Аннотация: Пустошь начиналась под ногами и уносилась вдаль, словно земной близнец Млечного Моря. Чтобы переплыть ее, требовалась целая жизнь.
Пустошь начиналась под ногами и уносилась вдаль, словно земной близнец Млечного Моря. Чтобы переплыть ее, требовалась целая жизнь.
Анн поежилась под порывами колючего ветра и сощурилась, пряча глаза от пыли.
- Пришло время прощаться.
Лис сидел на краю травяного берега, его рана почти зажила, и помощь имги больше не требовалась. Анн шагнула на безжизненную землю и набросила капюшон.
Сухой ветер подхватывал полы одежды и хлестал ими по ногам. Солнце уже забралось на самый верх небесной тропы, а город все никак не хотел показаться. Неприступные горы, пронзившие вершинами облака, были единственным ориентиром. Исток ее народа. Виталище Зверя.
Анн обернулась на скрип: невысокая повозка с двумя пассажирами и извозчиком неспешно скользила по песчаным волнам. Мужчин, сидящих внутри на пузатых мешках, Анн не узнала, но обрадовалась, что среди них не оказалось златоглазого лесного гостя.
- Вот так встреча! - Лиг осадил лошадь, приподнялся на козлах и протянул руку Анн, помогая взобраться.
- Вы в город?
- А куда еще? - Лиг усмехнулся. - Давненько я тебя не видел в деревне.
- Я ушла в лес, собирала редкие травы, - Анн приправила ложь невинной улыбкой.
- Тебя искали.
- Кто?
- Один мужчина со светлыми волосами. Спрашивал о тебе незадолго до того, как ты ушла в лес.
Анн повела плечами.
- Я видел место твоей стоянки, его оставили в спешке. Видимо, он нашел, что искал.
- Это был обычный разбойник, - процедила Анн. Увлекшись своими увертками, она не заметила, что одна рука Лига пропала с вожжей и мужчины в телеге притихли.
- Ты носишь с собой какую-то тайну. Я знал это с первого дня, как ты пришла в деревню: без поклажи, всем помогая и ничего не требуя взамен. Подозревал с первой ночи, что ты провела в лесу, одна, словно боялась людей больше, чем зверей.
Анн искоса посмотрела на Лига, обдумывая, как поступить. Прыгать с повозки? Глупо. Она едет слишком медленно, Анн не успеет сбежать. Выхватить оружие? Дротики остались в лесном тайнике вместе с инструментами, по которым могут опознать сарга. Единственная надежда - крошечный кинжал, спрятанный за голенищем сапога. И еще слова. Имга всегда хорошо владели словами.
Но Анн отвергла красноязычный дар своей крови, она решила сказать правду, поверить в которой подчас труднее, чем лжи.
Без понукания лошадь остановилась, и даже ветер, казалось, ждал, чем окончится их разговор. Лиг понял, что переусердствовал, запугав девушку, и сбавил тон:
- Я хочу знать лишь то, что твоя тайна не навлечет беды на деревню.
- Он искал сарга.
- Ты же имга.
- Я взяла кое-что у мертвецов, которых оставили на дороге. Он видел меня и подумал, что я их отпеваю. Мне нужны были деньги для входа в город.
Лиг убрал руку с того, на чем он ее держал, и ударил лошадь вожжами. Прошло время, прежде чем он снова заговорил.
- Я не виню тебя, - сказал он со вздохом. - Город требует слишком много. Кому знать это лучше, чем нам. - Лиг обернулся и хлопнул по одному из мешков. - Это зерно может отвратить будущие нападения, а может увеличить размер нашей дани. Асмо все мало.
- Асмо?
- Возлюбленный Муж, Драгоценный Сын и Великодушный Отец. Он сам дал себе такой титул. Асмо живет в Обители Матерей и говорит от их имени. Красная Мать когда-то одарила его своей лаской и не смогла вовремя прогнать. Хотя, я не слишком-то верю: она трижды старше его.
- Четырежды, - один из мужчин подал голос с телеги.
Анн улыбнулась.
- Гляжу, вы не слишком-то любите этого Асмо.
- Мы едем по земле, которая когда-то цвела и плодоносила, - Лиг обвел рукой бесплодный простор. - На ее цвет польстился Асмо. Он привел людей из города, чтобы жить в деревне и брать у земли все, что она дает, и многим больше. А когда пришла пустошь, он быстро вернулся в город, оставив все как есть. За что прикажешь любить его?
Анн хотела ответить, но ее взгляд привлек город, разросшийся посреди пустыни как благоуханный оазис.
Обитель Матерей, возведенная из светлого, белоснежного камня, была похож на ребенка, прижавшегося к матери-горе. Ее опоры - широкоплечие девы в струящихся нарядах, - держали на себе свод, похожий на перевернутую медную чашу. Под ногами у них начинались лестницы со ступенями в человеческий рост, чье подножие терялось за частоколом домов.
Обитель Матерей была водоемом, на берегах которого кишела жизнь: рядом с ней высились здания с чешуйчатыми крышами, арочными сводами, колонами, покрытыми цветной мозаикой, и маленькими садиками, изобилующими зеленью. Чем дальше от воды, тем беднее было убранство: светлый камень сменялся коричневой глиной, а крыши вместо металла покрывали сухая трава и солома.
Весь город обнимала стена, сложенная из грубого нетесаного камня, слишком низкая, чтобы защитить от нападения, но достаточно высокая, чтобы собирать деньги за вход.
У ворот собралась толпа. Близились Мены - праздник торговли и ремесла, проводимый дважды в год, - и все торопились занять лучшее место. На время Мен город снижает плату за вход, и Анн планировала этим воспользоваться, но встреча в предрассветном часу все изменила.
Стражник в сверкающих доспехах бесцеремонно вырвал сумку у Анн и запустил в нее руку. То, что нравилось, он забирал себе, но нашел он немного: Анн зашила самое ценное в потайной карман.
- Сними накидку, - приказал второй стражник с усталым лицом. Поток торговцев ранним утром выпил из него все соки.
- Зачем? - спросила Анн, развязывая узел на шее.
- Чтобы убедиться, что у тебя нет оружия.
Анн сняла плащ и обернулась вокруг себя. На ней остались только платье с открытыми плечами, туго затянутое под грудью, и сапоги. Снимать обувь не потребовалось.
За воротами ее ждал Лиг.
- Сколько денег отдала?
- Забрали все, что было. Могли бы и кошель не возвращать. У вас тоже?
Лиг покачал головой и запустил руку за воротник. Он вытащил на свет небольшой круглый медальон с изображением Зверя.
- Знак особого расположения.
Анн кисло кивнула.
- Не подскажешь, где я могу найти работу не по крови?
- Не по крови? - Лиг удивился, но допрашивать не стал. Иди на восход, до самой стены. Как увидишь обветшалые дома, что стоят каким-то чудом, значит, пришла. Это будет Нора, жилище безродных.
- Безродных?
- Тех, кто не смог блюсти заветы, чья кровь смешалась с пылью и потеряла свой цвет.
- Добрую дорогу ты мне желаешь.
- Не по крови - только так. Ну, мне пора. Нужно вернуться засветло, - Лиг вытянул вперед руки: ладони смотрят вниз, пальцы согнуты, изображая когти. - Пусть камень под твоей ногой будет крепким.
Анн протянула руки в ответ, кончики его пальцев коснулись ее ладоней, а ее - его.
- Пусть туман закроет тебя от бед как объятия матери.
Завершив прощание путников, они расстались.
Дорога не отняла много времени, и отняла бы его еще меньше, если бы Анн, ослушавшись совета, не пыталась найти работу в каждом встречном доме. Ей всюду отказывали: беднякам было нечем платить, богачи нанимали только рабов, которых можно убить за провинность.
Ступив на покрытую пылью и сором дорогу, с глубокими ямами, в которых собиралась дождевая вода, Анн поняла, что пришла. Позади, всего в нескольких шагах, слышались голоса, а впереди пыльной завесой висела мертвая тишина. Никого не было видно, люди прятались, будто мелкие зверьки, живущие под боком у хищного зверя.
Анн села на крыльцо, у которого стояла, вытряхнула песок из сапог, распорола потайной карман в сумке и без аппетита сунула в рот кусок вяленого мяса. Глинобитные строения выгорели на солнце и приобрели бледно-коричневый оттенок. Они навевали мысль о том, что пустошь пробралась за бесполезную стену и отхватила кусок города.
В доме что-то зашевелилось. Анн вскочила и отступила на шаг. На крыльцо вышел высокий худой мужчина с помятым лицом и застарелыми пятнами на одежде. Он сильно зарос и выглядел так, словно проспал половину своей жизни.
- Ты кто?
- Я ищу работу, - Анн покрепче взялась за сумку. Дикарь выглядел неприветливо и явно не любил незваных гостей.
Мужчина спустился с крыльца. Он ходил босиком, подвязав штанины на щиколотках. Кожу на руках и ногах покрывали бурые разводы. Ногти были стрижены под корень и различались только по грязными каемкам. От него пахло кислым потом и горькими травами. Спутанные волосы отрасли до лопаток и были перетянуты кожаным шнурком. Глаза, коричневые, как сухая земля, выдавали в нем сарга.
Подойдя, он взял Анн за руку и долго рассматривал ее, потирал мозолистыми пальцами бугорки на ладонях, надавил на краешек ногтя, проверяя остроту.
- Сними сапоги.
Анн неуклюже расшнуровала обувь одной рукой - вторую дикарь не выпускал, помогая ей удержать равновесие. Он ощупал ступню также, как и ладонь. Ноги Анн загрубели от долгих путешествий, но его все устраивало.
- Живешь у меня. Плачу едой и крышей над головой. Получишь десятую часть того, что продам на Менах, дальше ты мне не нужна.
- Взамен я должна открыть тебе свое имя и то, что оно значит.
Мужчина на мгновение потерялся: в одиночестве он забыл о старых ритуалах.