Рыбаков Артём Олегович : другие произведения.

Игрушки.Выше, дальше, быстрее - 4

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


Оценка: 6.00*3  Ваша оценка:

  .....
  Ехали мы не долго. Через несколько десятков метров я понял, что мотоцикл дальше не пройдет, и, остановившись, сообщил товарищам бойцам, что халява кончилась.
  - Товарищ сержант, - обратился я к Тотену "на новый лад", - мачетку давай.
  Взяв "Кершо Оуткаст", который сам же Алику и подарил год назад (или 67 лет вперёд?) я быстро вырубил несколько шестов, после чего, с помощью сержанта-пехотинца, сделал из двух слег и мотоплаща носилки для так и не пришедшего в себя энкавэдэшника. Из трех палок я соорудил что-то вроде шалаша над мотоциклом, и замаскировал импровизированный "мини-гараж" зеленью. В путь мы выдвинулись в следующем порядке: ваш покорный слуга, навьюченный немецким барахлом и мешком с продуктами, впереди, в качестве передового дозора, за мной - Тотен, нагруженный мешком с едой и тремя винтовками, следом бойцы на носилках несли лейтенанта. Замыкал колонну сержант, тоже тащивший мешок и остальное оружие. Медленно и печально шагали мы по лесу. Примерно через час нашего марша с Аликом связался Фермер. Свистом подозвав меня, Тотен протянул мне гарнитуру.
  - Арт в канале. Слушаю тебя, Фермер.
  - Как ваши дела, Тоха?
  - Ковыляем потихонечку. Провизией запаслись. В деревне напоролись на немцев. Ведём с собой четверых окруженцев.
  - Как напоролись?
  - Долго рассказывать. Лучше - лично.
  - Шумели сильно?
  - Не очень, но пострелять пришлось.
  - Что за окруженцы?
  - С границы идут. Один из них - лейтенант ГБ.
  - Докапывался?
  - Да. Но он, похоже, контуженый. Сейчас в отрубе.
  - Когда рассчитываете прибыть?
  - По моим прикидкам - минут через сорок, может быть - через час.
  - Понял тебя. Отбой.
  Ещё, примерно, минут через двадцать мне пришлось объявить привал, поскольку бойцы, несшие лейтенанта, выбились из сил.
  - Так, Алик, давай сюда воду! - скомандовал я.
  Тотен протянул мне свою флягу.
  - Товарищи бойцы, - обратился я к окруженцам, - ложитесь на спину, ноги положите на мешки. Вот вода, сильно не усердствуйте, по паре глотков - и всё.
  Потом, вспомнив, что они последние пару дней, а может и неделю, практически ничего не ели, я, наклонившись к Алику, спросил:
  - У тебя шоколад остался?
  Он молча протянул мне плитку Ritter Sport"а. Незаметно для окруженцев я сорвал обёртку и, разломив плитку на четыре части, протянул им на ладони.
  - Что это, товарищ старший лейтенант? спросил сержант.
  - Шоколад. Ешьте мелкими кусочками, и обязательно запивайте водой.
  - Но здесь четыре куска, а нас - только трое?
  - Лейтенанту тоже надо дать.
  - Но он же без сознания!?
  - Сейчас, приведём его в чувство. - Ответил я, присаживаясь рядом с энкавэдэшником.
  Протянув к его лицу руку, я несколько раз нажал ногтем точку на верхней губе. Лейтенант замотал головой и открыл глаза.
  - Как ваше самочувствие, товарищ лейтенант?
  - Что? Где я? - и рука летёхи потянулась к тому месту, где раньше висела кобура с пистолетом. Что-то мне в этом движении показалось странным.
  "Хм, а резвый гэбэшник-то!" - подумал я, - "хорошо, что я ещё, когда его на носилки клали, кобуру отжал и себе на пояс повесил, а то этот мог спросонья и от контузии по нам начать стрелять".
  - Вы у своих, - мне пришлось говорить максимально успокаивающим тоном, - мы идём к лагерю партизан. Вот немного шоколада и воды - подкрепитесь.
  Я встал, и жестом позвал за собой сержанта, который, не послушав меня, уже съел свою порцию. Отойдя метров на пять, я сел под куст орешника, и рукой указал на землю рядом с собой:
  - Присаживайтесь, сержант. Разговор у меня к вам есть.
  - Да, слушаю вас, товарищ старший лейтенант - ответил тот, садясь рядом.
  - Вас как зовут?
  - Сержант Юрин.
  - А по имени?
  - Коля... то есть Николай.
  - А я - Окунев Антон.
  - Очень приятно, товарищ старший лейтенант госбезопасности.
  - Николай, ты что? Мы же познакомились. Обращайся по имени, сейчас можно.
  - Слушаюсь
  - А скажи ка мне, Коля, вы с лейтенантом всю дорогу шли?
  - Нет, только в сарае встретились. Два дня назад.
  - А откуда знаешь, что он из Ломжи?
  - Он сам сказал. И удостоверение показывал. Он из особого отдела 6-ой кавдивизии, а она в Ломже как раз стояла. А вы что, сомневаетесь?
  - Нет, просто интересуюсь. Ладно, хватит лясы точить. Пора идти, а то до темноты не дойдём.
  Когда мы сержантом подошли к остальным, я спросил у лейтенанта:
  - Товарищ лейтенант, вы сами идти сможете?
  Тот утвердительно кивнул головой.
  - Ну и отлично. Ещё две минуты отдыха, и вперёд.
  - Товарищ старший лейтенант госбезопасности, а у вас табачку не найдется? А то очень курить хочется, - спросил боец с подбитым глазом.
  - Сейчас посмотрю, - уходя в деревню, я оставил Тотену пачку сигарет, ту самую - с обрезанными фильтрами.
  Алик всё понял на лету, поэтому кинул мне две сигареты. Я протянул одну бойцу:
  - Только трофейные есть.
  - Ничего, и такие пойдут.
  Я, прикурив свою сигарету от спички, вначале хотел отдать коробок окруженцу, но вовремя вспомнил, что надпись "Череповец. ФЭСКО, Россия" на коробке может вызвать ненужные вопросы. Поэтому я протянул ему горящую сигарету, чтобы он прикурил "от ствола".
  - Товарищ старший лейтенант, или как вас там? - внезапно раздался за моей спиной голос. И одновременно щелкнул предохранитель "мосинки".
  "Ну, еж твою!" - только и подумал я, покосившись через плечо.
  Неугомонный гэбэшник стоял у меня за спиной метрах в двух, а мой ППД висел у меня на плече, и добраться до него не было никакой возможности. Ну, почти никакой.
  - В чём дело, лейтенант? - как можно более спокойно спросил я.
  - Предъявите ваши документы!
  - Лейтенант, ты совсем на голову больной, или это приступ? Какие на задании в тылу врага документы?
  - Я ещё раз требую вас предъявить документы. В противном случае я буду вынужден вас арестовать своей властью.
  Бойцы недоумевающе смотрели на нас. Тотен, конечно, пришёл бы мне на помощь, но он поставил свою винтовку вместе с остальными к дереву, у которого сидел.
  - Вот скажи мне, лейтенант, а где твоя бдительность была, когда 22-го числа диверсы из "Бранденбурга" командиров стреляли и штабы взрывали. - Решил я использовать своё "попаданское послезнание".
  Тот болезненно скривил лицо, но ничего не ответил. Я же продолжал переть буром:
  - Молчишь? А сейчас, когда тебя из дерьма вытащили, решил свою власть и строгость перед бойцами показать? Ну, давай, валяй.
  - Я ещё раз требую...
  - А не пошел бы ты! "Шпалой" сверкаешь, а ума нету!
  - Прекратите оскорблять сотрудника госбезопасности! Немедленно предъявите документы!
  - Щас, разбежался об стену - ничего, кроме как тянуть время, аккуратно, кончиками пальцев, вытягивая из кобуры ТТ, мне не оставалось.
  - Немедленно положите автомат на землю! - решил сменить пластинку лейтенант.
  "Так, если я начну снимать с плеча ППД, то перестану вытаскивать пистолет. А что, если, скидывая автомат, просто выхватить ТТ, да и завалить этого зануду? Так свой он. Да какой свой? Дятел он назойливый, а не свой".
  За спиной раздался какой-то шорох, невнятный возглас и звук глухого удара, как будто ударили деревяшкой об деревяшку. Затем шум падающего тела. Скосив глаза, я увидел, что лейтенант лежит на земле, а над ним, с винтовкой в руке, стоит сержант Коля.
  - Сержант, ты что, с дуба рухнул?
  - Нет, товарищ старший лейтенант.
  - Так что ж ты старшего по званию - прикладом?
  - А, вражина он!
  - Да с чего вы взяли, сержант? - я попытался перейти на официальный тон.
  - Что он нам стволом грозил? Да и форма у него - чистая! Вон даже подшива белеет!
  "Щёлк!" - и кусочки мозаики встали на свои места. Я понял, что же мне показалось странным в том жесте лейтенанта, когда он, якобы, очнулся. Он искал кобуру НА ЖИВОТЕ! Некоторое время назад я помогал ребятам-реконструкторам при съёмке документального фильма, точнее, это они снимались в документальном фильме, на который меня наняли, как режиссёра. Так вот, я вспомнил, как один из "отцов" распекал двух парней за неправильное ношение кобуры. "Ты кто? Офицер Красной Армии или шпион? Ну, так перевесь кобуру на правый бок. Я понимаю, ты немцев реконструируешь, но наши носили кобуру на боку, а вот фрицы - на животе".
  Вскочив на ноги, я бросился к лейтенанту. "Только бы мы не ошиблись! Только бы он немцем оказался" - стучало у меня в голове. Был один надёжный способ проверить мои сомнения. Торопливо обшарив карманы "энкавэдэшника", я нашёл удостоверение.
  - Тотен, фонарик! Живо!
  В ярком свете диодного фонарика я торопливо листал страницы. "Саукстас Герман Янович. Лейтенант. ГУГБ НКВД" - пока всё верно. Так, "выдано - 18 октября 1939г.". Проведя пальцем по скрепкам, я облегчённо выдохнул.
  - Немец он. - Сказал я, поднимая голову.
  - А как вы убедились, товарищ старший лейтенант?
  - Вот, сам посмотри. Удостоверение он почти два года в кармане таскает, края обтрепались, и обложка потёрта, а скрепки не заржавели. Нам перед заброской как раз про эту особенность рассказывали. - Решил я придать убедительности своим словам.
  - Но удостоверение ведь потрёпано?
  - Есть такие спецы, Николай, они тебе за два дня, что хочешь, в надлежащий вид приведут.
  - Понятно. То-то мне показалось, что он по-русски как-то не так говорил.
  - Поэтому он и прибалтом записан. Но это лирика. Алик, шнурок давай.
  В этот момент я заметил быстрое смазанное движение. Единственное, что я успел сделать - это поднять правое плечо и немного пригнуть голову, поэтому сапог "лже-гэбэжника" попал мне не в голову, а, как раз, в поднятое плечо. От удара плечо онемело, и я выронил пистолет, а сам опрокинулся на бок. Гад сноровисто сграбастал ТТ и направил его на меня...
  - АААААА, твоюююю... - раздался рёв Тотена.
  Немец отреагировал на новую угрозу выстрелом. Алик запнулся на бегу, но, всё-таки сделал ещё два шага и обрушил приклад маузера на грудную клетку противника. Противный хруст и бульканье... Извернувшись, я изо всех сил ударил немца ногой в голову. Хруст. Я встаю на четвереньки, и, не обращая внимания на немца, рвусь к Алику, оседающему на землю.
  - Тотен! Алик? Куда? Куда он попал?
  - Всё нормально, Тоха... - слабым голосом отвечает мой друг.
  - Твою мать! Алик, куда он попал?
  - Нога, правая.
  Я кладу друга на спину, и в ярком белом свете "диодника" вижу входное отверстие на бедре.
  "Господи, только бы артерию не задело!"
  - Сержант, там под деревом "сбруи" немецкие лежат. Тащи их сюда! - ору я, сдавливая бедро выше раны.
  - А вы чего встали? - это уже рядовым, в полных непонятках застывших у своих деревьев.
  - Ты! - я кивком показываю на того, что с обожженной шеей, - иди сюда! Держать будешь.
  - Алик, аптечка у тебя в каком подсумке?
  - Там, в "трёхдневнике", на спине.
  С помощью бойца, приподняв Тотена, я достаю из "транспортного" подсумка пакет с аптечкой.
  "Спасибо тебе Док!" - думаю я. Ведь в отличие от многих других команд, где и аптечек-то у многих нет, а если и есть, то кроме панадола и ношпы в них ничего не найдёшь, наш медик реально комплектует аптечки нужными средствами первой помощи. Достав из пакета шприц-тюбик с противошоковым, я через штаны ставлю Алику укол. Бледность медленно уходит с лица друга.
  - Тох, только штаны не режьте, где я новые тут достану.
  - Поговори у меня, барахольщик.
  Однако, прислушавшись к просьбе друга, штаны ему расстегиваю и приспускаю их ниже коленей. Подношу фонарик к ране и внимательно её осматриваю.
  "Так, кровь не фонтанирует. Это хорошо, значит, артерия не задета! Хотя, стоп. Может и внутреннее кровотечение быть. Рана ведь "слепая" - выходного отверстия нет. Может, в кость попало?" Аккуратно, ведь я массажист, ощупываю ногу Тотена. Тот морщится, но не кричит.
  "Вроде, кости целы. Но почему? С трех метров пуля ТТ должна была, или пройти навылет, или, если она застряла, внутри, попасть в кость. Ничего не понимаю!"
  Сержант протягивает мне немецкий ремень. Перетягиваю ногу выше раны, затем, присыпав стрептоцидом входное отверстие, и наложив тампон, туго бинтую бедро индпакетом. Ух! Вот это весело мы погуляли!
  - Ну, товарищ сержант госбезопасности, с боевым крещением вас! Разрешаю выпить двадцать грамм! пытаюсь приободрить Алика. - И, спасибо тебе!
  - Служу ... Трудовому народу! - полушёпотом отвечает Тотен.
  В разговор вступает Юрин:
  - Товарищ старший лейтенант, а с этим гадом, что делать будем. Надо бы его связать.
  И тут меня разбирает нервный хохот... Захлёбываясь и повизгивая, я с трудом отвечаю сержанту:
  - Ха-ха-ха... Ну ты... Ха-ха... и шутник, Коля... Ик... Трупы связывать... Ха-ха... Может ты их коллекционируешь? Ха-ха-ха.
  Положение спасает Алик, который, буквально, вставляет мне в рот горлышко своей фляжки.
  Поперхнувшись коньяком, я замолкаю.
  В молчании, посидев ещё около минуты, я встал, и, зачем-то отряхнув колени, сделал два шага к телу "шпионского-энкавэдэшника". М-да... Вот это мы постарались... Кровь изо рта уже течь перестала, но "фанеру" Алик ему явно проломил аж до лопаток. А я, своим ударом, похоже, не только раздробил ему висок, но и сломал шею, поскольку голова покойного склонилась к плечу под весьма интересным углом. Наклонившись, я попробовал оторвать петлицы. Крепко пришито. Достав нож, я срезал их ножом. Подобрал фуражку. "Новенькая совсем!" - отметил я краем сознания. Все молча следили за моими манипуляциями. Наконец я подобрал с земли Тотеновский карабин. "А вот и разгадка!" - при ударе кусок приклада откололся, но аккуратное отверстие от ТТ-шной пули было заметно - трещина, расколовшая приклад, прошла как раз через эту дырку. Я протянул винтовку Алику:
  - Вот, ей спасибо скажи. Почти защитила.
  Потоптавшись немного вокруг тела, я попросил Николая помочь оттащить труп подальше. Спрятав тело под кустом метрах в десяти от нашего стойбища, и кое-как закидав его дерном, мы вернулись к остальным.
  - Алик, который сейчас час?
  - 20:12.- ответил он, мельком взглянув на часы.
  "Так. На связь мы выходили в 19:47 - это я помню точно. На привал, соответственно, встали около пяти минут девятого. Ещё минут пять мы пили-ели, и разговоры разговаривали. Блинский нафиг, вообще около двух минут вся кутерьма длилась, получается!"
  Однако на повестке дня стоял другой вопрос, гораздо более важный, нежели размышления о времени и его особенностях. После ранения, Тотен вряд ли сможет самостоятельно идти, а уж, тем более, нести груз.
  - Так, - обратился я к бойцам моего маленького отряда, - давайте ка всё барахло в одну кучу кладите.
  Меньше чем через минуту передо мной высилась солидная куча "хабара". "Эх, логистика бы грамотного сюда!" - мелькнула и торопливо спряталась в голове мысль.
  Итак: раненый Тотен, три приличных мешка с едой и керосином, пять винтовок, три автомата. И на все, на это - четыре человека. О-хо-хо!
  Взяв из кучи карабин, частично прикрывший Алика от пули, я, работая затвором, достал три оставшихся патрона, а затем выщелкнул и сам затвор. После чего отбросил маузер в сторону.
  "Уже на пять килограммов легче" - попробовал я пошутить сам с собой.
  Конечно, для скорости передвижения стоило бы понести Тотена на носилках, но тогда весь остальной груз пришлось бы нести нам с сержантом. Хотя... Вот оно! Подобрав носилки, я, с помощью так и не пригодившегося для связывания шнура, быстро переконфигурировал их в волокушу.
  - Товарищи бойцы, раненого будем тащить по очереди. Вы - я указал рукой на бойца с подбитым глазом - первый. Кстати, а как вас зовут?
  - Красноармеец Терещенко, товарищ старший лейтенант.
  - А вас? - я обратился к "обожженному".
  - Красноармеец Дроздов. Вячеслав.
  - Вы следующий, красноармеец Дроздов.
  Навьючившись, мы тронулись в путь.
Оценка: 6.00*3  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"