Аннотация: Все почти как у нас, но немного иное. Почему? И - самое главное - можно ли все исправить?
- Три миллиона жизней - это плата за независимость?!
- За независимость, смену глобального мировосприятия, отсутствие мировоззренческого переворота... Тебе еще раз зачитать? Это к слову десятки страниц убористым шрифтом. Поверь мне, все могло бы закончиться много хуже - нам еще крупно повезло. Согласись ты с самого начала...
Имярек нахмурился и промолчал. Вульгарис отложил газету в сторону и приложился к бутылке.
- Так не пойдет, разливай по стаканам. У нас еше килька осталась?
В принципе историю следовало начать иначе, но увы - тут не обошлось без сил сверхъестественной природы.
Предыстория.
Как известно, настоящее это только миг. Что о нем скажешь без какого-нибудь хитрого темпорального микроскопа? Да в сущности ничего не скажешь потому что помещается в настоящем только один только звук, да и то с грехом пополам. Говорят, что будущего столько же сколько прошлого, но - глядя по сторонам, на то что творится вокруг - верится в это с трудом. Только прошлого у нас много, вся история с археологией и палеонтологией впридачу. Говорят, что прошлое уходит, но если присмотреться внимательней, можно заметить, что оно по прежнему с нами, только ведет себя скромно и на первый план не вылезает.
Еще четверть века назад о богах говорили шепотом, задернув занавески на кухне. В мире господствовал воинственный атеизм - любое поклонение воспринималось властями как анахронизм и шпионаж в пользу враждебных потусторонних сил, официально не существующих по причине отсутствия богов, но диалектически ухитрявшихся отрицать собственное небытие и тем самым портить нам светлую жизнь. О том, чтобы переселиться в потусторонний мир не было и речи - вселенная была на замке, а разум строго охранял ее границы. Нам с детства говорили, что после Большого Взрыва материя стремительно разбегается в разные стороны расширяя и без того огромный космос. О других же измерениях, где материализм распространялся более вяло или идеологически неправильно, старались говорить скупо - мол есть антиматерия, темная материя, вырожденная материя и вообще мы живем во враждебном окружении.
За потусторонние артефакты граждан великой и могучей реальности штрафовали, сажали в тюрьму и дурку. Кого-то, особо несознательного, даже исключали из объективной реальности или дематериализовывали. Помогало слабо. В потустороннем мире царила идеологически невыдержанная магия, безнравственное волшебство и прочее доисторическое камлание. Нормального здравомыслящего человека могли обшаманить, навести на него порчу, а то и вообще зомбировать - так нас учили с телевизионных экранов. Сколько было фильмов о том как вернулся человек оттуда - вроде бы нормальный, а на деле сущий зомби? Сотни! А потом все одномоментно рухнуло. Вся физика, химия и логика. Люди внезапно узнали что такое квантовая механика, что Земля имеет форму геоида, похожую на шар лишь в первом приближении, что пространство у нас не евклидово, а Плутон не планета, а недоразумение из пояса Койпера. Разумеется, реальность этого не выдержала. Началась инфляция чистого разума, изо всех щелей полезли экстрасенсы, шаманы, колдуны и потомственные маги. В объективной реальности рос сепаратизм - отдельные личности заявляли, что никакой объективности не существует, что есть субъективность, интерсубъективность, еще полсотни разных субъективностей...
А потом нашлись люди, пожелавшие подвести под весь этот бедлам рациональную базу. Народу объявили, что вместо развивающегося материализма мы будем стремиться к мистицизму.
Границы потустороннего распахнулись как по волшебству. Как грибы повырастали церквушки, храмы, алтари и капища. Молодежь попробовала заграничный астрал и предпочла его скучному отечественному менталу. По ночам на центральных проспектах стали замечать суккубов с вервольфами, кое-кто начал осторожно пропагандировать права инкубов, но с оглядкой на потусторонние миры.
Боги у нас появились незаметно. В смутные года народу объявили, что у каждого человека имеется душа, выдали соответствующие документы и намекнули, что теперь можно вкладывать душу во что хочешь, работать с душой и так далее. А народ-то у нас идеалистически неподкованный - повкладывал души в эгрегоры всякие, кто-то вообще продал за гроши. Потому что работать с душой вовсе не так просто как казалось. Тут и медитация нужна и молитва правильная и на Колесо Сансары надо время от времени оглядываться, чтобы не подмяло под себя окаянное. Жрецы доморощенные, понятное дело дорвались до дешевых душ и полезли примерять на себя аттрибуты божественности. Божков расплодилось почти как грязи. Почти, потому что грязь при развивающемся мистицизме распространилась совсем повсюду, даже в мысли начала проникать без спросу. Некоторые культы пытались проводить регулярные зачистки, но - как это у нас сплошь и рядом - зачищались в основном самые мелкие божки, у которых почитателей раз два и обчелся, а храм конуру напоминает или того хуже - ватерклозет.
Народ в божественные разборки старался не лезть - проклянут еще, ненароком. У народа другие разборки были - он пытался разобраться что к чему, старательно чесал затылок, но находил там только перхоть и обтянутый скальпом череп. Мозги утекали в другие реальности. Там все было понятнее и уютнее. Триединство не воевало с принципом исключенного третьего, до сансары было рукой подать, да и экзорцисты дело свое знали - изгоняли нечисть с улиц и из дворов.
Долго сказка сказывается, да недолго язык смазывается. Привыкли все жить как в сказке, интересная жизнь началась. Только хеппи-эндом сказка, как правило, лишь заканчивается, а у нас финала и вовсе не предвиделось - даже прорицатели смотрели в некогда светлое будущее, утыкались взглядом в очередной Конец Света и разводили руками: в темноте, дескать, ничего не видно. Самые толковые вспоминали эзотерическую присказку о том, что учение Свет, а неучение - Тьма и объясняли постоянные Концы Света отсутствием в обществе учения с большой буквы.
- В чем смысл прихода Будды с Запада? - спрашивали мистики. Народ послушно глядел на закат, писал хокку, но никакого смысла на горизонте не видел, а заглядывать за горизонт по старой привычке опасался.
Тьма тем временем распространялась. О существовании теневой мистики говорили и раньше, но теперь все окончательно потемнело. На телеэкранах появились интервью с вампирами, в газетах и журналах стали печатать беседы с бесами и очерки о чертях. Быть реальным стало немодно, в обиход вошло слово "гламур", некогда означавшее некромантию и чернокнижничество. Гламур распространялся со скоростью Великого Потопа. Дышать под толстым слоем гламура было неуютно, думать - нелогично.
Хорошо еще, что в иерархии богов наступила хоть какая-то определенность. Верховный бог обрел силу и начал диктовать всем свою волю. По специализации Верховный бог был из сезонных, а по происхождению вообще - из болотных, но народ уже кое-чему научился, а потому мастерски игнорировал как первое обстоятельство, так и второе. Когда сезон подошел к концу и на престоле оказался другой Верховный бог все сделали вид, что это тот же самый бог, только в другой ипостаси. Религиоведы утверждали, что двуединство это прогрессивная форма отправления культовых потребностей и потихоньку задумывались о возможности перехода на триединство.
Собственно говоря, на этом вся предыстория и завершается. Для всех наших героев, за исключением меня, наступает будущее; я же, на правах рассказчика пребываю в настоящем времени.
Герой
Историю, как это повелось с самых древних мифов, творят герои. А кто такой герой? Это человек, так или иначе связанный с богами, иногда даже сам являющийся полубогом. Вот один такой человек влип как раз в нашу с вами историю. Как его звали на самом деле я благородно промолчу, ведь имя дает власть над смертным, особенно в наше мистически беспокойное время, когда куклу вуду можно купить на каждом углу, а смертность от иглы, если верить статистике, превышает все разумные пределы. Назовем героя Имяреком, потому что псевдоним Никто уже использовал Одиссей, а ничего другого в голову не приходит.
Имярек родился в нашей рациональной реальности, немного тесноватой, но уже порядком урбанизированной. Памятуя о вреде аллюзий родители остерегались помещать его в ясли, запрещали общаться с мытарями и блудницами, ходить босиком по воде, есть мороженное зимой - список можно продолжать до бесконечности. Когда Имярек немного подрос, он и сам понял, что исцелять немощных или учить убогих не его стезя и что в нашей реальности, опять таки благодаря аллюзиям, этим трудом больше чем на крест не заработать. Нет, благородное дао, которое не может быть пройдено, привело Имярека из школы прямиком на мистический факультет, где просвещались дети богов и прочих сверхъестественных существ. Простые смертные попадали сюда только для того, чтобы служить точкой отсчета могущества для одних и как лекарство от комплекса неполноценности для других. Если бы не героическая сущность Имярека, выражавшаяся в дальнем родстве с богами, покровителями контрафактной продукции, а также щедрое жертвоприношение, магическая сила факультета превратила бы его красный диплом в синий, а попутно еще вычла бы пару-тройку баллов из оценок на вступительных. Но судьба улыбнулась герою и он целых пять лет обучался у монахов мистического факультета, освоил некробухгалтерию, иеромаркетинг, постиг тайны боевого менеджмента.
О личной жизни героя, скажем предельно скупо - она у него была бурной, но нерегулярной: обучение эзотерическим наукам требовало регулярных медитаций и воздержания, а когда родители запаздывали с отправкой денег - то и непродолжительных постов. Но никаких подвигов Имярек за эти годы не совершил, да и на героя постепенно стал походить все меньше и меньше, успешно мимикрировав под полубога, только без иномарки и могущественных покровителей.
Работу, Имярек нашел себе соответствующую, при оптовом храме дионисийского направления. За составление и чтение соответствующих заклинаний платили от души: уже через год герой обзавелся женой, впоследствии оказавшейся самой настоящей ведьмой, тещей по которой плакала вся преисподня и дочкой ангельской наружности, сквозь которую со временем стали проступать все доминантные по женской линии признаки.
К началу четвертого десятка от постоянного ношения нимба на макушке Имярека выросла небольшая лысина, стали проклевываться мелкие рожки. Имярек с тревогой ждал наступления переломного возраста - сказывалась все та же аллюзия с непродолжительным возвышением над толпой, тесно связанном с телесными повреждениями конечностей и прочими страданиями.
Но законы жанра не обманешь: если попал в историю, где на стене висит заряженное ружье - хватай его первым и отстреливайся. В противном случае последней фразой истории может стать "унесите трупы", а сказана она будет не тобой и не тебе.
Когда Имяреку стукнуло тридцать три, кто-то потусторонний постучал не менее потусторонним молоточком по еще более потусторонней деревяшке и началось то, что рационально мыслящие смертные, которых к тому моменту в мире осталось всего ничего, называют историческим процессом. Знатоки эзотерической экономики употребляли словосочетание "мировой оккультный кризис", а остальной народ, не мудрствуя лукаво именовал происходящее Апокалипсисом. Правы были и те и другие, потому что у правды как минимум две стороны - если она, конечно, не правда Мебиуса и не истина Клейна.
Собственно говоря, история.
Современная эсхатология согласна с представлениями древних, согласно которым существует четыре всадника Апокалипсиса. Как уже говорилось выше, подлинное имя может дать опытному магу власть над сущностью, поэтому всадники регулярно меняли псевдонимы, стараясь чтобы ни один не прилип к ним настолько, чтобы стать именем. В силу стремительно распространяющейся эмансипации во времена Имярека вся четверка сменила пол и называла себя Налоговая, Санэпидемстанция, Милиция и Соцстрахование. Все четыре всадницы (точнее три плюс странное существо среднего пола) пронеслись по работе Имярека так стремительно, что турбулентными потоками бога-покровителя храма унесло куда-то на Канары, главный жрец загремел в Тартар на десять лет, а на его место поставили какое-то идолище поганое, от которого житья не стало всем и сразу.
Дело запахло серой, а потому народ стал потихоньку вспоминать старые, испытанные еще при рационализме приемы - в частности стохаистическую экспроприацию, благо для этого особой экстрасенсорики не требуется, а без эзотерики можно и вообще обойтись. Не стал исключением и наш герой. Пока остальные сотрудники тащили в дом мощи и иконы он еще колебался, боялся запятнать карму, надеялся на внезапное улучшение и потусторонние силы. Пока он так рефлексировал, все самое ценное успели не только экспроприировать, но еще и загнать в неведомые дали. Остался в храме только гигантский стационарный алтарь с идолищем поганым, да скромненькие фотообои с херувимчиками, амурчиками и огурчиками - вполне себе фрейдистского толка, из-за чего на них никто и не позарился.
Прикинув, что идолище поганое как предмет культа не котируется абсолютно, Имярек вытащил из кармана священный нож и взрезал обои по периметру, планируя оклеить ими в ближайшем будущем туалетную комнату или же продать по сходной цене первому попавшемуся сексуальному маньяку, разбирающемуся в искусстве психоанализа. Скатав два рулона трофеев Имярек заметил, что в одной стене храма скрыта потайная дверца, доселе укрытая топологическим методом Коллоди-Толстого от посторонних глаз. О методе Коллоди-Толстого Имяреку рассказывала в детстве бабушка, доктор физико-математических наук, приемщик вторсырья по совместительству - только сейчас герой смог оценить по достоинству ее рассказы. Впрочем, если дверь когда-то и запиралась на золотой ключик, то со временем механизм порядком испортился. Подобно тому как на смену Золотому веку, приходит Железный, вместо золотого ключика Имярек использовал стальной ломик.
За дверкой обнаружилась покрытая толстым слоем пыли и паутины комната, колченогий стул, да массивный стол, непонятно каким образом затащенный сюда. На столе, в окружении пожелтевших бумаг исписанных каббалистическими уравнениями и непонятными сокрашениями стояла аллюминиевая шкатулка. Скромненько так стояла, но Имяреку все равно вздумалось ее экспроприировать. Веса в шкатулке оказалось добрых четыре килограмма - то ли неведомый шутник сделал ее цельнолитой, то ли внутри пряталось что-то весомое, потенциально ценное.
Ключ от шкатулки обнаружился рядом, под бумагами. К изящной металлической загогулине проволокой крепилась небольшая картонка с полустертой надписью.
"Шкатулка Шредингера", прочитал Имярек. В тот момент он еще не знал, что уже стал героем - знакомство со странными артефактами иногда приводит к подобной мутации.
Вскрыть шкатулку удалось лишь дома, предварительно выслушав жалобу жены на перманентное отсутствие в доме денег, безобразное поведение дочери, уже месяц как выкрасившейся в черное и начавшей посещать кладбища вместо дискотечных шабашей. Апокалиптический кризис ударил и по теще - только это спасло Имярека от свежей порции проклятий, весь запас ушел на богохульство в адрес Верховного Бога и сонма его ангелов. Таких слов Имярек не слышал с тех славных времен когда некто Люцифер затеял выдачу населению сертификатов на обладание душ.
Вопрос жены о работе Имярек благополучно игнорировал; о покойнице следовало говорить либо хорошо, либо ничего, а ничего хорошего в голову не приходило.
- Пора тебе, Имярушка, снова веру менять, - попробовала завести бессмысленный разговор жена, но наш герой сказался усталым и уединился в домашней келье для чистки ауры.
Добрую половину шкатулки занимала документация, аккуратно распечатанная еще на матричном принтере. Если бы Имярек жил в эпоху развитого рационализма, догадаться, что оставшаяся половина будет злой для него не составило бы труда. Но опыт работы в храме не способствовал проявлению живого ума или логических способностей.
На другой половине лежал компактный прибор с одной единственной кнопкой, разумеется, большой и ядовито-красной.
Документацию Имярек считал анахронизмом, пережитком рационалистической эпохи, когда все делали не по фен шую, а интерфейс не отличался дружелюбием. Как и не экспроприированные со стола бумаги, она содержала массу цифр, а также странных аббривиатур - ГОСТ, НИИ, РАН, КПД и так далее. Ближе к концу, там где все нормальные люди разместили бы писанное по человечески резюме, у принтера, должно быть начал заканчиваться картридж. Время тоже не пощадило текст, сделав и без того расплывчатые буковки едва различимыми на желтоватой и хрупкой бумаге.
Убедившись, что документация не содержит в себе имен и подписей известных Имяреку демонов, следов крови, пентаграмм и прочих оккультных фигур, герой немного успокоился и решил показать трофей своему приятелю.
В этом месте мне снова придется прерваться и сказать пару слов о спутнике героя. Как некогда выяснили такие известные британские ученые как профессор Толкиен и Майкл Муркок, у большинства героев рано или поздно появляются спутники. Как правило, это странные существа, страдающие избирательной филантропией, помогающие герою и даже умирающие за него во всевозможных передрягах. Иногда, и это наш случай, никакими сверхъестественными способностями спутник героя не обладает. И не сверхъестественными, а просто выдающимися тоже - обычный Хомо Вульгарис, даже не особенно Сапиенс.
Приятель Имярека (назовем его Хома Вульгарис - он пока не напьется, не обидится) жил этажом ниже, промышлял подзарядкой амулетов и продажей подержанных артефактов. Налогов при этом, как любой уважающий себя Вульгарис не платил, за что регулярно подвергался преследованию демонов. На вид Хома немногим отличался от Имярека, постоянно носил небольшую шапочку из фольги, нервно жестикулировал по поводу и без повода и таскал в кармане старой, пошитой еще в рациональном прошлом куртки волшебный кастет. В обществе героя Хома норовил причаститься по малейшему поводу, но в остальном сохранял полную адекватность - даже не вставлял в речь табуированную лексику высокой сакральности.
- Старая вещица, - едва увидев шкатулку, сообщил Вульгарис. - Где достал?
От спутника героя попахивало отворотным зельем, но в остальном никаких признаков заколдованности Хома не проявлял.
- На работе, - неохотно признался Имярек. - Разбирали старые завалы...
- Нехорошее место у вас там, - наверное уже в тысячный раз посочувствовал Хома. - Раньше там было какое-то закрытое рационалистическое капище. Поговаривают, что там занимались...
Хотя помимо Хомы и Имярека в квартире никого не было спутник героя с тревогой огляделся прежде чем произнести неприличное слово:
... Наукой!
Имярек едва не перекрестился, но вспомнил, что в его возрасте данная аллюзия нежелательна и сдержался, пробормотав себе под нос пару рекламных заговоров.
- Когда стало ясно, что рационализму крышка, многие еретики продолжили свои нечестивые религиозные отправления, - продолжил Вульгарис. - Как их только не травили, и денег лишали и шарлатанов на них напускали - они, пока не перемерли, так и совершали свои ритуалы. На одно из таких капищ тебя и угораздило нарваться. Что делать будешь?
- Молиться надо, - нахмурился Имярек, узнав, что чуть не вляпался в научные исследования. - Только вот кому?
- Есть один божок на примете, - помявшись для приличия заявил Хома. - Вполне пристойный, занимается как и я - старьем всяким. Только я интереса ради, а у него вера на широкую ногу поставлена, от благовоний не продохнуть. Сам два-три раза в год ему молюсь, а он мне по старой дружбе и грехи кое-какие отпускает, индульгенции дарит... хороший бог, короче говоря.
Весь остаток вечера Имярек с Вульгарисом потратили на то, чтобы пропустить по паре бутылок живой воды под золотую рыбку в собственном соку. А уж коли герой такие вещи пропускает, то и нам не зазорно пропустить в тексте описание этой попойки.
Ближе к ночи жена хотела было применить против вернувшегося домой Имярека волшебную скалочку, но ограничилась только проклятиями да энергетическим вампиризмом.
Хороший бог проживал в пригороде, в отдельном храмовом комплексе, с отдельным минаретом и множеством уютных исповедален.
- Шкатулка Шредингера? - переспросил бог в ответ на молитву героя. - Никогда не слышал. Этого твоего Шредингера ни за что не канонизировали? А то я бы по святцам пробил и в момент все узнали бы...
Увидев большую красную кнопку, бог нахмурился и призвал экспертов. Вскоре Имярек едва не оглох от бубна над ухом - эксперты свое дело знали на отлично. Погадав на внутренностях птицы, костях, картах Таро девяти разных редакций, раскрутив воздух вокруг артефакта своими рамками эксперты сошлись во мнении, что лучше - от греха подальше - ничего не трогать. Дескать эксхатологический эффект может быть непредсказуем.
Так ничего и не узнав Имярек забрал шкатулку обратно и вернулся домой. Бессмысленная потеря лучшей половины выходного дня не способствовала хорошему настроению. Отругав для приличия дочь, которую соседи видели выходящей из библиотеки, Имярек рухнул в кресло и уставился в зомбоящик. Крышка гроба медленно отъехала в сторону: вылезший наружу зомби рассказал о стихийном бедствии в стране с труднопроизносимым названием, о том, что Верховный Бог сменил аватару, отвечавшую за сельское хозяйство на новую, о том, как самому, в домашних условиях изготовить Руку Славы... Голос зомби приятно гипнотизировал Имярека, поэтому когда в неподалеку заискрил хрустальный шар настроение испортилось еще сильнее. Закрыв пинком ноги крышку зомбоящика герой подошел к шару и положил на него руку.
- Даю за шкатулку десять тысяч и пожизненную индульгенцию, - скороговоркой произнес деловитый божественный голос. - Рекомендую долго не тянуть, жрецы Верховного бога скоро начнут охоту за этим артефактом... если уже не начали.
Десять тысяч, даже без пожизненной индульгенции были хорошей суммой, как с нумерологической, так и с экономической точек зрения. Простой смертный сразу же согласился бы, вспомнив мифологические хроники, наглядно демонстрирующие до чего могут довести не завершенные положительно торги с богами. Но на Имярека уже свалилась кармическая ноша героя - пускай не крестообразная, то все равно весомая.
- Не продается, - отрезал он и быстро убрал руку с шара.
Отказаться отказался, а сомнения, тем не менее остались. Червячок сомнения, обнаружив обильную пищу немедленно взялся за работу. За десять тысяч можно было бы принять в какую-нибудь успешную веру, стать апостолом или, чем черт не шутит - даже чьей-нибудь ипостатью по особым поручениям. Купить себе новую келью, развестись наконец-то и начать новую, потустороннюю жизнь.
- Надо было выторговать пятнадцать тысяч, - подумал Имярек, изучив свой гороскоп на ближайшую неделю. - Звезды благоприятствуют...
Не успел наш герой придумать, на что он потратит пятнадцать тысяч, как шар заискрил снова.
- Пятьдесят тысяч и вы передаете мне шкатулку в течение часа, - грозно сказал божественный голос, несколько отличавшийся от предыдущего. - в качестве любезности я даже прикрою вас от жрецов Верховного, они сейчас исследуют эманации в вашем храме и выйдут на вас с минуты на минуту.
Разница потенциалов между пятнадцатью и пятьюдесятью тысячами едва не свела Имярека с ума. Он вяло открыл рот, но тут к нему в келью в клубах вонючего дыма телепортировался демон.
- Кхе-кхе, - только и успел сказать Имярек прежде чем волосатая лапа демона сбила шар с подставки, а не менее волосатая нога не запинала средство связи под алтарь.
- Прошу прощения за непрошенный визит, Имярек Имярекович, - извинился демон, дождавшись пока герой откашляется. - Мне пришлось нарушить пару законов мироздания, чтобы вас предупредить. Ни за что не отдавайте шкатулку богам! Лучше спрячьте ее, закопайте в могильнике для эзотерических отходов, на худой конец отдайте мне. Поверьте, под угрозой все наше мироздание, весь мистический порядок...
Глаза демона закатились и он рухнул на пол. Причиной подобного поведения следовало считать жену, стоявшую чуть поодаль с волшебной скалочкой в руке.
- Я, понимаешь ли каждую копейку считаю, - заявила она уперев руки в бока. - А он тут с демонами якшается, от нормальных денег отказывается. Совсем уж не говоря о том, чтобы показать супруге, что за шкатулка, вокруг которой такой сыр бор!
Мысленно разделив причитающуюся ему сумму пополам, Имярек вытащил из под алтаря заветный артефакт.
- Угроза мирозданию, - фыркнула супруга, разочарованная скудностью отделки. Памятуя о несчастном случае в Эдеме Имярек не стал показывать ей красную кнопку и оказался прав. - И этот ящик стоит пятьдесят штук? Где ты его, дурень этакий откопал?
В этот момент в дверь деликатно постучали. Сообразив, что подвернулся удачный повод увильнуть от ответа Имярек бросился открывать дверь.
На порога стоял Хома, нервно мял в руках свою шапочку из фольги.
- Еще не продал? - с тревогой осведомился он, без приглашения пересекая порог дома. - Меньше миллиона не бери. Мне, как посреднику десять процентов полагается, но по старой дружбе я возьму девять с половиной.
От Вульгариса пахло серой и ладаном. Его тень робко прижималась к стене и норовила ускользнуть в первую попавшуюся щель.
- Ты часом не знаешь... - начал было Имярек, но услышал голоса в келье и опрометью бросился туда.
Супруга стояла спиной к спине с тещей, в окружении чертовой дюжины рослых демонов и проявляла чудеса обращения со скалкой. То и дело один из демонов отлетал на пару метров, сползал по стене и вновь бросался в атаку. Теща на отставала - только вместо скалки использовала швабру, а демоны после ее ударов какое-то время лежали на полу и недоуменно мотали головами.
- Мироздание в опасности! - хором взвыли демоны. В прихожей срезонировало и раскололось зеркало. Вульгарис за спиной Имярека применил сложную табуированную конструкцию высокой сакральности.
- Три миллиона! - предложил гигантский рот, высунувшийся из стены. - Оплата по факту передачи. Бросаете шкатулку в рот - получаете деньги и статус полубо...
В бетонный рот с обрывками обоев в цветочек влетел грубо сработанный кляп. Хрустальный шар сам по себе выкатился из-под алтаря и завис в полутора метрах от пола.
- Четыре с половиной миллиона! - прогрохотал божественный голос. - Впридачу защита от жрецов Верховного, поднимающихся по лестнице и статус полубогов для всех услышавших! Во имя мистицизма! Ты же патриот Имярек, не отдавай шкатулку демонам!
Имярек вспомнил приемы боевого менеджмента и рывком прорвался к супруге. Вульгарис попытался последовать за ним, но получил волшебной скалочкой по лбу, отлетел к стене и затих. Не помогли спутнику героя ни волшебный кастет, ни прочитанные в детстве книжки по астральному карате.
Подхватив шкатулку на руки Имярек обнаружил, что все внезапно остановились и выжидающе смотрят на него. Немая сцена продолжалась несколько секунд, пока дверь на лестничную площадку не слетела с петель и не дематериализовалась в метре от героя - постарался какой-то из богов. Неожиданно для себя Имярек обнаружил, что в келье стало тесно и светло от множества ярких божественных аур. Демоны как-то стушевались и забились в дальний угол, жена с тещей растерянно опустили оружие - на их лицах без всякой телепатии читалась мысль: "Столько богов вокруг, а мы без косметики..."
- Именем Верховного бога! Всем выйти из сумрака! - раздалось из прихожей. Никаким сумраком с таким количеством богов на единицу площади не пахло - сумраком вообще не пахнет - но жрецы всегда отчего-то пользовались именно этой фразой, оправдываясь тем, что это старое, но весьма действенное заклинание еще переходной эпохи.
- Быстрее! Шкатулку! - зашипели те боги, что стояли ближе всего к Имяреку. - Во имя мистицизма!
Ни о каких деньгах уже не упоминали, то ли потому, что у богов внезапно закончились цифры, то ли Имярека хотели попросту надуть, воспользовавшись серьезностью момента.
- Да не пошел бы ваш мистицизм ко всем чертям! - злобно пробормотал герой, распахнул шкатулку Шредингера и нажал на краскую кнопку. Жрецы Верховного бога не добежали до него буквально метр...
Подведение итогов.
- Но ведь я не убийца же! - заплетающимся языком пролепетал Имярек. Он сидел на кухне Вульгариса и смотрел как приятель разливает водку по граненым стаканам. После того как кнопка оказалась нажата жена все-таки выгнала героя из дома, предварительно охарактеризовав его столь нелицеприятно, что герою ничего не оставалось как причаститься этажом ниже.
- Так они и не умерли, - в который раз объяснил ему Хома. - Их просто никогда не существовало, как и всего этого гребанного мистицизма. Три миллиона богов растворилось в воздухе как кусок рафинада в кипятке. Зато теперь наша планета снова обрела самую настоящую независимость от потусторонних миров - так что ты у нас герой! Тебе еще памятник поставят, вот увидишь! Смотри, тут на первых полосах какие шикарные заголовки: "Квантовый прорыв ликвидирован", "Пробуждение разума", "Триумф рационализма "...
- Давай лучше выпьем, - предложил Имярек.
И они выпили, закусив заветрившимися кусочками черного хлеба и остатками кильки в томатном соусе.
- Сами виноваты, - пробурчал Имярек, стараясь не глядеть на газеты, валяющиеся по всему полу. - Задолбали своим мистицизмом. А уж когда под этой маркой меня хотят облапошить...
- Сами виноваты, - послушно согласился с ним спутник героя.
Как и положено во всех нормальных историях про героев где-то здесь должна прятаться, или же наоборот - гордо выставляться на первый план мораль. Здесь ее даже не надо искать, она все это время лежала у нас под носом, запертая в шкатулке Шредингера.
Историям свойственно повторяться; если ты когда-нибудь окажешься на месте Имярека и в твои руки попадет такая шкатулочка...