Темнело, в мокром асфальте отражались фонари и фары. Ручей тащил вдоль тротуара сбитые грозою листья. Хлопнули дверцы старенького автомобиля, осторожно крякнул работяга-мотор. Ирина помахала вслед машине и вернулась в подъезд. Влажные следы на кафеле напоминали о недавно прошедшем дожде. Лифт не работал, она поднималась по лестнице не спеша, а наверху ее никто не ждал. Дедушка увез Кирилла и Надежду к себе в гости. Дома стало пусто и тихо. Ирина взялась за шитье, но утонула в потоке мыслей и забыла воткнуть нитку в иголку. Все мосты между нею и Андреем сожжены, в прошлое не вернешься. Еще месяца два назад жизнь Иришки была простой и ясной: утро-вечер, завтрак-ужин, Кирюшка, Наденька, Андрей. Тогда казалось - рутина и будни; она уставала, не высыпалась, не ценила и не задумывалась. Просто жила. ...Ох, как хотела бы она вернуться на два месяца назад!

В дверь позвонили - коротко и аккуратно. Ирина никого не ждала и видеть не хотела. Решила не открывать; позвонят, постучат и уйдут. Принялась за шитье, просунула, наконец, нитку в иголку. Дочуркины платья - совсем крохотные - никогда не занимали много времени, но сегодня работа не шла, а надо хотя бы вметать рукава. Ирина подтянула и расправила сборку, подогнала рукав под пройму и потянулась за булавками. Звонки в дверь раздражали: они стали теперь длинными и частыми. Кто бы это мог быть? И вдруг догадалась: Сережка. Нет, открывать не стоит. Ирина никого не хотела видеть.

* * *

Сергей с Андреем - старые приятели; и нужен, не нужен, Сережа был всегда под рукой. В будни позванивал, в выходные забегал к Андрею с пивом. Пару месяцев назад пришел и не застал Андрея дома. Ира угостила гостя чаем и втянулась в длинный разговор. О радостях и трудностях Сергей рассказывал одинаково спокойно, он умел смотреть на жизнь чуть-чуть со стороны. Ирина тогда подумала: наверное, это и есть настоящая мудрость? Рядом с ней сидел тот же самый Сережка, но неожиданно для себя она разглядела в нем человека, который хорошо понимал и себя, и других. И хоть знакомы они были целую вечность, но, кажется, Ирина совсем его не знала. Вот теперь за чаем, они понимали друг друга с полуслова и, кажется, даже без Андрея вполне могли бы стать хорошими друзьями. ...В тот вечер время пролетело быстро, незаметно, Ирина пару раз заваривала свежий чай. Андрей не возвращался и не звонил; и, потеряв терпение, она принялась выглядывать на улицу: на тихие, пустые тротуары. Высоко в темнеющем небе висели театральные, подсвеченные лунным светом облака. Стояли последние мгновения позднего вечера. Исчезал в небытие еще один день. В сумерках особенно остро ощущалось ускользающее течение жизни.
- Посмотри-ка, Сереж, ты когда-нибудь видел восход луны?
- Нет, такого - никогда.
Они с Сергеем стояли у окна - плечом к плечу. Низко, над самыми деревьями, висел огромный огненный шар. Луна из фольклора. Большая, неправдоподобная.
- Можно фильмы ужасов снимать.
- Чертовски красивое зрелище, - Ирина кивала, но страха не испытывала: какая уж тут мистика; она где-то об этом читала: простой оптический эффект. И, действительно, сначала ярко-оранжевая, с каждой новой минутой луна бледнела и уменьшалась, пока не превратилась, наконец, в саму себя. Неожиданное шоу показалось слишком коротким. Возвращаться к недопитым чашкам не хотелось. Они оба задержались у окна, и Ира вдруг заметила, что стоявший рядом Сережка не мог оправиться от сильной дрожи. Замерз? Она осторожно заглянула ему в лицо; на взгляд ее Сережа не ответил. Он был сосредоточен и серьезен, и делал вид, что продолжает наблюдать за небом. А смотреть-то было уже не на что: над деревьями - все выше и выше - поднималась самая обычная луна. И за ней, за скучной и обыкновенной, Сережка все еще внимательно следил. Но следил, пожалуй, слишком усердно: ему нечем было прикрыть неожиданно возникшую между ним и Ириной неловкость.

И вдруг все встало на свои места! Ирина припомнила его осторожные взгляды, слова и жесты - и каждая мелочь наполнилась особым смыслом. Так ведь он вовсе не ради Андрея приходил к ним в гости каждую субботу. Лучший друг ее мужа стоял с ней рядом и молчал, как будто боялся себя выдать, как будто уже не выдал себя с головой! За всей его мудростью и сдержанным спокойствием скрывался еще один, совсем другой, незнакомый Сережка. Ирине передалось его волнение, она проглотила подступивший к горлу комок. Достаточно одного неверного взгляда, случайного прикосновения и вспыхнет пожар. Ищи потом виноватых и правых... Но не правая и не виноватая - Ирина была просто живой. Она бросила на Сережу еще один осторожный, едва заметный взгляд и покачала головой, сама себе не веря, а потом прижала к щекам холодные ладони и замерла. Луна oстыла и поднималась все выше и выше. Темные тротуары под окном совсем опустели. Во всем мире их было сейчас только двое - она и Сергей. А Андрюша все не возвращался и не звонил...

* * *

...Ирине удалось-таки вколоть в проймы оба рукава. Теперь можно было бы вметать, но звонок по-прежнему надрывался и мешал. Заметил ли Сережа свет в ее окне? Ира укрепила в ткани иголку - особым способом, чтоб не выскочила. Босиком, по мягкому ковру, прошла тихонько в коридор, но в темноте задела и уронила с полки какую-то безделушку. Наделала шуму. Звонки прекратились. На той стороне двери прислушивались к звукам. Теперь Сережка не отстанет. Ира сдалась и открыла ему дверь.
- Не хотела пускать?
- Нет, не хотела.
- Но ведь открыла же, - Сережка поднял тяжелый рюкзак, перенес через порог, поставил на пол. Звякнули бутылки. Опять пиво? Но ведь Андрей здесь больше не живет.
- А пиво для кого?
Сергей посмотрел на нее сверху вниз, выдержал паузу и дал понять, что и сама могла бы догадаться - в молчаливом ответе сквозил едва заметный, но уверенный напор. Ирина растерялась: в его манерах появилось нечто новое, едва поддающееся определению, и это новое вызывало чувство опасности. Еще совсем недавно между нею и Сергеем стоял ее муж - его друг. Теперь она открыла дверь старому приятелю, но оказалась один на один с незнакомым, крепким и напористым мужчиной. Перед ним - таким - Ирина была почти бессильна. Чувствовала себя слабой; сказывались последние тяжелые и одинокие недели. Сейчас ей, может быть, и нужен друг, но просто друг. Без пива! Пиво - несправедливый ход, нечестный прием. Ей нужен друг, а не хитрый и сильный охотник.
- А что ж не вино, почему не цветы? - но было ясно, что Ирина не приняла бы ни того и ни другого. Не кокетничала, не дразнила, но обозначила словами молчаливые намеки, а, обозначив, обезвредила его игру. Была уверена, что обезвредила. Была уверена, что 'игру.' Сергей, однако, ничуть не смутился.
- С цветами я, конечно, сплоховал. Опасался, как бы не вышло слишком явно, - ему хотелось пошутить и поболтать, но наткнулся на стену: Ирина была настроена слишком агрессивно. 'На воду дует,' - отметил про себя, но вслух добавил: - А ты меня не бойся, Иришка. Я тебя не обижу. Тащи стаканы.

Хороший, надежный, все понимающий приятель Сережка? Возможно ли, что все остальное Ирине только показалось? Или Сергей лишь отступил на позиции старого друга, а необъявленный поединок между Сергеем-мужчиной и Ириной-женщиной только начинается? Два прошедших месяца, с тех пор, как от нее ушел Андрюша, Ира так и жила - как на войне. Сражалась с тенями, зализывала раны и прятала боль. Делала вид, что все в порядке, но чувствовала, что фальшивая эта роль удавалась ей из ряда вон плохо. Ирина стала избегать подруг и знакомых, а наедине с собой перебирала недавнее прошлое, пыталась разобраться: кто виноват? Андрюша ли? Она ли сама? Но ни правая, ни виноватая, Ирина была просто живая, и устала от своей войны. Сейчас ей нужно было чье-нибудь плечо. ' Тащи стаканы!' Ну что ж, в ее глубоком окопе нашлись-таки большие стеклянные кружки. Сергей достал из рюкзака зеленую коробку. 'Indiа Pаle Аle, Еstd. 1820,' - прочитала Ирина.
- Причем здесь Индия?
- Сорт такой. Ну, настоящая-то Индия крепче и горше, а у этих, - Сергей кивнул на этикетку, - от 'Индии' осталось одно название.
- Но почему же все-таки 'Индия?'
- Этот вид пива первым начали перевозить через океан. Оно не только не портилось, но в дороге становилось даже лучше. Поэтому так назвали.
'Как раз то, что мне нужно,' - пришло в голову Ирине.
Всякое трудное путешествие предполагает два разных исхода: к концу пути можно прокиснуть, но можно стать и гораздо сильнее. В последние два месяца Ирина многое переживала и много думала - о разном, о всяком. Жизнь изменилась неожиданно и резко, поэтому она теперь в начале нового пути. Боль затихнет. Ирина останется. И после всей мучительной мороки она станет умнее, мудрее. Не может же не стать?
- ...ну, а это зависит от хорошей правильной закваски, - закончил свою лекцию Сережа.
Пропустила. Прослушала. Так и не узнала, как в старину варили пиво. Но сделала несколько глотков, и почуствовала, как внутри расслабилась тяжелая струна. За столом напротив Сергея сидела теперь тихая обмягшая девчонка, ежилась, вытирала лицо салфеткой. И молчала.
- Да что ж ты все в себе-то держишь? - Сергей принес из комнаты клечатый плед и укутал Ирину. - Ты хоть бы разозлилась на Андрюху, что ли?
- Чтобы злиться нужны силы, а я... - Ира справилась с застрявшими в горле словами, - а я, Сережа, еле-еле... Поэтому отец увез детей.
- И хорошо! Но ты и о себе подумай тоже. Я вот зашел, чтобы тебя отвлечь, а ведь тебя не развлекать, тебя лечить необходимо. Ты вообще функционировать способна? Или зависла? Детей-то ведь назад придется забирать. Ты хоть об этом не забыла? - в голосе Сергея появились строгие, ' взрослые' нотки. - Или навсегда их на деда решила повесить?
Воспитывает? Или читает ее собственные мысли? Ира и сама понимала: она выбита из колеи, и только Наденька с Кириллом каждое утро возвращали ее к обычным заботам. Ирина готовила для них любимые блюда, стирала, убирала, рисовала - но невесело, автоматически, мертво. Она сдалась, и это заметно - отцу, сослуживцам, Сережке. Заметно всем. Ирине стало стыдно.

'Совсем развалилась,' - отметил про себя Серега. Иришке нужно выбираться из дома, ходить в кино, заняться интересным делом. Пригласить ее в поход за грибами? Придется брать вторую машину. Мысленно подсчитал: сестра Марина с мужем и племяшкой, Кирилл и Надя, Ирина, сам Сергей и Тяпка. Без Тяпки нельзя - сестренкина собака обожает редкие вылазки в лес. А Иришку надо вытащить, Марина поймет и поможет, они - две женщины - поговорят между собой; авось, Ирине полегчает. А малышам понравится костер и поджаренные на огне сосиски.
- Ну что молчишь? А на работе как? Ты с коллегами-то разговариваешь?
- Я отпуск взяла.
- Ошибка. Глупость. Тебе нужно делом заниматься, а не тут сидеть и киснуть.
- Сережа, я за себя не могу поручиться. На работе, - Ирина прижала к горлу ладони, - я боюсь наделать ошибок. Как мне потом оправдываться? Рассказывать, что семья развалилась? Лучше отпуск. И не кисну я. Мы в зоопарк вчера ходили. И вон, посмотри, я начала новое платье для Надюшки.
Сергей бросил недоверчивый взгляд на отодвинутое в угол рукоделие.
- Утешаешься, чем можешь? Этот твой Андрюха... - Сергей сдержался. Андрюха - старый друг, а жалко-то ему Иришку. Он протянул руку и - через стол - коснулся кончиков ее пальцев.
- Нет, - покачала головой и отодвинула ладони.
- Ириш, а ведь Андрей не вернется, ты свободна, никаких обязательств, - он все еще пытался дотянуться до ее руки.
И вот теперь Ирина обиделась. Спрятала руки в карманах. Свобода хороша, когда востребована и желанна. Ее свобода - тяжелая ноша. И что за дело этому Сергею? Зачем он здесь? Зачем здесь его пиво? Слишком неустойчива их новая дружба. Мужчина и женщина не могут оставаться просто приятелями. Дружба - настоящая, искренняя - подразумевает глубокую близость, из-за которой становиться невозможной невинность отношений. А значит, между нею и Сергеем продолжалось противостояние. Но от себя-то и не скроешь: его внимание ей было приятно. Гораздо приятнее, чем одинокий вечер и два так и не вметанные в пройму рукава. Необъявленная война с Сергеем вернула ее к жизни. Но он об этом знать не должен.
- Если меня что-то и сдерживает, то только не мнимый недостаток свободы, - Ирина-воин смотрела хмуро и строго. - Как и Андрей, я в любое время была свободна его разлюбить.
'Но даже и сейчас еще не разлюбила!' - мысленно парировал Сергей. Однако, промолчал, подложил Ирине салата и сменил опасную тему:
- А помнишь, какую огромную луну мы с тобой увидели однажды?
Ирина остывала быстро. Взглянула из-под нахмуренных бровей, подумала секунду-другую, глотнула пива и кивнула. Ох, да, она, конечно, помнила луну.
- Везет тебе, а я совсем не помню! - с довольной ухмылкой подколол ее Сережка.

Давно Ирина так не смеялась! И успокоилась не сразу. И пусть в смехе ее звучали легкие отголоски истерики, но это был исцеляющий, терапевтический смех. Отсмеявшись, пригубила опять из стакана, спрятала лицо в ладонях и задумалась. Настоящая дружба не знает неуклюжих пауз. Легко вот так сидеть, молчать, не подбирать слова, все понимать, быть понятой и не стесняться слез. Какая все-таки нужная и полезная штука - эта ' Индия'. Ирина наклонила бутылочку и разглядела этикетку: pale ale. Да. Эль. Пара кружек, и вот уже Ирина с Сергеем знают друг о друге гораздо больше, чем было сказано вслух. Или не знают? Неважно. Утечет и этот вечер. Мир переменчив, все вокруг - огромная оптическая иллюзия. Как давешняя рыжая луна. Вот они сейчас сидят и пьют пиво: Сереге не нужна ее дружба, ей не нужна его любовь. Или нужна? Нужна, чтоб отвлекать ее от грустных мыслей? Ну, если честно? Ей нужна его любовь? Немножечко нужна. Немножко не нужна. Немножко 'Индия' , наверно, виновата? Кружилась голова. Ирина оперлась ладонями о стол, поднялась со стула, измерила глазами растояние до раковины и сделала несколько решительных шагов. И не запнулась, не упала. Аккуратно, стараясь не разбить, поставила стакан в раковину. Справилась и осталась собою довольна: как ловко, а? Она смогла бы работать даже в цирке. Ходить по тонкому канату. Балансировать на огромном, из-под ног ускользающем шаре. Балансировать, но не упасть! Вот только мысли утекают, слишком много пива... Ну, а что там было про Сергея? Ей не нужна его любовь, ей нужно только его крепкое плечо. Нечестная игра. Ненастоящая дружба...

Аккуратненько, не спеша, Ирина вернулась назад к столу, присела на кончик стула, подумала и приняла простое решение.
- Сережа! Уже поздно. Отчаливай домой. Возьми с собой остатки пива.
Сергей почесал подбородок и допил последний глоток.
- Ириш, ты в одиночестве старайся не сидеть. Звони!
Звонить? Вот и Андрей по-прежнему позванивает; Ирине - по делу, детям - просто так; и слыша в трубке его голос, она прислушивается к интонациями, ждет невозможного, цепляется за горькую надежду.
- Нет, Сережа, звонить тебе не буду. Нет. Нет! И нет.
- Ты не бросайся в крайности, Иришка! Мало ли что понадобится?
- Вот если что-нибудь понадобится - если что-то конкретное - если гвоздь забить, да? Тогда - конечно, тогда позвоню.
И поймала его недоверчивый взгляд.
- Пообещай.
- Ну, обещаю, обещаю, - соврала ему Ирина.
Захлопнула дверь, посмотрела на часы, прикинула, успеет ли еще вметать рукавчики в Надюшкино новое платье. И тут же передумала, успеется, впереди целая вечность. Новая жизнь. Трудная длинная "индия". А не выпить ли чаю? Поставить фильм, и под него заснуть.
Сергей вышел из подъезда. Закинул за плечо пустой рюкзак, перепрыгнул через лужу и побрел на остановку.

В мокром асфальте отражались мириады фар и фонарей. Из-под шин выскакивали брызги. У подъезда Ирины скрипнули тихонько тормоза. Хлопнула дверца машины, Андрей расплатился с таксистом, взглянул наверх, на освещенные окна своей квартиры: 'Не спит еще...' Постоял, подумал, пошарил в карманах. Звякнул ключами и решился. Поднялся на знакомое крыльцо, вошел в подъезд. Мокрые следы на кафеле напоминали о прошедшем недавно дожде. Лифт не работал. Андрей поднимался по лестнице медленно, не торопился. Это был его подъезд, его лестница, его квартира. Вот только Ирина... Придется как-нибудь объяснить свое возвращение. А можно и не объяснять. Вернулся к себе домой. Он так решил. Он здесь живет.

Возвращаться назад - трудно.

январь 2009