Аннотация: Прилет на Рудольф. Головин и Крузе летят на выручку Алексеева. Все в сборе на о. Рудольфа. Совещание командиров. Митинг при получении известий из Москвы о деле Тухачевского. Вылет с Рудольфа. Посадка, встреча на ледоколе "Садко". Рукопись Ритсланда.
Тетрадь Љ12 06.06.37-27.06.37
о. Рудольф.
6 июня.
Выйдя из самолета увидели подбегающих зимовщиков. Поздравили друг друга.
-Эх, жаль Алексеев не пошел, - сказал Водопьянов.
-Он бы дошел, у нас ушло 2400, - ответил Молоков.
Все всё время шли на высотном газе, аж моторы едва не захлебнулись.
Шмидт сразу, как мальчик, бегом побежал в домик позвонить- нет ли связи с Алексеевым. Вернулся.
-Нет пока.
Подошел Головин. Это он летал на "У-2".
-Моя машина полностью заправлена, - сказал он Шмидту. - Могу лететь.
-Сколько бензина вы сможете им уделить- спросил Шмидт.
-Понимаю, вам неудобно. А мне, как начальнику управления - удобно. Я вам приказываю лететь. Все в порядке?
Подошел Либин.
-Поздравляю вас!
-Спасибо. Взаимно. Не будь вас- не было бы и этого дела.
-Пойдем в самолет, - позвал меня Молоков.- Разольем на радостях бутылочку коньячку.
Через несколько минут уже ехали на вездеходе. Всё вокруг мы встречали радостными возгласами. Как родным вещам обрадовались камням, собачнику, зимовке.
Вход зимовки украшен флажками, на мачте- флаги. Шмидт сразу побежал в рубку. Связь с самолетом Алексеева была уже установлена, с Крузе уже потеряна.
Шевелев сообщал, что очень долго искали льдину, нашли, сели отлично мастерски. Поздравляет нас и просит не беспокоиться. Шмидт горячо поздравил его.
-Сейчас ложимся спать- сказал Шевелев.
-Спокойных сновидений!
Пошли с столу. Либин поднял тост за успех дела. Затем наш стол - за оставшуюся четверку.
И спать. Проснувшись, узнали, что готова баня. Вымылись с редким удовольствием.
Погода держала Головина на привязи. Не мог вылететь.
Ночью зашел к Мазуруку. Сидят, пьют спирт. Выпил. Днем же Шмидт угостил коньяком и московскими трюфелями.
7 июня.
Каждые 2--3 часа идет регулярная связь с Н-172. Погода у них переменная, у нас- плохая. Сейчас идет дождь.
Днем Отто Юльевич предложил мне сыграть в шахматы. Я проиграл слона, затем и партию. Вечером слушали концерт из Москвы для нас.
Ночью разговаривали с Шевелевым. Настроение у них отличное, бодрое. Шевелев- за кока ("в предыдущий строк не мог подойти- борщ выкипал").
-Вы всегда вылазите с опозданием, - говорит Жуков, - Давайте сверим часы: так и есть, Ваши на 35 секунд сзади.
-Сейчас просим подойти Дагмарова по срочному делу.
Тот спал, прибежал в кальсонах, как угорелый.
-Мы восхищены концертом, горячо благодарим. Со своей стороны хотим принять в нем посильное участие- слушайте.
И из репродуктора понеслись пискливые хоровые звуки "песни 27 дивизии". Гомерический хохот! Дагмаров был совершенно обескуражен.
Свой адрес они дают точно и исчерпывающе: Северное полярное море, льдина Љ 3, дом 172. Они правы- эта третья по счету льдина, на которой они сидят. Правда Шмидт изменил адрес: Северный Ледовитый океан. Поправку они приняли.
Придравшись к случаю, мы подсчитывали, сколько же было всего льдин.
-Самолеты экспедиции сидели на 8 льдинах, - резюмировал Шмидт. - У-2, Р-6, два раза Р-5, Мазурук, Алексеев две и наша -лагерная. Посадок же на лед было 12.
-И оказалось- не страшно.
-Да.
-Отто Юльевич, - вмешался Либин, - разрешите предложить идею брать станции (мерить глубины, брать пробы) с самолета? Ведь он легко достигнет и 85о, или в ином месте- иных мест.
-Что же, можно.
На всякий случай к полету готовится и наша машина. Все механики всех машин- на аэродроме, смотрят моторы. Головинский экипаж и ночует там.
Шмидт запросил информацию о возможности посадки в Амдерме и Нарьян-Маре. Ответили, что в Амдерме возможна на озерах, в Нарьян-Маре -нет. Запросили еще Варнек.
Координаты Н-172 на 17:00 83o47' и 61o20'E.
-Отто Юльевич, есть ли земли Санникова и Андреева?
-Андреева уверен, что нет, Санникова- возможно, но мало вероятно. Возможно также, что есть земля между Зфи и Северной.
-Через три месяца будем снимать Папанина?
-Не думаю. Вероятно, дрейф уменьшится. Хотя общая циркуляция вод Северного Ледовитого океана нам еще не ясна.
Любопытно, что по наблюдениям Федорова вращения льдины почти не заметно.
С разрешения Шмидта запустили самолетную рацию. я передал очерк о митинге и обратный путь (550 слов), совещании командиров в палатке (130), текущую радиограмму (103), очерк "Вода океана"(380) и очерк "Над полюсом" (625).
8 июня.
Днем погода начала улучшаться, на льдине было плохо. Сейчас, в 18 часов у нас - просветы, купол открывается, Головин греется. У них на 17 часов -облачность- высота 600м, видимость- 20 км, температура = -2о. Их дрейф- 9 миль в сутки к N, координаты 83o54' и 61oE
В 15 часов, наконец, установили связь с Крузе. Он сидит на прямой, идущей от нас через Алексеева. Очнь удобно. Когда Головин вылетит и мы дадим ему зону- Крузе сразу сможет по ней лететь. Связь с ним была нарушена, т.к. отказал "бристоль". Их дрейф- 10 миль в сутки к N.
Когда мы говорили с Жуковым, то предложили ему передать Крузе, что в 18 часов вызовем.
-Хорошо, - ответил Жуков и мы в репродуктор услышали: "Алло, алло, вызываю самолет Крузе. Настраивайтесь..."
-Ну и Арктика, - засмеялся Дзердзеевский.
Днем сыграл со Шмидтом в шахматы. Он начал гамбитом Эванса. Я отказался принять и потом напер изо всех сил. Разгром! И вдруг, тронув ладью, обнаружил, что ходить ей нельзя- мат в один ход.
-Проиграл. Правила жесткие. Но хочу отыграться.
-Согласен.
Я партию выиграл Таким образом- ничья.
Чувствую сильную усталость от недосыпа.
В 18 часов Крузе сообщил:
-Сейчас запускаем мотор. Дайте зону.
Дали зону "Д". Каждые полчаса слушаем. Начинаем готовиться к приему.
19:20. Над зимовкой прогудел самолет Головина- все-таки взлетел! Он лег на курс. Как же он взлетел: купол в тумане, низкая облачность. Но на курсе горизонт светел.
19:35 Говорит Н-172:
-Алло, Рудольф. Пять минут назад над нами прошел Крузе. Встречайте его через 45 минут. Как с Головиным?
-Головин вылетел к вам. Ждите. Связывайтесь.
-Алло, алло, самолет Головина, отвечайте. С вами говорит самолет Алексеева..
-Ух, здорово! - восхитился Водопьянов.
В рубке тесно. Симка следит за Головиным, Богданов- за Крузе.
-Крузе летит! - вдруг закричал Водопьянов.
Все выскочили. Он подходит высоко, осторожно и далеко от нас садится.
Подруливает. Выходят Крузе, Рубинштейн и Чернышев. Последний немедленно бросается чехлить Шмидт обнимает Крузе, здоровается с остальными. Они рассказывают:
-Вылетели 5 июня вечером. Сели. Жили в палатке. Видели медведя- самого северного. Стреляли- ну ушел.
-Обиделся и побледнел. Весь такой белый-белый стал. - поясняет Рубинштейн (Крузе зовет его борт-Швейком).
Связь прервалась из-за порчи "бристоля". Починили, наладили. Нас все время слушали (по шестому закону Маркони- кто слушает, тот услышит). Питались папанинским харчем.. Вылетели к вам в 18:35. Летели 2 ч. 15 минут. Дорогой встретили Головина, а затем сильнейший заряд.
Когда мы стояли еще на аэродроме, Жуков сообщил по телефону, что видят Головина. В 20:40 он закружил над ними, а в 20:44 сел. Молодец Алеша!
В 10 ч. вечера Шевелев передал мне короткую радиограмму: оба экипажа качают бензин, наливают в бидоны, солдат-мотором как лебедкой подымают на плоскость и переливают в баки. В 11 ч. вечера он информировал Шмидта, что работа закончена и Головин готов к вылету. На ТБ-3 греют моторы.
-Ждем, - ответил Шмидт.
В 12 ночи Шевелев сказал: в 23:34 Головин вылетел. У них моторы прогреты, сейчас расчехлят, соберут вещи и полетят.
Замечательно!
Симка лежит на кровати спит Хозяйство наружу.
-Убери свои вещи, - посоветовал ему Дагмаров, разбудив.
Симка внимательно осмотрел беспорядок.
-Это не вещь, а консервы! - сонно пробормотал он и повернулся на другой бок.
В 12:40 мы в рубке услышали:
-Иду на посадку.
Выскочили. Р-6 над головой. Сел в 12:48. Вылезли.
-Вылетят следом. Льдина отличная, там все в порядке. Мы хотели их подождать- нет, говорят, летите.
Ждем. Маяк все время дает зону. Непрерывно. В рубке оживленно и весело. Во всю идут разговоры об обратном пути. День действительно замечательный. Умный подхалим замелил:
-Отто Юльевич играет в шахматы и всю операцию проделал, как на доске.
В 2:10 сели на куполе. Шмидт с сотоварищи поехали туда. Я сел писать. Сейчас уже 6 утра- буду писать до вечера. Ох!
9 июня 3:30 утра.
Совещание командиров.
Шмидт: Надо обсудить дальнейший план. Мы пока еще не знаем, надо ли и сколько оставить здесь машин для Папанина. Это будет зависеть от многих обстоятельств. Я запросил . Завтра будет ясно. Пока же нужно готовить все машины.
Основные грузы готовить к погружению на "Садко" утром 9-го. Готовность "Садко" - 10-го. Товарищи работают хорошо.
Какие виды отлета? В Амдерме сесть на лыжах можно, на Нарьян-Маре -нельзя, в Варнеке, видимо, можно (оглашает телеграммы, из которых следует, что лучше всего сесть в Амдерме). Что скажет Дзердзеевский?
Дзердзеевский: Сегодня- завтра в Амдерме будет потепление до +5. Дальше циклон и после него некоторое похолодание. Это будет через двое-трое суток. Проскочить до него нельзя. После- более или менее. Но будет ли тогда аэродром- я, конечно, не знаю.
Алексеев: Какие именно места они предлагают в Амдерме?
Шмидт: Озеро Тояндо, а также Лагуну.
Алексеев: А что делается на Мат. Шаре? Может быть он является нам более удачным пунктом? Лед там может держаться.
Шмидт: Или его может вынести. Кроме того, добраться до Мат. Шара ледоколу труднее, чем до Амдермы.
Дзердзеевский: Матшар сообщает, что лед без перемен. Выходной дает лед в проливе 4-5 баллов. Кромка несколько отодвинулась в пролив.
Водопьянов: Запросить и считать запасным. На Амдерму, я думаю, можно рассчитывать еще дней 10. Ну прогнется лед в лагуне- не важно.
Шевелев: Матшар иметь в виду на случай, если погода закроет Амдерму. Тогда пересидим в Матшаре и полетим дальше. Мне кажется- надо дать задание Фарину разведать для "Садко" лед в Юшаре.
Шмидт: Итак: при первой погоде вылетаем в Амдерму. Нам больше нравится лагуна. Так?
Следующее: Нам нужно переждать погоду и все кончить за два дня.
Бабушкин: Сколько горючего брать?
Водопьянов: По 6 тонн. Вполне хватит и то с большим запасом. Больше не нужно, да и нельзя оставлять здешний аэродром без горючего.
(Выясняется, сколько всего бензина на Рудольфе)
Шмидт: Выясняем точно. Заправлять все машины сразу. Заливать ориентировочно по 6 тонн. Поручить руководство Водопьянову, помощником ему- Крузе. Все пока. Значит- так.
Головин: Р 6 тоже заправлять?
Шмидт: Учесть. Пока не заправлять.
9 июня.
Уснуть удалось лишь в 11:30 утра. Писал всю ночь. Написал очерк о вчерашнем дне "Большой день" (850 слов), статью Козлова "Аэродром Северного полюса" (480 слов), статью Головина о вчерашнем полете "Нормальный полет" (300 слов).
Весь народ на аэродроме: качают бензин, смотрят моторы.
Спал 4 часа- потом разбудили. Ходил вялый. Молоков рассказывает, что у Сергея половое бессилие: двумя руками не может от живота отжать.
Вечером сел с Шевелевым писать его статью. Получается неплохо. Заодно написал статью Бабушкина "Часы и дни" (530 слов).
Вчера снимал прилет и встречу Крузе и Головина.
10 июня.
Утром в кают-компании зашел разговор о трансарктической линии.
-Что ж, это дело вполне реальное! - заявил Отто Юльевич. - Его можно себе представить довольно быстро осуществимым.
-А ночью?
-Что же, что ночь? Мы уже сейчас кое-где летаем в полярную ночь. Я представляю себе так: мы проводим ночные полеты на линии- скажем- на каком-нибудь участке Енисея. На этом деле готовим кадры, оборудование, машины. И затем, набрав необходимый опыт, приступаем к решению основной задачи. Через 3 года круглогодичная работа линии через полюс будет решена.
-Так долго? - заинтересовался Головин.
-Это немного. Вспомните, как осваивалась Арктика! Тут нельзя прыгать. В 1929 г. мы начали планомерное изучение севера. Через 3 года- в 1932 году- прошел "Сибиряков". Понадобилось 3 года предварительной работы. В 1937 году мы завоевали полюс. Опять ряд лет. Так и тут. Мне представляется, что оборудовать линию будет сравнительно несложно. Маяк на Рудольфе есть, надо будет поставить маяк на американской стороне, обучить пилотов слепому вождению и посадке. Пеленговать можно с Желания и, скажем, с Гренландии. Интерес к такой линии, бесспорно, будет громадный. Ведь до сих пор решена проблема полетов только из Америки в Европу, а из Европы в Америку сколько ни пытались наладить- не могут. И если нам удастся решить эту задачу, притом кратчайшим путем- через полюс- то сделаем очень крупное дело.
Сегодня экипажи закончили заливку всех машин и всю подготовку. Вечером Отто Юльевич получил ответ правительства на свой вопрос- оставлять ли здесь машины или чесать всем сразу.
Одну машину предложено оставить здесь, остальным идти любым путем по усмотрению Шмидта.
Вечером Шмидт собрал совещание командиров. Решили оставить самолет Мазурука (Р-5 и У-2). Илья явно недоволен.
-Я солдат, прикажут- выполню.
Затем совсем было собрались лететь, но Дзердзеевский в очень решительных тонах заявил, что лететь нельзя: на трассе сплошная облачность, земли нигде не видать, сворачивать некуда, сильный встречный ветер и, в довершение всего, Амдерма тоже закрыта.
-При возвращении нужно соблюдать максимальную осторожность- сказал Шмидт. - Иначе, можем испортить все неплохо выполненное дело. Рисковать без нужды- нет смысла.
Постановили отменить. "За" полет был только Водопьянов. Не терпится! Дабы не задерживать операцию, "Садко" предложили выйти в море и ждать указаний на маршруте у о. Колчуева.
Затем остались на совещание у Шмидта Шевелев, Водопьянов, Дагмаров. Обсуждали состав остающихся. Решили оставить еще одного пилота. Вызвали Орлова. Тот отказался- жена рожает. Вызвали Козлова- тот вынужден был согласиться. Ходил потом потерянный.
В 2 ч. ночи нас несколько человек спешно отправили на аэродром крепить машины. Ожидался сильный штормовой ветер. Крепили бочками с бензином. Мельников приладил к бочкам трос с крюками и трактор, как репку, выдергивал бочку из слежавшегося снега и втаскивал на сани. Вернулись в 6 утра.
11 июня.
Сразу к наушникам. Узнали страшную весть о предательстве Тухачевского и других. Сидели сначала, как оглушенные, потом отошли. Сегодня- суд. Приговор ясен- восемью врагами будет меньше на земле.
Вечером написал подвал "На полюсе (отрывки из дневника)". 1700 слов. Шевелев говорил с Амдермой по прямому проводу.
12 июня.
Почти весь день спал. Устал вообще очень. Днем было солнце, сейчас- пурга.
Митинг.
Открывает Дагмаров.
Шмидт:
Весть, которая не может не поразить. Лица, которые всем известны, оказались шпионами, продают нашу родину те, кто должен быть защитником родины. На первый взгляд поражает.
Мы еще не знаем подробностей, как и чем купили их фашисты. Но несомненно общая почва- люди не верили в победу строительства социализма. Да и не очень эти подробности интересны. Важны политические выводы из этого дела. Исключительно прав т. Сталин, когда говорит, что противодействие врагов по мере наших успехов будет усиливаться. И учил нас максимальной бдительности.
Враг именно ввиду нашей силы не останавливается ни перед чем. Враги идут на любые средства, чтобы купить, как-то подпортить. И первый наш вывод- абсолютная правота т. Сталина. Второй вывод: это не удалось. Вся эта тонкая игра раскрывается. Таким образом, т. Ежов и его работники раскрыли ряд очень тонких преступлений. Следовательно, не только наша армия самая сильная, но по-видимому, у нас и самая сильная организация разведки. Т.е. маскировались они по последнему слову фашистской шпионской техники и мы все же оказались сильнее. Технически сильнее, не говоря уже о политической близости, кровности ее с нами. У нас это делают не продажные люди, а высокоидейные, лучшие товарищи.
Несомненно у всех при этом известии защемило на душе. Как это- в нашей Красной Армии, которую мы так любим? Неужели эти люди в случае войны могли привести нас к поражению? И да и нет! т. Сталин на последнем пленуме предупреждал о недооценке вреда врагов. Вред от Тухачевского мог быть очень большим. Но, с другой стороны- они ведь раскрыты. Они были чужеродными на теле Красной Армии, нетипичными для нее.
Вспоминая их, видишь сейчас, что никогда они не были достойными членами партии. вывод на чистую воду именно этих людей не случаен. Здесь дело не только в технике разведки, но в огромном росте всей Кр.Армии, в ее необычайно здоровом механизме, в исключительной политической сознательности бойцов армии.
Могли ли они привести к поражению нашу страну? Нет. Победа дается не личными качествами Тухачевского, а всей мощью страны, всей ее политической и материальной силой, не надо думать, что вся наша судьба зависела от них. Они могли предать очень много жизней, но изменить хода истории не могли.
Сейчас, освободившись от них, наша армия станет еще мощнее и монолитнее. Везде в стране настроение злобы и презрения к этим людям, уверенности в своей Кр. Армии, преданности родине, правительству, партии.
Измена родине, измена государству трудящихся, продать родину- это значит продать всех ее людей. Омерзение и ненависть!
Никакого уныния быть не может. Жизнь у нас растет, смахивается не массы, а отдельные людишки. Кому же верить? Верить можно, но не слепо, а с открытыми глазами.
Единственное средство спасти себя от этой чесотки- еще теснее ряды вокруг партии, сталинского знамени, которое ярче и ярче развевается надо всем миром.
Мы- один из маленьких отрядов нашей страны, посланных на далекий север- присоединяем свой голос к голосу страны.
Гинкин:
Фашизм протянул щупальца во все страны и- особенно- к нам, где они видят свою могилу. Гитлер и Троцкий руководят этими щупальцами. Они- в Ленинграде, в промышленности, в командных верхах. Пролетарский суд лишил их званий. Для них одно звание- хамелеонов, паразитов, предателей, изменников. А в замен- расстрел. Мы поддерживаем решение суда.
Спирин:
Первое впечатление- ошеломляющее. Сначала просто поразило. Несомненно- с большим ростом страны враг будет пытаться как можно глубже подрезать корни.
Приняты все меры, пущены в ход все средства, чтобы сразить страну. Это свидетельствует о мощи СССР, враг понял, что нас голыми руками не возьмешь. Такую армию, которая может противопоставить себя не только любой армии мира, но и блоку армий. Она надолго заставила умолкнуть врага на Дальнем Востоке, ярко демонстрировала свою мощь и боевую подготовку на маневрах, наша авиация доказывает свое превосходство, и враг, обеспокоенный ее ростом, пустил в ход заговор.
Боеспособность, мощь нашей армии от предательства не пострадает. Наоборот, она еще больше окрепнет, повысит свою огнеупорность. Это заставляет еще больше учиться, повышать боевую подготовку. Пожелаем успехов наркомвнудельцам.
Либин:
Мы недоумеваем, что еще этим людям было надо:
Голос экспедиции будет очень громким. Он противопоставит все лучшее, все хорошее кучки этих людей. Не могут они изменить ход истории.
От имени всего коллектива зимовщиков острова Руд, мы обещаем еще более сплоченно работать.
Молоков.
Заговор продажных шкур, которые хотели залить кровью наиболее преданных сынов родины- но не удалось! Посмотрите , какую тонкую сеть они плели! И насколько тоньше оказалась работа Ежова!
Чтобы быть начеку- мы должны повысить свой уровень, чтобы могли разобраться всегда и везде. Приветствуем приговор и наше большое спасибо т. Ежову.
Дагмаров:
Все выступления показали, что со всеми предателями у нас один разговор- расправа. Политический смысл нашего митинга- где бы ни находился граждане страны советов, они сплочены вокруг знамени родины, Сталина. Это мы постараемся выразить в своей резолюции.
Резолюция. Голосование.
13 июня.
Шмидт продолжает ставшие уже традиционными занятия по разбору отдельных операций.
На очереди разбор полета 169 машины. Она пришла со всеми, дошла до полюса, экипаж стойко преодолел трудности и соединился с остальными. Недостатки- потерял связь с флагманом, сел дальше, чем остальные, сводок не было, трудности были. Пойдем по этапам.
Первый этап. Взлет-кромка.
Мазурук:
Очень рад разбору. Перед взлетом на совещании командиров кораблей был разработан детальный план полета к полюсу. Я должен был взлететь вторым. Наш самолет стоял ниже всех, подниматься в гору. Некоторое замедление вышло у нас с прогревом моторов. Затем трактор взял на буксир. Троса были из кусков- рвались. Непродуманность буксировки сказалась на четкости вылета. Закипел один мотор.
Таким образом, пока выбрались наверх- за это время уже взлетели 171 и 172. Через 35 минут взлетели и мы. Легли на курс, вышли в равносигнальную зону и я на повышенной скорости пошел вперед, читая, что остальные впереди. Аккуратов несколько раз пытался установить связь с кораблями- но безрезультатно. Рудольф сказал нам, что на флагмане не работает луч. У меня и в мыслях не было, что они крутятся, ожидая меня.
Козлов:
Я совершенно не знал, как и все остальные вторые пилоты, как будет развиваться операция. Я интересовался, каков будет порядок взлета. Мазурук не знал. Шевелев мне сказал, что около кромки будем ожидать.
-Обязательно?
-Обязательно!
Взлетев, я пялил глаза, как мог- но никого не увидел. Решили идти по курсу, все время озираясь.
Аккуратов:
После взлета и установления правильного направления пытался связаться. Условия о месте встречи я не знал. Диксон мне сказал, что они должны быть впереди, но подтверждения не получил. Попросил через Диксон, чтобы флагман вышел на связь.
Шмидт: Можно считать совершенно установленным, что 169 машина шла впереди остальных?
Аккуратов: Да, мы прошли полюс в 4:59.
Ритсланд: Мы- в 5:48.
Жуков: Мы- в 5:53.
Шевелев: Значит, Козлов не довел до сведения Мазурука об условии ждать у кромки.
Шмидт: А был ли вообще обусловлен сход всех машин?
Шевелев: На Диксоне сидели радисты, слушая каждый самолет. и немедленно сообщали все Рудольфу, а тот давал маякам. Крузе, вернувшись, сообщил, что под облаками болтает. Тогда Молоков, опасаясь за поломку на перегруженной машине, обошел все самолеты и предупредил, что круга делать не будет и будет ждать у облачности.
Шмидт: Как вышло, что 172 вылетела раньше?
Алексеев: Тракторов было всего два. Я считал, что смогу взлететь сам. Я попросил у Молокова разрешения взлететь первым тому, кто первый будет готов. Он разрешил. Когда я уходил, то у 169 еще один мотор стоял, и если бы я ждал, что затянул бы всю операцию на час.
Крузе: Разведка выяснила, что облачность кончается за 84о. Вернувшись, я посоветовал не ходить в трепатне, а встретиться у кромки, и предупредил всех командиров.
Спирин: Вы вышли в зону до конца облачности?
Мазурук: После.
Все: Ну тогда все ясно, вы вышли много правее.
Шмидт: Обстановка вылета ясна. Мало было организации. В будущих экспедициях техникой выпуска должен заниматься кто-то на земле. Нам нужен крепкий комендант обязательно.
Спирин: (рисует кто где кого ждал)
Мазурук и Козлов: (смотрят на рисунок, считают, что так и было)
Шевелев: Было сказано всем совершенно ясно: будем ждать у кромки. Через 15 минут после кружения мы дали радиограмму, что ждем у кромки облачности, через 5 минут маяк это уже передавал в эфир.
Шмидт: Другой раз мы больше самолеты выпускать без специального радиста не будем.
II этап. Путь до полюса.
Мазурук: Все старание было направлено, чтобы идти туда, куда нам надлежит. Шли по СУКу. Наскребли 2000 метров. До самого полюса все трое были в наушниках и слушали маяк. В 4:57 были над полюсом. Линия Соммера легла параллельно курсу.
Шмидт: Что вам докладывал Рудольф о связи с флагманом? И сообщали ли вы что-нибудь флагману?
Мазурук: 1. Ничего. 2. Ничего. Бывало часто, что Аккуратов был занят, тогда передача пропадала.
Шмидт: Говорили потом об этом Аккуратову?
Мазурук: Нет.
Козлов: Один раз была связь с РМ через Диксон. Мы жали за ним и просили уменьшить скорость. РМ ответил, что уменьшает. А оказывается, мы были впереди.
Шмидт: Сколько вы передали и получили радиограмм?
Аккуратов: Передавал 4-5 раз, принимал 2-3 раза, об остальных кораблях ни слова.
Шевелев: Все услышали вам 2 раза. Однажды вызывали вас в условленный вами срок сразу в 3 передатчика: Рудольф, Диксон и мы. (Шевелев зачитывает выдержки из радиожурнала- все сообщения, безрезультатные обращения в РК и прочее).
Шмидт: Так передавали или не передавали? Почему вас не слышали? Ни с вашей стороны, ни со стороны командира не было проявлено необходимой энергии для связи с флагманом. Вы даже квитанций не дожидались.
Мазурук: Мне непонятно, почему Аккуратов стесняется здесь признаться, что сплоховал, почему упирается и не хочет признаться в своей слабой квалификации.
III этап. Полюс-поворот.
Мазурук: Аккуратов сообщил: под нами полюс. Я решил - лучше пройти полюс для верности еще на 10 минут и там повернуть. Там строго повернули на 90о, шел так 10 минут. Искал вас до выработки половины горючего, затем сел. Сели за полюсом.
Козлов: Искали льдину. Примерно 20 минут.
Аккуратов: Зная свою скорость, я заранее предупредил Мазурука, что через полчаса будет полюс. Дошли. Я был в этом твердо убежден. Пытались сделать коробочку, включили РСПК- не реагировал.
Дагмаров: Ни у кого не было уверенности, что мы точно на полюсе. Аккуратов сказал мне- через 1 ч.40мин. будем над полюсом. Через полчаса подошел и сказал- через 28 минут будем на полюсе. Не ладится.
Козлов: Это смущает и нас.
Мазурук: Поэтому и решили садиться.
Шмидт: Абсолютно правильно, хотя вы оказались и довольно точно над полюсом.
Мазурук: Нет, мы были далеко за полюсом и потом вернулись к нему.
Шмидт: И на обратном пути ваши цифры тоже расходились почти на градус со Спириным. Т.е. правильно, что сели и что искали нас.
Водопьянов: Мазурук не прав, считая, что надо было себя перестраховать. Зачем? Услышав слова штурмана "полюс" и не зная его так, как знал его Дагмаров (реплика из зала "Дагмаров и то не узнал"- смех)- садился бы сразу.