Кондорский С. : другие произведения.

Черное возмездие

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

Черное возмездие.

  
   Самуэль Кондорский.
  
   Цикл "Битва гигантов". Книга пятая.
  

Часть первая.

  
  
   Год 4230.
   СЛВР. Столичная планета Жемчужина.
   Город Миссури. Школа-интернат.
  
  -- ... и тогда бог создал камеры выращивания, обычные и благородные. Обычные используются лишь для создания рабов, а благородные нужны для более высоких целей - выращивания господ наших...
   Мария Джексон не слушала рассказа учителя. Она давно знала его наизусть, еще с детского сада. Там воспитатель вдалбливал эту историю в головы детей на протяжении нескольких лет, повторяя ее снова и снова. Когда она перешла в школу для подростков, то подумала что больше не услышит это монотонное повествование. Но то было ошибкой. Теперь она выслушивала рассказ о "появлении в галактике людей" каждый день. Он был неотъемлемой частью системы образования СЛВР... по крайней мере, для рабов.
  -- Белый господин наш хозяин и повелитель. - продолжал объяснять негр с усталым лицом и местами поседевшими волосами. - Если он скажет кому-нибудь из вас - ты должен пойти со мной, то вы обязаны сделать так как он захочет. Не перечьте ему, выполните все его указания, и тогда вы будете чисты перед богом и попадете в рай...
   Мария закатила глаза и, отвернувшись к своему соседу по парте, состроила смешную рожу.
   Гарольд Джексон захлебнулся от смеха и быстро закрыл рот руками, чтобы учитель ничего не услышал, но не слишком в этом преуспел.
  -- Гарольд, что смешного ты находишь в слове божьем? - строго спросил Сэмюэль Хансон - преподаватель.
   Гарольд виновато опустил взгляд и пробубнил нечто неразборчивое.
  -- Нельзя так несерьезно относится к теме. От нее будет зависеть ваша будущая жизнь. - назидательно и в то же время устало сказал учитель.
  -- Да, учитель Хансон. Извините. - тихо проговорил Гарольд.
   Хансон вздохнул и, с плохо скрытым нежеланием, продолжил:
  -- Дети, мы созданы богом для того, чтобы прислуживать белым господам. Всегда помните об этом...
   Мария, подопря подбородок кулаком, уныло смотрела на читающего лекцию Хансона. Как ей все это надоело! Белый господин то, белый господин сё, а ты - черная мразь, вонючий раб.
   Для тринадцатилетней девочки Мария была неплохо умственно развита, хорошо знала физику и биологию - те два предмета по которым ей удалось достать электронные учебники, украденные у зазевавшегося белого школьника. Она любила просматривать эти книги, решать задачи, наблюдать за мультипликационными картинками, да и вообще - учиться. То, чему обучали в школе для рабов, ее совсем не устраивало.
   Еще с детства она заметила непреодолимую разницу между собой, и белыми детьми. Прежде всего дом... Белые дети имели родителей-опекунов, или на худой конец воспитывались в интернате, где к ним обращались с уважением и заботились об их образовании. Они могли играть в электронные игры, смотреть фильмы, заниматься спортом и делать многое чего другое, что позволялось белым господам...
   Все детство Марии прошло в тесном "детском саде", где воспитывались будущие рабы. Она жила в комнате с девятнадцатью другими соседями, питалась дешевой едой в общей столовой, не знала что такое электронные игры, поездки на море и любое другое веселое провождение времени. Жизнь для нее была сплошной серой линией, которая все ближе и ближе подводила ее к рубежу - шестнадцатилетию, времени когда закончиться ее серое детство, и наступят будни рядового раба СЛВР.
   На всякий случай, слушая учителя в пол уха, Мария бросила взгляд по сторонам. Дети на других партах откровенно клевали носами, от заунывного рассказа Хансона. Любой из них мог повторить историю о "происхождении людей" слово в слово, настолько хорошо они ее знали.
   Мария печально вздохнула, даже ее рождение в камере было серым и обезличенным. Все двадцать школьников-рабов, сидящих в этом классе, носили фамилию - Джексон, что означало ни только родство, но и нечто большее. ОНИ ВСЕ БЫЛИ ПОХОЖИ КАК ДВЕ КАПЛИ ВОДЫ! Белые господа не заботились об оригинальности своих рабов, и поэтому клонировали их группами. Обычно - по двадцать человек, иногда больше...
  -- Мария. Белый господин приказал тебе донести его покупки до дома. Что ты должна ответить? - учитель остановился прямо возле ее парты, и Джексон не пожалела что сдерживала себя от сна.
  -- Как прикажет мой господин. Я рада служить. - не задумываясь отозвалась она.
  -- Молодец, Мария. - похвалил Хансон. - Дети, повторите все хором.
  -- Как прикажет мой господин! Мы рады ему служить! - надрывая глотки, проорали все.
   Учитель обвел класс удовлетворенным взглядом.
  -- Молодцы, дети. Только ни в коем случае не орите так белому господину. Он может прогневаться и сообщить об этом в полицию. - Хансон вернулся к своему столу и, сев на расшатанный стул, вынул из выдвижной полки учебник по грамматике. - А сейчас мы будем писать диктант. Времени у нас немного, так что...
   ДРРРРИИННГ! - прервал Хансона звонок в коридоре. Звук был долгим и режущим уши, он проникал за любую дверь и стену, доставал до самого дальнего конца школы для рабов.
   Мария непроизвольно передернулась от этого неприятного звука. Пару раз, проходя мимо школы для белых, она слышала как звенит звонок у них. Звук был совсем другим, без этого ужасного металлического оттенка.
  -- Ну вот, дети. Урок закончен. - задумчиво проговорил учитель. - Сегодня мы не уложились в отпущенное нам время. Продолжим завтра.
   Группа Джексонов, быстро собрала в портфели дешевые тетрадки и ручки. Дети, прощаясь с Хансоном, один за другим покидали класс, торопясь к обеду.
   Мария, как всегда завозилась дольше всех, и когда последний ученик покинул помещение, она осталась один на один с преподавателем.
  -- До свидания, учитель. - скороговоркой сказала она и метнулась к выходу.
  -- Мария, постой! - позвал Хансон.
   Джексон остановилась как вкопанная возле двери. Учитель еще ни разу не изъявлял желания поговорить с кем-нибудь из них наедине. Разве что, если кто-то нахулиганил.
  -- Да, учитель? - Джексон повернулась назад и сделала шаг к столу.
   Хансон смотрел на нее пару секунд, а потом на его лице появилась такая печаль, какую она еще ни разу не видела за все время что его знала.
  -- Мария, я давно уже заметил, ты слишком много знаешь о науках. В частности, о физике и анатомии. Откуда у тебя эти знания?
   Джексон почувствовала как внутри нее появляется холод страха. Как он мог догадаться? Что ему сказать? Рабам запрещается пользоваться учебниками белых, не говоря уже о том, что их воровать.
  -- Мария, я твой учитель и желаю тебе добра. - тихо продолжил Хансон.
   Джексон вжала голову в плечи. Она никому никогда не верила.
  -- Послушай, скажи мне честно. Ты нашла чьи-то электронные записи или учебник? Ты изучаешь предметы белых людей?
   Джексон усиленно замотала головой, опровергая эту "ложь". Язык отказывался ей подчиняться. Учитель говорил с такой уверенностью, как будто видел ее насквозь.
  -- Мария, я не против того, что ты тянешься к знаниям, но это запрещено законом. Если ты уверенна что можешь прятать этот учебник или ноутбук от глаз других - прячь. Но послушай меня, хорошего тебе эти знания не принесут. Если белый господин услышит от тебя фразу - "масса величина постоянная" или "брюшная полость", то у тебя могут возникнуть проблемы. Как ты ему объяснишь свое образование? По закону ты имеешь право знать только простейшие предметы. Ни физику ни анатомию в нашей школе не изучают.
  -- Да, учитель. Но у меня ничего нет... никакого учебника... - еще раз попыталась отвертеться Джексон.
  -- Так значит, это учебник. - заключил Хансон. - Не отпирайся, ты плохо умеешь врать.
   Если бы Мария была белой, то наверное покраснела, а так она просто опустила взгляд.
  -- Хорошо, я не буду тебя больше задерживать, иди. Только больше никогда не разговаривай фразами из учебника.
   Джексон ощутила огромное облегчение, как будто бы тяжесть в пару десятков килограмм свалилась с ее подростковых плеч.
  -- Учитель? - несмело проговорила она.
  -- Да, Мария. - в глазах Хансона светилась доброта и понимание. Она вдруг почувствовала что может ему доверять.
  -- Вы ведь никому-никому об этом не расскажете, правда? - с надеждой, едва не умоляя его, спросила Джексон.
  -- Я тебе не враг, не беспокойся об этом. Иди, моя девочка. Иди, пока в столовой не закончилась раздача порций.
   Мария, радостно кивнув, быстро выбежала за дверь, даже забыв сказать "До свидания, учитель". Впрочем Хансон все равно ничего не заметил. Настолько сильно он был погружен в свои невеселые думы.
  
  
   Мария вбежала в огромную столовую интерната для рабов и, быстро найдя взглядом свою группу, поспешила к автомату для раздачи еды.
   Джексоны уже вовсю были заняты поеданием своего однообразного обеда, состоящего из перловой каши с ничтожно мелкими кусочками мяса и фруктового сока, полученного из прогнивших и непригодных в пищу фруктов.
   Мария подошла к большому прямоугольному ящику и вставила свой магнитный жетон в специальную прорезь. Автомат погудел для виду, но через несколько секунд все же выдал пресловутую пластиковую тарелку с кашей и стакан, доверху наполненный мутновато-коричневой жидкостью - которую дети именовали не иначе как парашей. Соком этот напиток назвать никто не мог.
   Джексон вздохнула с облегчением - она вовремя успела в столовую. Еще минут пять-шесть, и ей бы не досталось ничего. Автомат выдавал пищу только в конкретные часы дня, и только конкретными порциями.
   Положив всю свою скромную трапезу на пластмассовый поднос, Мария сделала с десяток шагов и присела на стул возле Гарольда, который ей почему-то нравился в последнее время. Она уже прочла в учебнике по биологии раздел о половом влечении, и поэтому не сильно удивилась данному факту, но все же это было как-то странно и непривычно - чувствовать симпатию к своему братишке, которого она знала с самого рождения.
  -- Мария, еще чуть-чуть и ты бы осталась без обеда. - сообщила сидевшая напротив нее Марта.
  -- Ой, сестренка. Ну задержалась немного. Учитель Хансон меня ругал за хулиганское поведение. - проворчала в ответ Мария, принимаясь за еду.
  -- В следующий раз, не строй мне рожицы. Нам обоим еще достанется. - попросил Гарольд.
  -- Ладно, братишка. Заметано. - пробубнила Мария с набитым ртом.
   Еда была безвкусной и немного пересоленной - кашеварка уже давно испортилась, но никто и не думал ее чинить. Директор школы-интерната для рабов - белый господин, считал что дети будут вполне довольны и этим. В конце концов - воспитанники его школы рабы, а не свободные люди. Рабы должны знать свое место и думать только об одном - как услужить господам.
   Те Джексоны, что сидели за дальним от Марии концом стола, уже закончили обед и теперь приглушенно болтали между собой, попивая гадкий напиток. Сидевший справа от нее Гарольд тоже потянулся к стакану с "парашей" и, сделав глоток, сморщил губы.
  -- Фу! Сегодня вообще тухлятина. - с отвращением сказал он.
   Марта осторожно пригубила сок из своего стакана и довольно улыбнулась.
  -- А у меня - ничего. Пить можно. Наверное только в том автомате тухлятина была. - девочка кивнула на металлический прямоугольник за спинами Гарольда и Марии.
  -- Не повезло. Знал бы, взял из другого. - вздохнул Гарольд, отложив стакан с протухшей гадостью. - И почему нам положено брать только один стакан. - с негодованием пробубнил он.
  -- Ага. Два тебе подавай. Ты что - белый господин? - усмехнулся Джон, которому тоже повезло с напитком.
   Гарольд открыл рот чтобы ляпнуть в ответ какую-нибудь колкость, но в это время вмешалась Марта, протянув ему свой стакан.
  -- На, братишка. Выпей немного у меня. Мы же не "белые свиньи" чтобы обижать друг друга.
   Гарольд для виду помялся, но все же принял напиток и, сделав маленький глоток, вернул стакан Марте.
  -- Дай выпить Марии. Я видела, она взяла порцию с того же ящика что и ты.
  -- Спасибо, Марта. - Мария отрицательно мотнула головой. - Тебе тоже должно что-то достаться.
  -- Да ничего, я уже напилась. - возразила та.
  -- Возьми мой, сестренка. - буркнул Джон, потягивая ей стакан. - Поделимся по-братски.
   Мария охотно взяла такой неожиданный подарок судьбы и, выдув почти половину, отложила его в сторону.
   Джон перегнулся через столешницу и поспешно завладел своим законным стаканом. Марта издевательски фыркнула.
  -- Ну что ты за жадина, братишка. В "белые свиньи" заделался?
  -- Я не жадный. Я честно поделился. - пробубнил Джон и, быстро осушив все что осталось в стакане, уставился в пустую тарелку.
   Мария подмигнула Марте и бросила взгляд на большие настенные часы, висящие в ближнем углу. 14:15 - до конца отпущенного на обед времени осталось только десять минут. Потом их ждет четырехчасовая работа на кондитерской фабрике, где они, постоянно облизываясь, должны будут заправлять аппараты продуктами для приготовления пирожных. Белые господа не позволяли бездельничать ни одному рабу, даже маленькому ребенку. А после шестнадцати лет, когда они выучивались всему, чему им было положено, черные подростки получали десятичасовую работу - обязательную для всех чернокожих людей.
  -- Мария, смотри что у меня есть. - вдруг сказала Марта, двигая к ней по столешнице плотный листок бумаги.
   Мария, оглянувшись по сторонам, взяла лист в руки и перевернула его другой стороной. Это была фотография.
   Роскошная блондинка в белом платье стояла прислонившись к капоту спортивного автомобиля. Ее густые и блестящие волосы доставали до плеч, тоненькие бретельки опускались к крупным налитым грудям, а фантастично-идеальные ноги выглядывали из глубокого бокового разреза.
  -- Красиво. - коротко выразила свои чувства Мария, вдоволь насмотревшись на красотку.
  -- Что это? - Гарольд протянул руку к фотографии. - Можно мне, сестренка?
  -- Спроси у Марты, братишка. Это ведь не мое...
  -- Пусть смотрит. Я же не белая жадина. - позволила та.
   Гарольд молча взял фотографию из рук Марии и, внимательно посмотрев на изображение белой девушки, передал ее уже нервничающему от нетерпения Джону.
  -- Вот бы мне такое платье. - мечтательно проговорила Марта.
  -- Красивое платье. - подтвердила Мария. - Только ни мне, ни тебе такого никогда не иметь. Мы же обязаны ходить в этой одежде. - она подергала за воротник грязно-синей рубашки, какую носили все рабы.
  -- А жаль. - протяжно вздохнула Марта. - Так хочется поносить такое платье, а не эту форму... А бирка мне совсем не нравиться... "Белые свиньи" не носят бирок! - девочка отчаянно вцепилась в черную полоску на нагрудном кармане, на которой жирными буквами было написано - "Марта Джексон 54А79МЕК58С33".
  -- Эй, сестренка, потише. - шикнул Гарольд. - Вдруг кто из "белых" услышит.
   Несколько человек и впрямь услышали ее последний возглас, но к счастью все они были черными, и никто не обратил на это внимания.
  -- Платье, платье... Иметь бы такую машину. - продолжил разговор Джон. - Покатался бы я на ней...
  -- До первого полицейского. - закончил за него Гарольд. - Где ты видел чтоб у черных были машины?
  -- Вот и видел! - не согласился Джон. - Старик Томас ездит на машине...
   Марта подавилась своим соком, который она всегда пила в течении десяти минут, растягивая это сомнительное удовольствие. Мария быстро прикусила руку, чтобы не разразиться смехом и только Гарольд ограничился лишь тихим, совсем не детским смешком, а затем ответил:
  -- Братишка, да Томас ведь мусорщик. Он мусоровоз водит, а не лимузин.
  -- Ну и что! Водить лимузины "белые свиньи" тоже наших берут. - насупился Джон.
  -- Одного из многих тысяч.
  -- Братишки, да заткнитесь вы оба. - предложила Мария. - Зачем зря ругаетесь. Все равно своей машины ни у кого не будет... - и подумав, добавила. - Вот лучше бы на кондитерском опять кремовзбивочный аппарат сломался. Помните как на прошлой неделе отожрались...?
  -- Ага. Так бы опять. - облизнувшись, согласился Джон. - Только крем не такой вкусный получился. Я вчера то пирожное украдкой съел - намного вкуснее.
  -- Ну ты и дурак. - хмыкнул Гарольд. - Нам этот крем потому и дали, что он испортился. Так бы директор его сам сожрал.
  -- И подавился. - добавила Мария.
   Дети, с трудом сдерживаясь от смеха, закрыли рты руками. Другие Джексоны, сидевшие за одним с ними столом, заинтересованно посмотрели на своих братьев и сестер, но те тут же сделали вид что рассматривают вентиляционные решетки под потолком.
  -- Да, аппарат бы сломался. - тихо продолжил Джон, увидев как не участвовавшие в разговоре дети отвернулись. - А может, нам его как-нибудь самим сломать?
  -- Да ты что, хочешь чтоб тебя избили до полусмерти? - удивился Гарольд. - Помнишь Ника Тейлора из соседнего отдела? Забыл как он хотел с фабрики два шоколадных батончика вынести?
  -- Помню. - с досадой буркнул Джон.
  -- Бедный мальчик. Они же ему ногу сломали. - вспомнила Мария. - БЕЛЫЕ СВИНЬИ! - тихо но твердо закончила она.
  -- БЕЛЫЕ СВИНЬИ! - в унисон подтвердили Джон с Гарольдом, а Марта опустила взгляд на стол и пустила слезу. Из всей группы она была самой чувствительной.
   ДРРРРРИИИНГ! - раздался привычный, режущий слух звонок и все дети в столовой как по команде вскочили со своих мест. Каждый подросток после двенадцати лет был обязан работать, а опоздание на работу каралось строго и незамедлительно. Быть высеченным полицейскими не хотел никто.
  
  
   Вечер того же дня.
   Город Миссури. "Черный район".
  
   Сэмюэль Хансон, как всегда, возвращался домой после 19:00 - конца его рабочего дня. Работа отнимала большую часть его жизни, если не сказать всю целиком... Утро 08:00 - подъем, умывание и быстрый завтрак, короткое прощание с подругой(которой тоже нужно спешить на работу), а потом привычная прогулка пешком до школы, отнимающая почти двадцать минут. Рабочий день длился десять часов - не так уж и много на первый взгляд. Но с учетом того, что Жемчужина имела период обращения вокруг своей оси в 21 час, свободного времени у Хансона совсем не оставалось. Он не работал для того чтобы жить, ОН ЖИЛ ДЛЯ ТОГО ЧТОБЫ РАБОТАТЬ.
   Хансон ненавидел свою работу... впрочем любил и ненавидел одновременно. Ему нравилось заниматься воспитанием детей, объяснять им темы, смотреть как они учатся... Именно последнее вызывало у него противоречивые эмоции - он ненавидел то, чему учил своих учеников из интерната для черных детей. Ненавидел больше всего на свете!
   Ему было почти сорок. Жизнь прошла медленно и мучительно, оставив на его лице и волосах отпечатки отнюдь не легкого существования. Густая и жесткая как проволока шевелюра учителя была местами поседевшей, лицо с вечно усталым выражением избороздили ранние морщины, а наблюдательный человек мог заметить как дрожат его руки, когда он натыкается взглядом на белых людей, особенно если те носят форму полицейских.
   Хансон миновал здание металлургического завода, которое для удобства муниципалитета было построено прямо в центре района где жили рабы. Директорату не приходилось думать о доставке рабочей силы, как было бы в случае постройки этого завода за городом. Сила была прямо тут, под рукой, и вполне могла добраться до места работы на своих двоих. О том, что трубы завода портят местный воздух - никто из белых господ не задумывался. У них были другие проблемы, куда поважнее...
   Учитель чихнул, случайно вдохнув "аромат" витающий вокруг большого прямоугольного здания. Сам он жил в пяти минутах ходьбы отсюда и не ощущал в своей квартире запаха от труб плавильных печей. Но многие другие, кто жили поблизости, жаловались на дым и копоть, с которыми им постоянно приходилось бороться. Почерневшие дома вокруг завода были лучшим доказательством их рассказам.
   Погруженный в мысли, он так и не заметил как добрался до дома -восьмиэтажного здания с сотнями маленьких квартир-каморок, в которых жила "черная" часть населения Миссури. О других квартирах рабы могли только мечтать.
   Хансон поднялся по лестнице на шестой этаж и, запустив руку в карман, нащупал единственный ключ, который у него был. Чисто автоматически он сунул его в замочную скважину и только тут заметил что из-под двери выбивается тонкая полоска света - Рита уже дома и ждет его.
   Он постучался и подождал пока за дверью не послышались шаги и щелкнул открываемый замок. Она стояла на пороге - худая и усталая женщина примерно сорока лет... хотя на самом деле ей было только тридцать. Жизнь тоже не обошла ее стороной, оставив на ее лице и теле отпечатки своей жестокости. Так было со всеми рабами. Лишь единицы из тысяч жили в относительном счастье, прислуживая в домах богачей.
  -- Привет, милый. - Рита Гейтс посторонилась, пропуская его внутрь.
   Хансон лишь устало улыбнулся. Он был слишком вымотан за весь день чтобы произносить ненужные слова приветствия, и поэтому, не ответив, перешагнул через порог и просто поцеловал ее в щеку. Это было лучше всяких слов.
  -- Как у тебя дела? - спросила Гейтс, закрывая за ним дверь.
   Хансон дошел до низкой табуретки и, присев, принялся снимать туфли.
  -- Как обычно. Директор сегодня опять был злой - поссорился со своей любовницей. Наорал на всех учителей и грозился не дать талоны на еду.
   Гейтс печально покачала головой.
  -- Сегодня, наверное, совсем неудачный день... - проговорила она. - Наш начальник положил глаз на мою сотрудницу и ей пришлось пойти с ним...
  -- Ты же знаешь, так положено. Господам рискованно отказывать...
  -- БЕЛЫМ СВИНЬЯМ! Не называй их господами при мне! - вскипела Гейтс, гневно сжав кулаки.
   Хансон, несмотря на усталый вид, проворно вскочил с табуретки и закрыл ей рот ладонью.
  -- Тише, Рита. Тише, умоляю тебя. - прошептал он.
   Гейтс мотнула головой, избавляясь от держащей ее губы руки, но кричать перестала.
  -- Чего ты боишься, Сэм? Мы живем в "черном" доме, на "черной" улице и в "черном" районе. Никто из соседей и не подумает настучать на нас в полицию. НЕ ЗАБЫВАЙ - мы все "черные братья"!
  -- Ну и что из этого? - Хансон отступил на шаг назад и заглянул ей в глаза. - Ты веришь в то, что все черные стоят горой друг за друга? Если да, то ты ошибаешься. Это совсем не так.
  -- Мы не "белые свиньи", Сэм...
  -- "Белые свиньи" имеют кучу шпионов среди нас. Тот же самый "черный брат", что улыбается тебе при встрече, может оказаться их человеком. Не забывай, господа держат все под контролем. Было бы иначе, мы бы давно взбунтовались и поставили их к стенке.
   Гейтс молча смотрела на него с полминуты, а потом резко расплакалась.
   Хансон прижал ее лицо к своему плечу, и нежно погладил по спине. Он вполне понимал ее чувства, он сам испытывал нечто подобное к белым господам. Но, несмотря на всю ненависть, Хансон никогда не питал обманчивых иллюзий о свободе и равенстве. Он родился черным, вырос черным, и умрет черным. А быть черным - это самое ужасное наказание на свете.
  -- Я боюсь, Сэм. Слышишь меня? Я боюсь. - тихо всхлипывала Гейтс. - Если в следующий раз эта "белая свинья" скажет чтобы с ним спала я... Я НЕ СМОГУ! МНЕ БУДЕТ ПРОТИВНО!
   Хансон поцеловал ее в шею, не прекращая гладить спину. Что он мог ей ответить? Как он мог ей помочь? Господа использовали рабов так, как хотели, и не только на тяжелых или грязных работах, но и в постели... Им нельзя было отказать. Особенно если они занимали высокий пост.
  -- Успокойся, милая. Прошу тебя... - непрерывно говорил он.
   Гейтс, всхлипнув в последний раз, освободилась от объятий Хансона и покинула тесную прихожую. Тот, постояв немного наедине с собой, двинулся вслед за ней.
   Их квартиру можно было назвать жильем лишь с большой натяжкой. Маленькая комнатушка, крохотная прихожая и кухня, а также уборная с еле втиснутыми в нее унитазом, раковиной и душевой кабинкой - это все что они имели. Впрочем, было грех жаловаться. Многие чернокожие жители СЛВР могли бы им позавидовать. Далеко не все позволяли себе подобную роскошь, даже если объединялись в пары. По четыре человека в подобной квартире - скорее правило нежели исключение.
  -- Я приготовила ужин. - печальным голосом поведала Гейтс из кухни.
   Минуту спустя она появилась в дверном проеме с кастрюлей в руках и, осторожно протиснувшись между шкафом и кроватью, подошла к стоявшему в углу столу.
   Пока его подруга шла за тарелками, Хансон сел на стул и уныло взглянул на содержимое своего ужина - сплошные макароны, мяса почти не видать. Того, что можно было получить по талонам, едва хватало на месяц. Белые господа тщательно заботились о том, чтобы у рабов не было излишеств.
   Гейтс разложила суп по тарелкам и, присев на стул напротив Хансона, заковыряла в еде ложкой. Учитель тоже молча принялся жевать невкусную пищу. Он почти никогда не разговаривал с подругой во время поглощения, каждый из них хотел побыстрее покончить с этой необходимостью и убрать пустые тарелки с глаз долой. Жить в такой нищете и знать что рядом существует богатство и достаток - совсем неприятно... Особенно когда задумываешься о том, что послужило причиной их бедности - цвет кожи.
   Гейтс покончила с ужином первой и тут же занялась пустой кастрюлей и тарелками, которые нужно было помыть.
   Некоторое время Хансон сидел один. Он думал о жизни, точнее о существовании которое влачил. Что делать? Что можно изменить в этой жизни, если твое рождение заранее предначертало тебе такую судьбу?
   От подобных мыслей сильно портилось настроение и он предпочитал об этом не думать, но в последнее время все больше и больше ослаблял самоконтроль. Теперь, он думал об этом почти всегда, что неизменно приводило к одной и той же мысли - ПОКОНЧИТЬ ЖИЗНЬ САМОУБИЙСТВОМ. Наверное, он давно бы так и сделал если б не природные инстинкты, заставляющие его подсознание цепляться за жизнь, несмотря на все невзгоды, что были с нею связанны.
   Гейтс появилась вновь неся в руках две чашки с чаем. Она поставила их на стол и, сделав небольшой глоток, продолжила разговор:
  -- Сэм, ты знаешь, я уже устала так жить.
  -- Все так живут... - вяло отозвался он.
  -- Нет. Не все. - настойчиво возразила она. - То что мы черные еще не значит что мы должны быть рабами. Помнишь, ты сам рассказывал мне о том разговоре с помощником посла Лиги Миров?
  -- Он был пьян...
  -- Кого ты пытаешься обмануть, Сэм? Меня или себя?
   Хансон тяжело вздохнул. Он прекрасно знал что в галактике вовсе не такие порядки, про какие рассказывают детям в школе. Знал он это уже давно и именно поэтому мучался так сильно. И дело было ни только в том странном белом человеке, потащившим его в кабак и общавшимся с ним на равных, дело было в его личном стремлении знать правду, что в конце концов привело к преступлению - ОН ЧИТАЛ ЗАПРЕТНЫЕ ФАЙЛЫ, ОН ВИДЕЛ ВСЮ ЭТУ ИНФОРМАЦИЮ СОБСТВЕННЫМИ ГЛАЗАМИ.
   Социальный устой СЛВР был единственным и неповторимым во всей галактике. Ближайшие соседи - Лига Миров и Империя, и знать не знали расовой дискриминации на территории своих планет. Ну что ж, это было вполне естественно. Ведь генная инженерия СЛВР специально создавала людей с разным цветом кожи. Одни предназначались для службы другим. Так было запланировано заранее.
  -- Рита, давай оставим эту тему. - несмело предложил он.
  -- А я не хочу ее оставлять. Мы должны что-нибудь придумать. Пойми же, так дальше жить нельзя. Нужно поднять наших братьев на борьбу...
  -- Рита, очнись! - взмолился Хансон. - Пока ты объяснишь всем что к чему, тебя схватит полиция и до смерти забьет резиновыми дубинками. Уже с детского сада нас подготавливают к тому, что мы будем рабами. Я лично учу детей не перечить белым господам и исполнять их поручения. Учу и проклинаю себя за то, что делаю это! Вместо всех этих унизительных занятий, прививающих им послушание к господам, они могли бы по-настоящему учиться. Изучить алгебру, геометрию и физику... Пойми же, мы слишком привыкли быть рабами, чтобы поднять бунт. "Белые свиньи" забили в нас стремление к свободе, превратили наш народ в животных...
   Гейтс закрыла лицо ладонями, как будто бы хотела оградить себя от того, что он ей объяснял. Хансону стало не по себе - он только что наговорил своей любимой столько жестоких фактов, что ему даже стало стыдно за это. Он не должен был этого делать. Наверное, был другой путь успокоить ее... Он сделал только хуже.
   ГРРРРРИИИНГ! - истошно завопил настенный аппарат связи. Помимо неприятного звука, он имел другую отвратительную черту - его нельзя было выключить ни днем ни ночью. В любой момент, стоило начальнику на текущей работе только захотеть, и он мог связаться с подчиненным ему рабом по этому своеобразному "телефону". И горе тому, кто не снимет трубку в нужный момент. То, что раб спит или просто отдыхает после тяжелого рабочего дня - никого не волновало... кроме самого раба, но его желания в расчет не принимались.
   Хансон, в сердцах хлопнув ладонью по столешнице, вскочил со стула и подбежал к аппарату. Все, от цвета до формы вызывало в этом устройстве ненависть - ведь оно олицетворяло белого господина, решившего что ты ему срочно нужен.
  -- Сэмюэль Хансон. - усилием воли подавив в голосе нарастающий бунт, проговорил он.
  -- Сэм, сегодня тебе придется обойтись без сна. - поведал голос директора школы-интерната. - Кортни подхватила какую-то гадость, так что ты подежуришь вместо нее... Давай, живо в школу. А то твои черномазые сосунки тут натворят чего без надзора...
   Связь резко оборвалась и в трубке послышался звук зуммера. Так бывало всегда - начальник не говорит своим рабам "до свидания". Кто они такие, чтобы тратить на них лишние слова?
  -- Кто это был? Что случилось? - забеспокоилась Гейтс.
   Хансон поднял на нее тяжелый взгляд и грустно усмехнулся.
  -- Мой начальник. Сказал что я не буду сегодня спать... Мне пора, а то действительно что-нибудь случиться...
  
  
   Примерно то же самое время.
   Город Миссури. Кондитерская фабрика.
  
   Долгий и громкий гудок на кондитерской фабрике возвестил о конце рабочего дня. Сотни взрослых рабов и черных подростков, поснимав белые халаты, устремились к выходу, желая поскорее вырваться из этого ада, дразнившего их как кусок колбасы голодную собаку. Было неприятно осознавать тот факт, что белые люди могут позволить себе покупать такую еду, а им самим приходится жрать отбросы.
   Один за другим, рабы кондитерской фабрики прошли через посты охраны, зорко следившей за тем, чтобы никто не выносил в карманах продукты. Впрочем, желающих рискнуть почти не было. За кражу казенной собственности полагалось от двадцати ударов дубинкой и суток проведенных в карцере, до годовой работы в каменоломне, из которой люди возвращались постарев на десяток лет.
   Оказавшись на улице, рабы расходились по своим домам. Взрослых ждали их тесные каморки, детей школы-интернаты, в которых они жили и учились, но всех их объединяло одно - они были жителями в "черных" районах и носили грязно-синюю униформу с черными бирками на груди. Они напоминали толпу арестантов, скорее чем простых рабочих. И это было сущей правдой - каждый чернокожий человек являлся каторжником в СЛВР.
   Группа Джексонов покинула завод последней. Во время творившейся после окончания рабочего дня неразберихи, они по заранее обговоренному плану тибрили шоколадные конфеты под шумок. Самым трудным в этом деле было незаметно их съесть. Висящие на стенах камеры обозревали весь цех глазами охранников из дежурной. "Мертвых зон" не существовало, и единственный способ безнаказанно съесть конфету, состоял в том, чтобы спрятаться за спину другого раба и за пару секунд сжевать эту вкусную сладость. Делалось все это быстро и осторожно, любое чересчур резкое или подозрительное движение ребенка могло насторожить охрану.
  -- Эх, жалко нас вытолкали так рано. - с досадой проговорил Джон.
  -- Ну, хватит ныть, обжора. - подколола его Мария. - Наработаешься еще, когда вырастешь.
  -- Когда выросту, когда выросту... Когда я выросту меня могут определить в другое место. - проворчал Джон.
  -- На мусороперерабатывающий завод, помощником к старику Томасу. - добавил Гарольд и все идущие рядом подростки дружно рассмеялись.
   Джон сердито насупился и, немного отстав о Марии и Гарольда, скрылся в куче других Джексонов, шедших позади.
  -- Братишка, а давай смотаемся в сад, посмотрим на лебедей. - внезапно предложила Мария. Ей хотелось побыть с Гарольдом наедине, поиграть во влюбленных.
   Гарольд немного удивился, но тут же нашел ответ:
  -- Да что ты, сестренка. В прошлый раз из этого сада еле ноги сделали. Помнишь как бежал за нами полицейский?
  -- Да ладно тебе. - махнула рукой Мария. - Куда этим жирным "белым свиньям" за нами угнаться? А лиц наших все равно никто не запомнит. Мы для них все на одно лицо.
   Не дожидаясь согласия Гарольда, она схватила его за рукав и оттянула в сторону от остальной группы. Джексоны, шумно обсуждая производимые на фабрике конфеты, пошли мимо них и удалились в сторону школы-интерната, которая находилась в десяти минутах ходьбы отсюда.
  -- Давай, братишка. Не бойся.
  -- А кто боится? Я? - сразу всполошился Гарольд. Он всегда старался показаться смелым. Сказать ему - "не бойся" было величайшим оскорблением.
  -- Ну вот, сразу видно что ты настоящий черный мужик, а не "белая свинья". - закрепила свой успех Мария. - Так мы идем в парк?
  -- Ну хорошо, пойдем. - согласился он. - Только ненадолго. Через полчаса ужин и мы можем остаться без него.
  -- Успеем мы к ужину. Не беспокойся. - Мария повернулась к видневшимся впереди деревьям и твердо зашагала в ту сторону.
   Гарольд, посомневавшись пару секунд, все же последовал за ней.
  
  
   То же самое время.
   Город Миссури. "Белый район".
  
   Шумная компания подвыпивших младших офицеров покидала бар в центре города. Одетые в темно-зеленую форму молодые парни весело переговаривались между собой, постоянно взрываясь залпами пьяного смеха, заставлявшего прохожих относится к ним с опаской. Встречные рабы вообще предпочитали перейти на другую сторону улицы. От этой компании так и "несло" проблемами, которые никто не хотел иметь.
  -- Корви, ну ты у нас крутой! Почти литр одолел! - один из лейтенантов хлопнул другого по плечу, и тот едва не упал на тротуар. Он и так с трудом переставлял ноги.
  -- Рой, отстань от него. Не видишь он перебрал. - рыгнув, возразил третий член компании.
  -- А грех ему не перебрать! На отлично экзамен сдал! Теперь он не какой-то там курсант, а ЛЕЙТЕНАНТ. - первый театрально взмахнул руками и едва не сбил с ног раба, тащившего за белым человеком его покупки. - Смотри куда прешь, черномазый! - выкрикнул он ему в спину и как ни в чем ни бывало продолжил путь.
   Шедший последним Себастьян Руа скептически оглядел всю компанию. Он выпил меньше всех и жаждал дальнейших развлечений, а друзья были не в том состоянии чтобы их продолжать. Наверняка, каждый из них мечтает о том, как бы поскорее добраться до общежития и завалиться спать. Вот, Корвин уже даже ходит с трудом. Еще чуть-чуть и он растянется на полу.
   Идти в общежитие совсем не хотелось. Было только 19:50 и ночная жизнь Миссури едва начиналась. Открывались ночные бары, рестораны и дискотеки. Сколько всего интересного можно было встретить в подобных заведениях, как прекрасно там тратились деньги...
   Руа ухмыльнулся. Нет, черта с два он попрется в это проклятое общежитие, слушать пьяный храп Корвина - своего соседа по комнате. Сегодня он получил офицерское звание, и как следует отметит это событие. Почему бы не сходить на дискотеку, натанцеваться вдоволь, заклеить симпатичную молоденькую девчонку...? Да, это будет именно МОЛОДЕНЬКАЯ ДЕВЧОНКА, совсем подросток. Он сам не знал почему, но его больше всего привлекали такие девочки, с их изящной худобой и слегка припухшими сосками. Но, к большому для него сожалению, они попадались на его пути редко, и приходилось довольствоваться более высокой возрастной категорией.
   Руа немного подумал, обрабатывая эту мысль. Да, действительно, он неплохо придумал. Только вот какое удовольствие развлекаться одному?
   Пробежав взглядом по четверке пьяных лейтенантов, он выделил самого трезвого и положил ему руку на плечо.
  -- Рич, идешь со мной на дискотеку?
   Тот, кого он назвал Ричем, остановился и обернулся назад.
  -- Себастьян, ты чего, друзей бросаешь? - он кивнул на удаляющуюся компанию, совсем не заметившую отсутствия двоих.
  -- Да пошли они к черту. Пьяницы! - хмыкнул Руа. - Такой день испортили, а ведь могли бы веселиться и веселиться... Пойдем со мной, проведем вечер как люди.
   Рич, немного тормозя после немалой дозы алкоголя, не сразу врубился что ему предлагают. Пару раз моргнув, он бросил взгляд на остальных своих друзей, поворачивающих за угол, и пожал плечами.
  -- А черт с ними всеми. Пошли по бабам. - наконец ответил он.
  -- Ну вот, сразу видно настоящего офицера! - обрадовался Руа, и по-дружески хлопнул товарища по плечу. - Пойдем-ка в одно подпольное местечко. Шлюшки там - пальчики оближешь.
  -- Подпольное? - переспросил Рич.
  -- В "черном районе". Кроме девочек там наркотические приправы и особые алкогольные напитки.
   На пьяном лице Рича расцвела довольная улыбка.
  -- Тогда, конечно пошли! Натрахаемся и нажремся как свиньи! Я еще не настолько пьян, чтоб заканчивать этот вечер...
  
  
  -- Гарри, как здесь хорошо! - сказала Мария, лежа на высокой душистой траве.
   Гарольд просто кивнул, не отвлекаясь от созерцания гордых белых птиц, бороздящих гладкую поверхность пруда.
  -- Жалко что мы живем не поблизости. Приходили бы сюда каждый день. - Мария печально вздохнула. - Хорошо быть "белой свиньей". Ходи сюда сколько хочешь, дыши свежим воздухом, смотри на животных... А нам только этот дурацкий интернат, с протухшим воздухом.
  -- Это все потому, что мы черные. - задумчиво заключил Гарольд.
  -- А я что говорю? Мы черные и все тут, должны прислуживать этим "белым свиньям" всю свою жизнь... А эти дураки даже в парк не ходят! Зачем он им?! - Мария демонстративно обвела рукой ближайшее пространство, вокруг них не было ни одного человека.
  -- Тише, сестренка. Вдруг кто услышит. - шикнул Гарольд и тут же опасливо осмотрел все подозрительные кусты. - Уже темнеет. Давай возвращаться. На ужин еще опоздаем...
  -- Сдалась тебе эта параша? Братишка, ты разве на кондитерском не нажрался?
   Гарольд, не смотря на ее слова, все же поднялся с травы и всем своим видом показал, что не намерен здесь оставаться.
  -- Я иду в интернат. Не хочу чтобы мне влетело...
  -- Ну что ты за трус? Полежали бы здесь еще немного. Провели бы время как люди, а не как рабы...
   На лице Гарольда сменилась вся гамма чувств - от злости до обиды. Он постоял немного на месте, вертя в разные стороны головой, а потом повернулся и быстро пошел вон из парка.
   Мария, понимая что переборщила с последними фразами, поспешно вскочила на ноги и бросилась его догонять.
  -- Братишка, стой! Куда же ты! - крикнула она.
   Гарольд, даже не повернувшись в ее сторону, продолжал свой путь.
   Мария прибавила бегу и в два счета поравнялась с ним.
  -- Ну, Гарри, ну прости. Я не хотела...
   Гарольд бросил на нее обидчивый взгляд и вновь отвернулся.
  -- Ну, братишка. Будь человеком, извини меня. - попросила она.
  -- Ладно. Прощаю. - буркнул он в ответ, и Мария предпочла больше на него не давить. Постепенно отойдет, остынет. "Черные братья" не злятся друг на друга долго.
   Шагая нога в ногу, они двинулись к опоясывающим парк кустам, через которые и проникли внутрь. Входить через главный вход было опасно, кто-нибудь мог заинтересоваться присутствием черных детей в подобном месте. Рабы появлялись в "белых районах" лишь для работы, а ни Гарольд ни Мария не были похожи на садовников.
  -- Вон та лазейка. - сказала Мария, указав пальцем на едва заметный просвет в кустах.
  -- Угу. Вижу. - тихо ответил Гарольд, видимо, еще не отойдя от обиды.
   Он остановился перед кустами и, встав на четвереньки, полез сквозь них. Мария подождала пока грубые подошвы его дешевых туфель не скроются из виду, и полезла следом.
   Лезть через кусты было труднее и труднее с каждым годом. Ее тело постепенно росло, и когда-нибудь она просто не сможет пролезть в эту узкую дыру в живой изгороди.
   Мария аккуратно отодвинула с пути острую ветку и полезла дальше, до конца зарослей осталось чуть-чуть. Почва была немного влажной после утреннего дождя и грязь прилипала к рукам, но ее это не волновало, ведь побыть в таком прекрасном месте стоит даже того, чтобы вымазаться в грязи с ног до головы. Что-что, а купаться "белые свиньи" им не запрещали, наоборот, иногда заставляя некоторых упрямцев-грязнуль мыться каждый день. Никто не хотел видеть своих рабов грязными и чувствовать идущую от них вонь.
   Она уже почти что пролезла наружу, как вдруг раздался испуганный возглас Гарольда.
  -- Быстрее! БЕЛЫЕ СВИНЬИ! - кричал он.
   Мария усиленно заработала руками, пробивая себе дорогу вперед. Выпущенная из-под контроля ветка полоснула ее по шее, оставив на коже тонкую царапину.
   Она вскрикнула от резкой боли и изо всех сил сделала последний рывок.
   Гарольд был уже тут. Он схватил ее за руку и дернул на себя, помогая ей подняться. Лишь только она оказалась на ногах, как тут же бросилась прочь от опасности в синей униформе, как раз подбегавшей к живой ограде.
   Дети что есть мочи припустили по улице, побивая все существующие скоростные рекорды. Бежавший за ними полицейский громко ругался, грозясь избить их обоих до смерти, если они не остановятся, но это только прибавляло им прыти. Оказаться в руках стража порядка - любому рабу такое могло присниться в самом кошмарном сне.
   Неуклюжий полицейский с трудом списывался в повороты, да и вообще не мог так быстро бегать. Через пару минут дети оторвались от него на порядочное расстояние, а еще через минуту потеряли его из виду. Несмотря на это, они не снизили скорости даже когда достигли "черного района". Слишком велик был в них страх.
  
  
   Все-таки, ходьба пешком не самое приятное занятие. Уже через десять минут Руа стал раздражаться тому, что вознамерился топать в такую даль, в особенности по этому отвратительному "черному району". Шедший с ним бок о бок Рич в основном молчал, лишь изредка выкрикивая приветствия встречным рабам. Рабы, едва поняв что приветствие относится к ним, а не к каким-нибудь белым людям за их спинами, поспешно кланялись "щедрому"(а на самом деле просто пьяному) господину, и быстро заскакивали в ближайший подъезд, от греха подальше.
  -- Уже почти что пришли. - сказал Руа скорее себе, чем своему спутнику. Тому было абсолютно плевать, он находился не в том состоянии чтобы думать о времени.
  -- Куда? - после долгой паузы спросил Рич. Пара литров разнообразных коктейлей все больше и больше заволакивала его рассудок.
   Руа ничего не ответил. Какой смысл говорить с тем, кто все равно ничего не понимает?
   Небо постепенно темнело, и грязные, местами покрытые копотью здания создавали мрачный пейзаж вокруг. Попадавшиеся на пути рабы казались из-за этого еще более черными и еще более мерзкими на вид.
   Нет, Руа никогда не брезговал притрагиваться к их черной коже. Раза три в своей жизни он даже переспал с чернокожими потаскушками. Но, как бы то ни было, факт оставался фактом - эти черномазые были низкими созданиями, которые имели право жить только потому, что нужны были белым людям - ВЫСШЕЙ РАСЕ. Сами рабы являлись обычными животными, которыми было необходимо управлять. Иначе, от своей природной тупости они быстро доведут до краха все вокруг. Разве можно возложить ответственность на "черного"?!
   Рабы старательно обходили стороной белых господ, неприятно поглядывая на них исподлобья. Руа не боялся этих взглядов. Он знал что все они - трусливые псы, и ни за что не нападут на двух крепких белых людей. Кроме того, лежащая в набедренной кобуре "кобра" гарантировала ему полную безопасность. Конечно, он в подвыпившем состоянии и меткость будет немного не та, но эти черномазые разбегутся от первого же звука выстрела. Он в этом не сомневался.
   Твердой, совсем не пьяной походкой, Руа достиг угла, за которым его ждали десятки видов развлечений подпольного клуба. Рич заметно пошатывался при ходьбе, и только то, что до цели осталось лишь минута ходьбы, удерживало Руа от помощи своему другу.
   Внезапно, из-за угла выбежали два подростка и, не успев притормозить, на полном ходу врезались в новоиспеченных офицеров.
   Мальчику удалось вовремя уклониться в сторону, и он лишь слегка задел плечом Руа. Девочке повезло меньше. Она налетела прямо на шатавшегося Рича, и они вдвоем повалились на потрескавшийся асфальт тротуара.
  -- Эй, ты чего?! - пьяно выкрикнул Рич, ошеломленно пялясь на нахалку.
   Мальчик успел отбежать на несколько метров, но увидев что его подружка осталась лежать на месте, в нерешительности остановился.
   Пока девочка поднималась, Руа шагнул к ней поближе и грубо схватил за руку.
  -- Чего это ты разбегалась, черномазая сучка?! - требовательно спросил он.
   Девочка испуганно захлопала глазами и попыталась вырваться, но Руа держал ее слишком крепко.
  -- Простите, белый господин. Я не знала что вы за углом... - начала оправдываться она.
   Рич с некоторым трудом встал с тротуара и, потрепав девочку по щеке, рассмеялся.
  -- Нет, ну какая тупая морда! - пьяно воскликнул он.
   Руа бросил на друга злобный взгляд. По его мнению тот слишком рано напился.
  -- В чем дело, Себастьян? - не понял Рич.
  -- Да помолчи ты. - отмахнулся от него Руа. - Не видишь, развлечение само к нам подвалило? Кто она у нас там...? - он притянул девочку к себе и взглянул на ее бирку. - Мария Джексон. Личный номер: 54А79МЕК58С25. - прочитал лейтенант вслух.
  -- Хороший номер. - одобрил Рич и вновь рыгнул.
   Стоявший за их спинами мальчик подошел на пару шагов поближе.
   Руа повернулся назад и наигранно зло клацнул зубами. Подросток проворно отскочил обратно.
   - Вот что, Мария. - сказал Руа повернувшись к девочке лицом. - Я хочу немного поразвлечься. Ты сделаешь так как я хочу добровольно или...?
  
  
   Мария было страшно, страшно как никогда в жизни. Изо рта этого ужасного человека в военной форме несло перегаром, его рука больно сжимала ее предплечье, а глаза пожирали странным и неприятным взглядом. Он что-то от нее хотел. Что-то очень и очень страшное!
  -- Господин, отпустите меня. Прошу вас. - робко сказала она.
  -- Ну уж нет. Ты моя сегодняшняя добыча и мой личный раб на весь вечер. - твердо ответил он.
  -- Себастьян, ты хочешь ее поиметь? - недоверчиво спросил второй человек в военной форме, еще более пьяный чем первый.
  -- А почему бы и нет? - не задумываясь отозвался "страшный". - Она мне нравиться.
  -- ОНА? - у второго расширились глаза от удивления. Пьяное лицо еще больше увеличивало эмоциональность. - Да она ведь совсем ребенок. Что ты нашел в этой черномазой недоросле? Тьфу! - он звучно сплюнул себе под ноги.
  -- А я твоего мнения не спрашиваю. Не тебе же с ней спать. Хотя... я мог бы и поделиться.
   Мария, наконец поняв что от нее хотят, испугалась еще больше. Она знала что "черным братьям" и в особенности "черным сестрам" приходится спать с "белыми свиньями", но это было для нее чем-то далеким, страхом будущей взрослой жизни, до которой еще надо дожить. Теперь же, ее хотели насильно заставить раздвинуть ноги. Что может быть ужасней для едва сформировавшегося ребенка?
  -- ОТПУСТИТЕ МЕНЯ! - истошно завопила Мария. Ее сознанием полностью завладела паника.
  -- Отпустите ее! - громко добавил голос Гарольда сзади и спустя мгновение мальчик бросился на "страшного" с кулаками.
   Гарольд был худ и угловат, как любой другой чернокожий мальчик тринадцати лет. Его противник наоборот, блистал силой и был намного старше по возрасту, ни говоря уже о том, что военных было двое и каждый из них имел оружие.
   Мальчику удалось нанести лишь один удар в спину "страшного", прежде чем тот развернулся и шутя отбросил его пинком в пах.
   Гарольд сложился пополам от боли и упал на тротуар. Из его губ вырывались проклятья вперемешку со стонами, пальцы беспомощно скребли асфальт.
  -- Чертов гаденыш! Он меня ударил! - взревел Себастьян.
   Его приятель молча добавил подростку, стукнув его носком ботинка в живот.
  -- Вот ему. Чтоб знал с кем связывается. - весело проговорил он. - Ну Себастьян, давай, оставь эту малолетнюю сучку и пошли к настоящим девкам.
  -- Нет. Я хочу ее. - возразил "страшный".
  -- А я думал ты шутишь... - его друг пожал плечами.
  -- Ну все, пошли. - сказал Себастьян и дернул Марию за угол.
   Девочка зарыдала от своей беспомощности. Этот жестокий тип был намного сильнее ее, и она не сомневалась что он сделает с ней, что захочет. А такого она могла не пережить.
  -- НЕТ!!! - завопила Мария изо всех сил, уже не надеясь что ей кто-нибудь поможет.
  
  
   Сэмюэль Хансон знал что опаздывает. Знал но ничего не мог с этим поделать.
   Обычно, у него уходило около двадцати минут на то, чтобы добраться от дома до школы или обратно. Так бывало всегда, но сейчас почему-то не выходило.
   У него никогда не было наручных часов, и он не мог посмотреть который сейчас час, но долгие годы нервного напряжения научили его превосходно чувствовать течение времени и всегда успевать вовремя. Теперь же, Хансон ощущал что прошло более получаса с того момента, как он покинул дом. Он слишком устал чтобы идти быстро. И устал он ни только от сегодняшнего рабочего дня и всех предыдущих, но и от всей жизни целиком, планомерно давившей на его плечи. Это была моральная смерть, смерть не тела, но разума. Он пока что об этом не знал, но уже чувствовал что в нем произошли настолько сильные изменения, что исчез один из самых главных человеческих инстинктов - инстинкт самосохранения. Его совсем не пугало возможное наказание за опоздание. Появившаяся в нем апатия прочно заволокла все органы чувств и мозг. Он превратился в живой труп.
   Неспешно продолжая свой путь, Хансон окунулся в мысли. Ему шел сороковой год, а казалось что он прожил куда больше. И дело было ни только в ранних морщинах и поседевших волосах. Полная мучений жизнь протекала по садистки медленно - минуты тянулись часами, дни -месяцами... Этому не было конца. Жизнь не улучшалась и не ухудшалась, она все время стояла на одном уровне - "черном", что при общественных условиях в объединении СЛВР, было хуже некуда. Он устал с этим жить, морально сломался...
   До школы осталось уже немного, но Хансон и не подумал прибавлять шаг. Если директор или его заместитель задержались на работе по своим делам, то все равно заметят его опоздание и взыщут с него продуктовым штрафом... или даже физическим наказанием. Впрочем, неважно. Одно не хуже другого.
  -- НЕТ!!! - послышался истошный вопль где-то рядом.
   Голос был детским и в нем чувствовалось столько страха и боли, что Хансон встряхнулся и временно вышел из того состояния, в котором находился последние полчаса.
   Он поднял свой взгляд от потрескавшегося асфальта и посмотрел вперед. Там, прямо у угла ближнего здания, двое военных в темно-зеленой форме избивали двух чернокожих подростков.
   Первый ребенок уже валялся на тротуаре, от боли скорчившись в неестественной позе. Второй, судя по голосу - девочка, орала на всю улицу, зовя на помощь.
   Один офицер тащил девчонку куда-то за угол, другой пьяно посмеивался, гладя на это. Было похоже на то, что они собрались ее изнасиловать. Хансону уже приходилось встречать такое - "белые господа" пристающие к черным рабыням. Он знал чем это заканчивается и совсем недавно выслушивал страхи своей подруги.
   Учитель застыл на месте. Он никогда не отличался храбростью и не знал что делать. Эта девочка была совсем маленькой - лет двенадцать-тринадцать. Возможно, он даже ее знает. Ведь рядом школа-интернат в которой живут его ученики... Может быть, это кто-то из них?! "Белые свиньи" напились в стельку и решили позабавиться с молоденькой негритянкой, так неосторожно попавшейся им на пути!
   Он не понимал что совершает и как мог решиться на такое. Тем не менее, Хансон припустил трусцой к тому месту, где вот-вот могло свершиться роковое для девочки событие. После такого, она могла просто сойти с ума.
  -- Отпустите ребенка! - неожиданно даже для самого себя, громко крикнул он.
   Тот офицер, что тащил девочку за руку, первым обернулся на крик. Увидев, что это всего лишь раб, он остановился и с вызывающей улыбкой подождал пока Хансон не подбежит к ним.
  -- Отпустите девочку! - повторил учитель с уже меньшей уверенностью в голосе.
   Оба военных пристально смотрели на него. Если тот, что стоял в стороне был просто пьян, и не совсем понимал что делал, то другой намерено держал девочку за руку, не желая расставаться со своей добычей. В его глазах был радостный блеск извращенца, наконец-то нашедшего с кем утолить свои сексуальные потребности. Хансону стало не по себе.
  -- Ты это мне, РАБ? - тихо, и от этого еще более пугающе, спросил маньяк.
   Учитель заметил что тот вооружен и испугался еще больше.
  -- Господин, пожалуйста, отпустите девочку. Она моя ученица. - попросил он. Девочка была ему хорошо знакома.
  -- Отпустить? Твою ученицу? - лейтенант расхохотался. - Что, хочешь сам ее поиметь? Ну же, признайся, черномазый. Ты ведь трахаешь ее после занятий?
   Второй военный взорвался смехом, а Хансон неожиданно перестал бояться. Он толком не понял что случилось, но страх исчез. Вместо него появилась огненная ярость, сжигавшая его изнутри. Подобно адскому пламени она рвалась наружу, раз и навсегда поквитаться с обидчиками, мучавшими его всю жизнь.
  -- БЕЛАЯ СВИНЬЯ! - зло выкрикнул учитель, бросаясь на лейтенанта.
   Он ударил негодяя в лицо, но тут на него навалился второй военный.
   Движения второго были слишком медленными и неуклюжими. Алкогольное опьянение сильно тормозило его реакцию и не давало четко держать равновесие. Хансону не составило труда оттолкнуть его стене и вновь броситься на первого, который как раз потянулся к набедренной кобуре.
  
  
   Сознание Марии отказывалось воспринимать это как действительность. Она ждала что вот-вот проснется и забудет об этом кошмарном сне. Тем не менее, пробуждения так и не наступало, заставляя ее все больше верить что происходящие с ней - явь.
   Учитель Хансон справился с пьяным приятелем Себастьяна и теперь опять надвигался на него самого. Мария готова была поверить в свое спасение, но тут "страшный" положил руку на пистолет.
   Оружие! Оружие в руках "белой свиньи"! Все рабы знали что для них это смертельно опасно. Убийство чернокожего человека - всего лишь хулиганство и карается денежным штрафом в пользу государства или краткосрочным тюремным заключением. Что касается полиции - те вообще даже забывали орать "руки за голову" при аресте того или иного раба. Гораздо проще было для них нажать на курок, и заставить "брата" этого же покойника убирать его тело.
   Находясь на грани истерики, Мария впилась зубами в ненавистную руку, державшую ее предплечье. Военный коротко взвизгнул и разжал хватку, дав девочке возможность бежать.
   Она отскочила в сторону и в нерешительности замерла на месте. Что делать? Только сейчас, сквозь страх и ужас последних событий, до нее дошла истинная проблема - ЕЙ КОНЕЦ! "Белые свиньи" знают ее имя, да и в любой момент могут допросить лежащего на тротуаре Гарольда. Им не составит труда выяснить с какой она школы. Как бы она не пряталась, они придут за ней и изобьют до смерти. Рабы часто умирали от побоев.
   Хансон схватил "страшного" за руку и попытался вырвать оружие из его пальцев. Военный был моложе и крепче учителя, но от неожиданности пятился назад под давлением озверевшего раба.
   Придя в себя, Себастьян ударил Хансона левой рукой, но тот, казалось, не чувствовал боли. Учитель намертво вцепился пальцами в ткань формы противника, свободной рукой сдерживая оружие. О том чтобы отобрать пистолет у молодого офицера не было и речи.
  -- Мария, беги! - крикнул Хансон.
   Джексон послушно отбежала на несколько шагов, но вновь остановилась. Что будет с ним и Гарольдом? Что сделают с ними "белые свиньи"? Она чувствовала себя виноватой во всем и не хотела убегать. Да и какой был в этом смысл, если ее все равно достанут? От властей не скрыться!
  
  
   Руа был зол. Проклятый вонючий раб немало удивил его своим неожиданным поступком, бросившись в драку. Обычно, эти низменные создания боялись господ, и были способны лишь на злобный взгляд в их сторону. На большее не хватало смелости.
   Черный урод теснил Руа к проезжей части, уводя подальше от детей. Рука противника сдерживала его пистолет, никак не давая навести дуло. Раб был настолько озлоблен, что казалось в его хилое тело вселилось некое злобное божество, но Руа не верил в богов, оттого и злился.
  -- Ах ты дерьмо черномазое! - совсем не весело взревел Рич.
   Тут же, на череп негра обрушилась рукоять пистолета и он как подкошенный рухнул на тротуар.
   Руа довольно усмехнулся. Наконец-то, этот пьяный козел ему помог. Еще чуть-чуть и он бы вконец разочаровался в своем друге.
   Он повернулся к девочке - та стояла в десятке метров от места драки, со страхом наблюдая за его действиями.
  -- Иди ко мне, шлюшка. - позвал он.
   Девочка испуганно мотнула головой, выражая несогласие.
  -- НЕ ПРИДЕШЬ? - с нажимом в голосе повторил он.
   Она промолчала.
  -- Хорошо. Тогда этот черномазый засранец сейчас отправится на тот свет. - Руа навел "кобру" на голову негра. По правде говоря, он в любом случае собирался замочить урода, но сучке это знать ни к чему.
   Девочка, немного поморгала глазами, обдумывая что-то, а потом несмело сделала шаг к нему.
  -- Ну же, молодец. - похвалил Руа, но в это время застонал пришедший в себя негр.
   Раб перевернулся на спину и спокойно заглянул в дуло пистолета. В его глазах не было испуга. Была лишь апатия и мрачная фатальность. Он и так выглядел трупом. Ему не требовалась пуля...
  -- Стреляй. - тихо прохрипел негр, не сводя глаз с оружия.
  -- Тебе плевать? - удивился Руа. У раба явно было не все в порядке с башкой. Обычно, черные уроды так себя не ведут. - Шлюшка, не верь ему. Он хочет жить. - бросил он девочке.
   Та нерешительно топталась на месте, не пытаясь убежать или подойти поближе.
  
  
   Хансон как завороженный смотрел в дуло пистолета. Вроде бы, он должен был дрожать от страха и просить пощады, но ему совсем не хотелось этого делать. Напротив, он ждал выстрела. ОН ХОТЕЛ СМЕРТИ! Лишь одна слабая ниточка связывала его с этим миром, только она одна удерживала его от того, чтобы вновь бросится на "белую свинью" и спровоцировать его на выстрел - Рита Гейтс, его подруга. Он не мог оставить ее одну на растерзание проклятым господам. Ей и так плохо жилось. Как же она выживет без него?
  -- Нет, я не хочу жить. - все же честно признался учитель. - Жизнь раба - сплошные мучения...
  -- Ты должен гордиться тем, что служишь нам, вонючая свинья! - рявкнул на него военный и тут же повернулся к своему другу. - Рич, чего встал как истукан?! Притащи сюда эту девчонку!
   Второй офицер, немного пошатываясь при ходьбе, двинулся к Марии Джексон. Имей та желание, и она бы запросто смогла ускользнуть от пьяного лейтенанта, но к большому сожалению для Хансона она продолжала стоять на месте.
   Военный преодолел половину пути, а девочка так и не шелохнулась. Возможно, она понимала что ее все равно поймают и знала что ей достанется. Но, по крайней мере она могла избежать того, что хотели сделать с ней эти сволочи. Хансон знал что значит быть изнасилованным, он часто слышал истории о жестокости белых людей по отношению к рабам. Он верил в них, верил и боялся что когда-нибудь жертвой станет его подруга... или любой другой человек которого он знает и любит.
   Военный почти что добрался до Джексон, когда учитель понял что не сможет более бездействовать. Он набрал в легкие воздух и крикнул с такой силой, что все вокруг вздрогнули.
  -- БЕГИ!!! - в этом крике были страх, предостережение и вся боль, накопленная годами.
   Джексон, словно выйдя из транса, быстро развернулась на месте и побежала прочь, оставив с носом пьяного лейтенанта. Извращенец попытался поймать ее на мушку пистолета, но девочка так стремительно скрылась за углом, будто за ней гналась тысяча чертей. Собственно, последнее было недалеко от истины.
  -- Чертов кусок дерьма! Ты лишил меня шлюшки! - озверел извращенец, вновь наводя на него пистолет.
  -- Она не ШЛЮШКА, она ЧЕЛОВЕК. - старательно выговорил учитель, и изо всех сил постарался усмехнуться в лицо своей смерти. Ему это удалось.
   ПАМ! - выстрел вспорол возникшую тишину и на асфальт хлынула алая кровь учителя Сэмюэля Хансона - бывшего раба, а ныне свободного человека. Он умер почти мгновенно, и почти безболезненно. Единственное что его мучило в тот короткий период между жизнью и смертью - мысли о Рите Гейтс. Несмотря на свое ужасное существование, ему не хотелось уходить из этого мира и оставлять ее одну. Он чувствовал себя предателем...
   ...Возможно, он умер бы с меньшими моральными мучениями, если б знал правду. После его ухода из дома, Рита Гейтс перерезала себе вены, и как раз в это время доживала последние минуты своей жизни... Он никого не предавал! Он ушел на тот свет с чистой совестью...
  
  
   Руа поставил "кобру" на предохранитель и раздраженно сунул ее обратно в кобуру. Похоже, все сговорились испортить ему настроение в этот поганый вечер.
  -- Ты его прикончил. - констатировал Рич, так и не побежавший догонять девчонку.
  -- Ну и черт с ним. Подумаешь, какой-то вонючий раб.
  -- Придется тебе платить штраф. - здраво рассудил друг. Последние события немного отрезвили его мысли.
  -- Штраф? Какой штраф? - наигранно удивился Руа. - Этот черномазый урод напал на меня первым, хотел украсть мой пистолет.
  -- Да...? - протянул Рич. Все же, он не был до конца трезв.
  -- Конечно! Разве ты не видел?! - Руа хлопнул друга по плечу и посмотрел ему в глаза. - Банда из трех рабов напала на двух не совсем трезвых офицеров, рассчитывая на легкую добычу. Офицеры оказались не настолько уж и пьяными и смогли пристрелить одного...
  -- И избить второго... - закончил Рич, наконец-то "въехав" в "истинную" версию случившегося.
  -- А вот третьего... точнее третью, они упустили. Понял?!
   Рич согласно кивнул.
  -- Ну вот. Теперь осталось только заявить в полицию. Имя этой сучки я помню, ее приятель валяется здесь... - Руа махнул на тихо стонущего мальчика. - Они быстро ее найдут. Найдут и изобьют до такого состояния, что она сама захочет раздвинуть ноги, лишь бы они прекратили это...
  
  
   Мария Джексон бежала не разбирая пути. Бежала без конкретной цели и планов, лишь бы быть подальше от этих ужасных людей. Она слышала как за зданием раздался выстрел и понимала что кто-то из "черных братьев" погиб. Скорее всего это был учитель...
   Будь Джексон постарше, она бы постаралась обдумать ситуацию и решить что ей делать дальше, но она была еще ребенком для таких мыслей. Она находилась в состоянии такой сильной паники, что могла думать только об одном - где спрятаться. Большего ее разум не мог осмыслить.
   Мария почувствовала что бежать становится труднее. Она уже преодолела немалое расстояние, ноги и легкие не выдерживали такой нагрузки. Она немного замедлила бег и, с трудом переводя дыхание, достигла огромного здания завода, какие часто попадались в "черных" районах.
   Она еще ни разу не была в этом месте, и даже не представляла себе где оказалась. Широкие створки открытых ворот походили на пасть гигантского чудовища, хищно скалящего зубы на беззащитную маленькую девочку.
   Джексон остановилась и огляделась вокруг. Прокопченные дома, потрескавшийся асфальт и плохое освещение - вполне привычная картина. Кажущаяся мрачность "черного" района для нее была роднее ярко освещенных улиц центра города - где жили господа. Тем не менее, она боялась. Боялась что из любого темного угла на нее нападет страшный человек в военной форме, с черным пистолетом и пугающим блеском в глазах.
   Мария вздрогнула, во всех деталях представив себе эту картину. Распахнутые ворота перестали казаться ей источником опасности. В сравнении с "белыми свиньями" они виделись источником доброты и защиты.
   Джексон бросилась вперед и в считанные секунды добежала до высокой арки ворот. Не останавливаясь, она вбежала внутрь и, сдерживая дыхание, притаилась возле стены.
   Помещение было огромным. Наверное, в него запросто бы вместилась сотня спален, в какой жила группа Джексонов. Большие и малые ящики стояли штабелями возле стен и в центре, визуально уменьшая площадь помещения. Но, тем не менее, Мария ощущала себя букашкой при таких огромных размерах.
   Неожиданно, где-то в углу склада послышался шум мотора, и через некоторое время в поле зрения появился небольшой передвижной подъемник, под управлением молодого черного парня.
  -- Так, еще чуть-чуть подъедь. - помогал ему напарник, жестикулируя руками. - Стоп. Теперь давай.
   Машина остановилась у центральных штабелей и, пристроившись к одному из них, привела в действие свой захват. Виллы поднялись вверх и замерли у верхнего ящика. Два напарника водителя помогли ему справиться с этой физически трудной операцией и вновь удалились куда-то вглубь склада, вслед за гудящей мотором машиной.
  -- Давайте, уроды! Заканчивайте быстрее! - орал невидимый для Джексон человек.
   Это был белый господин. Даже не видя его, она могла сказать об этом наверняка. Только они имели привычку орать на своих рабов, оскорбляя их при любом удобном случае.
   Джексон осторожно отделилась от стены и прокралась к центру склада. Оставаться у входа было опасно. Ее могли заметить ни только рабы-работники, но и гонящиеся за ней насильники.
   Она спряталась за высоким штабелем из больших ящиков, и тщательно прислушалась к тому, что творилось в "обитаемой" части склада. "Белая свинья" по-прежнему орал на рабов, вспоминая их предков, которые, судя по его словам, были ответственны за их медлительность.
  -- Ну же, шевелитесь! Вон те три ящика и все! - крикнул господин. - Из-за вас я тут торчу после работы!
   Рабы ничего не отвечали, видать боявшись еще больше его разозлить. Вместо этого, они молча шли выполнять распоряжение.
   Мария, затаив дыхание, высунулась из-за штабеля и увидела следующую картину. Огромный отъевшийся господин в деловом костюме внимательно следил за тремя чернокожими парнями, загружавшими ящики в грузовик.
   Грузовик был большой, больше чем школьный автобус, на котором ездили дети белых людей. Кузов почти уже заполнился разнообразными ящиками сложенными в два ряда. Между ними оставался узкий но глубокий проход, в который запросто смог бы пролезть подросток ее возраста.
   Спрятаться в грузовике? Марии это показалось неплохой мыслью. Раз "белая свинья" так надрывается, значит груз должны доставить куда-то срочно. А если так, то она может оказаться в другом городе, где ее не ищет полиция. Проклятые насильники могли успеть заявить на нее. Теперь, ее будут разыскивать по всему Миссури.
   Обилие адреналина в крови делало свое дело и Джексон не хотела задерживаться на одном месте, в ожидании людей в синих униформах с грозными резиновыми дубинками. Тихо прошмыгнув к следующему штабелю, она подождала пока господин не отойдет от грузовика чтобы наорать на работников, и быстро заскочила в кузов. Не медля, Мария боком протиснулась в самый конец.
   Здесь было темно и пахло пластиком, кроме того, в таком тесном пространстве можно было лишь стоять. Но Джексон не обращала внимания на эти неудобства, главным для нее - было поскорее оказаться где-нибудь подальше от этого города.
   Подъемник снова подкатил к грузовику, и привезенный им ящик лег поверх другого, лежавшего у самых дверей. Двое рабов поспешно закрепили его ремнями безопасности и выскочили из кузова.
  -- Ну, наконец-то, тупицы черномазые. - вздохнул господин. - Дик, ты отвезешь груз в космопорт. Попробуй, опоздай на погрузку, я с тебя шкура спущу.
  -- Да, господин. - покорно отозвался раб.
  -- Остальные по домам. - бросил "белый" и две пары ботинок немедленно застучали по полу, удаляясь к выходу.
   Оставшийся раб закрыл двери кузова, а спустя несколько секунд завел машину и подал назад. Гудя мощным двигателем, грузовик выехал за пределы складского помещения и, развернувшись на пустой улице "черного района", устремился к местному космопорту.
  
  
   От двадцатиминутного пути в стоячем положении у Джексон затекли ноги. В тесном проходе между ящиками было страшно - в случае аварии они могли сорваться с крепления и раздавить ее всмятку.
   Мария вздохнула. Ноги подгибались от усталости а от страха дрожали колени. Она знала куда едет грузовик, и только это удерживало ее от дальнейшей паники. Космопорт - может быть билетом к выживанию...
   Конечно, она не была глупой девочкой и прекрасно знала что в любой части СЛВР она все равно не обретет свободы. Если она избавиться от одежды с биркой и своего жетона, господа не будут знать с какой она планеты и могут просто избить, а потом определить в новую школу-интернат. Но, также Мария знала что в галактике существуют другие державы, в которых отношение к черным рабам более мягкое, нежели в СЛВР. Ходили слухи, что в Лиге Миров с черными обращаются куда человечней, чем на ее родине. Правда, это были только слухи, так как школьный учитель рассказывал что везде положение одинаковое. Но ему мало кто верил. Все знали что "белые свиньи" заставляют его говорить ложь. Каждый из рабов мечтал сбежать из СЛВР. Каждый хотел жить в более лучших условиях...
   Грузовик в очередной раз остановился, но, в отличие от предыдущих остановок, водитель покинул кабину. Джексон четко слышала как хлопнула дверца. Возле кузова послышались громкие голоса, а затем лязгнул дверной засов.
   Мария прижалась к ящикам, привычно затаившись. Прятаться от "белых свиней" было для нее не в первой. Любой сообразительный черный подросток знал множество хитростей с самого детства, а тот кто обладал меньшим уровнем интеллекта, страдал от недоедания и побоев.
   В кузов проник тусклый электрический свет фонарей и шум погрузочной техники. Подоспевшие к грузовику рабы принялись отцеплять ящики от ремней безопасности, не обращая внимания на притаившуюся в самом конце ряда девочку.
   Джексон старалась сделать все что ее не заметили. Благо грязно-синяя униформа рабов не бросалась в глаза, а ее угольно-черный цвет кожи служил на манер камуфляжа.
   Рабы погрузили первый ящик на подъемник и занялись вторым. В космопорте было куда больше рабочих чем на том складе, так что им не приходилось покидать кузова для погрузки ящиков на корабль. Этим делом занимались другие.
   Мария поняла что рано или поздно работники сгрузят все ящики и уж точно ее заметят. Снаружи находились "белые свиньи", командующие погрузкой. Если им станет известно о присутствии здесь малолетней рабыни... Она не сомневалась что полиция космопорта будут тут как тут. От нее будет куда сложнее смыться чем от тех пьяниц.
   Прикинув свои шансы, она запаниковала. Что ей делать? Как выбраться из кузова незамеченной? Если бы только удалось проскочить на корабль...
   Один из рабов засуетился с соседним от нее ящиком. Он был так сосредоточен на ремнях, что совсем не замечал жавшейся рядом девчонки.
   У нее не было выбора. Существовал только один шанс выбраться отсюда, и она решила его использовать.
  -- Братишка. - тихо позвала Джексон.
   Негр вздрогнул от неожиданности но не проронил ни звука.
  -- Братишка, умоляю тебя, помоги. - прохныкала она.
   Раб помолчал пару секунд с удивлением рассматривая беглянку, а потом спросил:
  -- Что ты здесь делаешь?
  -- Я сбежала от "белых свиней". Они злые как черти и ищут меня по всему городу чтобы поиметь...
  -- БЕЛЫЕ ГОВНЮКИ. - с отвращением проговорил негр. Видимо, ее слова задели его душу. - Беги с этой планеты, слышишь? - тихо продолжил он, и вновь занялся ремнями. - Справа от грузовика стоит грузовое судно. Вход в трюм не охраняется.
  -- А как же "белые свиньи"? Они снаружи... - напомнила Джексон. Слова раба дали ей надежду. Он не был предателем и хотел помочь.
  -- Я их отвлеку, а ты убегай. - прервал ее негр.
   В этот момент, второй возившийся в кузове раб подошел поближе.
  -- Это кто такая, Пит?
  -- Своя, что глаза ослепли? - немного агрессивно спросил первый. - За ней насильники охотятся. Господам она приглянулась.
  -- БЕЛЫЕ СВИНЬИ. - процедил второй.
   Мария почувствовала себя еще уверенней. Эти двое явно ненавидели господ и могли сыграть решающую роль в спасении ее жизни.
  -- Что будем делать? - спросил второй.
  -- Грохнем ящиком о ящик. Я скажу что мне отдавило пальцы. - предложил Пит.
  -- Да, это может сработать. - согласился другой и, повернувшись назад, бросил взгляд на посадочное поле космопорта. - Быстрее, подъемник едет.
   Рабы дружно приподняли верхний ящик в ближнем к дверцам кузова штабеле, и резко отпустили руки, дав ему стукнуться о другой.
   ДУМ! - шум получился несильным, но зато, вслед за этим, Пит так натурально заорал, что Джексон испугалась что он на самом деле повредил себе пальцы.
  -- ААА!!! - негр выпрыгнул из машины, во всю глотку осыпая проклятьями свою жизнь и судьбу.
   Стоявшие снаружи господа вмиг добавили к его проклятьям свои, на этот раз относившиеся ко всем черным работникам космопорта.
  -- Ну же, беги. - поторопил ее второй раб.
   Мария бросилась вперед, в один миг преодолев расстояние до дверей кузова. Снаружи творился настоящий спектакль. Негр прыгал слева от машины словно обезьяна, махая якобы придавленной кистью. Два белых господина в униформе космолетчиков и все остальные рабы смотрели на это цирк обсуждая произошедшие. Кто-то из черных пытался остановить "раненого" и оказать ему помощь. Господа, разозлившись на бездействующих работников, принялись браниться с новой силой.
   Джексон выпрыгнула из кузова и быстро затрусила к широкому въезду в трюмное отделение корабля, возле которого, по счастью, стояла всего лишь одна пожилая негритянка-грузчик. Рабыня не обратила на девочку никакого внимания, сделав вид что ничего не видит, и Мария беспрепятственно проникла на корабль.
   Трюм корабля был ненамного меньше чем склад, в котором еще совсем недавно она пряталась. Кроме ящиков здесь находились большие металлические контейнеры и картонные коробки. Все это добро тщательно крепилось к стенам и палубе, и высотные штабеля достигали самого потолка.
   Джексон шмыгнула в тень, подальше от взглядов нескольких рабочих и одного белого космолетчика, занимавшихся креплением груза. За то, что ее предадут "черные братья" она не беспокоилась, но кто-нибудь из них мог нечаянно заглядеться на постороннюю девочку и этим привлечь внимание господина. Это было самым последним что Джексон желала в данный момент, поэтому она быстро спряталась за ближний к ней штабель и осмотрелась.
   Видимо, погрузка уже заканчивалась так как, работники, один за другим покидали трюм. В помещение въехал тот самый подъемник, что сгружал ящики с грузовика. Оставшиеся четверо рабов занялись новым грузом, скрупулезно прилаживая его к штабелю. Стоявший за спинами работников космолетчик зорко следил за каждым их движением, иногда покрикивая на них и ругая за нерасторопность.
   Джексон присела на пол и привела свое спершееся от страха дыхание в порядок. Ей уже удалось пробраться на корабль незамеченной и найти укрытие, осталось только не обнаружить себя. Как бы то ни было, она не жалела что о том что сбежала от тех пьяных "белых свиней". Если бы она осталась, было бы еще хуже...
  
  
   Подъемник въезжал и выезжал из трюма еще раз пять, прежде чем оставшиеся рабочие покинули корабль и широкие врата грузового отсека закрылись.
   Джексон вздохнула было с облегчением, как вдруг в тишине трюма отчетливо раздались голоса белых господ.
  -- Эни, посмотри в том углу. - сказал грубый мужской голос.
  -- Только что смотрела. Там никого нет. - отозвался женский.
   Мария съежилась от страха. Перепрятываться она не решалась, так как "белые свиньи" могли ее заметить и отдать на растерзание полицейским. Но и оставаться на месте было опасно. Она не знала что ей делать.
  -- Я вижу кого-то! - вскрикнула женщина.
   Джексон инстинктивно вздрогнула и едва не закричала от ужаса. К ее счастью, крик застрял в горле и получился лишь едва слышный звук.
  -- Держи его!
   По металлическому полу загрохотали тяжелые ботинки. Кто-то сорвался с места и ринулся в сторону закрытого выхода. Господа побежали за ним.
  -- Стоять! Стоять, черная мразь! - заорал мужчина.
   Джексон решилась выглянуть из-за укрытия и увидела как двое белых людей догоняют чернокожего юношу, бегущего к вратам. Добежав до герметично закрытых стальных пластин, раб забарабанил по ним ладонями, но то был лишь акт отчаянья.
   Белые мужчина и женщина вмиг налетели на беднягу и, швырнув его на пол стали ногами. Раб закрыл лицо ладонями но это не помогало. Твердые подошвы и носки ботинок с неприятным звуком ударялись о его тело. Стоны боли наполнили трюм корабля, а господам было все равно плевать. Они не прекратили своего занятия пока не выместили всю свою злость на несчастном.
  -- Ну все, мерзавец. Теперь ты будешь иметь дело с полицией. - радостно заключил мужчина, вытирая окровавленный мысок ботинка об одежду раба.
  -- Во-во. Пусть легавые тоже с тобой повеселятся. - поддержала женщина, хватая беднягу за руку.
   Тот послушно поднялся с пола и молчаливо стерпел пинок под зад. Затем, мужчина нажал на пару кнопок и в стене открылся небольшой, рассчитанный на людей люк. Раба толкнули к выходу.
  -- Господин, прощу вас, пощадите. Отпустите меня... - несмело попросил юноша и тут же получил подзатыльник.
  -- Заткнись, урод. А то еще добавлю. - ответил белый господин и вся процессия покинула трюм.
   Джексон, поняв что ей сильно повезло, обмякла от нервного изнеможения. Что ни говори, а черным в этой галактике лучше не рождаться...
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"