Старуха Ван Винкль вернулась в поселок. Больше полусотни лет она отсутствовала, и все уже успели позабыть о ней, как вдруг она снова появилась. Все в нашем богом забытом Сторне только и говорили об этом. Новостью о возвращении Ван Винкль не делился со встречным разве что младенец или ребенок, не понимающий происходящего. Хотя, чего греха таить, не совсем она была и старуха. Лет сорока пяти, не больше, но если верить словам уже давно почивших в бозе стариков, она появлялась тут сотни и сотни лет назад.
Я, как представитель молодого поколения жителей нашего маленького городка, просто не мог не принять участия в прояснении ситуации относительно личности этой женщины. Взявшись за дело особо ретиво, я наткнулся на массу неприятных моментов. Начну с того, что фамилия этой ведьмы, иначе ее просто язык и не поворачивается назвать, уж слишком напоминала имя героя Вашингтона Ирвинга из одноименного рассказа. Рип Ван Винкль тоже отправился по делам в горы, да остановился в лощине, увлеченный игрой странных людей. А когда вернулся в поселок, оказалось, что прошло уже много лет. Сюжет примерно такой, может, с некоторыми неточностями в моем пересказе, но параллель между Ван Винклем Ирвинга и нашей молодо выглядящей старухой провести можно.
Вторая проблема состояла в том, что ведьма ни с кем не разговаривала, отмалчиваясь и гоня прочь со двора. Странно было и то, что она спокойно вошла в дом и стала жить в нем так, словно ничего не произошло. Соседи восприняли ее приход спокойно и даже, как мне показалось, были рады ее возвращению.
Третьей странностью мне показалось то, что Агнессе Ван Винкль, имя которой мне любезно подсказал ее сосед, было примерно четыреста сорок лет. Да, да, именно столько. По крайней мере, других женщин с таким именем в архиве нашего прихода не значится.
Но в свете истории, которая стала в нашем городке легендой, я мог вполне поверить в такое.
Давайте по порядку: начну с легенды.
Давным-давно жила, в нашей, тогда еще маленькой деревушке, одна семья. Отец, мать и две дочери. Мужчина, как это полагается, рубил лес, а жена продавала дрова, дочери вели хозяйство. Так продолжалось бы до их смерти, да вот пришла в деревню чума. Люди стали вымирать семьями, и вскоре те, кто мог еще двигаться, стали уходить в лес, что рос на горе, у подножия которой стояла наша маленькая, богом проклятая деревушка. Ушла и эта семья. Ну, ушла и ушла, никто не осуждал их поступка, все понимали, что жизнь важнее родовых связей.
Ушли, а потом вернулись. Вернулись такими же молодыми, как и уходили, словно и не прошло сорока семи лет. Единственная, кто смогла их вспомнить, была женщина на смертном одре, тяжело умирающая в мучениях от давящей на нее старости. В то время ей было всего полсотни лет, и она хорошо помнила Марту Ван Винкль, с которой дружила с детства. Дома их стояли рядом, поэтому, когда семья Ван Винкль вошла в дом умирающей, та, едва посмотрев на вошедших, испуганно вскрикнула. Она узнала свою подругу детства и соседку.
Потом Ван Винкль рассказали свою историю. Они ушли в лес, спасаясь от чумы. Переночевали на опушке, приняв радушное приглашение охотников разделить с ними ужин и обогреться в эти морозные осенние ночи. Ночью глава семейства принял решение вернуться домой. Настали первые морозы, еды им не хватало, да идти, собственно, было некуда. После двух дней скитаний по лесу они вернулись обратно в деревню...
Местный кюре принял решение сообщить о случившемся в аббатство, те передали историю в епархию. Потом приехали дознаватели, арестовали семью, долго допрашивали и наконец, обвинили в связи с нечистым. Времена тогда были лихие, бесчинствовала инквизиция. Семью просто сожгли на деревенской площади в назидании остальным. Но в ночь перед казнью младшей дочери каким-то чудом удалось ссбежать из дома, ставшего временно местом заточения несчастной семьи.
Куда она исчезла, так никто не узнал, только появилась она в поселке ровно через две сотни лет такая же молодая, как и была. К тому времени легенда уже успела обрасти слухами и домыслами, но самой молодой старухе Агнессе Ван Винкль на это наплевать.
Покопавшись в интернете, я нашел кое-что об об истории. Агнесса еще трижды возвращалась и уходила, и всякий раз ее возвращение было сопряжено с трагедией в нашей деревушке. В последний раз она вернулась осенью тысяча девятьсот сорокового года. А через три дня к нам в деревню вошли фашисты...
И вот теперь она снова вернулась...
Впервые я увидел Ван Винкль три недели назад. Высокая женщина с темными волосами, спрятанными под темным платком, в мрачном старомодном темном платье и нелепо сомтрящихся в наше время ботинках, больше подходящих для мцжчин, чем для такой женщины, как Агнесса Ван Винкль.
Прошел почти месяц с ее появления в нашем спокойном поселке, а ничего значимого не происходило. Я даже начал испытавать беспокойство по этому поводу. Агнесса жила, как и все остальные, устроилась на поденную работу, исправно посещала церковь. Только вот ее персона не давала мне покоя.
И наокнец я решился. Однажды воскресным утром, после традиционной проповеди у преподобного Юргенн Вермеера, я подошел к служителю. Он стоял у подиума и разговаривал с прихожанкой. Мешать я не стал, терпеливо ожидая когда он освободится.
-Ты хотел меня о чем-то спросить, Ян?
Голос его был, как всегда, мягкий и доброжелательный. Я подошел к преподобному и рассказал об Агнессе и моих дальнейших шагах по разоблачению самозванки, назвавшейся одной из рода Ван Винкль. Вермеер внимательно выслушал, изредка кивая головй, а когда я закончил, произнес:
-Помнится мне, еще твоему отцу, Густаву Олафсену, не давала покоя эта странная история с смьей Ван Винкль. То, что ты рассказал мне сейчас, бесспорно, интересно, но мой тебе совет: оставь в покое эту несчастную женщину. Ей и так тяжело скитаться по времени, меняя эпохи и каждый новый раз приспосабливаться к новым условиям...
Наверное, преподобный был прав, но я рассудил иначе.
Найти Ван Винкль и разоблачить ее стало для меня делом чести. Не скрою, я был уверен на все сто процентов, что история с семейкой скитальцев по времени не иначе, как ловкий трюк, и нет никакой Агнессы Ван Винкль, а существует некая особа, которая удачно играет отведенную ей невидимым режиссером роль. А мне, как молодому репортеру, просто было необходимо развенчать этот устоявшийся в веках миф про загадочное место в лесу у горы Торн, деревеньку и небогатую голландскую семью из наших краев.
Во вторник утром я ехал по центральной улице нашего поселка, как вдруг увидел Агнессу. Она шла в своем неизменном платье, платке и этих нелепых ботинках. Женщина явно торопилась. Торопился и я, опаздывая на собеседование в городскую газету, куда меня пригласили после ряда статей про Ван Винкль. И вот сейчас, остановившись перед Агнесой, я мог поставить точку над всей этой историей. Упускать такой шанс я просто не имел права.
Резко ударив по тормозам, я почти на лету выскочил из автомобиля. Агнесса на мгновение обернулась, услышав пронзительынй скрежет тормозных колодок моего 'Вольво', и в следующее мгновение продолжила свой путь, потеряв всякий интерес к тому, что происходит вокруг нее.
-Ван Винкль! - я закричал во все горло, так что немногие проходившие в этот ранний час горожане испуганно огладывались, словно я звал их, а не эту странную женщину, пришедшую из ниоткуда.
Я догнал ее и схватил за руку. Она вздрогнула и постаралась освободиться, но я крепко держал свою добычу.
-Кто ты?! Зачем пришла к нам?!
Меня переполняли ярость и негодование. Я сам вряд ли смог бы объяснить те странные чувства, которые мне довелось испытать в те минуты прямого общения с Агнессой Ван Винкль.
-Отпустите меня, - почти моля, попросила она. Голос ее, на удивление, был нежным и мягким. И этот контраст просто не мог уложиться в моем сознании.
-Нет, ты скажи мне, кто ты. Ты ведь не просто так пришла к нам?
К моему удивлению, она успокоилась и тихо произнесла:
-Вы правы, млодой человек, я пришла к вам... ко мне в поселок не просто так.
Я с интересом посмотрел на нее. Кажется, дело пахнет сенсацией. Неужели во мне стали проявляться никем до этого не замеченные чутье и интуиция журналиста? Я молча смотрел на нее, ожидая продолжения.
-Я решила вернуться и умереть в вашем времени... Мне уже много, очень много лет...
Я кивнул головой. Сколько лет той Агнессе Ван Винкль из местных легенд, я прекрасно помнил.
-Все мои родные и родственники уже давно умерли. Родителей и младшую сестру сожгли за то, что они решили уйти от смерти, но ее цепкая рука сумела схватить их. Я видела их смерть и мне кажется, что это было вчера, а не почти пятьсот лет назад...
На ее глазах появились маенькие бриллианты слез. Она действительно переживала трагедию внутри себя и на какое-то мгновение я даже поверил ей. Если честно, то впечатление человека эпохи средневековья Агнесса не производила. Ни в речи, ни в поведении не было намека на архаичность. Вероятно, подумал тогда я, на ней оставили свои следы прошлые посещения нашего мира. Подумал с ноткой сарказма и даже ехидства...
-'А теперь представьте, что могу испытывать я, увидев смерть дорогих мне людей? Я в отчаянии и страхе бросилась к опушке, на которой мы ночевали, когда, спасаясь от чумы, покинули наш дом. В тот вечер там мы встретили дюжину тех странных стариков, в белых рубахах и с распущенными седыми волосами. Их длинные белые бороды трепал ветер, усиливающийся с кажым часом. Но они весело и беззаботно играли в кости, пили вино и совершенно не обращали внимания на усиливающийся ветер и начинающий падать снег. Увидев нас, они бросили игру, пригласили к костру, оборели, накормили и стали расспрашивать, кто мы. В тот вечер отец рассказал про чуму и то, как люди бегут из деревни в поисках спасения. Старик, высокий и статный, самый главный среди ник, предложил нам остаться на пару дней, обогреться, придти себя, а потом уже возвращаться обратно. Но отец, поблагодарив за радушие, сказал, что завтра на рассвете мы отправимся в путь. Никто из стариков не стал возражать. Только вот один из них, держа в руках кубок и отпивая вино, вдруг произнес фразу, смысл которой мы поняли несколько позже: 'Вероятно, вы вернетесь к нам снова. Вас там уже забыли.' Ах, если бы мы тогда знали, что значат его слова! Мы бы непременно приняли их приглашение и переждали чуму!
На той опушке все было, как и раньше. Было, как и должно быть в месте, где не существует время. Там все так же сидели старики, с молодецким азартом играющие в кости. Они кричали, ругались, спорили и при этом пили столько вина, что давно уже должны были упасть мертвецки пьяные на удивительную для этого времени года сочную зеленую траву. Заплаканная, дрожая от испуга и увиденного в деревне, я стояла на краю опушки и смотрела на веселящихся мужчин. Наконец один из них заметил меня. 'Агнесса, ты рещила остаться с нами?'. Я рассказала, всхлипывая и плача, о том, что увидела в родной деревне. И пока я говорила, игра прекратилась и настала звенящая тишина.
'Нам очень жаль, что все так произошло, - после минутной паузы произнес самый главный среди них, - Вообще-то мы не делаем такого, но раз у тебя произошла такая трагедия... Возвращайся и выбери себе время, в котором захочешь жить и умереть... Но помни: вернуть назад время нельзя. Так что осмотрись и прими правильное решение. Потом приди и скажи нам. Мы будем тебя ждать...'.
Так я стала скитаться по времени. Искала, выбирала, думала и снова возвращалась на опушку...
В мой последний визит в деревню вошли фашисты. Я пережила нападения многих воинственно настроенных народов, и была готова к разным неприятностям. Едва они вошли в деревню, местный кюре тут же рассказал обо мне полковнику зондер команды. Меня отвели в штаб захватчиков. Полковник и его подчиненные выслушали мою историю с неподдельным интересом, удивив меня своим поведением и радушием, уже привыкшую к презрению и опаске со стороны людей. Через три дня после оккупации меня поездом отправили в Берлин. Там со мной разговаривал какой-то человек, которому подчинялись астрологи и маги. Кто они такие - я не знала, но очень удивилась, что спустя столько лет все еще существует и не искоренена вера в дьявольское искусство прорицания будущего. Генерал Рейнард фон Брок, руководивший группой этих странного вида людей, стал расспрашивать меня о семье, о том, что я помнила. Мы беседовали почти четыре часа, и он оставил о себе самые хорошие впечатления.
Через пять дней меня перевезли в городок, на границе с Италией, стоявший, как и наш, у самого подножия большой горы...'.
Начинал накрапывать дождь. Пронизывающий ветер с гор дул все сильнее и я предложил Агнессе войти в булочную, чтобы согреться. Она согласилась. Мне было понятно, что она хочет высказаться, рассказать, что переживала, и теперь у нее появился шанс...
-Я ненадолго отниму у вас время, - поспешила успокоить меня жен-щина, - Мне понравилось отношение немцев ко мне, и я приняла решение остаться у них. Но прежде я должна была вернуться к старикам и сообщить о своем решении. Мне удалось уговорить генерала, отпустить меня на несколько дней в родную деревню, чтобы навестить могилы погибших близких. Едва приехав, я сразу же бросилась в лес, нашла продолжающих с азартом играть людей, и все им рассказала. А когда вернулась в деревню, оказалось, что время изменилось. Время не ждало меня и текло своим чередом, пока я в подробностях рассказывала свою историю белобородым людям в белых одеждах. Обратного пути у меня уже не было, мое путешествие по времени закончилось. Я попробовала найти ту опушку, но не смогла. Вот так я оказалась в вашем времени...
Выслушав ее рассказ, я внутренне заликовал: так ей и надо! Фашистский прихвостень, позарившись на то, что ей предложили комфортные условия и отличный уход. А она думала о тех, кто сидел в концлагерях? О тех, кого душили в газовых камерах и сжигали в крематориях?! А с другой стороны, я понимал эту голландку, потерявшуюся во времени. И судить ее не мне. Время и судьба несчастной расставили акценты в этой истории.
История Агнессы произвела на меня впечатление. Если то, что говорит эта женщина, правда, то она сама стала причиной своей роковой ошибки. Агнесса не учла, что время имеет свойство постоянно меняться, и то странное место в лесу не что иное, как место вне времени. Звучит фантастически неправдоподобно. Мало кто поверит в рассказ Агнессы. Но почему-то я поверил ей, полностью приняв за правду каждое ее слово.
Решив действовать наверняка, я просил ее описать то место, где она столько раз встречала странных старцев. Получив от женщины детальное описание опушки и как можно добраться до нее, я решил отправиться в лес после собеседования. Скажу честно: было немного страшно. Прокралась и червем грызла мысль: 'А вдруг слова Ван Винкль правда? Тогда я рискую пропасть тут и появиться где-то в далеком будущем...'
Отбросив все сомнения и предрассудки, я сразу же после встречи с главным редактором газеты, где меня приняли без особых разговоров, направил автомобиль к горе, которая была символом нашего городка. Немного западнее от трассы, которая ведет в поселок, есть прямая дорога в гору. Вот по ней я отправился, благополучно доехав до озера и повернув автомобиль к скале Одинокой ундины. Именно там, по словам Агнессы, и стоит опушка. Ориентир, который она назвала, я не мог ни с чем перепутать - расщепленная молнией натрое сосна. Выйдя, я осторожно подошел к дереву, за ним, по словам Ван Винкль и начинается то самое место без времени. Я протянул вперед руку. Никаких изменений. Нагнулся, поднял камешек и бросил его перед собой. Ничего. Камень упал на траву в паре метров от меня. Наконец я решил действовать более радикально. Подумав, и даже призвав в защитники Господа, я отважился на шаг вперед. Но перед этим на всякий случай посмотрел на часы. 14:22. Сделать шаг было совсем несложно. Куда сложнее было понять мои ощущения. Внезапно воздух вокруг меня стал вибрировать, даже дрожать, издавая странный гул, отдаленно похожий на тот, который издают работающие трансформаторы высокого напряжения. Я даже на мгновение услышал чей-то смех, и мне показалось, что вперед меня есть какое-то движение.
Но страх, который не покидал меня после рассказа Агнессы Ван Винкль и подсознательное сомнение относительно вымышленности ее слов, взяли свое, и я резко отступил назад. Все разом прекратилось, и я вновь услышал щебетание птиц и легкие порывы ветра. Подняв руку, я бросил взгляд на часы. 21:54.Что за черт?! Я был на опушке от силы пару секунд, а время там сильно изменилось! Я отсутствовал в настоящем времени почти семь с половиной часов! Фантастика! Такого просто не может быть! Ошалевший от произошедшего, все еще не веря в реальность того, что произошло со мной, я вернулся к машине. По горячим следам я быстро набросал в походном блокноте репортера, все, что случилось, постаравшись как можно детальнее описать свои ощущения и впечатления от всего произошедшего со мной.
Это будет сенсационный материал, но боюсь, что напечатает его только какая-нибудь бульварная газетенка с мизерным тиражом и весьма сомнительной репутацией...
Теперь, спустя почти двадцать лет после описываемой истории, став матерым журналистом с мировым именем и множеством наград, я могу смело сказать, что история семьи Агнессы Ван Винкль стала стартовой площадкой для моей карьеры.