S-138 : другие произведения.

П&про

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

Ч а с т ь   п е р в а я

ПОЕЗДОЧКИ

    
   Челкон с рюкзаком на спине и с гитарой втиснулся в электричку и успел занять только что освободившееся место. Не обращая внимания на неодобрительные взгляды бабок, стоящих неподалеку, он вытащил из кармана джинсовки бумажку и принялся тщательно ее изучать.
   Он направлялся на дачу к Кирпичу, который пригласил его погостить. Олби не стал отклонять такое выгодное, как он думал, предложение и отправился к Кирпичу в дачный поселок под названием Ульяново-Саловск. Олби знал направление и конечный пункт, но как добраться - не имел понятия.
   По пути он разузнал у трепливой тетки, что нужный ему дачный поселок находится за деревней Огарково. Эта деревня располагалась на остановке Малые Сени.
   - И шо ты там забыл? - удивлялась тетка. - Такая убогая деревушка...
   - Да я не туда, я на дачу к другу, - нехотя пояснил Челкон.
   - А, так ты не туды, - проговорила тетка, - ну тады ладно.
   Наконец, объявили Малые Сени, и Олби вышел.
   - Сынок, балалайку свою забыл, - заорала тетка из окна и передала ему инструмент через приоткрытое окно.
   - Спасибо!.. Сама ты балалайка, - под нос пробурчал Челкон и побрел к месту назначения. Чтобы сократить путь, ему было удобно пересечь деревню Огарково. Челкон, спотыкаясь, шел по грязной незаасфальтированной дороге, ведущей в Огарково. Деревушка была не так уж и близко к станции, и Олби, ругая все на свете и, в особенности, себя за то, что согласился переть в такую глухомань, шел и шел.
   Мимо него, брызгая грязью, прогрохотал на мотоцикле колхозный панк. "Без глушачка! - ехидно подумал Челкон. - Интересно, есть ли у Димки мотык?.."
   - Эй ты, с гитарой! - заорал, остановив мотоцикл, колхозный панк Челкону. - Хошь - подвезу, а то че ты тут лазать будешь?!
   Олби очень обрадовался и влез сзади панка на раздолбанный мотык.
   - Тут, правда, канава далее будет, - весело сказал колхозный панк. - Может, грохнемся!
   Мотоцикл с ревом сорвался с места и, распыляя коричневые брызги, помчался к деревне Огарково.
   Начали попадаться убогие домишки, потом строения участились, и, наконец, они достигли центра. Там находился здоровенный памятник, изображающий Лямбду. Челкон чуть не свалился с сиденья, но панк затормозил мотоцокел и спросил:
   - А тебе куды, кстати?
   - Да мне в Ульяново-Саловск. Знаешь?
   - А, конечно! Там такие дачи убогие! - засмеялся колхозный панк, и снова мотоцикл зарычал и рванул вперед.
   Челкона задели слова насчет убогости дач. Чем ближе он был к цели, тем больше грызла его мысль: "Ну что же я туда прусь?!"
   А между тем мотык пролетел через все Огарково и снова очутился на склизкой колее. Вдруг, в один миг, произошло то, чего Челкон не успел понять в тот момент, но которое сказалось потом на внешнем его виде и состоянии одежды. Как и обещал панк, они слетели в канаву. Мотоцикл завяз в луже. Мокрый колхозный панк, ничуть не смущаясь и не злясь, принялся его вытаскивать. Челкон попытался было помочь, но панк весело сказал:
   - Да ладно, мне не впервой! Иди уж себе, тут недалече.
   Челкон поблагодарил, подобрал грязные манатки и мокрую гитару и поковылял дальше.
   Наконец, он достиг Ульяново-Саловска и стал искать дом. Это он делал недолго, так как около третьего дома Челкон увидел Кирпича в кирзачах. Дима суетливо бегал по двору.
   Олби прошел в воротца.
   - Эй, ну вот и я, привет! - крикнул он.
   - А, это ты, наконец-то! - пробормотал Кирпич. - Какой ты чистый, однако!
   Олби описал другу поездку, они поржали, пожрали, и Кирпич снова стал справляться по хозяйству (он жил один), а Челкон прилег отдохнуть.

* * *

   Как-то рано утром Челкона разбудил громкий голос Кирпича:
   - Эй, подымайся! Делов много! Наколешь дрова, прополешь огород, покрасишь забор, уберешься в хате! Я срочно уезжаю к прадедушке.
   - Куда?.. - Челкон разлепил сонные веки. - Чего?..
   - К прадедушке, в Малово-Бачково, только что сосед передал - мне надо его навестить. Я вернусь дня через два. Будешь вести хозяйство.
   - Ой, так лень.., - пробормотал Челкон, отворачиваясь к стене. - Я это, того...
   Раздался громкий храп. Кирпич побежал на кухню и, вернувшись с ведром холодной воды, выплеснул ее на Челкона. Взъерошенный Олби подскочил на кровати.
   - Дурак что ли?!!
   - Ты меня понял? - спросил Кирпич.
   - Да понял, понял, - сердито сказал Челкон, вытирая лицо простыней. - Придурок!..
   Через полчаса Кирпич, упаковавшись, уже спускался с крыльца. Челкон в трусах выбежал за ним.
   - Эй, - крикнул он Кирпичу. - Как же я тут один? А вдруг у тебя домовые, привидения?! - и заржал собственной шутке.
   - Да, да! - загоготал Кирпич. - Водятся! Следить за тобой будут!
   Друзья снова засмеялись. Потом Кирпич завел полуразвалившийся мопед, и тот, протарахтев мимо крыльца с находящимся там Олби, помчался в Малово-Бачково.
   "Очень остроумно", - подумал Джокер, который внезапно появился в прихожей и слушал, как прощаются Челкон и Кирпич. Когда Олби потопал в дом, Джокер исчез.

* * *

   Олби стал справляться по хозяйству. Под конец дня он так устал, что еле передвигал ноги.
   Наконец, когда все было сделано, Челкон решил поиграть на гитаре - отдохнуть. Но на привычном месте гитары не оказалось. В недоумении Челкон стал бродить по дому, но никак не мог отыскать нужную ему вещь.
   Вдруг он услышал родные звуки, доносящиеся, похоже, со двора. Выскочив на крыльцо, Челкон застал такую картину. На завалинке сидел Джокер и исполнял на гитаре "I Like To Move It". Челкон минуты три в оцепенении слушал его, а потом стал нерешительно спускаться с крыльца.
   Тем временем Джокер отложил гитару и направился навстречу Челкону. Когда они поравнялись, Джокер хитро сказал:
   - Привет! Я Джокер!
   - Да? - протянул Олби. - Правда что ль?
   - Чистая правда!
   - Ты откуда? - поинтересовался Олби.
   - Потому что, - значительно сказал Джокер.
   - И что теперь делать?
   - Никогда, - не унимался Джокер.
   Челкон развернулся и пошел в дом. Джокер уже ждал его внутри. Когда Челкон зашел в кухню и увидел там незнакомца (он с ним еще не встречался), то почувствовал, что начинает ехать крыша.
   - Я Джокер! - снова сообщил незваный гость.
   - Да я понял уже, - буркнул Челкон.
   - Я тоже, - невозмутимо сказал Джокер. Челкон не был похож на Пигоря, поэтому Джокер выбрал иную манеру общения, чем с Пигоряшей.
   - Ну ты, Джокер, ты можешь хотя бы объяснить, как ты здесь очутился?! Я же вошел первым!
   - Ни фига подобного, - поучительно произнес Джокер.
   Наконец, Олби решил, что Джокер ему глючится и, не обращая на последнего внимания, поставил самовар кипятиться.
   - О, чайку забацаем! - радостно сказал Джокер.
   "Если он станет пить чай, то он не глюк, - стал размышлять Олби. - А если он не глюк, то..."
   - Я не глюк, я Джокер! - прервал незнакомец его размышления.
   - Ну и чего же тебе надо-то? - с возмущением сказал Челкон.
   - Ничего! - заржал Джокер и исчез. Челкон сел на стул и сдавил виски пальцами. Творилось явно что-то неладное. "Ага, но чай он пить не стал! - вдруг догадался Челкон. - Значит, глюк!.. Или привидение!" - от этой мысли Олби стало очень смешно, он посмеялся тихо сам с собою и, передумав пить чай, отключил самовар и отправился в спальню. Там он стал искать в книжном шкафу что можно
   почитать, так как кроме гитары и книг из развлечений в этом доме ничего не было. А мопед - эту старую рухлядь - угнал Кирпич.
   Вдруг Челкон увидел книгу "Притча о Джокере". Он выхватил ее и стал листать. Но там были разлинованные тетрадные листы и ничего более.
   - Ага, обломался, облажался! - услышал Челкон знакомый голос. Через минуту на кровати материализовался Джокер.
   - О, боже! - пропел Челкон.
   - Полжизни ждал я этих слов, - фальцетом продолжил Джокер, встал с кровати и подошел вплотную к Челкону. Минуты три парни в упор смотрели друг на друга.
   - Сейчас я тебя поцелую! - загадочно сказал Джокер.
   - Только попробуй! - ехидно пробурчал Олби. Джокер наклонился и приник губами к губам Челкона. В следующий момент они уже стояли, обнявшись, и нежно целовались.
   Вдруг Джокер отстранился и заржал. Челкон забалдевшими глазами смотрел на него.
   - Приятных тебе сновидений, - пожелал Джокер Олби, и вдруг его тело приняло размывчатые очертания, он расплавился и стек на пол. Челкон тупо уставился на лужу. Лужа изобразила подобие улыбки и исчезла. Олби с мрачным лицом уселся на кровать.
   - Ну и бред.., - сказал он. Потом вспомнил поцелуй Джокера, и на душе у него стало очень светло и хорошо. Делать ему было больше нечего и он улегся спать.

* * *

   Очнулся Олби в совершенно незнакомом ему месте. Обстановка комнаты, где он находился, была шикарная, правда, что-то было в ней странное, но Олби не мог понять, что именно его смущает.
   Челкон слез с кровати, покрытой красным бархатным покрывалом, и огляделся. Обивка комнаты, шторы, ковер, потолок - все было бархатное. Стол тоже был бархатный. Бархатная дверь вела в ванную комнату. Челкон прошел туда, по пути решив, что это - гостиничный номер. Почему ему так показалось, он не знал. Кстати, он был прав.
   В ванной были бархатная раковина и ванна. Единственное, что было нормальное - это зеркало, которое, правда, увеличивало раза в три.
   Олби попытался пока не удивляться, а просто оглядеться получше. Тут же в голову ему пришла мысль почистить зубы. Полка, где, по идее, должны были находиться паста и щетка, висела слишком высоко. Чтобы достать до нее, надо было поднять вверх руку. Челкон потянулся и достал единственное, что находилось на полке - мыло, пилку для ногтей, ацетон и лак. Не врубившись, он вернул эти предметы на полку, пригладил волосы и вышел из ванной. В туалете, куда он направился после этого, конечно, стоял бархатный унитаз.
   - Декоративный, блин! - злобно сказал Челкон и, пожалев красивый толчок, не стал оправляться.
   Снова осмотрев комнату, он понял, что многие вещи находились слишком высоко для человека нормального роста. Пожав плечами, Челкон сел на кровать и задумался.
   В дверь комнаты постучали. Челкон открыл. На пороге стоял парень с поднятыми вверх руками.
   - Что, сдаешься? - язвительно сказал вконец запутавшийся Челкон.
   - О, этот номер сдается самым дорогим гостям! - дружелюбно сказал парень, не совсем правильно понявший Олби и обнажая в улыбке два ряда прекрасных ногтей. Олби оторопело уставился в рот незнакомцу. А тот, посмотрев на руки Челкона, сочувственно спросил:
   - Ты что, инвалид?
   - Ага, - грубо ответил Олби. - Полный.
   - Бедненький, - покачал головой незнакомец. - Ну что ж, добро пожаловать в наш город!
   Руки незнакомца во время беседы вниз так и не опустились, он еще и жестикулировал ими над головой. "Сам ты инвалид бедненький", - со злобой подумал Олби. А вслух спросил:
   - Что за город?
   Незнакомец промолчал. Пожав плечами Олби поинтересовался:
   - А как я здесь оказался?
   Незнакомец закивал головой и заулыбался. "Во болван!" - все сильнее раздражаясь, подумал Челкон.
   - Ты хочешь кушать? - вдруг спросил незнакомец.
   - Хочу, - удивился Челкон.
   - Ну, пошли. - Парень развернулся и, помахивая над головой руками, повел Челкона за собой.
   - Вот наша столовая, - незнакомец окинул взглядом просторное помещение, куда они пришли.
   - А можно узнать, как вас зовут? - вежливо произнес Челкон.
   - Ну, узнай! - сказал незнакомец. Олби вопросительно смотрел на него, но тот молчал. Затем он подвел Олби к столу, который был такой высокий, что Олби еле видел, что там находилось. Незнакомец пошевелил над столом руками и поднес ко рту размельченную еду. Положив ее в рот, он сразу же проглотил ее. Челкон наблюдал за его операциями и догадался, что парень размельчал пищу еще на столе и глотал потом не жуя. Вдруг Олби с ужасом заметил, что на пальцах у незнакомца вместо ногтей расположены зубы. Ему до ужаса захотелось посвистеть снегурочке. И вдруг парень спросил:
   - А почему ты не ешь?
   Сдерживая тошноту, Олби выдавил:
   - Неудобно.
   - Ах, да ты же покалеченный! - с этими словами он зубастой рукой снял тарелку с чем-то непонятным и протянул Челкону.

* * *

   Тем временем в небольшом городе Лапшинске происходили следующие события.
   Это был славный городок с чистым воздухом и красивой природой. Маленькие домики с черепичными крышами совсем не походили на обычные городские небоскребы. Чистый пруд в центре Лапшинска был любимым местом отдыха местных жителей. Весь городок являл собой образ приятной спокойной жизни, счастья и здоровья.
   Тролль с тремя гитарами высадился из автобуса и пошел по направлению к центру. Он был здесь в первый раз, но яркие указатели, развешенные повсюду, не давали заблудиться гостю в Лапшинске.
   В скором времени Лэпш достиг центра. Оглядевшись, он стал читать указатели, пытаясь найти гостиницу.
   - Вам чем-нибудь помочь? - услышал Вэпш ласковый голос сзади. Он обернулся и увидел женщину с добрыми глазами, взгляд которых явно выражал желание помочь.
   - А вы не подскажете, где здесь гостиница? - спросил Вэпш.
   - О, конечно! Я могу вас даже проводить, - с этими словами женщина пошла по тропинке, и Лэпш отправился за ней.
   - Скажите, а зачем вам три гитары? - спросила проводница, пока они шли к гостинице. - Вы музыкант?
   - О, да! Я играю в классной известной группе! - пафосно начал Миха. - Я пишу музыку, очень хорошо играю, и вообще, я работаю в КТР, и вообще...
   - Ой, извините, что я вас перебила, - смущаясь, сказала женщина. - А у нас здесь тоже есть КТР.
   - Как это? - не понял Вэпш.
   - Это Клуб Тихой Радости! Чудное место! Вы и здесь будете работать?..
   - КТР, вообще-то, - надменно начал Вэпш, - это Корпорация Тяжелого Рока!
   Глаза проводницы мгновенно стали колючими и злыми.
   - Вон твоя гостиница поганая! Рокер паршивый! - Она круто развернулась и трусцой побежала в обратном направлении. Вэпш в недоумении посмотрел ей вслед, перевесил гитары на другое плечо и пошел к гостинице.
   Из себя это здание представляло двухэтажный длинный домик из красного кирпича, с окнами со ставнями, с красивым расписным крыльцом. Над крыльцом красовалась витиеватая надпись: "БЕЗДНА". "Ни фига себе! - обрадованно подумал Вэпш. - Во как мы прославились".
   У него с собой было очень много бабок, поэтому он расположился в самом лучшем номере с двумя комнатами, бассейном, кухней, спортзалом, тремя огромными балконами. Номер был шикарно обставлен, там находилась также супермодная техника, к которой Вэпш сразу же подключил гитары.
   Затем он плюхнулся на мягчайший серый диван и утонул головой в подушках.
   - Вот классно-то! - громко сказал Миха. - Во поживу!..
   Он соскочил с дивана и, так как его никто не видел, стал бегать по комнате, по пушистому ковру, залез на массивный черный стол и спрыгнул с него на диван. После этого он начал подпрыгивать на диване, каждый раз взлетая все выше.
   - Все выше! И выше! И вы-ы-ыше! - заорал Вэпш и вдруг ударился головой о потолок. На этом его прыжки прекратились, и он уселся на полу и стал потирать ушибленный затылок.
   - Блин, козлы! - сказал Вэпш.
   Когда боль прекратилась, Миха встал и пошел в другую комнату. Это была спальня. Там стояла трехместная кровать под балдахином, с пышными перинами и шелковыми простынями. Вэпш с разбегу заскочил на кровать и стал валяться и дрыгать ногами. Потом он с песней "I wish to be" побежал в спортивную комнату, залез на батут и стал кувыркаться. Когда он взлетал, он выкрикивал:
   - Молли!.. Козлова!.. Кузьмина!.. Юлька!.. Молли!.. Козлова!..
   Когда он в седьмой раз проорал "Козлова", то приземлился неудачно и подвернул ногу. Кое как Миха сполз с батута и, прихрамывая, поплелся в ванную.
   Стены здесь были зеркальными. Лэпш осмотрелся, показал себе язык, скорчил рожу и заржал.
   - Блин! Ну надо же!
   Миха разделся, налил воды и залез в горячую ванну. Посмотрев на потолок, который тоже оказался зеркальным, он увидел себя, зависающего в странной позе.
   От вида этой перевернутой картины ему как-то стало не по себе. Он отвел глаза и уставился в зеркало напротив. В отражении он увидел голую Козлову. Она смотрела на него и ядовито усмехалась. Лэпш протер глаза и Козлова исчезла.
   - Блин! В общем-то.., - произнес Вэпш, взял мыло и мочалку и принялся намыливаться. Помывшись, Миха вытерся, обмотал свой хвост веревкой, чтобы волосы распрямились, и снова стал бегать по комнатам, наслаждаясь роскошью.
   Впрыгнув в спальню, он сложил руки "пистолетиком" и, направив их на кровать, заорал:
   - Пиф-паф! Бдыщь! Бдыщь! А-а!
   Он вскочил на кровать и стал топтать воображаемого врага. Далее он побежал в бассейн. Водичка там была подогретая, с подсветкой, в стены бассейна были вделаны аквариумы, где плавали разные рыбки, очень красивые.
   - Ни фига, блин! - воскликнул Вэпш. - Как же здесь ночью должно быть клево! The abyss!
   Он встал на край бассейна и нырнул "рыбкой" в чистую, прозрачную, искристую водичку. Его тело омыла приятная влага, и Вэпш принялся бултыхаться в воде. Вдруг Миха в изумлении застыл на поверхности воды: в другом конце бассейна кто-то плавал.
   Вэпш ужасно возмутился: в его владения кто-то проник! Тролль стал подгребать к неизвестному пловцу. Тот тем временем подплыл к краю бассейна и выбрался из воды. Усевшись на аквариуме, он стал наблюдать за рыбками. Его длинные темные волосы мокрыми прядями спадали на плечи, черные плавки из непонятного материала поблескивали голубыми бликами при движении.
   Вэпш, приближаясь, окинул взглядом стройный силуэт незнакомца, его идеальную фигуру и влажные длинные волосы. С завистью, смешанной с восхищением, Миха продолжал смотреть на незнакомца и подплывал все ближе.
   Наконец, Вэпш стал вылезать из воды неподалеку от незнакомца, но тот все смотрел на рыб и не удостаивал Миху взглядом. Тролль кашлянул, чтобы привлечь внимание. Парень медленно отвел взгляд от аквариума и повернул голову к Троллю.
   - Ой, - вдруг сказал он сюсюкающим голосочком, - Мишечка, собаченька...
   Тролль оцепенел.
   - А что ты здесь делаешь, солнышко? - продолжал незнакомец.
   - Плаваю, - испуганно сказал Тролль, так как взгляд парня вызвал в нем ощущение страха. Черные, сросшиеся у переносья брови незнакомца приветливо поднялись вверх.
   - Да ну?! - выдавил он.
   - Ты кто? - решился спросить Вэпш.
   - Я?.. Я считаю, что я Джокер! - обрадованно сказал парень.
   - Ты что, привидение? - вдруг спросил Вэпш.
   - А это смотря с какой стороны поглядеть, - ответил Джокер. - Вообще-то, нет. Я из плоти.
   - Из чьей? - Миха совсем отупел.
   - Из твоей, наверно, - язвительно высказался Джокер. И добавил, хихикнув:
   - Собаченька, щеночек...
   - А за это можно и получить! - разозлился вдруг Миха.
   - Можно. Конечно, можно, - произнес Джокер, встал и, подойдя к Троллю, спихнул его в воду. Вынырнув, Тролль увидел, что Джокер уже в костюме (в своем обычном, но вы-то знаете, а Тролль его видел впервые).
   - Ну, ты кто?! - возмутился Тролль.
   - Ну, ты дурак что ли? - презрительно спросил Джокер. Миха вдруг отвел руки назад и, резко проведя ими по воде, обрызгал Джокера.
   - Глуши! - заорал Джокер и прыгнул на Вэпша. Тот нырнул, но страшный всплеск воды, который произвел Джокер, заложил Михе уши.
   Лэпш снова вылез из бассейна, в ушах звенело. Джокера нигде не было. Миха взглянул в воду, но там тоже было пусто.
   - Придурок, - обиженно прошептал Миха. - Ну слов нет!
   Миха медленно забрел в ванную, вытерся и поплелся в спальню. Поправив сбитое им самим одеяло, Тролль завалился на кровать. Настроение было отвратительным.

* * *

   Челкон взял тарелку и уставился на ее содержимое. Вид у него был явно неаппетитный. Приблизив к лицу еду, Олби понюхал ее, и в нос шибануло долгоносиками. Челкон подавил блевательные позывы и быстро отдал тарелку провожатому.
   - Ты что, не хочешь? - удивился парень.
   - Как-то аппетит пропал, - протянул Челкон.
   - Да ты только попробуй! - с этими словами незнакомец опустил руку в тарелку, размельчил часть пищи зубами и положил в рот. Изо рта сразу же сильно завоняло долгоносиками и парень сделал удовлетворенное лицо, а Челкон быстро отвернулся и зажал руками рот. Блевательный рефлекс пытался сработать.
   - Ну, ты чего? - завонял ему в лицо парень. Олби зажал нос и гнусаво сказал:
   - А где здесь туалет?
   - У тебя в номере, - ответил парень и пошел, поманив Челкона за собой. Олби шел за ним и наблюдал, как тот, о чем-то рассказывая, отчаянно жестикулирует руками над головой. Вдруг парень что-то громко сказал, остановился и заржал, дыхнув последними отголосками пищи и показывая ровные, влажные от слюны ногти.
   Наконец, Челкон был проведен в свой номер и оставлен один. Первым делом он свистнул снегурочке, не обращая уже внимания на то, что унитаз был красивым и бархатным. Потом он очень захотел писать. Он писал и писал, но никак не мог удовлетвориться, унитаз уже переполнился, содержимое полилось на бархатный пол, на самого Челкона, одежда на нем вспыхнула, он закричал... и проснулся на кровати на даче Кирпича.
   Ему действительно до ужаса хотелось в туалет, но теперь с этим проблем не было, он быстренько справил естественную надобность и пошел в кухню - найти чего-нибудь похавать.
   Вдруг Челкону завоняло долгоносиками, он стал вертеть головой, и из волос вытряхнулся искомый жучок.
   - Фу, - брезгливо проговорил Олби. - Вот чем мне во сне воняло!
   Но запах не пропал, и Челкону пришлось помыть голову.
   Потом он вышел во двор и снова увидел Джокера, сидящего на завалинке. У Челкона сразу стало очень хорошо на душе.
   - Привет! - весело произнес Джокер. - Я пришел, чтобы пригласить тебя на Пигорь'с шоу!
   У Челкона что-то попыталось всплыть в памяти, но все же он не смог вспомнить, кто такой Пигорь.
   - А что это значит? - поинтересовался Олби.
   - Ну, это надо видеть! Ты сам все узнаешь, - сказал Джокер, поднялся с завалинки и направился в дом. Челкон проследовал за ним. Джокер вошел в прихожую и остановился перед большим настенным зеркалом. Челкон подошел и удивленно уставился на Джокера.
   - Ну, идем? - хитро спросил Джокер.
   Челкон в недоумении пожал плечами. Джокер схватил его за руку и пролез в зеркало, протащив за собой Олби. Тот с широко раскрытыми глазами, спотыкаясь, тащился за Джокером по лестнице, которая, оказывается, находилась за зеркалом. В первый момент Олби подумал, что у Кирпича за зеркалом была потайная лестница, существование которой по какой-то причине он скрывал. Но когда начались бесчисленные двери и лабиринты, Челкон вообще перестал что-либо соображать.
   Наконец, парни добрались до очередной двери, название на табличке которой Челкон в темноте не смог прочесть. Но Джокер знал, куда идет и толкнул дверь. Там находился еще маленький коридорчик, посветлее зазеркальных, и последняя дверь. Джокер остановился и вдруг спросил:
   - Ну как тебе понравился город?
   - Какой? - не понял Челкон.
   - Который тебе приснился!
   Челкон вспомнил гадкий сон и с ужасом воскликнул:
   - Ты меня туда ведешь?!
   - Да нет, - успокоил Джокер. - Этот город будет видеться тебе во сне, это город твоих грез. А мы идем на Пигорь'с шоу. Мы в проксаксизме.
   - Где? - протянул Челкон.
   - В проксаксизме, - отчетливо произнес Джокер. - Это чудесный мир, ты должен въехать!
   Он заржал и открыл дверь, Челкон опять не успел прочитать название. Они вошли в какое-то помещение.
   - Здесь маленький раздел проксаксизма, как бы небольшая страна, - стал рассказывать Джокер. - И в ней главный - Пигорь. Он как бы корольчик, царьчик. Ну, я не знаю, как это объяснить.
   - А как называется страна?
   - Страна Пигоря называется П & Про. "П" - это относится к Пигорю в частности, а "Про" - ко всем нам, к элите.
   - А я в элите? - спросил Олби.
   - Размечтался, - ехидно выдавил Джокер.
   - А почему П & Про?
   - Ой, вопросов многовато, - недовольно проговорил Джокер. - Ну, ладно. Ну много у нас слов на "про-", которые много значат для нас.
   - Это какие? - снова не удержался Олби.
   - Ну, проксаксизм, прострация, протоптали, пролапс, Проспект Пира, продики, - Джокер хихикнул, - ну и там еще... А на "п" - так и того больше.
   Челкон ничего не понял. У Джокера же в этот момент разговорчивость иссякла, он больше не захотел ничего рассказывать.
   - Пойдем к Пигорю, - угрюмо сказал Джокер и повел куда-то Олби.
   Из-за угла им навстречу вышел Пигорь. "О, блин", - подумал Челкон, узнав эту рожу. На Пигоре был костюм и длинный широкий плащ, на котором белым по черному всевозможной формы буквами было написано множество слов "Пигорь".
   Пигорь Челкона не помнил. Он важно протянул ему руку, которую Челкон вяло пожал, и надменно произнес:
   - Пигорь.
   Челкон представился.
   - Очень приятно, - так же пафосно сказал Пигорь. - Добро пожаловать.
   Пигорь пошел куда-то, приглашая парней за собой.
   - А что за Пигорь'с шоу-то? - тихонько спросил Челкон у Джокера.
   - Да все уже! Показ Пигоря - вот!
   - Да, очень интересное зрелище, - язвительно произнес Олби и пошел за Пигоряшей.
   В комнате, где они расположились, между Пигорем и Джокером завязался разговор, непонятный и поэтому неинтересный для Челкона. Ему было очень скучно и нудно, и он сидел "с рожей". Джокера это прикалывало, и он, не обращая внимания на Олби, разводил пустую болтовню с новым царьчиком.
   Вошла Шея Пигоря. Увидев ее, Челкон подумал, что еще немножко - и его придется лечить. Шея вежливо поприветствовала присутствующих и подошла к столу. Выдвинув ящик, она достала оттуда коробку, на которой Челкон успел прочитать "БРОВИ ПИ...". Дальше он не смог, так как Шея, направляясь к двери, загородила собой надпись.
   Когда Шея Пигоря удалилась, Джокер зевнул и сказал, что Олби пора бы сваливать. Челкон был не против, так как ничего интересного в Пигорь'с шоу он не увидел. Но Джокеру было очень лень вести Олби по коридорам, и тогда он схватил его за шкирман и изо всех сил пихнул в стену.
   Олби подумал, что пришел ему конец, так как он сейчас обязательно впечатается, но тело лишь на миг пронзила острая боль, а в следующий момент Челкон вывалился у Кирпича на даче из стены уборной. Чуть не провалившись в дырку туалета, Олби успел перешагнуть ее, влетел по инерции в противоположную стену, а затем кое-как выполз из вонючего помещения.
   В голове был сумбур. Олби уже ждал - не дождался возвращения друга. Шатающейся походкой Челкон вошел в дом и отправился спать. Когда он уже проваливался в сон, то вспомнил, что может там увидеть. Он испугался, но было поздно: Олби очутился в бархатной комнате.

* * *

   Тролль покидал Лапшинск. Но он не собирался возвращаться домой. Неутомимый Миха продолжал путешествовать. Его путь теперь лежал на прекрасный солнечный курорт, находящийся на берегу моря. Лэпш ехал отдыхать в курортный городок Солнечное Сплетение.
   В принципе, Лэпш бы не уехал просто так из великолепной лапшинской гостиницы, но Джокер его конкретно напугал, и Миха, по незнанию, надеялся, что в другом месте Джокер ему будет не страшен. Бедный Тролль не имел понятия о том, что Джокер, как и прочие обитатели проксаксизской квартиры, тем более элита, могут вылезать отовсюду, где есть зеркала. Ну а высший слой мог появляться и из стен, и даже хуже. А еще проксаксизм мог сниться, что в свое время очень кое-кого достало. Но подобной информации Вэпш не имел и с надеждой приближался к Солнечному Сплетению.

* * *

   А пока он едет в поезде, я позволю себе сделать небольшое отступление.
   Вы, наверное, обратили внимание на странность в повествовании. Дело в том, что проксаксизские произведения не имеют временных границ и не являются предысторией друг к другу. Единственная прелюдия ко всем проксаксизским историям - это "СНЫ ДЕНИСА". А все остальные при одних и тех же героях не совпадают в событиях и почти не имеют общих фактов. Ну, я очень надеюсь, что вы поняли, о чем я хотела сказать.

* * *

   Вота. (Извиняюсь). Ну а Вэпш ехал в это время в поезде, дороги предстояло ему на полтора дня, он решил вздремнуть, и приснился ему сон.
   Как будто просыпается он в квартире Славы на его кровати. Миха очень удивился, но решил, что, наверное, после какой-нибудь пьянки он поехал к Лаптеву, но просто ничего не помнит. (Сон был очень яркий и четкий, Вэпш даже и представить не мог, что все это только снится). Правда, Лэпша очень удивило то, что следов похмелья не было в помине.
   - Слав! - громко позвал Миха. Он думал, что у него получится "Свав", но вышло "Слав". Вэпш снова удивился, но не настолько, чтобы заподозрить неладное.
   - Слав, ты где?! - снова заорал Вэпш, так как на первый оклик он ответа не получил. На этот раз ответом ему тоже была тишина.
   Вэпш приподнялся на кровати и сел. Ощущения в движениях были очень необычные, и Вэпш подумал, что все-таки это похмело. "А может, мы колеса вчера жрали? - стал соображать Миха. - И где этот идиот?!"
   Вэпш встал. "Блин, стены у него высокие какие-то", - снова заметил Вэпш удивительную вещь. Он прошелся по комнате, высоко вскидывая ноги. "Точно, колеса, - подумал Миха. - Ноги как будто не мои!" Он засмеялся странным смехом. "Может, глюки будут?" - с надеждой подумал он.
   Миха взял со стола Славину расческу в волосах и стал раздумывать - стоит ли причесываться этой расческой или не стоит. Глаза Лэпша нечаянно опустились вниз.
   - Блин! Какой козел напялил на меня семейники?! Слав! - снова заорал Вэпш. Ответа не последовало. Вэпш вздохнул и брезгливо прочесал прядь волос. Волосы расчесывались легко, не как у Лэпша, и были почему-то длиннее. Миха оттянул прядь, взглянул и чуть не лишился дара речи. Волосы были светлые и прямые.
   - Ё-моё! - заорал Тролль, начинавший понимать кое-что, но не желая в это верить.
   Он кинулся в ванную и посмотрел на себя в зеркало. Оттуда смотрело лицо Славы. Вэпш перевел взгляд на руки с мозолями, на наколки.
   - Боже, да как же это?.. Да что же я теперь?.. За что?., - горько прошептал Миха. - Это же невозможно...
   Он схватился руками за голову и побежал в комнату. Но Вэпшских вещей там не оказалось, как и следовало ожидать. Вэпш в растерянности постоял около Славиной кровати, а потом нервно стал натягивать блестящие засаленные джинсы.
   - Фу! - сказал Миха. Затем он напялил стоячую кофту RAIDERS, но ощущение было настолько неприятным, что Миха сразу же стащил ее и стал рыться в шкафу. Наконец, он выудил оттуда черную рубашку, чистую на вид, но, судя по запаху, явно не первой свежести. Вэпш выругался, но рубашку надел. На полу около кровати стояли грязно-желтые носки. За неимением лучшего Михе пришлось нацепить и их.
   Содрогаясь от отвращения, Тролль вышел в прихожую. Там он надел огромные ботинки и узенькую алясочку с лоснившимися боками. У выхода стояла Славина котомка, Вэпш обреченно взял ее - там загремели палочки - и, погасив свет, вышел из квартиры. Из кармана аляски он вытащил ключи, запер квартиру и, подкидывая ноги в тяжелых ботинках, чтобы легче было передвигаться, стал спускаться по лестнице.

* * *

   Миха залез в электричку. Народу было мало, он сел у окошка и задумался. Прежде всего надо было решить, куда же ему ехать. Домой - ключей нет. А если по счастливой случайности предки и дома, то что он им скажет? Что он Миха, но в теле Славы?.. Бред. Можно, конечно, сказать, что он Слава, и попроситься подождать Миху. Расспросы начнутся - он ведь сказал, что поехал со Славой...
   Вдруг в голову пришла ужасная мысль: а кто же находится в теле Михи. Вдруг Слава?! "Где же оно, милое-родное?" - с тоской подумал Тролль о своем теле.
   Далее у Вэпша в голове появилась еще мысль - поехать к Молли и попытаться все объяснить. Так не поверит же! Подумает, что Слава тронулся...
   Обратно возвращаться, - такая перспектива его тоже не устраивала: что же теперь, жить еще и в его квартире? Михе казалось, что он должен действовать, а не сидеть сложа руки.
   Оставалось, в принципе, одно - ехать на базу. "А вдруг там настоящий Слава?" - с испугом подумал Тролль, но в следующую минуту ему стало очень смешно, и он заржал славиным смехом. На него косо посмотрели пассажиры, и он зажал рот рукой, продолжая давиться от ржача. Но мозоли на грязной руке покарябали Михе лицо, и он брезгливо отдернул руку. "Блин, помыться надо было!" - с сожалением подумал Тролль.
   В метро на "Щукинской" вошла в вагон Тролля девушка. Он почувствовал биение сердца и понял, что должен с ней познакомиться. "Вот сейчас позову ее на базу, стусуемся, я Молли отошлю... Какая она красивая. Волосы почти как у Козловой..," - мечтательно подумал он. Но вдруг ему словно холодной водой в лицо плеснули - он вспомнил, что у него сейчас со внешностью.
   Вэпш обматерил в уме всех, кого можно, и злобно уставился в свое отражение напротив. Он еще может бы и подошел к девушке, но вдруг понял, что она гораздо выше Славы. Проклиная Славин рост, он посмотрел на девушку, потом снова на отражение, а затем угрюмо уставился на парня, сидящего напротив. Парень почувствовал себя очень неуютно под тяжелым славо-вепшским взглядом и заерзал на сидении. Мало ли, волосы у Славы длинные, смотрит подозрительно, серьга в ухе, - примерно такие мысли, по всей видимости, посетили парня. Но Вэпш не видел его смущения, он вообще его не видел, а смотрел сквозь него, сквозь поезд и сквозь стены метро...
   Наконец, Миха добрался до базы. Там сидели Аня с Эльфом, Миха Дерчский, Мурат и новый басист "Эбиса". Вэпш по привычке нечаянно спросил у Эльфа:
   - А где Славик?
   - Тютяков сейчас придет, - ответил Эльф. - А зачем он тебе?
   Вэпш вспомнил, что он - Слава, и неопределенно ответил:
   - Да просто так, интересно... Ты готов сегодня играть? - спросил он у басиста. Тот очень удивился и ответил:
   - Но ты же с нами больше не играешь! Мы с Троллем должны сегодня репетировать!
   Миха хотел было сказать, что он и есть Тролль, но вовремя одумался. "Интересно, я теперь умею на ударных и не умею на гитаре?" - вдруг взбрело в голову Вэпшу.
   - Можно поиграть? - спросил нерешительно Вэпш, указывая на гитару Тютякова. Эльф снова удивленно взглянул на него и, пожав плечами, пробормотал:
   - Ну, я не знаю, как он... Ну возьми.
   Миха взял гитару, включил и стал наигрывать старую "эбиссовскую" мелодию. Он помнил, куда ставить какие пальцы, но руки техники не знали и не слушались его. Короткие пальцы Славы не могли быстро перебирать струны, не растягивались, застревали между струнами.
   Присутствующие с иронией глядели на Вэпша.
   - Ты уж лучше сыграй "А шофер держит руль", - съехидничала Аня. Вэпш ее не понял, но не стал переспрашивать.
   - Ну, давай поиграем что ли, пока Слава не пришел, - пробурчал Мурат. - Садись за установку.
   Миха не стал спорить и сел за барабаны. Александров протянул ему обглоданные палочки, валявшиеся в углу.
   - Давай "Smells like teen spirit", - попросил Мурат. Миху он очень бесил, но он старался вести себя так, как вел бы себя Слава.
   Но на ударных у него тоже плохо получалось, так как там нужна память, а он не знал, куда бить.
   - Что-то ты, Слав, совсем, - протянул Эльф. - Вовремя тебя уволили. Вот Лэпш - он пробьется, а ты...
   Вэпшу эти слова были как бальзам на рану. Но следующие слова Эльфа выбили почву из под ног:
   - А Миха-то где?
   - Не знаю, - грустно вздохнул Вэпш.
   - Вы что, совсем не общаетесь?
   - Да, совсем, - снова вздохнул Вэпш, и подумал: "Особенно давно я его не видел".
   Дверь на базу заскрипела. И в подвал вошли... Молли с Козловой. Но они были очень высокие, под два метра. Они встали с двух сторон установки и с угрожающим видом зависли над Вэпшем.
   - Эй, вы чего? - испугался Миха.
   - Да мы ничего, так, растем! - низким голосом произнесла Козлова. Вэпш с ужасом увидел, что Оли действительно растут.
   - Что вам от меня надо? - дрожащим голосом спросил Миха.
   - Ах, Мишечка, и где же твой былой пафос? - пропела Козлова.
   - Молли, Молли, я буду тебе всегда давать, когда бы ты не попросила, только не делай мне ничего плохого!
   - Да чтоб я, да с тобой?! - возмутилась Молли. - Ты теперь не Лэпш! Ты теперь гнилой!
   - Да я Лэпш, - стал убеждать Миха, - я все тот же!
   Вдруг Миха увидел, что база опустела, и он остался наедине с мутирующими особями.
   - Нет, ты не тот, ты уже не тот.., - горько произнесла Молли. - Такого я тебя не хочу. Придавить тебя надо...
   - Молли! Когда я стану таким, как раньше, я всего себя тебе отдам, я всегда буду с тобой! Я...
   - Что за шнягу ты гонишь?! - грубо перебила его Козлова. - Друг, ты о чем? Каким таким, как раньше?.. Ты навечно будешь таким!
   Раздался громовой хохот Козловой, стены базы затряслись, и подвал стал рушиться. Молли продолжала мутировать...
   - Эй, молодой человек, проснитесь. Скоро прибываем! - услышал сквозь сон Вэпш резкий голос. Он кое-как открыл глаза и увидел мужика в сером костюме.
   - Куда прибываем? - хрипато выдавил Лэпш.
   - В Солнечное Сплетение! - ответил мужик и стал доставать чемоданы.
   - Е-мое, - прокряхтел Тролль. - Фу ты, черт, ну и сончик...
   Тролль тоже полез за вещами. Через небольшой промежуток времени поезд остановился, и все стали выгружаться.

* * *

   Итак, Челкону снова снилась бархатная комната. Причем, он там находился не один. У него в гостях сидело человек семь. Руки у всех были подняты вверх. Зубы - белые, желтые, гнилые, красивые - поблескивали на кончиках пальцев этих людей. Все сидели на стульях за высоченным столом. "Блин, опять долгоносиков жрать будут?" - с тоской подумал Олби.
   - Дорогой друг! - начал парень, который уже снился в тот раз. - Ты пригласил нас на замечательное застолье в честь твоего прибытия к нам в город. Большое спасибо за угощение. Приступим! - Он стал жевать руками какую-то пищу, но какую, Олби не видел, так как стол находился у него над головой. Есть ему не хотелось. Он наблюдал за копошащимися вверху пальцами.
   Когда процесс был окончен, знакомый парень заявил:
   - А теперь мы хотим преподнести тебе подарок. У нас в городе находится замечательная больница, где делают невероятные операции. Ты покалеченный, мы просто должны тебе помочь! Идем!
   Все поднялись из-за стола, но Челкон продолжал сидеть и тупо оглядывать присутствующих. Кто-то помог ему подняться и почти потащил за остальными. Они прибыли в больницу и провели Олби в операционную.
   - Что вы собираетесь со мной делать? - с ужасом вскричал Челкон.
   - Мы хотим тебе помочь, - хором ответили люди с поднятыми руками. Знакомый Челкону парень достал откуда-то тряпку, чего-то на нее налил и ткнул Челкону в лицо. Олби стал отбрыкиваться и выдираться, но скоро он ослабел, движения его стали вялыми, и, наконец, он заснул.
   Очнулся Олби в бархатной комнате. В отдельных частях тела он чувствовал невыносимую боль. На бархатном столе лежало обезболивающее. Олби дотелепался до столика и схавал лекарство. Боль мгновенно прошла.
   Олби вдруг понял, что руки все время держит над головой. Приблизив кисть правой руки к лицу, он увидел зубы вместо ногтей. - Изуродовали! - заорал Олби, и из глаз его ручьем полились слезы. Еще на тыльной стороне ладони он увидел некое образование, напоминавшее пупок. "Боже, а это еще зачем?" Он дотронулся до "пупка" и почувствовал странный приятный зуд. Он почесал его, и пупок стал вытягиваться. Олби продолжал чесать, и, наконец, образование приобрело удлиненную форму, напоминавшую миниатюрный (или детский) член. Олби засунул руку в ширинку - его друг отсутствовал, там было гладкое место.
   - Балин! А ссать я рукой что ли буду?! - заорал Челкон, и в голосе снова зазвенели слезливые нотки.
   Через какое-то время он почувствовал в левой ноге неприятное необъяснимое ощущение. Вроде бы хотелось писать, но в ноге. Олби взглянул на пятку левой ноги - там была дырочка. Он добежал до туалета, но бархатного унитаза не было, а были в полу две вмятинки, как бы для правой и для левой ног. Он поставил левую ступню в левую вмятину и напряг ногу. Тут же он почувствовал мокроту. Олби понял, что писает. Потом он ощутил, как во вмятине что-то мягкое поднялось изнутри и вытерло ему ногу. Он вытащил ступню и побрел в комнату. Язык его все время тыкался в ногти, и Челкону было очень противно.
   В номер вошел все тот же парень.
   - Ну, как самочувствие? - поинтересовался он.
   - Отвратительное! Что вы со мной сделали? Я же теперь урод!!!
   Парень очень удивился, он ведь так старался помочь убогонькому!
   - Верните мне меня! - заорал Олби.
   - Ты хочешь снова стать инвалидом? - изумился парень.
   - Да это вы все тут инвалиды! Долгоносиков жрете, ногами ссыте! О!.. Я повешусь!!.
   Тут парень обиделся.
   - Можешь сваливать туда, откуда приехал! Неблагодарный!
   - Как?! В таком виде? Да ты что, с дуба рухнул?!
   - Ниоткуда я не рухнул, - горько прошептал парень и ушел.
   Олби остался один. Ему было сейчас так хреново, как не было еще никогда. Дикая тоска, навалившаяся на него, породила полную апатию ко всему, и Олби сидел на кровати, уставившись в стену напротив, сидел, сидел...
   ... и вдруг его разбудил Кирпич. Олби подскочил на кровати и первым делом уставился на свои руки. Все было в порядке, и Челкон кинулся к Кирпичу на шею, приговаривая:
   - Спасибо, друг! Спасибо, спасибо!
   Кирпич смущенно стоял, не отвечая на выражение чувств Челкона, но не отстранялся...
   Олби рассказал Кирпичу оба сна. Тот долго ржал, хотя Челкон не видел здесь ничего смешного. Потом Челкон хотел рассказать еще про Джокера, но почему-то не стал. Ну а Кирпич поделился своими проблемами. Все пошло по-старому. С появлением Кирпича дурацкие сны оставили Олби, да и Джокера что-то не было видно.
   Но это просто была пауза. Обыкновенная проксаксизская пауза. Ну а насчет снов - так это все от Джокера. Что ему взбредет и когда - сказать невозможно. Ну а вот про Вэпша-то Джокер не забыл, очень даже хорошо помнил. И действовал по своему усмотрению (с позволения Ю-Ноля, разумеется).
   Кстати, вы, наверное, заметили, что про Ю-Ноля здесь еще ни слова не было. Дело в том, что Ю-Нолю в это время совсем не до приколов было, его волновали проблемы S и Z, неожиданное вторжение Кошки-362 с Флей и покидание Кошкой проксаксизма (см. "Уходящему, от Ю-Ноля"). Кроме того, о проксаксизме в последнее время узнали слишком многие, и Ю-Ноль должен был все обдумать, не может ли это как-то повредить SUZ'у. Кошка наделала дел, и Ю-Нолю приходилось все расхлебывать...
   Да впрочем, зачем я все это пишу, все равно вы ничего не понимаете. Я сама плохо все сейчас понимаю... Ну короче, Ю-Ноль в настоящее время в полном порядке, и, должно быть, скоро вы встретитесь с ним на страницах проксаксизских повествований.
  

Ч а с т ь в т о р а я

СОН ПАВЛИКА

    
   Паша Чукин, наслушавшись от Ангела, Козловой и Кузьминой баек о проксаксизме в препротивнейшем настроении пришел домой. Он поиграл в "Денди", но это занятие удовольствия ему не доставило, так как на экране ему все время мерещился Ю-Ноль, который бегал по проксаксизским коридорам. Отключив игрушку, Павлик завалился спать.
   Когда он проваливался в сон, первым видением его было огромное лицо Козловой, которая завывающим голосом произнесла:
   - Павлуша! Включи "Ниагару"!
   Паша открыл глаза и немного полежал, глядя в потолок. Затем он повернулся к стене и захрапел.
   Ему снилось, что он снова проснулся и пошел в туалет. Когда он вернулся в комнату, то замер в удивлении на пороге: около стола находилось зеркало в рост человека.
   - Ха-ха! Ко мне проксаксизм пришел! - заржал Павлик и подошел к зеркалу. Из зеркала высунулась черная рука. "Рука Черной Любви", - промелькнуло в голове у Паши. Черная рука схватила Пашу за руку и протащила сквозь зеркало. Павлик очутился в темноте.
   Рука, ставшая невидимой во тьме, вела Павлика по лестнице, по коридору и снова по лестнице. Перед четырехугольным светлым отверстием рука отпустила Пашу, и тот, повинуясь инстинкту любопытства, шагнул в отверстие.
   Оказавшись в проксаксизской квартире, Павлик огляделся. Справа от него молча стоял бритоголовый парень в черном костюме.
   - Ой, ну надо же, Ю-Нольчичек! - заржал Паша. - В скинхэды записался что ли?.. А я тебя иначе представлял!
   - Я не Ю-Ноль! Я Скляр! - ответил парень и превратился во что-то круглое и аморфное.
   - Тьфу ты, черт! - плюнул Паша, но его плевок не попал на пол, а повисев над ним немного, поднялся вверх и завис около Пашиного лица. Павлик усмехнулся и подул на специфическое образование. Плевок под напором ветра отлетел, но вскоре вернулся к Пашиному лицу, однако, теперь он норовил зависнуть сзади, чтобы его не сдули. Павлику это не понравился, ему все казалось, что плевок сядет ему на голову. Но тот мирно висел рядышком и не предпринимал вредительских попыток. Паша махнул на него рукой и, обойдя аморфность в виде Скляра (ну, или Скляра в виде аморфности), стал бродить по квартире. Он столько раз про нее слышал, но никогда не видел, и что бы он там не говорил, ему было ужасно любопытно.
   Но по причине своего упрямства, он осматривал все с презрительной миной на лице и иногда плевался. А все плевки присоединялись к первому, и скоро за Павликом летел уже целый рой странных существ.
   Иногда Паше почему-то очень хотелось заржать, но он делал вид, что кашляет, и прикрывал рот рукой.
   Вначале он не встречал ничего стоящего внимания, попадались только додики. Неожиданно перед Пашиной физиономией появилось что-то пушистое. Оно скорчило отвратительную рожу, и Паше в нос шибануло чем-то специфическим.
   - О! Эбигейл! - обрадовался Паша и хотел схватить его, но эбигейл завизжал, показал зубчики и исчез в неизвестном направлении.
   Паша снова сделал угрюмое выражение лица и с грозным видом подошел к зеркалу в коридоре. В отражении он увидел, что его кожа стала черной, совсем черной. Он испуганно вскрикнул и взглянул на свои руки. Они имели обычный цвет, и у Паши немного отлегло на душе, а из зеркала раздался низкий хохот Черной Любви.
   - Ты попозже почернеешь, - стал убеждать он Павлушу. - Мы еще с тобой сольемся.
   - Это как это мы сольемся? - хитро спросил Павлик, так как в голову ему, как всегда, пришла пошлость.
   - Душой, как! - продолжал ржать Черная Любовь. - А может, еще чем-нибудь. Или кем. Или трусы!
   Трусы до сих пор еще продолжали прикалывать Черную Любовь, который со зловещим смехом исчез в темноте коридора. А Паша в недоумении продолжать стоять перед зеркалом. Вдруг там что-то замаячило, и оттуда вылезла Шея Пигоря. Паша, конечно, имел какое-то представление о ней, но все же не ожидал, что это до такой степени.
   - Ну, как я тебе? - пропела Шея.
   - Красотища-то какая! - выдавил Паша и подумал что-то непечатное.
   - Ой! Меня еще никто не называл красотищей! - обрадовалась Шея Пигоря. - Пошли в кухню!
   Она на тонких ножках процокала мимо Паши и побежала в кухню. Павлуша отправился за ней.
   В кухне за столом с находящимися на нем извечными сухарями и солонкой сидел Ю-Ноль. Паша не успел ничего еще сказать, как Ю-Ноль возмущенно начал:
   - Ну, ты вообще! Ты меня спутал со Скляром!! Ну, совсем уже! Как ты смел?
   Павлик открыл рот, чтобы произнести что-нибудь в свое оправдание, но Ю-Ноль все ругался:
   - Тебя пусти, ты все тут перевернешь! Вон, летучек наделал! Что это? Плевки? Ой, как классно! Тусовка пополняется! Я безумно рад! И вообще...
   Но тут Ю-Ноль не выдержал: он не смог более сохранять на лице недовольное выражение и заржал.
   - Ага, поверил, - смеялся он. - Ну, ты дурак.
   Разгоняя плевки, в кухню влетело нечто черное. Оно зависло у Ю-Ноля над головой и махало крыльями.
   - Это что же, окрыления? - с сомнением спросил Павлик. - А почему они кожаные?
   - Ну ты что?! - возмутился Ю-Ноль. - Да ведь это перчатки Ангела. Неужели разницы нет?
   - Ой, да, - сказал Паша, подошел к столу и опустился на стул напротив Ю-Ноля. Плевки расположились над головой Чукина.
   Но только Павлик с Ю-Нолем решили по-нормальному поговорить, как вдруг в кухню влетело нечто дискообразное. Когда я напишу, что это было такое, вы, наверное, поймете, как оно выглядит.
   - Оу! Я наконец-то его обогнал! В первый раз! Как я рад!
   Но радость его была недолгой, так как в следующий момент в кухне появился Ангел, и Нимбу (а это был именно он) пришлось пристроиться на своем должном месте.
   - О, Павлуша! - радостно сказал Ангел.
   - О, Ангелочичек! - ответил Паша.
   Ангел с хитрой улыбкой развернулся и удалился обратно. Павлик с Ю-Нолем снова уставились друг на друга. У Ю-Ноля на лице было написано, что он с удовольствием бы заржал, но для приличия сдерживается. Разговор начинать он не собирался. Паша же, наоборот, мучительно придумывал тему для разговора, но в голову ничего не лезло.
   Ю-Нолю, наконец, это надоело, и он, убрав запястье в рукав костюма, заорал в отверстие:
   - Ми-и-нто-он!
   Непонятно откуда донесся слабый сдавленный возглас:
   - Чего-о-о?
   Паша в недоумении воззрился на Ю-Нолевский костюм.
   - Это кто сейчас кричал? - спросил Павлик.
   - Минтон, кто ж еще!
   - А где он?
   - Да я даже не знаю точно, - задумчиво проговорил Ю-Ноль. - Наверное, в костюме у меня.
   - А почему он не показывается? А как он выглядит? - не унимался Паша.
   - Вот в том-то и дело, что никто не знает, как он выглядит, - грустно ответил Ю-Ноль.
   - Жаль, - почему-то сказал Павлик. - А почему он только у тебя в костюме?
   - Да что ты! Он и у тебя есть! И в косухе, и в свитере...
   - Правда?! - обрадовался Паша. - Это тот же самый?!
   - Ну, не знаю, - протянул Ю-Ноль. - Возможно, что у каждого свой Минтон.
   - Мм, - произнес Павлик. - Я назову свой Минтон - Слуга Оберона.
   - Ха! Сам ты слуга! - раздался голос из Пашиного рукава. К великому неудовольствию Павлика, Минтон был недосягаем, и к нему нельзя было применить силу. Ю-Ноль засмеялся и исчез. Паша подскочил на стуле он неожиданности, посидел чуть-чуть и вышел из кухни на поиски кого-нибудь.
   Сначала он просто бродил, никого не встречая и читая таблички на дверях. Все было для него ново, но сами комнаты были самого разного возраста. Например, старинные таблички ЧЕЛКОН, МАРЯ и т.д., которые были почти с самого начала, появлялись в основном на каких-то постоянных местах. Новые таблички - АНГЕЛ, ДИМА ГОЛУБЕВ и т.п. - пока появлялись на самых разных дверях. Павлуша, увидев дверь АНГЕЛ, решил зайти к Сереге в гости, но при его приближении к комнате, табличка сменила надпись на МИНТОН.
   - Ага, - ухмыльнулся Паша. - Вот здесь-то я его и увижу!
   Он открыл дверь и вошел. Помещение было пустое. Павлик стал оглядывать голые стены.
   - Обломись! - раздался голос извне. Наконец, Паша понял, что Минтона ему увидеть не суждено, и понурясь вышел из комнаты. За ним оттуда же вышел Ю-Ноль.
   - О, ты откуда?! - удивился Павлуша.
   - Я ниоткуда, - ответил Ю-Ноль и снова исчез. Паше это не понравилось.
   - Раз исчезать умеет, значит это все время выказывать надо, что ли? - пробурчал он себе под нос и продолжил осмотр.
   Следующая комната, которую решил посетить Павлик, называлась ДИМА ГОЛУБЕВ. Усмехнувшись, Паша повернул дверную ручку и проник внутрь. Там находилось несколько человек, среди ник всего одна особа женского пола. Всем мужчинам, которые сидели в комнате было лет по тридцать. У одного из них были темные, средней длины волосы и безумные серые глаза. Второй немного был похож на Фейхи, волосистый (это такая отрастающая прическа), темно-русый, с выразительными голубыми глазами, хорошего телосложения. Следующий парень был со светло-русыми волосами, зализанными назад и составляющими довольно короткую стрижку. Во взгляде серых прозрачных глаз было что-то педическое. Сидел он, слегка ссутулясь. Внешне этот человек чем-то напомнил Паше Гошу - ведущего из "Партийной зоны", лысого такого. Рядом с ним сидел очень похожий на него молодой человек. Следующий стул пустовал, а далее сидела толстая лысая негритянка.
   - Вы кто? - удивился Павлуша, так как в комнате с таким названием ожидал увидеть только одного человека.
   - Мы Димы Голубевы, - произнесли в ответ все, не исключая и толстую лысую негритянку.
   - Что же вас так много, и вы такие разные? - изумился он, окидывая взглядом мужскую компанию. На толстую лысую негритянку ему смотреть не хотелось.
   - А мы фантомы, - ответили Димы Голубевы.
   - То есть?
   - Ну, не настоящие мы! Иллюзорные.
   - А, - протянул Павлик и хотел было сесть на единственный свободный стул, но сидящий рядом Дима Голубев жестом показал, что этот стул занят.
   - Это кем? - прищурился Паша. - Ведь пока его нет, я могу занять хотя бы на время его место.
   - Нет, не можешь. Это место настоящего Димы Голубева. Когда он сюда сядет, мы, возможно, самоликвидируемся. Но кроме него никто не может занять этот стул.
   - Бред, - проворчал Павлик. - А когда ж он появится-то?
   - Когда-нибудь, - грустно сказали Димы Голубевы. - Нам не хотелось бы уходить отсюда. И SUZ этого не хочет. Вот правда она, - Дима, похожий на лысого ведущего, указал на негритянку, - сюда как-то не вписывается.
   - Кстати, - заметил Дима Голубев, похожий на Фэйхи, - может быть, кто-то из нас-то и останется. И займет пустующее место.
   - Бред, - снова произнес Павлуша и вышел из комнаты. В дверях он столкнулся со Скляром. Из комнаты ДИМА ГОЛУБЕВ сразу же донеслось:
   - Алаи щит халаи, дурбан, чурбан малайе!
   - У-у, - заревел Паша и быстро пошел к зеркалу. Оно пропустило его, и Павлик стал спускаться по лестнице. Световое отверстие быстро скрылось из виду, Павлуша стал оглядываться и сбился с пути. Все вокруг было одинаково черное, и Павлик не имел представления о нужном ему направлении. Ему стало страшно, он пытался выбраться, но натыкался то на стены, то на лестничные перила. Наконец, он споткнулся и рухнул, покатившись по ступенькам в неведомую черноту.
   Он очень долго катился кубарем вниз, приближаясь к чему-то страшному, но, может быть, истинному. В голове мелькали мысли о том, что он приближается к разгадке всего сущего, к пониманию смысла жизни. Сердце Павла болезненно сжалось от предчувствия того, что он сейчас узнает. Он не мог остановить падение и неизбежно приближался к истине.
   Наконец, он увидел внизу черное отверстие, такое черное, что по сравнению с ним темнота, окружавшая Пашу, казалась солнечным светом. Он чувствовал, что провалившись туда, он все узнает и, возможно, не сможет существовать, нося в себе столь сокровенное знание. Ужас Павла достиг критической точки. Он стал проваливаться в черную дыру... и проснулся.
   Постельное белье было перекручено, одеяло сбилось, подушка валялась на полу. Павлик был весь в холодном поту, волосы липкими прядями облепили его лицо... Тяжело дыша, Павел приподнялся и сел на кровати. У него было такое ощущение, как будто, упав в дыру, он со всего маху был сброшен на свою кровать.
   Паша поднял налитые кровью глаза и остолбенел: на краешке кровати сидел Ю-Ноль. Проследив за его взглядом, Павлик увидел, что около стола находится зеркало в рост человека. Но смеяться над тем, что к нему пришел проксаксизм, Павлуше уже не хотелось. Он вопросительно взглянул на Ю-Ноля.
   - Ну что, пойдешь? - весело спросил Ю-Ноль, кивнув в сторону зеркала.
   - Ну уж нет, - грубо ответил Павлик. - Мне хватило.
   - Ну, так это же был сон, - возразил Ю-Ноль. - Но я не настаиваю, конечно. В другой раз, в другой раз...
   - Да? И в другой раз снова мне такое подсунете?! - заорал Паша, впечатление которого от шуточек проксаксизма было испорчено последним эпизодом в проксаксизских лабиринтах.
   - А, - протянул Ю-Ноль, - так вот ты о чем... Да нет, такого не будет; наяву, по крайней мере. Это во сне. Это Зеленая Любовь поэкспериментировал.
   - На мне, да?! - возмутился Павлуша. - Спасибо, добрые проксаксизики!! Я что-то не понимаю, зовете меня туда, приглашаете, а сами...
   - Это не я! - заржал Ю-Ноль. - Это Зеленая Любовь.
   - Так что же, ты над ним не властен, да?
   - О, еще как властен. Но мне, если честно, тоже было интересно. Сам я такие штуки не устраиваю. А ему (это ведь чисто в его стиле) - разрешил. Но я не думал, что у тебя такая реакция будет... - Ю-Ноль нагнулся и, подняв подушку, положил ее на кровать. - Я считал, что тебе тоже интересно знать, что там, за чертой... И дамала не надо, - прибавил он нечто непонятное для Паши.
   - Нет, - ответил Павлик, - это не интересно, это очень страшно. Особенно, когда приближаешься - интереса все меньше, ужаса все больше... А ты знаешь, что там, за чертой? - поинтересовался Павлуша.
   - Ну я же бог! - удивился Ю-Ноль нелепости вопроса.
   - Расскажи, - нерешительно попросил Паша. - Так не страшно.
   - Не могу, - твердо сказал Ю-Ноль.
   - А S и Z знают? Им можно, да? - обиженно пробурчал Паша.
   - Нет, - задумчиво ответил Ю-Ноль. - Они еще здесь. А я уже там. Если они узнают, вряд ли они смогут остаться здесь. Нельзя быть здесь и знать, что там. Но ты не думай, я не имею в виду жизнь после смерти и тому подобное. Это нечто другое. Это истина.
   После этих слов Паша перестал понимать Ю-Ноля.
   - Да ну, грузиловка, - пробормотал он.
   - Ага, а еще хочешь, чтобы я сказал.
   - Нет, уже не хочу.
   - Ну, так ты пойдешь? - Ю-Ноль снова указал на зеркало.
   - Ой, нет, - вздохнул Павлуша. - Сегодня не надо.
   - Ну, как знаешь, - засмеялся Ю-Ноль, встал подошел к столу и поднял зеркало. - Пока! Угулдаб!
   - Угулдаб, - устало ответил Паша.
   Ю-Ноль с зеркалом в руках прошел в стену. Павлик остался один. "Странный такой, - подумал он. - Проходит через стену, а зеркало с собой зачем-то таскает... Да ну!" Павлик поправил постель и снова улегся. Его усталый мозг вскоре погрузился в состояние сна, и Пашу больше ничто не мучило.
  

Ч а с т ь т р е т ь я

ДЖОКЕР В ДЕЙСТВИИ

    Теперь я бы хотела вернуться в своем повествовании к событиям и персонажам, оставленным в первой части. Давайте снова проследим за Вэпшем.
   В его путешествии в Солнечное Сплетение ничего достойного нашего внимания не произошло, поэтому я опускаю здесь всю поездку в курортный городок. Мы сразу перенесемся в зимнюю Москву, где и находился Вэпш в описываемое время.

* * *

   Через полчаса должен был начаться концерт с участием death-metal-групп, в том числе и ABYSS. Тролль стоял на входе в клуб "Форт-Росс". Он, как обычно, находился на охране. В приоткрытую дверь задувал пронизывающий февральский ветер, и Вэпш ежился и переминался с ноги на ногу. Молли в этот раз на концерте не присутствовала, и Михе в одиночестве было очень скучно. Со стоящим рядом парнем из охраны разговор не завязывался, и Вэпш молча потягивал "Супер Скол" и смотрел время от времени на часы, ожидая начала концерта и наплыва посетителей. Пока еще проходили отдельные люди и маленькие компании.
   В очередной раз открылась дверь и вошел красивый парень с жутковатым взглядом. Он был в косой, в кожаных штанах, педически обтягивающих его идеальные ноги, и дорогущих казаках с металлическими набойками. В руках он держал барабанные палочки.
   Что-то едва уловимо знакомое показалось Троллю в лице новоприбывшего, но он ничего не смог вспомнить. Парень, не предъявив ни билета, ни аккредитации, направился в клуб. Вэпш хотел его остановить, но заметив, что его напарник и глазом не повел в сторону вошедшего, не стал его задерживать. "Вдруг он крутой? - испуганно подумал Миха. - А я, как дурак, вылезу?.."
   Через некоторое время дверь в "Форт-Росс" снова открылась и вошел опять этот же парень, только палочек в руках у него уже не было. "Так, - недовольно подумал Миха. - Это когда это он успел выйти?.." Вэпшский напарник снова не обратил на вошедшего внимания, и Михе пришлось пропустить его. "Блин, где-то я его видел", - пронеслось у Тролля в голове. Миха стал вспоминать, где, но на ум ничего не приходило кроме того, что парень почему-то ассоциировался у Михи с собаками. "Если он еще раз войдет, - решил Миха, - то я его задержу".
   Парень опять вошел. На этот раз в его руке было зеркальце.
   - Хочешь поржать? - спросил парень у Вэпша и, не дожидаясь ответа, поднес зеркало к его лицу. Миха увидел свое отражение. Ржать ему над этим не хотелось.
   - Билет свой показывай, - угрюмо сказал Вэпш.
   - Какой-такой билет? Нету у меня билета.
   - А аккредитация есть? Или флаерс?
   - Ничего у меня нет. Вот, зеркальце только, - грустно ответил парень.
   - Ну и проваливай, - расхрабрился Миха и преградил ему путь.
   - Вот если бы ты сказал "проваливайся", я бы, может, и послушался, а так...
   - Да хоть проваливайся! - грубо вякнул Вэпш. - Мне как-то по фигу.
   Парень тут же провалился на месте, где стоял. Образовавшийся пролом в полу быстро самозаделался. У Вэпша в голове стало что-то проясняться, и он почувствовал озноб. Он сопоставил кое-какие факты и вспомнил, почему этот странный парень ассоциировался с собаками. Вэпшу сразу стало как-то неуютно. Его особенно поражало то, что его напарник вообще никак не отреагировал на инцидент.
   Дверь открылась, и ввалилась компания: Кузьмина, Козлова, Ангел и Павлик. Они говорили, что билеты сзади и гуськом проходили мимо Вэпша. За ними шел парень, которого Миха видел впервые.
   - Билеты сзади, - сообщил он и направился за Павликом. Но так как сзади никого больше не было, то Вэпш схватил его за рукав.
   - Давай билеты!
   - Да нету их у меня, дурак что ли?! - возмутился парень. Вэпш не отпускал его; так как вся компания уже просочилась в клуб, то он привязался к этому парню.
   - Вали отсюда или показывай билеты, - с вызовом начал Миха.
   - Слушай, а тебе говорит о чем-нибудь имя Джокер? - не в тему спросил вошедший.
   И тут Вэпш вспомнил все до конца. "Вот черт, вляпался!" - подумал он с досадой. Но так как здесь он чувствовал себя в своей тарелке, то не сильно испугался и продолжал наезжать:
   - Не твое дело! Ты собираешься проходить или тебя выставить отсюда?!
   - Конечно, собираюсь! - весело ответил незнакомец и скрылся там, где до этого исчез парень с зеркальцем. Через пять минут Вэпш увидел, что вся компания, включая и двоих провалившихся, стояла у раздевалки и над чем-то смеялась.
   Миха сдавил виски пальцами и задумался. Но долго ему думать не дали, так как вскоре народ повалил на концерт.

* * *

   Подходило время выступления ABYSS. Миха почему-то сильно волновался. Он предчувствовал, что слажает во время игры, и не только он. Причем слажает вся группа очень заметно! Он не смог бы объяснить, если бы его спросили, откуда это предчувствие. Он был в прекрасной форме и хорошо натренирован путем многочисленных репетиций. Ведь этот концерт был решающим! Миха какими-то путями разузнал, что в этот раз их (ABYSS то есть) будет слушать кто-то важный и крутой. Миха возлагал на это выступление много надежд, и, естественно, ощущение провала его ужасно выводило из себя!
   Дух подошел к Вэпшу и отослал его в гримерку. По дороге Миха чувствовал слабость в ногах. Забравшись на сцену, он скрылся за дверью гримерной. Там он взял гитару, отхлебнул из чьей-то стоявшей на подоконнике банки "FAX" немного пива, чтобы освежить горло, и выбрался на сцену. Там уже настраивался Витек. Что-то не ладилось, и его бас издавал странные нежные звуки. Миха подключил гитару и тоже стал настраиваться. Но в отличие от басиста, его гитара была в превосходном состоянии. Он немного успокоился. Андрей тем временем постукивал на ударных, чтобы разыграться, Дима хрипел в микрофон что-то невнятное.
   Витек стал нервничать: неполадки были налицо. Из под его пальцев лились звонкие трели, которые уж никак не могла издавать бас-гитара. Вэпш подошел к басисту и грубым шепотом произнес:
   - Это что за спектакль?!
   - Я не знаю, что случилось, - пролепетал Нелл. - Такого никогда не было, да и быть не могло!
   - Ну, да, - сердито прошептал Миха. - И сейчас нет, наверное?!
   - Ну, попробуй сам, - буркнул Витя и сунул басуху Вэпшу в руки. Тот стал было настраивать, но в его руках она тут же зазвучала как надо.
   - Идиот! - разозлился Миха. - Бездарь!
   Басист забрал свой инструмент, который теперь играл нормально... Перед микрофоном появился Джокер. (Вы, надеюсь, догадались, что парень с зеркальцем - это был он).
   - Собаченька, раз, раз, - опробовал он микрофон. - Щеночек, раз, раз, раз. Отлично! Работает!
   Миха застыл на месте. Уж этого-то он никак не ожидал. Ю-Ноль (а это именно он провалился вслед за Джокером) тем временем подошел к другому микрофону и стал объявлять:
   - Хэй-вэй! Теперь на сцене стандартная death-команда, которая называется ABYSS, что в переводе - "Провал".
   Члены группы в недоумении уставились на Ю-Ноля. Тот невозмутимо продолжал:
   - Ну, что было с Сашей в провале, я уж рассказывать не буду. Вота. А вот что было с Мишей в Лапшинске, я бы с удовольствием рассказал, но об этом вам споет Димочка. А Вэпш вам сыграет!
   - Собаченька, - ядовито усмехнувшись, добавил Джокер.
   Вэпш не выдержал и кинулся к нему, но "конферансье" тотчас же исчезли, и Миха, собрав всю силу воли, вернулся на свое место и сказал Андрею: "Начинай".
   - Цых, цых, цых, - отбил Андрей по хэту, и они начали играть. Витек стал ловко наигрывать "Марш веселых проксаксизиков", Дима понес околесицу рычащим голосом, барабанщик попсово застучал по ударным. Миха замахал руками, делая знак прекратить игру, но никто не обратил на него внимания, продолжая увлеченно играть.
   - Все, все, - заорал Вэпш в микрофон. - Остановитесь!
   Группа играла дальше. Вэпш еще несколько секунд в панике метался по сцене, но вскоре в унисон звукам баса понеслись аккорды Михиной гитары.
   - Ишь, подстроился! - заржал Ю-Ноль, который вместе с компанией находился в самом конце зала. - Да ну, он неинтересный какой-то... Ты им потом один займись, - обратился он к Джокеру. - Начатые дела надо доводить до конца.
   - С удовольствием, - улыбнулся Джокер с издевкой. - С большим удовольствием.
   Они с Ю-Нолем ушли в стену, а остальные остались досматривать концерт. Самое интересное, что на появление и исчезновение Джокера с Ю-Нолем никто из присутствующих никак не отреагировал. Зато на то, что они играли, все реагировали неоднозначно. Кто-то ржал, некоторые наезжали, другие выходили из зала. А некто важный и крутой наблюдал за ними с нескрываемым презрением. По его глазам было видно, что хоть это выступление и было для АBYSS решающим, но явно не в их пользу.

* * *

   С кофром в руке Вэпш, спотыкаясь, брел от автобусной остановки к своему дому. На душе у него скребли кошки. Такого поражения он еще не испытывал никогда. Нелепость ситуации придавала этой истории странный колорит.
   Вэпш узнал, что этих двух (Джокера и Ю-Ноля, имеется в виду) кроме него никто не видел. И ту жуткую музыку, что они сымпровизировали, никто не слышал. Все посетители клуба, оказывается, слышали истинную музыку ABYSS, но сыгранную так безобразно, что и без того немногочисленная армия поклонников ABYSS заметно оскудела. Михе было очень тяжко. Дух нецензурно высказал все, что он думает об ABYSS, Деттокер вообще не удостоился прокомментировать эту лажу, а некто важный и крутой сказал, что "авторитет КТР и "Форт-Росса" значительно понизится, если они и в дальнейшем будут выпускать на сцену подобное".
   Из гаражей выбежала собачка и стала облаивать Миху. "Собаченька", - вспомнилось Вэпшу, и он, не сумев сдержать ярость, пнул собаку ногой. Животное отлетело в сторону и, жалобно скуля и поджимая хвост, попятилось в сухие заросли кустарника. "Я тебе покажу - собаченька!" - со слезами на утомленных глазах подумал Вэпш, подходя к подъезду.
   Обычно до своего третьего этажа он доезжал на лифте, но необъяснимое предчувствие заставило его подняться пешком. Предчувствие не обмануло его: в лифте находился Джокер (второй лифт не работал). Он почувствовал облом и переместился к Мише в комнату. Там он стал дожидаться Вэпша, удобно примостившись на диване и потягивая "Супер Скол", который поставил Михе на стол раздобрившийся брат.
   Вэпш, не включая свет, вошел в свою комнату, швырнул гитару на пол и, сняв ботинки, поставил их в углу. Затем он вышел, так и не заметив Джокера, который, впрочем, не огорчился и продолжал ждать. Ему было хорошо и уютно, на столе его ждала еще баночка пива, а мысли были заняты предвкушением ночного прикола.

* * *

   Миха вошел в комнату и зажег настольную лампу. Он сел за стол, снова не заметив Джокера, и включил "Ace Of Bace". В последнее время его все более прикалывал этот квартет, и он отдыхал от напряжения, внимая мелодичным попсовым песенкам.
   Джокер насупился и громко вздохнул. Вэпш не услышал этого вздоха и предавался размышлениям по поводу сегодняшней неувязки. Что теперь делать? Как он будет теперь смотреть в глаза людям из КТР?..
   Рука Тролля потянулась к банке пива. "Легкая она что-то", - подумалось Вэпшу. Он вскрыл банку и прижал к губам. Живительная влага не потекла из отверстия - банка была пустой. Джокер захихикал (это он выпил пиво, закупорил банку и поставил на стол. А второй "Супер Скол" он держал в руке). Вэпш, не услышав ехидного смеха, тупо глядел внутрь банки. Потом он потряс ее - жидкость не забулькала - и вернул на стол. "Да что же он, глухой, что ли?! - возмущенно подумал Джокер, досадуя, что Вэпш так и не заметил его присутствия. - Ну, ничего. Если так будет и дальше продолжаться, я поактивней дам о себе знать". Джокер временно исчез.
   Он оказался в проксаксизской кухне. Там присутствовали Ю-Ноль и Зеленая Любовь.
   - А парочка ничего! - произнес Джокер. Ю-Ноль посмотрел на Зеленую Любовь и засмеялся. Даже Зеленая Любовь не выдержал и улыбнулся шутке Джокера, а после этого исчез.
   - О, он еще и улыбаться умеет?! - удивленно воскликнул Джокер.
   - Слушай, что у тебя там с Вэпшем?! - заржал Ю-Ноль. - Не выходит?
   - Да все выйдет! Только я хочу, чтобы он сам меня заметил, а он как истукан какой-то!
   - М-да, - протянул Ю-Ноль. - Дуреет. Или переживает...
   - Еще бы! - обрадовался Джокер. - Конечно, переживает! А дуреть пока еще рано, я только начал входить во вкус.
   - Да уж, ты подольше его не это... Ты ведь всегда успеешь сделать свое дело. И мне что-то тоже интересно стало, понаблюдать за ним охота.
   - Как скажешь, - с готовностью ответил Джокер. - Что он сейчас, кстати, делает?
   - Сидит на том же месте, в том же положении, с тем же выражением на лице, - проконстатировал Ю-Ноль.
   - Значит, еще рано, - с сожалением сказал Джокер. - А жаль, жаль...
   В кухню вошли Ангел с Павлушей.
   - О чем базар? - поинтересовался Павлик.
   - Да все о том же - о Вэпше, - ответил Ю-Ноль.
   - Ну, что ты ему устроил? - спросил Ангел у Джокера.
   - Да ничего пока! - раздраженно сказал Джокер. - Он меня не замечает, ты прикинь! А самому выявляться не входит в мои планы.
   - О, все-то у тебя запланировано, - усмехнулся Паша.
   - Ну так!
   - О! - вдруг воскликнул Ю-Ноль. - Он телевизор включил!
   - Как ты думаешь, если он увидит меня на экране, что он сделает? - оживился Джокер.
   - Да выключит, конечно, - поуменьшил его живость Павлик.
   - Дурак какой-то... Но ведь я не выключусь... А, нет. Я так не хочу.
   - В планы не входит, да? - засмеялся Ю-Ноль.
   - Совершенно.
   Все замолчали. Потом Ю-Ноль сообщил, что Вэпш вышел из комнаты, и Джокер, надеясь, что при возвращении его все же увидят, снова очутился у Вэпша на кровати. Он потянулся и взял со стола сигарету с зажигалкой. Прикурив, он вернул запаловач на место и, сильно затянувшись, уставился на дверь и приготовился ждать. Но Михи все не было и не было.

* * *

   Через час Тролль, наконец, вернулся к себе с тремя "Супер Сколами" в руках и новой пачкой сигарет. Он уселся за стол и включил "Ace Of Bace". "Да елки-палки! - разъярился Джокер. - Он еще и слепой?!"
   Вэпш вскрыл пиво и отхлебнул глоточек. Вдруг его удивленный взгляд упал на пепельницу, полную Джокерских окурков. "Когда это я успел?" - с недоумением подумал Тролль, встал и, захватив пепельницу, вышел. Джокер забрал все пиво и прошел в зеркало шкафа. "Потом вернусь, попозже", - решил он. Миха возвратился и поставил пустую пепельницу на стол.
   - Здесь только что стояли три банки! - воскликнул он. - Леха!
   Он выбежал из комнаты и столкнулся в дверях с братом.
   - Ты забрал мое пиво?! - возмущенно спросил он у Леши.
   - Ничего я не брал, дурак что ли? Я, наоборот, тебе две банки поставил, когда тебя еще не было! - обиделся брат.
   - Ага, ври больше, - грубо сказал Тролль и пошел за пивом в кухню - отец купил про запас целую коробку.
   Он вернулся в комнату, опять сел за стол и опять стал слушать "Ace Of Bace".
   Джокер в проксаксизской кухне угостил Ю-Ноля Вэпшским пивком и с досадой проговорил:
   - Нет, сегодня я пасс. Он меня достал! Видеть его больше не могу.
   - Да ладно, ничего, - стал успокаивать его Ю-Ноль. - У тебя еще все впереди. И ты его достанешь, и покруче, чем он!
   - Ну, хорошо. Была-не была, - произнес Джокер и опять оказался у Вэпша на кровати. Миха сидел все в той же позе. Но Джокеру, наконец, повезло: Вэпш обернулся.
   С полминуты Тролль немигающими глазами тупо созерцал гостя. Наконец, лицо его путем непередаваемой мимики приняло какое-то дикое выражение. Джокер с удовлетворением отметил в уме произведенный эффект и сказал:
   - Здравствуй, Миша.
   Вэпш молчал.
   - Я так рад тебя видеть, - невозмутимо продолжал Джокер. - Как отыграли?
   Вэпша затрясло.
   - Да это я из-за тебя так опозорился?! - заорал он. - Да я тебе покажу!!
   - А может это я тебе кое-что покажу? - сладким голосом предложил Джокер. - Я много чего могу показать...
   - Ты... ты чего здесь делаешь?! Ты как сюда попал? - заикаясь, прокричал Вэпш.
   - Не твое собачье дело, - поучительно произнес незваный гость, делая акцент на слове "собачье".
   - Ты еще и наезжаешь? - заорал Тролль.
   - Ты охлади-ка свой пыл, - жестко сказал Джокер. - Со мной шутки плохи.
   - Со мной тоже! - гордо сказал Миха, не осознавая еще опасности своего положения.
   - С тобой-то? - Джокер закатился. - С тобой самые классные шутки! Я весь в ожидании! Ты что же, думаешь, что концерт - это все, на что мы способны?.. О, как ты ошибаешься, как ты ошибаешься...
   Голос Джокера постепенно становился тише, а сам он терял четкие контуры и, расплавляясь, растекался по дивану. Через минуту он впитался в покрывало. Вэпш кинулся на диван и стал его ощупывать. Диван был мокрым.
   - Ну зачем?! - обиженно вскрикнул Миха. С поверхности покрывала стали подниматься струйки пара, которые, извиваясь, принимали всевозможные очертания, но чаще всего они изображали собак; диван медленно высыхал.
   - Ну, причем здесь собаки? - растерянно всхлипывал Вэпш. - Ну, почему он с собаками-то ко мне привязался?..
   Слезы все чаще закапали из его глаз. Миха нервно вытер их рукавом и стал разбирать постель. Но когда он в нее залез, то очутился в такой мокроте, что выскочил из-под одеяла, плюхнулся в кресло и, закрыв лицо руками, горько заплакал.
   - Фу, какой! - презрительно сказал Ю-Ноль, наблюдающий за ним из зеркала. Миха вскинул голову и стал оглядываться, но Ю-Ноль уже исчез, и Вэпш, не найдя источника звука, горестно вздыхая, стал дожидаться просыхания постели.
   Он долго ждал, но белье сохло медленно, и Вэпш, сообразив, что так оно и до утра не высохнет, отправился за феном. Он стал сушить постель, направив на нее горячую струю воздуха из фена.
   - О, тепленько! - ласково сказало что-то в кровати. Вэпш узнал голос Джокера и в смятении отключил фен. Затем он пощупал кровать, но к его удивлению, он уже была совершенно сухая. Миха завалился спать. Но так как существование Джокера еще как-то давало о себе знать (казалось, что он незримо присутствует в воздухе, окружающем Миху), то Вэпшу приснился довольно-таки специфический сон.

* * *

   Сначала ему снилось нечто подобное тому, что он уже как-то видел, а именно - когда он был в теле Славы. На этот раз он во сне проснулся в Козловской квартире и сразу заподозрил неладное. Правда, до этого он не был у Козловой и вначале не сообразил, где он находится, но осмотрев комнату, разглядев некоторые вещи, он все понял. Он открыл шкаф и посмотрелся в зеркало. То, что он увидел в отражении, не сильно его удивило: оттуда глядела Козлова. "Так, час от часу не легче", - подумал Тролль. Но в первый раз было тяжелей, сейчас это уже воспринималось не с таким страхом, как раньше.
   В комнату ворвался Колян.
   - Лель, тебя к телефону!
   "Это, по всей видимости, брат", - решил Вэпш.
   - Кто? - осторожно спросил Миха и аж вздрогнул, услышав изменившийся до неузнаваемости свой голос.
   - Жопа моя! - заорал Колян и побежал слушать "ГрОб". Миха вышел из комнаты и, озираясь по сторонам, направился по коридору. "Кажется, телефон у нее стоит в кухне", - стал вспоминать Вэпш.
   Действительно, на кухне находился телефон. Трубка лежала рядом. Миха взял ее и взглянул на АОН. Там был Кузьминский номер. "Интересненько", - улыбнулся Вэпш.
   - Ало? - сказал он Козловским голосом.
   - Дура что ли? - раздался резкий голос Кузьминой на том конце провода.
   - Не понял, - нечаянно произнес Миха.
   - Что не понял? Что ты не понял, дура? Жопа пришла?
   "Она что, рехнулась что ли?" - удивленно подумал Вэпш и ответил:
   - Нет, не пришла.
   - М-м, - на том конце провода помолчали. - Оль, тебе Вэпш звонил?
   - Нет, не звонил.
   - Ну, и дурак. А мне каждые пять минут звонит, - прикололась Кузьмина. Но Вэпш прикола не понял.
   - Ни фига я тебе не звонил, больно надо! - возмутился он.
   - Ага, - сказала Кузьмина. - Миш, ты?
   - Я, - ответил пораженный Тролль.
   - А, ну ладно, все. Козлова, куда сегодня идем?
   "Бред какой-то!" - решил Вэпш и бросил трубку. Колян зашел в кухню и сказал:
   - Тебе какой-то дурак звонил, телефон на АОНе. И еще, отец сказал, чтобы сегодня ты никуда не выходила.
   - Да ну конечно, - возразил Вэпш. - Мне надо, и я уйду!
   - Ну, и твои проблемы, - равнодушно проговорил Колян. - Мое дело - передать!
   С этими словами он удалился из кухни. А Вэпш включил самовар и задумался. В это время раздался звонок в дверь.
   - Оль, к тебе, - проорал Колян.
   Вэпш открыл - на пороге стоял Ангел, который приехал без звонка. Он позвал Козлову гулять, Вэпш согласился.
   Миха надевал Козловские шмотки и размышлял: "Так, я пойду с ним. Можно будет что-нибудь разузнать, просто, для информации... Но мне же придется с ним... это.., - ужаснулся он от пришедшей в голову мысли. - Нет, это я не буду. Что же я, отказать не могу?! И вообще, напоганю-ка я ей, отошлю этого парня! Вот она обломится!.. Блин, как его хоть зовут-то?.." Он застегнул ремень на джинсах и полез за косухой. Хотя на улице было очень холодно, он не стал надевать шубу, так как хоть и представал сейчас в виде девки, но не мог пересилить себя и надеть женскую вещь. Ему все время казалось, что вдруг, он выйдет на улицу и превратится в себя?..
   Наконец, они с Ангелом расположились в каком-то подъезде. У Сереги было плохое настроение, и он сидел с рожей. Вэпш, соответственно, тоже. Так они сидели минут двадцать. Наконец, Миха не выдержал и сказал:
   - Ну ладно, я пошел. Ой, пошла...
   Миха испуганно поглядел на Ангела, не заметил ли тот ошибки. Выражение лица Сереги не изменилось.
   - Иди, - мрачно сказал он.
   - Знаешь, - вдруг заговорил Тролль. - Мы с тобой больше встречаться не будем.
   - Конечно, не будем, - почему-то радостно ответил Ангелочек.
   Тролль большими Козловскими глазами уставился на Сергея. Он не ожидал такого расклада!
   - Ты так легко это принимаешь? - кокетливо (как ему показалось) произнес Миха.
   - Еще бы! С тобой, Миша, - проакцентировал Ангел, - встречаться желания я не ощущаю.
   - Какой Миша? - разыграл удивление Тролль.
   - Да ты посмотри на себя! - заржал Ангел. - Мутант!
   Вэпш вскочил и направился к лифту. Он почувствовал, как увеличивается в росте. Козловская косуха затрещала по швам, рукава стали отделяться от основы, все сильнее натягиваясь и готовясь лопнуть. "Что-то я чересчур как-то расту", - удивленно подумал Тролль и вдруг ударился головой о потолок.
   - Так и есть! - весело подтвердил Ангелочек, подходя к нему сзади. Вэпш испуганно оглянулся на него и нажал кнопку вызова лифта. Ему приходилось стоять, наклонив голову, но плечи уже тоже доросли до потолка. Один рукав с треском оторвался от косой. Косуха обтянула грудь Тролля, и ему стало трудно дышать.
   - Что, Миша, задыхаешься? - со счастливой улыбкой на лице посочувствовал Серега. Вэпш хотел было что-то ответить, но тут открылся лифт, и Миха шагнул в него. Двери лифта с неприятным скрежетом стали закрываться, и последнее, что увидел Вэпш в их проеме - это радостное лицо Ангела.
   И вдруг, как будто то, что управляло его ростом, резко передумало, и Вэпш стал уменьшаться. Можно даже сказать, усыхать. Он быстро достиг своего обычного роста, но не успев вздохнуть с облегчением, стал уменьшаться дальше. Лифт остановился на первом этаже и скрипуче отверзся. Миха выскочил.
   Косуха висела на нем мешком, рукав отвалился еще в лифте. Джинсы стали съезжать вниз, и Вэпш испуганно схватился за ремень. Сейчас он был примерно ростом с семилетнего ребенка. Дверь в подъезд открылась и вошла Козлова.
   - Ты что сделал с моей косухой?! - заорала она. Но заметив, что Вэпш усыхает, она начала громко смеяться. И чем сильнее она хохотала, тем меньше становился Вэпш. А может, это ему только так казалось, что она ржет громче и громче. Просто теперь он воспринимал все ярче, чем раньше, а звуки вокруг стали казаться ему громовыми раскатами.
   Усыхание Вэпша остановилось тогда, когда он достиг размеров маленького игрушечного тролльчика Он бегал по каменному полу и с ужасом взирал на огромную Козлову. (Уже второй раз Вэпшу снилось, что Козлова намного больше его в размерах). Ее грохочущий смех закладывал Михе уши.
   - Уй ти госьпиди,- просюсюкала вдруг Козлова, нагибаясь и приближая огромное лицо к Вэпшику. Ему было очень-очень страшно. И вдруг он опять стал усыхать. Наконец, он стал почти невидимым и понял, что еще чуть-чуть - и он совсем исчезнет.
   И вдруг все вокруг стало больше еще раз в десять, перед глазами у него все замелькало, закружилась голова и он исчез. По крайней мере, ему снилось, что он продолжает существовать, при этом осознавая, что материально он усох до исчезновения. Но когда Вэпш догадался, что существует, то заметил, что почему-то находится в обычном состоянии. Ему даже как-то обидно стало. Вот, мол, мучался, исчезал, а теперь все по-старому.
   Но вдруг до Вэпша дошло, что он спал, а теперь просто-напросто проснулся. Он ущипнул себя и почувствовал боль.
   - С добрым утром! - услышал Миха сладкий голос Джокера. Он стал оглядываться, но Джокера в комнате не было. Это был просто его утренний проксаксизский привет.

* * *

   Вэпш стоял у входа на Горбушку на своем обычном месте. На заборе он развесил афиши, большой плакат "Коррозии", список кассет, которые он продавал, нашивки и прочую шнягу, полученную им на днях в КТР.
   Был март, но погода была по-зимнему морозной. К низкой температуре прибавлялся резкий мартовский ветрило, который задувал Михе за шиворот, и Вэпшу было очень неуютно. Но сегодня он должен был отстоять свое полное время, так как собирался приехать Паук, чтобы проверить. Рабочий день только начинался, и Тролль с обреченным видом стоял, ожидая покупателей. Но, видно, погода разогнала по домам поклонников "Коррозии", и дела у Вэпша продвигались очень медленно. Мимо него то и дело проходили туда-сюда какие-то люди, но они не задерживались около уголка, отведенного Вэпшу на Горбухе. Все стремились внутрь, где действительно можно было купить что-нибудь стоящее.
   Среди толпы, валящей в проход Вэпш увидел Фолину. Со взглядом, устремленным вперед, она пробивалась внутрь. Миха хотел было позвать ее, чтобы не стоять одному, но тут его отвлек малолетний фанат, который, наконец-то заинтересовался коррозийным плакатом. Вэпш отпустил ему плакат и снова стал наблюдать за народом.
   Минут через десять он вдруг увидел Фолину, которая пробивалась сквозь толпу в прежнем направлении. "Неужели она до сих пор не проникла внутрь?" - пронеслась в голове у Михи мысль. Но Фолина пробралась на Горбушку и затерялась в людском потоке.
   Миха закурил L&M и, скучая, стал глядеть по сторонам. На какой-то миг ему померещилось в толпе лицо Джокера и тут же исчезло. Но даже этот эпизод заставил Вэпша заволноваться. Слишком много странных и неприятных событий произошло в последнее время... Миха затянулся и невидящим взглядом уставился на толпу. И вдруг взгляд его стал осмысленным и недоумевающим: Миха опять увидел Фолину. "Как же так? - подумал Вэпш. - Она что, с другой стороны выходит?.." Фолина, как и прежде, проникла внутрь и исчезла из поля зрения Вэпша. "Может, это не Фолина?" - с надеждой подумал Миха, но это точно была она. (Это даже я могу подтвердить!).
   Это происходило (появление Юли) несколько раз с различными промежутками времени. Наконец, от нечего делать Миха стал считать эти появления. Теперь ему уже не было так скучно. Он с интересом вглядывался в приходящих, полный нетерпеливого ожидания. И надежды его постоянно оправдывались! Через полтора часа Вэпш насчитал двенадцать Фолиных вместе с первыми. Его это очень забавляло, пока в голову не взбрело, что это происки вредителей, а именно - Джокера. Остальных он не знал, но этого типчика ему было достаточно.
   Фолины продолжали прибывать. "Так, тринадцатая, - в очередной раз сосчитал Миха. - Ой, число что-то нехорошее". Как будто в подтверждение его опасению, Фолина посмотрела на Вэпша и остановилась. Она сверлила его взглядом, не отрываясь, а люди вокруг обходили ее и продолжали свой путь. Юля все стояла и смотрела, и вдруг Вэпшу показалось, что она отделилась от земли, уменьшилась и взлетела в воздух. Причем в этот холодный день она была совершенно голая и с крылышками. Фолина медленно летела к Троллю. Он протер глаза. Фолиной в воздухе не было. Не было ее и в толпе.
   Миха грустно вздохнул. Он вытащил из карманы косухи "Супер Скол" и, вскрыв банку, сделал долгий глоток. Потом он снова принялся было выискивать в толпе Фолину, но напрасно - та больше не появлялась. "Ну, вот, тринадцатая, я так и знал... Их тринадцать! Можно было понять... Все ясно", - проносились в его голове беспорядочные обрывки мыслей. Вэпш зачем-то отплевался три раза через левое плечо и постучал по стоящему рядом дереву.
   После этого ничего необычного он больше в этот день не видел, но все же до конца своей смены на рынке не находил себе места.

* * *

   Вэпш поехал на Бабушкинскую, чтобы организовать в студии запись нового альбома ABYSS. Когда дела были улажены, и он с Полярной подъехал к метро, то вспомнил, что в студии забыл примочку. (Он ездил туда с гитарой, чтобы проверить звук). Она была ему очень нужна, но так как в студии сейчас был двухчасовой перерыв, то Миха решил попить где-нибудь в подъезде пивка. Он затарился тремя большими банками "Баварии" и расположился в Мухинском подъезде. Его очень бесило, что приходится таскать с собой кофр, но зато в подъезде на нем было удобно сидеть.
   Он вскрыл банку и стал потягивать пиво. Вдруг около лифта раздались шаги, которые приближались к мусоропроводу. Миха не захотел нарываться, подхватил остальные пивные банки и кофр и поднялся на этаж выше. "Откуда там кто-то взялся? Дверь же не открывалась!" - пришло в голову Михе, но он не стал заострять на этом внимание, а снова уселся на кофр и стал пить. Теперь он находился на девятом этаже.
   Вдруг он услышал медленные-медленные шаги, которые, похоже, приближались снизу. Кто-то явно крался, стараясь не шуметь. "Вот кому-то не сидится!" - с раздражением подумал Вэпш, поднялся и глянул вниз на лестничный пролет. Шаги мгновенно стихли, а на лестнице никого не было. "Козлы!" - решил Вэпш, сел и отхлебнул пива.
   Минут через пять он вытащил сигарету, прикурил и снова услышал шаги. "Ну, кому тут?.." - выругался в уме Миха и снова посмотрел вниз. Никого не было. Вэпшу стало немного жутко. Он не стал раздумывать, взял банки и кофр и протиснувшись через отверстие в двери, где когда-то было стекло, подошел к лифту и нажал кнопку. Шаги на лестнице повторились, и душа у Миши чуть не ушла в пятки, но в это время лифт открылся и увез Миху на тринадцатый этаж.
   Там Тролль успокоился, расположился по-прежнему и закурил. На этаж ниже раздались шаги. Такие же осторожные, тихие и медленные. Кто-то снова подкрадывался к Вэпшу. Миха почувствовал, как его обволакивает внутренний холод. Шаги продолжались. Миха, пересилив себя, встал и посмотрел вниз. Шаги тихонечко раздавались с двенадцатого этажа, от лифта. Скрепя сердце и набрав в грудь побольше воздуха, Тролль начал спускаться. Шаги стихли, но Вэпш помнил, откуда они доносились. Наконец, он очутился у двери, ведущей на лестницу. Там тоже не было стекла, и собрав последние силы, Вэпш заглянул в отверстие. Около лифта никого не было, а шаги вдруг послышались на этаж ниже.
   Но вести слежку дальше Михе больше не хотелось. Он бегом забрался на тринадцатый. "Черт, будь, что будет, - решил он и снова стал пить пиво. - Что я, как дурак, тут мечусь? Может, кто-то прикалывается, а я, как из детсада!" Он сидел и, подавляя нервную дрожь, курил.
   Минуты через три Миха снова услышал, как кто-то поднимается к нему. Тут его нервы не выдержали, и он заорал на весь подъезд:
   - Ну, заколебали ходить!! Ну, кто там крадется?! Давай, выходи, щас вставлю!!!
   Послышался удаляющийся топот быстрых шажков и тихий детский смех. Михе стало стыдно - ребенка испугался. Он вздохнул и отпил из банки. И вдруг Миха замер: сверху кто-то опять крался. "Сейчас как выскочит маньяк какой-нибудь с ножом, мало ли", - появилась в голове у Тролля дурацкая мысль. Раздался тихий вздох. Тролль на дрожащих ногах приподнялся и, держась ближе к стене, стал подниматься. "Уж лучше так, чем он меня врасплох застанет, - думал он. - Хотя... Да что я как идиот?! Давно бы ушел отсюда!" Свежая мысль поразила Миху - он решил попросту смыться. Но сперва его приспичило удовлетворить свое любопытство, и он продолжал подниматься по стеночке. Однако, наверху никого не оказалось, ни у лифта, ни на лестнице. Вэпш стал спускаться за гитарой. Но на верхней ступеньке лестницы он окаменел: кофра не было. Снова раздался детский смех - кто-то убегал. При этом Миха явственно услышал, как этот кто-то задевает по дороге кофром за перила, порождая грохот. "О черт, моя гитара!" - страдальчески подумал Вэпш и кинулся вниз.
   Мелкие шажки убегающего не удалялись и не приближались, только стук кофра о перила и стены становился громче.

* * *

   Вэпш, перескакивая через две ступеньки, несся вниз. Расстояние между бегущими не изменялось. Миха вдруг заметил, что бежит он что-то уж слишком долго. За это время можно, наверное, было спуститься этажей на тридцать!
   Миха остановился, чтобы перевести дух, и посмотрел на номер этажа. Табличка указывала "12". "Не может быть! - пронеслось у Вэпша в голове. - Я, по крайней мере, должен быть этаже на втором!" Тут его осенило - он догадался, что просто кто-то пририсовал к двойке спереди единичку. "Он же сейчас из подъезда выйдет!" - подумал Миха и снова резво поскакал по лестнице.
   Но никакого выхода из подъезда не было. Вэпш по инерции пробежал несколько этажей и остановился, тяжело дыша. В принципе, шаги внизу уже не раздавались, бежать было не за кем. С трудом что-либо соображая, Миха посмотрел, какой это этаж... Он был на одиннадцатом.
   - Ну что за бред? - тихо проворчал Тролль. - Я несколько этажей назад был на втором... или на двенадцатом... Какой ужас, как мне выбраться отсюда? И где моя гитара? - плаксиво приговаривал он, спускаясь на этаж ниже. Это тоже был одиннадцатый.
   Тут Вэпшу стало уже не до гитары. Его волновало одно - как выбраться отсюда и сколько здесь вообще этажей?
   Миха пошел к лифту. Он не посмотрел на номера квартир, а зря, так как может они бы и дали хоть какой-то ключ к разгадке происходящего. Потому что их номера были: 362, 138 и 0. А над четвертым звонком просто была нарисована чья-то веселая рожа.
   Но Вэпш всего этого не увидел, а угрюмо вызвал лифт и, когда тот прибыл, погрузился и стал искать кнопку первого этажа. Именно искать, так как на обычном месте ее не было. На ее месте значилась цифра 8. После неудачных поисков Вэпш нажал самую маленькую цифру, которая была - 5. Лифт повез Миху, как он надеялся, на пятый этаж. Но когда двери открылись и Вэпш вышел, то оказалось, что это шестнадцатый, а вовсе не пятый. К Михиным глазам начали подступать слезы, и он часто заморгал.
   - Отпустите меня, - заныл он, обращаясь непонятно к кому. - Я домой хочу. Мне в студию надо!..
   Никто не отозвался, и Миха снова пошел на лестницу. Все-таки по ней он действительно спускался вниз, а сомнительный лифт мало ли куда мог увезти?..
   Тролль бежал по лестнице все быстрее и быстрее, потому что начинало темнеть и становилось жутко. "Ну, хоть бы кто из квартиры вышел?! - посетовал Миха. - Как повымирали все!" Но от мысли, что все повымирали, ему стало еще страшнее, и он припустил с еще большей скоростью. Позади него раздался знакомый ему тихий детский смех. Мурашки поползли по телу от этого звука, и Тролль стал прыгать через весь пролет, хватаясь за перила посередине. Но пролеты были слишком длинные, чтобы их можно было легко перескочить, и поэтому Вэпш каждый раз приземлялся неудачно: то на колени, то подвернув ногу, один раз даже чуть не врезался в оконное стекло, на котором, кстати, не было защитной сетки. Еле удержавшись в последний момент за край перил, Вэпш с облегчением вздохнул (если, конечно, в такой ситуации можно испытывать облегчение) и побежал дальше. Но достигнуть цели никак не получалось. Обычные номера этажей вдруг сменились на трехзначные, а потом - вообще на слова. И, наконец, лестницу окутала полная темнота. Миха уже не бежал, а медленно спускался на дрожащих ногах, вытирая с лица слезы, ручьями лившиеся из глаз, и липкий пот.
   Наконец, впереди замаячило светлое четырехугольное отверстие. Вэпш с надеждой ринулся к нему, опасаясь, однако, что это отверстие может в любой момент исчезнуть. Но оно этого не сделало, и Миха, шагнув в него, оказался в странной квартире.
   Но тут его осенило, и ему подумалось: "Кажется, это называется "проксаксизм"... Но это же абсурд!.." (Когда-то он что-то об этом читал).
   - Это не абсурд! Ты действительно в проксаксизме! - сказал вышедший из кухни Ю-Ноль. - Ты рад?
   Вэпш тупо молчал.
   - А, ну я вижу, что ты очень рад! Я тоже очень! Но я тебя не звал. А займется тобой Джокер.
   - О, нет! - вырвалось у Тролля.
   - О, да! - ласково прошептал Джокер, вылезая из зеркала, из которого до этого появился Миха.
   - Это ты меня доставал? - обиженно спросил Вэпш у Джокера.
   - Конечно, я. Кому ж еще это надо?!
   - А смеялся кто? Что у вас тут за дети?
   - Да это же я смеялся! - с удовольствием отметил Джокер. - Клево, правда?!
   Он снова заржал детским голоском. Слышать такой смешочек от Джокера с его жутким взглядом было довольно неприятно, тем более Вэпшу, нервы которого и так были расшатаны до предела.
   - Бе, - сказал Ю-Ноль. - Тебе не идут эти хиханьки, бяка какая... А мне идут! - он точно так же засмеялся. Но это уже не создавало жуткого впечатления, и, может быть, даже было мило.
   - Ю-Ноль, - соорентировался Вэпш. - А может, ты мною займешься? Ты мне ближе как-то...
   - Я?! Ближе?!! Да ты и рядом со мной не стоял! Ни фига себе!..
   Ю-Ноль исчез от возмущения, а Джокер хитро взглянул Вэпшу в его испуганные глаза и снова захихикал, как ребенок.
   - Да прекрати ты издеваться! - закричал Вэпш.
   - Не ори, не на концерте, - поучительно произнес Джокер и, взяв Тролля за дрожащую руку, повел показывать ему комнаты, в которых могло быть хоть что-нибудь неприятное для Вэпша. Тот был не в силах сопротивляться и покорно побрел за своим мучителем.

* * *

   Ю-Ноль и Джокер сидели в шалаше.
   - Ну, что делать с ним будем? - бросил Ю-Ноль.
   - Ну, как чего? Крышу сдвигать! - удивился Джокер.
   - Только не надо делать так, как с Пигорем, - сказал Ю-Ноль. - Я, конечно, понимаю, что для изъятия всего рассудка нужно много сил, трудов и умений, и что это принесет удовлетворение твоей профессиональной гордости... Но не принесет удовлетворения мне! Ведь это же так скучно - нечто потерявшее человеческий облик, мычащее, тупо глядящее... Я дал тебе отыграться на Пигоряше, но теперь делай по-моему.
   В продолжение этого монолога Джокер погрустнел и несколько раз пытался возразить, но Ю-Ноль был непреклонен.
   - К тому же это слишком жестоко по отношению к его близким, - продолжал он. - А твоя цель - сделать бяку ему, а не его окружению.
   - Да, я понимаю. Но отбирать все целиком - это так увлекательно.., - мечтательно проговорил Джокер. - Ну, хорошо. Давай тогда сделаем ему такую манию, что он... чтобы он... ну я не знаю даже!
   - Ну, естественно! Конечно, манию! И можно не одну! И ведь, заметь, для этого нужно много фантазии, в отличие от твоего излюбленного приема.
   - Ну, вообще-то ты прав, - согласился Джокер. - Че сделаем?
   В эту минуту в шалаш вошел Зеленая Любовь и опустил за собой гардину.
   - У меня идея: пусть к нему кто-то постоянно прет! Мне тоже хочется поучаствовать! - сказал он.
   - Ну, так уже с Пигорем было, - возразил Джокер. - Старо.
   - Ну, почему? - обиделся Зеленая Любовь. - Ты пер к Пигорю недолго. А тут - постоянно.
   - А что, неплохо, - поддержал Ю-Ноль. - Но, конечно, не только это... А вообще, садисты мы все-таки!
   Ю-Ноль засмеялся, к нему присоединился Джокер. Зеленая Любовь криво улыбнулся.
   - Значит, мое принято? Ну, я пошел.
   Зеленая Любовь скрылся за тяжелыми гардинами, а Ю-Ноль с Джокером, развалившись на белом ковре, продолжали фантазировать.
   Заглянул Павлик и предложил, чтобы каждую ночь Вэпшу снилось, будто бы его обрили наголо и дразнили бильярдным шаром. Ю-Ноля это очень прикололо, и он, поблагодарив Павлика, пообещал подумать над его идейкой.
   Потом появился Ангел и выдвинул теорию насчет мании величия.
   - По-моему, она и так у него присутствует, - заметил Джокер, качая головой.
   - Ну, тогда, пусть он страдает диким комплексом неполноценности! - весело проорал Ангелочек и убежал.
   - Это лучше, - обрадовался Ю-Ноль. - Вот видишь, а ты хотел сделать его просто невменяемым...
   - Да все, у меня это прошло. Меня и самого мании радуют. Что может быть еще?.. Нарциссизм...
   Ю-Ноль громко захохотал.
   - Это у Вэпша-то? Нарциссизм?!! Это ты загнул. Хотя, крутая идея! Но не многовато ли ему, бедненькому?
   - Опять жалеть начинаешь, - укоризненно проговорил Джокер. - У-тю-тю...
   - Дурак что ли? - заржал Ю-Ноль. - О! Пусть он каждый раз на Горбушке видит Фолину! И не одну, а тринадцать! Хотя к этому можно привыкнуть, - задумчиво добавил он.
   - Может, ему снить бархатную комнату? Как Челкону? - предложил Джокер.
   - Ой, фу, не напоминай. Смотрел я Челконские сны, бедняжка он. Как крыша только не съехала?.. Бе, - брезгливо пробурчал Ю-Ноль.
   - Ну и не надо, - обиженно ответил Джокер. - Ну, может, мания преследования? Хотя это нудно. Или пусть ему кажется, что он Жан Сагадеев... или Валерий Леонтьев.
   - Или Алла Пугачева, да?
   - Ну, я не знаю... Или пусть ему почаще снится, что он в чужом теле!
   - О, это можно! - согласился Ю-Ноль. Он лежал на животе и заплетал из длинных белых ворсинок косички. - Еще, он может быть транссексуалом, сделает операцию... Но это все так банально!
   Зеленые занавески снова раздвинулись. На этот раз своим визитом шалаш почтил Z-362.
   - Где Козлова? - спросил у него Джокер.
   - В жопе, - ответил Z-362. - Ну, что вы решили?
   - Ну, - протянул Ю-Ноль, - оптимальным вариантом будет, наверное, следующая комбинация: вечная зеленая любовь, потом...
   - К кому? - перебив его, поинтересовался Z-362.
   - Да, кстати, сейчас придумаем, - ответил Ю-Ноль и продолжил:
   - Ну вот, зеленая любовь, значит, потом - сон, что его бреют, далее - комплекс неполноценности вкупе с нарциссизмом...
   - Странно-странно, - заметил Z-362.
   - Ну, уж вот так вот!
   - О, ну и еще! - вдруг воскликнул Z-362. - Что-то типа Лямбды! Пусть тоже стихи пишет и всех достает. Или пусть пробует петь, и группу соберет, где он будет вокалистом!
   - Ну да, мало ли, кому-нибудь понравится, - возразил Джокер. - Ну, а стихи пусть пишет.
   - Ну все, решили! - подвел черту Джокер. - А теперь последнее: кто будет переть?
   - Пугачева, - сказал Ю-Ноль.
   - Тебя на ней сегодня заклинило, да? - ехидно спросил его Джокер.
   - Меня всегда на ней клинило, - гордо ответил Ю-Ноль, но не выдержал и заржал.
   - Да ну к черту! - высказался Z-362. - Зеленая Любовь это придумал, пусть до конца и доведет!
   - Да уж, он ему такое вопрет, - засмеялся Джокер. - Мне ни в жизнь не додуматься, небось!
   - Ну, ладно, - сказал Ю-Ноль, вставая с ковра. - Потом спросим у ЗЛ, кого впирать. А пока я пойду в квартиру.
   - Да мы тоже, в принципе, туда собираемся, - поддержали его Джокер и Z-362, и проксаксизская троица отправилась в квартиру. 

* * *

   А Вэпш после посещения проксаксизма снова каким-то образом очутился в подъезде на лестничной клетке. Он молча сидел, угрюмо уставившись в пол. Вэпш даже не пытался теперь искать выход, он уже отчаялся что-либо найти.
   Наконец, сидеть ему стало неудобно и он встал. Бросив взгляд вниз, он понял, что сидел на своем кофре. Он приподнял его - кофр был тяжелый. "Гитара на месте", - машинально отметил Вэпш, и вдруг до него дошло!!!
   - Гитарочка, родненькая, - стал приговаривать Тролль, поглаживая кофр. - Нашлась, милая...
   Он схватил гитару и спустился на этаж ниже. Это был двенадцатый этаж. За ним следовал одиннадцатый, и так далее, то есть все было обычно и правильно.
   - Ура! - возликовал Миха и побежал вызывать лифт. В голову стали лезть мысли об обыкновенном, о том, что сегодня он еще должен заскочить на студию, а затем в КТР.
   Счастливый, Миха выбежал из подъезда и упругим шагом направился к автобусной остановке. "Мне просто все приснилось, - обрадованно заключил он по дороге. - А на самом деле ничего этого нет! И по подъезду, по лестнице я не носился, как угорелый!.. Правда, почему так ноги болят?.. А, это не важно! Это был сон". Мысли облегчения роились в его голове, и ему было очень легко. Но когда он влезал в автобус, то услышал сзади на остановке знакомый детский смех. Миха повернул голову, и, когда в автобусе уже закрывались двери, взгляд его встретился с хитрым и жутким взглядом Джокера, стоящего на остановке.

* * *

   Домой Вэпш вернулся очень поздно, но в хорошем настроении. В КТР он приятно провел время с друзьями, так что даже забыл про свой то ли сон, то ли не сон.
   При приближении к дому, правда, он невольно начинал думать об этом странном событии, но упорно отгонял от себя подобные мысли. И это ему вполне удавалось, лишь взгляд Джокера так и стоял у него перед глазами.
   Дома Миха первым делом включил видак, чтобы посмотреть кассету с записью последнего концерта. Ее ему дали сегодня в КТР и попросили побыстрее вернуть. Вэпш вставил кассету и нажал пуск, но едва на экране проступили силуэты членов ABYSS, как система отключилась и видак "выплюнул" кассету. Вэпш удивился и снова протолкнул ее внутрь. Так происходило несколько раз, пока видак вдруг не "выплюнул" кассету с такой силой, что она отлетела на Вэпшскую кровать.
   - Ну, ни фига себе! - возмутился Тролль. А по гладкому экрану, откуда ни возьмись, побежали титры: "Не хочу это смотреть".
   - Что не хочу? Кто не хочет? - под нос себе пробормотал Вэпш.
   - Кассету эту лажовую не хочу смотреть! - пробежали титры. - А говорю это я, твой видеоплэйер.
   Вэпш застыл перед телевизором. "Может, сегодня день какой-нибудь не такой?.." - грустно подумал Миха.
   - Самый что ни на есть такой! - выдал экран.
   - Что ж ты, милый, хочешь смотреть-то? - от нечего делать Вэпш принимал правила игры, еще не до конца веря в это.
   - Ну, много чего, - сообщил плэйер. - Ну, я бы "Модных чувачков" посмотрел, или угары у Левицкого, или что-либо с Фейхи, или про "Тупых", или Чижа, - плэйер бы еще долго перечислял, но Вэпш перебил его:
   - Нет у меня ничего из этого.
   - Ну и дурак, - написал плэйер и отключился.
   - Ну, что за маразм?! Ну когда ОНИ меня оставят в покое?!!
   Говоря "они", Вэпш теперь прекрасно знал, кто это такие. И встречи с ними его ну совершенно не радовали.

* * *

   А в проксаксизме в это время собралась компания, которая решала, кто будет переть. Зеленая Любовь почему-то не смог предложить никого конкретного. Все стали перебирать в памяти певиц и актрис, но на ум ничего не приходило. Все, что они придумывали, было похоже на фанатство.
   - Ну, что же делать? - переживал Ю-Ноль. - На самом таком месте - и застопорились!
   И тут ЗЛ, наконец, предложил смешать зеленую любовь с нарциссизмом. Все очень долго въезжали, но когда поняли смысл, то жутко обрадовались.
   - Получается, что у него будет раздвоение личности, - пытался скомпоновать все вместе Джокер. - Одна часть - которая любуется собой в зеркале. (Все тщетно пытались сдержать смех). То есть он сам себе прет. Но так как любовь должна быть неразделенной, то вторая часть личности наоборот должна не любить первую. И не просто не отвечать ей взаимностью, а еще и презрительно к ней относиться. То есть Вэпш, когда смотрит в зеркало, любит того, кто отражается, и знает, что это он сам. При этом зеркало никакой роли здесь играть не будет. Только он сам! То есть он любит свое лицо - не важно, где оно: в зеркале, на фото, или он просто себя представляет. И вот это-то лицо его и не любит!
   - Слушай, Джокер, это же дикий бред! - проворчал Павлик.
   - Ну! Ты только представь, как от этого должна ехать крыша! Ведь если тебе со стороны трудно в этом разобраться, то прикинь, какие сомнения разрывают его душу!!!
   Через некоторое время все согласились друг с другом, пришли к компромиссам и решили, что сдвигание Вэпшской крыши начнется через день. А последний денек пусть уж поживет по-человечески, порадуется.
   Все стали разбредаться по своим комнатам. А Вэпш в это время спал, смотря свой, возможно, последний обыкновенный сон, в котором, правда, грезился ему видеоплэйер, который научился громко разговаривать, сам включаться и выключаться, плеваться кассетами в противоположную стену и в дверь, особенно, когда кто-то в нее входил, и многое другое...
  

* * *

   Последний нормальный день Вэпша пролетел быстро. В этот раз его никто не доставал, и он понемногу стал успокаиваться. Но вот наступила ночь.
   Заснул Миха быстро, но проваливаясь в сон, он почувствовал, что что-то в нем не то. Сначала ему снились обычные обрывки событий, основанные на впечатлениях предыдущего дня. Потом он во сне пошел в парикмахерскую. Вернее, его повели какие-то незнакомые люди, все в черных плащах и в затемненных очках. Миха вырывался из их стальных объятий, но тщетно.
   Его усадили на кресло перед зеркалом, привязали и начали юродствовать. Сначала ему сооружали какие-то немыслимые причесоны, красили во все цвета радуги, больно дергали за волосы. А потом его обрили налысо и при этом намазали кремом для ликвидации волос.
   И сразу же каким-то образом Миха очутился на сцене в "Форт-Россе" с гитарой в руках. Его окружали на сцене какие-то незнакомые люди, тоже лысые, с блестящими черепами. Эффектный патлатый парень вышел из-за кулис и, давясь от смеха, объявил в микрофон:
   - А это - новая группа "Лысые уроды". Их лидера зовут Бильярдный Шар! Я предоставляю ему слово. Приветствуйте его!
   Толпа около сцены дико загоготала, тыча пальцами в Вэпша, а у того в руках очутился микрофон. "Это я что ли бильярдный шар?" - горько подумал Миха и провел потной от волнения рукой по гладкой голове. Он поднес микрофон к губам, но сказать ничего не смог, и из динамиков раздавались только его жалобные всхлипы. Народ внизу угорал! Миха почувствовал, как заливается краской от стыда. И вдруг, неожиданно для себя, он запел в микрофон козлиным голоском какую-то чушь. Все хватались за животы и корчились от смеха...
   На этом интересном месте Миха проснулся. Он схватился за голову - волосы были на месте. Вэпш тяжело вздохнул и пошел в кухню за сигаретами. Там он и просидел до утра.
   А утром, когда Миха причесывался перед зеркалом, сердце его забилось. Он вгляделся в свое отражение и понял, что хочет. Но тот, кого он хотел, был недосягаемым. "Как я раньше на замечал, какой я красивый! - нежно любуясь собой, подумал Миха. - Какое совершенство!.." Но тут, в противовес этому стараниями Джокера Вэпшу взбрела и другая мысль: "Какой же я убогий! Как я на улицу выйду?.. Нет, какая красотища! А все-таки урод..." От этих противоречий ему сделалось дурно, заболела голова. Миха зажмурился и отошел от зеркала. Но когда он перестал себя видеть, то почувствовал необходимость снова взглянуть на свое изображение, потому что понял, что не может жить ни минуты без себя. "Я себе люблю!" - подумал Вэпш. Он снова посмотрел в зеркало и сказал своему отражению:
   - Я люблю тебя!..
   "Ну и убожество", - посетила его мысль. Вэпш нервно заходил по комнате. Хотя в состоянии нарциссизма-комплекса-зеленой любви он находился недолго, все равно крыша уже начала ехать. Все эти мании менялись, сливались, исчезали и появлялись, и Тролль стал впадать в депрессию. Тут его объял дикий комплекс неполноценности.
   - Я никуда не годен. Я отвратно играю на гитаре! Я не умею писать музыку. Зачем я суюсь в КТР?.. Зачем я создал ABYSS?! Ничего не выйдет! Я бездарь, я бездарь...
   Раздался телефонный звонок.
   - Привет, - донесся до Вэпша голос Нелла. - Когда репетиция будет?
   - Никогда!!! - заорал Вэпш и бросил трубку на рычаг. - Всем давно надо понять, что ничего из моего проекта не выйдет... Зачем надо мной издеваются? Ишь, "когда репетиция?".. Посмеяться захотел надо мной...
   Он отключил телефон, сел за стол и задумался. Взгляд упал на собственное фото. "Блин, какой красивый..." - подумал Вэпш.
   - Ты меня любишь? - вдруг нежно спросил он сам у себя. И тут же сам ответил:
   - Нет, не люблю.
   - Почему? - грустно сказал Вэпш.
   - Дурак ты, - весело пояснил он же.
   - Но как же так? - воскликнул Вэпш, обращаясь к самому себе. В этот момент он испытывал страстную любовь к своей личности. - Ты же не можешь меня не любить!
   И тут же он себя дико взбесил и грубо произнес:
   - Еще как могу! Ну не нравишься ты мне, понял? Не нужен ты мне!
   Этот идиотский диалог Вэпш воспроизводил на два голоса с разными интонациями минут пятнадцать, но вдруг это у него прошло, и он решил сколотить новую группу, где вокалистом был бы он. Решив это, Вэпш тут же принялся сочинять текста.

* * *

   Миха достал новую толстую тетрадку в клеточку и приготовился писать. Он был уверен, что испишет стихами всю тетрадь.
   Сначала он захотел создать death-металлическую команду, отличную от ABYSS. Он разрисовал титульный лист жуткими рожами, скелетами и монстрами и кровавыми обтекающими буквами стильно написал: "ТВОЙ НОЧНОЙ КОШМАР". Затем Вэпш перелистнул страничку и стал сочинять первую песню. Он решил, что для группы такого стиля рифма в стихах не нужна, и ритм тоже, и начал писать следующее:
   "Глаза вытекают из твоих орбит
   И текут по твоему изрезанному лицу.
   Ты больше не видишь свет,
   Но ты можешь слышать вой зверя,
   Имя которому - ...", - в голову ему пришло слово "собаченька".
   - Блин! Дайте же мне спокойно творчеством заняться! - в пустоту бросил Миха, предназначая обращение, естественно, проксаксизму. Но оттуда никто не отозвался: не хотели прерывать столь уникальный творческий порыв.
   "Имя которому - Монстр Смерти", - наконец придумал Миха.
   - О! Это будет припев! "Монстр Смерти" - повторить 4 раза.
   Вдруг ему резко расхотелось делать death-команду. "И голос мой что-то не подходит", - подумал Миха, пытаясь перед собой оправдать быструю смену своего настроения. Ему захотелось играть трэш.
   Тему текстовок он спер у "Содома". Выдрав исписанные death-тематикой листочки, Вэпш нарисовал на новом титульном листе всякие военные причиндалы, бомбы, танки и так далее. И кровавыми обтекающими буквами стильно написал: "ВЗРЫВ". Надпись получилась столь эффектная, что Вэпш какое-то время любовался ею, но все же перевернул лист и принялся писать:
   "Едет танк, льется кровь!
   Смерть охватывает свет!
   Слышу я, слышу вновь
   Пулеметный треск!!!"
   - Так, - Вэпш задумался. - Это припев.
   Но только он собрался сочинять куплет, как вдохновение иссякло. Теперь ему захотелось группу в стиле хиппи. Но так как о хипповской культуре он ровным счетом ничего не знал, то начал пороть отсебятину. На титульном листе он нарисовал сердечки, цветочки и написал "НЕТ - ВОЙНЕ". А стихи были такие:
   "Давайте друг друга любить!
   Зачем же нам воевать?
   Надо всем мирно жить!
   Зачем друг в друга стрелять?
   Мы, хиппи, зовем всех к добру!
   Мы, хиппи, зовем вас к любви!"
   Он перечитал то, что получилось и страшно разочаровался.
   - Это же совсем не то, что я хотел написать! - расстроенно сказал он. - Нет, не буду я хиппи...
   Вэпш мгновенно переквалифицировался на панк. Решив вплести туда побольше беззакония и пофигизма, Миха изобразил заглавие в виде анархических знаков и надписи корявыми иероглифами "А НА ФИГА НАМ?.." Причмокнув от удовольствия, он занялся поэтизированием.
   "Нам все по фигу!
   Все вокруг - козлы!
   Бей ментов!
   Анархия - мать порядка!"
   Эти строчки он предназначил для припева, но с куплетом дело у него снова застопорилось, и он бросил ручку.
   Он закурил и стал думать. И тут его посетила чудная идейка - он придумал создать поп-группу. Он выдрал все испорченные страницы, чтобы они не смущали его лирический настрой своей нехорошей тематикой, и стал разрисовывать первую страницу.
   На пол-листа он изобразил влюбленную парочку и кругленькими буковками рядом написал: "МАЙСКАЯ ЛАСКА".
   Первая строчка песни была "Я тебя люблю", но больше Миха, и так измученный сегодняшним стихоплетством, не смог выдать ни слова. Глаза его смыкались от усталости, и он завалился спать.
   Снилось ему, что шел он на концерт Ace Of Bace, но по дороге попал под кислотный дождь. Волосы пучками стали вылезать прямо у него на глазах и буквально через пятнадцать минут Вэпш стал совершенно лысый. Тут засветило солнышко, и голый череп засверкал в его лучах.
   - Здравствуй, Бильярдный Шар! - вежливо поприветствовал Тролля прохожий. Вэпш не ответил и тут же услышал снова:
   - Привет, Бильярдный Шар.
   По дороге все здоровались с ним таким образом. Вэпш угрюмо отмалчивался и брел к своей цели. Но охранник на входе в клуб, где выступали Ace Of Bace, грубо сказал Вэпшу:
   - Бильярдных шаров не пускаем.
   Миша заплакал и проснулся. Он вспомнил о своих творениях и принялся их было перечитывать. Но не сдержав эмоций, разревелся. - Я бездарь! Я ничтожество! Ничего у меня не выйдет! Я убожество! - причитал Вэпш в припадке комплекса неполноценности. Он прикурил сигарету и с ней в руке подошел к зеркалу и стал себя оглядывать. В тот же миг в его сердце воспламенилась зеленая любовь к собственной персоне.
   А в проксаксизме Джокер, довольно потирая руки, любовался своей работой.

* * *

   Да, что я еще хочу сказать, но все забываю. Вернувшись к событиям и персонажам первой части, о чем я упоминала в начале этой, я еще ни слова не сказала здесь о Челконе.
   Ну, что можно о нем написать? В общем-то, ничего. Никаких приключений в проксаксизском стиле после возвращения Кирпича с ним не случилось до настоящего времени. Не потому, конечно, что вернулся его друг, а просто в это время Джокеру и остальным было не до него, так как все силы и фантазии прилагались на сдвигание Вэпшской крыши.
   Джокер живьем к Челкону более не являлся, да и бархатная комната не пугала в ночных кошмарах. Это, конечно, не значит, что про Олби забыли (разве можно такое забыть?..), но просто в отношении его наступило обыкновенное проксаксизское затишье. (И так его в "АХИНЕЕ" убили, куда еще?). Возможно, вы еще встретитесь с ним на страницах проксаксизских историй, но уже не в этой книге. Ведь "проксаксизм не умирает, а затихает на время". (Это я насчет затишья). На этом я заканчиваю свое маленькое отступление от темы. Идем дальше.

* * *

   А Вэпшская крыша все ехала. Началось время его скитаний по разным инстанциям, потому что ему приспичило переменить пол. У него на это не было оснований, он не питал к мужчинам никаких чувств (кроме себя, само собой разумеется), все происходило, как в полусне, и Миха долго обивал пороги различных контор, имеющих отношение к его проблеме.
   Но денег у Тролля было много, и через довольно длительный интервал времени, ему удалось получить разрешение на операцию. И вот... случилось! (страшное). Вэпш стал женщиной; насколько вот полноценной - это не мне судить. Называться он стал Машей Лапшиной. Родители были в шоке, Молли - в жопе. Вернее, в его отношении к ней ничего не изменилось, если не считать, что он изменял ей, или пытался изменять, с самим собой. Но это происходило и раньше. А вот сама Молли считала, что Миха для нее просто умер.
   Ну, Миха-то действительно умер, но появилась зато девушка Маша. У Маши этой остались все мании и комплексы, которые испытывал Миша. Не оставил ее и зацикл о смене пола. Маше снова захотелось быть мужчиной...
   Так как этот жизненный переворот Вэпш афишировать не стал, то окружающие, кроме Молли и родителей, пока ничего не знали. Маша играла на гитаре в группе ABYSS, зависала в КТР. Пока она ничем не отличалась от Миши, разве только большими силиконовыми грудями, тщательно прятаемыми ею под косой.
   Но постепенно голос Маши становился нежнее и тоньше, кожа лица и рук - мягче, перестала образовываться щетина. Большие проблемы были у Маши с посещением общественного туалета. Она ходила еще в мужской, но ей приходилось попадать туда в отсутствие лиц сильного пола.
   Также неприятности поджидали Машу в личных делах. Ей упорно не хотели нравиться лица мужского пола. Роль лесбиянки ее тоже не привлекала, и Маша страдала в одиночестве. Она переносила его очень тяжко, в глубокой депрессии...
   Прошло какое-то время. Маша становилась все более женственной. Ей совершенно этого не хотелось, но ничего поделать с этим она не могла. Обратная же переделка пола создала бы неполноценного мужчину. Маша горько сожалела об утраченном друге, но такие друзья не возвращаются.
   Наконец, окружающие Машу люди стали замечать перемену, становившуюся все более разительной.
   Как-то раз Маша пришла в КТР. Провиляв бедрами так, что ей позавидовала бы любая манекенщица, Маша уселась рядом с Духом и, как можно сильнее понижая тембр своего голоса, попросила налить ей водки. Паук прищурился и без обиняков спросил:
   - Тролль, ты что - педераст?
   - Нет, - тоненько пролепетала Маша.
   - Да ты не мнись, скажи уж нам. Мы поймем, - сказал Дух. - Что же мы, сами не видим?..
   - Я не педераст, - сказала Маша и ее лицо стало заливаться краской.
   - А чё покраснел тогда? - загоготал Паук. - За дурачков держишь?!
   - Ну, нет! - со слезами на глазах стала уверять Маша. - Честное слово, мне женщины нравятся!
   - Слушай, а что ты все время в косухе? - вдруг подозрительно спросил Дух. - Тут такая жара, что и сопреть недолго! А ну-ка, сними.
   - Не сниму, - прозвенел голос Маши на всю Корпорацию. Девушка вскочила и направилась было к двери, но Паук, схватив за рукав косухи, стал раздевать Машу. Подключился Дух, Метал, и общими усилиями косая была конфискована. Все присутствующие в недоумении уставились на пышные Машины груди.
   - Ты зачем это под свитер груди подкладываешь?! - грозно спросил Паук.
   - Я ничего не подкладываю! - Маша крепилась, крепилась, но не выдержав, залилась слезами. - Это настоящие!!
   Все в припадке любопытства кинулись раздевать Машу, и, наконец, перед их взорами предстала обнаженная женская грудь.
   - Это как же так?..- в полной растерянности Дух осматривал непонятного Вэпша.
   - Да вот так! Машей меня зовут! - гордо произнесла девушка и закрыла лицо руками. 

* * *

   Домой Маша вернулась довольно рано и вся в слезах. Быстро проскочив в комнату, чтобы мама не увидела зареванного лица своей бедной дочки, Маша кинулась на кровать и затряслась от рыданий.
   Дело в том, что Машу уволили из КТР. Она никак не могла понять, по какой причине, но это произошло, и она осталась без работы. Осталась она и без занятия, так как из ABYSS ее тоже выгнали. Басист, вокалист и ударник группы, в свое время сколоченной Вэпшем, единогласно решили, что в ABYSS не должна играть особа женского пола. То, что команду создала сама Маша в свою бытность мужчиной, никого не волновало. Ребята срочно занялись поисками нового гитариста и композитора, а Маша плакала у себя в комнате, проклиная свой бзик. Теперь у нее не было денег на обратную операцию, и перспектива существования в таком виде и положении давила на Машу своей неимоверной тяжестью. Это был конец. Новая личность не смогла удержать престижа старой и мучалась теперь в одиночестве.
   Ю-Ноль, конечно, проявил пассивное сочувствие к несчастной девушке, но она об этом не знала. Это было в Ю-Нолевском стиле: напакостить, а потом пожалеть. Но больше в проксаксизме сочувствующих не было, а, напротив, все были удовлетворены исходом дела.
   Мании у Маши остались. Это, наверное, единственное и далеко не самое лучшее, что у нее осталось... Но что с ней будет происходить дальше, это, в принципе, уже не имеет значения. Проксаксизикам стало скучно за ней наблюдать в ее однообразных приключениях, и о Маше постепенно забыли. В ее голове мысли и воспоминания тоже стали путаться и стираться, и через какое-то время Мария уже не помнила, что явилось источником ее бед.
   Конечно, мне не особо хочется заканчивать это произведение на столь грустной ноте, но оно подошло к концу и больше писать здесь не о чем. Будем надеяться, что Маша со временем привыкнет к такому образу жизни, который предоставила ей судьба, и все пойдет у нее нормально. Здесь я ставлю точку и прощаюсь с вами до следующего вдохновения в проксаксизском стиле.
    Сентябрь 1995 г. - апрель 1996 г.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"