Передёров вздохнул, потом почесал за ухом, посмотрел на ногти -- не забилась ли под них перхоть, и снова вздохнул. Бар был почти полностью пуст -- робота-бармена за стойкой и сидевшего в противоположном углу инопланетянина, четырехногого, четырехрукого, похожего на человека, как, к примеру, малоблагородная мясорубка походит на двигатель внутреннего сгорания, можно было в расчет не принимать.
Уже второй день на круизном звездоходе "Елена Прекрасная" была только дежурная смена. Остальные члены команды, а также почти все пассажиры, за исключением вышеупомянутого инопланетянина и самого Передерова, давно уже находились на Дейдре -- спускали содержимое своих кошельков в многочисленных ее увеселительных заведениях: казино, ресторанах, шоу-аттракционах, всяких Дисней-, Иванов-Вано-, Ужастик-Крикс и прочих Лэндах. И это бы еще ничего, если бы вот только звездоход находился не на околопланетной орбите, а внизу, на одном из местных космодромов. Тогда можно было бы выйти наружу и полюбоваться местным великолепием хотя бы со стороны -- за погляд, как говорится, денег не берут. Но -- увы -- звездоход для посадки слишком тяжел, а что же до рейсового "Шаттла", то возить пассажиров за просто так никто не собирался.
Эх, дернула же его вчера нелегкая -- на этот бортовой тотализатор покуситься! Да еще эта рулетка! Если бы знал заранее, ни за что бы к ним не подошел. Теперь же... Теперь до конца круиза -- а это еще целых полторы недели -- придется отказывать себе чуть ли не во всем. О-хо-хо! Насколько было бы лучше, если сидел бы он сейчас в своей Красюковке да никуда и не рыпался, ни в какие-такие круизы. По крайней мере, деньжата были бы целехонькие, не говоря уже об испорченных нервах...
Перед Передеровым стоял бокал с самым дешевым напитком -- коктейлем "Капли Арктура". Рядом же, на столе, лежал и его бумажник. Был этот бумажник такой тощий, что, если бы в баре находился кто-нибудь еще, то наверняка бы от сочувствия разрыдался. Увы, никого рядом с Передеровым не было. Никого его беды не интересовали.
Эх, жизнь!
Через Золотые Врата бы пройти!
Говорят, что вероятность сорвать Джек-пот -- одна, примерно, из миллиарда. Причем когда именно может произойти сей чудесный момент, предсказать практически невозможно. Все решает встроенный во Врата компьютер. Он может срабатывать раз в десять лет, хотя пропускная способность Врат около четырехсот миллионов человек в год, а может и награждать чуть ли не каждого встречного. Все в руках у могущественных законов Фортуны или, точнее, программистов корпорации "Гринвуд-Крэйг-Гринвуд", которая и запустила сей соблазнительный аттракцион, приносящий доходы ничуть не меньшие, чем все прочие. Если верить газетным сообщениям, Джек-пот на сегодняшний день составляет уже более 27 миллионов. Причем это не какая-нибудь там ничем существенным не обеспеченная бумага, а самые настоящие золотые червонцы.
Передеров не выдержал и мечтательно улыбнулся.
Жаль только, что Врата тоже находятся на планете. Чтобы через них пройти, в любом случае приходится раскошеливаться -- на дорогу, на обязательные проспекты, на гида, ну и, конечно, на сами Врата. Просто так через них никого не пускают.
Эх! Была бы у него хотя бы одна лишняя десятка! Он бы обязательно рискнул. А вдруг бы и повезло! Вот как, например, этому... как его... Тьфу ты! Ведь только что помнил... А, Литвинову, сотруднику Службы Галактической Безопасности, сорвавшему двенадцать лет назад куш почти в миллиард.
Главная же подлость тут была в том, что распорядился своим выигрышем слабоумный сэгэбэшник совсем не по-людски -- взял да и основал очередную религиозную школу, будто мало их, этих школ, по всему Содружеству было. Тоже мне -- замолившийся пацифист-переросток.
Ну почему, почему всегда везет таким дуракам!?
Если бы повезло Передерову, он бы распорядился выигрышем совсем по-другому -- в какое-нибудь серьезное дело деньжата вложил, чтобы, значит, их приумножить. Свиноферму, к примеру, открыл или зоопарк для инопланетных существ. Сейчас, между прочим, выбор очень даже богатый -- так много открыто планет, что никто уже и числа их не помнит, не говоря уже о названиях. Да к тому же каждый год еще по нескольку открывают.
Эх, дожил! Даже напиться как следует не могу!
Он неприязненно посмотрел на инопланетянина, который молчаливой неопределенной массой все еще сидел в дальнем углу. Перед ним стояло широкое корытце, в которое он время от времени опускал тонкий сиреневый хоботок. Огромные глаза его, торчавшие как гигантские бугроватые бородавки из приплюснутой головы, были полуприкрыты.
Когда Передеров появился утром в баре, инопланетянин был уже здесь. С того момента прошло четыре часа. И все это время в Передерове крепла уверенность, что урод этот находится тут неспроста -- наверняка решил вывести его из терпения. Если же нет, то какого тогда, спрашивается, хрена он тут ошивается -- ведь все прочие уже давным-давно на планете.
Ишь, надулся-то как, подумал Передеров с раздражением. Ровно та жаба на новые ворота. Сразу видно, что денег у него немерено. Сидит тут, жадюга, только настроение добрым людям поганит. Передеров скрипнул зубами. Что денег у существа немерено, можно было судить хотя бы по тому, как инопланетянин швырял их вчера направо и налево -- в ресторане, в баре, в казино. Передеров все это очень хорошо видел, так как и сам проторчал там почти целый день.
Существо всей кожей искрилось крохотными фиолетовыми капельками -- потовые железы у него, что ли, такие?
И тут из коридора донесся шум -- как бы звуки быстрых легких шагов под аккомпанемент веселого жизнерадостного смеха. Еще пара секунд, и в бар влетел Петенька Журавлев. Что интересно, хотя знали его все, личностью этот Петенька был очень даже загадочной. В качестве кого именно он находился на звездоходе, Передеров, как и прочие пассажиры, не имел ни малейшего понятия. То ли членом команды, то ли одним из пассажиров. Вполне возможно, что и тем, и другим вместе. Есть такая категория лиц, этаких безродных и безденежных авантюристов, которые за бесплатный проезд и умеренный стол нанимаются на рейсовые и прочие корабли на какие-нибудь мелкие работы. Несколько раз уже Передеров видел Журавлева натирающим в бальном зале пол. Жил же Петенька не в служебном отсеке вместе с командой, а в одной из пассажирских кают, не самой, конечно, дорогой, но все же достаточно комфортной. Впрочем, на звездоходе все каюты в той или иной степени комфортные.
Когда Петенька появился в дверях, рука у Передерова непроизвольно дернулась к лежавшему на столе бумажнику. Это движение от зорких глаз Журавлева, конечно же, не укрылось, и он весело закричал:
-- Ба! Кого это я вижу!?
И решительно направился к Передерову. Тот, мгновение-другое поколебавшись, счел, что бумажнику во внутреннем кармане его пиджака будет все-таки поспокойнее.
-- Иван Николаевич, что же это ты!? -- сказал Журавлев и, не дожидаясь приглашения, уселся напротив Передерова. -- О, да ты, братец мой, в печали! Бьюсь об заклад, у тебя явно какие-то проблемы.
Передеров посмотрел на полотера еще более неприязненно, чем давеча на инопланетянина. Его печальный опыт неопровержимо свидетельствовал, что Петенька обладал просто-таки колоссальным умением погулять за чужой счет. Это именно он вчера вечером подбил Ивана Николаевича на необдуманные траты -- сначала в ресторане, а потом, когда клиент дошел до кондиции, соблазнил и тотализатором. Может, он тут кто-то вроде подсадной утки, предназначение которой -- выуживать у таких простаков, как Передеров, лишние деньги? Если так, то получалось это у него очень даже неплохо. От накопленной в течение двух лет непосильным трудом суммы за каких-то пятнадцать минут почти ничего не осталось.
-- Тебе-то что за дело? -- проворчал Передеров, отхлебывая из бокала.
Он поставил бокал обратно на стол, но руки от него не отнял, словно бы опасаясь, что Петенька его отберет.
-- Как это -- что за дело?! -- совершенно искренне удивился Журавлев. -- Мы же с тобой друзья.
На это Передеров только вздохнул
-- Да, друзья! -- сказал Журавлев с нажимом. -- Ты разве забыл? Мы же вчера с тобой на брудершафт пили.
-- Мало ли что было вчера.
-- Ну, не скажи. Да я, если хочешь знать, за тебя в огонь и в воду! Что, не веришь?! А вот давай на что-нибудь поспорим!
Передеров мрачно насупился.
"Ну да, -- подумал он, глядя на собеседника исподлобья. -- Тебе бы только зацепиться за что-нибудь. Клещами потом не оттянешь. Кровосос!"
Здесь следует заметить, что Петенька и вправду хитрил. Он, конечно, помнил о вчерашних неумеренных тратах друга и где-то ему даже сочувствовал, но то, как Передеров встретил его сейчас -- так неприветливо, так, можно сказать, враждебно -- это, знаете, уж чересчур -- никто ведь швыряться червонцами его силком не заставлял. Сам до такого додумался. Да еще кричал, как на ипподроме: "У нас, на Дону! У нас, в Красюковке!" Нет, пройти мимо такого, как бы ничего не заметив, нельзя. За такое надо обязательно наказывать. И Петенька, обладавший натурой не менее азартной, чем у самого Передерова, твердо решил, что пусть он сейчас ляжет костьми, но бесплатную выпивку из Ивана Николаевича таки вышибет.
И он ринулся в атаку.
-- Да наплюй ты на нее, в конце-то концов! -- сказал он, -- Что, уж и девок нормальных на свете больше нет?!
-- Это ты про кого? -- спросил немного сбитый с толку Передеров.
-- Да про Эвклиду твою! Про кого же еще!?
Иван Николаевич передернул недовольно плечами.
-- С Лидой мы уже как три дня расстались.
-- Так чего теряться-то? Другую найди.
-- Другую, -- проворчал Передеров. -- С вами найдешь. Другую. -- Он снова отхлебнул из бокала. -- Да я, если хочешь знать, эту вертихвостку и знать не желаю! Ходила тут все, телесами своими трясла. Прописку ей, видите ли, на Земле подавай. Много вас тут таких... на дармовщинку-то!
-- Говоришь, три дня как расстались? -- спросил Журавлев, прищуриваясь. -- А чего же вы тогда с ней вчера вечером сидели?
-- Где?!
-- Да в ресторане.
-- Ну... может, и не три. Я разве помню... Слушай, чего ты ко мне привязался?!
-- Все ясно, -- сказал Петенька, стукнув кулаком по столу. -- Ты на мели.
Передеров на это не сказал ничего, только насупился еще больше.
-- Поэтому она тебя и бросила, -- продолжал Журавлев. -- Все они, бабы, такие! Только ведь, Ванечка, я тут совсем ни при чем. Я ведь твой друг, понимаешь? Своих же друзей я никогда не бросаю... Хочешь, дам тебе совет?
Передеров с подозрением покосился на полотера.
-- Какой еще совет?
-- Как разом решить все материальные проблемы.
Передеров фыркнул.
-- И откуда? Из записной книжки полотера?
Журавлев, казалось, не обратил на эту колкость ни малейшего внимания.
-- Идея очень проста, -- сказал он. -- Даже удивительно, что еще никто до нее не додумался.
-- Если она так проста, то почему же не воспользовался ею сам?
-- Для этого нужны особые качества, как, например, у тебя. Я же такими не обладаю. Я вообще человек легкомысленный -- не люблю слишком долго концентрироваться на чем-нибудь одном. Я больше люблю, чтобы обстановка постоянно менялась. Сидеть на одном месте для меня хуже смерти. Ты же -- дело другое. Основательный, надежный, вдумчивый. Кому же еще, как не тебе?
Они помолчали.
-- Идея-то стоящая? -- спросил Передеров.
-- Очень даже стоящая.
-- Нет, -- сказал Иван Николаевич, помедлив. -- Не верю я что-то в валяющиеся под ногами идеи. Все стоящие уже давно подобрали.
-- Что ж, -- сказал Петенька скучным голосом. -- Пойду тогда к Сухову.
-- К Сухову? -- переспросил Передеров машинально.
Здесь следует отметить, что человек, о котором Петенька только что упомянул, не был Ивану Николаевичу неизвестен. Мало того, он был известен ему даже более чем. И все потому, что был его соседом. Жил, иными словами, в том же городке и даже на той же улице, что и сам Передеров. Более того, они были знакомы с раннего детства и частенько друг с другом соперничали -- в детском саду, в школе, когда повзрослели -- из-за соседских девчонок. И как-то так получалось, что Сухов -- хоть на полкорпуса -- но всегда был впереди. Удача его, что ли, больше любила? Вот, к примеру, построил недавно Иван Николаевич на своем участке беседку в стиле вавилонских царей, на что Сухов, вот же мерзавец, тут же ответил купальней в стиле царей египетских. Эта купальня сверлила сердце Ивана Николаевича по сю пору, превращая его в сплошную незаживающую рану. Каждому в Красюковке, как и самому Передерову, было ясно, что переплюнуть Сухова почти невозможно. Дела у того шли значительно лучше. Между прочим, в путешествие Передерова сманил именно он, Сухов. Он к тому же был еще и психологически более устойчив. Когда Иван Николаевич так опрометчиво спускал содержимое своего кошелька в казино, Сухов, готовясь к высадке на Дейдру, укладывал у себя в каюте чемодан. Теперь он в полной мере наслаждался прелестями одной из лучших в галактике планет. В отличие от застрявшего на звездоходе Передерова.
"Нет! -- подумал Иван Николаевич решительно. -- Кто-кто, но только не Сухов. Да сколько же можно-то?! Он что, до самой смерти будет меня опережать!?"
Он окинул Журавлева испытующим взглядом.
-- Ладно, пошел, -- сказал тот и сделал движение, словно бы собираясь встать.
-- Погоди, погоди, -- сказал Иван Николаевич торопливо. -- Идея-то и вправду стоящая?
Петенька только хмыкнул. Минуты две они молча друг на друга глядели.
Ладно, решился в какой-то момент Передеров. Лишняя копейка все равно ничего не решит. Хотя... престиж, принципы -- тоже далеко не последние понятия. Если его в очередной раз надуют, да еще не по пьяне, а вот так, на трезвую голову, будет не очень-то приятно, когда всякий встречный начнет тыкать в него пальцем, как в записного идиота...
-- Бармен! -- заорал он, сдаваясь окончательно и, одновременно, злясь на самого себя. -- Срочно один коктейль... -- Он вопросительно посмотрел на Журавлева.
-- "Волосы Вероники", -- торопливо подсказал тот.
Передеров звучно скрипнул зубами -- "Волосы Вероники" был одним из самых дорогих напитков. Ну, да ладно! Если уж начал, то надо идти до конца.
-- Ну, что встал?! -- рявкнул он на бармена. -- Выполняй заказ, железяка бесчувственная!
Бармен, смешивая жидкости, завозился за стойкой.
-- Идея же просто сногсшибательная, -- говорил между тем Журавлев, откинувшись на спинку кресла и размахивая перед собой руками. -- За каких-то два года можно стать мультимиллионером. Верно тебе говорю!
-- Ну да, ну да. Ты хоть сильно-то не завирайся! За два года. Скажи еще -- за два месяца!
-- Правда, правда, -- сказал Петенька проникновенно. -- Если б не природная лень, я бы и сам...
-- Ладно, выкладывай поскорее.
-- Сейчас, сейчас... В горле что-то пересохло.
-- Бармен! -- заорал Передеров снова.
Поскрипывая шарнирами, подкатился бармен.
-- Смею вам заметить, -- сказал он нравоучительно, -- что в дублировании отданных ранее приказов я не нуждаюсь. В прошлом месяце в меня встроили новый процессор. Любую команду я запоминаю с первого раза.
-- А раньше, стало быть, с первого раза не запоминал?
-- И раньше запоминал.
-- Чего же тогда про процессор сказал?
-- Приятно.
-- Приятно?! -- задрал брови Передеров.
-- Я это... создаю полноту информационного поля.
Робот смущенно шаркнул лопатообразной ногой.
-- Да ты, я смотрю, философ.
-- Философия, -- стал говорить бармен размеренным голосом, -- есть особого рода мировоззрение, система взглядов на мир и на место в нем людей, роботов и прочих существ. Философия бывает...
-- Ладно, ладно, -- не выдержал Передеров. -- Если я захочу послушать лекцию, то включу телевизор... Проваливай отсюда!
-- Как вам угодно.
Робот поставил на стол бокал и с достоинством удалился
-- Что это они все болтливые такие? -- проворчал Передеров брюзгливо.
-- А программа такая, -- сказал Журавлев. -- Это чтобы во время полетов не так скучно было. Юмор, понимаешь?
-- Юмор? -- переспросил Иван Николаевич с подозрением. -- Это еще зачем?
-- Я же говорю: чтобы во время полетов пассажирам не было скучно.
-- Гм, ну ладно! Ты говорить-то будешь или нет?
Журавлев отхлебнул из бокала добрую половину его содержимого, зажмурился, словно кот, и наконец сказал:
-- А посмотри-ка туда! -- И ткнул указательным пальцем в дальний угол, где все еще сидел давешний инопланетянин.
Иван Николаевич с недоумением посмотрел на инопланетянина.
-- Ну? -- спросил он.
-- И что ты там видишь?
-- Ты что, издеваешься!?
-- Отвечай на вопрос.
Передеров, всеми своими фибрами чувствуя какой-то подвох, снова посмотрел на инопланетянина.
-- Вижу существо... негуманоидное.
-- Да это понятно. Я про другое.
Передеров продолжал тупо глядеть на инопланетянина.
-- Ты хочешь сказать, -- начал он, -- что этот индивид и есть та самая идея, о которой...
-- Именно! -- воскликнул Журавлев.
-- Ничего не понимаю.
-- А ты подумай, подумай.
-- Слушай, хватит из меня жилы тянуть! Говори ты толком!
Петенька вздохнул.
-- Все ведь так просто. Индивид, который там сидит... Слушай, не смотри ты на него так, а то еще заподозрит чего... В общем, называется он жругр. Это такая раса, понимаешь? Мы -- люди, они -- жругры.
-- Ну?
-- В Содружество они вступили недавно, следовательно широкой публике еще неизвестны. Сечешь?
-- Да говори ты толком!
Журавлев вдруг приблизил свое лицо к Ивану Николаевичу чуть ли не вплотную и, дыша на него смесью всевозможных запахов, быстро зашептал:
-- Сейчас на корабле, помимо нас, всего три человека: старпом, механик и наладчик хроно-систем. Все они находятся на противоположном конце, в служебных отсеках звездохода, следовательно проконтролировать весь корабль не в состоянии. Улавливаешь?
-- Ну?
-- Ну, ну, -- передразнил Петенька. -- Что ты заладил, в самом-то деле!? В общем, ситуация такая. Если ты и впрямь хочешь решить свои материальные проблемы, нужно заманить этого индивида к себе в каюту, стукнуть его там чем-нибудь по кумполу, это чтобы он отключился, перетащить его затем на прогулочный катер, найти подходящий рейс до Земли и с триумфом вернуться.
-- Зачем?
-- Фу ты, непонятливый какой! Мне за тебя даже неудобно!
-- Ты толком говори.
-- Я и говорю. Этих индивидов и впрямь никто не знает. Если посадить его в клетку и показывать всем желающим за деньги -- ну, хотя бы за целковый с носа -- то от посетителей, я уверен, отбою не будет. За два года точно мультимиллионером станешь... Ну, ладно, заговорился я тут с тобой, а мне еще в биллиардной прибраться надо. Все, побежал.
И, ни слова больше не говоря, Петенька опрокинул в себя остатки содержимого бокала, шумно прополоскал ими рот, после чего выплюнул их прямо на пол. Передеров все это время тупо на него смотрел.
-- Когда разбогатеешь, -- сказал Журавлев, вставая, -- не забудь и о моей скромной персоне. Пока!
Передеров, хлопая ресницами, продолжал тупо на него смотреть.
-- Стой! -- заорал он, придя наконец в себя.
Петенька, весело хохоча, выбежал за дверь. Иван Николаевич бросился было следом, но тут же и остановился -- ну, догонит он его сейчас, а дальше-то что? Драться? Формально-то Петенька прав. Совет, хоть и идиотский, он все-таки дал. Ну, Передеров, так тебе и надо, доверчивая ты душа! Ведь знал же, с кем связываешься. Самое обидное даже не в том, что его провели, а в том, что сделали это дважды в течение одних и тех же суток, причем так примитивно -- как самого распоследнего лоха.
Передеров скрипнул от бессилия зубами.
-- Бармен! -- заорал он опять. -- "Волосы Вероники" мне давай! Быстро! Не то я все разнесу тут к чертовой матери! Ну!
-- Порча чужого имущества преследуется по закону.
-- Поговори мне! Живо давай коктейль!
Робот, что-то неразборчиво бормоча, занялся смесью. Если бы у него были плечи, он наверняка бы ими пожал.
-- Пр-роклятый круиз! -- все не мог успокоиться Передеров.
Через полчаса он в самом мрачном расположении духа вернулся к себе в каюту. Планы мести -- один кровожаднее другого -- теснились у него в голове. Самого бы этого Журавлева в клетку засадить. Жаль только, что деньги за такого урода никто не стал бы платить. Ну как, как он дал себя облапошить!? Ведь знал же, знал! Гипнозом он, что ли, его? Ну, Сухов, никогда тебе этого не прощу! Удружил! Устроил мне отдых... с препятствиями.
Он рухнул на гостеприимно раскрывшуюся постель, засунул в рот край покрывала и стал его мстительно грызть.
-- Вот тебе! Вот тебе!
Слезы обиды выступили у него на глазах.
Я же человек, подумал он с надрывом. Не какая-нибудь там букашка -- чувствую, переживаю. Зачем же со мной так, а!?
Постепенно он успокоился. Даже заснул минут на двадцать-тридцать. Проснувшись, он снова стал размышлять над предложением Журавлева. В этот раз, успокоенному, оно уже не показалось ему таким идиотским. С какого-то момента он даже начал улавливать в нем некоторый смыл. Конечно, эти инопланетяне и впрямь вступили в Содружество только недавно и широкой публике, конечно же, неизвестны -- интерес, следовательно, к ним был бы высок. Да и вид у него -- что надо, экзотический...
Нет, нет! -- испугался Передеров опасного направления мысли. На такое я никогда не пойду. Это же уголовное дело! Если поймают, такой срок могут вкатать -- до самой смерти хватит в катакомбах корячиться...
С другой же стороны... Если бы все удалось... Самое сложное здесь -- вывезти существо с корабля. На Земле будет значительно проще. Кто там, особенно у нас в Красюковке, знает, что он не животное. Поэксплуатировал бы его годика два, а потом от греха подальше в цирк какой-нибудь сдал, или в лабораторию -- на опыты. Даже если после этого меня и найдут, то вряд ли смогут прижать. К тому времени я уже любой суд смогу купить. Хо-хо-хо! Интересно, сколько же на самом деле можно на нем заработать? Все будет зависеть от количества посетителей -- значит, понадобится мощная рекламная компания. Это он сможет. Кой-какие деньжата у него на Земле еще припрятаны. Может быть, взять в долю Сухова? Да нет, не надо, я его лучше потом в секретари найму. Или уборщиком -- глайдеры мыть. Передеров хохотнул, представив своего друга за этим занятием. Как разбогатею, обязательно побольше глайдеров себе заведу. Чтобы, значит, без работы его не оставить... Если с каждого посетителя брать по целковому, а в день таких посетителей будет, к примеру, ну, около тысячи, то в месяц получится... (Передеров наморщил лоб, стараясь точно все подсчитать). Ох, страшно даже подумать, сколько это получится. Многие и многие тысячи. Ну а если посетителей будет не по тысяче в день, а значительно больше? И брать с них не по целковому, а по два, или даже -- по пять?
Сердце у Ивана Николаевича от приятных перспектив учащенно забилось. Он зажмурился, открыл глаза вновь, потом снова зажмурился.
Да-а! Это было бы что-то!
За год он бы первым в Красюковке стал человеком. Да что там в Красюковке, в самом Новочеркасске, а то и в Ростове равных бы ему не нашлось.
Вот где вы у меня тогда все были бы!
Передеров сжал руку в кулак и с улыбкой на него посмотрел.
Впрочем, все это, конечно же, не более, чем мечты. На нарушение закона он никогда не пойдет. Тридцать семь лет он был примерным его исполнителем и будет таким же и впредь. Хотя... Нет, нет, довольно об этом!
Желая отвлечься, он включил телевизор.
По одному из местных каналов транслировали концерт. Какой-то сахарного вида паренек, с подстриженными ежиком волосами, сладким голосом пел: "Я люблю тебя везде! Я люблю тебя везде!.." Потом стали показывать дрессированных львов. Грозные некогда хищники, сидя за миниатюрными столиками, с жадностью уплетали капустный салат, после чего, встав в круг, положили передние лапы друг другу на плечи и хором запели: "Бабушка рядышком с дедушкой!.." Какая-то сидевшая в первом ряду старушка смахнула со щеки слезу.
Живут же люди, подумал Передеров с завистью.
Он выключил телевизор и снова вышел в коридор. Коридор был удручающе пуст. Ни единого звука не раздавалось ни справа, ни слева.
Красная ворсистая дорожка заглушала шаги. Он прошел в кегельбан, в биллиардную, в бальный зал. Везде было также удручающе пусто. Никто из пассажиров, похоже, еще не вернулся. Передеров вздохнул. Он бы и сам, будь на их месте, ни за что не вернулся. Пр-роклятый полотер!
Тут он обнаружил, что ноги его несут в бар. Как магнитом его туда, что ли?
Войдя, он первым делом посмотрел в дальний угол и сразу же увидел, что инопланетянин все еще там. Это меня не касается, -- сказал он про себя. Я честный законопослушный гражданин.
Подойдя к стойке, он заказал коктейль "Капли Арктура", поглядел, словно бы выбирая место, по сторонам и вдруг решительно двинулся к инопланетянину. Не дойдя до него пару шагов, он как бы замялся и неуверенно произнес:
-- Вы позволите?
Он указал на располагавшийся напротив инопланетянина стул.
Существо, словно бы выплывая из транса, медленно раздвинуло полупрозрачные веки. Зрачки у него были какие-то странные -- звездообразные. От них, полностью оплетая глазные яблоки, ответвлялись ярко-оранжевые прожилки.
Черт знает что у него на уме! -- подумал Передеров. Может, он и по-русски-то ни хрена не соображает.
Оказалось, что соображает, причем очень даже неплохо.
-- Скука, знаете, -- сказал он. -- Все разъехались. На всем корабле только мы с вами... да члены команды, трое, но они на другом конце.
-- О да, -- сказало существо. -- Я полностью с вами согласен. Скука...
Голос у него был какой-то печальный. Или, может, это так показалось?
Они помолчали.
Что бы такого сказать? -- соображал Передеров лихорадочно. Не сидеть же вот так. А то еще заподозрит чего. Впрочем, чего мне бояться? Я же ничего такого...
-- А как ваше здоровье? -- нашелся он наконец.
-- Не жалуюсь, -- откликнулось существо. -- А ваше?
-- Тоже ничего.
-- Не желаете? -- Индивид слегка пододвинул к Ивану Николаевичу корытце. В корытце была какая-то неопределенная темно-коричневая жижа.
-- Нет, спасибо... Я... сыт... Может быть, вы? -- Он протянул существу бокал с коктейлем.
-- Нет, спасибо.
-- Разные у нас, стало быть, вкусы.
-- Да, -- согласилось существо.
Они помолчали снова. Передеров, уже немного освоившийся в компании инопланетянина, украдкой его разглядывал. Был он на вид не такой уж большой -- наверняка не выше полутора метров, широковат, правда, в талии, но вряд ли тяжелее пятидесяти килограмм. Дотащить его до катера труда не составило бы. Иван Николаевич хотя уже и не молод, но еще достаточно крепок...
-- Чур меня! Чур! -- пробормотал он вслух и тут же испуганно замолчал.
-- Что это с вами? -- спросил индивид.
-- Да так, ничего. Это я... песню пою. Знаете? "Я люблю тебя везде! Я люблю тебя везде!" Чур меня! Чур!
-- А-а.
Иван Николаевич немного успокоился.
-- Скверная все-таки штука жизнь, -- сказал он. -- Манит тебя, манит, а потом -- бац! -- и в итоге...
-- Что?
-- Да ничего хорошего! Шиш с обезжиренным маслом!
-- Это верно, -- согласился инопланетянин степенно. -- Ничего, кроме разочарований, жизнь не приносит.
-- С ней еще можно было бы мириться, если бы были... червонцы.
-- Червонцы?
-- Да. Это, знаете, такие маленькие желтенькие кружочки, -- заговорил Передеров торопливо, пугаясь собственной болтовни и, одновременно, не в силах уже остановиться. -- На них еще орел двуглавый изображен. Это у нас птица такая... у нас, на Земле.
-- Как же я вас понимаю, -- сказало существо грустно. -- Каждому в этом мире что-нибудь да нужно. И я, конечно, тоже не исключение.
-- А что нужно вам?
-- Сертинки.
-- Сертинки?
-- Да, это такие маленькие зеленоватые квадратики.
-- Зеленоватые?
-- Да.
-- Квадратики?
-- Да.
-- Вы знаете, -- сказал Передеров, заметно волнуясь, -- кажется, у меня есть... в каюте такие. -- Он на секунду-другую замолчал, судорожно сглотнув, потом продолжил: -- Много сертинок. Целый ящик... Я мог бы с вами поделиться.
-- Правда?
-- Правда, правда.
Фиолетовая кожа у существа приобрела вдруг явственный желтоватый оттенок. Передеров счел это за доброе предзнаменование.
-- И вам это не будет в тягость?
-- Что вы. Помогать друг другу -- обязанность всех разумных существ. Может, пойдем прямо сейчас?
-- Сейчас?!
-- Ну да. Чего время тянуть!
-- Что ж, если вы так настаиваете...
Существо опустило в корытце свой сиреневый хоботок и с громким хлюпающим звуком втянуло в себя остатки пойла. После чего встало и первым направилось к двери. Передеров с глупым видом поплелся следом. В голове у него царил полный сумбур. Все получалось как-то само собой, словно бы катилось по наклонной плоскости, а он не прикладывал к этому совершенно никаких усилий.
Уже в коридоре он успокоился полностью, решив, что раз уж удача плывет к нему в руки сама, то глупо было бы ее упустить. Ничего, подумал он самодовольно. Ты, главное, в каюту ко мне зайди, а там уж я найду, как тебя успокоить. Туристический справочник лучше всего, пожалуй, для этого подойдет. В нем же килограмма полтора, наверное, если не больше. Стукну по кумполу, и вся недолга. Не переборщить бы вот только. Кто его знает, что у него там за анатомия. А то еще откинет свои копыта -- весь план тогда насмарку пойдет... Как же его зовут-то? А, жругр вроде бы... гм, и откуда только название такое... заковыристое? Наверное, от слова "жрут"?
Они какое-то время двигались по коридору, потом существо остановилось подле одной из дверей.
-- Моя каюта, -- пояснило оно. -- Если вы не возражаете, я бы взял сумку... Для сертинок.
-- Конечно, конечно, -- сказал Передеров, благосклонно кивнув головой. Пусть берет, что хочет. Главное, чтобы в каюту ко мне зашел.
Инопланетянин скользнул за дверь. Иван Николаевич же принялся насвистывать мелодию давешней песенки. Потом непроизвольно запел: "Я люблю тебя везде!.." После чего, спохватившись, сплюнул и с раздражением произнес:
-- Вот же -- привязалась!
Тут дверь каюты отворилась, и в проеме возникла фигура инопланетянина.
-- Вы знаете, -- сказал он своим по-прежнему тихим печальным голосом. -- Раз уж мы здесь, то, пользуясь случаем, я хотел бы вас заранее отблагодарить -- за услугу, так сказать.
-- Да что там. Всегда рад...
-- Как вас, кстати, зовут?
-- Меня не зовут, я сам подхожу... Ой, извините! Что-то я... В общем, для вас я просто Ваня.
-- Видите ли, Ваня, у меня, кажется, есть то, что вас интересует. Эти... как вы их называете... желтенькие...
-- Червонцы?! -- воскликнул Иван Николаевич.
-- Червонцы, они самые. Много червонцев. Целых два ящика.
-- Откуда же они у вас?
-- Откуда?.. Ну... На планете одной нашел... В прошлом году... Я, знаете, путешествовать очень люблю.
Передеров шагнул следом. Вот здорово, подумал он. Этот негуманоид и вправду тот еще лох. Если у него действительно есть червонцы...
Додумать эту мысль до конца Иван Николаевич не успел. Струя чего-то душистого ударила ему в лицо, и он моментально потерял сознание. Он даже не успел удивиться...
Через полчаса от звездохода "Елена Прекрасная" в режиме чрезвычайной секретности отчалил прогулочный катер. За пультом его управления сидел давешний инопланетянин. Кожа его фиолетовым уже не искрилась, она была теперь полностью желтая, что означало ничто иное, как цвет удовлетворенной надежды.
"Какая удача! -- размышлял негуманоид блаженно. -- За каких-то девять лун я заработаю столько сертинок, сколько мне даже в самых слоистых снах не приснилось бы. Десять, двенадцать, а то и все двадцать пять мер. А может, даже и больше. У-х-х-х! Мои сограждане будут просто в восторге!"
Посередине же рубки в большом металлическом ящике скрипел зубами белый от ярости Иван Николаевич Передеров.