Сафонова Евгения : другие произведения.

Игра Лиара. Лёд, флейта, меч

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


  • Аннотация:
    В крае, где никогда не видят солнца, уже есть её могила - но она жива, и ей всегда шестнадцать лет. Когда-то она заключила сделку с демоном, выбрав смерть ради любви. А когда её предали, выбрала жизнь ради мести. Жизнь, обрёкшую её на вечную ложь, вечное предательство и вечное одиночество.
    История Рианнон Гиффес: воровки, стражника и первого рыцаря Его Величества Шейлиреара.


    Боевое фэнтези, приключения, дарк. Третья книга цикла "Игра Лиара", продолжение романа "Средь бала лжи". Читается относительно самостоятельно. "Вбоквел", игры с Ташей касающийся лишь мельком, но необходимый для понимания некоторых событий первого-второго тома и большинства событий тома четвёртого.
    Карту Аллиграна и арты к роману можно посмотреть здесь.
    Добавлено продолжение от 06.02. Читать!

    Моя группа в вк: Сказки злой Буки. Присоединяйтесь!



"Да, я полюбил, я не отрицаю,

Но любовь моя - это только средство".

Е. Ханпира, "Последнее испытание"


ЧАСТЬ I. БЕГ ВРЕМЕНИ


Ливень накрыл Арпаген с самого утра. Небо ещё позавчера куталось в тучи, как капризный ребёнок в пуховое одеяло, но лишь сегодня сменило тяготу ожидания с бесполезным зонтом в руках на бег по лужам и хлюпанье в промокших башмаках.

Когда тёмный город вспыхнул огнями окон и уличных фонарей, водяной бисер сыпался с неба уже далеко не с такой охотой.

Когда же бисер обернулся лёгкой шуршащей крупой - за каминную трубу особняка на одной из центральных улиц скользнула тень.

Называть тенью человека в чёрном плаще с накинутым капюшоном было, конечно, несколько неправильным. Но большое тёмное пятно, почти слившееся с трубой, кто угодно счёл бы тенью. Особняк - вычурный, чуточку обветшалый, с довольно безвкусной лепниной и крутым скатом, покрытым скользкой зеленеющей черепицей - обладал не самой удобной крышей для домолазания; однако для тени, похоже, это препятствием не являлось. Присев и скатившись вниз, как по ледяной горке в погожий зимний денёк, в последний миг перед падением она извернулась и с кошачьей ловкостью уцепилась за водосточный желоб, после чего расцепила руки и бесшумно приземлилась на широкий карниз верхнего этажа.

Держась за невидимые выемки на мокрой стене, некто в чёрном плаще переполз по карнизу к ближайшему окну. На какой-то миг застыл, прильнув к стеклу, вглядываясь в комнатную черноту.

Затем руки, облитые чёрными перчатками, чуть сильнее надавили на стекло - и тень провалилась сквозь него.

Спрыгнув с подоконника, какое-то время она стояла, привыкая к окружающей тьме. Комната с выцветшими обоями и затхлым воздухом веяла унынием и обветшалостью. Хаотичность, с которой загромождала комнату разнообразная мебель, свидетельствовала о том, что её давно уже используют как склад.

Когда незваная гостья двинулась вперёд, лавируя между комодами, стульями и шкафами - к клавесину, занимавшему почётное место посреди комнаты, - она ступала по скрипучим половицам абсолютно неслышно, и в пыли на полу не оставалось никаких следов.

Приблизившись к клавесину, тень ничтоже сумняшеся прошла сквозь кости клавиатуры и дерево резного корпуса. Где-то посредине расписной крышки замерла: торчащая над клавесином половина тела в плаще, точно обрезанная, производила забавное до жути впечатление. Спрятав что-то в складках плаща, вернулась обратно к стене, выглянула на улицу прямо сквозь неё - и шагнула вниз, приземлившись на обе ноги в лужу, взметнув фонтан брызг, окативших пустой переулок.

Прыжок с третьего этажа, казалось, дался ей без особого труда. Во всяком случае, выпрямилась она почти мгновенно и очень уверенно направилась куда-то по пустому переулку. Дождь прекратился, и город плыл по осенней воде; тень старательно перешагивала лужи, омутами приютившиеся в выбоинах и впадинах волнообразно кривой мостовой. В лужах дрожало оранжевое золото фонарей и ворочалась тёмная вата хмурых облаков, там мерцали окна домов и убегал в отражённую бесконечность вечерний город - но незнакомке было не до того, чтобы смотреть в лужи.

Она долго петляла по переулкам, прежде чем поднялась на крылечко дома на городской окраине. Дом - серый, унылый, с заколоченными окнами и забитыми дверными проёмами - явно был давно и надёжно заброшен; однако тень прошла сквозь набитые крест-накрест доски и замерла, когда в глаза ей ударил незаметный с улицы свет.

Просторный холл окутывал десятилетний слой пыли, лежавший на полу, перилах лестницы и портиках колонн. Новенький стол и пара стульев в этой заброшенности казались инородными телами, - как и перо с чернильницей, поблескивавшие на столешнице рядом с длинной витой свечой.

- Итак? - произнёс некто, сидевший за столом.

Его тоже окутывал мрак длинного плаща. Только перчатки были не чёрными, а белыми. Но, даже не видя ни лица, ни рук, любой бы сообразил, что этот некто выглядит как-то... странно. Что слишком длинны пальцы под перчатками. Что слишком походит на шипение шепчущий голос.

Что слишком много "слишком", чтобы неведомый некто мог быть человеком.

- Камень у меня, Учитель, - тихим женским голосом ответила тень, скидывая капюшон.

Её нельзя было назвать красивой, но симпатичной - вполне: пропорциональные черты, большие глаза, затенённые длинными ресницами, брови вразлёт, правильный овал лица и детская припухлость щёк, создававшая впечатление какой-то умилительности. Если бы она улыбалась, на этих щеках виднелись бы ямочки, но она не улыбалась: лицо её выражало состояние, прямо противоположное улыбчивости. Не грусть - полную безэмоциональность.

Впрочем, таких на городских улицах встречаешь по несколько раз на дню. Обычная, в общем-то, девчонка. На вид - лет шестнадцати.

- Другого и не ожидал, - голос существа за столом потеплел, обретя почти человеческое звучание. - Где он?

Девушка приблизилась; в тёмно-карих, шоколадного цвета глазах дрожали золотистые капли свечного огонька. Рука в чёрной перчатке легла на стол, мягко опустив на столешницу небольшой камень - овальный, гладко отполированный, с перламутровым блеском в полупрозрачной сизо-синей глубине. На поверхности его отчётливо выделялся некий рунный знак, начертанный белым.

- Прекрасно. - Взяв камень двумя пальцами, существо посмотрело его на свет. Сунув куда-то в недра плаща, взамен вытащило свиток жёлтого пергамента. - Четвёртый...

- Пятым и Шестым тоже займусь я? - спросила девушка.

Она смотрела на свиток без тени эмоций, но слишком уж внимательно.

- Посмотрим. Красть надо в один присест: если Мастера обнаружат пропажу одного, то стократ усилят охранные чары, и к следующему уже не подберёшься. - Существо развернуло пергамент, явив взору ровные ряды исписанных строчек. Если присмотреться, можно было понять, что это договор: много пунктов и две росписи внизу, одна из которых почему-то не чёрная, а бурая. - Надо проверить, сможешь ли ты обмануть защиту. Здесь даже амулет невидимости не понадобился, но там наверняка круглосуточное наблюдение. Да и заклятия могут быть зафиксированы на самих камнях, и в случае их исчезновения...

- Ловушки замкнутся.

- Да. Тогда придётся посылать Эмиля. - Существо макнуло кончик пера в чернила. - Итак... "Завладеть Четвёртым Камнем Короля Клэрмора Первого, под общепринятым названием "Вода", находящимся в доме Дилрона Дэлана, и доставить его работодателю не позднее семнадцатого дня месяца краснолистника". - Нижняя строка договора перечеркнулась одной аккуратной линией. - Исполнено.

Когда оно отняло кончик пера от бумаги, перечёркнутое выцвело и исчезло - и существо, поднявшись из-за стола, спрятало договор обратно в складки плаща.

- Пока отдыхаешь. - Тихо звякнул увесистый бархатный мешочек, выложенный на стол ладонью в белом атласе. - Я с тобой свяжусь.

- Благодарю, Учитель, - взяв в руки кошель, сказала девушка.

Вместо ответа существо дунуло на огонёк свечи - и когда глаза девушки привыкли к тьме, и свеча, и стол, и сидевший за ним исчезли: в заброшенном доме не было никого, кроме неё.

Спрятав кошель в карман куртки, девушка вышла из пустого дома.

На самом деле звали её Рианнон, и "в общем-то обычной девчонкой" её считали все, кроме двоих почти-человек и одного не-человека. Для того чтобы сохранить это милое заблуждение у остальных, Риа приходилось прикладывать порой немалые усилия. В действительности она была особой весьма и весьма необычной - и не раз думала, что если бы составлялся список самых диковинных человекоподобных обитателей Срединного королевства Долины Аллигран, место в первой десятке ей было бы обеспечено.

Начать хотя бы с того, что её учителем и работодателем был единственный демон, удостоившийся в этом королевстве постоянного проживания.

О чём думала Риа, идя по свеженькому после дождя городу, сказать затруднилась бы даже она сама. Это был отстранённый фоновый мыслеход, в основном фиксирующий погоду. Выполненное задание далось ей без всякого труда, не считая некоторого времени, затраченного на наблюдение и подготовку; какого-либо мысленного поощрения или чувства гордости оно явно не заслуживало. Нужды думать о том, куда она идёт, тоже не было: ноги выучили карту узких кривых улочек Арпагена лучше неё самой. Так что можно было просто идти вперёд и...

И...

Беда в том, что когда тебе нечем занять своё сознание, оно начинает занимать себя само. Чем-то из имеющегося материала, так сказать. А наиболее легкодоступный материал - воспоминания.

В такие минуты обычно вспоминаешь то, что хотел бы забыть...


***


- Итак... Рианнон Адрей Шелиан. - Будущий учитель, перегнувшись через стол, сочувственно взглянул на неё. - Будем знакомы.

То, что взгляд сочувственный, Риа поняла по его голосу. Сама она взгляда не подняла - и, должно быть, картина учителю предстала любопытная: эдакий воробей, по недоразумению родившийся человечком, съёжившийся на стуле, вцепившись в плюшевого медведя. Лицо от окружающего мира отгораживает занавесь золотисто-каштановых волос, ручонки, обнажённые короткими рукавами чёрного платьица, вызвали бы острый приступ жалости у закоренелого людоеда.

- Не обращайте внимания, - откликнулся за неё дядя. - Она теряется в присутствии посторонних. К тому же до сих пор не оправилась от смерти отца.

- Не считаете, что ребёнка всё-таки лучше...

- Она не будет мешать, не волнуйтесь.

Риа покосилась на дядю Ларона. Он не мог этого заметить из-за волос, закрывавших её глаза - но дядя и так знал всё, что может в её взгляде прочесть.

Эта худая длинная фигура, спокойное, привлекательное, гладко выбритое лицо, холодная зелень глаз... всё это когда-то вызывало у Риа ненавязчивое желание взять чернильницу и опрокинуть её прямо на дядину дорогущую шёлковую мантию. Теперь же ей хотелось только одного: чтобы скорее всё закончилось, и он ушёл.

Очень, очень надолго.

- Ну... ладно. - Учитель зачем-то поправил стопку бумаг на столе. - Тогда... значит... её не приняли в Адамантскую Школу?

- Нет. Сказали, не знают, как развивать её способности. И нужно ли их развивать. - Дядя всегда говорил ровно, размеренно и очень дружелюбно. - Вы же знаете, обычная болтовня волшебников о благе для большинства.

- Может, тогда и не надо...

- Надо. Она должна получить хорошее образование. Хотя бы по общим предметам.

- Можно отдать её в обычную школу. Нанять частных преподавателей.

- Марлеон-энтаро, будем откровенны: я не справлюсь с её воспитанием. Я драконовед, член Гильдии Магов, на носу защита третьей степени магистратуры... К тому же драконоведение предполагает длительные и частые отлучки, так что придётся постоянно оставлять девочку одну.

- Есть няни и гувернантки.

- Няни и гувернантки не справятся с тем, что периодически в ней просыпается. Не говоря уже о том, что простые смертные её попросту побаиваются. Присмотреть за ней могут только в Школах. - Холодок в дядиных глазах проявился отчётливее прежнего. - Марлеон-энтаро, я уже обо всём договорился с господином Орраком. Собеседование - формальность. Но поскольку вы будете классным руководителем девочки, я бы хотел, чтобы вы побольше узнали о ней от меня. Поэтому задавайте вопросы, а не предлагайте советы.

После мгновенной паузы голос учителя зазвучал сухо:

- Если я не ошибаюсь, предполагается, что в девочке течёт альвийская кровь.

- Совершенно верно. Отсюда и все проблемы с её ненормативной... одарённостью. К обычной магии способностей никаких, зато порой такое натворит, что любой магистр только руками разводит.

- Как такое возможно?

- Мой брат был герцогом Риддервейтским. Он состоял в свите Князя Равнинной, который, в свою очередь, состоял в свите Его Величества Георна Третьего на последнем Совете Трёх Королей. Он никогда не рассказывал подробностей этой истории, так что остаётся...

Неправильно назвали этот Совет, в который раз подумала Риа. Там людской Король и Король цвергов, да, но ведь ещё и Королева альвов. Это уже двух Королей и одной Королевы. Хотя так, конечно, звучит не особо ...

- ...что ему полюбилась одна из подданных Королевы Лесной, и вопреки всему, что мы знаем об альвах, ему ответили взаимностью. Совет длился три дня, после чего альвы и цверги вернулись в свои родные леса и горы... а спустя девять месяцев брат нашёл под крыльцом своего Риддервейтского особняка подкидыша, завёрнутого в плащ с приколотой к нему запиской. На следующий день он объявил всем, что это его незаконнорожденная дочь, которую он, за неимением у них с женой других детей, признаёт наследницей всего имущества Шелианов.

- Но он не сказал, кто мать?

- Это было очевидно. У малышки в глазах сияли звёзды - вы знаете эти искры у альвов в зрачках. Когда она повзрослела, звёзды померкли: теперь они проявляются, лишь когда магическая альвийская наследственность даёт о себе знать.

- И как герцогиня отнеслась ко всему этому?

- Потребовала развода. Поскольку доказательство измены спало в детской под присмотром няни, церковь удовлетворила её просьбу незамедлительно. Впрочем, герцогиня подозревала что-то ещё прежде, чем это доказательство появилось: с того Совета мой брат вернулся другим.

- Другим?

- Тосковал. Не находил себе места. Ночи напролёт просиживал на крыше особняка или гулял в парке, глядя на звёзды. Когда жена ушла, он стал спать под открытым небом, пока позволяла погода. Зимой перебирался на чердак, где велел сделать стеклянную крышу.

- А дочь...

- Сложный вопрос. Думаю, её вид напоминал ему о чём-то, что вспоминать было мучительно. Он отселил её в другое крыло особняка и лишь изредка навещал. В итоге девочку воспитывала няня. Должен сказать, со своими обязанностями как отца, так и герцога брат справлялся отвратительно: дела округа целиком и полностью лежали на его управляющих, а когда девочка стала постарше, он не удосужился даже нанять гувернанток или учителей.

Риа слушала отстранённо. Сил что-то комментировать или опровергать - даже мысленно - у неё не было.

- Как он умер?

- Три месяца назад выбросился с крыши особняка.

Риа макушкой чувствовала взгляд человека за столом.

Я не буду плакать, мысленно сказала она Буссе, глядя в хрустальные глаза мишки. Не дождутся.

- Не знаете, почему? - голос учителя звучал очень, очень осторожно.

- Он не оставил записки. Но, думается, ему казалось, что так он окажется ближе к звёздам, к которым он так стремился.

Мне не хочется плакать.

Отец же никогда не плакал из-за меня. И я не буду плакать из-за него.

- А вы сразу стали пристраивать девочку в Школы, - после долгого молчания закончил учитель.

- Сразу, как только уладили бумаги с опекунством. Я её единственный родственник, увы.

- Не в одну, так в другую... так вы решили. А если не берут, так весомый кошель - лучший довод. В Адамантской Школе деньги ничего не решили, значит...

- Это уж не советы, а критика, Марлеон-энтаро.

- Поскольку ближайшие семь лет я буду для Рианнон вместо отца, я имею право обсуждать поведение моего предшественника.

Дядя в ответ на резкие нотки в его голосе лишь плечами пожал: мол, а не всё ли равно, что ты обо мне думаешь.

- Что она умеет? - уже спокойнее спросил учитель.

- Читать и писать. Счёту её тоже обучили.

- Я имею в виду магические способности.

- Пока они проявляются бессознательно, при неблагополучных обстоятельствах. От няни, которая в очередной раз хотела её высечь, она убежала в соседнюю комнату прямо сквозь стену...

- Девочку секли?

- Розгами. А ещё по настроению оставляли без еды, так что ела она приблизительно раз в день, а в остальное время воровала еду с кухни. Говорю же, брат совсем не контролировал её воспитание, - заметил Ларон бесстрастно. - Один раз упала с вяза в парке, высотой в четыре этажа, но тут же встала и побежала, как ни в чём не бывало. В другой разбила любимую вазу экономки. Её искали полдня - она сидели на стуле в своей комнате, на самом видном месте, но каким-то образом совершенно слилась с тенью. Слуги утверждают, что во всех случаях в её глазах светились серебристые искры. Что ещё она может, никто не знает. Думаю, надо искать ключи в альвийской магии и экспериментировать, что доступно девочке из неё.

- Разберёмся. - Учитель откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди. - Думаю, господин Оррак принял правильное решение.

- С чего бы это?

- В Школе девочке будет определённо лучше, чем в доме, где нет никого, кто дал бы ей хоть капельку любви и тепла.

Дядя иронично вскинул бровь.

- Рад, что вы это поняли, мастер Марлеон. - Он поднялся с кресла. - Её вещи уже здесь. Договор подписан. Больше от меня ничего не требуется?

- От такого, как вы - ничего.

Дядя только усмехнулся, прежде чем развернуться и уйти.

- Вот тебе и светленький магистр, - буркнул учитель. Риа ещё показалось, что он добавил нечто вроде "даже не попрощался", но уверена не была. - Пойдём, я провожу тебя в комнату. Как тебя лучше называть?

- Риа, - пробормотала она, покорно понимаясь со стула.

- Риа? Хорошо. Я мастер Марлеон. - Учитель вышел из узкого полутёмного кабинета; Риа покорно семенила следом, прижав медвежонка к груди. - Можешь звать меня просто "мастер".

Она слушала, как скрежещет ключ в замке запираемого кабинета, и смотрела вперёд: на светлый коридор с высоким потолком, стены которого пестрели картинами, а окна мягко царапали ветви сирени.

- Общежитие у нас рядышком, в восточном корпусе. - Убрав ключ в карман, учитель пошёл вперёд, знаком велев Риа следовать за ним. - У твоей комнаты должен быть вид на сад. Это, конечно, не герцогский особняк, но...

По обе стороны от оконных рам сияли настенные лампы. За окнами лили золотистый свет на садовые дорожки трёхголовые фонари.

Этот свет никогда не гаснет.

В Подгорье никогда не видят солнца, вспомнила Риа, поднимаясь куда-то по узкой витой лесенке. Чьи слова, она уже не помнила: то ли нянины, то ли дядины. Подгорное Королевство, обиталище цвергов, лежащее под Лонгорнскими горами, никогда не озаряли солнечные лучи. И Камнестольный, его столицу, где расположена знаменитая Камнестольнская Школа Колдунов - тоже.

- Зато у нас тут вечное лето, - словно услышав её мысли, ободряюще сказал учитель, всматриваясь в таблички на дверях. - И в саду всегда цветут разные цветы.

В Подгорном Королевстве никогда не видят солнца.

Семь лет она не увидит рассвета и заката.

- Не расстраивайся. На выходных, даже когда идут экзамены, ученикам разрешается выходить на поверхность. Не просто разрешается, а настоятельно рекомендуется. - Как будто и правда её мысли слышит. Надо же. - И время от времени мы будем всем классом ночевать в Приграничном трактире.

Если что, и без солнца обошлась бы, неслышно сказала она Буссе. Подумаешь.

- А без солнца нельзя. Люди без него не могут - мы же не цверги... ага, вот и она. Ну, чувствуй себя, как дома.

Риа вошла в распахнутую дверь. Положив Буссе на кровать, села на ковёр подле своего чемодана, уже ждавшего подле письменного стола, и щёлкнула застёжками.

- Нравится? Твой дядя оплатил одиночную комнату, так что соседей у тебя не будет. Она одна из лучших в общежитии.

Риа кивнула, раскладывая вещи в шкаф. Комната как комната - она толком не увидела. Ковёр вроде светлый, пушистый. Хороший. И шкаф дубовый. А остальное потом рассмотрит.

Всё равно ей, в общем-то, нет дела до того, где и как жить.

- Я бы на твоём месте всё-таки поплакал, - голос учителя прозвучал неожиданно мягко. - Ты молодец, что держишься, но... Легче станет. Правда.

Риа чуть повернула голову: тёмные глаза внимательно следили за ней.

Отвернувшись, сняла с перекладины ещё одну вешалку.

- Я не заплачу. Не из-за того, что вы хотите, - сказала она, натягивая очередное платье на плечики. - Я буду думать только о себе. И плакать только тогда, когда мне будет плохо.

Он почему-то улыбнулся. Эта улыбка её разозлила - и она отвернулась, чтобы не видеть его лица.

Поэтому ласковое прикосновение к плечу заставило её вздрогнуть.

- Ошибаешься, - сказал учитель. - Тебе бы этого хотелось. И не тебе одной. Но скоро ты начнёшь плакать из-за тех, кого будешь любить и кто будет любить тебя. - И сжал её плечо: будто давая немое обещание. - И тогда ты узнаешь, что такое детство.


***


...вспышка света за спиной.

Риа обернулась: никого. Но взгляд машинально задержался на узком проулочке, отходившем вправо от улицы, по которой она возвращалась домой.

Оттуда тянуло магией. Опасной магией. Тёмной магией. Любую магию Риа чувствовала неким особым чутьём - так оборотни чуют кровь, - но на эту магию у неё была особая реакция.

Давным-давно, в прошлой жизни, её от неё мутило.

"Чёрная стрела"... Магическая ловушка класса А, ставящаяся на определённый объект. И только что объект оказался в пределах её досягаемости.

Всё дело было в том, что Риа невыносимо скучала. Именно этим она впоследствии объясняла то, что развернулась и направилась к оставленному позади переулку.

Контуры ловушки, поставленной у заднего входа одного из домов, светились в темноте: по неведомым причинам горел лишь один фонарь, совсем рядом с углом, из-за которого выглянула Риа. Зная, что "стрела" не убивает, а лишь временно дезориентирует и блокирует магические способности, она на миг удивилась, что жертва лежит на мостовой лицом вниз, разметав светлые волосы по брусчатке.

Удивление длилось ровно до тех пор, пока Риа не различила в её спине древко арбалетного болта.

Убийца - бляха Гильдии Наёмников на куртке сразу бросалась в глаза - вынырнул из темноты, на ходу перезаряжая арбалет. Пихнув носком сапога бесчувственное тело, опустился на одно колено; бесцеремонно выдернув болт, сунул его в болтавшийся на поясе колчан и начал целеустремлённо шарить у жертвы "стрелы" по карманам. Риа сощурилась: физический эфир наёмника был сероватым, выдававшим самого обыкновенного и не самого хорошего человека. Ясно... истинный зодчий не пожелал рисковать и, соорудив ловушку, оставил наёмника.

Физический эфир жертвы приглушённо, но всё-таки серебрился. Она была жива - и продержаться ещё час-другой до смерти явно способна.

Риа покосилась на фонарь, который должен был ярко осветить её лицо.

Усмехнувшись чему-то, вышла из-за угла:

- Отойди от неё.

Реакция была мгновенной, но Риа просто пригнулась, уходя от выпущенной стрелы.

Затем наёмник увидел её лицо - и, покосившись на свою правую руку, осклабился.

- Иди, куда шла, девочка. - Когда мужчина опустил арбалет, голос его был почти ласковым. - Это личное дело Гильдии.

Кольцо-индикатор, определила Риа. Эти безделушки светились разными цветами, зависевшими от расы того, с кем тебе посчастливилось (или не посчастливилось) столкнуться. Перстни безошибочно определяли нежить, эйрдалей, оборотней и магов; но поскольку Риа ни к кому из них не относилась, кольцо, недолго думая, решил хранить тусклость.

Наёмник был не первым, кто принял её за вполне обычную, не в меру храбрую и очень глупую девочку.

- Отойди от неё, слышишь? - Риа вполне удовлетворилась количеством испуганной решимости в своём голосе. - Я позову на помощь!

Наёмник ухмыльнулся:

- Деточка, я только "за". Пока найдёшь кого-то, кто отзовётся на твой призыв, он как раз успеет подохнуть.

Он? Тьфу. А с чего она решила, что у парня не может быть волос длиной до середины лопаток?

Расслабившись, наёмник продолжил обследовать карманы. Кошель в сторону отшвырнул, машинально отметила Риа. Точно не простое ограбление.

- Тогда, - она невзначай дотронулась левой рукой до кисти правой, - я сама с тобой разберусь.

Наёмник скептически вскинул голову.

- Это каким же образом?

Дротик серебряной вспышкой мелькнул во тьме.

- Приблизительно так, - сказала Риа, когда мужчина, схватившись за шею, рухнул в лужу.

Выждав, пока он затихнет, девушка приблизилась. Перевернув наёмника на спину, выдернула дротик. Чистая работа: вошёл неглубоко, ни артерии, ни гортань не задеты. Даже шрама не останется.

Опять сонный яд на наконечник переводить...

Вернув дротик под правый рукав - к трём его собратьям, притаившимся в нашитом на длинную перчатку чехле, - взамен Риа извлекла из сапога кинжальчик с костяной рукояткой. Срезав с пояса наёмника колчан, привязала добычу к колечку на кармане куртки; склонившись над жертвой покушения, оттянула мокрый плащ от спины и раскроила его в районе ранения. Повторив процедуру с жилетом и рубашкой, воззрилась на рану - пониже сердца, с расползающимися вокруг неприятными синими прожилками.

Не отводя взгляда, медленно вернула кинжал в ножны.

...и что теперь?

Пару секунд Риа смотрела на слабое, заметно померкшее мерцание чужого эфира. Потом извлекла из кармана потускневшую от времени, порядком покарябанную серебряную монетку.

Подкинула её в мокрый последождливый воздух.

Когда серебряный блеск скрылся в черноте сжатой ладони, Риа разжала руку. Взглянула на чёткий профиль давно уже почившего князя, спрятала монетку обратно в карман - и, ухватив полумёртвого незнакомца за ноги, легко поволокла вперёд. Благо, до дома оставалась всего пара улиц.

А что затылок по брусчатке стучит, ничего. Всё равно ведь не чувствует.


***


- Парируй! Отлично, молодец. А теперь - пе-ре-ход! Прекра-асно... Каскад! Нормально... ещё отработаешь.

Девочка недовольно фыркнула. Два лёгких удара она парировала, сильный блокировала, затем по всем правилам выкрутила меч и попыталась рубануть учителя по руке, - но он увернулся без всякого труда, грациозно, точно танцующе. Прыжком сократив дистанцию, Риа попыталась достичь успеха серией быстрых отвлекающих ударов, однако оппонент отразил их без малейшего труда. Ещё и ткнул мечом в ключицу, когда Риа замешкалась.

- Хотела нанести фокус-удар? Похвально, только помни, что он требует хорошего замаха и открывает тебя для атаки противника. Если правильно выбрать время, врагу приходится несладко, но выбрать правильно непросто.

- Ты-то выбираешь. - Риа раздражённо перебросила из руки в руку свой бесполезный деревянный мечик. - Продолжаем.

- Нет, на сегодня хватит. Чай ждёт.

- Нет, не хватит! Я хочу тебя победить когда-нибудь, в конце концов!

- Тринадцать лет, а гонору-то сколько. - Мастер Мечник рассмеялся. - Риа, для своего возраста и трёх лет учёбы ты дерёшься прекрасно. Чтобы достичь моего уровня, нужны десятилетия.

- Всё равно никогда не поверю, что тебе за семьдесят, - буркнула Риа, упрямо сжимая меч в тонких пальцах.

На мастера Мечника Вильямин Марлеон и правда никак не тянул. Ни тебе "светящихся мудростью глаз", как в книжках обычно описывали бессмертных, ни старческого достоинства в движениях и повадках. Тёмные глаза когда не нахально прищурены, так просто смеются взглядом; чёрные кудри прихвачены в хвост, а юному - на вид не старше двадцати - лицу его владелец попытался придать солидности, отпустив тонкие усики и бородку клинышком, но придал лишь больше залихватства.

Подумать только, три года назад он казался ей таким взрослым, таким серьёзным...

- Правильно. Доверяй, но проверяй. Если можешь. - Ви сунул руку в нагрудный карман рубашки. - Значит, хочешь продолжить урок?

- Да.

- А я не хочу. - Мастер разжал пальцы, продемонстрировав серебряного князя, тускло поблескивавшего на его узкой ладони. - Придётся прибегнуть к испытанному методу.

- Опять эта твоя монетка! - досадливо выдохнула Риа.

Ви, улыбаясь, ловко перехватывал монету костяшками пальцев: от мизинца к большому и обратно.

- Итак, - почти мурлыкающе проговорил он, - ваша ставка, Шелиан-лэн?

- Князь - продолжаем. Герб - заканчиваем.

Подбросив монетку, учитель какими-то невероятным образом поймал её тыльной стороной ладони. Продемонстрировал результат - и Риа, обречённо вздохнув, отложила меч и поплелась в дальний конец комнаты, где нетерпеливо посвистывал в очаге чайник.

- Как продвигаются дела по сближению с твоим драгоценным кудряшом? - без обиняков и лишь с едва заметной иронией спросил Ви, когда чай был приготовлен и торжественно подан.

- Никак. - Риа взяла чашку, и к глиняным краям всплеснулись горячие волны. - Он меня не замечает.

- Совсем не замечает? Ты вроде ещё не овладела альвийской маскировкой.

- Я для него просто странная девочка, которая всегда тихо сидит на последней парте. А на магических дисциплинах ей вообще делать нечего, так что там она и вовсе присутствует в качестве мебели.

- Тебе просто нужен подходящий момент.

- И сколько ещё он будет подходить? - мрачно заметила Риа.

Да, три года назад сложно было представить, что она будет "тыкать" мастеру. И что тем обещанным, кого будет любить она и кто будет любить её, станет именно Ви.

Не хотелось бы верить, что это лишь из-за того обещания в её первый школьный день.

Странная дружба между Ви - куратором их скромного класса из восьми человек - и Риа - ученицей младше его на шесть десятков лет - началась как-то незаметно. Он сразу выделил девочку из остальных. Жалел, наверное. И именно Ви нашёл её тогда на заднем дворе Школы: в крови, в изорванном платье. Девчонки решили поиздеваться - а Риа не смогла ничего сделать, и ни одна выручавшая её альвийская способность почему-то не проявилась.

Дома её называли "ведьмой" и "альвийским отродьем", боясь сил, которые отличали её от других. Здесь её нарекли "бездарем" и "слабачкой", презирая за отсутствие Дара, имевшегося у остальных. Она везде была не такой, как все: только в одном случае стояла над окружающими, а в другом - недотягивала до них.

Риа не предполагала, что за случайно посаженную кляксу на чьё-то платье можно получить такое. Ну да, Дилль она не любила (тоже ей, раз княжеская дочка, так сразу решила, что Школа - её вотчина) и не собиралась это скрывать. И клякса была для Дилль последней каплей, так сказать, но эту треклятую кляксу Риа ведь действительно посадила случайно! А Дилль и другие девчонки подкараулили её, когда Риа бродила по саду, и юная княгиня решила поупражняться в мыслеправлении...

У каждого мага, помимо обычного Дара - большей или меньшей способности творить заклятия - имелся свой, особый Дар. У кого-то - возможность читать чужие мысли, у кого-то - магическая Интуиция, у кого-то - регенерация... Вариантов было множество, а повторялись Дары не так часто. Врождённой способностью Дилль было мыслеправление; Риа не раз доводилось наблюдать, как дочь Князя Заречной взглядом поднимает и вертит в воздухе книжки, подушки и кукол.

Вот только в тот раз роль куклы исполнила она, Риа.

Её мотали в воздухе и били о землю, пока Дилль не сочла наказание достаточным. Тогда её наконец оставили в покое и, засмеявшись, ушли - и княгинюшка, и три девчонки, которые смеялись, наблюдая. И пока Риа валялась на заднем дворе, не в силах встать, она не могла понять одного: откуда в них столько злобы? Откуда, когда она всего-навсего отказалась быть девочкой на побегушках? В отличие от остальных, смотревших Дилль в рот и охотно игравших роль фрейлин... Они из простолюдинок, для них раболепствовать перед будущей Княгине - честь. А Риа-то тут причём?

Как оказалось, притом.

Княгинюшка прекрасно знала, что ей всё сойдёт с рук. Высокое положение отца всегда позволит ему прикрыть любимую дочку. А Риа, по крови и наследию герцогиня, на деле была подкидышем, полукровкой, беззащитной сиротой; и за стенами Школы никому, никому не было дела до того, что с ней будет.

Она так и не сказала, кто сделал это с ней. На все расспросы Ви кратко отвечала "упала". И Диль, конечно, отомстила сама: и княгинюшка, и её "фрейлины" потом долго валялись в лазарете после нескольких съеденных ягод вороньего глаза, невероятным образом затесавшихся в купленное ими лукошко с голубикой. Конечно, в адрес Риа изрыгали проклятия, но никаких доказательств не нашли. Более того, по словам Ви, официально причину недомогания никто так и не выяснил. Риа не могла представить, чтобы мастер Травник, по совместительству школьный целитель, не распознал отравление вороньим глазом - но, видимо, почему-то историю решили замять.

Возможно, мастера уважительно относились к актам справедливого возмездия.

В общем, Дилль сочла отравление лихо замаскированной порчей, и с тех пор Риа стали побаиваться. Бездарная и беззащитная жертва показала зубки - так что вместо издевательств её решили игнорировать. Это Риа вполне устроило: друзья ей не были нужны, тем более такие. И у неё был Ви, в тот вечер поднявший её с земли, оттащивший в свои комнаты и смазавший синяки целебной мазью. А ещё в тот вечер он впервые угостил её своим фирменным чаем - с карамелью и шоколадом, - и они впервые проговорили три часа. И как-то так получилось, что Риа ещё не раз получила приглашение поговорить и выпить чаю; а потом Ви решил давать ей дополнительные уроки фехтования, а через год она уже говорила ему "ты" и звала по имени.

"Ты моя близняшка, - сказал Ви, когда она прямо спросила, почему он с ней дружит. - Просто запоздала родиться".

- Ладно, - отставив наполовину полную чашку, угрюмо проговорила Риа, - пойду я.

- Имей в виду, - с шутливой суровостью проговорил учитель, - ещё раз не допьёшь чай, и я начну обижаться.

- Строгий Ви проснулся? - поднявшись с кресла, она скорчила рожицу. - Спокойной ночи!

Тот в ответ лишь улыбнулся, прежде чем потрепать её по макушке:

- Светлых и ласковых снов, близняшка.

Выскользнув в коридор и прикрыв за собой дверь, Риа подошла к открытому окну. Вспрыгнула на подоконник.

Шагнула вперёд - со второго этажа учительского крыла.

Школа, снаружи выглядевшая как небольшое светлокаменное здание в три этажа, внутри была несколько больше, чем снаружи. Говорили, что там всегда хватает места для всех обитателей: новые комнаты просто появлялись по мере необходимости, а залы для тренировок или общих сборов увеличивались и уменьшались в зависимости от того, сколько учеников изволило в них пожаловать.

Но, как бы там ни было, даже снаружи этажи оставались довольно высокими.

Я не упаду, сосредоточенно думала Риа по пути вниз; не упаду, не упаду, ни за что не упа...

И за миг до того, как её ноги должны были удариться о камень садовой дорожки, всё же замерла в воздухе.

Способности к преодолению законов притяжения, передавшиеся ей вместе с альвийской кровью, пока вели себя довольно строптиво. Остановки всякий раз происходили так резко, что у Риа возникало смутное ощущение, будто часть её внутренностей осталась где-то в воздухе и вот-вот шлёпнется ей на голову. Но такой результат был всё же лучше отсутствующего; так что, позволив себе расслабиться, Риа наконец коснулась ногами земли.

Чтобы услышать вдалеке аплодисменты, заставившие её резко обернуться.

Стоя на садовой дорожке среди кустов золотых роз, мягко светившихся во тьме, на неё смотрел импозантный мужчина в серой мантии. Значит, магистр - третьей степени как минимум. Он хлопал так, будто Риа только что устроила ему целое представление; а рядом с ним...

- Браво. - Ещё пару раз сомкнув ладони в хлопке, мужчина подошёл ближе, разглядывая её с нескрываемым любопытством. Свет ярких садовых фонарей бликами скользнул по ухоженным прядям светлых волос до плеч. - Одна из легендарных способностей альвов... Значит, ты и есть та самая Рианнон Адрей Шелиан? Наслышан.

Впрочем, на него Риа уже не смотрела. Она смотрела на свою мечту - которая, улыбаясь, вместе с мужчиной приближалась к ней по дорожке, где мерцали сияющие колдовские розы и шелестела зелень листьев, невесть как не блекнувшая в вечной ночи.

Мечта была на три года старше её. Её отличали каштановые кудри, тёмно-ореховые глаза, чарующая улыбка, от которой сердце начинало не биться даже, а парить вверх-вниз, как на качелях, и самое прекрасное на свете имя: Харет. Или просто Рет - так звали мечту Риа те, кто имел счастье быть его друзьями.

Конечно, Харет Пэлмесс, сын магистра некромантии второй степени, знать не знал о том, что все три года с начала их совместного обучения странная девочка с последней парты учится фехтовать для него. И на флейте играет - для него. И прыгает с крыш, с каждым разом всё более высоких - тоже для него. Он не видел и не слышал этого почти никогда; а когда видел или слышал, не обращал внимания. Вокруг него было слишком много других людей, на которых обращать внимание действительно стоило.

Но с тех пор, как в первый учебный день Риа увидела за партой мальчика, будто сошедшего со страниц книги сказок - каждый шаг, который она делала на нелёгком пути к тому, чтобы стать кем-то, достойным внимания, она делала для него.

- Рет мне много про тебя рассказывал. - Мужчина остановился, приблизившись к ней почти вплотную. - Я Гириэн Пэлмесс. Для тебя Гириэн-энтаро. Значит, ты и есть то маленькое альвийское чудо?

Риа смотрела на свою мечту, от которой теперь её отделяло всего несколько шагов.

Он? Много рассказывал отцу - о ней?..

- Я... - собственные губы разомкнулись помимо воли, - не чудо.

Мужчина в ответ улыбнулся ей с отеческой лаской.

- Так я и думал. Ещё и скромна. - Магистр похлопал сына по плечу: как будто слегка укоризненно. - Я давно своему оболтусу говорил - не нужно бояться сделать первый шаг. А он всё твердил, что ты сторонишься людей. По чужим рассказам можно подумать, что ты ужасная гордячка... такая милая славная девочка.

Риа всё же нашла в себе силы опустить взгляд - теперь она стояла, созерцая свои туфли.

Она решительно отказывалась понимать, что происходит. И что это действительно происходит.

И действительно с ней.

- Ну что, Рет, не такая уж твоя альвийка и неземная? - магистр не смеялся, но в голосе его слышались смешинки. - И вроде совсем не страшная.

- Да, пап, - покорно произнёс его сын.

Мужчина наклонился вперёд: так, чтобы снова поймать взгляд Риа. Когда ему это не удалось, слегка поддел пальцем её подбородок, заставив вскинуть голову.

- Нет, Рианнон. Ты чудо, - проговорил он, глядя на неё очень серьёзно. - Ребёнок смертного мужчины и одной из Звёздного Народа. Уникум. Единственная в своём роде. И я почёл бы за честь, если б мой сын подружился с тобой... и если бы однажды ты навестила наше поместье, дабы я мог в спокойной обстановке расспросить тебя обо всём, что меня интересует. А помочь тебе раскрыть твои поразительные способности стало бы для меня бесценным магическим опытом.

- У меня уже есть учитель, - пробормотала Риа.

- Но ещё один лишним не будет, верно? - ободряюще улыбаясь, мужчина выпрямился - и взгляд Риа поднялся следом за серыми глазами колдуна. - Мне нужно заглянуть к директору. Было бы чудесно, если бы вы, Шелиан-лэн, составили Рету компанию, пока мы с господином Орраком беседуем... если изволите оказать моему оболтусу такую честь, конечно.

Сбившееся дыхание едва не помешало ей выдавить "да" - и, широко улыбаясь, мужчина проследовал к дверям в учительское крыло, оставив Риа и её мечту наедине.

- Пойдём к фонтану? - предложил Рет.

Старательно отводя взгляд, Риа неуверенно зашагала следом за ним.

- Прости за всё это, - бросил мальчик через плечо, пока они шли мимо золотых роз туда, где чёрный мраморный дракон изрыгал воду в просторный бассейн. - Наверное, я кажусь тебе полным идиотом.

- Нет, конечно! Не кажешься. Ни капельки. А ты... ты что, действительно меня боялся?

Она пыталась бороться с рвущимися наружу словами, но без особой пользы.

- Если бы не отец, я бы так к тебе и не подошёл, - слышно было, что Рет аккуратно подбирает слова. - Ты... как бы сказать... вроде не очень любишь людей, разве нет?

Риа моргнула: испытав острое желание горько расхохотаться.

Так вот во что обошлась ей та месть княгинюшке? Никто ведь так и не узнал, что сделала с ней Дилль. А вот про ответную "порчу" её враги поспешили рассказать всем.

И пусть Риа больше не трогали - те, кто не хотел её трогать, всё равно предпочли держаться подальше.

- Только тех, что не очень любят меня.

- Дилль мало кого любит, - неведомым образом угадав направление её мыслей, усмехнулся Рет. Помолчал. - Прости.

- За что?

- Мой отец, даже не видя тебя, предположил, что твоя отстранённость - от одиночества. И он в который раз оказался прав. А я, идиот, с первого года следил за тобой издали и ровно ничего не делал.

От изумления Риа едва не споткнулась.

- Следил... за мной? Почему?

- Хотя бы потому, что ты полуальвийка. По этой причине за тобой следил и продолжает следить весь класс. Только тщательно это скрывает. - Его слова сплетались с шипящей песней фонтана. - А ещё, наверное, потому что ты напоминаешь мне кое-кого, кого я потерял.

Какой же он хороший, глядя, как золото фонарей скользит по кудряшкам на его затылке, вдруг с щемящей нежностью подумала Риа. И рядом с ним так чудесно себя чувствуешь...

- Твоя подруга?

Она не думала, тактично ли это спрашивать. Что такое тактичность, когда тебе дают возможность получить ответы на вопросы жизни и смерти?

- Неважно. Может, когда-нибудь расскажу. Ты очень на неё похожа. - Рет качнул головой - и решительно переменил тему. - Отец скоро вернётся. Как насчёт того, чтобы отметить наше новое знакомство?

- В смысле?

- Выбраться в город и зайти в какую-нибудь таверну. Теперь, когда мы знакомы по-настоящему.

- Скоро отбой, - напомнила Риа: у которой от этих слов сердце подлетело, казалось, куда-то к ушам. - И без разрешения куратора, если ты забыл, территорию Школы нам пока покидать запрещено.

- А ты всегда играешь по чужим правилам? Жаль. - Полуобернувшись, Рет хитро взглянул на неё. - Через стену перелезть не так уж и сложно, а здесь неподалёку есть отличное местечко... где помимо всего прочего подают изумительный яблочный пирог.

От одного слова "яблоки" у Риа потекли слюнки.

Это всё так... странно, думала она, тая в ореховом тепле его глаз. Так быстро... внезапно...

...и как-то... неправильно?..

- Так ты со мной?

Парившее сердце предпочло не слушать слабые доводы разума - и голова Риа кивнула прежде, чем сознание успело по-настоящему обдумать ответ.

- Чудно. - Рет удовлетворённо указал на обвитую блеклым плющом стену, ограждавшую сад и Школу: кирпичную изнутри, мраморную снаружи. - Вот, смотри... здесь кто-то выбил пару кирпичей. Сможешь перелезть?

Глядя в его лицо, Риа весело фыркнула.

В этот самый сказочный в её жизни вечер - какую-то груду камней она, пожалуй, могла бы просто перелететь.

- Смогу.

- Отлично. - Он улыбнулся: своей обычной улыбкой, но теперь предназначенной только ей. - Я рад, что встретил тебя сегодня, Рианнон Адрей Шелиан.

- Я тоже рада, что мы встретились... Рет.


***


Провернув ключ, Риа толкнула дверь и проволокла своего подопечного в квартиру, оставляя на ковре грязный след.

- Кир, это я, - крикнула она, втаскивая парня на диван и укладывая лицом вниз. - Закрой дверь, у меня руки немножко заняты.

Пока она срезала с жертвы 'стрелы' всю одежду выше пояса - так быстрее, к тому же всё равно уже испорчена, - у порога гостиной замерли чьи-то шаги.

Затем, сопровождённые озадаченными вздохом, прошуршали к входной двери.

- Хм, - изрёк сосед по квартире, послушно закрыв дверь на засов и вернувшись в комнату. Я бы на его месте тоже была озадачена, подумала Риа. - Как работа?

Конечно же, он не задаст тех вопросов, что сейчас интересуют его больше всего. Подождёт, пока она расскажет сама.

- Прекрасно.

- Как всегда, впрочем. - Слова сопроводил скрип пододвигаемого стула. - Садись.

Риа стянула через голову ножны с мечом: невидимые за спиной, они привычно проявились в её руках. Скинула плащ прямо на пол. Мельком взглянула на нежданного пациента - на вид парню было не старше двадцати. Черты лица тонкие, почти женские, нос с горбинкой - похоже, ломали. Бледность кожи становится синюшной, дыхание хриплое, тяжёлое...

- Принесёшь аптечку? - Риа осторожно ощупала рану, внимательно изучая мерцание эфира. Нет, лёгкое не задето. Рана неглубокая, и если бы не яд - чистая. Первым делом промыть, а потом... ага, пожалуй, это правильно. - Она...

- Под кроватью. Знаю.

- И миску с водой, будь добр, - крикнула Риа вдогонку удаляющимся шагам, отвязывая от своей куртки трофейный колчан.

Достав один болт, она повертела его в руках. Провела пальцем по резному древку, присмотревшись к рунной филиграни на наконечнике. Наклонила, поймав блик лампы - серебро отливало зловещей зеленью.

Аккуратно отложила опасную игрушку на столик рядом с диваном: одновременно с тем, как вернулся Кир, принеся увесистый деревянный сундучок.

- Спасибо. - Поставив аптечку на колени, Риа щёлкнула крышкой. Перебрала картонные пакетики с подклеенными ярлычками; отыскав нужный - порошок цветков эндилы, лакмусовую бумажку любого целителя - протянула руку к лежавшему на столе болту. Открыв пакет, аккуратно сыпанула на наконечник горстку золотистой пыли.

Серебро, зашипев, почернело.

- Сыворотка Дантала, - резюмировала Риа, убрав эндилу обратно в аптечку. - Как и думала.

- Серьёзно. - Кир, успевший вновь наведаться на кухню, аккуратно поставил на стол подле дивана серебряную миску с водой. - Но ты же знаешь, что делать.

Риа достала другой пакет. Сыпанула часть его содержимого в воду: зелёные гранулы мгновенно растворились, окрасив жидкость в цвет бледного изумруда.

Извлекла из аптечки свёрток белёной марли - и аккуратно отстригла ножницами внушительный кусок:

- Сначала промыть.

Когда рана стала действительно чистой, Риа временно отставила аптечку в сторону. Поднялась со стула, чтобы прогуляться до своей спальни.

Назад она вернулась с чехлом чёрного бархата.

- А теперь, - расчехлив флейту, сказала Риа, - это.

Закрыв глаза, она коснулась губами тёплого дерева, точно пробуя на вкус. Извлекла первый робкий звук, подстраиваясь.

Сделала короткий вдох.

Музыка возникла почти незаметно - словно она звучала здесь всегда. Нежная трель разрешилась в несколько тактов всколыхнувшей воспоминания мелодии. Вспоминалось то, чего никогда не было, но чему обязательно стоило бы случиться; и музыка была чистой и прозрачной, как кристалл. Она обвила кружевной нитью девушку на стуле, умирающего перед ней, юношу за её спиной - обвила и связала воедино, уходя и уводя куда-то очень далеко: к недостижимому дну тёмного неба за оконным стеклом, к дну твоей души, к дну твоей памяти...


***


- Красиво, - наконец произнёс Рет.

Просторный светлый зал таверны, заставленный каменными столами и скамьями, окутывала тишина, воцарившаяся, когда угас последний звук флейты. Впрочем, длилась она недолго: люди за соседними столами игру смешной девчонки в чёрном плаще юной колдуньи тоже оценили. Кто-то зааплодировал, остальные подхватили - и, отняв флейту от губ, Риа встала, чтобы полушутливо поклониться.

- Больше, чем просто красиво. - Магистр подлил себе вина из пузатой бутыли, темневшей посреди столе. - Не хочешь подрабатывать здесь по вечерам? Думаю, достойных конкурентов не найдётся.

- Найдётся, - возразила Риа, убирая флейту в чехол. - Мы в самой популярной людской таверне Камнестольного. Сейчас менестрель отлучился, но за право работать здесь многие готовы перегрызть друг другу глотки. Будешь сильно лезть вперёд - однажды в тёмном переулке узнаешь, что музыканты могут быть не только поэтичными, но и очень недружелюбными.

Чехол смахивал на мягкие бархатные ножны: когда Риа выходила куда-то, то цепляла его к поясу на манер меча. Сама же флейта была поперечной, деревянной, с девятью отверстиями, без клапанов и мундштука - старой системы. Такие были повсеместно распространены пару веков назад, и изобретателями их считались как раз альвы; потом люди решили усовершенствовать 'простенькие инструменты', в результате чего дерево обратилось металлом, а отверстия размножились и прикрылись клапанами. Но Риа куда больше по душе было звучание старых флейт. Бархатистое, насыщенное...

Тёмное.

- И кто тебе поведал столь жестокую правду?

- Ви. То есть мастер Марлеон, - поправилась Риа.

Когда Ви, покопавшись в книгах, решил обучить свою подопечную игре на флейте (по преданиям, альвы играли на них во всех смыслах волшебно), жить Риа стало куда веселее. Что ни говори, а умение простеньким наигрышем усыпить недругов довольно полезно. Правда, флейту у неё сразу пытались выбить, но девочка уже научилась на минуту-другую становиться неосязаемой - по собственному желанию.

Единственным неудобством дематериализации было то, что одежда отказывалась развоплощаться вместе со своей хозяйкой, вследствие чего ворохом опадала к её ногам. Но просыпавшиеся какое-то время спустя недруги всё равно ничего не помнили.

- Моя Звёздная девочка, ты уже в пятом классе Школы Колдунов. И единственная в своём роде, - назидательно возвестил магистр. - Хотел бы я посмотреть на того, кто попытается подкараулить тебя в тёмном переулке.

'Звёздной девочкой' отец Рета стал звать её почти сразу, как его сын подружился с диковатой полуальвийкой. С тех пор они не раз втроём выбирались в ту самую таверну, куда в тот сумасшедший вечер вытащил её Рет - только уже на законных основаниях (почти всегда). С тех пор Рет, полюбивший её игру, не раз просил Риа сыграть на флейте, что она делала с искренней радостью.

И с тех пор жить Риа тоже стало куда веселее.

Благодаря Рету она наконец сделалась своей среди своих. Ибо Рета любила вся школа, и если ты не хотел разрушить дружбу с Ретом - тебе приходилось полюбить и девчонку, с некоторых пор неотступно его сопровождавшую. И любить добровольно, иначе Рет заставил бы.

Особым Даром Харета Пэлмесса была эмпатия. Он не просто чувствовал чужие эмоции - подпитывался ими, изменял, внушал свои. Сильнее всего становишься от чужого гнева, говорил он, хотя иной гнев может и отравить. В итоге даже княгинюшка согласилась терпеть присутствие Риа, и их отношения находились в состоянии вооружённого до зубов перемирия.

Теперь, помимо Ви, у неё были Рет и его отец - относившийся к ней едва ли не с большим вниманием, чем к собственному сыну. Теперь, пожалуй, Риа была действительно счастлива.

Теперь у неё наконец-то появилась семья.

- Риа, я знаю, что это прозвучит странно и страшно, - произнёс магистр, - но я хочу кое о чём тебя попросить.

- Пока не услышала ничего странного и страшного.

- Сейчас услышишь. - Зачем-то оглядев просторный светлый зал, колдун налёг грудью на стол, сделал жуткое лицо - и зловещим шёпотом молвил: - Отдай мне свою кровь!

Риа засмеялась так громко, что на неё оглянулись из-за соседних столиков: с улыбкой, впрочем.

- Магистр, я уже выросла из сказочек о страшных некромантах, которые забирают нехороших детишек.

- А я серьёзно, между прочим, - сказал мужчина: выпрямившись, уже спокойно. - Хотя на самом деле ничего страшного нет, но люди... м... не всегда адекватно относятся к подобным предложениям, исходящим от некромантов.

- Не на пустом месте, - тихонько заметил Рет.

- Некромант некроманту рознь, - резонно ответил его отец. - Так дашь крови, Риа? Немножко, на донышке пробирки.

- Зачем? - в некотором замешательстве поинтересовалась она.

Под укоризненным взглядом магистра ей отчего-то тут же сделалось совестливо.

- Неужели ты не понимаешь, что твоя кровь может дать для развития магии? Кровь альва... Никому и никогда не удавалось её получить. А мне бы это здорово помогло, чтобы понять, на что ещё ты способна. Так как?

Сперва Риа хотела сказать, что она и её кровь - не материалы для опытов. Но ласковый взгляд колдуна продолжал изучать её лицо; и это был тёплый, терпеливый взгляд отца, уговаривающего капризную дочь на совершенно необходимую, пусть и чуточку болезненную процедуру

Исключительно для её же блага.

В конце концов, это же просто кровь...

- Хорошо, - неуверенно произнесла Риа.

Колдун улыбнулся. Без промедлений потянулся к сумке, лежавшей на скамье подле него - и извлёк оттуда пробирку и маленький, но очень острый нож.

- Что, прямо сейчас?..

- Завтра утром я уезжаю. В следующий раз мы с тобой встретимся только на каникулах. Столько времени пропадёт зря... - Сжимая нож правой рукой, Магистр положил на мраморную столешницу левую: ладонью вверх, приглашающим жестом. - Руку.

Помедлив, Риа подчинилась.

Каникулы, усиленно вспоминала она, чтобы забыть о пульсирующей боли в надрезанном пальце, из которого магистр старательно сцеживал в пробирку алые капли. Воистину прекрасное время. На зимние и осенние по домам их не отпускали: просто отправляли наверх, на постоялый двор у Врат Подгорья, и класс совмещал каникулы с практикой, зачаровывая светильники и нагреватели воды в трактире, который содержали гостеприимные цверги. А вот весной и летом все разъезжались - кто по домам, кто в гости друг к другу. И Рет обязательно зазывал к себе весь класс на недельку-другую.

Особняк семьи Пэлмесс представлял собой прекрасный образец Арпагенской архитектуры конца третьего века Второй Эпохи Аллиграна - с её пафосом и угрожающей изящностью. Если снаружи особняк пребывал далеко не в блестящем состоянии, то изнутри - в весьма приличном, и, будучи не такой уж большой, обитель Пэлмессов свободно вмещала всех желающих. Немногочисленные слуги (повар, уборщик да дворецкий, он же управляющий), исполнив свои обязанности, торопились разойтись по спальням: столкнуться с оравой юных ведьмочек и колдунов в пылу очередной игры было себе дороже. Так что особняк пребывал в полном распоряжении детей, но те шалили осторожно и почти ничего не разбивали. А ещё, слушаясь хозяина дома, никогда не заходили без разрешения в его кабинет и вообще никогда - в подвал: хранилище магического оборудования, необходимого магистру второй степени.

Риа не знала, что случилось с госпожой Пэлмесс. И никогда не спрашивала - а сами Пэлмессы ей не рассказывали. Хотя ей было интересно, отчего на столе магистра стоит его собственная мыслеграфия, стоит мыслеграфия маленького Рета, стоит мыслеграфия отца и сына вдвоём - но никаких женщин. Рет на все расспросы о матери сухо отвечал, что та умерла, когда он был совсем маленьким.

Наверняка какая-нибудь трагическая история, о которой обоим больно вспоминать...

- Благодарю. - Когда кровь наконец заполнила собой около трети пробирки, магистр тщательно заткнул пробкой стеклянную колбочку. Обернув её в отрез бархата, сунул в сумку - и, вновь повернувшись к Риа, залечил палец простеньким наговором. - Ах, будь моя воля, никуда бы не уезжал. Жил бы рядом с Подгорьем, ужинал с вами каждый день...

- Вы лучший отец из всех, кого я знаю, - искренне сказала Риа, не понимая, отчего Рет при этих словах стал выглядеть таким несчастным. Ох уж эти счастливые дети, которым родительское внимание в тягость!.. - Никто больше не приезжает в Подгорье так часто.

Колдун с нескрываемой нежностью взглянул на сына:

- Никто больше так не нуждается в моём чутком руководстве. Остальным вполне хватает учителей.

- Мастера Школы заботятся о тех, кого отдали им в обучение. Как и я, - раздалось у Риа за спиной. - Но ничто не сравнится с любовью родителя... вам ли этого не знать, магистр?

Риа всегда замечала, что голос директора Школы Колдовства как-то странно украшен обилием шипящих. Даже там, где шипящих вроде не было вовсе. Так что понять, кто стоит за её спиной, труда не составило.

Труда стоило унять дрожь в руках и лёгкую тошноту.

Риа не знала, почему при приближении директора ей всегда становится плохо, но предпочитала об этом не распространяться. Одноклассники и учителя могли не понять. К счастью, повстречать господина Оррак было большой удачей (или неудачей, как посмотреть): даже общешкольные собрания в Сборном зале часто проходили без его участия.

Как бы там ни было, она всё-таки уняла дрожь - и одновременно с Ретом вскочила со скамьи, чтобы склонить голову в поклоне.

- Господин Оррак... - магистр кивнул новоприбывшему с лёгкой настороженностью. - Не ожидали вас тут увидеть.

- Позволите присоединиться к вашей скромной трапезе? - не дожидаясь ответа, колдун занял место на скамье: рядом с магистром, напротив Риа и Рета. - Семейный ужин... как завидую я тем, кто этого не лишён. Можете сесть, дети.

Плащ окутывал его высокую фигуру непроглядной чернотой. Угадывался лишь чистый острый подбородок да тонкие губы - глаза скрывала тень капюшона; и бледностью видимая часть лица могла поспорить с белизной перчаток, которые господин Оррак носил не снимая.

В народе говорили, что директор у Школы не менялся с момента основания. Таким образом, по самым приблизительным подсчётам господину Орраку было никак не меньше шестисот лет. Колдуны утверждали, что всё гораздо проще: когда директор Камнестольнской Школы стареет, он выбирает себе ученика и учит его всему, что знает. Взамен тот обязуется взять себе новое имя - Люций Оррак - и навеки скрыть своё лицо от людей. Дикая, но непреложная традиция. И, как добавляли шёпотом, у учеников наверняка были весомые причины забыть свои имена и скрыть лица.

Таким образом господин Оррак, директор Школы Колдунов, жил вечно...

- Чем обязаны такой чести? - не сводя глаз с собеседника, спросил магистр, когда Риа и Рет послушно опустились на свои места.

Бледные губы исказила улыбка.

Улыбка господина Оррака тоже вызывала у Риа тошноту. А ещё напоминала не то о змеях, не то о пауках: она пробегала по его лицу, точно вспугнутый чем-то тарантул, и тут же исчезала.

- Люблю иногда прогуляться по вечернему городу. А тут забрёл в таверну и увидел своих учеников... Грех не присоединиться, как считаете? - директор издал смешок, будто что-то здорово его позабавило. - К тому же во время прогулки мне как раз пришла в голову одна мысль. О тебе, Риа.

- Обо мне? - с искренним удивлением переспросила она.

- Надеюсь, ты помнишь, что по договору один из выпускников вашего класса обязан пять лет отработать подмастерьем в Школе. После чего я обязуюсь обеспечить его работой - либо в Школе, либо за её пределами.

Риа медленно кивнула.

О тринадцатом пункте договора об обучении она узнала не так давно. Как выяснилось, многие при поступлении тоже о нём не знали - за них договор подписывали родители; зато потом новичков охотно просвещали старшеклассники. Кого-то не радовала перспектива 'зависнуть' в Школе ещё на пять лет, когда за стенами уже ждали знакомые колдуны, нуждавшиеся в подмастерьях. Кого-то (особенно детей бедняков, чьи родители не могли похвастаться связями в Гильдии Магов), напротив, очень даже радовала.

Как бы там ни было, тринадцатый пункт грозил не всем. Он вступал в силу, лишь если в классе набиралось больше шести человек.

Но учеников в классе Риа было восемь.

- Если не найдётся доброволец, дело решит жеребьёвка в день выпускного. Но я решил не полагаться на волю случая, - голос директора сделался странно вкрадчивым. - Я предлагаю это место тебе, Риа. Мастеру Марлеону не помешал бы подмастерье, а твои результаты на его уроках... весьма впечатляют. И поскольку, как я слышал, вы с ним отлично ладите...

Риа вынуждена была признать, что кому-кому, а ей от такого предложения отказаться довольно трудно.

Она уже сейчас время от времени с тоской вспоминала один непреложный факт: когда-нибудь ей придётся вернуться домой, где её, мягко говоря, совсем не ждут.

- Я... польщена, господин Оррак.

- Не рано ли об этом говорить? - улыбка магистра, бесцеремонно вмешавшегося в разговор, отчего-то была очень напряжённой. - Сперва бы детям до седьмого класса дожить. А Риа ещё так юна, и для неё принять такое важное решение...

- В те времена, когда Школа только появилась, владевшие Даром в её годы уже умирали в борьбе с демонами. Или лечили тех, кто умирал. Ждать совершеннолетия было некогда - иначе до совершеннолетия можно было и не дожить. - Колдун мягко склонил голову набок. - Я ведь не прошу подписывать договор об отработке прямо сейчас.

- Конечно. Сначала можно было спросить у меня, действительно ли мне нужен подмастерье.

Любят они все появляться за спиной, узнав голос Ви, с некоторым сарказмом подумала Риа.

Впрочем, когда она обернулась и увидела лицо любимого учителя, ей резко стало не до сарказма. Многие подчинённые не любят своё начальство - но всё же они не сверлят начальство в открытую взглядом, при большей материальности способным выжечь ему глаза.

Казалось, даже окружавший их гомон застольных разговор зловеще притих.

- Мастер Марлеон! - нехорошее молчание нарушил магистр Пэлмесс. - Ещё одна неожиданность! Не изволите ли...

- Господин Оррак, вы позволите забрать мою ученицу на назначенный ей урок, на который она опаздывает вот уже на час?

Если во взгляде Ви искрилось пламя ненависти - голос его резал обжигающим льдом.

Какое-то время директор смотрел на него. Перевёл невидимый взгляд на Риа, которой хватило сообразительности принять растерянно-пристыженный вид.

Потом по его лицу вновь тарантулом скользнула улыбка.

- Не позволю, а прикажу, - изрёк господин Оррак. - Наказание за прогул по твоему усмотрению.

Взяв её за плечо, Ви бесцеремонно вздёрнул Риа со скамьи:

- Идём. Быстро.

Бросив виноватый взгляд на магистра и неуверенно махнув рукой Рету, Риа покорно поплелась следом.

Они вышли на улицу Камнестольного. Дома были невысокими - один, редко два этажа - и с плоскими крышами; сплошь каменными, лишёнными даже намёка на лепнину или колонны, но с искуснейшей резьбой по стенам. Не просто узорами - картинами, запечатлевшими сцены из легенд, книг и религии цвергов.

Столица обитателей Подгорья делилась на округа. В самом буквальном смысле этого слова. Сверху город напоминал мишень для игры в дротики: 'десятка' была белой, тогда как по мере приближения к нулю круги, отгороженные друг от друга высокими стенами, постепенно чернели. В 'десятке' располагался королевский дворец и особняки правящей верхушки. На окраине жили бедняки, и дома их складывали из тёмного камня.

Поскольку цверги, деловито сновавшие вокруг, едва доставали Риа до плеча, Камнестольный не особо годился для проживания в нём людей. В пятом округе уже давно основали 'людный квартал', потихоньку расширявшийся, но он был единственным в своём роде. А ещё единственной в своём роде была Школа, располагавшаяся во втором круге, почти по соседству с обителью Короля; и чтобы посидеть в нормальной человеческой таверне, где стулья, кружки и порции были нормальных человеческих размеров, школьникам и Мастерам приходилось проделывать немаленький путь почти через весь город.

- Спасибо, что подыграла, - бросил Ви, когда они с Риа зашагали по направлению к центру, а девочка принялась пересчитывать угрюмым взглядом камни мостовой.

Кого-кого, а Ви она сейчас увидеть никак не ожидала. Хотя бы по той причине, что шестидневку назад любимый учитель отбыл в очередную командировку. Риа не знала, какие командировки могут быть у Мастера Мечника, а Ви никогда не рассказывал, чем занимается во время отлучек; в итоге она нафантазировала, что он тайно помогает личной гвардии Короля Подгорного охотиться на государственных преступников. Или на вивернов, водившихся в цверговых Штольнях. Почему нет, в конце концов? Среди цвергов ведь магов не было, а в одиночку придворный колдун Короля с таким наверняка не справится...

- Не за что, - выговорила она наконец. - Как прошла командировка?

- Нормально.

- И зачем всё это было? - тщетно подождав пояснений, поинтересовалось Риа.

- Надо было увести тебя оттуда.

- Зачем?

- Просто надо.

Она остановилась прямо посреди улицы, озарённой витражным светом пёстрых фонарей на высоких ножках.

- 'Просто'? И поэтому ты выставил меня прогульщицей в глазах директора? Поэтому сорвал мне мой законный выходной?

- Прости. - Он тоже остановился, но не обернулся, бросая слова через плечо. - Это было необходимо. Оставаться там... для тебя это было опасно.

- Чем?!

- Не могу сказать. - Ви наконец повернулся к ней. - Пообещай мне кое-что.

Вопли праведного гнева, уже готовые сорваться с её губ, замерли где-то в горле.

Его взгляд был очень печален. И очень, очень серьёзен.

- Пообещай мне, - не дождавшись ответа, сказал Ви, - что никогда не согласишься на предложение господина Оррака.

Риа замерла во встревоженном оцепенении. Мимо струился поток прохожих, кидавших недовольные взгляда на живые препятствия; где-то слышался стук колёс вагонеток, на которых по проложенным по городу рельсам перегоняли грузы.

- Но... почему? Я... я правда хочу стать твоим подмастерьем. И ты... Мне казалось, ты тоже...

- Я хочу этого не меньше твоего. Но стать подмастерьем ты сможешь и без отработки. Вернее, без отработки по договору. Это будет безопасно.

- А договор-то чем опасен?

- Опасен. Поверь.

- Скажи мне!

- Не могу.

- Почему?

- Просто не могу.

- Я уже не малень...

- Дело не в тебе. И не во мне. Ты поняла бы. Я хотел бы. И всё же я не могу сказать. - Ви с неясной грустью смотрел на неё сверху вниз. - Ты веришь мне?

Риа потупилась.

Всё дело было именно в том, что Ви она верила. Безоговорочно. И поэтому сегодня она безропотно сыграла роль нерадивой ученицы: потому что никогда прежде не видела учителя таким.

Если Ви, глядя на неё так, говорит, что она должна уйти - значит, она должна встать и уйти.

- Верю, - тихо откликнулась она наконец.

- Так обещаешь?

Ответ стоил ей долгой заминки и мучительно сжавшихся кулаков.

- Обещаю.

Друзьям нужно верить. Эту простую истину Риа усвоила давно. Там, где начинается недоверие, кончается дружба.

Значит, своему первому другу - а тем более такому умному, доброму и старому во всех смыслах другу - нужно верить. Как бы сложно порой это ни было.

Протянув руку, Ви сжал её плечо: вложив в этот жест столько благодарности, что Риа сделалось совестно за свои колебания. Без лишних слов отвернулся, чтобы двинуться дальше; нагнав его, ученица зашагала рядом с учителем, глядя на хорошо знакомый, но всё ещё удивляющий город.

Когда идёшь по улицам Камнестольного, освещённым разноцветьем никогда не гаснущих фонарей, главной задачей было не споткнуться, не врезаться и не упасть. Люди, засмотревшиеся на резные картины, украшавшие дома цвергов, проделывали это удручающе часто.

- Я выяснил, - сказал вдруг Ви, - как бы тебя звали, называй тебя альв.

- Для тебя надо новую специализацию создавать. Мастер Альвовед, - иронично заметила Риа. - Ты скоро об альвах будешь знать больше них самих.

- Это вряд ли. Но больше любого из тех, кто к ним не относится - точно. - Ви задумчиво посмотрел наверх, в каменную тьму, объявшую город цвергов громадной пещерой. Риа знала, что в невидимом отсюда своде пробита сложная система отвода дыма и воздуховодов, позволяющая жителям Камнестольного не задохнуться; но проложили её так хитро, извилисто и далеко, что сквозь эти туннели было не пробиться ни врагу, ни солнечному свету. - Так вот... вооружившись словарём и немного поколдовав с сочетаниями, я решил, что имя Рианнон тебе бы оставили. Кто дал тебе его, не знаешь?

- Увы.

- Думаю, всё-таки мать. Тебя подбросили, завёрнутую в плащ, к которому прикололи записку. Должно быть, там и написали твоё имя: с альвийского оно переводится как 'лёд'.

- Забавно.

Риа постаралась не выказать, что это известие её не слишком порадовало. 'Лёд' - не то имя, которое девочке хотелось бы получить от матери. С другой стороны, её мать отказалась от неё сразу после рождения; о чём тут можно говорить? Глупая девчонка.

Как будто это вообще должно её волновать.

У неё теперь есть семья. Настоящая семья. И женщина, когда-то давшая ей жизнь, не имеет к ней никакого отношения. Как и отец, между ней и своими призраками выбравший призраков.

- Далее следовала бы родовая кличка. Знак принадлежности к тому или иному роду. Поскольку мы не знаем, к какому роду ты принадлежишь, я решил пойти на риск и наречь тебя соответственно твоему... характеру.

- И как?

- Ллел'лао. 'Ловкий клинок'.

- Польстил, однако.

- Третья часть имени - прозвище. Его каждый альв получает от отца. Подумав, я решил, что тебе подойдёт 'Гиффес'.

- Звучит, как фамилия обитателя Заречной.

- Случайное совпадение окончаний.

- А перевод?

- 'Флейтистка'.

Понимающе хмыкнув, Риа собрала три слова воедино.

- Рианнон Ллел'лао Гиффес... А что, звучит неплохо. Может, переименоваться?

- Отрекись от родства с Шелианами, и пожалуйста.

- Я уже думала об этом. Удочери меня, а?

- Может, и хотел бы. Но не могу.

В отличие от её вопроса, ответ Ви прозвучал совсем не шутливо.

- Так же, как не можешь сказать?..

- Так же.

Риа искоса взглянула на него.

Молча отвела взгляд.

Однажды я разберусь с твоими тайнами, решила она. Хочешь ты того или нет. И тогда тебе не надо будет ничего мне говорить.

Потому что я выясню всё сама.

Но то будет однажды. А пока её ждали ставшие родными стены Школы, чай... и сверхурочная тренировка: ибо слова Ви редко расходились с делом.


***


Когда растаяли в воздухе финальные ноты, какое-то время Риа слушала тишину.

Открыла глаза: чтобы отнять флейту от губ и взглянуть на умиравшего.

Дыхание выровнялось. Синюшная бледность уступила место полотняной. Коснувшись ладонью его лба, Риа убедилась, что жар уходит - и, зачехлив флейту, аккуратно отложила инструмент на стол.

- До утра доживёт. - Откинувшись на спинку стула, Риа наконец позволила себе обернуться. - Скажи, тебе ещё не надоела участь мальчика на побегушках?

- Помилуйте, Ваше Высочество. Какие побегушки, - вздохнул Кир, успевший найти себе табурет. - Нехорошо на себя наговаривать.

Со стороны Кир мог показаться её заботливым старшим братом. В самом деле: тёмную шевелюру молодого (в этом году второй десяток разменял) человека по неведомой причине успела посеребрить седина, меж бровей уже пролегла морщинка. Глаза - умные, усталые, цвета и бархатистости тёмного дерева - тоже не выдали бы истинного возраста владельца. Если б в день их знакомства взору Риа не предстал серебристый эфир невинного человека, она бы долго сомневалась, не скрывается ли за личиной мирного студента-архитектора желающий залечь на дно некромант, заигравшийся и пустивший на опыты не ту девственницу.

Когда Риа, подыскивая себе жильё в Арпагене, услышала от коллеги, что её знакомый хочет снять квартиру на пару с кем-то, она решила, что игра стоит свеч. Учитывая, что знакомый оказался молодым человеком - можно было смело скинуть на него всякие мелочи вроде походов на рынок, уборку и мытьё посуды; а ещё использовать в качестве прикрытия её неизменного семейного положения 'безнадёжно одинока', в определённых случаях вызывавшего некоторые удобства. То, что пресловутый молодой человек никак не рассчитывал на такой поворот событий, Риа посчитала незначительными помехами, которые не стоило учитывать. Как всегда, она оказалась права: сопротивляться женским чарам в сочетании с милой улыбкой на юном личике (приобретённое за годы тренировки своеобразное обаяние) Кирелл Колиори, новоиспечённый студент Арпагенской Академии Архитектуры, оказался неспособен.

Да и не особо пытался.

Те, кто думал, что соседи по квартире обратились в соседей по постели, жестоко заблуждались. Правда, разубеждать их в этом Риа не собиралась. О, нет, Кир был её другом, верным рыцарем и преданным слугой. Величать её 'Ваше Высочество' было исключительно его инициативой - но Риа с самого начала вела себя с эгоистичностью принцессы, которая не может даже предположить, что любая её просьба не будет мгновенно исполнена. Обычно она использовала совсем другую тактику - мягкие и ненавязчивые намёки, подкреплённые чарами элендиара; но с Киром ей почему-то не хотелось использовать колдовское очарование. Наверное, потому что он чем-то напоминал ей человека, когда-то научившего плакать маленькую девочку с заледеневшим сердцем.

Если однажды придётся убить его, будет очень жаль.

- Я нашла его по дороге с работы, - отвечая на так и не заданный вопрос, сказала Риа: без намёка на смущения стягивая с пациента грязные штаны и мокрое бельё. - Наёмник из Гильдии постарался.

- Ты его застала, хочешь сказать?

- Иначе определить, что это постарался наёмник из Гильдии, было бы трудно, согласись.

Она отлучилась в спальню за одеялом. Когда вернулась, Кир задумчиво взирал на нежданного постояльца.

- И что дальше собираешься делать? - спросил он, наблюдая, как Риа заботливо укутывает мирно спящего молодого человека.

- Поить противоядием и ждать, пока проснётся. А пока противоядие будет готовиться, поесть яблочного пирога, который кто-то заботливый уже выставил на стол.

- От твоего острого нюха ничего не утаишь. - Кир потянулся за своей сумкой, которую зачем-то притащил в гостиную. - А у меня для тебя подарок.

Риа заинтересованно проследила за его рукой, вытащившей что-то из замшевых недр, обычно скрывавших учебники - и расплылась в улыбке.

- Кир, ты чудо, - искренне сказала она, когда юноша протянул ей пухлый томик в твёрдой обложке.

- Бываю. Очень редко. Только для тебя, пожалуй.

Приняв новенький, ещё пахнущий краской гравоман, Риа бережно провела пальцем по корешку. Взглянула на название, выполненное витиеватым виньеточным шрифтом и гласившее 'Некромант'.

Усмехнулась.

Рассказы в гравюрах придумали довольно давно, но гравоманы - сотни гравюр, романы в картинках, собранные в книги - появились лишь десятилетие назад. После прихода к власти Шейлиреара Первого, воистину революционного монарха, протолкнувшего королевство по пути прогресса больше, чем его предшественники за двести лет. Он же провёл несколько законов в пользу усовершенствования печатной продукции; результатом стал новостные листки, дешёвые книги и гравоманы.

Писать романы в картинках - нелёгкий труд. Впрочем, жители Заречной издавна славились трудолюбием. Риа считала гравоманы простительным увлечением невыросших детей, пока не встретила Кира, который оказался как раз таким невыросшим ребёнком; и этой зимой, симулируя простуду (время от времени ей приходилось этим заниматься, дабы её нерушимо крепкое здоровье не вызвало подозрений), она от нечего делать взяла проглядеть один том из его богатой коллекции гравюрных историй.

Симуляция затянулась на пятнадцать дней, в течение которых Риа перечитала всё, что нашла у них дома.

С той поры Кир и баловал её, безжалостно изводя стипендию на книжные новинки. Сначала читал, заимствуя у однокурсников. Потом, выбирая лучшее из лучшего, покупал экземпляр этого лучшего для неё.

- Мрачновато, но впечатляюще, - добавил Кир, глядя, как Риа открывает первую страницу.

Предчувствие не обмануло. На этой самой странице ждало до боли знакомое светлое здание, окружённое стеной, за которой всегда цвела сирень и пел черномраморный фонтан. И, глядя на текст под картинкой, Риа поняла, что пролог она смело может пропускать.

Она и так с первого слова поняла, что последует дальше.

- 'Одно правило всегда соблюдалось в Школе Чернокнижия', - тихо, почти шёпотом сказала Риа. Не читая - вспоминая. - 'Когда ученики покидали её, учитель - некий господин Оррак - оставлял у себя того, кто выходил последним...'


***


- ...учились однажды в Школе три брата - Кельн, Гирен и Хаул из семьи Эйнмари. Когда срок их обучения подошёл к концу, задумали они обмануть господина Оррака. Сговорились было братья, что пройдут в дверь одновременно, но вот беда: проём был слишком узок. Тогда Хаул, старший, вызвался идти последним. Кельн и Гирен ужаснулись и принялись его отговаривать, но Хаул был храбр, отважен и любил братьев больше себя, так что решил рискнуть.

Когда все ученики собрались в зале, чтобы покинуть Школу, ярко сияли фонари в саду. Господин Оррак сказал, что дети свободны, и они кинулись наружу - все, кроме Хаула. Он подошёл к порогу, и свет садовых фонарей упал так, что ярко очертил тень на полу за его спиной... и только господин Оррак приготовился схватить его, как Хаул улыбнулся, указал на свою тень и молвил: 'Я не последний. Вот кто идёт за мной!'. И ничего не оставалось господину Орраку, как отпустить Хаула, а себе оставить его тень.

Так и прожил Хаул Эйнмари всю жизнь без тени, - заключила Риа. - Стал он великим и мудрым колдуном, и силы свои использовал лишь во благо.

- Вот только, боюсь, в реальности этот трюк никак не прошёл бы, - добавил Рет. - Браво первой сказочнице Школы. Не хочешь податься в менестрели?

- А ты упорно хочешь, чтобы вместо боевого мага я стала музыкантом, - весело заметила она. - Решил устранить конкурента?

Сегодня в школьной гостиной было даже люднее обычного. Был тут и их, выпускной класс, и третий-четвёртый (уже осмелевшие настолько, чтобы подсаживаться ближе к камину), и первоклашки, робко жавшиеся по углам. Общая гостиная, выполненная в демократичном сельском стиле, выдержанная в светлых тонах, на всех действовала странно успокаивающе; Риа даже подозревала, что незамысловатый узор обоев на деле является какими-нибудь вариантом умиротворяющей паутины. Школа не помнила случая, чтобы в гостиной дрались: здесь всегда царила исключительно дружеская обстановка, всегда уютно потрескивал камин, а шарики белого света ровно горели в резных оправах магических светильников. В Подгорье они были распространены повсеместно, тогда как в королевстве людей доступны исключительно знати. Для исправной работы светильников к обычным металлам, из каких ковались оправы, требовалось подмешать олангрит, способный удерживать магию - иначе волшебные огни постепенно тускнели и исчезали спустя пару недель после сотворения. А все месторождения олангрита находились на территории Лонгорнских гор и были собственностью цвергов, а те издавна славились скупостью; и если ещё прибавить стоимость работы кузнецов и магов...

- Я эту сказку в детстве читала, - пискнула Летти, крошка-третьекурсница, которой едва исполнилось десять. - Но на самом деле всё ведь не так! И наша Школа - не Школа Чернокнижия, а Школа Колдунов...

- Волшебники называют её Школой Чернокнижия. Но они просто завидуют, - небрежно сказал Рет. - Наша Школа возникла раньше их Адамантской. В их Школе не учат тому, что узнаём мы. Ни некромантии, ни сангвимагии...

- Но зачем нашу школу вообще построили в Подгорной? Цверги же не умеют колдовать.

Риа машинально отметила, что смелости Летти не занимать: её одноклассники предпочли наблюдать за беседой девочки с грозными выпускниками издали, время от времени перешёптываясь с опасливым восхищением.

- Чего не знаю, того не знаю, - пожала плечами девушка. - Наверное, господину Орраку просто здесь понравилось.

- Зато в нашу Школу берут всех без исключения, - подал робкий голос кто-то с задних рядов. - Невзирая на возраст, без вступительного экзамена. А в Адамантскую ещё не всякого примут.

- Зато в нашей есть договор. И тринадцатый пункт.

В гостиной моментально воцарилась жутковатая тишина.

- А кто-нибудь из присутствующих читал тринадцатый пункт в оригинале? - спросила Дилль; княгинюшка сидела у окна и до сей поры высокомерно молчала. - Отец говорил, там есть некая старинная церемониальная фраза... её никак не вычеркнут, ибо традиция, но она многих пугает.

- Я не читала, - качнула головой Риа. - За меня подписывал дядя.

- За меня папа, - задумчиво сказала Летти.

- И за меня...

- ...тоже...

Волна ответов прокатилась по гостиной, - и тихие слова Рета без труда перекрыли утихающий шелест голосов.

- 'Если в классе восемь или более человек, по окончании обучения один из них добровольно или в результате жеребьёвки остаётся в Школе, дабы пять лет отработать подмастерьем на её благо, после чего директор обязан обеспечить его работой либо в Школе, либо за её пределами. - Он помолчал, прежде чем заключить: - И тот, кто останется, всецело и навеки, душой и телом принадлежит своему Учителю, господину Орраку'.

Наступившее молчание было таким пронзительным, что стало слышно, как кружит под потолком сонная муха.

- Всецело и навеки, - наконец повторила Риа. - Душой и телом... - И небрежно махнула рукой. - Ну да, та самая устаревшая фраза. Нечто вроде присяги директору, раз теперь ты работаешь на него. Дань традиции. Ничего особенного.

Удивительно, но она сама искренне верила тому, что говорила.

- Ну да, - произнёс кто-то ещё, - в конце концов, вроде ничего с этими выпускниками страшного...

Обмершие ученики потихоньку оживали:

- Моя мать лично с одним...

- А мой отец вместе с ним...

- Стало быть, и правда ничего...

- А я слышала, что те, кто оставались, выходили из Школы другими, - не успокаивалась княгинюшка. - Они все были какими-то... бесстрастными... бездушными, вот. И очень редко вступали в брак.

- Хочешь сказать, господин Оррак проклинает их венцом безбрачия? - саркастичное предположение Риа вызвало волну смешков. - Мастер Марлеон тоже из тех, кто остался. И его назвать бездушным довольно сложно.

Вздёрнув нос, Дилль отвернулась: этот аргумент ей парировать было нечем.

- В Школе Волшебников всё куда проще, - пренебрежительно бросила девушка напоследок. - Только о нашей Школе гуляет по королевству столько слухов, что из них можно отдельную книгу составлять. И только о нашей Школе на самом деле никто ничего толком не знает.

- Как и подобает приличной таинственной Школе таинственных колдунов в таинственном Подгорье, - лукаво заметил Рет.

- Так почему же вы не пошли в Школу Волшебников? - наивно спросила у княгинюшки Летти. - Если она вам больше нравится?

Та смерила девочку уничижительным взглядом - но, смилостивившись, всё-таки ответила:

- Эти снобы мне отказали. Сказали, мне нет нужды развивать мой Дар, ибо я могу использовать его во зло.

- И окажешься той самой паршивой овцой, которая испортит их светленькое стадо, - добавил кто-то сзади. Окружающие дружно захихикали - и, взметнув широкими рукавами платья, Дилль молча поднялась со своего кресла, дабы царственно удалиться: вступать в дискуссии с простолюдинами было ниже её достоинства. Три верные 'фрейлины' торопливо и безмолвно последовали за ней.

- А ведь экзамены совсем скоро, - следя за удаляющейся спиной княгинюшки, произнёс Рет. Рассеянно, будто просто высказывая мысль вслух. - И жеребьёвка.

- Почему обязательно жеребьёвка? - чуть улыбнувшись, спросила Риа.

Друг перевёл на неё взгляд, сделавшийся непонимающим - и она снова, совсем как семь лет, упала в ореховую бездну, раз за разом заставлявшую её глупое сердце терять равновесие.

За минувшие годы Рет возмужал. И похорошел. Это был уже не красивый мальчик - красивый молодой мужчина. Впрочем, Риа собой тоже была почти довольна: черты лица, в тринадцать лет исказившиеся кто во что горазд, к шестнадцати пришли в некую гармонию, образовав весьма симпатичное личико, а секшиеся, беспощадно летевшие волосы наконец стали отрастать более-менее равномерно. Если учесть её неплохое владение мечом (она пару раз почти разоружила Ви!) и флейту, да ещё и вполне освоенную дематериализацию...

...в общем, через годик-другой она наверняка набралась бы обоснованной смелости признаться в своих чувствах. Без всякой надежды на ответ, впрочем. Что тут сделаешь, если объект её безумной ребяческой любви явно видит в ней лучшего друга, младшую сестру, но никак не больше?

Только сестру...

- Никто вроде бы не вызвался добровольцем, - напомнил Рет.

- Вызваться не поздно вплоть до окончания жеребьёвки, - откликнулась Риа: с каким-то бесшабашным, отчаянным весельем. - Может, доброволец ждал удобного момента.

- Какого, предположим?

- Такого, как этот.

В его глазах только проявилось удивление - а Риа уже бесцеремонно встала на кресло с ногами. Помахала руками над головой, привлекая всеобщее внимание.

Прокашлялась, когда взгляды всех, кто собрался в этот вечер в школьной гостиной, обратились на неё.

- Друзья мои! - И не совсем друзья, мысленно добавила она. - Я, Рианнон Адрей Шелиан, хотела бы сделать официальное заявление...

Муха, какое-то время покружив под потолком, скрылась за уютными ситцевыми занавесками в мелкий пёстрый цветочек.

- ...я хочу остаться в Школе, чтобы отблагодарить господина Оррака за подаренную мне возможность стать тем, кем я стала. И поработать подмастерьем мастера Марлеона.

Ещё миг в гостиной висела тишина.

Чтобы спустя этот миг взорваться десятком вскриков.

- ...с ума сошла!

- ...годы жизни!

- Этот пункт...

- А как же наши планы, Риа? - тихий голос Рета она расслышала даже сквозь окружающий гам. - Ты говорила, что не останешься. Наша стажировка у папы... Это для тебя ничего не значит?

- И к вашему сведению, Шелиан-лэн, - хорошо знакомый голос окрасила незнакомая интонация ледяного бешенства, - мастер Марлеон не давал соглашения на ваше дальнейшее обучение.

Крики школьников оборвались так резко, словно кто-то опечатал помещение заклятием немоты.

Мастер Мечник стоял на пороге гостиной. Скрестив руки на груди, глядя на любимую ученицу очень, очень нехорошим взглядом.

- Шелиан-лэн, - изрёк Ви, - не соизволите ли пройти в мой кабинет для приватной беседы?

Потянувшись за флейтой, Риа с ловкостью привычки пристегнула чехол к поясу. Уверенно и непринуждённо прошла мимо онемевших учеников - и, игнорируя застывшего в дверях учителя, не дожидаясь, пока её куда-то поведут, выпрыгнула в открытое окно.

Она только успела коснуться ногами земли, а Ви уже спрыгнул рядом. Стиснув её кисть сухими пальцами, потащил сквозь заросли цветущей сирени вглубь сада. Остановился у фонтана, где чёрный дракон неизменно изрыгал в небеса белопенную водяную струю, стремительно опадавшую в мраморный бассейн; не разжимая пальцы, обернулся к ней.

- Что ты сделала, мерзкая девчонка?

- То, что должно.

Тёмные глаза Ви отливали яростным багрянцем, но Риа была спокойна.

- Ты обещала мне. Сколько раз за эти годы мы обсуждали с тобой этот вопрос?

- Сотню, наверное.

- Сколько раз я говорил, что запрещаю тебе оставаться в Школе?

- Столько же.

- И сотня названных мною причин тебя не убедила?

- Ты не назвал ни одной, которая действительно объяснила бы, почему я не должна этого делать. - Она не пыталась выкрутить руку. Знала, что бесполезно, да и... он никогда не смог бы причинить ей боль. - Моё место здесь, Ви. В Школе, которая стала моим домом. Рядом с тобой: тем, кто стал мне учителем, братом и отцом. Там, в моём родном королевстве, меня никто не ждёт... кроме друга, которого я люблю и который никогда не полюбит меня. И я хочу найти официальную причину, чтобы по окончании Школы видеть его как можно реже. Чтобы я могла жить наконец своей жизнью, а не следовать за ним вечной тенью.

Его взгляд резанул её такой болью, что Риа предпочла бы нож.

- Если бы ты знала, как я хочу того же... если бы всё было так просто. - Пальцы на её запястье сжались так, что Риа ощутила, как в венах застыла кровь. - Я не могу сказать. Не могу сказать, почему ты не должна этого делать. Почему из всех моих учеников меньше всего я желаю этой участи для тебя.

- Тринадцатый пункт?

Губы его шевельнулись, но с них не сорвалось ни звука.

Она смотрела, как Ви беззвучно шепчет что-то. Потом вдруг поняла - и мурашки пробежались у неё по коже от осознания: он хочет, отчаянно хочет, отчаянно пытается сказать ей что-то, сказать вслух, но неведомая сила глушит звуки в его горле...

Когда Ви отпустил её руку - глядя в его безумное лицо, Риа отстранённо подумала, что сейчас он может её ударить. Но сжатый кулак, пронесшись мимо её плеча, опустился на бортик фонтана.

С такой силой, что по мрамору побежала трещина, а в стороны брызнула запятнанная багрянцем каменная крошка.

Раскрошить камень голой рукой...

...да, Ви быстрее и сильнее обычного человека, это знали все - но чтобы настолько...

Она отступила на шаг: скорее в изумлении, чем в страхе.

- Ты... что... как ты это...

Ви закрыл лицо ладонями, одна из которых была рассечена в кровь. Осел на каменный бортик, судорожно шепча теперь уже слышимые слова:

- Богиня, почему, за что...

Риа без раздумий вспрыгнула на широкий бортик. Забежав за его вздрагивающую спину, опустилась на колени.

Обняв Ви за плечи, сидела рядом, пока он беззвучно, безслёзно - и страшно, жутко, беспомощно рыдал.

- Я поняла, - тихо сказала она, когда плечи его перестали вздрагивать, а дыхание выровнялось. - Я не останусь, обещаю. Даже если ты никогда не сможешь рассказать, почему.

- Не смогу. - Наконец отняв руки от лица, он, не глядя, нашёл её ладони. Сжал в своих. - Спасибо.

- За что?

- За то, что веришь мне. Я же прекрасно понимаю, как это выглядит со стороны. Глупо.

- Нет. Я увидела достаточно. - Риа вскинула голову. - И поняла.

Она глядела в чёрное беззвёздное небо. Вечно чёрное, вечно беззвёздное... обман зрения, а на деле - лишь свод чёрных гор безумно высоко над головой.

- В конце концов, я ведь смогу стать твоим подмастерьем, не оставаясь в Школе, так?

- Конечно. Лет через пять тебя обязательно возьмут. Я сделаю для этого всё, что в моих силах.

- Значит, я всё равно к тебе вернусь. - Риа опустила взгляд. Почти без удивления заметила, что рана на его руке уже затянулась. - Если никто больше не вызовется, у нас будет жеребьёвка?

- Да.

- А тот, кто останется... ему ведь будет плохо, да?

Ви промолчал - и Риа сглотнула.

- А если жребий всё равно выпадет мне?..

- Не выпадет. - Он стиснул её ладони в своих. - Я об этом позабочусь... сейчас.

Руки обожгло. Риа не успела отпрянуть, и волна незримого пламени пробежалась от кончиков пальцев до висков: объяв голову ободом лёгкого, светлого, не обжигающего огня. Потом растаяла, оставив после себя только головокружение.

Ви полуобернулся - наконец позволив девушке увидеть его глаза, в которых усталость мешалась с улыбкой.

- Если маг любит другого мага, он может передать ему свой Дар, - ответил он на незаданный вопрос. - Нет, не тот, который от Кристали. Не умение творить заклинания - свой, особый. Мыслеправление или Интуицию, или эмпатию... Ты не маг, но смогла принять мой Дар. Теперь он твой.

Риа долго смотрела в лицо учителя. Счастливое и опустошённое лицо человека, который отдал всё, что имел, но не жалеет об этом.

- Спасибо, - наконец просто выдохнула она.

Когда тебе дарят такое, надо уметь принять это просто. Ты всё равно не выскажешь всей благодарности, какие слова ни подбери.

А человек, который делает такие подарки, наверняка поймёт, что стоит за одним твоим 'спасибо'.

- Это Дар Удачи, - вновь ответил Ви на немой вопрос в её глазах. - Почти то же, что Интуиция. Только Интуиция подсказывает тебе решения, а Удача никогда тобой не чувствуется и не осознаётся. Она и послабее, правда... уж что есть. Если перед тобой десять напёрстков, и под одним из них горошина, которую тебе нужно найти - каковы твои шансы перевернуть нужный напёрсток с первой попытки?

- Один к десяти?

- Раньше был один к десяти. Как у всякого обычного человека. Магу с Интуицией Дар подскажет нужный напёрсток. А ты просто потянешься к любому - и шанс, что горошина окажется там, у тебя теперь один к двум.

Риа вспомнила монетку, которая так часто решала их споры все семь лет её обучения.

Теперь эти воспоминания окрашивались совсем в другие тона.

- Так ты поэтому завёл себе жребий-монетку?..

- Поэтому, - спокойно подтвердил Ви. - Никогда не полагайся на Удачу, слышишь? Она протянет тебе спасительную соломинку, когда ты будешь тонуть, но карабкаться из воды тебе придётся самой. А желательно вообще не падать в воду.

- Я постараюсь. - Она коротко выдохнула. - Спасибо ещё раз.

- Стоит благодарности. Но не нужно.

Чувствуя себя до жути взрослой, Риа коснулась губами его макушки. Зарылась носом в длинные чёрные кудри: впервые за семь лет узнав, что от них свежо и прохладно пахнет мятой.

Что ж, лето и выпускной уже совсем скоро. И в таком случае ей остаётся только пережить угрызения совести.

А когда-нибудь и боль первой, глупой безответной любви покажется лишь детской игрой.

- Иди спать, милый друг, - неся аптечку на кухню, посоветовала Риа. - Тебе завтра вставать в восемь и учиться до шести.

Невзирая на её сопротивление, Кир подхватил сундучок за другую ручку:

- Строгая Риа взялась за моё воспитание? Смотри, вот однажды проснётся во мне что-то бунтующее... нехорошее...

На кухне, за исключением чистенького накрытого стола с нарезанным пирогом, царил его величество бардак. Впрочем, оба обитателя шестнадцатой квартиры придавали поддержанию порядка ничтожно малое значение, предпочитая организованный хаос, и в итоге всех всё устраивало.

- И что же ты сделаешь?

- Прекращу покупать тебе книжки, к примеру.

- О, ты не будешь так жесток. - Риа позволила соседу взгромоздить аптечку на свободную половину стола: пока сама она открывала дубовый буфет и доставала котелок. - Ты благородный рыцарь, разве можешь ты так поступить со своей принцессой?

- Я не рыцарь. Я злой колдун, очаровывающий принцессу яблоками с дурманом.

Усмехнувшись, Риа набрала полкотла холодной воды. Закрутив кран, надела кухонные рукавицы; подвесила котелок на перекладину в очаге, добротно потрескивавшем горящими дровами - и в ожидании момента, когда пора будет забрасывать в воду ингредиенты для зелья, принялась за еду.

Поглощение пирога прошло в привычных дружеских рассказах о минувшем дне. Со вчерашнего вечера они не виделись: Кир ушёл на учёбу, когда соседка ещё спала, а вернулся, когда она уже ушла на работу. Для них это был привычный распорядок - не считая тех редких выходных, которые они оба коротали дома, визитов Кира на историческую родину и периодических отлучек Риа в другие города на три-четыре дня.

Умяв четыре куска, девушка достала из аптечки тетрадь, в которую давным-давно фиксировала лекции мастера Травника. Подобрав нужные ингредиенты, переместилась ближе к котлу, вода в котором уже предвкушающе побулькивала.

- В Арпагене раскрыли очередной клуб самоубийц, - сказал Кир, наблюдая, как она добавляет травы и порошки в будущее целебное варево.

Риа оглянулась, помешивая противоядие поварёшкой:

- В новостном листке прочитал?

- Ага. Подумал, может, работа спецотдела.

- Нет, простая стража постаралась. - Риа потянулась за склянкой с янтарным порошком. - Странные всё же люди...

- Я так понимаю, ты не про стражу.

Зачерпнув жёлтую пыль кончиком чайной ложки, Риа бросила её в котёл. Кивнула, когда вода приобрела нужный золотистый оттенок: за пятьдесят лет практики можно научиться готовить на глаз даже противоядия.

- Не понимаю, как можно не ценить жизнь, - бросила она затем. - Им бы знать, что это такое - умирать. Полагаю, живо расхотелось бы.

- Глупые люди. Что с них возьмёшь.

Обстучав поварёшку о край котла, Риа отложила её на стол. Стянув рукавицы, села на своё место, глядя в тёмное окно.

- Почему они не ценят жизнь? - спросила она: сама не зная, у кого. - Они, которым дано жить... отличие от многих.

Дар жить. Просто жить - может, даже долго и счастливо.

Дар, который они отвергают. Которому предпочитают игру на смерть и 'чёрную метку'.

По доброй воле...


***


Когда длинные пальцы, выбеленные атласом тонких перчаток, переплелись в замок - восемь пар глаз внимательно проследило за этим жестом.

- Я буду краток, - молвил господин Оррак.

Класс выстроился линейкой в холле Школы, где колебались отражениями в мраморном полу огни волшебных светильников. Традиционное прощание с директором всегда проходило здесь. Не в гостиной, не в Сборном зале, а перед главным входом - и выходом.

Для восьми человек, впрочем, места было более чем достаточно.

В руках каждый держал свой диплом - свиток пергамента с восковой печатью директора, табелью оценок и росписями Мастеров. На плечах выпускников красовались чёрные плащи и чёрные мантии: обычное облачение простых колдунов, которое они могли сменить на другое лишь в магистратуре. Впрочем, колдуны по жизни обречены носить тёмное, равно как волшебники - светлое. Традиция, позволявшая сразу отличать одних от других. Если ты придёшь к потенциальному работодателю облачённым в пастельные тона и предъявишь диплом Камнестольнской Школы, тебя как минимум не поймут.

- Семь лет вы учились в моей Школе. Под моим присмотром. - Господин Оррак прохаживался туда-сюда вдоль ровного ряда теперь уже бывших учеников. - Кто-то хотел стать искусным колдуном и стал им. Кто-то не хотел - и всё равно им стал. Как бы там ни было, я выполнил свою часть договора. Пришло время вам выполнить свою.

Восемь пар глаз проследило, как рука в белой перчатке скрылась под чёрным плащом.

Восемь пар глаз уставилось на бархатный мешочек, который эта рука извлекла из-под плаща.

- Думаю, - рука слегка тряхнула мешочек - и восемь пар ушей безошибочно узнало перезвон стекла, - все из вас знают детскую игру под названием 'чёрная метка'.

Все и правда знали. Отчасти благодаря урокам Мастера Летописца, старательно вбивавшего в головы своих учеников историю Аллиграна. Отчасти благодаря рассказам знакомых выпускников о грядущей жеребьёвке - после чего все живо заинтересовались особенностями и историей 'чёрной метки'. Безобидная игра приобрела печальную известность во времена правления Его Величества Харта Бьорка Первого, он же последний. Именно при нём кто-то придумал устраивать так называемые 'клубы самоубийц' - где один из любителей острых ощущений, вытянувший метку, спустя сутки умирал, поражённый наложенным на неё проклятием. Внешне естественной смертью. С помощью 'метки' даже устраивали дуэли, пока это не запретили; и служить меткой могло всё, что угодно. Определённая карта из колода, помеченная игральная кость...

Один стеклянный шарик из набора, повсеместно продававшегося в игрушечных лавках.

- Здесь восемь стеклянных шариков, традиционных для игры в 'метку'. Зачарованных от любого внешнего магического влияния, - сказал директор. - Белый - свобода. Чёрный - отработка. Цвета проявляются после извлечения из мешка - для надёжности. Как видите, возможности сжульничать нет, остаётся уповать лишь на удачу. Так как никто не наделён даром Интуиции, шансы у всех равны... почти.

На этом коротком вкрадчивом слове сердце Риа споткнулось. Привычная тошнота от близости господина Оррака усилилась, к ногам подкатила слабость... но Рет, стоявший рядом, замыкая линейку, ободряюще коснулся её руки.

Миг спустя к Риа вернулось спокойствие - и это было не её спокойствие.

Приблизившись к началу линейки, директор протянул мешочек первой претендентке на пятилетнюю отработку:

- Начали.

Вчерашние школьники выстроились по фамилии, в алфавитном порядке. Первой стояла одна из 'фрейлин' Дилль. Девушка недолго колебалась: закрыла глаза и запустила руку в подставленный мешок. Вытащив сжатый кулак, миг смотрела на него.

Выдохнув для храбрости, разжала пальцы.

Невыразительно-серый, с ноготь величиной шарик медленно выцвел до молочной белизны.

- Свободна, - мягко резюмировал господин Оррак, переходя к следующему. - Шарик твой. На память. Рейни?

Счастливая выпускница быстро и радостно проследовала за порог - пока другая уже тянула свой жребий. И у Рейни что с нервами, что с удачей тоже был порядок: вскоре она убежала вслед за подругой.

Немудрено, что они такие спокойные, наблюдая за жеребьёвкой, подумала Риа. Они-то не знают, что их ждёт в случае неудачи.

Я, впрочем, тоже.

Со странной смесью страха, любопытства и чувства вины она ждала, когда метка проявит себя. Однако когда пятый по счёту шарик вновь окрасило цветом несвежего снега, а в холле остались лишь Дилль, Риа да Рет - к страху и любопытству прибавилась тревога.

Риа следила, как пальцы княгинюшки тянутся за своей судьбой.

Один к двум, сказал Ви. Один к двум, когда остаётся один к трём.

Не слишком мало. Но и не слишком много.

И если Дилль не вытянет метку...

Риа поняла, что это значит, ещё прежде, чем шарик в руке княжны высветил девичьи пальцы белизной.

Судя по усмешке господина Оррака - он тоже.

- Вы свободны, Ваше Сиятельство, - слегка склонив голову, произнёс директор.

Счастливая княжна, с достоинством кивнув в ответ, порхнула к распахнутой двери: туда, где ждала её у ворот вереница носильщиков и расписанная на годы вперёд счастливая жизнь чародейки при отцовском дворе...

Недвижным взглядом Риа смотрела, как господин Оррак замирает напротив, протягивая ей треклятый мешок.

- Твой черёд, - вкрадчиво подсказал директор, когда её неподвижность слишком затянулась.

Она чувствовала, как Рет взволнованно переминается с ноги на ногу. Совсем рядом, едва ли в шаге. Рет, стоящий последний.

Рет, которому, если ей повезёт, предстоит расплатиться за её удачу.

Причина, по которой Риа стало нехорошо на вполне безобидном слове 'почти', брошенном директором ранее, была проста. В тот момент она не столько увидела, сколько почувствовала, что взгляд окутанных тьмой глаз господина Оррака обратился на неё.

Господин Оррак знал. Глупо было думать, что не знал. И сейчас Риа с отстранённым интересом думала, правильно ли в её сознании складываются кусочки мозаики. Ибо совпадением это быть не могло.

Похоже, кто-то всё же может магически влиять на шарики...

- Господин Оррак, - почти прошептала она.

- Да?

Риа смотрела невидящими глазами прямо перед собой.

Один к двум...

Конечно, у неё есть выбор. Формально - он есть. Есть возможность протянуть руку и вытащить один из двух шариков, один из которых является меткой. Есть шанс положиться на магическую удачу, которой лишён её друг, и вытащить свой пропуск в свободную жизнь. Ведь паучья улыбка директора невесть каким образом подсказывала ей: этого от неё и ждут.

Если она решится, ей позволят уйти.

Но, наверное, господин Оррак прекрасно знал и то, что между формальностью и реальностью очень большая разница.

Опустив голову, она коснулась кончиками пальцев ладони Рета.

Наверняка он не поймёт, зачем. Не поймёт, к чему эта жертва.

И пусть.

- Я...

Прости меня, Ви. Прости, пожалуйста.

Я опять нарушу своё обещание.

Но иначе я не могу.

- Я хочу продолжить своё обучение у вас. Добровольно.

Риа не увидела, но услышала, как уставился на неё Рет - и улыбку, снова прочертившую бледное лицо господина Оррака.

- Вот как. - Краем глаза она заметила, как исчезает из белой руки чёрный бархатный мешочек. - В таком случае ты свободен, Харет.

Друг поколебался, прежде чем подчиниться.

Но всё же подчинился.

Риа стояла, опустив голову. Слушая, как уходит человек, ради которого она пожертвовала всем.

Скрип. Скрип двери, затворяющейся за последним человеком, покинувшим сегодня Камнестольнскую Школы Колдунов.

Стук - с таким закрывается крышка гроба.

Когда молчание затянулось, и девушка, подняв взгляд, взглянула в темноту под капюшоном, в глазах её не было страха.

- Вы всё заранее знали, так ведь? - спокойно сказала Рианнон Адрей Шелиан, дочь герцога Риддервейтского и одной из Звёздного Народа.

- Должен признаться, меня очень огорчило, что ты, Риа... ты, на которую я возлагал такие надежды... решила меня покинуть. Да ещё и нечисто играя, - в мягком шипении директора Школы слышалась печаль. - Безусловно, большая часть вины лежит на Ви...

- Он тут ни при чём. Это я решила.

- Ты благородная девочка, но проявлять своё благородство ни к чему. Оно ничего не изменит. Не теперь. - Господин Оррак помолчал. Зачем-то вскинул руки. - Итак, Рианнон Адрей Шелиан... отныне ты душой и телом, всецело и навеки принадлежишь мне. И поскольку ты никогда не расскажешь о том, что здесь произошло, я позволю тебе увидеть кое-что.

Когда пальцы в белом атласе взялись за край капюшона, глаза Риа расширились в изумлении.

Когда скинули его, наконец открывая лицо, о виде которого они с ребятами так часто гадали все эти семь лет - расширились уже в страхе.

Её рука рванулась к бархатному чехлу на поясе, но не успела даже коснуться его. И Риа не услышала своего крика, вырвавшегося, когда тело её пронзило сотней незримых раскалённых игл. Она даже не сразу поняла, что упала: просто увидела, как пол и стены перед её глазами поменялись местами. В тот момент она не осознавала ничего, кроме жуткой, невыносимой боли - прекратившейся миг спустя, оставив её лежать скрюченной, тяжело дышащей, не понимающей, почему она ещё жива.

Не сразу заметившей, что сбившийся ритм её сердца никак не хочет восстанавливаться.

- Ты умираешь, Риа. - Чёрная мантия господина Оррака, приблизившегося к ней вплотную, закрыла собою всё. - Ты умираешь, моя Звёздная девочка.

- Ты... - она схватилась рукой за грудь: в глупой, безнадёжной попытке уберечь своё останавливающееся сердце, - да пошёл... ты...

- Правда? Я могу уйти. И тогда ты умрёшь. Хочешь умереть, Риа? Теперь, когда ты узнала, каково это - умирать?

Она не могла встать. С трудом могла шевелиться.

Непреодолимая сила тянула её к земле.

- Я дам тебе выбор, Звёздная девочка, - его голос шелестел, как песок в утекающих часах. - Ты можешь умереть сейчас. Это будет почти быстро. Почти не больно. И когда ты умрёшь, я поглощу твою душу, после чего вновь запущу своё сердце. То, что от тебя останется, продолжит жить: тело без души, как доказали эйрдали, прекрасно функционирует. И разум - тоже. Правда, останешься ли ты без души самой собой? Или исчезнешь как личность? Это всегда меня о-очень интересовало, если честно... Нет-нет, эйрдалем ты не станешь, не беспокойся. Однако после смерти, боюсь, тебе всё равно обеспечено нечто неприятное. Что - меня тоже всегда интересовало, но я предпочитаю не задумываться. - Искреннее сочувствие его голоса резало хуже насмешки. - Ты можешь умереть сейчас... или согласиться на предложение, которое я делаю далеко не всем.

Тук. Тук.

...ук...

Риа хватала ртом воздух, пытаясь разглядеть хоть что-то сквозь туман, застилавший глаза. Почти не ощущая замирающих ударов того, что все эти годы исправно билось в её груди.

- Ты продолжишь обучение. У меня лично - в том числе. И действительно будешь работать на меня. Будешь добывать души людей, готовых платить душой за блаженства тела. Время от времени выполнять опасные, но интересные, поверь, поручения... и взамен получишь не просто жизнь - вечную жизнь. И много приятных дополнений к ней. И всё, что от тебя потребуется - подчинение... и капля крови на пергаменте.

Она слышала каждое слово. Плохо понимала смысл - но лучше и не понимать, наверное. И лишь одно слово, задержавшись в сознании, звенело там лейтмотивом.

Жизнь.

- Ты можешь отказаться. Должен признать, я огорчусь, но не слишком. Душа твоя сияет так ярко... она даст мне много сил. Но на этом твоя жизнь, твоя светлая, одухотворённая земная жизнь закончится. Когда тебе всего шестнадцать лет... - Сквозь пелену Риа увидела, как её учитель и её убийца опустился на колени перед ней. - Согласись - и болезнь, старость или смерть не коснутся тебя. Ты навсегда останешься юной. Навсегда останешься такой, как сейчас. Это совсем не так плохо, Звёздная девочка, и взамен я прошу не так много...

В одной руке он держал свиток пергамента. В другой - иглу.Простую швейную иглу.

Которой, не дожидаясь ответа, бережно проколол ей кончик указательного пальца.

- Так ты хочешь жить, Риа?

Смерть, оказывается, очень долгая штука. Во всяком случае, Риа успела увидеть, как господин Оррак разворачивает пергамент с новым договором. И место, куда нужно ткнуть пальцем, приложив для этого последние силы - которых, казалось, нет.

И алый вензель на жёлтой бумаге, расползшийся из капли крови её росписью.


***


- Иди спать, - в который раз повторила Риа, когда деревянная кукушка, высунувшаяся из настенных часов, важно прочирикала 'два часа ночных'. - А то опять завтра спать будешь на уроках.

Кир покладисто встал из-за стола.

- И не вздумай читать, - строго добавила она. - Зайду чуть позже, проверю.

- А если вздумаю?

- Сама усыплю. Флейтой.

- Боюсь, соседи этому не обрадуются.

- Даже если проснутся - долго не прободрствуют.

Кир улыбнулся.

- Не волнуйся, по доброй воле лягу. Не хочу трепать твои и без того издёрганные нервы. - Он на миг накрыл её руку своей - и тут же отстранился. - Светлых и ласковых снов.

- Которых этой ночью не будет.

- Зато утром поспишь, верно?

Она улыбнулась ему в ответ:

- Спокойной ночи, Кир.

И смотрела в сутулую студенческую спину, пока за ним не захлопнулась дверь.

Хороший он, в который раз подумала Риа. Слишком хороший для такой, как я.

Добавив в зелье лепестки буквицы, она от нечего делать убралась на кухне. Оглядев результаты своего труда, умиротворённо кивнула.

Эта квартирка ей нравилась. Маленькая, конечно - две спальни, холл-гостиная, кухонька и крохотная ванная; но скарба у них немного, а порядок в такой поддерживать легче. И, вопреки всем ожиданиям, ей доставляло удовольствие создавать домашний уют.

С тех пор, как Риа покинула Школу, отказавшись от места мастера Мечника, она сменила много жилищ. Но эта квартира была первой, которую ей хотелось считать своей. Считать... домом.Может, потому что здесь её ждали.

По доброй воле, а не под действием чар.

Засыпав стебли анжелики, Риа поняла, что желудок щекочет чувство лёгкого голода. Учитывая, что бодрствовать ей предстояло до утра, его определённо стоило заглушить. И вместо того, чтобы доесть пирог, девушка открыла корзину с фруктами, приткнувшуюся в углу стола.

Не глядя, наугад вытащила яблоко.

Яблок в корзине хранилось много - всех сортов, цветов и размеров, - но вытащилось красное. Большое, круглое и красное, как заходящее солнце.


***


Солнце багровело над самым горизонтом, когда Риа наконец осадила коня у окраины какой-то деревни и завела в сарайчик с сеном прямо за околицей.

Такие сарайчики за околицей строила каждая уважающая себя деревня: дабы всякий сброд, который ночь застала на полдороге к приграничному трактиру или придорожному постоялому двору, не беспокоил мирных жителей просьбами о ночлеге, а тихо устраивался в сарае, на заботливо раскиданных охапках сена. Эта деревня явно себя уважала - в сарайчике нашлось даже корыто с овсом и ведро с водой, ещё не до конца высохшей.Закрыв дверь изнутри на засов, Риа предоставила коня самому себе и рухнула в душистую копну, пушившуюся в дальнем углу, серую в царившем вокруг сумраке.

Положив флейту и украденную из оружейной саблю рядом, посмотрела в затянутый паутиной дощатый потолок.

Она скакала весь день. Без перерыва. Окольными путями, не по тракту, петляя, как загнанный заяц.

Она не заметила погони.

И это тревожило её больше, чем если б погоня висела у неё на хвосте.

- А конь оказался выносливее, чем я думал. Я бы на твоём месте от него потом не избавлялся.

Риа вздрогнула, но головы не повернула.

Дорогой она думала, каково это будет: убить человека. Мага. Или демона, всё равно. Учитывая, что она никогда не убивала. И в конце концов поняла, что сейчас готова зарубить кого угодно. Усыпить флейтой, а потом зарубить. Это ведь просто. По крайней мере, в теории.

Но насчёт 'кого угодно' она, конечно, ошибалась.

- Тебя послали вернуть меня? - упорно глядя вверх, спросила она.

- Нет. - Шагов Ви не было слышно, но Риа почувствовала, как он приблизился. - Меня послали тебя убить.

На сей раз она даже не вздрогнула.

В конце концов, это было ожидаемо.

- И ты убьёшь?

- Нет. Я не могу.

- Я так и думала. - Она всё-таки повернула голову, снизу вверх глядя на учителя, опустившегося на колени рядом с ней. - Что будем делать?

Не обращая внимания на вопрос, тот расправил ладонь. На ней вдруг возникло яблоко: большое, восхитительно красное - для таких явно был не сезон.

- Я тебе поесть принёс. - Ви кинул яблоко ей. - Ты же со вчерашнего дня ничего не ела, я знаю.

Он смотрел, как она ест. Риа чувствовала его взгляд: она и ела лёжа, по-прежнему глядя в потолок. Поедание яблок всегда доставляло ей удовольствие, мало с чем сравнимое, но в этот раз яблоко будто сорвалось с ветки дерева в небесном саду Пресветлой. Лишь проглотив первый кусок, девушка поняла, как голодна, - но после того, как первое яблоко было схрумкано вместе с косточками, ей досталось ещё два.

- Хватит пока. - Когда Ви протянул ей четвёртое, Риа решительно мотнула головой. - Так что будем делать? У меня идей нет.

- У меня есть. Единственная, которую я считаю верной. Но она тебе не понравится.

- Вряд ли в данной ситуации мне хоть что-то может понравиться. - Риа облизала грязные яблочные пальцы: сегодня вопросы чистоты волновали её куда меньше, чем раньше. - Говори.

- Я должен умереть.

Его ответ едва не стоил ей прикушенного мизинца.

- Умереть? - Риа медленно привстала на локте. - Что... почему?

- Твоё убийство - моё новое задание. Официальное задание от Оррака.

Риа помолчала.

Не зная, что сказать.

- Договор элендиара, - наконец произнесла она.

- Да. На твоё убийство мне дали три дня. Пункт третий договора гласит: 'Элендиар обязан выполнить задание строго в указанный срок и не имеет права отказаться от задания или просить отсрочку'.

- А провал задания означает смерть, - тихо закончила Риа.

Она помнила, что говорил ей господин Оррак. Что говорил ей тот, кто хотел поглотить её душу - после того, как Риа выбрала жизнь. Разъясняя ей, в чём именно будет заключаться её работа по договору. Работа элендиара - так он их называл; работа воровки, шпионки и наёмной убийцы, которую сможет нанять каждый, кто решится продать господину Орраку свою душу.

Господину Орраку не были нужны неудачники. Он не делал предупреждений и не давал попыток. Один-единственный провал - смерть. И далеко не такая простая и быстрая, которую он обещал бывшей ученице, когда она крючилась на полу у его ног с замирающим сердцем.

Господин Оррак говорил, что ей повезло. Чести стать элендиаром удостаивался далеко не каждый. В большинстве случаев души выпускников поглощались, а оставшиеся от них оболочки отрабатывали в Школе пять лет подмастерьями, после чего директор пристраивал их на работу за её пределами. Их дальнейшая судьба его не интересовала, - а они даже не осознавали, чего отныне лишены. И о том, что происходило после получения 'чёрной метки', не помнили.

Риа выслушала всё, что он говорил. Молча кивая. А вечером выбралась из Школы, свела коня с постоялого двора в приграничном трактире Подгорья и поскакала прочь.

С единственным желанием - сбежать.

- Зато я наконец поняла, в чём заключались твои периодические командировки. - Риа усмехнулась: страха почему-то не было. - Что ж, по крайней мере, теперь моя душа ему не...

- Нет. Твоя душа, как и твоё тело, всецело и навеки принадлежит Орраку. Если я убью тебя, он не отпустит тебя даже после смерти. Не в этом случае.

- А в каком отпустил бы?

- Пункт одиннадцатый. 'Душа и тело элендиара освобождаются от власти работодателя непосредственно после смерти, исключая случаи, когда элендиар отказывается от задания или умирает, нарушив пункт первый'.

- Не помню такого.

- Видимо, тогда ты уже думала о том, как сбежать.

- Видимо. А пункт первый...

- 'Элендиар обязан беспрекословно подчиняться своему работодателю'.

Она смотрела на руки Ви, сидящего рядом: сухие узкие ладони, спокойно сложенные на коленях.

- Ты говоришь, ты должен умереть. Но ты ведь не можешь умереть, верно? Он... Оррак... говорил...

- 'Элендиар не может умереть, пока действителен его договор, но может быть казнён работодателем или другим элендиаром'. Пункт двенадцатый. Да. Но есть ещё пункт тринадцатый, последний. Его ты тоже прослушала? - ответ Ви прочёл в её лице. - 'За работодателем остаётся право изменять и исключать любой из нижеизложенных пунктов договора по своему усмотрению'.

Риа улыбнулась. Невесело, сама удивляясь, откуда у неё силы улыбаться.

- Значит, абсолютная монархия, грубо говоря?

- Что-то вроде того, - голос Ви был бесстрастным. - Прежде чем поручить мне твоё убийство, Оррак вычеркнул из моего договора двенадцатый пункт.

В воцарившейся тишине слышно было, как конь с аппетитом перетирает зубами овёс.

- И что...

- Ты всё поняла. - Ви протянул руку, коснувшись её щеки. - Я с самого начала был слишком человечным. Слишком... добрым. Он хотел пронаблюдать, как я сломаюсь, но не вышло. Для господина Оррака мы не просто ученики, не просто наёмники... мы - игрушки. Для него все люди - игрушки. Ему это интересно, наблюдать за нами... учиться правилам самой сложной и обманчивой игры в мире. Игры под названием 'Человек'.

Когда Риа наконец смогла говорить - она сама не поняла, куда пропал сбившийся на шёпот голос.

- Почему... почему я... почему ты?

- Ты - прирождённая воровка. Прекрасный воин. Исключительный экземпляр. Он давно тебя выбрал. А здесь, наверху, ты никому не нужна. Ты вообще не нужна никому, кроме меня. Почти идеальные условия... а чтобы превратить их в идеальные, мешает всего одно обстоятельство. Которое всё равно следует покарать за непослушание. Которое всё равно успело ему надоесть. Которое так просто убрать, послав на задание, которое обстоятельство по имени 'Ви' не сможет выполнить.

- Я никогда к нему не вернусь!

- Вернёшься. Потому что это твой единственный способ получить свободу. Истинную свободу... рано или поздно. Ты можешь провалить первое же задание и умереть тогда, но сейчас ты обязана вернуться, - голос Ви, выцветший в окружавшем их сумраке, казался бесконечно усталым. - А сейчас я попрошу тебя об одолжении. Я немного просил у тебя за эти годы. Думаю, я имею на это право.

- Что ты хочешь?

- Убей меня.

Она даже рассмеялась - настолько абсурдно это прозвучало.

- Ты шутишь, да?

- Я не могу убить себя. Никто из нас не может. - Риа не заметила, откуда в руке Ви взялся нож: только что она была пуста, а в следующий миг в ней блеснула сталь. - Смотри.

- Что ты...

Когда он без слов вогнал нож себе в живот, Риа закричала - и лишь потом поняла, что лезвие замерло в дюйме от его куртки. И пальцы Ви дрожали от напряжения, пока он сжимал рукоять ножа обеими руками, стиснув челюсти в отчаянном и тщетном усилии вонзить нож в своё тело.

- Видишь? - выдохнул он, когда руки его бессильно разжались, а нож упал наземь. - Пункт четвёртый. 'Элендиар не может причинить какой-либо вред себе, своему работодателю и временному нанимателю'. Я бы давно уже покончил с этим, но не могу. И не хочу умирать той смертью, которую Оррак дарит своим элендиарам в случае провала. Так что наш дорогой директор жаловал мне свою последнюю милость... возможность умереть не от его руки.

Риа долго смотрела в стену. Туда, где сквозь щели между досками просачивался кровавый закатный свет, почему-то мерцавший странным маревом в невыносимо болевших глазах.

- Это действительно... так страшно? - когда она заговорила, то с трудом узнала собственный голос. - Его наказание?

- Да. Я видел... один раз. Смерть моего предшественника. - Ви помолчал. - Ты сделаешь это для меня?

Риа не ответила.

- Ты... - прошептала она вместо этого, - побудешь со мной... до утра?

- Ты должна вернуться к нему послезавтра. Не позже. Но до утра могу.

Затем Ви обнял её, привлёк к себе - и держал, пока Риа рыдала, уткнувшись в его плечо. Рыдала так, как никогда: потому что никогда душившие её слёзы не были осознанием полной обречённости и полного бессилия.

Потом слёзы кончились, и осталось душистое сено, дощатый сарай, облитый холодным светом луны, и двое, которые лежали рядом. Порой молчали. Порой говорили обо всём, о чём поговорить ещё не успели. Порой на пару ели яблоки, счищая ножом тоненькую, бесцветную во тьме кожуру. Порой серебрили мрак почти обычным, почти беззаботным смехом.

А потом луна исчезла.

А потом наступило утро.


***


Горлец.

Ноготки.

Фенхель.

Порошок драконьей кости.

После двадцатого по счёту ингредиента и четвёртого за ночь сольного выхода кукушки Риа почувствовала, что немного устала. Не то чтобы она хотела спать (она спокойно могла бодрствовать трое суток), но всё же спать после заданий привыкла.

В эти ночи ей никогда ничего не снилось.

Девушка прошлась в гостиную, где спал на диване нежданный пациент. Состояние его Риа охарактеризовала как удовлетворительное. Впрочем, она не обманывалась: такое отравление флейта излечить не могла. Без противоядия яд вновь заявит о себе спустя пару дней, и тогда смерть будет скорой и неотвратимой.

На столе подле дивана лежали футляр с флейтой, ножны с мечом, кинжал, перчатки и трофейный колчан. Собрав всё это, Риа прошла в комнату. Небольшая, но с высоким потолком, её спальня выходила окном на солнечную сторону, так что здесь всегда было светло; из мебели присутствовали книжный шкаф, стол, гардероб и кровать. Двуспальная - но в последние полтора года одну её половину использовали несколько необычным образом.

Колчан и перчатки улеглись в потайной ящик в изголовье. Кинжал спрятался под подушку. Флейта заняла своё место на простыне, заняв ту половину кровати, что почти всегда оставалась пустой. Рядом лёг меч, и его владельцы явно предпочитали воевать, а не озадачиваться вопросами, воинственно ли они выглядят.

Меч, благородный в своей суровой красоте, был лишён всяких украшений и излишеств. Чуть изогнутые деревянные ножны не раз покрывали свежим чёрным лаком, рукоять - длинную, прямую, без навершия - обтягивали заново чёрной же тканью узелкового плетения. Лишь небольшая, почти не прикрывавшая руку круглая гарда выдавала истинный возраст оружия: серебро успело почернеть от времени, и вившаяся по его поверхности рунная надпись сделалась почти неразличимой.

Прикрыв меч и флейту одеялом, как любящая мать укрывает детей, Риа вернулась в гостиную за книгой. По пути в комнату открыла первую страницу - там, где печатались аннотации. Ознакомилась с содержанием строчек, обещавших историю любви ученицы Ликбера Великого и некроманта, окончившего Школу Чернокнижия, на фоне эпической трагедии Тёмного Времени.

Тихо поставила книгу на свою полочку с гравоманами.

Какая... сладкая история. Хотя наверняка она окажется лучше, чем представляешь, прочитав аннотацию. Кир плохого не посоветует. К тому же сейчас книга о некроманте была как нельзя более в тему.

Другое дело, что, похоже, она имела мало общего с жизнью.

Да, Риа встречала среди некромантов приятные исключения из правил. Один из них даже занимал в её жизни и сердце столько места, что господин Оррак наверняка считал их связь гораздо большим, чем она была на самом деле - и одновременно гораздо меньшим. Сводить то, что связывало её с Шейлиреаром Дарфуллом, к пошлой страсти или банальной постели было смехотворным обесцениванием той драгоценности, которой для Риа являлись их странные отношения.

Но в общем и целом некроманты, попадавшиеся ей на жизненном пути (а специфика двух из трёх профессий Риа располагала к тому, что она встречалась далеко не с лучшими представителями рода человеческого), непреложно соблюдали один простой закон.

Не позволяй себе привязываться к расходному материалу.


***


Дверь особняка Пэлмессов открыл дворецкий.

- Шелиан-лэн? - смерив взглядом девушку, застывшую на крыльце, изумлённо уточнил он.

- Харет дома?

Старик с поклоном отступил назад:

- В гостиной. На втором этаже. Я сейчас доложу, что вы...

- Не надо. - Риа вошла в летнюю резиденцию магистра Пэлмесса. - Я сама. На минутку.

Дом был небольшим. Дорога знакомой. Подъём по деревянной лесенке много времени не занял.

Когда она без стука распахнула дверь в гостиную - мужчины, сидевшие за столиком для игры в аустэйн, удивлённо вскочили.

- Риа? - Рет непонимающе шагнул ей навстречу. - Я думал, ты в ближайшее время не сможешь вырваться из...

Он запнулся. Прислушался к чему-то внутри себя.

Резко посерьёзнел:

- Что случилось?

Конечно, эмпат не мог не ощутить того, что творилось в её душе. Полное опустошение - и странная, страшная боль.

Прислонившись спиной к закрытой двери, Риа прикрыла глаза.

- Я пришла попрощаться, - собственный голос слышался словно со стороны. Глухой, спокойный, прекрасно выдержанный. - Мне... просто надо было тебя увидеть.

- Это Оррак? Тринадцатый пункт? - она услышала, как друг подходит ближе. - Он что-то сделал с тобой?

- Не спрашивай.

- Нет, буду спрашивать! - её взяли за плечи и оттащили от двери; тряхнули, но Риа не открыла глаз. - Посмотри на меня!

- Я не могу об этом рассказывать. Я... наверное, мне не стоило приходить.

Только не смотреть на него.

Иначе она не выдержит.

- Риа, что случилось? Скажи мне! Пожалуйста!

Забавно, что она поняла это уже после того, как сделала. Что ей действительно не стоило приходить. С другой стороны, она не могла не прийти: зная, что больше его не увидит.

Не в этой жизни.

- Я. Не. Могу. Не проси. - Держать веки закрытыми стоило огромных усилий. - Просто... вряд ли мы когда-нибудь встретимся, Рет. Прости.

А ещё явно не стоило позволять ему подходить близко. И допускать тактильный контакт.

Ведь когда твой друг эмпат, тактильный контакт чреват тем, что...

- Я... - Риа судорожно, в несколько присестов вдохнула. - Я скоро умру.

Надо же. Оказывается, искренность тоже можно внушать. Или раскаянье?

Что теперь развязывает ей язык - настолько, насколько Риа дозволено его развязать?..

- Он хочет убить тебя? - когда тишину разбил голос магистра, отец Рета почти шептал. - Господин Оррак?

- Я сама убью себя. Лучше смерть, чем такая жизнь, какую... какую...

Что теперь сжимает ей горло - слёзы или магический поводок Оррака? Один из проклятых пунктов, гласивший что-то о неразглашении тайны? Ви однажды тоже пытался сказать ей то, чего говорить было нельзя. То, что могло бы спасти ей жизнь.

Хотя кого она обманывает.

Она сделала бы этот выбор в любом случае.

- Я... не могу сказать больше. Просто... Ви сказал, мне уже приготовлена могила. - Риа сглотнула. - Там, у Школы. В саду.

Сирот, оставшихся по договору, всегда хоронили у Школы. Пока на могиле нет имени, но если завтра Риа не вернётся в Подгорье, завтра же надгробный памятник обретёт подпись. И даже причину уже подготовили: неудачный магический эксперимент.

Иронично, но это было почти правдой. В каком-то смысле.

- И никто ничего заподозрит, потому что... потому что дела до меня... нет... нико...

- Тише. - Рет порывисто обнял её. - Тише, ти...

Замер - когда пальцы ткнулись в невидимые ножны, висевшие за её спиной, перекинутые через плечо.

Риа уткнулась в грудь другу, чтобы не зарыдать. Не дать волю слезам, дравшим горло и жегшим глаза, не дать волю отчаянию, захлёстывавшему душу всепоглощающей темнотой.

Демонов Ви, научивший её плакать! Демонов Ви, чья монетка лежит теперь в её кармане, чей меч висит теперь за её спиной...

Демонов Ви, которого она больше никогда, никогда, никогда не увидит.

- В этом доме тебе это явно не пригодится. - Заступив Риа за спину, магистр ловко стянул с неё ножны с мечом; перестав соприкасаться с телом законной владелицы, те неохотно проявили свою видимость. - Хм, забавно... Это ведь оружие мастера Марлеона?

Риа молчала. Лишь исподлобья взглянула на Рета.

Перехватила пристальный взгляд друга, устремлённый на отца.

На миг ей очень захотелось обернуться, чтобы взглянуть в лицо магистра, внезапно и самую капельку подозрительно смолкшего; но Рет обнял её так крепко, что она смогла лишь опустить голову.

- Моя бедная Звёздная девочка. - Некромант за её спиной вздохнул. - Думаю, это будет актом милосердия с нашей стороны.

К несчастью, Риа не успела насторожиться прежде, чем услышала его шёпот.

Боль в шее была мгновенной. И почти небольной, как ни странно. В сравнении с тем, что творил с ней господин Оррак, это казалось комариным укусом.

А вот то, что боль сменилась полным отсутствием каких-либо ощущений, было уже тревожно.

Риа непонимающе смотрела на друга, который подхватил её обмякающее тело. Её не держали ноги? Почему? Она ничего не чувствует...

- Выруби её, Рет.

Прежде, чем свет перед её глазами померк, Риа всё же осознала причину пропавшей чувствительности.

Ей сломали позвоночник.


***


Сняв котелок с огня, Риа на миг кинула взгляд в открытое окно.

Ночной Арпаген являл собой довольно приятное зрелище, а его архитектурный стиль (тёмный камень, острые шпили, зубцы, статуи и затейливая лепнина) представлял собой объект восхищения и любопытства любого зодчего. Ещё столица Равнинной считался центром запретных удовольствий и чёрной магии; но переехать сюда полтора года назад Риа заставили не её архитектурные прелести и даже не работа, как все думали.

В Арпаген она перевелась исключительно по своим меркантильным соображениям.

В сиреннике будущего года намечалась годовщина одного важного события. И чтобы отметить его так, как Риа запланировала давным-давно, требовалось тщательно подготовиться. В частности, поселиться поближе к особняку Пэлмессов - который, как выяснила Риа по своим каналам, всё ещё занимал Харет Пэлмесс, часто отлучавшийся по делам Гильдии, но неизменно возвращавшийся домой.

Она не думала, что всё будет так просто. Даже несколько разочаровалась, когда не потребовалось разыскивать Рета по всему королевству. Ведь годовщину события, ставшего поворотным в её жизни, Риа могла отметить только с ним.

Дело было в том, что семнадцатого сиренника будущего года исполнялось ровно пятьдесят лет со дня смерти Рианнон Адрей Шелиан.


***


То, что слышимые голоса не являются частью сна, Риа поняла не сразу.

- ...её морок?

- Сел на лошадь и уехал. Всё в порядке.

- Надеюсь, до выезда из города он продержится. Молодец, Рет.

- Морок на каплях крови творить просто.

- Всё равно молодец. Теперь мы точно вне подозрений. Ещё одну свечу сюда, ага... И сапфир в этот угол.

Осторожности за свою жизнь Риа всё-таки научилась. Поэтому она не стала открывать глаза. И всячески постаралась не пошевелиться.

Миг спустя вспомнила, что всё равно не сможет этого сделать.

А ещё спустя секунду поняла: судя по холоду, обжигавшему её голые ноги и спину, покоившиеся на чём-то, по ощущениям очень напоминавшему ледяной камень - наверное, всё-таки может.

- Следующим рубин?

- Да.

В странном поскребывании, бывшим единственным, что помимо голосов нарушало тишину, Риа наконец узнала звук чиркающего по чему-то мела - и каким-то шестым чувством уловила на себе чужой взгляд.

- А если она всё же...

- Рет, даже полуальвийка никуда не убежит со сломанной спиной. Оковы чисто формальны. Для успокоения совести.

Определив, откуда доносятся голос, Риа осторожно шевельнула мизинцем. На левой руке - которую Рет и магистр Пэлмесс, фатально заблуждавшиеся насчёт её теперешней беспомощности, видеть не могли. Потом - на ноге.

Наконец поняла, что означает странное давление на лодыжки и кисти рук.

Она на алтаре. Похоже, в том самом подвале, в который им с ребятами категорически воспрещалось заходить во время каникул. А Рет с отцом явно чертят что-то для ритуала, по внешним признакам очень напоминавшего жертвоприношение.

- Она может закричать, конечно, но из подвала всё равно ничего не слышно, - добавил магистр. - Теперь тихо.

Слушая монотонное заклятие, распеваемое магистром на одной ноте, Риа вдруг захотелось рассмеяться.

Она лежит обнажённая, прикованная к каменному алтарю в подвале. И её лучший друг и его отец явно собираются принести её в жертву.

Не абсурдно ли?

- Остались два угла, - смолкнув, произнёс магистр; слова окрасили нотки нетерпеливого предвкушения. - Подай рубин, пожалуйста.

- Знаешь, пап... я ведь всё-таки привязался к ней.

На этом месте Риа едва не вздрогнула.

- Ничего, найдём тебе другую подружку. Не такой исключительный экземпляр, конечно, но что поделаешь, - весёлый голос магистра эхом сопровождал знакомый мерзкий скрежет: Риа никогда не любила звук пишущего мела. - Надо не забыть при случае поблагодарить господина Оррака, что сделал нам такой подарок. Хотя он вряд ли поймёт, за что его благодарят.

- Поймёт, - откликнулся Рет тихо. - Он - поймёт.

- Жаль, не удастся выяснить, что такое этот тринадцатый пункт. Наша девочка явно осталась при своей душе. Увы... либо девятая ступень, либо шантаж господина директора. - Самодовольство густело в словах, как патока. - Сама девчонка бы не сказала, пытать не получилось бы - с этой альвийской дематериализацией... Такую только эффектом неожиданности и можно одолеть. - Он с сожалением цокнул языком. - Впрочем, между становлением архимагом и загадками господина Оррака я всё равно выбираю первое.

Пальцы Риа сами собой дёрнулись, судорожно желая сжаться в кулаки.

Заклятия делились на десять ступеней. Ступени были прямо пропорционально связаны со сложностью, эффектом и затратой ментальных сил. Попытаешься сотворить заклинание ступенью выше, чем доступная тебе - погибнешь. Среднестатистическому магу были открыты первые пять; магистрами четвёртой степени могли называться те, кто достиг шестой, первая степень - архимага - открывала девятую. Десятую ступень с лёгкой руки Гильдии магов давно исключили из списка доступных людям: последним человеческим магом, способным творить заклятия подобной силы, был Ликбер Великий - основатель Адамантской Школы, второй и единственный Чудотворец после Кристали Чудотворной, устами которой глаголила сама Пресветлая богиня Льос. И с момента смерти Ликбера в Аллигране не рождалось магов столь могущественных.

На своих уроках мастер Заклинатель вскользь рассказывал школьникам о некоем обряде, позволявшем магам перескакивать на следующую ступень, не дожидаясь естественного прироста ментальных сил. Для этого требовалось лишь воспользоваться выбросом этих самых сил, сопровождавшим чужую смерть. Можно убивать на алтаре животных, но толку от этого было бы чуть; впрочем, если тебе посчастливится найти и убить дракона (и то, и другое сделать было весьма непросто), появились бы все шансы с любой ступени доскакать сразу до девятой. Увы, сделать этого пока никому не удавалось - для ритуала дракона нужно было прикончить в центре жертвенной гептограммы, а драконы не склонны ни прилетать туда, куда их просят, ни любезно позволять себя умертвить.

Ещё можно было приносить в жертву людей. И если обычный смертный чуть приблизит тебя к следующей ступени, а девственница выбросит энергии немногим больше - смерть мага вполне способна помочь тебе осуществить заветную цель. Чем сильнее убитый маг, тем выше ты поднимешься. Говорили ещё, что умерщвлённый на алтаре альв или Древний эйрдаль дадут столько ментальных сил, что искать дракона не понадобится; но поскольку этих созданий отыскать тоже было далеко не так просто, а по нахождении они оказывались опаснее иных драконов, разговорами дело и ограничивалось.

Однако семейство Пэлмессов явно решило перейти от слов к делу.

Кровь, вспомнила Риа. Она давала им свою кровь. Наверное, это помогло магистру выяснить, что слухи насчёт альвов - правда... а, впрочем, уже не суть важно. Выпытывать, так ли это, она не будет.

И так узнала гораздо больше, чем хотела.

Риа щёлочками приоткрыла глаза. Убедившись, что оба врага сидят к ней спиной: на коленях, сосредоточенно расчерчивая мелом гладкий деревянный пол между алтарём и огромным дубовым столом.

Едва заметно повернула голову, окинув быстрым взглядом просторный подвал

Книжные полки и стеллажи с различными склянками-приспособлениями её не заинтересовали. Как и бумаги, заваливавшие стол. А вот лежавший на том же столе чёрный бархатный чехол с флейтой, подле которого покоился до боли знакомый меч - ещё как.

Риа поднялась с алтаря без единого звука. Руки и ноги прошли сквозь вбитые в камень раздвижные кольца, словно не заметив; у неё ничего, ровным счётом ничего не болело, и во всём теле ощущалась какая-то сверхъестественная лёгкость.

Вспомнить бы, какой пункт договора элендиара гласил про регенерацию, вечную молодость и прочие чудеса...

Двое колдунов вскинули головы, когда Риа, крутанув безупречное сальто, пролетела в прыжке над их головами.

Двое колдунов вскинули руки, когда Риа уже стояла на столе, выпрямившись с обнажённым мечом в ладони.

Забавно, но она даже не заметила, каким образом преодолела разделявшее алтарь и стол расстояние. Только что была там, теперь уже здесь. Движения колдунов казались ей ужасно нерасторопными, и она почти не ощутила незримую волну, прокатившуюся сквозь её невещественное тело: какое-то заклятие, которое выкрикнул этот глупый, глупый некромант, пытаясь её обезвредить.

Сотворить следующее он уже не успел.

Риа привычно вернула телу материальность за миг до того, как лезвие меча достигло цели - и дематериализовалась обратно мгновение спустя. Привычный, тысячи раз отработанный на тренировках с Ви приём. Только теперь меч не был затуплен, и она почти не ощутила сопротивления, когда металл прошёл сквозь плоть и кости.

Один есть.

Из прыжка девушка приземлилась точно и аккуратно, на обе ноги: рядом со вторым. И Рет даже не успел закричать, как Риа крутанулась вокруг него, стремительно и легко, точно в танцевальном па. Завершив круг, на миг склонилась в поклоне.

Танец включил в себя три движения мечом. Одно по правой руке, одно по левой. Третье, на поклоне - длинный скользящий росчерк по обеим ногам.

Риа смотрела, как Рет, крича от боли, падает к её ногам, прямо в центр мелового рисунка.

Необязательно ломать позвоночник, чтобы обездвижить человека. Можно просто перерезать ему сухожилия. По уму, колдуну бы и рот заткнуть, но Рет ещё не умел творить заклятия одним голосом или мыслью.

- Замолчи, - сказала она, кончиком меча пощекотав его кадык.

Тот перестал кричать. Лишь карие глаза по-прежнему таращились на неё с невыразимым ужасом. Использует эмпатию? Пытается ей что-то внушить?.. Если и так, это явно не работало.

Боль, щемившая душу несколько часов назад, бесследно исчезла. Место её заняли ожесточение и мрак, и жажда: странное, страшное, пьянящее чувство. Жажда мести.

Жажда убийства.

Риа смотрела на человека, ради которого обрекла себя на прижизненную преисподнюю. На человека, ради которого убила того, кого любила - того единственного, кто любил её.

Когда-то она считала его красивым.

Что привлекательного в этом лице сейчас, когда его кривят слёзы и ужас?

- Риа, я... - не замедлив воспользоваться отсрочкой казни, Рет разорвал тишину хрипящим шёпотом, - прости, я... я не хотел, это всё он! Он меня заставил! Он... с детства...

Её рука двинулась чуть назад, занося меч.

- Риа, нет, нет, не убивай меня, пожалуйста, про...

Когда клинок вонзился чуть ниже ключицы, пригвоздив его к полу - он завопил так, что у неё зазвенело в ушах.

Трус.

- Нет. - Риа отпустила рукоять меча. - Я тебя не убью.

Она прошла мимо беспомощного, искалеченного человека, крючившегося от боли в луже собственной крови. Туда, где в углу валялась куча тряпья, в которой девушка признала свою одежду. Наверное, хотели избавиться от неё потом... удачно. И очень удачно, что её морок некоторое время назад покинул особняк Пэлмессов. Сами создали ей алиби.

Хотя вскоре Рианнон Адрей Шелиан в любом случае исчезнет.

Я больше не твоя близняшка, Ви, думала она, одеваясь. Я - твоя тень. Тень самой себя.

Надеюсь, не опоздаю...

Вернувшись к мечу, Риа выдернула клинок, вызвав у скрюченного юноши новый крик. Одним резким движением стряхнув кровь с лезвия, вогнала его в невидимые ножны за спиной.

- Живи, - тихо сказала она. - Вылечи руки и ноги - это можно сделать. Женись. Заведи детей. Стань магистром какой-нибудь степени. Займи завидный пост в Гильдии магов. Отрасти брюшко от сытной, богатой, хорошей жизни.

Рет смотрел на неё снизу вверх; она вдруг заметила, как бьётся в нервном тике жилка на его левом веке.

- Спасибо, - прошептал он, - Риа, я... я правда...

- Живи ещё пятьдесят лет. Живи - и помни следующее. - Она глядела ему прямо в глаза: спокойно, чуть устало. - Через пятьдесят лет, когда из тебя выйдет противник получше нынешнего, я найду тебя. И тогда, когда тебе будет, что терять - я убью тебя.

И, отвернувшись от него, скользнув равнодушным взглядом по обезглавленному телу его отца - лёгкими и неслышными шагами пошла прочь.


***


Когда противоядие остыло, Риа вытащила из аптечки стеклянный шприц, хлопчатник и бутылёк со спиртом. Сделав инъекцию, вернулась на кухню и набрала немного целебного варева в чашку: помимо укола, требовалось ещё обработать им рану.

К моменту, как неизменно бодрая кукушка прочирикала 'шесть часов утренних', все процедуры наконец были окончены. Тогда Риа разделась и, по привычке поочерёдно тронув рукой флейту и меч, погасила прикроватный светильник.

Утро для неё началось с двух часов дня, и следующие часы прошли в мирных домашних хлопотах - как-то душ, завтрак (всё тем же яблочным пирогом), лечение пациента, продолжавшего мирно спать, и стирка его штанов. В штанах, к слову, обнаружился неплохой амулет, отводящий стрелы. В обладателя подобного даже превосходный стрелок не попал бы с трёх шагов - если б только стрелы были обычными. Неудивительно, что болты, которые Риа классифицировала магическими боеприпасами второй степени опасности, не прошили парня насквозь и не задели жизненно важные органы.

Впрочем, тот, кто делал болты, хорошо знал своё дело. Без её своевременного вмешательства яд довершил бы чёрное дело.

В половину пятого Риа получила ожидаемый вызов на работу. Без пятнадцати пять вышла из дома: на улицу Эрона Морли, по которой располагалось их с Киром жилище, а после - на Сиреневую улицу, центральную в городе. Арпаген жил мирной столичной жизнью; прохожие текли непрерывным потоком, кареты и экипажи стучали колёсами по брусчатке, и в общем-то обычная девчонка в чёрном плаще и перчатках без пальцев ничем не выделялась из толпы.

Впереди уже показался княжеский дворец, когда Риа свернула в Кольчужный переулок и взошла на крыльцо двухэтажного, небольшого, внешне непримечательного здания. Примечательными являлись разве что статуи леогрифов: шесть каменных изваяний сидели на крыше, над карнизами, ещё двое лежали у дверей, вытянув лапы.

Кивнув статуям, Риа толкнула дверь и вошла в штаб-квартиру организации, с которой предпочитал не связываться любой нормальный вор.

Риа была не только одним из самых диковинных человекоподобных обитателей Аллиграна. Она являлась к тому же одним из редчайших специалистов самого широкого профиля - ибо мало кому удавалось совмещать три столь разные работы, какие умудрялась совмещать она. Первая, элендиара, была необходимостью и неизбежностью; вторая, на Шейлиреара - интересным, опасным и желанным баловством. Вызывали редко, но то было её условием.

Третья работа была не столь интересной. Но из всех доступных занятий по специальности она пришлась Риа по душе больше других. Да и скучать тоже не давала.

Это же так забавно: будучи одной лучшей воровок королевства, работать в Специальном Отделе Городской Стражи.


***


Когда дверь в покои директора Школы Колдунов распахнулась, их обитатель стоял у окна и любовался вечной ночью.

Если такие, как он, могут чем-либо любоваться.

- Вернулась, - не оборачиваясь, констатировал господин Оррак. - Способности к регенерации пригодились, смотрю?

Риа тихо прикрыла дверь.

- Вы знали? - спросила она вместо приветствия.

- Что знал? Что убивать для магистра Пэлмесса - радостная необходимость? Что у него никогда не было жены, а Харета он усыновил девятилетним, выкупив мальчика из борделя? Что все эти годы Рет внушал тебе чувства, выгодные его дражайшему папочке? Что магистр мечтал войти в века, изучив свойства альвийской крови и пролив её на своём алтаре? Если ты об этом - да, знал.

- И о том, что Ви...

- Не убьёт тебя? Конечно. И что ты убьёшь его, тем самым активировав договор.

- Активировав?..

- Договор активирует убийство. Не обязательно заданное. В будущем ты можешь не получить ни одного задания, связанного с умерщвлением, но первая жертва бывает у всех. Способности элендиара проявляются не сразу после активации, а приблизительно спустя сутки. - Белые пальцы перебирали по подоконнику, словно по клавишам невидимого клавесина. - О том, что ты отправишься к Пэлмессам, я тоже знал. Как и о том, какой приём тебя там будет ждать. - Оррак наконец обернулся; Риа увидела, как жидким золотом блеснули его глаза. - В итоге ты выбрала жизнь, верно?

- Я выбрала месть.

- В данном случае это равнозначные понятия.

Риа стояла очень прямо. Лицо её было спокойно.

- Ви говорил про безымянную могилу в саду. - Одна её рука лежала на чехле с флейтой, другая сжимала что-то в опущенном кулаке. - Предназначенную для меня.

- Да, такая существует.

- Напишите имя на памятнике. Напишите, что Рианнон Адрей Шелиан умерла.

- Дата смерти?

- Вчера.

- А как же твой дядя?

- Напишите ему. То, что собирались писать, если бы я не вернулась. Не думаю, что он сильно огорчится.

Господин Оррак только кивнул; Риа поняла, что он знал и это.

- И как будут звать ту, что осталась жить? - спросил он.

Она сильнее сжала кулак - тёплое серебро монетки грело ладонь.

Имя прозвучало тихо и певуче, как колыбельная.

- Хорошо, - одобрил демон. - Я подготовлю все необходимые документы. - Рука в белом протянулась к ней: не боком, как для рукопожатия, а прямо, лениво опустив кисть. - Значит, наш договор в силе?

Миг Риа смотрела на узкую, неестественно длинную ладонь.

Потом, без слов поняв, что нужно сделать, приблизилась - комната показалась бесконечно огромной - и опустилась на колени.

- Да, Учитель, - прижавшись губами к белому атласу, сказала Рианнон Ллел'лао Гиффес.


***


Риа привычно улыбнулась за миг до того, как перешагнуть порог Сборного зала, надевая свою обычную рабочую маску.

Коллеги уже ждали.

- Добрый день, - произнесла она, чтобы выслушать в ответ нестройный хор приветствий.

- Вот все и в сборе. - Кира скупо махнула рукой по направлению к единственному свободному креслу. - Садись, есть новости.

Она скинула плащ: на задании тот будет только мешаться. Пройдя к своему месту, села, мирно сложив руки на коленях.

Окинула взглядом коллег по спецотделу - кресла расставили ровным кругом, и с одного места было прекрасно видно всех.

Их было шестеро, ни больше, ни меньше. Элитный отряд, Арпагенский спецотдел. И за полтора года работы с ними Риа успела узнать каждого - со всеми его маленькими секретами и скелетами под кроватью.

Кира, руководитель отдела. Простая смертная, превосходный мечник и прекрасный организатор. Яркая, как огонь её волос, дерзкая, как ядовитая зелень глаз с карими крапинками; не слишком высокая, не слишком худая и не слишком красивая, но уверенность в себе и опыт порой способны заменить красоту. Вот уже двадцать лет она жила с близким другом, торговцем, которому когда-то помогла организовать прибыльное дело - но ни разу не позволила ему перешагнуть порога своей спальни. Бедный торговец отчаялся когда-нибудь заманить строптивую сожительницу в законный брак, но, не желая терять возлюбленную, заставлял себя мириться с текущим положением дел. Она стала главой отдела пять лет назад, и с тех пор успела набрать полностью новую команду - преимущественно женскую.

Ксана, по документам - Кессандрия. Секретарь, мастер иллюзий и магистр второй степени. С виду молодая женщина с мечтательным небом в глазах и солнышком, путающимся в коротких тёмных волосах; умилительно маленькая и пухленькая, с тоненьким голосом и пугающе добродушным личиком - а под внешней пушистостью и абсолютной безопасностью скрывался стальной стержень и характер острый, как нож. Долго не могла устроить личную жизнь по причине взаимной влюблённости в работу, но недавно всё же обручилась с милым молодым учителем из самой обычной школы.

Риш, по документам - Эришия. Архивариус и допроситель, телепат, магистр третьей степени. Льдистые серые глаза, лунно-серебристая коса, низенькая и хрупкая; в сорок лет она сходила за девчонку-подростка. Робкая, тихая, неуверенная в себе. Читала и помнила, кажется, все книги на свете - и с книгами ей было куда комфортнее, чем с мужчинами.

Ран, по документам - Миранна. Младшая в отделе. Боевой маг, выпускница Адамантской Школы, в свои юные годы уже магистр четвёртой степени; для двадцати пяти - исключительный результат. Одинаково хорошо владела как мечом, так и магией огня. Растрёпанное чудо с солнечной улыбкой, прячущее под рыжей чёлкой глаза цвета росистой травы. Бойкая и боевая, в рабочем облачении легко сходящая за мальчика, тщательно скрывавшая за всем этим девичью нежность и ранимость - и неизменно одинокая. Человеку такой силы и света трудно найти равного себе, а на меньшее он не согласится.

Джей, по документам - Джейрен. Боевой маг, выпускник Адамантской Школы, магистр второй степени. Волосы цвета осени, худощавый, обаятельный и самоуверенный до самолюбования. Разменяв пятый десяток, он выглядел юношей (привилегия колдунов) и вёл себя соответственно; серые, отливающие в сиреневый глаза его искрились ребячливой безбашенностью. Впрочем, когда живёшь втрое-вчетверо дольше людей, ты можешь позволить себе взрослеть немножко позже.

Жаль, Риа такой возможности не оставили.

Ну и она, Риа. Прекрасный мечник и полевой целитель: не раз и не два её мази, противоядия и настойки спасали напарников от неприятных последствий. И пусть на этой работе Риа скрывала все свои сверхъестественные способности, включая дематериализацию - она всё равно владела мечом лучше и Джея, и Ран. Те не завидовали и на заданиях преимущественно прикрывали её заклятиями. Обнажать мечи даже вдвоём им доводилось редко.

'Что за противники нынче пошли, - частенько вздыхал Джей, - и не повеселишься толком...'

- Друзья, - произнесла Кира, - прежде, чем мы займёмся делом Нотлори... и, надеюсь, сегодня с ним же покончим... я хотела бы сообщить кое-что важное.

Риа посмотрела на заинтригованного Джея и Ран, любопытно вытянувшую голову. На Ксану, сиявшую, как начищенная монетка. На Риш, тихо вглядывавшуюся в лица полевых специалистов.

Риш и Ксана явно были в курсе, о чём пойдёт речь.

Риа тоже это подозревала.

- Городская стража официально передала нам дело о Камнях, - торжествующе сказала Кира.

Свершилось.

Риа ничем себя не выдала. Она ждала, что это случится, а за пятьдесят лет можно научиться контролировать эмоции. Было лишь немного досадно, что это всё же случилось; до этого дня ей удавалось избегать подобных неприятных ситуаций - чтобы дела одной её работы пересекались с делами другой.

И лгать коллегам, вместе с ними расследуя собственную кражу, не приходилось.

Ран просияла. Джей, напротив, поскучнел.

- А как же доклады стражи в новостных листках о том, что они уже напали на след, так что злодей на днях будет пойман? - с ленивым смешком осведомился он.

- Я думала, ты уже достаточно взрослый мальчик, чтобы читать между строк, - иронично и очень непринуждённо откликнулась Риа.

Кира пресекла разговор скупым движением руки и требовательным вопросом:

- Что вы знаете о Камнях?

- Альвийские артефакты, - машинально отрапортовала Риа. - Давным-давно подарены альвами людскому королю.

- Шесть Камней некогда украшали венец короля Клэрмора Первого, - голос Риш был как всегда тих и рассудителен. - Венец подарила ему Королева альвов на Совете Трёх Королей в 54 году Третьей Эпохи. Это был жест уважения и доверия, ибо камни, украшавшие венец, содержали в себе огромное количество чистой энергии шести стихий.

Джей присвистнул.

- Ничего себе игрушечка, - прокомментировала Ран. - И на что она понадобилась королю?

- Она могла понадобиться Мастерам Адамантской Школы. На случай сверхъестественного бедствия, - хмуро пояснила Ксана. - Но в итоге, как это ни иронично, сама же это бедствие и породила.

- Несмотря на предостережения Мастеров, Клэрмор не отдал венец им, а запер в королевской сокровищнице, - продолжила Риш, - откуда он и был похищен некромантом Талиром Чёрным, с его помощью решившим узурпировать престол. Альвийские артефакты, как и альвийская магия, непохожи на наши: чтобы воспользоваться ими, маг должен нащупать их сущность и установить с ними связь. Талиру это удалось не до конца, но и того хватило, чтобы стократ усилить его магические способности. Победить его удалось лишь совместными усилиями Мастеров обеих Школ... и войск под предводительством генерала Дариала Дарфулла.

- А-а, - протянул Джей. - Легендарный предок Его Величества... переживший Кровавую Пустошь и прикончивший того, кто сделал её кровавой. - Волшебник расслабленно откинулся в кресле. - Это даже я со школьной скамьи помню.

- После этого прискорбного происшествия венец решили уничтожить, а камни разделить и спрятать. Два поместили в Адамантскую Школу. Остальные четыре отдали на хранение родственникам Мастеров. Кому именно - осталось тайной. Камни передавались из поколения в поколение, и Мастера тщательно контролировали процесс охраны... однако, как вы знаете, в итоге три Камня, хранившиеся вне Школы, были украдены. Сегодня ночью похитили четвёртый, и дело передали нам.

Риа, принимавшая в краже самое непосредственное участие, прекрасно поддерживала маску интереса к этой совершенно неожиданной информации.

- Неужели их нельзя отыскать? - хмуро поинтересовалась Ран, покачивая мыском сапога, закинув ногу на ногу. - Это всё-таки артефакты уникальной силы. Наверняка их эфир несложно отследить, и...

- Естественно, Мастера пытались их найти, - спокойно ответил Кира. - Более того, прежде чем спрятать их, Мастера прицепили заклятия-маячки, которые позволили бы отследить Камни в любой точке Королевства. Но маячки сумели нейтрализовать, а Камни спрятали в месте, защита которого не пробивается поисковыми чарами.

- Что наводит на очень неприятные мысли, - мрачно заметил Ксана. - Если Камни похитил тот, кто способен противостоять магии Мастеров Адамантской Школы...

- Если он доберётся до тех двух, что спрятаны в Школе, дело плохо. Но это всё о будущем, а теперь о настоящем. - Глава отдела кивнула Ксане, тут же вскинувшей руки. - Закрываем одно дело, прежде чем приступить к другому. Наши знакомые из Имбирного переулка встретятся сегодня в семь часов в известном доме.

Очистив сознание от лишних мыслей, которые вполне могли подождать до вечера (трюк, который она давно освоила в совершенстве), Риа смотрела, как в центре круга из кресел возникает полупрозрачный дом. В человеческий рост, без фасада, похожий на кукольный. Ксана знала своё дело: призрачная модель в точности копировала оригинал.

Риа очень надеялась, что сегодня видит эту модель в последний раз.

Они давно следили за хозяином дома номер девять по Имбирному переулку. Тот проходил в качестве главного подозреваемого по делу о похищении тринадцати человек. Сколько жертв было на самом деле, оставалось лишь догадываться. Семеро пропавших обитали в Ночном квартале и занимались известного рода деятельностью, вылавливая клиентов на улице Роз. Девушки жили одни, но подруги и коллеги в конце концов забили тревогу. Ещё тремя были дети, исчезнувшие на Центральном рынке, когда матери отвернулись на минутку. Последними исчезли девушки из вполне приличных семей: две подруги, отправившись на рынок, так и не вернулись домой, ещё одна решила прогуляться до одёжной лавки - с концами. И кто знает, сколько ещё пропало девушек или беспризорных детей, просто этого никто не заметил.

Была характерная черта: небольшой разброс мест преступления (все в одном районе) и следы магии. Их старались замести, но даже маги обычной стражи сумели это заметить. Когда после пропажи детей дело скинули спецотделу, Ксана по горячим следам обнаружила, что 'стирали' два типа магии: маскировочной и подчиняющей. А ещё 'стёрка' была выполнена одним почерком. Обычный маг нипочём не разобрался бы в пестряди магии, оплетавшей рыночную площадь; но магистр второй степени, а тем более наблюдатель от Богини...

Печальная статистика показывала, что в большинстве случаев людей - особенно девушек, особенно невинных - похищают для жертвоприношений. А потому для начала спецотдел решил незаметно проверить всех некромантов, обитавших в районе между рынком и Ночным кварталом. Им повезло: побеседовав со слугами тех, у кого были слуги, в недрах сознания одной из горничных Риш обнаружила воспоминание о женском крике из подвала. А ещё, убираясь, на полу в коридоре служанка нашла шёлковую ленту, выпавшую из чьей-то причёски. Впрочем, девушка знала, что у хозяина есть специфические постельные пристрастия, связанные с болью и наслаждением, а в Гильдии прислуги учили держать язык за зубами; поэтому вслух она ничего не сказала. Не сказала бы даже официару спецотдела - если бы Риш пожелала раскрыть своё инкогнито, а не переброситься парой фраз в продуктовой лавке под видом простой покупательницы.

Проверив хозяина дома, спецотдел быстро выяснил, что наследник знатного, но давно обедневшего рода Нотлори вот уже тридцать лет не может добиться третьей магистерской степени: видимо, четвёртая была его потолком. У него нашёлся товарищ с аналогичной проблемой, с которым они часто собирались вместе - в разное время, в разные дни. И в тот достопамятный вечер, когда из подвала донёсся быстро оборвавшийся крик, товарищ как раз заглянул в гости.

Додумать, что могло за этим стоять, труда не составило.

Риа не понимала, как можно быть таким идиотом, чтобы совершать жертвоприношения в собственном доме. С другой стороны, для обряда требуется громоздкое оборудования, а большинство пустующих и заброшенных домов городские службы защищали заклятиями, которые 'четвёрочкам' не снять. Последняя девушка пропала два дня назад, а дом номер девять находился под неусыпным наблюдением уже шестидневку; конечно, хозяин не втаскивал жертву через дверь - но спецотделу достаточно было дождаться момента, когда Риш прочтёт в мыслях всё той же служанки, что сегодня хозяин ждёт дорогого гостя.

- Итак, ваша задача - захватить 'клиентов' на месте преступления. - Кира поднялась с кресла, отразившись в большом зеркале на стене, окружённом тремя зеркалами поменьше; приблизилась к иллюзии дома, мерцавшей над досками пошарпанного паркета. - По сигналу входите через главную дверь, потом - до конца этого коридора, там сворачиваете направо и спускаетесь в подвал. - Слова сопровождали перемещения мозолистых женских пальцев по призрачным комнатам. - Действуете быстро, под маскировкой. Захватить живыми. Обеспечить безопасность жертвы. Что неясно?

- А здесь может быть что-то неясно? - уточнил Джей.

- Тогда вперёд, на позицию А.

Четверо полевых специалистов, включая Риа, одновременно поднялись со своих мест.

- Удачи, - пожелала Ксана, оставшаяся в кресле.

- И без неё справимся, - весело откликнулся Джей.


- Знаешь, иногда мне хочется, чтобы тебя один из 'клиентов' здорово потрепал, - задумчиво произнесла Ран, когда они вышли на улицу. Впрочем, задумчивость взгляда и голоса не мешала ей доброжелательно и в высшей мере заразительно улыбаться. - Иначе однажды не удержусь и сама этим займусь.

- За что же? - непринуждённо откликнулся Джей.

- Избыток самоуверенности вреден для здоровья.

- Скажи это 'клиентам'. Ран, кроша...

Улыбка девушки не исчезла, но зелень её глаз потемнела:

- Не называй меня так.

- ...когда дорастёшь до моих лет, начнёшь относиться к жизни немножко по-другому. Юность склонна драматизировать, возраст прибавляет лёгкости восприятию. К тому же, кроша...

- Не называй меня так!

- ...твоя реакция на простое ласковое прозвище лишний раз доказывает твою внутреннюю инфантильность. Советую тебе подождать лет эдак двадцать, а потом уже заикаться о трёпке... если, конечно, к тому времени у тебя ещё останется подобное желание.

- Через двадцать лет, надеюсь, ты наконец переведёшься от нас в место более достойное такого гения, как ты.

- Ребята, а вы можете не ругаться хотя бы по дороге на задание? - вышагивая подле напарников по улочкам Арпагена, безнадёжно уточнила Риа.

- Нет, - хором ответили 'ребята'.

Риш улыбнулась - как обычно, молча.

На позицию А прибыли около шести: плоская крыша дома номер двенадцать, расположенного напротив жилища господина Нотлори, как нельзя лучше подходила для выжидательного пункта. Укрывшись у печных труб, полевые специалисты, не сговариваясь, посмотрели в тёмное, уже по-зимнему фиолетовое вечернее небо.

Небо равнодушно взглянуло на них в ответ тусклыми городскими звёздами.

'Доложите обстановку', - послышался голос Киры, и Риа ощутила на груди тепло разогретого камня.

Риш покрутила на пальце колечко: янтарный камушек, оправленный в серебро. Простое и действенное средство для ментальной связи, легко маскировавшееся под любое украшение. Риа выбрала подвеску, Ран и Джей - браслеты; они же заодно обеспечивали экстренную портализацию, на крайний и крайне нежелательный случай.

- Чисто, - доложил их штатный телепат.

'Ждём', - коротко ответила Кира, прежде чем прервать связь.

- Какие планы на вечер? - спросил Джей, когда молчание затянулось.

- Выжить, - кратко ответила Ран.

- А после выживания?

- К чему ты клонишь?

- Собирался с вами выпить, как всегда. Недолго. В десять нужно сестру с учёбы встретить.

Ран покосилась на него с неизменно широкой улыбкой:

- Знаешь, в жизни не скажешь, что ты можешь быть заботливым.

- Внешность бывает обманчивой, кроша.

На сей раз у девушки даже ресницы не дрогнули.

- Значит, ты пообещал её встретить? - спросила Ран какое-то время спустя.

- А что такого?

- Опрометчиво. Вдруг не сможешь.

- Думаю, до десяти мы точно освободимся.

- Вдруг никогда уже не сможешь?

Прислонившись спиной к печной трубе, сложив на коленях руки в кожаных перчатках, Джей склонил голову набок.

- Когда мужчины что-то обещают, они держат слово, - почувствовав, как на крыше похолодало, добавила Ран. - Не стоит давать обещаний, которые можешь не сдержать.

- Никогда не завершай всех дел до того, как отправляться на задание, - голос волшебника сделался непривычно мягким. - Когда тебе незачем возвращаться, это одно. Когда тебе нужно вернуться - совсем другое. Запомни, кроша.

Ран отвела взгляд: прекрасно осознав, что перегнула палку.

Они ждали до тех пор, пока Риш, сидевшая словно в полудрёме, не вскинула голову.

- Он пришёл, - не открывая глаз, сказала она.

'Приготовились', - ожил призрачный голос Киры, того и ждавшей.

Не сговариваясь, Ран и Джей протянули друг другу руки, сомкнув ладони. Риа положила свою сверху. Голубые искры магии замельтешили меж пальцев - и знакомое ощущение липкого холода пробрало их от макушки до пят.

Скрыв сотрудников спецотдела ото всех, кроме них самих.

- Они в подвале, - произнесла Риш.

'Вперёд', - прозвучал ясный короткий приказ.

Невидимые и неслышимые, они приблизились к парапету. Теперь можно было выпрямиться, не таясь, спуститься по пожарной лестнице, не прячась, и встать у двери, не опасаясь.

'Стойте. Внутрь - по моей команде'.

Они застыли в ожидании обратного отсчёта. Зеркальные глаза статуи леогрифа, примостившейся на углу дома напротив, сияли рыжим светом уличных фонарей; статуя смотрела на них, и Риа знала, чьи глаза следят за ними из-за осколков зеркала.

Леогрифы недаром украшали в Арпагене чуть ли не каждый дом. А Риш знала своё дело.

- Если пойдём выпить, угостишь?

Услышав вопрос, Джей заглянул в травянисто-зелёные глаза под солнечной чёлкой. Риа знала, что он видит демонят, которые улыбались ему со дна этих глаз.

И наверняка он тоже прекрасно понял, какое чувство Ран скрывает за вечными подколками в его адрес.

- Если захочешь, - сказал Джей с необычной серьёзностью.

'Пять'.

Обычная улыбка Ран стала ещё шире.

- Захочу.

'Три'.

- Тогда договорились.

'Начали'.

Взлом магической защиты на двери занял немного времени. Пройти сквозь дверь тоже труда не составило - Джей придержал Риа под руку, позволяя воздействию чар распространиться на неё, и все трое проскользнули сквозь вязкое дерево. До лестницы в подвал дошли быстро, тихо и незаметно. Здесь не было леогрифов, но были зеркальные значки Стражи у них на груди: передававшие картинку на маленькие зеркала в штаб-квартире, треугольником окружавшие большое.

Дверь в подвал оказалась большой, крепкой. Запирающейся на три замка, защищённой заковыристой магией - сейчас, на время обряда, она была нейтрализована, но Риа видела её эфир, дремлющий и смертоносный.

Из-за двери не доносилось ни звука. Не пробивались лучики света. Но иногда совсем не обязательно видеть: можно просто знать.

'Пора', - приказала Кира.

Джей поднял правый кулак на уровень глаз. Риа обнажила меч, Ран сплела пальцы в боевой позиции.

В чётко выдержанном ритме Джей по очереди распрямил все пять пальцев.

Когда он вновь сомкнул кулак, дверь снесло с петель.

Представшую взгляду сцену Риа увидела так чётко, словно время замерло. Каменный алтарь, обнажённое девичье тело, свечи, мел, руны - и двое в чёрном, застывшие по обе стороны от жертвы.

Знакомая картина. До давно забытой боли знакомая.

- Специальный отдел Городской стражи, - сказала Риа, перекладывая пальцы на рукояти меча. - Вы арестованы.

Колдуны вскинули руки - но мигом раньше воздух перед её глазами дрогнул, сгустившись маревом волшебного щита.

- Сопротивление при аресте будет расценено как отягчающие обстоятельства. И приведёт к печальным последствиям. - Под магическим прикрытием напарников Риа спокойно шла сквозь огненный вихрь, взвившийся по обе стороны от щита. Свечи потухли, волшебный огонёк в лампе под потолком дрогнул и погас: теперь подвал тонул в багряном свете пламени, которым обернулись отражённые проклятия некромантов. - Сдавайтесь.

Четыре ладони вытянулись в её направлении - в боевом положении 'арбалет'. Брызнула ледяная крошка, осыпав пол под её ногами, рассыпалось радужным туманом очередное отражённое заклятие. Первые серебряные дротики, посыпавшиеся на неё из ниоткуда, Риа отбила лезвием клинка; от следующих ушла перекатом.

- Видимо, это значит 'нет', - выпрямившись, констатировала она. Огонь плясал отражением в зачарованных металлических пластинах на её куртке, сиял в зеркальном значке Стражи на груди, гладил отблесками тёмные волосы, играя нехорошими огоньками в глазах. - Кажется, я уже говорила, что сопротивление при аресте приведёт к печальным последствиям?

Когда защитный купол, которым накрыл её Джей, продвинулся вперёд, почти коснувшись пальцев колдунов - Риа рванула к ним.

Свист меча, хруст костей, вспышка, вопли, удар, удар, стук...

Тишина.

Бессильный огонь поглотила всесильная тьма.

С ладони Ран сорвался шарик ровного золотистого света. Взмыл под потолок, озарив место действия и колдунов, лежащих на полу.

Риа посмотрела на бледные мужские лица, на неестественно вывернутые кисти рук - и вогнала чистый меч обратно в ножны.

Если знать нужные точки, сильный удар тыльной стороной лезвия может вырубить человека с одного удара. Сломанные руки, в конце концов, мелочь.

- Операция завершена, - удручённо подытожил Джей.

'Молодцы, - произнесла Кира из штаб-квартиры. - Забирайте их и девушку. Открывайте портал и возвращайтесь'.

Первым делом они освободили жертву: хрупкую девчонку лет семнадцати, с безумным видом мычавшую что-то на алтаре. Когда изо рта её вынули кляп, подвал огласили истеричные полухохочущие рыдания.

- Всё в порядке, - с неизменно ласковой улыбкой заворковала Ран, - всё хорошо, вот, держи мою куртку...

Отступив подальше от обезвреженных преступников, Джей вскинул ладони, уже просвечивающие светом подступающей магии.

- Это было как-то слишком легко, - открывая портал, со вздохом заметил он. - Надеюсь, на Камнях отыграемся. С тем, кто сумел обезвредить магию Мастеров, наверняка будет...

Наверное, даже сам Джей не сразу понял, что золотистое портальное сияние в шаге от него - не порождение его магии.

Это и позволило человеку по ту сторону портала шагнуть в подвал. И даже на мгновение замереть, оглядывая тех, кого он явно не ожидал увидеть.

Риа только заметила тёмную мантию колдуна и капюшон, скрывавший лицо новоприбывшего - а Джей, отшатнувшись, уже резко сжал пальцы. И Риа успела нырнуть под щит напарника прежде, чем окружающий полумрак взорвался вспышкой ослепительного синего сияния.

Когда вспышка погасла, от всей обстановки в подвале, кроме алтаря, остались только головёшки.

От двух колдунов, которых Джей не успел прикрыть - не головёшки, но нечто весьма похожее.

- Спецотдел? - незваный гость встал по другую сторону каменной плиты; его надтреснутый голос был удивлённым лишь слегка. Заклятие Ран (Риа не знала, какое именно, но не сомневалось, что нечто крайне неприятное) он отразил едва заметным движением пальцев. - Значит, добрались-таки...

Трое стражников, не сговариваясь, встали ближе. Освобождённая девушка, которую Ран держала под руку, слабо осела на пол.

'Что? - выдохнула в их головах Кира: Риа представила, с каким ошеломлением начальница сейчас смотрит в зеркало на стене штаб-квартиры. - Кто?..

Риа почувствовала взгляд колдуна на своём лице: его пухлые губы, не скрытые капюшоном, исказила улыбка.

- Что ж, - заключил враг, поднимая руки, - давно пора.

Когда он сотворил заклятие, Риа показалось, что дрогнула сама земля. За границы щита прорвался горячий ветер, и стражников швырнуло на пол, как котят. Джей лишь чудом удержал щит на месте; поднял лицо, залитое кровью - и Риа поняла, что это значит.

- У нас тут архимаг! - коснувшись подвески, выплюнула она.

Враг сжал пальцы в кулак. Вскинутые к потолку руки Джея тут же прогнулись, точно на них обрушилась неимоверная тяжесть. Когда же Ран подняла ладони в отчаянной попытке поддержки, архимаг лишь ухмыльнулся.

Это явно его позабавило. Не более.

'Отступайте, - голос Киры был на удивление спокоен. - Экстренная портализация. Быстро'.

Риа посмотрела на напарников. На девчонку, с беспомощной надеждой жавшуюся её к ногам: сидя на полу, кутаясь в куртку Ран.

- А жертва? - спросила она.

Кира замешкалась с ответом.

Риа смотрела на девчонку, пока горячий ветер жёг глаза и щёки.

Кто-то должен прикрывать их, пока они переносятся. Держать щит, чтобы заклятие врага, непрерывно давящее на него, не уничтожило их. А нормальный портал из-под щита не открыть, и янтарные безделушки, обеспечивавшие портализацию, могли забрать лишь одного человека за раз.

И их было всего три. На четверых.

- Возьмите мой браслет. Забирайте девчонку, - голос Джея в их головах был натужным и глухим, как низкий звук неисправного инструмента. Руки его тряслись. - Я вас прикрою.

Ран, через силу не опуская дрожащие ладони, уставилась на него расширенными глазами:

- Джей, ты...

- Младший сервин Миранна, я приказываю вам подчиниться!

Риа посмотрела на колдуна по ту сторону щита. На Джея, которого она никогда не видела таким. На Ран, которую она никогда не видела такой.

Снова на архимага, следившего за происходящим с выжидающим интересом.

- Капитан, скажите ему! - струна тоненького голоса Ран порвалась в крик. - Капитан, это...

'План одобряю, - голос Киры шелестел, как песок, безнадёжно убегающий из верхней половины часов. - Приступайте'.

Риа смотрела на врага. Пытаясь избавиться от ощущения, что архимаг по неведомым причинам следит за ней. И ждёт чего-то - от неё. Почему-то скользнула мысль о Рете, но нет: тому до архимага было ещё расти и расти. И его лицо она бы узнала даже под капюшоном.

Если дематериализоваться и выйти за щит с мечом...

...если воспользоваться своими силами...

...если плюнуть на секретность, если убить эту сволочь - явив коллегам свою истинную сущность...

- Риа, - в углу губ Джея надулся и лопнул рубиновый пузырёк, - действуй, будь добра.

Она смотрела на врага, и в ушах её звучал ровный, размеренный голос директора Школы колдунов.

...'пункт десятый договора элендиара гласит'...

Риа прикрыла глаза.

Ей не раз объясняли, что именно значит десятый пункт.

- Риа!

Риа открыла глаза.

Не глядя Джею в глаза, стащила с его руки янтарный браслет: двенадцать круглых камушков на эластичной нитке.

- Было приятно с вами работать, друзья, - сказал Джей, пока Риа цепляла браслет на руку жертве похищения, а Ран неверяще следила за этим. - Встретьте вечером Хель, ладно? Не хочу, чтобы она шла по темноте одна.

Одной рукой Риа вздёрнула полуобнажённую девчонку на ноги:

- Прокрути браслет на руке, - крикнула она, перекрывая шум колдовского ветра.

Проследила, как та исчезает - и провернула в ладони янтарный камушек, давно выбившийся из-под куртки.

Всё последующее произошло почти одновременно. Вот Ран судорожно рванула вверх рукав рубашки, вот Джей со вскинутыми руками шагнул вперёд - и перед тем, как раствориться в наплывшем вихре звуков, красок и форм, Риа ещё успела заметить вспышку чёрного огня прямо перед собой.

Затем кубарем покатилась по ковру Сборного зала, пока наступившая тишина визжала у неё в ушах.

Когда Риа подняла голову, Ран уже сидела на полу чуть поодаль. По соседству со спасённой девчонкой, перед креслами неподвижной Киры и бледной Ксаны: глядевших в зеркало на стене, где полыхал дом номер девять по Имбирному переулку.

В одном из трёх окружавших его маленьких зеркал теперь царила непроглядная чернота.

Глазами Риш сотрудники Арпагенского спецотдела смотрели, как пламя, даже не думая задевать соседние здания, полыхающей птицей рвётся из окон.

А потом Ран хриплым, совсем не своим голосом прошептала:

- Джей?


***


Риа открыла дверь очень тихо. Но Кир всё равно услышал; и когда он вышел с кухни, мало кто смог бы разглядеть в его лице облегчение.

- Припозднилась, - его улыбка была мягкой, приветливой. - Ты говорила вроде, что...

- Да. Припозднилась. - Не глядя на него, Риа скинула плащ. - Мы провалились.

Почти ощущая настороженность его взгляда, она прошла в ванную. Когда вернулась, Кир всё так же стоял, опираясь плечом дверной косяк, следя за ней тревожными тёмными глазами.

Он не задал ни одного вопроса, пока она делала укол юноше, всё так же спящему на диване. Кожа пациента окончательно утратила синюшную бледность, и стало ясно, что от природы он смугл.

- Завтра поговорим, хорошо? - сказала Риа, щёлкнув крышкой аптечки.

- Конечно, - в тихом голосе Кира не было ни досады, ни огорчения. - Светлых снов.

Разделась она быстро. Уложила оружие под одеяло ещё быстрее. Выключив свет, присела на край кровати.

Застыла в недвижимости, глядя в темноту запертой комнаты.

Архимаг. Магистр первой степени. Таких во всём королевстве было человек тридцать, не больше. Все они состояли в Гильдиях, имена их были прекрасно известны, магические почерки - тоже. Да, они лучше любого мага умели заметать следы преступлений, и наверняка расшифровать почерк в сгоревшем доме будет невероятно трудно, но... глупо сужать круг собственных поисков, сходу творя заклятие девятого уровня, если можно разобраться с противниками по-другому.

Из этого напрашивался только один вывод. Сегодня они столкнулись с нелегальным архимагом. С тем, кто не боялся оставить следы своего почерка - потому что это не поможет страже узнать имя его обладателя.

Поскольку таковых в Аллигране не случалось последние лет пятьдесят, этот факт был очень неприятен.

Обсудить ситуацию с коллегами им толком не удалось. Формальности ради Риш пробежалась по воспоминаниям жертвы похищения. Ксана записала её показания, после чего Риа отвела девчонку домой. Когда они уходили, Кира курила у себя в кабинете, отсутствующим взглядом глядя в бумаги. Ран ушла ещё раньше - скорее сбежала, - и в её тусклых травянистых глазах больше не было росы.

Риа посмотрела в окно, за которым плескалась сине-фиолетовая осенняя тьма.

Наверное, отныне ей никогда не забыть взгляд Хель: тот, которым она наградила Риа, когда вместо Джея её встретили они с Риш. Племяннице Джея было всего пятнадцать, но она прекрасно осознавала, как опасна служба дяди, заменившего ей отца. Родной её отец бросил семью ещё до рождения дочери, а мать служила рядовой стражницей. Однажды она, как много раз до этого, пообещала дочке вернуться домой к ужину - и единственный и последний раз в жизни нарушила своё обещание.

В сапфирных глазах Хель Риа всегда открывалась печальная глубина, которой не должно быть в глазах пятнадцатилетней девочки. Но сегодня в этих глазах она увидела бездна.

- Пункт десятый договора элендиара гласит: 'элендиар не имеет права привязываться ни к одному живому существу', - сказала Риа, когда тьма сгустилась за её спиной.

...ты не имеешь права ставить под удар свою тайну, вкрадчиво зашептал голос из её тени. Не имеешь права раскрыть себя, и особенно - ради чужого спасения.

Слова оставляли кровоточащие рубцы на сознании.

- Я не могла ничего сделать.

...могла. Но ты знаешь, чем бы это закончилось.

- Чтобы сохранить тайну, Оррак велел бы мне убить их. Всех. А, может, затёр бы им память, а после приказал убить кого-то одного. Или парочку. Чтобы напомнить мне о десятом пункте.

...и Джей жил бы дольше всего на несколько дней...

...или все они...

...но ТЫ МОГЛА ЕГО СПАСТИ.

Риа запустила пальцы в волосы, царапая ногтями кожу.

Элендиар не имеет права спасать. По собственной воле, по крайней мере. Они даруют смерть, но не жизнь. Элендиар не имеет права привязываться к кому-либо. Элендиар не имеет права любить: лишь удовлетворять естественные потребности (Оррак любил играть в понимание и заботу). Но не на постоянной основе.

Элендиару с его магическим очарованием хватит нескольких часов, чтобы привлечь понравившегося смертного. Месяц в обществе этого смертного - предел, который не беспокоит господина Оррака. А дальше ты должен уйти. Навсегда. Иначе твой добрый учитель напомнит тебе о десятом пункте.

И проверит, помнишь ли о нём ты.

...и ты помнишь? - прошептала темнота.

- Я никогда о нём не забывала. И ни разу не доводила до того, чтобы он решил меня проверить.

...тогда почему сейчас сожалеешь, что не могла ничего сделать?

...почему сейчас ты СОЖАЛЕЕШЬ?..

Она сидела, глядя во тьму - и тьма, густевшая за её спиной, плясала в её зрачках

...месяц - разумный предел в компании того, с кем делишь постель...

...год - разумный предел в компании тех, с кем делишь жизнь, дом или работу...

...но здесь ты провела уже полтора.

...ты нигде столько не задерживалась.

- Господин Оррак знает, зачем я здесь. Знает, чего я жду. И... его это веселит, кажется. - Риа рассмеялась в лицо тьме. - Это для него смысл жизни: веселиться. Наблюдая.

...да, и только поэтому тебе до сих пор не напомнили о десятом пункте, но...

...ты думала, что сможешь преодолеть себя, что сможешь не привязаться, как могла до этого, но что же вышло, Звёздная девочка?

...кто на этот раз выиграл в споре человека и элендиара?

Она откинулась на постель, как сидела. Спиной назад, глядя прямо перед собой, свесив ноги с края кровати.

Пятьдесят городов и городишек за пятьдесят лет. Год - крайний срок. А потом - уйти, пока не пустил корни, пока не потеплела душа, пока не стало что-то мило заледеневшему в равнодушии сердцу.

Она всегда свято соблюдала это правило. Пока не решила, что подготовка к будущей мести должна быть масштабной. Пока не решила, что сможет наблюдать за Харетом Пэлмессом больше года, не привязываясь к городу и к людям, которые её неизбежно окружат.

Она ошиблась.

- Я не буду ждать весны, - сказала она тьме. - В следующий раз, когда Рет вернётся в город, я начну действовать. А потом уйду. Навсегда.

...но через пятьдесят лет ты вряд ли встретишь здесь кого-то, кто сможет тебя вспомнить...

...тогда можно будет вернуться без опаски, и...

- Нет. - Риа привстала, чтобы добраться до подушки. - Навсегда.

Обняла флейту и меч, как иные дети обнимают игрушки - одна из немногих привычек Рианнон Адрей Шелиан, от которой она так и не смогла избавиться - и закрыла глаза.

Когда ставишь смыслом своего существования одну-единственную цель, по её осуществлении существование теряет всякий смысл. Она знала об этом. И об этом она тоже никогда не забывала.

Для неё весны не будет. И не надо.


***


Тонкое гибкое стекло для мыслеграфий съёживалось и плавилось, умирая в танце пламени. Это было красиво. Это завораживало - наблюдать, как лица на мыслеграфиях искажаются, точно в агонии.

Казалось, воспоминания, искажённые предательством, тоже сгорают.

Её дневник последовал за мыслеграфиями. Риа открыла его, чтобы понаблюдать, как чернильное 'я люблю его' пожелтеет, почернеет, свернётся в конвульсиях и обратится оранжевой струёй огня. Она всегда думала, что огонь не столь уж противоположен воде: он тоже течёт, только вверх.

Кочергой разбив останки стекла и бумаги в пепел, она встала. Подошла к зеркалу в ванной. Какое-то время смотрела на отражённую себя.

Заткнув тряпицей сливное отверстие, открыла кран - и, прямо в раковине намочив голову, потянулась за ножницами.

Некоторое время спустя на прядях, брошенных в камин, тоже затанцевало пламя, и в комнате, выделенной Орраком для нового элендиара, запахло тем специфическим палёным запахом, который издают только горящие волосы.

А что, чёлка ей идёт. Совсем другое лицо. Интересно, пойдут ей длинные волосы? Риа с десяти лет обрезала их до плеч: заплетать ей косу или сооружать иную замысловатую причёску было некому, совсем коротко стричься не хотелось, и такая длина казалась оптимальной. Вроде неплохо смотрятся, но не мешают, и в хвостик можно забрать при необходимости...

Сейчас в стрижке не было никакой необходимости. Оррак сказал, что сплёл заклятие, которое не позволит узнать её никому из тех, кто знал её прежде. Но Риа хотелось, чтобы лицо в зеркале как можно меньше походило на то, что она привыкла видеть.

О вещах беспокоиться не стоило: их вчера уже запаковали в ящики, отправившиеся в родовое поместье Шелианов. Может, дядя тоже их сожжёт. Или, не распечатав, закинет в самую дальнюю кладовую, куда никогда не заглянет. Может, раздаст служанкам: это был бы наилучший вариант. Хотя мыслеграфии (большинство из них, ничего не значащие картинки, которые она не захотела уничтожить сама) наверняка сожжёт. На что они ему? На иных даже Риа нет: только Рет и её одноклассники.

Украшения тоже отправились в коробки - все, кроме подарков Ви. Эмалевая пряжка в виде багряного кленового листа, с вензелем 'Р' и руной счастья, выгравированной на серебре; крупные, но изящные золотые часы на цепочке с резной ажурной крышкой, оставляющей открытым центр циферблата; пара колец, столько же заколок. Все подарки Ви она сохранила. Это она не позволит кому-либо у неё отнять. Это было подарено не Рианнон Адрей Шелиан, чьё имя вчера начертали на могильном памятнике в школьном саду, которая должна умереть раз и навсегда. Это было подарено любимой ученице Ви, Рианнон Лелл'ао Гиффес.

Оставалось последнее.

Отвернувшись от камина, Риа посмотрела на плюшевого медведя, печально следившего за ней с кровати стеклянными шариками коричневых глаз.

Буссе уже одиннадцать лет делил с ней все ночи. Когда-то пушистая шёрстка потускнела и свалялась, но игрушечные глаза по-прежнему казались почти осмысленными. Почти живыми. Они много раз видели её улыбку, полную счастья, не дававшего ей заснуть. Они много раз видели её слёзы, солёные от горечи, пожиравшей её изнутри.

Потянувшись за ножнами с мечом, Риа обнажила клинок. Провела пальцем по лезвию, ловя оранжевые отблески пламени в стали, покрытой завивающимися разводами альвийской закалки.

Вновь посмотрела в стеклянные глаза.

- Прости, - сказала она едва слышно.

Рианнон Адрей Шелиан должна умереть. Раз и навсегда.

Первый удар, лезвием плашмя, заставил игрушку подлететь почти под потолок. Второй - ещё в воздухе - срубил голову, и клочья тканевой набивки повалились из плюшевого тельца.

А потом Риа колола и резала, колола и резала, пока стеклянные шарики коричневых глаз, которым больше не в чем было держаться, не покатились по полу куда-то в угол; и оранжевые отблески пламени сияли в её сухих глазах, казавшихся куда менее живыми, чем те, что катились по полу.


*******************************************************************

*******************************************************************

*******************************************************************



***


Утром её встретил пустой дом. К моменту, как она проснулась, Кир уже ушёл, а спящего на диване нельзя было назвать встречающим.

Позавтракав и сделав парню очередной укол, Риа аккуратно повесила на спинку дивана высохшие штаны, бельё и рубашку, которую не поленилась прикупить в ближайшей лавке (если плащ незваному гостю одолжить она могла, то рубах по его мерке у неё бы точно не нашлось). Уселась на стуле напротив, глядя на пациента, чьё неизменно спящее лицо веяло спокойной безмятежностью.

Когда же ты очнёшься, парень?..

Подвеска на груди кольнула кожу теплом.

'Риа, это я'.

'Привет, Риш, - без слов откликнулась Риа. - Как обстановка?'

'Похороны Джея завтра. В два, на Кламанском кладбище. Придёшь?'

'Приду. - Нашарив под рубашкой янтарный камушек, она до боли сжала его в ладони. - Как Кира?'

'Сказала, сложившуюся ситуацию обсудим завтра. После похорон, - голос Риш был бесстрастен. - Значит, встретимся'.

Связь оборвалась, и Риа посмотрела в заплаканное серое окно.

Дождь. Вода. Она всегда любила воду. Наверное, будь она была настоящим альвом, из тех, что владеют стихийной магией, её стихией была бы вода. В конце концов, один из тех, кто знал её лучше других, когда-то сравнил её с водой. Взять мелководье озера в солнечный день: штиль, вода светлая, сияющая, спокойная... но за штилем обычно следует шторм, и лодка, что рискнёт пересечь это озеро, может никогда не пристать к другому берегу. Зеркальная поверхность, чистая и прозрачная, таит под собой непроницаемую черноту; что скрывается на дне, сколько до этого дна - можно понять, лишь нырнув. Может, ничего, что заслуживает внимания. Может, то, чего ты никак не предполагал найти в тихом озере.

Вода скрытна. Вода хранит свои тайны. А ещё сильна. Очень сильна.

Не факт, что, нырнув, ты вынырнешь обратно.

'Ты изменчива, как вода', говорили ей; и Риа знала, что это правда. Не знала лишь, кто действительно изменчив, она или её маски. Ведь она - это сплошные маски.

Сказать, где её истинное лицо, порой затруднялась даже она сама.

Когда Риа вернулась из своей комнаты, сжимая флейту в опущенной руке, стекло рыдало холодным ливнем, предвестником грядущей зимы. Сев на стул, девушка поднесла флейту к губам.

Та откликнулась печальным, щемящими, одиноким звуком.

Если Риа хотелось высказаться или отвлечься от невесёлых мыслей, она играла. Флейте она доверяла. Флейта слушала, понимала, утешала. И не могла предать.

Риа закрыла глаза. Ей не нужно было смотреть, да и музыка позволяла забыть о том, что твердили глаза. И виделась не душная комната, не пламя в камине, не ливень за окном - другое, давно забытое. Высокое, чистое небо над головой; первые звёзды, расцвечивающие сумерки; тихий плеск воды, шёлк высокой травы на берегу; пьянящий весенний воздух с нотками сирени, двое, лежащие рядом на берегу реки...

Она оборвала мелодию высокой резкой нотой - и взглянула в тёмные глаза незнакомца на диване.

Наконец открывшиеся.

Он попытался вскочить, но Риа небрежно ткнула его концом флейты в грудь, заставив снова рухнуть на диван:

- Лежи. Тебе полезно. К тому же я пока не давала тебе разрешения встать. - Отложив флейту на столик, она подвинула стул ближе. Села, закинув ногу на ногу, с интересом вглядываясь во встревоженное лицо пациента. - Кто ты?

- Кто я?! Это ты кто такая?! - молодой человек предпринял новую попытку восстания, но ослабевшее тело подвело, и он сам упал головой на подушку. Растерянно посмотрел на свои руки, видимо, удивившись отсутствию рубашки; потом приподнял одеяло - и взглянул на неё с ужасом. - Что ты со мной сделала?!

- Не волнуйся, белобрысые не в моём вкусе. А отвечать вопросом на вопрос несколько невежливо. Особенно если вопрос задаёт хозяйка дома, гостеприимством которой ты пользуешься вот уже вторые сутки. - Риа улыбнулась милейшей из улыбок. - Видишь ли, позавчера вечером я нашла тебя в узком переулке, подбитого 'Чёрной стрелой' и отравленным арбалетным болтом. В компании недружелюбно настроенного наёмника. Поскольку мне было абсолютно нечем заняться, я решила проявить несвойственный мне альтруизм и помочь тебе. Вследствие чего отогнала твоего обидчика, приволокла к себе домой и принялась лечить от...

- Меня ограбили?!

- Ещё раз меня перебьёшь, и пожалеешь, что не остался на улице. - Ласка в её голосе резала, словно нож. - Мой дом - мои правила. Я ясно выражаюсь?

Лихорадочно оглядев комнату, парень наткнулся взглядом на ножны с его мечом, которые она положила на каминную полку. Чуть успокоился.

Риа это заметила. И запомнила. Она неплохо научилась замечать и запоминать слабые места противника за пятьдесят лет.

Когда незнакомец внимательнее вгляделся в её лицо, улыбка тронула его ещё бледные губы.

- Меня зовут Рианнон Ллел'лао Гиффес, - не обращая ровно никакого внимания на эту улыбку, продолжила она. - Для тебя - госпожа Гиффес, конечно. Итак, повторяю свой вопрос: кто ты?

Он скептически скрестил руки на груди.

- Меня называют Лисом.

Ответ прозвучал почти снисходительно. Словно это он был хозяином дома, а она больше суток валялась без сознания на чужом диване. Вообще говорил он с той развязной, фамильярной и чуть манерной интонацией, какая свойственна ловеласам из средних слоёв общества, уверенным в собственной неотразимости.

- Настоящее имя, стало быть, не скажешь.

- Не скажу.

- Ладно. Чем же ты не угодил Гильдии Наёмников, Лис?

- Думаю, тебе совсем необязательно это знать... госпожа Гиффес.

С такой же интонацией Джей обычно произносил своё 'кроша'.

Ничего не ответив, Риа прошла в спальню, спиной чувствуя его удивлённый взгляд.

Когда она вернулась, то несла в руках трофейный колчан с отравленными болтами.

- Смотри сюда, Лис. - Достав один болт, Риа мягко качнула его между пальцами острием вверх. - Такой же штучкой ранили тебя. Она смазана сывороткой Дантала, если тебе это о чём-то говорит. - Судя по расширившимся глазам, говорило. - При моём заблаговременном вмешательстве ты проспал больше суток и всё ещё катастрофически слаб. Для полного излечения нужно принять ещё две дозы противоядия и три различные настойки, и всё это - довольно редкие и сложные в приготовлении вещи. Как я уже говорила, альтруизм мне не свойственен. Я не собираюсь лечить подозрительную личность, которая не удосуживается даже имя своё мне назвать, не говоря уже о том, чтобы поведать, из-за чего она теперь обитает под моим кровом.

- Значит, ответы на вопросы ты сочтёшь достойной платой?

- Плату металлом я с тебя тоже потребую. Со скидкой, учитывая, что ты не просил о лечении.

- Вот как. - Слова сопроводил призрак ухмылки. - И что же будет, если я не отвечу? Выгонишь меня из дома на поиски другого целителя?

Она улыбнулась: улыбка была ласкова и мягка, как отравленный шёлк.

- Нет, Лис. Я воткну тебе этот болт туда, откуда достала предыдущий, и верну тебя на то же место, где нашла. А ещё заберу твой меч в качестве платы за впустую израсходованное противоядие. Как тебе такой вариант?

Его ухмылка выцвела, как чернила на солнце.

Он поднял руку - и бессильно опустил.

Отсутствие каких-либо шансов оказать сопротивление, видимо, убедило его принять единственно верное решение.

- Арондель, - наконец нехотя сказал он. - Арондель Нотлори.

Хорошее имя. Учитывая, что оно было Риа прекрасно известно.

Арондель Нотлори был почившим вчера владельцем дома номер девять по Имбирному переулку.

- Чем же ты занимаешься, Арондель Нотлори?

- Я... торговец.

Она задумчиво качнула болтом, по-прежнему зажатым между пальцами:

- А если честно?

- Хорошо, я не совсем честный торговец.

Риа наклонилась вперёд.

- Арондель Нотлори, у меня есть один особый дар, - вкрадчивость полутоном проступила в голосе, - я всегда знаю, когда люди мне врут. И даю тебе последний шанс сказать правду.

Лис покосился на болт, угрожающе сиявший в её пальцах. Перевёл взгляд на её лицо.

Сглотнул.

- Я... вор, - наконец признался он.

- Вор?

- Вор, - подтверждение прозвучало с нескрываемой гордостью. - И весьма неплохой. Меня прозвали Сумеречным Лисом.

Риа подперла подбородок свободной ладонью:

- А я-то думала, Сумеречный Лис - команда из пяти воров, пропавшая в неизвестном направлении около месяца назад... вовремя, надо сказать. На них как раз собирались устроить очередную облаву. И, насколько я знаю, Аронделя Нотлори в их рядах не было.

Она разглядела удивлённую растерянность, проступившую за его сдвинутыми бровями.

- Тебе-то откуда знать?

- Как бы тебе сказать... - кончиком болта Риа указала на длинноногую вешалку в дальнем конце комнаты. - Можешь посмотреть во-он туда.

Он посмотрел. Туда, где висела куртка, с которой она вчера забыла отцепить значок сотрудника спецотдела.

Снова посмотрел: на неё, на куртку. Опять на неё.

Сказать, что его лицо вытянулось, значило ничего не сказать.

- Ты... спецотдел?!

- Внешность обманчива, Лис, - изрекла она утешительно. - Не волнуйся, ваше дело ведёт простая Стража. К тому же тайна лекаря - святое. Но в своё время я вами интересовалась... по личным причинам. Думаю, теперь ты понимаешь, почему не стоит мне врать. Я очень многое знаю. И очень многое могу проверить.

По тому, как глубоко он вздохнул, Риа поняла, что сейчас услышит правду - ещё прежде, чем прозвучало первое слово.

- Талир Митресс. Так меня зовут. Вошёл в команду три года назад... но Сумеречных Лисов больше нет. Я - последний Лис, - слова выплюнулись на одном выдохе. - Мне всё равно, можешь меня вязать, если это поможет найти того ублюдка.

Она перестала улыбаться.

- Что случилось?

- Когда пропал первый из нас, мы подумали, что это дело рук Гильдии Воров. Мы им задолжали годовые выплаты. Последним обшарили дом одного магистра... месяца четыре назад...

- В новостных листках об этом ни слова не было. А стража тщательно отслеживает все ограбления с вашим почерком.

- Даже страже свойственно ошибаться, - злорадно заметил Лис. - В общем, денег у него оказалось маловато. Мы взяли артефакты, какие нашли, чтобы на чёрном рынке сбыть, но сбывались они неохотно...

- Убийство - крутовато для Гильдии Воров. Тем более по отношению к такому прославленному коллективу, как вы.

- Вот и они нам то же сказали.

- Значит, кто-тоначал вас... похищать?

- И начал, и продолжил, и почти закончил. В Гильдии посоветовали подождать, мол, вернётся наш коллега. А тем временем пропал ещё один, и ещё, и когда прошло два месяца, Лисов осталось только двое. Наши наводили справки в Гильдии Наёмников, в Гильдии Убийц - ничего. Никаких заказов на нас. Мы пытались сами копать, узнать, кто же... и Гильдия взяла нас под защиту... но потом исчез мой последний товарищ. На следующее утро мне подбросили... его голову... и письмо, где предлагали мне мою жизнь. В обмен на одну вещь, которую мы украли.

Риа не могла не отметить, с какой ненавистью Лис комкает в пальцах одеяло. Особенно когда заговорил про голову.

Глубоко личное, значит...

- Что за вещь?

- Музыкальная шкатулка. В виде часов. Ничего особенного, даже не артефакт, - добавил Лис, глядя в её недоумённое лицо. - Хотя видно, что вещь очень старая.

- Убивать из-за музыкальной шкатулки? - Риа рассеянно сомкнула ладони, переплетя тонкие пальцы с аккуратно подрезанными, некрашеными ногтями. - И где же вы её взяли?

- Да в доме того магистра. Это было нашим последним ограблением. Он же, думаю, на нас и охотился.

- Как его звали?

- Арондель Нотлори.

Риа запрокинула голову и рассмеялась: звонким, хорошо поставленным смехом с едва уловимой ноткой горечи.

- Не вижу ничего смешного.

- Увидишь. - Она снова взглянула на Лиса. - Как ты отнесёшься к известию, что Арондель Нотлори мёртв?

Тот подскочил, и одеяло вновь свалилось с курчавой светлой шерсти на его груди.

- Когда?!

- Вчера. - Риа сложила ладони домиком, спрятав за ними губы, изогнувшиеся в усмешке. - Дело рук спецотдела. Он практиковал человеческие жертвоприношения. - Подробности ему ни к чему. - Вот почему никто не знал о вашем последнем ограблении... Нотлори просто не обратился в стражу: меньше всего ему нужно было, чтобы та совалась в его дом. И что же тебе потребовалось там, где тебя подкараулили?

- С чего ты взяла, что я направлялся туда?

- Чтобы кого-то поймать, проще всего позвать его на встречу. И установить ловушку у места назначения. 'Чёрная стрела' - идеальный выбор, должна признать: простые смертные её не увидят, а ты смертный, не отрицай. В самом помещении, где пройдёт встреча, ты был бы начеку, но на подходе к нему... Риск посторонних жертв сведён к минимуму, так как 'стрелу' настраивают на конкретный объект. Правда, для этого требовалось что-то, хранившее частичку твоего эфира... Признавайся, кому из товарищей ты пожертвовал свой локон?

Он не улыбнулся, хотя это было шуткой. Лишь взгляд отвёл.

- Последний пропавший... последняя... мы собирались скоро уйти из Лиса. И пожениться.

- Соболезную, - помолчав, сказала Риа мягко.

Это-то тебя и погубило, подумала она. Почти.

Любовь - яд сладкий, но смертоносный.

- И что же тебе всё-таки было нужно в том доме? - повторила она, когда молчание, звучавшее огнём в камине и водой за окном, слишком затянулось.

- Я шёл на переговоры. С Нотлори. Чтобы отдать часы.

- Откуда ты знаешь, что это был Нотлори? Он подписался в письме? Представился?

- Нет, но кто же ещё это мог быть?

Звучало разумно. И, вполне возможно, четверо Лисов закончили свои дни так же, как их едва не закончила спасённая спецотделом девчонка. В конце концов, неведомому магистру первой степени обычная шкатулка-часы вряд ли была бы нужна; а вот господину Нотлори, явно не отличавшемуся здравомыслием, для которого это могла быть память о чём-то...

- И ты так просто пошёл на его требования? - насмешка в голосе казалась мурлыканьем. - А как же месть за любимую?

- Я должен был жить. Чтобы иметь возможность отомстить, - это Лис почти прорычал. - Я понимаю, что благородным девочкам из спецотдела могут быть неведомы выборы между тем, что благороднее, и тем, что умнее, но, представь себе, они существуют.

Риа тихо рассмеялась - глядя, как от этого смешка идёт мурашками кожа на его оголённых руках.

- Поверь, эти выборы ведомы не только умным парням из Гильдии Воров. - Встав, Риа наконец убрала болт в колчан. - Я принесу тебе настойки. Большую часть дня и ночи ты снова будешь спать, но за день они приведут тебя в чувство. Сегодня вечером и завтра утром примешь ещё две дозы противоядия. После чего заплатишь мне, и мы распрощаемся. Надеюсь, навсегда. - Зачехлив флейту, она отвернулась. - В конце концов, Арондель Нотлори мёртв. Больше тебе ничего не угрожает.

- Госпожа Гиффес...

Не оборачиваясь, она чуть повернула голову, кинув вопросительный взгляд через плечо.

- Знаешь, было кое-что странное в этом доме. В подвале, откуда мы достали медальон.

Подвал...

- И что же?

- Нотлори был магистром четвёртой степени. Всего-навсего. Но охранные чары на двери в подвал... они были очень сильными. Скорее тянущими на... первую.

Немудрено, подумала Риа отстранённо.

- И вы взломали её?

Он слабо улыбнулся:

- Мы Сумеречные Лисы, в конце концов.

- Сумеречный. Лис. Не забывай, что ты остался последним. - Риа продолжила путь. Уже не оглядываясь. - Есть двери, которым лучше оставаться закрытыми, Лис. Надеюсь, теперь ты это поймёшь.


***


- Скажи, если бы тебе нечего было есть, ты смог бы украсть?

Кир застыл в замешательстве; белый рыцарь, которого он держал в пальцах, замер над доской вместе с ним.

- Не думаю, - после недолгих раздумий ответил Кир. Наконец переставил фигуру на нужную клетку: от предыдущей её отделяли два квадрата по чёрной диагонали. - Я нашёл бы работу, чтобы купить себе еду.

- А если б не было работы по твоей специальности?

- Нашёл бы другую.

- Даже если пришлось бы мести улицы?

- Мести улицы не так уж неприятно. Хотя бы свежий воздух целыми днями обеспечен. - Юноша кивнул на доску для аустэйна. - Твой ход, принцесса.

Риа взяла в пальцы чёрного дэя. Поднеся к губам, машинально прикусила деревянный капюшон; могло показаться, она размышляет, на сколько клеток по вертикали - абсолютно свободной, с виду такой безопасной - стоит передвинуть свою фигуру, однако на деле думала она совсем о другом.

- А будь у тебя на руках умирающая мать? Или любимая? Если б украсть нужно было не ради себя, но ради них? - Риа наконец поставила фигурку на первую приглянувшуюся клетку. - Подумай хорошенько.

Потом она молча смотрела, как Кир с лицом, исполненным бесконечного терпения, бьёт её дэя своим рыцарем.

- Я помню, ты говорила когда-то, что не понимаешь женщин, продающих своё тело по доброй воле, - сказал он. - Которые идут на улицу Роз не потому, что у них нет выбора, а потому что так легче. Почти всегда есть другие способы добыть средства к существованию - и себе, и тем, кто тебе дорог. Пусть даже придётся для этого стирать руки в кровь. А у тех, кто по доброй воле выбирает этот путь, отсутствует некий барьер, не позволяющий тебе красть, убивать... ложиться под кого-то за деньги. Сколько бы романтических историй не было сочинено про прекрасных и невинных душою...

- Шлюх, - когда он замялся, спокойно напомнила Риа, передвигая одну из трёх своих оставшихся пешек.

- Да. Так вот - невинных душою среди них не бывает. И я подобный выбор вряд ли бы сделал. - Расправа с этой пешкой не заняла у белого дэя много времени. - У меня этот барьер присутствует. Но хорошо рассуждать отстранённо, а как бы я поступил, оказавшись в подобной ситуации... Надеюсь только, я всё же знаю себя. - Кир задумчиво склонил голову. - Твой вопрос не связан случайно с милым молодым человеком, второй день спящим на нашем диване?

- Ревнуешь? - Риа без особого энтузиазма оглядывала доску, ища спасение из текущей ситуации. Для чёрных - крайне неблагоприятной. - Даже если связано, что с того? Целители дают клятву беспристрастности.

- Ты ведь целитель... широкого профиля.

- Это ничего не меняет.

- И состоишь на службе в Страже.

- Сейчас я дома, а не на работе.

Риа двинула одну из немногих чёрных фигур, ещё остававшихся на доске - и, стоически вздохнув, Кир в последний раз шагнул своей королевой.

- Король повержен. Конец игры. - Юноша смотрел, как ничуть не огорчённая Риа сметает фигуры на стол. - Ты можешь хотя бы раз пребывать мыслями где-то рядом с доской, когда мы играем?

- Просто мы всегда играем в моменты, когда меньше всего мне хочется думать об аустэйне.

- Я бы сыграл, когда ты предложишь, но ты никогда не предлагаешь.

Риа щёлкнула крышкой складной доски:

- Просто я ненавижу проигрывать.

Доска принадлежала Киру. Простая и незамысловатая, какая была почти в каждом доме. Её собственная лежала в коробке под кроватью - чёрного дерева, с костяными вставками и фигурками работы лучшего Адамантского мастера, - но её соседу Риа предпочитала не демонстрировать. Эту доску ей подарил тот, о близком знакомстве с кем Риа предпочитала не распространяться.

Вернее, о начале этого знакомства.

- Так пыталась бы выиграть.

- Лень. Я наигралась... в своё время. - Мельком усмехнувшись воспоминаниям об играх против Шейлиреара Дарфулла, Риа поднялась из-за стола. - Хочу дошить рубашку. Почитаешь мне?

- Куда я денусь. Из твоих-то мягких кошачьих лапок.

Кир искал книгу, пока она будила Лиса и поила его, так толком и не проснувшегося, бульоном, настойками и простой водой. За всем этим последовал предпоследний укол, после чего Риа проводила пациента (благо, днём соизволившего одеться) до уборной.

Снова уложив вора на диван, она засела за швейную машину в дальнем углу гостиной, где ждала почти законченная рубашка.

- И почему ты против готового платья? - принеся две чашки, истекавшие ароматным дымком, Кир поставил их на придиванный столик. Уселся с книгой чуть поодаль. - И без того занятий по горло. Зачем ещё шить самой?

- Способ самовыражения. У меня неплохо получается, так ведь? - Риа мерно нажимала ногами на узорчатую медную педаль, крутя колесо, двигая ткань соразмерно движению иглы. - Всегда приятно знать, что вещь, которая есть у тебя, больше ни на ком не встретится.

Вздохнув, выразив таким образом всё великодушие своего терпения к глупым женским пунктикам, Кирпролистал книгу до закладки.

- Я читал Артановскую версию 'Песни о Вратах'? - негромко, чтобы не будить спящего Лиса, спросил он.

- А как же.

- А 'Рыцарь и его лэн'?

- Нет.

Разгладил бумагу ладонью, Кир прокашлялся.

- 'Зима выдалась снежная, - начал он, - холмы и леса маленького королевства словно сахарной пудрой покрыло. В эти прозрачные, холодом пронизанные дни Принц и его рыцари охотились на оленей...'

На самом деле Риа не питала к шитью огромной любви. Как и к вязанию. И к валянию. И переживать долгие рукодельные вечера она могла лишь в обществе кого-то, кто её развлекал: отвлекал разум, позволяя рукам работать самим, по выработанной за пятьдесят лет привычке к точности и аккуратности.

Избежать этих вечеров было никак нельзя.Когда Риа исполнилось пятнадцать, они с Ви наконец установили причину, по которой при дематериализации одежда спадала с её невещественного тела, а вот флейта даже не думала выпадать из пальцев. И тренировочный меч - тоже.

'Флейта стала частью тебя. - Риа словно наяву видела лицо Ви, его улыбку и глаза, горящие азартным тёмным огнём. - Как и меч. Они - продолжение твоих рук, а потому исчезают и возвращают материальность вместе с руками. Одежду ты воспринимаешь чужеродным элементом - соответственно, твои способности на неё не распространяются. Что ж, будем экспериментировать...'

И они экспериментировали. Пока не поняли, что исчезать вместе с Риа будет лишь та одежда, которую она сделала своими руками - хотя бы частично. 'Вложила частичку себя', так говорил Ви. А потому Риа пришлось научиться вязать, шить, валять шерсть и даже делать обувь; и когда все вещи почившей Рианнон Адрей Шелиан (включая гардероб) отправились к дяде Ларону, Риа восполнила потерю, больше не опасаясь после дематериализации остаться в неприглядном виде. Хотя, может, для кого-то очень даже приглядном - тогда она об этом не задумывалась.

На самом деле Риа могла заставить чужеродные предметы исчезать вместе с собой. Только магические. Она умела 'находить с артефактами общий язык', как выражался Ви: странная способность, долго поражавшая и Риа, и её любимого учителя. Ей требовалось лишь сжать артефакт в руках, чтобы увидеть окутывающую его разноцветную паутину - струящуюся, волнующуюся пестрядь магии, похожую на красочную водяную обёртку. Потом - осязать: как отдаётся в её пальцах пульс посторонней жизни. Потом - услышать: эхо далёких мелодий, отдельные несвязные звуки, звон колокольчиков или назойливый скрежет - зависело от артефакта. Тогда Риа вглядывалась в разноцветную паутину, различая в хаотичном переплетении призрачных нитей логику и периодичность; дышала глубже, подчиняя своё сердце биению постороннего пульса; вслушивалась в музыку, которой звучал артефакт, вычленяя оттуда мелодию, что она смогла бы мысленно повторить.

Как только ей удавалось первое, второе и третье, Риа могла дематериализоваться. И тогда артефакт не проходил сквозь её невещественные пальцы, но оставался в них.

Позже она научилась 'приручать' артефакты даже в дематериализации. С годами практики Риа уже не требовалось прикосновения, чтобы увидеть и подчинить суть. Это её умение господин Оррак ценил едва ли не выше всех остальных - особенно в сочетании с альвийской маскировкой, позволявшей Риа незаметно проникать и покидать чужие дома, и дематериализацией, благодаря которой его новый элендиар безболезненно проходил сквозь любые стены, двери, охранные системы и чары. И уже позже Ви сказал ученице, что разноцветная паутина, которую она видит - магический эфир; он понял это, когда Риа стала различать эфир физический, у людей и нелюдей - сияющий ореол вокруг чужого тела, зависевший от эмоционального состояния и духовной сущности владельца. Способность, открывшаяся ей только в шестнадцать, тогда ещё плохо ей поддававшаяся - Риа не знала, как расшифровывать увиденное, а помочь ей с этим могли лишь другие альвы.

Возможно, вся её судьба сложилась бы совсем по-другому, если б в свои шестнадцать она поняла: грязный багрянец, окутывающий тело магистра Пэлмесса, никак не может принадлежать хорошему человеку, неспособному запятнать руки кровью.

Закончив работу, Риа протянула руку за чашкой. Сомкнула пальцы на шершавых глиняных стенках, слушая приятный бархатистый баритон: Кир всегда говорил спокойно, негромко и чётко - голос, как это иногда бывает, отражал суть владельца. За окном ждали ливень, холод, темнота и ночь; а у них тут огонь, тепло, сказки и горячий чай... 'Закрывай глаза, не смотри в окно', как пелось в какой-то песне, 'за окном опять фонари горят, за окном метель, за окном темно'...

В такие вечера ей и правда не хотелось смотреть в темноту.

В такие вечера она почти забывала, что ждёт за её спиной.

- Хорошая история, - сказала Риа, когда сосед дочитал и захлопнул книгу. - Хоть и грустная.

- Это же Артан, у неё всегда так. А у тебя как дела?

Отставив чашку, Риа взяла в руки рубашку. Встряхнула, окинула придирчивым взглядом.

- Пуговицы остались. - Она потянулась за ларчиком с иголками и нитками. - Потом оценишь масштаб трагедии своими глазами.

Юноша следил, как Риа орудует иглой с ловкостью и быстротой полувековой привычки.

- Риа, сколько тебе лет?

Она даже глаз не подняла.

- Женщину неприлично спрашивать о возрасте.

- Я и не спрашивал. Долго.

Это было правдой. Она никогда не говорила. Он никогда не интересовался. Кир вообще мало интересовался её прошлым: Риа достаточно рассказывала ему о настоящем, чтобы не будить интерес.

Даже скрывая всё то, что нужно было скрывать.

- Хотя бы примерно, - сказал он. - Интересно, с кем я живу, в конце концов. Ты же не могла научиться... всему, что умеешь, за шестнадцать лет.

- За шестнадцать - нет, - легко согласилась она, надкусывая нитки.

- Иногда ты ведёшь себя, как девчонка, а иногда... - Кир отложил сборник сказок: книга опустилась на столешницу с мягким стуком. - Ты всё время разная.

...'ты изменчива, как вода'...

- Так сколько? Больше двадцати, верно?

Она аккуратно приложила к чёрному шёлку последнюю пуговицу:

- Больше.

- А тридцати?

Риа на миг подняла глаза, сузившиеся в пристальном прищуре.

- Тебе так важна цифра? Тебе недостаточно того, что я - это я? Почему я не могу просто быть для тебя такой, какой ты меня видишь?

Видно, было в её взгляде что-то, что заставило его опустить глаза. Заставив Риа почти пожалеть о своей резкости.

Полтора года молчать о том, что не могло тебя не интересовать, - лишь чтобы узнать, что никогда не получишь ответа... А ведь Кирелл Колиори определённо отличался от остальных. Его предшественники и предшественницы обычно не выдерживали и месяца, а их было немало. Последние лет тридцать Риа предпочитала снимать квартиры в крупных городах на пару с кем-то.

Вообще Кира можно было считать образцом отсутствия нездорового (порой даже здорового) любопытства. Взять хотя бы сегодняшний вечер. Он молчал о вчерашнем провале, пока Риа не заговорила о нём сама; затем выслушал всё, что она говорила, без лишних вопросов. И сочувствие по поводу смерти Джея выразил так, как надо - тихо, кратко, по существу.

- Когда-нибудь я скажу тебе. Возможно. - Щёлкнув ножницами, Риа вытянула из ушка иглы оставшуюся нить. - Есть вещи, о которых мне неприятно вспоминать. Есть вещи, о которых мне неприятно говорить. Когда-то я предупреждала тебя о том.

- Я помню, - тихо откликнулся он.

- Так вот это - одна из таких вещей. Как ты уже мог понять.

- Мог. - Кир помолчал. - Как это случилось? Почему ты перестала стареть?

- Неудачный эксперимент. Дегустация зелья собственного приготовления. Я выжила, но яд полностью остановил и старение, и физическое развитие. - Привычная ложь выговорилась просто и почти равнодушно. - Увы, я даже не исключительный случай: такое и до меня бывало не раз.

- Да. Я читал. Но последствия отравления... - Кир помолчал, на пару мгновений замяв на губах просившиеся наружу слова. - Такие люди редко доживали до пятидесяти.

Хлопнув крышкой ларчика, Риа перекинула рубашку через руку и встала:

- И потому мне не очень приятно вспоминать о том, сколько я уже прожила.

Когда она, переодевшись, вышла из комнаты, Кир вглядывался в узор пламени за каминной решёткой. Обернувшись на скрип двери, придирчиво оглядел её с головы до ног.

- Трагедии, если честно, не вижу, - отметил он с явным удовольствием.

Риа повертелась перед большим зеркалом на стене, отразившим новорожденную рубашку: чёрный шёлк, чёрное кружево, высокий узкий ворот и идеальная выточка по фигуре. Большую часть её гардероба составляли штаны, рубашки и обувь без каблуков, однако истину 'удобство и красота вполне совместимы' Риа усвоила давно. И пусть в основном её одежда была практичного чёрного цвета - то был благородный чёрный вдовствующих королев.

- Или ты имела в виду эти прозрачные вставки на плечах? - Кир нахмурился. - Конечно, не совсем типично для рубашки, но...

- Я пошутила, Кир. Пошутила. - Риа обезоруживающе улыбнулась. - Это не 'прозрачные вставки', а ларлейское кружево. Последнее веяние моды.

- Увы мне. Куда грубому невежественному мужчине до таких тонкостей.

- Ты груб и невежественен лишь там, где и полагается истинному мужчине.

- Моя принцесса слишком высокого мнения обо мне, - ответил Кир, но Риа видела, что он польщён.

Что ж, она умела находить слова, которые служили пряниками для окружающих. Впрочем, когда дело доходило до кнутов, слова находились не хуже.

- А что до воров, то мои слова никак не были связаны с ревностью, - вдруг изрёк Кир. - Надеюсь, ты не думаешь, что это действительно ревность?

Риа внимательно воззрилась на смуглое лицо под тёмными кудряшками, маячившее в зеркале за её плечом.

Когда человек не просто запоминает одно слово - невзначай, в шутку брошенное среди долгого разговора, - но спустя время возвращается к нему и начинает его отрицать, это наводит на мысли. Не говоря о том, что упорнее всего люди обычно отрицают правду, которую не хотят признавать.

- Не думаю, - мягко ответила она.

- Просто... мне правда стало интересно, с чего ты завела этот разговор.

Она пожала плечами, зная, что ничем не выдала своих мыслей:

- Да так, дело одно вспомнилось. И я действительно не понимаю людей, которые по доброй воле становятся ворами. Как и работницами с улицы Роз.

...лгунья, лгунья, лгунья...

...какое право имеешь осуждать их ты, сама выбравшая жизнь воровки и вечной предательницы?

Знакомый шёпот из темноты за спиной насмешливо напомнил о том, от чего было не отгородиться ни чаем, ни сказками.

Они с Киром разошлись, когда кукушка сообщила 'двенадцать часов ночных'. Напоследок Риа подошла к дивану, коснувшись рукой мокрого лба Лиса, стонавшего во сне. Она не зря влила в него усыпляющую настойку: без неё минувший день и грядущая ночь дались бы вору далеко не так просто. Чтобы полностью вывести сыворотку Дантала из организма, одного противоядия и обильного питья недостаточно, а необходимые средства обладают очень неприятными побочными эффектами.

Ложась в постель, Риа старалась не слушать темноту. Это было непросто.

...ты выбрала жизнь, элендиар - по доброй воле...

...чем же ты лучше тех, кого так презираешь? Чем выше тех, с кем борешься?

...какое лицемерие - охотиться на равных себе просто потому, что тебя никто и никогда не смог бы поймать...

Она сжала флейту и меч в ладонях, сквозь тонкий шёлк ночной рубашки чувствуя деревянный холод.

...жить чужой жизнью, говорить чужие слова, проявлять чужие эмоции...

...ты правда думаешь, что этот мальчик смог бы читать сказки настоящей Рианнон Ллел'лао?..

Странно, что эти мысли вернулись. Их давно не было. Скорее, скорее покончить со всем - и прощай, этот город, пробудивший к жизни её тень...

Возвращайся быстрее, Рет, подумала она, прежде чем уснуть.


***


Следующее утро ничем не отличалось от предыдущего. Разве что спящий на диване Лис был одетым и выглядел куда лучше. А ещё проснулся, когда Риа бесцеремонно спустила ему штаны и перевернула на спину.

- Что ж ты такой нервный, - выпуская из шприца воздух, усмехнулась она самой зловещей усмешкой из имевшихся в арсенале (просто потому, что испуг в тёмных глазах вора несказанно её веселил). - Если считаешь, что вид твоего обнажённого тела будит во всех представительницах противоположного пола страстное желание определённого рода, вынуждена тебя разочаровать.

- Вообще-то во многих будит, - обиженно проговорил Лис. - Ай!

Невыросший ребёнок, хвастун и вор, резюмировала Риа, аккуратно нажимая на поршень. Прелестный букет.

- И ничего смешного не вижу, - сказал Лис, когда она бережно вывела иглу и прижала к месту уколу 'промокашку': компрессный хлопчатник, пропитанный спиртом.

- Я целитель, не забывай. Для меня твоё тело в любом случае представляет сугубо профессиональный интерес. Тебе стоит опасаться лишь того, чтобы я не пустила его на опыты, но об этом ты всё равно вряд ли узнаешь.

- Вряд ли я не узнаю о том, что ты во сне вырезала у меня пару-другую органов.

- Вряд ли ты после этого проснёшься. - Риа поднялась со стула. - Надевай штаны и проходи на кухню, завтрак ждёт.

Она смотрела, как вор ест сваренную ей овсянку. Жадно, за пятерых. Ещё бы, предыдущие двое суток он только пил (пустой бульон не в счёт), а в процессе излечения нагуливается зверский аппетит. Ничего, пусть ест... силы ему ещё пригодятся.

- Хватит с тебя пока, - сказала Риа, когда Лис, чуть ли не вылизав тарелку, попросил добавки. - После такого не стоит сходу объедаться.

- Ладно, ладно, - вор отвалился на спинку стула, довольный, как сытый оборотень. - Спасибо.

- Стоит благодарности. - Поставив локти на стол, Риа положила подбородок на переплетённые пальцы. - Ты можешь идти, как только решим вопрос с моей оплатой. За пропитание, проживание и стирку, так и быть, ничего не возьму. Снадобья и рубашку придётся оплатить.

- И сколько?

- Думаю, десять королей будут в самый раз.

- Десять?! - он всплеснул руками в искреннем возмущении. - Ты это называешь скидкой?!

- Дорогой мой Лис, - мягко проговорила Риа, - а теперь, пока ты не расплатился, ты для меня действительно дорогой... Противоядие от сыворотки Дантала - вещь непростая и недешёвая. Ты принял шесть доз, каждая - стоимостью в два короля. Прибавь к этому три порции настойки Шэдесса, по королю за штуку... две дозы зелья Дэлиана, сон-траву - ну да это штука не слишком дорогая... и рубашку. А затем поразмысли, вправе ли я называть почти девять королей скидкой.

- Пять, - заявил Лис. - Или ты меня без ножа зарежешь.

Риа невзначай тронула предмет кухонной утвари, которым недавно резала хлеб:

- Могу и с ножом, если хочешь...

- Семь, - мигом уступил вор.

- Неужели Сумеречные Лисы так мало зарабатывают?

- Только из уважения к тебе - восемь.

- Десять, Лис. Десять. - Риа кивнула на один из отобранных у наёмника болтов, который не поленилась положить посреди стола. Серебряный наконечник отливал зловещей зеленью. - Или...

- Не знал, что в Страже работают те ещё воры. - Лис стоически вздохнул. - Ладно, вымогательница, будет тебе десять. Ты же подобрала кошель, который срезал мой несостоявшийся убийца?

- Да.

- Там пять с лишком. Можешь забирать.

- А где гарантия, что я получу остальные?

- Я оставлю тебе свой меч. А он, поверь, - слова приправили загадочным смешком, - о-очень много для меня значит.

- В кои-то веки я тебе верю. - Утром Риа изучила клинок: в непримечательных ножнах скрывалась цвергова сталь старинной закалки, с клеймом одного из лучших мастеров Хапстаддэрштайна. Вроде даже подлинным. Она не знала, где Лис мог его раздобыть, и не любила мечи цвергов, чья сталь никогда не блестела даже под прямыми солнечными лучами - души этих мечей были темны, как королевство, где их ковали, а лезвия будто поглощали свет; зато Риа знала коллекционеров, которые дали бы за такой клинок до пяти сотен королей. - По рукам.

Лис что-то весело насвистывал, пока Риа рылась в шкафу, пытаясь отыскать в своём гардеробе наименее женственный жилет и наиболее потрёпанный плащ.

- Дарю, - наконец вручив ему искомое, великодушно произнесла она. Лис учтиво поблагодарил, не замедлив облачиться в обновки.

- Не так уж плохо, - изрёк он, поглядевшись в зеркало. - Госпожа Гиффес...

- Да?

- Знаешь, всё-таки с этим Аронделем Нотлори всё очень нечисто.

- С чего ты взял?

Вопрос прозвучал куда равнодушнее, чем ощущала себя та, что его произнесла.

- Эти болты... те, которыми ранили меня... Я знаю, сколько стоит сыворотка Дэлмана. И лишь предполагаю, сколько может стоить подобный наконечник.

- Стало быть, ты в этом разбираешься?

- Приходится. - Лис поднял на уровень глаз болт, незаметно прихваченный с кухни. Риа лишь моргнула, отдавая должное его профессиональному мастерству. - Отличная сталь, да ещё руны... этот узор, - юноша почти коснулся пальцем тонких, едва заметных линий, - похож на укрепляющий. Я видел стрелы с подобным - они пробивали любой щит и любую кольчугу. А этот смахивает на противоотводный... ни чары, ни ментальная защита средней силы ему не помеха.

- Неплохо. - Риа бесстрастно достала из бельевого ящика кошель вора, припрятанный туда в злополучную ночь, с которой всё началось. - Ты точно не имеешь ничего общего с Гильдией Убийц?

- Воры, убийцы, наёмники... Все мы имеем много общего. - Лис аккуратно отложил смертельно опасную игрушку на швейную машинку. - Обычные наёмники такими не пользуются. Он же не был особо силён, как я понял? Думаю, болты моему убийце дал тот, кто его нанял... но чтобы разбрасываться такими стрелами, отдавая их наёмникам, он не должен испытывать недостатка в средствах. А, как я уже говорил, поживиться в доме Аронделя Нотлори было особо нечем.

Вытряхнув монеты из кошеля себе на ладонь, Риа пожала плечами.

- Может, занял у друзей.

Жест вышел очень естественным. Хотя на деле Риа надеялась, что Лис до всего этого не додумается: ещё не хватало, чтобы он путался под ногами спецотдела, когда они будут искать нелегального архимага, встретившегося им позавчерашним вечером.

Приняв из её рук пустой кошелёк, вор молча, едва заметно улыбнулся.

- Ладно, - сказал он затем. - Спасибо за всё, госпожа Гиффес. Бывай.

- Всё же советую залечь на дно и не особо высовываться. Ещё месяц-другой, - как можно небрежнее заметила Риа, препровождая пациента к входной двери. Звон цепочки, поворот ключа, щелчок замка - и, вручив вору его перчатки, ждавшие на комоде, девушка отступила в сторону. - Мало ли кто ещё на Лисов зуб точит. А тут такой прекрасный шанс... убрать тебя, пока ты один.

- Разберусь. Не беспокойся. - Он поклонился с изяществом, которого Риа от него не ожидала. - Береги себя.

Отвернувшись, Лис потянул на себя открытую дверь.

Вместе с Риа уставился на деревянный ящик, стоявший у порога, мешая ему пройти.

Ящик выглядел вполне безобидно. Неглубокий, светлого дерева, с плотными стенками и закрытый крышкой. В таких обычно возят яблоки. И, несмотря на эту безобидность, что-то заставило Риа придержать Лиса за рукав:

- Стой тут.

Сходить в спальню за мечом заняло не больше минуты.

Бесцеремонно задвинув Лиса за спину, Риа встала у порога. Тщательно следя, чтобы оставаться в квартире, за дверным косяком.

- На входе защитная паутина, да? - со знанием дела осведомился вор.

- Класс В. Никто и ничто не может пересечь порог без моего разрешения. - Она сунула кончик лезвия в щель между крышкой и стенкой. - Заклятия в том числе.

Риа аккуратно поддела дерево, приоткрывая ящик. Не дождавшись активации каких-либо злонамеренных чар, одним движением скинула крышку.

Увидела, что лежит внутри на заботливо подстеленной соломе - и Лис за её спиной пошатнулся, прижимаясь к стене.

Кровь была свежей, ещё красной. И вправду как яблоки.

- Это... - судя по звучанию голоса, Лис зажал себе рот рукой, - он? Тот наёмник?

Риа смотрела на лежавшую в ящике голову, чей рот был раскрыт в последнем беззвучном крике. 'Подарок' крест-накрест обвязали верёвкой, чтобы прикрепить к начинающей лысеть макушке сложенный пополам листок бумаги.

Не глядя, свободной рукой девушка открыла верхний ящик комода, вытягивая оттуда пару перчаток.

- Да. - Кончиком клинка поддев верёвку, Риа подхватила записку, продев тыльную сторону лезвия между двумя бумажными половинками. - Это тот, кто хотел тебя убить. Вернее, его голова.

- Зачем?..

Когда Риа обернулась, Лис смотрел на страшную находку, до того бледный, словно его снова отравили.

- Предупреждение. И тонкий намёк. - Она сняла записку с клинка. Бумага плотная, почти белая, дорогая... ничем не пахнет, а жаль. - Кто-то знает, что ты жив, и знает, что тебя спасла я. И теперь явно хочет что-то от нас обоих.

Они смотрели на клочок бумаги, словно на дремлющую змею.

Хлопнула дверь парадного, раскатив по подъезду гулкое эхо. Снизу донеслись шаги. Тогда Риа отложила записку на тумбочку и, щурясь, снова взглянула на ящик.

Никаких признаков магического эфира. Ни в самом ящике, ни вокруг.

Всё же рискнув высунуться за порог, девушка втащила 'подарок' в квартиру: соседи явно не отнеслись бы с пониманием к тому факту, что к её порогу периодически подбрасывают отрубленные головы. И когда защитный контур не проявил активности, даже испытала некое подобие облегчения.

- Так, - сказала Риа, закрыв дверь и вернув крышку на её законное место. - Читаем.

Руками в перчатках она развернула записку.

'Сегодня, вор. На условленном месте, в два часа пополудни', - гласила та.

- Кажется, это к тебе обращаются, - произнесла Риа, зная, что Лис подглядывает из-за её плеча.

Тот шумно сглотнул.

- Не можешь определить написавшего по почерку? Я слышал, есть какие-то чары... раз уж ты работаешь в спецотделе...

- Не могу. - Риа перехватила бумагу с другой стороны. - Видишь? Если взяться здесь, почерк один, если тут - иной... трансформирующееся письмо. К тому же, если не ошибаюсь...

Она разжала пальцы как раз вовремя, чтобы вспыхнувшая белым огнём записка не опалила перчатки.

Бумага сгорела мгновенно, ещё в воздухе - без остатка, без пепла. До ковра не долетело ничего.

- А он умеет заметать следы. Признаю. Заодно признаю, что представила тебе ситуацию в куда более радужном свете, чем она есть. - Риа обернулась к Лису. - Что собираешься делать?

В его глазах стыла темнота. Тихая, уверенная, непроницаемая.

- Говорят, в одно и то же место снаряд из камнемёта не попадает. - Вор непринуждённо подхватил ящик обеими руками. - Попытаю счастья ещё разок. Авось в этот раз он явится лично. И поймёт, что просто так свои часы обратно ему не получить.

- Они у тебя не с собой?

- Будут не с собой, - уклончиво ответил Лис. - В прошлый раз я дал маху. Полагался на его слово. Он поклялся, что не тронет меня... а я думал, что маг не может обойти свою клятву.

- Так вы с ним встречались лично?

- Он послал... свой разум, насколько я знаю. Во временном теле. Я сидел в хорошо охраняемом месте. - Лис сосредоточенно смотрел мимо её плеча. - В своём теле, способном колдовать, ему туда было не пробиться, так что... Он поклялся, что не тронет меня. Но теперь я понимаю... он-то меня и не тронул. - Вор поудобнее перехватил ящик. - Теперь я буду умнее.

Риа, отнюдь не убеждённая, кивнула на ящик:

- А это тебе зачем?

- Избавлюсь от него, конечно. Незачем тебе мои проблемы расхлёбывать. - Лис улыбнулся: неожиданно тепло и благодарно. - Спасибо за всё, госпожа Гиффес. Ты спасла мне жизнь. Я у тебя в долгу, и я этого не забуду.

- Думаешь, ты сможешь с ним справиться?

- Даже если и не смогу, не хочу больше вовлекать тебя в это. Ты и так из-за меня нажила лишние неприятности.

Риа молча смотрела на его улыбку. Хорошую, светлую, добрую. Такую, какой тоже трудно было ожидать от вора.

Лис, Лис... зачем ты подался в воры? Зачем ступил на эту тропку, где многие заканчивают так же, как ты, сделав неверный шаг, 'обработав' не того человека? У человека с такой улыбкой наверняка были другие дороги...

- Пока, госпожа Гиффес. Не забудь, что я тебе ещё денег должен. - Задорно блеснув глазами, он отвернулся. - Так что умирать пока не намерен.

- Не ходи к нему, Лис. Не надо.

Слова, сорвавшиеся с её губ, были глухи; и когда вор вновь обернулся на неё, во взгляде его плескалось удивление.

- Спецотдел будет расследовать его дело. Не надо. - Риа смотрела на него снизу вверх. - Спрячься. Пересиди. Вернись в своё хорошо охраняемое место. Мы с ним разберёмся.

- Это будете вы, а не я. Я себе этого не прощу.

- Ты не справишься с ним, дурак, - голос звенел тихой обречённостью. - Ты не знаешь, с кем имеешь дело. Тебе его не поймать.

- Но вы ведь тоже не знаете. - Парень горделиво тряхнул льняными волосами. - Госпожа Гиффес, я - Сумеречный Лис, в конце концов. И у меня есть друзья, которые мне помогут. Больше я не пойду туда один.

Её пальцы в чёрной шерсти перчаток непроизвольно сжались в кулаки.

...пункт десятый договора элендиара гласит: 'элендиар не имеет права на привязанность'...

Лис не был её работой. Ни первой, ни второй, ни третьей. Риа была ничем ему не обязана. А господин Оррак всегда знал, что делают его элендиары. Да, она имела право на трогательную причуду - излечить случайного человека, которого она больше никогда не увидит; но помогать ему...

С другой стороны, Риа может связать это с работой. Сказать, что искала убийцу Джея, только и всего. Наверняка сразу после похорон это станет новым делом спецотдела. Найти нелегального архимага - важная задача, иначе он может наворотить дел.

После похорон...

- Лис, послушай. Сегодня я не могу пойти с тобой. У меня дело, которое я не имею права отложить.

Будь впереди любое другое мероприятие, Риа без раздумий променяла бы его на то, чтобы уйти с вором прямо сейчас. Но не прийти на похороны Джея она не могла.

Что там говорят об убийцах, являющихся на похороны своих жертв?..

- Не ходи к нему, - продолжила она. - Завтра ты принесёшь мне деньги, и мы уйдём отсюда вместе. Я помогу тебе найти его. И убить.

Он криво усмехнулся:

- Девчонка-целитель поможет мне разобраться с тем, кто на досуге отрезает головы профессиональным наёмникам?

- Думаешь, я меч для красоты дома держу? - Риа была спокойна. - Я работаю в спецотделе, в конце концов. Я могу тебе помочь, поверь. Лучше, чем все твои друзья.

Хотя бы потому, что её - в отличие от них - убить при всём желании невозможно.

- А после сдашь меня твоим друзьям? Из спецотдела?

- Я не могу быть уверена, но всё указывает на то, что твой враг убил одного из наших. Моя выгода - в мести. Только в ней. - Она с удовлетворением различила сомнение в его глазах. - Пообещай, что придёшь завтра. Вместе мы разберёмся с ним быстро и безболезненно... для нас.

- Если я не приду к нему сегодня, вряд ли нам будет так просто его найти.

- Пока нужная ему вещь у тебя, он будет искать тебя. А когда найдёт, мы будем готовы.

Вор смотрел на неё, и в глазах его проявилась странная мягкость.

- С чего я тебе сдался, госпожа Гиффес? Почему ты проявляешь такое... участие?

Потому что по моей вине погиб хороший человек, который должен был жить, подумала она. Погиб из-за моего невмешательства. Но я вмешаюсь - теперь.

- Я очень не люблю, когда моя работа уходит оборотню под хвост. Если тебя убьют, мне будет жаль потраченных на тебя средств, сил и времени. Так что, обещаешь?

Помедлив, Лис прикрыл глаза.

- Обещаю.

- Смотри на меня, Лис. Я хочу знать, что ты не лжёшь.

Взметнув ресницы вверх, он твёрдо произнёс:

- Обещаю. Значит, завтра?

- Завтра. Приходи в любое время, у меня выходной.

- Договорились. - Кое-как провернув дверную ручку, вор боком вынес ящик из квартиры. - До встречи, госпожа Гиффес.

Уже закрыв за ним дверь, Риа подумала, что, должно быть, сходит с ума. Но, с другой стороны, последние месяцы своей жизни определённо стоило прожить на полную катушку.

Проклятый город...

А сейчас её ждали часы ожидания - и похороны.


***


- ...он был человеком, до конца исполнявшим свой долг...

Риа смотрела на опущенный в яму гроб, присыпанный россыпью дождевой мороси. Надгробием выбрали каменного воина с мечом, на квадратном постаменте с простой надписью, сообщавшей имя покойного и годы его жизни. Ниже виднелась цитата из Писания: 'И если ополчится против меня армия, не убоится сердце моё'.

- ...он был хорошим другом, добрым братом и прекрасным приёмным отцом...

Риа подняла взгляд на Хель. Племянница Джея, опустив голову, стояла у могилы рядом с дэем, провожавшего покойного за грань напутственной речью. Длинная белая чёлка скрывала её глаза, и Риа поняла - она рада, что не видит синей бездны, таящейся в них.

- ...он был благочестивым верующим, ибо сказала Кристаль Чудотворная: 'И все любящие дети Твои, вооружившись, как воины, пойдут на войну длиною в жизнь, как скажешь Ты'. Он же был воином до последнего мига своей земной жизни. Защитником слабых, карателем зла, рыцарем без господина, но служащим Тебе. - Глядя в плачущее небо, пожилой худощавый дэй прикрывал ладонью от дождя тонкую белую свечу: так же, как все вокруг. - Прими его в доме своём, и позволь ему вечно покоиться с миром. Амен.

Хель первая отняла от свечи ладонь, в которой была зажата душистая белая лилия. Цветок приземлился на крышку гроба почти неслышно.

- Да упокоится душа твоя с миром, дядя, - хриплым, совсем не детским голоском молвила девочка, прежде чем задуть свечу и отступить от края могилы.

- Да упокоится душа твоя с миром, воин, - печально произнесла Кира, уронив свою розу, оборвав колебание свечки одним лёгким выдохом.

- Да упокоится душа твоя с миром, друг, - глухо сказала Ран, бывшая следующей.

Риа отняла ладонь от своей свечи, чтобы посмотреть на три белых цветка, лежавшие на крышке гроба.

Четвёртый - ветвь белого шиповника - выскользнул из пальцев почти сам собой.

- Да упокоится душа твоя с миром, соратник.

Тихое прощание погасило трепетный огонёк ещё прежде, чем её губы успели на него подуть.

Её свеча угасла быстро, как жизнь. Её шаг был лёгок, как смерть.

Прощавшихся было немало. Джея знали и любили многие. В конце концов цветы скрыли крышку гроба, а все присутствующие отступили назад, давая путь равнодушному могильщику с лопатой. Когда всё было кончено, стали тихо раскрывать зонты и расходиться; Хель увела под руку сухопарая женщина из Гильдии опекунов, которая занималась сиротами.

Отныне до совершеннолетия племяннице Джея полагалась пенсия от стражи. Только вот все понимали, что деньги - скверный заменитель родителя.

До штаб-квартиры шли молча, держа в опущенных руках погасшие свечи. Даже в Сборном зале сотрудники спецотдела не выпустили их из рук, так и сели с ними в кресла - все, кроме Киры, которая подошла к окну и, глядя на улицу, вытянула из серебряного портсигара тонкую сигарету. На столе у стены лежал новостной листок: по дороге на кладбище Риа купила у мальчишки-разносчика такой же. Большую часть страницы занимала мыслеграфия сгоревшего дома номер девять; заметка под ней была озаглавлена как 'Неудача Специального Отдела городской стражи'.

Содержание заметки Риа вспоминать не хотелось. Она не выносила, когда кто-то с упоением смаковал чужие трагедии.

- Итак, докладываю обстановку тем, кто ещё не знает, - произнесла Кира, чиркая 'вечной спичкой' о каменный подоконник. - Работы в доме номер девять окончены. Следы магического эфира затёрты, но мы определили общие черты и прошлись по базе известных магистров первой степени. Совпадений не обнаружено. Даже по общим чертам.

- Нелегальный архимаг, - обречённо констатировала Ран.

Кира закурила, выпустив тонкую струйку дыма сухими некрашеными губами:

- Похоже, что так.

- Надеюсь, дело покойного Аронделя Нотлори с его смертью не закрылось, - невзначай заметила Риа.

- Естественно, нет. Будем копать под него. Проверять все его знакомства. Выспрашивать всех, кто может что-то знать. Он - едва ли не единственный шанс выйти на нашего архимага. Нужно выяснить, что могло их связывать.

- Архимаг мог помогать ему с ритуалом, - сказала Риш.

- Мог. А, может, ритуал был вовсе не тот, какой мы предполагали. - Кира снова затянулась. - Что мы видели в том подвале?

- Типичную картину жертвоприношения.

- Вот именно. Типичную. На этом мы и успокоились, - женщина смотрела в окно; глаза её казались серыми и выцветшими, как небо за этим окном. - Почему мы не предположили, что это может быть что-то ещё, кроме 'повышения'? Почему не предположили, что в этот подвал может приходить кто-то другой, только не через дверь?

- Это невозможно было отследить, - произнесла Ксана. - Архимаги умеют заметать следы.

- Нужно было подстраховаться. Нужно. - Сигарета медленно горела в руках. На ковёр у Кириной туфли упал пепельный столбик. - Нужно было попросить помощи у простой стражи... сделать что-то... ещё.

Все молчали.

Не вините себя, хотелось крикнуть Риа. Не вам следует себя винить.

И, конечно же, она промолчала.

- Риа, Ран - вам отгул на три дня. Вам пока делать нечего. Потом продолжаем работу. - Кира наконец опустила руку к пепельнице. Сигарету ввинтили в бронзу с неожиданной жёсткостью. - У нас два дела, включая Камни. Больше я не позволю нам проиграть.

Расходились молча. Как и с кладбища. Только, пожалуй, в ещё более расстроенных чувствах. И когда ноги донесли Риа, давно покинувшую штаб-квартиру, до очередной развилки, ей вдруг подумалось, что отсюда всего два переулка до дома, у которого она нашла Лиса.

Мысль была странной. Риа не знала, с чего та пришла ей в голову. Но если вспомнить кое-что...

Запустив руку в карман, девушка достала оттуда серебряную монетку.

Прежде чем упасть обратно на ладонь, та три раза провернулась в воздухе.

Риа посмотрела на полустёртый королевский герб - ещё старый, Бьорковский. Повернула налево.

С годами практики она научилась распознавать, когда ей в голову приходили воистину удачные мысли. Мысль дойти до того дома определённо была одной из них. Вот только ничего удачливого она не сулила.

Знакомую дверь окружало слабое сияние заурядных заклятий против воров. Риа привычно миновала его, дематериализовавшись. В помещении царил мрак, но она сразу почувствовала резкий запах краски: видимо, склад строительных материалов.

А вот другой запах, чуть не перебивающий первый, Риа очень не понравился.

Девушка извлекла янтарный камушек из-под рубашки. Потерев между пальцами, отвела вбок, за ухо. Спустя пару мгновений тёплый золотистый свет заставил тьму отхлынуть к стенам.

Она была почти готова к тому, что увидит. Но легче от этого не стало.

Дематериализованная, Риа медленно двинулась вперёд. Замшевые мыски сапог ступали в загустевшие кровавые лужи на полу, не пачкаясь и не оставляя следов.

Трое лежащих были ей незнакомы, но она видела значки Гильдии Воров на их плащах. Эти были относительно невредимы, не считая того факта, что были мертвы. Ещё одного смело можно было счесть знакомым; отсутствие головы делало опознание несколько затруднительным, но именно этот факт - вкупе с бляхой наёмника на куртке - позволил Риа сделать вывод, что она всё-таки его знает.

Дойдя до центра комнаты, она остановилось подле последнего, который был ещё жив. Риа видела намётанным глазом, как вздымается в дыхании его грудь. Голая: одежда лежала поодаль, распоротая, напившаяся багрянцем. Наглядно демонстрируя, что нетронутыми пытками в его теле остались, пожалуй, одни лишь волосы.

Длинные светлые волосы, чистого цвета летнего льна.

Лгал ли ей Лис? Собрал ли всю волю в кулак, чтобы утаённая истина не прыгнула со дна зрачков, не выдала лживости данного ей обещания? Или в тот миг он говорил правду, но час спустя друзья и гордость заставили его забыть собственное слово? Или же он помнил об этом слове, но верил, что всё-таки придёт завтра - придёт и принесёт деньги, и заберёт меч, и похвастается тем, что её соратник отомщён?..

Впрочем, сейчас это было уже неважно. Сейчас Риа всё равно не смогла бы получить ответы на свои вопросы. Ещё живой, Лис смотрел тёмным глазом - единственным, которым ему оставили - на то место, где сейчас было её лицо; и в этой темноте, пустой и мёртвой, Риа видела, что ему уже никто и ничто не поможет.

Ещё живое, его тело лежало здесь, но Лиса в нём не было. Лис с его улыбкой, его душой и его разумом спрятался где-то в собственной голове. И возвращаться ему было некуда.

'Если умирает тело - излечите его. Если умирает душа - отпустите её, - говорил им когда-то мастер Травник. - В этом случае вы должны облегчить её страдания, не более, не менее'.

Риа сделала шаг вперёд. Туда, где пол был сухой. Одним движением выпустила из рукава стилус: рукоять с изящной резьбой по кости - очень красивая - и длинное тонкое лезвие, оставляющее после себя едва заметный прокол.

Вернув себе материальность, склонилась над телом Талира Митресса, последнего Сумеречного Лиса, и сделала то единственное, что сейчас могла для него сделать.

Когда Риа вышла со склада, дождь обратился в ливень. У водосточной трубы она смыла кровь с лезвия, вернула стилус обратно в рукав и зашагала в раннюю осеннюю ночь, пустую и безлюдную.

Слушая, как смеётся над ней темнота за её спиной.


***


Дом встретил теплом, которого она почти не почувствовала.

Заперев дверь, Риа скинула сапоги и плащ. Отстегнула флейту, сняла ножны с мечом. Не удосужившись переодеться, села, подвинув стул к камину.

Она не чувствовала ничего. Даже боли. И ледяные пальцы, протянутые к огню, не дрожали.

Вот и всё. Талир Митресс мёртв. Нарушения условий больше не угрожают договору элендиара, покоящемуся в недрах стола господина Оррака. Можно спокойно заниматься расследованием спецотдела, работая ровно над тем, что поручат. Без опаски. Бесстрастно. А убийцу в итоге они всё равно поймают: Специальный отдел городской Стражи, в конце концов.

...'я - Сумеречный Лис, в конце концов'...

Короткий, сразу оборвавшийся стук в дверь почти заставил её вздрогнуть.

Без опаски распахнув дверь - защитная паутина не могла подвести, - Риа посмотрела прямо перед собой. Никого не увидев, опустила взгляд.

Ахнула:

- Кир?!

- Риа... - юноша сползал по подъездной стене возле двери, оставляя на камне кровавый след. Слова с разбитых губ срывались хриплыми, едва слышными. - Я ... на меня... напали...

Этого следовало ожидать, отстранённо констатировала Риа, застыв в каком-то полусонном оцепенении. Она и ожидала.

Просто не так скоро.

- Впустишь... меня?

Дыхание Кира было булькающим - и, наконец стряхнув оцепенение, Риа подалась вперёд:

- Коне...

Она осеклась на полуслове.

Вопрос-ответ. 'Впустишь меня?' 'Конечно'.

Хозяин дома даёт своё согласие.

Самый простой способ преодолеть защитную паутину.

Щурясь, Риа вгляделась в воздух вокруг темнокудрой головы - и отступила на шаг.

- Господин магистр первой степени, надо полагать?

Лже-Кир открыл глаза. Покосившись на неё, легко поднялся с пола - пока Риа, скрестив руки на груди, с холодной насмешливостью вглядывалась в сияние его физического эфира. Очень яркое, фиолетовое, со зловещими чёрными проблесками некроманта.

- И ты надеялся провести меня этим дешёвым маскарадом?

- Но ведь почти провёл, - весело заметил некромант; голос его был ясным. Провёл рукой по лицу, точно снимая паутину, и черты этого лица смазались, стёрлись, перетекая во что-то другое. - Впрочем, раз не вышло, предпочту сбросить маску.

- Это не твоё истинное обличье, - сказала Риа, глядя на долговязого мужчину в чёрном: с нездоровой жёлтой кожей, сальными тёмными космами и крючковатым носом. - Очередная иллюзия.

- А разве злого колдуна не представляют обычно именно так?

Голос его тоже изменился. Холодный, пронзительный, высокий - ни капли не походящий на бархатистый баритон Кира.

- Только в сказках. В жизни зло, к великому человеческому прискорбию, редко изволит выдавать свою уродливую гнилую сущность. Чаще всего оно вполне успешно скрывается под маской доброжелательной обыденности.

Риа говорила спокойно, даже полушутливо. Угрозы и прочие выражения ненависти не наносят вреда врагу, зато обессиливают тебя. Лучше копить ненависть в себе до момента, как сможешь её выплеснуть - в движениях меча.

- Я запомню, - пообещал некромант. - Приятно познакомиться, Рианнон Ллел'лао Гиффес. Можешь звать меня Ниэн.

Риа испытала почти разочарование. Впрочем, даже будь это Рет - если в его планы не входило раскрываться перед ней сейчас, естественно, он не назвал бы ей настоящего своего имени. Хотя не стоит зацикливаться на этой теории... она слишком личная; а привычка рассматривать всё в жизни через призму личного неизбежно влекла за собой ошибки, которые могли слишком дорого тебе обойтись.

- Что тебе нужно?

- Отдай часы, которые тебе оставил Лис.

- С чего ты взял, что они у меня?

После секундного колебания Риа всё же позволила в вопросе прозвучать тому искреннему удивлению, которое она испытала.

- А, так он тебе не сказал? Значит, не соврал. - Некромант издал тихий смешок. - Часы в твоём доме, Рианнон Ллел'лао. Впусти меня, чтобы я мог их забрать, и я уйду.

- А ещё уйдёшь из города и больше никогда обо мне вспомнишь. Ну-ну. - Саркастичная улыбка бронёй холодела на её губах, пока в глазах таяло обманчивое ореховое тепло. - Прости, но вынуждена отказать. Пока не умрут все, кто знает о существовании этих часов, ты не успокоишься.

- Если я не получу эти часы, умрут не только те, кто знает об их существовании, но и те, кто не имеет к ним никакого отношения. Такие, как твой соратник. - Он склонил голову набок: без гнева, без огорчения. - Тебе было больно, когда он погиб? Будет ещё больнее, когда я убью остальных. Ты уже убедилась, что я знаю твоё имя и адрес. Узнать то же про остальных будет ненамного сложнее.

Спокойствие в её лице было столь абсолютным, что почти походило на дружелюбие. Причина этого была проста: Риа успокаивало знание, что ему неизвестно то, что известно ей. Что она могла прямо сейчас выпустить из рукава стилус, на котором совсем недавно темнела кровь Лиса, и спустя несколько мгновений этот подонок будет мёртв. А единственное, что её останавливало - то, что здесь его труп вызовет слишком много вопросов.

В первую очередь у её коллег по спецотделу.

- Предупреждаешь? Какое великодушие, - равнодушно подметила она. - С Лисом ты его почему-то не проявил. Вышел на связь лишь тогда, когда он остался один.

- О, ты совсем другое дело, чем Лис. Его я хотел запугать, а ты... с тобой забавно поиграть. Как ты знаешь, коты любят играться с мышкой, прежде чем её придушить.

- Однажды может настать момент, когда ты занесёшь лапу, и мышка обернётся львом.

- Шутница. - Он благодушно улыбнулся. - Рианнон Лле'лао, предлагаю в последний раз: отдай мне часы, пока живы те, кто тебе дорог.

- Насчёт их стоимости в моих глазах ты можешь заблуждаться, но не будем вдаваться в подробности. - Она стояла, чуть подняв подбородок, ровно и очень прямо. - Ты убил моего пациента, а я очень трепетно отношусь к своей работе. Предлагаю встретиться завтра и выяснить отношения... в месте тише и уединеннее этого.

- И какой мне резон принимать твой вызов?

- Защитный контур накладывала не я, но замкнут он на мне. Если умираю я - защита дома исчезает сама собой, и ничто не мешает тебе прийти сюда, забрать часы и убрать свидетелей, если таковые найдутся. Если умираешь ты - добро побеждает зло, все живут долго и счастливо.

- Неплохой расклад. А ты в полной мере осознаешь, что такое драться с магистром первой степени? Учти, даже если приведёшь с собой весь спецотдел, я тоже могу привести друзей.

- Я не хочу лишних жертв, как ты мог догадаться. Я ввязалась в это дело, мне его и расхлёбывать.

Она действительно не собиралась извещать никого в спецотделе о грядущем свидании. Не хотела рисковать жизнями ещё кого-то из них. И если при них она вынуждена сдерживать свои сверхъестественные возможности, то в одиночку разберётся с господином магистром первой степени куда быстрее, чем он заслуживает.

Тело они с коллегами найдут и опознают как-нибудь потом.

- Но учти, что в любую игру можно играть вдвоём, - продолжила Риа. - Если тронешь ещё кого-то из моего окружения, клянусь, я сделаю всё, чтобы ты никогда не увидел свои драгоценные часы.

- Сначала найди их, - коротко и отрывисто посмеялся некромант. - Завтра. В девять вечера.

- В доме Аронделя Нотлори, - быстро добавила девушка, прежде чем он назвал место. - Спецотдел уже закончил там работать. Маячки остались, но не думаю, что у тебя возникнут проблемы с их обходом.

- Понимаю. Месть - забавная штука, - отстранённо заметил колдун. Чуть поклонился на прощание. - Договорились.

Они одновременно шагнули в разные стороны от порога. После чего Риа захлопнула дверь, и до завтрашнего вечера некромант исчез из её жизни.

Чувствуя, как тепло возвращается в пальцы, она прошла в комнату, чтобы наконец переоблачиться в нечто более домашнее.

Не беспокойся, Лис. Не волнуйся, Джей.

Недолго вам осталось ходить неотмщёнными.

Следующий час Риа провела, обшаривая собственный дом в поисках нежданного подарка от Лиса. Она знала все уголки этой маленькой квартирки, но ни в одном из них не нашлось того, что не было положено туда ею самой. В конце концов девушка встала посреди гостиной, рассеянно оглядывая комнату, задумчиво притопывая по полу мыском мягкой домашней туфли; в какой-то момент взгляд упал на ножны с мечом Лиса, теперь принадлежавшим ей, всё ещё покоившимся на каминной полке.

Неожиданное воспоминание заставило Риа направиться прямиком к ним.

Взяв ножны в руки, она, как вчерашним утром, обнажила клинок - широкий, двуручный, двухлезвийный. Приложила его к ножнам. По ширине те были подогнаны идеально, а вот по длине...

Если особо не присматриваться, можно было и не заметить, что ножны почему-то на пару-тройку вершков длиннее лезвия.

Изучив сужающийся кончик вместилища цвергского меча, Риа пробежалась пальцами по холодной поверхности металла, чувствуя под подушечками вязь гравировки. Уже у рукояти нащупав то, что искала, нажала на кнопку, замаскированную под крепежный винт. Потянула на себя металлический футляр, тот поддался, сползая с кожи, и обнажил внутренние, настоящие ножны: в отличие от металлических они были подогнаны под длину лезвия с математической точностью.

Делать ножны с тайниками придумали именно цверги. К счастью, знакомые коллекционеры показывали Риа такие - и заодно показали, как их открывать.

Когда она перевернула металлический футляр, в руку ей действительно упали часы. Небольшие, в половину её ладони, из тусклого серебра, с откидной крышкой, на которой виднелись незнакомые рунные знаки. Когда Риа нажала на кнопку, открывающую циферблат, комнату огласили тихие, звенящие звуки, складывающуюся в простую неторопливую мелодию. Цифр на часах не было, секундной стрелки - тоже: только часовая, которая сейчас показывала двенадцать без нескольких минут, хотя на самом деле было всего девять. Когда Риа попыталась вытянуть кнопку, откидывающую крышку - ту, что у обычных часов позволяла настроить время, - попытка успехом не увенчалась; других кнопок на часах не обнаружилось. Магический эфир артефакта был настолько слабым, что Риа не смогла заметить в нём иные признаки жизни, кроме едва уловимой, подчас вовсе исчезающей эфемерной радужной плёнки на серебре.

Она захлопнула часы, и музыка умолкла, возвращая в комнату тишину.

Странная вещичка. Как и её владелец, впрочем. С чего они ему сподобились?.. Ладно, с этим Риа ещё разберётся.

Даже в том случае, если господин магистр первой степени не соизволит брать пример со сказочных злодеев и сдохнет без лишних слов.


Когда пришёл Кир, ножны уже вернулись в металлический футляр, а часы - спрятались в потайном ящике по соседству с перчатками и отравленными болтами. Сама Риа хлопотала над котелком, где побулькивала будущая исцеляющая мазь Дарэнала: старые запасы подходили к концу, а длительный процесс приготовления этого снадобья желательно было начать до того, как оно закончится окончательно.

- Привет, Кир, - рассеянно крикнула Риа, прикидывая, что неплохо будет вернуться с завтрашнего свидания в полдесятого, дабы успеть вовремя добавить гадючий яд. Значит, времени позабавиться не будет... впрочем, даже представься ей иная возможность, Риа вряд ли бы ею воспользовалась.

Господин магистр первой степени не представлял, как ему повезло, что из двух элендиаров господина Оррака именно Риа терпеть не могла убивать. И, наверное, так и не представит.

- Привет, принцесса, - голос соседа по квартире был непривычно оживлён. - А у нас гости... сейчас вас познакомлю.

Она прислушалась к возне в холле.

И ещё раз прислушалась.

Тот, с кем её хотели познакомить, хранил молчание. А ещё, когда Кир сказал 'проходи', Риа услышала шаги - слишком лёгкие для обычного обывателя. Так ступает человек, который учился передвигаться незаметно.

Риа взяла со стола обычный кухонный нож.

Если господин магистр первой степени всё-таки подобрался к Киру... если решил войти в дом по-другому...

Непринуждённо сжимая нож в опущенной руке, Риа вышла в гостиную.

Новоприбывший стоял рядом с Киром, опираясь на трость. Слегка вьющиеся тёмные волосы отпущены до плеч, продолговатое лицо сияет налётом призрачного высокомерия, светлые глаза пристально смотрят из-под лениво полуопущенных ресниц. Он был выше Кира на голову, одет в чёрное с серебром (Риа отметила простой, но изящный покрой явно дорогого сюртука и щегольской шейный платок, заколотый пряжкой) и держался с небрежной горделивой выправкой аристократа. На вид ему было лет двадцать с хвостиком, но Риа знала, как обманчива внешность - особенно такая, которая может разбить не одно женское сердце.

- `Эмиль, знакомься. Рианнон - сказал Кир. - Рианнон - Эмиль.

- Рианнон-лэн, - молодой человек, улыбаясь, шагнул вперёд. Перехватив её свободную руку своей, облитой чёрной атласной перчаткой, склонился над ней с поцелуем. - Рад знакомству.

- Взаимно, - встретив лукавый взгляд, снизу вверх брошенный на её лицо, Риа наконец оправилась от удивления. - И как же Кир с вами познакомился, Эмиль-энтаро?

- О, месяц назад мы с ним случайно столкнулись в книжной лавке. Разговорились. Выяснилось, что у нас много общих интересов... включая гравоманы. Потом мы встречались ещё не раз, но уже неслучайно. - Выпустив её пальцы, гость обворожительно улыбнулся. - Должен сказать, я о вас наслышан, Рианнон-лэн.

- Зато я о вас - нет. - Риа опустила взгляд на нож, который по-прежнему сжимала в руке. - Кир, боюсь, у нас хлеб кончился. Сходишь, пока не разулся?

- А. Да, конечно... я быстро. - Юноша безропотно потянулся за курткой. - Располагайся, Эмиль.

С неизменной улыбкой опустившись на диван, тот следил, как Кир выходит из квартиры.

Как только за тем закрылась дверь, вскинул руку - как раз вовремя, чтобы перехватить в воздухе рукоять ножа, летевшего в его плечо.

- Вот как нынче встречают старых друзей? - укоризненно вопросил он, откладывая нож на журнальный столик и стягивая перчатки.

- Забавно, но у меня к тебе тот же вопрос, - холодно заметила Риа. - Что за цирк ты устроил?

- Я не виноват, что случайно познакомился с твоим милым соседом. И что беседовать с ним оказалось почти так же интересно, как с тобой. А ещё он так и не догадался, с кем имеет дело, и это придало нашим отношениям особую прелесть. - Эмиль небрежно откинулся на диване, раскинув руки по спинке. - Надоедает, знаешь ли, постоянно слышать в тоне окружающих подобострастное придыхание... Когда же он упомянул о тебе, мне показалось интересным обставить всё так, будто мы с тобой незнакомы.

- Вечно тебе 'интересно'. А если б я не подыграла, что бы ты делал?

- Подыграла бы. Я ведь тебя знаю. - Он снова улыбнулся: в этот миг в лице его уже не было высокомерия. - Пока я не хочу раскрывать своё инкогнито, а придумывать ещё одну историю нашего знакомства помимо уже вымышленной мне показалось утомительным. Так что предлагаю сегодня начать отношения с чистого листа.

Вздохнув, Риа взяла со столика перчатки - почти такие же, как были спрятаны в потайном ящичке её кровати.

- Раздевайтесь, Ваше Сиятельство. Придётся напоить вас чаем, раз уж пришли.

- Надо же вам когда-то отдать мне хоть часть из тех тысяч чашек, которыми я угостил Вашу Светлость за последние сорок лет.

Вешая на крючок чёрный с серебром сюртук, Риа поймала себя на том, что его улыбка отражается на её лице.

Отец Эмиля, Его Сиятельство Митраэль Айнамеллин, долго не хотел отдавать старшего сына в Школу. Простой народ подозрительно относился как к колдунам, так и к волшебникам, так что наследному княжичу Равнинной провинции не подобало становиться одним из них. Эмиль, впрочем, проявлял достойное наследника Айнамеллинов упорство, уговаривая отца поступиться своими принципами, - но Князь сдался лишь тогда, когда младший брат Эмиля подрос достаточно, чтобы в полной мере раскрыть свою личность. Не обладавший Даром и талантами старшего брата, зато наделённый хитрым, прагматичным, хладнокровным и расчётливым умом, он явно годился в Князья больше строптивого наследника; а потому в конце концов Князь Митраэль предложил старшему сыну отречься от права первородства ради своей мечты, будущего брата и счастья народа, на что Эмиль согласился без долгих раздумий.

На тот момент ему исполнился уже двадцать один год. Поступать в Адамантскую Школу было поздно, и Эмилир Митраэль Айнамеллин отправился в Подгорное Королевство.

Он поступил в Школу осенью, наступившей после лета, когда Риа стала элендиаром. Она в то время стажировалась у Мастера Травника, Мастера Мечника и господина Оррака, параллельно обучаясь премудростям новой специальности у тихой девушки-элендиара по кличке Кри, и ей было не до новеньких. Позднее она припомнила, что часто сталкивалась с длинным худым парнем, которого принимала за ученика последнего курса. Позднее она узнала, что Эмиль был старше любого из своих одноклассников минимум на шесть лет, и друзьями среди них так и не обзавёлся. А тогда просто обратила внимание, что подле фонтана, где ей когда-то подарили Удачу, теперь частенько можно увидеть паренька, обложенного учебниками или упражняющегося с мечом.

Однажды Риа понаблюдала за ним от нечего делать. Худые пальцы напряжённо чертили руны, синие с серым глаза впивались в учебник так, точно надеясь взглядом выпить чернила... Она долго ещё посмеивалась, вспоминая, как подлетели вверх его напряжённо сдвинутые брови, когда Риа отделилась от поросшей плющом стены рядом с фонтаном - и, проходя мимо, невзначай заметила, что с парализующими каскадами и третьеклассник справляется, и такому большому мальчику следует стараться получше.

По какой-то причине паренёк не ответил. Просто смотрел ей вслед, и она чувствовала его взгляд, пока не вошла в Школу и их наконец не разделила дверь.

То был первый и последний раз, когда Эмиль не нашёлся, что ей ответить.

В то лето, когда княжич закончил обучение, произошло разом несколько фатальных событий. Сперва пропала Кри. Риа не сразу это заметила: уроки их давно завершились, а друзьями, как и приятелями, они так и не стали, ограничившись чисто деловыми отношениями. Уже позже господин Оррак мельком упомянул, что Кри и Ви были 'большими друзьями', и Риа ощутила почти забытую боль от осознания, что всё это время Кри видела в ней ту, кто пришёл на смену Ви - и ту, кто отнял Ви у неё. Потом появился Эмиль, и господин Оррак осчастливил Риа известием, что теперь она должна обучить юного элендиара тому, что уже прекрасно знает сама; и когда они сблизились, Эмиль рассказал ей, кого ему пришлось убить для активации договора.

Тогда Риа обречённо осознала, что для элендиаров убийство своего предшественника скорее правило, чем исключение.

На сегодняшний день Эмиль был братом Князя Равнинной и магистром боевой магии второй степени. На то, чтобы окружающие не узнали о его истинных силах и не присвоили ему первую степень ещё лет тридцать назад, у него ушло немало усилий.

- Как прошла шестидневка? - спросила Риа, щедро насыпая в заварочный чайник ароматный сбор с кусочками карамели.

- Как обычно. Бездельничал. Надоедал брату. Был в театре. В Ларве идёт новая постановка 'Графа'. Сходим как-нибудь?

- Кир мне не советовал.

- Мы с ним как раз обсуждали по дороге. - Эмиль откинулся на спинку стула; он чуть картавил, что придавало его голосу обманчивую обволакивающую мягкость. - Он смотрел 'Графа' три года назад в 'Лицедеях', но тогда вышел только первый том оригинальной истории. А Хэйран, как ты знаешь, вообще-то писал дилогию.

- Как же тогда 'Графа' поставили на сцене?

- Досочинили концовку истории самостоятельно. Так, что сейчас у меня волосы дыбом встают, когда вспоминаю. А ведь ещё на прошлой шестидневке мне это нравилось, подумать только!

- Что ж, раз тебя это привело в такой восторг, сходим. - Сняв чайник с огня, Риа залила заварку кипятком. - Хотя пока у меня дел невпроворот.

- Расскажешь, что за дела?

В замке провернулся ключ, и девушка приложила палец к губам:

- Потом.

Вскоре Кир уже выложил на стол мягкую, осыпающуюся мукой белую буханку. Нарезав к чаю хлеба и сыра, одной рукой Риа подхватила тарелку с бутербродами, другой - заварочный чайник, после чего предложила всем перекочевать в гостиную.

- Эмиль, если вы будете так добры, возьмите чашки, - бросила она через плечо, пока Кир следовал за ней, торжественно неся чайник с горячей водой. Ступив в гостиную, взглянула на часы, отмерявшие одиннадцатый час вечера. - Те, что стоят на столе. Кажется, помимо хлеба с сыром у нас ещё есть конфеты и...

За спиной послышался некий звук, сопровождённый вскриком. С каким обычно люди запинаются о порог и начинают падать. И всё бы ничего, если в этот момент человек не держит в руке чайник, полный кипятка.

Риа почти слышала, как струя горячей воды выплескивается из накренившегося носика, как готовится плеснуть кипятком ей в спину...

В следующее мгновение чья-то рука коснулась её плеча. Ещё через одно секундная стрелка часов посерела, выцвела и остановилась.

Что же касается мгновения, следовавшего после прошедших, то его попросту не было.

- Я бы и сама прекрасно справилась, - сказала Риа, когда Эмиль перехватил её под локоток.

- И продемонстрировала сверхъестественную быстроту и ловкость, мгновенно оказавшись у дивана с тарелкой и чайником, полным заварки? - княжич посмотрел на масштабный всплеск застывшего в воздухе кипятка. Затем - на полусогнувшегося, глядящего в пол Кира, замершего со вскинутой рукой в судорожной попытке удержать равновесие. - Так, вода упадёт вправо, значит, тебе достаточно сделать пару шагов влево... да, и разлей немного заварки. Для правдоподобности.

- А потом ковёр оттирать? Он светлый, если ты не заметил. Знаешь, что такое оттирать шоколадную заварку со светлого ковра?

- Так не ты же будешь оттирать.

Риа с сомнением покосилась на Кира:

- Ему ещё к завтрашней проверочной готовиться...

Вместо ответа Эмиль, тяжело вздохнув, отвёл её на пару шагов вправо.

В своё время Риа не пришлось долго ломать голову, почему господин Оррак изменил своим правилам - брать в элендиары лишь тех, чьей судьбой не особо интересуется кто-либо во внешнем мире - и покусился на такую важную персону, как княжич Равнинной. Эмиль обладал уникальным Даром управления временем. Нет, он не мог перемещаться в прошлое или будущее, но он мог останавливать настоящее. У обычных магов имелось заклятие, позволяющее замораживать время, но оно останавливало только личное время человека: заколдованные люди не замечали, как проходят последующие секунды или минуты, и тем не менее секунды или минуты вокруг них продолжали исправно течь. Заклятие представляло собой скорее разновидность гипноза, не спасая от таких вещей, как направленное на тебя проклятие или даже простая стрела; в то время как Эмиль действительно останавливал время. Стрелки часов застывали на месте, выпущенные стрелы повисали в воздухе, а проклятия не успевали свершиться, позволяя княжичу переместиться подальше от зоны их действия. Если в момент остановки Эмиль касался другого человека, время замирало для всех и всего, кроме них двоих - по крайней мере пока длилось прикосновение. Сопровождая Риа на задания (для обучения посредством наблюдения), он применял этот трюк не раз и не два. Сперва у девушки мурашки бежали по коже, когда они, держась за руки, вдвоём выходили на людные улицы города, застывшие в безветренном безвременье.

Когда-то Эмиль останавливал течение жизни секунд на пять, не дольше. На сегодняшний день ограничений для него почти не существовало. Будь он обычным магом, его Дар развивался бы по мере взросления и накопления ментальных и физических сил - и, скорее всего, потолком остановки была бы минута; но для элендиара практически не существовало предела, за которым его силы могли истощиться.

- Готова?

Эмиль отступил назад.

Прикосновение прервалось.

Секундная стрелка робко двинулась вперёд.

Риа издала испуганный ойк в тот самый миг, когда кипяток достиг пола, наконец пролившись у мысков её туфель.

- Богиня! Я безнадёжен! - кое-как удержав равновесие, предотвратив встречу собственного носа с полом, Кир выпрямился, глядя на неё с виноватым испугом. - С тобой всё в порядке?

- Успела отскочить, - успокаивающе улыбнулась она. - Ничего, высохнет. Поставь чайник на стол, я пока за конфетами схожу... Самой интересно, что в буфете найдётся.

В буфете нашлись конфеты, помадка, орешки в глазури, медовые булочки и ещё много всего. Риа редко захаживала на рынок, зато в кондитерскую - с завидным постоянством, так что час спустя троица сидела на диване в окружении такого обилия пёстрых обёрток, что издали могло показаться, будто кто-то взорвал хлопушку с конфетти. Поначалу беседовали Кир с Эмилем, а Риа слушала, прикусывая краешком губ тонкую палочку из хрустящего бисквита, облитую карамельной глазурью. Потом начала потихоньку втягиваться в разговор, придерживаясь нейтральных книжных тем, подходящих для беседы с человеком, которого ты сегодня увидела впервые в жизни.

Вскоре уже Киру оставалось сидеть, потягивая чай, наблюдая за ними поверх чашки.

- У нас так много общего! - восхитился Эмиль, когда они в дцатый раз совпали во мнениях касательно последнего гравомана Гэнбесса. - Просто поразительно!

И, конечно же, абсолютно, совершенно неожиданно, добавили его хохочущие глаза.

- Действительно, - очень задумчиво кивнула Риа.

- Меня даже терзает странное ощущение, будто мы не встретились этим вечером, а всю жизнь друг друга знаем...

С чего бы это, смеялся её взгляд из-под полуприкрытых ресниц.

- Быть может, мы брат с сестрой, разлучённые в детстве? - расширив глаза, Эмиль оглядел её с головы до ног. - Вы не находили у себя каких-нибудь подозрительных родинок?

- Насчёт родинок не знаю, но есть такое понятие, как родственные души, - передавая Киру очередную конфету, предположила Риа: пытаясь не забывать, как важно быть серьёзной. - Может, мы одни из них?

- Единственное объяснение. - Княжич безмятежно прикусил карамельную палочку, разломавшуюся с вкусным хрустом. - Подумать только... я читал о таком, но даже не думал, что такое бывает!

Взглянув на часы, Риа решительно захлопнула крышку плетёной корзинки со сладостями:

- Первый час, господа. Гостям пора по домам, а кое-кому - делать уроки.

- Строгая Риа проснулась, - хмыкнув, Кир подобрал пару фантиков и скомкав их в кулаке. - Заглянешь ещё, Эмиль?

- Могу хоть завтра.

- Можно и завтра.

Поднявшись с дивана, сняв с трёхногой вешалки свой сюртук, княжич подхватил чёрную лаковую трость - простенькую, даже без набалдашника, но весьма изящную. Под наблюдением хозяев самостоятельно открыв замки, поклонился:

- Мир этому дому.

Дружным хором попрощавшись, обитатели квартиры заперли за гостем дверь. Кое-как прибравшись, пожелали друг другу наиболее актуальных на данный момент вещей (Риа - светлых снов, а Киру - успешной учёбы и доброй памяти) и разошлись по своим спальням.

Дважды провернув ключ в замке, Риа упала на кровать. Прикрыла глаза.

- Думала, не доживу до конца этого дня...

Ответом ей послужил мягкий смешок.

- Думаю, о таких вещах нам с тобой беспокоиться не стоит. - Когда Риа взглянула на Эмиля, тот сидел на другой половине кровати, прислонившись спиной к изголовью. Протянул ей карамельную палочку, бесцеремонно достав ту из плетёной корзинки, которую девушка недавно лично вернула в буфет. - Позаимствовал это с вашей кухни. Ты не против?

- Нет, конечно. Я забыла прихватить, - прикусывая сладость уголком рта, Риа улыбалась. - Читаешь мысли.

- Как всегда.

Когда они начали заниматься, Риа поняла, каких усилий княжичу стоило сдержаться в тот день у фонтана, не ответив насмехающейся пигалице. Гордый и своенравный аристократ поначалу доводил её до белого каления ослиным упрямством и едкими ответами на справедливые замечания. Пытаться переубедить его в чём-то было бесполезно: на своей точке зрения княжич стоял несдвигаемо, как Дымчатый Пик, и всегда имел за душой её железное обоснование. Поскольку Риа была такой же, препирательства их длились долго.

Она сама не заметила, как борьба с его упрямством пробила брешь в ледяной корке равнодушия, сковавшей её сердце шесть лет назад.

Тренироваться с Эмилем оказалось действительно интересно. Заклятие с остановкой личного времени, как и все остальные заклятия, Риа легко преодолевала дематериализацией; но попробуй достань противника, который действительно останавливает время и так же быстр, силён и ловок, как ты. К тому же порой у неё возникало смутное ощущение, что Эмиль вдобавок умеет читать её мысли: Риа не понимала, откуда он знает, что она сделает в миг, которые ещё не наступил. Впрочем, она ровно так же знала, что сделает он - и, не сговариваясь, они умели действовать с поразительной синхронностью

Сблизились они как-то незаметно. В итоге, когда обучение Эмиля завершилось, а Риа не приняла предложение господина Оррака касательно должности нового Мастера Мечника, она собрала немногочисленные вещи и вместе с княжичем уехала в Арпаген. Эмиль вернулся во дворец отца, тогда ещё живого, и вступил в Гильдию Магов; Риа сняла комнату и устроилась помощницей знахаря в мелкой лавчонке. Проблем с наймом на работу не возникло, и свой первый вечер в Арпагене новоиспечённая помощница знахаря коротала, в одиночестве празднуя в комнате обретение официальной работы... пока комнату её не прорезал луч золотистого света, а воздух вокруг него не надорвался и не свернулся, как горящая бумага.

Когда из портала, непринужденно улыбаясь, шагнул Эмиль, пригласив её выпить чаю по случаю возвращения в родное Королевство, Риа была немного удивлена. Но лишь немного.

Их ежевечерние чаепития стали традицией, продлившейся сорок лет. Поначалу Риа приходила в княжеский дворец из своей комнатки в Арпагене; затем сменила Арпаген на Нордвуд, Эмбен, Непракил, Альвуэль, Ларлей и ещё с десяток городов - столиц провинций и округов или провинциальных городишек немногим больше деревень. Эмиль к тому времени часто кочевал по делам Гильдии, останавливаясь в многочисленных резиденциях своего небедного семейства. И всё это не мешало княжичу найти Риа, где бы она ни находилась, и протянуть связующую ниточку портала между местом, где был он, и местом, где была она. В периоды острой занятости обоих ежевечерние чаепития переставали быть таковыми, но и тогда они встречались не реже раза в шестидневку.

К примеру, до сегодняшнего вечера Эмиль побывал в этой квартире не раз и даже не сотню раз. Просто Кир, сидевший в другой комнате и наивно считавший свою соседку спящей, об этом не знал.

- И всё-таки с твоей стороны нечестно было умолчать про Кира, - сказала Риа, усаживаясь рядом и надкусывая палочку.

- Просто очень хотел посмотреть на твою реакцию при встрече.

- И как, оправдала ожидания?

- Мы редко обманываем ожидания друг друга. Ты ведь знаешь. - Взгляд Эмиля посерьёзнел. - Расскажешь, что у тебя за дела?

Риа медленно отправила в рот последний бисквитный кусочек. Непринуждённо облизнув кончики пальцев, поправила меч и флейту, лежавшие на одеяле между ними.

Мерным голосом, таким же равнодушным, как пустота внутри неё, рассказала всё, что ей было известно.

- Весёлая история, - сказал княжич, выслушав - голос его был совсем невесёлым. Повертел в руке часы, которые Риа в процессе рассказа извлекла из ящика. - Для чего они?

- Ради них погибло уже очень много людей. Мне достаточно этого факта. - Риа смотрела, как он поигрывает серебряной цепочкой. - Мы думали, жертвоприношения в том доме совершались для повышения ментального уровня. Теперь я склонна считать, что жертвоприношения как-то связаны с часами. Они ведь не случайно были в том подвале.

- Не хочешь перед смертью выпытать у господина магистра первой степени правду?

- Ты знаешь, как я не люблю пытать. К тому же, если честно, я не желаю провести в его обществе ни одной лишней минуты. У меня есть парочка знакомых специалистов, которые смогут сказать, что это такое.

- Как и у меня. - Эмиль небрежно накрутил цепочку на указательный палец. - Я проверил и укрепил защиту вашей квартиры. Сразу, как вышел за дверь. На всякий случай.

- Спасибо.

- Её даже не пытались взломать. Видно, наш друг смог оценить её силу издали.

- С защитными паутинами у тебя всегда было неплохо.

Резким движением размотав серебряную нить, обвитую вокруг пальца, Эмиль опустил часы на её протянутую ладонь:

- Значит, завтра будешь вершить справедливый самосуд?

- Думаю, справедливого правосудия в данном случае не получилось бы. Я верю его словам о хороших связях - повидала подобных сволочей.

- Хочу сказать, тебе просто сказочно повезло, что ты тогда забрела в тот переулок. Представь, сколько бы вы искали эту падаль, если бы она сама тебя не нашла.

- В везении у меня недостатка нет, как ты знаешь, - сухо заметила Риа.

Потянувшись за очередной палочкой, княжич задумчиво смотрел на неё.

- Не вини себя. Ты сделала всё, что могла. Пусть на несколько дней дольше, но он жил.

- Надоело выигрывать у смерти несколько дней.

- Зато завтра выиграешь у неё несколько жизней. Как минимум несколько. - Надкусив хрустящий бисквит, Эмиль протянул ей оставшуюся половинку. - Ешь сладкое и не грусти.

Она покорно откусила от палочки, которую он так и не выпустил из пальцев. Есть что-то приятное в факте, что тебя кормят... Проявление заботы? Или возможность почувствовать себя ребёнком? Рианнон Адрей Шелиан никто никогда не кормил с ложечки, сколько она себя помнила. И с рук тоже.

Забавная нотка их взаимоотношений состояла в том, что Эмиль всегда был старшим. Даже когда Риа его учила. Они были на равных и шагали рядом, но он всегда оказывался на шаг впереди - просто потому, что тогда мог первым увидеть ямы, в которые они должны были упасть, и хотел защитить её от падения. Риа не гнушалась держать рядом с собой людей, которые заботились о ней, но от них её отделяла непреодолимая дистанция договора элендиара. От Эмиля - нет. С ним она чувствовала себя человечной, как никогда.

Порой его общество даже позволяло Риа забыть, кто она на самом деле.

Вряд ли господин Оррак хотел, чтобы его элендиары дружили. Но в этом аспекте его элендиары не особо собирались прислушиваться к желаниям господина Оррака. С другой стороны, на их дружбу вот уже сорок лет смотрели сквозь пальцы; к тому же оба никогда не попадали в ситуацию, где одному потребовалось бы спасать другого, чем-то при этом жертвуя. А ещё - и они прекрасно это понимали - оба они представляли собой слишком ценные экземпляры, чтобы на примере кого-то из них проверять, помнят ли они о десятом пункте. Что, впрочем, не помешало господину Орраку однажды (всего однажды, потому что повторяться господин Оррак не любил) бросить небрежное замечание, что, как бы ему ни были дороги его любимые ученики, служебных романов он не потерпит. Ученики в ответ только посмеялись, но замечание запомнили.

Не запоминать то, что говорит господин Оррак, было слишком чревато неприятными последствиями, чтобы они могли позволить себе забыть даже самое пустяковое и неактуальное его высказывание.

- И не будем больше о грустном, - сказал Эмиль, отправляя себе в рот последний кусочек разъеденной на двоих палочки. - Лучше расскажи, какие книги тебе за это время посоветовал Кир.

Они ещё долго болтали, смеясь в голос, зная, что защитные чары надёжно скрывают их беседу от посторонних ушей. Потом, когда пришло время расставаться, Эмиль остановил это время, и они вместе отнесли ларчик со сладостями на кухню.

- Почему мне опять не хочется уходить? - спросил княжич, когда напоследок они снова вернулись в комнату.

- Наверное, потому что мне тоже не хочется, чтобы ты уходил. Ничего, у нас ещё будет завтра.

- И послезавтра, - добавил он.

- И вообще вся жизнь впереди, - заключила Риа, прежде чем они всё-таки распрощались, и Эмиль шагнул в золотистое сияние портала, ведущее в один из особняков Айнамеллинов.

А потом, уже лёжа в постели, в который раз за эти сорок лет она поймала себя на том, что с Эмилем снова чувствует себя той девочкой, которую когда-то по вечерам кормили яблоками и поили чаем с карамелью.


***


Следующим вечером, когда стрелки городских часов указывали без пяти минут девять, Риа уже подходила к мёртвому жилищу Аронделя Нотлори. Ливень загнал горожан по домам, так что на улице не было никого, кроме высокой фигуры, кутавшейся в темноту длинного плаща.

Ждавшей её.

- Пунктуальна, Рианнон Ллел'лао, - заметил некромант, когда она приблизилась. - И одинока. Похвально.

- Кажется, мы сюда явились не расточать друг другу похвалы.

- И я об этом не забыл. - Жестом велев ей идти вперёд, колдун небрежным мановением руки позволил ей пройти сквозь охранный контур, оставленный спецотделом. - Неужели ненависть упразднила для тебя элементарные правила приличия?

- Просто не люблю лгать, - спокойно ответила Риа, шагая по остовам обгоревшего коридора, позволяя врагу следовать за собой. Она не боялась подставлять ему спину: если что, всегда успеет дематериализоваться.

Оказавшись в просторном зальчике - у стен виднелись головешки, когда-то бывшие мебелью, - девушка оглядела чёрный, в саже и пепле пол, стены с полусгоревшими обоями и подкопченный, некогда белый потолок. Проследила, как некромант вскидывает ладони, заставляя провалы окон полыхнуть багряным.

- Что ты сделал? - спросила Риа, глядя, как медленно угасают кровавые отблески.

- Всего-навсего запечатал помещение. Теперь нас никто не увидит. А ещё нам никто не помешает. - Колдун откинул капюшон, под которым обнаружилось симпатичное юношеское лицо в обрамлении светлых кудрей. Новый морок его был молод, гибок и силён. - Я не знаю, на что ты рассчитываешь, Рианнон Ллел'лао. Решил подстраховаться. Не думаю, что твои друзья смогут взломать это заклятие... даже объединёнными усилиями.

- Мои друзья не придут.

- Не говори ерунды. Простой человек, обманувший старение, но не обманувший смерть, не пошёл бы на одиночный бой с магистром первой степени. А ты - человек. Я вижу это. - Он поднял руку, продемонстрировав такое же кольцо, какое было у погибшего наёмника. - На что бы ты ни рассчитывала, твоим расчетам не суждено оправдаться.

- Печально. - Заведя руку за спину, Риа медленно, без резких движений обнажила проявившийся в воздухе меч. - Раз так, предлагаю побыстрее покончить с этим.

- Не вижу особого страха в твоих глазах. Впрочем, подобная самоуверенность тоже достойна похвалы. - Ей отвесили куртуазный до издевки поклон. - Приступим?

Дематериализовавшись, Риа ответила сдержанным кивком.

Вначале, должно быть, он пустил в неё чем-нибудь простеньким. С таким, наверное, и защитные руны на её куртке справились бы. Так что колдун не особо удивился, когда Риа неторопливо шагнула вперёд, невредимая, с мечом в опущенной руке.

Затем, наверное, последовало заклятие посложнее - когда девушка сделала следующий шаг, она увидела всплеск изумления в его голубых, издевательски-чистых глазах.

- Что это за часы? - спросила Риа, так и не вскинув клинок.

- А ты не так проста, как кажешься, Рианнон Ллел'лао. Друзья подстраховали защитными чарами? - враг весело улыбнулся. - Часы - старинный и очень ценный артефакт. Больше тебе знать необязательно... сегодня мне не хочется играть в злого колдуна, а я не отношусь к разряду людей, которые перед неминуемой смертью противника выбалтывают ему все свои планы.

- Разумно.

Следующее заклятие сгустило воздух вокруг неё прозрачным, потрескивающим синими искрами маревом.

Когда Риа сделала ещё один шаг, колдун глядел на неё, уже не скрывая эмоций.

- Даже так? - он вскинул обе руки; их разделяло не больше трёх шагов, однако пока он не думал отступать. - А как насчёт этого?

Когда Риа снова шагнула вперёд, под её ногами должен был захрустеть иней, - но она ступила по нему неслышно, как тень, и это не ускользнуло от его внимания.

- Как интересно... - колдун наконец сделал шаг назад. В голосе его больше не было веселья. Вокруг Риа расползалась ледяная изморозь, расцвечивая черноту пепелища снежной белизной, окутывая стены папоротниковой паутиной. - А если попробовать...

Следующий шаг она сделала под порывом ледяного колючего ветра. Ещё один - сквозь взметнувшееся облако чёрной пыли. Следующий - через неестественную жару, по потрескавшемуся, умирающему инею; следующий - через ворох огненных листьев, искристым хороводом закружившимся вокруг неё.

Риа всегда нравилось наблюдать за проявлениями сотворённых заклятий. Поединки магов были красивыми, если забыть о том, что таилось за их красотой. Ветер и пыль, и огонь - всё это было лишь внешним эффектом: чары, что проявились в таком виде, должны были сломать ей руки, залить свинец в её кости или остановить её сердце.

Когда враг упёрся спиной в стену, а она прошла сквозь обрушившийся на неё сверху водяной шквал, сухая и невредимая, не сбившись с неторопливого размеренного шага - она всё же увидела в его глазах страх.

- Да, мне было больно, когда Джей погиб, - тихо сказала Риа. - А тебе? Было ли тебе когда-нибудь по-настоящему больно?

Когда вокруг неё вспыхнуло синее пламя, их вновь разделяло всего три шага.

Когда стальные лезвия, соткавшиеся из воздуха, со свистом прошли сквозь её невещественное тело, Риа улыбнулась ужасу в лживой незабудочности его глаз.

Когда она сделала следующий шаг, пламя вокруг неё погасло.

Враг стоял, едва держась на ногах, мертвенно-бледный. Губы его дрожали.

- Кто ты? - прошептал он.

Медленно, медленно она подняла руку с мечом. Отвела её в сторону, держа клинок параллельно полу:

- Та, кто подарит тебе куда более милосердную смерть, чем ту, что ты заслужил.

Риа вернула себе материальность в тот же миг, как шевельнула рукой.

Движение лезвия было столь быстро, что почти не улавливалось взглядом. Просто серебристая вспышка прокатилась в воздухе по строгой, чётко выдержанной дуге, по направлению к его горлу. Риа удивилась, когда меч замер, заткнувшись на кость: прежде такого не случа...

...нет. Не кость. Просто по неведомой причине лезвие застыло в каком-то вершке от горла колдуна.

В следующую долю мига она осознала, что впервые за огромное количество лет мышцы на её руке напряглись, пытаясь разрезать вершок неразрезаемого воздуха.

Когда миновал миг, в который Риа ещё пыталась продвинуть вперёд судорожно дрожащее лезвие, она разглядела в голубых глазах стальной блеск - и поздно, безнадёжно поздно заметила, что губы колдуна больше не дрожат.

Она сама не поняла, что произошло дальше. Сердце тупой иглой кольнула боль, разноцветные пятна прыгнули в глаза; следом она почувствовала щекой холодный пол и услышала, как тихо звякнул её меч, выпавший из ослабевших пальцев.

- Рианнон Ллел'лао. - Враг опустился на одно колено рядом с ней. Перевернул девушку на спину, убрал с лица растрепавшиеся волосы, пристально вглядываясь в её губы, хватающие губами воздух. - Вот я тебя и поймал.

Лицо его снова смазалось. Он стал ниже и немножко тоньше, светлые волосы обернулись каштановыми и завились кудрями, незабудковые глаза потемнели до карих, черты смягчились...

Нет, думала Риа, желая кричать от досады и ненависти; нет, почему из всех некромантов Аллиграна её победил...

- Что ты там говорила о мышках и львах? - Рет, лицо которого почти не тронули годы, смотрел на неё. На его левом веке в тике билась жилка. - Какой пункт в вашем договоре не позволяет элендиарам причинить вред своему временному нанимателю?.. А, впрочем, какая разница. Единственным способом победить тебя было застать врасплох. Я ничем не рисковал, так что решил попробовать... и не прогадал. Если честно, мне самому было интересно, как действуют охранные чары договора. Неплохо, должен признать.

Боль отступала, но, попытавшись шевельнуть хоть пальцем, Риа поняла, что не может. Заклятие отняло у неё всё, оставив подвластными лишь глаза и немного - рот: дышать она могла, однако когда попыталась ответить, язык и губы тоже отказались подчиняться. И она могла только думать о сопротивлении, пока Рет стягивал с неё куртку, точно с куклы.

- Красивое имя ты себе выдумала. А я всё думал, ты вот-вот меня узнаешь. Нет, я хорошо играл свою роль, и носил маску, и, конечно, изменился - но думал, ты поймёшь по каким-то словам, движениям... Даже назвался тебе Ниэном. От Гэрниэна, имени отца. Но ты и эту подсказку не разгадала. - Сев рядом с ней, Рет обнял её за плечи, прижав к себе. - Я вот сразу понял, что это ты. Сразу, как тот наёмник рассказал мне, кто его обезвредил. Я за тобой следил, но эта наша встреча... это был приятный сюрприз. И ты совсем не изменилась: такая же человечная, такая же юная, такая же милая...

Она не закрыла глаза, когда он коснулся губами её губ. Поклялась себе, что не закроет.

Этого удовольствия она ему не доставит.

- Хотя бы ради этого стоило заключить договор с нашим дорогим директором, - сказал Рет спустя секунды, растянувшиеся в звенящую ненавистью бесконечность. - Жаль только, ты не можешь мне ответить. Ты бы ведь хотела, правда? Ты же любишь меня... всё ещё. О тех, кого не любят, не помнят полвека. Ради тех, кого не любят, не остаются жить. Тех, кого не любят, не ненавидят так сильно. Я вижу её, твою ненависть, прямо сейчас... знала бы ты, какая она сладкая.

Когда он расстегнул первую пуговицу на её рубашке, Риа подумала, что предложи ей сейчас - она продала бы свою душу ещё раз. За каплю силы, необходимую, чтобы дематериализоваться.

Впервые в жизни она не могла даже этого.

- А сердце-то как колотится. - Прикосновения, издевательски нежные, неправильно остро чувствующиеся сквозь паралич, жгли хуже калёного железа. - Силы элендиара борются с силами проклятия... Любого человека эта штука убила бы за пару часов. В твоём случае, скорее всего, проклятие отступит, но вряд ли тело подчинится тебе раньше, чем через час. А за час можно так много всего успеть...

Он взглянул в её лицо: Риа смотрела на него, не моргая, не отводя взгляда широко раскрытых глаз. Без труда прочтя в этих глазах картину собственной мучительной смерти, с сожалением поджал губы.

Так же неторопливо и бережно, как расстёгивал, застегнул рубашку обратно.

- Ладно. Думаю, у нас ещё будет время продолжить. Когда ты поймёшь, как я изменился. - Чужие руки гладили её по волосам, по лицу, по приоткрытым губам. - У меня на тебя большие планы, любимая. И встречаться отныне мы будем часто. Ты не сможешь меня прогнать, и не сможешь причинить мне вред, пока не украдёшь для меня все Камни, а я не думаю, что ты украдёшь их скоро... Адамантская Школа - очень надёжное место. А часы пока оставь себе, даже если найдёшь. Когда они мне понадобятся, я их заберу. - Её поцеловали в макушку; бережно положили на пол, расправив плащ, подстелив куртку под голову. - Не буду больше тебе докучать... на сегодня. До скорой встречи, куколка. Одной из многих.

Когда он исчез, Риа долго смотрела в темноту, не моргая. Смотрела, пока ненависть рвала её душу в клочья наравне с ужасающей своей новизной горечью поражения.

Пятьдесят лет она думала, что живёт ради мести - а жила ради того, чтобы так глупо проиграть.Как она могла не заметить, что Рет вернулся в город? Как, думая, что это может быть он, могла его не узнать? Как он смог скрыть, что стал магистром первой степени? Ошибки, ошибки, ошибки... Мышка обернулась львом, и кошка в его лапах обратилась в мышку.

Он первым сделал ход в этой игре. Он установил свои правила, став водящим вместо игрока.

Но в любую игру можно играть вдвоём.

Я ничего тебе не прощу, без слов сказала Риа в темноту. Эту встречу тоже. Я всё запомню. Все твои грехи, которых стало куда больше, чем было раньше; я буду помнить о них, и перечислять, и твердить про себя, пока буду красть Камни.

Да, я украду их для тебя. Я украду их, и отдам тебе, и как только ты их получишь, лишившись щита договора - я убью тебя. И отныне ты не застанешь меня врасплох.

Два раза она допустила ошибку. Больше этого никогда не повторится.

Клянусь тебе, Рет. Клянусь.

...никогда, выкрикнула темнота за её спиной, никогда, никогда!


Продолжение следует :)




Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список