Аннотация: Последний час перед рассветом был наполнен ужасами не меньше, чем вся остальная ночь.
Холод пробрался под одежду и заставил Анн открыть глаза. Она поправила покрывало, проверила, на месте ли ветки, закрывавшие вход, и замерла: в ее крошечном убежище не было прорех, но было нечто иное.
Рука скользнула к кинжалу, хотя оружие бесполезно против бесплотных духов: белое, обескровленное лицо висело в темноте и глядело на Анн, ожидая чего-то.
- Я слушаю.
Лицо открыло рот. Пока дух говорил, его губы не двигались, застыв в неестественной гримасе:
- Сы-ын. Мой сы-ын. Спаси-и-и.
Голос становился все громче, а дух все не унимался.
- Сы-ын. Мой сы-ын. Спаси-и-и-и-и!
Анн поморщилась и попыталась перекричать вой:
- Хорошо! Я спасу твоего сына!
Дух сомкнул губы, и лицо его сделалось умиротворенным. Гость бесшумно растаял.
Анн опустила голову, выдохнув, и заметила на земле нечто блестящее: медная сережка неаккуратной работы и прядь волос, перевязанных шнурком - то или иное должно было помочь ей найти усопшего. Она выбралась из шатра и повязала накидку. Покидать теплое ложе не хотелось совсем, но ночь не бесконечна, а черная кровь обязывает заботиться о мертвецах.
Сережка, подвешенная на тонком шнурке, качнулась туда-сюда и перестала метаться. Маятник вывел Анн к дороге, на земле лежали несколько тел, судя по одежде - путники. Никто не тронул ни вещей, ни денег - боялись, что неприкаянные духи накажут за воровство. Анн не боялась. Небогатые украшения и мелкие монеты были платой за работу сарга.
Из матерчатого мешочка на ладонь упала пара птичьих когтей - мелкие, но и такие сойдут - сомкнутый бутон ляйхезере пришлось доставать осторожно, не прикасаясь к коже. Когти Анн спрятала в складках одежды покойника, а цветок положила ему под руку. Бутон зашевелился, стебель распался на тонкие лианы и опутал жертву, затягивая тело под землю.
Последний час перед рассветом был наполнен ужасами не меньше, чем вся остальная ночь. Звери притаились на кромке леса, они чувствовали присутствие раса лапар - голодных духов - и боялись. Но, когда Анн закончит работу, ничто не помешает им выйти.
Забирая плату, она узнала женщину с одной сережкой и повторила клятву помочь ее сыну. Днем Анн видела дым от погребальных костров и знала, что на воз напали из-за отказа передавать в город больше урожая. В том, что деревенские оставили незнакомцев на дороге, винить было некого - после изгнания сарга в горы погребения проводились кем попало и как попало. Закончив работу, она поспешила прочь.
Мужчина на другой стороне дороги поднялся на ноги с грациозностью дикого зверя. Хищники увидели в нем более сильного противника и передумали выходить. Линен подошел к захоронениям, разбередил землю носком сапога и вырвал из земли чудовищный цветок. Бледно-розовый бутон распустился, лепестки обняли кисть, впиваясь в кожу мелкими ярко-красными зубцами, лианы опутали запястье, пытаясь переломать кости. Линен издал негромкое рычание и, не обращая внимания на раны, оторвал цветок от руки и сунул в мешок.
Домик охотника находился аккурат между лесом и деревней. На пороге, взвешивая на ладони монеты, стоял паренек - безобидный с первого взгляда, но в стрельбе из лука ему не было равных.
- Первый покупатель с утра? - Линен подошел к парню и протянул руку, они обменялись приветственными жестами, обхватив друг другу запястья и чуть потянув на себя, словно говорили: 'Я держу тебя, друг!' - 'А я проверю, крепко ли ты держишь'.
- Угу, - согласился Лиг. - Я только собрался уйти, - он закинул на плечи сумку, из которой торчали стрелы, запер дверь и подхватил лук.
- Жалко тебе что ли птички для девушки? Или белки? - Линен лукаво улыбнулся.
- Для имга ничего не жалко! Но я уже упустил первую добычу, пока с ней возился, - парировал охотник и скрылся в лесу, не прощаясь.
'Значит, знахарка'.
Линен втянул носом воздух. Запах почти улетучился: благовонные масла, чей тяжелый аромат запутался в волосах, и разнотравье, пропитавшее кожу рук и одежду.
Небольшой костер потрескивал, разгораясь. Знахарка сидела рядом и держала над огнем ветку с нанизанной на нее маленькой птицей. Ее темные волосы выбились из-под капюшона, отблески пламени метались по вьющимся прядям. Юбка с длинными разрезами собралась между ног, обнажая бедра.
Когда Линен приблизился, она поднялась, пряча одну руку в складках одежды - должно быть, потянулась за оружием.
- Светлого очага, хозяйка, - приветствовал Линен по обычаям гостеприимства.
- Садись и будь моим гостем, - Анн едва коснулась его руки сложенными щепотью пальцами.
Линен позволил хозяйке очага сесть первой и расположился прямо на земле. Он был настолько выше, что их глаза оказались на одном уровне, хотя Анн сидела на чем-то.
- Я бы предложила поесть, но еще не готово, - сказала Анн, медленно поворачивая веточку с птицей. Вторую руку она снова убрала под плащ.
- Я пришел не за этим, - сказал гость. Он улыбался так добродушно, словно имел самые благие намерения, но напряженный взгляд выдавал его. - Мне нужна помощь с одним.... зверем.
- В деревне есть охотник, - коротко ответила Анн. Она машинально переворачивала птицу и не замечала, что та начала гореть.
- Охотник тут не поможет. Мне нужен сарга.
Линен вынул из-за пазухи мешочек и вытряхнул на землю умирающий ляйхезере. Едва цветок коснулся земли, Анн поняла: отрицать свою черную кровь уже поздно. Она переместила руку с кинжала в потайной кармашек и вытащила оттуда пару крупных гладких семян. Линен ожидал увидеть оружие и растерялся, когда в костер полетели черные бобы. Огонь отреагировал мгновенно, выпуская ему в лицо облачка ядовитого дыма. Глаза заволокло слезами, он закашлялся и схватился за горло. Ему было так плохо: Линен даже не понял, что ударило его по голове.