В одной далекой-далекой галактике... Впрочем, нет. Скорее, это была планета... Да, положительно, это была планета. И не очень, между прочим, далекая, где-нибудь рядом с Солнечной Системой, быть может. Возможно, это была даже Земля. Кто мог бы сказать об этом что-либо определенное? Тем более что речь пойдет не о самой планете, а о том, кто на ней жил, точнее, об одном человеке, которого мы условно будем называть Писателем.
Так вот, жил на этой не очень далекой планете Писатель, и писал он вещи настолько странные, что читателей у него почти что и не было. Только один, но очень и очень преданный.
Когда Писатель читал ему вслух очередное произведение, то Читатель смеялся или плакал в зависимости от изгибов повествования. На каждое слово он откликался таким живейшим участием, что Писатель, наполняясь через это энергией, никогда не выходил из вдохновения, одаривая своего друга все новыми и новыми шедеврами.
Состояние, в котором они находились, казалось им Вечностью. Казалось, чудесное единение двух родственных душ не закончится никогда, но...
Случилось несчастье: Читатель вдруг умер. Это был словно удар грома среди ясного неба. Писатель словно бы осиротел. Все его существование в одно мгновение потеряло свой смысл. Чуть не поддавшись чувствам, он даже хотел было сломать свое перо, чтобы не написать больше ни строчки (ведь никто уже не смог бы оценить его произведения по достоинству), но сдержал себя. Он знал, через восемь с половиной тысяч лет в одной далекой галактике, быть может, даже в Туманности Андромеды, родится человек (а, быть может, даже и не человек, а какой-нибудь эплиус из породы змееруких квандрингов, значения это не имело, так как произведения Писателя, созданные для чистого разума, были выше какой-либо материальной оформленности), и вот этот человек станет его новым Читателем, во всем подобным тому -- прежнему, таким же чутким и преданным. В чем тут смысл совпадения? В том ли, что все, двигаясь по кругу, рано или поздно себя повторяет? Или, быть может, это была душа все того же Читателя, которая, пройдя круги тонкоматериального бытия, снова вернулась в физическую вселенную, чтобы вкусить радость творческого общения? Писателя эти вопросы не занимали. Он просто чувствовал эту устремившуюся к нему из будущего нить, и он тянулся к ней всем своим естеством, как неосознанно тянется к ласке все то, что имеет право называться живым... Он писал для него...