Аннотация: Лучшие уходят первыми. Не скажу, как сейчас, а в прошлом веке даже студентов, самых добрых и светлых, отчисляли именно с первого курса. Как Димку Ливня, со слов которого я успел записать эту драму. Мы звали его - Дождик.
Лучшие уходят первыми.
Не скажу, как сейчас, а в прошлом веке даже студентов, самых добрых и светлых, отчисляли непременно с первого курса.
Как Димку Ливня, со слов которого я успел записать эту драму.
Мы звали его - Дождик.
Первым ушёл папа. Я не спал, мне мешала тишина, и я всё слышал.
В тишине появился звук.
Папу захватило первым. Может быть, он попался на чувство долга. Это был его дом.
Он долго поднимался, сел. Я догадался, что его задержали тапки. Потом были его шаги, они затихли, и он не вернулся.
А потом вновь была звенящая тишина, без звуков улицы, и в ней мерный, пробирающий звук - кап.... кап...
Второй пропала мама. Мне кажется, она могла бы остаться с нами. Но, наверное, слишком любила папу.
Она поднялась, и тут же пошла. Её шаги были лёгкими, и пропали они быстрее. Она не вернулась.
Лишь опять звучало в тишине, ещё отчётливее.
Мерное и жуткое - кап.... кап....
Моя сестра исчезла последней. Она была старше, и часто меня защищала. Наверное, и в эту минуту она пыталась защитить меня. От неизвестности.
Она поддалась этому звуку раньше меня, и ушла тоже.
Я слышал, как её босые ноги пугливо прошагали в коридоре. А потом их звук стих, и она не возвращалась.
Последним был я.
Звук стал совсем близким.
Он уже не прятался вдали, он бил набатом прямо мне в голову - кап.... кап.... кап....
Я был последним, и ничто не могло мне помочь остаться. Поэтому я встал, и медленно пошёл.
Мне очень хотелось остановиться.
Но ритм звуков хлёстко поторапливал, и я судорожно делал шаг, на каждый звук.
Комната, тёмная и чужая, закончилась, я всё шагал.