Не эталоньте ножки девы под жёсткий башмачок хрустальный,
но согревайте их в ладонях, мурашки пальчиком балуя,
и не разгадывая тайны, шепните, что она фатальна,
и если тут же не отдастся - умрёте, ах, без поцелуя.

Она, конечно, согласится, ведь девы жуть как любопытны,
слабы - когда в воздушных замках, хотя не прочь и в шалаше.
Мужчине должно одиссеить, ей седину чернить в попытке
быть при прощании смешливой: шерше, мой маленький, шерше...

Пройдёт каких-нибудь полвека, и правя свадьбу золотую,
она его руки коснётся: "Кем для тебя, мой милый, стала?"
"Женой, - ответит. - Обожаю мою девчонку несвятую!"
И бросив вновь букет за спину, закружит вальс Царица бала...

В своих бродилках центробежных он где-то смысл искал и счастье,
предпочитая фантик первый. Она хранила тишину
и рифмовалась ассонансно к его привычке возвращаться.
...Он подхватил её, споткнувшись, - и пальцы вспомнили волну...