Аннотация: Сказка о том, что могло бы быть, вмешайся непредвиденный случай (в данном случае-дар сновидца) в канон. Как-то вышло за грани мира Роулинг, замешлись вампиры, совершенно чужие герои. Но - перед вами оно! Часть первая. Закончен.
ступая на путь
'Чувственность? Что, собственно чувственность? Лишь ordre du coeur, не более того...' Ирза Б. 'Разговоры у камина с чашкой чая'.
Оrdre du coeur - 'логика сердца'. Б. Паскаль.
'Древние римляне почитали Voluptas, богиню чувственных наслаждений. А они кое-что знали в этой жизни, поверь мне.' Ирза Б. 'Разговоры у камина с чашкой чая'.
'Насмешка над суровой логикой, крик тела, наслаждение красотой и пороком... чувственность для нас...' Ирза Б. 'Разговоры у камина с чашкой чая'
Ступая на путь
Клубились тучи, ветер выл, весь мир дышал распадом,
В те дни, когда мы вышли в путь с неомрачённым взглядом.
Лежал пред нами старый мир в печатях прошлых бед,
Лишь мы смеялись, как могли, по молодости лет.
Он испуганно пятился, задрав голову. На него надвигался толстый, неопрятный мужчина. Откуда-то сзади слышались крики: 'Давай! Да! Да!'. Удушающе-сладко пахло чьими-то духами.
Мужчина схватил его за плечи и резко придавил к полу. Треснула, разрываясь, одежда. Его противник сжимал горло человека одной рукой. Его сознание почти погасло, но он почувствовал, что мужчина его отпустил. Человек жадно задышал, в голове начало проясняться и, заметив кровь на полу, он ощутил, как его пронзила боль. Обжигающая боль между ягодиц, перерастающая в понимание... Когда разум полностью осознал причину столь... необычных ощущений, он дернулся, всеми силами выдираясь из-под тяжелого тела. Жесткая рука удержала его за волосы, вырывая крик из самой глубины сути, но он удержал вопль закушенной до крови губой. Он глядел, как капельки его крови примешиваются к таким же, но уже почти засохшим каплям на полу, и ждал. Ждал, пока мерзкие толчки сотрясали его тело. Ждал, пока похотливое животное хрипло рычало. Ждал, когда мужчина освободил его и исчез за дверью.
После этого он встал и подошел к окну. Закурил. Свободной рукой встопорщил короткий ежик волос и обернулся к зеркалу. На него в упор глянули пронзительно-зеленые глаза. Седая прядь свешивалась на лоб, а сильное и развитое тело было просто насмешкой над тем мужчиной, который только что хлопнул дверью.
"Сильная сучка, сильный мальчик, послушный", - говорил тот мужчина в полубреду, врываясь в его тело. Это многих возбуждало - сильное тело, такое послушное воле клиента.
Ненавидящая усмешка исказила его губы.
Сколько их было, прошедших через него? Кто-то - единицы, был нежен, большинство - грубы. И ничего не ждало его впереди. Ни-че-го.
Близнец Мальчика-который-выжил, появившийся в тот момент, когда душа его отделилась от тела и рассталась с Томом.
Осколок его души.
Осколок.
Сильные руки разбивают стекло. Магия стекает с пальцев, клубясь в комнате материальным доказательством могущества. Неиспользуемого могущества.
Ненужная часть, почти убитая ритуалом, но сумевшая выжить.
Выжить и существовать, но не жить.
Маленький мальчик вскрикнул в страхе, просыпаясь.
Сон... это просто сон! Не было ничего!
Маленький Гарри Поттер испуганно сжался на кровати, прижав руки к груди, чтобы хоть как-то успокоить скачущее сердце.
- Этого не было...
Беззвучно плача в подушку, он переживал это снова... Липкие взгляды. Жадные руки. Страшные слова.
Ему и раньше снились такие сны - реальные, красочные, от которых веяло будущим, но никогда они не были пронизаны такой безнадежностью, таким отчаяньем.
Он с трех лет знал, что когда-нибудь у него будет трое детей, рыжеволосая жена, которая будет ждать его с работы в большом, пахнущем едой доме, работа полицейского и - магия. Магия, волшебство, она, словно музыка, наполняла все его будущее, даря чувство завершенности. Но что-то тревожило его в том будущем. И он отчаянно стремился понять - что же. И вот сегодня он увидел что. Его часть, то, что составляло саму его суть, было расколото каким-то ритуалом, было заперто и вырвалось лишь в момент смерти. То, что не имело какого-либо желания жить и бороться, потому что не стало того света, что всегда светил ему. Неконтролируемая магия. Калека. Кошмар, породивший страх. И слова клятвы срываются с сухих потрескавшихся губ.
- Ни за что. Я не стану тем, что показал мне сон. Ни одним, ни другим. Я буду бороться. За целость души и тела. За свою магию. Я изменю будущее.
И пусть никогда не родится два мальчика и девочка. И пусть, мрачный дом никогда не наполнится их радостными криками и смехом рыжеволосой женщины. Пусть, он никогда не полюбит, но это такой пустяк по сравнению с расколотой на части душой. С тем, что сотворил с ним в том будущем мерзкий старик. Да, подарив счастье его купированной душе, да, выиграв этим войну, которой можно было избежать. Да, осчастливив сотни магов. Но не такой ценой.
Нет.
Не такой ценой.
Тонкая, ломкая бумага. Такая яркая, такая красочная, такая... праздничная. День рождения Дадли. Кузен с топотом несется вниз, с ходу врезается в гору подарков, хватает то один, то другой... С ехидством поглядывает на Гарри, разворачивая очередную игрушку...
Гарри равнодушно отворачивается. С тех пор, как он поклялся себе, он перестал забывать свои слишком реальные сны. И теперь ему не интересны роботы и прочая мишура. Его ждут гигантские змеи, летающие лошади и драконы. И что на этом фоне какая-то радиоуправляемая машинка?
Гарри идет в свой чулан и отмечает день на старом календаре. Еще один день. Скоро, совсем скоро старик с цепкими голубыми глазами материализуется на пороге дома, толкнет дверцу чулана, протянет руку и... И главное не вздрогнуть. Главное не забиться в угол и не начать зло щериться. Главное - доверчиво протянуть руку в ответ, улыбнуться радостно и спросить:
- Вы пришли за мной? Вы мой дедушка? Вы возьмете меня домой?
И вот настал тот день. День, в который его душа была разделена. Ему было шесть, когда это происходило во снах. В реальности ничего не изменилось.
Старик зашел в гостиную, махнул палочкой в строну дяди и тети.
Взял Гарри за подбородок и заглянул ему в глаза. Глаза в глаза. И - затягивает, выворачивает душу навстречу жесткому взгляду старика. Да какой это старик? Сильный, жестокий, властный. И - полный сил. Нет. Не старик. Мужчина в расцвете сил, зачем-то захотевший казаться стариком.
Глаза в глаза... Синий лед против травяной зелени.
Удивление, немного страха, очень много надежды и жажды любви. И - море преданности и уважения, готовые пролиться на того, кто подарит Мечту. Так должно быть.
У него очень хорошо получилось показать Дамблдору то, что тому хотелось видеть. Так множество раз делали те - в его снах. Они одевали маски. Счастливый - реже, несчастный - всегда. Маски, маски, маски.... Как они отвратительны, они пристают к лицу и иногда не понять - где же между ними граница. И есть ли она. И не получается, не удается содрать до конца приставшую липкую паутину чужого видения, чужой жизни.
Но маленький повелитель своей судьбы многое увидел и понял. Нет. Он тоже станет носить маски.
Старик успокоился. Улыбнулся. Наколдовал кружащих бабочек - ярких - синих, зеленых, красных... И пока Гарри вместе с Дадли. "Сжать зубы. Давай! Ну же, вот так! Подпрыгни же за ней, Гарри! А теперь оглянись, радостно, по-идиотски улыбаясь... Давай же, Гарри!" - пока Поттер заставлял себя ловить эти чудовищные порождения странно знакомой палочки, старик вышел за дверь. Теперь он был спокоен за будущее своего оружия.
Четыре года. Что изменилось с тех пор? Мальчик - совсем мальчишка - изменился. Жесткий, как выстрел, взгляд из-под косой челки. Нежная и наивная улыбка, распахнутые в недоумении глаза и восхищенно приоткрытый рот... Опасный хищник под личиной милого ребенка. Ребенка, отлично помнящего кровь на руках, труп Люпина - искореженный, лишенный чего-либо человеческого... Глаз Хмури в двери кабинета. Молодых, только-только со школы, чистокровных дураков, захотевших поиграть в Пожирателей Смерти - в зале суда, в окружении дементоров. Труп Кингсли. Загнанные глаза подруги. И - клиентов... Отвратительных монстров, примерных семьянинов, любящих учителей, блистательных политиков - мерзких тварей, развлекающихся на изнанке жизни. Не раз он просыпался задыхающийся, загнанный, только от мысли, что он снова там - среди пошлого, кричаще яркого интерьера Гостевого дома. И, однажды, встав с кровати, он прошел на кухню и... Нож, лежащий на кухонном столе, так и остался лежать там, хищно поблескивая в лунном свете, а утром, встав с пола и утерев слезы, мальчик криво усмехнулся. Через полчаса тетя, дядя и кузен заворожено сидели за столом и их глаза были пусты. Впрочем, дядя успел прийти в себя до того, как ему надо было уезжать...
Кажется, в прошлой жизни, в неудавшейся жизни из сна, это называлось принудительным изменением характеристики личности. О нет, Дурсли его не полюбили! Просто теперь они относились к нему, как к тому, кто имеет право жить среди них, и мало обращали внимания на серьезного мальчишку, который занял одну из строк их бюджета.
Мальчишка одиннадцати лет от роду выстроил мир вокруг себя так, чтобы он вертелся, не задевая его... Он жил, безжалостно потроша память тех, кем он мог стать в будущем и тех, кем он никогда не станет. Он жил, понимая и радуясь каждой мелочи... Жил. Просто жил.
Глава опубликована: 01.06.2012
Глава первая. Входящая корреспонденция или как избежать разрушительных последствий
Прошу прощения за еще некое количество серой мути в начале главы - все сложно было вместить в пролог.
Дни бежали за днями, цепляясь друг за друга, как вагоны за паровозом, теряясь в круговерти красок, обрывков слов и игр памяти... Гарри легко перешагивал года, сильный и уверенный в своей силе. Ознакомленный с глубинами классической магии, играя со своим мозгом в увлекательнейшую игру, он все чаще оглядывался на память своих сонных воплощений и немало удивлялся их различиям. Заклинания все чаще удавались ему без палочки, он больше не вздрагивал завидев что-то, что раньше в простоте своей не замечал.
В то жаркое летнее утро Гарри легко сбежал с крыльца, подхватив письмо, на котором каллиграфически было выведено 'Гарри Поттеру' и отправился на тренировку, не уделив ни капли внимания конверту из плотной, словно тканевой бумаги, запечатанному восковым гербом.
Тренировки, на которые он так спешил, проходили, что удивительно, совсем недалеко от Тисовой в маленьком спортивном центре. Чего стоило Гарри найти именно этого тренера и какими способами он заманивал его в Сюррей, никогда и никто не узнает потому, что тот дал страшную клятву молчания. Мастера звали Дэмиан или, как он сам предпочитал зваться - Демьян, он был знаком со многими техниками боя, но преподавал какую-то особую восточную - Огненного Духа.
Гарри, как магу, эта техника давалась достаточно просто. По крайней мере, ему не приходилось недели проводить в состоянии внутреннего созерцания или покоя. Это неожиданно сильно задевало Дэмиана, ворчавшего в пустоту: 'какой-то сопляк справляется лучше меня?'
Как-то незаметно за эти четыре года Гарри переместился из разряда 'интересного сопляка' в разряд 'перспективного ученика', а там уж рукой подать было до 'любимого преемника', заменив сына, которого у весьма активного в молодости мастера боевых искусств не могло быть.
Вопиющая молодость, в купе с огромным жизненным опытом, накопленным из тех-самых-снов, выдающимся авантюризмом и феноменальной хитростью дали почувствовать молодому Поттеру все прелести сыновьей доли на собственной шкуре. Так, возвращаясь в дом Друслей лишь на ночь (и то не всегда - порой не тренировках он уставал так, что засыпал прямо на полу или в душевой) он все время поводил со своим учителем, наблюдая как тот недрогнувшей рукой правит немаленькой аудиторией, состоящей из взрослых и порой агрессивных мужиков и достаточно красивых, стервозных и независимых женщин. Все они души не чаяли в милом ребенке, игравшем на их слабостях с виртуозным мастерством. Но сколько бы не стремился Гарри позиционировать себя, как взрослую личность, циничную и беспринципную, он не мог заставить себя закрыться броней от окружающего мира. Взрослый в теле ребенка. Ребенок с памятью старика...
И, возвращаясь к солнечному летнему дню, подхватив письмо, он запихал его в сумку и вспомнил о нем только вечером, выходя из раздевалки. Да и то, потому что собрался купить воды, а письмо лежало в кармашке рядом с кошельком.
Он ворвался в дом дяди и тети с криком:
- Дядя! Тетя! Срочно улетаем из страны!
И красиво застыл в коридоре, чтобы насладиться тем маленьким спектаклем, который спонтанно разразится с его появлением.
- Что случилось? - вскочила с дивана тетя. Она смотрела бесконечный сериал о страстной любви между братом и сестрой, попутно умиляясь чавканью Дадли, доносившемуся аж с кухни.
С того момента, как Гарри использовал на ней и дяде внушение, они не замечали Гарри, пока он сам не обратит их внимание на себя какой-нибудь просьбой. Обычно эти просьбы быстро исполнялись под аккомпанемент мыслей: 'Бедный мальчик! Столько пережил...'.
Вот и сейчас, стоило Гарри только заявить, как дядя стал просчитывать варианты и размышлять о том, что, куда и как.
- Ну, Дадли же уезжает в пансионат, как и я, кстати. Поэтому я подумал, что неплохо будет перед тем, как нам всем расстаться на полгода, побывать где-нибудь вместе, - Гарри грациозно опустился в кресло.
Он прекрасно покопался в памяти своих снов и не хотел повторения того кошмара, что сопутствовал закупкам перед первым годом обучения.
- Это отличная идея! - тетка сделала несколько театрально-мелких шагов в сторону кресла и протянула руки, - Верни, милый. Когда мы сможем уехать?
Да-да, она все еще в тайне мечтала о карьере актрисы.
- Думаю, что послезавтра с утра, Петти. Гарри, Дадли, а ну, живо собирать вещи!
- Гарри, милый, давай сходим завтра в салон? - они с теткой частенько ходили к косметологу и парикмахеру (куда ни Дадли, ни Вернона затащить было просто невозможно из-за их взрывного характера).
Это просто невероятно повышало привлекательность тетки и давало Гарри возможность посидеть пару часов в кофейне, наслаждаясь пирожными. Гарри поднял голову. Его глаза сверкнули в свете заходящего солнца. Что-то в его лице напоминало о восточных жарких ночах, хотя глаза смотрели на всех невинно и с детским интересом.
- С удовольствием, тетя. Дядя, я соберу вещи для Дадли, а то он как обычно наберет с собой кучу техники и не положит ни одной приличной рубашки, - он поднялся с кресла и направился на второй этаж.
Кончик его косы - а сегодня это была именно коса - в такт его шагам покачивался на уроне поясницы. Это было второе, что он сделал с помощью магии - отрастил себе волосы на приемлемую длину.
Впрочем, первым было внушение родственникам. Маги называют это как-то по-другому, но ведь он не знает о них, так?
Месяц они провели во Франции. Замечательный месяц! С тетей они полностью обновили ей гардероб, с дядей прошлись по винным магазинам и, хотя Гарри не пил, он имел прекрасный нюх на вина и дядя был очень доволен пополнившимся баром. Для Дадли Гарри специально разыскал очень специализированный магазин компьютерной техники.
И - улыбался. Спокойно и немного снисходительно. Тем, кто внезапно решил его сфотографировать или запечатлеть на холсте. Он особым жестом откидывал челку с глаз, если чувствовал заинтересованный взгляд в свою сторону. Он познакомился со множеством как женщин, так и мужчин, пораженно замеревших, как только он со своей летящей походкой оказывался в поле их зрения.
Его личность, как и внешность, неимоверно интересовала окружающих. Его кошачьи глаза заставляли души его собеседников трепетать в восхищении. И - в неведенье. А мальчик учился. Брал от каждого, от кого только мог, что-то новое. Пользуясь все более послушной магией, он как-бы копировал умения людей и записывал в свою голову. Потом часами приходилось тренироваться, чтобы память разума перешла в память тела, но это того стоило, верно?
Но, уже по истечении этого замечательного месяца, произошла встреча, сильно повлиявшая на Гарри. И новая весьма неординарная личность вошла в его жизнь весьма странным образом.
Шарль Лерой шагнул под сень исполинского дерева, облюбованного Гарри и, не глядя вокруг, уселся на скамью. Гарри, не терпевший компании, медленно встал и пересел на землю, в корни дерева. Вдалеке чирикали птицы, слышался прибой.
Этот мужчина показался ему странным и... притягательным? Седые, короткие волосы, пронзительные глаза, прячущиеся за завесой ресниц, волевое, жесткое лицо... Высокий, статный. Он посматривал бумаги, складывая их в папку. Вдруг, словно очнувшись, он резко вскинул голову, посмотрел прямо в глаза Гарри и... замер. Это было даже красиво, словно невидимый василиск на мгновение раскрыл глаза и мужчина окаменел.
...
Это было даже красиво. Безумие, таящиеся под спудом опыта в детских глазах. Прекрасный, прекрасный, как стихия мальчишка. Маленькое божество, испорченное, искореженное Памятью. Сколько ему было лет? Пятьдесят? Сто? Старик в детском теле. Такое притягательное и такое невозможное божество. И аура - огромная, заслоняющая собой все аура Великого мага. Жесткий контроль над магией, тонкие полосы разных цветов, текущие хаотично, сливающиеся в воплощении силы.
- Кто ты? - шепчут сведенные судорогой губы.
...
- Кто ты? - шепчет наконец он.
А Гарри улыбается в ответ. И... тает.
Постель сбита, одеяло на полу, а Гарри... Гарри стоит у окна, прижавшись к холодному стеклу лбом, и считает быстрые удары сердца.
- Сон? Неужели... снова?
...
Шарль садится на кровати, ловя ускользающее ощущение восхищения, а перед глазами стоит фигура... Фигурка хрупкого ангела с аурой бога...
Он брел по песку. Несмотря на отсутствующий вид, его тело, действуя на одних рефлексах, двигалось так, чтобы как можно меньше загребать песка и оставлять меньше следов. Он смотрел на небо, покрытое сеткой облаков, окрашенных заходящим солнцем в ярко-кровавые оттенки. Слабый ветер слегка развевал его длинную шелковую рубашку, распахнутую на груди, трепал волосы, закрепленные в хвост. Его косая неровная челка, тревожащие потайные струны души глаза и ярко-алый рот казались предзнаменованием той боли, что переживет этот ангел. Закатный ангел.
Эти не озвученные слова повисли в воздухе между ними.
Он склонил голову. Пронзил зелеными светящимися глазами Шарля и произнес:
- Вы правы.
Шарль, стоявший с биноклем у кромки воды, вздрогнул.
Он помолчал немного. Неслышно подошел, коснулся длинным пальцем бинокля.
- Я бегу от боли. Бегу от ненависти, крови, войны... Но она идет по моим следам. По следам остатков моей души.
Он стоял очень близко, задрав голову и смотря прямо в глаза. Несмотря на то, что рост Шарля был значительно больше Его роста, Он смотрел снисходительно и словно сверху вниз.
'Он... Он прочитал мои мысли?' - немного испуганно подумал Шарль. Он улыбнулся своей понимающей улыбкой.
Видя испуг в глазах Шарля, Он вздохнул. Отошел немного от кромки воды и сел.
- Ты испугался этого, верно?
В голове царило испуганное молчание. Но Шарль выдавил из себя вмиг охрипшим голосом:
- Нет. Конечно, нет!
Он откинулся назад на руки. Откинул голову. Волосы полоснули по песку.
- Незачем, - и снова открытая и понимающая улыбка. - Хочешь, поговорим?
'Да! Да, конечно!'
- Ты любишь это небо? - Он взмахнул рукой в сторону моря. - Эти волны? Эту неуклюжую грацию природы? - Он прикрыл глаза. - Или тебе милее совершенство техники и упрямая прямота линий человеческого творения?
- Я... - голос не давался Шарлю. '...не знаю. Не знаю. Для меня важнее человек. Человеческая красота, грация, прямота, сила. Человеческое несовершенство...'
- В котором он совершенен... - продолжил вслух за него Он.
Шарль опустился рядом с Ним. Взял в горсть черную прядку вместе с золотистыми песчинками. Песчинки застряли в волосах, медленно осыпаясь. Глядя на то, как Шарль гладит шелк его волос, Он сказал:
- Моему телу всего одиннадцать.
- А... тебе? - 'твоей душе?', продолжил Шарль мысленно.
- Века. Тысячелетия. Вечность.
Шарль не выдержал и нежно прикоснулся губами к прядке, которую держал в руке.
- Хочешь, я подарю ее тебе? - Он снова наклонил голову вбок. Его глаза застыли зеркалом, бесстрастно отражая его лицо.
'Да'
Почему-то Шарль сразу понял, о чем говорит Закатный Ангел.
Тогда Он снова тепло улыбнулся. И повел рукой по прядке с самого верху. И, остановившись где-то посередине, Он щелкнул отросшими вмиг когтями. Прядка скользнула в руку Шарля, а закат, море и Он стали исчезать, тонуть в туманной дымке.
- Люди зовут меня Гарри, - услышал Шарль, перед тем, как сесть на кровати, судорожно сжимая в кулак правую руку.
Опустив вниз голову, он заметил... прядку. Длинную, чуть меньше, чем полметра. Среди волосинок застряли золотистые песчинки. Осторожно, словно великую драгоценность, Шарль свернул прядь, надеясь, что она не растает вместе с утренним туманом.
- Анри...
Глава опубликована: 07.06.2012
Глава вторая. О туманящем разум превосходстве чувства над мыслью
От автора: Автор не умер, не перебежал в фемслэш, не влюбился и не ушел вслед за Крысоловом. Его всего лишь захватила эта с"ка-жизнь. И работа по двеннадцать часов в день. И... музыка. не хватает музыки)