Пузырь страдал, мучился от сомнений. Выглядел он, как положено уважающему себя настоящему орку - незыблемым и основательным. Но изнутри его терзали страхи и злость.
Он стоял на причале, за углом складов с обвалившейся крышей, и смотрел на бухту. Но не замечал её.
Что, если Грейфус опять обманет? А он уже обманул, давно вышел обещанный срок, когда за шайкой Пузыря должны были придти две лодки, и забрать всех людей и весь хабар.
Люди Грейфуса только забирали добычу и до сих пор не вывезли никого из шайки беспризорников.
А шайки взрослых уже посмывались с концами, и остались только две из них, причём серые собираются уехать не сегодня, так завтра.
Чтобы не остаться нищим и ненужным, надо перепрятать личные заначки так, чтобы о них никто не узнал и никто не добрался - ни Грейфус, ни другие старшаки.
Если Грейфус бросит его здесь, Пузырь сможет договориться с другими авторитетами, был бы хабар.
Осталось лишь перепрятать личную заначку, и Пузырь знал надёжный способ.
Понадобится один свежий покойник, и крепкие помощники.
А Скрюченный в это время занимался хорошим делом, и был счастлив.
За последние дни он уже понял, чего хочет от досок, и чего хотят сами доски, научился выбирать широкие, слегка изогнутые и недлинные. Научился вбивать в них плавники, в одной доске он закрепил два хвостовых плавничка, в другую вбил и расклинил один "рыбий хвост", но покрупнее.
А ещё он осваивал ... птичку.
Здоровенную птичку, размахом крыльев не меньше, чем у чаек, он собирал из двух частей, чуть закруглённых крыльев и толстой палки с расправленным плоским хвостом.
Дальше выстрогал из узкой доски шест, длинною в руку, и долго выковыривал верным ножом два отверстия - в утолщении посередине крыльев, и, более вытянутое, поперёк тела.
Когда шест вошёл, плотно и без просветов, в тело птицы, а тело плотно закрепилось в крыльях, пришла пора верёвок.
Много раз пришлось примериться, как обвязать место соединения с шестом, затем всё тем же ножом выбрал в древесине неглубокие ручейки под верёвку и вновь примерялся, завязывая и перевязывая обмотку.
Дальше выбил шест и занялся смолой, притащенной из разрушенного склада. Её легко удалось расплавить в котелке. В котелок обмакнул и недолго поварил в нём сперва переднюю часть тела птицы, и собрал её заодно с крылом. Затем шест, и соединил его с "птицей" уже надолго.
Пару дней пришлось обходиться без супов и травяных отваров. Зато место соединения шеста с птицей было крепко-накрепко обвязано сырым шнуром и высушено. Уже просушенную намотку заливал горячей смолой. Получилось гладко и, вероятно, прочно.
Хотелось задаться вопросами - в точном ли месте закрепил шест? - не придётся всё переделывать?
Но зрело чувство, что на сомнения нет времени. Можно лишь запастись запасными вариантами. Какой окажется под рукой, авось, тот и поможет.
Проверенные доски Скрюченный спрятал в разные места. Рыбий хвост засунул плавником под каменную осыпь. А с двумя плавниками спрятал под причал и присыпал сухой пылью, чтоб казалось, будто она всегда была частью постройки.
В последние дни Скрюченный перестал ползать. Хватало игр в ходьбу и занятий по плаванию на досках.
Доска "с птичкой" удивила. Она была необыкновенной и Скрюченный побаивался, что кто-то тоже заметит её необыкновенность.
Впрочем, и прежние доски не были обычными. Никто не катался на досках по морю. Никогда. А уж эта...
Новая доска выходила из волны и опиралась на летящую в глубине волны "птицу".
Дело даже не в том, что она шла быстрее прежних досок. Ей была не важна крутизна волны. Птицу несла подводная сила, связанная с морской волной.
Но вот то, что сама доска не касалась моря, это было уже слишком. Если посторонние станут приглядываться, то заметят и добром такое не кончится.
Кататься на досках стал реже, и от берега уходил дальше.
Ползать прекратил вовсе.
Работы с деревом тоже прекратил, основные приготовления завершены.
Надо шлифовать собственное понимание происходящего.
Книга про магию дала интересные подсказки.
Вероятно, в древности были магические техники воздуха. Ну, или ветра. В книге нашлись рассуждения о характере ветра.
Когда ходил за водой, попробовал сделать, как в книге. Поздоровался с ветром.
Шёл по склону, и задержался, прислушался, как ветерок дует.
Представил, где он сейчас может гулять, и обратился к нему. Не в слух, про себя, поздоровался уважительно. Без страха, вежливо и тепло.
Показалось, будто ветер прислушался - он точно переменился, обдул с каждой стороны, будто осматривал.
Потом ему наскучило и он ушёл по своим делам.
А Скрюченный стал задумываться, как надо общаться с ветром и о чём с ним можно заговорить.
Книга упоминала, что с ветром можно дружить, и ветер способен облегчить как морские, так и сухопутные путешествия.