Штатник популярной интернет газеты 'Симптом' Одинов Олег, что со школьной скамьи прозван был товарищами Одином, долгое время не изменял своему мифологическому псевдониму; статьи да очерки так и подписывал, пока случайно на пресс-конференции, организованной главным редактором в честь его публикаций скандальных фактов, недавно лишивших звезд нескольких заворовавшихся офицеров-штабников, не столкнулся со своими постоянными читателями, как говорится, тет а тет, и не обнаружил, что, произносят-то его псевдоним присутствующие как числительное. Это не столько обескуражило, сколько просто рассмешило. Надо же про такой расклад не подумать!
С той поры могучий Один решил почить, а свое место под статьями дал занять грозному Вотану.
Ну, уж его-то ни с чем не перепутают.
Вот и теперь, в поздний час за ноутбуком, вывел под конец очередной обличительной статейки лихое 'Вотан', поставил точку и устало откинулся на спинку кресла. Закинул руки за голову, закрыл глаза, чтоб ничто не мешало вообразить вожделенный процесс получения заслуженного гонорара за только что сотворенную сенсацию. Заулыбался, представив как набьет холодильник свежим запасом хавки, пива, чтоб потом по целым дням дурачиться. А что останется, растранжирить с Натали... пока не закончится все до единого копья. Чтобы снова, если улыбнется фортуна, взяться за очередную животрепещущую 'военную тайну'.
К этому источнику сверхзакрытой информации присосался относительно недавно. Можно сказать сказочно повезло, что без памяти влюбленная в него Натали оказалась дочкой штабного генерала секретной службы. А тому нередко по болезненности секретчики несли домой документы на доработку. Ну и Наташка со своим гипертрофированным чувством исторической справедливости, и к тому же влюбленности, их по ночам тихонько щелкала на 'мыло' любимому, обличителю Вотану. То есть, ему.
Если б только ее отец про это прознал. Сложил бы дважды два и получил бы в ответе кто этот таинственный Вотан... Подумать страшно! Но об этом лучше действительно не думать. Пока он даже не курсе, что любимая дочь с кем-то встречается.
Звонок в дверь заставил прерваться ленивым размышлениям о будущем щедром гонораре. Кого это черт несет заполночь?
В дверях стоял старинный друг Вася. Хороший товарищ, но немного прибабахнутый. Со странностями. А главное, совершенно беспардонный по отношению к 'приличиям'. Вот так вот, может завалиться среди ночи и смотреть вот такими вот наивными голубыми глазами, что отругать мочи нет.
- Привет, Один, - завалился нахал в прихожку. - Не помешал?
- Помешал. Спать собираюсь. И я уже говорил тебе, Вотан теперь я.- Олег подтолкнул друга дальше, в сторону кухоньки и захлопнул за ним входную дверь. - Чего приперся?
Вопрос оказался риторическим, потому как Василий уже прямиком топал к холодильнику. Достал наглец последний пакет кефира, единственный ломоть 'докторской', и теперь искал, где мог хозяин спрятать булку. Нашел в шкафчике и ее, пристроился за столиком жадно поглощать завтрашний завтрак.
- Ну, так чего посреди ночи приперся, проглот? - подсел Олег напротив.
- Щас шкажу, - с набитым ртом покивал тот. - Чайник пока штавь.
Олег тяжко вздохнул и отошел к конфорке исполнять заказ.
Закипел чайник, колбаса бесследно исчезла, а довольные глаза ночного гостя блаженно заискрились. Настала пора 'шкажать'.
- Я вот чего к тебе пришел, Один... Пардон, Вотан, - ковыряясь в зубах спичиной, стал объясняться ночной гость. - Давеча знакомый парниша мне классный раритет предложил. Книженцию одну, что от его дальних предков ему досталась. А требует за нее всего навсего пять штук. Правда смешно? Я, короче, сразу согласился купить. Так что, дай мне пять штук, чтоб расплатиться мог.
Олег аж задохнулся от такой наглости. Пришел посреди ночи, сожрал его же будущий завтрак, а теперь дай ему еще кровные пять штук, чтоб книжку какую-то купил. Это же надо, какой молодец!
- И что за книжка? - исподлобья уставился он в лучезарные глаза другана.
Василий неопределенно подвигал пальчиками:
- Не совсем книга... Рукопись скорее. Самиздат короче, в одном экземпляре.
У Олега отпала челюсть. Совсем свихнулся парень!
- Ну и чё это за рукопись, что ты хочешь купить ее за МОИ бабки?
- Я уже купил. - Василий из-за спины, из-под пиджачка, вытянул мятую серую тетрадку, разгладил жирными пальцами и водрузил на стол перед Олегом. - Завтра утром он ждет меня с пятью штуками. Вотан, не подведешь меня? Дай бабки, а. А то у него крутые дружки. Не простят.
Олег презрительно откинул серую обложку без единого печатного намека на содержимое, злобно уставился на каракули первой страницы. Буквы это или не буквы, нужно было еще суметь разобраться.
Перекинув еще несколько страниц, он понял, что все страницы похожи друг на друга как сиамские близнецы, и захлопнул опять.
- Зачем ЭТО тебе?
Василий в недоумении уставился на Олега.
- Ты не чуешь как оно фонит? Правда не чуешь?
Тут только вспомнил Олег про новое увлечение школьного кореша экстрасенсорикой. Вот уже пару месяцев как достает всех знакомцев, не забывая и его, разглядыванием их аур, откуда-то почерпнутыми непонятными терминами, совершенно безумными описаниями каких-то предельных миров, тонкими планами и всякой такой чепухой. Олег снисходительно относился к увлечению школьного товарища, но чтобы свои деньги тратить на них! - это уж перебор.
Олег вновь перескочил на первую страницу подозрительной тетради. Пригляделся внимательнее в первые символы, больше похожие на пиктограмму древних индейцев, чем на буквы, ухмыльнулся:
- Нет. Не чую.
- Чуялки у тебя нет, - сердито резюмировал Василий. - Вовсе нет. Ладно, даешь бабки али нет?
- Али нет! - Олег со вздохом поднялся и ушел в комнату. Все его запасы на сегодняшний день в шкатулке, плюс загажник 'на всякий пожарный' в вазе, в сумме не составляли и четырех тысяч. Сложив мятые мелкие купюры в пачку, вернулся на кухню.
- Это все, что у меня сейчас есть, - подкинул пачку Василию.
Тот неторопливо пересчитал, недовольно поморщился:
- А когда добудешь еще тыща двести?
Олег равнодушно пожал плечами:
- Если завтра получу гонорар, дам.
- Ладно, - решительно поднялся из-за стола Василий. - Уговорю подождать денек. Только ты не подведи меня.
Злой Олег тоже поднялся и пошел за Василием, который по ходу, заново пересчитывая деньги, пошел к выходу. Так и пересчитывая вышел, не попрощавшись. Олег только покачал головой и закрыл за ним дверь.
На кухне обнаружил, что друг оставил 'раритет' на столе. Но было поздно догонять. Кто знает, куда свернул. Сам вернется. Главное, чтоб не теперь же, посреди ночи.
Убрав на кухне со стола крошки, Олег прихватил рукопись, прошел в комнату. Бросил пятитысячную тетрадку на полку, и завалился на диван. Устал от долгого напряга писанины статьи, да и спать хотелось.
Лежа на спине, положив ладони под затылок, сонно в который раз задумался о складывающейся жизни. Вроде все нормалек; молод, здоров, независим. Ловко добывается хлеб насущный. Своя собственная уютная квартирка почти в центре города, доставшаяся в наследство от деда. Рыжая красотка с соседней улицы по нему сохнет. Что еще нужно-то ему? А что-то, видать, было нужно, раз постоянно душу скребет откуда-то берущаяся высокая тоска, необъяснимая словами. Чувство, вроде, что не имеет он чего-то, что должен был иметь, что-то важное. Проходит мимо этого нужного, что необратимо потеряться может. Но чего? Еще понять бы...
Олег в дреме прикрытыми веками крутил в памяти старые события в надежде среди них откопать ответ на неосознаваемую нынешнюю тоску свою, но ничего не выходит. Только неразличимая загадочная тень мелькает порой на периферии сознания, дразня его неуловимостью. И это уж который день так. А точнее, которая ночь так, потому что беспокойство только ночное бывало пока.
Как-то раз предположил, что причиной дискомфорта может быть только нечто древнее. Нынче распределена средь населения относительно недавно развалившейся страны великая депрессия. Вроде как историческая ночь наступила. А когда рассвет - вообще неизвестно. Почему древнее? Так, аналогия прямая: хищники по ночам лютуют. Рвут почем зря и кого попадя. Но почему ноющая тоска при этом в нем пробуждается? Значит, причина еще глубже сидит...
Еще одну странность мозгов за собой замечал. Как то оказался далеко на окраине города, бродил без цели и причины, как застыл на месте в глубоком волнении: видел перед собой старое заброшенное здание мукомольни с торчащей длинной кирпичной трубой. Сердце так и защемило тогда, и забилось учащенно. Нахлынули совсем невнятные эмоции, как будто сейчас вспомнит что-то невероятно важное для себя, связанное с этим местом. Но, в то же время он четко понимал, что тут он оказался впервые только теперь. Точно. Впервые глядит на эту старую мукомольню с темными зияющими оконными проемами.
Так и простоял с полчаса в ожидании понять: что же с ним здесь происходит? Так и не понял. Только прохожие косились, завидя его ошарашенный вид.
***
'Черт! Свет на кухне не выключил', - встрепенулся от дремы Олег, поднялся заново.
Пошел на кухню гасить свет, а как вернулся, замер в одурении: торец тетради, что на полке валялась, слабо так ненавязчиво сиял, словно фосфором мазанный.
Олег с широко раскрытыми глазами опасливо приблизился к источнику люминесценции. Тут он только понял, что сияние излучает не просто торец, а страницы под обложкой. Осторожно пальцами раскрыл тетрадку; тут же комната на мгновенье ярко озарилась золотистым всплеском, следом снизила интенсивность до спокойного сияния, и сразу же вокруг по комнате поплыли... изображения символов со страниц!
В неописуемом потустороннем сиянии недосягаемо раздвинулись стены, пол, потолок, теперь вместо них хороводом проплывали фантасмагорические силуэты причудливых химер. Они не только сами двигались кругами вокруг него, но и, как казалось Олегу, еще поворачивают в его сторону звериные лики, пристально не отрывают от него круглых глазищ.
Олег обалдел! Зачарованно, со страхом оглядывался по сторонам, порой бросая быстрый взгляд и на саму рукопись.
Так прошло некоторое время пока не стали постепенно замедляться феерические движения вокруг, тихо стало затухать и сияние. Тогда рука сама догадалась перевернуть страницу. В тот же миг, словно вновь запустили на всю катушку фантастический проектор: всё возобновилось один к одному; пошли снова вокруг по стенам, по потолку, по полу отражаться ожившие символы из стороннего мира.
Так он, как в состоянии сомнамбула, не воспринимая время, перелистывал небывалую рукопись, пока не добрался до последней страницы, которая тоже постепенно погасла, и все стало как прежде. Захлопнул последней обложку, и совсем завершилось загадочное сияние страниц.
Попытка повторить все сначала провалилась. Диковинный фильм не желал повторятья, как отрезали, и наступила неопрятная обыденная реальность. Обыкновенная темень. Только заурядно из окна нарушалась она ночным городским освещением.
Озадаченный открытием Олег с суеверным трепетом поднял, прижал эту тетрадь к груди, и тут же бессильно повалился на диван.
Сон, конечно, напрочь пропал. А мозги теперь сверлила одна единственная мысль: что всё это только что было-то?!
Так и пролежал в ступоре, пока не забылся беспокойным сном, продолжая зажимать в объятиях диковину...
...
Аккурат к девяти часам как всегда разбудило солнце, что из окна било по прикрытым векам лучами уже позднего утра. Пробуждение оказалось тревожным, как и засыпание, потому что тетради вчерашней не было ни при нем, ни в постели. Олег свесил голову, заглянул под лежанку - тоже нет. Сонливо присел, поозирался по сторонам в надежде увидеть ее на сундуке или на столе, куда мог положить и забыть про это. Но и эти поиски не увенчались успехом. Жил бы не один, так хоть было бы внятное объяснение исчезновению. А так ведь он один был в своем замке! Единственного слугу еще со вчерашнего вечера отослал в деревню за вином.
'Ладно, разберусь', - неубедительно успокоил он себя и нехотя поднялся с ложа, украшенного у изголовья гигантской клыкастой головой кабана; огромного, что еще прошлой зимой на последней царской охоте умудрился добыть.
Нацепив шлепки и зябко кутаясь в льняную рубаху поверх портов, прошествовал до рукомойки, где служка всегда ставил кувшин с розовой водой.
Поплескав на лицо ароматную водицу, натеревшись до красноты щек махровым полотном, прочапал в столовую, где его также со вчера дожидалась накрытая салфетками баранья нога, нашпигованная чесноком. Рядом стоял неизменный графин его любимого терпкого красного.
Олег грузно приземлился на жалобно заскрипевшее под его немалым весом лавку и сразу вгрызся зубами в остывшее мясо. По губам потек жир.
Но обычного утреннего аппетита все равно не было. В голове вертелась одна только мысль: куда же могла запропаститься тетрадь графа Василия? Ведь он наверняка придет за ней сегодня, а что он скажет тогда графу? Извини, но честное благородное, улетучилась она посреди ночи, пока спал. Ведь не поверит! Сам бы тоже не поверил, а со стороны тем более не поверит никто. Подумает про себя граф, решил зажилить раритет. Позорище-то какое!
'Нет, - решил он, рванув зубами большой кус, - надо самому поехать к нему в дальнее именье, объяснять ситуацию'.
Однако, выпивая очередной бокал вина, вспомнил и про вчера дописанную статью. Нужно ведь еще срочно в редакцию попасть.
- Ах, леший побери! - вырвалось невольно у Олега.
Служка придет не скоро. Да ждать некогда. Торопливо запихав в рот еще пару кусков мясца и щедро залив их вином, он поспешил обратно в опочивальню, чтоб на сей раз самостоятельно одеться. Если главный редактор с утрянки не получит его материал, будет катастрофа. То бишь, гонорар на пару деньков задержится. Недопустимая роскошь для Олега, даже если он у них заодно и популярный журналист Вотан. Поэтому он прервал завтрак, решив заняться этим делом в первую очередь.
Статья, вбитая во флешку, сиротливо дожидалась этого решения на полочке возле ладанки; забрать и донести осталось. Но сначала по-быстрому во что-то приличествующее переодеться надобно.
Рывком распахнул тяжелую дубовую крышку сундука и в нерешительности уставился на аккуратно сложенную кучу одеяний, лихорадочно гадая, в чем прилично будет явиться пред грозные очи Главного. Нерешительно взялся за подбитую соболями зеленую ферязь в золотых вышивках. Грызла мысль: не слишком ли вызывающе будет выглядеть в кабинете шефа. Потом махнул рукой, перекинул шмотку из сундука на кровать. Сойдет.
По-быстрому нарядившись во все остальное, спешно нацепил сафьяновые сапоги, опоясался неизменной булатной саблей в ножнах, обильно украшенных драгоценными каменьями - дар из рук самого батюшки царя за отвагу в последнем сражении с крестоносцами - и поспешил на выход, нахлобучивая по дороге горлатную. Не опоздать бы...
Прыгая через ступеньки, Олег вмиг одолел все четыре этажа и вывалился во двор.
У входа спозаранку, как всегда, сидели бабули при детских колясках. Чуть далее их мужья и сыновья с утра уже дубасили по столешнице доминошными костяшками. Вокруг носилась детвора. Словом, было обычное будничное весеннее утро. А за двести метров - его автобусная остановка. Потому Олег припустился туда, цепляясь концом болтающейся на боку сабли за всех мимо проходящих горожан.
Успел тютелька в тютельку: автобус с нужным номером сразу за ним закрыл двери и тронулся в путь, в сторону редакции. Распаренный бегом, но довольный удачей, Олег сорвал с головы жаркую шапку, и даже умудрился ею обмахиваться в тесноте.
Возле здания редакции Олег подался вперед и ткнул в спину мужика на козлах.
- Тпру-у!!! - заорал возничий, и запряжка остановилась как вкопанная у кромки дороги, возле зебры перехода.
Бросив мужику пару медяков, Вотан бегом припустил к стеклянной двери, над которой аршинными буквами красовалось название его родимой газеты.
В дверях 'Симптома', как всегда столкнулся с нештатным корреспондентом (никак не запоминалось имя), подрабатывающим заодно вахтером. На ходу небрежно ткнул пропуском, поинтересовался: у себя ли шеф, и побежал по ступенькам на третий. Сдержанно трижды ткнул костяшками пальцев по полированной двери и вошел в небольшой уютный кабинет. За столом напротив, заваленный стопками рукописей, восседал сам главный редактор. Он сидел, в упор уставившись на монитор, и не реагировал никак на приход своего популярного в читательских кругах журналюги.
Олег все еще стоял в двери, ожидая к себе внимания. Не выдержав столь долгой паузы, сделал шаг вперед.
- Доброе утро, шеф. Я вот, очередную статью принес...
Главный редактор рассеянно поднял на него взор и вновь уставился на экран. Потом оттуда буркнул:
- А! Это ты, Вотан? О чем на этот раз?
- Эта тоже о чеченской войне, шеф. Продолжение с новыми фактами...
Шеф снова поднял на него рассеянный взгляд:
- Ты, Олег Дмитрич, не переусердствуй. Как ты там выбиваешь свои факты - твое личное дело. Но не вздумай наступить на мозоль... сам знаешь чью. Живо схлопочешь у нашего Цензора. А пока отнеси от моего имени, отдай редактору. Пусть размещает в завтрашнем.
- Спасибо, шеф, - резво отреагировал Олег, разворачиваясь к дверям.
Хорошее сегодня настроение у Главного. Грех этим сразу же не воспользоваться.
В общем зале, где приютился и сам редактор, с утра уже было слишком многолюдно. Сновали молодые сотрудники и сотрудницы, за столами корпели более пожилые, а совсем постаревший редактор в углу за своим маленьким письменным столом с карандашом в зубах перелистывал принтерные листки завтрашнего материала. Олег прямиком пробрался к этому столику и протянул старику флешку.
- Шеф сказал, это на завтрашний номер.
Редактор пронзительно глянул исподлобья на Олега своими водянистыми глазами, на факт выяснения: 'а не врешь ли?', потом небрежно воткнул принесенную флешку в ноутбук, буркнул:
- Прочту позже.
Олег сердито набычился над ним.
- Какой 'позже'? Главный сказал, чтоб в завтрашнем вышло. Ты не понял?
Последовал тот же пронзительный взгляд серобурмалиновых глаз, но на этот раз с примесью сердитости.
- Проч-ту поз-же, - чеканно выговорил редактор и собирался вновь карандаш пристроить во рту, как длань Олега с треском опустилась на жидкую столешницу письменного стола, и все что на ней было, бойко подпрыгнуло на вершок.
- Ты что, смерд, забыл кто пред тобой? - сверкнул очами Олег, очень этим напомнивший псевдонимного. - Я тя в порошок сотру за неповиновение! - Рукоять с рубиновым навершием сама впилась в ладонь. Широкие плечи нависли над столом. - Сказано тебе 'сейчас же', значится сейчас и прочитай.
Олег учуял, что за спиной больше движений нет. Работники застыли в этот миг кто где оказался, и все с любопытством наблюдают за важным осерчавшим журналистом.
- Будет исполнено, ваш благородие... - съежился редактор. - Покорнейше прошу извинить старого дурака. Прочту в первую очередь.
- То-то и оно, - разом остыл Олег. - Вот, так прочти. И в завтрашней верстке размести, будь добр.
Повернулся к сотрудникам, а они уже возобновили свое хаотичное перемещение по территории.
' С этим делом все, - подумал он. - Теперь бы добраться еще до имения графа'.
Олег вышел в коридор; длинная кишка, делающая несколько витков по периметру гигантского здания редакции, мягко сияла потолком по всей своей бесконечной длине и хорошо освещала все вокруг. При этом свете он еще издали заметил, что бежит к нему тот самый 'безымянный' вахтер, размахивая руками как мельничными крыльями.
- Княже! Не вели... казнить, вели слово... молвить, - добежал до Олега запыхавшийся нештатник.
- Ну, говори: что там спешное такое стряслось?
Тут почему-то юноша перешел на шепот:
- Его святейшество отец Гавриил тебя видеть желает. Сказано 'немедля'.
- И где он теперь, отец Гавриил? - наморщился Олег, как будто кислятина попала на язык.
- Как же где? В редакционной церкви вестимо. Где же еще может быть?
- Ладно, дружок. Вот тебе за усердие, - небрежно протянул ему пятак и поспешно двинулся по коридору налево, где, как помнил, и располагалась редакционная церковь.
Учреждение-гигант подобно фантастическому муравейнику кишело сотрудниками всех мастей. Как всегда и в этот миг они перескакивали из кабинета в кабинет, стремительно и бесшумно сновали по бесконечному коридору, оконечную длину которого никто из сотрудников не знал даже приблизительно; только строились немыслимые догадки.
Олег упорно шел средь них все дальше и дальше, пока не заслышал отдаленный хор певчих.
'Ага! Значит, верно шагаю', - уверился Олег.
Через сотню шагов увидел и саму церковь. Точнее двери, за которыми она располагалась.
Сутолока, что везде царствовала, возле широченной прикрытой двери сразу затухала. К слову сказать, на этом месте вроде и ростом сотрудники становились пониже.
Увидел, выстроенных в аккуратный ряд прихожан редакции. Чтобы не мешать общему процессу учреждения, в ожидании доступа в святое место стояли плотно зажатыми к стене охранниками-монахами в синих рубищах.
Олег приблизился к двери, покрытой искусными изразцами, и сообщил согбенному монаху, сторожившему вход:
- Его святейшество срочно звал меня к себе.
- Как доложить? - просипел из-под капюшона монах.
- Скажи, князь Вотан дожидается приема. Неужто сам меня не узнал?
Однако монах не пожелал отвечать. Чуть приоткрылась створка, и он исчез в ней. А Олег, переминаясь с ноги на ногу, под уже громче доносящееся заунывное пение местных херувимов, нетерпеливо ожидал его возвращения.
Вновь в створке появился тот же монах, доложил:
- Отец Гавриил дозволяет тебе войти.
Но дверь при этом шире не приоткрывалась. Пришлось ему протискиваться во внутрь сквозь эту щель, не рассчитанную на его широкие плечи.
Вот и оказался он в святая святых здания редакции: в здешней обители Всевышнего и первого его заместителя в 'Симптоме', за одно исполняющего обязанности редакционного цензора, отца Гавриила.
Олег во второй раз в жизни оказался тут, занимающим территорию с футбольное поле. Первый раз, когда принимал благословление работать журналистом в 'Симптоме' и вот теперь, по вызову 'заместителя'.
Посреди необъятного зала, целиком расписанного на библейские темы и украшенного золотом, серебром, драгоценностями, стояло возвышение с креслом, на котором сейчас восседал сам отец Гавриил. Малорослый старик в длинной синей рясе и с большущим золотым крестом на впалой груди. У дальней стены в ряд белели коленопреклоненные субъекты, воодушевленно завывающие хвалебный хорал. Но отец Гавриил поднял худую длань, и пение как отрезало.
- Поди ближе, раб божий, - прохрипел он, обращаясь к Олегу. - Не бойся меня. Подойди.
Олег возмущенно фыркнул; давно его не обвиняли в трусости. Скоро, но до неприличия громко топая по мраморным плитам пола, подошел к самому трону.
- Ты хотел меня видеть, отец Гавриил? - дерзко глядя в слезящиеся глаза редакционного наместника Бога, спросил Олег.
- Да, сын мой. Хотел. И вот по какому делу...
Тут старик ушел в глубокую задумчивость, похожую больше на транс. Выдержав долгую паузу, продолжил:
- Как мне донесли благоверные прихожане, ты уже издал ряд статей о войне в Чечне, где выставляешь сведения до того неведомые пастве. Я тебя позвал спросить: где берешь ты их?
Олег опешил. Вот, значит, что заинтересовало вдруг цензора. И что же теперь ему сказать? 'Не твое дело' - кончится скандалом. Сказать правду - пустить под откос не только само его гремевшее дело, но и положить на государеву плаху Наташу и его отца. Вот ситуация, куда он влез минуту назад собственными ногами.
Олег с хитрецом почесал тыкву, и с примирительной улыбкой произнес:
- Да нету никакого места, откуда их беру. Сам их добываю из бесед с участниками событий. Много езжу по стране...
- Не юли, сын мой! - гневно сверкнул очами старик. - Не забывай где стоишь. Грех в святом месте лжесвидетельствовать. Не боишься божьего гнева? Мне доподлинно известно где, когда и куда ты перемещался с тех пор, как стал издавать в газете свои статьи. И с кем общался тоже. Ты забыл о наших возможностях, даденных Богом?
- Это что же получается? - рассердился Олег. - За мной шпионят денно нощно твои холуи?
- Вижу ты совсем потерял страх пред Богом, - вскипел цензор в рясе.
Олег тоже постепенно вскипал. Он хорошо знал себя: может и плюнуть на работу в редакции, если почует, что пытаются унизить его. И это хорошо, если этим кончится. А то ведь под боком дар за храбрость. Как бы чего худого не вышло теперь.
- Ничего и никого я не боюсь, - грозным голосом процедил он слова сквозь зубы. - Ты, святой человек, оставь меня в покое. А то, как бы до смертного греха не дошло.
- Что-о?! - заорал отец Гавриил. - Эй! Кто там за дверью!
В зал, семеня, поспешили множество монахов в синих рубищах.
- Отныне ты уволен из редакции, еретик проклятый! - гневно прокричал старик хриплым фальцетом. - И молись теперь, чтоб Бог отпустил твои прегрешения. Иди!
Ничего не осталось, как развернуться и выйти вон из церкви, чувствуя на затылке жесткий взгляд тайно вооруженных монахов.
Его прямо отсюда конвоировали в дальний лифт с надписью на входе шахты: 'Для уволенных', впихнулись с ним еще трое монахов, и скоростная кабина, натыканная наблюдательными камерами, ринулась вверх.
Его оставили в покое только, когда он взобрался в авиакар и захлопнул за собой дверцу. Теперь в маленькой прозрачной кабинке Олег должен был решить: что делать дальше при столь стремительно изменившейся ситуации? Заодно решить: будет ли в создавшемся положении это пресловутое 'дальше'?
В последних дверях 'для уволенных', уже у выхода на улицу, перфораторщик навсегда уничтожил его личный пропуск, а взамен выдал конверт с адресами редакций, где мог бы понадобиться журналист его уровня. Это входило в церемонию увольнения из 'Симптома'.
Олег откинулся на пассажирском кресле, бросил угрюмый взгляд по сторонам. Был уже почти полдень.
Идеально гладкая бетонная пустыня, что образовалась гигантскими серо-белыми квадратами, будто бесконечная шахматная доска, уходила далеко во все стороны за горизонт. По ней бесшумно скользили стремительные тени мелькающих высоко над головой других авиакаров.
Олег все еще держал в руках конверт; он распечатал его и бегло просмотрел содержимое, потом скомкал и сунул в мусорку кабины. Перегнулся, и на пульте управления набрал адрес своего замка; тут же замигали индикаторы готовности к полету.
Авиакар, мягко жужжа, набрал небольшую высоту и устремился к горизонту. Туда, откуда игрушечно выглядывали конусы зданий-небоскребов города.
Минута разгона, и квадраты рукотворного бетонного пустыря слились в параллельные полосы.
Олег оторвал взгляд от панорамы, без настроения откинулся на спинку кресла, чтобы поразмыслить о своей уже незавидной участи известного журналиста. Она вдруг оказалась безрадостной, потому что он много знал о том, что никому из журналистов не следовало бы знать. Это первое. Потом еще, основной идеолог и цензор газеты, отец Гавриил, сделает все, чтобы эти знания из неизвестных ему источников не попали в другие интернет-газеты. Ради этого фанатик в рясе может пойти на любые крайности, вплоть до 'непредвиденных' для носителя нежелательной информации.
'Между прочим, - размышлял Олег, мрачно улыбаясь, - это было бы вроде самым удачным избавлением от занозной церковной проблемы, то бишь, от его деятельности. Проще простого можно избавиться от носителя. И методы у него есть вполне доступные. К примеру, отравиться едой, что приготовит кухонный автомат, в программу которого попал вирус. Может ремонтный люк случайно под ногами открыться. Откажет двигатель транспорта на максимальной скорости...
'Двигатель откажет?' - Лоб его сразу покрылся испариной.
Олег тревожно оглядел кабину. Черт побери! Он же ЛЕТИТ! И летит в том авиакаре, в который посадили сами же монахи.
Пока, к счастью, двигатель мягко жужжит, индикаторы мигают зелеными глазками и все кажется обыденно спокойным. Но риск-то остается, что все еще впереди.
До города всего ничего полета, но нервы, натянувшиеся посильнее рояльных струн, не выдержали: рывком подался к пульту, нажал кнопку отмены маршрута, взамен набрав экстренное приземление.
Олег продолжал сам себе удивляться, как все это время полета проявил такое непростительное безрассудство. Хотя именно безрассудство в свое время дала ему шанс стать известным скандальным журналистом. Иначе как безрассудностью не назовешь его шумные разоблачения манипуляций коррумпированного генералитета.
Авиакар с визгом производил экстренное торможение. Как и следует исправной машине, сразу попал точно в центр магнитной ловушки, завис бездвижимо, и тут же появилась на пульте прорезь для оплаты услуг. Олег провел карточкой по щели, в тот же миг дверца авиакара откинулась, выпуская пассажира. И он выбрался на бетонную площадь.
Решил, что сразу идти домой пока небезопасно. Нужно сначала разобраться в возникшей ситуации. Поэтому он энергично зашагал в сторону виднеющегося пирамидального здания, украшенного гигантским светящимся 'ФИЛЕ'.
Еще приближаясь к стеклянному кафе, Олег окунулся в визгливый голос из всех динамиков, которыми были увешаны ребра стеклянной пирамиды. Этот голос сильно нервировал, но странным образом вызывал желание приблизиться к источнику. Олег сразу сообразил, что хозяин кафе использует скрытый в поп. музыке запрещенный законом психозатор. В этом он убедился окончательно, когда почувствовал вблизи здания, что к тому же вдруг проголодался. Но он все равно вошел в это кафе, чтобы пока где-то отсидеться, поразмыслить.
В просторном зале, со вкусом развешанном огромными маскарадными масками, на приличествующем расстоянии друг от друга ели-пили искусственно оголодавшие посетители. Но среди них были и такие, которые силой воли игнорировали воздействие психозатора и кроме коктейля ничего не заказывали. Об этих людях, таким способом закаляющих волю, он был наслышан и раньше. Даже собирался писать про них очерк, но так и не добрался до этой темы. Зато остальные посетители охотно поглощали не одну тарелку, пока не отваливали из-за стола, уступая место другим любителям поесть до отвала.
Так что, все были довольны психозатором, включая и самого хозяина, явно сидевший тут на окраине, под надежным крылышком одного из властных чиновников этого города.
Олег прошел в самый дальний угол, откуда мог видеть весь зал и опустился на пластиковое сиденье. На столешнице загорелась надпись: 'заказ'. А под ней длинный список блюд, от чтения которых текли слюнки.
Но Олег, особо не выбирая нажал на пару названий почти наугад, провел оплатной картой по прорези в углу стола, и минуту спустя из его центра вылез поднос с требуемыми блюдами.
Молча жуя в такт ритму визгливого голоса певца, Олег проглотил последний кусок, отвалился на спинку и теперь лениво оглядывал сидящих в зале посетителей.
Приглядевшись повнимательней, обрадовано узнал у противоположной стены семейную пару. Это были его хороший знакомый археолог Иафет со своей молоденькой женой Лолой, близкой подругой его Наташи.
Олег сразу заказал еще три бокала стимулита на их номер стола, сам поспешил к ним. Они уже оглядывались в поисках заказчика, когда он шумно подвалил к ним.
- Князь! Как мы рады тебя видеть, - поднялся навстречу Иафет.
- Здравы будьте, друзья. Я тоже рад вас видеть. - Олег душевно обнял Иафета и галантно поцеловал ручку его супружницы. - Позволите к вам присоединиться на чуток.
- О чем речь! Милости просим, князь. Как оказался в этих краях? - Иафет поставил перед Олегом его бокал.
Грузно приземлившись на скамью, удобнее пристроил под лавкой длинные ножны и взялся за свою чарку.
- Расскажу вам все. Только дозволь сначала выпить за твою красавицу женушку.
Лола смущенно зарделась, а они громко чокнув глиняными чарками, выпили сладкое вино до дна.
- Ну, так что случилось, поведай, - подавшись вперед, продолжал допытываться Иафет. Уж он точно чуял, что что-то не так нынче с Олегом.
- Да, верно. Случилось, - посуровело чело Олега. - Сегодня с утрянки и случилось.
Олег сорвал с головы горлатную, в сердцах хлопнул об столешницу перед собой.
- Спор тяжелый нынче у меня вышел с главой церкви 'Симптома'. Суровый спор. Короче, вышвырнул цензор меня из редакции навечно. Да билет волчий напоследок всучил.
- Ох! - выдохнула Лола. - За какие же это грехи он с тобой так?
Иафет же потупился, поправил роговые очки на переносице и грустно вздохнул:
- Известно за какие. За те самые статьи, что верха обличают в беззаконии.
- Верно, - сурово подтвердил Олег. - За них самых.
- А ведь недавно и у меня земля под ногами чуть не ушла, - с ухмылкой заявил новость Иафет. - Я ведь тоже попадал в немилость. Только в нашей, академической церкви.
- Да ну? - оживился Олег. - А с тобой-то что могло приключиться?
- Ты же знаешь, что я специализируюсь на изучении интернет форумов темных веков. Так вот, в них я случайно наткнулся на описание необычного парадокса неизвестного древнего атеиста. Предложил нашему Верховному директору по науке попробовать дать ему решение. А из парадокса следует, что главный догмат Церкви ошибочен, - хитро заулыбался Иафет. - Ему пришлось при всех признать свою несостоятельность, но потом настрочил тварь донос Цензору. Работники моего отдела видели, как он, нечестивец, пихает в ящик доносов свою поганую лапу.
- Это как же тебе удалось выкопать такое? А суть-то в чем? - поразился Олег новости.
- Указывается на логическое противоречие, - ухмыльнулся Иафет. - Сначала доказывается, что люди для Бога должны процессировать полностью детерминировано. Иначе он не всеведующий. Но если так, они не могут ни грешить, ни совершать благих поступков по определению, так как любое действие однозначно вытекает из предыдущего известного Богу их состояния. Следовательно, Бог действует нелепо, считая, что есть у его созданий свобода выбора. Карает адом и одаривает раем самим же детерминированные создания.
-Да-а, - удивился Олег. - Интересный анализ. И что же произошло дальше?
Иафет махнул рукой:
- А, что могло произойти? Призвал меня глава академической церкви пред светлые очи и приказал: либо публично отрекусь от древнего еретического сайта, либо уберусь из Академии прочь. Я, конечно, предпочел отречься от находки, а не от своей основной работы. Так что, вот так как-то...
-Хех! - покачал головой Олег. - Отречься! А доказательство-то уже в башках услышавших осталось. Как с этим будет разбираться церковь? Впрочем, это их дело. Главное, чтоб на жизнь не покушались, волчьими билетами не одаривали, как в случае со мной.
- Ты в опасности, - встревожено заговорила Лола. - Наверное, и домой тебе нельзя. Тебе нужно схорониться в укромном месте пока все не утрясется. Может, к Наташе временно переберешься, пока отец ее в отъезде.
- А он в отъезде? И надолго уехал? - оживился Олег.
- Кажись на неделю, другую. У нее и спросим. Давай-ка прямо отсюда пойдем к ней. Я тоже хочу с ней свидеться. Ты пойдешь с нами? - повернулась она к Иафету.
- Нет, не смогу. На работе мне надобно быть. Идите сами без меня.
- Тогда вперед, - с готовностью поднялся Олег. - А то снова начинаю проголадываться.
Тоже верно,- с усмешкой поднялся Иафет следом. - Лучше покинем поскорее эту едальню.
***
- А знаешь, - встрепенулась Лола, когда они вдвоем пешком направились по бетонной площади в сторону дальнего небоскреба, - у Наташки в квартире теперь есть Лабиринт. Ты слыхал про такое?
Олег читал об этой роскоши важных персон города, но никогда не видел вживую.
- Это так интересно! - с наигранным энтузиазмом продолжала Лола. - Я получила массу удовольствий. Уверена, будешь в восторге.
Она безуспешно старалась отвлечь его от тяжких мыслей.
-Прекрасно, - кивнул Олег с бледной улыбкой на губах.
Сейчас ему было не до Лабиринта. Нужно съезжать подальше из этого города. А может даже из страны, пока не добрались до него синие рясы. Тем более, краешком глаза с тревогой следил за подозрительно кружащим над ними авиакаром - Пойдем-ка быстрее вон в том направлении.
- Что же теперь ты дальше намерен делать, князь? - взяла Лола его под руку, чтобы не сильно отставать.
- Наверное, выберусь куда нибудь подальше от них, - кивнул Олег наверх. - А там посмотрим, куда пути-дороги приведут.
Наконец, они благополучно достигли первого на пути городского жилого здания, стремительной стеклянной иглой вонзившейся в облака. Вступили на несущий вверх эскалатор дороги, оторвались от бетона и понеслись вверх.
Чем выше проносились, тем гуще со всех сторон нависали возникающие вокруг серые конусы зданий. Поравнялись с площадкой края горизонтального эскалатора, дальше их понесло к арке третьего конуса-небоскреба.
В конце дороги забросило их на небольшую площадь, где они вскоре очутились перед нужным фойе.
- Пришли, - встрепенулась Лола. - Сейчас дождемся лифта, и ты будешь в полной безопасности.
У Олега яростно сверкнули глаза; уж чего только с ним не приключалось за его молодые годы, но никогда и нигде он не пасовал так обреченно, как теперь. Порвал бы на части, будь те видимыми недругами. Но как бороться со случайными событиями - он себе пока не представлял. Вот теперь нужно и такой битве учиться. А времени на обучение, скорей всего, отведено не так уж много.
Засветился индикатор зеленным глазком. Это лифт прибыл. Дальше последовал взлет на сто семь этажей, и они оказались перед той самой дверью, откуда до сих пор тайно шла к нему сенсационная информация.
Им открыла его Натали в полу-неглиже - высокая, голубоглазая, ярко рыжая, напоминавшая ему античную богиню.
- Ой, Олег, Лола! - всплеснула она точеными ручками. - Совсем не ожидала таких гостей!
- Ясно. Любовника не успела спрятать, - усмехаясь, вошел вслед за Лолой Олег и тоже чмокнул свою красавицу в смущенную щечку.
С порога Олег с любопытством оглядывал обширное 'гнездышко' своей голубки. А Наташа бегом кинулась переодеваться, предоставив им самим дальше устраиваться.
Они вошли в роскошно обставленный холл. Тут все утопало в серых, зеленых тонах изысканно подобранной обстановки. Однотонный синтетический ковер-самоочиститель под ногами почти целиком застилал большую гостиную, куда они и вошли. По нему были то там, то тут раскиданы бледно-зеленые кресла-мешки. Огромные оконные проемы целиком прикрывали серые шторы, отчего в холле царил приятный сизый полумрак. Только шар воздушного торшера, что парил над головой по периметру комнаты, лил мягкий лимонный свет на декоративные картины, изящно развешанные по стенам.
Наконец появилась и сама хозяйка, успевшая переодеться в нарядное длинное платье. Она живо выложила на низенький столик возле них три бокала и бутылку стимулита, а сама пристроилась возле Олега.
- Тебе нравится тут? - кокетливо скосила она глазки на любимого, наливая в бокалы янтарную жидкость.
- Мне всегда нравилось все то, что под тон твоих глаз, милая, - прошептал он, принимая из ее рук бокал. - Но ты все-таки тут главное украшение.
- Эх! - вздохнула Лола. - Таких слов мне никогда не говорил муж. Как я тебе завидую, подруга. Хотя... есть и чему не завидовать.
Наташа вопросительно подняла брови:
- Это ты о чем, подруга?
- Неприятности у твоего сокола. Большие неприятности.
Наташа встревожено повернулась к Олегу:
- Расскажи что случилось.
Олег тяжело вздохнул, после чего изложил вкратце про свои неприятности в редакции и закончил рассказ вопросом:
- Можно я у тебя прокантуюсь до скорого отъезда?
- А как же я? - ахнула Наташа. - Я же не могу с тобой уехать. Отец... Сам пойми.
- Я бы и не взял тебя с собой, даже если б отец твой просил об этом. Понимаешь, все пока висит на волоске.
На глазах Наташи невольно выступили слезинки.
- Не волнуйся так, родная. Я быстро все улажу. Надеюсь... по крайней мере.
- Может, отец сможет чем-то помочь?..
-Ни в коем случае ему ничего не говори, если не хочешь и его втянуть в эту заваруху. А пока просто успокойся. И лучше расскажи про свой знаменитый Лабиринт.
- Я ему сказала, что у тебя он есть, - поддержала попытку сменить тему Лола.
Продолжая грустить, Наташа кивнула:
- Да. Отец недавно приобрел по своим каналам. Покажу тебе.
- Ну, так чего ждем? Показывай прям сейчас, - Поднялся с кресла-мешка Олег. - Куда пойдем?
- Погоди ты, - растерянно засмеялась Наташа. - Куда торопишься? Не допили еще. И потом, сначала тебе нужно зарегистрироваться у провайдера компании поставщика. Так тебя не допустят к переходам.
Вот как? - вновь опустился на кресло Олег и взялся за свой бокал. - Жаль, что так. Мне нельзя теперь регистрироваться. Не в той ситуации.
Наташа опять приуныла, когда Олег заговорщически подмигнул девушкам, лихо махнул рукой:
- А, была, не была. Пройду регистрацию. Включай интернет.
Лола округлила глаза в страхе.
- Не стоит, Олег. Это опасно.
- Стоит. Никогда не прятался от недругов, и сейчас не собираюсь. Подключайся к сайту, Наташа.
Он был так решительно настроен, что Наташе пришлось подчиниться. Она вывела на стенном мониторе адрес сайта и вошла в регистратуру Лабиринта, передала пульт Олегу: