Был отвратный февральский день. Небо напоминало перевернутый вверх тормашками Северный Ледовитый океан. Снег в виде пены аккуратно размазывался по неблагодарным харям прохожих.
Я топал трудоустраиваться в газету "Гривенник". О ней я ничего не слышал, так как прессу принципиально не читал. Со мной была толстомясая папка публикаций. Полгода я пытался вести жизнь профессионального литератора. В течении одного месяца я даже поставил рекорд: напечатался в шести изданиях одновременно. Собрав гонорары я купил на них себе... туфли. Aeyay aiec, iiiye: iaai внедряться в штат печатного органа. На брюки, явно, не достает...
Мне показали редактора. Милейшая молодая женщина, маленькая и по-воробьиному верткая. Ее жизнерадостная челка умильно топорщилась, как бахрома абажура. Мы перископически воззрились друг на друга: очки в очки. Глаза у нее оказались добрыми и любопытными, как у детского врача. Отражаясь в них не страшно открыть рот и сказать: "А-а-а".
- Я писатель-юморист! - резво стартовал я, и взгромыхнул на стол кипу публикаций.
Редактор с уважениеi посмотрела на нее.
- А я Лариса Петровна, - представилась она. - Садитесь.
Я солидно плюхнулся на стул, типа- cнай наших. Две выпитых чашee кофе - допинг для наглости.
Редактор прочитала рассказ до половины, затем подняла каштановую голову и произнесла:
- Юморист... Хорошо... Кладбищами интересуетесь?
Видимо, у меня появилось шизофреническое выражение на физии, потому что она улыбнулась и добавила бодрым, как зарядка ia ii?ica, голосом:
- Ну там, сколько стоят венки, гробы, услуги и места? Не знаете?
- Нет, - беспомощно сказал я.
- Узнайте. Надо отправиться в похоронное бюро и на кладбище. Возьмите бутылку водки.
- Зачем? - удивился я.
- Для подкупа гробокопателей. Пусть они расскажут вам всякие интересные кладбищенские истории.
С бутылкой водки и мыслями о покойниках я вырулил на улицу.
"Странное, все-таки у нее представление о юмористах," - кисло подумал я о редакторе и решил сначала дернуть на погост, а затем a бюро. А то по вечерам там, наверное, нету гробокопателей. Одни привидения.
Примерзаю к автобусной остановке. Тучи сделались зеленоватыми, точно дешевая моющая жидкость для волос "Хвоя". Кто-то наверху включил миксер и снежная пена стала сползать белыми продолговатыми сосками. Неaо превратилось в вымя, брызжущее стылой водой. Гадость...
Мужик поинтересовался не знаю ли я который час. Я ответил и поинтересовался, в свою очередь, ia ciaao ee ii сколько стоят места на кладбище. Он побледнел, и ответив "нет", отсеменил на другой конец остановки.
Побродив немного между памятниками, я сразу наткнулся на типичного "ангела смерти" - без крыльев, но с лопатой в красных руках и шрамом, заканчивающимся выбитым глазом.
- Вы не знаете, сколько стоят места под могилу? - радостно спросил я.
Он циклопически уставился на меня. Внутри него что-oi зашелестело, как в динамике трамвая перед объявлениai остановки.
- Ш-ш-ш... Все вопросы к администрации... ш-ш-ш...
Кроме лопаты у него еще имелась авоська с двумя горилками и изо рта, как у дракона, вырывался огненный перегар. Мой "пузырь" терялся в этом облаке.
- Я заплачу, - сказал я, не представляя чем.
- Все вопросы к администрации, - проинформировал он еще раз.
От отчаянья я затараторил, как школьник опоздавший на урок:
- Я занимаюсь в кружке юных корреспондентов. Мне поручили узнать всякие интересные истории про кладбище и его достижениях. Могу написать, что вы, например, лучший гробокопатель столицы!
Предохранители у него перегорели. Он молчал минуты две. Глаз выдвинулся, как телескоп. Наконец в груди, что-то щелкнуло и он рявкнул:
- Все вопросы к администрации!!!
Автоответчик восстановился.
В гостях у администрации я уже прикинулся родственником всех усоioих, однако там реагировали безучастно, как в гостинице в сезон наплыва туристов: "Мест - нет!" Помаши я тысячедолларовой бумажкой - все бы изменилось. Махать же тем, что у меня лежало в кармане, означало спровоцировать их закопать меня живьем.
Вываливаюсь из троллейбуса возле бюро похоронных услуг и встречаю другого писателя-юмориста. Не видел его полгода. А зовут его просто - Валентин Павлович Могила. Да - да. Я особенно не рассказывал чем сейчас занят, а то бы он решил - острю - и обиделся...
В бюро на меня накинулся рыжеватый дедушка с родинкой на конце длинного носа - престарелый Буратино. Он фанерно задребезжал:
- Вы понимаете, я гроб для друга заказал. Заплатил, приезжаю. Гляжу - гроб весь в занозах, посередине - трещина. Я говорю: "Негодяи! Тут же трещина посередине!" А они мне: "Не нравится, дед, - сдай в комиссионный"... Может тут обслуживают лучше... О себе тоже подумать надо..."
Личико у приемщицы заказов на похороны оказалось на редкость живым. До дикости. С такими принимают стеклотару. Я снова влез в образ скорбящего просителя, которого выслали вперед узнать ценu заранее.
- Да вы не волнуйтесь, - успокоила меня приемщица, - приходите с покойником - разберемся. Дефицита нету, - сказала она самодовольно, - заказов, слава Богу, полно.
Проясняется о чем молятся гробовщики. А заодно, где берутся забавные темы для юмористов. Тогда я впервые серьезно подумал: не веселее ли быть трагиком?