Что ж, попробуем взвесить все доводы "за" и "против" Елены Ландлес, стараясь трезво взглянуть на работу Уолтерса. Он ведь так увлечён своей догадкой, что находит ей подтверждение буквально на каждой странице. Они, эти подтверждения, действительно имеются - надо честно признать. Но всё же часть приведённых Уолтерсом доводов притянута за уши, а аргументы "против" он не только не рассматривает, он их даже не замечает. А они тоже представлены во всей красе.
Для меня, внимательно читавшей и перечитывавшей роман, понятно, что Диккенс разбросал "ключи" к решению загадки по всему тексту. Многое, о чём говорится в готовой части, должно было как-то сыграть в будущем. И для нас вопрос: что такими "ключами" можно считать, а что - нет. Не стоит забывать, что Диккенс - викторианский автор, печатавшийся в газетах и журналах еженедельно. У него были определённые наработки и некоторые приёмы, переходящие из книги в книгу. Многословные, подробные описания - один из таких приёмов. Например, обращал ли кто-нибудь из читателей на рассказ о доме мистера Криспаркла и буфете в столовой, лелеемом милой матушкой викария? На двух с половиной страницах традиционного формата нам поведали о содержимом прекрасного дубового объекта. Вопрос - зачем? Для сюжета все эти баночки с вареньями и заморскими сушеными фруктами никакого значения не имеют. Ответ прост: так было положено, это часть литературной игры между читателями и любимым автором своего времени. Он показывает, а читатели с удовольствием внимают этому гимну благополучия и экономической стабильности. Почитаешь этак про буфет в домике скромного священнослужителя и подумаешь: "Жить хорошо, а хорошо жить - ещё лучше!". В общем, несмотря ни на какие новые веяния, Диккенс в чём-то остался прежним Диккенсом, добросовестно выполняющим привычную функцию летописца эпохи.
И потому хотелось бы разобраться, где именно перед нами детективные "ключи", а где - дань стилю, правилам и авторским особенностям и прочим вещам, не имеющим, собственно говоря, никакого отношения к тайне, расследованию и, в целом, к новому жанру. С моей точки зрения, буфет миссис Криспаркл можно смело вычеркнуть из списка важных моментов для раскрытия тайны.
Ещё я бы вычеркнула деталь, на которую Уолтерс, по-моему, обращает слишком много внимания - стремление Дэчери общаться при найме квартиры с миссис Топ, а не с её мужем. Якобы это прямо указывает на женщину, которой, понятное дело, проще договориться с представительницей своего пола. Вот уж поистине, ищем чёрную кошку там, где не только её самой, а даже клока шерсти не было! В окне миссис Топ написано, что она сдаёт комнаты, официант в таверне говорит об этом Дэчери, так что нечего огород городить. Дэчери узнаёт, что мистер Топ - жезлоносец в соборе, ясно, что его супруга занимается хозяйством, а не он сам, вот и всё. Не будем больше возвращаться к этой теме.
Но вот деталь, от которой не отмахнёшься: Дик Дэчери постоянно забывает надеть шляпу и носит её подмышкой. Диккенс неоднократно обращает наше внимание на этот факт, и мы его учитываем. Уолтерс убеждён: Дэчери носит парик, под которым у него свои собственные великолепные волосы - длинные чёрные локоны Елены. Насчёт парика спорить смысла нет, автор нам прозрачно на него намекает. Женщина? Признаем: да, это возможно. Но почему Елена просто не остригла волосы, как неоднократно, по словам её брата, делала в детстве? У Уолтерса готов ответ: Елена влюблена в Криспаркла и не хочет себя уродовать - женское тщеславие берёт верх над разумом.
Образ добрейшего викария раскрыт Диккенсом так, что я не уверена в его искушенности насчёт женских хитростей, а так же и вообще понимания привлекательности той или иной девицы для Криспаркла. Наверное, он не способен отличить накладные волосы (особенно, из настоящих локонов, а в те времена знали толк в качественных шиньонах) от настоящих. Для Дэчери, кем бы он ни был, гораздо безопаснее не привлекать внимание бьющей в глаза особенностью, как великолепная седая шевелюра, которую он то и дело забывает покрыть шляпой, как положено джентльмену. Иными словами, для Елены разумнее было бы всё-таки подстричься, а перед Криспарклом представать в шиньонах, хотя сдаётся, он бы не заметил даже, если бы девушка обрилась наголо.
Но вот какой момент: Дэчери забывает надевать шляпу, потому что уверен, что уже надел её - из-за парика. А для кого привычнее чувствовать на голове необходимый аксессуар: мужчине или женщине? Насколько я знаю, тогда многие дамы носили шиньоны, а сверху шляпки разного размера, которые они прикалывали с помощью всякого рода ухищрений или просто повязывали под подбородком лентами - в зависимости от текущей моды. У некоторых девиц и почтенных матрон были и свои роскошные волосы (Елена относится к этой категории), и они укладывали их в невероятно хитрые и замысловатые причёски. А сверху опять-таки цепляли шляпки. То есть женщины эти шляпки практически не чувствовали на голове, хоть на своих "накрутках", хоть на шиньонах. Так что Уолтерс, который специально уделяет так много внимания шляпе Дэчери, перехитрил сам себя. Мужчина думает, что у него на голове шляпа, забывая о парике. Женщина никогда не забудет, что на ней, будь это хоть башня из слоновой кости. Диккенс любил женщин, близко общался с ними, имел любовниц, был женат, вырастил двух дочерей, так что худо-бедно, но разбирался в таких тонкостях.
Ещё немного о парике. Если всё-таки под Дэчери скрывается Елена (а этого я до конца не отрицаю), то, конечно, в нём некоторая необходимость есть. Это вытекает из ещё одной важной детали, на которую Диккенс указывает нам многозначительно. Елена и Невил - близнецы, многие персонажи соглашаются, что они просто невероятно похожи друг на друга внешне. Переодетая в мужской костюм и подстриженная Елена станет похожа на...кого? Правильно, на своего брата. Джаспер, общаясь с Дэчери, непременно задумается, где он уже видел это лицо? Парик всё-таки может сбить с толку. Хотя, с другой стороны, именно это и является ещё одним поводом для сомнений в отношении версии "Дэчери - Елена". Джаспер не дурак, и со зрением у него тоже всё в порядке. Он видит Дэчери вблизи, разговаривает с ним. Уж черты Невила, которого он назначил "козлом отпущения", он узнал бы из тысяч других.
А ещё голос. Джаспер у нас кто? Регент хора. То есть, человек, с отличным музыкальным слухом, ведь именно на слух, по звяканью, он подбирает ключ от гробницы миссис Сапси. Когда Ландлесы были детьми, и Елена переодевалась в мальчика, она могла, наверное, подделать голос: мальчишеский модуляции до ломки могут напоминать девчоночьи. Но не во взрослом состоянии. Да, Уолтерс прав, обращая наше внимание на то, что Джаспер практически не общается с Еленой и слышит от неё всего лишь одну-две скупые фразы. Но Дэчери выдаёт себя за человека, который служил на флоте! То есть, "по морям, по волнам"... Джейн Остин в своё время очень хорошо описала офицеров английского флота в романе "Доводы рассудка". Красны обветренные лица, хриплые голоса...
Допустим, Джаспер не читал Остин (что-то мне подсказывает, что точно не читал), и бывших флотских офицеров не видел - только простых моряков в опиумной курильне. Но мужской голос от женского, даже самого низкого контральто, он, как специалист, отличить-то должен! Он же все голоса машинально "раскладывает" на регистр.
Вообще, зачем Дэчери бросает эту неопределённую фразу о том, что как-то был связан с флотом? Почему он выдаёт себя за отставника, следовательно, человека не первой молодости? Дэчери, как он себя позиционирует, никак не меньше сорока лет. Но при этом он подтянут, строен, у него хорошие манеры, он лёгок на подъём. Понятно, что это кто-то помоложе. Может, упоминание о морской службе объяснит для Джаспера смуглое лицо? Елена смугла, но она совсем молода и никак не сойдёт за "морского волка". Если она загримирована...Ну, тут мы ступаем на зыбкую почву, конечно... Дело происходит летом, погода стоит хорошая (для Англии), Клостергейм - городок без смога. Любой грим, даже самый лучший, ясным солнечным днём бросится в глаза. Возможно, его не заметит Дёрдлс, Депутат просто не поймёт, в чём дело, но Джаспер, мистер Сапси и Топы - они-то как?
И таким образом, против того, что Дэчери - это Елена, я бы выдвинула следующие доводы: голос, который трудно подделать, сложность использования грима, сходство Елены с братом, которое в "мужском" варианте ещё усилится.
Но есть и несколько "за". Почему Дэчери всё же может оказаться Еленой? Возвращаемся к уже озвученному выше вопросу: какова причина того, что Дэчери сторонится Криспаркла? Этот вопрос, на мой взгляд, один из самых труднообъяснимых, в нём множество всяких "почему?". Ну, допустим, Криспаркл узнаёт в Дэчери Елену - и что? Викарий грохнется в обморок? Немедленно громко объявит о своём открытии, бегая по Клостергейму? Никогда не женится на девице, выдававшей себя за мужчину? Сомнительно, сомнительно, священнослужитель довольно прогрессивных взглядов, разумен, добросердечен. И к Джасперу настроен если не враждебно (это не подходит для духовного лица), то как-то настороженно и как будто знает о подлинной натуре своего регента.
И всё же Дэчери уклоняется от посещения Криспаркла - это явно. И вечером мысли его уносятся куда-то...Он думает о светящихся окнах, за которыми живёт какой-то близкий ему человек...Уолтерс сразу говорит нам, что это Елена мечтает о Криспаркле, не рассматривая других вариантов. Да, задал нам Диккенс загадку! Но отнесём сей странный факт в пользу Елены, потому что для влюблённой девушки вполне допустимо избегать общества предмета страсти, когда она...несколько не в форме.
А вот самый, на мой взгляд, красноречивый довод "за". Это "записи", которые ведёт Дэчери по результатам своего расследования в Клостергейме. Серьёзный намёк, основательный. Да, Уолтерс и тут опередил всех, и он трижды прав: так учили вести записи только девочек, ибо образование было раздельным. На внутренней стороне буфета Дэчери чертит палочки разной длины. Это - счёт, который он собирается предъявить Джасперу. Палочки после встречи с Дёрдлсом и Депутатом важны - они сообщили расследователю важные сведения. Но самая длинная палочка, от пола до верхнего края дверцы, появилась после встречи Дэчери с Принцессой Курилкой в соборе, и тут как раз роман обрывается. Да, девица, принадлежавшая к любому общественному слою, кроме, может быть, самого аристократического сословия, училась вести хозяйство с помощью таких палочек. Девушки из среднего сословия, такие, как Роза и Елена, уж точно должны были знать этот способ счёта. И даже если мы не согласимся, что Дэчери - это непременно Елена Ландлес, то вынуждены признать: эти палочки могут указывать на женщину. А из всех женщин романа только Елену можно представить в мужском костюме - не миссис Криспаркл же, в самом деле, хотя кто-то и такой вариант предлагал.
В итоге же у нас больше доводов "против" Елены в образе Дэчери, и доводов достаточно убедительных, и немного - доводов "за", опирающихся только на английские реалии 19 века, что, впрочем, не так уж и мало.
В дальнейшем можно обратиться к знаменитой обложке романа, выполненной Чарльзом Коллинзом, братом знаменитого писателя Уилки Коллинза, а по совместительству - зятем Диккенса.