Тошу взяли в театр в девятнадцать. Он был среднего роста, довольно изящный, беленький, нос в россыпи веснушек. Картинка. Вера, старше на пять лет, была тогда первой солисткой - и сразу, как заприметила его, попросила поставить с собой в спектакль. Случай тогда подвернулся для неё удачный - партнёр, с которым она должна была танцевать, неожиданно свалился с каким-то вирусом, и она исподволь, очень небрежно намекнула, что можно было бы...
Тоша был чудо. Робкий, но внимательный, улыбчивый, даже весёлый; шутил смущённо дурацкие шуточки, поправлял вспотевшие нежные волосы, видно было, что нервничает, но так мило, ненавязчиво... У Веры потекли слюнки. Надо же, какую сладость и красоту иногда делает природа, зачастую скупая на живые произведения искусства... Принц из Конфитюренбурга. Вера была одинока, и пара случившихся у неё одноразовых историй были скучные, не слишком приятные и даже утомительные.
- Хочу угостить вас кофе, - сказала она, когда они вышли из театра. - Вы не против?
- Совсем нет... - Тоша, кажется, смутился. - Это ведь благодаря вам меня поставили в спектакль?
- Частично, - Вера улыбнулась. - Вы показались мне талантливым в номере, который я видела до этого. Если вы не захотите пить со мной кофе, я не обижусь.
Она узнала, что Тоша живёт с матерью довольно далеко от театра, отца не стало несколько лет назад. Сама Вера жила с родителями в большой квартире в центре.
- Вы извините, Вера, я не могу долго... Обещал матери кое-что сделать. Глупо, да? - Он отчего-то покраснел.
- Почему глупо? У вас что, авторитарная мать? - Вера снова улыбнулась.
- Можно сказать и так. Это она хотела, чтобы я танцевал.
- А вы жалеете, что выбрали балет?
Тоша смотрел куда-то в сторону.
- Нет, не жалею. - Он поднял на Веру взгляд. - Бывает тяжело, конечно. Пару лет назад у меня были серьёзные проблемы с коленом, думал, конец... Но ничего, вылечили. Не жалею, Вера. Какая бы у меня была жизнь? Есть люди, которые ни разу не слышали музыки Чайковского. Для меня это страшно.
- Вы правы, - ответила Вера. - А я, представляете, в вас влюбилась. Что думаете на этот счёт?
Он вспыхнул.
- Я не могу... Так быстро... Мне надо... До завтра.
Он вылетел из кафе, а Вера подумала: "Ну вот. Спугнула, наверное, юношу".
На следующий день Тоша опоздал минут на пять, видимо, так боялся разговора с Верой. Но за репетицию он немного обвык, хотя и видно было, что ему неловко.
- Я вас вчера напугала, вы извините. Я просто не привыкла ходить вокруг да около... Вы очень милый, рассуждаете о том, что мне близко. А я старше вас, Тоша, пусть и ненамного, я точно знаю, что мне надо. Но вас я торопить не стану. И отказ приму спокойно, только от роли не отказывайтесь. Вот так. - Вера погладила его по руке.
- А я сегодня не тороплюсь никуда, - сказал он, откинув со лба волну волос в попытке скрыть смущение этим жестом. - Может быть, пройдёмся?
- Вас целовать-то хоть можно? - спросила она через несколько дней. - Или вы опять убежите сломя голову?
- Можно... Я только боюсь разочаровать вас.
Вера махнула рукой. Такое юное, миленькое, маленькое существо - какое тут разочарование? Не умеет - и ладно, может вообще ничего не уметь, такой бархатный, чудесный, щёчки - розы и персики...
Выходной она проводила за чтением, отвлекаясь на мысли о Тоше, и мать, вернувшись вечером, заметила её настроение.
- У нас новенький появился в труппе. Девятнадцать лет, - произнесла Вера. - Я по нему сохну, он не против, но... Я боюсь, что он слишком правильный. И мы всего две недели с ним... дружим.
- Так позови его, когда мы будем на даче, чтобы не смущать, - без обиняков ответила мать. - Если хочется, зачем себе отказывать. Может, он просто скромничает.
Вера пожала плечами. У неё в голове сложился образ мягкого послушного мальчика, которого воспитали так, что он не мог даже произнести слово на букву "с". Заставлять кого-то, тем не менее, казалось ей отвратительным.
- Придёшь ко мне после спектакля? - спросила она.
Тоша распахнул глаза.
- Опять будешь приставать.
- Буду, ты такой хорошенький. Готова поспорить, что везде... Ладно, шучу, миленький. Просто фильм посмотрим, поговорим, на звёзды посмотрим - у меня окно выходит на набережную.
- Звёзды... - мечтательно, как ребёнок, протянул Тоша, а потом спохватился: - Морочишь мне голову нарочно.
- Конечно, Тошенька. Поцелуй?
В конце концов Тоша полез к ней сам. Какое красивое кино, думала она, тёмно-синее небо в окне, деревянные рамы, чуть покрытые пылью, старая квартира, высокий потолок, паркет чуть скрипит, его рубашка с широкими рукавами сейчас свалится со стула на пол...
- Да полежи ты уже спокойно, - сказала она с нежным смешком, - беспокойный какой... Хочется всего и сразу, да? Я тебя поласкаю.
Пломбир и марципан, хрупкий ангелок на ёлке, со счастливым румянцем и ярче проступившими веснушками, такой чистый и светлый; как бы его сберечь, это создание, невинное во всех своих проявлениях...
Это была не страсть, нет, просто что-то щемило в груди, когда Вера смотрела на него; он всё ещё стеснялся, всё ещё немножко испытывал сладкий стыд, не просил ничего, ходил за ней хвостиком и заглядывал в лицо так, что больше ничего было не надо. Через месяц он снова был у неё, ругался, что она не предупредила о родителях, но она только закрыла дверь и засмеялась: что особенного? Квартира большая. В три часа ночи она проснулась; Тоша спал, прижавшись к ней, и она встала осторожно, чтобы его не разбудить. Ей вдруг страшно захотелось плакать: красота мимолётна, жизнь быстротечна, смерть... Она пошла выпить воды на кухне и долго стояла у окна, пока сзади её кто-то не обнял.
- Я проснулся, а тебя нет.
- Испугался? - улыбнулась она, поворачиваясь к нему. - Боже, ты не оделся.
- Так все же спят в другом конце квартиры... - Он хихикнул, но тут же посерьёзнел: - Ты что, плакала, Верочка?
- Нет, у меня просто аллергия. На твой шампунь. - Она заправила рыжеватую прядку ему за ухо.
- Врушка. Спать пойдём.
Вера нырнула вслед за ним под одеяло и, слушая его тихое дыхание, подумала, что печальные мысли пока и правда можно отложить.