Такими были ее последние слова. Я не знаю, что это значит. Ведь трудно даже представить себя на ее месте.
Правильно ли я поступил с Шомполом? Не знаю. Мне и до всего этого тяжело было жить в ладу со своей совестью, а теперь... Но - обо всем по порядку. Начнем со дня знакомства. Осенний день, и ливень хлещет по окнам аудитории, и многим лень даже смотреть на меня - не то, что записывать. А она впитывает каждое слово. И так - три месяца подряд. Ни одной пропущенной лекции! А потом... Все расходятся, кроме нее, и это ее несмелое: "Профессор, я бы хотела спросить...". Да, на самом деле я ждал чего-то подобного. Но вот что удивительно - "закрутить" с нею, как это иногда бывало, я очень долго не решался. Не представлял ее себе в роли обычной любовницы. А жениться зарекся, давно и прочно. Вот и длились эти странные, на первый взгляд, отношения ("Извините... Простите...") без малого полтора года. Пока она сама ко мне не явилась. Посреди ночи...
Я в тот день здорово "нагрузился" - справляли юбилей проректора по учебной части. Первый вопрос, который мне пришел в голову: " Кто вам дал мой адрес?!" Она улыбнулась и вошла в прихожую, даже не поморщившись от запаха перегара.
В тот раз у нас ничего не было. Да и не могло быть. Зато потом...
Как-то раз я сказал ей: " Солнышко, я ведь уже старый. В отцы ведь тебе гожусь". Не убедил. А жаль. Может быть, если бы тогда она меня послушалась и нашла кого-нибудь помоложе, то ничего этого бы не произошло.
Шомпол
А жизнь, в натуре, странная штука. В какой-то момент кажется - все у тебя есть: и "бабки", и телки, и тачки, и здоровье, и дружбаны. Но это только так кажется. А на самом деле все временно, фрайерок!
Зазеваешься чуток, перегнешь палку - и на тебе! Добро пожаловать в другую жизнь!
А яйцеголовый этот ништяк с нашей кодлой разобрался. И ведь по понятиям-то он прав! Мы с ним работали вместе - ну, то есть, пользовались его мозгами, чтобы дурить ментов, ели, пили по праздникам, он нам свою дачу предоставлял как настоящим друганам, а мы...
Можно, конечно, напрячь братву - найдут его из-под земли, дохляка этого ученого. Да что толку! Мне-то это теперь уже никак не поможет. Так и проваляюсь на больничной койке до конца. Благо, ждать не так долго. Эх, черт дернул Мишку Кривого, на бабу его позарился! А я, дурик, вместо того, чтобы сразу ему по рукам дать, на его сторону встал. Пацан он, видите ли, правильный! Олух! Баклан! На хрена ему было с этой интеллигенткой связываться! Мало, что ли, телок по столичным кабакам!? Подставил так подставил, сучонок. Ну да ладно, чего теперь... Сдохнуть бы поскорее, и все дела. Обидно только, что не как все пацаны дельные - в "разборках" там или от инфаркта - а в больничке вот этой, ни за хрен собачий... А может, повоюем еще? Рудик Патлатый обещал вон экстрасенса какого-то из Уфы привести. Мертвых, говорят, на ноги ставит. Ну это он, положим, преувеличивает. Но ведь я жив еще. Дышу и все такое прочее... Хотя... Не очень-то я верю во все эти сказочки.
Следователь Василенко
Прямо и не знаю, что делать. Идиотское какое-то положение. С одной стороны, Шомпол, конечно, подонок. Бандит, однозначно. И то, что он теперь валяется парализованный, а не носится по Москве со своими уродами - очень даже неплохо. Но, с другой-то стороны, профессор этот его прикончить пытался? Пытался. Тяжкие телесные нанес? Нанес. (Только вот как он это сделал - ума не приложу. Сивый, "шестерка" Шомпола, показывает, что их там было пятеро, и все вооружены до зубов. А у очкарика этого институтского даже ножа перочинного, и того не было). В черную магию я не верю - так что светит этому народному мстителю срок. Правда, если по-человечески, то его понять можно - студентку-то эту они вон до чего довели, волки рваные!.. Да что говорить - если б закон все учитывал, то, может, и не чувствовали себя так вольготно твари вроде Шомпола и Мишки Кривого (интересно, он сразу в ад угодил, или еще в тамошнем небесном СИЗО помучился? Но это я так, к слову). Надо бы посоветоваться с Беляевым - что делать дальше с гражданином Николишиным Ю.Н., 1955-го года рождения? Может, можно его как-то от "зоны" отмазать? Пропадет ведь мужик...
Николишин
Следователь вызывает меня уже в седьмой раз. Я чувствую, что он на распутье, как тот рыцарь на картине. Но чем я могу ему помочь? Признаться? Так я это уже давно сделал. Объяснить мотивы своего поступка? Объяснил. И он, по-моему, меня понял. А то, что он никак не возьмет в толк, каким образом я все это проделал - так тут я и сам в недоумении.
Паранормальные, как сейчас принято говорить, способности у меня были с детства. Мать то и дело ахала, когда я взглядом двигал кастрюли или заставлял кошку летать по воздуху (в последнем не было бы ничего необычного, но, в отличие от моих сверстников, для этого мне не нужно было даже приближаться к несчастному животному).
Факультет психологии принял меня с распростертыми объятиями - ведь я сам был живым подтверждением многих теорий, выдвинутых теми, кто там преподавал. А через каких-нибудь семь-восемь лет я уже имел собственных студентов. Они слушали меня, открывши рот - я мог порою, озорства ради, проделать на их глазах один из своих фокусов, словно бы в подкрепление какого-нибудь тезиса своей лекции.
Встреча с Наташей перевернула мою жизнь с ног на голову. До нее у меня было несколько случайных связей, но я абсолютно не представлял себе, что когда-нибудь женщина в здравом рассудке захочет всерьез связать со мною жизнь. Но это случилось, и я был благодарен судьбе. До того дня, когда она позвонила мне, и я сквозь слезы и крик разобрал ее слова: "Юра, я не могу больше жить!.."
Я прилетел как на крыльях, и то, что она рассказала мне, повергло меня в шок. Решение пришло само собой. Никакой милиции! У этих подонков все схвачено. Я не представлял себе, что сумею сделать, безоружный, против кучи вооруженных уголовников, и тем не менее помчался на дачу.
Они все еще были там. Шомпол, увидев меня, расплылся в улыбке: "А-а, профессор! Очень рад. Проходи, дернем по стопарику. Мишань, налей ученому!" Я онемел от их бесстыдства.
"Что... Что вы сделали с Наташей?!"
Я не узнал своего голоса. А в глазах Шомпола мелькнуло непонимание.
"Наташа? Какая Наташа? О чем он базарит, Кривой?"
"Да об этой телке, что здесь была, когда мы приехали. Ну, светленькая такая..."
"Ах, эта... Жена она тебе, что ли, профессор? Нет? А об чем тогда базар? Выпей лучше, и в город поедем. Там тебе и Наташа, и Маша, и эта... как ее?.. Нина... А ты на моих пацанов бочку не кати. Не по понятиям это. Усек?"
Я резко повернул голову в сторону Кривого, и он, сам не поняв, в чем дело, отлетел к стене.
"Э, что такое?! - гаркнул Шомпол. - Ты че творишь, лох!.."
Я запустил в него стулом. То есть, я-то стоял неподвижно, но стул, подчинившись моей команде, врезался в голову оппонента. Тут же вбежали еще двое - я их имен не помнил, но не раз видел в компании Шомпола. И сразу же схватились за глотки - я "перекрыл" им дыхание. Кривой стал вставать. В руке у него возник пистолет. И тут его швырнуло в закрытое окно. Я чуть не оглох от его вопля и звона бьющегося стекла и почему-то вспомнил, что внизу лежала куча строительного кирпича...
Шомпол, опомнившись от удара стулом, тоже выхватил оружие. Но рука его, против его воли, развернулась на 180 градусов, и он выстрелил прямо себе в грудь. Для верности я еще обрушил на него книжные стеллажи. Выглянув наружу, я заметил еще одного - кажется, его звали Сивый. Он бежал к дому от гаража, дергая на ходу затвор автомата. Чтобы вывернуть ему взглядом руку, мне не нужно было особых усилий. Он вдруг страшно завыл и выронил оружие на снег. И только тут заметил меня в окне. Если бы он не принял правильное решение - бежать без оглядки, я бы его уничтожил на месте...
Я сам позвонил в милицию и обо всем им рассказал. Не знаю, что меня ждет. Знаю лишь, что за все в этой жизни надо платить. И эти уроды заплатили. Да и я тоже. И Наташа... Она вот только за что? Не ее вина, что мне захотелось на склоне лет подзаработать, и я связался с этими... Она не знала, что я позволяю Шомполу иногда "гулять" на даче, доставшейся мне по наследству от родителей. Думала, застанет там меня. Цепь случайностей... Случайностей ли?..
Через сутки я узнал, что Наташа в больнице - передозировка снотворного. Я провел у ее постели трое суток. Последнее, что она сказала, глядя мне в глаза: "Я верю в прекрасных принцев".
Никогда мне еще не было так тяжело...
Следователь Василенко
Что ж, Беляев прав - профессора придется привлечь. В деле имеются показания Сивого, так что... Впрочем, я верю, что мы с адвокатом придумаем, как ему помочь. Мой долг - не допустить, чтобы хороший человек парился на нарах из-за этих насильников и убийц.