- Уходи! - юноша, стоящий у окна, резко развернулся, и в его собеседника полетела увесистый том. Сэвориан Эммиарш исхитрился его поймать: Михаил Булгаков, "Мастер и Маргарита". Присвистнув, вампир метнул книгу обратно:
- Какая муха тебя укусила, мальчишка?
- Уходи, Сэвор. Просто уходи. Навсегда. Не появляйся здесь больше.
Через пару секунд хлопнула дверь. Простой звук оглушительным грохотом прозвучал в тишине квартиры, и одновременно с этим из глаз юноши побежали слезы.
***
День.
Просто лежать на кровати лицом вниз, чувствуя себя хуже некуда. Мне не хватало тебя как никогда... Шуршания твоих бумаг - и того не хватало. Ты их оставил. Впрочем, всегда можешь придти, у тебя ведь есть ключи.
Какая ирония. Есть и ключи от квартиры, и ключик от моего сердца. Я впустил тебя в него, но жилец съехал до того, как закончился срок аренды. И теперь сердечко сломается, сложится, как карточный домик, просто потому, что некому следить за тем, чтобы оно было целым.
Скорей бы...
Два дня. Прошло два дня, а я все еще жив. Странно, думал - умру, как только за тобой закроется дверь, однако не только выжил, но и нашел в себе силы на следующий день отправиться на учебу. Первые дни после каникул. Все каникулы ты был рядом со мной, был ребенком, дорвавшимся до любимой игрушки...
При этой мысли на глаза снова наворачиваются слезы. Порываюсь вытереть их рукавом, останавливаю себя на середине движения: ты не любил этих "деревенских" манер. А, катись оно все в чертям, ты больше никогда не сможешь укорить меня за это! Вытираю, громко шмыгаю носом. Профессор с подозрением смотрит на меня, но я уже снова нацепил маску примерного студента Криса Солтера. Маски, притворство - как оно все мне надоело! А особенно в себе. День изо дня притворяться, отвечать - "Все нормально" на дежурный вопрос "Как дела?", чувствуя глубоко внутри, в душе, дикую боль. День изо дня видеть, как ты уходишь, уходишь к кому-то другому, а потом возвращаешься ко мне с лицом кота, объевшегося сметаны. Слышать твое пренебрежительное "малыш" и "мальчик". Я устал обижаться уже давно, хотя поначалу меня дико бесили эти два слова. Я быстро привык, что для тебя я именно "мальчик" и "малыш", но очень редко, почти никогда - "Крис". Только когда ты просишь о чем-то. Чего-то не понимаешь. Эдакое настороженное словечко, выражение лести и опаски - вот чем является для тебя мое имя. Ничего, ты скоро успокоишься, найдешь себе нового мальчика, который влюбится в тебя по уши и, в отличие от меня, сможет жить с тобой, зная про постоянных "третьих" в вашей кровати. А если прекратить лгать себе, то не третьих, а пятых, восьмых и девятнадцатых! Ты думал, наверное, что я не замечаю...
Снова вытираю лицо. Похоже, свитер придется сушить, когда приду домой. Если приду.
Я не могу жить без тебя. И если ты обманываешь меня - не могу с тобой. Моя патологическая честность сыграла со мной злую шутку в этот раз...
- Кристиан Солтер, - строгий голос профессора. - Повторите, что я только что сказал!..
День третий.
Сложил все твои вещи, отнес сам. Оставил под дверью. У тебя, в отличие от меня, нет привычки давать ключи любовникам. Слово "любимый" здесь не подходит. Ты для меня - да, безусловно, до сих пор. А я для тебя... Я не знаю. Наверное, нет.
Покончить с собой - страшно, придется жить без тебя. Мечтаю, чтобы на мою квартиру набрел какой-нибудь вор, или чтобы меня остановили в переулке. Я же сам тебя прогнал, тогда почему так больно, почему так грустно?!..
Я не могу. Не хочу. Не пошел никуда, предупредил в универе, что заболел - голос хриплый, осипший от постоянных рыданий, так что даже притворяться не пришлось. Плачу, как девчонка, переживающая первую влюбленность, то есть постоянно, захлебываясь слезами. Странно, а мне казалось, что слеза закончатся быстро.
Впрочем, какие там слезы - это кровоточит преданное сердце....
Дважды два четыре, дважды два четыре... Похоже, начинаю собственное летоисчисление, потому что веду счет дням в новой жизни - жизни без тебя. Хреновая жизнь, надо признать. Потому что больно, а я не люблю боль. Хотя, я к ней когда-нибудь привыкну. Неправда это, что время лечит боль - оно приучает жить с ней. Вот и я... Если не загнусь раньше.
Я не могу спать, потому что не могу заснуть без тебя.
Я не могу бодрствовать, потому что думаю о тебе.
Что ты со мной сделал, Сэвор?..
Сижу на подоконнике, свесив ноги над пропастью. Хмурое небо над головой, мелкий, противный дождик. Меньшего не хочется, большего не заслужил. Одна моя знакомая однажды сказала, что любит дождь, потому что там, за тучами, небо синее и чистое... А какой будет теперь моя жизнь, Сэвор? Сейчас, когда мое солнце - ты - скрыто толстым-претолстым слоем туч? Смогу ли я жить, или останусь существовать, играть с жизнь, в то время как моя душа будет стремиться покинуть это место, место, где я никого и никогда не смогу полюбить больше, чем тебя. И тебя не смогу ни разлюбить, ни простить...
Пять. Вышел зайчик погулять... А тут раз - и охотник с большим ружьем! Бац зайчику по макушке, и у охотника появилась новая шапка.
Сегодня видел тебя недалеко от универа. Ты был один, но меня то ли не заметил, то ли не узнал, то ли не захотел обратить внимание... Может, оно и к лучшему. Боюсь, что сорвусь, подойду к тебе. Знаю, что не сделаю так, но все равно боюсь. Я не могу! Я не могу ни быть с тобой, ни быть без тебя. Пока что "с тобой" я не могу больше, но кто знает, что произойдет.
Кто из нас охотник, Сэвор?
Ты мне звонил. Я видел твое имя на дисплее мобильника, но так и не смог заставить себя нажать ни "отбой", ни "прием".
Похоже, что я все-таки смогу уйти отсюда. Таблетки в столе. Говорят, это не больно... Просто заснешь и все. И все... Жду выходного, дня, когда меня точно никто не побеспокоит.
Самоубийцы - люди, которые не хотят бороться, спорить с жизнью. А если я не могу? Это считается за слабость - то, что я разучился жить без тебя? Да, должно быть, считается. Каким он будет, мой персональный Ад? Вот скоро и узнаю.
Шесть.
Учителя смеялись, видя мое хорошее настроение. Если бы кто-нибудь знал, каких трудов мне стоило создать эту видимость. Как все, взял на выходные задание - какой-то реферат. Даже не запомнил тему. Все равно ведь не буду делать.
Почему мне так больно?
Как будто от сердца оторвали кусок и бросили. Точнее, я сам бросил - тебе под ноги, отдаваясь, даря все, что имел, принадлежа тебе. Итог только у этой игры странный. Кто я теперь, Сэвор? Кто? Ты не узнаешь о моих мыслях. Ты вообще вряд ли узнаешь, что меня больше нет. Ведь правда? Может быть, кому-то удастся оживить мой мобильник, и ты получишь приглашение на мои похороны. Улыбнешься и вздохнешь свободнее, даже на душе не будет тяжело. Впрочем, когда-нибудь до тебя дойдет слух, что я любил тебя. Любил, но не смог простить.
Или...
Нет. "Или" не существует.
Семь. Священное число. Надо же, я смог прожить без тебя именно семь дней. Загадка. Смешно. Было бы смешно, если бы не было так грустно.
Я сижу на кровати, держу в руке стакан. Там - раствор, который поможет мне навсегда тебя забыть. Я надеюсь на это, действительно надеюсь. Если что-то и произойдет после моей смерти, то меня это уже точно не будет волновать.
Sms одногрупнику: "Zagl'ani, pojalyista, zavtra za referatom. Ya zabolel, ne priidy".
Теперь можно быть уверенным, что меня найдут до того, как тело начнет разлагаться.
Глоток. Второй. Горько.
Щелчок ключа в двери. Твой тихий голос:
- Крис? Крис, ты дома?
Молчу, но сердце замирает. Зачем ты здесь, зачем... Хоть бы ты меня не нашел...
- Крис? - уже проваливаясь в сон, вижу тебя. Едва заметно улыбаюсь:
- А ведь я тебя, сволочь, люблю...
И все.
***
- Он выживет, - усталый врач протянул черноволосому мужчине с неестественно-белым лицом успокоительное. - Вы вовремя позвонили. Проспит долго, но выживет. Можете побыть у него в палате.
Сэвориан кивнул и последовал за доктором.
Лицо его возлюбленного почти сливалось с подушкой, только прядки черных, как ночь, волос выделялись на белоснежной ткани и коже ненамного темнее ее. Мужчина сел рядом со спящим юношей, взял его холодную ладонь в свою:
- Я больше никогда не оставлю тебя, малыш. Что бы ты не говорил. А это мы обсудим позже. Когда ты придешь в себя... Я тебя люблю, Кристиан Солтер, слышишь? Люблю. Выкарабкивайся, малыш, прошу тебя... Крис...