Аннотация: то последняя часть романа, в котором прослеживается жизнь руководителя небольшого предприятия в глубинке нашей необъятной Родины.
Виктора Силина, десятилетнего мальчишку, приняли в пионеры 22-го апреля 1964-го года в небольшом волжском городке. Окончив институт, он женился и трудился на одном из градообразующих предприятий. Однако наступили лихие девяностые, и пришлось ему идти на фанерный завод, находившийся под контролем криминала. Работая там, Силин развёлся с женой, а его сын Павел связался с бандитами. С помощью проныры-адвоката отец освободил парня от тюрьмы, наставил на путь истинный, а затем женил на дочери мэра города, в которую тот влюбился без памяти. После женитьбы оба учились заочно и работали на "фанере" мастерами под началом старшего Силина. Но детей у них не было, и Павел, разведясь с Лидией, ушёл жить к матери.
Глава 17 (окончание) Павел покидает родной город, сват Виктора становится ему тестем, уход Силина с завода с последующим возвращением, беседа с первой женой у постели больной дочери.
1.
Армия и флот тогда, в начале нулевых находились в ужасном состоянии. Процветала дедовщина, солдаты батрачили на своих командиров, вместо учёбы занимались непонятно чем. Поэтому зажиточные обыватели покупали липовые медицинские справки, давали взятки военкому или его окружению, всеми правдами и неправдами пытаясь избавить своих великовозрастных недорослей от некогда почётной обязанности служить Отечеству. Те же, у кого не было денег, попросту скрывались от призыва, а работники военкоматов периодически устраивали настоящие облавы на этих уклонистов. Но отец Павла регулярно "отстёгивал" кому надо положенную мзду, и парня не трогали до тех пор, пока... он сам не пришёл на приём к военкому.
- Здравия желаю, - поздоровался Силин, войдя в кабинет. - Дело в том, что по семейным обстоятельствам... в общем, я хочу служить. Только отправьте меня, пожалуйста, подальше, лучше на Тихоокеанский флот.
Военком - упитанного вида подполковник - молча полистал его личное дело, после чего поднял глаза на парня и сказал весьма неодобрительно:
- Странная, очень странная у вас просьба, молодой человек. Имея высшее образование, вы хотите служить рядовым матросом. Конечно, и микроскопом можно гвозди заколачивать - подставка у него тяжёлая. Но ведь вам там палубу придётся драить и гальюны чистить. Так... судимость у вас погашена. Собственно, я ничего не имею против. Вот только... вы говорили об этом с отцом?
И тут же, не откладывая в долгий ящик, офицер созвонился со старшим Силиным, а затем попросил Павла зайти к нему через неделю, намекая на то, что молодой человек должен сначала решить этот вопрос с родителем. Но и в разговоре с отцом Павел отстоял своё право делать то, что считает нужным. Тем более что морская романтика, корабли - это была его давняя детская мечта. И вот теперь, подчиняясь обстоятельствам, он решил претворить её в жизнь. Виктор вынужден был договариваться с военкомом, и тот (естественно, не бескорыстно) направил призывника Павла Силина во Владивосток с целью поступления будущего морехода в военно-морское училище.
Мать плакала в аэропорту, провожая своего единственного и ненаглядного сыночка. Отправлялся он очень далеко - туда, куда поезд идёт больше недели. Отец, который совсем недавно бросил курить, стоял в сторонке, нервно разминая слегка дрожащими пальцами случайно попавшую в руки сигарету. Но, выдержав характер, он так и не зажёг спичку. С силой воли у Виктора Силина было всё в порядке. И только когда самолёт, уносивший Павлушу на край света, разогнался и с рёвом оторвался от земли, со щеки у него скатилась скупая мужская слеза.
- Ты виновата, ты его надоумила, у тебя он жил, - сказал Виктор стоявшей неподалёку Светлане. - Пропадёт он там один. Локти кусать будешь, но ничем не сможешь ему помочь!
- Нет, - ответила Силину бывшая супруга, кружевным платочком вытирая слёзы, - я тут ни при чём. Просто у твоего сына есть совесть! В отличие от тебя!
- Совесть? Ах, совесть! - сделал догадливо-удивлённую мину Силин. - В наше время?! Совесть? Нет, милая, сейчас иметь совесть - это слишком дорогое удовольствие и очень большая роскошь.
- Ах, роскошь? - передразнила его Светлана. - А у тебя она была когда-нибудь, эта роскошь? Да если ты случайно и пытался творить добро, то эта аномалия происходила с твоей чёрной душой сто лет назад. Возможно, в годы нашей туманной юности. Ведь за что-то я тебя тогда полюбила? А потом... потом ты совершил преднамеренное убийство с отягчающими обстоятельствами. Ты убил свою совесть! И знаешь почему? Потому что она мешала тебе жить!
- Убитая совесть?! Ну, придумала! Ор-ригинально"! Шизофреничка, тебе лечиться надо! - на ходу через плечо бросил ей Виктор и как ни в чём не бывало направился к своей машине.
Светлана постояла немного, провожая взглядом скрывшийся за горизонтом самолёт, смахнула платочком непрошеную слезу, поправила расплывшуюся по лицу косметику и пошла следом - ловить такси.
2.
Беда не приходит одна. Проводив сына, Виктор получил такую оплеуху, оправиться от которой не смог до конца своих дней. Дело в том, что его сват - мэр города и отец Лидии - не терял времени зря. Используя свои связи, он перебрался в областной центр и занял там настолько высокую должность, что у Силина захватило дух, когда он осознал те возможности, которые в связи с этим открывались перед ним и, главное, перед его сыном. Именно поэтому Виктор всеми силами противился распаду семьи Павла. А когда это произошло, то обещал дорогому свату постараться помирить молодых. Но случилось то, что случилось.
В один прекрасный день высокопоставленному чиновнику доложили, что младший Силин не только развёлся с его дочерью, но и уехал от неё на край света. Будучи деловым человеком, оскорблённый отец сначала встретился с Лидией, выяснил у неё подробности развода, а на следующий день послал машину со своими людьми, чтобы те доставили к нему "дорогого" свата.
Виктора выдернули прямо из цеха в тот самый момент, когда он совершал свой обычный обход, которого так боялись его подчинённые. Силин пытался отложить визит, но серьёзные широкоплечие ребята в одинаковых пиджаках и галстуках не дали ему возможности выбора. Едва успев переодеться, он сел с ними в чёрную служебную иномарку, водитель включил мигалку с сиреной, и спустя малое время Виктор входил в кабинет своего обличённого властью родственника.
Ещё с порога посмотрев в ненавидяще-спокойные налитые кровью глаза бывшего свата, несчастный понял, что о родственных отношениях придётся забыть. Аудиенция прошла без излишних эмоций и бранных слов. Однако выведенный из равновесия Силин надолго запомнил то, что он здесь услышал:
- Значит так: на свадьбе и после неё ты говорил мне, что твой Павел без ума от моей Лиды, обещал, что всё у них будет расчудесно. Это слова. А на деле? Ты собственноручно усадил сына в самолёт и отправил в такую Тмутаракань... в общем, сам отправил - сам и возвращай! Хоть на аркане его сюда притащи! Твоё дело! Он нужен ей, она желает его видеть. В общем, делай что хочешь, хоть сам женись на моей дочери, но чтобы больше никогда - ты понял меня? - никогда я не слышал от неё, что она несчастна! Лидия будет счастлива! Иначе... я не знаю, что я с тобой сделаю!..
Выйдя на улицу в расстроенных чувствах, Силин пошёл - куда глаза глядят. Машина осталась дома, такси поймать не удалось. Зашёл в какую-то забегаловку, осушил стакан коньяку, кое-как добрался до автовокзала, но, как на грех, сел не в тот автобус. Пришлось возвращаться, и только подъезжая к родному городу, он вдруг понял, что и как будет делать. Конечно, идея была сумасшедшая, но другого выхода не было. Иначе... Силин прекрасно знал, на что способен его бывший сват.
3.
Выждав несколько дней, пока немного улеглись страсти, Виктор вызвал в кабинет осиротевшую Лидию, которая по-прежнему работала на его "фанере". Что он делал, какие слова говорил старый ловелас молодой, прекрасно сложённой женщине? Об этом история умалчивает. Но спустя месяц "сарафанное радио" разнесло по заводу сногсшибательную новость: Силин переехал жить к собственной невестке.
- Ну, ты даёшь! - смеялся спустя какое-то время отец Лидии. - Я ведь тебе это так, для красного словца сказал, чтобы дошло до ума, до сердца, до печёнки! А ты... был сват, а стал зять. Молодец!
Новоиспечённый родственник только улыбался деланно-смущённо, слегка обнимая за талию свою любящую невесту - счастливую Лидию.
- Старый конь борозды не портит! - смеялись втихаря заводские шутники.
- Но и глубоко не вспашет! - обязательно добавлял кто-нибудь со знанием дела во время обеденного перерыва в заводской столовой.
Женщины только презрительно фыркали, передавая из уст в уста сочинённые досужими сплетницами подробности соблазнения Силиным собственной невестки:
- Слыхали? Начальник-то наш - орёл! Из-под сына жену увёл! Третья у него! А предыдущую, стало быть, в расход.
И чтобы прекратить все эти пересуды, Силин на одной из планёрок сказал прямо, что уволит любого, кто посмеет порочить честное имя его новой супруги.
- Ни слова, ни полслова! Запретная тема! - заявил он, с вызовом сверкая очками на притихших мастеров. - Вы находитесь на работе и должны уважать своего начальника. В конце концов, это моя личная жизнь, и она никого не касается!
Естественно, после этих слов, подкреплённых увольнением разбитной бабёнки - бывшей любовницы крутого начальника - юмористы притихли, и всё пошло своим чередом. Виктор - в отличие от Павла - оказался на удивление хорош в постели, и в этом отношении Лидия была с ним, действительно, счастлива. Но иногда червь сомнения всё же подгрызал её, по сути, невинную душу: а правильно ли она поступила? Однако к началу нулевых нравственные критерии в обществе опустились ниже плинтуса. Голливудские фильмы, массированная пропаганда секса и насилия сделали своё дело. Главным признаком успешности человека стали не ум, не доброта, не честность, не искренность, не щедрость, а наличие толстого кошелька, который у новой жены Силина, безусловно, имелся. Поэтому никто и никогда не посмел даже намекнуть молодой женщине, что её поведение - верх цинизма и безнравственности. Особенно по отношению к матери Павла.
Второй своей супруге, как и первой, Виктор также отписал коттедж. Поэтому она особо на него и не жаловалась.
- Вот это мужик, - судачили втихаря "фанерские" бабы, - он всем своим бывшим жёнам оставляет по дому! Я бы тоже с ним развелась!
4.
Так уж устроен наш мир, что ни любовь, ни страсть, ни молодость не бывают вечными. Закончился невероятно длинный медовый месяц, который устроил своей новой подруге Виктор. Ослепляющая вспышка любви сменилась стойкой привычкой, и всё пошло своим чередом. Лидия не забеременела от отца так же, как и от сына. Детей у них не было, и все свои силы супруги отдавали родному заводу.
Но тут пришла иная напасть. Трудно сказать, как это случилось, но в один не очень прекрасный день "фанера" обанкротилась. Появился другой хозяин - владелец контрольного пакета акций, который сместил Генерального на должность консультанта и поставил на его место своего директора. Новая метла метёт по-новому, и пришлые господа принялись усердно расставлять своих людей на ключевые должности, без сожаления увольняя тех, кто привык к кормушке и считал завод своей вотчиной.
Дошла очередь и до Силина. Он, в отличие от многих, пытался сопротивляться, что-то доказывал, звонил сврему высокопоставленному свату-тестю. Но вновь прибывшие хозяева жизни не испугались угроз и уволили строптивого начальника по статье - в связи с несоответствием занимаемой должности. Эта убийственная формулировка вызвала у Виктора шок, ввергнув его в глубокую депрессию. Сколько человек он в своё время вот так же бесцеремонно вышвырнул на улицу! За малейшее нарушение дисциплины, за косой взгляд, просто из личной неприязни.
Будучи директором, а затем начальником производства, он считал, что делает нужное и важное дело, используя армейский принцип: разобраться и наказать - кого попало! Но зло вернулось к нему бумерангом, а созданные им неумолимые жернова привычно размололи в порошок своего создателя и выплюнули, будто ненужный отработанный материал, нисколько не заботясь о его растоптанном ущемлённом самолюбии. Не помог ни постаревший Штольц, ни авторитетный "смотрящий" - вор в законе. Город зачищали от криминала, и разномастная братва к тому времени сменила изысканные меню лучших ресторанов на непритязательную лагерную баланду.
Незадолго до увольнения Силин успел поставить Лидию начальником цеха, о чём она его давно просила. И молодая женщина, слегка разочаровавшись в своём стареющем муже, с головой ушла в дела производства. А чуть позднее, проявив лояльность к новым хозяевам, так и осталась трудиться на этом месте.
5.
Многолетняя напряжённая работа подкосила здоровье Виктора. Однако пока впереди маячила хоть какая-то цель, его организм сопротивлялся. Но оставшись не у дел, оплёванный и униженный, он вдруг почувствовал всю свою никчемность, а тело отреагировало на душевную боль болью физической. Обострились дремавшие до времени недуги, стало хуже со зрением, и самое главное - вылез залеченный в своё время простатит - болезнь, поставившая жирный крест на похождениях некогда активного донжуана. Попытка уйти в запой только усугубила его положение. Врачи выписали больному кучу лекарств, которые почти не помогали. Да и то сказать: наши эскулапы пытаются лечить, не выяснив причин, по которым к человеку приходит болезнь. Куда уж им победить её!..
Однако деятельная натура Силина не позволяла ему сидеть на месте. Немного оклемавшись, с помощью высокопоставленного родственника он нашёл подходящую работу в областном центре, потом вторую, третью. Нигде его не ждали, никому не нужны были его знания и опыт. Видимо потому, что характер опального директора окончательно испортился, нервы стали ни к чёрту, и, главное, он никак не мог поладить с начальством. Сказалась привычка всегда быть на первых ролях.
Но списывать себя со счетов Виктор не собирался. Никто не знал, каких усилий и душевных мук стоило бывшему директору выслушивать и исполнять бестолковые распоряжения и наставления вышестоящего начальства. Но он терпел. А когда было совсем невмоготу, шёл в поликлинику, покупал больничный и дома при закрытых дверях насильственным запоем лечил свою истерзанную душу. И так - месяц за месяцем, год за годом.
Если ты поругался с соседями или сослуживцами, то можно легко убедить себя, что эти люди плохие, глупые, необразованные и так далее. Намного хуже, когда ты не в ладу сам с собой. В душе Виктора как бы сосуществовали два человека. Один жаждал свободы от постылой работы, от глупого начальника, от молодой жены, к которой он не притрагивался очень давно. Этой бунтарской его сущности претила необходимость поддерживать с Лидией ровные отношения и делать её счастливой, как он некогда пообещал тестю.
Вторая его сущность - разумная и обстоятельная - требовала от Виктора неукоснительного выполнения всех этих ненавистных ему условностей. И вечная вражда между двумя противоположностями, с некоторых пор поселившаяся в его стареющем теле, не давала несчастному мученику покоя ни днём, ни ночью.
Он похудел, глаза его потухли, и только неугасимый внутренний огонь толкал увядающего мужчину туда, где были люди, большую часть которых он теперь люто ненавидел, пытаясь доказать им, да и себе тоже, какой он крутой и сильный. Однако тем, кто был рядом, не нужна была его сила. Сочувствие, искренность, доброта, бескорыстность, милосердие - вот что хотим мы видеть в душе любого человека.
Так в изматывающей внутренней борьбе пролетели ещё десять лет жизни Виктора Силина. Он сильно изменился - похудел, постарел, был глубоко одинок и несчастен, хотя и не показывал этого никому. И вот в один прекрасный день жена сообщила ему, что на "фанере", где она продолжала работать, в очередной раз сменилось руководство. Лидия поговорила с новым директором, и он согласился взять Силина на его прежнюю должность начальника фанерного производства. Конечно, Виктор был безмерно рад этому! Закончились его скитания, и он, наконец, вернулся домой - на свою родную "фанеру", с которой был связан тысячью незримых нитей.
6.
С приходом нового-старого начальника дела на заводе пошли в гору - производительность труда резко выросла, подчинённые Силина подтянулись, и только его отношение к ним не изменилось. Он по-прежнему считал всех "своих" людей бездушными винтиками, расходным материалом. Годы страданий, к сожалению, не научили нашего героя почти ничему.
Однажды Виктору сообщили, что его дочь от первого брака Людмила - сестра Павла - находится в больнице в тяжёлом состоянии после неудачных родов. Конечно, он помнил о ней, но когда-то много лет назад при разводе девушка безоговорочно приняла сторону матери. С тех пор они почти не виделись. Трудно найти правых и виноватых в хитросплетениях семейных отношений, но всё равно, повзрослев, дети не должны осуждать своих родителей - тех, кто когда-то научил их ходить на горшок, а потом с восхищением наблюдал за первыми шагами, сделанными ими самостоятельно.
Много лет пролетело с тех пор, когда они со Светланой, а заодно и с дочерью, окончательно расплевались, произнеся вслух те ужасные слова, после которых становится невозможным совместное проживание двух близких людей не только в одном доме, но, зачастую, и на одной планете.
Яблоки, апельсины, виноград - что ещё мог принести в больницу Виктор? Любящая мать тоже была там - сидела у кровати больной. Дочь не удивилась приходу отца. Она поздоровалась чуть слышно и тут же закрыла глаза, не желая продолжать беседу. Родители вышли в коридор, чтобы не нарушать её покой.
- Мне сказали, что ты опять помыкаешь людьми на своей ужасной "фанере". Этот монстр ломает судьбы людей и делает их калеками, - подняла глаза на бывшего супруга Светлана. - Опять для тебя пачки клеёного шпона дороже человеческих судеб. Вроде бы деловой человек, жизнь прожил, а ума так и не нажил! Тебе о встрече с Богом думать пора, а ты... бездушный истукан, робот! Вот и с дочерью - то же самое. Когда она в последний раз от отца тёплое слово слышала?
Виктор молчал. В последнее время он научился виртуозно владеть собой - сдерживаться, ничем не проявляя своих чувств - даже если где-то в глубине души неистово клокотала лава спящего до поры вулкана. А Светлана вошла в раж. Она продолжала выплёскивать бывшему супругу прямо в глаза безотрадно-чёрную ядовитую субстанцию, которая накопилась у неё за долгие годы одиночества:
- Тебе не жаль, что жизнь твоя прошла так глупо и бездарно? Ты растерял своих друзей. Почему? Да потому, что после общения с тобой в душе человека не остаётся ничего кроме горького разочарования и сожаления о том, что он имел несчастье знать тебя лично! Но ты не жалеешь об этом, я вижу. Более того, ты наслаждаешься своим превосходством. Таких людей, как ты, называют вампирами. Энергетическими или какими-то ещё, не знаю. Вы сосёте жизненную силу у тех, кто слабее вас. И самое страшное - в ваших душах нет раскаяния, нет сожаления. А ещё у тебя полностью атрофирована совесть! Забыл, что это такое? А я помню, она была у тебя когда-то - в нашей туманной юности, воспоминания о которой ты намеренно вытравил из своей чёрной души. Вышвырнул навсегда вместе с остатками этой самой совести, тобою же и убитой!..
Светлана могла бы говорить ещё очень долго. Слишком много накопилось у неё обид и претензий к тому, кого она, возможно, всё ещё любила. Ведь вместо ответного чувства он когда-то давно без колебаний взял в залог её по-детски наивную доверчивую душу. Но после первой измены - да и теперь тоже - она не испытывала к Виктору ничего кроме глухой застарелой ненависти. Поэтому ей казалось, что, выплеснув всю накопившуюся злобу в его бесстыжие глаза, она сумеет, наконец, облегчить свою пылающую неугасимым пламенем необузданную бессмертную душу.
Но нет, он молча повернулся и пошёл прочь, бессвязно повторяя про себя всё сказанное ею. Светлане, действительно, стало легче. А Виктор, выйдя за порог больницы, остановился, постоял немного, потом слегка покачал головой, провёл ладонью по лысине и пошёл дальше. Возможно, благодаря этим нехитрым манипуляциям, а может быть по какой-то другой причине, но его тотчас покинули ненужные пустые мысли, которые долго могли бы терзать душу другого более чувствительного человека. Неужели можно вот так - легко и непринуждённо стряхнуть на асфальт остатки полученного при рождении великого дара, который люди называют совестью?
7.
Послесловие.
Виктор долго ещё трудился на родной "фанере". Лидия была рядом с ним. Светлана вышла на пенсию заслуженным учителем, но продолжала работать. Её дочь Людмила оправилась от болезни, однако отца сторонилась по-прежнему. Сын Павел стал морским офицером, женился, служил на Дальнем Востоке. Вторая жена старшего Силина продала доставшийся ей после развода дом и уехала в неизвестном направлении.
Спасибо всем, кто прочёл эту поучительную жизненную историю. Хочу сказать, что всё вышеописанное имело место. Может быть не с теми людьми и не совсем так, как я рассказал. Но разве это важно? Главное, чтобы читатель, шаг за шагом прожив чужую жизнь вместе с героями повествования, вынес для себя нечто такое, что в будущем, возможно, поможет ему сделать свою душу чище, светлее и добрее. А ещё я очень надеюсь, что роман этот сумеет уберечь моих дорогих читателей от ошибок, совершённых Виктором Силиным, его родными, друзьями и недругами. Желаю всем счастья, мира, добра и удачи!
![[]](/img/r/rybalkin_w_b/sovest-15/id261_w300.jpg)