Иногда меняю текст обзора, если возникает необходимость что-то добавить или исправить. Обычно после второго прочтения.

Одна из линий рассказа совпадает с религиозными интерпретациями. Героиня на выставке, цвета фигур и прочие символы обрисовывают тему, которая ведет постепенно от божественного начала к исключению божественного и утверждению человека. Внутри этой же линии прослеживается "бог умер" по Ницше, беседа с пастырем, далее с дьяволом-соблазнителем, который переходит в иную ипостась и выступает в роли просветителя.
Внутри этой линии можно проследить намеки на следующие темы:
-- Ницше (Бог умер)
-- Наркотики (как падение, необходимое условие для последующего торжества духа)
-- Муравьи как боги тлей. Кроме того: разрушительная роль муравьев.
-- Освобождение от рабства, "чтобы перестать чувствовать себя сраным дядей Томом"

Тема о смерти ненужного Бога отражается и в теме о "смерти" ненужного автора литературного произведения.
По Р. Барту (эссе "Смерть автора"), создатель (Бог) литературного произведения сразу же после его написания -- "умирает." Из произведения напрочь исчезают смыслы, вложенные туда автором, исчезает личность автора и остается лишь язык, речь, слова и образы. На этом этапе инициатива переходит к читателю, который создает свое собственное произведение на основе языка произведения и своих образов и интерпретаций. Читатель становится новым создателем (Богом) произведения.
Более того, в Эдеме существует еще и некое влияние произведения на жизнь (опираясь на эссе Барта и текст Эдемы). Создается даже иная, нетрадиционная, связь между прототипом и реальным человеком, когда реальный человек строит свою жизнь от прототипа (традиционно должно бы быть наоборот: сначала прототип, затем из него вырастает герой, а в Эдеме, похоже, голос некоего рассказчика с выставки становится голосом самой героини)

Фрактальные коробки в Эдеме -- намек на сложную мозаику мира, когда создатель Бог (создатель из религии и/или создатель произведения) уже более не находится ^над созданным, но рассматривается лишь как одна из частей сложной матрицы мира, так как фрактальные фигуры могут быть продолжены в обоих направлениях. Но автор внезапно убрал из рассказа даже само слово фрактальные. А коробки были...

Корона и фотография меня долго смущали.
Возможно, были намеки на конкуры красоты и последующее убийство в американском семействе Рамзи или Рамси и неуспешное расследование, но эта тема в рассказе как-то растаяла, возможно, он убрал ее из рассказа.
В этом случае, смысл и темы, оставшиеся от фотографии и короны, можно свести к темам:
-- произведение -- это фотография, которая меняется?
-- корона автора-создателя, которая слетает?

я не только не утверждаю, что поняла рассказ от и до, я вижу столько не разгаданных мною деталей... там читать и читать, но похоже ни одного пустого слова в рассказе нет.

Старые черновики
20 июля 2018 / Чуть подробнее, чем от 20 июня, но не закончено, продолжение будет (на данный момент, к сожалению, даже у нас, на диком западе, дело близится к ночи). Кроме того, еще возможны поправки к уже написанному.

Уже при самом первом знакомстве с названием, возникают ассоциации не только с эдемой, но и с 'Edem' (райский сад) и даже с "Oudem" (красная глина и ключевая ассоциация с человеком).

Синий квадрат: углов: четыре + цвет = 5. Цвет небесный, всемогущий Бог.
Число пять -- пять пальцев на ладони, созидание
Серый (серебряный?) близок к голубому. Ассоциируется со словом Божьим, с чистотой, но и с правдой, спасением.
Это фон, коннотация сцены.
Что происходит тем временем на "выставке"? "Юджи делает шаг," и на пути ее оказывается маленький человек, который, благодаря описанию автора, ассоциируется с надгробием (умер) и в целом описан довольно уничижительно: крысиные ручки, спадающие брюки.
"Рванул к выходу." Уходит со сцены?

Итак, сцена новая. Сновидение: Муравьи "строят свои затейливые фермы" для прирученных "тлей," при этом муравьи "все видят" и "знают, что будет дальше." Уж не намекает ли автор на райский садик, где в роли богов -- муравьи? А в роли тлей, конечно же, ... Юджи стряхивает "лоскутную разрозненность сна." Обращается за советом к Кимми. (Лоскуты сна ассоциируются с фрактальными коробками)

Сцена с Кимми. Образ Кимми для меня остается пока под вопросом. Буквы сложились в число двадцать семь. Ангел-хранитель? Пастор?
Некоторые ассоциации: "Кимми знает все обо всем" и "пустые бокалы фальшивят" Без Бога наши души пусты? Пожалуй, пастор.
Но детали сцены, как и предыдущей, на выставке, продолжают вызывать ассоциации со смертью. "Переулок могильно спокоен."
Тем временем, легко узнаваемый Н. выносит на помойку мусор! Можно попробовать догадаться, что это за мусор. Во-первых, мы знаем, про кого сказано: умер. Кроме того, английская поговорка про голубей и котов ассоциируется с поговоркой о ненужности пятого колеса (или даже "запустить козла в капусту"). Лишним оказалось именно пятое, следовательно, нужных углов + цветов колес всего четыре. А что могла бы означать в этой сцене боль? Без нее и без труда невозможны ни удовлетворение, ни радость, что общеизвестно, но и Н об этом говорил.
Похоже, Юджи не собирается оставаться на месте: "Надо бы переехать."
"...чтобы перестать себя чувствовать сраным дядей Томом"
...потому что "некоторые виды (муравьев) отгрызают крылья самкам"

На выставке в следующей сцене треугольник и цвет. В сумме -- четыре. Исчезает пятое (колесо)

и так далее...

(первая попытка, примерно 20 июня 2018)
Эдема
Однажды посмотрела фильм. Экран разбили на девять частей (три на три). В каждой из рамок -- нечто свое. Улица, двери, комната, кухня... Глаза разбегались. На чем сосредоточиться, что, наоборот, игнорировать? Картинка-таки сложилась: вот эти ноги, в этих туфлях, прошли по улице, зашли в булочную, вернулись в квартиру, человек сварил кофе. Как ни странно, в какой-то момент понимаешь, что следишь не только за сюжетом, но и за интересной работой собственного восприятия. Просмотр короткометражного фильма завершился коротким обзором (из уст моего двоюродного брата): кондрашка еще хватит! Но кондрашка не хватила. Осталось забавное послевкусие.

Назад, к рассказам. Незнакомому с некоей конкретной символикой читателю, интуитивно прочитать не удастся. Мне прочитать интуитивно и не удалось. Боялась ошибиться. Но, кажется, угадала! Надеюсь.
Четыре угла плюс цвет. То, что надо. Символика и цифр, и цветов понятна. Имеем пять.
"Рванул к выходу" Пять минус один. В остатке имеем четыре. Опять-таки: три угла плюс цвет, совпадает: четыре. Символика и цифр, и цветов понятна. На протяжении всего рассказа.

Рассматриваем и другие детали, но как узнать, какие элементы рассказа стоит угадывать, а какие случайны. Например, имена. Они иностранные (по сути, имеют латинские эквиваленты), но сосредоточимся на буквах, они русские. Подсчитываем первое. Интересно. Второе. Интересно. Сомнения пока еще есть: возможно, совпадение случайно. И вдруг 42! Отлично. И далее, по сюжету, "Чарли" переходит в "Чак"!
Картина постепенно прояснялась. История -- сложилась. Сюжет -- сложился!
Приятное удовольствие. Некоторый даже читательский "high".
конец черновика

> Можно представить себе диалог читателя с автором
  Читатель "Ступил влево: не верю. Дёрнулся вправо: не верю. Вот так на неверии и" (дочитал)
   Автор "Я образ формирую, концепт, - сухо объяснил Лукич"
   У меня доверие возникло, напротив, интересно проследить рефлексии автора на темы известных произведений

> Прямые параллели с "А зори здесь тихие..."
Герои и сцены
   В повести Васильева у Федота Васкова -- в подчинение пять юных зенитчиц, и в большинстве своем они наивные, идеалистичные.
   В рассказе Ковешникова "лупоглазая конопатая физиономия" Родиона напоминает лицо даже не молодого мужчины, но незрелого мальчишки, а ведь их так часто путают с девушками. (Тут же и почти незаметный перевертыш, ведь и Васильев, согласно первоначальной задумке, собирался писать о зенитчиках-юношах -- на основе реальных событий.)
   У Ковешникова: представившись, Родион покраснел.
   У Васильева: "Это Комелькова сказала, чуть на имени споткнувшись. И покраснела. С непривычки, понятное дело, командира трудно по имени называть"
   У Родиона -- имя для тех мест "необычное"
   У старшины Васкова -- "имячко некруглое"
Развитие
   В повести Васильева за короткий промежуток времени девушки испытали неординарные потрясения и шок. Их командир, наоборот, прошел путь к пониманию, смягчению и даже привязанности. Пережитые дни и события сблизили всех шестерых, таких разных, в единое целое.
   Оба героя Ковешникова прошли путь от первого знакомства к разговору по душам. И, подобно пережившим шок зенитчицам, через "срыв шаблона" проходит и Родион. Кроме того, Родион прошел еще и путь к пониманию Лукича.
Финал
   В повести Васильева -- трагический, несправедливый: старый хоронит молодых.
   В рассказе Ковешникова -- перевертыш и надежда: старого тащит молодой, но не хоронит.

> Прямые параллели с другим известным произведением
Прятать взгляд и взгляд встречать. Установление связи между человеками...
   (АМЛ): "Потому что они с Сапожниковым успели друг другу в глаза посмотреть"
   (КВС): вначале: "...неловко продираясь через колючки и пряча глаза"
   (КВС): чуть ниже: "чужак и показал Лукичу голубые, в обрамлении белых ресниц, глаза"
Тема простого стола, скромной пищи и светлой души
   (АМЛ): "Сапожников любил грубую пищу без упаковки, пищу, которую едят, только когда есть хочется"
   (АМЛ): "Потому что после труда у человека душа светлая. А у объевшегося душа тусклая, как раздевалка в поликлинике."
   (КВС): "под всего одну, не более, тарелочку борща, в небе стали тихо загораться звёзды"
Тема звезд (смысла, памяти)
   (АМЛ): "Иначе почему человек от века вглядывается в звезды и чувствует их некое значение для себя и ищет влияние?"
   (КСВ): "Пока вдохнёшь, на счёт раз и два - звёзды в небе звенеть начинают. Прям колокольцы и только.
   - Звенеть?
   - У Эрнестовича даже колокола били. Пока ростил."
   (КСВ): "И слушаю шёпот звёзд.' ... 'Значит... Ты Бог. Тогда скажи, а звёзды там тихие?.."
Тема Бога
   ( на первый взгляд показалось, что она связана с душой и созиданием)
Тема создания образов в произведении
   (АМЛ): "Гете говорил: "Наше дело набрать хворосту. Приходит случай и зажигает костер"
   (АМЛ): "Поэтому воля может только набрать материал, а образ приходит, когда воля спит..."
   (АМЛ): "Образы есть и у собаки. Но в дело пускает их только человек.' (АМЛ)
   (КВС): "Я образ формирую, концепт" (скупо, но с полной ответственностью!)
Тема сна
   (АМЛ): "Мы еще и сейчас боимся снов и стараемся понять, какое отношение они имеют к дневной жизни."
   (КВС): "андроиды тоже видят сны"
   (КВС): "Мастер храпел, сладко причмокивал и не замечал настоящего героя"

> Прочие аллюзии, большинство (не все) из которых воспринимается как антураж
тема Колоссуса
   Возникла ассоциация с "рыбалкой" (расшифровкой сигналов). Возможно, это аллюзия на задачи самого первого компьютера, но, возможно, и на поиски читателем "шифровок" в рассказе.
  

Возвращаясь к рассказу...
   Перед глазами читателей проходит череда из социальных критиков различных временных эпох. Судьба любого, каждого из них, по-своему трагична. Изгои и насмешники, шуты. Слез и печали которых общество не видит. Традиционно, на роль шутов выставлялись характеры примитивные, грубые; лишенные "изысканности" ума, которая помогла бы им приспособиться к неписаным правилам жизни... Роль отверженных критиков удобна авторам еще и тем, что позволяет записать альтернативный, неофициальный взгляд на происходящее, в то же время надежно отрешив себя от "героя" (чтобы не стать изгоем, подобно персонажу)
   Последний (или все-таки предпоследний? Или все-таки оба? Или два в одном?) в череде грубых изгоев - доктор Тауфс, прототип которого легко узнать по ясным, конкретным описаниям. И, на мой взгляд, его-то грубым не назовешь. По крайней мере, на фоне предыдущей череды традиционно грубых и примитивных насмешников наметился прогресс. В чем была причина болезни его самого? Догадаться не трудно: он наблюдал за героиней, когда та мыла пол; ковырял её судьбу и душу ... покуда не выяснилось, что они - одно целое.
   Тот предпоследний (моя догадка -- Ф) в череде трагических шутов -- фигуру весьма неоднозначная. А сам последний (угадываю в нем Н) смог отрешиться от изгоя изобразив его неприглядным... изгоем. В Лолите.

Если сравнивать рассказ с классическими произведений, где роль критиков играли традиционные шуты, в "Терапии" роль критика переносится на героиню. Кто она. Болезнь героев? Их подсознательное? Я не смогла сделать четкого и ясного определения. Но задать вопрос и сформулировать его -- уже много. Иногда -- достаточно. Для меня эту цель рассказ выполнил. Вызвал мысли и вопросы. Мой читатель благодарен.

Мечты не обманывают. Нам часто хочется верить, что они 'зовут' к переменам, к развитию, к новым этапам. Но так ли это? Мне показалось, что в рассказе Ларисы Семиковой 'Прокат Пегаса' несбыточные мечты героини иллюстрируют отношение к реальности, отношение к близким и родным, неудовлетворение течением жизни. Мечты иллюзорны, но помогают понять эмоциональный, внутренний мир.

Одна из линий рассказа - тема о матери (мачехе) и отце героини, которые противопоставлены друг другу. Для Вари, роль отца - это роль человека увлеченного, способного вдохновить и дочь. С другой стороны задачи матери (мачехи) связаны с каждодневными заботами о насущном, о выживании. Когда жизнь нелегка, так случается часто: роль отца в жизни ребенка сводится к мечтам и играм, однако мать учит прозаичному выживанию и вызывает тем самым протест... Роль отца в некоторой степени - легче и приятнее, роль матери - сложнее и непригляднее. В рассказе мачеху можно даже обвинить в преждевременной смерти отца, с исчезновением которого из жизни Вари исчез и Пегас, мечта и вдохновение.

Остался лишь протест против нахрапистого пренебрежения мачехи, против серости жизни. Научила ли она Варю выживать? Трудно понять, хотя сама героиня признается не без сарказма: 'Ну, дерьмо я убирать умею. Полезное дело, нужное.' Достаточно ли этого для счастья? Едва ли... Пегас и связанная с ним мечта нужны не меньше.

Но взрослеющей Варе придется искать самой. И Варя делает первый шаг. Решается. Пегас возвращается, и с ним - Варя взлетает опять. А потом рисует. Цвета - все те же, красное против белого. Теперь дело за тем, чтобы найти верный баланс. И Пегас приходит на помощь: корректирует, критикует. Принимает к сердцу, дает совет.

В этом коротком рассказе автору удалось показать внутренние перемены в характере героини. Это очень важный элемент любого произведения. Несомненный признак качества.

- Ошибаемся ли, нет ли, но факт остается: умные машины вызывают в человеке эмпатию. Для нас они -- живые. Умом-то понимаем, что они -- всего лишь механизмы. Но заблуждения сердца влияют на реакции и поведение.

- В каком-то эксперименте, женщине дали молоток и предложили сломать умную машину. Женщина все никак не могла решиться и в конце концов, наоборот, "приголубила" механическую игрушку. В другом случае военных травмировали наблюдения за роботом, который был "ранен" опять и опять, одну за другой терял свои многочисленные ноги и "хромал".

- Жестокое отношение отдельных людей к "живым" машинам предположительно связано с нарушениями эмпатии. И наоборот. В глазах мальчика, решившие "судьбу" деда люди -- нелюди. Они же заставили его предать "родного человека". Не стоит удивляться, что в ситуации психологической травмы мальчик выдал такую реакцию. Куда смотрели взрослые? Ах, да, ему предложили курс терапии. Автор предусмотрел и это. А не помогло. Травмировать травмировали, а вытянуть и не смогли. Хотели, как лучше, а получилось, как всегда.

- Проблема, конечно, не в том, что будет с "дедом", если он останется брошен. Проблема в том, что будет с мальчиком. Жизнь поставила над ребенком чудовищный эксперимент.

- В представлениях мальчика, травмировали деда. На самом деле, когда нам кажется, что обидели машину -- страдаем только мы, люди. И больше никто.

- Наше отношение к роботам, похоже, предоставляет информацию не о роботах, а лишь о НАС САМИХ.
(К слову об искажениях атрибуции, уж не построены ли законы Азимова на наших собственных заблуждениях?)

Рассказ "Деда" заточен под читабельность и публикабельность. В нем есть все, что надо. В воспоминаниях большинства читателей найдется свой "дед," так что читателя, что называется, взяли за живое. Рыбалка, страх одиночества, приходящие на помощь ребенку спасатели. Боль потери, которая не прошла и жестоко отозвалась. Сочувствие соплеменников. Неверие в них. Сдвиг в представлениях, отсутствие чувства вины. Надежда на андроида. Необходимость веры хоть в кого-то; вера часто иррациональна, зато присущая нам всем.

Неправдоподобность. Достаточно представить пример из обычной жизни. Испуганный ребенок не восклицает: я тебе верю/не верю! Он всего лишь крепко цепляется за одежду матери. Неуместность темы(?) Выделенная в названии тема -- не самая лучшая для подобного рассказа. Пожалуй, наихудшая. Мне кажется, в нем можно найти другие и сделать рассказ гораздо интереснее. Не переделывать рассказ, но лишь сместить акценты. На фантастику. На профессионализм.
Объяснения в начале затянуты. Отталкивают от чтения.
Задумка в целом понравилась. Ее бы отшлифовать.

Создание образа города -- эта идея могла бы обернуться замечательной темой, и в этом рассказе оказалась бы очень к месту, но уже в самом начале размазалась до нуля. От города читателя отвлекают на всевозможные пустые слова, которые даже написанные с заглавных, все-равно так и не наполнились смыслом (скорее, наоборот, заглавные буквы лишь подчеркивают пустоту пустых терминов): "Но это дело Господина Случая. И Её Величества Судьбы. Кто мы такие, чтобы с ними спорить." Сформулировано одновременно и пафосно (это плохо), и по-простецки (что тоже очень неудачно), а ведь эта часть воспринимается как вступление автора, но не мысли героини.
Кроме того, именно эта фраза (цитата выше) еще и отвлекла от линии текста и сбила с толку; мешала дальнейшему чтению. Осталось сильное ощущение, что смотрящая сама не понимает, в чем заключается ее роль: то ли влияет, то ли нет. (Читатель-то в конце концов понимает, что судьбы прописаны свыше, а смотрящая является лишь своего рода проводником, но пока доберешься до той части, где роль проясняется, путаница держится и мешает.

Самые яркие моменты рассказа -- те, в которых отразилось живые впечатления от города. Не сюжет, не история (которые и не новы), но отраженные личные ощущения. На этом бы сделать упор. Все остальное -- персонажи, ситуации и т.д. -- обстановка. Главный герой -- город... Прямо-таки предвкушаю, какой мог бы получиться образ. Но этого нет. Некоторая банальность -- пока еще есть...

Героиня яркого впечатления не оставила. На протяжении действия ей удалось-таки озвучить свои собственные чувства и эмоции, но довольно-таки обычные, заурядные, с ее ролью смотрительницы никак не связанные. Ее неоднозначная роль проводницы должна как-то влиять на ее собственный поиск или вызывать в ней, может быть, протест, дилемму? Научить ее особой мудрости? Но девушка попросту выполняет свою работу, почти как бюрократ, разве что оправдывается (хоть мысленно, хоть вслух), что просто работа у нее такая. "Ничего, мол, личного" Но в рассказе желательно увидеть личное, противоречивое и много!

Осталось-таки ощущение, что рассказ не вычитан.

"Люда и Пырьев конкурировали за добычу. В то время, как упырь действовал по-старинке, Люда изобрела невероятное количество методов легкого и безболезненного отъема крови.    В качестве людоедки-вегетарианки, Люда давно уже перешла на капусту брокколи, спаржу и артишоки."
Сделана заявка на конкуренцию за добычу, и тут же чуть ниже рассказано о том, что у каждого из них отличаются и сама диета, и "рыбные места."

"...злодея-упыря, который прокусив яремную вену жертвы страшными желтоватыми клыками, не мог остановиться, пока не высосет все до капли.    Вот уж, действительно, мерзость! Фиолетовые уши Пырьева с кисточками на концах, склизкий, раздвоенный язык и ярко-красные глаза, злобно сверкающие из-под заросшего волчьей шерстью узкого лба, казались ему самому верхом совершенства."
Что именно в этой части названо "мерзостью?" Если то, как упырь пьет, то при чем здесь переход на его личные представления о собственном совершенстве?

"Эта немая сцена продолжалась, по Станиславскому, невероятно долго." Это шутка? Но прочиталось, как небрежность.

В целом, рассказ показался скороспелым и очень-очень небрежным. Очень. К сожалению, проигрывает на фоне многих рассказов, над которыми авторы хорошо потрудились.

Песня, как музыкальная тема, упомянута очень интересно. Часто авторы СИ пишут в аннотации: читать под такую-то песню такой-то группы. В "Олеге" мелодия проходит очень удачно в самом тексте, переплетается с мыслями ГГ и поневоле привязывается и звучит в голове у читателя тоже. Вот так просто, изящно и эффективно.

Страшилка получилась эффективной. Ситуация -- фантастическая, но у читателя возникают ассоциации с тупиковыми моментами в реальной жизни.

Оскар Уайльд: "Задача автора - вдохновить критика" (с)
Отлично, когда автор вызывает у читателя активный отклик, мысли, целую даже вереницу мыслей, когда в ответ на рассказ хочется написать отзыв длиннее, чем сам рассказ. Но! "Цветочный мальчик" -- произведение настолько вторичное, что отклика не возникло никакого. Ноль.
Написано красочно, с настроением. У автора, возможно, есть потенциал, но у рассказа... едва ли... прочитать, похвалить, забыть.

Судя по успехам в учебе, Солна 9 - студент не просто талантливый, но и способный выйти за рамки современных ему стандартов, изучить и пользоваться старинной, наиболее надежной, системой познания. Потому неудивительно, что ему удалось распознать шаблоны исторические, построить их в схему, увидеть четкую картину событий прошлого.

"Что за чувства царили там 300 лет назад? Что за силы хранят в веках твердость гранита?..' Фактические детали той схватки 1918 года ясны и понятны. Смелость, решимость, удача -- совпали. Победитель поздравлен восхищенными товарищами. И пусть он сам свою победу оценил достаточно трезво, тем не менее, по всей видимости, именно его отчаянный героизм сплотил силовые поля до плотности камня. Да так, что "деполяризатор аж заклинило."

У подобных рассказов есть риск, что будет прочитан по диагонали. И это было бы очень жаль. Но даже и для тех, кто не ищет глубины, в рассказе есть концовка, понятная, эмоциональная и, кстати, очень даже не глупая.

Рассказ начинается с того, что Джинн явился к взрослому парню в облике... симпатичной игрушки, которая понравилась бы разве что милой трехлетней девчушке. А дальше -- хуже! Потенциального покупателя следовало бы убедить в том, что он любим, уважаем и индивидуален. А что же наш Джинн? Начал с того, что обозвал Виктора "ботаником", а вслед за тем засыпал потенциального клиента пустой и глупой болтовней, суть которой свелась к "ты неумен и будешь облапошен". И в то же время разболтал обо всех своих секретах. Увы, операция была заведомо обречена на полный провал.

Фантастический элемент забавный, но с энергией там странный дисбаланс. Со статистикой тоже... Но главный герой перед соблазном устоял, и это радует. Название показалось удачным. Рассказ подвело исполнение.

Общее направление ГГ и путь его творчества не озвучены в рассказе напрямую, но угадываются из контекста, из второго слоя в рассказе. Поэтому читателя во мне очень порадовала победа героя, который хотел-таки быть встреченным "не по одежке". Будем надеяться, что и сам он был готов присмотреться, дать ей шанс, хотя ошибки, кажется, были, и он небезгрешен. Однако, ушла-то именно она, ограничилась поверхностным взглядом. (Что, по сути, есть наша общая беда, человеческая...)
Выбранное ею ключевое слово... Произнесла его правильно. А если бы не справилась? Отвергли бы ее? Но ведь отвергла именно она. Однако, общая суть аллюзии угадывается.

Заметка на полях. Если выходить за рамки строгого ограничения размера конкурсных рассказов, я бы обратила внимание на то, что характер второстепенного героя не создан. Девушка осталась тусклой, никакой. При этом второстепенная героиня не должна быть обязательно противоположным полюсом. Наоборот, она могла бы вызвать сочувствие читателя. Лучше, когда читатель в той или иной степени симпатизирует обоим антагонистам: поставить читателя перед вопросом выбора стороны. Но второстепенная героиня так и осталась лишь схемой некой стереотипной девушки.

Заметки на полях. Проживая в капсуле, люди будущего не смогли бы развиваться и рассуждать так, как рассуждаем мы, имеющие все преимущества реального общения. Не зря же занимаются поисками оптимальной организации быта будущих космонавтов. Причем, речь идет не только о присланных подарках и конференциях с родными, но и замены питательной еды из тюбиков на возможность готовить самим и угощать коллег. И т.д.

Тема города, администрация/жители которого сопротивлялись помощи волшебниц, могла бы дать возможность развить сюжет и драму.

Как приключение, тема, увы, не увлекла.

Понравилось в "Пилоте": обдуманность, последовательность, ясные мысли. Уместный афоризм, смысл которого: с существующем положением вещей автор не согласен. И вполне имеет право: не согласиться, поставить вопросы и даже предложить (пусть утопическое) решение.

Назад, к рассказу. Если читатель находит в нем второе дно, то пытается угадать игру (противоречие, подтверждение, дополнение...) автора с основной линией. К сожалению, мой читатель ничего не разглядел. Возможно, ослеп. (Готова заказать ему очки и прочитать еще разок)

Однако, фраза: "The chase, is better than the catch"(с) сыграла. (Но автор удивил: пропустил запятую между -- не верю глазам -- подлежащим и сказуемым. Ах, Димыч, Вы ли это?! :)

К теме рассказа: "Many men go fishing all of their lives without knowing that it is not fish they are after." (с)
Многие увлекаются рыбалкой всю жизнь, не осознавая, что ищут-то они на самом деле вовсе не рыбу

...
...

...

...

Задатки у них изначально же были те, что надо: "Братья вместе подрастали, крепчали, соблазнов не то чтобы сторонились, но держали себя в строгости." По ходу действия испытания прошли. В финале -- неблагоприятные обстоятельства подчинили своим целям.

Вот это: "Заглянем же и мы туда, благо, хозяйка нас не видит" сразу же напугало. Но конкретно этот абзац все-таки построен так, будто снимали скрытым глазом. То есть именно этот абзац вроде и получился: как бы в сказку добавили некую "технику" -- и "камера" даже подчеркнула современный взгляд на странную загадочную ситуацию. Беда в том, что скрытая камера неожиданно исчезла. Ее бы уж либо совсем убрать, либо именно ею так и продолжать "снимать фильм" вплоть до финала.

В сказке главное -- настроение, атмосфера. И мораль -- простая, но вполне себе адекватная. Кроме вот такой вот фразы в лоб: "Самый сладкий кус - который сам заработал." Достаточно показать, что поработали, проголодались, схватились за ложки. Читатель бы понял. Не для дураков же писали.

Недостатки есть, но на фоне общего настроения и атмосферы не хочется придираться.

"Кто знает, может зелёные гремлины приходят к людям постоянно, к изобретателям, композиторам, новаторам" ...
А к писателям?! По тексту: продираться через слова очень трудно. Жаль. Но читала и ловила себя на сопереживании. И это отлично. Ну, а шлифовать рассказ -- это тот же профессионализм, как и на работе, только вообще не платят :)

Одинокий гремлин сидел у шнура питания и с безнадёжным видом скручивал кончики разорванного провода, но силёнок ему бестелесному не хватало. Я сделал за него работу, и гремлин, думая, что не вижу, показал оттопыренный вверх большой палец и растворился в воздухе."
Смешной и хороший образ. Живой.

"Крокодил и зомби" выделяется созданным в нем образом наивного рассказчика, который добавил в картинку теплые добрые краски.

Понятно, что это не стилизация, но сделать вид удалось. :)

"Неполиткорректность" первой части хорошо сбалансирована за счет второй. Ирония и юмор финала рассказ оживили, но в первой части их чуть-чуть не хватало. Фантастических элементов не обнаружено.