Рыжая Бесстыжая : другие произведения.

Два крыла

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Ему было предсказано стать великим Князем, объединившим земли Геи. Для чего ему необходимы два крыла - "дочь ворона", и "сын змея". Первым стала она - прекрасная, мудрейшая княжна Мина. Его невеста... которую он никогда не видел. Вторым, по всей видимости, придется быть недавнему врагу и сопернику. Ну а кем же тогда суждено стать четвертой фишке в этой игре богов?

Черненый клинок

  
  
  -- Я еду с вами, - топнула маленькой ножкой в аккуратной шелковой туфельке юная девушка.
  -- Милая леди, - едва сдерживаясь, ответил князь, - это опасно. Я никогда не прощу себе, если с вами что-то случится. Да и как я буду выглядеть перед княжной, если не только возьму вас с собой в бойню, но и не усмотрю.
  -- Я вполне могу позаботиться о себе, великий князь. Прошу вас, это так важно. - И она посмотрела на него, так что он понял - она должна быть там, должна видеть все своими глазами, должна принять решение.
   Вокруг обыденно суетились люди, предвкушавшие кровавую бойню, ржали лошади, ревели моторы автомобилей, в кузнице стучал молот и работал затачивающий аппарат, звенело железо. Все готовились к решающей битве.
   А рядом с его конем, смотря снизу вверх, стояла прекраснейшая из женщин. Князь все никак не мог налюбоваться на ниспадающие вьющиеся в крупные кольца медово-пшеничные волосы, на строгое, чуть лукавое личико и чудные глаза юного посла. В простом голубом платье с тонким золотым пояском она все равно походила на создание богов, на их любимое творенье. Как он мог ей отказать.
  -- Ладно. Но обещайте мне, что постараетесь остаться в стороне.
  -- Постараюсь! Я быстро!
   В следующий раз он увидел ее уже в колонне его войска. Она восседала на золотистой белогривой кобылке. В грубых голубых джинсах, длинной хлопковой рубашке и в легкой кольчуге. Длинные волосы заплетены в толстую косу, а голове простой, украшений лишь гравировками и небольшим красным камнем обруч. Красавица.
   Рядом шел ее слуга. В руках он нес арбалет, на боку коня крепился тонкая чуть изогнутая сабля. "И это все", - озадачился князь.
   Так полк князя Илизара двигался в перед к столь важному для него бою. Ведь сегодня он не только покорит очередное княжество, но и завоюет себе жену.
  
  
   Все началось слишком быстро, может быть именно в этом причина растерянности Абигаэль. Еще минуту назад она ехала в середине войскового строя, ее лошадь - Песчаная Вьюга, медленно и грациозно, словно на параде, перебирала копытами. И вот в одну секунду все превратилось в поле сражения.
   Из-за зарослей ивняка вырвались вооруженные люди, а из леса, к которому они подходили, выехало около десятка бронированных машин.
   Когда прошла первая оторопель, девушка подумала - и как передовой отряд разведки не обнаружил засаду. Хотя, о чем это она, удивляться нечему раз их ведет такой изобретательный полководец.
   Илизар еще пытался перестроить первый фланг своего войска, когда неожиданная засада превратилась в полыхающий пожар войны, кровавую резню. Одетые в темное, войны врага совершали дерзкие резкие набеги, больно жаля как назойливая пчела. Неожиданность и начавшаяся паника была им только на руку, и в первые моменты люди Илизара оказались неспособны даже защищаться. Войны Зингара расправлялись с ними с видимой легкостью.
   Абигаэль не могла, не восхититься задумкой полководца, которая так действенно работала. Войско Илизара было смято, одним ни большим отрядом. Какой великолепный тактический ход!
   Белый фургон с рупором на крыше замер и из его железа раздался искаженный голос князя Никодима:
  -- Сдавайся Илизар, сейчас. Или мы покрошим твое войско, словно острый нож горбушку хлеба. Ты даже до места сечи не дойдешь, как твоей рати уже не будет. Здешние леса - гиблое место, знаешь ли. - Он тихо и как-то противно рассмеялся.
  -- Гиблое место, говоришь, - усмехнулся Илизар. - Ну, так мы его почистим и избавим от всякой нечисти.
   Из рядов Князя Илизара выехал огромный внедорожник, с тараном вместо переднего бампера, и, на полной скорости, врезался в бочину белого фургона Обоих подбросило в верх.
   Окрыленные этим представлением войны Улича, вотчины Илизара, с яростью кинулись в бой. И уже через минуту шум битвы стал сильнее, а драки ожесточенней. Вокруг девушки смыкали объятья смерти враги.
   Но то, что Абигаэль увидела среди вражеского войска, стало для нее важнее собственной безопасности - это был темноволосый рыцарь на огромном сером жеребце. Она без труда узнала статного война, как узнала бы бриллиант из горстки гальки. На ощупь, достав бинокль, она повнимательней рассмотрела происходящее вокруг него.
   Небольшой отряд его соратников быстро редел под натиском регардцев, и очень скоро рыцарь остался в один, окруженный врагами. Из одного его плеча торчало древко стрелы, с синим опереньем, в руке сверкал тонкий эсток. Яростно защищаясь, воин образовал вокруг себя некое пустое пространство, близко все же никто не решался подходить. Огромный конь сверкал очами и ловко лягался, пытаясь вырваться из осады, и это почти удалось...
   Но рыцарь покачнулся, и Абигаэль увидела пробившее его бок копье. Какой то смельчак схватил его за древко и скинул черноволосого рыцаря с его жеребца. Что было дальше, она видеть не могла. Отчасти из-за нахлынувшей на то место толпы, отчасти из-за застилающих глаза слез.
   "Это не честно, что такие люди как он погибают подобным образом, - думала Абигаэль. - Это не честно! Как жаль!.."
   - Леди Абигаэль! - услышала она громогласный крик. Это Илизар подъезжал к ней. - Я должен вас просить... Что с вами, милая? Вас ранили?
  -- Нет. Просто я... Я никогда не видела, что бы разом гибло так много достойных людей.
  -- Такова война. Именно поэтому я прошу вас остаться здесь. В лесу нас возможно ожидает новая засада, я ни хочу рисковать вашей жизнью.
  -- Но мы договорились.
  -- Ничего не хочу знать. Прошу вас оставить коня и пройти вон туда.
  -- Князь, прошу не забывать...
   В этот момент князь рывком стащил ее из седла и перекинув через круп своего коня, повел его в конец отряда. Абигаэль вырывалась и пару раз чуть не свалилась с коня, причем оба раза головой вперед, от неприятного падения ее спасали лишь поддержка Илизара.
  -- Присмотрите за ней, - приказал он, наконец, скинув ее со своего коня.
   А потом умчался.
  
  
   Абигаэль же двадцать минут торчала здесь, у серого пикапа, рядом с ранеными, которым тоже запретили идти в новый бой.
   Один из них, парень ненамного старше ее самой, успел рассказать ей о том, почему этот лес считают гиблым, думая, что пугает.
  -- Вурдалаки - это полумертвецы, разумеешь? У них одни... енты... истикты, а разума нет. Зато силищи хоть захлебнись. Но вылезают они тока по ночам - свет не сносят, и то хоронясь по углам. Нам боятся нечего. Туточки не тронут.
  -- Это ты кого успокаиваешь - меня или себя?
   Парнишка насупился.
   Пожав плечами, она уставилась в окно. Близился вечер. Их войско уже должно быть добралось до поля и озера, где была назначена встреча.
   А она сидела здесь и пялилась в окно, вместо того, что бы видеть все своими глазами. В сердце все взбунтовало, и резко выскочив из машины, так что бы ее ни успели задержать, Абигаэль оглянулась.
   По всюду стояли растерянные раненые войны, которыми решили не рисковать. Что значит полсотни ослабленных людей против армии из тысячи наемников. А что значит одна раненая гордость?
   Абигаэль схватила первый попавшийся меч, кстати, сломанный, и одним прыжком вскочила на капот автомобиля.
  -- Войны великого Илизара! Почему вы, отважные солдаты, отсиживаетесь в тылу, когда ваши друзья и соратники бьются с поганым Никодимом. Что значат ваши мелкие телесные раны рядом поверженной честью и совестью. Сколько еще вы будите трусливо отсиживаться в безопасности, когда как за лесом идет правая битва.
   Со всех сторон раздались возгласы, и не долго думая, войны поддались речам Абигаэль, собравшись идти на подмогу своему славному Князю. Девушка скромно улыбнулась и подняв в небо покривившийся меч, медленно опустила его указывая неровным клинком в сторону дороги по которой ушло войско Илизара.
   До стены леса был довольно долгий путь, особенно для жаждущих битвы солдат. Абигаэль останавливалась лишь дважды. Однажды, для того чтобы поднять из пыли дороги, грязи ранней весны и крови битвы, чем то приглянувшийся ей клинок - длинный, из черненой стали с рукоятью цвета вороного крыла. И с полминуты она стояла, пытаясь найти то место, где пал темноволосый рыцарь. Ее сердце в этот момент гулко отдавался в ушах.
   А ведь он ей нравился...
   Даже более того. Абигаэль понимала - при других обстоятельствах она вполне могла бы им увлечься.
   Но в груде мертвых тел она не видела его. Вздыхать от сожаления по смерти врага было глупо, он все равно мертв.
   Ну и туда ему дорога! - решила девушка и думать забыла о нем, отодвинув на задний план своих мыслей. Сейчас есть серьезные проблемы, требующие ее внимания.
   Хоть временами перед ее внутренним взором вистовали серые, с карим ободком глаза.
   Войдя в лес с основной группой, Абигаэль заметила ответвление дороги.
  -- А что это за тропа?
  -- Гиблая дорога, - ответил ей все тот же весельчак, развлекавший ее в машине. - Через болото. Там вурдалачье владения.
  -- Но куда она ведет?
  -- К озеру, вестимо.
  -- Быстрее чем эта.
  -- Да, через болото. Эй, девушка...эй!
   Но Абигаэль не думала о глупых суевериях. Она ринулась сквозь ветви и кустарник, точно зная, что опаздывать к финалу битвы не имеет права. Это же надо видеть!
   Вслед за ней зашагало не менее десятка молодых воинов, юная кровь играла в их жилах и помощь девице и геройский подвиг вел их вперед.
   Самой же Абигаэль был не ведом страх, казалось, она пережила уж столько, что даже старуха смерть отшатнулась бы, увидев решимость на лице девушки. В голубых глазах княжны горел огонь гнева, и она твердой поступью шла по зарослям, по гиблой тропе, земле вурдалаков.
   Солнечный луч пробежал по завиткам длинных девичьих волос, зажигая в них золотые искры. Сквозь ветви она увидела прогалина и решила выйти на ее кромку. Довольно широкую поляну покрывали вздутья оврагов поросших брусникой.
   Сопровождающие ее войны застыли: прямо за поляной начиналась темнота старого болота, отделенного от последнего оврага залитого светом резкой линией ежевичника. Быстрым бесшумным шагом она направилась к оврагу и низко присела. Войны последовали ее примеру.
   Странное чувство надавало ей покоя - возможно засада!..
   С минуту они молчали, Абигаэль уже подняла руку, что бы поманить людей за собой как раздался крик... и рев... и чавканье, противное, липкое. Крик прервался, и началось довольное урчание и бессвязная ругань дерущихся из-за добычи животных.
   Осторожно приподняв голову над оврагом, она увидела пять оборванных, человекоподобных, диких животных дерущихся из-за лежащего на траве тела человека.
  -- Вурдалаки!.. - вздохнул паренек. - Я же говорил, - сполз он.
   Абигаэль попыталась заткнуть ему рот рукой, но было уже поздно. Одно из существ приподнялось и настороженно понюхало воздух. Другое же напряженно заозиралось.
   Их обнаружили. А ей вовсе не хотелось встречаться с кем-то подобным.
   Оглянувшись, она увидела панический страх на лицах молодых мужчин.
   И быстренько просчитала возможные варианты действий.
   Мальчишек жалко!..
   Себя тем более...
  -- Идите отсюда, - прошептала девушка. - Там вы выйдите на главную дорогу.
  -- Но госпожа.
  -- Проваливайте! - закричала на них Абигаэль и так завизжала, что у самой заложило уши.
   Юнцы кинулись в нужном направлении, а сама княжна кубарем скатилась с оврага и ринулась по тропе.
   Позади ломались ветки, она слышала нечеловеческий рев обезумевших от голода и жажды крови животных. Бег с препятствиями быстро утомил девушку и, выбрав место по просторней она выхватила из за пояса меч.
   Из кустов выскочило два существа...
   От изумления Абигаэль чуть не выронила свое оружие. Перед ней с оскаленными пастями стояли полусогнувшиеся, измазанные кровью люди, мужчина и темноволосая женщина. Вурдалаки!
   Она размахнулась мечем, но его оказалось так легко выбить из неумелых рук. Мужчина гортанно зарычал.
   Абигаэль отшатнулась. Такого она никак не ожидала.
   Не долго думая, девушка ринулась к ближайшему дереву, и ловко залезла на одну из веток показавшуюся ей вполне безопасной. Странные люди прыгали под деревом, злобясь и пытаясь достать ее. А она сидела в относительной безопасности и рассматривала женщину. Та казалась ее странно знакомой. Узкоглазая...
  -- Вира! - произнесла Абигаэль. - Тебя ведь так зовут? Вира!
   Женщина посмотрела на нее, услышав знакомое, родное имя.
   Невозможно что бы это животное было красавицей наложницей, что знала Абигаэль. Наложница Никодима, его ненаглядная рабыня, драгоценность дворцового гарема, интриганка и шлюха...
   ...Забавная игрушка в руках Сантьяги, его брошенная любовница, униженная, оскорбленная, влюбленная!
   Абигаэль довольно улыбнулась. Сильные чувства - удел животных, а если это существо помнит свое имя, то и пылавшую в ней ранее страсть и своего любовника.
   - Вира, детка! - заговорила она. - Ты знаешь, кого я сегодня видела? Ни поверишь. Твоего милого Сантьягу!
   Вира вздрогнула и отвернулась, вспоминая.
   Главное что бы она вспомнила саму Абигаэль и их вражду. Иначе княжну ждет мучительная смерть.
   В глазах наложницы проскользнула нежность. И боль. Ох, как крепко приковал он ее к себе.
  -- Вспомнила? Сантьяга! - просмаковала это слово на своих губах Абигаэль, чувствуя, как оно переливается. - Твоего милого Сантьягу.
  -- Жде? - прорычала Вира оскалившись
  -- Ты хочешь его? До сих пор хочешь Сантьягу?
  -- Жде?
  -- Он мертв. Ты хочешь его?
  -- Жде?
  -- Сантьяга, твой Сантьяга.
  -- Мо-о! - взвыла Вира. - Дай! - протянула к ней руки она с болью в глазах.
  -- Если я покажу, где он ты дашь мне жизнь? И что бы твой приятель меня ни трогал. Согласна? И я приведу тебя к Сантьяге. Обещаешь?
  -- А - а!
  -- Я принимаю это за согласие. Но если ты убьешь меня, то раз и на всегда потеряешь его.
   С этими словами княжна спрыгнула с дерева и встала перед вурдалаками.
   Мужчина ринулся к ней, но Вира остановила его, грозно зарычав и ударив на отмах рукой.
   Идя сквозь лес перед этими кровавыми существами Абигаэль думала лишь о том, как могла прекрасная Вира превратится в это безмозглое, ослепленное животное
   Любовью она была ослеплена давно, Абигаэль застала ее в самом немощном состоянии. Одного слова ее любовника было достаточно для того что бы она беспрекословно подчинялась, о чем бы он ее не просил.
   Даже снимала с Абигаэль сапоги, стоя перед ней на коленях, хотя ненавидела всех красивых женщин. Тем более лютой эта ненависть была к молодой княжне, ведь Сантьяга недвусмысленно дал понять им обоим о своем расположении к голубоглазой красавице. Наверное, этому странному мужчине была в новинку такая непокорность и ум как у нее. Хотя в тоже время ему даже доставляло удовольствие видеть, как унижается пред ней гордая наложница Никодима. Наверно Сантьяга не знал что делать с влюбленной женщиной и как избавиться от навязчивой рабыни. Поэтому и дразнил, унижал всеми самыми жестокими способами, в надежде что гордость, наконец, победит в ней. Но наложница слишком любила его...
   Пока Вира снимала с уставших ножек Абигаэль коричневые, лакированные сапожки, в пыли и грязи, Сантьяга смотрел ни на любовницу, а на княжну, наблюдая за ее реакцией. Ему так нравилось дразнить ее.
   А ей его.
   Они вышли из леса и оказались на поле перед лесом. Вурдалаки стали слеповаты и пуганей, слабее, чем в лесу, но солнце уже шло к закату.
   Около места, где она видела его в последний раз, Абигаэль остановилась и ощутила толчок сзади:
  -- Ж-де?
  -- Сейчас увидишь своего Сантьягу.
   Идти меж мертвых тел было просто ужасно. Даже хладнокровную княжну это покоробило. Вурдалаки же исходили слюной, в какой-то момент мужчина схватил руку мертвеца и впился в нее зубами.
   Животное!
   Женщины шли дальше.
   Темноволосый рыцарь лежал вниз лицом на небольшом пяточке помятой травы. Вира кинулась к нему. Княжна же осталась на месте как вкопанная, хотя инстинкты и разум подсказывали ей бежать подальше. Сердце же умоляло еще хоть разок взглянуть на лицо Сантьяги.
   Вира неловко, сильным движением перевернула его на спину и ...
   Сантьяга застонал!
   Хватая ртом воздух, Абигаэль всматривалась в его поверженное тело, отмечая слабое движение грудной клетки. Значит, он дышит. Значит жив!
   Она не могла отдать еще живого Сантьягу этому чудовищу в обличие Виры, как бы он не провинился перед ней. И когда та склонилась над ним намериваясь впиться в горло, вытащила из за пояса тонкий эсток и, размахнувшись, ударила.
   Голова Виры откатилась в сторону, тело же упало на Сантьягу, придавив своим весом, кровь из рубленой раны не шла.
   Встав на колени, она откатила тело вурдалака и посмотрела на мужчину. Он же наблюдал за ней из-под полу опущенных век и странно улыбался.
  -- Вы... с мечем... это сильно! - прошептал Сантьяга.
  -- Вы живы. Какой сюрприз. Вот, правда - у котов девять жизней.
  -- Удивлена? Но мы же так похожи.
   Она же улыбнулась и дотронулась до венки на его шее. Сердце билось слабо, но ровно, уверенно. Выживет при должном уходе. Если не попадет в руки Илизара и его армии.
   Теперь перед ней встал выбор - помочь Сантьяге или Илизару. Спасти жизнь или армию. Преступника или героя.
   Она приняла решение - спасать надо того, кому это действительно нужно, того, кто ближе.
   Из отворота сапога она достала медный свисток и с силой дунула в него. Через миг к ней неслась золотистая кобылка.
  -- Вьюга! - закричала девушка и помахала рукой. Обняв лошадь за морду, Абигаэль посмотрела в светло-карие глаза, - Поможешь нам, ладно?
   Лошадь довольно фыркнула и, подчинившись руке хозяйки, присела у тела рыцаря.
  -- Я буду вам очень благодарна, сир, если бы вы собрались с силами и переместились в седло. Мы не можем оставаться здесь долго. Вас увидят и убьют.
  -- Спасибо!
  -- За что?
   Но Сантьяга не ответил, а, приподнявшись на локтях, он кое-как, с ее помощью добрался до седла, но сил осталось только для того чтобы перевесится через него.
  -- Давай девочка, - похлопала лошадь Абигаэль. - Идем!
   Она увезла беспомощного война достаточно далеко, что бы его ни заметили сразу, и оставила в зарослях иван-чая, у кустов шиповника.
  -- Как вы, сир?
  -- Пока еще жив, - вздохнул Сантьяга.
  -- Вот аптечка. Вот вода. Я взяла их из машины. Постарайтесь продержаться, пока меня не будет.
  -- Куда вы?
  -- Там Илизар... мне надо туда. Но я вернусь, - крикнула Абигаэль, разворачивая лошадь.
  
  
   Шум битвы полнил густые заросли вокруг, заставляя Абигаэль торопится. Ее сердце сильно стучало в предвкушении развязки.
   Она остановила джип, позаимствованный на поле пред лесом, на границы поляны перед озером, где шло сраженье. Выбравшись из люка на крышу, Абигаэль поправила венец на своей голове и огляделась. Мимо проносились шальные стрелы и дротики, но девушку это не беспокоило, ни одна даже не коснулась ее.
   Илизар дрался над сыпучим обрывом. В его руках зимним солнцем мерцал серебристый меч. В противниках же у него был князь Никодим, плохой стратег, но знатный воин.
   Как вовремя она подоспела - финальное действие в разгаре.
   Дуэль полководцев уводила их все дальше от их армий туда, где никто не узнает о победе. Где еще долго будут гибнуть люди незнающие о победе врага или его поражении.
   Абигаэль обиженно застонала. А ей так хотелось доверить эту битву самому князю.
   Достав из салона своего автомобиля громкоговоритель и прихватив острый, так полюбившийся ей черненый меч княжна снова вошла в лес, но теперь у нее было время подготовится...
   Она бежала с грацией дикой олени, почти не дыша, не чувствуя времени и пространства, она летела как вольный ветер проскальзывая в узкие зазоры меж стволов, порой едва касаясь земли, порой не мгновение исчезая.
   Среди высокого черничника, в яростной схватке решалась битва между Зингарой и Регадой. Илизар сильный упорный воин, но в то время что он тратил время на свою страну, Никодим проводил в драках и сечах, тренируя свое кровавое искусство, до предела.
   Удача отвернулась от Илизара, и одним ударом противник вышиб из его рук длинный двуручный меч, оставив князя безоружным.
   Абигаэль взглянула на свой тонкий удобно лежащий в руке эфес. Тонкое оружие против грубого меча? О, да!
  -- Князь! - окликнула она, и тут же не мешкая, кинула свой вороненый клинок.
   Не задумываясь он принял оружие и используя ловкость своего тренированного гибкого тела, против тяжеловесного перекаченного Никодима, подошел максимально близко. Так что смог пронзить противника, глубоко введя в сердце холодную сталь.
   Холодные серые глаза утухли...
  -- Прикажите войскам Никодима сдаться. - Абигаэль вложила в руки князя громкоговоритель и улыбнулась.
   Что бы стало с его войной, если бы не она.
   ...дева Абигаэль, посол Миданы, наблюдатель и судья, властительница судьбы брака князя Илизара, княжна...
  
  
   Она стояла у своей золотой кобылки и гладила ей морду.
   Растрепанные, спутанные волосы, на рукаве рубашки разрыв от плеча до манжета, одежда вся в пыли и грязи дорог, пятнах от травы и даже пара мазков крови. На плечах девушки лежал длинный, теплый плащ подбитый мехом. Плащ с княжеского плеча.
   Обернувшись и посмотрев на него своими изумительными фиалковыми глазами прекрасная леди Абигаэль еще раз доказала что она красива даже в этом образе амазонки.
  -- Князь! - присела она. Отсветы высоких костров играли в ее волосах, зажигая огни.
  -- Леди Абигаэль! - выдохнул Илизар зачарованный магией ночи. Девушка рядом казалась колдуньей. - Я приказал вам оставаться здесь.
  -- Но князь, что я могла сделать, когда людей повлекло к вам на подмогу, остаться здесь одной рядом с мертвецами? - в ее голосе звенел ужас.
  -- Я приказал им остаться с вами. Нужно наказать их.
  -- О нет. Ваших воинов звал долг, как вы можете наказывать их за преданность своему князю и родине. Умоляю вас оставить мысли о наказании.
  -- Хорошо, - согласился Илизар, которому самому это было не по душе. - Но вы вмешались в бой... вы могли пострадать, моя милая, - Сердце война закаленное в боях таяло от вида этой женщины.
  -- Я не думала об этом. Я беспокоилась о вас князь, - опустила глаза Абигаэль.
   Илизар хотел ответить, что ни будь столь же согревающее, но его бешеное ржание лошади.
   Четыре человека пытались удержать поджарого, серебристого жеребца с безумными стальными глазами. Вырываясь и копытами прокладывая себе путь конь тащил своих пленителей сквозь ряды людей, туда где все еще лежали тела павших.
  -- Как он предан, - прошептала девушка.
  -- Что?
  -- Он рвется туда, где погиб его хозяин, - зачарованно прошептала она. - Как он прекрасен. Отдайте его мне.
  -- Этого дьявола? Его надо заколоть, он убьет моих людей.
  -- Нет! - Абигаэль схватила его за руку и посмотрела в глаза. - он просто предан. Отдайте мне его. Прошу вас. Как подарок.
  -- Конь безумен
  -- Он скорбит. Отдайте его мне!
  -- Это лошадь покалечит вас, как только вы подойдете
  -- Князь!..
  -- Ладно.
   Не успел Илизар опомниться, как она сорвалась с места и оказалась рядом с серебряным монстром. Вытянув руки девушка медленно приблизилась к нему. Люди державшие коня отшатнулись и выпустили из рук веревки, когда конь встал на дыбы.
   Но Абигаэль стояла, непоколебима в своей власти. Тихо говоря слова успокоения, она вновь приблизилась к жеребцу и зашептала что-то на ухо. Он с подозрением покосился на нее. Абигаэль кивнула в сторону своей кобылки. Конь обнюхал девушку, и на какое-то мгновенье Илизару показалось, что он растопчет ее.
   Но конь покорно разрешил взять себя под уздцы и пошел за ней.
  
  
   Тяжелый автомобиль с легкостью ехал по полю заросшему высокой травой и цветами, скрывающими рытвины и колдобины. Упрямая, спокойная машина.
   В пылу битвы она как-то забыла точное место и теперь лихорадочно вспоминала. Да еще и эта темень. На востоке небо уже светлело, но ночь все еще полновластная хозяйка положения, и до рассвета не меньше двух часов.
   У нее достаточно времени, что бы вернуться незамеченной.
   Абигаэль вышла из автомобиля и огляделась. Под светом звезд проступали пугающие тени, но видно по-прежнему было мало.
  -- Какой ужас! - простонала девушка.
  -- И не говори, - отозвался чей-то едва слышный голос.
  -- Сантьяга! - радостно закричала Абигаэль. Оказалось, что он совсем недалеко.
   Он лежал на земле, тяжелые доспехи, не уберегшие хозяина, валялись рядом. Живот довольно грубо забинтован, рана на плече почти не обработана. Абигаэль упала на колени рядом с ним и посмотрела на то во что превратился былой Сантьяга. Бледное, изнеможенное лицо, с тенями под глазами, спутанные, слипшиеся волосы, грязный, перепачканный кровью...
   Вот только взгляд по-прежнему колючий.
  -- Тебе доставляет удовольствие видеть меня таким?
  -- Нет! - честно призналась девушка.
  -- Тогда зачем ты снова приехала?
  -- Я обещала... - растерялась она. - Без врача ты умрешь через пару часов.
  -- Это что-то для тебя значит?
  -- Возможно. Все что я хочу сейчас - это дотащить тебя до машины, потом до врача. И я собираюсь сделать это.
  -- Валяй!
   Обиженно надув губки Абигаэль встала и, вернувшись в машину, подогнала ее ближе к раненому врагу.
   Положив руки на руль, она еще с минуту сидела в салоне, думая о том, что же происходит. Вечером, почему-то все было куда легче. Во всяком случае, Сантьяга не делал из себя кактус.
  -- Ты можешь встать? - спросила его девушка.
  -- Не думаю.
  -- Я помогу. Надо как-то переместить тебя в машину. Попробуем?
   Сантьяга медленно прикрыл глаза. Большая машина стояла рядом с ним, но до заднего сиденья еще надо добраться. Собрав силы, он сел, держась руками за живот. Поддерживая его, Абигаэль помогла Сантьяге встать на ноги. Сделав несколько маленьких шагов, он оказался сидящим в салоне машины.
   Было видно, каких усилий требуют от него эти движения, как больно даже дышать. Когда-то красивое лицо, посерело и исказилось в гримасе боли. Он был на грани болевого шока, в полуобморочном состоянии. Поэтому когда из ноздри мужчины вытекла струйка крови, она не удивилась, по мазку на щеке видно, что это не в первый раз.
   Но Сантьяга как-то странно посмотрел на Абигаэль и поспешно стер кровь ладонью. Струйка появилась вновь.
   Достав из куртки платок, она сложила его в жгут и приложила к его носу.
  -- Сейчас достану из аптечки лед.
  -- Не стоит, - проворчал он, отстраняя ее руку.
   Сначала она хотела обидеться. Но потом поняла, что как бы не выгладил этот человек, как бы себя не чувствовал, он все тот же Сантьяга, и гордость у него та же, и память.
   Сантьяга все же не смог сдержать стона, когда опускался на сидение, устланное одеялами и подушками.
   Она села за руль и настроила зеркало заднего вида так что бы вдеть раненого мужчину. Мотор взревел, и они тронулись в путь.
  -- Куда ты везешь меня, - поинтересовался он, как только они выехали на ровную дорогу и тряска, от которой он тихо постанывал, закончилась.
  -- Я же сказала - к врачу. Ты истечешь кровью, а раны могут загноиться. Нужен специалист.
  -- Все врачи, наверное, заняты с солдатами Илизара. Им не к чему раненый враг.
  -- Почти все. Но ведь есть те, кто не афишировал своего умения. У меня есть друг. Он тебе поможет.
  -- Почему он будет помогать мне, советнику и соратнику Никодима?
  -- Потому что я попрошу, - рассмеялась девушка. - Он вылечит тебя.
  -- Зачем тебе вообще помогать мне, зачем спасать жизнь? - после непродолжительной паузы спросил Сантьяга.
  -- Есть причины. Чего не сделаешь ради своего государства.
  -- Твое государство? Ах да! Ты же посол какого-то там княжества. Как оно называется?
  -- Мидана. - Хотя она и понимала, что гордость Сантьяга сейчас напоминает лохмотья, и он лишь пытается сохранить хоть что-то, но ей все равно было болезненно обидно. Даже пришлось закусить губу, что бы ни ответить ему тем же.
  -- Ты действительно посол?
  -- Да. Почему нет?
  -- Слишком молода. Слишком красива. Женщина. Хотя, в этом, действительно, что-то есть.
   Абигаэль до боли в пальцах вцепилась в руль. Но долго злиться в таких обстоятельствах она не могла.
  -- А ты Сантьяга, откуда, из какой страны? Не разу не слышала таких имен. - Не видела таких чарующих серых глаз в тонкой оправе.
  -- Эта страна слишком далеко.
  -- Страна никогда не может быт слишком далеко. Не дольше жизни.
   Сантьяга тихо, совсем не весело засмеялся, и тут же закашлял.
   Остановив машину, она обернулась и дотронулась до его лба.
  -- У тебя жар. Значит, раны воспалились. Надо поторопится.
  -- Не быстрее смерти.
  -- Ну-ну! Пофилософствуй пока.
   Всю оставшуюся дорогу Абигаэль была занята управлением тяжелой машиной. Когда она остановилась во дворе небольшого постоялого двора и оглянулась, собираясь сообщить о конце путешествия, то едва смогла сдержать крик
   Он лежал, закрыв глаза и не двигаясь. Лицо имело серый оттенок. Дотронувшись до его шеи и нащупав упрямые толчки, Абигаэль улыбнулась - он жив.
   Значит не все потеряно!
  
   Заклейменный
  
   Слипшиеся глаза с трудом открылись. Но даже теперь было ничего не понятно. Все тело горело, особенно левый бок, перед глазами плыло, а голова кружилась, так что его тошнило.
   От созерцания собственных неуверенных размытых ощущений его отвлекло, что-то мокрое столь приятно холодное, прикасающееся к его лицу.
   Сантьяга попытался сосредоточиться на происходящем вокруг, а не внутри него.
   Выяснилось, что его лица касается влажная ткань, которую держит чья-то очаровательная ручка. Узкая, с тонкими пальцами в изящных колечках. Он поднял взор и увидел миленькое личико с зелеными глазами.
   Так значит, он умер, а женщина рядом - светлый ангел?
   - Тш-ш, - прошептала она. - Это все не могло быть, зря мы поможем тебе. Верь мне.
   Глаза ангела заблестели, и даже сквозь пелену на своих глазах Сантьяга видел, как по щеке прокатилась слеза. Он нахмурился. Ангел не должен грустить. Что же он то мог сделать?
   - Только тебе! - прошептал Сантьяга
   Она улыбнулась:
   - Спи, бесенок.
   Проведя рукой ему по лбу, она убаюкала его, и Сантьяга мигом провалился в бездну.
  
  
   Уже который раз он просыпался от одного и того же кошмара. И все никак не мог его запомнить.
   Все та же комната, все те же раздуваемые ветром занавески на окнах, та же постель и та же боль. Уже третьи сутки он только и делает, что видит этот кошмар и эту комнату. А еще двоих людей - того, кто лечит его, и ту, что ухаживает за ним.
   А в это время его снедало любопытство, вполне оправданное к стати.
   Во дворе раздался шум и Сантьяга услышал крики, затем все стихло.
   Через десять минут в комнату, где он был вынужден находиться, ворвался вихрь эмоцией, чувств и красок.
   - А я не знаю, что вам с ним делать. Вы здесь конюх, а не я. Вот и разбирайтесь со своими проблемами сами. - И она хлопнула дверью, так что картина, висевшая на стене, закачалась. - Доброе утро! - мягко улыбнулась она.
   По идее он должен был растаять.
   - Как вы себя чувствуете, сир?
   В комнату вошла девушка и переместила кресло из угла комнаты к его постели.
   - Спасибо, Гретель!
   Добра к слугам, но явно привыкла к ним, отметил про себя Сантьяга. Хотя и без этого кровь Аристократии было видна в ней не вооруженным глазом.
   - Я жив. Даже это уже удача.
   - Надо же какая скромность. А как мне стало известно, вы уже успели устроить достаточно шума, что бы удостоверить в этом всех окружающих. Даже потребовали вымыть себя.
   - Это плохо? - поморщился Сантьяга, вспоминая о нескольких часах трудной в его положении процедуры.
   - Это только говорит о вашем упрямстве Сантьяга. Я тяжести характера. Ничего особенного.
   "Ничего особенного"? Ему пришлось столько вытерпеть, что бы быть чистым, что бы от него не воняло грязным телом и кровью, что бы волосы, наконец, отлипли друг от друга, она же посчитала стремление не вызывать отвращение, за особенности его мерзкого характера. А ведь он проделал это только потому, что знал - рано или поздно она придет. Сантьяге не хотелось, что бы Абигаэль еще раз видела его в таком плачевном состоянии.
   - Леонардо сказал, что вам уже намного лучше.
   - Ему лучше знать. Порой мне кажется - уж лучше бы я умер. - Особенно сейчас, когда он едва способный пошевелится, видит перед собой пышущую жизнью и красотой прекрасную Абигаэль.
   А ведь он так хотел заполучить ее!
  
   Сантьяга наблюдал за передвижением армии Илизара с небольшого холма. Рядом с ним стояли несколько воинов и так же рассматривали людей князя.
   - А девку то он зачем с собой тащит? - сказал один из них, смотря в бинокль.
   - Где? - Сердце Сантьяги забилось быстрее.
   - Вон там.
   Его подозрения оправдались - Илизар дурак, а она сумасшедшая. Что ей делать в военном обозе, что она забыла на поле боя?
   Золотистые локоны сверкали на вечернем солнце, спина держалась прямо, она была прекрасна.
   В нем заново возникло желание обладать красавицей Абигаэль. И тоска, точившая его на протяжении нескольких недель, усилилась. Сантьяга видел ее рядом с собой, совсем не далеко и от этого кружилась голова. И как никогда хотелось победить!
   Стало довольно и неудобно сидеть в седле. Она будоражила его кровь даже на расстоянии.
   - Не смейте даже прикасаться к ней, - тихо, но урожающе четко сказал Сантьяга. - И войнам своим передайте. Если на ней окажется хоть бы царапина, я найду и накажу виновника.
   Солдаты Никодима были осведомлены о жестокости Сантьяги, и его изощренных наказаниях.
   - Эта женщина должна принадлежать мне, - тихо сказал он.
   Как же он хотел выиграть в этой войне и сделать и сделать девчонку своей. Возможно не сразу, она такая гордая, но рано или поздно Абигаэль станет его не только телом, но и духом.
   Может быть любовью такой сильной, страстной женщины, Сантьяга все же согреет себе душу, и ледяное сердце.
  
   А теперь она сидит перед еле живым Сантьягой, униженным и поверженным, смотрит глазами победительницы и не желает даже сказать о том, что мучает его, зачем же она спасла ему жизнь?
   - Что за мрачные мысли. Вы должны быть ряды тому что живы, а не жалеть об этом.
   - Я считал вас умнее. Неужели вы не понимаете, в какую ситуацию я попал. Ведь везде где гремит слава вашего драгоценного князя Илизара, меня считают врагом.
   - Я прекрасно понимаю это, - обиделась Абигаэль. На минуту она задумалась, смотря в окно. - Об этом я и хотела поговорить. Я настаиваю, что бы вы хорошо подумали, прежде чем примете решение.
   - О чем это вы?
   - Выслушайте меня. Вы и сами знаете, что я посол Миданы, небольшого княжества к востоку от вотчины Илизара. Миданой правит князь Зоркий, правит добром и честью. И он совсем не желает войны. Поэтому он был рад, когда в его дворец пришел посол и сказал, что князь Илизар рассматривает возможность брака между ним и старшей дочерью Зоркого.
   Княжна Мина известна своей красотой, но не только это привлекло к ней внимание. Илизар воин, он берет одно княжество, за другим. Но он не знает, что делать с ними дальше. Кто же будет править растущей империей? Князь предположил, что куда вернее, чем соратникам, доверять добытое в боях своей жене, матери его детей.
   - Как я и предполагал Илизар не отличается умом - доверить женщине невозможно.
   - Это, смотря какой женщине. Если она достаточно умна, то сделает все что бы привести в порядок дом, построенный ее мужем. Ее дом!
   - А ваша Мина именно такая?
   - Почему бы нет? Ведь рано или поздно Илизар бросит взгляд на восток, а сразу за княжеством Гистар, лежит Мидана. Что будет если князь придет туда с войной...
   - Конечно, намного легче сдаться.
   - Добровольная сдача тоже не выход. Статус государства падет. Куда лучше если княжество войдет в Империю Илизара как союзница, как приданное. К тому же Мина предположила, что тогда вполне может рассчитывать на то, что наместником в Мидане вполне может стать ее младшая сестра.
   - Женская солидарность? - рассмеялся Сантьяга.
   - Сестринская любовь, - мягко улыбнулась девушка. - У Мины нет братьев, лишь младшая сестра
   - Зоркому не повезло. Это научит Илизара осторожней выбирать жену.
   - Если князю не повезло с сыновьями, то боги наградили его лучшими дочерьми. Обе умны, добры, красивы. Что еще нужно отцу?
   - Сына!
   - Прекратите. Это всегда было больной темой. При дворе об этом не очень то распространялись.
   - А вы Абигаэль выросли при дворе?
   - Да. Вместе с детьми Зоркого. Именно поэтому княжна приняла решение послать меня к Илизару. Ведь ей вовсе не хочется совершать необдуманный проступок. Брак это слишком серьезно, что бы принимать решение без особых оснований. А кто лучше знает, что же ищет Мина в будущем муже как не близкая подруга. - Она на какое-то время замолчала, задумавшись. - И так теперь вы Сантьяга знаете, что я здесь с целью вынести свое решение и дать совет княжне.
   - Но раз она такая разумная то зачем ей ваши советы?
   - Она знает - я желаю ей добра. Все что я могу - я сделаю ради того, что бы она была счастлива.
   - Счастлива? Вроде бы мы говорили о политике. Опека Улича и покровительство Илизара для Миданы, да трон младшей сестрице, не ради тли этого будет заключен этот брак.
   Абигаэль застыла стоя у окна. Ее длинные волосы струились по спине, плечи гордо отодвинуты назад. Она была удивительно прекрасна в голубом, льняном платье простого, строгого покроя, с белой, вязаной крючком, шали, завязанной на бедрах и широком воротничке лежащим на плечах.
   Было в ней, что-то загадочное, до боли знакомое. И в том, как она держала голову и поводила плечами, и в мягких уверенных движениях рук было что-то, что затерялось в глубине его памяти и лишь светило оттуда тусклыми отблесками.
   Глаза ее были грустны:
   - Я прекрасно понимаю, что это будет брак по тонкому расчету. Но мне бы хотелось, что бы со временем возникло что-то намного глубже. Я не верю, что у княжны Мины нет права быть счастливой в браке.
   - И что же намериваетесь сделать вы?
   - Я хотела узнать есть ли в сердце Илизара, что-то еще кроме войны. Что он за человек.
   - Ну и как?
   Обернувшись, она улыбнулась:
   - Он благородный добрый, отважный. В его сердце столько тепла, что можно утонуть. Я боялась, что Илизар окажется грубым, задиристым воякой, что-то на подобие Никодима, но князь вовсе не таков. У него есть бессмертная душа, которой он дорожит.
   Девушка говорила с таким воодушевлением и трепетом в голосе, что Сантьягу передернуло. И он с ужасом для себя осознал, что ненавидит Илизара. Ненавидит именно за эти нотки в голосе женщины, которая... которую... женщины что...
   Сантьяга не знал, что значит для него Абигаэль. Он желал ее когда-то, он считал ее принадлежащей ему, при чем, как доказало время, безо всяких на то оснований, он был спасен по ее прихоти, сейчас, рядом с ней, Сантьяга чувствовал себя униженным, грязным, беспомощным, бесполезным.
   Илизар... Он ревновал!
   - Что с вами, Сантьяга? - Абигаэль быстро и бесшумно подошла к нему и приложила точеную ручку ко лбу. - У вас снова жар. Я наверно утомила вас своими рассказами.
   - Нет! Вы хотели еще о чем-то поговорить?
   - Лучше сначала я дам вам отдохнуть.
   - Стойте! - закричал Сантьяга, сам удивленный своим поведением. - Не теперь, когда вы разожгли мое любопытство.
   - Не думаю, что вам понравиться то, что я хочу вам предложить.
   - И все же...
   - Пока вы находитесь в этой комнате, в этом доме вам не угрожает опасность. Я в праве держать здесь кого угодно.
   - Кстати, что это за место?
   - Небольшое поместье к северу он Улича, стольного града. Я назвала его "Пери Аврора"
   Она замолчала, выжидая его реакцию, но Сантьяга лишь легонько кивнул.
   "Пери Аврора", неплохо задумано.
   Как же он назвал тогда ее?
   "Прекрасная пери, сама невинность с глазами полными огня страстей прошедшей ночи, выбравшаяся понежиться в утреннем солнце"
   Утреня пери! Аврора! Сколько скрыто в одном этом слове. Это и скользящие по гладкой коже золотистые лучи восходящего солнца, и утренний ветерок, холодящий разгоряченную плоть, и капли росы, стекающие с округлых бедер, и копна пшеничных волос рассыпанных по зеленой траве, и изящные руки, переплетающиеся словно змеи, скользящие по упругому сладостному телу...
   Сантьяга не без удивления понял, что даже униженный, вываленный в грязи, с дырой в животе и парой сломанных ребер, едва живой, он по-прежнему желает Абигаэль!
   Ему даже пришлось помотать головой, что бы отогнать от себя соблазнительные видения, и устроиться на матрасе получше.
   - Его подарил мне князь. Теперь это моя личная собственность.
   Приподняв брови, он прикинул примерную цену крохотного поместья недалеко от Улича и едва удержал себя, что бы ни присвистнуть. Но Илизар навряд ли будет размениваться по мелочам, и дарить крохотный клочок земли с приземистым одноэтажным, пусть и каменным домом. Сантьяга точно знал, что находиться на третьем этаже, значит, коттедж присутствует. Если Илизар может подарить такое, то только близкому человеку, ценному человеку.
   Хотя красивая, чувственная, интересная женщина вполне могла рассчитывать на щедрость молодого князя. Наверное, презрение и разочарованность все же отразилась на его лице, ибо Абигаэль вскочила с кресла и, топнув ножкой, заявила:
   - Как вы можете думать такое!
   - Я ни чего, ни сказал.
   - За вас сказали ваши глаза. Запомните раз и на всегда - я ни одна из тех девиц, что вы привыкли. Вы пошлы! - Абигаэль тяжело дышала, ее очаровательное личико раскраснелось, и похоже она не на шутку разозлилась.
   - С чего же ему преподносить послу далекой Миданы, столь дорогой подарок?
   - Это просто благодарность. Он даровал мне поместье после прибытия из Турасана.
   - Благодарность? Похоже это плата за вашу помощь с раскрытием тайн Никодима.
   - Пусть так, но не как не плата за другие услуги. - Походив немного и остыв, девушка снова села в кресло. - Поместье прекрасно, но в нем нужно еще много вложить, что бы оно рассвело. И принадлежит этот бутон мне, так что проникнуть сюда без моего позволения невозможно. Но вы же не останетесь здесь надолго. Думаю не в вашем характере злоупотреблять гостеприимством.
   Пути из "Пери Авроры" у вас два. Один сесть на коня и уехать из княжества Илизара подальше. Второй же служит князю Илизару.
   - Вы в своем уме, барышня? Он убьет меня при первой возможности.
   - Именно поэтому я предлагаю вам свою помощь. Если бы мне удалось убедить Илизара взять вас в советники, вы бы согласились?
   - Вы сломите князя и заставите принять меня. Но чем же я буду вам платить?
   - Верностью княжне Мине и Мидане.
   - Как это?
   - Вы умный человек Сантьяга. И думаю, вам будет неплохо при дворе князя, вы скоро найдете с ним общий язык. Молодой княжне было бы не плохо иметь своего слугу в составе людей, что могут влиять на ее мужа. Согласитесь служить княжне Мине, и я сделаю, так что Илизар примет вас.
   - Если ты веришь, в это то куда глупее, чем я думал.
   - Но я смогу!
   - Ты ничего не понимаешь в отношениях людей. В отношениях двух мужчин. Он никогда не примет меня, тем более по вашей милости.
   - Подумайте над тем, что я предложила. Служба княжне Мине взамен на благосклонность Илизара.
   Абигаэль встала.
   - А вы сами состоите на этой службе?
   - Да. Я поданная Миданы и своей княжны. Подумайте пока. Я буду в "Пери Аврора" через пять дней. И хочу знать ответ. До свиданья, Сантьяга. Выздоравливайте.
  
  
   Абигаэль стояла по среди шикарных апартаментов в замке Никодима.
   Витиеватая изящная мебель красного дерева, обшитая сиреневой тканью, оружие на стене, большой сундук с доспехами, кровать.
   Здесь пахло травами и обработанной кожей, а еще книжной пылью. Рядом с удобным неподходящим к этой комнате креслом, каким то образом выросли замки из книг. Их было так много, словно пол библиотеки перекочевала в эту комнату.
   Она взяла небольшой пузырек с полочки и понюхала. Мята! Но ненавязчивая, с нотками горечи и природной сладостью. Великолепный запах! В другом оказалось, что то напоминающее корицу, при чем смешанную с перцем. Жгуче.
   Здесь же Абигаэль нашла лист бумаги со странным рисунком.
   В других вещах девушка обнаружила целый альбом.
   Сев в то кресло, она принялась рассматривать картинки сделанные грифельным карандашом или частично выполненные в цвете. Чертежи, пейзажи, портреты, чего здесь только не было. Попалось даже несколько картин с морской темой. И это в центре материка.
   - Он видел море! - вздохнула Абигаэль с благоговением.
   Девушка перелистовала альбом, с интересом рассматривая чудесные рисунки. Но зачастую ей приходилось испытывать странное чувство, натыкаясь на портреты женщин, изображенных, так что становилось понятно, как близки они были с художником.
   Он рисовал своих любовниц, понимала Абигаэль. Рисовал всегда по-разному - одну в образе нежного цветка, другую как тигрицу, третью словно русалка.
   Вира же была черной лисицей, узкоглазой, хитрой лисицей. Довольно противной.
   Не надо было быть и семи пядей во лбу, что бы понять, чей портрет она увидит следующим. Свой.
   Вздохнув, Абигаэль перевернула лист и застыла в восхищении.
   Это было похоже на иллюстрацию в старинной книге сказок, на волшебство. Четкие линии карандаша чередовались с яркими красками, и она была покорена.
   На рисунке изображалась Абигаэль, одетая как в тот день на конной прогулке: узкие бриджи и жакет-болеро зеленого бархата, шелковый бледно-салатовый жилет, высокие коричневые сапоги. Но тогда на ней была шляпка, а волосы забраны в высокую прическу. Здесь же золотисто-рыжие пряди рассыпались по плечам. А еще в тот день она ни стояла в саду, окруженная кустами чайных роз. У нее нет так ярких голубых глаз. Похоже, он так усиленно их рисовал, что едва не протер дырку в бумаге.
   Было совершенно понятно, с кем сравнивает ее Сантьяга. С розой - красивый цветок с колючками.
   Здесь же были и другие ее портреты, легкие наброски или более тщательные зарисовки. Но и они были созданы искусно. Абигаэль заметила то, с каким трепетом и тщательностью были вырисованы всякие мелочи: завитки волос, тонкие пальцы, непокорность изгибов губ, легкие тени, наметившие выпуклости или впадины тела, придающие объем плоскому рисунку.
   Оглядевшись, Абигаэль задумалась.
   Она не была его любовницей. Все что между ними было - это лишь один странный поцелуй, воспоминания о котором, до сих пор, заставляло ее цепенеть и заливаться румянцем. Но все же она точно знала, что ее портрет есть в его альбоме, в котором он коллекционировал своих женщин.
   Сантьяга, черноволосый дьявол с невероятно светлыми, ледяными глазами и безжалостным сердцем. Еще вчера она сидела рядом с ним и думала, откуда же мог взяться в их землях такой необычно красивый мужчина. Помесь ангела и черта.
   А еще ей самой до сих пор было не понять - зачем же она так упрямо спасала его, зачем боролась за жизнь того, кто считал ее глупой игрушкой, просто еще одной женщиной, бестолковым, пустым созданием, пригодным только для утоления похоти. Или же он видел в ней, что-то другое?
   Он был великой загадкой для нее.
   Девушка вспомнила, как провела ночь после битвы - спасала его, а утро и весь день боролась за жизнь Сантьяги, удерживая его на тонкой грани бытия. Ведь тогда он не был так презрен для нее, он не был ей противен, и она могла сделать все ради того, что бы ненавистный ей мужчина жил и перестал так безумно мучиться. Абигаэль плакала, видя, как красивое лицо ее врага искажается от приступов боли, превращаясь в страшные гримасы близкой смерти. Сколько слез, она пролила украдкой, так что бы Леонардо ни видел этого и не выгнал ее из комнаты, насквозь пропахшей кровью и лекарствами. Абигаэль прекрасно понимала, что когда он выздоровеет, то станет едва ли не самым опасным для нее человеком, и все же молила о его жизни.
   Зачем были эти часы мучений и переживаний, волнений ее души? Ради жизни Сантьяги? Но что для нее эта жизнь? Зачем такая проблема как он, ведь теперь появилось столько вопросов. Зачем...
   Абигаэль не могла ответить.
  
  
   Он знал - Абигаэль приехала сегодня вечером. Слышал крики суетившихся слуг, и ржание лошадей.
   Встав, он подошел к окну, но оказалось, что оно выходит на другую сторону сада. Значит, он не увидит ее, может быть в последний раз.
   Как он и ожидал, сегодня она так и не пришла, что бы проверить его. Ну и пусть!
   Незадолго до восхода, Сантьяга оделся в то что выкрал заранее: грубые джинсы, рубашка, потертая куртка, сапоги на размер больше, то что он нашел в прачечной.
   Предрассветная темнота была его союзницей, в то время как он легкой тенью крался по дому. Сантьяга с трудом представлял, куда идти дальше, но сейчас ему нужно срочно оказаться на улице.
   У двери на лестницу дежурил стражник и Сантьяга озадачился. Прошлой ночью, когда Сантьяга впервые тайно покинул свою темницу в доме младого посла, его здесь не было! Хотя сегодня то она здесь и стражник мог охранять покой своей госпожи.
   Одно из окон в коридоре оказалось открыто, и он выглянул из него убедиться своему везению. Бордюр оказался достаточно широким, что бы перемещаться по нему можно было, думая не только о том, как бы не упасть, но и как бы его никто ни заметил.
   Все было тихо.
   Он уже видел место, где вполне мог бы спуститься на землю, когда встал на тот балкон. Его взгляд случайно упал за стекла дверей на комнату за ними. Подкравшись, Сантьяга заглянул туда внимательней. Сердце защемило.
   На белоснежных простынях спала девушка, ее локоны разметались по подушке, губы чуть приоткрыты, тело изящно изогнуто.
   Вот она - настоящая Пери Аврора. Красавица.
   Казалось можно пол жизни простоять здесь, наблюдая за сном леди Абигаэль.
   Потрясающая женщина невероятно умна, непревзойденно красива, очаровательно мила, молода и желанна. О, если бы все сложилось по-другому, он мог хотя бы надеется на ее снисходительность, на страсть в сиренево-голубых глазах девушки.
   Но что он для нее теперь - лишь игрушка в умелых руках ловкого кукловода.
   В ее очаровательных нежных ручках.
   Если бы все было иначе!..
   Сантьяга отошел от стеклянной двери и осторожно перебрался через парапет балкона на бордюр. Еще несколько метров и он мог начать спуск на землю.
   Чуть позже, незамеченным, он проник в конюшню. Конечно Сантьяга не собирался привередничать, но в стойлах было всего три лошади- жеребенок с матерью и золотистая кобылка Абигаэль. Он не мог оторвать мать от дитя, так же как и любимицу от его фатальной женщины.
   - Привет малышка, - дотронулся он до морды лошади. - Вьюга? Кажется, так звала тебя хозяйка.
   Откуда-то из дольного угла раздался подозрительный шум и Сантьяга встал за кобылкой. Шум повторился, еще до него донеся неясное перебирание копыт.
   Значит, здесь есть еще один конь.
   Сантьяга осторожно двинулся на звук.
   Это был отдельный, полностью скрытый от других бокс, открыв который Сантьяга сквозь свет из высокого маленького окна увидел серебристую, блестящую шкуру коня.
   - Туман! - невольно вскрикнул Сантьяга и без раздумий бросился к коню.
   Обхватив его за сильную шею, он прижался щекой к шероховатой шкуре животного.
   Могучий конь тоже признал своего хозяина, радостно загоревал и положил свою голову тому на плечо.
   - О, мой верный конь. Мой единственный друг! - прошептал Сантьяга, обнимая любимую лошадь.
   Освободив животное от намордника, и надев на него седло, Сантьяга старалась не шуметь, вывел коня на улицу.
   - Ну, Туман. Нам пора. Мы, кажется, и так загостились.
   От Сантьяги не скрылось то, с каким неудовольствием воспринял то Туман, как повел ушами, как покосился на конюшню. Похоже, его верному другу было совсем неплохо и здесь.
   - Ладно тебе. Что совсем забыл меня. Ну, мой милый нам предстоит долгая дорога.
   Но конь упрямился, переминаясь с ноги на ногу. У Тумана, явно, не наблюдалось никакого желания вступать в долгий путь.
   - Чего же ты ждешь?
   - Меня! Я просила его не увозить вас, пока я не попрощаюсь.
   Сантьяга поморщился. Этот голос он не с чьим не перепутает.
   - Леди, вам стоит почивать в своей постели, а не разгуливать по двору.
   - Но разве я могла не проводить вас. Раз уж вы так настойчиво хотите ехать. Даже украли моего коня.
   - Туман мой конь! - резко обернулся он.
   - Был. Пока князь Илизар не решил или кинжал, или моя конюшня. Мы оба предпочли второе, да Туман?
   Туман пристыжено отвернул от него морду.
   - Предатель! - вздохнул Сантьяга, выкидывая из своих рук поводья.
   Кто бы знал, как горько ему было знать, что даже тот, кому он доверял больше всего, предал его этой девчонке. Она отбирает у него все!
   - Вы колдунья и очаровали его?
   - Нет. Просто сказала, что если он подчинится мне, то может еще увидеть вас живым. Не стоит обвинять благородного коня в предательстве. Его преданность заслуживает поощрения. Отборный овес оказался то, что надо. А еще он обожает апельсины. Но не больше одного в день. Вот только я не в силах соблюдать собственное правило и он безбожно пользуется моей слабостью. Правда потом он начинает икать.
   - Вы купили моего коня апельсинами?
   - Не стоит оскорблять коня. Моего коня! Которого к тому же вы украли.
   - Это мой конь.
   - Туман принадлежит мне. А вы смею заметить, всего лишь преступник в моих владениях. Как вы вообще смели вставать без моего разрешения?
   Ему удалось уловить нотки гнева в ее голосе, что очень удивило его.
   - Я решил не беспокоить вас более своим пребыванием в ваших владениях.
   - Может быть, вы позволите мне иметь право самой решать, кто меня беспокоит, и что с ним делать.
   - И разрешить вам владеть мною.
   - Владеть вами? Боюсь, это так же невозможно как владеть ветром, - усмехнулась Абигаэль.
   Сантьяга посмотрел на нее.
   Его побег вырвал ее из постели, и она стояла перед ним в длинном шелковом халате, на маленьких ножках одеты довольно сентиментальные босоножки. В предрассветной дымке мечущегося несмелого света ее волосы отливали медью и тяжело падали к земле. Щечки залил румянец гнева, а глаза сверкали как два драгоценных самоцвета у свечи.
   Интересно, есть ли противоядие от красоты, ранящей душу.
   Отвернувшись, он глубоко вздохнул и произнес:
   - Так и не стоит мешать мне. Я все равно уйду.
   - Пожалуйста! Таков ваш выбор, Сантьяга. Я принимаю ваше решение за ответ на мое предложение.
   - Ваше предложение? Да это чистой воды глупость. Ничего более сумасшедшего я в жизни ни слушал. Не суй пальцев капкан, и они останутся целы.
   - Вы уже в капкане, а за спиной у вас зверь. Я просто предлагаю вам - подружится с ним.
   - Илизар убьет меня, как только узнает, что я жив. Ведь он не знает?
   - Если бы знал, то мы сейчас бы с вами не разговаривали.
   - И как же вы посмели обмануть своего... князя?
   - Обман?! - воскликнула девушка. - Господи, Сантьяга, как вы могли подумать обо мне так плохо. Просто, я как-то постоянно забывала рассказать ему о том, кто гостит в моем доме. И почему у меня такие гости. - Сантьяге не надо было и смотреть на нее что бы угадать ворожение ее лица - сама невинность.
   - А что вы скажите ему потом. Не думаю, что версия про вашу чрезвычайную забывчивость пройдет с князем.
   - Что ни будь, придумаю. Но вы же собираетесь уезжать, так значит, мне уже этого не потребуется. Если конечно вас не увидят и не доложат, откуда вы выехали и куда направлялись. Ведь вас не так то просто не заметить.
   - Туман быстрый конь, я уеду, прежде чем кто-то заметит.
   - А еще Туман большой и чрезвычайно примечательный. Через десять минут рассвет...
   - Тогда мне надо поспешить, что бы покинуть вас. - Сантьяга вставил ногу в стремена и уже собирался сесть в седло, когда прозвучало:
   - Стойте, прошу вас!
   - Вы просите миледи?
   - Скажите, вы хотя бы думали над тем, что я предложила? - Абигаэль заметно нервничала.
   - О службе, этой вашей княжне Мине?
   - Да! И о возможности союза с Илизаром.
   - Думал. У меня было достаточно времени. Достаточно что бы сто раз убедиться в том, на сколько это невозможно.
   - А вы брали в расчет меня, мои возможности?
   - Вы!.. - Сантьяга снова встал к ней спиной, уж слишком сильным аргументом в ее пользу были синие глаза Абигаэль. - Не много ли вы на себя берете? Знаете, меня все это время беспокоит один вопрос. Еще с того момента как я услышал вашу историю. Какой Вам прок, Абигаэль, во всем этом, в ваших интригах, геройствах, зачем вы суете свой очаровательный носик, куда не следует?
   - Это мой долг.
   - Долг перед кем? Перед страной? Навряд ли. - В голове проскользнула странная мысль, и он посильней ухватил ее за хвост и рассмотрел получше. Затем спросил: - Скажите, Абигаэль, как зовут младшую сестру вашей Мины?
   Сантьяга обернулся, что бы посмотреть на нее.
   Мягко улыбнувшись, девушка покачала головой:
   - Когда вы делаете что-то подобное, я начинаю понимать, зачем затевала все это, зачем спасала вам жизнь
   - Вы не ответили мне?
   - Зачем, вы и так сами знаете ответ.
   - Значит, вы и есть та, ради кого приносит себя в жертву княжна Мина. А вы и рады помочь ей в этом.
   - Если я все правильно сделаю - жертв не будет. - В ее голосе отчетливо слышался надрыв. - Если моя сестра будет несчастна в этом браке, то зачем он ей? Все можно решить и мирным путем, не прибегая к насилию. Но все равно рано или поздно княжне придется выбирать будущего мужа, так почему же не выбрать лучшего. Если сделать все правильно...
   - Все правильно? Это, значит, создавать интриги, ситуации, почву для корней своей княжны, подстилать подушки для сидения на троне рядом с Илизаром?
   - Но что будет хорошего в несчастной жизни княгини, если она будет не любить своего мужа, что будет с ее людьми, что она может дать им кроме ненависти их владыке?
   - Вы хотите сказать, что это все только ради вашей сестры?
   - Ради нас обоих, ради Миданы, ради его народа, ради людей Илизара. Ушло то время, когда все были только за себя. Илизар не просто князь решивший расширить свои границы. Он принесет с собой новое время, новый шаг в истории.
   - Так и продолжайте служить своему Илизару! - зло выкрикнул Сантьяга. Ох, как он ненавидел князя, как желал ему потерпеть крах, как презирал и как завидовал ему. От веры в ее голосе кружилась голова, и ревность с новой силой терзала Сантьягу. - Мне плевать, что будет с этим глупцом, с его армией и его народом, или что будет с вашей княжной. Вы оба и так слишком постарались, что бы разрушить мою жизнь, что вы еще от меня хотите? Служить вам? Да я бы лучше сдох, там - на поле, среди других трупов. Идите и расскажите своему обнажаемому князю, вот только мою голову ему придется добывать самостоятельно. Я ни за что не позволю вам привести меня к нему как быка на заклание. - Сантьягу трясло от ярости и чувства опустошения, где-то в груди. И виновата во всем она - княжна Абигаэль, еще одна роковая женщина в его жизни.
   Ну, сколько можно мучить его?
   - Зачем вы так, Сантьяга. Я всего лишь хочу помочь.
   - Я не нуждаюсь в вашей помощи!
   - Мне так не кажется. Вы там где вас считают врагом. Даже в моем доме вы, увы, не в безопасности. Так что же говорить о землях за пределами моих владений. Вас убьет первый же стражник, которому вы попадетесь на глаза.
   - И откуда он узнает что я - это я?
   - Ну, черноволосый мужчина на серебренном жеребце... Да, так банально!
   Вообще-то Сантьяга разделял ее опасения - путь будет трудный, чрезвычайно трудный. Но черта с два он ей признается в этом.
   - Ничего, и не такое случалось.
   - Один в стране, где все против тебя?
   - А вы предпочитаете быть рядом со мной, когда я против страны Илизара? - подразнил Сантьяга.
   - Я предпочитаю, что бы вы подружились со зверем, раз уж умудрились влезть в логово его стаи.
   И питаю весьма интересную слабость к его самке, - подумал Сантьяга.
   - Я уже все решил. К чему все эти разговоры?
   - Прошу вас, Сантьяга, подумайте еще раз. Просто попытайтесь поверить мне.
   - Верить? Вам? Никогда!
   - Но все же попытайтесь.
   Абигаэль замолчала, ожидая его ответа.
   Все так же стоя спиной к девушке, он облокотился на большого жеребца.
   Она сумасшедшая, раз решила, что сможет так управлять Илизаром. Ведь князь не дурак, он вполне способен отличить опасность. Или же нет и Илизар пойдет на поводу у девчонки?
   Нет! Никогда! Илизар не допустит предателя, врага рядом с собой. Не допустит соперника. Не допустит мужчину приведенного Абигаэль. Он убьет его на месте, как только поймет что происходит. И Сантьяга понимает князя, ведь сам поступил бы так же, просто из ревности, просто потому что есть она и есть он. Нет, невозможно...
   И уж лучше ему уехать отсюда подальше, уехать и попытаться забыть и службу Никифора, и годы рабства Никодиму, его сыну, и Завоевателя Илизара, а главное забыть ее - княжну Абигаэль. Забыть как страшный сон.
   Возможно, это ему даже удастся, забыть... кое-что... частями. Например, войну, неуютные комнаты замка Турасана, пресность здешней еды, самого Никодима, кровавую битву, где он так быстро вышел из игры, хотя шрамы более чем весомое напоминание о крови, пролитой там, возможно позабудется даже сам Илизар и ненависть к нему.
   Но то, что остается за его спиной он не забудет ни когда. Сейчас там стоит девчонка, просто глупая женщина, крах его новой жизни, наказание за старые грехи. Не удастся забыть ни эти золотистые локоны, ни пленительной улыбки, ни точеной фигурки молодого, трепетно нежного тела, ни голоса, ни рук, ни губ, ни бездны прекрасных как весна глаз...
   Но вдали от этих мест воспоминания сотрутся и померкнут. Тяга к ней потеряет свою силу и даст ему свободу. В его памяти она останется лишь стервозной девчонкой с хорошеньким личиком. Ничем больше.
   Там будет лучше, чем здесь, там не будет этих людей, и он спокойно начнет новую жизнь, уже в который раз. Может быть, Сантьяга даже где-то осядет, заведет небольшое хозяйство, женится на хорошей добродушной, а главное - незатейливой девушке, которая родит ему детей, и будет любить до конца жизни. По вечерам он сядет у камина и раскроет одну из своих книг или, взяв лист чистой бумаги и карандаш, и нарисует что ни будь. Нарисует девушку-розу, Пери Аврору, что когда-то была в его жизни.
   И будет скучать по воле и проклинать свой дом и дуреху-жену и детей которые ему вовсе не нужны... А однажды, покорять их страну придет князь Илизар, у которого будет красавица да умница жена - княгиня Мина, и очаровательная свояченица. И они снова разрушат его жизнь, потерявшую смысл.
   Нет, не хочет он ни дома, ни жены, ни детей. Его стихия дорога, его друг - вольный ветер, его жизнь разбитый цветной витраж, а сердце ледяной горный ручей, прячущийся в густых дебрях лесов, там, куда не проникает даже заблудившийся солнечный луч.
   Что ж, тогда придется начать путешествие никуда и выкинуть из головы все, что заставляет его оглядываться на прошлое. Бежать, бежать скорее...
   Снова, как всегда, по привычке скрыться.
   Трус! Сантьяга просто трусливый заяц. Попав в очередную переделку, он всегда сбегает, даже не пытаясь разрешить проблем, порой созданных им самим. Преимущество вольной жизни - всегда можно уехать.
   Последний раз он задержался на одном месте довольно долго, и будь его воля - давно бы сбежал, но он был в рабстве собственного глупого поступка, необдуманных слов, и провел в замке Никодима более двух лет.
   Вот только теперь якорь, удерживающий его, был куда занимательней. Если бы не это Сантьяга уже давно гнал своего коня подальше от этих мест. Кто бы знал, что самый веский повод остаться для него будет... любопытство!
   Сантьяге очень хотелось узнать, что же сделает очаровательная девушка для достижения своей цели, как будет убеждать Илизара, защищая его врага.
   Может быть, в этом, что-то есть?
   Сантьяга даже чертыхнулся от такой мысли. Подобной возможности даже в расчет принимать нельзя. Иначе девчонка все же найдет брешь в его желании быстрее уехать и спеленает по рукам и ногам. Нет! Уж лучше смерть.
   Но жизнь без приключений, без риска, без перца, что это за жизнь? Он два года прожил во дворце Никифора, оцта Никодима, где единственным его развлечением было вступление в конфликты с другими придворными, да и легкие интриги и нечего не значащие интрижки. Сантьяга просто ожил, когда появился Илизар с его армией и красавицей Абигаэль в свите.
   Ветер перемен ворвался в его жизнь, сметая все на своем пути, и Сантьяга был счастлив.
   А что же у него будет, если он уедет?
   Неведомая дорога, опустошение души и тоска.
   А еще его здорово беспокоил собственной ужас, испытываемый от мысли, что в том новом мире не будет златовласой княжны.
   Она... Абигаэль волновала его, и кровь начинала бежать быстрее от одного взгляда на нее. Остывшая душа Сантьяги уже давно не знала подобного. Это восхищало и страшило одновременно.
   Может быть, все потому что она так недоступна?
   О, как он желал ее! И это было не только влечение тела, Сантьяга хотел покорить ее.
   Мужчина стоял рядом со своим конем, на востоке вставало солнце, золотя округу. Бодрые, выспавшиеся и отдохнувшие за ночь лучи света весело скользили по земле, отважно взбирались по предметам, камням, деревьям, брали штурмом двухэтажный дом юной княжны, и убегали дальше покорять все новые и новые просторы. Легкие утренние облака, словно нарисованные масляной краской, плыли по небесам морской пеной по волнам. Воздух был прозрачным, свежим, слегка отдавал яблоками и мятой. Озорной ветерок прошелся по большой клумбе и запутался в ветвях плодовых деревьев.
   Через плечо Сантьяга посмотрел на девушку.
   Солнце наградило ее волосы золотыми искрами, а кожу налило молочной белизной. Интересно, а благодаря чему ее губы приобрели такой странный синеватый оттенок?
   - Вы не замерзли, леди?
   - Немного! - гордо ответила она.
   Сантьяга подозрительно прищурился:
   - Вам лучше вернуться в дом.
   - Не раньше, чем вы решите - уезжаете или идете за мной.
   - Вы заболеете!
   - Нет. У меня крепкое здоровье.
   - Вот... Упрямая девчонка! - разозлился он и в несколько шагов проделал расстояние разделяющее их.
   Абигаэль дернулась в сторону от него как испуганный олененок. В этот момент бесстрашная княжна выглядела несколько забавно. Но Сантьяга все же ухватил ее руки и сжал в своих ладонях. Мертвенно холодные, они все же заставили его занервничать.
   - Какое вы имеете право, - возмутилась она.
   - Вы совершенно замерзли, Абигаэль. И ваша упрямая бравада здесь не к чему. Идите немедленно в дом, и выпейте чего ни будь горячего.
   - Не указывайте, что мне делать!
   Сантьяга тихо засмеялся и посмотрел в лицо этой дикой пери. В фиалковых глазах светилось упрямство и непокорность. О, как же она была хороша.
   - Не стоит так кричать, княжна. Не думаю, что если самые любопытные слуги заметят вас в моей компании, это прибавит вам репутации.
   Слегка нахмурившись, девушка признала его правоту и уже совсем тихо заговорила:
   - Если бы вы решали быстрей, мне бы не пришлось встречать рассвет на улице, в таком виде.
   - Вид у вас просто великолепный, моя утренняя пери.
   - Прекратите дразнить меня. И отпустите мои руки.
   Маленькие, тонкие кисти уютно устроились в его руках и на все попытки Абигаэль вернуть их себе, отвечали отказом. Теперь они были теплыми, да и румянец, выступивший на щеках от гнева, ясно давал понять, что ей уже намного теплее.
   - А вы согласитесь вернуться в дом?
   - Пока вы не уедите или не последуйте за мной.
   - Это очень глупо с вашей стороны.
   - И все же?
   Луч солнца, пройдя над его плечом, упал на лицо девушки, и она чуть склонила голову, вниз смотря на него из под ресниц.
   Что-то в глазах Абигаэль изменилось, и они к его изумлению... стали зелеными.
   - Только тебе! - смотря на эти глаза как зачарованный, прошептал Сантьяга.
   - Что? - удивилась Абигаэль и распахнула глаза, цвет которых изменился на свой обычный - фиалковый.
   Сантьяга выпустил ее руки и еще раз внимательно посмотрел на княжну. Затем развернулся и подошел к своему жеребцу.
   - Идите в дом миледи, - сказал он, стоя к ней спиной. - Я остаюсь.
   Сантьяга понял, что уже давно все решено за него, что намертво прикован к этому миру, что, будучи в забытьи не отягощал себя сомненьями и лишними отговорками, а сказал то, что думало его сердце.
   Он остается!
   Она победила...
  
  
   Леонардо разжег огонь в плите и поставил греться воду, на столе стояла корзиночка со свежим хлебом и сладкими сдобами, несколько розеток с вареньем и медом, мягкое масло и две чашечки. Ее слуга не сомневался в исходе дела.
   В отличие от нее.
   Абигаэль села на высокий стул и поставила свои ноги на табуреточку. Леонардо заботливо положил на ее плечи теплую шаль.
   - Спасибо, Леонардо! - улыбнулась она.
   - Не за что, моя госпожа, - ответил он, разливая чай из красивого жестяного чайника, только что снятого с огня. - Присаживайтесь, сир.
   Сантьяга покосился в его сторону и сел на предложенный стул.
   Чашка была из плотной, грубоватой глины, покрытая лаком и глазурью, ее бока стали теплыми, и Абигаэль грела об нее свои пальцы. Ну ладно, делала вид что грела, ее руки давно согрелись от соприкосновения с ним.
   Княжне в данный момент хотелось беспрерывно улыбаться и смеяться.
   Напротив сидел Сантьяга и хмурился. Темнее ночи, он как грозовая туча сдерживал в себе молнии и громы, потоки чувств и град невысказанных слов. Взгляд он прятал, где-то в глубине чашки с чаем.
   Абигаэль же, попутно разрезая сдобу и намазывая на нее мед, рассматривала его.
   Как и сказала Гретель, служанка обслуживающая его, Сантьяга выгладил уже куда лучше. Землянистый цвет лица пропал, круги под глазами больше не принимали угрожающего вида, черные волосы блестели. Некая изнеможденность не то что не портила его, а даже прибавляла шарма.
   С первого взгляда было видно, что это опасный мужчина и лучшее держаться подольше.
   Сделав несколько бутербродов, девушка подвинула блюдо к нему.
   - Ешьте! Вам надо лучше питаться, так вы скорее выздоровеете.
   Сантьяга поднял на нее глаза, затем посмотрел на тарелку с едой, перевел взгляд на нож в ее руках. Удивился:
   - Вы даже умеете держать в руках нож!
   - А еще меч! - хмыкнула она и отвернулась, смотря в окно.
   - Я бы не сказал. Не думаю, что вас хорошо обучили.
   - Ну не так уж хорошо, - согласилась она. - Но благодаря мечу я спасла вам жизнь.
   Сантьяга кивнул, признавая это
   - Я так и не понял, что там произошло. Я видел какое-то существо, и то, как вы снесли ему голову, но... Я понятия не имею, - растерянно сказал он.
   Абигаэль задумалась над тем стоит ли ему рассказывать и что именно, а что лучше скрыть.
   - Это вурдалак.
   - Вурдалак? Засветло и на расстоянии от леса?
   - Ну, это не простой вурдалак. Видите ли ... это была Вира. Она была вурдалаком.
   - Вира?
   - Да, помните - наложница Никодима. Такая темненькая, узкоглазая. Вы еще...
   - Не ерничайте, Абигаэль, - перебил ее Сантьяга. - Я помню.
   Он на пояснил, что же он помнил - саму Виру или то, как увлеченно сталкивал их лбами, или то что был ее любовником.
   - Она пропала, после того как вы с Илизаром покинули княжество Никодима. Я подозревал его в этом. Но мне так и не удалось узнать хоть что-то о ее судьбе. Да ее и хватились то ни сразу.
   Сантьяга задумался. Она знала это его состояние тщательного расчета и прикидок, так словно он собирает головоломку. Глаза сощурены, меж бровей морщинка, рука потирает подбородок.
   - На обратном пути вы ехали через лес?
   - Нет. То есть основной караван - нет. Князь же пожелал посмотреть озеро и прилегающие к нему территории, раз уж он в Зингаре абсолютно законно.
   - И вы, конечно, увязались за ним? - усмехнулся Сантьяга. По его виду можно было сказать, что мысли в этот момент были весьма скверные.
   - Мне и самой хотелось посмотреть на лесное озеро. К тому же небольшая прогулка помогла мне развеяться после вашего замка. Погода была хорошая.
   - Вы случайно там еще пикник не устраивали, заранее отмечая победу над Зингарой.
   - Хорошая идея, жаль она не пришла к нам в голову. Да и времени не было. Но зачем вам знать про тот лес?
   - Гиблый лес? Логово вурдалаков? Мы же не напрасно выбрали это место для битвы. Лес пугает одним своим существованием. А вы поехали в него "посмотреть". Сколько вас было?
   - Четыре человека, одна машина.
   - Теперь все понятно. Вира хотела поохотится на вас, княжна Абигаэль. Она не плохо владела арбалетом.
   - Но зачем ей это?
   Сантьяга довольно мерзко улыбнулся, смотря ей прямо в глаза. Пришлось делать вид, что она не поняла.
   - И так это была Вира. Почему же она забралась так далеко от леса, и почему рядом оказались вы?
   - Мечом я действительно владею скверно, - кивнула Абигаэль. - Они меня чуть не разорвали. Если бы я не узнала в том животном Виру, то оказалась бы в весьма затруднительном положении.
   - Вы привели ее ко мне!
   - Я думала - вы мертвы. А мне надо было, как-то выманить их из леса, туда, где они будут слабее и где мне смогут помочь. Я просто знала главную слабость Виры, которую могу использовать.
   Сантьяга повел бровью.
   - Откуда вам было знать, где я?
   - Разве это так важно? Я просто знала.
   - И так, вы хотели скормить меня вурдалаку, но зачем спасли?
   - Откуда мне было знать что вы не мертвы. Разве я могла отдать еще живого человека этому чудовищу...
   - А мертвого могли, - пробурчал он.
   - К тому же Вира так удобно встала. Даже с моими скромными способностями покончить с ней оказалось легко.
   - Только не говорите, что это не принесло вам некое удовольствие. Вира вам никогда не нравилась.
   - Я думала ни о том.
   - А о чем?
   - О том стоит ли уйти и оставить вас умирать, убить вас самой...
   - Это навряд ли. Вы не настолько сильна, потом измучили бы себя угрызением совести.
   - Совесть - лучший судья, с ней всегда можно договориться. Но, так или иначе, я приняла решение, что это к лучшему, и вы вполне можете пригодиться княжне Мине.
   - Вы весьма расчетливы.
   Абигаэль скромно улыбнулась и отвернулась. Налив в чайник еще воды она поставила его на огонь.
   - Хотите еще чай?
   - Вы не опасаетесь, что придут слуги?
   - Здесь редко бывают простые слуги. Это белая кухня, моя прихоть.
   - Странные у вас капризы, княжна. Неподобающие.
   - А вы предпочли, - усмехнулась Абигаэль, больно раненая его на первый взгляд невинным замечанием, - что бы я была чопорным сухарем, или жеманной дурочкой, а может быть вульгарной кокеткой?
   - Все это я уже видел. Вы же, княжна Абигаэль, просто уникальное существо, редкая женщина.
   - Просто меня вырастили достойные люди, так что бы я была достойной правительницей. Хорошей княгиней.
   - Ваши родители знали, что вашей сестре придется выйти замуж, а вам править?
   Вот это пролет!..
   - Я вторая, младшая дочь князя, мне нашли бы подходящего мужа - князя.
   - Тогда почему ни вы собираетесь замуж за Илизара?
   - Потому что ему нужна Мина.
   - Он видел ее, говорил с ней, сделал свой выбор?
   - Нет. Просто... Это сложно объяснить, как ни будь в другой раз.
   - Хорошо, при случае я спрошу это у князя, - улыбнулся Сантьяга
   - Но, он не знает что я сестра Мины. Дайте клятву, что не расскажите.
   - Посмотрим.
   - Ну, нет, Сантьяга, этот ответ не принимается. Хватит! Скажите четко - принимаете ли вы мое предложение?
   - А разве непонятно что - да!
   Чашка звякнула и ударилась о стол с такой силой, что раскололась пополам. Серые глаза Сантьяги блистали, а, в общем, вид у него был грозный.
   Абигаэль молча убрала черепки, вытерла остатки чая полотенцем.
   - Дайте клятву.
   - Какую именно?
   - Что вам дороже всего?
   - Свобода.
   - Что-то другое. Становясь слугой, вы не можете клясться в верности свободой.
   - Тогда я клянусь своей честью, своим прошлым и бедующим.
   - Хорошо, я принимаю это. Леонардо!
   Вошел слуга леди Абигаэль со свитком и пером в руках.
   - Подпишите здесь, - указала она.
   - Что это?
   - Контракт.
   - Я прежде прочитаю, хорошо?
   Она кивнула. Пусть читает.
   - Еще одно. Мы специально пропустили это место что бы уточнить у вас. Сантьяга, как ваше полное имя?
   Оторвав взгляд от бумаги, он посмотрел на нее и не моргнув глазом четко и твердо сказал:
   - Сантьяга Антуан Де Ривера.
   Абигаэль кивнула, хотя ни на секунду не сомневалась в том, что он соврал.
   - Где подписать?
   - Вот здесь?
   Подпись у него была витиеватая, непонятная, в которой было невозможно разобрать ни буквы.
   Абигаэль улыбнулась и кивнула стоящему у дверей Леонардо.
   В белую кухню вошли двое мужчин, и ни говоря, ни слова заломили Сантьяге руки за спину.
   - Что происходит?! - испугался он.
   Но те даже бровью не повели, склонив его на полированный деревянный стол.
   Отвернувшись, она посмотрела в окно. Все внутри сжалось в комок, так словно та боль причинена ей.
   Сантьяга закричал, но голос его быстро устал, и он перешел на стон.
   Обхватив себя руками за плечи, Абигаэль осторожно посмотрела на него.
   Медленно подняв голову, он ответил ей яростным, безжалостным взглядом, полным ненависти и боли.
   Абигаэль поспешно отвела глаза.
   - Ну, вот и все, сир! - сказал Леонардо.
   - Все! - вздохнул освобожденный Сантьяга, надевая брюки. - Что вы со мной сделали?
   - Клеймили, - ели слышно прошептала она.
   - Что?! Ох, как больно.
   - Я дам вам мазь - она снимет боль и ускорит заживление раны, - сказал Леонардо, остужая тонкое изящное клеймо в воде. - Это только кажется, так больно.
   - Посмотрел бы я на вас, прижги вам, что ни будь.
   - Я нашу это с детства, - вздохнул он, задирая рубашку.
   - Но у вас оно не на заду же. Зачем туда то?
   - Что бы было как можно незаметней, - пожала плечами княжна.
   - С вами я вообще разговаривать ни хочу, - резко бросил он, отворачиваясь от нее. - Мое будет таким же большим?
   - Нет. Вот смотрите. - Леонардо протянул ему клеймо.
   - Что это?
   - Герб княжеского дома Миданы. Теперь вы его собственность.
   - Я не хотел.
   - Вы подписали контракт.
   - Там ничего не было о клейме на моем теле.
   - Как же не было, вот: "Ношение знамений и отличительных знаков по желанию княжны Мины или ее представителя". Клеймо тоже знак.
   - Надо прочитать эту бумажку еще раз, что вы туда еще зашифровали?
   - Контракт я отправлю княжне Мине.
   - Отправляйте, кому хотите, - закричал на нее Сантьяга. - Господи, как больно! - простонал он, держась за левую ягодицу, на которой горело клеймо.
  
   Гостеприимство
  
   Абигаэль сидела на табуреточке у зеркала. Леонардо задумчиво перебирал струны лютни. Молодая служанка расчесывала длинные волосы княжны.
   Они были ее наказанием и ее гордостью. Длинные струящиеся волны неспокойного моря, цвета зрелой пшеницы и темного меда вперемешку, что создавало свой неповторимый оттенок. Крупные завитки богатства, за которое многие женщины готовы отдать многое, которое существенно портило леди Абигаэль жизнь.
   - Как там поживает наш гость?
   - Его глупая попытка бегства сыграла с ним злую шутку. Рана воспалилась, и еще два дня он провел, не покидая постели. - Леонардо говорил очень медленно и так тягуче.
   - Как он сейчас?
   - Неплохо.
   - Я хотела зайти к нему. Нам надо с ним поговорить. Как ты на это смотришь?
   - Как я могу на это смотреть? Я посоветовал бы вам вообще не приближаться к этому мужчине. Но эта история зашла слишком далеко и вам просто необходимо прояснить для него некоторые моменты.
   - Какие на пример?
   - Он сам спросит вас. Не спешите, не следует открывать ему сразу все карты.
   - Ты же знаешь, Леонардо, наша дама пик спрятана в рукаве, - усмехнулась Абигаэль и посмотрела на себя в зеркало. - Леонардо, думаешь я красивая?
   - В этом нет сомнений моя госпожа.
   - А если бы тебе было с чем сравнить меня - кем бы я была?
   - Ни знаю, я не силен в поэзии.
   - Разве красиво говорить это поэзия?
   - Да, госпожа. Это большая сила. Вы сами знаете.
   - Знаю. - Получилось у нее как-то обреченно.
   - Словами можно многое сделать. Можно спасать и губить, возвышать и бросать на самое дно пропасти. Слова порой сильнее меча, моя маленькая княжна, кому, как ни вам это знать.
   - Леонардо, если бы так было на самом деле, сколько бы жизней удалось бы спасти.
   - В таком случае вы были бы одним из самых сильных людей в княжествах.
   Абигаэль улыбнулась своему отражению.
   - И без сомнения вы самая прекрасная девица, какую я только видел.
   - Ну конечно, - иронично усмехнулась Абигаэль. - Ай, больно!
   Служанка больно дернула княжну за волосы и швырнув расческу в зеркало с шумом выбежала из апартаментов.
   - Что это с ней?
   - Думаю, она... хм, ревнует.
   - Ревнует? С чего бы это?
   Леонардо хитро посмотрел на нее, девушка ответила ему невинным, наивнейшим взглядом.
   Она конечно и само предполагала с чего.
   - С того, дочь моего возлюбленного друга, что ваша горничная, как единственный кому можно доверит такую тайну, помогала мне справляться с вашим гостем. А последние дни он был куда активнее, чем я мог предположить. Молодая незамужняя девица не могла устоять пред беспомощным соблазнителем. Невинный, раненый красавиц с экзотическим видом и странным именем Сантьяга. Я слышал, как она была у него вчера ночью.
   - А я ничего не слышала.
   - Еще бы. Вы так хорошо спите, что не заметили его прошлый побег. А вот я слышал как они сорились. Даже не так, голос Сантьяги я не слышал, но даю руку на отсечение, что говорил он кратко и дипломатично. Это Гретель кричала, плакала, умоляла. Стонала!
   - Я не сомневалась, что так будет. Женщины Сантьяги не задерживаются надолго рядом с ним. Глупая Гретель этого не знала.
   - В вас совсем нет женской солидарности. Как и сочувствия к бедной девушке.
   - К женщине ты хотел сказать? - приподняла бровь она.
   - Как вы жестоки.
   - А она глупа. Незачем было лезть в постель к совершенно незнакомому мужчине просто потому что он симпатичен.
   - Симпатичен? Забавно вы выразились.
   - А что, по-твоему, я должна была сказать?
   - Сантьяга без сомнений красивый мужчина. Женщин тянет к нему как пчел на яркий цветок. Вот только он плотояден.
   - Какое у тебя развитое изображение, Леонардо. А ведь говорил что не поэт, - усмехнулась Абигаэль и, взяв из вазы красивую красную лилию, вколола в свои чудесные волосы
   - Не думайте, что вы можете обращаться с ним так же как с этим цветком.
   - Я знаю. - Встав, она расправила юбки своей цыганский одежды. - Отошли Гретель обратно в Мидану, куда ни будь подальше от дворца.
   - Хорошо, княжна. Как вам угодно. Выписать новую служанку?
   - Нет! Я найду кого-нибудь здесь. Это избавит меня от больших проблем, чем принесет.
   - Куда вы сейчас?
   - Намерена посетить вишневый сад. - Абигаэль сверкнула глазами.
   - Понятно! Именно там я намеривался прогуляться с Сантьягой, - подмигнул ей Леонардо.
  
  
   - Как бы тебе там не казалось - леди Абигаэль неплохой человек. Она добрая хозяйка и ко всему прочему справедливая.
   - Справедливая, - хмыкнул Сантьяга. В его глазах зажглось раздражение.
   - Что ты можешь сказать против?
   - Наглая, упрямая девица.
   - Не такая уж и наглая. А вот упрямая - это верно, - усмехнулся Леонардо. - Если вбила в свою хорошенькую головку, какую ни будь мысль, не отпустит ее больше. Как в случае с тобой, Сантьяга.
   - А что со мной, - раскрыл невинные глаза он. В этом иноземец был так похож на госпожу.
   - Я был сам удивлен тому, как ей в голову пришла эта авантюра. Я был уверен, что она решит сама разрешит все проблемы Илизара.
   - Решит проблемы Илизара?
   - Леди Абигаэль считает, что князь добьется большего, если будет прибегать кроме силы, к политике.
   - Это правда - политик он слабый
   - Зато леди Абигаэль ... весьма сообразительна.
   - Сообразительна? Она изворотливая, хитрая и что главное - умная бестия. Я думаю, она вместе с сестричкой быстро приберут княжества завоеванные Илизаром.
   - Я так не считаю.
   - Конечно.
   - Это только по тому, что я знаю детей Зоркого с самого их рождения. Я видел, как и кем они росли. Леди Абигаэль... она лучше, чем ты думаешь, Сантьяга. Просто, к сожалению, она родилась женщиной. Будь она мужчиной - все было бы куда легче. Похоже - это ее проклятье, ее главный недостаток.
   - Ее отец тоже так считает, ведь кажется у него только две дочери?
   - Нет. Зоркий любит своих детей и принимает их как высший дар, какой только могла преподнести ему жена.
   - Он любит свою жену?
   - Да, любил. Она умерла больше десяти лет назад. Княгиня Катарина была хорошей женой и матерью. Это была очень красивая, но при этом очень кроткая, ласковая женщина. Зоркий боготворил свою жену и дарованных ей детей.
   - Хотя она и не дала ему сына, наследника?
   - Сейчас вам это трудно понять, вы молоды, - грустно улыбнулся Леонардо. - У тебя нет жены, которую бы ты любил всем сердцем, и у тебя нет детей. Когда ни будь, ты поймешь - как важно иметь и то и другое.
   - Надеюсь, что нет, - усмехнулся Сантьяга.
   Да, он был очень молод и, наверное, по-своему глуп и наивен во всем, что касается настоящих чувств. Сантьяга, испорченный собственной привлекательностью, шел по жизни, не обращая внимания на чувства других людей, даже тех, кто любил его. Он обжигал их. У него не было времени и возможности остановится и найти ту женщину, то чувство, которое заставит его сложить всего себя к ее ногам.
   Леонардо тяжело вздохнул, он сам когда-то был таким же.
   Вдалеке раздался мелодичный перебор струн. Значит она здесь.
   Сантьяга чуть склонил голову на бок и насторожился как охотничья собака.
   Медленно, больше не разговаривая, они приблизились к небольшой поляне у ручья. Леди Абигаэль сидела прямо на траве в окружении черно-красных цыганских юбок, и задумчиво перебирала струны. Похоже она на самом деле не заметила их приближения. Этот факт весьма расстроил и испугал его.
   - Леди Абигаэль, - склонился в поклоне Леонардо. - Вы же говорили, что будите в вишневом саду.
   - Сейчас там слишком скучно и уныло. Весна еще не овладела им.
   Леонардо посмотрел на Сантьягу.
   Лицо юноши стало каменным, а глаза лихорадочно заблестели. Значит, он все же относиться к девушке куда более... эмоционально, чем хотел бы. По тому, каким плотоядным взглядом Сантьяга рассматривал ее, стало понятно - он желает обладать этой редкостной драгоценностью.
   Слуга поостерегся бы оставлять их наедине, если бы не знал свою госпожу.
  
  
   - Леди Абигаэль, - кивнул Сантьяга, - как странно встретить вас здесь одну. А где же толпы ваших воздыхателей?
   - Остались за воротами усадьбы. Моя уединенная обитель закрыта для непрошеных гостей. Как вам сады?
   - Запущены после зимы.
   - Принимаю ваш укор, как хозяйке. Да, согласна, мне слишком хотелось восстановить дом, что бы серьезно заняться территорией. Но все же - здесь красиво, не правда ли?
   - Да признаю. Места обладают своим очарованием, раз вы вдохновились и взяли в руки арфу.
   - Может быть, у меня нет вашего музыкального таланта, Сантьяга. Но это место дышит одухотворенностью. Вы могли бы сыграть для меня? - протянула она свою арфу, маленький хрупкий инструмент.
   - Боюсь я давно не практиковался. Похоже с того самого вечера. - Сантьяга осторожно взял арфу и с благоговением дотронулся до ее струн. - Кто создал этот инструмент?
   - Мой дед, отец моей матери. Это было ее приданным. Вам нравиться?
   - Изумительно! - Сантьяга дотронулся до фигурки нимфы вырезанной на основе. - Она похожа на вас, Абигаэль.
   - Это моя бабушка, его жена. Беатрикс.
   - Такая точная, тонкая работа, - выдохнул он, пробегая пальцами по развивающемуся шлейфу полуобнаженной фигуры. - Она сама по себе произведение искусства. - Он поднял на нее глаза и сравнил с женщиной на арфе. - Вы действительно похожи. Очень похожи.
   - Мой дед тоже так думает. Так вы сыграете для меня?
   - Что именно?
   - Ни знаю. Что ни будь о весне.
   - Хорошо.
   Сантьяга дотронулся до струн, и глаза Абигаэль невольно закрылись. Мелодия была ей не знакома, да и манера игры тоже. Музыка же очаровывала своей чистотой и нежным шепотом, ветром, играющим меж нот, она подчиняла себе душу, лаская и убаюкивая. Он изумительно играл.
   Но нежная мелодия начала изменяться и когда Абигаэль услышала голос Сантьяги, то открыла глаза и удивленно посмотрела на него.
   А он тихо пел:
  
   Ты мне как ад кромешный,
   Глаза Твои уколы шпаг,
   Слова из уст как яд опасны,
   А в сердце лишь могильный хлад.
  
   Он резко оборвал музыку и посмотрел на арфу:
   - Это не простой инструмент. Он заколдован?
   - Мой дед говорил что да. Видите ли, моя бабушка была красивой женщиной, при том весьма легкомысленной. Он создал этот инструмент, что бы узнавать настроение и мысли своей жены, пока она играет. Так он предотвратил множество попыток измене.
   - Но как она действует?
   - Это всего лишь сказка. Арфа не содержит волшебства. Это чистая психология, разве вы не понимаете, Сантьяга?
   - Все не может быть так просто. Я не собирался петь это. Я уже давно забыл об этой песни.
   Абигаэль улыбнулась: - Забыть не значит вычеркнуть из жизни.
   - Кто ваш дед, леди Абигаэль?
   - Тизар.
   - Тизар Полоцкий? Великий князь-чародей? - усмехнулся Сантьяга. - Этого вполне можно было ожидать.
   - Почему?
   - Вы должно быть колдунья?
   - Нет, - возмутилась Абигаэль.
   - Подождите. Если я правильно помню - женой Полоцкого князя была Беатрикс Шеренье. Сначала она была свободной куртизанкой. Многие до сих пор не поймут, зачем был нужен этот брак.
   - Что бы их дети имели право наследования. Шеренье была беременна.
   - Что?
   - Ребенок умер во чреве и родился мертвым. Через два года появилась моя мать, а еще через пять лет ее брат. Надеюсь, вас порадовал экскурс в историю моего рода.
   - Да. Теперь мне многое понятно.
   - И что же вам понятно?
   - Страстное желание Илизара жениться на незнакомой женщине. И вашу страстность, моя дорогая. Такое знатное родство не проходит просто так.
   - Моя мать была добрым кротким человеком. Очень нежной и заботливой женщиной, женой и матерью.
   - Ну и что. Вы вполне могли унаследовать черты деда и бабки, а не матери.
   - Но они не были моими единственными родственниками. Родители моего отца не были ни чем знамениты. Кроме, пожалуй, спокойной сытой жизни своего княжества.
   Сантьяга пожал плечами. Вышло у него это очень эффектно. Плечи у него были шикарные, не такие широкие как у Илизара, но сильные и крепкие, упрямо отведенные назад.
   - Это обязанность любого князя и княгини.
   - Но не все следуют этим путем. Куда легче заботиться только о себе и забыть, о том, что ты есть и кем быть должен.
   - Кем же?
   Она посмотрела на него, обеспокоенная нотой прозвучавшей в голосе иноземца.
   - Слугой народа, а не его наказанием, проклятием. Князь и княгиня, прежде всего должны думать о своем народе, а не о себе. Они должны быть готовы пожертвовать собой ради благополучия людей. И не только собой, главное - они должны быть готовы отдать тех, кого любят ради своего княжества. Так меня учили.
   - Как жаль, что этому никогда не учили меня.
   - А разве этому надо учить, это надо просто знать.
   - Вот только многие как-то забывают.
   - Бывает.
   - Наверное, мне не везет и те, кто ни помнят, на моем пути попадаются гораздо чаще, чем хотелось бы.
   - Вы имеете в виду князя Никодима?
   - И его тоже.
   - Значит, вы повидали много на своем пути. - Абигаэль с новой силой осознала то что на самом деле ничего не знает об этом типе. Ни кто он ни откуда и кем был, да и как его настоящие имя тоже не знает. И уж, тем более что им движет. - Но почему вы служили Никодиму, ведь я видела - вы не одобряете его поведения?
   - Я ненавидел Никодима. Испорченный, грубый мерзавец.
   - Но вы вели его армию. Зачем вам была его война, ведь вас ничего не держало в Зингаре. Или же нет? Я должна это знать, если собираюсь оправдывать вас перед Илизаром.
   Сантьяга подошел к ручью и, встав на колени, зачерпнул прозрачной воды рукой, сделал глоток, затем умыл лицо, провел мокрой рукой по волосам цвета вороньего крыла.
   В этот момент он был, каким то уж слишком незнакомым и странным. В серебристых, граненных карим ободком, глазах горел свет, отблески прошлого. Дорога!
   Он сел на траву и растворил свой взгляд в ручье, там, где еще бегут талые снега.
   - Я ни за что не остался бы с Никодимом, если бы не моя глупость, собственная слепота. Больше двух лет назад, путешествуя по границам своего княжества Никифор, отец Никодима, однажды вечером заметил полуживого оборванца. Он приказал подобрать его, обогреть и накормить, а, узнав о том что, найденыш ранен, еще и вылечить. Через несколько дней он решил посмотреть что же там спас. Отгадайте, княжна, кого он увидел?
   - Вас!?
   - Да. В дороге ему было скучно и поэтому Никифор оставил меня при себе. Позже он пригласил меня в свой замок, обещав что, не удержит меня, если я соберусь уехать. Некифор был неплохим человеком, думаю и не плохим князем. Мы много разговаривали с ним, он советовался со мной и сделал своим министром. Никифор говорил что я "бриллиант, который он нашел в грязи". Неплохое было время. К моему несчастью Никодим, его сын, не был похож на отца. Он не одобрял наших отношений. Сейчас я думаю, что у Никодима были причины опасаться за свое право наследования. Однажды князь сказал мне, что жалеет, о том, что я не его сын, что лучше бы отдал Зингар мне. Я воспринял это как шутку, но возможно он серьезно рассматривал такую возможность. Через две недели после этого Никифор тяжело заболел. Умирая, он взял у меня клятву, что я никогда не покину его сына, не предам его, и буду служить верой и правдой как ему самому. Он сказал, что раз спас мне жизнь - то она принадлежит ему и по наследству переходит к его сыну. В этот момент я был слишком опечален, что бы подумать о последствиях. И сказал - "Клянусь". Ловушка захлопнулась. Из друга Никифора я стал рабом Никодима.
   - И вы не нарушили клятву?
   - Нет, не смел. Когда я понял, как жестоко поступил со мной Никифор, я пытался уехать. Но не смог. И пришлось привыкать к Никодиму, с его диким нравом и отвратительными манерами.
   - Но вы не плохо жили во дворце Никодима.
   Он усмехнулся и посмотрел на нее:
   - Там было ужасно, княжна. Дворец жутко неуютный и холодный, как клинок готовый вонзиться тебе в спину, еда безвкусна, охотой я никогда особенно не увлекался, да и шумными попойками тоже. Чем мне было там заняться?
   - По-моему вы нашли неплохие утехи, среди придворных дам, - заметила она. И тут же отругала себя за несдержанность.
   - Какая же вы все-таки колючка, - рассмеялся Сантьяга. Он перевернулся и лег на живот прямо напротив нее. Девушка насторожилась, а черноволосый мужчина улыбнулся и посмотрел ей в глаза, - Если бы я вас не знал, решил бы, что вы ревнуете, моя госпожа. Но к моему глубочайшему сожалению, это ни так. В вас слишком много расчета, а в душе царит зима. На ваше едкое замечание отвечаю "да". Я никогда особенно не скрывал то с кем и когда сплю. В конце концов, я же никого не принуждал, они сами каким то образом забирались в мою постель, что ж мне теперь их гнать?
   Черные волосы блестели на солнце, улыбка дразнила и манила одновременно, в глазах горело пламя нешуточных страстей, а сильное мужское тело обещало столько наслаждений, что Абигаэль начинала понимать, что же так влекло к нему женщин, почему его постель была им так интересна.
   Скорее всего, женщины сами виноваты в своих страданиях. Сантьяге даже делать ничего не надо, ему достаточно просто одного взгляда. И он получает любую.
   В ее голове само собой вспыхнуло воспоминание...
  
   Щеки Абигаэль горели от гнева, она даже не замечала ночного морозца. Больше всего хотелось кричать, топать ногами в истерики и ударить этого наглеца.
   - Леди Абигаэль, куда же вы? Кажется, двенадцать еще не пробило, - услышала она за своей спиной.
   Она остановилась:
   - Оставьте меня в покое!
   - Как приятно знать, что я хоть немного волную вас, прекрасная беглянка.
   - Вы ... Да как вы смеете вообще приближаться ко мне после того как унизили меня. Кто дал вам право издеваться надо мной?
   Сантьяга медленно подошел к ней. Его лицо в лунном свете было красиво словно у мраморной статуи. Но живые глаза ярко горели в полутьме.
   - Издеваться? Да разве я бы посмел.
   - Вы просто невоспитанный грубиян и развратный наглец.
   Притопнув ножкой, она развернулась и пошла прочь.
   Но, сделав несколько шагов, почувствовала, как на ее плече сомкнулись тиски и ее с силой дернули назад. Абигаэль задохнулась от подобной наглости и неожиданности, почти не замечая боли в плече, на котором на следующий день проступили синяки.
   - Куда вы направились, дорогая? Без меня! - Сантьяга заключил ее в объятья и на все ее попытки вырваться, никак не реагировал.
   - Как вы смеете! Немедленно отпустите меня. Вы слышите?
   - Слышу. Но я не подчиняюсь вам, моё сокровище. Расслабьтесь, Абигаэль. И перестаньте трястись, я не сделаю вам больно. Скорее наоборот. Вам понравиться, - прошептал он и приник к ее губам.
   Мелкая дрожь, охватившая ее ранее, усилилась, и тело отказалось двигаться.
   Когда он снова посмотрел ей в глаза, то увидел лишь пустоту. Все мысли как-то разом забегали, запутались и, обидевшись, вовсе исчезли из головы. Она пару раз моргнула, пытаясь отогнать наваждение, но ее разум был девственно чист и пуст.
   Испугалась она позже, в своей комнате. Испугалась, возмутилась, озадачилась.
   Абигаэль ни знала, что ей делать, ведь ее целовали первый раз.
  
   Сейчас вспоминая это, она уже понимала - если бы не то ее странное состояние, тот ступор, кто знает, чем бы закончилась та ночь, ведь он мог оказаться прав - и ей бы понравилось.
   Теперь Сантьяга лежал на траве, его узкие бедра обхватывали джинсы, а тело скрывала белая рубашка, да вязаная безрукавка, прячущая от любопытных взглядов слои бинтов.
   Он был оглушающе хорош. Его глаза блестели, а их взгляд проникал глубоко в ее душу, поднимая в теле, что-то незнакомое юной, невинной княжне. У нее даже не было сил оторваться от его разглядывания.
   Вира!..
   Воспоминание о коварной наложнице разом остудило княжну. Абигаэль помнила страсть и жертвы редкой красавицы любившей Сантьягу больше жизни. Нет, не хотела чего-то подобного для себя она. Сантьяга опасен!
   - Ваша личная жизнь меня мало волнует.
   - Мало?
   - Меня интересует только то, что может навредить мне и тому, что я делаю. Все остальное меня не волнует.
   - А я вас волную? - в его глазах запрыгали веселые чертики.
   Вот бесенок, решила она. Он так и хотел подловить ее.
   - Меня волнует только ваши умственные возможности.
   Сантьяга приподнял одну бровь. Хорош, ничего не скажешь против.
   - Это обидно, княжна. Что бы вы чувствовали, если бы вас ценили только за ваши голубые глазки и эти соблазнительные губки?
   - Большинство именно так и делают. Ведь я всего лишь женщина. Что с меня взять?
   - Все-таки нечестно делать таких красавиц еще и умными.
   - Если бы я была глупее, то нравилась бы вам намного больше?
   - Нет! - решительно заверил ее Сантьяга. - Красивых женщин много, а вы - единственная в своем роде. Думаю, ваш ум ни чуть вас не портит, а лишь добавляет шарма. Лично мне вы нравитесь такой. Вам не хватает разве что нежности, вы уж слишком грубы.
   Она, разумеется, обиделась. Каково молодой девушке услышать подобное.
   Сантьяга же улыбнулся. Он быстро сел, поджав под себя одну ногу.
   - Вы просто очаровательны, Абигаэль. Невинность ребенка и соблазнительность опытной женщины. Но вашу грубость легко вылечить, надо просто применить нежность и ласку.
   Момент, когда он снова начал двигаться она как-то пропустила, хотя смотрела только на него. В один миг Сантьяга оказался сидящим рядом с ней.
   Она даже испугаться не успела, лишь инстинктивно вытянула пред ним руки.
   - Не смейте даже дотрагиваться до меня.
   Блестящие туманно-серые глаза встретились с ее, и девушка попыталась выразить своим взглядом все свое возмущение его поведением, а так же угрозу его жизни и здоровью.
   Мужчина замер читая ее взгляд. Его густые черные волосы лежали в беспорядке, вырисовывая волны, в глазах кипит, что-то среднее между страстью и задумчивостью, губы мелко дрожали. Господи, как же он хорош.
   Он медленно протянул руку и дотронулся до центра ее ладони указательным пальцем. Ее ударило током. Сантьяга на секунду прервал прикосновение, тоже почувствовав электрический разряд.
   Вот этого княжна испугалась.
   - Я, кажется, запретила вам дотрагиваться до меня.
   Только прочертив на ее ладони несколько кругов, он все же ответил:
   - Что же мне будет за неподчинение, ведь я и так кажется, отдал вам самое дорогое - свободу?
   - И я имею полное право распоряжаться со своими слугами как пожелаю.
   - Имеете, - согласился Сантьяга.
   - В конце концов, ради того, что бы вы вели себя благоразумно, мы вполне можем пожертвовать некой частью вашего тела, отсутствие которой никак не помешает вашим умственным способностям.
   - Еще как помешает, - возмутился он.
   - Но уж не мне, - фыркнула девушка.
   - Знаете-ка что, - вскочил он на ноги и грозно посмотрел на нее. - Вы просто избалованная циничная дрянь, которую все стараются обходить стороной. - Он больно зажал в пальцах ее подбородок и резко дернул вверх, заставляя задрать голову и смотреть прямо в его серебристые глаза. - Фригидная кукла, вот кто ты.
   Абигаэль шокировано замерла, его гнев можно было черпать ложкой, и она поостереглась даже двигаться.
   Закусив нижнюю губу, Сантьяга прошелся взглядом по ее телу, задержавшись на вырезе цыганской рубашки. Его вторая рука легла ей на висок и сжала в охапку пряди ее длинных распущенных волос, но не так болезненно как она ожидала, а почти нежно. Это удивило девушку.
   - И все же, - так же яростно и гневно, с заметным напряжением сказал Сантьяга, - рано или поздно, но ты окажешься в моей постели. И уже тогда я постараюсь напомнить вам все ваши слова. - Нагнувшись, он явно намеривался снова поцеловать ее, но нерешительно замер в сантиметре от ее губ. Сделав два глубоких вдоха, он прошептал, - Я трахну вас, леди Абигаэль, так что бы вы разом позабыли свою чопорную блаж. Ты сама попросишь меня взять тебя.
   Сантьяга больно дернул ее за волосы, вытащив огненно красный цветок из прически девушки и жестоко смяв его, отшвырнул проч. Развернувшись, он быстро ушел.
   - Ой! - вздохнула Абигаэль. Ее лицо горело, точно так же как и лицо и грудь, сама она дрожала, как от озноба.
   Что же за демона она призвала на свою службу?
  
  
   Они добросовестно делали вид что ничего не произошло. Держались очень строго, с прохладцей.
  
  
   Через час начнутся главные события, и Абигаэль сильно нервничала, хотя и скрывала это за маской самоуверенности. Она уже в десятый раз репетировала предстоящий диалог с Илизаром и должно быть просчитала все возможные варианты развития событий. Но все же это казалось невероятно сложно.
   Илизар должен прибыть уже через пол часа и "Пери Аврора" суетилась в ожидании великого князя и наводила лоск.
   Абигаэль бесстрашно шагнула в залу. Да, именно этим шагом она приблизится к войну. Или же нужно, что-то более мягкое? Махнув рукой, она решила "все будет, так как будет", ведь лучше всего у нее получался экспромт.
   В ее опочивальне было куда спокойней, молоденькая служанка торопливо убирала наряды, отвергнутые госпожой, ветер развивал занавеску на окне в сад. Легкий ветерок освежал жаркий весенний денек.
   Дверь бесцеремонно распахнули:
   - Ну-ка посмотрите, леди Абигаэль, что у нас получилось.
   Леонардо втолкнул в комнату Сантьягу.
   Молодой мужчина неплохо бы выгладил даже в мешке, так что в брюках из тонкой шерсти, высоких сапогах и белой шелковой рубашке под шоколадным с серебром камзоле выгладил весьма неплохо. Его узкую талию обхватывал черный вышитый серебреными нитями кушак. В целом все было ни капельки не вычурно, не надменно, со вкусом.
   Абигаэль улыбнулась:
   - Все хорошо!
   - Вам нравится?
   Она еще раз осмотрела иностранца с ног до головы самым тщательнейшим образом. Он же, похоже, даже слегка покраснел.
   - Да, это именно то, что надо. Спасибо, Леонардо, ты хорошо поработал.
   - Мне тоже нравиться, - улыбнулся ей слуга. - А вы, моя госпожа, выглядите просто потрясающе, да Сантьяга, - толкнул локтем под ребра Леонардо молодого мужчину рядом с ним.
   Он поднял на нее взгляд. В его глазах блестело любопытство с легкой примесью восхищения.
   Абигаэль улыбнулась и расправила юбки шелкового платья цвета океана и облаков.
   - Я очень старалась, что бы вам понравилось, - сделала легкий реверанс она.
   Леонардо цокнул языком:
   - Просто прекрасная богиня.
   - Ты заставляешь меня смущаться, - наигранно изобразила скромность девушка.
   Сантьяга в этот момент заинтересованно рассматривал внутреннее убранство комнаты.
   Правая рука иностранца как-то сама собой потянулась к эфесу меча на бедре. Которого, к стати там не было.
   Это движение не скрылось от ее внимания, и их взгляды встретились. Сантьяга конечно и сам понимал - оружие ему только помешает, но привитую с самого детства привычку трудно побороть.
   - Как вы думаете, леди, если наша авантюра удастся и Илизар примет меня, то позволит ли князь немного порыться в трофейном оружии, увезенном с поля боя?
   - Зачем это вам?
   - В этой битве я потерял свое оружие, к которому очень привык. Оно для меня очень дорого.
   - Ни знаю, - пожала она плечами. - Хотите, я кое-что вам покажу? - Сантьяга был огорчен, и она решила его подбодрить.
   - Что именно? - насторожился он.
   - В том бою я нашла кое-что еще кроме вас, Сантьяга. Эта вещь спасла жизнь не только мне, но и вам. Да и князю Илизару тоже.
   Абигаэль достала абсолютно новые ножны, с эфесом вороненной стали, что так послужил ей.
   - Вот, смотрите, - вытащила она клинок из ножен.
   Сантьяга замер с полуоткрытым ртом и широко распахнутыми глазами.
   - Ворон! - прошептал он и протянул нему руку.
   Она отдернула меч и спрятала за своей спиной:
   - Что это значит?
   - Это Ворон! Мой меч, про который я вам говорил. Как он у вас оказался?
   - Я подобрала его на дороге, после того как армия князя ушла к озеру.
   - Дайте мне его. Прошу вас, Абигаэль. Это все что у меня осталось.
   - Осталось от чего?
   - От дома, от прошлого, от отца. Отдайте мне меч.
   - Дом? Где ваш дом?
   - Негде и всюду. Его больше нет, с тех пор как там нет меня. Абигаэль, прошу вас, дайте мне его. Я просто хочу взять его в руки, почувствовать сталь.
   Протянув ему эфес, она наблюдала за тем, как просияло лицо Сантьяги от прикосновения к холодному железу. Иноземец светился изнутри, его пальцы слегка дрожали, он улыбался, глаза радостно горели.
   Сантьяга был счастлив.
   - Я думал, что уже не увижу тебя, приятель. Что потерял тебя навсегда. Но ты вернулся. Как всегда!
   Таким Абигаэль видела его впервые. Сантьяга был неподдельно искренен в своих ярких, трепещущих чувствах глубокой радости.
   Оказывается, человеческие чувства ему ни чужды.
  
  
   Коттедж привели в порядок, понял Илизар, рассматривая двухэтажное здание с мезонином, большой террасой и флигелем. Теперь здание было очаровательным и милым глазу, в то время как раньше потускневшие, осыпающиеся краской стены наводили на грустные мысли. Это было идеальное место для отдыха за городом, отдыха от ратных дел и придворной мишуры и шума..
   В дверях появилась стройная девичья фигурка. Как только молодой князь спустился с седла на землю, прекрасная хозяйка усадьбы оказалась в его объятьях. Ему ничего не оставалось делать, как только оторвав ее от мягкой травы покрепче прижать к себе.
   - Илизар! Как я рада вас видеть! - сказала Абигаэль, пристраивая золотистую головку на его плече. - Я так по вам соскучилась.
   Не ожидавший столь радостного приема он замер. Ни зная, что и ответить Илизар молчал, оценивая собственные чувства.
   Девушка была теплой и мягкой в его руках, от нее пахло травами и почему-то деревенским пирогом с яблоками, которой он считал своей слабостью. Похоже, юный посол тоже начал входить в категорию его слабых мест.
   - Ох, князь! - испуганно вздохнула она, осторожно оглядываясь. Они оба забыли об окружающих.
   Илизар медленно поставил ее на ноги и, не выпуская ее из рук, сказал:
   - Я не меньше рад вас видеть, леди Абигаэль, - решив проигнорировать удивленные и подозрительно усмехающиеся лица его дружинников и смущенно отвлеченные жителей "Пери Аврора".
   Она отступила на шаг и улыбнулась:
   - Что же я вас здесь держу. Все же из меня выходит плохая хозяйка. Извините. - Она схватила его за руку и потянула за собой.
   Внутреннее убранство тоже существенно изменилось. Стены отремонтированы и побелены потолки. Чисто и скромно. Может быть, ремонт только начался, и украшений да мелких деталей не наблюдалось, но даже сейчас в комнатах уютно и тепло.
   Илизару невольно вспоминалось, что когда эта усадьба принадлежала ему лично, то казалась сырой и холодной. В руках его милой подруги все ожило.
   - Когда прибудут другие гости?
   - Гости? Я пригласила только вас и семью Макара. Видите ли, много людей мне видеть не хотелось, только тех, кто мне стал близок.
   Кивнув, он одобрил ее решение. Пожалую, ему тоже не помешает отдохнуть от шума и суеты столицы и дворца. А в обители Абигаэль было так уютно и спокойно. Пора ему привыкать к этому, скоро он жениться и намного чаще будет искать уединения.
   - Где Таисия?
   - Задержалась у пруда. Там плавали белоснежные лебеди. Моя сестрица была вдохновлена этой картиной. Она скоро будет.
   Абигаэль улыбнулась. От внимания князя не могло укрыться, как сдружились эти женщины. Это очень порадовало Илизара, ведь к его сестре было трудно найти подход, она редко кому доверяла. Но Абигаэль весело и непринужденно завладела вниманием княжны.
   Он молился о том, что бы его будущая жена тоже полюбила его сестру. Уж, слишком много историй он знает, где от княгини страдали близкие ее мужа.
   По тому, как Абигаэль радовалась приезду Таисии он понимал - она никогда не сделает ее плохого.
   Красавица улыбнулась ему.
   Сердце Илизара дрогнуло.
   - Гости будут чуть позже. Может быть, выпьете пока чая?
   - Абигаэль! - раздалось позади.
   В дверях дома, снимая перчатки, стояла Таисия.
   То, что началось потом, не каждый мужской ум перенесет. Девушки радостно покричали, пошумели, поболтали, насмеялись вдоволь. После чего решили за всех, в том числе и за Илизара с его ратью, идти к пруду на пикник.
  
  
   - Ты сегодня, какая то странная. Задумчивая.
   Абигаэль промолчала.
   - Что с тобой?
   - Все нормально.
   - Ты уверенна? Я ни разу не видела тебя столь задумчивой и отстраненной. Ты даже улыбаешься по-другому. Ты что-то затеяла?
   - Что?
   - Кто тебя знает. Ты загадка. Я тебя ни понимаю. Вроде бы все у тебя прямо и логично, но в тоже время сердцем чувствую - что-то ни так. Сложно объяснить. Я беспокоюсь за тебя, Абигаэль. Ты не плохой человек, но я чувствую лож, - Таисия опустила глаза. - Ты мне как сестра, я ни хочу, что бы с тобой, что-то случилось.
   - Не беспокойся княжна. Я позабочусь о себе.
   - И постараешься не делать глупостей.
   - Постараюсь, - улыбнулась девушка.
   - К стати я принесла то, что ты просила. - Таисия достала из широкой сумы, предмет, заботливо закутанный в замшу. - Вот, держи. Илизар особо не упрямствовал, когда я попросила его взять эти рисунки. Сказала, что они помогут существенно помочь мне в изучении изобразительного искусства. Чьи это рисунки?
   Абигаэль развернула тугой альбом в телячьей коже:
   - Тебе они нравятся?
   - Да, интересные. Знаешь это редкая школа написания, но я с ней уже как-то сталкивалась. Так рисуют на южной окраине Гейи. На побережье. Эти краски даже разведены водой, именно так как делают там.
   - Значит южное побережье? - заинтересовалась Абигаэль. - а где именно?
   - Точно не скажу. Я редко сталкиваюсь с чем-то подобным. Слишком далеко, да и купцы везут от туда не картины, а другие товары.
   - Ты встречалась с купцами, прибывавшими оттуда? Как жаль, что они так редко бывают в Мидане. Я ни разу не видела людей с юга. Как они выглядят?
   - Обычные люди. Только смуглые и темноволосые.
   - А глаза? Какого цвета?
   - Ни помню. Зачем тебе это.
   - Любопытно. И что эти купцы, что они привозят?
   - Я как-то не интересовалась. Какие-то товары. Я вызывала их к себе, если только они привозили с собой их драгоценности. Это такие великолепные вещицы, я скажу.
   О, Абигаэль знала, как княжна любит редкостные драгоценные украшения. Ее личная ювелирная коллекция была объектом завести многих княжеских дочерей, ни говоря уже о других аристократках. Именно из-за этой страсти, предпочитающая мир и спокойствие творчества, Таисия поддерживала военные амбиции брата. Как она сама выражалась - "не корысти ради".
   Сороки падали в обморок от зависти, когда Таисия выходила на прогулку, с ног до головы блещущая златом и драгоценными камнями.
   - Что такие занимательные вещички?
   - Да. Вот смотри. - Таисия сняла с пальчика кольцо и подала ей. - Оно прекрасно, правда?
   - Очень! Ты можешь дать его мне на время?
   - Зачем?
   - Красивое.
   - Тогда я подарю его тебе. У меня, их много. Одним больше, одним меньше. Я могу себе это позволить. Не представляю, как только меня терпит мой дорогой братец.
   Абигаэль улыбнулась. Илизар обожал свою сестру. Она была хорошей доброй девушкой, но княжна оказалась слишком индивидуальной и требовательной. К тому же упряма. Вбила себе в голову, что люди непременно, прежде всего, должны видеть в ней талантливого человека, а не дочь и сестру князя. Таисия хороший художник и начитанный эрудит, но трудно воспринимать всерьез девятнадцати летнею девчонку ростом метр шестьдесят. К тому же упрямство появляющиеся на кукольном, детском личике княжны лишь смешила и умиляла окружающих.
   Но это лишь еще сильнее подстегивало девушку доказывать свою индивидуальность.
   Бедная Таисия, она будет вечно мучиться от этого.
   Если только не перестанет быть княжной, озарило Абигаэль. Надо выдать Таисию за муж не за князя, а за... кого ни будь другого.
   Она оглянула смотря на друзей Илизара.
   Леонтий - хорош собой, храбр в бою, наследник богатого рода. Но он ужасный бабник, такой сможет причинить боль Таисии.
   Богдан - степенен и мудр, но для Таисии несколько староват, на пять лет старше Илизара. Он будет относиться к ней как к девочке всю жизнь.
   Иосиф - главный шутник, забавен. Излишне забавен. Слишком веселый и не серьезный.
   Климент - серьезен, но плохо подвержен цивилизации, груб, черств.
   А вот Родион?!
   Молод, возвышен, храбр и чист душой. Ну если не считать десятка другого убитых его руками врагов.
   Не плохая идея!
   - Абигаэль! - трясла ее за плечо Таисия.
   - Что? - словно очнулась она
   - Ну-ка, посмотри. Ты из-за этого просила меня забрать альбом? - тыкала пальчиком в рисунок княжна. - Это же ты. Кто рисовал это?
   - Я, ну и что?
   - Но... как это ну и что? Кто мог нарисовать тебя так?
   - Как, - заинтересовалась Абигаэль. Она мало, что понимала в искусстве выражать, что-то в картинках по этому решила навести справки и знатока. - Что ты здесь видишь?
   - А что видишь ты, начнем с этого. - Таисия легла на ковер рядом с ней.
   - Многое что я вижу, было на самом деле, а что-то нет. Вот, например, здесь - у меня никогда не было такого платья, а это - я не была в тот деть в саду. Я вижу, что какие то рисунки делались очень тщательно, а какие то практически наброски. А краски? Они меня очаровывают.
   - Все остальные женщины здесь нарисованы не более двух раз. А твоих портретов пять. Он долго обдумывал, какая ты, ведь это был мужчина, верно?
   - Да. Мы были с ним ... в конфликте. Врагами, - пожала Абигаэль плечами.
   - Врагами? - вскрикнула Таисия, так что даже привлекла внимание мужчин отдыхавших неподалеку. Склонившись к ней, девушка страстно зашептала: - Да здесь все просто кричит о желании. Неприкрытом сексуальном влечении.
   - С чего ты взяла?
   - Да вот, смотри, как тщательно и изящно проведена линия бедра, так словно это он сам проводит по нему рукой. Здесь ты такая томная, горящая страстью. Ты... была с ним?
   Лицо Абигаэль залила густая краска:
   - Нет!
   - Теперь понятно, откуда эти ломаные линии и углы. А глаза. Ты видишь, как они сделаны?
   - Так значит, он желал меня? - задумчиво произнесла Абигаэль, вспоминая Сантьягу.
   - Не просо желал. Он восхищался тобой, твоей красотой, и, между прочим, твоим непокорным характером. В рисунках он ни разу не предал тебе позу слабости или незащищенности. Везде ты властно и сильна. Абигаэль эти рисунки прекрасны, но человек создавший их опасен для тебя.
   - Я знаю.
   - Кто это был?
   - Узнаешь позже. Вечером.
   - Хорошо. Но только ответь - его имя на К ?
   - Нет. С чего ты взяла?
   - Здесь есть вензель. Вот смотри.
   На самом деле вензель был - золотым теснением три буква К, А и С .
   Интересно, что бы это значило?
  
  
   Играла легкая музыка, его друзья смеялись и подшучивали друг над другом. А еще они флиртовали с тремя дочерьми Макара. Сестра стояла в сторонке, и что-то упорно объясняла самому герцогу.
   Только что их накормили сытным ужином и Илизар довольно развалился в кресле получая удовольствие от увиденного. Очень медленно, как он заметил, не с первой попытки, к нему приблизилась леди Абигаэль. Она села на низенькую табуреточку у его ног и заглянула в глаза:
   - Как вы себя чествуете? Как проводите время?
   - Великолепно, Абигаэль. В твоем доме уютно и тепло. И войну приятно находиться здесь, вспоминая свои битвы. У жаркого камина это получается легко. Особенно когда рядом близкие, дорогие сердцу люди. И когда есть вы.
   Щечки Абигаэль порозовели. И только теперь Илизар заметил бледность очаровательного лица.
   - Что с вами, моя драгоценная?
   Абигаэль нахмурилась:
   - Мне надо поговорить с вами, князь.
   - О чем, милая леди?
   - Это очень важно.
   - Так говорите.
   - Не так все просто. - Она задумалась, затем спросила: - Как давно вы знаете этих людей, - указала она на его друзей.
   - Некоторых с самого детства, кого-то оценил по достоинству в юности, а кого-то полюбил несколько лет назад.
   - Вы имеете в виду Родина? Как вы относитесь к тому, что он младший сын одного из ваших врагов.
   - Родион... Он чист душой, и если своим путем он выбрал служение мне, то, как я могу оттолкнуть его. Или припомнить родство дети не отвечают за своих отцов.
   - Родион отважный воин, храбр и отважен в бою. Но вам не кажется что физической силы мало для победы?
   - Зачем жертвовать жизнями, если можно обойтись малой кровью. В той же истории с Никодимом можно найти подтверждение моим словам. Разве нет?
   - Обман не в моем стиле, леди.
   - При чем здесь обман?:
   - Я говорю вам о тактике и военной хитрости. Понимаете, князь то, что вы делаете, пришлось мне по душе. В том что вы делаете я вижу большое будущие. Вот только понимаете, можно добиться большего, прибегнув к силе разума, а не мускулов. Вы великий князь, Илизар, но намного лучше будет, если рядом окажется человек умеющий использовать ситуацию по возможности выгодно. Вам нужен советник, хороший тактик. Обдумайте мои слова.
   Девушка взглянула в его глаза и тут же отвернулась.
   Илизар и сам не раз думал о том, что она произнесла в слух. Молодой князь отнюдь не был дураком, но он прямолинеен как воин, а не упруг как политик. Это ни то где он чувствует себя легко и свободно, его стихия война и победа. А победа с помощью политики, что это?
   - Что вы предлагаете. Точнее кого.
   Она улыбнулась:
   - Я знаю лишь нескольких человек, что смогут вам помочь. Один из них - моя госпожа, княжна Мина, но она лишь женщина для этого. Другой же... вы его знаете. Я сейчас покажу вам его, и вы все поймете. Леонардо, приведи нашего гостя.
   Слуга кивнул и вышел за дверь. Через минуту резные створки снова открылись, и в зале воцарилась оглушающая, душащая тишина.
   Медленно, слегка прихрамывая на левую ногу, к нему приближался смуглый черноволосый мужчина. Болезненно знакомый.
   - Сантьяга!..
   - Да, князь? - ответил он, как показалось Илизару, с попыткой кротости в голосе.
   - Черт побери. И у тебя еще хватает наглости заявляться сюда.
   - Это не моя вина, - улыбнулся Сантьяга, и, блеснув глазами, посмотрев за плечо князя, где уже стояла леди Абигаэль.
   Илизара охватила волна гнева и раздражения. Он был готов своими руками убить мерзавца. Ненависть захлестнула, обрушивая на него все новые и новые волны сильных страстей. Вскочив на ноги, Илизар в мгновение ока оказался рядом с иноземцем.
   Не раздумывая, он с размаху ударил Сантьягу в лицо, тот даже не думал уворачиваться.
   - Грязный ублюдок, - вскипел князь.
   - Не стоит обижать моих родителей, - тихо, так что слышали только они двое, ответил Сантьяга. - ваша ревность не дает вам право оскорблять людей, которых вы даже не знали.
   - Что?
   Сантьяга поднял на него взгляд, и их глаза встретились. В серых хрусталиках льда проскользнуло что-то, что заставило князя еще раз ударить его.
   На этот раз Сантьяга согнулся пополам и упал на колени, держась за бок, рядом с ребрами. Удар был не столь сильным, но темноволосый мужчина выплюнул на пол сгусток крови, Илизар видел, как тот дышит через раз.
   Он был ослеплен ненавистью к этому человеку и совершенно не слышал, как вскрикнула за его спиной Абигаэль, как попросила прекратить, как сделала попытку приблизиться к ним. Зато увидел, как Сантьяга бросил в ее сторону предостерегающий взгляд, запрещая вмешиваться. Но в порыве гнева и ... ревности, он воспринял этот взгляд совсем иначе.
   Хорошенько пнув иноземца еще раз, князь приказал:
   - Заберите его! Отвезите в дворцовую тюрьму. Мы казним его как врага, как изворотливую змею, отсеча голову.
   Сантьяга больше не принимал попыток хоть что-то сделать, он лежал на полу, обхватив ребра, и стонал.
   - Вы обещали выслушать меня! - услышал Илизар позади себя.
   В бирюзовых глазах блестели слезы, на щеках и шее горел румянец.
   - Леди Абигаэль! - испуганно произнес князь, понимая, что он только что сделал на ее глазах.
   Она не ответила, лишь как острой бритвой резанула его взглядом и ушла.
  
  
   Через час она снова стояла перед ним. Этого времени Абигаэль вполне хватило, что бы подавить истерику, оценить свой провал, набраться новых сил и приготовиться к новой битве.
   - Что вы хотите, леди? Что бы я принял в свои соратники приспешника Никодима, стал его другом, доверился?
   - Просто выслушайте меня, пока этого будет достаточно. - Абигаэль волновалась. Сейчас решалось очень многое.
   - А давайте лучше вы мне расскажите, как вышло, что этот человек оказался в вашем доме?
   - Это так важно для вас? - побледнела она.
   - Да, черт побери. Абигаэль, - князь больно схватил ее за предплечья, - вы не маленькая, и должны понимать что делаете. Я беспокоюсь за вас. - По тому, как это прозвучало, как нахмурились его брови, она поняла несказанное им вслух, но вертевшееся на языке.
   - Вас интересует не то что он делал в моем доме, а то был ли он в моей постели. Как видите - я ни маленькая и прекрасно понимаю, что вас так беспокоит. Ответом послужит слово "нет". Я не настолько глупа, что бы подпускать этого человека близко к себе. Я знала что я делала. А вы даже слышать меня ни хотите. Я рисковала ради вас.
   - Ради меня?
   - Если бы об этом кто-то узнал, то мне бы было не оправдаться. Тем более перед вами, раз вы не на секунду не верите мне, и слушать меня ни хотите. Вы мне не доверяете, а я всего лишь хотела помочь вам, мой князь.
   - Хорошо, я выслушаю вас. Но и только.
   Ее рассказ занял не менее полу часа. Абигаэль говорила медленно, вдумчиво и ясно. В какой-то момент ее речь начала течь как мед из соты. И князь не смел прервать девушку. Она говорила о том что значил Сантьяга для Никодима, о том как он готовил битву, о том как враждовали князь и его советник. Но жемчужиной в ее рассказе стала история невольной службы Никодиму и клятва Никифору.
   Правда, в устах Абигаэль все звучало куда более печально, страстно и благородно.
   - И так, вы сами понимаете что может удержать в позорном рабстве свободомыслящего человека - только честь. Или вы считаете что придать подобную клятву и отвернуться от ненавистного достойно. Сантьяга был вынужден делать все для спасения презренного им человека, и разве мог он оставить того кому грозите войной вы, князь. Никодима без него ждала бы неминуемая гибель, все, что сделал Сантьяга, было только ради того чтобы доказать - его слова стоят дорого. Предательство - разве не смертный грех? За что вы тогда считаете его таким плохим? Ведь вы не казните сотни солдат Никодима лишь за то что они воевали за родину, за свободу, за жизнь. Долг Сантьяги перед Никифором было защищать его сына, и он делал все что было в его силах ради того чтобы остаться верным своему другу и спасителю. Разве стоит его обвинять в том, что он делал это хорошо? В чем его вина? В том, что он не бросил свою честь к вашим ногам? В чем он провинился перед вами, в том, что соблюдал клятву и отдавал свой священный долг? Где здесь вина? Покажите мне. Разве защищать свою страну преступление? Ответьте мне - это так?
   - Нет, леди Абигаэль.
   - Тогда скажите что... вы видите в нем?
   Илизар задумался, она же затаила дыхание.
   - Он был на стороне Никодима. Клятва это или нет, но он был его советником.
   - Родион был и остается сыном вашего врага. Почему вы простили ему кровь, а Сантьяге не можете простить наличие чести?
   - Он вел против меня армию.
   - Нет, он должен был залезть под стол и дрожать как заяц, когда страну где он жил несколько лет ожидает кровавая битва. Трусость вам милее?
   - Поймите, вы, женщина...
   - Не ставьте мне это в укор, Илизар. Никогда ни за что не укоряйте меня в этом, - очень спокойно, так что по спине забегали мурашки, страха, произнесла она. - Да, я женщина. Может быть и это преступление?
   - Простите, Абигаэль. Но вы должны понять - война не женское дело.
   - Вот только здесь дело не в войне, все дело в той же политики, в чувствах в эмоциях. Чем он смел так разозлить вас?
   Илизар сидел в кресле и задумчиво смотрел на нее. Его зелено-карие глаза блестели.
   - Вы знаете, леди Абигаэль, ведь я задумывался об этом давно. И Сантьягу я тоже знаю не мало. Я был приглашен на все празднества Никифора, в последние годы его жизни, мой отец, когда-то был с ним дружен. Уже тогда я заметил Сантьягу в его свите, этого иноземца трудно оставить без внимания. За это время я успел по достоинству оценить ум и хватку молодого советника князя. Кстати, вы были правы, Никифор на самом деле задумывался над тем, что Сантьяга куда ближе ему, чем Никодим, да и трон ему подходить больше. Князь хотел усыновить Сантьягу, я думаю однажды, когда чаша терпения переполнится, он бы так и сделал. Но Никодим умел давить на отца.
   - И он отдал человека, который был достоин называться сыном в рабство ненавистного Никодима? Я считаю это жестоко, отвратительно подло, предательство.
   - Никифор желал своему сыну лучшего. Лучшее, что было у самого князя, кроме конечно его страны - это его министр. И он отдал Никодиму и то и другое.
   - Отдать страну - это я понимаю, но подарить в яркой упаковке человека! - возмутилась Абигаэль.
   - В таком случае Сантьяга не лучше Никифора. Он так же пытался торговать жизнью другого человека. Я ведь и вправду задумывался над тем, что бы переманить его на свою сторону. Тогда в замке я предложил ему перейти на мою службу. Вы знаете, что он потребовал взамен?
   - Откуда мне знать!
   - Сантьяга потребовал вас, леди Абигаэль, - усмехнулся Илизар.
   Девушка пожала плечами:
   - Я ожидала чего-то подобного. Что вы ответили?
   - Что не могу дать то, что мне не принадлежит. Я просил его назначить другую цену, но он уперся в то, что желает только вас.
   От внимания Абигаэль не скрылось то с каким акцентом на слове "желает", произнес это Илизар. Он явно провоцировал ее.
   - Что именно он говорил?
   Илизар улыбнулся:
   - Он сказал, что я все равно не смогу дать ему то, что он хочет, так что мне лучше даже не просить его о назначении цены. Но я настоял. Тогда Сантьяга признался, что придет на мою службу, если я отдам ему вас.
   - Не очень то лестно быть ценой предательства. Теперь понятно чего он добивался этим. Сантьяга просил то, что вы не сможете ему дать. То есть он вовсе ни отказывался от вашего предложения, но и не мог его принять. Интересный ход! - покачала головой Абигаэль. И пообещала себе, что если голова мерзавца останется на плечах, хорошенько по ней. Вот наглец! - я же говорила - Сантьяга хороший политик.
   - Мне интересно леди Абигаэль, почему вы так яростно его защищаете. Что вы нашли в нем?
   - Я хочу помочь вам, Илизар. Вы хороший человек, великолепный воин, великий князь. Но извините за грубость, политик вы ужасный. А в наше время без нее никуда. Что же касается моего интереса, то я забочусь о своей госпоже. И ее будущем муже, надеюсь.
   - Вы настолько верны своей госпоже, что готовы рисковать собой?
   - Да. Она стоит того. Но вы ни хотите прислушиваться к моим словам. Обещайте мне что подумаете еще раз. Терять такого человека как Сантьяга глупо.
   - Хорошо, - тяжело вздохнул князь, - я подумаю.
   - Еще я хотела бы вас попросить... позвольте моему слуге обработать раны Сантьяги, или он истечет кровью еще до утра.
   - Какие раны? - не понял князь.
   В этот момент самоконтроль Абигаэль куда-то испарился и, припомнив жестокость Илизара, она довольно резко сказала:
   - Ту дырку в боку что мы лечили две недели. Которая, по вашей вине, снова открылась. - Князь нахмурился. - Вы ударили его именно по незажившему шраму.
   - Так вот откуда кровь! Он ранен?
   - Вы плохо слушали меня, князь. Я рассказывала вам об этом. Так вы позволите помочь, ока его не увезли. Он же умрет!
   - Да, завтра в полдень.
   Ее передернуло от жестокости в голосе так уважаемого ею человека.
   - Ладно, - сдался он, - пошлите своего слугу.
  
  
  
   - Он просил вас больше не вмешиваться и не лезть куда не следует.
   - Что еще?
   - Шутил. Сказал, что так и не побывал слугой двух господ.
   - Что еще?
   - Что сразу понял - это бредовая идея. Сдружить его с Илизаром. И если между двумя мужчинами встает женщина, ничего хорошего не выйдет.
   - Что еще?
   - Что ему жаль.
   - Что еще?
   - Просил у вас прощенья.
   - Что еще?
   Леонардо молчал.
   - Прекрати так вести себя со мной. Я хочу знать...
   От возмущения она даже села, хотя до этого лежала на постели, уткнувшись носом в подушку.
   - Сантьяга велел передать - если казнь все же состоится, он бы хотел, что бы вы навестили его за час до полудня, раньше он с вами даже говорить не будет.
   - Идиот!
   - Кто, я?
   - Этот мерзавец - Сантьяга. Болван несчастный.
   - Ни знаю как несчастный, но выглядел он веселым.
   - Потому что дурак, - буркнула Абигаэль и снова сжалась в комок посреди подушек.
   Леонардо отвел глаза. Еще Сантьяга велел передать - что ни о чем не жалеет, но верный слуга поостерегся говорить об этом.
  
  
   - Так вот о ком ты говорила! - Таисия сидела на ее постели и смотрела на подругу, та была невероятно бледна и нервозна.
   - Что говорила?
   - О том художнике. Это ведь был он, верно? - уже не так уверенно спросила она.
   - Он, - пожала плечами Абигаэль.
   - Кто это был? Никто так и не смог ничего мне сказать. Хотя он показался мне смутно знакомым.
   - Он служил у Никодима. Я хотела, что бы он был рядом с Илизаром.
   - Зачем?
   - Это очень умный, изворотливый и предприимчивый авантюрист. Таких политиков как он мало. Сантьяга был бы хорошим советником князя. Теперь он умрет.
   - Откуда ты его знаешь?
   - Помнишь, мы ездили на переговоры с Никодимом? Сантьяга - его министр. Он быстро разгадал, что я ни просто красивая побрякушка, не украшение княжеской свиты, и знал что я обманом выведаю у Никодима некоторые тайны. Знал и ничего не сделал. О, господи! Он ведь на самом деле ничего не сделал!
   Абигаэль встала с постели и бросилась к шкафу.
   - Леонардо, подготовь вьюгу к отъезду, - крикнула она натягивая джинсы. Потом поспешно надела белую, хлопковую рубашку, вельветовый жакет и длинные коричневые сапоги. Одеваясь она бормотала: - говорить он не будет, как же. Командует еще. Вот болван, я вытрясу из него правду. Бес!
  
  
   Сантьяга устроился с удобствами. Кровать с мягким матрасом, как неожиданно, и даже чистое белье. Даже темницей назвать его камеру было нельзя, где-то чуть выше головы располагалось узкое оконце, а на потолке - лампа. Да и тепло. Райское место для узника.
   По его просьбе охранники даже принесли несколько листков бумаги и карандаш, свет не выключали.
   Завтра его казнят, а каждый человек имеет право прожить свои последние часы с удобствами.
   Даже раны не болели, вот ведь обидно - и пожаловаться не на что!
   Ему бы сюда еще девчонку и это вообще был бы просто праздник какой-то.
   Девчонку...
   Это из-за нее он здесь, из-за нее его завтра казнят. Он с тоской подумал о том, что мог бы быть уже далеко отсюда, если бы не поддался на ее уговоры и очаровательные уловки.
   Сантьяга мог бы быть свободным!
   Карандашом он выводил легкие невинные линиею, превращающиеся в коварные черты красивого лица. Почему-то последнее время он так часто рисовал ее - прекрасную княжну.
   Рядом кто-то чихнул и он оглянулся. У дверей в подвальное помещение стоял человек, судя по формам песочных часов - женщина, судя по стройности длинных ног, затянутых в синие с вышивкой бисером джины, - она не могла быть некрасива, судя по капюшону натянутому до самого подбородка - не желала быть узнанной.
   - Будьте здоровы, леди Абигаэль! - сказал он, даже не задумываясь над личностью загадочной посетительницы.
   - Спасибо! Здесь, знаете ли, пыльно, - пожаловалась она снимая капюшон. На него смотрели изумительные бирюзовые глаза.
   - Вы не поверите милая, но это совсем не странно для подземной тюрьмы. Я даже не удивлен вашим появлением, это вполне ожидаемо. Интересно только - как вы прошли мимо стражи?
   - Ну... - пожала она плечиками, - наверное, у меня талант.
   - Один из многих. Зачем вы пришли?
   - Я... я, кажется, впутала вас в нехорошую историю. И ... как бы это объяснить?..
   - Совесть мучает?
   - Какая совесть, сир, - возмутилась Абигаэль. - Совесть лучший судья, с ней всегда можно договориться. Скорее гордость.
   Сантьяга рассмеялся:
   - Я восхищаюсь вами, Абигаэль, - признался он. - Ваше самообладание достойно быть примером многим. Но вот гордость...
   - Она оскорблена. Кто знал, что Илизар окажется столь глух к моим словам и логике.
   - Я знал! Но вы не слушали меня. Для этого в вас слишком много упрямства. Я говорил что он не допустит меня рядом. Глухи оказались вы.
   - Но я не ожидала, что он настолько ненавидит вас!
   - Как же может быть по-другому. Вы знаете, леди я и раньше догадывался, что главная причина не в ненависти, а сегодня убедился в этом окончательно. Илизар очень ревнует вас, Абигаэль.
   Она нахмурилась:
   - Ревнует?
   - Еще как, - дотронулся Сантьяга до своих ребер. - И к моему несчастью ревнует он ко мне.
   - Но...
   - Женщине это трудно понять. Илизар взял вас под свою опеку, даже вот домик подарил, что бы привязать вас к месту поближе к себе, ввел вас в круг своих приближенных, и вы оказались его заложницей. Как бы вы не хотели он будет воспринимать вас как свою женщину. А я каким то образом дерзнул покуситься на вас. Илизар не простит мне этого.
   - Я нее принадлежу ему.
   - Это вы так думаете, он же считает по-другому.
   - Да мало ли что он считает.
   - Так или иначе, но это не изменяет того, что Илизар ревнует вас.
   - Ну и что? - сдалась Абигаэль.
   - Он не плохо знает меня и конечно моя репутация его явно не радует. Навряд ли он захочет видеть меня, где-то рядом с вами, моя бесценная леди.
   - И только поэтому он отказывается от вас? Тогда все куда хуже чем мне казалось. Что же теперь делать?
   - Ничего. Ждать полудня и надеется что у палача будет острый топор.
   Бровки поползли к переносице, аккуратненькие, хорошенькие губки скривились. Девочка была явно обижена и раздосадована. Это здорово позабавило его - умница Абигаэль попала впросак, и все ее планы рухнули.
   Если бы ее планы не были так тесно связаны с его жизнью, Сантьяга позлорадствовал бы, а так...
   - Вы ... спали с ним? - спросил он, чувствуя, как по спине бежит холодок.
   Глаза Абигаэль широко раскрылись, губы задрожали, а щеки загорелись таким румянцем, что стали едва ли не малиновые. Сантьяга понял, что сделал ошибку, спросив ее на прямую. Хотя, наверное, он был даже рад этой ее реакции на нескромный вопрос, подтверди Абигаэль самые страшные его опасения, руки Сантьяги были бы развязаны, и он безжалостно совратил коварную.
   - Что же это такое, почему вы все спрашиваете у меня одно и тоже? С кем я спала, с кем нет. Почему же вас это так интересует?
   Сейчас ему неудержимо захотелось дотронуться до рассерженного, пылающего личика девушки, провести по бархатистой коже рукой, заглянуть в бирюзовые глаза поглубже. Но кроме доводов разума их еще разделяла железная решетка, поэтому он сделал лишь несколько шагов к ней и замер.
   - Ты молода, красива, чувственна. Естественно возникают вопросы кто же может обладать тобой. Я жутко завидую этому счастливчику. И уж если на то пошло, то немного ревную.
   Подобную откровенность он не рисковал не только в слух, но и мысленно. Ему было как-то тяжело признавать самому себе в том что он ревнует. Но это было так - Сантьяга ревновал эту женщину.
   - Не злитесь на мои слова, леди Абигаэль. Не обижайтесь. Вы слышите - никогда не обижайтесь на мои слова. Договорились?
   - Это будет трудно сделать. Иногда вы говорите то, что пугает меня.
   - Иногда я говорю то что пугает даже меня. Но на это не стоит обижаться.
   - Хорошо, я попробую. А вы попытайтесь быть более сдержанным. Думаю, это пойдет вам на пользу.
   - Я сама сдержанность и спокойствие, - уверил Сантьяга.
   - Да ну, - приподняла она брови. Девчонка была чудо как хороша. Темные джинсы плотно облегали стройные ножки и упругую аппетитную попку, при виде которой в нем просыпались первобытные страсти. Какая женщина!
   - Вы мне не верите?
   - Я что похожа на сумасшедшую, или на полную дуру? Конечно, нет!
   Сантьяга обиделся:
   - Почему? Ведь я же доверился вам, княжна.
   - Доверился? Да я даже твоего имени не знаю. Настоящего!
   - Что бы вам дало это знание? Уже долгие годы мое имя Сантьяга Антуан Де Реивера. Другого я не потерплю.
   - И все же не это имя было дано вам при рождении. Я ни знаю кто вы и откуда родом, где жили раньше и чем занимались. Я ни знаю о вас практически ничего.
   - Это прошлое, далекое прошлое погребенное под своими осколками. Зачем вам оно. Разве вас интересует не то кем я буду, и что сделаю для вас? Забудьте о моей прошлой жизни, как я забыл. И не спрашивайте больше этого.
   - Сегодня вы ставите слишком много условий. Не делай этого, не делай того. Можно подумать, что это ваше клеймо "украшает" мое тело, а не наоборот.
   - Клеймить вас? Портить такую красоту преступление.
   - И что же мне с ней делать? - провокационно приподняла одну бровь девушка.
   - Облачить в шелка и кружева. Представлять людям как драгоценнейшее из сокровищ. Но никогда, запомните Абигаэль, никогда ни кому не дарите себя. Вы - бесценны!
   - Это я знаю и без вас, - вздохнула она.
   - Вы обладаете редкой красотою. И уже неплохо научились ею владеть, наравне с разумом превратив свою внешность в серьезное оружие. Но это очень опасно. - Сантьяга усмехнулся, - Вам нужна хорошая узда, Абигаэль. Вы слишком ретивая, порывистая лошадка. И это лишь возбуждает желание укротить, подчинить себе.
   - Я не лошадь, сир. Прошу вас не забывать этого.
   - Вы - женщина. А женщины в наше время ценятся как хорошая кобылка. Молода, здорова, готова к производству хорошего потомства, да если еще и красавица, что еще нужно мужчине?!
   - Теперь мне многое понятно в поведении мужчин. Оно мало, чем отличается от поведения животных. Инстинкты - вот что вами движет. Догнать, повалить на землю, овладеть, уйти с довольной миной. Я ничего не забыла?
   - Отбить у соперников, моя милая. И все же вы грубы, леди Абигаэль. Вам стоит побыстрее выйти замуж. А еще лучше - найти любовника.
   - В роли которого вы, разумеется, видите себя.
   - Почему бы и нет. Хотя с вами будет слишком много проблем.
   Абигаэль резанула его острым как бритва взглядом.
   Черт возьми, он желал эту женщину, так что был готов рисковать жизнью за ночь с ней. И трудности были ничто по сравнению с пламенем страсти обжигавшем его. А эта злодейка лишь обижалась!
   - Вы знаете Абигаэль, тогда, во дворце Никодима, ваш дорогой князь Илизар предлагал мне покинуть то место и идти вместе с ним. Он просил меня поступить на его службу. Что я морг ответить? Но я ответил ему, что соглашусь, если только он кое-что сделает для меня. Он просил назначить цену. - Сантьяга немного смутился говорить ей об этом. Он вообще слабо понимал, зачем завел эту речь. - В общем, за свое предательство и новое рабство я потребовал вас, Абигаэль. Это была единственная цена, за которую я был согласен продать честь. Князь отказался.
   - Я знаю об этом. Илизар рассказывал мне. Вот только ответьте мне, - Абигаэль подошла к решетке, ее лицо горело, а глаза метали молнии, - кто позволил вам торговать человеческой жизнью, кто дал вам право назначать цену человеку словно вещи. Я ни вещь.
   - А кто дал вам право обладать мной? - в сою очередь оскорбился он.
   - Это ни одно и тоже.
   - Почему? По-моему совершенно идентичные ситуации.
   - Не думаю что я была нужна вам для политической игры. Или вы будите спорить?
   - Помилуй бог. Спорить с вами, да никогда. Я ни собираюсь отрицать то что вы были нужны мне с другой строго определенной целью.
   - С какой же?
   - Как украшение моей спальни, дорогая. Думаю, вы бы великолепно выглядели в моей постели. Мои намерения носили чисто сексуальный характер.
   Абигаэль даже сказать ничего не смогла. Захватывая ртом воздух, она была похожа на маленькую золотую рыбку, выброшенную на берег. Понадобилось время, прежде чем она выдохнула:
   - Мерзавец!
   - Что вы так горячитесь, милая. Вы ведь ни ребенок и должны понимать, что это вполне естественно.
   - Естественно, то, что мной пытались торговать?
   - А чем вы отличаетесь от других женщин. Тем, что вы княжна? придет время, и вас продадут кому-то в качестве жены, разменяв на хорошие торговые, военные и прочие отношения. Как вы продаете вашу сестру Илизару.
   - Я... Не смейте так говорить! Кто вам позволил... как вы вообще смеете говорить мне подобное.
   - Вы не можете отрицать, что именно это и происходит.
   - Нет! Это ни так! - закричала она и топнула ножкой в мягких замшевых сапогах.
   - Ваша бессильная злоба только подтверждает мои слова, - рассмеялся Сантьяга.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"