Оно никому не сказало, что оно оттуда. Но я знала. По его восторженному, жгучему, безумному лицу все было понятно. Оно бесстыдно заливалось радостным гоготом: " Ах, Африка! Великолепная Африка! Крикливая Африка! Плотоядна Африка! Одинокая Африка! Моя А-а-африка!" Солнце в одиночку упивалось своей хищной радостью.
Я тоже улыбнулась. Оно заметило и, уничтожающе сверкнув лучом мне в глаза, захохотало еще громче.
Громче, громче, громче!
Все потонуло в солнечном смехе.
Пахнуло вспотевшей, пыльной землей и густым запахом крови.
Пытая, сжимало в жарких объятьях деревья и поросль. Те не выдержав, выдавливали свои тени на горячий песок и тянули их жилы вперед, вслед за солнцем.
Ориентируясь по трупам теней, Солнце мчалось вперед на перегонки со стадами антилоп и зебр, пересекающих крокодиловы воды. Поглаживало на бегу их тугие, аппетитные бока и крупы дрожащие от пыла бега и азарта смерти.
Блестящие клещи челюстей выныривали из воды резко и быстро. С хрустом проворачивали зажатые шеи антилоп. Те мгновенно повисали на зубах, уныло глядя в равнодушные воды.
Кровавая река журчала в такт захлебывающемуся от восторга солнцу. Журчала и перекатывала обрывки еще недавно живой плоти в своих ржавых от крови водах.
А Солнце все бежало, влетая в ноздри появившегося над водой гиппопотама. Заглядывало в длинно-ресничные, меланхоличные глаза неспешных жирафов.
Хлестало бока толстокожего носорога, бегущего за пропащим туристом. Носорог взденет таки его спиленным остатком рога. И туристу плохо дадутся первые уроки полета. Полета над Африкой.
Диким, хищным, древним континентом, где игра в палача и жертву длится веками. Незыблемые традиции прожженной солнцем и омытой кровью земли.
Солнце, хохоча полной грудью, насыщает взор этим кровавым маршем своих плотоядных и доверчивых детей. Детей солнечной Африки. До краев наполняясь кровавым зрелищем и клонясь от тяжести за горизонт.
Я рисовала карандашом на обоях комнаты темные силуэты животных на просторах саванны. Солнце осветило на миг мою картинку и нырнуло, куда то за город, отрыгнув на вечерние веки облаков излишки испитой крови. Силуэты на обоях померкли.