Осень ещё по-настоящему не наступила, лист даже на ольхе лишь слегка подсох, не изменив цвета, и только в листве берез появились золотистые пряди.
Надо бы погулять по парку с этюдничком, порисовать пенсионеров-бездельников, торговцев ароматными пирожками или живописно скучившихся в тени огромного ясеня бомжей : этакий "завтрак на траве".
Но в дождь никого в парке нет, да и влага воздуха даже в укрытии портит бумагу и уголь проскальзывает, а повторить линию невозможно без ущерба рисунку.
И потому ничего не остается как ,слегка протопив печку, окружить себя подушками, включить лампу над головой и крутить карандашом по листу ватмана.
Надолго ли хватит терпенья?
Знаю,что в лесу ничего нет и,тем не менее, вешаю на шею приемник, на плечи рюкзачок и отправляюсь пешком в ближайший лесок. До грибной ухожи почти три километра и можно бы использовать двухколесного ишачка, но сегодня мне нужно побыть одному в полной отстраненности от всех отвлекающих внимание деталей, я хочу думать. В домашней обстановке это не получается, все чего-нибудь требует моего внимания, а в бесцельном путешествии думается проще.
Конечно, легче не думать вообще, а полностью положиться на интуицию, как,впрочем, я чаще всего и делаю, но сегодня есть повод: получил емейл из Аргентины с предложением войти своими рисунками в издание "...the book of huge format, art-gallery quality with full colour images and texts in English...".Подобные еженедельные провокации как-то пообломали мой апломб и я, мне кажется, стал осторожнее. Но на этот раз склонен довериться организаторам. Вместе с тем желательно запастись хитростью, или иначе, просчитать варианты: они так, а я этак; они этак и я готов. То есть, поиграть, если это игра, и раскрыться настеж, если дело того стоит.
Но за полтора часа прогулки так ничего и не придумал, более того, и не вспомнил об этом: грибы оказались интереснее всяких альбомов. К тому же ещё и дождь пошел.
Пару подосиновичков все же нашел.
Выспался, но вставать не хочу. В комнате полумрак, но свет включать не хочу и потому валяюсь с открытыми глазами, ворочаясь с боку-на-бок.
Но вот наступает момент, когда и лежать уже не хочу. Сбрасываю одеяло, спускаю ноги на теплый коврик и продолжаю так сидеть: это привычка.
Но прохлада воздуха просто заставляет накинуть байковую рубаху и сунуть ноги в валяные бахилы.
Не хочу и кашу варить.Не открывая глаз шарю левой рукой по полке, нащупываю яблоко и без интереса жую. Очень сладкое и надо чем-то заесть.
Приходится варить кашу.
Но вот все утренние процедуры завершены и надо чем-то занять себя. А ничего не хочу: в саду так всё упростил, что даже при желании придумать никакую работу нельзя; грибов и ягод не хочу, в город ехать не хочу.
Сначала композиция из трех жирных пятен краски на мокрой акварельной бумаге.
Краска медленно расплывается по бумаге, проникая одна в другую,into-нируя,возбуждая сказочные фантазии.
Оставляю содеянное до утра.
Утром, до завтрака, осторожно, боясь спугнуть воображение, подхожу к картине.
Закрепляю картинку на подрамнике и ставлю так, чтобы, оказываясь поблизости, неизбежно видеть её. С разных точек изображение видится по-разному.
Так продолжается до тех пор, пока не "увидишь" что-то такое, что наведет на идею.
Вслед за идеей появляется страсть исполнения - "руки чешутся".
Но терплю, продолжаю высматривать.
Проходит неделя, другая...
Не выдерживаю, беру кисть и делаю несколько совершенно определившихся пятен. Рисунок наполняется содержанием.
Процесс затяжной: после пары таких пятен снова высматривание,снова попытки...
Наконец, надоедает. Сканирую, ищу подсказки в фотошопе.
Ничего не нахожу, убираю в папку.
И забываю.
Делать ну совершенно нечего. Точнее, дел-то полно, но нет дел вызревших, готовых к тому, чтобы их хотелось делать. Слоняюсь из-угла-в- угол, тоскую, но придумать ничего не могу. Зачем-то оборвал недозревшие помидоры в теплице, полил и без того мокрые огурцы. Короче говоря, очередной bzyk.
Но вдруг случайно обнаруживаю, что воды-то в баке нет. Ах ты Боже мой! Беру ведро и деловито направляюсь к колодцу. Наполняю ведро, приношу, аккуратно процеживаю через два слоя марли, избавляясь от нанесенного ветром мусора. Теперь вода есть. Но одного ведра мало, надо бы бак заполнить, делать-то всё равно нечего. Уже достал с сучка убранное ведро и сделал пару шагов в сторону колодца... Но вдруг вспомнил своё кредо: ничего не делать ради будущего!. Как господь сказал: будет день - будет и пища...
И не пошел.
Второй час сижу за столом и пытаюсь составить текст для сопровождения двух своих рисунков, включенных в "the book of huge ..."
Сначала ограничился позой блаженствующего,удобно расположившись на диване и включив музыку. Но быстро задремал. Пришлось походить по саду, поклевать крыжовнику, чего-то там поделать-покопать и, не доверяя дивану, засесть за стол перед окном во всю стену и видом на яблоневый сад.
Но и это не помогает. Как не сдерживаю себя, а всё получается хвастовство. Этот порок за собой знаю и потому вообще нигде ничего о себе не пишу, если не считать этого сайта, но здесь присутствует тот же художественный вымысел, что и в рисунках, верить ему нельзя.
А они требуют не только о себе, но ещё и концептуально об искусстве в целом. А какое мне дело до чужого искусства. Это же не бандитизм, меня оно не задевает. А мнение моё потому ничего не стоит. Да ещё English. По русски-то не знаешь о чем говорить.
Поднимаю взгляд на часы: пора ужинать.
Чувствую, что надо покататься, но домой ехать не хочу, по карьерной дороге - скучно. Покружить по лесным тропам?... Тоже удовольствие не большое. Кабы с кем-нибудь...
Но велосипед стоит уже за дверью, вроде бы вышел помыться, но не оказалось воды. Пожалуй, поеду просто так куда глаза глядят...
Вдруг приходит идея ехать в деревню навестить родственников. Идея хорошая, но до обеда не управиться, а там может никого не быть.
Обед стандартный, привычный, слишком раздумывать не приходится, голова пуста и непроизвольно прокручиваю маршрут. До поворота дорога обкатанная, никаких проблем не будет, а вот дальше километров шесть яма на яме, да ещё деревни по пути, где бузят пьяные мужики. Они не тронут, но иногда чего-нибудь прокричат и это раздражает.
Родичи люди приветливые. Начнут водить по саду, показывать своё хозяйство, начнут спрашивать-распрашивать, потом станут предлагать чай. Я буду отказываться от чая, потому что не люблю сидеть за чужим столом, чтобы кто-то потчевал, а тебе не во вкус. Потом вдруг почувствую, что веду себя по-хамски , что интерес ко мне падает. Потихоньку все расходятся, я остаюсь столбом на крыльце один. И это самое поганое состояние.
- Ну ладно, - скажу, - поехал.
- Приезжайте почаще, - скажут они из-за кустов смородины.
- Да, - отвечу я, вытаскивая велосипед в узкую калитку.
-----------------------------
"Уф-ф!" - смахиваю испарину с носа, выхожу за дверь, беру велосипед за раму и вношу в дом.
Накатался.
Осталась только хорошая белая бумага.
На хорошей бумаге ничего не получится. Приходится поставить подрамник на место, а значит, встать и аккуратно подсунуть его под полку; ручку убрать тоже, потому что коту нравится её грызть; выключить свет. Хотя уже девятый час, но небо, затянутое тучами, почти не дает света, к тому же сосна так разрослась за лето, что ветки лезут в окно.
Достаю из-под дивана пачку бумаги А3, раскладываю на столе и режу. Это хотя и писчая бумага, но серая, её не жалко портить, к тому же мне она досталась даром.
Нарезав приличную пачку листов А4, аккуратно складываю её в папку и, довольный тем, что пересилил себя и сделал то, чего делать не хотелось, вновь достаю подрамник, беру из тайника ручку, удобно располагаюсь на диване, включаю свет и...
......не могу вспомнить что же хотел написать-то.
Удобнее всего на стекле.
Во-первых, гладкое и мучная мелочь, пыль всякая не пристают: открыл дверь, дунул и - чисто! Во-вторых, можно удобно расположиться: двигай стекло как хочешь. Ну и другие разные удобства. Плохо только, что крупа стала относительно чистой. Раньше пшено было наполовину из мусора, так сидишь часами, чтобы полкило перебрать, а теперь и перебирать не надо. Правда, пшено я чего-то давно не варил, всё овес да овес: и быстрее, кажется вкуснее и ,говорят, полезнее. Пробовал что-нибудь другое , чтобы вообще не варить - не приживается.
Переборка крупы самое действенное лекарство и для нервов и для творческого вдохновенья: сидишь вот так у светлого окна, пальцы автоматически шевелятся, глаза тупо высматривают, а мозг чист как это самое стекло: мысли так и вьются, бывает за полчаса какую-нибудь теорию так раскрутишь с начала до конца, что сам удивляешься. Вроде бы думал, почему это государству плевать на культуру? а посидел над кучкой овса и всю теорию прогнал через логику. Оказалось, что так и должно быть.
И довольный иду варить кашу.
Какой идиот придумал эту синтетическую веревку?! В прошлом году она, действительно, была прочной, но то ли состарилась за год, то ли мороз на неё подействовал, но рвется и рвется едва натянешь. Длина-то всего меньше десяти метров, а уже третий узел завязываю.
Но ладно, это мы переживем.
Длина траншеи, думаю, метров восемь. Или девять. Хотел измерить, но рулетка куда-то подевалась. Минуту назад держал в руке, а теперь не найду никак. Пусть будет восемь... Можно измерить шагами, но площадка не ровная и точно не измеришь.
Копать надо не очень глубоко: в начале всего на штык лопаты, а в конце уже до метра. Правда, ширина всего двадцать сантиметров: как лопата.
Земля здесь тяжелая: глина, галька, к тому же постоянно сочится вода и приходится работать в резиновых сапогах.
Закончил всю траншею только после ужина, часов в шесть. И сразу без паузы начал складывать яблоки в два ведра. Сначала выбирал помельче, но они быстро закончились и тогда в ход пошли крупные. Красивые в этом году яблоки!
Как я точно рассчитал траншею! За полтора часа все яблоки были на дне, даже немного не хватило, пришлось пожертвовать морковкой - ну фиг с ней, куплю потом. И немножко картошки. Картошку, правда, жалко. Точнее,жрать больше нечего,а рынок черт-те где.
Но засыпать траншею до темна не успел, придется отложить до утра.
А так хотелось отпраздновать это дело сегодня: всё-таки такой груз с души свалился!
Зря я пообещал ему.
Но это осознание,а точнее, чувство,пришло чуть позже. К тому же черт дернул меня повесить объявление на своем почтовом ящике, обязывающее меня за определенную мзду поделиться излишками продукции своего сада. Это уж вовсе было ни к чему, тем более, что к деньгам у меня презрительное отношение, если их чуть больше острой потребности. Это как та лишняя картошка на спине: вроде бы и нужно, но тяжесть такова, что в конце-концов сбрасываешь всё: и нужное и ненужное.
Я блуждал по дому, я пробовал читать, я делал пустую работу.... Мне хотелось отбиться от досаждающего чувства тоски, но получалось плохо. Наверно я не стал бы делать ни того, ни другого, но в первом случае было задето моё тщеславие, я просто не совладал с собой, а второй случай объяснялся только тем, что выкидывать излишнюю продукцию было ещё тяжелее, чем возить на себе за десять километров, чтобы отдать почти даром.
Всё это я внушал себе, всё это не успокаивало. Более того, не умея отвлечься, я с каждой минутой только разжигал ненависть к своим порокам.
И только утром явилось освобождение. Внезапно пришло решение: обещанное исполнить, но, сохраняя достоинство, отказаться от мзды. А объявление, намеренно приехав пораньше, сорвал с почтового ящика и, скомкав, сунул в карман.
И только после всего этого как-то сразу почувствовал ту самую легкость, которая бывает при освобождении от ненавистного груза, упавшего с плеч.
Снег с дождем, холодный сильный ветер как живой: то даст под зад, то швырнет пригоршней снега словно метлой ткнет в бороду. И отворачиваюсь и пригибаюсь... нет пощады.
Но иду. Тут, не очень далеко, но все же чудно! в доме всё есть чем насытиться и чем полакомиться. Но кончилось любимое печенье и вечер может не получиться. За этим печеньем и иду. Так бы не пошел, но ларек тут, рядом: без шапки не простудишься. А не повезло - съели моё печенье. И уж " коль дружок начал прыжок - не прыгай вполовину!"
Вечером включаю настольную лампу, чуть прибавляю звука музыкальному нектару скрипки Менухина, приношу чашку с медом, завариваю очень крепкий чай, накрываю печенье пластинками настоящего сливочного масла... прижимаю дверь, чтобы тепло не выдувалось, сажусь поудобнее в кресло и ...
Жизнь удалась!
Беру с горки пачку масла, кладу в корзинку. Беру вторую, смотрю в корзинку, а там масло другое, не то, которое только что положил. Что за черт! Вторую пачку кладу в корзинку, первую возвращаю на горку и взамен беру другую, которую хотел. Смотрю в корзинку - там опять лежит не моя пачка. Оглядываюсь вокруг - никого! Всё повторяю и всё повторяется. Аж страшно стало. Вынимаю обе пачки и ставлю на горку. И чуть не бегом иду к выходу. Но в последний момент все-таки как-то машинально прихватываю батон за семнадцать рублей и кладу перед кассой. Даю с трепетом две десятки... получаю три рубля сдачи.
На обратном пути ещё три магазина. Первый, маленький, пропускаю, захожу в супермаркет, с дрожью в коленях подхожу к горке с молочными продуктами, нахожу тот же вид масла, беру сразу две пачки, не глядя кладу в корзинку и быстро иду к кассе.
И все-таки заглянул в корзину. Нормально! что брал, то и лежит. Кассир выбивает чек, на дисплее семьдесят восемь рублей. Странно! масло же стоит пятьдесят девять рублей пачка, за две сто с лишком. Смотрю на кассира с глупым выражением лица.
- Вы что, мужчина?
- Ничего, - пожимаю плечами.
Сама выхватывает из приготовленной мной пачки купюр сотенную, дает сдачу с семидесяти восьми и оборачивается к следующему.
Я нерешительно отхожу от кассы, но по пути все же успеваю разглядеть ценник на масле - действительно тридцать девять. А почему же там пятьдесят девять? Чертовщина какая-то! Кому-то надо было меня предупредить.
Но кому?
Конечно, надо было позвонить; конечно, надо было приготовить добрые слова. И я искал эти слова в своем сознании. Но все они казались мне лживыми, неискренними.
Но хотя бы послать СМС. Не послал. Нашел в интернете адрес и послал емейл.
![Рисунок-набросок., кар. [евгений рындин акварель]](/img/r/ryndin_15/1015/erf122-25.jpg)
Дождь.