путь к свободе.
   Я понял, что ничего не понял. Буркнув:
   - Подожди, с БэБэ свяжусь, - и стал вызывать командира.
   Надо сказать, что на нашем внутреннем жаргоне "БэБэ" - это сокращение от "Биг Босс", то есть командир.
   - Фермер, ответь Арту! Фермер, ответь Арту! - и так раз двадцать.
   "Дозваниваться" до Саши пришлось минут пять, не меньше. Наконец он ответил:
   - В канале! Что стряслось?
   - Старый на связь вышел, но я ничего не понял. Они сейчас в зоне досягаемости.
   И я услышал вопрос Фермера, обращённый к Бродяге:
   - Вы где?
   Бродяга повторил свою белиберду.
   - Обожди, в бумажках посмотрю...
   После минутного молчания в наушнике раздалось:
   - Твою мать! Вы что раньше на связь выйти не могли? Вы поворот проехали!
   - Извини. Тут, вообще-то, кругом немцы, так что по рации особенно не поболтаешь...
   - Черт с этим! Вы давно Свободу проехали?
   - Да с километр уже... - протянул Бродяга.
   - Значит так... Километра через четыре, сразу после леска будет поворот на пять часов по основной сетке. Тропинка узкая, будьте внимательны, не пропустите... Ещё пара шагов по ней и пересечётесь с другой. По этой один шаг направо. В кустах вас встретят. Как понял?
   - Понял хорошо. На подлёте свистну. Отбой.
   После этого содержательного разговора я поднял двух бойцов, лежавших в секрете, и мы выдвинулись поближе к дороге. Выбрав позицию метрах в двадцати, мы залегли.
   Примерно через полчаса Бродяга вышел на связь и сообщил, что он въехал в лес. По моим прикидкам их мотоцикл должен был поравняться с нами минут через десять-пятнадцать. Контрольное время уже давно вышло, когда я увидел ползущий по дороге грузовик. В лёгкой панике я нажал тангенту и спросил:
   - Бродяга, здесь Арт! Бундеса на грузовике мимо вас не проезжали? И где вы, черт возьми?
   - Спокойно Тоха. Это мы. Сейчас остановимся, - и со смешком добавил бессмертную фразу из старого фильма. - Махнулись не глядя!
   Блин! Сашины заходы меня когда-нибудь до инфаркта доведут! Если немцы, раньше не угрохают, конечно... Ну что, скажите, пожалуйста, мешало ему сообщить, что они не на трёх колесах теперь, а на четырёх, а? А то ведь могли и гранату под колёса получить!
   Примерно в таком духе я и высказался, когда грузовик съехал в лес, и из кабины вылезли довольные собой и жизнью мужики.
   - Тсс! - приложил палец к своим губам Люк. - Ну что ты собачишься? Забыли, чесслово, забыли.
   А Шура, не обращая на моё ворчание никакого внимания, уже давал ЦеУ бойцам:
   - Так, вон те ветки... Да, да, еловые, взяли и бегом к дороге - следы, где мы съехали в лес, разметите. Да не халтурьте - метров на двадцать в ту сторону, откуда мы приехали, пройдитесь, - и повернулся ко мне. - Ну что ты, Тоха? Не рад нас видеть?
   - Рад, - буркнул я, - оттого в два раза обиднее было бы засандалить вам гранату в машину...
   - Ну, прости нас грешных... - и Шура состроил на лице жалостливую мину.
   - Ладно, проехали. Как сеанс? Чего так долго? Что за колёса? - высыпал я на них порцию вопросов.
   - Неплохо, но можно было и лучше... - неопределённо ответил Бродяга, а Люк саркастически хмыкнул.
   - Четыре часа колупались, ну... нас и зажали. Пришлось уходить с шумом и песнями, а заодно и транспортом разжились.
   - А что фрицы?
   - Точно не считали, но с десяток поцарапали основательно, а четверых - так даже до крови. Ладно, давай архаровцев своих зови, а то они дорогу аж до Минска подметут. По дороге к базе подробнее расскажу.
   - Я не могу. Я - в карауле. Так что вы двигайте, а мы ещё посторожим.
  
  
   "Начальнику сектора IV Е5 штурмбаннфюреру СС и криминальдиректору Вальтеру Кубицки.
   Срочно. Секретно.
  
   За истёкшие четверо суток в зоне ответственности моей команды активности, которую можно отнести к группе "Медведь", отмечено не было.
   Из нескольких эпизодов диверсионной и прочей подрывной деятельности противника, имевших место в последние дни, хочу отметить следующие:
   1. Диверсия и нападение на патруль севернее Радошковичей.
   2. Зафиксированную радиостанцию противника юго-западнее д. Гойжево.
   3. Взрыв склада нефтепродуктов южнее Ракова.
   Наибольший интерес с точки зрения поисков группы "Медведь" представляет фиксация и попытка захвата действующей радиостанции противника. При попытке захвата имело место боевое столкновение с силами противника. Рацию и радиста захватить не удалось.
   Примерно в 6 часов 12 минут утра контрольный пункт пеленгации и контроля эфира Абверштелле 311 зафиксировал выход в эфир новой радиостанции противника с неизвестными позывными. На определение примерных координат ушло около 20 минут, что соответствует нормативам. После чего сотрудники Абвера сообщили по телефону в нашу айнзацкоманду и в отдел гехеймефельдполицай 9-ой армии. Одновременно с этим были задействованы передвижные пеленгаторы для уточнения координат.
   Поскольку первоначальные координаты радиостанции находились в зоне нахождения окружённых частей русских, то дежурный сотрудник ГФП не отреагировал своевременно - первая команда на захват радиостанции была отдана около 8 часов утра.
   Наша служба отреагировала своевременно, но, в силу того, что большинство сотрудников и приданных подразделений в настоящее время находятся в поиске на местности, то на согласование вопроса о предоставлении армейским командованием необходимого наряда сил и средств ушло около получаса.
   Учитывая то обстоятельство, что в результате недавних диверсий, все дороги ведущие из Минска в нужном направлении запружены нашими войсками и колоннами снабжения, а у мостов и переправ стоят многокилометровые заторы, наша группа столкнулась с большими трудностями при выдвижении в район действия. Поэтому в 8.42 минуты я связался с нашим подразделением в Радошковичах (ближайшим крупным н/п. в районе выхода радиостанции в эфир) и отдал приказ на захват радиостанции шарфюреру Зоммелю, посоветовав при этом задействовать также и сотрудников ГФП. К этому времени пункты пеленгации сообщили уточнённые координаты радиостанции, которая всё ещё продолжала передачу.
   Шарфюрер Зоммель во главе приданого стрелкового взвода выехал в указанный район из Радошковичей в 9 часов 07 минут. Также в этот район убыла и оперативная группа ГФП в составе 12 человек возглавляемая фельдполицайсекретарём Фильшем.
   Из-за упоминавшихся выше проблем с движением и удалённости района от Радошковичей группы прибыли на место в 10.17.
   Прибыв на место, обе группы приступили к прочёсыванию лесного массива и осмотру расположенных на местности хозяйственных построек. Буквально через несколько минут группы попали в засаду, организованную силами, как минимум взвода. Причём противник произвёл предварительное минирование местности. Поскольку и шарфюрер Зоммель и фельдполицайсекретарь Фильш во время нападения погибли, то я основываюсь на рапорте заместителя Фильша фельдполицайассистанта Буша. (Копия рапорта прилагается.)
   Он оценивает засаду как "очень хорошо организованную", а минирование местности - "виртуозным". Так при взрыве фугаса, оставленного в одной из хозяйственных построек противником, погибли 3 военнослужащих и были ранены 2 военнослужащих и один сотрудник ГФП.
   Во время боестолкновения часть сил противник направил на захват автотранспортных средств оперативных групп. Несмотря на то, что эта попытка была отбита с большими потерями для противника, русским удалось захватить один из грузовиков, предназначенный для транспортировки раненых и скрыться на нём. Как свидетельствуют все очевидцы, грузовик скрылся в глубине лесного массива, являющегося частью так называемой Налибокской пущи, где сейчас в окружении находятся около 20 дивизий противника. В силу этого преследовать похитителей не представлялось возможным, тем более что наши сотрудники и так находились под сильным огневым воздействием противника.
   На основании вышеизложенных фактов могу предположить, что зафиксированная рация имеет отношение к окружённой группировке войск русских. И, была использована для организации прорыва кольца окружения. В пользу этой версии также говорят следующие факты:
   1. Группа "Медведь" до этого не использовала радиосвязь
   2. Район выхода в эфир находится в зоне возможного действия окружённых частей противника, а предположение, что группа, выполняющая специальное задание, подвергнет себя риску попасть под зачистку при ликвидации "котла", весьма спорно.
   3. Низкая квалификация радиста. Согласно анализу, проведённому специалистами СД и Абвера, радист не очень уверенно работает на ключе, что указывает на его неопытность. (Заключение экспертов и записи передачи прилагаются.)
   4. Длительность передачи. 4 часа 37 минут 42 секунды - зафиксированное время передачи. Для профессионалов это недопустимо много.
  
   О других эпизодах.
   Диверсия на мосту и нападение на патрульную группу 70-го охранного полка севернее Радошковичей по почерку совершенно не похожи на действия группы "Медведь". Из рапорта командира патрульной группы фельдфебеля Мойзера (копия прилагается) очевидно, что диверсия совершена, скорее всего, военнослужащими РККА, прорывающимися из окружения. Недостаточность вооружения, как и примитивность средств совершения диверсии ясно указывают на это.
   Взрыв на полевом складе горюче-смазочных материалов можно объяснить множеством причин, начиная от халатности персонала и заканчивая диверсионными "закладками" русских. К тому же, из-за продолжающегося до сих пор пожара следственные действия на складе не проводились.
   Основным же пунктом не позволяющим приписать вышеприведённые эпизоды к действиям одной РДГ противника является то, что все три эпизода произошли с крайне небольшим разрывом по времени, но на значительном удалении друг от друга.
  
   1. Взрыв и пожар на складе ГСМ - 0.20 19-го июля в 5 километрах западнее Ракова.
   2. Работа радиостанции и засада на группу захвата - 6.00-11.00 того же дня в 20 километрах западнее Радошковичей.
   3. Диверсия на мосту - примерно 20.00 19-го июля в 4 километрах севернее Радошковичей.
   То есть, между крайними точками - более 50 километров и очень маловероятно, что это расстояние можно преодолеть за 20 часов, скрытно перемещаясь в зоне дислокации наших войск, подготавливая и совершая при этом диверсии.
   20.07.1941г.
  
   Начальник оперативной группы YYY оберштурмфюрер СС Бойке.
  
   Глава 2.
  
  
   19.07.1941. Москва, улица Дзержинского, дом 2.
  
   - Борис Михайлович, безусловно ваша версия заслуживает пристального внимания, но до тех пор пока мы не получим подтверждение из других источников - это только разговоры. Кстати, когда следующий сеанс связи со "Странниками"?
   - Послезавтра вечером.
   - Они запрашивали места расположения военных складов уровня выше дивизионного, как считаете, стоит им передавать такую информацию?
   - Отчего же нет? Даже если это, паче нашего чаяния, немцы, то вреда всё одно - никакого. А если всё же наши, то может весьма интересное дело выгореть...
   - Значит, к послезавтрему соберите данные и передайте. Ещё один вопрос, - и старший майор зашелестел листами. - Вот: "Согласно штатным расписаниям одна немецкая дивизия равна 1,5-1,75 дивизии РККА." Что это значит? Отправьте запрос.
   - Слушаюсь, товарищ старший майор.
   - Можете идти.
  
   Сменившись с поста, я торопливо, всухомятку, отобедал. Как сокрушённо сказал Несвидов, подавая мне несколько бутербродов с салом и колбасой:
   - Товарищ майор огонь разводить не велел, а на примусах ваших, - имея в виду туристические газовые горелки, имевшиеся у нас в количестве четырёх штук, - такую ораву накормить - хлопотно.
   Употребив вкуснейшие натурпродукты, и запив их холодным чаем, я направился к "штабу", разузнать про планы командования. Уже метров с пяти я услышал, как командиры о чём-то спорят, поэтому я издалека спросил:
   - Товарищ майор, к вам можно?
   - Да. Заходи.
   На давешней "веранде" собралась практически вся верхушка группы: Саша, Фермер, Люк и Тотен. Никого из пленных я не увидел, и поэтому сразу же спросил:
   - А майор с прочими где? Неужто в расход пустили?
   Командир досадливо махнул рукой в сторону Алика:
   - Нет ещё. Вон, кореш твой против, предлагает для махинаций всяких его использовать. Хорошо, что ты пришёл - сейчас нам про старосту твоего подробно расскажешь. Что там с колхозником этим про зерно придумали?
   Я повторил предложение Акимыча.
   - Ну, что скажете? - спросил Фермер собравшихся.
   Люк пожал плечами, дескать: "мне всё равно", а вот Бродяга потёр заросшую щёку и разразился речью:
   - А что? Можно интересную комбинацию провернуть... Только полицаев мы трогать не будем. Пустим поиски по ложному следу, да и мозги местным немцам серьёзно припудрим.
   - Это как? - поинтересовался командир.
   - А так. Через пару часов приедем на машинах трофейных, а старосту попросим подводы подогнать, и изымем по расписке зерно.
   - Да на хрена нам это зерно сдалось? - раздражённо спросил Шура-Раз.
   - Сань, тут не в зерне дело... Вот, прикинь - в районе пропал довольно крупный чин, что немцы делать будут? Правильно - лес прочёсывать. А оно нам надо? А так смотри: днём коровам хвосты крутил, вечером зерно выгребал, так что тут он, рядом. Может, где на хуторе загулял с селянками? При любом раскладе фору нам в сутки выцыганим. Да и бумажками старосту этого прикроем.
   - Хмм, а бумажки кто писать-то будет, ты что ли?
   - Тотен. - и повернувшись к Алику, Бродяга спросил, - Сможешь на смеси немецкого с тарабарским русским на бланке ксиву состряпать?
   - Именно что состряпать... На большее, боюсь, меня не хватит, - ответил тот.
   - Извините, что сокрушаю ваши мечты, - прервал я их, - но для начала надо убедиться, что у старосты есть на чём товар вывозить, а то ему же ещё коров надо куда-то деть. То, что я предложил с зерном, пока - не более чем смутная идея. Может, я и поторопился.
   - Вот, уже более разумный подход, - одобрил меня Фермер, - А то прилетел, глаза горят... Вперёд, вперёд... А тут всё взвесить надо.
   - Ага, а пленный что сказал?
   - Если ты про майора, то - много всякого. И бумаги у него интересные в портфеле нашлись.
   - Это набор так помог?
   - И набор тоже... Знаешь, сколько немцев с нами соседствуют?
   - Откуда, командир?
   - Взвод в Старом Селе...
   - А может мы их того...? - перебил я командира
   - Ты дослушай вначале, торопыга! - разозлился Саша, - И пехотная дивизия в десяти километрах, а это значит, что немцы здесь практически в каждой деревне стоят! А ты - "того", "того"...
   - Точно, мы, когда к вам ехали - видели, - подтвердил слова командира Люк.
   - А что здесь дивизии делать-то? - опешил я.
   - Как что? Окружение держат, ну и зачистками занимаются.
   Услышанное меня весьма огорчило, но я всё равно задал давно волновавший меня вопрос:
   - А интендант тоже из этой дивизии?
   - Нет, он начальник какого-то там отдела в службе снабжения девятой армии, - вместо командира ответил мне Тотен. - Короче, шляется по округе и думает, чем бы зольдатиков накормить.
   - То есть он не местный? И, соответственно, его нескоро хватятся?
   - Вроде того...
   Полученная информация требовала времени на усвоение, и я закурил, усевшись по-турецки в углу.
   - О, Сань, гляди, очередное коварство замысливает! - подначил меня Люк, обращаясь непонятно к кому, поскольку в штабе присутствовали все три Саши, если считать и его самого.
   Я буркнул что-то типа "отстаньте" и, не обращая внимание на смешки соратников, продолжил свои размышления. "Так, а ведь Бродяга прав... Нам не шуметь надо, а немцев путать и пугать до потери пульса. Чтобы у них сложилось ощущение полной нелогичности того, что мы делаем. Вот одинокий взвод стоит в стороне от торных дорог, но его никто и пальцем не тронул, а вот штаб дивизии - весь защищенный такой, но в нём одни мёртвые... И тишинаааа"
   Я поделился своей идей с товарищами.
   После нескольких секунд обдумывания Люк хмыкнул: "Ну вот, я же говорил!" - и показал мне большой палец, Бродяга одобрительно покачал головой, а вот командир глубоко задумался.
   Пару минут, что ребята, перешучиваясь, обсуждали мою идею, Саша молчал, потом сплюнул на землю:
   - А ну, ша! - скомандовал он негромко. - Идея правильная, но подготовки требует. Ты уже поел? - спросил он меня и, после утвердительного кивка продолжил, - Тогда вместе с Бухгалтером - на мотоцикл и в деревню. Выясните у старосты, готов он к акции сегодня, или лучше на завтра перенесём. Ты, - командир мотнул головой в сторону Люка, - берешь пару бойцов порезвее и к Старому селу - посмотрите, как соседи наши гансоватые живут. Ну а мы с тобой, - это уже Бродяге, - планированием займёмся. Всем всё понятно? Тогда разбежались.
   Уходя на поиски Трошина, я услышал, как Саня просит Тотена привести пленного майора.
  
   ***
  
   "Похоже, это уже стало традицией, - думал я, когда мы со Славой неспешно ехали на мотоцикле к хутору, - Саня явно меня с Трошиным "спаривает". Хотя партнёр из Славы не самый плохой: сообразительный, въедливый, да и опыта ему не занимать. Мне есть чему поучиться, тем более что я в реалиях местных ни в зуб ногой".
   Мы уже выехали из леса, когда впереди на дороге я увидел нескольких коров.
   - Что за чёрт? - ругнулся за моей спиной Трошин и, держась за рукоять, встал, на подножке, - Антон, я ни одного человека не вижу.
   - Наверное, погонщик звук мотора услышал и спрятался, - сообразил я. - Круто им Акимыч хвосты накрутил, вон, как прокола опасаются.
   - Акимыч - это староста местный, да?
   - Так точно.
   Пока мы соображали, что к чему, расстояние до коров сократилось до какой-то сотни метров. Я собрался, было, объехать мини-стадо, но заметил, что обочины в этом месте, как назло отсутствуют, а придорожные канавы глубоки. Остановив мотоцикл, я в полголоса спросил напарника:
   - Слав, что делать будем?
   Тот молча соскочил с "железного коня" и с решительным видом направился к животным.
   - Sprechen Sie Deutsch! - крикнул я ему в спину, подумав о том, что если он начнёт гонять бурёнок родными матюками, то вся наша конспирация пойдёт псу под хвост.
   Слава же отмахнувшись от меня, как от докучливой мухи, сунул в рот пальцы и свистнул.
   "Ёшкин кот!" - хоть нас и разделяло больше десяти метров, мощь его свиста впечатляла!
   Коровы были, как видно, того же мнения, так как они рванули с места в галоп и вскоре только клубы пыли оседали на том месте, где несколько мгновений назад толклись шесть бурёнок.
   "Силён!" - только и подумал я. Нет, свистеть, конечно, я умел, но вот так: сильно и резко, переходя в сверлящий мозг ультразвук - нет. И только я собрался сказать герою о произведённом на меня впечатлении, как взгляд мой случайно зацепился за валяющийся на левой обочине картуз. Я слез с мотоцикла и рукой показал Трошину на находку.
   Слава мгновенно развернулся в сторону предполагаемой угрозы, вскидывая к груди автомат.
   - Reg dich nicht auf! - успокоил я его по-немецки.
   Возможно, он не понял слов, но понял смысл, поскольку несколько расслабился, хоть автомат и не опустил. Я же, продолжая игры в конспирацию, громко рявкнул:
   - Halt! Zuruck!
   И, словно по моей команде в высокой траве что-то зашуршало. Ухмыльнувшись и подмигнув Трошину, я, намеренно коверкая язык, крикнул:
   - Стоят! Стреляйт!
   В траве кто-то ойкнул, и метрах в тридцати от нас поднялась невысокая фигура.
   "Мальчишка, что ли стадо гнал?" - подумал я и скомандовал:
   - Komm her! Суда! - сопроводив команду недвусмысленным жестом.
   Тут слышу, Слава мне шепчет:
   - Антон, кажись девка...
   Пригляделся, и верно - хоть на погонщике и надета хламида какая-то, но абрис фигуры уж больно характерный...
   - И что? - говорю, - Отпустим что ли? Так легенда посыплется... Давай, хоть до деревни отконвоируем.
   Через минуту "кавказская пленница" выбралась на дорогу. "А ничего так!" - отметил я про себя. Даже заношенный донельзя пиджак, несуразные штаны и перепачканное пылью лицо не могли скрыть недетской привлекательности "пастушка". Слава стоял с идиотской улыбкой, рассматривая это диво-дивное.
   - Idiot! Setzen Sie sich auf das Motorrad! - вывел я его из состояния прострации и поманил нашего "пленника", - Komm her! Суда.
   А ведь страшно девчонке, волосы, очевидно до этого спрятанные под картузом, растрепались и теперь непослушными прядями обрамляли красивое, с очень правильными чертами лицо. Прямой, почти греческий нос (почти - это потому, что на мой вкус, у античных богинь носы великоваты), плотно сжатые губы - красотка, ну что тут скажешь!
   - Setzen Sie sich auf dem Beiwagen! - и я рукой показал на коляску. - Schnell!
   То ли девушка понимала немецкий, а может, мои жесты были достаточно красноречивы, но мою команду она выполнила правильно и, понурившись, направилась к коляске.
   - Bitte! - и Слава протянул ей потерянный картуз.
   "Вот что галантность с людями творит! Даже по-немецки заговорил", - подумал я, садясь в седло.
  
   ***
  
   Всю дорогу до села нам с Вячеславом пришлось молчать, причём, если Трошин беззастенчиво пялился на девушку, я себе такого позволить не мог - дорога была та ещё. Поэтому, въезжая на двор к Акимычу я испытал нешуточное облегчение.
   На звук мотора на крыльцо вышел хозяин и "повелитель окрестных земель". Судя по его несколько заморенному виду, побегать ему пришлось изрядно. Но для себя старался, не для дяди. В начале, не разобравшись, он скорчил скорбную мину, явно готовясь вешать немцам на уши "лапшу домашнего приготовления", но, узнав меня, посветлел лицом и с радостной улыбкой поспешил навстречу.
   Опасаясь, подобно Штирлицу, провала, я приложил палец к губам, предлагая старосте потерпеть с разговорами до того момента, как мы останемся одни. Однако, как известно, умного учить - только портить...
   - Доброго вам вечера, господа офицеры! - лучезарно улыбаясь, начал староста, - Племяшку мою встретили? Ой, спасибо, что до дому подвезли!
   Судя по лицу "племяшки", подобное поведение Акимыча ей было не по нраву.
   - Nicht verstehen! - подыграл я старосте. - Wer ist sie? - и я, соскочив с мотоцикла, показал рукой на "пленницу".
   - Я ж и говорю - племяшка моя. Аусвайс в доме. Папирен в доме. Комм, комм, - и он сделал приглашающий жест в сторону хаты, не преминув при этом заговорщицки подмигнуть мне.
   - Buchhalter bleib hier! - приказал я Трошину, а сам направился вслед за старостой.
   Войдя в дом, я уж было собрался начать разговор, но заметил в комнате одну из тех женщин, что видел тут утром.
   - Вы Таньку-то не стесняйтесь, товарищ сержант... - пришёл мне на выручку Акимыч, - Она знает... - и добавил, обращаясь уже к женщине, - Давай, ещё две тарелки на стол, и на двор сходи, Маринку-дуру в сарай отведи, чтоб всё как взаправду было.
   - А что ж в сарай, Акимыч? - всплеснула руками Татьяна.
   - А шоб наука дуре была... Комсомолия безмозглая! Ни украсть, ни убежать... Да и поговорить нам по-мущщински надо.
   Тарелки появились на столе словно по волшебству, а уже секунд через десять, не больше, за Татьяной захлопнулась входная дверь.
   - Вы присаживайтесь, товарищ сержант, повечеряем.
   Я не заставил себя долго упрашивать.
   - А? - и я вопросительно посмотрел на дверь.
   - За Татьяну не бойтесь - кремень-баба! Да и интерес у неё личный.
   - Какой же? - спросил я, подвигая к себе тарелку с салом, и сделал знак вошедшему в этот момент Трошину, чтобы тот присоединялся к трапезе.
   - Дак у неё муж-то большой чин в Красной Армии. Комиссар дивизии цельной! Так что, прячу я её. Да вот, вишь, дочка подвела её. Одно слово - городская.
   - Понятно... - сказал я с набитым ртом. - Семён Акимыч, а ты сам, похоже, не здешний. Откуда будешь?
   - По говору узнали? Ну да, ну да... Я ещё поутру понял, что вы человек серьёзный...
   - Ты давай, дифирамбы мне не пой, а отвечай, - прервал я старосту.
   - Из-под Звенигорода я... - ответил он. - Как в тридцать шестом освободился с поселения, так, сами понимаете...
   Ну да, поражение в правах... Понятно, что в родные места ему возврата не было.
   - А что в Сибири-то не остался?
   - Климат не понравился... - нехотя буркнул Акимыч и постарался перевести разговор на другую тему, - Вы по делу ко мне приехали или так, на огонёк заглянули?
   - Ох, и хитёр ты, господин с т а р о с т а... - я голосом выделил последнее слово, - По делу, конечно. Как там бурёнки поживают?
   - Хорошо поживают, кабы не безрукие некоторые.
   Надо сказать, что меня весьма заинтересовала манера Акимыча без запинки произносить "вумные" слова и при этом уснащать свою речь всякими "кабы" и "дык". Непрост Соломин, ох не прост!
   - А что безрукие? - внезапно спросил сосредоточенно жевавший до этого момента Трошин.
   Семён Акимыч внимательно посмотрел на Славу, будто оценивая, имеет ли смысл отвечать непойми кому, и, видимо, удовлетворившись увиденным, сказал:
   - Ну, три десятка мы уже пристроили. В ночи ещё за десятком издаля придут. А этих Маринка должна была в Богиновку отвести, да вот не справилась, косорукая.
   Судя по выражению лица, Слава был в корне не согласен с такой оценкой нашей пленницы.
   - Вы как её споймали? - между тем продолжал староста.
   - Да она, как мотоцикл услышала, стадо бросила и в поле спряталась, да кепку на дороге обронила, - развёрнуто объяснил я.
   - Тьфу ты ну-ты... комсомолия...
   - Ладно, не о том сейчас речь, Акимыч, - перебил я старосту. - Я про зерно буду речь вести.
   - Про зерно? Я весь во внимании.
   - Налёт мы устраивать не будем... - медленно и, как мне казалось, веско, сказал я. Лицо старосты оставалось спокойным, только уголок рта дрогнул.
   - Мы с вами поступим тоньше и хитрее... - брови моего визави вопросительно поднялись. - Я не думаю, что у вас достаточно транспорта для вывоза всего зерна, поэтому мы напишем вам накладные от лица немецкого командования. Как вам идея?
   Семён Акимыч кашлянул... Затем хмыкнул. Почесал в задумчивости нос. И, наконец, ответил:
   - Хитро придумано, товарищ сержант. А вот позвольте спросить, мне самому с полицейскими общаться придётся? - речь его с каждой новой фразой становилась всё культурней и культурней.
   - Ну, прикрытие мы вам обеспечим. И, скажем так, силовую поддержку - тоже.
   - Однако вы тонко играете... - и он замялся, пытаясь вспомнить, как меня зовут.
   "Ну да, я же ему утром не представился!" - сообразил я и подсказал:
   - Алексей Игнатьевич...
   - Ну да, Алексей Игнатьевич, а на документы ваши я могу взглянуть?
   Тут внезапно его перебил Трошин:
   - Отец, мне кажется, ты не совсем понимаешь, зачем мы к тебе пришли? Ты не на базаре и не батраков нанимаешь!
   Акимыч пристально посмотрел Бухгалтеру в глаза:
   - Всё я понимаю... Но это я здесь останусь шеей и головой рисковать, а вы - фьють и нету! Так что гарантии мне нужны.
   Ситуация складывалась патовая, можно было, конечно, сгонять за Дымовским удостоверением, но это - потеря темпа, да и идти на поводу у старосты не хотелось. Надо было брать быка за рога.
   - Семён Акимович, у вас в гимназии по истории, какая оценка была?
   - С чего это вы взяли...
   - Давайте не будем друг другу голову морочить! - перебил я его. - Вы всё правильно обрисовали и поняли. Мы можем сейчас просто встать, и, громко разговаривая по-русски просто уехать. Так? И кому в таком случае будет солоно? Я думаю, что не нам... Однако, если вы не обратили внимание, мы предпочли с вами договориться, а не давить сразу докУментами, - я нарочно исковеркал слово, - и стволами. Так что давайте сотрудничать... А ваше прошлое мне, по правде говоря, совершенно не интересно...
   Староста тяжело вздохнул, посмотрел на свои руки, затем на меня. Вздохнул ещё раз.
   - Я согласен. Банкуйте.
   "Хм, сдаётся мне, что кроме гимназии у него за плечами ещё и военное училище"... - не совсем к месту подумал я.
   - Вы пока, Семён Акимович, с транспортом определитесь, ну и со скотом партию доиграйте. Ведь, прежде чем к абриколям переходить, клапштос освоить неплохо бы. Так? - решил проверить я свои догадки. Если память мне не изменяет, царские офицеры бильярд любили и понимали.
   В ответ на мою тираду Акимыч неожиданно улыбнулся и сказал:
   - А интересно с вами было бы сыграть, т о в а р и щ сержант!
   - После победы сыграем!
   Староста кивнул и спросил:
   - Так когда вас снова ждать?
   - День-два, - ответил я, как мы договаривались с командиром и Бродягой.
   Перед нашим отъездом на хутор верхушка отряда посовещалась в узком кругу и решила немного подождать с "острыми" акциями, тем более что у нас имелось ещё несколько дел в округе, причём дел - требовавших тишины и покоя.
   - Ну и хорошо, у нас времени больше на подготовку будет... - и совершенно неожиданно добавил, - А Маринку с собой не заберёте?
   У Трошина даже челюсть от удивления отпала, да и я, признаться, немного опешил:
   - То есть?
   - А то и есть - возьмите её в отряд. А то пропадёт девка тут. Понимаешь, сержант, - спина у неё не гнётся, непривычна она спину гнуть и кланяться. Как есть пропадёт...
   - Ну... Акимыч, мы же - боевая группа... Нам женщина - только помеха...
   Соломин пристально посмотрел мне в глаза:
   - Алексей... Игнатьевич, вот ответь мне старому, ты по званию кто?
   - Как кто? Сержант НКВД, - ответил я в соответствии с легендой.
   - Сержант - это же вроде унтера по-старому, верно?
   - Да.
   - А вот непохож ты на унтера - образованный больно.
   - Если на армейские звания переводить - это старший лейтенант, ну а на "старые деньги" - штабс...
   - Да хоть прапорщик! Всё одно - офицер... командир то есть... Забери Маринку!
   - Да куда я её дену-то?!
   - Да ты не сомневайся, она и санитаркой может быть и стрелять умеет. Сам посуди - дочь офицера!
   - Какого офицера? - не понял я.
   - Она же Татьяны дочь, и отец у неё, соответственно, полковник, то есть полковой комиссар Евграшин. Сам подумай, что немцы с ней сделают, если прознают?
   - Ну, прям-таки...
   - Ты что, думаешь, я не знаю? - перебил меня Соломин. - Да нам на второй день они приказ зачитывали. Собрали всех в Старом у правления и так и сказали, чтобы комиссаров и комиссарских прихвостней выдавали, ну и жидов - тоже.
   Тут в разговор, сверкая взором, вступил Трошин:
   - Ан... Алексей, давай возьмём! Верно же староста говорит!
   - Боец Трошин... - начал я, но, поняв, что на официозе тут не "съедешь", поменял тональность, - Слава, сам понимать должен - не я тут решаю. Была бы моя воля - женский комсомольский батальон сформировал бы... И тебя командиром поставил! - напоследок подколол я разошедшегося Бухгалтера.
   Слава замолчал, но продолжил сверлить меня взглядом.
   - А вы, Семён Акимович, не волнуйтесь, я командованию передам свои соображения. Ну а вы пока к акции готовьтесь, - и я полез из-за стола.
  
  
   "От Советского Информбюро

Вечернее сообщение 20 июля

   В течение 20 июля продолжались напряжённые бои на ПСКОВСКОМ, ПОЛОЦКО-НЕВЕЛЬСКОМ, СМОЛЕНСКОМ И НОВОГРАД-ВОЛЫНСКОМ направлениях. Каких-либо существенных изменений в положении войск на фронте не произошло.
   В тылу немецких войск развернулись успешные действия партизан. Партизанские отряды наносят противнику серьезные потери.
   Несмотря на неблагоприятные условия погоды, наша авиация продолжала действовать по уничтожению мотомехчастей противника и его авиации. По неполным данным, в течение первой половины дня 20 июля сбито в воздушных боях и уничтожено на аэродромах 25 самолётов противника.
   В Балтийском море наша авиация потопила один миноносец противника."
  
  
  
   Глава 3.
  
   Мой доклад у командования восторга не вызвал, Шура-Раз так и сказал:
   - На фига пыжился староста этот, если не готов ни хрена?
   И, несмотря на мои возражения, что это - задел на будущее, наработка контактов и прочая подготовительная работа, сказал, чтобы я в ближайшие пару суток своими прожектами его не беспокоил. Мол, итак дел много.
   После командирской отповеди вопрос о приёме в отряд Марины я, ясное дело, даже не поднимал. О чем и сказал Трошину, поджидавшему меня у "нашего" грузовика.
   - Как же так, Антон? Ведь комсомолку-то взяли?
   - Что, так девчонка понравилась? - подколол я боевого товарища, и очень удивился, когда услышал в ответ:
   - Да, сильно!
   - Вот это да, Слава! Влюбился что ли?
   - Антон, ну как ты не понимаешь!? - с жаром ответил Трошин, - Ведь староста этот, Акимыч, он прав был - пропадёт девчонка! Она такая красивая... И гордая! Ты видел? Такая - ни за что спину перед немцами гнуть не станет! И прятаться не будет!
   - Тщ-тщ, - постарался успокоить я его, - Да, девчонка - замечательная и всё такое... Но сам посуди, в лес её тащить смысл имеет? Мы тут что, на пикнике? Или на рыбалку выехали? Командир прав! Вот станешь командиром сам - бери к себе в отряд кого хочешь!
   Трошин надулся и, не говоря ни слова, пошёл восвояси. Я же направился в сторону "медпункта".
   ...
   Медпункт соорудили по образу и подобию "штаба", разница была в только чуть более низком потолке - поскольку Серёга, в отличие от двухметрового командира, росту среднего, да и большинство манипуляций с ранбольными предпочитает производить сидя, а не стоя.
   Уже метров с десяти я услышал Дока, вещавшего что-то хорошо поставленным лекциями голосом. Подойдя ближе, я разобрал слова:
   - ... таким образом, первая и главная задача при оказании первой доврачебной помощи - остановить кровотечение и постараться провести профилактику шокового состояния. Если есть возможность, прежде чем эвакуировать пострадавшего постарайтесь определить характер ранения...
   "Интересно, кого это он там учит с такой серьёзностью? Неужто Лидочку охмуряет?" - подумал я и вежливо "постучался":
   - Товарищ военврач, разрешите поприсутствовать на лекции? - и отодвинул полог в проходе.
   "Ба! Вот это да!" - к моему удивлению, на занятиях присутствовала не только Лидочка, но и Юрин с Несвидовым и пара бойцов. Серёга скорчил недовольную мину:
   - Товарищ старший лейтенант, обождите пока я закончу... И вообще - я сегодня только по записи принимаю.
   - А где у вас регистратура находится? Или можно в порядке живой очереди?
   Сергей подмигнул, сохраняя при этом недовольное выражение лица, и ответил:
   - Через четверть часа зайдите, за товарищем будете, - и показал рукой на Несвидова. Тот всполошился, не понимая, а при чём тут он.
   - Что вы, что вы, товарищ военврач, я не настаиваю, - шутливо извинился я и поторопился покинуть медпункт - всё-таки люди делом занимаются, а я просто заглянул к Серёже поболтать.
   У Казачины меня тоже ждал облом - Ваня колдовал над какими-то микроскопическими, но явно опасными, приблудами, поскольку, когда я заглянул к нему под тент, он говорил ассистировавшему ему Кудряшову:
   - Вот, Денис, смотри, если эта пластинка сдвинется - глазам моим писец придёт.
   Дед Никто кивнул в ответ с очень серьёзным видом, и ещё крепче сжал фонарик, которым освещал складной столик.
   Я тихонечко закрыл полог и отправился восвояси. "Вот, что за чёрт! Даже поговорить не с кем!" - подумал я, вспомнив, что Алик сейчас трудится переводчиком на очередном туре допросного марафона. Можно, конечно, было отправиться на боковую, но на часах ещё не было и девяти вечера, да и не устал я пока. Осознание собственной временной ненужности так меня огорчило, что я даже слегка испугался. Но, покопавшись немного в себе, я решил, что это, всё-таки, последствия утреннего нервного срыва. Видно действительно нервишки за последнюю неделю порядком поистрепались. "Решено, сегодня - у меня выходной!" - постановил я, и, достав из рюкзака плоскую бутылку с коньяком, "залёг на матрас", то есть удобно устроился под тентом натянутым у "круппа". Пригубив пару раз армянского, я вытянулся на спальном мешке и закурил. В голову лезли всякие невесёлые мысли вроде того, что "везение наше скоро кончится, и вот тогда..." Или о том, что наши булавочные уколы, по большому счёту, ничего не изменят... И прочая разная депрессивная хрень... Чтобы отвлечься от скорбных дум, я глубоко затянулся, закрыл глаза и постарался вспомнить что-нибудь хорошее.
   "Вот я вернулся после ночной смены домой, а сынишка встречает меня стоя в своей кроватке... Улыбается, машет руками... Что-то лепечет... Вот мы с командой отмечаем Новый год в ирландском пабе... Ребята все весёлые, смеются, что-то кричат... Я потянулся поручкаться с только что пришедшим товарищем и зацепил рукой свечку... Ой, больно-то как!"
   Открыв глаза, я затряс обожженной рукой - оказалось, что я задремал и сигарета, дотлев, обожгла мне пальцы. Такой сон обломался! Чертыхнувшись, я вылез из-под навеса.
   - Антон, ты чего там ругаешься? - откуда-то сверху раздался голос Трошина.
   - Да вот - нет мне в жизни счастья! Даже поспать в холодке не получается... - объяснил я ему.
   Слава свесился с машины, на которой сидел:
   - Это у тебя счастья нету? А мне что тогда говорить? Вы только послушайте про этого "несчастного": командир госбезопасности, весь обласканный власть предержащими, красавец и умница...
   - Э, ты чего распелся? Я тебе всё равно не дам! - грубой шуткой оборвал я дифирамбы в свой адрес.
   - Чего не дашь? - не понял Трошин.
   - А ничего не дам! Хотя... Могу в ухо дать от всей души... Хочешь?
   Славка опасливо спрятался за бортом, и оттуда донеслось его издевательское бормотание:
   - Дерётся как бог, но всё время не по делу...
   - Или ты прекратишь, или я тебе гранату кину! Не трепи мне нервы, я - психический!
   Правда, что удивительно, от беззлобного подтрунивания Славы на душе существенно полегчало.
   - А ты чего там расселся? - спросил я его. - Поспал бы?
   - А я про девушку ту, Марину, всё думаю. Как думаешь, может мне Александра Викторовича за неё попросить?
   - Слав, а ты не влюбился часом?
   Даже в полумраке вечернего леса было видно, как потемнели его щёки. Он отвернулся.
   - Слав, ты чего? Или я прав?
   - Да не знаю я, честное слово! Сам не могу понять, что со мной происходит!?
   - Ну, если по симптомам судить, то только одно - то самое бредис влюблёнис. Не веришь? Можешь сам у военврача спросить - он тебе то же самое скажет.
  
  
  
  
  
  
  
  
   Командиру Айнзацгруппы Б группенфюреру СС и генерал-лейтенанту полиции Артуру Небе
   От командира Зондеркоманды 7b штурмбаннфюрер СС Гюнтера Рауша.
   Секретно.
   Доношу до вашего сведения об инциденте, произошедшем в моей команде 29 июля сего года.
   Одна из подкоманд под руководством унтерштурмфюрера СС Дайне выполняла очередное задание в районе Слуцка. По показание членов подгруппы в районе н/п сотрудниками местной вспомогательной полиции были задержаны двое неизвестных мужчин. К моменту прибытия подразделения моей Зондеркоманды их только что захватили. Одному из задержанных было около 30, а другому - 20-25 лет. (словесные портреты прилагаются.) Как говорят свидетели, унтерштурмфюрер Дайне обратил внимание на военную выправку задержанных и приказал расстрелять их как шпионов. В этот момент старший из задержанных обратился к нему по-немецки и сказал, что желает сообщить важные сведения. После этого оба задержанных были препровождены в дом сельского старосты для допроса. Один из свидетелей (шарфюрер Брюннер) указал также, что задержанный говорил с северогерманским акцентом. Примерно после 10 минут с начала допроса из дома донеслись призывы о помощи, после чего по сотрудникам зондеркоманды из окна был открыт автоматический огонь, что, скорее всего, означало, что преступникам удалось каким-то образом завладеть оружием унтерштурмфюрера и охранников и вступить в борьбу. Спустя некоторое время огонь из дома прекратился, но при попытке сотрудников ворваться внутрь дома, преступники, предварительно полив пол и стены керосином или маслом, подорвали гранатами себя и всех присутствующих. Из-за начавшегося сильного пожара вынести тела унтерштурмфюрера Дайне, шарфюрера Зоблинки, переводчика Быслова и преступников не удалось.

30 июля 1941

Командир Зондеркоманды 7b штурмбаннфюрер СС Гюнтер Рауш.

  
  
  
  
  
   Ну, давай, обними Волчицу
   Ты не бойся - не съедят!
   Они не голодны сейчас
   Рядом с селеньями и стадами.
  
   Ну, давай, схвати змею за хвост!
   Ведь от старости её яд иссяк
   И потому она униженно пресмыкается в пыли
  
   Грубое возвращение в реальность.
  
   SUBWAY TO SALLY
   "BЖses Erwachen"
  
   Не волнуйся! (нем.)
   Стоять! Назад! (нем.)
   Идиот! Садитесь на мотоцикл!
   Садитесь в коляску! Быстро! (нем.)
   Абриколь -- бильярдный термин, обозначающий удар, при котором биток (шар, по которому наносится удар кием) сначала ударяется о борт и лишь затем -- в прицельный шар
   клапштос, а, м. [нем. Klappstoss] (спец.).
   В биллиардной игре особый удар кием, при котором первый шар, ударившись о другой, останавливается на месте Считается базовым ударом в бильярде.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   36
  
  
  
  
Оценка: 8.25*19  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"