Сафронов Владимир Эдуардович : другие произведения.

Роковой рикошет

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 3.75*6  Ваша оценка:


Владимир Сафронов

  
  
  

Роковой рикошет

  
  

Книга первая

  
  
  

(Фантастический триллер)

  
  
  

Когда ты гонишься за Миром,

Мир убегает от тебя.

Когда ты бежишь от Мира,

Мир преследует тебя.

Баба Харидас (?)

  
  

Глава 1

   Уединение с очаровательной девицей в её уютном домике обещало Бобу разлиться океаном наслаждения. Волны страсти укачивали, захлестывали и топили в объятиях новой знакомой. Нежно и легко, но, вместе с тем, настойчиво, Боб избавлял молодое упругое тело дамы от ажурных тряпочек - предмета творческой гордости молодых самоутверждающихся модельеров. Присутствие этих творческих находок между страстными партнёрами было смешным и неуместным. Процесс освобождения от пут рвущегося к восторгу женского начала, завершался вполне эффективно без лишней суеты. Боб уже чувствовал себя на седьмом небе и не сомневался, что поднимется на восьмое, девятое...
  -- Откуда она взялась? Где мы познакомились? Как её зовут? - пытался вспомнить Боб.
   Ответов нет. Эмоции закрыли доступ к интеллекту.
  -- Да, какая, собственно, разница? - только успел подумать он, как внезапно, с диким треском вылетела дверь, охранявшая их идиллию от внешнего мира. В дверном проеме показались жуткие рожи, словно сбежавшиеся на "шабаш" персонажи из ужастиков.
   Вопрошающий взгляд Боба жадно впился в зрачки вновь испечённой приятельницы.
  -- О, Боже! Что это с моей красоткой? - воскликнул Боб.
   На его глазах нежные ручки и ножки превращались в страшные волосатые щупальца с острыми когтями. Вместо смазливенького личика перед Бобом оказалось злобное бесовское рыло. Под визг недовольного ложа, он вскочил и, схватив свою одежонку, бросился через окно на террасу. Подпрыгивая на бегу, он, наконец, занял достойное место в своих шортах и, перескочив через перильца террасы, с завидной прытью ударился в бега. Рассекая лес телом, совершенно игнорируя бьющие по лицу ветви и путающиеся под ногами кустики, он мчался вперёд, пытаясь отыскать спасение в светлом будущем, оптимистично угадываемом где-то там впереди. Топот погони делал поиски весьма азартными.
  -- Что им от меня нужно? - вертелось в голове у Боба.
   Не оглядываясь, он стремительно мчался по единственной тропинке. Лес начал редеть. Показалась опушка. Всё. Удирать дальше некуда. Впереди широченная река, кишащая пьяными от предвкушения кровавого пира пираньями. Сзади кровожадные улюлюкающие амазонки с дротиками, слюнявые злобные мутанты с дубинами и какие-то жуткие монстры. Шум. Гам. Сейчас разорвут Боба на куски, как Тузик грелку. Беда.
  -- Господи, за что?.. - истошно завопил пленник роковых обстоятельств и проснулся в холодном поту.
  
  -- Какой кайф! Всего лишь сон, - облегчённо выдохнул Боб.
   Однако облегчение после пережитого кошмара долго ему не докучало.
  -- Где я? Что со мной? Кто меня связал?
   Память не ответила. Мозги дымились от напряжения. Извилины покрывались мозолями. Эффект - ноль. Правда, одну крупицу воспоминаний выковырнуть удалось. Громко сказано: крупицу воспоминаний. Это был какой-то странный, повторяющийся, навязчивый, как стук дятла: "Тук, тук, тук...", один и тот же фрагмент, в котором искры, вспыхивавшие разноцветным фейерверком в глазах Боба, поглощала холодная, неприветливая мгла...
   Он тщетно пытался воскресить хоть частицу прошлого. Борьба за собственные воспоминания не сулила быстрой победы. Но он упрямо продолжал карабкаться к сердцу памяти через тупую головную боль. Не долго. Очень скоро надежда окончательно отвернулась от него и удалилась. Видимо - разочаровал. Ну, да, ладно. Ей тоже когда-то нужно решать свои проблемы.
   Огляделся. В это место Боба еще не заносило. Незнакомая комнатушка. Видимость - четверть зги, благодаря лучику света из замочной скважины. Мебель - нары. На них - циновка, насквозь пропахшая пылью и одиночеством. И еще чем-то более пахучим. На циновке - он сам. Прохлада и мрак выстраивали в его воспаленном воображении образ склепа, поросшего травой забвения. Тем не менее, Боб не без симпатии отметил, что в век всепожирающей и оболванивающей людей электроники достаточно часто находятся люди, не склонные опираться на все эти современные кибернетические прибамбасы. В данном случае это проявилось в отказе от электронных и магнитных замков, которые всегда обходились без замочных скважин. Боб сам, во многом благодаря засилью современных прибамбасов, придерживался жизненных стандартов "ретро".
   Что толкнуло его на новый круг воспоминаний? Трудно сказать. Скорее всего, оскорбленное самолюбие, которое дразнило Боба, показывало ему свой розовый язык и надменно приговаривало: "Цейтнот".
   Отсутствие комфорта не мешало Бобу сосредоточиться. Желание опохмелиться - другое дело. Перерастая в настырное требование, оно становилось ощутимым препятствием для шевеления натруженных извилин...
   Первая победа - узнал себя. Тут же вернулась очарованная надежда. Мало же ей надо.
   Память, потягиваясь проснувшимся котом, нехотя обратила своё внимание на Боба. После непродолжительной торговли о праве пользования её закромами, любезнейшая уступила ему с барского плеча кое-какую информацию. За точку отсчета поврежденный похмельным синдромом архив, почему-то, выбрал момент, когда Боба отстранили от руководства программой и уволили из весьма уважаемого государственного учреждения. А случилось это весьма банально.
  
   Ваш знакомец Боб Гудрайт, не щадя живота своего, служил в весьма почтенном государственном научно-исследовательском учреждении и считался вполне преуспевающим творцом проектов по поддержанию стабильности на планете. Наше время, как, впрочем, и любое другое, без конфликтов чувствует себя не в своей тарелке. Вот Боб и его коллеги, дабы угодить родной планете вместе с её населением, и разрабатывали рекомендации для примирения интересов вечно конфликтующих "сторон", которыми могли оказаться и различные государства со своими государственными органами, и всевозможные негосударственные организации, и частные лица, и мутанты и даже киберы с прочей синтетической братией. Разношерстным стал народец на нашей планете сегодня.
   Работа не просто радовала Боба, она его увлекала. Казалось - чего еще нужно? Так - нет же. Общество интересной работы и достатка казалось ему скучноватым. Задавленный невостребованностью своих лучших качеств, Боб морочил голову себе и окружающим "разоблачениями" негуманности действий федеральных структур. Рисовался. А как без этого? Бывал высокомерен. Кому это понравится? Возникали конфликты с руководством. Приходилось быстро и нестандартно реагировать на недовольство начальников, чтоб сохранить свое место в "стае". Все-таки статус незлобивого, но назойливого правдоискателя - не ковровая дорожка к быстрой карьере, да и, вообще, на жизненном пути. Окружающие, порой, очень ревниво и сдержанно относятся к тем, кто рассеивает туман их надуманных условностей. Можно диву даваться, глядя на изобретательность коллег, чинящих мелкие козни. Держитесь, белые вороны! У черных в ассортименте и неостроумные прозвища ("баламут", например), и подставки, и даже бойкоты, впрочем, последнее самодостаточным людям "по барабану". Что же касается эстетики общения - взгляните на большинство шефов-патронов-боссов. Можно подумать, что они в масках. А на самом деле вовсе нет. Просто так искажаются их головы в тех местах, где у простых смертных приветливые лица.
   Вспомните: удавалось ли вам обвести вокруг пальца своего шефа? Вы ответите: всегда, и будете правы. А себя? Если и да, то с большой натяжкой. Не правда ли? С собой не поиграешь в игру "веришь - не веришь". Какую бы проблему не обмозговывал, всегда обрастаешь сомнениями и компромиссами, и чем обстоятельнее продумываешь линию поведения, тем сильнее колеблешь свою уверенность в правильности собственных действий. Интеллект и решительность не всегда в гармонии. Всегда ли удается их примирить? К сожалению, ни в детском саду, ни в школе, ни в университетах, оставшихся за плечами, нас не знакомят с алгоритмами поиска жизненного пути. Все мы тычемся "лицом в грязь", как слепые кутята, называя этот процесс жизнью. Так и Боб, следуя печальной традиции похожих на него горемык, вошел в философский клинч с собой, из которого не смог своевременно выкарабкаться. Амбициозность и тщеславие Боба постепенно стали угасать. Какой смысл нарываться на конфликты, если сам не знаешь - чего хочешь?
   И всё-таки он настойчиво искал эту пресловутую ясность, сдвигая мозги набекрень. Поиск становился самоцелью. Контакты с окружающими стали походить на азартную игру. Общался со всеми подряд без разбора. С людьми разными по убеждениям и наклонностям, потенциалу и полу. На службе, в кабаках, в постели...
   Он пересмотрел устоявшиеся представления о своей жизненной миссии. Образ существования тоже. Кабинетная работа с немыми собеседниками-документами ему окончательно обрыдла. Тянуло в публичные места. Уютные заведения вроде бара. Разве не кайф? Хлопнул пивка или рюмочку, потолковал с приятелями, прихватил какую-нибудь эффектную барышню, не задающую лишних вопросов.
   Однако новая жизненная философия Боба не пришлась по душе его знакомым и близким. Боба начали доставать. Все сразу. Начальнички, друзья, его помощница Ин и собственники квартиры, в которой он жил, а точнее имел обыкновение присутствовать по ночам. Все эти физические лица бесцеремонно пытались ущемить его свободы и права как человека и гражданина, упоминая пресловутую наклонную плоскость, по которой якобы катится Боб. В этом процессе самым последовательным, как всегда, оказался шеф. И последняя капля в чашу его терпения, как ни странно, упала с языка кибера Киба, подвизавшегося в квартире Боба поваром-хозяйкой. Хвастливый синтетический недоумок, образца одной из самых первых серий, разболтал по секрету своему искусственному собрату - дворецкому шефа Кобу некоторые весьма интимные подробности развлечений своего хозяина с секретаршей шефа Жанет. Коб, видимо, болтанул об этом еще кому-то. Тот дальше. И пошло - поехало. Итог печален. Слухи дошли до шефа, и Боб был отстранен от программы. Ему заплатили приличную компенсацию и вышибли вон из уважаемого федерального учреждения. Ему было обидно. Своей конторе он отдал лучшие годы и самые яркие таланты. Вообще-то, до этих событий, шеф казался Бобу мировым парнем. Излишне консервативным, правда, но с кем не бывает в его-то возрасте? Боб ни как не ожидал от него такой прыти.
  -- Подумать только - козел старый, а туда же.
   С годами Бобу, безусловно, предстояло узнать о стабильности мужских наклонностей. А пока, он, ошарашенный такой неожиданностью, расхаживал по коридорам своего учреждения и бормотал себе под нос всяческие оправдания, озвучивая недостатки своей конторы, чтобы слегка подсластить пилюлю судьбы.
  -- Ни шиша вы, умники, программу без меня не одолеете. Не найдете аналитика способного рассчитать условия запуска палочки-выручалочки, - вслух самоутверждался Боб, забирая свои скромные пожитки из кабинета Гордона Брейка - заместителя шефа. - Чего молчишь, Подшефный?
  -- Мой милый, заботливый дружок. Пожалей меня. Я не люблю утренней головной боли. У меня много важных и полезных дел, - исторгла лысая башка Гордона, едва видная из-за огромного стола.
   Боб бросил сочувственный взгляд на коротышку Брейка. Впрочем, этот взгляд не надолго задержался на "богатырском" телосложении последнего.
  -- Благодарю тебя за искреннюю поддержку, - с элементами ехидства продолжал наш "гигант". - Отправляйся топтать ножками пространство в поисках работы. Взаимность любви к развлечениям покупается деньгами. Отваливай. Не приставай ко мне.
  -- Спасибо. Сколько я должен за совет?
  -- Для тебя бесплатно.
  -- А как же Крёз? Он от зависти лопнет, узнав о твоей щедрости.
  -- Это его проблемы. Кстати, руководителем Программы назначен твой дружок Пит. С палочкой он справится и без тебя.
  -- Бывший дружок, - пробурчал Боб в усы, выходя последний раз из кабинета этого чудака.
   Он невольно задумался о Пите. Щемящее чувство вины всякий раз заставляло убегать от этих мыслей. И он удирал, очертя голову и придумывая на ходу более важные объекты для осмысления. Вот и сейчас фортуна протянула ему свои заботливые руки, переключая на другую волну.
   Устремив, было, свой взор в даль, простирающуюся за открытой дверью кабинета Гордона Брейка, Боб резко осадил его. Не поступи он так, выбил бы взглядом из секретарского кресла растерянную Жанет. В её глазках, томных от нежных воспоминаний, отразились злость на шефа и сверхчеловеческая похотливость. Не переставая щелкать клавишами компьютера, она принялась пожирать и раздевать Боба своими огромными ненасытными глазищами. Эта девчонка всегда и везде норовила заняться только одним - любовью. Во всяком месте и во всякое время. Не хочу сказать - с первым встречным. Но уж во всяком случае, с любым, кто ей нравился. Грациозной кошечке это легко удавалось. Казалось, ее безграничная сексопильность способна создать ауру ненавязчивого, но вполне ощутимого секса даже в среде коматозных. Что уж говорить о самостоятельно перемещающихся мужиках? Завидев Жанет с расстояния, менее двадцати шагов, каждый второй мужчина неизбежно ловил себя на одной мысли: "Берите все, только позвольте немедленно превратиться хотя бы в ее нижнее бельё, что бы постоянно касаться этого упругого, манящего тела". Остальная, более консервативная часть сильного пола, возможно, готова была несколько секунд для приличия подождать с таким перевоплощением. Нашу хищницу не смущали ни приёмная, ни находящиеся в ней ходоки. Один только ее взгляд мог претендовать на эталон бесстыдства.
  -- Увы, при всей моей сексуальной озабоченности, приходится держаться в рамках приличий. Девчонок много - я один. Надо беречь себя и для других желающих, - подумал Боб и, многообещающе подмигнув развратнице, вышел из конторы в слегка ошеломлённом состоянии.
   Город, встретивший Боба в новом качестве, иронично улыбался. Но его ухмылки не смогли изгадить настроение Бобу.
  -- Успокойся. Шеф мне сменил качество, а не ориентацию, - оптимистично успокаивал Боб любимый город и себя любимого. Он испытывал необычную лёгкость. Так часто бывает, когда жизнь делает крутой поворот. Бобу почему-то пришло на память название одной книги на украинском языке, которую он прочитал в детстве: "На круто зламы"...
   Кстати, о самом городе. Описываемые события застали нас в городе-спутнике огромного мегаполиса. О мегаполисе мы тоже возможно поговорим, но в другой раз. Итак, город-спутник. Его название - Гринус. Наверное, от слова зеленый. Город и в самом деле утопает в зелени. Он был основан всего несколько десятилетий назад. Здесь собрался цвет технической интеллигенции планеты и ученых-прикладников. Задача, поставленная перед ними, сводилась к тому, чтоб, думая денно и ношно, совершенствовать наукоемкие технологии. А по простому - разрабатывать и производить сложнейшую, современную технику от электронных игрушек и персональных компьютеров до... Впрочем, сейчас уже ни для кого не секрет - военной.
   Десятки научно-исследовательских институтов и заводов, помимо своего основного начала созидающего материальные ценности, явились прекрасной экспериментальной базой для студентов, обучающихся в электронном университете Гринуса. Молодежь превращалась в грамотных и толковых специалистов. Среди прочих юных искателей славы, вышел за ворота Альма Матер и Боб.
   Не стану провоцировать зевоту достопримечательностями Гринуса. В следующий раз и небольшими порциями. А пока - наш Боб брел, выбирая для себя приемлемые комбинации дальнейшего бытия.
  -- В поисках денежек говоришь? - бормотал он себе под нос, вспоминая напутствие Гордона. - Это ты, лысая башка, за них готов вылизывать задницы начальничков до зеркального блеска. Ну, а мы не такие. Мы на рубль дороже.
   Призадумавшись, Боб ушел в себя. Что в активе? Средств для вполне сносной жизни хватит надолго. Приличные оклады и непритязательность Боба в быту укрепили финансовую прочность его банковского счета. Да и отчий дом, подаривший Бобу его жизненные заботы, не оставил в свое время без копейки, как, впрочем, и воспитания.
  -- Нет, дружок, не денег, - продолжал он полемизировать с образом отсутствующего Гордона. - Мне общение необходимо. Как воздух. А тебе - один совет. Если хочешь преуспеть в роли оценщика богатства, обратись за помощью к Экзюпери. "Истинное богатство человека - богатство человеческого общения". Разве не красиво? Люби классиков, учись у них...
   Побежали его денёчки. Новая жизнь радовала динамизмом. Некоторое время Боба мотало по разным весям. Он поменял немало профессий и вынес из своих бесшабашных скитаний много полезных правил и наблюдений. В двух из них Боб убеждался не раз. Первое - он клад для хозяев, которым приспичило срочно подыскать подходящего работника. И второе - он головная боль хозяев, не избавившихся от него своевременно. Поскольку Бобу было интересно заниматься всем новым, он с радостью соглашался на любые условия. Сбитый с толку его легким согласием хозяин думал, что продешевил, и начинал демонстрировать свои эксплуататорские замашки. Как только демонстрация становилась не в меру докучливой, к Бобу на помощь спешил его верный друг - защитный рефлекс. Неиссякаемый на пакостные проделки этот природный курьез прокладывал Бобу дорогу по всему, что ему противостояло. Оставляя за собой проклятья, слезы и вздохи облегчения, он выносил Боба на своих заботливых руках к матушке Свободе.
   Трудно сказать, чем только Бобу не довелось заниматься. Вспоминая с гордостью яркую палитру своих похождений, он всё же отмечал, что более всего увлекался конфиденциальными расследованиями и подготовкой репортажей для мелких местных газетенок. Вы, конечно, понимаете, что на таком поприще человека окружают не только положительные дяди и тети. Приходилось общаться и с теми, кого без натяжки можно назвать одним словом: воры, мошенники, убийцы, наркоманы, проститутки... Для Боба мотивы деяний этих жизнелюбивых и бесшабашных индивидов представляли огромный интерес. Они такие разные, не смотря на то, что все под сенью криминала. Одним из них Боб помогал, другие ему были как-то "параллельно", а третьих приходилось буквально сносить со своего пути...
  
   Все эти воспоминания за мгновение с топотом пронеслись по возбужденной коре головного мозга Боба. Но при этом, верёвки, стягивающие его запястья, как ни странно, не исчезли.
  -- А дальше? Что же было дальше? Где я был? Что делал?
   Смутные образы расплывались, не успевая проявиться.
  -- Судя по состоянию души, ответ на последний вопрос - квасил.
   Но этот ответ ничуть не облегчал дальнейших поисков.
  -- Для меня - "квасил" такая же зацепка для поисков, как для кота - "спал", - с сожалением констатировал Боб.
   Мозги не слушались Боба так вызывающе, что он решил прервать свои сложные изыскания во внутреннем пространстве и переключиться на изучение внешнего. Внешнее оказалось ничуть не милее, чем с первого взгляда.
   В сплошном мраке едва угадывались стены, пол и потолок. Стены без окон. В середине одной из них угадывалось очертание двери с приветливой замочной скважиной. Без нее информация о внешнем мире была бы никакой. Больше и сказать-то нечего - темно.
   Попадая в подобную ситуацию не впервой, Боб научился определять время суток почти безошибочно. Так было и сейчас. Дело шло к утру. Правда, его утренняя бодрость куда-то запропастилась. Веревки, которыми Боб был связан, оказались добротными. Однако с первой попытки удалось провести руки под копчиком из-за спины вперед. Оставалось достать из башмака лезвие, и желанная свобода от пут в кармане.
  -- Похоже, наш голубок зашевелился, - донесся до Боба насмешливо-покровительственный голос.
  -- Намекаешь, что я его мало прихлопнул?
  -- Да, что ты. Шеф же велел не трогать. Он не просто живой шефу нужен, он ему нужен для большой интеллектуальной работы...
  -- Не скалься. Не люблю, Прыщ, когда твоя рожа улыбается. Да и про сохранность твою у нас с шефом разговора не было, - этот второй голос наверняка принадлежал паровому молоту, а не человеку, - тащи свою задницу к Технику и скажи, что парня можно начинать приводить в чувства.
  -- Бегу, Плешивый. Если бы ты за завтраком выпивал маленький бокальчик чувства юмора, то стоил бы на порядок дороже.
   Злобное кряхтенье, адресованное собеседнику. Быстро удаляющие шаги. Тишина.
   Временное затишье не вселило покоя в мысли Боба. Он начал судорожно разрабатывать кисти. Извлек спасительное лезвие. И только тут ощутил, что все усилия тщетны. Эти шутники намотали на него плетеную стальную оплетку.
  -- Вот тебе и раз.
   Боб видел такое, читал, но самому прильнуть к этому прочному материалу не довелось.
  -- Ну и утрецо. Обо что не обопрусь - разваливается. Все попытки приходится оставлять на полпути.
   Последнее, на что он оказался способен - собирание себя из отдельных кусков в одну большую кучу.
  -- Этот Паровой Молот - изрядный лицемер, - подумал Боб, обнаружив во рту, на лице и на теле полный комплект шишек и кровоподтеков. - Ты, Плешивый, поработал явно не во благо собственному здоровью.
   Это не мстительность, если Вы так подумали. Это, скорее, ностальгия по справедливости, без формализованного до предела и продажного суда. Надеюсь, Вы меня понимаете. Мы всегда стремимся к пониманию. Ученые для этого выдумали формулы, спортсмены и дипломаты - правила игры, иные социальные группы - иные условности. Мы навыдумывали для себя самих столько правил и инструкций, что, боюсь, скоро начнём мучительно вспоминать, как обращаться к самому себе на "Вы" или на "ты"? Человека скоро раздавит свод порожденных им законов. Явно грядет изменение нашего отношения к законотворческой базе. Боб, в силу своего представления о бытии, решил внести лепту в этот созидательный процесс. Как известно из древней и седой науки логики: в познании мироздания нужно двигаться от простого к сложному. Если говорить о людях, то - от одного индивида к сообществу в целом. Вот почему первым делом Боб определил свои отношения именно с отдельными индивидами. Первое правило Боба гласит: отдельный индивид, угрожающий причинением вреда будущему человечества должен быть нейтрализован. Это же в равной степени относится к индивидам, причиняющим вред здоровью Боба, а так же ущемляющим его иные человеческие и гражданские права. Разве это кровожадность? Отнюдь. Вы и сами убедитесь.
   Впрочем, Боб пытался собраться с мыслями, чтобы приготовиться к сердечному радушию комитета по встрече. Он чувствовал себя уверенно и не ощущал близости собственной кончины, хотя похожие обстоятельства иногда навевают и такие мысли. Чтобы не раздражать новоявленных рабовладельцев неуважением и проявлением свободолюбия, он перевел связанные руки обратно за спину. Расположившись поудобнее, Боб прислушался к окружающему его пространству. Мертвая тишина. Крепнущая убежденность в безопасности толкнула его в восстановительную дрему. Вдруг он уловил какие-то отдаленные звуки, медленно, но упрямо рвущиеся к его ушам сквозь пучину безмолвия. Звуки принимали очертания диалога.
   Говорившие шли в сторону Боба, их было двое. По голосу одного из них Боб узнал Прыща. Он все время что-то шутливо болтал словно кибер. А может быть он и есть кибер? Голос второго оставил у Боба первое приятное впечатление за все утро. Хозяин кибера, видимо, был уверенным в себе профессионалом и довольно воспитанным человеком. Это следовало из его манеры говорить. Такой тип людей Бобу был симпатичен. Правда, с его представителями Боб предпочитал быть в дружеских или нейтральных отношениях, нежели в сопернических. Поскольку отношения с такими людьми, выходящие за рамки простого соперничества, - большие неприятности. Эти парни имеют бульдожью хватку в своем стремлении доводить все до конца. Причем до такого, который нравится им самим. Приходится быть предельно осторожным, а это утомляет. Конечно, действия всякого фаната можно вычислить. Но, согласитесь, подобные вычисления это не самое эффективное использование личного времени.
   Слабый источник света погасили вставленным в замочную скважину ключом. Через мгновенье, измеряемое двумя щелчками врезного замка, дверь отворилась. В сиянии, заполнившем дверной проем, проявились силуэты встречающих. С адаптацией к яркому свету, возрастало беспокойство Боба по поводу увиденного. Дело в том, что первым, кто оказался в поле зрения, был лысый гигант с безобразно скроенным телом.
  -- Мутант, - промелькнула мысль у Боба.
   Если выражение топорно рубленого лица мутанта можно классифицировать как улыбку, то этот парень вряд ли когда-нибудь будет ведущим в юмористических телешоу. Его волосатые ручонки, казалось, могли бы стиснуть как горло пташки далеко не гимнастическую талию Боба. В глазах обычное для большинства мутантов состязание угрюмой тупости с извращенной хитростью.
  -- Я тебя уже видел в каком-то ужастике, - подумал Боб.
   Чтоб не портить себе настроение окончательно, Боб перевел взгляд на того, которого сегодняшние опекуны называли Техником. Заочное впечатление не обмануло. Перед Бобом стоял прилично одетый человек примерно его возраста. Он спокойно глядел в глаза, как будто был давно знаком с Бобом. Ростом на пару сантиметров ниже его. Комплекции менее чем средней. Его кажущаяся тщедушность была обманчива. Оговорюсь. Тщедушными Боб считал тех, кто не вышел по комплекции в него. А его вес колебался в пределах восьмидесяти - восьмидесяти двух килограммов, при росте сто восемьдесят сантиметров.
   Третьим парнем, по-видимому, был Прыщ. Габариты такие же, как и у Техника. Что-то едва уловимое заставляло думать о нем, как о кибере. Есть способы идентификации киберов. Правда, не всегда гарантирующие достоверность. Но кто в этом мире не ошибается? Была у Боба одна история. Кибериха Сью до сих пор подкалывает его, вспоминая случай, когда ей удалось обмануть его тесты. Он действительно принял ее за барышню. Принялся оказывать соответствующие знаки внимания. После этого злополучного флирта его друзья повеселились от души, то и дело, вспоминая этот прокол. Но, если честно. Разве сохранишь бдительность при появлении такой сексапильной киски как Сью?
   Игривое прошлое лишь на мгновение затмило реальность для Боба. Оценив ситуацию как далеко не безнадежную, он вновь уставился на Плешивого. Мутанты не выдерживают, когда их долго рассматривают. Их можно понять. В такие моменты по лицу изучающего пробегает весь спектр выражений, которые в народе называют нелицеприятными. Конечно, мутанты, как правило, ужасны. Ну и что? В любом случае на мутанта нужно смотреть без страха и отвращения, как смотришь на обычного человека. Сталкиваясь с такой доброжелательностью, мутант часто отвечает искренней преданностью, на которую едва ли способны люди и киберы. У Боба отвращения к мутантам никогда не было, а это мутанты всегда тонко чувствуют. В конце концов, все мы ответственны за экологический бардак на планете - папашу мутантов.
   Взаимное изучение заняло считанные секунды.
  -- Развяжи, - кивнул головой в сторону Боба Техник.
   Слова не были адресованы конкретному исполнителю, но по тому, как принялся выполнять поручение Прыщ, Боб понял, что роли не только распределены, но и замечательно отрепетированы. Вся работа заняла не более минуты. Когда путы остались в прошлом, Боба охватило благодарное чувство к тюремщикам. До сих пор они только брали у него в долг. С этого момента начинали возвращать. Разминая затекшие конечности, Боб демонстрировал полнейший упадок сил, желая скрыть свое истинное состояние. Трудно судить о впечатлении, которое было произведено на парней его кривляниями. Во всяком случае, его суфлер - защитный рефлекс остался доволен.
  -- Жизнь даже в нашем возрасте частенько удивляет нас. Не правда ли? - как гром разорвались в голове Боба слова Техника...
  

Глава 2

   Фраза, сказанная Техником, как ассоциативный якорь, вытянула всю цепь вчерашних событий. Вот, оказывается, какого стимула дожидалась дремотная память Боба. Именно эту фразу произнесли вчера уста Техника. Конечно. Как же он мог забыть вчерашний вечерок? Видимо это огромное тупое дерьмо Хилл не раз приложилось своими кувалдами к впечатлительной головке Боба. Память восстановилась с быстротой молнии...
  
   Ещё вчера Боб прохлаждался в своем любимом баре "Бриз". Нависая над озером в компании с открытой верандой, столиком и бокалом пива, он меланхолично общался с бликами отраженных солнечных лучей. Блики играли и на поверхности волн и на портсигаре и на гранях пивного бокала. Содержимое последнего растворялось в Бобе внутренним комфортом и спокойствием. В голову лезли мысли о прежней работе над Программой.
   Накануне, его прежние коллеги по Программе планировали проведение запуска этой суперсистемы. Боб окрестил ее палочкой-выручалочкой, и это название к ней прилипло. Время запуска простым налогоплательщикам не афишировалось. Для Боба же это не было секретом лишь потому, что он по различным косвенным приметам мог извлекать информацию о том, как же преуспевают его бывшие коллеги. Просеивая информацию из нужных источников, пристально наблюдая за всеми изменениями, которые происходят вокруг его детища, Боб практически не сомневался, что полностью в курсе хода работ по осуществлению Программы.
   Идея суперсистемы принадлежала Бобу, и многие считали его ее отцом. Возможные последствия от ее создания прогнозировать пытались все. Мнения о полезности сильно расходились. На все лады мусолились соображения об этичности и гуманности создания этого монстра. Наиболее воинствующая часть оппонентов Боба считала, что, создавая палочку-выручалочку, человечество варварски попирает свободу и права личности. Порой приходилось жалеть о выпущенном из бутылки джине. А выпустил его Боб. Ничего не оставалось, как согласиться на руководство Программой реализации собственной идеи. Тогда он еще наивно верил, что, будучи техническим руководителем, сможет хотя бы попытаться управлять ситуацией, стремительно выходящей из-под контроля. Не собираюсь спорить с теми, кто утверждает, что затея Программы опасна. Судите сами.
  
   В общих чертах дело было так. Боб доказал, что технологическая база планеты позволяет создать компьютерный процессор принципиально нового типа. Новизна заключалась в следующем. Обычные процессоры управляют компьютером, используя традиционную цифровую двоичную систему исчисления. Боб предложил расширить возможности процессора, наделив его дополнительными функциями. К примеру, способностью с помощью цифроаналогового преобразователя и системы спутниковой связи работать с биотоками человеческого мозга. Проще - формировать сигналами, посылаемые человеческому мозгу и обрабатывать сигналы, принимаемые обратно от мозга. Вопрос мозгу - ответ от мозга. Глобальный компьютер, у которого вместе с традиционной полупроводниковой памятью - память населения планеты. Представляете? Для сравнения. Элемент (ячейка) обычной полупроводниковой памяти хранит в себе либо ноль, либо единицу. Как подкинутая монета, приземляясь, демонстрирует орла или решку. В выручалочке память совсем иная. Элемент ее - мозг человека. Правда, пока человек бодрствует, его мозг трудно использовать как элемент памяти. С момента пробуждения органы чувств, реагируя на воздействия динамичного окружения, наполняют голову "шумами". Да и сам мозг то и дело норовит удрать от "забот" и убраться в себя. Он не может удержаться от соблазна: поплавать в иллюзорном океане грез своего владельца. Все это препятствует гармоничному покою - уникальной базе для его объединения с мозгами сограждан по планете посредством процессора. А без этого невозможно таинство коллективного осмысления всего сущего.
   Но, вот наступает ночь. Что делать? Спать. Восстанавливать мозг, готовить его к бодрствованию, следующему за предстоящим пробуждением. И в этом состоянии на планете постоянно пребывает треть жителей. В состоянии сна у каждого из них наступают довольно продолжительные периоды, когда их мозг отдыхает и "серое" вещество не задавлено "шумом" помех. Оно-то, спокойное и свободное от внутренних возмущений, и призвано выполнять функцию постоянной памяти суперкомпьютера. И не просто постоянной памяти, хотя даже само понятие постоянство для человеческой памяти весьма условно, а постоянной памяти, способной наделять компьютер новыми функциями. К примеру, такая память может не только хранить информацию, но и эффективно оптимизировать алгоритмы решения задач. С другой стороны, у компьютера появляются человеческие органы восприятия и, вместе с их появлением, создаётся банк ощущений. А поскольку все эти глаза, уши, носы и прочие сенсоры разбросаны по всей планете, то у компьютера нет проблем с мониторингом практически по любому вопросу экологии и не только. С технической точки зрения - масштабно. Однако тут-то и возникает ряд этических вопросов, являющихся следствием того, что при функционировании нашего суперкомпьютера человеческая личность сама по себе, как замкнутая автономная система перестаёт существовать. А как можно сохранить своё сокровенное, если в любую тёмную ночку всю информацию из твоей башки могут вытряхнуть наружу?
   Мог ли Боб думать тогда о последствиях? Вы скажете: "Должен был". Но ответьте мне искренно. Разве Вы сами в молодые годы задумывались о том, как используют люди сотворенное Вами? Ведь нет же. Вы и сами были открыты и свято верили во все самое лучшее. Во всяком случае, к Бобу эти сентенции имеют прямое отношение. Ликование от успехов делало его техническим павлином, расфуфыренным от распиравших идей. Где уж было думать о личностных и духовных проблемах, которые могут возникнуть очень-очень нескоро...
  
   Итак, бывшие коллеги накануне планировали произвести пробный запуск. Его результаты должны были появиться в прессе. Однако ни гу-гу. Ни по радио, ни по телевидению. Даже газеты как будто воды в рот набрали. Боба это почему-то не радовало, а угнетало. Каким-то шестым чувством он предугадывал неладное. Как там Пит? Этот вопрос не давал покоя. Много раз принимался Боб за анализ их разрыва, но всегда оказывался в тупике. Виной этому та давняя фальшь, прокравшаяся в их отношения после одного памятного отпуска.
   Они дружили с тех пор, как себя помнили. Всегда были рядом. Делились друг с другом всем на свете, кроме зубных щёток и девочек. Жизнь таскала их обоих по своим замысловатым лабиринтам, но каждый из них всегда ощущал твердое плечо друга. Обычно они проводили отпуск вместе, а в тот раз что-то их расцепило. Все произошло по инициативе Боба, за что он клял себя до сих пор.
  -- Ну что? Куда на этот раз двинем? - небрежно бросил Боб Питу, получая отпускные.
  -- Похоже, Бобби, мои морали тебя не совсем доконали? - в его голосе Бобу послышались нотки снисходительности.
  -- Да, как сказать? Можно и без них, - с напускным равнодушием принял он мнимый вызов.
  -- Мое нравоучительствование тоже не будет возражать, если останется на отпуск безработным.
  -- Может быть, махнем по маленькой за новые формы досуга?
  -- Ты знаешь, что-то нет настроения.
  -- Так и разбежимся? Ты к своим моралям, я к своим кралям?
  -- А, что?
  -- Да, нет, ничего. Вперед и с песнями.
  -- Тогда, Бобби - на старт - внимание - марш, - протягивая руку, скомандовал Пит и как бы игриво потрусил от Боба на выход.
   Он всегда подыгрывал Бобу, как и тот ему. И оба они это отлично знали. Вот так все и произошло.
   Вы спросите: "Ну и что?" Да то, что за время отпуска, Пита словно подменили. Особенно памятна первая встреча после отпуска. Увидев Пита в коридоре, Боб его окликнул. До сих пор Боб не мог забыть его реакции. Во взгляде Пита как будто промелькнуло "А кто это?". Затем он как-то странно смутился. А это не его качество. И, наконец, сославшись на какую-то несусветную чушь, отделался от Боба и смылся.
  -- Да пошел, ты, - выразил мысли вслух Боб.
   Бардак в их отношениях продолжался еще некоторое время. Затем они приобрели какую-то новую фазу, которую только слепой мог бы назвать дружбой. Как ни старался Боб избавиться от этих горьких воспоминаний, они и в Бризе его частенько доставали. Погруженный в свои мрачные думы, Боб совершенно отрешился от происходящего. Да и что новенького можно увидеть в баре, где тебя считают завсегдатаем?
   Солнце село. Блики с водной глади перекочевали ближе к горизонту, превратившись в малюсенькие светящиеся точки. В таких светлячков большое расстояние обычно превращает фонарные столбы и светящиеся окна. Блики на бокале превратились в отражения огоньков подсветки веранды. Боб лениво скользнул по ней глазами. Все как всегда. Его взгляд на мгновенье застрял на столике поодаль. За ним удобно расположились четверо молодых людей. Правда, и себя Боб считал молодым в свои неполные сорок. Что-то в поведении четверки слегка смутило тертую систему наблюдения Боба. Ну конечно! Сидеть в баре без женщин, пить Колу, не курить, не ругаться, не веселиться, не..., не... Ему первый раз довелось видеть здесь таких умников. Что ж, каждый сам себе сам.
  -- Густав, плесни-ка еще, - бросил Боб улыбающемуся официанту.
  -- Что-то не так, Боб? - охотно поддержал беседу Густав, наливая пиво. - Кто та Сирена, ответственная за твой мрачный взгляд?
  -- Ситуация. Слышал о такой?
  -- Даже тискал. Но не каждую. У меня их - море.
  -- Да, уж.
  -- Прости за навязчивость, если достал.
  -- Не бери в голову. Глупости всё это. Просто куда-то канул целый раздел из сегодняшнего сценария. Ладно, не впервой. Скажи-ка лучше, как в твое заведение попадают такие пай-мальчики цвета морской волны?
  -- Кто их знает? Впервые занесло. А вот голубыми я бы их не назвал.
  -- Черт с ними. Как говаривал мой бывший коллега Эльмар: "У каждого уважающего себя человека должен быть хотя бы один упитанный порок".
   Густав отошел и занялся своими посетителями, а Боб продолжал вытеснять пивом остатки своего ещё частично присутствующего рассудка. В его полуведерном аквариуме-желудке уже бултыхалось более сотни креветок, когда он угрюмо перекочевал за стойку и сделал знак бармену. В отличие от официанта Густава бармен Барри не был улыбчивым парнем, но, вопреки своему колючему, пронизывающему взгляду, казался Бобу более душевным.
  -- Подумываешь о рекорде, Боб? - многозначительно приподняв брови, поинтересовался Барри, - традиционными полусоточками?
  -- Есть предложение поменять стиль?
  -- Сдается мне груз, который ты сегодня принял на грудь, уже сейчас способен тебя уронить. Мой совет: на посошок и гуд баиньки.
  -- Зануда ты, Барри. А впрочем, я такой же. Давай-ка, лучше продолжим по существу.
  -- Держи, - пожав плечами, протянул он пятьдесят грамм водки в хрустальной рюмке, которую держал специально для Боба.
  -- Твое здоровье, мой печальный наставник!
   Выкуривая после каждой рюмки папиросочку, Боб лениво озирался по сторонам. Стороны изрядно подрагивали и время от времени увеличивались числом. Ему начинало надоедать находиться в данном месте в данный момент. Мысленно он уже несколько раз переносился в завтрашнее утро, которое обещало показать Бобу в зеркале опухший и небритый фейс. Непонравившиеся ему мальцы, похоже, кого-то "пасли".
  -- Боб, тебя "на провод", - протянул ему трубку радиотелефона Барри.
   Рядом с Бобом было пусто. Он и сам бы не сел рядом с такой пьянью как он сам. Кому нужны неприятности? Так что ближайшие присутствующие находились отнюдь не близко. Не опасаясь быть подслушанным, внутренне благодарный происходящей перемене, Боб взял трубку в левую руку, вынимая правой изо рта папиросу.
  -- Привет. Чем могу? - выдавил он из себя, еще не зная, кто топчется на другом конце провода.
  -- Извините за беспокойство, Боб, - узнал он слегка взволнованный голос прежнего шефа, - Я хотел бы как можно скорее встретиться с Вами и переговорить по весьма важному и неотложному делу.
  -- Жанет отказывается становиться матерью, если я не выполню роль повивальной бабки? - ядовито осклабился Боб.
  -- Я не обижаюсь на Вас, Боб. Вы, по-своему, правы, что обращаетесь со мной в таком тоне, но поверьте, есть обстоятельства, которых я не могу Вам открыть по телефону. Когда Вы узнаете о них, Вы извинитесь передо мной. Но дело не в этом. Это сейчас не имеет ни малейшего значения, хотя и может каким-то таинственным образом быть связано с тем, ради чего я хочу переговорить с Вами.
  -- Расслабьтесь, шеф. Я не держу зла ни на кого. И на Вас в том числе. Обижаться на людей все равно, что обижаться на погоду или на похмелье. Все это пустое. Говорите, чего у Вас стряслось?
  -- Приезжайте ко мне, как только освободитесь, - в голосе шефа я уловил несвойственные ему нотки неуверенности. - Сейчас я дома. Дом и служба у меня не поменялись. Да и находятся они на прежних местах.
  -- Я тоже, как видите, нахожусь на прежнем месте. Иначе Вам меня вряд ли удалось бы отыскать.
  -- Вы будете у меня, Боб? Да или нет? - голос шефа слегка дрогнул, или мне только показалось.
  -- Буду, буду. Только закончу одно любопытное наблюдение и отправлюсь к Вам, - заверил он шефа.
   Как раз в этот момент, по отражению в зеркале Боб заметил шевеление одного из четверых удививших его мальчиков. Малец поднялся и направился через вестибюль в мужскую комнату. Момент настал.
  -- Извините, шеф, дело видимо подходит к развязке. Заканчиваю и бегу к Вам. Пока, - скороговоркой протараторил Боб в трубку и передал ее Барри,- Спасибо, дружище. Пока.
   Боб поднялся и, как бы непринужденно, отправился по стопам малого, скрывшегося за дверью клозета. По дороге его пару раз качнуло, но в целом кое-что от координации еще сохранилось. Закрыв за собой дверь на задвижку, Боб направился в сторону мальца, склонившегося над рукомойником.
  -- Привет. Меня в этом заведении все зовут Бобом. А Вас? - приблизившись к нему, спросил он, всем своим видом с красноречивой ненавязчивостью намекая, что ответы на свои вопросы получать умеет. Когда тот обернулся, Боб начал сомневаться, что это тот самый малец. Перед ним оказался вполне жилистый ровесник.
  -- Привет. Друзья называют меня Джоном. А в этой забегаловке я впервые, - его циничный взгляд выражал все, что угодно, кроме замешательства.
  -- Скажи-ка, Джон, не моя ли персона явилась причиной твоего отказа от насиженных мест?
  -- Почему Вы задаете мне такой смешной вопрос?
  -- Я наблюдаю за Вашей артелью с того момента, как запеленговал. И все, что увидел, говорит за то, что вы у меня "на хвосте".
  -- "На хвосте" - не мы, а те парни, которые сидят за столиком. Что касается нас, то мы и не собираемся скрывать свою заинтересованность в контакте с Вами. Не хотим только лишних свидетелей наших отношений, поэтому и выманили сюда. Уж очень Вы засиделись.
  -- Выманили? Изумительно. А я полагал, что иду надрать задницу любопытному мальчишке. И ещё узнать, какого лешего желает от меня стайка господ? - не смутился Боб таким оборотом событий.
  -- Не знаю пока, чего желает стайка, а лично я хочу, чтоб Вы вышли из кабака и отправились со мной в одно, более уютное местечко, где мы смогли бы потолковать о наших взаимных интересах.
  -- Вы уверены, что наши интересы претендует на взаимность?
  -- Мое отношение к происходящему мало влияет на его ход, поэтому я предлагаю не насиловать время пустыми разговорами и отправиться с нами тихо, спокойно и мирно, - жестко и сухо заключил Джон.
  -- Существует ли у меня альтернатива, мой нежный, ненавязчивый партнер? - с показным самопринижением ехидно спросил Боб.
  -- Если и существует, то мне о ней ничего не известно. Хватит трепаться, пошли.
  -- Не люблю пошлить.
  -- Шутник, - ухмыльнулся Джон.
   Во время диалога Боб старался выбирать позицию, пригодную для перехода к жёсткому телесному контакту во вполне физическом смысле. В этом он видел для себя альтернативу странному предлагаемому сотрудничеству. Желанный миг настал, когда Джон сделал шаг вперед с явным намерением взять Боба за локоть, чтобы подтолкнуть к выходу. Боб обрушился на него с серией молниеносных, как ему казалось, ударов. Работая всеми конечностями, он представил как Джон, забившись в бессильной злобе, тихо оседает на пол, чтоб покоиться, по меньшей мере, минут двадцать. Однако по окончании своего неистового выпада, Боб был ужасно разочарован. Ни одного попадания в цель, которая к тому же исчезла из поля его зрения. Боб резко присел, отскочил в сторону и развернулся с серией быстрых и надежных блоков. То, что предстало перед ним, сначала показалось кошмарным сном. Джон стоял без малейших признаков беспокойства, опершись о дверной косяк. Он, вопреки ожиданию Боба, был не один. Рядом с ним возвышалась огромная, в полтора человеческих роста, скала. Она причмокивала губами, злобно выворачивая белки своих глаз.
  -- Мутант, - пронеслось в голове Боба, - да какой здоровенный. "Хорошенькое дельце молоденькое тельце", итти его в душу.
  -- Жизнь даже в нашем возрасте частенько удивляет нас. Не правда ли? - посетовал за Боба Джон и сделал какой-то неуловимый знак мутанту.
   Бульдозер зашевелился и с неестественной для своей комплекции живостью направился к Бобу. Мозги Боба бешено пульсировали в поисках выхода из создавшегося тупика...
  
   Лишь теперь он смог восстановить картину произошедшего полностью. Финал очевиден: сознательная деятельность Боба была грубо прервана тяжелой мутантовой конечностью, быстро полетевшей в его голову.
  

Глава 3

   Проводы амнезии были теплыми, но не пышными и надолго не затянулись. Восстановив в памяти вчерашний милый вечерок, Боб констатировал, что о существе предложенного сотрудничества Техник не обмолвился ни словом.
  -- Похоже, это и есть твое более уютное местечко, Джон? Здесь мы будем говорить о наших взаимных интересах? - выдавил Боб с нарочитым трудом первую фразу.
  -- В следующий раз, Боб, веди себя прилично, и никто не причинит тебе ни малейшего беспокойства.
  -- А когда он будет?
  -- Кто?
  -- Следующий раз.
  -- Как покатит.
  -- Понятно.
  -- Что касается дела, говорить будешь не со мной, а с моим боссом.
  -- Договорились. Что, у него это лучше получается?
  -- Конечно. Он же шеф.
  -- Похвальное почтение.
  -- Сейчас ты почистишь перышки, - продолжал, не обращая внимания на слова Боба, Техник, - и мы проводим тебя в его апартаменты. И, пожалуйста, не ерепенься. О'кей?
  -- Попробую. От вас ведь смыться, наверное, не просто?
  -- Не просто.
  -- Ведите. Только одна малюсенькая просьбочка: не хватайтесь за мою одежду. О'кей?
  -- О'кей.
   Они вышли в довольно светлый и ухоженный коридор. Впереди почти бесшумной, пружинистой походкой отмерял шаги Техник-Джон. За ним, еле переставляя ноги, тащился Боб. Замыкали шествие мерный шаг Прыща и сопение Плешивого. Эхо его шагов сотрясало все пространство. В конце коридора показались две ниши. В левой - находился лифт, а в правой - дверь. Техник открыл её и пропустил Боба вперед.
   За дверью находилось служебное помещение для отдыха персонала. Окон, как и в коридоре, не было. Похоже, они находились в подвальном помещении. В служебке было все, что нужно старине Бобу.
   Первым делом Боб открыл стеклянную дверцу бара и без церемоний принялся перелистывать взглядом бутылки в поисках водки. Этот благородный процесс всегда успокаивал его нервную систему. Особенно по утрам. Чем больше бутылок приходилось перелистывать, тем глубже проникало спокойствие в его вечно натруженные нервы. К своему удивлению, кроме Смирновской он ничего не обнаружил. Его взгляд на Техника явно нес на себе печать недоумения.
  -- А как насчет Русской? - вырвалось наружу удивление Боба.
  -- Может быть, тебе еще cарапульского розлива?
  -- Не надо смеяться над больными людьми. Об этом и Президент не мечтает. Любая сгодится.
  -- Да и любой нет, - пожал тот плечами.
  -- Не богато, - посетовал Боб и повернулся к холодильнику.
   Одна из приютившихся в нем бутылочек берегла для Боба пол литра пива Хольстен. Оно немедленно было отправлено по назначению. Внутри Боба это прелестное пивко тут же превратилось в пар.
  -- Мне у вас начинает нравиться.
   После пива, он налил бокальчик Смирновской. Один глоток восстановил Бобу полжизни. Эта половина позволила бросить в рот подвернувшийся маленький чипс.
  -- Отлично.
   Закончив утренний ритуал, Боб вновь обратил внимание на своих тюремщиков. В их взглядах отчетливо читалось понимание. Без лишних извинений он стащил с себя мятую одежду и бросил ее Прыщу.
  -- Будь любезен, приведи ее в порядок, дружок. Не скучай, я скоро.
   Прыщ хотел возразить, но острый взгляд Техника мгновенно ампутировал это желание. Пожав плечами, Прыщ занялся делом. Боб же отправился в душевую.
   Не заставляйте меня описывать словами блаженство, которое испытал Боб, обливаясь прозрачными струями горячей и холодной воды. Он любил отдаваться блаженству без остатка. Контрастный душ заставляет забывать окружающие обстоятельства. Одарив себя секундочками настоящего кайфа, он принялся изучать помещение, в которое его занесла судьба. Хотелось найти намек на свое местонахождение. Вокруг все было безупречно чисто. Ничего лишнего. Как о чем-то далеком и родном Боб подумал об инвентарных номерках на имуществе с указанием фирмы. Но эти мысли не увеличили количества предметов, способных говорить на своем языке.
  -- Не далеко ты, братец, продвинулся к свободе, - сказал он себе после тщетных попыток найти неодушевленных собеседников.
  -- Интересно, когда меня отсюда выгонят? - подумал он, снова перемещаясь под струи.
  -- О, струи... Будет время - я посвящу вам поэму, - восхищённо пропел Боб.
   Выключив воду, Боб специальным способом укутался в огромное, величиной с простыню, махровое полотенце.
  -- Кто следующий? - спросил он, выходя из душевой.
   Техник убрал в карман трубку радиотелефона.
  -- Жалко. За жизнетворным журчанием не слышал его телефонного разговора, - подумал Боб.
   Его ожидали два сюрприза. Одежда была приведена в порядок, включая чистку и ремонт. Отутюженная она висела на плечиках без каких-либо следов вчерашнего с ней обращения. Сюрприз номер два - сервированный на одну персону стол, на котором в ведерке со льдом появилась его любимая Русская сарапульского розлива. По этому штриху Боб догадался, что роскошный завтрак предназначен ему.
  -- Вы, ребята, времени зря не теряли, - восторженно сказал Боб, списав с них еще частицу долгов.
   Глядя на это посланное изобилие, Боб взял на себя грех упомянуть всуе имя Господа. Правда, при этом он не медлил с облачением в свою одежду.
  -- Кто желает разделить со мной сию скромную трапезу?
  -- Это все только Вам, - предупредительно откликнулся Прыщ.
   Техник с Плешивым посмотрели в его сторону. По их взгляду Боб понял, что не ему одному доводится вкушать от неисчерпаемых щедрот Прыща.
  -- Спасибо. Мы уже позавтракали, - сказал Джон.
  -- Ну, а я, с вашего позволения, хотя бы посеводнячаю.
  -- Приятного аппетита, - вставил Прыщ.
  -- Спасибо, - усаживаясь, Боб первым делом распечатал желанную и наполнил свой бокал. - Ваше здоровье, господа киднепперы! - Нарочито беспечно произнес он краткий тост и опрокинул содержимое туда, куда оно торопилось.
   Никто из них не сказал ни слова. Техник, снисходительным взглядом раздражал зрительную систему Боба, к тому же тот громко вздохнул и посмотрел на часы.
  -- Что там видно? - спросил Боб, уплетая цыпленка. - Или эта информация табу?
  -- Восемь тридцать одна, - ответил Техник, не меняя выражения лица.
   Обычно с такого жуткого похмелья Боб есть не хотел. Но на этот раз каждое блюда было приготовлено так великолепно, что он без особенных усилий переместил в себя почти все содержимое стола.
  -- У Вас превосходная кухня.
  -- Это не единственное, чем мы гордимся, - отозвался Джон.
   Хлопнув еще бокальчик водки, Боб налил кофе и потянулся в карман за папиросами. Портсигар оказался на месте, зажигалка тоже. Отхлебнув пару глоточков ароматного кофе, он сделал глубокую затяжку и выпустил кольцо дыма. Прыщ нахмуренно посмотрел ему вслед. Какой взгляд. Боб перекинул еще несколько костяшек на счетах в пользу того, что Прыщ кибер. При этом, отметив про себя, что хмурятся только самые ушлые киберы. Обычные киберы не владеют мимикой. Тех же киберов, которые овладели этим искусством, от людей практически не отличишь.
  -- Кофейку не желаете? - обратился Боб ко всем сразу, надеясь, что отыщется в этой дыре хоть один приличный человек, готовый разделить с ним блаженство, и поймал себя на мысли, что среди присутствующих людей было только двое: он и Техник.
  -- Послушай, мне не показалось, что ты от природы молчун, - обратился Боб к Джону. - Может быть, без молчанки быстрее столкуемся и объясним друг другу свое мировоззрение. Я пойму причину, по которой являюсь для вас лакомством, ты - какие принципы во мне сидят прочно, а какие не очень. Идет?
  -- Пока ты наш гость, мы можем быть предельно откровенны, - ответил без тени недоброжелательности Джон. Он тоже налил себе чашечку кофе. - От тебя у нас нет секретов. Интерес связан с твоей прежней работой в федеральном департаменте. Просто мы с боссом в разных интеллектуальных категориях. Мне не хочется, даже непреднамеренно, исказить ситуацию, в которой мы оказались. Он объяснит тебе все полнее и достовернее.
  -- Что касается секретов, Джон, то, по-моему, ты хватил. Извини, я опираюсь на события вчерашнего вечера.
  -- Сегодняшнего утра, - поправил Джон. - Мы запеленали тебя уже в начале первого.
  -- И вечера тоже. Я весь вечер посматривал на вашу компанию, ожидая любого подвоха.
  -- Во-первых, это была не наша компания. А, во-вторых, тебя никто бы и не тронул, если бы все было в рамках предложенного. Нет, захотел размяться. Рванул очертя голову. Куда рванул? За чем? Что тебя так вскипятило?
  -- Джон, скажи на милость, к чему вся эта спешка? Мы могли обо всех делах спокойно договориться сегодня, завтра, послезавтра. - Лицемерно прикинулся Боб непонимающим. Хотя сам догадался о существовании некоторой загадочной связи между звонком шефа и последующим стремительным бегом событий. - А ты - ...насиловать время, ...хватит трепаться. Обидное обращение. Согласись. Сам на моем месте наверняка не спустил бы?
  -- Но ведь ты, Боб, спустил, - беззлобно улыбаясь, подколол Техник.
  -- Исключительно из-за чувства изумления. Впервые наблюдал, как гора идет к Магомету. Не предполагал, что за каждой поговоркой стоят реальные исторические факты. А у тебя и в водительском удостоверении записано: Плешивый? - адресовал Боб последнюю фразу мутанту.
   Они обожают, когда к ним обращаются с вопросами. Люди их обычно не жалуют вниманием. В этом Боб был приятным для мутантов исключением.
  -- Хилл Маунт, - мелодичнее обычного пророкотал Плешивый. - Только не в водительском, а в паспорте. Нам - мутантам положено всегда иметь при себе паспорт. В нем кроме прочего описаны вероятные причины возникших отклонений. Вы наверняка об этом знаете, - опомнившись, что разговаривает не с инопланетянином, оборвал свое занудливое повествование Плешивый.
  -- Меня с детства тошнит от формалистики, создающей барьеры между людьми, мутантами и киберами, - признался Боб, удивившись Плешивой словоохотливости и отсутствию реакции Техника.
  -- Ну и компашка. Куда я попал? - подумал Боб.
  -- А где мы, собственно, находимся? - обратился он к Технику уже вслух. - В каком прекрасном изумрудном городе?
  -- В том самом Гринусе, который приютил и нашу контору, и твой "Бриз", и озеро. Кстати, в озере клев не хуже, чем в твоем баре, Боб. Ты не рыбачишь?
  -- В озере - нет. Только в "Бризе", - поддержал он шаловливую нотку.
   Что делать? Не собачься с властями - не будешь смешон.
  -- Может, как-нибудь порыбачим вместе?
   Боб не понял, где Джон собирается с ним рыбачить. В озере или "Бризе"? Ему полегчало и хотелось определиться. Он "сменил лазерный диск".
  -- И когда же твой шеф соблаговолит принять меня?
  -- Он целый час томится в ожидании встречи. Ты ведь не жалеешь о представившейся возможности привести себя в порядок и подзаправиться?
  -- Еще бы, - Боб поднялся с удобного кресла и погасил окурок. - Я готов.
   Его самого уже подтачивало природное любопытство, так свойственное многим технарям.
  -- Отлично. Пойдем.
   Гуськом, в прежнем порядке, они направились в сторону лифта. Там Боба ожидал очередной сюрприз. Утро сюрпризов. На панели лифта не было кнопок с номерами этажей. Матрица безымянных клавиш и ничего более. Техник набрал незамысловатый код, и они отправились не вниз и не вверх, а по какой-то странной траектории.
  -- Это не лифт, а лифт-транспортер, - пояснил Техник.
  -- Что это за штуковина? - сыграл Боб тупого.
  -- Это единственное средство перемещения между блоками и этажами нашего милого домика. - Ехидно добивал Боба Техник.
  -- Вы, наверное, платите астрономические суммы пожарникам, чтобы они закрывали глаза на отсутствие возможности экстренной эвакуации из здания при пожаре, - продолжал Боб, олицетворяя собой святую наивность.
  -- На случай пожара предусмотрена разблокировка потайной системы сообщений между помещениями. Но и она включается только тогда, когда исчерпывает себя автоматическая система тушения пожара.
   В голосе Техника обозначились горделивые нотки. Видимо этот парень приложил руку к разработке и наладке этой системы. Ничего выдающегося. Система как система. Таких систем столько, что из их разновидностей можно сделать музей почище Эрмитажа и Лувра.
  -- Впечатляюще, - Боб часто становился лицемером, когда не замечали его веселья. - С вами не соскучишься. Мы наверняка подружимся.
   Инстинкт самосохранения заставлял Боба быть предельно наблюдательным. Опасность хоть и не ощущается, но все же...
   Лифт-транспортер остановился. Ласковое журчание дверцы сладким и нежным эликсиром разлилось по резервуарчикам слухового аппарата Боба. Он любил ласкающие слух звуки. За открывшейся дверцей показался светлый зал с овальным столом посередине. Стол обрамляла дюжина вполне удобных кресел. По периметру зала в художественном беспорядке выстроились глиняные сосуды с раскидистыми растениями. Экзотическую флору дополняли интимно прикрытые диванчики, фонтанчики, барчики, каминчики и другие приветливые и милые объекты первой необходимости. Пол скрывался под зелененьким, точно травка, ковром.
  -- Какая прелесть, - якобы вырвалось у Боба.
   Произнося эти слова, он наткнулся языком на гематому с внутренней стороны щеки. Ему это не понравилось. И в отместку он пространно съязвил что-то насчет полета фантазии от официоза к сексуальности и обратно. В зале они остались вдвоем с Джоном. Их попутчиков скрыла дверца лифта. По реакции Техника на свою тираду Боб понял, что слушателем является не он один.
  -- Где же наш уважаемый шеф? - с напускным почтением спросил Боб Джона. - Вернее, Ваш.
  

Глава 4

  -- Я рад Вас видеть, мистер Гудрайт, здравствуйте, - ответили ему официально, но мягко сразу несколько скрытых динамиков.
   Впечатление было такое, будто говорит сам зал заседаний. Боб обвел отсутствующим взглядом все помещение. Обнаружил несколько вполне удобных мест для расположения скрытых камер. За ним наблюдали как за рыбкой в аквариуме.
  -- Здравствуйте, шеф. Я могу Вас так называть, пока Вы не представились? - Ответил Боб с готовностью к контакту и спросил. - Если я правильно оцениваю ситуацию, мы с Вами не увидимся? Будем общаться посредством чудо-техники?
  -- В сообразительности Вам не откажешь. Все поняли правильно. Располагайтесь, пожалуйста, поближе к столу, - проговорил шеф-зал.
   Его манера говорить показалась Бобу до боли знакомой. Чем? И все это, не смотря на специальную систему искажения голоса. Боб не сомневался, что ей-то уж шеф воспользоваться. Располагаться, так располагаться.
   Он направился выполнять волю Шефа. Присев в одно из облюбованных кресел, Боб превратился в слух. Будучи собранным как перед экзаменом, он сам себе казался вычислительной машиной. Одним словом - был на чеку. Джон плюхнулся в кресло напротив и взял со стола пакет. Бобу удалось заметить содержимое, когда края пакета на мгновение приоткрылись. Судя по всему Техник сделал это не случайно. Взглядом Боб послал ему за это искорку благодарности.
  -- Мистер Гудрайт, - официально обратился к Бобу Зал. - Мы склонны считать, что время, которое мы у Вас отнимаем, не пройдет без пользы для Вас. Я планирую построить нашу работу следующим образом...
  -- Не образом, а чем-то похожим на свечку, матушка игуменья, - некстати вспомнил Боб конец одного старого анекдота.
   Зал тем временем продолжал.
  -- Во-первых, я ознакомлю Вас с ситуацией, возникшей после попытки запуска известного объекта, во-вторых, я хочу проконсультироваться с Вами по этому вопросу и, наконец, в-третьих, скоординировать наши совместные действия.
   Боб терпеливо слушал, хотя ему очень хотелось послать этого педанта ко всем чертям. Он не умолкал.
  -- Вы вправе отказаться от нашего сотрудничества. Но должен заранее предупредить Вас, что в этом случае нам придется вычеркнуть из Вашей памяти несколько последних часов с момента нашего знакомства. Также считаю своим долгом предостеречь Вас. Со вчерашнего дня Вы, будучи объектом наблюдения нескольких групп людей, перешли в новое качество. Вы стали дичью. На Вас расставлены силки. О причинах этой метаморфозы поговорим позже. В нашем диалоге попрошу Вас быть предельно внимательным и по возможности лаконичным. Последняя просьба не относится к подробностям, которые могли бы показаться мне малозначимыми, а, по-вашему, существенными. Итак, я Вас слушаю.
   На протяжении этой тирады в мозгу Боба несколько раз возник образ Пита. Опять это чувство вины. Хоть плачь, хоть смейся. Ну, насчет смеха перебор, конечно. Слушаешь, значит? Ну, слушай.
  -- Не хочу показаться Вам грубым и неоправданно самоуверенным, - спокойно и с достоинством также официально начал он свой монолог, - но должен и я, в свою очередь, с самого начала предупредить Вас. А может быть и, как Вы выразились, предостеречь. Во-первых, не считаю действия Ваших коллег, доставивших мою скромную персону на нынешнее собеседование, образцом законности и бережного отношения к предполагаемому партнеру. Во-вторых, хочу заметить, что, при возобновлении подобных действий впредь, указанные коллеги не будут иметь форы, каковую им любезно предоставило состояние моего здоровья в прошлый раз. И, наконец, в-третьих, о стирании информации из моей памяти. Могу заявить следующее: не будучи предупрежденным, о последствиях нашего знакомства в этой части, я вправе отказаться от подобной экзекуции. Чаша с этим зельем - не для меня. Могу Вас уверить, что в случае насильственных действий с Вашей стороны, я оставлю за собой право формально и неформально пресечь таковые действия. Восстановить свою память. Позаботиться о том, чтобы чаша сия, любезно предложенная Вами, миновала впредь не только меня. Извините за многословность, но речь идет именно о тех подробностях, которые мне представляются существенными для нашего взаимопонимания. Что касается существа дела, предлагаю Вам для начала представиться и предоставить мне информацию, которая показала бы всю важность существующей проблемы лично для меня.
   Пока Боб, вылезая из кожи, плел свои замысловатые угрозы, по лицу Техника несколько раз пробежала тень прогоняемых эмоций. Это могло быть и гневом и смущением. В щекотливых ситуациях такие гримасы иногда искажают милые лица порядочных людей. Приятные ассоциации.
   Шеф ответил не сразу. Выдержав паузу и убедившись, что вступительный доклад Боба окончен, он продолжал:
  -- Предлагаю оставить официальный тон и поговорить о сути.
   От Боба не ускользнуло, что Шеф не стал возвращаться к щекотливым темам и меряться членами.
  -- Я представляю одно из подразделений Правительственного департамента "опеки" особо секретных объектов. Можете называть меня мистер Стоун. Наша задача: с Вами или без Вас разобраться в причинах неудачного запуска объекта. Я говорю об объекте, который Вы называете палочкой-выручалочкой. И, наконец, произвести повторный запуск.
   Хроника позавчерашнего запуска такова:
  -- позавчера (при изумрудно-бирюзовых бликах на ясном небе) в 11-00 была закончена накачка энергетической системы обеспечения объекта,
  -- 11-17 закончилась загрузка управляющей программы,
  -- 11-58 закончилось тестирование всех блоков объекта и системы резервирования,
  -- 12-05 (при максимальной выраженности изумрудно-бирюзовых бликов в атмосфере) произведен запуск объекта,
  -- 12-05 - 12-32 производились попытки стабилизировать информационное поле на фоне непредвиденно резкого снижения энергетического потенциала системы,
  -- 12-32 сработала аварийная блокировка объекта по причине перегрузки энергетических каналов,
  -- 12-33 автоматическая система тушения пожаров подавила пожар в одном из силовых блоков энергетической системы,
  -- 12-35 - 13-30 проведено экстренное совещание для разработки и выдачи инструкций по анализу возникшей ситуации на объекте,
  -- 15-00 позавчерашнего - 11-00 вчерашнего дня - сбор информации от бригад экспертов о причинах отклонений в работе отдельных блоков объекта,
  -- 11-00 - 12-00 консультации для определения персонального состава Комиссии по расследованию срыва запуска объекта,
  -- 12-00 назначение председателем комиссии Вильяма Фула и его заместителями Питера Фореста и Гордона Брейка. Последний должен включиться в работу комиссии после завершения курса лечения, который оканчивается в профилактическом госпитале через двое суток,
  -- 12-00 - 15-00 - совещание комиссии по расследованию неудачного запуска объекта,
  -- 15-00 членам комиссии предоставлено время для отдыха и подготовки к последующей работе до 10-00 следующего дня, то есть сегодня,
  -- 16-50 найден труп заместителя председателя комиссии, руководителя Программы Питера Фореста. Труп найден в обгоревшем автомобиле, принадлежавшем покойному. Автомобиль взорвался после падения в каньон. Предварительная причина - потеря управления...
   В Боба, как будто, выстрелили из огромной пушки. Как ни далеки были они с Питом, в настоящий момент, известие о его смерти полоснуло его по сердцу и неприятно напрягло слезовыделительные железы. Он слушал мистера Стоуна, а в мозгах грохотало, словно он находился в самом сердце камнедробилки...
  -- ...18-40 труп Питера Фореста идентифицирован по зубным пломбам его дантистом,
  -- 19-30 снят запрет на прослушивание служебных и личных телефонов, принадлежащих сотрудникам, имеющим прямое или косвенное отношение к Программе,
  -- 21-50 обнаружена пропажа председателя комиссии Вильяма Фула. Его бронированный лимузин найден в пригороде Гринуса. В нем остались тела двух телохранителей начиненных таким количеством свинца, которого хватит для уничтожения стада слонов. Баллистическая экспертиза показала, что выстрелы произведены из четырех разных стволов. Стреляли из скорострельного автоматического оружия, типа допотопного Узи, но с невероятной убойной силой,
  -- 22-45 пресечена дерзкая попытка выкрасть из госпиталя, заместителя председателя комиссии Гордона Брейка. В перестрелке погибли пять охранников и трое неизвестных, пытавшихся провести эту акцию. Ещё семь охранников получили ранения. Все нападавшие после поражения разрывались на куски словно гранаты. Идентифицировать их не удалось. Экспертиза, после предварительного анализа, склонна отнести их к киберам неизвестной усовершенствованной системы,
  -- 00-03 сегодня перехвачен звонок с радиотелефона (место дислокации не идентифицировано) в "Бриз", голос говорившего якобы принадлежал Вильяму Фулу. Характеристики тембра голоса звонившего и голоса Фула, при детальной сверке, не совпали. Предположительная цель звонка - навязать Вам определенный маршрут движения, чтобы устроить засаду для Вашего похищения или уничтожения. Дальнейшее Вы уже знаете. Теперь, я думаю, мы можем обсуждать сложившуюся ситуацию.
   Боб был прилично ошарашен полученной информацией. И что-то подсказывало ему, что это не блеф.
  -- Кому бы я мог понадобиться? Или моя смерть? Я столько лет в разлуке со своим детищем, - промямлили губы Боба словно чужие. - Я считал себя давно дисквалифицированным.
  -- Вы употребили правильное время, - вполне душевно молвил Зал. - Настал момент внести ясность в наши отношения. Вы конечно о них ничего не знали. Так ненавязчиво мы и должны были выполнять функцию, возложенную на нас правительством. Думаю, господин Гудрайт, Вы поймете, чем были продиктованы наши действия. Начну с самого начала. Ваше увольнение было инспирировано нашей службой. Цель - отвести от Вас внимание некоторых лиц заинтересованных в Программе. Это определенные политические круги и ряд крупных корпораций. По нашим данным, они очень пристально и цепко контролировали Вашу персональную деятельность. Вы стали центральной фигурой в деле создания объекта. Дублера не было.
  -- А Пит? - Не сдержался Боб.
  -- Я ценю Ваши дружеские чувства. Вы ведь сами знаете, что Пит не был Вам заменой. Впрочем, это подтвердили позавчерашние события.
   После известия о смерти Пита, эта холодная прагматическая оценка ситуации Стоуном покоробила Боба.
  -- Итак, дублера не было. Такое положение дел было неприемлемым. Из-за Вашей незаменимости можно было ожидать всяких сюрпризов. Любой сбой по политическим или техническим причинам делал Вас чрезвычайно уязвимым и беззащитным. Лишиться Вас - надолго растянуть срок запуска объекта. Убедить Вас соблюдать правила предосторожности, это равносильно сведению на нет всей нашей работы по Вашей защите. Звучит парадоксально, но - факт. Нами был разработан план по выводу Вас из зоны внимания. Как видите, он выполнен четко. Однако замечу, что в ходе его реализации, мы зафиксировали огромное число случаев слежения за Вами. Некоторые наблюдающие структуры были идентифицированы. Некоторые - нет. Такова в общих чертах ситуация на данный момент. Предлагаю Вам немного взбодриться в уютном баре. Привести в порядок свои мысли. Я полагаю, Джон составит Вам компанию.
  -- С удовольствием, сер, - переводя свой взгляд от стола к Бобу, подтвердил Джон.
  -- Через полчасика мы продолжим обсуждение наших проблем, - резюмировал Стоун, - до встречи через тридцать минут.
   Предложение привести в порядок мысли Бобу понравилось.
  -- Под встречей Вы имеете в виду встречу с динамиками? - пробормотал он вполголоса после того, как Стоун отключился.
   Джон понимающе хмыкнул, но промолчал.
   Полный сумбур в голове Боба начинал уступать место трезвым мыслям. Сделать этот процесс необратимым лучше всего действительно в баре. Пригласительно кивнув Джону на бар с изящным камином, он поднялся. У Боба уже не было к нему былого недоверия и настороженности. Тот молча принял приглашение Боба.
   Ни слова не говоря, они подошли к источнику живительной влаги и открыли по бутылочке Хольстена. Крепких напитков не хотелось. После нескольких глотков и затяжек Боб протянул руку к пакету с документами. Он покоился на столике рядом с Джоновой бутылкой. Хозяин бутылки не возражал. Вывалив содержимое на стол, Боб стал его разглядывать. Среди документов Боб обнаружил любопытный комплект фотографий, находящийся в отдельном пакете. Ему сразу бросилось в глаза, что на фотографиях запечатлён до боли знакомый ему объект в момент запуска. Эти фотографии что-то смутно напомнили. Но что? Подсознание весьма выразительно отметило важность этого факта, но, к сожалению, не стало для Боба поводырем на тропах воспоминаний.
   Боб ещё раз более пристально посмотрел на фотографии. Абсурд какой-то. Удачный запуск палочки-выручалочки мог осуществиться только один раз, а, судя по фотографиям, выручалочку успешно запускали чуть ли не каждый божий день.
  -- Нужно обязательно вернуться к этой загадке, - пробормотал он себе под нос.
   Затем Боб перешел к беглому изучению остальных документов. Они услужливо знакомили с подробностями его личной жизни, и не только его, до и после отлучения от Программы. Внутри Боба гордость воевала с возмущением. Приятно ощущать свою значимость. Скверно, когда перетряхивают твое нижнее белье и, при этом, рассматривают тебя как мошку на предметном столике мощного микроскопа. Как Вам это понравится? Как следовало из представленных материалов, все дни, от обсуждения его идеи в широкой аудитории до настоящего времени, эти парни из подразделения Стоуна добросовестно сопровождали Боба по жизни. В этих же бумагах он нашел объяснение некоторым фактам, которые причислял к везению и невезению. Внимание с их стороны льстило самолюбию и раздражало мозги. Неуютно и обидно чувствовать себя значимой марионеткой в руках еще более значимых марионеток.
   Он приблизительно догадывался, чего они хотят, но пока не мог определиться с ролью, которую предпочёл бы сыграть в навязываемой игре. Одно Боб знал наверняка: засранцы, погубившие его друга, рано или поздно ему ответят. И ответят лично ему.
  -- Но как это сделать? Нельзя забывать о том, что все твои действия рассматриваются в лупу приютившей тебя службы.
  -- Слушай, Джон. Правильно ли я понял мистера Стоуна? Ваша команда действительно осуществляет свою деятельность с прямого ведома и при поддержке Президента страны?
  -- Да, а что?
  -- Судя по документам, которые я держу в руках, вы располагаете неограниченными возможностями и финансированием. Как же объяснить потерю двух руководителей комиссии за такой короткий срок? Где были твои коллеги? За мной гонялись?
  -- До сих пор мы были надежно защищены от утечки информации о нашей работе. Сейчас экспертная группа расследует обстоятельства сбоя в системе защиты. Это все, что я знаю и могу сообщить.
  -- Спасибо за исчерпывающую информацию. Но слово "сбой", мне кажется, отражает произошедшие события в каком-то наивном видении. В прочем, вам виднее. А не объяснишь ли ты мне, какое значение имеют вот эти фотографии? Мне они показались чертовски знакомыми. На них изображены события позавчерашнего дня. А ведь этим фото несколько лет. И вот, что явно бросается в глаза. Все, что на них изображено, больше смахивает на фотомонтаж, а не на настоящее фото.
  -- Извини, Боб. По роду своей деятельности я скорее выполнял функции твоего ангела-хранителя. Я не эксперт по программе защиты объекта в целом. Все вопросы, касающиеся этих фотографий, ты задашь мистеру Стоуну.
  -- О'кей, - резюмировал Боб с досадой.
   Его воображение снова принялось рисовать мрачные варианты возможных исходов предстоящего сотрудничества. Ясно, что выйти из игры ему уже не дадут. Да и сам он не уверен, что хочет спрятаться "под корягу". Привычный образ своих обычных скитаний представился Бобу рассыпающимся карточным домиком. А что взамен? Случайные опасности не пугали, а вот к планомерной охоте на себя он относился с большой тревогой. Быть приманкой для крупных хищников или разрывной пулей в чьей-то обойме было одинаково опасно.
  -- Может быть, у Стоуна найдутся приемлемые варианты нашего сотрудничества? Будем надеяться, что они оставят возможность временами выпадать из поля зрения ангела Джона, - подумал он.
   Все, что говорилось и демонстрировалось до сих пор, выглядит весьма правдоподобно. Однако Боб решил попробовать протестировать этих ребят. Его раздумья прервал голос Джона.
  

Глава 5

  -- У тебя такой вид, будто ты запутался в клубке змей, занимающихся брачными играми. Расслабься. Не стоит излишне драматизировать ситуацию. Лучше вспомни подземные лабиринты в катакомбах под заброшенными складами Блекла. Там, полтора года назад, у тебя вообще не было шансов сохранить свою задницу. Вывернулся. И не думай, что мы тебе тогда помогли. Мы сами, как и те оболваненные бандюги, несколько дней искали твои концы.
  -- У меня всего один, - не удержался Боб.
  -- Ты в своем амплуа. А ведь в тот раз от увольнения меня отделяло буквально несколько часов. В моем деле, волчий билет могут выдать только один раз. Второго не дано. Но, не смотря ни на что, я привязался к тебе за эти годы как брат. А ведь мы даже не были знакомы. Вернее ты меня не знал.
  -- А ты уверен, что, узнав тебя, я вытянул счастливый билет?
  -- Я тут ни при чем. Я солдат.
  -- Не совсем обычный, заметь. Даже, совсем необычный.
  -- Да, ладно тебе. Зря не веришь.
  -- А ты бы поверил, если бы на тебя брат натравил вот такого Хилла Маунта, - и Боб, со всем своим артистизмом, образно показал руками какого.
  -- Выхода действительно не было. Вспомни.
   Он где-то внутри соглашался с Джоном. Когда жизнь Боба сбивалась с начерченной генеральной линии, Боб иногда вредничал, а временами и вовсе бывал несносен.
  -- Ладно. Проехали. Бог вам всем судья.
  -- Не обижайся. Этого уже не изменишь.
  -- Опять ты... Забыли. Сказано тебе.
  -- Извини. Знаешь? А ты меня за эти годы не только достал, но и позабавил. Иногда до слез. Твои проделки, когда ты ставишь точку в отношениях с противниками - это что-то. Один разок я над тобой здорово похихикал. Помнишь обояшечку Сью?
  -- Ну, конечно. Ты и это знаешь.
  -- А как же? Я практически был твоей невидимой тенью.
  -- У меня замечательная идея, старик. Ты можешь заработать крутые бабки. Для этого берешь отставку в своей конторе. Описываешь мои беспримерные подвиги и необыкновенные приключения. Я одобряю рукопись. Публикуем. Капусту - пополам.
  -- Спасибо за эксклюзивное право. Я подумаю над твоим предложением, - посмеиваясь, как старший брат над младшим, заверил Боба Джон. - Тем более, сейчас, когда я в любой момент могу остаться без работы.
  -- Почему?
  -- Как почему? Твоя невидимая тень стала видимой. Теперь ты без труда смоешься от нас. Верно, Боб?
  -- Ты вселяешь в меня надежду своей оптимистической верой в мои способности.
   Они распечатали еще по бутылочке. Боб с самодовольством слушал Джона. Тот подтверждал свои слова ссылками на бесконечный ряд примеров из биографии Боба.
  -- Если мы выберемся из этой каши, предлагаю тебе стать моим биографом, Джон. Уверен, у тебя получится, - улыбнувшись, произнес Боб и посмотрел на часы.
   Их тайм-аут заканчивался, и Боб приготовился к продолжению разговора со Стоуном.
  -- Я вижу, мальчики, у вас полный контакт и взаимопонимание, - напомнил о себе Зал, - рад за вас. Вы готовы, мистер Гудрайт?
  -- Извините, мистер Стоун, за мою въедливость. Все, что я здесь увидел и услышал, довольно убедительно. Однако я хотел бы получить подтверждение того, что Ваша структура действует по указанию Президента.
   Боб буквально всеми фибрами почувствовал, как Зал улыбнулся. Даже показалось, что его ожидает очередной сюрприз. И он попал в точку.
  -- Мы не ошиблись в Вас, мистер Гудрайт. Легковером за одну ночь, не становятся. Верно? - Произнес Стоун с самодовольством.
  -- Можно просто Боб, мистер Стоун, - встрял Боб, желая разрушить остатки официальности.
  -- Спасибо, Боб. Достаточно ли убедительным для Вас будет коротенький разговор с Президентом по видеотелефону? О статусе моего подразделения, например? Подумайте и ответьте.
   Он предложил то, что Боб хотел потребовать сам. Неглупый парень этот Стоун. Конечно, за Президента можно выдать его двойника. Но это Боб мог легко проверить.
   Он вспомнил инаугурацию Билла Макреди на президентство. Вскоре за этим Боб присутствовал на двух его совещаниях в качестве приглашенного эксперта. На этих совещаниях речь шла о разработке технической стратегии развития глобальных телекоммуникационных сетей. Бобу даже пришлось выступать с коротенькими докладами. Несколько раз они встречались с Макреди взглядами. Бобу запомнился его проницательный, чуть насмешливый взгляд на открытом загорелом лице. Боб мысленно сказал ему: "А ты молодец". И, как ему показалось, во взгляде Билла он прочел то же самое. После этих встречных поглаживаний, Билл отпустил вскользь коротенькую, понятную только им двоим, шутку. О том, что иногда телепатия не задает вопросы, а отвечает на них. На нее не обратили внимания. Она не вошла в стенограмму, с которой после совещания Бобу пришлось еще некоторое время работать...
  -- Да, мистер Стоун, этого будет вполне достаточно, - согласился Боб.
  -- В таком случае я сейчас свяжусь с господином Президентом.
   Пока Стоун набирал президентский код, Джон показал Бобу взглядом, на экран, где должно было появиться изображение Президента.
   Не успел Боб выбрать выражение лица для разговора с Биллом Макреди, как услышал его голос:
  -- Да, мистер Стоун, я полностью осведомлен. Через несколько секунд включусь, - и далее, Макреди продолжил фразу по другому телефону, - ...перенос Совета на трое суток нецелесообразен. Проведем, как планировали, завтра. До встречи.
   Мгновенно, без какой-либо паузы, лицо Макреди возникло на экране, который Джон показал взглядом Бобу. Он улыбнулся и сказал:
  -- Привет, Боб. О делах не спрашиваю, в курсе. Наше положение с Программой незавидное. Надеюсь на Вас. Мистеру Стоуну можете доверять, он один из лучших людей в нашей команде. По поводу телепатии Вы не ошиблись и я, надеюсь, тоже. Вы мне сразу понравились. Какие у Вас ко мне вопросы?
  -- Господин Президент...
  -- Это не светский раут, Боб, можно просто Билл.
  -- Хорошо. На все мои вопросы Вы уже ответили, Билл. Я готов выслушать предложения о сотрудничестве от мистера Стоуна.
  -- Рад, что Вы все правильно понимаете. Берегите себя. Желаю удачи. До встречи, Боб.
  -- Всего хорошего, Билл.
   Изображение погасло так же внезапно, как и появилось. Их диалог длился меньше минуты, но за это время Боб получил такой заряд энергии, который сделал его сильнее втрое. Он второй раз пожалел, что не ходил голосовать за Билла. Могло бы не хватить всего одного голоса. И Билл не стал бы Президентом.
  -- Да, что-то я становлюсь сентиментальным. Но почему молчит Стоун?
   И, словно в ответ на вопрос Боба, из динамиков прозвучало:
  -- Извините, Боб, но мы вынуждены оставить Вас на несколько минут одного. Всё в Вашем распоряжении. Хозяйничайте. Отдыхайте. Джон, Вам необходимо немедленно быть у меня.
   Джон обозначил на лице гримасу удивления, но это не помешало ему мгновенно скрыться за потайным шлюзом. Шлюз был очень искусно скрыт. Боб его не заметил, хоть и разглядывал достопримечательности зала с большим пристрастием.
  -- Старею, что ли? - подумал он.
   Боб направился к тому месту, которое обещало быть сортиром. Ополоснув руки и лицо ледяной водой, он обтёрся бумажным полотенцем. Чудесно. Подошел к зеркалу и стал разглядывать свое лицо, отрейхтованное следами побоев. Некоторые несуразицы в его внешности к этому времени уже не нарушали общей фотогеничности.
  -- Интересно, что подумал Билл, глядя на такую рожу?
   После холодной воды Боб почувствовал себя абсолютно свежим и направился обратно к бару. Перебирая фотографии во второй раз, он опять почувствовал их огромную важность для понимания происходящих событий. Но дальше этих иллюзорных чувств не продвинулся ни на йоту.
  -- Чертовщина какая-то, - вырвалось у Боба, и он машинально положил фотографии во внутренний карман пиджака.
   Он лениво размышлял над происходящим, потягивал из бутылки холодное пиво и наслаждался Беломором.
   Через некоторое время он начал ощущать какое-то беспокойство. Прислушался. Ему показалось, что он слышит едва уловимое журчание дверцы лифта-транспортера. Оглянувшись, Боб увидел, что не ошибся. В лифте маячила громада Хилла Маунта. В зал входил каким-то крадущимся шагом Прыщ и, прикладывая палец к губам, делал ему знаки молчать. Боб поднялся ему навстречу, но с места не сошел. Подойдя вплотную к Бобу, Прыщ протянул браслет, принадлежавший Джону. Боб обратил на него внимание из-за необычной формы, когда они с Джоном утоляли жажду. Джон это заметил, но ничего объяснять не стал. То, что это именно тот браслет, сомнений не было.
   Боб кивком показал Прыщу, что все понял. Тогда Прыщ, опасаясь микрофонов, тихо шепнул ему в самое ухо:
  -- У нас проблемы, Боб. Это связано с результатами работы экспертов. Они выдвинули несколько версий сбоя системы защиты. Больше информации не имею. Джон дал команду срочно перевести Вас в более надежное место. Там отсидимся несколько часов или дней. Вырубать и связывать Вас запрещено. Нам с Плешивым предписано доставить Вас на конспиративную квартиру. После этого мы поступаем в Ваше распоряжение. Велено выполнять все Ваши указания не связанные с переменой места Вашего пребывания. Джон сам свяжется с нами, когда закончится вся эта кутерьма с системой защиты. Как только мы окажемся в более защищенном месте, я покажу Вам еще один пароль, с помощью которого Вы отличите Джона от возможных его двойников. Этот пароль Плешивый знает тоже, - одновременно со своим шепотом Прыщ вложил в руку Боба эластичные, заглушающие звук шагов бахилы.
   Боб только сейчас обратил внимание на бахилы самого Прыща.
  -- Точно старею. Надо встряхнуться, а то ленивая, размеренная жизнь приблизит мою нежданную кончину, - подумал он.
   Прыщ опустил декоративную непрозрачную ширму, отделяющую закуток бара от остального зала. Положил на столик нечто вроде диктофона. Затем, бросив документы со столика в камин, нажал кнопку воспроизведения на диктофоне. Диктофон заговорил. Прыщ проскользнул за ширму и взглядом предложил Бобу следовать за ним. Звуки, доносившиеся из бара, были началом нашего недавнего диалога с Джоном. Фора в полчаса: подумал я, заходя в лифт. Дверца исполнила акт журчания, и транспортер понесся в неизвестность.
   Предположение Боба о том, что они возвращаются в знакомый ему коридор не подтвердилось. На этот раз дверца нажужжала незнакомую, кромешную темноту. Маунт достал из своей сумки три прибора ночного видения. Он выключил свет в лифте. Они напялили на глаза приборы и шагнули в темноту. Прыщ набрал код на панели транспортера и мотнул головой, показывая, чтобы Боб шел за Маунтом. Следуя за своим огромным проводником, Боб слышал, как Прыщ вышел следом. Дверца прощально проурчала и транспортер унесся в известном только Прыщу направлении.
   Они двигались, благодаря заданному темпу, довольно быстро. Тоннель, по которому они молча перемещались, далеко не просматривался из-за множества поворотов. Скорее это был лабиринт с боковыми тоннелями, в котором Маунт очень хорошо ориентировался.
   Они шли уже минут десять, когда Маунт остановился и, открыв какой-то шлюз магнитным ключом, вошел в грот, размером с небольшую гостиную. Боб и Прыщ последовали за ним. Когда дверь за ними закрылась, Маунт снял маску и знаками велел им сделать тоже. Неизвестно откуда возникший слабенький мягкий свет набирал силу, наполняя собой их пристанище.
   Прыщ взял с полочки грифельную доску и начал что-то писать. Боб удивился, поскольку думал, что они уже дома. То есть в конспиративной квартире. А раз так, то в помещении говорить уже безопасно. На всякий случай вслух выражать своего удивления Боб не стал.
   Прыщ протянул ему грифельную доску. Там было выведено каллиграфическим почерком: "Боб, Ваша и наша одежда, возможно, нашпигована маяками и микрофонами. Акустика будет безопасной только после полного уничтожения одежды. Сейчас полностью разденьтесь и все металлические предметы положите в специальный сейф со значком "!". В шкафчике слева есть подходящая для Вас одежда. Фасон выбирайте сами. За голубой дверью есть душ. Вашу нынешнюю одежду бросьте в нишу со значком "О". Желательно время расходовать экономно".
   Боб и сам понимал, что их фора минут через пятнадцать закончится, да и то в случае, если подвох Прыща еще не раскрыт. Быстро выполнив все инструкции кибера, он потратил минуту на бодрящие струи душа. Растеревшись полотенцем, подобрал необходимую одежду и обувь, оделся и вышел к своим проводникам. Ребята уже были готовы.
   Прыщ затолкал всю одежду и обувь в чашеобразную нишу со значком "О". С шутливо-злорадным выражением лица он нажал на кнопку рядом с нишей, после чего опустился прозрачный экран, загерметизировавший нишу. Затем ниша наполнилась какой-то бесцветной жидкостью. Все, что в ней было, через минуту растворилось без следа. После этой акции, жидкость через сливное отверстие покинула нишу, а экран вновь поднялся.
  -- Кажется все, - сказал Прыщ вслух, - теперь поверх одежды одеваем гидрокостюмы и вперед.
  -- А разве мы еще не впереди? - спросил Боб.
  -- Нет, Боб, еще не впереди, - пророкотал Хилл, доставая гидрокостюмы с аквалангами.
   Все, что происходило сегодня вокруг Боба, напоминало ему детские игры в казаков-разбойников в современном прочтении. Лишь печать напряжения и серьезности на лицах его вновь обретенных партнеров заставляла Боба продолжать эту странную игру.
  -- Боб, у Вас не осталось металлических предметов? - спросил Прыщ.
  -- Нет, - ответил он, мысленно поблагодарив своих родителей за то, что по наследству ему достались здоровые зубы. Его челюсти не были обременены золотом коронок и металлом пломб.
  -- Траекторию металла легко проследить, - объяснял Бобу-физику скрупулезный и словоохотливый кибер.- Аппараты, с помощью которых мы покроем под водой расстояние в три мили, сделаны полностью из керамики и пластика.
  -- Но ведь у вас киберов, Прыщ, есть маяки, которые показывают ваше местонахождение. А коды имеет хозяин и фирма изготовитель, в равной мере несущие за вас ответственность.
  -- Конечно. Но в моем случае частоты и коды известны только Джону.
  -- И ты берешься это утверждать после сбоя в системе защиты?
  -- Нет. Поэтому Джоном мне предписано добираться до места другим маршрутом. При этом я отправлюсь на остров, со значительным отставанием от вас по времени.
   Бобу стало немного грустно, от того, что ему предстояло на какое-то время разлучиться со смекалистым, предусмотрительным и запасливым кибером и остаться один на один с громилой Хиллом.
  -- А мы отправляемся на какой-то остров?
  -- Да.
  -- Я не умею плавать, - пошутил Боб, стараясь чуть-чуть оттянуть момент расставания.
  -- Мы видели, как Вы, мистер Гудрайт, не умеете плавать, - проревел Хилл.
  -- Ну, раз видели - умею.
  -- С Богом, парни. Не теряйте времени. Путь не близкий, - зачастил Прыщ, открывая им с Хиллом еще один шлюз.
   Они вошли. На полу лежали аппараты, о которых говорил Прыщ. Проверив свои акваланги, они взяли себе по аппарату, и Хилл нажал на кнопку в стене. Шлюз за ними закрылся. Помещение, в котором они находились, стало быстро заполняться водой. Последний шлюз пропустил их, и Боб с Хиллом оказались в открытом море.
   Хилл показал Бобу своей огромной ручищей, чтоб тот держался рядом с ним. Этого можно было и не делать, поскольку и сам Боб старался не потеряться. Место незнакомое. Правила игры тоже. Да и темновато как-то. Без напарника жутковато.
  -- Интересно, с какими сюрпризами мне еще предстоит столкнуться? Прыщ сказал: "Путь не близкий" - подумал Боб вслух, - пора укутывать свою жизненную траекторию в рамки воспоминаний и заводить дневник - основу будущих мемуаров.
   Что ж, нам остаётся взглянуть на дневники Боба, которые так любезно он нам предоставил.
  

Глава 6

   Последний шлюз, который мы миновали, затаился у самого дна в небольшом гроте. По давлению воды на гидрокостюм было ясно, что мы на глубине порядка пятнадцати метров. Панель управления на аппарате была мне в общих чертах знакома. Исключение составляли блоки, не связанные с управлением движения. Я набирал скорость, следуя за Хиллом.
   Включив подсветку, я занялся изучением панели управления. Первым делом ввел свой код на пульте безопасности. Вторым - затрепетал от мальчишеского азарта. Я попал в приличные руки. Таких куколок нет даже в фантастических боевиках. Аппараты практически не отличались от дельфинов. Поражало, что они собраны без применения металлических деталей и узлов. Простота и практичность дизайна приводили в восторг. Повеяло компьютерными играми. Панель наглядно демонстрировала возможности этого чудо аппарата. На ней располагались огромное количество всяческих датчиков. Одно их перечисление воскрешало в памяти все известные компьютерные морские баталии. Воображение дополняло картину новыми фантастическими эпизодами. Однако к делу. Что я обнаружил?
   Традиционные датчики ресурса топлива, скорости и глубины. На последнем - четырнадцать метров. Кроме этого. Датчик ресурса вооружения. На нем изображены: три программируемые торпеды, два гарпуна с фалом, восемнадцать - без фала, шесть электрошоков с радиусом действия два и дальностью поражения тридцать метров, двенадцать ампул с чернилами, шесть баллонов с газом, усыпляющим при всплытии на поверхность крупных млекопитающих и киберов в радиусе пятидесяти метров. И это лишь вооружение. Далее. Датчик рельефа дна. Индикатор металла, определяющий местоположение и массу. Автопилот, который я сразу включил на запись маршрута.
   Приятно иметь возможность вернуться назад к гроту. Но и это еще не все.
   Стабилизатор глубины погружения. Две видео камеры по бортам. Координатная сетка, с помощью которой можно устанавливать точки генерации ультразвукового сигнала для приманивания и отпугивания дельфинов. Трехметровый перископ. И, наконец, пульт безопасности, в который я вводил свой код. Не зная этого кода, всякий, получивший в пользование мою игрушку, становился опасным не более, чем пьяный водолаз, шатающийся по дну с дырявым газовым баллоном на плече.
   Но все хорошее, к сожалению, быстро кончается...
  -- Посмотрите на индикатор металла, мистер Гудрайт. Кто-то на нас расставил сети, - раздался в наушниках рокот Хилла. Не успели мы, черт побери, - добавил он.
   Я увидел на индикаторе тонюсенькую как волосок, прямую четкую полоску в полу миле от нас. Масса ее была распределена вдоль всей длины равномерно. Решение созрело мгновенно. Но чтобы действовать, нужно было заручиться поддержкой Хилла.
  -- Хилл, у тебя большой опыт подводных потасовок?
  -- Нет, я специалист по ориентированию и рукопашному бою в ограниченном пространстве.
  -- Сейчас твое пространство - гидрокостюм. Более сурового ограничения пространства не придумаешь.
  -- Да, нет. Имеются в виду города, джунгли, горы. В основном сухие стихии.
  -- Спец по сухарям. Ну, ну. Смотри, не размокни.
  -- Мистер Гудрайт...
  -- Зови, Боб. Для простоты. Идет?
  -- Ну, если Вы так решили.
  -- Считай, что решил.
  -- Так вот, Боб. Я знаю устройство наших аппаратов на зубок. Знаю даже почему они такой формы.
   Имелось в виду углубление на "спине" наших дельфинов. В нем вполне мог скрыться человек. И при всем при этом, находясь в десяти метрах, я не поклялся бы, что вижу не настоящего дельфина.
  -- Ну, об этом я уже догадался.
  -- Правда, ведь удобное убежище?
  -- А мне кажется, что тебе будет трудно засунуть в эту щелочку даже свой член.
  -- Обижаете, Боб. У меня дельфин специальный - больше Вашего в полтора раза.
  -- У вашей компании все специальное. Со стороны будем походить на мальчика и девочку. Тормози и слушай.
   Мы остановились. Я поведал Хиллу свой план борьбы с сетями. Чем я мог руководствоваться? Во-первых, тем, что "рыбаки" потратили на установку сети несколько часов. При этом, отправляясь на "рыбалку" они откуда-то знали, что манящий улов окажется именно в этом месте. Стало быть, мы имеем дело с организмами не лишенными интеллекта и приличной финансовой поддержки. Во-вторых, судя по длине сетей, они не знали, где конкретно мы проложим маршрут. Плюс - внезапность. Минус - большое число задействованных "рыбаков", которые подтянутся к точке нашего обнаружения. В-третьих, "рыбаки" наверняка знают, что металлизированная сеть может быть легко обнаружена. Значит, металлическая сеть - обман. Бояться нужно других сетей, скорее всего синтетических. Они могут находиться и перед видимой сетью и за ней.
   Были еще некоторые соображения. Однако достаточно нагонять скуку их перечислением. Для начала действий все было готово. Оставалось только выяснить маршрут движения Прыща, чтоб своими победоносными действиями не накликать на него беды. Стоун, без сомнения, мог пожертвовать достаточно большим числом киберов ради моего спасения. Но, мне-то что до Стоуна? Я не собирался жертвовать даже одним. Тем более знакомым мне. Стоуну важен результат, мне - процесс.
   Я поймал себя на том, что практически забыл свои вчерашние обиды на Джона и его ребят.
  -- Ты что-нибудь знаешь о маршруте Прыща, Хилл?
  -- Мало.
  -- Конкретнее, это важно для него.
  -- Ну, кажись, он должен, если не будет осложнений, отправиться через час после нас из правого грота.
  -- Так. Мы, стало быть, из левого грота двинули? Говори ясней, черт тебя побери. Не тяни резину.
  -- Мы вышли из третьего, Прыщ пойдет из седьмого.
  -- О, боже. А сколько их всего, и какое расстояние между нашим и Прыщавым гротом?
  -- Всего восемь. Расстояние между нашими двумя гротами порядка одной мили.
  -- Пойми, Хилл, сейчас мы партнеры. Мы должны планировать четко и быстро. Действовать молниеносно. О нашей былой размолвке поговорим позднее. О'кей?
  -- О'кей. Командуй.
  -- Вот это другое дело. Двинули. Наша задача - быстро найти укрытие в этом скалистом дне.
   Похоже, наши оппоненты знают о расположении гротов, коль с запасом растянули снасть по всей их длине. Какого черта, они не расставили комитеты по встрече у каждого из них? Может быть - недооцениваю их?
  -- Хилл, а почему нас не встретили прямо у порога?
  -- Подробностей рассказать не могу. Смысл защиты гротов в том, что не одна разумная тварь, включая киберов, не может пересечь четвертьмильную береговую зону снаружи. Пересечь ее снаружи может только тот, кто максимум за трое суток до этого пересек ее изнутри.
  -- Очень мило. У нас всего трое суток, если надумаем возвращаться назад.
  -- Джон учит в своих инструкциях: "Никогда не возвращаться дорогой, которой пришел".
  -- Сегодня нас инструктирует не Джон, а Боб, - отрезал я. - Где ты тут рассмотрел дорогу? И где, наконец, твой грот?
  -- Вот за этой скалой, которую огибаем, сэр.
   Грот оказался вполне пригодным для исследований, которые я затеял перед боевыми маневрами. Я попросил Хилла чуть-чуть тщательнее, чем природа, замаскировать наш наблюдательный пункт.
   Тут он был в своей стихии. Приволок камней, обросших водорослями, нагородил из них сооружений. Все было проделано очень быстро и профессионально. Через считанные минуты мы были замаскированы так, что дюжине Жаков Ивов Кустов пришлось бы искать нас трое суток без вин, без курева, без полу женского. Честно говоря, к этому времени, за папиросу я сам любому готов был поставить бутылочку. Да что бутылочку. Чичелину заказал бы поставщику.
   Пора начинать. Я обозначил на координатной сетке точки генерации сигналов для приманивания и отпугивания дельфинов. Затем тех, кто находился неподалеку, привлек поближе к видимой сети. Манипулируя управляющими сигналами, я погонял дельфинов туда-сюда в разных направлениях. В восторге от координатной сетки и генератора дельфиньих сигналов, я потрепал Хилла за плечо. Шучу, конечно. Какая это трепка? Так. Подержался.
  -- Сексуальная вещь, - вырвалось у меня.
  -- Что значит, сексуальная? - наивно спросил Хилл.
  -- Да, это мы в студенчестве так называли предметы и явления, которые нас возбуждали.
  -- Хорошее время.
  -- Можно сказать - лучшие годы.
   По характеру движения моих подопечных легко "высветились" все сети на нашем пути. Их оказалось достаточно много. Можно угодить в них, даже, зная где они.
   Используя датчик рельефа дна и координатную сетку, я показал Хиллу Маршрут каждого из нас. Обозначил: какие сетки обходить, а какие - перепрыгивать по-дельфинячьи.
  -- Боб, мне не велено отходить от Вас ни на шаг, - робко возразил Хилл. Если допустить, что в его рокоте может присутствовать хоть намек на робость.
  -- Пойми, хотя бы со второго раза. Мы партнеры. Где твое мутантье чутье? Ты же чувствуешь, что я не собираюсь тебя кинуть. Поверь, в разработке сценариев подобных мероприятий ты мне здорово уступаешь. А по сему, ты должен без разговоров и даже сомнений делать то, что я считаю необходимым. - Как маленького ребенка, увещевал я огромный батискаф.
  -- Ну, ладно, - размяк Хилл.
   Я объяснил ему, какую роль в нашей операции будут играть живые дельфины. Мы снова привлечем их, но уже в минимальных количествах. Зачем подвергать большому риску всеми любимых существ? Напоследок я рассказал Хиллу о некоторых тонкостях прохода между сетями.
   К этому моменту мной целиком овладел толи спортивный, толи охотничий азарт. Хотя, в отношении последнего азарта, должен признаться, что моя охотничья практика ограничена охотой на рыб с удочкой в руках. Другой - похвастаться не могу. Да, и не хочу. Не переношу насилия над теплокровными, которое затевают для развлечения.
  -- Теперь давай советоваться, Хилл, - обратился я к партнеру.
   При обращении к Хиллу за советом я сильно рисковал и вот почему. Кстати, рисковал я ничем иным, как Хиллым здоровьем. Дело в том, что к уважительному обращению, признающему значимость их интеллекта, мутанты не привыкли, а по сему Хилл от внезапно перепавшего на его долю огромного кайфа мог потащиться и заполнить слюной не только маску, но и все дыхательные тракты акваланга. К счастью этого не произошло. Я продолжал.
  -- Показаний индикатора рельефа дна не достаточно для выбора места нашей встречи. Скажи, есть что-нибудь на примете в четверти мили от последней сети?
  -- Таких мест там полно.
  -- Учти, останавливаться мы не будем. Выбирай не точку, а область. Мы сможем пересечься без остановок и ожиданий, заранее зная свои маршруты. Место должно быть удобным для сокрытия от погони. Для ведения боевых действий. При этом ты будешь засекать меня, а не я тебя. Ты здешнюю пучину знаешь, как свои пять пальцев.
  -- Вот на этом месте - нагромождение камней. Скалы с гротами и водорослями, - ткнул указочкой в индикатор Хилл. - Они как лабиринт. В нем очень просто заблудиться, если его не знаешь.
  -- Нарисуй мне подробно этот лабиринт, если помнишь.
  -- Еще как помню. Мы в нем сдавали экзамен по подводному ориентированию.
  -- И укажи места, где можно напороться на засаду.
  -- Обязательно.
   Хилл принялся старательно водить специальным карандашом по планшету на моём дельфине. Крестиками он отмечал опасные места. Наблюдая за старательным выведением каракулей, я пытался представить себе невинные лица преподавателей, при появлении такого слушателя в аудитории учебного заведения.
   Пока Хилл пыхтел над своим рефератом, я исследовал стабилизаторы торпед. Они были остры как лезвия "Жилетт". Я запрограммировал координаты их пуска, маршруты и место взрыва. Взрыв каждой из них должен был произойти на исходе двигательного ресурса. По задумке, каждый из нас должен выпустить две торпеды из трёх, а по одной оставить впрок. Их петлеобразные маршруты были выбраны не случайно. Торпеды должны изуродовать максимальное число сетей. Назначение торпед: создание видимости прорыва в местах, где не будет ни нас, ни Прыща.
   Задача, возлагаемая на дельфинов, была и вовсе простой. Они выводились из-под удара торпед и сопровождали нас в качестве прикрытия двумя стайками.
   Затем я ввел курсы автопилотам наших аппаратов и отметил Хиллу на его планшете точку старта и время.
  -- Готово, - с нотками юношеского самоутверждения проворковал Хилл.
  -- Покажи маршрут, по которому мне двигаться в районе места встречи.
  -- Вот здесь. Я его обозначил пунктирной чертой.
  -- На каком его отрезке ты должен догнать меня?
  -- Вот на этом.
  -- Ну, что ж, все в порядке. Твои торпеды должны выйти на прогулку в этом месте и в этом. А мои - здесь и здесь, показал я Хиллу на индикаторе.
  -- В разговор с дельфинами наши скакуны включатся тут и тут. Короткими сеансами связи мы будем пользоваться на этих отрезках. Здесь наши маршруты сближаются. Старайся понапрасну не использовать дельфинов для прикрытия.
  -- Что Вы, Боб? Я к животным отношусь с большей любовью, чем к некоторым людям.
  -- Может быть даже ко многим?
  -- Может быть.
  -- Хорошо, это твои проблемы. А теперь еще раз внимательно подумай, что бы ты мог добавить к плану?
   Маунт и я мысленно еще раз провели генеральную репетицию наших действий. Он молчал.
  -- Хилл, а если, не дай Бог, с тобой что-нибудь стрясётся, и мы не встретимся. Куда держать путь?
  -- Со мной ничего не случается.
  -- Это до поры до времени. А все-таки?
  -- Остров Мутлэнд. Это вот тут. Там живет мой брат.
  -- А где его искать и как я его узнаю?
  -- Узнать не сложно - мы близнецы. А где он живет, знает каждый на острове. Да он сам Вас встретит.
  -- Он что у вас там вроде губернатора?
  -- Не совсем, но близко. Он туда переехал, когда его убрали из команды Джона.
  -- Давно хотел тебя спросить. Как вы с братом попали в такое навороченное управление? Насколько я знаю, на такую службу мутантов не принимают.
  -- Нас пригласил на собеседование Джон. Потом учеба, экзамены. И мы в управлении. А что касается мутантов, мне они в нашей конторе попадались.
  -- А брательник на чем погорел?
  -- Сам увидишь.
   Мы еще немного помолчали. Я посмотрел на дельфиньи часы. Времечко, казалось, неумолимо приближает развязку.
  -- Ну что ж, Хилл, пора. Через десять минут выползет из своей ракушки Прыщ. К этому моменту мы с тобой должны быть на исходных позициях. Начнем действовать, он увидит и сориентируется.
   Мы посмотрели друг на друга.
  -- С Богом, Хилл.
   Мы взялись за дельфинов, готовые в нужный момент переместиться в их недра, и двинули на старт. Я должен стартовать из точки, которая находится на расстоянии сто пятьдесят метров левее нашего наблюдательного пункта. Хилл - на двести метров правее и на минуту раньше.
   Меня охватила предстартовая робость - качество, которое раздражало с детства. Я знал, что в момент старта она бесследно испарится. Но, пока... Сколько не пытался переделать свою психику, так и не смог. Закончится эта заваруха, непременно обращусь к услугам его величества Нейролингвистическому Программированию.
   Последние секунды убежали. Час Х пробил. Я включил автопилот и рванул навстречу своей судьбе.
  

Глава 7

   В первые секунды моего перемещения, плавно переходящего в подводный полет, казалось, что судьба не торопится мне навстречу. Все шло по плану. Хилл выпустил первую торпеду. Она рванулась собирать сети и наводить панику в четверти мили от него, по направлению к Прыщу. Сразу же за ней пошла моя. Она помчалась вправо практически параллельно береговой черте. Эта будет сеять смуту в четверти мили от маршрута Прыща. Взорвется через две минуты после первой. Так мы пытались создать впечатление, что прорываемся между нами и Прыщом. При этом, смещаясь в его сторону.
   Я двигался, забирая немного влево. Ощутив взрывную волну первой торпеды Хилла, я выпустил свою вторую. Она пошла поражать цель на полмили левее меня. Приближались сети. Я подманил несколько дельфинов и погнал перед собой.
   Напрасно я опасался, что не замечу сетей. Их было отлично видно благодаря запутавшейся в них рыбе. Трепыхания в сетях ни с чем не перепутать. Улов "рыбаков" наверняка превысит по объему расчетный в несколько сотен раз.
   Стоп! Что же получается? Побочный положительный, эффект нашей дрессировки дельфинов. Они своими танцами под нашу музыку перепугали всю рыбу в округе. При таком раскладе, сети, изготовленные из рыбоотпугивающего материала, оказались всего лишь рыболовными снастями.
  -- Подвели вы, сеточки своих хозяев.
   Я был огорчен и насторожен. Проворонил положительный эффект - мог зевнуть и отрицательный. А уж он-то покажет свой зловещий оскал во всей красе.
   Я миновал еще несколько сетей. Они располагались краями к моему маршруту. Тут я ощутил второй уже более слабый удар взрывной волны. Моя первая. Обогнув край очередной сетки, я чуточку притормозил и перебрался на своего дельфина. Предстояло перепрыгнуть вместе с дельфинами-попутчиками две приближающиеся длиннющие сети. Расстояние между этими сетями можно преодолеть минуты за полторы при моей скорости.
   Я включил обе видеокамеры. Время, отделяющее меня от второй сети, даст возможность внимательно рассмотреть происходящее на поверхности по видеозаписи.
   Прыжок. Господи, спасибо Тебе за все, что Ты нам даришь. Напрасно я волновался, что аппарат с моей тушей пойдет ко дну, вместо того, чтобы скакать через сети. Не знаю, кто эти парни, накостылявшие мне сегодня ночью, но я начинаю их уважать. Более того - испытывать благодарность. А ведь еще свежи на моем теле отметины от наших первых радушных объятий. Неужели не прошло еще и трех часов, как я с ними вторично познакомился? Ощущение было такое, что если не месяц, то неделя пролетела точно. Будет что вспомнить на смертном одре.
   До подготовки к прыжку через вторую длинную сеть у меня остались полторы минуты. За это время я должен был ознакомиться с обстановкой на поверхности по видеозаписи и приготовиться к тому, что перед моим носом пройдет вторая торпеда Хилла. Она примется за дело в четверти мили левее меня. Это будет самый мощный удар взрывной волны для меня и попутчиков-дельфинов. Перед этим шарахнет моя вторая торпеда. Ее взрыв мы почувствуем отчетливее первого.
   Пока мое тело и аппарат стремительно рассекали водное пространство, глаза скользнули взглядом по видеомонитору. Дьявольщина. Вот почему мы с Хиллом не увидели ни одной быстроходной посудины на индикаторе металла. Обзывая себя интеллектуальным импотентом, сопливым мечтателем и красной задницей старого грязного павиана, я принялся пересчитывать вертолеты над второй длинной сетью. Казалось, они вытянулись по всей длине.
   Мой энтузиазм, что-то невнятно пробормотал и скрылся. Ему-то что? Щедро расплескав по крови адреналин, я силился мобилизовать всю энергию облажавшихся мозгов. А они в это время лихорадочно просчитывали все пакости, на которые были пригодны обнаруженные вертолеты. Несколько секунд меня теснила растерянность.
   Оставалась минута до второй сети и считанные секунды до начала первой короткой пятнадцатисекундной радиосвязи с Хиллом.
  -- Видел? - начал я сеанс.
  -- Чего? - спросил еле слышно Хилл.
  -- Вертолеты. Чего? - передразнил я его в сердцах.
  -- Не успел. Лицо прижал к аппарату, - уже более слышно оправдывался Хилл.
  -- Какое к черту лицо? Видеокамеры надо было врубать.
  -- Вы не предупредили.
  -- Ладно, проехали. Времени мало. Если даже они нас заметили, за полторы минуты предпринять ничего не успеют. Я подумаю, как быть, и расскажу на следующем сеансе перед металлической сеткой. Он чуть длиннее.
  -- Понял, - менее слышно из-за увеличивающегося расстояния между нами ответил Хилл.
  -- Сейчас твоя вторая пойдет. Смотри, по мне не...
  -- Сами программир...- еле-еле расслышал я.
   Мимо меня весьма ощутимо протрусила взрывная волна моей второй торпеды. Терпимо. Следующая рванет в два раза ближе. Удар учетверенной силы мы с дельфинами выдержим.
   Сразу после взрывной волны я увидел как в полутора десятках метров от меня, оставляя след белых бурунов, пересекала мой путь вторая торпеда Хилла. Красавица. Только не ясно теперь, кто с кем играет в кошки-мышки.
   В голове забрезжили наметки нового плана. Показалась вторая длинная сеть. Пришлось притормозить, чтоб снова оседлать своего коня.
   А вдруг эти "порхающие рыбаки" шустрее, чем я думаю? Я опять включил видеокамеры. Десять секунд до сети, девять, ... , три, две, одна, прыжок...
  -- Дуракам везет. Спасибо Тебе, Господи, Ты и дуракам помогаешь, - облегченно поблагодарил я Всевышнего.
   Посмотрев видеозапись, я обнаружил, что повезло не всем дуракам. Хилл, вместе со своим полуторным дельфином, болтался в сетях под вертолетом справа от меня. Они могли меня не заметить. Тушу этого парня видно издалека. Он перескакивал сеть раньше меня на несколько секунд. Хорошо, что пустил его вперед, иначе ждать его в лабиринте до возвращения всемирного отлива.
   Поскольку мы с Хиллом оказались в одной команде и находились в одном месте в одно и то же время, мне подумалось, что ему чертовски повезло. Причиной этого, полагаю, была рубашка, в которой он родился, отобрав ее у брата в утробе матери. Мы были рядом, и это обстоятельство просто обрекало нас на то, чтобы превратить мои мозги и его мышцы в дихлофос для этих летающих пауков.
   Сразу после прыжков, мы планировали провести очередной сеанс связи, поскольку расстояние между нами в этот момент сокращалось. Чтоб хотя бы в этом следовать утвержденному плану, я направился в сторону пленника.
  -- Хилл, ты слышишь меня?
  -- Слышу, черт побери, - вполне слышно пророкотало в ответ.
  -- Не ругайся. Все в порядке.
  -- Что в порядке? Что меня захомутали?
  -- Не психуй. Я все вижу в перископ. Они меня не замечают из-за ряби на поверхности, которую затеяли своим огромным винтищем.
  -- Боб, сваливай быстрее. У меня шанс появится. Если и тебя прихватят - мне не от чужих, так от своих шкуру не спасти.
  -- Волноваться за шкуру будешь тогда, когда меня рядом не будет. А сейчас слушай, молчи и действуй. Настоящий момент знаменателен тем, что я стал твоими мозгами, а ты моими рефлексами, руками и ногами. Мы за это еще пропустим по маленькой.
  -- Боб, сваливай! Умоляю!
  -- Заткнись и действуй в соответствии с моими командами, - заорал я на него. - Первое, позаботься о том, чтоб тебе не вогнали ампулу с каким-нибудь снотворным.
  -- Ближе к делу, Боб. Не первый раз замужем. Уже заставил гарпунами и газом спрятаться этих засранцев в кабину. Еще чернилами окатил, чтоб видели лучше через стекла. Их там трое.
  -- Молодец, теперь шарахни из гарпуна с фалом по малому винту на фюзеляже. Натяни фал так, чтобы эта стрекоза потеряла управление.
  -- Готово.
  -- Молодец. Теперь эти умники не вздумают набирать высоту и лишать нас радиосвязи.
   Я видел, как Хилл мгновенно исполнил все, что я приказал. Вертолет начал кружиться как осенний лист. Хилл со своим дельфином были прижаты сетью между большим и малым винтами. Теперь из кабины к нему не подберутся, но он ограничен в движениях.
  -- Слушай дальше, распятый. К тебе рванул еще один вертолет. Не из соседних, а из дальних, чтоб не нарушать цепь...
  -- Кто из нас лучше видит я наверху или ты под водой?
  -- Я, конечно. Ты же крутишься как на карусели. К делу. Стрельбу открывать он не решится, а ампулу всадить тебе сможет за милую душу. Попробуй резать сеть стабилизаторами последней торпеды.
  -- Я этим и занимаюсь.
  -- Успешно?
  -- На половину.
  -- То есть?
  -- До второго вертолета не успею.
  -- Тогда сливай горючее из баков. Только осторожно, чтоб не рвануло. Дотянешься?
  -- Дотянусь.
  -- Делай и слушай дальше.
  -- Уже открыл и для ускорения пробил.
  -- Сильно не хорохорься, чтоб не искрить, профессионал.
  -- Ладно.
  -- Привяжи кусок сети, да побольше, к объективу перископа, если надо, ослабь фал от малого винта. Когда баки опустеют, с помощью перископа сунь сеть в большой винт. Винт сломается, но обрубит сеть. Пчелка шлепнется, а в дыру можно будет в воздухе или под водой выбраться.
  -- Понял, высота небольшая.
  -- Если к моменту, когда горючее выльется, приблизится второй вертолет, намотай ему на малый винт фал второго гарпуна. Только не забудь отстегнуть его от себя.
  -- Что я - дитя малое? А зачем нам второй?
  -- Чтоб глубинные бомбы нам уши не заложили.
  -- Понял, но он еще далеко.
  -- А горючего еще много?
  -- Навалом, но есть идея.
  -- Что за идея?
  -- А я сейчас руками еще сильней разорву пробоины, а потом попробую баки отцепить или оторвать.
  -- Только, ради Бога, не искри.
  -- Ясное дело.
  -- А как там твои попутчики?
  -- Мне их плохо видно, но что-то придумывают.
  -- Будь на чеку.
  -- Я всегда на чеку. Похоже, акваланги напяливают. И гарпунчики прихватили. Они могут сигануть вниз раньше меня.
  -- И пусть. И на здоровье. Я их уже готов приветствовать своими гарпунчиками.
  -- Давай.
  -- А глубинную бомбочку для меня они не припасли?
  -- Припасли, только я их все уже к крылышкам этой птички примотал.
  -- И когда ты все успеваешь? Шустрый как Прыщ.
  -- Когда очень огорчаюсь, еще шустрее.
  -- Кстати, там сверху тебе Прыща не видно? Может быть, он тоже уже вялится?
  -- Да он в игольное ушко не сгибаясь пройдет. Ура! Получилось.
  -- Отлично. Второй далеко?
  -- Далеко, но кажись ближайшие с двух сторон к нам поехали.
  -- Твои попутчики наябедничали. Руби концы. До встречи в лагуне.
   Позволив себе последние назидания, я с удвоенной энергией принялся крутить свой перископ. Было видно, как сорвались к нам соседние вертолеты. Одновременно с ними начали прыгать в воду "рыбаки" Хилла. Последний на лету попытался из гарпуна всадить стрелу в Хилла, но промазал. Видно маска помешала прицелиться. В результате он не успел скоординировать свое тело и так шмякнулся на воду, что отбил себе все потроха.
   От нашей общины, комитет по встрече отчаянных летучих водолазов пришлось возглавить мне. Я как-то упоминал, что не кровожаден. Это действительно так. Но между нами была смерть Пита. Дело серьезное. Я не планировал быть следующим. А водолазы, похоже, приготовили для меня именно такой исход. Роль обороняющегося имеет свои преимущества. В частности, руки тебе развязывает не агрессия, а гуманное стремление защитить слабого. В данном случае - себя. Это для меня индульгенция не только от настоящих, но и от будущих действий подобного рода, связанных с этим делом.
  -- Привет, ребята. Добро пожаловать, - честно подбодрил их я и всадил гарпун в первого, кто меня заметил.
   Не тратить же на него торпеду. Парень растерялся и начал создавать вокруг себя розовое облачко. Я подумал: далеко ли от нас ближайшая акула? Наверное я так и не узнаю, кем он был: человеком, мутантом или кибером. Акулы жрут всех с одинаковым аппетитом.
   Второй направился, было, к первому, но, увидев меня, растерялся еще раньше, чем получил мой гарпун. Так они рядом и перекрашивали море в красный цвет. На этот раз возмездие опередило акт преступной несправедливости.
   Третий парень, в бессильной злобе содрав с себя маску, корчился на поверхности. Он пытался отбитыми легкими вдохнуть в себя выпущенный Хиллом газ, слегка разбавленный свежим морским воздухом. Это ему никак не удавалось. Прошли какие-то мгновения, и дело по окончательному обезвреживанию третьего довершили, сначала Хилл, шлепнувшись на него со своим дельфином, а через несколько секунд - вертолет.
  -- Ты в порядке? - спросил я Хилла, навьючивая своего дельфина дополнительными баллонами расстрелянных мной парней.
  -- В порядке, но бывало и лучше.
  -- Тогда сваливаем отсюда. Я свеженький маршрут прикинул.
  -- А на черта тебе эти баллоны? - спросил Хилл, - наши в пять раз вместительнее.
  -- Запас душу не тянет.
   Так мне тогда, во всяком случае, казалось.
  

Глава 8

   Теперь я уже не сомневался, что второй такой же солидной партии красных флажков рыбаки-охотники расставить не успеют. Кто-то потеряет работу, а может быть не только ее. Им ничего не оставалось, как мелко пакостить нам, разбрасывая глубинные бомбы. Но это не могло продолжаться вечно. Не война ведь, в конце концов. Ребята Джона тоже, думаю, не станут сидеть, сложа руки, когда поступят сообщения о том, что в мирное время слышатся звуки взрывающихся торпед, падают с неба вертолеты, ахают глубинные бомбы. Наверняка они кинутся вылавливать этих браконьеров и их глушенную рыбу в качестве вещественного доказательства. Только бы успеть убраться отсюда восвояси.
   Мы быстро уматывали, и я подумал, что в этой нервозной обстановке, пропустил сеанс массажа последней взрывной волны нашей торпеды. А какой был бы кайф. Видно не судьба.
  -- Этот гаденыш, которого я раскатал в блин, порезал своей иголкой мой новенький костюм, - вернул меня к действительности Хилл, тыча пальцем-баклажаном в свое левое плечо, чтоб я смог разглядеть пластырь на месте пореза.
  -- Ты в вашем поединке оказался прицельней, - механически ответил я.
   Поболтать нам не дали все те же браконьеры. Почувствовав мою ностальгию по массажу, они принялись исправлять положение с помощью глубинных бомб. Но, видно, когда не судьба, тогда не судьба. Сначала они начали разбрасывать их квадратно гнездовым методом, но далеко от нас - повезло нам с маршрутом. Потом и вовсе прекратили.
   Мы с Хиллом, как два дельфина, беспрепятственно перемахнули через металлическую сеть, и я в очередной раз принялся изучать видеоматериалы о ситуации на поверхности. Как я и предполагал, там полным ходом шел отлов браконьеров вертолетами и катерами. Мы слегка сбавили скорость, чтобы можно было осмотреться получше, с помощью перископа. Теперь уже единственного.
  -- Слушай, Хилл, это что, начало войны? - спросил я, увидев, как впереди плюхаются в воду аквалангисты. Дюжина. Не меньше.
  -- Что там еще, Боб?
  -- Аквалангистов высевают с вертолетов.
  -- Ну, с таких вертолетов много не высеишь.
  -- Много, не много, а штук двенадцать-пятнадцать взойдут.
  -- А металлические колпачки на них надеты?
  -- Да, у них обычные металлические баллоны.
  -- Ну, так мы сейчас точно узнаем сколько их, - успокоил Хилл.
  -- Чертова дюжина. Я уже посмотрел, - опередил я.
  -- А в каком они месте?
   Я ткнул пальцем в планшет Хилла.
  -- В таком случае их количество быстро изменится в меньшую сторону, - пробухал Хилл, - я знаю это место как свои пять пальцев. Ни водорослей, ни камней. Там даже маленькому морскому котенку негде укрыться. С нашей экипировкой мы перехлопаем их как поп-корн. А остальное доедят акулы.
  -- Не годится. Есть мысль получше, - ко мне и в самом деле случайно забрела в голову мысль.
  -- Почему?
  -- Не почему, а какая? А мысль в том, что мы не знаем, с кем воюем. А если всех переколотим, то так и не узнаем.
  -- Боб, Вы голова.
  -- А, то. Ну, так как? Прихватим парочку на своих дельфинов?
  -- А как?
  -- Подумаем. Не вечно же им на нас охотиться. Пора и нам открывать охотничий сезон.
  -- Когда начнешь соображать, Боб, не забудь о существовании электрошоков.
  -- Вопрос не как, а кого электрощучить, Хилл.
  -- Самого трусливого, который побежит. Он от одного моего вида наговорит и то, что знает, и то, что не знает.
  -- Говоришь правильно, а мыслишь - нет.
  -- Почему?
  -- Да потому, что твой трусливый исполнитель ни хрена не знает.
  -- Тоже верно.
  -- Нам нужен их шеф.
  -- Шеф обычно прыгает последним, но ведь Вы не хотите сказать, Боб, что успели рассмотреть его.
  -- Хочу. Над ним будет болтаться буй с передатчиком для связи со своими патронами.
  -- Черт побери, Боб, где Вы этому нахватались.
  -- А у меня мозги очень загребущие.
   Водолазы наших преследователей, по-видимому, догадались, откуда и куда мы направляемся. Они растянулись цепочкой, перекрыв путь от точки наших предыдущих боевых действий до острова Мутлэнд. Но наш маршрут там не проходил. Мы очень сильно отклонились влево, чтобы в четверти мили обогнуть остров и припарковаться с противоположной стороны. Если бы мы продолжили двигаться взятым курсом, то нам пришлось бы обезвредить только одного крайнего, замыкающего сеть парня.
  -- Хилл, когда кончится этот лес с камнями, подойдем слева к крайнему парню и переэлектрощучим всех по очереди до шефа.
   Мы двигались очень медленно, и только это спасло нас от неприятности, масштабы которой мы оценили значительно позже.
  -- Прячься,- крикнул Хилл и буквально запихнул меня за огромный камень, - смотри.
   Хилл показывал одной рукой чуть правее вперед, а другой на датчик металла. Впереди я увидел двух, прилично экипированных водолазов, которые так же, не спеша, пересекали наш путь. На датчике в этом месте не было ничего. Хуже того, вся видимая на датчике цепочка из тринадцати водолазов начала перемещение, чтобы обогнуть нас справа.
  -- Какой же я идиот. Это мои запасные баллоны чертовы нас продали, - сообразил я, срочно подзывая дельфинов, - сам себе придумал обманные сети, в которые мы чуть не угодили.
   Меня огорчило и то обстоятельство, что у них оказалось такое же, как и у нас, невидимое для индикаторов оборудование. При таком раскладе мы уж точно не найдем шефа этой облавы. Оставалось уповать на перевес в вооружении и лучшие скоростные характеристики наших аппаратов.
   Привязав злополучные баллоны к двум дельфинам, мы погнали их так, чтобы они проскользнули в непосредственной близости от дальнего конца видимой цепи. Одно дело было сделано.
  -- Что будем делать со спугнувшей нас парочкой, Боб.
  -- Ничего. Похоже, ситуация круче, чем мы ожидали. Знать бы насколько.
  -- Наши действия, Боб?
  -- Надо выбираться к острову.
  -- Без языка?
  -- Без него, родного. За ним пошлем кого-нибудь из парней твоего братца.
  -- Ну, наконец-то.
  -- Выбирать маршрут отныне будешь ты. И не ошибись.
  -- Постараюсь.
   Хилл показал ориентировочный маршрут нашего движения.
   Едва мы высунулись из нашего укрытия, как нас заметила вторая парочка таких же водолазов не "металлистов". Они развернулись и двинули на нас.
  -- Сколько у тебя осталось гарпунов, Хилл?
  -- Шестнадцать и один с фалом.
  -- И у меня, не считая гарпунов с фалами.
  -- Что ж, повеселимся, - хмыкнул Хилл.
   Расстояние до противника, обещавшего нас "повеселить", сокращалось. Парни, наверное, уже во всю созывали своих товарищей. Нужно было спешить. Хилл взял правого, я - левого. Фортуна на этот раз отвернулась от меня. Надо отметить, что с затылка она выглядит совсем не привлекательно. Не успел я прицелиться, как парень Хилла своим гарпуном пробил мне воздушную трубку. Какое-то чудо спасло меня. Я, спрятавшись за своего дельфина, начал ремонтировать трубку, на починку, которой было отпущено времени ровно столько, сколько нужно моим лёгким, чтоб обходиться без очередного вдоха. На этот раз я благодарил Господа за то, что мы оказались на мелком месте.
   Хилл проявил себя как подлинный профессионал. Сначала прострелил моего подопечного, у которого гарпун был еще не разряжен, затем, не тратя второго гарпуна, двинул на своего, замешкавшегося с перезарядкой, и перерезал его трубку так, что отремонтировать ее смог бы только волшебник, если он не с похмелья. Вытащив обратно свой гарпун из первого клиента и прихватив оба их передатчика и баллоны, на этот раз без металла, он поспешил ко мне.
   У меня глаза уже пытались вылезти из орбит, когда Хилл сунул мне в рот загубник своего клиента. Пока я судорожно восстанавливал свое кислородное равновесие, Хилл отремонтировал мою трубку и сунул мне обратно мой загубник.
  -- Как водичка? - спросил Хилл.
   К этому моменту я еще не восстановил способность достойно дерзить в ответ, поэтому Хилл остался безнаказанным, а моя гордость - не отомщённой.
   Мы попытались послушать, что говорилось в лагере врага. Для этого каждый заменил один из своих наушников чужим. Слышно было довольно слабо и это обнадеживало.
  -- Фест и Секонд продолжайте следовать за ними, не теряйте их из вида. Вас не слышу. Фест и Секонд..., - услышал я сильно искаженный голос в динамике.
   Я решил рискнуть, чтоб улучшить положение. Показывая Хиллу поднятым большим пальцем правой руки, что все О'кей, я вступил в игру.
  -- Мы их преследуем. Они нас потеряли из виду. Движемся медленно за ними по направлению...,- и я указал направление по которому пустил дельфинов.
  -- Понял тебя, Секонд, продолжайте. Маленького не трогать. Он нужен живым. Большого кончить сразу, как только это станет возможным.
   Это я то маленький? Вот гады плавучие. Мы с Хиллом переглянулись. Мне стало ясно, что парень, который в меня стрелял, не промахнулся.
  -- Говорит Мейн. Фест, где вы сейчас находитесь? - голос чуть-чуть приблизился.
  -- Мейн, у Феста накрылся микрофон, он только слушает. Мы находимся..., - я соврал, где мы находимся.
  -- Секонд, принимай командование двойкой.
  -- Слушаюсь, сэр, - нейтрально ответил я.
   Пора было отрываться.
  -- Мейн, они остановились. Если они пойдут назад, и мы скроемся, чтобы не обнаружив себя продолжать слежку, есть кому их встретить в направлении...? - я указал направление, в котором мы собирались рвать когти.
  -- Да, там двойки Ферри и Сайка.
  -- Пронесло, они пошли в прежнем направлении, но так же медленно, - соврал я.
  -- Отлично, мы уже почти готовы. Минут через пятнадцать начнем.
   Я сделал знак Хиллу двигаться. Дважды его просить не пришлось. Мы, продолжая слушать о чем идет речь у наших "коллег", помчались вперед. Я уже настолько вымотался, что не представлял, как буду помогать Хиллу в ведение боевых действий, которые нас ожидали впереди.
  -- Мейн, говорит Гарст, - едва разобрал я, - из четвертой цепи сообщают, что кто-то прорывается в их районе.
  -- Черт! Ферри, своей двойкой срочно туда, - услышал я голос Мейна.
  -- Слушаюсь, сэр, - ответил ему голос, слышный значительно лучше.
  -- А вы, Сайк, направляйтесь к Секонду и начинайте.
  -- Слушаюсь, сэр, - раздалось почти рядом.
   Едва мы с Хиллом успели нырнуть в густые водоросли, как увидели парочку, направляющуюся туда, где мы обезвредили их приятелей.
  -- Секонд, насколько вы продвинулись? - почти совсем неслышно спросил Мейн.
   Я промолчал, наблюдая за слишком быстро удаляющейся парочкой.
  -- Не слышу тебя, Секонд, - повторил вопрос Мейн, - да что у вас там, черт возьми, происходит? - уже заорал он.
  -- Ничего не происходит, - тихо поведал я.
   Мы с Хиллом рванули, что есть духу вперед. На этот раз Хилл шел впереди, рассекая плотные слои, а я в его бурунах, как в гонке за лидером. Если мы не нарвемся на Ферри, то мы дома.
  -- Мейн, говорит Сайк, Фест и Секонд мертвы, - услышали мы в наушниках, - их передатчики и баллоны сняты.
   Ответа Мейна мы не слышали, он был уже вне зоны нашего приема, но, по докладу Сайка о принятой команде, мы поняли, тот кинулся за нами. Поздно. Даже если бы мы ожидали его, не сходя с места, он появился бы не раньше, чем через пять-семь минут. А тот факт, что наши дельфины намного быстроходней их посудин, им не оставлял ни единого шанса.
   На деле получилось немного иначе. Мы все-таки нарвались на двойку Ферри. Я услышал вскрик Хилла и буквально напоролся на его дельфина. Может быть, этот толчок и спас его. В это же мгновенье в каких-то сантиметрах сзади его головы прошел гарпун. Проследив, откуда выпущена стрела, я увидел наших загонщиков. Меткие, черти. Они находились справа, почти за нами, на расстоянии радиуса действия их гарпунов. Не успели далеко убраться. Псы морские. Примерно с той же стороны скоро должна появиться и парочка Сайка. Ферри с напарником заряжали свои гарпуны. Кто из них Ферри, я так и не узнал, когда обратился к нему.
  -- Встречай мою торпеду, Ферри, - громко, чтоб напугать, крикнул я.
   Они оба, бросив свои стрелы, кинулись к скале. Профессионалы тоже не хотят подыхать. Вместо торпеды я послал им чернильные ампулы. Черное водное облако надежно скрыло их от нас. Может быть, теперь друг друга перебьют?
  -- Это, чтоб ты не знал куда бежать, Ферри. А теперь лови торпеду, - на всякий случай попугал я этих снайперов, чтоб не вылезали раньше времени.
   Я подобрался к Хиллу. Картина, которую я увидел, убедила меня в том, что он вскрикнул исключительно от неожиданности. Хилл без малейшего стона выкорчевывал из левого плеча гарпун, который погнался за ним раньше гарпуна замеченного мной. По совести говоря, глядя на расплывающееся розовое пятно, я стоял и не знал как могу помочь этому гиганту. А ведь Сайк спешит к нам.
  -- Чем тебе помочь? - спросил я, отключив чужие микрофоны у себя и у него.
  -- Крепче замотай плечо пластырем и надо отрываться. Мы имеем дело с хорошими профессионалами. Они наверняка не сидят в черном тумане, сложа руки.
  -- А куда ты разворачиваешься?
  -- Выпущу в отместку несколько стрелок и электрошоков. Так, на удачу. Чтоб им жизнь медом не казалась.
  -- А я, закончу с тобой и запрограммирую быстренько всей этой бригаде пираний петляющую торпеду. Пусть оглохнут, когда мы оторвемся подальше. Не жирно?
  -- Нет. Это опасные ребята. А заодно и Джон поймет, что мы еще не дома.
  -- Готово. Сможешь управлять? - спросил я, готовясь пустить торпеду.
  -- Смогу.
   Я выпустил торпеду с тем расчетом, чтобы она покрутилась пару минут в самой гуще загонщиков, а потом взорвалась.
   Мы мчались в таком же порядке, как и до несчастного случая. В положенное время торпеда сделала свое дело. Я не завидовал этим парням. Даже мы с Хиллом ощутили приличное давление в ушах от взрывной волны. Джону и его рыбнадзору прибавилось работёнки. Меня не покидала мысль о Пите и о тех силах, которые стоят за всем этим. Но голова моя в эти минуты все сильней и чаще забивала прочие мысли только одной: скорее добраться до места. Кроме бурунов Хилла я уже почти ничего не видел и практически не соображал.
   Я уже терял сознание от усталости и полного бессилия, когда второй раз налетел на Хилла. Если бы это снова оказалось стычкой с какими-нибудь преследователями, то я молил бы Бога о том, чтоб Он избавил меня от этих кошмаров, забрав к себе, предварительно расстреляв гарпунами, торпедами, да чем угодно. Всем, что нашлось бы в руках этих бандитов.
  -- Ты чего дерешься, Боб? - едва донеслось до моего сознания беззлобное рычание Хилла.
  -- Так, ...я, за вче..., вчерашнее сдачу даю, - заплетающимся языком пробормотал я фразу, которая возможно растаяла, не добравшись до ушей Хилла.
   - Подустал ты маленько. Мы на месте. Сейчас отдохнешь.
  

Глава 9

   Я смутно помню, как мы прошествовали в обратном порядке через какой-то грот в шлюз, где стащили с себя костюмы и акваланги. Мне помогли какие-то незнакомые и приветливые люди. А, может быть, показалось. После этого, меня под руки отвели в горячую ванну и положили "отмокать" от холодной морской воды. Я начал очень медленно приходить в какое-то состояние парения и почувствовал, на сколько же я продрог, несмотря на подогрев гидрокостюма. Я почти ничего не видел. Всё расплывалось перед глазами. "Водолаз по неволе" - ёлы-палы. Но что же, что же не дает мне, забыв всё, расслабиться до конца. Как хотите, так и понимайте, что я имел в виду под последним словом.
  -- Костюм! Фотографии! - заорал я, вспомнив о том, как сунул их в новый костюм, взятый напрокат в конторе Стоуна.
  -- Успокойтесь, мистер Гудрайт, из материальных ценностей, принадлежащих Вам, ничего не пропадет, - услышал я рядом с собой голос феи, - я сама привела все их в полнейший порядок.
  -- А кто Вы? - заплетающимся языком спросил я, чувствуя заботливые, почти бестелесные прикосновения упреждающие попытки моего подбородка по вновь приобретенной привычке погрузиться под воду.
  -- Меня зовут мисс Гуттиера Файн, можете называть меня Гутти.
   Если б я мог.
  -- Я Ваш лечащий врач и, по совместительству массажистка, - разлилось вокруг меня словно пение Сирены, - я буду с Вами, пока...
   Я вырубился. Снова врубился.
  -- ...ваши мышцы после легкого массажа...
   Опять вырубился. Сколько раз это происходило, я не помню.
   Окончательно и необратимо я начал приходить в себя на массажном столике, чувствуя легкие, но энергичные прикосновения нежных женских рук, которые мягко поглаживали мою распаренную кожу, разминая непригодные к употреблению мышцы. Но в себя я, по-видимому, не пришёл, а так - заскочил на огонёк, поскольку едва я себя ощутил, как мне дико, всеподавляюще захотелось спать. Не с ней. А просто взять и уснуть. С мыслями о козле в огороде я провалился в глубокий сон...
   Из небытия меня вернул в реальность тончайший аромат необычных духов. Я открыл глаза и увидел ангела воплоти. Первое, что пришло мне в голову - я в раю. А я иногда боялся, что, таким как я, даже в аду не найдется койко-места. Повезло. Что полезного я сделал для тебя, о, Господи? Твоя доброта воистину безгранична, раз ты простил меня за мою бесшабашную полную разврата жизнь?
  -- Это рай? - спросил я ангела, - как я попал сюда?
   Смех его, как маленькие звонкие колокольчики, усладили мой изысканный слух.
  -- Вы на острове Мутлэнд, мистер Гудрайт, - пропел ангел.
  -- Я плохо разбираюсь в географии рая, - произнес я виноватым голосом, до конца еще не осознавая, что же произошло.
  -- Вас сопровождал вчера на остров мистер Хилл Маунт. Вы были полностью разбиты. Вам и сейчас необходимо оставаться в постели, пока я не получу результаты анализа Вашего состояния здоровья. Сейчас Вам подадут завтрак.
   Боже мой, в любой аналогичной ситуации мой деятельный организм восстал бы против такого насилия и с грубой поддержкой острого языка вырвался из плена. Но не в этот раз. Сейчас я готов был пролежать целую вечность, взирая на моего ангела.
  -- Кто Вы, мой ангел? - обратился я к фее со всей нежностью, на которую еще был способен.
  -- Меня зовут мисс Гуттиера Файн или просто Гутти, я вчера Вам представилась, мистер Гудрайт. Но Вы бредили, кричали про какого-то Пита и фотографии и были в таком истощенном состоянии, что я очень волновалась за Вашу жизнь.
  -- Неужели это было не во сне?
  -- Конечно, нет.
   Этот ангел волновался за мою недостойную жизнь. Наверное это и есть счастье, о котором болтают на каждом перекрестке так его никогда и не испытав. Господи, я уже говорил тебе, что я твой вечный должник. Я не обманывал тебя.
  -- Мистер Гудрайт, что бы Вы хотели на завтрак?
  -- Здесь нет никакого мистера Гудрайта, - с обожанием глядя на Гутти, взволнованным голосом выпалил я.
  -- Я не правильно произнесла Вашу фамилию, мистер Гудрайт? - смущенно приподняв тонкие как перышки у калибри брови, что сделало еще более выразительными ее глубокие карие глаза, спросила она.
  -- О, нет. Я хотел сказать не это. Я хотел сказать, что здесь нет мистера Гудрайта, а есть недостойный Ваш слуга, Боб, раб,.. рыцарь, если хотите. Если Вы согласитесь меня так называть, то на острове, да что на острове, во всей вселенной не найдется человека счастливее меня, - на одном дыхании пробормотал я, смутившись в свою очередь.
   Когда же я в последний раз был смущен? Вспомнить это для меня в настоящий момент было не по силам, да и собственно не имело большого значения.
  -- Меня предупреждали, мистер Гудрайт, что Вы такой,.. что я должна держаться с Вами осторожнее, - улыбнулась она.
  -- Значит все-таки мистер? - разочарованно протянул я.
  -- Мы ведь с Вами первый раз видимся, мистер Гудрайт.
  -- А Вы сказали, что наша первая вчерашняя встреча не сон. Значит все-таки сон.
  -- Ох, какой же Вы,.. мистер Гудрайт, - не нашлась, что сказать Гутти.
   Я молчал. Мне было очень тепло и по-семейному комфортно рядом с ней. Пусть она называет меня хоть пустым местом. Только бы была рядом.
  -- Вы решили, что будете кушать на завтрак?
  -- Если для того, чтобы принести его Вам придется выйти, то лучше я умру с голода, - как думал, так и сказал я.
  -- В таком случае, я принесу Вам завтрак на свой вкус, чтоб Вы не умерли с голода, - сказала она с обезоруживающей улыбкой, показывая тем самым, что не желает моей смерти.
   С этими словами она легко встала и направилась к двери. Когда автоматическая дверь "туда-сюда" за ней закрылась, я принялся исследовать состояние здоровья своими методами. Напрягая и расслабляя мышцы рук и ног, я взбодрил себя, попытался сесть на тахту и затем встать. Мне это удалось. Но слабость, с которой я все это проделал, вдохновила меня только на возвращение в постель. Об интенсивной гимнастике пока не могло быть и речи.
   Я огляделся по сторонам. Милая, изящная, обстановка в бледно-салатовых тонах скорее соответствовала жилищу женщины, а не мужчины. Все было компактно и как-то слишком утонченно, чтобы я мог чувствовать себя как дома. Но вся эта компактность не давала ощущения ограниченного пространства, скорее, наоборот, на фоне всех предметов помещение выглядело весьма просторным. Здесь, кроме убирающейся в стенку тахты, на которой я возлежал, был небольшой диванчик, два кресла, свето-цвето-звуко воспроизводящая аппаратура и небольшой бар рядом с каминчиком. Вся мягкая мебель была покрыта приятными, старомодными накидками, которые говорили о некотором консерватизме хозяев и навевали воспоминания детства. На журнальном столике стояла ваза с цветами, благоухание которых я только сейчас почувствовал. Салфеточка под вазой, каким то ускользающим образом гармонировала с накидками и кашпо с вьюнами, расползающимися по стенам. Здесь не хватало только люстры или лампы с абажуром, чтобы напомнить нам середину старого доброго двадцатого века. Палас был настолько похож на цветочную клумбу, что, прикоснувшись к нему ногой, начинаешь беспокоиться о растоптанных тобой цветах. Если Вы сами еще не представили, как выглядели фотообои и шторы, прикрывающие витраж во всю длину одной из стен, то могу сказать, что они оставляли у меня впечатление присутствия в березовой роще. С детства люблю чистый березовый лес, особенно весной. Да простят меня суровые и черствые особи за это утомительное повествование, адресованное скорее прекрасным дамам, для удовлетворения их, так часто чарующего нас с вами, любопытства.
  -- Ваш завтрак, сэр, - подражая официанту респектабельного ресторана с достойной кухней, улыбаясь, произнесла Гутти, вкатывая перед собой в комнату сервировочный столик на колесиках.
   Не беспокойтесь, я не собираюсь описывать все, из чего по сценарию Гутти должен был состоять мой завтрак. Скажу только, что на столике находились овощные, мясные и рыбные блюда, фрукты, соки и дымящиеся тосты. Гурманов же я отсылаю к Гиляровскому - большому знатоку и любителю подобных описаний.
  -- У Вас превосходный вкус, - шутливо сказал я, обращаясь к Гутти. - И безмерный аппетит, - добавил я.
  -- Я представила себя таким же большим мужчиной как Вы и вообразила, что все те трудности, которые вчера выпали на Вашу долю, пережила я сама. Для страховки, чтобы не выглядеть скаредной хозяйкой, я все удвоила. Результат неумолимо остывает перед Вами.
  -- Я бесконечно благодарен Вам за Ваше радушие, - поддерживая её безобидную игру, начал, в свою очередь, кривляться я.
  -- Вы не сочтете нескромным, если я составлю Вам компанию за завтраком? Вдвоем завтракать веселее, правда? Так редко приходится ухаживать за кем-то из людей. Ведь наш остров предназначен для мутантов.
  -- Ангел мой, в вопросах скромности консультироваться со мной бессмысленно, я в этой области не являюсь экспертом. Что же касается нашего совместного завтрака, то для меня Ваше присутствие будет не только интересным и приятным, оно будет лучшим живительным эликсиром, который когда-либо создавала матушка природа.
  -- Я покраснела от макушки до пяток от Ваших комплиментов, мистер Гудрайт, - смущенно прощебетала Гутти, помогая мне приподняться на подушках и протягивая специальный поднос, который должен был послужить мне временным столиком для завтрака.
   Не знаю, как насчет пяток и щиколоток, хоть и хотелось бы, а личико у Гутти действительно порозовело толи от сказанного, толи от того, что наши два дыхания оказались так близко, что немного перепутались друг с другом. А, может быть, испугались друг дружки. Что до комплиментов, было бы бесстыдной ложью отрицать свою способность произносить их, но в данном случае они не были искусственными.
   Во время завтрака мы, как добрые старые друзья, болтали без умолку. Я очень скупо поведал Гутти историю своей жизни, она немного рассказала о себе. Меня удивил ряд совпадений в наших биографиях. В частности, как и мои родители, ее отец был преподавателем провинциального колледжа, а мать врачом местной больницы. Правда, в отличие от меня, не унаследовавшего от своих родителей склонности к гуманитарным предметам, Гутти закончила столичный медицинский колледж и специальные гуманитарные курсы. По окончании курсов ей вручили диплом, без которого не разрешалось работать врачом-универсалом в гуманитарных экспедициях. Такие экспедиции часто направлялись в различные точки земли, для того, чтобы ликвидировать последствия эпидемий и массовых отравлений, да и последствия других бед, являющихся следствием нашего варварского отношения к планете и друг к другу в последние века. Сейчас она была направлена на остров, чтобы заниматься прикладными исследованиями последствий воздействия различного рода факторов на наследственность.
   От нее же я узнал, что главным инициатором создания реабилитационного центра для мутантов и целого города при нем был ни кто иной, как наш с Вами общий знакомый Президент Билл Макреди. Это было задолго до вступления его на главную должность страны, еще в бытность им конгрессменом. И причиной этому был внутренний порыв, а не авария в Сайнстаунском научно исследовательском центре, в которой, не считая погибших, остальной персонал центра подвергся мощному воздействию различных, вредных веществ и нахватался каких-то излучений, в результате чего резко повысилась рождаемость мутантов. В этой аварии пострадала сестра Билла, и его конкуренты на президентское кресло пытались приписать его порыв личным интересам, несмотря на то, что авария произошла на несколько лет позже официального определения статуса Мутлэнда. Я узнал от Гутти еще много интересного о Мутлэнде, где мне предстояло некоторое время просуществовать, вернее с радостью пожить, учитывая мою находку в лице самой Гутти. Но специально рассказывать об этом нет смысла. Мы будем прибегать к этому по мере необходимости.
   Из всего сказанного, я не вынес для себя ничего полезного в смысле информации о связи острова с делами, которыми занимались Стоун и его гвардия. А такая связь, по-видимому, существовала.
   Мы позавтракали, и Гутти сварила ароматный кофе. Я предпочитаю зелёный чай и всегда завариваю его сам, сейчас такой возможности случай мне не предоставил, поэтому мне пришлось отказаться от чайной церемонии. Но и потребление кофе для меня своего рода ритуал, правда попроще. И этот ритуал предполагает наличие курева. В качестве последнего, годятся не только, скорее не столько, папиросы сколько сигареты. В настоящий момент у меня не было ни того, ни другого, а курить хотелось со страшной силой и без кофе. Я не принадлежу к числу поклонников утреннего засовывания сигареты в рот следующим по порядку действием после разлепления глаз, но уж после такого плотного завтрака, извините.
   Я не знал, как относится Гутти к запаху табачного дыма, не говоря о "Беломоре", пережившем столько веков, но мне очень не хотелось, ей хоть чем-то досаждать. Продолжая корчить из себя скромницу на выданье, я, видимо, не совсем овладел надетой маской, поскольку не прошли и первые дубли новой роли, как я был ошарашен вопросом:
  -- А почему Вы, мистер Гудрайт, не просите меня доставить Ваш портсигар с папиросами и зажигалку?
  -- ???!!!
  -- Мистер Гудрайт, у Вас так изменилось лицо, что моим первым импульсом было желание проверить в зеркале свою внешность, - не без легкой иронии, жеманно глядя на меня, сказала, усмехаясь Гутти и вновь вышла.
   Когда через секунду она вернулась, я понял, что Прыщ уже на острове. В ее руках были портсигар и зажигалка точь-в-точь, как и мои. Но я же знал, где я вчера был вынужден расстаться со своими, а они мне по-своему были дороги. Особенно зажигалка Зиппо, подаренная мне на день рождения соседом, когда мы с ним вместе работали в автосалоне Гринуса.
  -- Как он добрался? - спросил я, разминая папироску, решив, что дополнительные вопросы о реакции на мой дым будут выглядеть через чур навязчивыми.
  -- Кто, он?
  -- Как, кто? Кибер Прыщ, другого его имени не знаю.
  -- Я его еще не встречала.
  -- А откуда же у Вас вот это? - повертел я металлическими пожитками.
  -- Мистер Маунт их принёс и сказал, что у Вас были такие же, когда утром заходил справиться о Вашем здоровье.
   Ну, дела. Если я еще не говорил, то говорю сейчас: отношение к мутантам, как к людям, творит чудеса.
   Кондиционеры работали во всю, обеспечивая приток свежего воздуха, и я смело закурил. Что такое первая папироска после завтрака за чашечкой кофе мужчины понимают, а женщинам, я имею в виду более правильную их половину, не обременённую программой курильщика-самоубийцы, не интересно.
   Мы допили кофе, разговаривая больше взглядами, а не словами, и Гутти, сказав, что до Роббина Боббина Барабека мне еще далеко, увезла столик с пустой посудой из моих апартаментов. Далеко не далеко, а столик на колесах у меня аппетита не вызвал.
  -- Вот здесь в стенном шкафу Ваш халат. Душ найдете сами, заодно ознакомитесь с жилищем. Одежда на плечиках. Но умаляю Вас, не бодритесь. Не следует прогуливаться в садике больше десяти минут, - сказала, возвращаясь, моя милая хозяйка. - А мне пора отправляться за результатами Ваших анализов. Не стесняйтесь, чувствуйте себя как дома. Да, что я? Сами разберетесь.
  -- Вы меня бросаете?
  -- Нет, всего лишь на часок оставляю. Кстати, те бесценные фотографии, которыми Вы бредили, в связи с неким Питом, находятся в кармане пиджака.
  -- Кажется, приземляемся, - сказал я сам себе.
  -- Гутти, а кто, кроме Вас, знает о них?
  -- Насколько мне известно, никто. Вам помогали раздеваться мужчины, а одежду сразу же передали мне. А что, это государственная тайна?
  -- Пока не знаю, но надеюсь, что скоро узнаю.
  -- Даже так?
  -- Да. Лучше, чтобы о них никто не знал. Я могу Вас об этом просить?
  -- Конечно. Это Ваша тайна, а не моя.
  -- Спасибо.
  -- Не стоит. Ну, пока. Не скучайте.
  

Глава 10

   Оставшись один, я с помощью пульта нашел по Ти-Ви информационную программу Гринуса и приступил к процедуре выноса своего тела за пределы ложа. Эта попытка была удачнее предыдущей, не смотря на изрядно увеличившуюся, за счёт завтрака, массу тела. Накинув халат, я уже направлялся на поиски душа, когда мое внимание привлекло гадкое сообщение нашего любимого телерепортера Найта. Из короткого интервью с представителем Госдепа по правонарушениям следовало, что труп бывшего руководителя Программы мистера Гудрайта, якобы погибшего в спровоцированной им же резне между полицейским подразделением и спец службой, так и не найден. Далее жевались сопли о существовании связи между фактами, приведенными Стоуном, и моим исчезновением, точнее исчезновением моего трупа. Выдвигались гипотезы о существовании некой группировки, нацеленной на вмешательство в дела запуска объекта. И я Ваш покорный слуга якобы имел к указанной группировке определённое отношение.
  -- Пошли в душ, криминальный труп, - обратился я к себе.
   Заряжая тело струями бодрости, я силился понять хоть что-то в этой неразберихе. Кто же подставил? Тут какая-то более сложная игра. Чья? Интуиция с инстинктом в один голос подписались адвокатами Стоуна и его парней. Нет информации для анализа. Остается пока принять роль подопытного кролика. Неприятно, но любопытно.
   Облачившись, после водных процедур, в свой костюм, я достал фотографии и еще раз внимательно изучил их. Сомнений быть не могло - монтаж. Монтаж сложный, многокомпонентный. Явно смонтирован момент запуска объекта. А самое интересное, что фальшивый запуск на всех фотографиях производился при небесных бликах разных цветов и оттенков. Кому это понадобилось? Явная попытка кого-то сбить с толку. Запутать. А может быть попробовать хотя бы методом от противного попытаться что-то выяснить? Перелопачивая в мозгах весь этот сумбур, я отправился на веранду.
  -- Разве можно с ними о чем-то поразмыслить, - пробормотал я, завидев внизу братцев Маунтов.
  -- Добрый день, мистер Гудрайт. Познакомьтесь, это мой брат Халл.
  -- Я так и понял. Привет, ребята. Сейчас выйду, - ответил я на приветствие Хилла и направился обратно, чтоб по внутренней лестнице спуститься в садик.
   Выйдя из коттеджа, я потопал прямо к столику, за которым сидели два одинаковых гиганта.
  -- Будем знакомы, - протянул я руку Халлу.
   Братья слегка порозовели от смущения - в нашем мире человек редко протягивает руку мутанту. Когда Халл взял мою руку очень нежно сразу двумя, я понял, почему он списан на берег. Вместо правой кисти у него был протез.
  -- Рад, что Вы уже оклемались, мистер Гудрайт, - с искренним теплом пробасил Халл. - Думал увидеть Вас в постели, а Вы уже в вертикальном положении.
  -- Я живучий. Скажи Хилл, как я тебе поддал на финише.
  -- Уж это точно, - состроил гримасу на своей гримасе Хилл.
  -- Спасибо за папиросы, а где Прыщ?
  -- Еще не время, - ответил Хилл.
  -- Да уж прошло часов двенадцать, - удивился я.
  -- А по расписанию должно пройти около суток.
   Я решил сразу брать быка за рога.
  -- Репортажи по ящику, чья работа, Хилл?
  -- Понятия не имею. С Бобом связаться не можем, а без него трудно разобраться.
  -- У тебя своя голова на плечах.
  -- Кто бы это ни был, он не из наших, это точно.
  -- Могу предположить, что и не полиции, - заверил я. - Вот для чего, Хилл, нам нужно было прихватить с собой одного из тех парней.
   Братья залились краской. А Халл даже потупился.
  -- Халл вчера отправил ребят по нашему маршруту в обратку, и мы взяли одного, - прорычал Хилл.
  -- У них есть свои парни на острове, - вмешался молчавший все это время Халл. - Они вооружены. Ночью убрали охрану и освободили своего, но далеко уйти не смогли. Сработала сигнализация. Сейчас мои ребята гоняются за ними в горах. Их двое. Остальные, если и были, куда-то скрылись.
  -- Чтоб попытаться свиснуть меня? - ехидно спросил я.
  -- Похоже так.
  -- Как же мне удалось избежать этой участи?
  -- Вы даже себе представить не можете, сколько моих ребят Вас охраняют.
  -- А того парня не охраняли?
  -- Нет,.. - виновато промямлил Халл, - того связали и оставили всего пару охранников.
  -- Мило. Если б вы, братцы, только знали, как нужен нам этот дядя живым. Жаль. А как, по-вашему, скоро этих друзей словят?
  -- Думаю скоро.
  -- А сопровождавший пленника на остров эскорт по дороге у него ни о чем не спрашивал?
  -- Молчал, гад. Ему дали пару подзатыльников, он и затих.
  -- Не ты, Хилл, случайно?
  -- Нет. Тут и без меня нашлись. Не успел вмешаться. Сказано было живым, а не в сознании.
  -- Как со мной? А ты что же, Хилл, не отдохнув, сразу за языком гоняться?
  -- Я не устал. Да и без меня они не нашли бы.
  -- Устал, не устал, а с твоей раной кататься на дельфинах не стоило. Как она, кстати?
  -- Все в порядке. Мне Халл ее сразу же потуже завязал. Ну, я и двинул. Я ж помню, как Вы опечалились, что языка не взяли.
  -- Премного благодарен. Да вот только все впустую.
  -- Обижаете, мы их достанем.
  -- Когда достанете, тогда и обижать перестану. А сейчас расскажите-ка лучше, что у нас впереди по регламенту?
  -- У нас регламент один - охранять Вас и выполнять Ваши поручения до связи с Джоном, - почти на перебой ответили братишки.
  -- Что ж, хорошо. Я могу перемещаться по острову?
  -- Да, но за Вами будет постоянно следовать целая свита.
  -- А шпионы, освободившие своего товарища, не могут оказаться в моей свите?
  -- Исключено. Эти ребята со мной почти с самого детства.
  -- А может быть подкупили какого-нибудь. Судя по размаху всех этих боевых действий, у них средств не меряно. А жизнь есть жизнь. Мне и среди мутантов попадались продажные парни.
  -- В семье не без урода. Но, за своих я ручаюсь, - с элементами патетики заключил Халл.
  -- Будем надеяться. А как насчет пивка?
  -- Можно. Почему, нет? - с готовностью грохнул дуэт.
  -- Мне велели чувствовать себя как дома. Пойдем в хату?
  -- Нет, мы в дом к мисс Гутти не заходим. У нас не принято. Она такая добрая и заботливая. Это наша гордость. Мы ее бережем и стараемся ей не мешать, - нагрохотал тираду Халл.
  -- Без проблем, - поднимаясь, сказал я.
   Я отправился в маленькую кладовочку-холодильничек, которую обнаружил рядом с кухней, надеясь отыскать там желанный напиток. С удовольствием окинув взглядом припасы, я прихватил пару упаковок Хольстен и вернулся к братьям. Они что-то обсуждали. При моем появлении шум прибоя стих.
  -- Твоя работа, Хилл? - поднимая упаковки, спросил я. - А что за секреты от заложника?
  -- Этот склеротик кое-что Вам не сказал, - ткнул в брата протезом Халл.
  -- Склероз, похоже, болезнь заразная, - буркнул я и бросился назад.
   Я принес нож и копченую рыбину.
  -- Итак, исповедь, Хилл? - обратился я, укладывая все на стол.
  -- Брат прав. Может быть, это действительно Вам пригодится? - начал тянуть в своем ключе Хилл.
  -- А конкретнее?
  -- Когда связывал того дурня, я на его плече увидел татуировку. Он явно из какого-то клана.
  -- О, как? Но ведь мафия последнее время в правительственный монастырь в явном виде не суется. Взяточки, лоббирование - это другое дело. А тут с оружием, да сразу и на полицию и на спецслужбы. Не верится что-то.
   По роду своей деятельности мне в последние месяцы частенько приходилось соприкасался с различными мафиози. Не скажу, что б постоянно, но все же. Их правила игры мне были ведомы. Такая грубость замешанная на отчаянии, как вчера, не их стиль. Правда, если не...
  -- Хилл, а что за клан?
  -- Это, конечно, не фуллеры, но тоже мощная команда. По-моему они называются дарки.
  -- Как же, знаю я, этих дарков. Это темные лошадки. Очень темные. Они всегда работают одни. Ни разу не слышал, чтоб они с кем-то кооперировались или выполняли чей-то заказ.
  -- Я сам с ними не сталкивался, но много о них слышал от ребят из управления по борьбе с организованной преступностью. Не любят они иметь с ними дел, - подытожил Халл.
  -- А ты не путаешь, Хилл? - настаивал я.
  -- Татуировку с клинком, прикрытым облаком, не с чем путать.
  -- Верно. Надеюсь, твои ребята, Халл, не подкачают. Интересно, какие наколки мы еще увидим?
   Какое-то робкое объяснение происходящего попыталось проявиться в моем мозгу. Эти попытки как будто приглашали меня помочь им. "Не будь я Джо Кровавая Рука, если эта женщина через неделю не будет моей!" - вспомнил я концовку старинного анекдота про индейца. Но это не помогло. Объяснение оставило свои безрезультатные попытки проявиться в неглиже. Подождем. Я решил переменить пластинку. Хорошо сидим. Нужно побольше разузнать об острове и назначении команды Халла. Я принялся ненавязчиво выпытывать у Халла что, да как. Он много мне рассказал об островных делах. Анализируя услышанное, я помаленьку начал составлять план своих дальнейших расследований.
  -- Не скучаем? - послышались первые трели чудесного голоска.
   Оба мамонта вскочили со своих мест и слегка смутились. Я тоже встал и улыбнулся приближающейся Гутти.
  -- Смущены? Не вижу причин. Я всегда рада гостям. Уж Вы то знаете, мистер Маунт, - пропела Гутти, обращаясь как-то ко всем сразу.
  -- Знаю, знаю, мисс Гутти, - осторожно прорычал в ответ Халл.
  -- Я сейчас, - бросила Гутти и убежала в дом.
   Мы продолжали стоять.
  -- Чего стоим? - спросил я, недоуменно подняв брови.
   Мы сели. Не успели мы это сделать, как вновь появился мой ангел, и мы опять встали. Что-то во мне изменилось. Раньше я себе не позволял дублировать это упражнение. Гутти прихватила бокал для пива и маленькое ведерко. Она проворно навела на столе порядок и извиняющимся голосом проворковала:
  -- Вам, мужчины, я бокалы не предлагаю, чтоб не вносить женское расстройство в ваши посиделки. Мистер Гудрайт, не нальете ли Вы мне полбокальчика?
   Не успела она закончить фразу, как я услужливо кинулся исполнять желание.
  -- Спасибо. О чем тары-бары? Или это секрет? - спросила Гутти.
  -- Рассказываю о нашем острове, - опередил меня Халл.
   Какая-то едва уловимая тень пробежала по личику Гутти при этих словах. Может быть, что-то вспомнила? Или показалось? Показалось, не показалось, а мой инстинкт вместе со мной тоже слегка дрогнул. Раскис я совсем. Знать их не знаю, а уже расслабился, разомлел, забыл про контроль. Может быть, на это и расчет? Ладно, поглядим. Но, как бы вам, господа, не хотелось, а палец свой я из вашего рта вынимаю.
   Пока народ вслух разбирался в том, что мне было бы интересно узнать об их острове, я ушел в себя, оставив снаружи лишь понимающую улыбку, и попытался подвести черту под имеющейся информацией. Но, к моему огромному удивлению, с приходом Гутти все интеллектуальные процессы во мне безжалостно выталкивались всепроникающим желанием расслабиться и ни о чем серьезном не думать. К тому же триолог моих собеседников перешел в такую ненавязчивую фазу обсуждений при мне и для меня, что я выбросил из головы остатки напряженности и отдался стихии. Не мне Вам рассказывать о том, какой кайф можно испытать, отдав себя незнакомому течению и воле чужих волн.
   Ничего особенно интересного о жизни островитян рассказать не могу. Как и везде, жизнь на острове протекала, за исключением нескольких анекдотических случаев, спокойно и ровно. Я узнал о географических и демографических особенностях, включая рельеф и пресную акваторию, количество и качество населения. Все мои хитросплетения, нацеленные на пробой информационной бреши в оболочке секретности вокруг целей и задач гвардейцев губернатора Халла, расплетались толи тупостью и ограниченностью моих собутыльников, толи жесткой установкой в их подсознании. Похоже, без экскурсии по острову не обойтись.
  -- Хилл, скажи на милость, кто выбрал этот райский уголок для сокрытия моей персоны от чужих глаз? - нарушил я мирное течение воспоминаний моих обожаемых сотрапезников.
  -- Наверное, Джон. Я от него получаю приказы.
  -- Ты не мог бы дословно сформулировать приказ, отданный Джоном?
  -- Не могу. Мне его передал Прыщ.
  -- Когда ждать этого джигита?
  -- Прыщ просидит под водой, меняя свои убежища, до темноты. На острове ему предписано появиться после того, как он будет полностью уверен в отсутствии хвостов. - Выдохнул фразу как-то, по астматически странно, Хилл.
  -- О каких хвостах идет речь, когда наш предполагаемый противник уже наверняка знает, что меня прячут здесь?
  -- Они еще не знают, Боб, Вас или Ваше тело. - Глаза у Хилла как будто начали слезиться.
  -- Простите нас, милая Гутти. Плохие из нас кавалеры, - поворачиваясь к своему ангелу, начал оправдываться я...
   Что такое? У всех четверых начинали слезиться глаза. На лицах появилась характерная озабоченность, которая появляется всегда, когда начинает происходить нечто странное, еще не ясно что, но уже ясно, что нечто неприятное и опасное. Мне показалось, что из разных концов сада я слышу едва различимые, приглушенные покашливания.
  -- Гутти, у тебя есть противогазы? - с напряжением, отсекающим всякие попытки отвлечься от вопроса, быстро спросил я.
  -- Только один, но есть бункер с автономным поддержанием...- слабея на глазах, пробормотала быстро все понявшая Гутти.
  -- Где? - буквально проорал я в ухо Гутти, хватая на руки ее слабеющее тело и жестом показывая брательникам двигаться в дом и быстро задраивать все окна и двери.
  -- Противогаз... кладовке... бункер... вниз... акваланги, - нечленораздельно прошептала Гутти, теряя сознание.
   Буквально впрыгнув в дом, я бросился в кладовку, достал противогаз и одел его на Гутти. Затем схватил один их двух лежащих в кладовой аквалангов и надел на себя. Брательники тем временем позакрывали все окна и двери во внешний мир. Хилл, привыкший к смогу больших городов, еще крепился, а вот Халл еле-еле держал телефонную трубку, набирая какой-то номер. Я бросил второй акваланг Хиллу и, жестом показав не терять из поля зрения Гутти, направился к Халлу, намереваясь подарить ему несколько глотков баллонного воздуха.
  -- Срочно подразделение химической защиты и поддержку к вилле мисс Файн, - донеслись на последнем вздохе раскаты грома. Халл терял сознание.
   Набрав воздуха в легкие, я сунул Халлу в рот свой загубник и принялся делать ему искусственное дыхание. Все попытки справиться с тушей Халла оказались тщетными. Тогда, еще раз вдохнув воздуха из баллона, добрался до Хилла и жестами показал ему, что нужно спустить Халла и Гутти в бункер. Он кивнул и двинулся к брату. Я бережно поднял тело своей ненаглядной и, собрав последние силы, двинулся по лестнице вниз. Прижимая к своей жизни жизнь чужую, но такую родную и близкую, я старался, как можно меньше трясти и беспокоить хозяйку моего разума. Но остатки сил покинули меня. Последним моим движением было медленное сползание по стене на пол с дорогим мне человеком на руках...
  

Глава 11

  -- ...как это прошляпили?.. Что за вещество?.. Где была противохимическая защита?.. Что ж вы, козлы, из меня придурка лепите перед всем человечеством? О госте я уж молчу.
   От такого Хиллова грохота и египетская мумия вытаращила бы глаза, чего уж обо мне-то. А Хилл не унимался,
  -- Вы ведете себя не как разумные мутанты, а как отчаявшиеся бараны, потерявшие сторожевых собак. Что?.. Ничего я не запутался! Кто тебе больше нравится, тем себя и считай. Хочешь - козлом, а хочешь - бараном, - орал Хилл на беззащитную телефонную трубку.
  -- Да открывай же ты глаза, Халл, а не то я твоих засранцев крепко порушу. - Тут Хилл заметил, что я пытаюсь проморгаться.
   Очнувшись, я начал помаленьку различать внутреннее убранство бункера: лежащих на полу Гутти и Халла, трубку радиотелефона в руке Хилла и прочую визуальную мишуру. Постепенно восстанавливался и слух. Мне показалось, что между уханьем Хилла, я различаю еще какие-то звуки. Сначала я решил, что мне все это мерещится после обморока, или как там ещё называется моё предыдущее агрегатное состояние. Однако повышающаяся чувствительность моих слуховых рецепторов убедила меня, что это не галлюцинации. Снаружи доносились то ли звуки боя, то ли крики из стоматологической клиники, то ли репетиция массовок телесериала "Кинг Конг всегда живой".
  -- Что там творится? - спросил я Хилла. - Кто-то пытается развязать третью мировую?
  -- Перед тем, как задраить бункер, я заметил в конце коридора чужих...
  -- Как в ужастике?
  -- Да, нет. Киберов, которые косили под нас, под мутантов. Их было двое.
  -- И куда они делись?
  -- Я их кокнул. Мне было не до языков. Да и Вы были на моих руках.
  -- Как они выглядели?
  -- Обыкновенно, только после поражения разлетались на куски.
  -- А на того, на "языка", чем-нибудь смахивали? - всё-таки мой собственный язык меня слушался ещё не вполне.
  -- Да, нет. "Язык" был человеком, а эти явные киберы. Эх, скорее бы Прыщ возвращался. Он в них больший рюхан, чем я, - посетовал Хилл.
  -- Что такое рюхан? - не понял я.
  -- Рюхан это тот, который с понятием.
  -- Понятно. Воздушное обеспечение здесь автономное?
  -- Конечно.
  -- Отлично, - сказал я, пододвигаясь к Гутти. - Мы долго дышали этими дерьмовыми газами?
  -- Почти нисколько. Не более чем три минуты.
  -- А что за газ выяснил?
  -- Какой там. Эти олухи его еще не идентифицировали.
  -- Судя по моим личным впечатлениям, это какое-то снотворное, но тогда не понятно, почему потекли слёзы.
   Я начал делать Гутти искусственное дыхание, а Хилл, тем временем, бросил трубку на стол и занялся Халлом.
   Похоже, всю свою жизнь, я себя нещадно обкрадывал. Мне надо было работать санитаром, а я все бегал от своего счастья. Вы уже представили себе, что такое делать искусственное дыхание невинной девушке? Если нет, то и не надо. Не создавайте лишнего ажиотажа и конкуренции на таком незаметном и скромном поприще как медицинская служба. Гутти со вздохом приоткрыла глаза и вновь их закрыла. Я продолжал и, наконец, добился устойчивого успеха.
  -- Что со мной? - выдохнула Гутти.
  -- Обморок от любви, - неуклюже вырвалось у меня.
   Еще, будучи не в силах покраснеть или смутиться, Гутти лишь потеплела взглядом, а ее лобик покрылся легкой сетью морщинок. Ох уж эти наши лобиковые морщинки - помощницы по скитаниям в лабиринтах воспоминаний.
  -- Мистер Гудрайт, что же все-таки случилось?
  -- Выясняю, дорогая. Вот уже и Халл поднимается. Сейчас он снимет львиную долю неопределенности.
   Халл с еще мутноватыми глазами взял со стола трубку. Он посмотрел на меня умоляющим взглядом, и я понял: он хочет, чтоб я увел Гутти в другое помещение бункера, где она не слышала бы мужских разборок.
  -- Не смущайтесь, мистер Халл, - сказала Гутти, перехватив его взгляд. - Мы тоже хотим быть в курсе. Что же касается формы общения, то мы этот вопрос отнесем к обязательным технологическим переходам. Договорились?
   Халл, переводя взгляд с меня на Гутти, нехотя принялся набирать требуемый номер.
  -- Что происходит, черт побери?.. Да, я. А вам хотелось бы говорить с моим братом? ...Сколько? ...А с их стороны? ...А на горе чем беготня закончилась? ...Сколько их осталось? ...У нас всего один. Через какое время концентрация газа станет безопасной? ...Шевелитесь там, черт побери. ...Попробуйте хоть одного...
  -- Скажи им, что быстротвердеющая резина не годится, - сообразил я, о чем идет речь, - у них сработает обратная связь на отрицательную эмоцию. А при малейшей отрицательной эмоции, идет сигнал на самоуничтожение. Пусть вырубают нервную систему с одновременной блокировкой внешней радиосвязи.
   Халл передал все инструкции.
  -- Они сказали, что экраны от внешней радиосвязи уже поставлены. Осталось выяснить, как вырубается нервная система у этих моделей.
  -- А сколько этих засранцев еще осталось?
  -- Трое, девятерых прищучили. Один не взорвался, но к нему боятся приближаться.
  -- Вот как раз на него пусть и брызнут резиной.
   Халл передал указание.
  -- Через пятнадцать минут от газа не останется и следа. - Добавил он.
  -- Пойду-ка помогу ребятам, - сказал, надевая противогаз, Хилл и направился к шлюзу бункера.
   Мы молча проводили его взглядом.
  -- К вам отправился Хилл, - передал по телефону его брат.
   С аквалангами в бой не пойдешь. Оставалось чистить перышки.
  -- Гутти, идите в душевую. Вам необходимо освежиться и смыть с кожи остатки газа, - предложил я.
  -- В бункере две душевые, поэтому мы сделаем это одновременно.
  -- Халл, ты как, не желаешь?
  -- Я побуду в "командной рубке", вдруг потребуется мое грубое словцо.
  -- Тоже верно, - согласился я.
  -- Перед душем повесьте свою одежду в шкаф-освежитель. Там все нейтрализуется, протрясется и пропарится. Пока, - кивнула Гутти, заходя в соседнюю кабинку.
   Предаваясь восхитительному восстановлению, под контрастным искусственным дождем, я рисовал в своем воображении картины наших жарких объятий с этой прекрасной девушкой. Возможно, всего несколько дюймов разделяли наши разгоряченные тела друг от друга. Но, к сожалению, одним из этих дюймов была непроницаемая перегородка. Мое возбуждение генерировало такие сильные волны, что от убегающей энергии темнело в глазах. Гутти видимо почувствовала мое состояние. Выходя из душевых, мы обменялись взглядами какого-то нового качества.
  -- С легким паром, моя богиня.
  -- И Вас с легким паром, - с такой же легкой улыбкой пожелала мне Гутти.
  -- Что наверху, Халл?
  -- Какая-то чертовщина. Остававшиеся киберы, несмотря на все старания моих ребят и Хилла, поразлетались на молекулы. Мало того. На остров летят какие-то вертолеты. Хилл говорит, что они точно такие, с какими вам приходилось встречаться вчера. На радиосигналы не отвечают. Я дал команду не подпускать их к острову ближе чем на полмили. В случае нарушения полумильного воздушного пространства стреляем на поражение. Всего вертолетов двенадцать. После моего предупреждения полумилевую зону не пересекают, но начали новый маневр: окружают остров со всех сторон. Возможно будут осуществлять прорыв одновременно. Что скажете, мистер Гудрайт?
  -- А что с тем малым, который не разорвался?
  -- Да, честно говоря, не до него было. Сейчас узнаю.
  -- И про "горцев" заодно.
  -- О'кей.
   Пока Халл выяснял все, что меня интересовало, я пытался теплым взглядом приободрить немного понурившуюся девушку.
  -- Не огорчайтесь, Гутти. Это что-то случилось с магнитными бурями. Наверное они просто сошли с ума. За последние двое суток я уже третий раз побывал в отключке. И это меня, честно говоря, удивляет. Но, надеюсь, что в остальном, стратегически, так сказать, все будет хорошо.
   Видимо Гутти не ощутила особой уверенности и твердости в моих увещеваниях, поскольку лишь тихо заметила, - будем надеяться.
  -- Ты что, рехнулся? - Неожиданно услышали мы с Гутти.- Он же с нами? ...Нет. ...Куда он мог выходить без противогаза? ...Хилл, у тебя, похоже, глюки. Отдаю трубку мистеру Гудрайту, - Халл протянул мне трубку. Глаза его пытались выскочить из орбит от удивления.
  -- Боб на связи, - с иронией вставил я в трубку, не понимая, что все это значит.
  -- ...Мистер? ...Гудрайт? - с какой-то стати удивился Хилл. - Откуда Вы?
  -- А сам-то ты как думаешь?
  -- ...?
  -- Что там происходит, Хилл? Вы проходите выпускной тест на сообразительность?
  -- Так Вы - не труп?
  -- Хилл, заткнись со своим чёрным юмором и объясни, что там происходит, - не сдержался я.
  -- Ничего, кроме того, что у моих ног лежит Ваш окровавленный труп.
  -- Очень мило. Там дышать уже можно? - быстро спросил я.
  -- Минуты через две дышать станет совсем безопасно, - ответил Хилл, - пока доза уменьшилась в десять тысяч раз.
  -- Не отходи от моего трупа и не своди с него глаз. Я бегу к тебе.
  -- Но, мистер Гудрайт, всего две минуты, - взмолился Хилл.
  -- Некогда, - уже в шлюзе бросил я неизвестно кому.
   К великому моему удивлению и огромной радости, ущерба жилищу моей хозяйки от боевых действий практически не ощущалось. Так, мелочь всякая. Для генеральной уборки, не более. Даже клумбы в саду умудрились отделаться легким испугом. "Быстро восстановим", как-то по-хозяйски подумалось мне. Мой реконструкционный взор уперся в жест одного из аборигенов, показывающий куда-то за виллу. Я оглянулся и в нескольких десятках метров, за деревьями и цветами, увидел Хилла, возвышающегося на пару голов над своими собратьями. Взгляды всех мутантов были прикованы, казалось, к своим начищенным до блеска туфлям. Я быстро преодолел расстояние между нами. Когда я приблизился вплотную, взгляды моих "партнеров" принялись дружно сканировать между мной и тем, что лежало неподвижно на траве перед носками их туфель. Взглянув вниз, я, к величайшему своему изумлению, действительно увидел собственный труп.
  -- Похож, - не найдя лучшей формулировки, констатировал я.
  -- Не говорите, - подтвердил какой-то словоохотливый мутант.
  -- Фотографии сделали? - обратился я к Хиллу.
  -- Все сделали.
  -- Тогда давайте его в анатомичку и полный анализ, начиная с генного кода. Результаты нужно получить как можно быстрее, - совершенно напрасно добавил я, поскольку "мой" труп уже волокли на носилках в амбулаторную машину.
   Я еще раз со сложным чувством отчуждённой брезгливости и тёплой родственности посмотрел вслед удаляющимся носилкам. Наверное, то же самое, испытывает человеческая душа, когда отделяется от тела. Я читал об этом когда-то. Мой несколько растерянный взгляд остановился на Хилле.
  -- Ну, рассказывай, погребальных дел мастер, - обратился я к нему.
  -- Народ говорит, что не видел, как этот парень двигался. Его нашли уже в горизонтальном положении. Газ напустили из пневматических ружей. Нам повезло. Практически под столом валялась одна хлопушка, не активировавшаяся во время падения.
  -- Меня мое везение начинает настораживать, - желчно сообщил я Хиллу.
  -- Всего, по докладам наших людей, - продолжал Хилл, - их было двенадцать, не считая Вашего двойника. Все были загримированы под нас - мутантов. Однако в ихних действиях я увидел много недостатков, начиная с полного незнания наших манер общаться и двигаться. Это их и подвело. Их засек один из охранников и быстро сообщил остальным. Поняв, что времени на подготовку у них не будет, киберы пошли ва-банк. Если бы не охранники, неприятностей могло быть намного больше.
  -- Не время думать о чести мундира, Хилл. Все-таки они как-то попали не только на остров, но и на виллу. А что в горах?
  -- Похоже, это они вызвали вертолеты.
  -- Да я не об этом. Поймали?
  -- Киберов всех перевзрывали, а вот мужичок дарк поранился шибко. Он хотел себя прикончить, да сознание потерял. Теперь он в клинике. Как сможет чирикать, нам сообщат. Охраняют его теперь круто.
  -- Ну, как ты говоришь, "чирикать" он не будет. Разговорить его мы не сможем. Но вот гвоздем в заднице своих единоверцев он будет очень острым. Уж они его не оставят у нас живым. Либо попытаются спереть, либо - грохнуть. Так что следите в оба.
  -- Меня беспокоят вертолеты, мистер Гудрайт.
  -- А меня - молчание Джона. После всех наших приключений мог бы и позвонить.
  -- А меня это, мистер Гудрайт, как раз успокаивает. Было бы что-то очень серьезное - Джон бы связался.
  -- Блажен, кто верует.
  -- Я серьезно.
  -- И я серьезно.
   На меня накатила волна какой-то острой злости за свое бессилие. Вокруг меня гибнут люди, мутанты, киберы. Именно вокруг меня и из-за интереса ко мне. Никогда не приходилось на внимание к себе смотреть под таким углом. Какого хрена им всем надо? Но где-то глубоко внутри, голосом судьи, меня постоянно укоряла одна и та же мысль о том, что всю эту кашу когда-то давным-давно заварил я сам. Как глуп я был. Боже, как я был глуп. Я уже сто раз упрекал себя в этом, но все это возвращалось и возвращалось. От тупого гнева, казалось, расколется голова. Что-то надо предпринять. Что?..
   Прежде всего, не винить себя. Какого хрена я перед собой и ими всеми оправдываюсь? Да, я предложил в своё время один из возможных вариантов развития общества с использованием классного компьютера. Предложил, но ведь не навязывал. Да, пусть бы и навязывал. Сами решайте, что из предложенного вам в вашей жизни может пригодиться, а что - нет. Пусть каждый отвечает за свой выбор сам.
  -- ...Что с Вами, мистер Гудрайт? - я почувствовал, что меня трясут за плечи. Это была Гутти.
   Я постепенно возвращался в действительность и пытался улыбнуться.
  -- Я зачарован Вашей красотой, - выдавил я из себя.
  -- Вы бледны. Что случилось? Вам нужно немедленно лечь и отдохнуть. Пойдемте.
   Гутти взяла меня под руку и повела в сторону дома. А я - основной ответственный за всю эту кутерьму, покорно шел и не в силах был сопротивляться. Наверное, она была права. Я как-то выдохся и морально и физически. Но больше всего мне хотелось остаться одному и осмыслить всю эту бессмыслицу. Так мы шли почти в обнимку: Гутти с уверенностью врача стройная, сильная, и я, опирающийся на нее обормот, согнувшийся, с заплетающимися мыслями и ногами. Мы прошли мимо подошедшего Халла, затем на нашем пути оказался Хилл. Он сделал шаг в сторону и сунул мне что-то в карман, понимающе глядя на меня. Сочувственные лица мутантов, ласковый ветерок, благоухание сада, упругое и манящее тело хозяйки.
  -- Вам помочь раздеться? - усаживая меня на то же самое ложе, с которого я сегодня поднялся, спросила Гутти.
   Я больше из озорства, а не от бессилия кивнул головой. При этом незаметно сунул под подушку то, что передал мне Хилл. Гутти помогла мне раздеться, повесила одежду в шкаф, прикрыла шторы на окнах и вышла.
   Вытащив из-под подушки секретный предмет, я увидел в своих руках пейджер. На его индикаторе было сообщение со всеми телефонами, по которым я мог отыскать в любую минуту Хилла или Халла. Едва я успел сунуть пейджер обратно под подушку, как вошла Гутти и вкатила перед собой уже известный читателю сервировочный столик.
  -- Подкрепитесь, - сказала Гутти и добавила, заметив на моем лице подобие гримасы, - пожалуйста.
  -- А Вы составите мне компанию?
  -- С удовольствием.
   Однако судьба и на этот раз приготовила нам свой сценарий. Наверно, до сих пор, считает нас несостоявшимися и неспособными сценаристами. Только мы собрались вкусить от щедрот сервировочного столика, как под подушкой затрещал пейджер. Мне пришлось его рассекретить. Ответив улыбкой на лукавый взгляд Гутти, я принялся читать сообщение.
   На индикаторе было всего два слова: "Звонил Джон".
  

Глава 12

   Я поспешно набрал номер Хилла. Длинные гудки.
  -- Хилл cлушает, - затрещало в динамике.
  -- Чем порадовал Джон?
  -- А, это Вы, мистер Гудрайт. Джон говорил практически эзоповым языком, поэтому не могу ручаться за достоверность, но, тем не менее, считаю, что понял его верно.
  -- Давай, Хилл, без вступлений, пожалуйста. Да, кстати, какова дальность нашей связи? Нам самим не требуется переходить на эзопов язык?
  -- Нам не требуется. У нас несколько защитных кодов. На базе генераторов случайных чисел производится модуляция по частоте и амплитуде так, что волноваться не приходится.
  -- Хилл, кончай свои лекции, у меня кофе остывает. Что, Джон?
  -- Джон, получив информацию обо всех наших подвигах, сказал, чтоб мы лишний раз в эфир не вылезали. Чтобы толком все выяснили про пленного дарка и Вашего двойника. При этом Джон высказал большое сомнение, что у нас настоящий, а не подставной дарк. Про репортаж по "ящику" Джон сказал, что так надо было, хотя теперь он не уверен, что это имеет смысл. Те, кого хотели на это купить, не купились. Кто за всем стоит, пока не ясно. С защитой информации в нашей конторе почти разобрались, но нити тянутся не туда, куда думали. Вам Джон передавал большой привет. По поводу вероятных акций с вертолетов, Джон сказал, что страшного ничего не может быть. Но, все-таки ухо велел держать востро. Говорил, что ночью вероятен десант. Предлагал встречать их под вертолетами в воде. Мы уже готовимся. С закатом начнем погружение.
  -- Слушай, Хилл, а почему бы нам не призвать на помощь полицию или армейские соединения?
  -- Армейские соединения не могут принимать участия в гражданских разборках без специальной санкции Президента, которую он не может выдать без введения чрезвычайного положения. Полиция и спецслужбы имеют развитые связи с общественностью, и любые заметные их телодвижения приведут к нежелательному ажиотажу и панике. Поэтому, без выяснения, кто конкретно пытается дестабилизировать обстановку вокруг Программы, они способны лишь на очень ограниченные действия силами своих особо секретных и малочисленных подразделений. Так что на помощь можно, конечно, надеяться, но сами понимаете...
  -- И долго они там собираются выяснять?
  -- На моей памяти подобные выяснения занимали не более пяти суток.
  -- Будем считать, что нам осталось продержаться четыре дня?
  -- Думаю, что да.
  -- Ну что ж, до связи.
  -- До связи, мистер Гудрайт.
   Все время нашего разговора Гутти не сводила с меня своих прекрасных глаз. А я, пользуясь своей показной серьезностью отношения к разговору, как бы невзначай открыто разглядывал каждую черточку ее прекрасного лица. Господи, как я счастлив.
  -- Хорошие новости? - поинтересовалась Гутти, взглядом провожая пейджер под подушку.
  -- Да так. Ничего особенно интересного. Самим во всем надо разбираться. Впрочем, так всегда и бывает. На другое я никогда и не рассчитываю.
  -- Вы знаете, мистер Гудрайт, с Вашим появлением на острове началась какая-то необъяснимая суматоха. И еще признаюсь. Я очень люблю порядок и последовательность во всем.
  -- Я заметил.
  -- Я не о том, - смутилась Гутти, - просто я не могу понять, почему мне по душе вся эта необычная кутерьма?
  -- Просто Ваша ищущая душа открылась навстречу необычной и новой для нее стихии - Бобу Гудрайту, - пошутил я.
  -- Вы все шутите, а я за Вас очень волнуюсь. Даже боюсь, по-моему.
  -- Не стоит бояться за то, что приносит только одни неприятности.
  -- Вы всегда так безапеляционны?
  -- Ну, в этом отношении, пожалуй.
  -- Ни один человек не может знать себя вполне. Я допускаю, что и такие опытные люди, как Вы, вполне могут недооценивать или переоценивать себя. И они успешно этим пользуются, сами того не подозревая. Не развивают в себе какие-то черты, потому что переоценивают то, что есть, а какие-то - пытаются довести до совершенства, не догадываясь, что они в них от рождения совершенны. "Все мы немощны, ибо все мы человеци еси". И, наконец, то, что для Вас может казаться недостатком, для меня, например, может оказаться достоинством. Во всяком случае, мне так кажется, мистер Гудрайт.
   Все эти прописные истины так мило прозвучали из ее уст, что в неге умиления я чуть было, не прослезился.
  -- Покоряюсь Вашей убийственной логике и прекращаю всякие попытки принизить себя, равно как и возвеличить.
  -- А теперь перекусите же, наконец. Все уже остыло. Может быть подогреть?
  -- Не стоит прерывать наш милый диспут. Что же касается пищи, то ее температура и в том и в другом случае через пять минут станет тридцать шесть и шесть десятых градуса.
  -- Какой Вы прагматик. Мне даже страшно. Б-р-рр, - шутливо поежилась моя хозяйка.
  -- Так, брызги остаточного цинизма, - шутливо молвил я.
   После того, как мы с шутками и улыбками закончили легкую трапезу, Гутти, как бы невзначай, провела рукой по моим волосам и щеке и покатила столик восвояси. Затем заглянула, пожелала мне приятного расслабления и отдыха и даже послала воздушный поцелуй, от которого сама заметно смутилась.
   Я остался один. После газовой атаки, как и с похмелья, курить мне не хотелось. "Может, брошу?" - подумалось мне. С сильного перепоя, такое мне нередко удавалось. Дней на пять-семь. А потом все опять благополучно возобновлялось с первой выпитой рюмкой. Ладно. Чего зарекаться. "Загад не бывает богат".
   Первым визуальным образом, всплывшим в моей памяти, был "мой" труп. Еще раз, возвращаясь к нему, я отметил, что он был одет точно так же, как и я в тот вечер, когда меня повязали люди Техника-Джона. Вернее не люди, а подручные. Человеком-то был один Джон. Коль так, значит кроме подручных Джона, в тот вечер за мной увязались еще чьи-то люди или подручные. Где они находились, когда я был в баре? Как же все произошло? Тут я понял, какой фрагмент моих воспоминаний не ложился на общий фон и не давал мне покоя все это время. Там, в баре, я увязался в мужскую комнату за одним из четырех "мальчиков", которых увидел впервые. А ведь внутри-то я обнаружил не его, а Техника. А куда же делся тот, за которым я увязался? Может быть, это и была вторая бригада слежения. Ведь Джон намекал на то, что произошло нечто, заставившее их действовать. И это нечто каким-то образом связано с моим телефонным разговором. А может быть так: телефонный разговор - сигнал для "мальчиков", и как только они начинают за меня браться, неожиданно для них и для меня вмешивается Джон со своими парнями, и "мальчики" остаются с носом, но без меня. Очень похоже. Тогда почему Джон не стал "разрабатывать" "мальчиков" как наиболее вероятного противника. А может быть стал? Вопросы... Вопросы... Интересно, а где же находилась вся джоновская бригада? Ведь я их не заметил. Не в сортире же они все время прятались. Я машинально извлек пейджер с радиотелефоном и связался с Хиллом.
  -- Слушай, Хилл, а где вы с Джоном и Прыщем находились в тот памятный вечер нашей первой встречи?
  -- Какой памятный вечер?.. А, ну, в баре.
  -- Где конкретно? Я вас не заметил, пока не столкнулся с вами в толчке.
  -- Ну, в баре-то сидел один Прыщ, а он в поле зрения обычно не попадает. А мы с мистером Джоном находились в джипе у входа. Прыщ у нас был за наблюдателя, он и сообщил, что Вы направляетесь в сортир.
  -- А Прыщ не упомянул при этом, что я не просто пошел, а увязался за одним мальцом?
  -- Упомянул.
  -- И что?
  -- Да ничего, просто сказал.
  -- Из тебя опять клещами информацию вытягивать?
  -- А чего этот малец Вас так заинтересовал? Мы его перед Вашим приходом посадили мирно в кабинку и прикрыли дверцу.
  -- Как мирно?
  -- Ну, я его немного оглушил и все. А что?
  -- Да ничего. Это, похоже, и были те ребята, от которых мы с тобой последнее время убегаем и отбиваемся.
  -- Эти-то четыре педика?
  -- А откуда ты знаешь, что их было четверо?
  -- Прыщ нам со всеми подробностями описал каждого посетителя Вашего бара. И эту четверку тоже. При этом он сказал, что Вы за ними присматриваете, как будто проявляете интерес. Он и предположил, что в толчке у вас с ним возможны разборки, после чего о тайне нашей миссии и речи быть не могло.
  -- Вот как? А больше ничего Прыщ не предполагал? Я восхищен его проницательностью.
  -- Предполагал.
  -- Слушай, у тебя есть пара минут для меня?
  -- Есть.
  -- Тогда давай по порядку про весь тот вечер. О'кей?
  -- Да ничего особенного и не было.
  -- Это я буду решать, было или не было. Договорились? Я весь внимание.
  -- Ну, весь день мы Вас "незримо" сопровождали, где на джипе, где пешком. Прыщ у нас всегда крутится рядом с объектом наблюдения, то есть с Вами в нашем случае. Джон чуть дальше. Он старается вообще никогда не попадать в поле зрения объекта наблюдения и просто следит за Прыщом, который с помощью условных сигналов как глухонемой передает ему всю информацию. Джон такими же знаками передает Прыщу команды. Ну а я со своей внешностью вообще стараюсь из джипа не высовываться, только поддерживаю радиосвязь с каждым из них, когда они к этому прибегают. Ну и визуально, конечно, не теряю, являясь как бы страхующим звеном. Так вот, следовали мы за Вами по пятам до самого Бриза. В бар за Вами следом пошел Прыщ. Сел там и передавал нам обо всем, что происходило внутри. Кстати он проскользнул в бар у Вас перед носом. Но Вы чем-то были огорчены и ничего вокруг себя не видели, пока не приняли на грудь несколько кружек пенного. Ну, это опять же со слов Прыща. Тут-то он и заметил, что в Вас проснулся какой-то нездоровый интерес к этой группе ребят. Пришли они до Вас. Сидели там вдвоем. Через час после Вашего прихода к ним присоединились еще двое. Прыщ отметил их странное поведение, выражавшееся в том, что они ни одним из спиртных напитков не интересовались, а только глазели по сторонам. И глазели-то как-то украдкой, что ли? По крайней мере, Прыщ это отмечал. Он даже предположил, что это киберы-наблюдатели.
  -- Это что за звери?
  -- Это киберы, которым велено держаться в зоне видимости и слышимости недалеко от объекта слежения. Проще говоря, они предназначены для размещения на них различных датчиков, собирающих всевозможную информацию об объекте слежения. Сами полученную информацию они не обрабатывают и решений не принимают. Они принимают только команды от настоящих наблюдателей, которые пользуются информацией от датчиков. А этими датчиками наблюдатели буквально нашпигованы.
   Кроме них в бар буквально следом за Вами вошла видная блондинка, увидев Вас, она поспешно вышла из Бриза, села в свою машину и уехала. Через полчаса на этой же машине приехала другая девушка. Она была совсем неброская, я бы сказал даже незаметная. Она прошла в бар, и Прыщ передал, что она села за пальмой на приличном расстоянии от Вас. Явно она не следила за Вами, но время от времени поглядывала. Кстати, если уж вспоминать все мелочи, то Прыщ отметил еще и такую: после Вашего появления официант перед тем, как подойти и обслужить Вас, пошел в гардероб и куда-то позвонил. Номер, по которому он позвонил, Прыщ зафиксировать не смог. Кроме этого могу сообщить, что несколько раз мимо Вас, когда Вы сидели за столиком на веранде, проплывала одна и та же моторка. В ней находились две девушки и мужчина. В их распоряжении имелась кое-какая фото-видео аппаратура, и они ей пользовались. Все остальное не привлекло ни нашего, ни прыщавого внимания.
  -- Знаешь, Хилл, теперь, когда ты выложил мне всю эту информацию, считай, что она попала у тебя из разряда бесперспективной в разряд перспективной. Это значит, что к ее обработке, в том числе и более детальному восстановлению, должна подключиться значительная часть твоих мозгов. Я не хочу тебя торопить, замечу только, что если появится в твоей памяти что-нибудь новенькое, вернее забытое старенькое, ты мне об этом сразу стукни. Договорились?
  -- Обязательно. А предыдущая информация будет для Вас полезной?
  -- Возможно. Я как раз над этим думаю. Ну, пока.
  -- Пока.
  -- Секундочку, Хилл.
  -- Да?
  -- А ты не помнишь марку автомобиля, на котором приезжала эффектная блондинка?
  -- Открытый Мерс, номер BRAVO-77.
  -- Спасибо. Ну, вот теперь, пока.
  -- Пока.
   С девицей, по крайней мере, все ясно. Это наверняка Жанет. Сначала сунулась, было, сама. Потом передумала и послала следить за мной свою кибериху Жужу. Номер машины ее. Лодочников я тоже запеленговал. Мне, как и Хиллу, показалось, что они не без корысти носились вокруг моей пивной кружки. Но вот в чем их корысть? А, кстати, ведь я не виделся с Жанет несколько месяцев. С тех самых пор, как узнал, что она вышла замуж за какого-то мультимиллионера "зрелого" возраста. Помню, меня тогда, в отличие от других, совершенно не шокировало то обстоятельство, что Жанет продолжала свою работу секретаря. Кто, как не я, отлично знал ее феминистские замашки? И все-таки, несколько месяцев разлуки со мной для нее убийственный срок. Что же она хотела от меня? И почему проявила такую, не свойственную ей осторожность? Чего она опасалась, передумав подходить ко мне? Уж не меня - это совершенно точно. Опять загадки. Я раньше считал, что Жанет одномерна, и измерение это - количество секса. А вот, поди ж ты. Уж от кого я двухходового розыгрыша комбинации никак не ожидал, так это от нее. И почему ее кибериха никак не заявила о себе? Так-с. А что мы имеем с "педиками"? Даже если верить Хиллу, что он выключил кибера в сортире, датчики-то продолжали работать. Стало быть, вся информация о нашем разговоре с Техником известна еще кому-то. Правда, это неинформативный разговор, но все же. И, наконец, Густав. Куда и зачем мог звонить этот подлец? И от кого он прятался? Ведь есть телефон на стойке, которым обычно все пользуются. Опять вопрос.
   Загадок немало. Но вначале всегда так. А затем, туман рассеивается, мелкая и второстепенная информация растворяется в важной, и всё становится на свои места.
   Пока же все рассыпалось на какие-то мелкие противоречивые детали. Если звонок был сигналом, причем мой бывший шеф? Если его вынуждали выманить меня на определенную дорогу, то, причем здесь "мальчики" и, тем более, артель Джона? Если Густав звонил относительно меня, то почему в течение нескольких часов этот звонок не имел никаких последствий? Если Жанет хотела меня от чего-то предостеречь, то почему все-таки не предостерегла? Если она просто хотела, то почему не попросила? Что хотели любители лодочной езды с видеокамерами? Может быть, они репетировали мое похищение и никак не могли уложиться в норматив? А какого хрена все это время ждал сам Джон? Он что не мог решить свою задачу более гладко? Что-то здесь все запутано. Не специально ли? И кто, в конце концов, автор всего этого сценария?
   Я не надеялся, что ответы придут мгновенно, но уж такая у меня манера размышлять. Сначала - все в кучу, потом лишнее само отсеется. Но для этого нужно постоянно напоминать себе о происходящем внутри тебя анализе.
   День был на излете. Я подумал о том, как много на нашей планете хорошего, доброго и поистине ценного для меня. Что же заставляет меня и других людей метаться по жизни в поисках себя? Почему они бегут от всего и не могут убежать? И почему не могут догнать то, за чем гоняются? С этими мыслями я набрал номер Халла.
  

Глава 13

  -- Халл слушает, - после первого же гудка раздалось в трубке.
  -- Привет, это Боб.
  -- Чем могу, мистер Гудрайт?
  -- Халл, я хочу узнать, сколько парней мы потеряли в результате вчерашнего взятия и потери "языка", сегодняшней газовой атаки и погони в горах?
  -- Вчера при взятии дарка один из наших получил ранение гарпуном. Ранение не опасное. Даже не пришлось покидать строй. Ну, про Хилла Вы сами все знаете. Ночью потеряли двоих, тех, что стерегли дарка. Колотые раны сердца. При газовой атаке несколько человек надышались газом, сейчас они в норме. Трое ранены. Один из них тяжело. Над ним в клинике до сих пор колдуют. Врачи говорят, что надежды почти нет. Я же думаю, что есть. Просто надо знать этого парня. Он будет бороться за жизнь до последнего вздоха и победит, не сомневаюсь. А вот в горах мы потеряли убитыми пятерых и двенадцать человек ранены. Ранения разные. Врачи надеются всех вытянуть. Всего, со вчерашними, погибли семь ребят, один борется, и четырнадцать, надеюсь, скоро будут здоровы.
  -- Спасибо, Халл. А что слышно о дарке и из анатомички?
  -- Дарка выходили. Он находится в особом тайнике, о котором даже наши не догадываются. За ним неусыпно наблюдают мои лучшие парни. Есть у меня подразделение, все ребята со сдвигом в смысле бессонницы, вот им и поручено стеречь дарка от своих и чужих. В анатомичке эксперты ворожат до сих пор. Но лучше Вам самим туда звякнуть. Я даже не знаю о чем их спрашивать. Мы с Хиллом готовимся к отражению возможных нападков со стороны моря. Ребята экипированы, разбиты на группы и рвутся в бой.
  -- Не по душе мне все эти бои, Халл.
  -- Не думайте так, мистер Гудрайт. Мне кажется, Вы всю вину за происходящее принимаете на свой счет. Это напрасно. Конечно, жизнь и человека и мутанта бесценна, но не забывайте, что многие из моих ребят верой и правдой служили планете, а теперь, как и я, списаны в запас. Все, что происходит сейчас на острове, для моих людей праздник, возможность еще раз почувствовать собственную полезность и значимость. Вы люди, не всегда понимаете, как это важно для нас мутантов. Вы счастливы уже при рождении, мы же - только если чувствуем, что в нас нуждаются, с нами считаются, к нам прислушиваются. Когда-то на планете жили славные люди, именуемые Самураями. Они считали за честь принять смерть за своего Императора. Что-то похожее испытываем и мы мутанты, когда защищаем справедливое дело. Ну, я Вас совсем заболтал. Извините. Вы все это и без меня понимаете, я это чувствую.
  -- Стараюсь. И все же спасибо за поддержку. Видит Бог, она мне, как нельзя, кстати. Еще раз спасибо за информацию, звоните по любому поводу, - незаметно для себя перешел я на Вы.
  -- Хорошо, мистер Гудрайт. До свиданья.
  -- До свиданья.
   До чего же они бывают человечными и проницательными - подумал я, набирая номер анатомички.
  -- Док Младший слушает, - раздалось после четвертого гудка.
  -- Привет, Док. Тебя беспокоит Боб Гудрайт. Слышал о таком?
  -- Слышал, мистер, но я не Док, я Док Младший.
  -- Хорошо, Док Младший. А сколько у вас всего Доков?
  -- Я, Старший и просто Док. Мои дед и отец. Но дед уже отдыхает, и мы здесь с Доком и Гутти.
  -- И Гутти с Вами?
  -- Да. Уже давно.
  -- И что Вам удалось выяснить относительно "моего" трупа?
  -- Пусть Вас не пугает то, что я сейчас скажу, но этот парень вылитый Вы, начиная от генного кода и кончая зубами. По-видимому, расчет на то, что обычные судебные эксперты никогда не проводят тестов на регенерацию кожи и других тканей и органов. Мы провели такие тесты и зафиксировали отклонения от естественных норм. Но, еще раз хочу подчеркнуть, в обычной практике опознания такие сложные и трудоемкие тесты никогда не проводятся. Практически мы уже написали отчет. Сейчас замораживаем и отправляем в тайник по приказу мистера Хилла. Я передаю трубочку Гутти. До свиданья.
  -- Мистер Гудрайт, как я напугалась, когда все это увидела, не могу Вам передать.
  -- Ну что Вы, право? Не стоило Вам принимать в этом участия.
  -- Нет, стоило. Работа с Доками для меня всегда очень поучительна. Это мои лучшие друзья на острове. Мы с ними часто встречаемся и вне работы.
  -- Конечно, не мне судить, но все-таки надо отдыхать и Вам, - с какими-то отеческими нотками пролепетал я.
  -- Я скоро вернусь, принесу отчет вскрытия и приготовлю ужин.
  -- Б-р-рр, какое сочетание: отчет вскрытия трупа на ужин.
  -- Как Вам не стыдно смущать приличную девушку?
  -- Извините, Гутти, это не я, это все мои проклятые испорченность и порочность. От себя же приношу за них обеих искреннее извинение.
  -- Извинение принимаю, воспользуйтесь последними минутами моего отсутствия и постарайтесь отдохнуть. Пока.
  -- Пока, - едва успел отреагировать я, как услышал частые гудки отбоя.
   Ну что за девушка? Огонь. Храни ее Господь.
   Мне что-то не отдыхалось. Ни какого спасения от моей перевозбуждённой эмоциональной начинки. По этому поводу я решил еще раз рассмотреть фотографии. Разложив их перед собой, я ударился в их изучение. Как уже отмечалось, на них был запечатлен момент запуска моего детища. Причем фотографии были фотомонтажём. Как я не вглядывался, не мог определить точно, сколько и какие элементы ансамбля были фоном, а какие привнесены. Нужна лупа. Хотя бы со средним увеличением. Но, не смотря на отсутствие дополнительной информации, сам вид этих фотографий как будто завораживал меня, пытаясь, что-то мне объяснить на своем непонятном, холодном языке. Я принял решение впредь способствовать этому процессу ежедневным рассматриванием фотографий. Вдруг да пробьется что-нибудь через мою толстую кожу и черепную кость. И всё-таки, что же скрываете вы от меня, фотографии? Или, напротив, что же вы хотите мне сказать? Ладно, всему свое время. Будь терпелив, Боб.
   Я растянулся на кровати и включил телек. Помелькав спортивными и политическими программами, я нашел новости. Про мои похождения уже все забыли. А вот сбой в запуске моего детища и события, последовавшие за этим, обсуждались на все лады. Одни придерживались версии, что за всем этим стоит мафия, другие - предвыборная шумиха с целью подвинуть Президента, третьи - обычный технический бардак. Эти последние даже упомянули меня, как перспективного руководителя, которого ни в коем случае нельзя было отпускать. С этими, последними я был солидарен. Четвертые видели корень зла в несогласованности проекта с экологами. Вся эта кутерьма мне, как профессионалу, просто резала слух, и я переключил телек на какую-то юмористическую передачу. Юмор помаленьку меня размягчил, и я все реже и реже стал возвращаться к своим нудным и тревожным думам о ситуации, о смерти Пита, о потерях и прочем. Из всех сегодняшних мыслей единственная, которая принесла мне удовольствие, была мысль о том, что ребятам, которые так не щадят себя, охотясь за мной, я нужен не только живым, но и невредимым. План на ближайшую ночь созрел как-то сам по себе. Я набрал номер Хилла.
  -- Хилл на проводе.
  -- Привет, дорогой, это я.
  -- Добрый вечер, мистер Гудрайт.
  -- Я где-нибудь значусь в ваших боевых порядках на сегодняшнюю ночь?
  -- Что Вы? Боже упаси.
  -- Стало быть, во мне нужды возникнуть не должно?
  -- Не должно, но у меня есть огромная просьба.
  -- Излагай.
  -- Вы не могли бы переселиться в подземный островной форт?
  -- Для чего?
  -- Ну, хотя бы провести ночь, задраившись в бункере вместе с Гутти?
  -- С какой стати?
  -- Боюсь я за Вас и за Гутти.
  -- А за кого больше? - не удержался я.
  -- Я серьезно.
  -- А теперь подумай серьезный мой страж, можно ли доверять местам наиболее вероятного своего нахождения?
  -- Не понял.
  -- А что здесь непонятного? Откуда киберы узнали о моём местонахождении? Откуда киберы узнали о местонахождении своего собрата? Нет ничего проще. Где стоит невообразимая суета, там и ищи. Правильно?
  -- Вроде бы.
  -- Вот тебе и вроде бы. Короче, нам до ночи нужно встретиться. Темнеть начнет часа через два. Ты можешь в течение полутора часов снестись со мной не по телефону, а очно?
  -- В любое время.
  -- Тогда позвони через часок, договоримся. О'кей?
  -- О'кей.
  -- Ну, пока.
  -- Пока.
   Не успел я подумать о том, что Гутти задерживается, как в коридоре застучали ее каблучки.
  -- Привет, - сказала она, входя, и протянула мне бумажки с отчетом, - почитайте, пока я приготовлю ужин.
  -- Привет, - только и успел ответить я закрывающимся за Гутти дверям.
   Ох, и юла. Я взял бумаги и внимательно их изучил. Гутти оказалась права. Эти Доки были поистине доками в медицине и экспертизе. Сухой язык отчета они ухитрились размочить своими доказательными построениями и морем выводов. Я просто радовался, изучая вручённый мне документ. Основные выводы следующие: некто владеет абсолютно полной информацией о строении моего тела. Этот некто создал моего двойника, которого, при идентификации по обычной криминалистической методике, должны были на сто процентов признать моим трупом. Этот некто видел последний раз мою одежду двое суток тому назад и, наконец, этот некто не имел представления о моих повреждениях за последние двое суток. Здесь я имею в виду ранки, приобретенные мной во время вчерашней одиссеи. Что ж, занятно.
  -- Ну, как, освоили? - раздался бархатный голосок из-за вкатывающегося столика.
  -- Да-а, - неопределенно протянул я, как бы говоря, что ознакомился, впечатлился, но еще не переварил.
  -- Кушать подано.
  -- А Вы?
  -- Я присоединюсь через минутку, у меня еще одно блюдо подходит.
   Через минутку она действительно вернулась. При ней был дымящийся жюльен в симпатичных кокотницах на маленьком подносике.
  -- О, боже! Опять у нас праздник живота.
  -- А Вам не нравится?
  -- Что Вы, что Вы? Как у Вас могли появиться такие мысли? Вы прекрасно готовите. Но я беспокоюсь не с проста. Что, если мне придется задержаться у Вас дня на три? В этом случае наверняка возникнет необходимость расширить все двери.
  -- Не беспокойтесь. С завтрашнего утра свое слово скажут тренажеры.
  -- Не въехал.
  -- Куда не въехали?
  -- В смысл.
  -- Все просто. С завтрашнего утра начнем занятия в тренажерном зале.
  -- Боже упаси. Да ведь я уже старый дед для таких экспериментов. Как говорил один мой друг Александр: "прежде, чем начинать играть в футбол, посмотри в паспорте, сколько тебе лет".
  -- Вы опять за старое? А может быть это Ваша манера рисоваться?
  -- Да, манера. Это моя маленькая, безобидная слабость.
  -- Ну, тогда все в порядке. Я ничего не слышала. Завтра начинаем.
  -- У меня пропадает аппетит. Может быть, я лучше голоданием буду держать себя в спортивной форме?
  -- Как желаете, - Гутти закатила глаза, с подчеркнутым восхищением нюхая жюльен.
  -- Да-а, вода, огонь и медные трубы - просто детские игры по сравнению со сладкими запахами, - протянул я с показной понуростью.
   Мы какое-то время молча поработали челюстями, улыбаясь в процессе друг дружке, приятным минутам и еще чему-то.
   За десертом я спросил у Гутти:
  -- Скоро начнет темнеть, Вам не страшно?
  -- Нисколько. Во-первых, Вы рядом, а, во-вторых, весь дом окружен охранниками Халла.
  -- Да, но это не помешало киберам подойти к нам вплотную днем. А ночью мутанты их просто могут не заметить.
  -- Вы хотите нагнать на меня страху?
  -- Нет, я хочу предложить Вам более надежный вариант самосохранения. Поверьте, я в этом кое-что смыслю.
  -- Не сомневаюсь.
  -- Принесите мне, пожалуйста, карту острова.
  -- Сейчас или после десерта.
  -- Все равно.
  -- Тогда после десерта. Вы будете изучать достопримечательности острова, а я сполосну посуду и приберусь немного. Хорошо?
  -- Хорошо.
   Мне показалось, что Гутти, не горит желанием покидать меня даже ненадолго. Как приятно от таких наблюдений.
   Ужин закончился. Гутти принесла карту острова и отправилась со своим столиком на кухню. Я рассмотрел карту и обнаружил огромное количество мест, где можно было расположиться на ночь. Для этого нужны были спортивные костюмы, велосипеды, палатка и пара спальных мешков. Очень своевременно раздался звонок Хилла.
  -- Это ты, Хилл? - спросил я, включаясь в разговор.
  -- Да, мистер Гудрайт.
  -- Ты можешь подойти к Гутти, туда, где мы днем пили пиво?
  -- Я уже здесь на скамейке.
  -- Тебе пивка прихватить?
  -- Нет, на ночь не люблю.
  -- Понимаю. У меня тоже недержание по ночам.
  -- ?!!
  -- Да, шучу. Просто тоже не люблю пиво на ночь. Сейчас спущусь.
   Я направился в сад. По дороге кивнул Гутти, что скоро вернусь.
  -- Привет еще раз, - сказал я, протягивая руку Хиллу.
  -- Добрый вечер, мистер Гудрайт.
   Я рассказал Хиллу о своих планах. Его глаза сначала округлились от беспокойства, затем потеплели и полукавели.
  -- От тебя мне нужно, чтоб ты, не создавая ажиотажа и паники, принес нам пару темных спортивных костюмов на меня и на нее, вот в этом месте, я ткнул пальцем в карту, поставь пару велосипедов, а здесь брось спальники и палатку. Кроме этого мне нужен моток охранной проволоки и пластиковое оружие огнестрельное и пневматическое.
  -- А где оставить оружие?
  -- Огнестрельное: пару пистолетов можешь оставить сейчас, а пневматическое оставь вместе с палаточными шмотками. Мы будем здесь, здесь или вот здесь, - продолжал я, тыкая пальцем в карту. - Во всех этих местах под землей проходит островная теплотрасса, а значит, инфракрасные датчики с воздуха нас не обнаружат. Тепло опять же, - пошутил я.
  -- Держите, - Хилл протянул мне два небольших пластиковых пистолета.
  -- Слушай, Хилл, а ты случайно не знаешь, умеет Гутти пользоваться этими игрушками?
  -- Случайно знаю. Умеет. И еще как.
  -- Ты уверен?
  -- Конечно, я сам видел на соревнованиях, как они стреляла.
  -- Отлично.
  -- Куда положить спортивные костюмы?
  -- Кинь их незаметно в кухонное окно.
  -- Договорились. Что еще?
  -- Если появится Прыщ, можешь показать ему точки нашей дислокации. Я тебе и ему доверяю больше, чем всей этой островной братии.
  -- Спасибо. Желаю удачи. Пейджер не забудьте. Костюмы будут через десять минут. Еще раз желаю удачи.
  -- Спасибо. До завтра.
   Ощущая тяжесть оружия, я двинулся в дом. На ознакомление Гутти с моими планами ушло не более пяти минут. За это время она забраковала одну из моих предполагаемых точек дислокации, ссылаясь на то, что теплотрасса под ней закрыта на реконструкцию. В остальном, включая огневой инструктаж, моя подопечная проявила полную осведомленность и готовность. Я был приятно удивлен. Мы спустились на кухню и подобрали принесённые Хиллом спортивные костюмы. Прогулявшись несколько раз до бункера и обратно, мы создали видимость, что обосновываемся на ночь в нем. Затем, задраив бункер, мы переоделись и стали в полумраке дожидаться полной темноты.
  

Глава 14

   Почему же всё произошло так быстро? Идиот. Я всё всегда сам порчу. Но мне так не хочется отказываться от наших любовных игр. Ее тело просто пьянит упругостью кожи и бархатистостью пушка. Я отказываюсь контролировать себя. Но что это... Что же мне мешает?.. Не её же прелестные стройные ноги. Целовать их, не спеша, лаская губами и языком - одно блаженство. И бёдра, и чуточку рельефный живот, и розовые нежные соски, вздрагивающие от легких прикосновений языка... Ничего не понимаю... О, боже... Что это?...
   Личико Гутти вдруг изменилось на лицо Жанет с ее пышными светлыми волосами... Может быть, это и была Жанет?.. Но что же мне не дает расслабиться до конца?.. Что это жужжит?.. Где я?.. С кем?.. И что это за жужжание?.. Может быть телефон?.. Но где же он звонит?.. Надо взять трубку... Где трубка?.. Почему я ничего не вижу?.. Что происходит?.. Похоже, я заснул... А Гутти?..
   Я потянулся на звонок к трубке, разлепил сонные глаза и заметил, что Гутти спит рядом, как и я, облокотившись на стол.
  -- Да... Да я... Сонный, говоришь?.. Похоже на то, Хилл...
  -- Мистер Гудрайт. У нас проблемы.
  -- Погоди. Ты долго ждал, прежде чем я взял трубку?
  -- Очень. Минуты полторы. Уже хотел звонить по другому номеру.
  -- Погоди, по какому ещё другому номеру?
  -- Ну, второго телефона, который я бросил Вам для Гутти вместе с костюмами.
  -- Вот как?
  -- А почему Вы удивляетесь?
  -- Скажу почему, после того, как вернусь из кухни. Но об этом после. Что за проблемы?
  -- Пять минут назад с меня сняли "жучка". Когда его на меня "посадили" я даже не догадываюсь.
  -- Стало быть, все наши секретничания в саду уже давно стали достоянием каких-то натуралистов увлекающихся "жучками"?
  -- Похоже.
  -- Думаю, что ты уже вообразил, какой я тебе мысленно выдал выразительный ответ, - сказал я, покосившись на спящую Гутти.
  -- Да, шеф.
  -- Что-то новенькое в моем табеле о рангах?
  -- Виноват. Халл уже дал команду проверить досконально каждого и обработать информацию в вычислительном центре на предмет выявления источника этих "насекомых".
  -- Маленький совет.
  -- Да?
  -- Трупов и раненных включите в список проверяемых.
  -- Хорошо.
   В процессе нашего диалога я пытался легкими, но все более настойчивыми покачиваниями разбудить Гутти. Мне это не удавалось. Кроме этого я чувствовал, что сам могу снова заснуть.
  -- Хилл. У меня, кажется, кое-какие проблемы. Но есть одна мысль. Перезвони мне ровно через минуту по этому же телефону. Если я не отвечу в течение минуты, срочно двигай к нам.
  -- Все понял.
   Я отключил телефон и сунул его в карман. Из другого кармана вытащил пистолет и кинулся на кухню.
  -- Вот, суки, - невольно вырвалось у меня, когда я влетел на кухню и увидел на полу два темных спортивных костюма и трубку радиотелефона.
   Я мгновенно разделся, швырнул снятый костюм в целлофановую авоську, схватил лежащие на полу костюмы и бросился к Гутти.
  -- Гутти! Гутти! - кричал я и тряс ее за плечи.
   Она как бы нехотя приоткрыла глаза, но я чувствовал, что она еще в царстве Морфея.
  -- Гутти, да проснись же. Нам подкинули костюмы, пропитанные какой-то гадостью. Нужно срочно в душ.
   Зазвонил телефон.
  -- Хилл! - заорал я, не дожидаясь, когда мне ответят, - как я и предполагал, нас в очередной раз облапошили. Мы одели не те костюмы, которые принес ты. До тебя нам кто-то подкинул другие, пропитанные какой-то снотворной гадостью. Так что перезванивай мне через каждые две-три минуты, - выпалил я на одном выдохе.
  -- Это не Хилл. Док Младший беспокоит, - ответила мне трубка за мгновение, которое отделяло её от выключения.
   Я пожалел, что рассказал все Доку Младшему.
  -- Извини Док. Мне должен был позвонить Хилл. Я жду его звонка. Поговорим попозже.
  -- Хорошо. Я могу Вам чем-нибудь помочь?
  -- Пока не знаю. Созвонимся. Пока.
  -- Пока.
   Не успел я возобновить процесс пробуждения Гутти, как телефон зазвонил снова.
  -- Хилл, ты?
  -- А кто же еще?
  -- Да мало ли желающих, - сказал я и повторил Хиллу все, что наговорил Доку Младшему, рассказав и про его звонок тоже.
  -- Ну и дела. Быстро же они работают. Не нравятся мне эти шуточки.
  -- Мне тоже. Пока. Перезванивай, как договорились.
  -- Хорошо.
   Я принялся за Гутти. Раздел её до нижнего белья и отнёс в душевую. Душ мало-помалу начал оказывать свое действие. Гутти фыркнула и широко открыла глаза.
  -- Как Вам не стыдно?
  -- Гутти, дорогая, не спеши с выводами.
  -- Куда уж тут спешить? Почему Вы меня раздели? И почему мы под душем вместе?
  -- Спортивные костюмы, которые мы приняли за доставленные Хиллом, оказались совсем не теми. Нам их кто-то специально подкинул до Хилла.
  -- Нечего не понимаю. Какая связь между моим вопросом и спортивными костюмами?
  -- Эти костюмы чем-то пропитаны. Чем-то снотворным. Мы с Вами уснули, сидя за столом. Если бы Хилл не обнаружил у себя "жучка" и не позвонил, мы бы до сих пор мирно спали. Возможно, уже будучи чьими-то узниками.
  -- Вот как? Еще и "жучки".
  -- Да, именно так. Я обнаружил на кухне другие костюмы.
  -- Может быть, они тоже не кондиционные?
  -- Исключено. С ними валялся телефон для Вас, о котором говорил Хилл.
  -- Ну, и ну.
  -- Вы себя чувствуете нормально?
  -- Уже вполне. А долго мы пропитывались нашими костюмами?
  -- Не поверите. Минут пятнадцать, не больше.
  -- Действительно в это трудно поверить.
  -- Значит тот, кто рассчитывал нас усыпить все четко рассчитал. А, прежде всего, то, что мы какое-то время будем в костюмах дожидаться темноты. Отсюда еще один вывод.
  -- Какой?
  -- Да, что нас собирались брать не на природе, а здесь.
  -- Почему?
  -- Потому что, если бы они собирались нас брать на природе, то пропитали бы костюмы раствором с отсроченным действием.
  -- Логично. Я тоже так думаю.
  -- А я надеюсь, что мы сумеем расстроить их планы.
   Зазвонил телефон. Я вышел из под струй воды и взял трубку.
  -- Как дела, мистер Гудрайт? - услышал я грохот Хилла.
  -- Хилл, а когда вы с ребятами заметили и убрали "жучка", подслушивающие "жуки" это событие отметили? - спросил я, не отвечая на его вопрос.
  -- Нет, мы все сделали аккуратно. Я сказал мужикам, что иду вздремнуть, пошелестел дверными замками и постелью, а затем снял "жучка".
  -- Отлично, Хилл. А теперь одень его обратно. И разыграй сцену, что не смог мне дозвониться. Что это произошло из-за того, что я уже сплю где-то на природе. Ну и так далее. А сами с ребятами аккуратно устройте засаду в доме Гутти, когда мы его покинем. Минут через пятнадцать. И вспомни, когда мы беседовали о моих ночных планах, мы конкретных мест не называли?
  -- Нет. Ни одного.
  -- Тогда все остается в силе.
  -- А, может быть, все-таки запретесь в бункере?
  -- О чем ты говоришь? Какой может быть бункер? И помни первый совет Джона: реже выходи в эфир. Мне без крайней нужды не звони.
  -- Хорошо.
  -- Если появится Прыщ, как я его узнаю?
  -- То есть?
  -- Ты ж видел их способности по части воспроизводства двойников.
  -- А, в этом смысле?
  -- А, в каком же еще?
  -- Помните, что он Вам показал, когда передавал приказ Джона сматываться из нашей конторы?
  -- Да.
  -- Вот с описания этой сцены он и начнет диалог.
  -- Договорились.
  -- Какие ещё будут инструкции.
  -- Поаккуратнее там, в засаде. И, Хилл, берегите себя с Прыщем.
  -- Спасибо. Сбережем.
  -- Ну, пока.
  -- Пока.
   После того, как трубка отключилась, и мы с Гутти остались наедине со своей наготой, нас охватило некоторое замешательство. Мы взяли принесённые Хиллом костюмы, вооружились полотенцами и разбрелись в разные комнаты переодеваться. Это заняло от силы три минуты.
   Пора на свежий воздух. За нашим очередным приключением со сном незаметно опустилась ночь. Что еще она нам приготовила, под своим непроницаемым покровом? На чьей стороне она нынче будет?
  -- Ты готова?
  -- Да.
  -- Проверь все еще раз: телефон, пистолет, прибор ночного видения и все, что я тихо сказал тебе на ушко.
  -- Все в порядке, мистер Гудрайт.
  -- Тебе не кажется, что мы с тобой знакомы уже чуть больше века, и можно перейти на "ты", и называть меня просто Бобом?
  -- Я думаю, пусть все идет своим чередом. За предложение спасибо, оно поможет мне без смущения первый раз назвать Вас "Ты, Боб".
  -- Договорились. Пойдем.
  -- Пойдемте.
   Мы медленно и тихо направились к выходной двери. Я понимал насколько наш вояж рискованная затея, но, тем не менее, считал его более перспективным, нежели сидение на одном месте. Мы вышли. Ночь приняла нас в свои объятия. По саду впереди шла Гутти, каждый раз показывая кивком очередного стража нашего покоя. Мы миновали всех, оставшись незамеченными, и я подумал, что если вот так же будут двигаться наши назойливые противники, стражи и их зевнут тоже. Правда, на следующий день Хилл доложил, что, не объясняя причин, дал команду всем охранникам для профилактики на это время снять приборы ночного видения.
   Пробираясь всякими закоулками, мы наконец-то достигли оживленной улицы. Не выходя на нее, оставаясь в полумраке, мы достали бороду и прочие предметы макияжа и принялись гримироваться. Достаточно быстро гуттино умение превратило меня в старичка с седенькой бородой, с животиком и прочими сопутствующими отдельным гражданам возрастными атрибутами. Сама она превратилась в пожилую статную даму в очках и с легкой отдышкой. Мы под ручку вышли на освещенную улицу, еще несколько раз критически покосились друг на друга, и подиффилировали вдоль оживленной трассы. Нашей следующей целью были велосипеды. Только сейчас я подумал, как смешно мы будем смотреться, если Хилл приготовил нам не прогулочные велосипеды, а спортивные.
  -- Весь остров угорит от смеха, если наши велосипеды окажутся спортивными.
  -- Велосипеды будут находиться вне города и людных мест, - резонно возразила Гутти.
  -- Точно, ты права - согласился я, успокоившись.
  -- А кроме всего прочего, прогулочные велосипеды мы можем взять на любой велосипедной площадке.
  -- Как? Без всякой регистрации?
  -- А зачем нам на острове, где проживает так мало народу, усложнять свою жизнь всякими регистрациями.
  -- А я и не знал этого. Можно было и не просить Хилла готовить нам велосипеды.
  -- Вы еще много чего не знаете о нашем острове.
   Мы как-то естественно поменяли свои голоса и стали говорить как старички. У меня возникла одна мысль.
  -- Гутти, давай поступим так, как ты предлагаешь.
  -- А как я предлагаю?
  -- Возьмем прогулочные велосипеды и поедем к условленному месту.
  -- Хорошо. А вот, кстати, и очередная велосипедная стоянка.
   Велосипеды стояли ровными рядами в своих велосипедных "стойлах". Стоянка была ухожена и хорошо освещена. Мы выбрали себе одинаковые прогулочные велосипеды и рядышком покатили вдоль нашей улицы тихо переговариваясь. Так, не спеша, сообразно своему "возрасту" мы рассекали пространство, пока не добрались до окраины города, где нас должны были ожидать два других велосипеда.
  -- Гутти, мы приближаемся к первой точке. Сначала прокатимся рядышком, если на точке все чисто, то будут условные метки.
  -- Но ведь Ваши с Хиллом разговоры не секрет.
  -- Когда речь идет о вещах особо важных, я их шепчу так же, как тебе в душе, на ушко.
  -- Какой Вы перестраховщик.
  -- Да, уж. Такой, вот.
  -- Будем надеяться, что Ваши хитрости удались.
  -- А куда они денутся эти наши хитрости?
   Еще кое-где светили фонари, поэтому вокруг нас было не особенно темно. Это давало возможность обходиться без приборов ночного видения. Удивления ноосферы своим появлением верхом на велосипедах мы вызвать тоже не могли. За весь вечер я насчитал не один десяток "таких же" как и мы пожилых пар, кто на велосипедах, кто в открытом авто, а кто просто пешочком прогуливались по вечернему городу.
   Я заметил велосипеды метров с тридцати по темным силуэтам. Хилл их поставил рядом, как я и попросил. Но что-то было не так. Чтобы Гутти случайно не выдала нас, я завел отвлекающие разговоры о том, что мы слишком далеко отъехали от дома и что надо бы подумать о возвращении. Сам я пристально и внимательно изучал местность вокруг велосипедов. Охранной метки в условленном месте не оказалось. Значит, за Хиллом следили и, как только он покинул тайник, кто-то проверил "все ли на месте".
   Проехали. Какое-то время мы ехали молча, затем я стал брать курс на возвращение к городу, но только по другой дорожке. Когда мы отъехали достаточно, я спросил у Гутти:
  -- Ты ничего минут пять тому назад странного не заметила?
  -- Это когда Вы завели разговоры о возвращении?
  -- Да.
  -- В какой-то мере.
  -- А точнее.
  -- Время сейчас позднее. Вы, наверное, и сами обратили внимание, что нам попадаются в основном пожилые.
  -- Заметил. И что из этого?
  -- А Вы не заметили велосипедистов на параллельной дорожке?
  -- Нет. А что?
  -- По параллельной дорожке катались две молодые пары.
  -- Этих велосипедистов я сейчас вспомнил. Но как Вы узнали, что они молодые?
  -- А Вы не обратили внимания на их велосипеды?
  -- Я рассматривал тайник и не обратил.
  -- Они были на спортивных велосипедах. На таких велосипедах не катаются. На таких велосипедах гоняются. Да и этот вид отдыха в такое время молодые на острове не практикуют.
  -- Вот оно что. Значит, все сходится, и нет смысла тащиться на следующую точку.
  -- Похоже Вы правы.
  -- Где мы можем достать палатку, спальники, бесшумное пневматическое оружие или арбалеты, охранную проволоку?
  -- Поздновато для проволоки и оружия. Палатку и спальники можно взять у Доков.
  -- А это не опасно?
  -- Все равно больше негде. Да и Докам я доверяю как самой себе.
  -- Поехали. Только одно из головы никак не идет.
  -- Что, если не секрет?
  -- Зачем им понадобились эти велосипедные "посты", когда они наверняка знали, что мы будем спать сном младенца?
  -- Они, видимо, такие же перестраховщики, как и Вы.
  -- Возможно, а возможно, что это разные команды. У меня, пока, нет оснований сокращать количество преследующих нас команд до одной.
  -- Поживем, увидим.
  -- Я согласен. Пожить было бы неплохо.
  -- Откуда в Вас этот пессимизм?
  -- Это другим словом называется.
  -- Каким?
  -- Обострение инстинкта самосохранения.
  -- О, это звучит многообещающе.
  -- Рад поддержать воинский дух своего боевого соратника.
   Мы подъехали к дому Доков. Спать в доме еще и не собирались. В окнах горел свет. Во дворике сновали туда-сюда какие-то люди и мутанты.
  -- У них всегда так, - сказала Гутти, заметив мой удивленный взгляд.
  -- Мило.
   Мы поставили велосипеды у скамеечки рядом с оградкой. Я остался сидеть, а Гутти плавно "поплыла" в дом, как и приличествует пожилой женщине. Она отсутствовала минут десять, затем вышла так же плавно, но в сопровождении Дока Старшего, который нес два маленьких рюкзачка. Такие рюкзачки мы берем с собой, когда развлекаемся на снежных склонах, оснащая ноги горными лыжами.
  -- Возвращаю Вашу супругу, мистер Корн. Возьмите с собой грелочки. Они должны помочь. Всего хорошего, - он протянул мне руку и я машинально ее пожал. Крепкий еще парень этот старикан.
   Мы снова поблагодарили Старшего, еще раз пожали друг другу руки, одели рюкзачки и двинули в путь.
  -- Каков артист, - сказал я, когда Старший скрылся за горизонтом.
  -- О, у них вся троица такая. На лету все схватывают.
   Во мне шевельнулся червячок ревности. Гутти как будто угадала и улыбнулась.
  -- Они все женаты. И все их жены их стоят. Это самый веселый островной коллективчик.
   Меня немного отпустило.
  -- Кстати, у них оказалась и проволока и старенький складной арбалет. Только вот стрел всего три.
  -- Достаточно. По статистике большим количеством стрел и не воспользуешься до возникновения шума.
  -- Вот и отлично. Куда теперь?
   Я вытащил карту и показал. Мы, продолжая вполголоса разговаривать, катили к месту нашего назначения. Город пустел на глазах. Мы добрались до окраины и выехали на лесную тропинку. Нас охватил мрак. Мы одели приборы ночного видения и заработали педалями, что было сил.
   До сих пор не могу понять, как я умудрился засечь их раньше, чем они заметили нас? Все произошло мгновенно.
  

Глава 15

   Прибор ночного видения выявил впереди по ходу нашего движения какую-то едва заметную вспышку. Далеко впереди. Мне показалось, что кто-то закурил. Я резко сбавил скорость и показал Гутти жестом остановиться. Мы взяли своих "коней" под "уздцы" и медленно стали продвигаться вперед. Все наши органы чувств были возбуждены как скакуны на старте. Вот оно, еще одна затяжка, еще одна вспышка. Идти вперед, не зная, к кому ты выйдешь, не имело смысла. Но и уходить, не выяснив, кто впереди, друг или враг, не хотелось.
  -- Чувствую, что у нас впереди еще та ночка, - прошептал я Гутти.
   Она с тревогой всматривалась вперед.
  -- Ничего пока разобрать не удается, - прошептала в свою очередь она.
   Мы принялись снова всматриваться туда, где заметили периодически появляющиеся вспышки.
  -- Свои это или чужие, все равно надо убираться отсюда, - снова прошептал я.
  -- Почему?
  -- Да потому, что там, где народ, там жди активности, а мы этого как раз и избегаем.
  -- Куда?
  -- Давай решать, - я достал карту.
   Мы выбрали новое место. Так же осторожно, как подходили, мы принялись отходить, постоянно озираясь по сторонам и оглядываясь назад. Когда мы отошли достаточно далеко, я предложил Гутти связаться с Хиллом и сообщить ему о квадрате, в котором находились неизвестные. Сам я сделать этого не мог, поскольку меняй, не меняй я свой голос, меня бы эти ловкачи все одно засекли.
   Гутти набрала номер и, в соответствии с моими инструкциями, пропела в трубку:
  -- Дорогой, не нужно отвечать хозяйке, нужно лишь быть в курсе, что покуривают в квадрате В-7, по той бумажке, которую ты видел на скамейке. Спокойной ночи.
   Все было сказано так, что я сам не узнал ее голоса. В то же время Хилл должен был все понять.
  -- Вы тут на острове все такие актеры? У вас что, в почете художественная самодеятельность?
  -- И это тоже. Должны же мы как-то развлекаться во время Вашего отсутствия.
  -- Наверное. Со мной-то, вам и без самодеятельности развлечений хватит. На всю жизнь запомните.
  -- На долгую жизнь?
  -- Я этого не говорил.
  -- Жаль. Хотелось бы.
  -- Будем внимательными и осторожными - выживем. Одно меня печалит.
  -- Что же?
  -- То, что я Вас во всё это втравил.
  -- Самокритично. А кто-то мне обещал себя не критиковать.
  -- Вот такой я врун.
  -- Вижу.
  -- Но Ваше общество на меня влияет очень облагораживающе. Я чувствую, как исправляюсь прямо на глазах.
  -- Очень горда этим обстоятельством.
   Мы оба уже прилично устали, когда выбрались, наконец, к одному из самых глухих лесных участков тепломагистрали.
  -- Кажись дома, - оптимистично поведал я.
  -- По крайней мере, там, куда шли, - вторила мне девушка.
  -- Займись "хатой" и маскировкой. Очагом - одним словом, а я расставлю "капканы" из охранной проволоки.
   Мы занялись каждый своим делом. Когда все было сделано, мы забрались в палатку, разделись и влезли в спальники. Казалось, все сделано четко. Никто не мог нас обнаружить, не наделав перед этим большого шума. Усталость брала своё. От мысли: быть ночным дозорным своей госпоже, мои мозги потихонечку отказались. Разговаривать тоже не было сил, да и желания. Через несколько минут Гутти уснула. Ее ровное дыхание, как нежное прикосновение лесной травки на солнечной полянке, играло с моими волосами. Время от времени убеждаясь в наличии заряженного арбалета и пластикового пистолета, я начал позволять себе лежать с закрытыми глазами все дольше и дольше. Будучи в глухом лесу, далеко от города, я чувствовал себя в большей безопасности. В конце концов, вслед за моим инстинктом самосохранения, уснул и я...
   Не знаю, сколько снов я просмотрел за ночь, но проснулся я в холодном поту от того, что мне приснилось будто бы какие-то существа, пострашнее мутантов, совершенно спокойно рассчитали траекторию нашего бегства, поймали нас и пытались на моих глазах надругаться над Гутти.
   Было еще темно. Но рассвет вот-вот должен был заявить о себе. Я посмотрел на ровно дышащую Гутти. Она спала, по-детски улыбаясь во сне. Я не удержался и поцеловал ее в лоб.
   Осторожно продвинувшись к выходу, я выглянул из палатки. Казалось, все спокойно и ничего не предвещает беды. Но что-то неуловимое заставило меня еще и еще раз оглядеть все вокруг. Та деталь, на которой я, наконец-то, сфокусировал свой взгляд, привела меня в восторг. Хороший должен быть день, коль утро начинается с такой приятной неожиданности. На дереве, стоящем в каких-то десяти метрах, обвив небольшой сучок, висел браслет Джона.
  -- Прыщ, - шепотом позвал я, выбираясь из палатки.
  -- С добрым утром, мистер Гудрайт, - ответил шепотом ухмыляющийся Прыщ, выходя из-за дерева и снимая с него браслет.
  -- Тише, Гутти еще спит. Как ты, чертяка, нас нашел?
  -- Маяк в гуттиной трубке.
  -- А что мешает воспользоваться нашим маяком вражьим мордам?
  -- Как всегда.
  -- Понял, не дурак. Ну, рассказывай. Как ты проскочил?
  -- Без проблем. Вы там такую кашу заварили, что она кипела несколько часов. На моего "дельфина" никто и внимания не обратил. Все вокруг бурлило от водолазов убирающих какие-то сети и гоняющихся друг за другом.
  -- А остальное время?
  -- Отлеживался на мели, как было предписано, и сёк поляну.
  -- Что сёк?
  -- Наблюдал, что происходит вокруг.
  -- Про наши подвиги слышал?
  -- Хилл поведал.
  -- А что за "курильщики" были в обнаруженном квадрате?
  -- Не знаю. Не стал дожидаться посланной для выяснения экспедиции. Рванул к Вам.
  -- Правильно, молодец. Втроем веселее, - сказал я, разрываясь между желанием уединиться с Гутти и ответственностью за нее.
  -- Какие будут указания, шеф?
  -- Ты, как и Хилл, произвел меня в шефы?
  -- Не мы, а Джон.
  -- Хорошо. А теперь ответь-ка мне на один вопрос.
  -- Какой?
  -- Как ты обошел капканы?
  -- Я же профессионал.
  -- Да и я любитель из дотошных.
  -- Сказать по честному, у Вас это клёво получается. Дело в том, что я видел, как Вы их устанавливали.
  -- Кибер с юмором это что-то.
  -- А я необычный.
  -- А это мы сейчас посмотрим.
  -- Что Вы, мистер Гудрайт, имеете в виду?
  -- Иди-ка сюда, дорогой, я посмотрю временную диаграмму полученной тобой информации.
  -- Джон предупреждал, что Вы это потребуете сразу же после нашей встречи, - сказал, подходя поближе к моему сканеру Прыщ.
  -- А как еще проверишь, копия ты или подлинник?
  -- Ну, Вы даете.
   Я проверил сканером диаграмму записи текущей информации в память Прыща. Информация записывалась несколько лет.
  -- Порядок.
  -- А Вы сомневались?
  -- Некоторые тесты делаются независимо от сомнений. Ты сам понимаешь, сколько поставлено на карту. Мы все, вместе взятые, допустили столько проколов, что впору усомниться в том, что наши профессиональные навыки отвечают требованиям момента.
  -- Что, верно, то верно.
  -- Ночью чужаками не пахло?
  -- Не заметил.
  -- Хорошо. А то наши приключения начинают утомлять.
  -- Извините меня, мистер Гудрайт, но я полагаю, что это только начало. Так сказать легкая разведка боем.
  -- Легкая, говоришь?
  -- Да.
  -- Почему такой вывод?
  -- У вас людей это называется интуицией.
  -- Ну, а у вас?
  -- У нас, последних моделей, функцию интуиции выполняет огромный архив данных по аналогиям "завязка-развязка".
  -- Не хочешь ли ты повесить мне лапшу на уши, что в твоем архиве уже записаны аналогичные маневры?
  -- Ну, не совсем маневры. Что-то на уровне мотивов.
  -- Как у Бетховена: "К Элизе", "Лунная соната"?..
  -- Вы же поняли, что я имел в виду.
  -- То, что ты имел, ты не ввел. Я тебя не понял.
  -- Мне очень трудно объяснить, но постараюсь.
  -- Будь любезен.
  -- В упрощенном варианте это выглядит так: если отношение эффективности действий к затратам велико, то можно считать, что дело движется к развязке, если нет - то все только начинается.
  -- Это уже понятнее.
  -- Вы сами видите, какие средства брошены на реализацию их планов. Противостоять им смогут, при одинаковом профессионализме организаторов, не меньшие средства.
  -- Ты хочешь сказать, что мы до сих пор показывали лучшую профессиональную подготовку?
  -- Нет. До сих пор нам больше везло, а это процесс неустойчивый.
  -- Ты можешь сформулировать конкретные предложения?
  -- Я не стратег. Я - энциклопедия.
  -- Ты можешь быть экспертом по готовым предложениям? Я правильно тебя понял?
  -- Точно.
  -- Уже кое-что.
   В палатке обозначилось какое-то шевеление. Я заглянул внутрь и увидел как Гутти теплая и желанная, по-кошачьи потягивалась, улыбалась и хлопала ещё заспанными ресницами. Мое влечение к ней достигло такой силы, что я с большим трудом заставил себя вспомнить, что мы не одни.
  -- С кем это Вы, мистер Гудрайт?
  -- С нашим ангелом хранителем, - многозначительно произнес я.
  -- Вот как? - игриво откликнулась она, показывая, что прекрасно меня поняла.
  -- Господин Прыщ оберегал наш сон, пока мы уповали на волю случая.
  -- Здравствуйте, наш центурион.
  -- Ваш центурион, - не удержался подчеркнуть я.
  -- С добрым утром, мисс Гутти.
   Видимо искрящаяся лукавством физиономия Прыща и моя - искаженная печатью страдания являли такой разительный контраст, что Гутти, выбравшись из палатки, просто зашлась от своего звонкого лукавого смеха.
  -- Какое прекрасное утро.
  -- Каждое последующее будет прекраснее предыдущего, - с напускной обреченностью констатировал я.
  -- Такое уныние Вам не свойственно. Выше нос, - сказала Гутти, поддразнивая меня собиранием несуществующих пушинок с моей одежды.
  -- Господи, дай мне смирение, - простонал я.
  -- А у меня для вас сюрприз, - напомнил о себе Прыщ.
  -- Еще один?
  -- Да, мистер Гудрайт.
  -- Последний?
  -- Пока, да.
  -- Выкладывай.
  -- Он не информационный.
  -- А что, ты нам чечетку спляшешь?
  -- Секундочку, - Прыщ двинул за облюбованное им дерево и приволок оттуда приличных размеров корзину, - завтрак, господа.
  -- Дружок, скажи мне, есть ли такое обстоятельство, которое ты не предусмотрел? И как ты все это волок?
  -- Вот эта вода для умывания, - не отвечая на вопросы, принялся инструктировать Прыщ.
  -- Какой ты славный, - всплеснула руками Гутти.
  -- А где твой велосипед?
  -- Не мог же я пролезть через капканы с велосипедом.
  -- Тоже верно, достаточно, что с такой ношей пробрался.
  -- Мистер Гудрайт, пока Вы с Гутти здесь умываетесь и завтракаете, можно я пробегусь по окрестностям. Хочу оглядеться.
  -- Хорошо. Возьми в палатке арбалет. Так, на всякий случай.
  -- У меня есть оружие.
  -- Бесшумное?
  -- Нет. А зачем?
  -- Возьми. Очень бывает полезным.
  -- Ну, если это приказ.
  -- Приказ. Когда тебя ждать?
  -- Через час. Вы как раз управитесь.
  -- Договорились.
  -- Да, чуть не забыл. Если я нарвусь на засаду, то сделаю один выстрел, а следом почти без паузы еще два подряд. Засаду постараюсь повести за собой. Пройду метрах в ста от лагеря, чтоб Вы смогли кого-нибудь захватить. Палатку лучше сразу сложить, чтоб не было спешки.
  -- Осторожнее с ними. Они взрываются как гранаты.
  -- Ладно.
   Прыщ взял арбалет и отправился на рекогносцировку. Я был ему необыкновенно благодарен. Некоторые киберы последней модели, обладали деликатностью, которой могли бы позавидовать вполне воспитанные люди. Собрав палатку, мы помогли друг другу умыться. Поплескавшись и освежившись мы с удовольствием умяли принесенный Прыщем завтрак. После трапезы мы принялись собирать остальную амуницию. Я собрал проволочные капканы, снарядил в дорогу велосипеды и на время их замаскировал. Гутти уничтожила все следы нашего присутствия. Мы разложили карту, намечая дальнейший маршрут нашего следования. Пока все шло гладко. У нас появился связной, который мог, в случае необходимости, работать без выхода в эфир. Гутти водила пальчиком по карте, все ближе и ближе были наши кисти. Наши головы склонились друг к другу так, что терпкий запах ее волос вновь заставил волноваться мои животные инстинкты.
  -- Гутти. Я очень хотел бы и дальше путешествовать с тобой, но нам необходимо расстаться, - как-то неуклюже сухо сказал я.
  -- Даже если я буду называть тебя Бобом? - пряча и вновь поднимая на меня свои влажные глаза, тихо спросила она.
  -- Прошу тебя. Пойми. Со мной небезопасно.
  -- Я уже очень давно взрослая и все понимаю. Наверное, кажусь тебе беззащитной и слабой, но это не так. Я хорошо владею искусством единоборства и стреляю. Я не буду обузой. Я понимаю, что ты не желаешь брать на себя ответственность за любимицу мужской половины острова, но и эту ответственность я с тебя сняла. У меня был долгий разговор с братьями Маунтами и Доками. Короче говоря, я сказала, что буду следовать за тобой как тень, независимо от того пожелаешь ты это или нет. Когда опасность над тобой минует, ты сможешь избавиться от меня. А раньше ни за что. Я слишком долго ждала тебя, и не хочу видеть, как тебя травят неизвестные охотники.
   Все это Гутти выпалила одним робким и в то же время полным надежды выдохом. Что я мог на это сказать? Один вид этой гордой и ласковой лани, принявшей боевую стойку воинствующей амазонки, переполнил меня теплом и гордостью. Я прижал к себе ее головку и со всей нежностью, на которую был способен, стал трепать ей волосы. Когда она подняла на меня свои глаза, я почувствовал, что почва проваливается подо мной. У меня на какое-то время потемнело в глазах, затем я вновь увидел ее лицо. Оно насторожено и робко тянулось к моему. Наши губы встретились в долгожданном поцелуе. Это не был жадный и страстный поцелуй - визитная карточка порока и сладострастия. Это была сама нежность, которую могут дарить друг другу люди только в такие минуты отрешенности от всего окружающего их мира. Ее губы быстро осваивались с незнакомым делом. Они становились все более активными и горячими. Когда мы вновь встретились взглядами, во взгляде Гутти было не торжество, свойственное многим хищницам, а твердая уверенность в своей покорности и готовность на все ради своего любимого.
  -- Спасибо за то, что ты есть. Мне так хорошо с тобой. Да, что я тебе говорю. Ты такой опытный. Ты с первого взгляда понял, что я влюбилась в тебя как кошка. Ведь, правда?
  -- Гутти, разве я мог надеяться на чувства такого божества, как ты. Я как верный пес готов был выскуливать возможность преданно лизнуть твою туфельку.
  -- Не говори так. В каждом человеке, кроме того, что на поверхности, есть еще много разного скрытого. Это раскрывается не сразу. Человек часто разочаровывается в другом человеке. Остается только надеяться, что Господь будет так великодушен и подарит нам много счастливых минут.
  -- Господи, спасибо тебе за то, что ты уже подарил нам.
  -- Ты не оттолкнешь меня?
  -- Я разрываюсь на части от взаимно исключающих желаний. Я хочу прижать тебя к себе и никогда не разжимать объятий. Я хочу спрятать тебя подальше от себя, чтобы тебе ничего не угрожало. Я от одного сна сегодня чуть не сошел с ума. При всей моей циничности, наяву мне такого не пережить,.. - тараторил я, не отдавая себе в этом отчёта.
   Она нежно закрыла мне рот ладонью, не дав продолжить эту бессмысленную тираду.
  -- Ничего не говори. Ничего. Пусть нас ведет Господь, - не по девичьи твердым голосом остановила меня Гутти.
  -- Пусть будет так, - сдался я.
   Я огляделся. Казалось, все деревья, цветы, трава - наша семья. Казалось, поют не только птицы и наши сердца, но и небо и поднимающийся над лесом солнечный диск и вся зелень вокруг. Все это на фоне опасности становилось еще сочней и ярче. Я заметил приближающегося Прыща и посмотрел на часы. Прошел ровно час. Может быть, самый счастливый час в моей жизни.
  -- Не думай о плохом, - как бы читая мои мысли, попросила Гутти.
  -- Я стараюсь. Но ведь ответственность возросла вдвое.
  -- А может быть, разделилась пополам?
  -- Женщины мудрее. Им виднее.
  -- А вот и наш центурион, - только сейчас заметила Прыща Гутти.
   Прыщ приближался с велосипедом. Весь его беззаботный вид говорил за то, что в лесу мы одни. Движения в нашем квадрате уже наверняка засекли со спутников. Разрешающая способность современных приборов позволила бы даже из космоса узнать нас, если бы не наш камуфляж. Нужно отправляться. Менять стоянку. У меня возникла мысль, как уменьшить риск нашего обнаружения. Я шепнул Гутти на ушко пару слов, не забыв ее нежно поцеловать в щечку.
  

Глава 16

  -- Похоже, все чисто? - обратился я к подошедшему Прыщу.
  -- Так точно, шеф.
  -- Двигаем обратно в город. На окраине разъедемся в разные стороны. Ты, Прыщ, покатишь на виллу Гутти и узнаешь у Хилла про "курильщиков", про засаду в доме и про десант с вертолетов. А мы отправимся к Докам. Всю информацию доставишь туда.
  -- Не хотелось бы разъезжаться.
  -- А что так?
  -- Да, Джон велел опекать Вас как мать родную.
  -- Я эти напевы уже слышал от Хилла. Ответь-ка, Прыщ. А когда "мать родная" тебя кибера просит что-то сделать, ты отказываешься?
  -- Шутите?
  -- Это вы с Хиллом шутите. Мне не до шуток.
  -- Влетит мне и от Хилла и от Джона.
  -- О чем ты говоришь? Подумай хорошенько, как бы ты искал важную персону?
  -- По свите.
  -- Вот ты сам и ответил на вопрос о свите.
  -- Как прикажете, шеф.
  -- Значит, больше не возвращаемся к вопросу о субъекте, принимающем решения?
  -- Не возвращаемся, - с явной неохотой выдавил из себя Прыщ.
   Мы выбрались из чащи, нашли велосипедную дорожку, подправили макияж и "весело", по-стариковски, покатили к городу. Поскольку мы не петляли и не заметали следы, город вырос перед нами сравнительно быстро.
  -- Остановись здесь. Заодно посмотри на "хвост".
  -- Когда двигать к Хиллу?
  -- Минут через десять, если ничего не заметишь.
  -- Понял.
  -- До встречи. Надеюсь, часика за два управишься?
  -- За полтора.
  -- Давай.
   Мы въезжали в утренний город. Все чаще и чаще нам попадались такие же парочки наших "ровесников". Мы подкатили к дому Доков.
   Как и прошлый раз, я остался с велосипедами, а Гутти пошла к Доку Старшему. Я поставил велосипеды на ту же стояночку, где мы их и взяли, и прогуливался вдоль благоухающих розовых кустиков. Гутти вышла на порог дома Доков и показала жестом, чтоб я шел за ней.
   Я с охами и вздохами пошёл за Гутти. Ещё в лесу Гутти написала записку Доку Старшему, в которой говорилось, что мы будем изъясняться с помощью грифельной доски, а говорить искаженным голосом о стариковских болячках.
  -- Доброе утро мистер Корн, - вышел навстречу Док Старший.
  -- Доброе, доброе, - поддакнул я.
  -- Ваша супруга говорит, что Вам не полегчало.
  -- Есть грех, - я взял грифельную доску и, пока Док Старший с Гутти обменивались ничего не значащими фразами, написал: "Есть ли у Ваших близких свободная вилла, в которой временно никто не живет?"
   Док между репликами написал: "Есть".
   Мы продолжили в том же духе.
   "Можем ли мы с Гутти ее занять?"
   "Конечно. О чем речь?"
   "Есть ли на этой вилле садовник, уборщица, либо иная прислуга?"
   "Есть домработница, миссис Прок, она же повар. Ей не терпится дождаться возвращения хозяев, чтобы уйти в отпуск".
   "Вы можете вызвать ее и отправить в отпуск, в то время как мы загримируем под нее Гутти и отправим "обратно" на виллу?"
   "Пожалуй, могу. Когда это нужно сделать?"
   "Сейчас. Чего откладывать?"
   "Хорошо, пошел звонить".
  -- Я ненадолго оставлю вас, господа. Нужно срочно позвонить одной миссис по поводу обследования, а то она может улизнуть на рынок.
   Теперь, оставшись с Гутти с глазу на глаз, мы продолжили обмен информацией.
   "Ты примешь облик миссис Прок и отправишься на виллу. Прыщ проследит, чтобы по дороге не увязался "хвост". Миссис Прок в такси отправим домой. Я переоденусь в пожилого рабочего по мелкому ремонту и обновлению интерьера. Такие рабочие обычно работают с проживанием в течение трех-пяти дней. Когда Прыщ вернется от тебя, он проследит за моим "хвостом". Все ясно?"
   "Да. Я хорошо знаю миссис Прок и смогу походить на нее как две капли воды".
   "Только не для меня".
   "Еще бы".
  -- Вы не заждались, мои дорогие? - весело произнес Док, приближаясь к нам из соседней комнаты.
  -- Нам с милым всегда хорошо вместе. Не беспокойтесь.
   Док взял доску, и игра продолжилась.
   "Миссис Прок будет через полчаса. Можете начинать гримироваться. Вот все необходимое".
   Док протянул Гутти специальный чемоданчик.
   "Спасибо, Док Старший. Напишите, пожалуйста, записку с инструкциями для миссис Прок. Вслух обсуждать ничего не нужно".
   "Понимаю, бегу".
  -- Ну что, мои дорогие. Я вижу, что вы хотите немного отдохнуть? Располагайтесь, включайте музыку. Я побегу приготовлю лекарства для вас и ещё одной дамы, миссис Прок, она должна скоро подъехать на процедуры.
   "Неужели впереди нас ждут несколько спокойных часов, когда только ты и я? Мы запремся в бункере. Скинем с себя всю эту дребедень. Вот увидишь, какая я хорошая".
   "Как ты помнишь, я это рассмотрел, даже будучи невменяемым".
   "Помню, милый, все помню".
   "У меня предчувствие, что даже если мы переживем эти передряги, мы не сможем в ближайшее время принадлежать друг другу безоглядно".
   "Почему?"
   "Мне предстоит очень ответственная работа, из-за которой весь этот сыр-бор. Расскажу на вилле".
   "Хорошо. Но, мне кажется, я столько отдала острову, что вправе в любой момент покинуть его, а значит отправиться с тобой хоть на край планеты".
   "Не волнуйся и не забегай вперед. У нас сегодня будет время обо всем поговорить".
   "Как скажешь, дорогой".
   Я поражался тому, как эта энергичная девушка делала сразу два дела: общалась со мной и меняла свою внешность.
   "Ты чудо. Ты уже готова, а Прыщ придет только через полчаса".
   "Все равно еще миссис Прок не приехала".
   "А это, кстати, не она? Посмотри".
   К дому Доков направлялась дама лет шестидесяти, второй экземпляр которой сидел напротив меня.
   "Она. Ну, как? Похожа?"
   "Ты настоящая актриса".
   "Спасибо".
   В комнату через пять минут зашел Док Старший и протянул записку: "Миссис Прок проинструктирована. Она задержится столько, сколько необходимо".
   "Она может уехать на Вашем реанимобиле с тонированными стёклами минут через тридцать после ухода Гутти."
   "Понял, пошел к ней".
  -- Миссис Прок, после укола, как только пройдет слабость, Вы сможете отправиться к себе на виллу. А я пошел готовить микстуры для наших следующих пациентов, - сказал Док Старший, обращаясь уже к Гутти.
  -- Хорошо, Док, - голосом миссис Прок ответила Гутти.
   Я был в восторге. Еще никогда меня так не захватывала игра актеров. Я еле сдерживал желание расхохотаться. Кто мог тогда знать, что это мгновение будет так мимолетно?
   На пороге показался Прыщ.
   "Ты ястребок, а не кибер. Прошло всего час десять".
   "Ну и что, мистер Гудрайт?"
   "Ничего, просто шустрый ты".
   "Я всегда такой, мистер Гудрайт".
   "Что ты заладил: Гудрайт, Гудрайт. Слово шеф короче".
   "Да, мистер Гудрайт, короче".
   "Потом все расскажешь, сейчас проверь "хвост" за мисс Гутти и быстрей возвращайся. А где браслет Джона?"
   "У Хилла, он свою службу сослужил".
   "Ладно, двигайте, а то перед миссис Прок не удобно".
   Не знаю что, но что-то необъяснимое, как будто роковое, словно льдом сковало мне душу, когда я смотрел на уходящую старческой походкой Гутти. Следом плелся Прыщ. Я постарался выкинуть из головы ощущение беды, но оно не уходило. Шаря по карманам, в поисках папирос, я все пытался вспомнить что-то очень важное и не мог. Прошло минут пятнадцать, а я все метался, не находя себе места.
   В дом вошел Прыщ.
   "Ты меня поражаешь своими скоростями, Прыщ".
   "Почему? Полтора часа, как и обещал, шеф".
   Все полетело в бездонную пропасть. Я увидел браслет на руке Прыща, вспомнил это навязчивое Гудрайт, Гудрайт от предыдущего Прыща и понял, что меня провели как дешевого засранного щенка. Меня начал трясти дикий озноб. Я разорвал на груди рубаху.
   "Что случилось, шеф?"
  -- К черту писанину. Эти сволочи нам с Гутти подсунули двадцать минут назад лже-Прыща. Срочно связывайся с Хиллом. Бежим, - я назвал адрес виллы, куда отправилась Гутти, прекрасно понимая, что двадцать минут это бесконечность.
   Мы вскочили в машину Дока Старшего. По дороге я объяснил по телефону Хиллу, что произошло.
   Когда мы прибыли на место, по вилле уже шарили люди Халла. Всю дорогу от Дока до виллы оцепили и прочесывали каждый куст. На всех выездах из города стоял усиленный патруль. Но что толку?
  -- Парадокс. В твоих родных местах мы спрятаться не смогли, а они могут, - с горечью и раздражением обратился я к Халлу.
   Зря я это сказал. Халл и так места себе не находил, а тут совсем сделался красным, как рак.
  -- Не обращай на меня внимания, Халл. Это я - с больной головы - на здоровую. Я сам во всем этом виноват. Ну, я до них, до сволочей, доберусь. Появился Хилл со своими ребятами.
  -- Такое впечатление, Хилл, что они слушают каждое наше слово, не зависимо от совершенства наших средств связи. Мало того. Они работают вдвое оперативнее нас на чужой территории.
   Братья стояли, опустив головы, но ниже всех была опущена моя. Если и можно было придумать спасительную соломинку, то только ту, что им нужна не Гутти, а я, и, следовательно, ей они не причинят зла. Но это служило слабым утешением для любящего сердца.
  -- Извините, шеф, можно слово молвить? - обратился Прыщ.
  -- Валяй, Цицерон, - устало дал я добро.
  -- Состояние, в котором мы сейчас находимся, может повлечь за собой усугубление ситуации. Вам всем троим нужно принять душ и успокоиться. А ваши ребята пускай продолжают поиски под каждой травинкой, под каждым кустиком, под каждой зубной коронкой, если понадобится.
   Спокойный и взвешенный тон Прыща возымел свое действие. Мы направились внутрь перевернутой вверх дном виллы.
   Пока жесткая струя долбила темя, я думал о том, что точно так же могли подсунуть и лже-Пита после отпуска, и лже-труп Пита после аварии. Опять я вспомнил о фотографиях со лже-запуском. Мысли начинали собираться до кучи. Отчаяние и депрессия уступали место собранности и ясности. Видимо тоже произошло и с братиками. Все мы после душа выглядели посвежевшими и решительными.
  -- Совсем другое дело, - улыбнулся Прыщ.
  -- Что будем делать с утечкой информации? Пока не будет решена эта проблема, за остальные можно не браться, - резюмировал я.
  -- А как будем выручать Гутти? - спросил Халл.
  -- У нас есть отличный товар, который может обосрать этим мудакам всю малину, если они и впредь будут действовать так нагло, как до сих пор. Пока проблема утечки информации не решена, у нас есть один плюс, - начал я излагать свой план обозлённым голосом.
  -- Какой?
  -- Эти козлы слышат то, что мы здесь обсуждаем. Так вот слушайте. Вы не ошиблись: эта девушка действительно дорога всем нам. Но вам нужна не она, а я. Если вы, импотенты, тронете хоть один ее волосок, то живым меня не получите. Я надеюсь, правильно определил вашу принадлежность, исходя из поступков. Мужики так себя не ведут. На этом с вами, слизняки, я общение закончил.
  -- Ну, Вы, шеф, даёте.
  -- Проехали. Теперь давайте подумаем: так ли уж нам важно, что нас слушает враг?
  -- Думаю, важно, - прорычал Хилл.
  -- Обоснуй.
  -- Все наши действия им становятся известны.
  -- Почему?
  -- Ну, они же все слышат.
  -- Вот именно, все слышат. А как ты отдаешь команды, когда хочешь добиться внезапности при штурме противника?
  -- Знаками.
  -- Верно. Будем отдавать приказы знаками. Для сложной информации будем использовать грифельные доски. А вы слушайте, слушайте, суки.
  -- А как отдавать приказ на расстоянии?
  -- По телефону открытым текстом, только закодированным.
  -- Это же архаизм.
  -- Да. Но он тем и хорош, что для раскодирования его потребуется не сложнейшая техника, которой завалена вся планета, а специалисты, которых уже нет и в помине.
  -- С чего же начнем? - спросил Прыщ.
  -- А пусть Хилл расскажет мне обо всем, что произошло сегодняшней ночью.
  -- В указанном Вами квадрате никаких "курильщиков" мы не обнаружили. На месте обнаружены "заметенные" следы пребывания небольшого подразделения от пяти до восьми человек. Точнее определить невозможно. Следы "заметал" хороший профи. В их числе могли находиться киберы.
  -- А может быть, это были одни киберы?
  -- Нет. Анализ запахов показал, что среди них находилось, минимум пять человек.
  -- А как определили максимум?
  -- Число не восстановленных замятий лесного покрова с повышенной температурой.
  -- Так вы их тепленькими упустили?
  -- Мы были на месте через полчаса после сообщения. Но, увы, поздно.
  -- А чему удивляться? Все наши сплетни доходили до них мгновенно.
  -- Хуже всего то, что наши следопыты действительно обнаружили пепел от сигарет в нескольких местах. Таких сигарет на острове нет.
  -- Значит, проскочили мимо всех ваших кордонов.
  -- Да, но, непонятно как. Перекрыто было все так, что ни муха, ни мышь, ни рыба...
  -- Этот вопрос и я себе задаю, - перебил я оправдывающегося Халла, чтоб он опять не погрузился в сомобичевание.
  -- Что-нибудь надумали, шеф? - полюбопытствовал Прыщ.
  -- Я весьма отдаленно представляю возможности подразделений безопасности Халла. В противном случае анализ был бы плодотворней.
  -- Отвечу на все Ваши вопросы, мистер Гудрайт, - охотно встрепенулся Халл.
  -- В том-то и дело, что на вопросы. Вопросы-то тоже должен задавать компетентный человек, иначе это все пыль.
  -- Что же предпримем?
  -- Для начала перекусим, - сказал я, подмигивая своим непонимающим моего веселья партнерам.
   Я пригласил всех кивком в бункер, знаками показав, что серьезный разговор будет происходить на фоне трепа с помощью грифельных досок.
  -- Прыщ, дружище, прихвати пивка и закусь.
  -- О'кей, шеф.
   Мы втроем спустились в бункер, куда следом за нами прибежал Прыщ с пивом и сопутствующими товарами.
  -- Итак, господа, Халл утверждает, что на остров пролететь, проползти и проплыть невозможно. Но, с другой стороны, противник на острове. Какой вывод? Халл ошибается, - сказал нарочито самоуверенным тоном я, чтоб ребята поняли, что это лишь ширма для предстоящего разговора.
   Пока произносились эти слова, мой сканер вновь проверил диаграмму получения информации у Прыща. Тот не обиделся. Теперь понимали все, что береженного Бог бережет. Я взял грифельную доску. Игра началась.
  -- А раз так, то необходимо вновь проверить наши боевые порядки, - сказал я для продолжения разговора, а сам начал двойную игру.
   "Эти засранцы проникают на остров как возвращающиеся жители, только это уже не жители, а репликанты. Внешне их не отличишь. Вы все помните, как вчера подсунули "мой" труп. А ведь он мог быть и живым. Кто-то научился дублировать людей. И генный код, и зубы, и отпечатки пальцев - все совпадает. Я в свое время изучал этот вопрос и, принимая во внимание результаты вскрытия "моего" трупа, сделанного Доками, глубоко убежден, что эти репликанты не могут существовать более пяти дней".
  -- С чего начнем, Хилл? Мысли есть? - чтоб не затягивать акустическую паузу, спросил я.
  -- Да, шеф. Для начала проверим благонадежность всех сотрудников еще раз.
  -- Слово то, какое: благонадежность. Это случайно не со времен инквизиции или тоталитаризма? - улыбнулся я. При этом своим взглядом и мимикой я призывал Хилла быть как можно многословнее и витиеватее. Мне не хотелось отвлекаться на звуковой "макияж".
  -- С тех самых. А что делать? - вошел в роль Хилл. А я тем временем продолжил излагать ребятам нашу программу.
  

Глава 17

   Я не стал рассказывать Маунтам и Прыщу о том, как много лет назад я учился вместе с идеологом создания репликантов Гектором Факсом. После института мы изредка встречались. Обычно местами таких случайных встреч были пабы и бары. За кружечкой мы, увлеченные и открытые люди, с интересом беседовали о своих изысканиях.
   Задолго до того, как меня "выплюнула" Программа я от кого-то слышал, что Гек, так мы между собой называли Факса, по-пьяни разбился насмерть. Это не было для меня за гранью реальности. Гек и трезвый любил скорость, а уж по пьяни, я, ни за что на свете, не сел бы с ним в его авто. Узнав о случившемся, мы, как водится, помянули Гека. Помню, даже собирались выразить соболезнование его жене и двум миленьким дочкам-близняшкам, но нигде их не нашли. Через какое-то время его образ стал вымываться из моей памяти, а с ним и проблемы, решаемые Геком.
   Однако события последних дней заставили меня вспомнить о нем и его давних исследованиях.
   После смерти Гека я практически ни разу не встречал публикаций о работах по созданию репликантов и подумал, что их время еще не пришло. На самом же деле, работы, по-видимому, продолжались, но были кем-то тщательно засекречены.
   Из наших давних бесед и споров я знал, что для генерации репликанта, необходим живой подлинник, причем вполне здоровый, иначе репликант не шевельнется ни разу, что одежду репликанта можно вызывать из памяти оригинала и много других фактов. Гек был эрудированным и живым собеседником. С ним интересно было разговаривать еще по одной причине. Гек был чрезвычайно эмоциональным человеком. Его лицо было спектром постоянно меняющихся выражений. Из множества масок подвижного лица Гека, мне ярче всего врезалось в память пьяное отчаяние, с которым он говорил о причинах, объективно мешающих создать копию человека. При этом Гек растерянно причитал:
  -- Вот и не верь после этого в Бога.
  -- Причем здесь Бог? - спрашивал я у этого рьяного атеиста.
  -- При всем! - многозначительно изрекали его уста, а взгляд становился таким жалостливым и обреченным, словно его предала родная мать или лучший друг спёр последнюю бутылку водки.
  -- Тебе надо отдохнуть.
  -- Причем тут отдых? А, чем мы с тобой, по-твоему, сейчас занимаемся? Нельзя же быть таким твердолобым, Боб. Ты ведь раньше всегда меня понимал.
  -- Гек, ты ждешь от меня понимания, не желая даже пальцем показать в какой стороне истина?
  -- Ин вина веритас, - мрачно улыбался он.
  -- Это уже было. И задолго до Рождества Христова.
  -- Ты думаешь, с тех пор в жизни что-то изменилось?
  -- По-моему многое.
  -- А, по-моему, ничего. Раньше, так же, как и сейчас, фанаты идей обрекали свой лоб на бодание с непробиваемыми стенами. У одних эта стена называлась философия, у других - религия, у третьих - научная истина. Моей - явилось то, что искусственно созданные ткани не генерируют биополе, даже не аккумулируют его. А поэтому не хотят регенирировать сами себя. Нет процесса регенерации - нет омоложения, нет омоложения - нет жизни.
  -- О какой жизни ты бормочешь?
  -- О своих репликантах, черт побери.
  -- Что не хотят шевелиться и соображать?
  -- Шевелятся и соображают, но в течение нескольких секунд.
  -- Зато, их трупы наверняка не смердят.
  -- Лучше бы смердели. Была бы надежда.
  -- Надежда всегда есть.
  -- Надежда-то есть, да жизнь коротка.
  -- Ты уже говорил: считанные секунды, - постарался я, было, перевести наш разговор в шутливое русло.
  -- Шутник ты сраный. Не забудь свой юмор, когда упрешься с Палочкой Выручалочкой в свою стену.
  -- Постараюсь, - пообещал я тогда Геку и считаю, что выполнил свое обещание.
   Впрочем, не время перелистывать календарь в обратную сторону. Надо что-то срочно предпринимать.
  -- ...затем необходимо проверить по всему списку бойцов связистов, - вернул меня из недолгих воспоминаний к реальности голос Хилла.
   Хилл на пару с Халлом во всю "разрабатывали" стратегию выявления утечки информации и проникновения врага через наши боевые порядки. Наверняка в эти минуты наш всеслышащий противник не находил себе места, корчась от хохота и попивая пиво. Ну, уж здесь, как говорится, чем смогли, тем угодили, а смеется тот, кто смеется последним.
  -- А кого мы определим на роль координатора проверяющей спецбригады? - подал голос я, чтоб напомнить о том, что игра продолжается и вновь, под рокот братцев, принялся излагать на грифельной доске настоящий план обнаружения пятой колонны.
   "Первое, что необходимо выяснить, может ли существовать на острове лаборатория по производству репликантов. Для такого производства необходимо иметь минимум двести квадратных метров, не считая помещений для содержания живых "подлинников".
   Закончив эту фразу, я был ошеломлен одной мыслью, которую решил проверить сразу после проведения общего инструктажа.
   "Второе - по результатам тестов на регенерацию кожи и других органов "моего" трупа вычислить срок "жизни" репликантов. Думаю, что разброс во времени жизни с другими репликантами будет невелик.
   Третье - в морском порту и аэропорту выяснить, кто из жителей курсировал туда-сюда с периодом до пяти дней.
   Четвертое - там же выяснить, кто прибыл на остров за последние две недели. Обратить особое внимание на лица, прибывшие и покинувшие остров после неудачного запуска объекта.
   Все данные, по мере их получения, немедленно предоставлять мне. Если меня потребуют обменять на Гутти - никаких проволочек, немедленно сообщить мне.
   Итак, Халл, займешься поисками лаборатории, Хилл - вся остальная информация, Прыщ, будешь при мне оруженосцем.
   Последнее, Халл, кто обрабатывал меня, когда мы с Хиллом прибыли на остров?"
  -- Я думаю, что общую координацию действий целесообразно поручить Халлу, как хозяину, - подал свой голос я.
  -- Не возражаю, - ответил он, а сам принялся писать на грифельной доске.
   "Сначала я отнес Вас в госпиталь. Там были Док и Док Старший. Один из них остался с Вами, а другой пошел предупредить жен о Вашем размещении у них дома. Насколько я понял, у них дома оказалась Гутти, она и настояла на том, чтобы Вас разместили у нее. Вот и все".
   "А кто из двух Доков оставался со мной, пока второй ходил домой?"
   "Не знаю точно. У них можно спросить".
   "Ни у кого, ни о чем не спрашивать без моего ведома! Это приказ!"
   "Ясно".
   "Теперь действуйте, а мы с Прыщем еще "потолкуем" на доске".
  -- Мне понравились идеи, высказанные здесь. Приступайте к реализации. Прыщ, остаешься пока со мной, чтоб не было скучно, - добавил я вслух, сбивая с толку наших соглядатаев, вернее, подслушняков.
  -- Есть, - разнесся хор по всей вилле.
   Братья покинули бункер. Мы с Прыщем продолжили уроки чистописания на фоне словесного поноса.
   "Ты, я вижу, уже догадываешься, куда я клоню, поэтому изложи-ка мне подробно о траектории своей прогулки по острову".
   "На остров я попал через тот же шлюз, что и Вы с Хиллом. Меня принял один из людей Халла и передал в госпиталь на радиационный, биохимический и бактериологический контроль. После этого меня отвезли на виллу Гутти к Хиллу".
   Я взял ручку из рук Прыща, не дав ему продолжить повествование потому, что меня интересовали подробности пребывания в госпитале.
   "Не спеши. Расскажи подробно о прохождении контроля. Где? Как? Кто провел? Опиши или нарисуй установки, с помощью которых ты прошел обследование".
   "Обычный контроль: радиация счетчиком Гейгера, биохимия и бактерии по пробам с кожи. Затем камера снятия остаточных поражений..."
   "Стоп! Это еще что?"
   "Раскрытый на две половинки цилиндр. Между половинками вытянутый в человеческий рост лежак. От стенок цилиндра отходит бесконечное число проводочков, трубочек, антенн и прочей дряни. Ложишься на лежак. Цилиндр закрывается. Ты как бы плывешь в небытие. Какая-то музыка, прекрасные запахи, короче клёво так, как будто ты в раю. Потом цилиндр открывается, и ты опять на земле".
   "А кто тебя на лежак укладывал?"
   "Никто. Сам. Док Старший показал как, а дальше я сам".
   "А кто еще рядом был?"
   "Сначала Док. Потом Старший его за чем-то послал, и он вернулся, когда я уже вставал с лежанки".
   "Понятно".
   Прыщ, то ли не понимал, почему я так подробно все выясняю, то ли делал вид, но все это время я не ощущал его причастности к общему делу. Теперь мне позарез нужен был Док Младший и его отчет о вскрытии, который я оставил на вилле Гутти.
   "Прыщ, я напишу записку Доку Младшему, он мне сейчас крайне нужен. Ты передашь её Доку Младшему так, чтобы ни одна собака не видела, а другие Доки и подавно. При этом сделай доброе дело, позаговаривай ему зубы всю дорогу, провожая ко мне на виллу Гутти. Да, чтоб наш поганый враг не знал, что ты ведешь Дока именно ко мне. Ты ведешь его перевязывать раненного, повредившегося при восстановлении виллы мутанта. Понял?"
   Прыщ молча кивнул.
   Я написал записку Доку и передал ее Прыщу, кивком показав ему на дверь, вслух добавил:
  -- Прогуляйся-ка по городу и посмотри, не нужна ли кому-нибудь помощь, а я тоже пройдусь, чтоб успокоить нервы.
  -- Хорошо, шеф.
  -- Пока.
   Оставшись наедине со своими сердечными болями, я проскрипел зубами какое-то ретро, по-моему, песню эмигрантов ансамбля Лед Зеппелин, и двинул на виллу Гутти. Мне казалось, что удача, не без боли, конечно, но очень скоро, будет вырвана у этих гавнюков навсегда.
   Похоже, все свои успехи они заложили прорывом в технологии изготовления репликантов. Если так, то одно лишь знание об этом сведет их преимущество к нулю. Но только, если так. А если, нет? Не зря же еще дарки пожаловали. Да, расклад-с, господин поручик...
   То, что изготовители репликантов и дарки в одной команде, исключалось почти однозначно. Дарки - расисты. Они не терпят ни мутантов, ни киберов. А уж репликанты будут первыми в их списке на уничтожение. Они с людьми-то не сотрудничают, а с остальными и подавно. Стоп! А может быть дарки мне помогают, а не мешают? Исключено. Очень активно вели себя под водой. Активно-то активно, но всё-таки ликвидировать-то не собирались.
   Итак, двумя командами напротив мы располагаем наверняка.
   Секундочку! А почему я не выслушал полный доклад о ночных событиях? Бес попутал. Завелся. Не гоже. На вилле я узнаю о ночной засаде. А что с десантом? Да, вольно я обращаюсь с необходимой информацией.
   Я поймал себя на том, что думаю, о чем попало, лишь бы отвлечься от самых горьких мыслей. Нужно скорее выручать эту девушку, иначе мне не жить и ей может быть тоже.
   Мрачное настроение не сбило меня с пути. Минут через двадцать показалась вилла, где я впервые встретил свою любовь. Навстречу вышел Хилл.
  -- Как идут дела? - от удивления спросил я.
  -- Как планировали.
   "Ты откуда здесь взялся?"
  -- То, что все в графике это хорошо.
   "Мои люди собирают нужную информацию, а я с ребятами остаюсь здесь в засаде со вчерашнего вечера".
   "А как ты получил информацию, коль находишься здесь, а ее давали в другом месте?"
   Хилл смутился и поправился.
   "За исключением двух отлучек: вчера к "курильщикам" и сегодня на совещание".
  -- Пока докладов о ходе проверки не было, - вслух пробухал Хилл.
  -- Будем ждать, поставь какую-нибудь музыку.
  -- На веранде?
  -- Можно и на веранде.
   Мы поднялись на веранду и расположились рядом на скамеечке. Хилл включил музыку и обратился во внимание.
  -- Послушаем спокойно музыку, а то все болтаем, да болтаем, а толку чуть.
  -- Да, и чути то нет, - поддержал Хилл.
  -- Не говори. Ну да ладно, поживем, увидим, - закончил я, подвигая к себе грифельную доску.
   "Конкретнее о засаде на вилле".
   "Никто не сунулся".
   "Ой, ли?"
   "Не понял".
   "Если они действительно используют репликантов, то могут спокойно изготовить копию любого твоего друга. Ты будешь считать, что все о'кей, а на самом деле... Понимаешь?"
   "Вот, гады".
   "Не то слово".
   "Что же делать?"
   "Помнишь, я тебе говорил, что мы с тобой горы свернем, если я буду думать, а ты действовать?"
   "Помню".
   "Вот и не падай духом. Нас перехитрить трудно. Это я тебе без бахвальства заявляю. А пока, расскажи про десант с вертолетов".
   "Вертолеты крутились до сумерек. Мы, на всякий пожарный, объявили ближе к ночи комендантский час. Ребята готовы были принять их с музыкой, а они, не дожидаясь дозаправщика топлива отвалили".
   "Во сколько?"
   "Где-то в полночь".
   "Наверно испугались. Видимо Халл составил достойный комитет по встрече".
   "Халл свое дело знает".
   Эти строки Хилл написал, порозовев от гордости за брата.
   "А теперь смотри. Я полагаю, что вы с Халлом подлинные потому, что вы оба - единственные, кто всегда на виду у десятков людей. Иначе я не стал бы вам сегодня раскрывать свои карты. Кстати, есть и второй довод в пользу моего предположения. А именно - будь хотя бы один из вас репликантом, меня бы уже везли в другое место. Верно?"
   "Верно, шеф".
   "Так вот. Четвертый Прыщ. Я его проверил при вас. Он тоже свой. Больше о наших планах никто не должен знать, даже Джон".
   "Что, Джон?"
   "Да ничего. Просто ты сам уже убедился в том, что информация, не взирая на всяческие виды защиты беззащитна. Сейчас здесь будет Док Младший, его тоже не нужно информировать ни о чем, кроме того, что скажу ему я. Понятно?"
   "Понятно".
   "Док будет выполнять секретную работу для нас, а все будут думать, что его отправили в командировку за пределы острова".
   "А что за работа?"
   "Все расскажу. Во-первых, Док проведет тесты на регенерацию кожи у всех подозрительных типов. Во-вторых, поможет нам разобраться с одним приборчиком. С каким именно, узнаешь в свое время. Для работы Доку потребуется лаборатория и крутая круглосуточная охрана".
   "Охрану обеспечим. А лабораторию?"
   "А пусть работает в бункере у Гутти. Только нужно все делать молча. И пусть музыка играет постоянно. Все, что Доку потребуется, будешь доставлять сам".
   "А Док не взвоет от постоянной музыки?"
   "Нацепит наушники. А в самом бункере музыку можно не включать".
   "Что еще?"
   "Пока все. Появится дополнительная информация, мигом ко мне".
   "Само собой".
   "Я пошел в дом. Появится Док Младший, разыграйте перевязку тяжелой травмы. После этого или параллельно с этим приведешь Дока Младшего ко мне".
  -- Пойду пройдусь. Тяжело мне от мыслей о Гутти. Может прогулка по городу растормошит немного, - сработал я на публику и отправился в дом.
  -- Одели бы шляпу, а то голову напечет. Солнце-то, какое.
  -- Да, ладно. Не напечет. Пока.
   Я вошел в дом, ставший мне родным за каких-то два дня. Поднявшись в комнату, где отдыхал, я осмотрелся. Ничего настораживающего не видно. Я взял из кармана халата отчет Дока и стал вновь его перечитывать. Кроме качественного анализа периода регенерации кожи, здесь были сравнительные гистограммы с количественным соотношением периода регенерации кожи обычных людей разного возраста и кожи мутанта. К своему удивлению, я отметил, что период регенерации кожи с возрастом изменяется сильнее, чем я предполагал. Ладно, подождем Дока Младшего.
   Я снова убрал отчет и вытащил фотографии. Уверенность в том, что эти фото являются ключом к какой-то, основополагающей разгадке крепла с каждым пасьянсом.
  -- Что вы скрываете от меня? - обратился я к ним мысленно, как к живым.
   Казалось, они вот-вот заговорят или уже заговорили, только я не могу их расслышать. Какого же звена не хватает в цепи ассоциаций? А, кстати, Джон мне так и не ответил, откуда эти фотографии взялись. Нужно обязательно это выяснить. Наверняка, прольется свет на то, как обращаться с этим ключиком. Да, и еще одна загадка. Что делали в баре Жанет и ее кибериха? Мысли лениво роились в моей голове, вытесняя друг друга отнюдь не по принципу здравости. Я прилег на лежанку, ставшую до боли привычной, и задумался о том, как я был счастлив всего три часа назад. Эти мысли снова и снова разрывали мне сердце. Чтобы взять себя в руки, я расслабился и незаметно задремал.
   Мои попытки приподнять голову с подушки окончились не начавшись. Я был придавлен к постели вагоном кирпичей. Сделать сообщения мне так же не удалось, потому что рот мой был зажат ладонью величиной с блин от штанги. Все, что мне удалось сделать - это вытаращить глаза.
  

Глава 18

   Перед моим носом возникла грифельная доска с текстом: "Шеф, Вы бредите во сне и можете провалить весь спектакль". Прочитав запись, я окончательно проснулся и подмигнул Хиллу, показывая, что опасность миновала.
   "Звонил Прыщ, сказал, что Док Младший только сейчас получил возможность оторваться без вопросов. Через пятнадцать минут они подойдут".
   "Спасибо. Пойду, освежусь в душе".
   Хилл отправился обратно на веранду, а я поплелся в душевую. Там я нашел наши полотенца, которые своим небрежно брошенным видом вновь подтолкнули комок к горлу. Я взял полотенце Гутти, нежно прижал его к своему лицу и поцеловал. Слезы непрошеными гостьями накатили мне на глаза.
  -- Клянусь, дорогая, или мы будем вместе, или не будем вообще, - обратился я в мыслях к Гутти.
   Она как будто услышала меня и отпустила мою иссушающую боль.
   Без особого энтузиазма обстучав себя контрастными струями, я отметил резкое повышение тонуса. Растеревшись и проведя небольшой аутотренинг, я появился на веранде без тени предыдущей утомленности и хандры. Увидев приближающихся Дока и Прыща, я отправился в бункер, показав Хиллу жестом, чтоб проводил всю компанию туда.
   И опять пошел обмен информацией на фоне правдивых и вымышленных историй, рассказываемых вслух.
   "Спасибо, что пришли, Док. Можно, я для простоты написания титул Младший буду опускать?"
   "Конечно".
   "Записка, переданная Вам, это инструкция с правилами поведения в условиях полной открытости нашего звукового информационного пространства для противника, который находится буквально среди нас. Готовы ли Вы выслушать мои аргументы и оказать нам посильную помощь, которая может оторвать Вас от дел и от дома на несколько дней, начиная с настоящего момента?"
   "Это не только Ваше предложение, это мой долг и мое желание".
   "Полагаю, Вы знакомы с трудами Гектора Факса по репликации, то есть изготовлению копий людей из искусственных тканей".
   "Знаком".
   "Два факта появления таких репликантов на острове ("мой" труп и лже-Прыщ) заставляют нас принять соответствующие меры. Наша задача - обнаружение лиц, внушающих опасение, и доставка образцов их кожи, Ваша - проведение теста на регенерацию кожи и заключение о принадлежности ее человеку, мутанту или репликанту. Что Вам для этого необходимо?"
   "Я подготовлю список необходимых препаратов, инструментов и приборов за две минуты".
   "Включите, пожалуйста, в список литературу, необходимую для расчета продолжительности жизни репликанта, в зависимости от возраста и здоровья оригинала".
   "Хорошо. Хочу сказать, что приближенные расчеты я уже сделал после вскрытия Вашего трупа. Простите. После вскрытия первого репликанта. Продолжительность жизни репликанта не превышает трех суток. О минимальном сроке я не говорю, Вы и так понимаете, что он равен нулю. Обычная, если так можно выразиться, продолжительность составляет от двух до трех суток".
   "Составляйте свой список необходимого оборудования и оснастки. Отдавайте его Хиллу. А затем мы продолжим, пока Хилл будет хлопотать по вопросам поставки всей этой трехомудии. Кстати, годится ли помещение, в котором мы сейчас находимся, для Вашей затворнической жизни и творческой деятельности?"
   "Вполне, тем более, что виллу Гутти я знаю как свои пять пальцев."
  -- Не время предаваться ревности, - сказал мне мой внутренний голос.
   "Вот и хорошо".
   Док составил список быстро, как и обещал. Я пробежал его глазами, передал Хиллу и показал кивком, что он может приступать к осуществлению своей миссии.
   "Док, что Вы можете рассказать о камере снятия остаточных поражений?"
   Я внимательно следил за реакцией Дока и заметил, что Прыщ занимается тем же. Док нахмурил лоб, как бы стараясь понять, с чего лучше начинать, объясняя грудному ребенку, что такое сингулярный интеграл. Затем оценивающе посмотрел на выражение моих глаз, желая точно знать уровень моего интеллекта. И, наконец, тяжело вздохнул. Настороженности к себе своим поведением Док не навлёк, однако, сомнения в существовании возможности что-либо нам втолковать лезли из всех его фибр. Затем взгляд Дока просветлел. Он вспомнил, что имеет дело не с валенком, а ученым.
   "С помощью датчиков осязания, обоняния, слуха, зрения, вкуса, потовыделения и других производится реконструкция объемных и функциональных моделей всех органов. Затем вычисляются биополя всех органов и организма в целом. После сравнения реальных полей с расчетными, реальные корректируются дополнительными полями преобразуясь в расчетные. Это вкратце".
   "Спасибо, Док. Четче объяснить не смог бы никто".
   Док посмотрел на меня вопросительным взглядом, как бы пытая: Ты серьезно или шутишь?
   "Серьезно, Док. А теперь скажи. Ничего, что я на "ты"?"
   "Нормально".
   "Помнишь ли ты функциональное устройство для получения репликанта из искусственных материалов?"
   "Помню".
   "Не кажется ли тебе, что камера для снятия остаточных поражений идеально подходит в качестве блока формирования управляющих сигналов для генерации тела и одежды репликанта?"
   Док ненадолго призадумался.
   "Да, подходит. У камеры даже есть избыточные функции. Коррекция, например. Но ее можно не активировать".
   "Ты понимаешь, куда я клоню?"
   "Понимаю. Но где же само помещение для генерации тела и одежды репликанта?"
   " Где установка для программирования искусственного интеллекта репликанта на выполнение определённой задачи? Где содержатся оригиналы, необходимые для периодического воспроизводства их копий? А периоды равны, как ты посчитал, двум-трем суткам".
   Добавляя вопросы к общему списку, я заметил появившийся блеск азарта в глазах Дока.
   "Мистер Гудрайт, я думаю, что нам пригодится моя методика, с помощью которой я попробую определить время, остающееся в распоряжении репликанта до очередной регенерации. В течение этого времени останется только проследить за репликантом, и он выведет на помещение, где производится их генерация и регенерация".
   "Это отлично. А теперь скажи, Док. Кому принадлежит идея установки камеры?"
   Вопрос смутил прозорливого Дока.
   "Вообще-то госпиталю, а конкретно Доку Старшему. Ведь с помощью камеры можно слегка омолаживаться и подпитывать себя биоэнергией."
   Сообщая это, Док был в легком замешательстве.
   "А кто производил монтаж камеры и наладку всех компьютерных сетей и блоков генерации полей?"
   "О, это целая бригада с континента. Они работали над запуском камеры больше года, хотя паспортный срок - девять месяцев".
   Слова "паспортный срок - девять месяцев" опять унесли мои мысли к моей любимой.
   "А давно производился запуск камеры?"
   "Года полтора назад".
   "Док, а когда эти камеры были разработаны впервые?"
   "Года два назад".
   "Не знаете, случайно, много ли их выпущено и кто производитель?"
   "Точно не скажу, боюсь соврать. Выпускает их частная компания "Пэрадайз фор ю" приблизительно по штуке в три месяца".
   "Спасибо, Док. А Вы не знаете давно ли существует "Пэрадайз"?"
   "Вот этого я не знаю. Где-то десять-пятнадцать лет. Док Старший должен знать. Он с ними имел дело".
   "К Доку-то мы обратиться сейчас и не можем".
   "Почему?"
   "Потому что, похоже, он и стал первой жертвой этой компании".
   "Не может быть".
   "Не будем гадать. Если Док Старший окажется репликантом, то, стало быть, есть и настоящий Док, необходимый для регенерации. Только он в заточении. Наша задача: по возможности быстрее добраться до этого осиного гнезда. Не удивлюсь, если там окажется и Гутти и другие наши хорошие знакомые. Одно меня беспокоит".
   "Что?"
   "Как быть с генерированными киберами, в частности с лже-Прыщем?"
   "А, что?"
   "Генерированные на этом комплексе киберы могут не загнуться через три дня как репликанты".
   "Загнутся",- решил напомнить о себе Прыщ, внимательно следивший за ходом диалога.
   "Что ты имеешь в виду?"
   "У меня в генераторе эмоций, который мне нелегально установили мои собратья, есть элементы из природной биомассы. Эта биомасса невоспроизводима на комплексе, а, следовательно, лже-Прыщ загнется, правда для этого ему может потребоваться не три, а больше дней".
   "Ну, ты, Прыщ, даешь!"
   "Это не все. Еще до того, как он загнется, у него отключится мимика лица. Он за версту будет похож на робота".
   "Что ж, друзья, пока не плохо".
   Вдоволь нарисовавшись, мы разминали руки. Я показал жестом, Доку Младшему и Прыщу, что они могут поупражняться в изящной словесности. Они не спешили, думая о своем. В этот момент ввалился с аравой Хилл, и начался монтаж оборудования для Дока. Музыка не давила на уши. Все было вполне обычно.
  -- Кровати для ночных дозорных, - плел, что в голову взбредет Хилл, - поставьте вдоль стен.
  -- Есть, сэр, - весело откликались мутанты.
  -- Столик для чая сюда.
  -- Есть, сэр.
  -- Холодильник и плитку сюда.
  -- Есть, сэр.
   Несмотря на недавнее потрясение, я тоже старался встроиться в общий жизнерадостный ритм. Успех в этом встроительстве только с большой натяжкой можно было назвать переменным. Нужно переговорить с Хиллом. Я взял его под локоть и повел наверх, кивнув Прыщу, чтоб следовал за нами. Расположившись в холле на втором этаже, мы продолжили военный совет.
   "Где информация о пришельцах и ушельцах с острова, Хилл?"
   "Вот".
   Список был до смешного коротким, однако трое в списке курсировали с острова на материк и обратно почти каждый день. Одна супружеская пара на собственном самолете и владелец небольшой яхты, совершающий челночные рейсы туда и обратно. Всего в списке вместе с названной троицей значилось двенадцать человек.
   "Прыщ, начинается твоя работа. Нужно у всех "списочников" взять образцы кожи. Ты это сделаешь тоньше всех. Образцы будешь брать на специальные прозрачные абразивные шкурочки в момент рукопожатия или прикасаясь как бы случайно к открытым участкам кожи. К "списочникам" присовокупи Дока Старшего и всех начальников подразделений в командах Хилла и Халла. Внимательно подписывай образцы проб, чтоб не ошибиться".
   "Шеф, мы же не в детском саду, я же всё-таки профи".
   "Верю, но всё же. И не собирай кожу до кучи. Доку полчаса нужно возиться с каждой пробой. Хапнешь первую пробу и назад. С богом".
   Оставшись с Хиллом, мы продолжили осваивать каллиграфию.
   "Хилл, независимо от поисков Халла, сегодня необходимо исследовать помещение, в котором находится камера снятия остаточных поражений. Найди всю техническую документацию на эту камеру, планировки прилегающих помещений, разводку энергокоммуникаций этих помещений от вентиляции до канализации. Изучи все внимательно. Подумай, как нам организовать засаду в комнате с самой камерой. Эта комната, помнится, немаленькая. В ней, думается мне, развернутся основные события сегодняшней ночи. Прежде всего, необходимо прозвонить стены на предмет потайной двери. Должны же они как-то приводить подлинников для генерации. Главное - не поднимай волну. Подбери особо въедливых и сообразительных ребят, на которых можно положиться. Передай их образцы кожи Доку Младшему. После проверки можешь их включить в свою команду. А между делом свяжись с Халлом и намекни, что не плохо бы промочить горло. Мне нужно с ним потолковать до того, как мы предпримем первые действия. О'кей?"
   "О'кей, шеф".
   Я остался один и принялся материть себя так, как не материл ни одного из наиболее ненавистных мне сограждан. Я, кажется, упустил шанс по горячим следам найти Гутти. Сейчас уже поздно. Но для окончательного вердикта нужен Прыщ.
   Я спустился в бункер и предупредил Дока, чтоб тот послал ко мне Прыща. Вернувшись в одиночество, я отдал свои натянутые нервы-струны долгим минутам ожидания. Но что бы ни пытались импровизировать эти струны, по зубам им оказывались одни лишь фуги.
   Вошедший Прыщ в ожидании уставился на меня.
   "Должен тебе сообщить, уважаемый профи, что в момент похищения при Гутти находилась телефонная трубка с маяком, по которому ты уже один раз ее находил".
   Прыщ изменился в лице. Он, не оправдываясь, выхватил свою трубку и начал производить какие-то лихорадочные действия.
   "Я этого не знал, шеф", - между делом накарябал он свободной левой рукой.
   Наконец, мы увидели на индикаторе расстояние и направление. Я не смог сдержаться. В порыве охватившей меня радости, я стиснул Прыща в своих объятиях. Прыщ слегка улыбнулся, вырываясь, и мы рванули, ведомые сверкнувшей надеждой.
   Поскольку направление, показывающее нашу цель, предполагало пересечение ряда парков и лесных массивов, разрезающих город, мы отказались от такси и мчались на велосипедах. Из груди вырывалось толи пение, толи крик радости. Какое счастье любить и быть любимым. С каждым, оставленным за спиной метром, я явственнее ощущал тепло Гутти, которая прильнет ко мне всем своим напряженным телом и крепко обнимет меня. Лишь где-то глубоко в себе я иногда чувствовал неловкость перед разбегающимися прохожими, на которых мы с Прыщем своей ездой наводили смятение.
   Мы приближались к нулевой отметке на индикаторе, въезжая на стоянку служебных машин. Вот она.
   Полицейский джип стоял внешне пустой. Я видел эту машину в оцеплении, когда мы с Прыщем проносились на такси к вилле, отобравшей у меня Гутти. Да, сомнений быть не может, это именно та машина. Дернув дверцы, мы убедились, что они заперты. Тонированные стекла не позволяли посмотреть, что находится внутри. Прыщ, не раздумывая ни мгновения, полез за отмычками и очень профессионально сунул одну из них в глаз замка задней дверцы. Ручка повернулась, и, с характерным чавком открылась дверца.
   И вновь пустота обрушилась на меня всем своим весом. Я схватился за выхлопную трубу, определяя давно ли припаркована машина. Прыщ в это время исследовал салон.
  -- Более получаса, - поникшим голосом поведал я.
   Прыщ протянул мне телефонную трубку Гутти, показывая знаками: "Судя по расположению, она не утеряна, а положена специально".
   "Будем надеяться, что с ней обращались по-джентельменски", - так же мимикой попытался обнадежить себя я.
   Прыщ вернул трубку Гутти на место, закрыл дверцу джипа на замок и показал мне знаками, что поедет за подкреплением к Хиллу, а уж затем займется своими делами. Я молча кивнул, показывая Прыщу, что пока останусь "пасти" джип. Он мгновение поколебался, затем подбадривающе, легонько хлопнул меня по плечу и рванул на велосипеде в обратный путь.
   Я отошел от джипа и, не теряя его из вида, присел на скамеечку. Мысли крутились вокруг одной и той же невеселой темы. Опять непер, опять в дерьме по уши, опять один. Что ты будешь делать? Может быть, только кажется, что я веду их за яйца, а на самом деле они ведут меня? Как в том страшном сне. Играют со мной как кошка с мышкой. Зачем? Я им нужен для других игр. Если бы не моя квалификация, то они раздавили бы меня как букашку и, не заметив, пошли дальше.
  -- Ну, нет. Дудки. Мы еще поборемся, - угрюмо и без особого энтузиазма пробормотали мои губы.
   Услышав сзади падение какого-то предмета, я оглянулся. В это же мгновенье все погрузилось в темноту из-за накинутого на голову мешка. Не успев оказать сопротивления, даже взвизгнуть, я оказался в умелых руках, которые нежно, но крепко спеленали, вытащили телефон и засунули меня в какой-то просторный автомобиль. Последнее, что я услышал, прежде чем удариться в спячку, были слова: "Голубок сам залетел в силки".
  

Глава 19

   Это не сон. Я сижу в удобном кресле. На моей голове свето и звуко непроницаемый шлем. Я абсолютно свободен. Свободны и руки и ноги. Я могу встать и идти, но не вижу куда. В шлем через динамики сочится приятная музыка. Я потрогал шлем. Не снять. А ведь эти ребята наверняка за мной наблюдают. Составляют мой психологический портрет. Нужно быть предельно покладистым. Мне это сделать сейчас проще из-за своей подавленности. А может это сон? Я незаметно ущипнул себя за руку.
  -- Это не сон, милый, - донесся до меня голос Гутти.
   Если бы я мог хотя бы понюхать волосы говорящей девушки, то определил бы ее подлинность. А пока решил не подавать вида, что могу усомниться в том, что рядом моя любимая.
  -- Это правда? И мы еще не на облаках, дорогая?
  -- Нет, милый. Я все это затеяла, чтоб спасти тебя.
  -- От кого?
  -- От кровожадных дарков.
  -- А что им от меня нужно?
  -- Они хотят завладеть твоей Палочкой-выручалочкой и запустить ее.
  -- Для чего?
  -- Они хотят уничтожить всех, кроме себя.
  -- Откуда у тебя эта информация?
  -- Из Устава дарков.
  -- Где ты его взяла?
  -- Это не моя тайна.
  -- А почему ты держишь меня в шлеме?
  -- Потерпи немного. Мы с тобой не одни.
  -- Ты согласовала свои действия с Маунтами?
  -- Да, успокойся.
   Я сгоряча чуть было не спросил у Гутти про лже-Прыща. Вовремя тормознул. Хорошо, что я не делился с ней своими соображениями о репликантах. Если это спектакль в постановке лже-Гутти, то он с треском провалится, как только я получу возможность ее понюхать или изолировать на три дня. А если это не игра? Но у Гутти была и раньше возможность "сдать" меня. Может быть, не было команды действовать? А может быть, во время нашего сна за столом ее уже подменили? Вопросов хоть отбавляй. На всякий случай нужно полностью расслабиться. Из этого состояния реакция на внешние раздражители наиболее эффективна. Вдобавок, наблюдающие не будут думать, что я подозрительный, и станут менее настороженными и внимательными.
  -- А долго ли мне таскать этот шлем?
  -- Нет.
  -- А конкретнее?
  -- Часок, не более.
  -- А какая в нем необходимость?
  -- Это обследование психики. Служба безопасности в своей работе должна принимать во внимание насколько адекватной будет твоя реакция на те или иные их действия.
  -- Понятно.
  -- Вот видишь.
  -- А не слишком ли навязчива эта опека?
  -- Прости, милый. После того, как процесс обследования завершится, ты получишь некоторую информацию, и сам решишь, были ли эти меры предосторожности лишними.
  -- Ну, хорошо.
   Она взяла меня нежно за руку, и я почувствовал, что это та Гутти, от которой пахло чистотой утреннего леса. Это та Гутти, которая училась целовать мужчину. Это та Гутти, которая заразительно смеялась и которая, сгорбившись, шла от меня, чтоб заманить в безопасность.
  -- Ты меня так напугала.
  -- Прости, но без этого нельзя было.
  -- Ты помнишь, о чем мы говорили в лесу?
  -- Неужели ты думаешь, что я притворялась?
  -- Нет, не думаю.
  -- Ты такой мудрый и такой глупый одновременно, что иногда кажешься мне маленьким ребенком.
  -- Ну, это перебор.
  -- Вовсе нет.
  -- Женщины мудрей, им видней, - повторил я уже говоренную фразу, в глубине души надеясь на реакцию Гутти.
  -- Ты не лицемеришь по привычке?
  -- А я разве похож?
  -- Со мной нет, но вообще, полагаю, ты страшный лицемер. По этому и сказала: "По привычке".
  -- Откуда такое недоверие?
  -- Ты уже говорил мне эту фразу. Забыл? А я все помню.
   Я молил бога лишь о том, чтоб она помнила эту злополучную фразу не менее трех суток.
  -- Расскажи мне пока о том, как ты первый раз обо мне узнала.
  -- О, это сентиментальная история.
  -- Не хочешь рассказывать?
  -- Конечно, расскажу. Мы отмечали день рождения жены Дока Младшего. На нем, кроме именинницы с мужем, присутствовало еще человек двадцать. Островные ухажеры только и делали, что крутились рядом, оказывали мне знаки внимания и приглашали на танцы. Я в таких случаях теряюсь и начинаю переживать за своих подруг. А кавалеры, чувствуя мое смятение, еще сильнее распаляются. Когда веселье было в самом разгаре, приезжает на велосипеде Док и говорит: "Прибыли Хилл и Боб Гудрайт. Боб слаб, истощен до основания. Ему нужен покой и внимание наших женщин". Услышав об этом, я сказала, что не допущу, чтоб веселье прекращалось на самом интересном месте. И что возьму тебя к себе. Я ведь уже слышала, что для встречи с тобой весь остров был перевернут вверх дном. Если б ты видел, какой гвалт подняли молодые люди. Все, кроме Дока Младшего, кинулись меня отговаривать. Один Младший подмигнул мне заговорщически, как сестре и шепнул: "Смотри, сестренка, этому парню палец в рот не клади", и потрепал меня по плечу. Ну, а когда Доки окончательно согласились отдать тебя мне на госпитализацию, я перепугалась не на шутку.
  -- От чего же? Я разве страшный?
  -- Я еще тебя не видела. Просто мне подумалось, что в моем доме все не так как надо. Нет нужной провизии и напитков, нет твоего любимого табака. Тогда я ещё не знала, что всем табакам ты предпочитаешь папиросы. Ну, мало ли чего тебе ещё понадобится, а у меня не окажется. У меня же не было опыта проживания с мужчинами.
   Приятная гордость заметно распирала мою грудь.
  -- Я кинулась к телефону, - продолжала Гутти, - и стала формулировать заказ. Док тем временем засобирался обратно. Я стала уговаривать его подождать меня. Он отказался, ссылаясь на плохое состояние твоего здоровья и на то, что ты тяжелый и Старшему будет трудно с тобой справляться. Тогда я попросила именинницу дооформить заявку, а сама понеслась на велосипеде за Доком. Мы приехали, а ты лежишь и бредишь. Вы с Хиллом только-только прошли первичную санитарную обработку. Тебя начали раздевать, а Хилл отправился куда-то со своим братом. Я стала тебя массажировать и купать в ванне. Ты то открывал глаза, то закрывал. Я так боялась за тебя. Я сразу поняла, что ты тот, кого я всю жизнь ждала. Как я хвалила себя за свое смиренное ожидание. А ты, противный, в бреду назвал десятка полтора женских имен. Я думала: сначала вылечу, потом убью. Мне так было обидно, а теперь вовсе нет. Ты ведь только мой?
  -- Конечно, - стараясь не замечать ехидных теней сомнения, подтвердил я.
  -- Ты просто раньше меня не знал. Правда, милый?
  -- Ну, конечно, дорогая.
  -- Как я счастлива, что тебя привезли именно на мой остров.
  -- Думаю, твои ухажеры не в восторге от этого.
  -- А разве в этом есть моя вина? Разве я обязана решать их проблемы? Или я не права?
  -- Права, права, сладкая моя.
  -- Вот видишь.
  -- И всё-таки в нашем мире нет чужих проблем. Все они, как выясняется, наши общие.
   Я почему-то подумал, что если бы вместо Гутти была лже-Гутти, то и в этом случае весь предыдущий диалог имел бы место. Эта мысль освоилась в моей голове, как осваивается ложка дегтя в бочке меда, расталкивая локтями благородную и полезную субстанцию. Я посетовал, что вечно себе все порчу. Но внутренний голос меня не поддержал.
  -- О чем ты думаешь?
  -- О шлеме.
  -- А что ты о нем думаешь?
  -- Я думаю, что неплохо было бы его вообще никогда не снимать. И тебе тоже такой же одеть.
  -- Для чего?
  -- Чтоб в течение всей нашей счастливой жизни мы не видели прибывающих морщин на лицах друг друга.
  -- А как я буду тебя целовать?
  -- А как ты меня уже целый час не целуешь, так и будешь не целовать.
   Гутти поняла мою горькую иронию и с еще большей нежностью принялась ласкать мои руки. Потом наклонилась и стала их целовать.
  -- Так не честно.
  -- Почему?
  -- Потому что я не могу вернуть долг.
  -- Ты не можешь быть моим должником.
  -- Я уже давно твой должник.
  -- Не говори так, пожалуйста.
   Да. Если это игра, то премия Оскара за лучшую женскую роль вряд ли послужит адекватной наградой за подобный талант. Тут впору учреждать новую высочайшую награду имени самой исполнительницы.
  -- А почему ты меня просишь так не говорить?
  -- Наши отношения не имеют материальных эквивалентов, а значит, не может быть и речи ни о каких долгах, дорогой.
  -- Иногда мне кажется, что не я, а ты мудрей и опытней.
  -- Может быть, это так и есть. Мудрость и возраст не всегда ровесники.
  -- Я хочу видеть тебя. Сейчас расколочу этот шлем на мелкие кусочки.
  -- Он очень прочный. Единственное, чего ты добьешься, так это отказа динамиков и микрофонов. Тогда мы и слышать друг друга перестанем.
  -- Приговор окончательный, обжалованию не подлежит.
  -- Потерпи еще чуть-чуть.
  -- Только ради нашего будущего.
   Мы продолжали ласкаться, убивая время. Я подумал, что нехорошо искушать наших наблюдателей.
  -- Ты сказала, что мы не одни?
  -- Да.
  -- Тебе не кажется, что наше поведение начинает граничить с вызовом присутствующим.
  -- Присутствуют только приборы.
  -- В таком случае нужно добавить огня, - сказал я, с еще большей силой стискивая свою судьбу.
  -- Больно, полушутя, полусерьезно взмолилась Гутти.
   Ей на помощь пришло окончание моего обследования. Шлем обмяк, и я совершенно свободно стянул его со своей головы.
  -- Наконец-то, - сказал я, щурясь от яркого света.
   Помещение рассмотреть мне не довелось. Я провалился в гуттин поцелуй. Он не был страстным, он был неискушенно нежен и свеж.
  -- Спасибо девочка моя за все, что ты со мной творишь.
  -- Вот видишь, я уже становлюсь сексуальным творцом.
  -- К счастью, процесс творчества вечен.
   Гутти по-женски обмякла на моих коленях, а я, повинуясь необходимости, принялся рассматривать помещение. Помещение, как помещение. Чем-то смахивало на номер люкс в пятизвездочном отеле. Кроме моего телефона, здесь было все необходимое для нашего проживания в течение нескольких дней.
  -- Мы на острове? - уточнил я.
  -- Да, а где же?
  -- Кто его знает? Все мелькает как во сне.
  -- Не волнуйся. Все позади, все кончено.
  -- Все даже еще не началось.
  -- Почему?
  -- Не могу вразумительно ответить. Какие-то тревожные импульсы вокруг.
  -- Даже вокруг нас? - полушепотом вкрадчиво заметила она.
  -- А где конкретно на острове наше убежище?
  -- Старинные каменоломни.
  -- Я на карте такого не видел.
  -- Они не отмечены.
  -- Почему?
  -- Много веков тому назад здесь первые поселенцы планировали построить завод по производству каких-то сложных микроэлектронных изделий.
  -- И что же им помешало?
  -- Проблемы с энергетикой, с сырьем.
  -- А почему на карте-то не отмечено.
  -- Раньше такие предприятия были засекреченными. А после некому было.
  -- Как некому? Карта уточняется ежегодно.
  -- Короче говоря, на острове об этих каменоломнях уже давно никто не знает.
  -- А, Халл?
  -- Только он и его секретная служба.
  -- Секретная служба?
  -- Да. Человек пять или семь.
  -- А ты как оказалась со всем этим завязана?
  -- Меня Док Старший проинструктировал. Он сказал, что это с ведома Халла.
  -- Когда?
  -- После того, как я тебя немного привела в чувства. Ну, помнишь? Ванна, массаж.
  -- Как во сне.
  -- А ты и был сонный, полумертвый.
  -- Эк ты, обо мне.
  -- После этого Док Старший предложил мне восстановиться с помощью камеры снятия остаточных поражений. Я конечно согласилась. Камера подействовала на меня освежающе. Мы иногда прибегаем к ее помощи после трудных дней. Во время восстановления Док Старший меня и проинструктировал.
  -- Конкретнее.
  -- Сообщать ему обо всем, что происходит с тобой. Сообщать куда и по какому маршруту мы отправились.
  -- А зачем это Доку Старшему?
  -- Он сказал, что должен знать, где мы находимся для того, чтоб в случае необходимости придти нам на помощь.
  -- Все логично.
   У меня крепло убеждение, что репликанты могут сами не знать, что они репликанты. Если сейчас передо мной не Гутти, а лже-Гутти, то она сама может не догадываться об этом. Все зависит от того, насколько жестко кодировка репликанта вступает в противоречие с убеждениями "оригинала". Ведь репликант является как бы продолжением "оригинала" с его памятью, эмоциями, интеллектом. Только на три дня. Чертовщина, да и только. К тому же, если репликантов хватает на трое суток, то их самочувствие должно заметно ухудшаться уже на вторые сутки.
  -- Гутти, родная, как ты себя чувствуешь?
  -- А почему ты спрашиваешь?
  -- Мне показалось, что ты устала.
  -- Да, немного.
  -- А общее состояние? Ты не простудилась в лесу?
  -- Не знаю.
  -- Как, не знаю?
  -- Я на самом деле чувствую себя как-то странно.
  -- С каких пор?
  -- Да как встретила тебя.
  -- А в чем это выражается?
  -- В какой-то зависимости.
  -- Не понял.
  -- Раньше я была самостоятельная. Сама принимала решения, сама за себя думала. Теперь же я какая-то прилепленная, что ли? Не знаю, как тебе объяснить. Какая-то ведомая, безинициативная. Какая-то не живая.
   Это "не живая" как лезвием полоснуло по мозгам. Но ведь тот же запах, те же теплые плечи... Боже, помоги мне в этом испытании, дай терпения и мудрости справиться с задачей, которую мне нужно решить.
  -- Гутти, расскажи-ка мне, как ты сама сюда попала?
  -- Мы вышли с Прыщем от Доков и пошли в сторону виллы, где должны были встретиться. Я чувствовала, что Прыщ идет за мной. Так мы прошли минут десять. Потом Прыщ догнал меня и сказал, что программа немного скорректирована. Мы подождали джип службы безопасности и я поехала сюда, а Прыщ отправился к тебе.
  -- А по какой дороге вы ехали?
  -- Я не знаю.
  -- Как?
  -- Стекла в джипе не прозрачные. А у водителя какая-то маска была на лице. Мы даже не разговаривали. Когда он сюда меня привез, то дал вот эту схему с инструкциями, - она протянула мне небольшой планшетик, на котором было нарисовано помещение, где она должна была расположиться и ожидать меня.
  -- И ни слова?
  -- Нет. Я думала, что это из-за соображений безопасности.
  -- Ты правильно думала, дорогая. Не волнуйся.
   Внимательно изучая планшетик, я мрачно думал, что петля на моей шее затягивается. Правда, еще не вечер. Интересно, где расположены динамики и видеокамеры? Я, не спеша, огляделся, изучая наше жилье.
  -- А кто к нам должен пожаловать? Прыщ, Халл, Хилл, Док Старший?
  -- Наверное, Док Старший.
  -- Почему?
  -- Он сказал, что будет в курсе всех наших проблем.
  -- Он это сказал при инструктаже?
  -- Да, и повторил, когда мы были у него последний раз.
  -- Ладненько. Будем ждать. А чем нам велено заниматься?
  -- Отдыхать. Здесь и сауна есть. Пойдем?
  -- Обязательно, - сказал я, вставая и увлекая за собой любимую.
   Иногда не придумать ничего лучше, чем отдаться стихии. Пусть. В конце концов, что мы еще можем сделать, когда даже врагов своих не знаем? Будем балдеть. Если кому-то не понравится, пусть нас поправят.
  

Глава 20

   Воздержусь от описания наших шалостей в сауне. И виною тому не только события, развивавшиеся вокруг меня с темпераментом резвящегося младенца. Эволюция наших отношений уже давно похоронила фазу неожиданно-пристрастной фокусировки взгляда. Следующая фаза - акустическая разведка дышала на ладан. В разгаре был тактильный диалог на грани бестактности. Конечно же, при таких обстоятельствах, отсутствует искушение поделиться сокровенным. Ведь речь идет не о панельной потаскухе. К тому же, Вы прекрасно понимаете, что ничего серьезного и оригинального не могло произойти на такой "воле".
   Гутти совсем немного погрелась в сауне и прыгнула в бассейн. Там она самую малость поплескалась и, извинившись, прилегла на топчан. Почти сразу, соблазнившись пленительным шепотом Морфея, она улетела в его царство, даже не простившись.
   Мои действия были полной противоположностью. Со знанием дела, отдаваясь то обжигающему зною сауны, то леденящим объятиям водной пучины бассейна, я довел себя до состояния легкого парения, когда перед глазами плавают едва различимые жёлтые пятна.
   Не могу точно вспомнить, на каком цикле началась вся эта свистопляска. Внутреннее ощущение покоя, которое я заманивал в себя, всеми правдами и неправдами, снова покинуло меня. Сперва мне почудилось жужжание, напоминающее сверление металла, затем глухой хлопок. Грохот, сопровождавший процесс выбивания двери, окончательно возвратил меня из состояния парения на грешную Землю.
   Едва успев вскочить и натянуть халат, я с удивлением уперся взглядом в Прыща. Таких озабоченных глаз у киберов я что-то не припоминаю. Мой взгляд с глаз Прыща прыгнул на руку с браслетом. На месте. Это радует. Из-за Прыща показался Хилл и еще несколько мутантов.
  -- Привет, - исторг я из себя.
  -- Вы живы?
  -- А что, не видно?
  -- Простите, шеф.
  -- К чему весь этот шум? Ключи потеряли?
   Настала пора удивиться моим гостям.
  -- Какие ключи?
  -- От этого номера.
  -- ???
  -- Давайте выйдем. Гутти отдыхает.
   Братва потянулась к выходу. Перед тем, как выйти в холл и присоединиться к моим визитерам, я подошел к Гутти, чтоб поправить слегка сбившуюся на ней простынку. Девочка была холодна как лед и не дышала. В первую секунду я превратился в соляной столб. В следующую - заорал и кинулся делать искусственное дыхание.
  -- Гутти... Гутти! Проснись! Девочка! Прыщ! Хилл!
   Вбежали ребята. Впереди был Док Младший.
   В мыслях пронеслось - опять глюки. В глазах потемнело. Просветлело. Док Младший не пропал. Он пытался схватить меня за плечо и оттянуть от Гутти. При этом он что-то кричал. Я не слышал.
  -- Может быть - я ласты откинул? - оценивая одну из версий происходящего, обратился я к своим мозгам.
  -- Не похоже, - очень робко отозвались мои мозги.
  -- А чего Док Младший так распалился, чего орет как букмекер на скачках? Ах, да. Он же доктор, он большая польза для Гутти. - Ответил я сам себе.
  -- Давай, вперед, Док.
   Я поддался ему и отцепился от девочки.
  -- Чего же он медлит? Какого хрена не идет к Гутти? Чего на меня уставился? Я что, тоже холодный и не дышу?
  -- ...дёт, - наконец донеслось до меня.
  -- Какой дед? Я даже не отец.
  -- Ну, наконец-то. Я сказал, что скоро шок пройдёт, - услышал я голос Дока Младшего.
  -- Что происходит на Вашем хреновом острове? Мать Вашу...
  -- Успокойтесь, Боб. Я делаю Вам успокаивающий укольчик.
  -- Какой в жопу укольчик?.. Мать твою... Гутти! Гутти!.. Идиот.
  -- Она мертва. Минуту. Вы все сейчас поймете.
   Мертва? А наша любовь? А наше счастье? Господи, за что? Ну, ладно я, Господи. Она же еще ребенок. Боже, как же это?
  -- Поймете? - повторил вопрос мой язык.
  -- Конечно.
  -- Пойму что? Что смерть это смерть, а жизнь это жизнь?
  -- Нет никакой смерти. Это не она.
  -- Ну, все. С меня хватит. Издевайтесь. Смейтесь. Плюйте мне в душу. Я сильный. Я выдержу... Как не она?
  -- Так. Это ее репликант.
  -- При чем тут репликант?
  -- При том.
  -- Правда?
  -- Абсолютная.
  -- Не может быть.
  -- Может. Докажу.
   И чего это я рассопливился? Я ведь к этому сам пришел. Только верить не хотел. А вычислить вычислил. За последнюю соломинку хватался в неверии своем. Когда? Когда ее подменили? Видел ли я настоящую Гутти? А она меня?
  -- Давай, Док. Прости за истерику.
  -- Как Вы помните...
  -- Опять, Док, на "Вы"?
  -- ...перед твоим уходом Прыщ принес первую пробу кожи. Я приготовил необходимые препараты на ее основе и стал ждать результат. Пока шли реакции, я поднялся в душ, чтоб ополоснуться. Мне на глаза попали полотенца. Одно Ваше, другое Гутти. Вернее лже-Гутти, как выяснилось. У меня возникла идея собрать с них крупицы кожи и проверить. Я отменил, вернее, перенёс свои водные процедуры и занялся делом. Запустив в работу образцы Вашей и гуттиной кожи, я снова пошел в душевую. Вернувшись, я проверил результат. Со мной был шок, почище Вашего, Боб.
  -- Не томи. Выкладывай.
  -- Я не поверил глазам. Первая проба, которую доставил Прыщ, и Ваша дали положительный результат на регенерацию. Гуттина кожа - отрицательный. Ну, ясное дело, я задергался. - Док Младший при этих словах так выразительно дернулся, что я невольно отпрянул. Артист в парне закисает.
  -- Помчался обратно, - продолжал он. - Взял с ее полотенца еще образцы. Взял образцы со спортивного костюма и повторил все тесты. Результат не изменился. Я чуть было не заголосил во все горло. Чудом вспомнил о конспирации, - при этом Док Младший зажал рот двумя руками и вытаращил глаза. - Ну, Вы меня понимаете.
  -- Ну, и...- подгонял я Дока.
  -- Я кинулся к Халлу с запиской. А тот уже был ошарашен Вашей пропажей. Они с Прыщем колдовали над какими-то картами. Я отдал записку и остался с ними. Вот такие дела.
   Все это Док произнес, с надеждой, пожирая меня глазами, как будто перед ним не я, а какой-то маг и волшебник.
  -- Что добавишь, Энциклопедия? - обратился я к Прыщу.
   Ясно было, что для репликантской компании уже не секрет, что их застукали. Можно было спокойно говорить, без грифельных досок.
  -- Расставаясь у джипа, - заговорил Прыщ, - я Вам прилепил к плечу и локтю по маяку.
  -- А я-то думал ты меня по-дружески по плечу похлопал.
  -- Вернувшись с подкреплением к джипу, мы Вас не обнаружили, зато маячки работали вовсю. Мы вернулись. Разработали операцию поиска и освобождения. И вот мы снова вместе.
  -- Вместе-то вместе...- задумчиво прищурился я.
  -- Вы о чем, шеф? - забеспокоился Прыщ.
  -- Док, первым делом, проверь-ка меня на вшивость.
  -- Не понял.
  -- Чего ты не понял? Где гарантии, что я это я?
  -- Вы думаете, что Вы - репликант?
  -- Я не думаю, но для порядка пройти тест не помешает.
  -- Они не могли это сделать. Камера ведь в госпитале, на другом конце острова.
  -- Да и времени достаточного для этого у них не было, - вставил Прыщ.
  -- Ребята, первое правило: если есть хоть малейшая вероятность реплицирования - проверяй!
  -- Хорошо. Вернемся, проверю.
  -- Куда?
  -- На виллу Гутти.
  -- А здесь кто мешает?
  -- Никто.
  -- Так вперед. А мы пока проведем военный совет.
  -- Ладно. Только это будет ускоренный экспресс метод. Для полного анализа нужны все приборы, которые там. С собой я ношу только те, что позволяют оценивать грубо.
  -- Грубо, так грубо.
   Я остановился у ног лже-Гутти и долго не мог отвести взгляда. Какой злой рок разлучает, не соединив? До сих пор я не свыкся с мыслью, что это тело, этот интеллект, даже эмоции - плод генерации, не одухотворенный искрою Божией. Куда мы катимся со своими экспериментами? Еще неизвестно, чем кончится мой - с палочкой-выручалочкой. Может быть эффект будет еще хлесще?
  -- Извините, шеф, - вытащил из раздумий Прыщ.
  -- Да.
  -- Вы, в принципе, не можете быть репликантом.
  -- Почему? - думая о другом, механически поддерживал я общение.
  -- Микрофоны-то на Вас.
  -- Ну и что?
  -- Так ведь на репликанте их не было бы.
  -- А вдруг?
  -- Не может быть вдругов, мы бы засекли их перестановку или регенерацию.
  -- Знаешь, что последнее время нас особенно безжалостно губит?
  -- Что, шеф?
  -- Наша безапелляционность и самоуверенность.
  -- Почему?
  -- Да посмотри хотя бы на всю суету последних дней и особенно часов. Мы даже себе-то не принадлежим.
  -- Все ведь кончилось хорошо.
  -- Типун тебе на язык.
  -- А что?
  -- И ты еще вопросы задаешь? А можно я спрошу?
  -- Конечно, шеф.
  -- Где Гутти? Где остальные люди и мутанты, из которых готовили репликантов?
   Меня захлестнула волна раздражения. Яд неистовой злобы брызнул в мозги. Кровь забурлила в поисках выхода адреналину.
  -- Ну, я в другом смысле. Я о Вас, шеф.
  -- Ты, Прыщ, думаешь только о задании Джона. Мне иногда начинает казаться, что без вас, умники, всего этого и не было бы.
  -- Что Вы, шеф, имеете в виду?
  -- Да то, что иногда мне начинает казаться, что все эти маневры вами же и подготовлены. Уж больно быстро и круто они начинаются и всегда заканчиваются хеппи эндом. Вот мне и подумалось, что вы, грешным делом, мою психику к чему-то готовите.
  -- Вам надо отдохнуть, - с тревогой в глазах пробормотал Док Младший.
  -- Что Вы, шеф?
  -- Боже, что Вы такое говорите, шеф?
  -- Не обижайте нас, шеф, - ответили мне хором голоса.
   Док Младший, ненавязчиво поддерживая меня под локоть, двинулся со мной из сауны по направлению к диванчику, где я, ещё будучи в шлеме, провел с лже-Гутти наши так упоительно-томительно тянувшиеся минуты.
   Только подумал, и все мое нутро, начиная с действительно плавящихся мозгов, запротестовало против этой приставки "лже", но факты, поистине сволочные в этом отношении, были неумолимы.
  -- Док, с моей башкой это надолго?
  -- Да, нет. Это последствия цепочки стресс-успокоительное.
  -- А конкретнее?
  -- От Вас зависит.
  -- То есть?
  -- Сможете расслабиться и выкинуть все мысли? Пяток-десяток минут медитации и все в норме.
  -- Не могу. Гутти,.. не могу...
  -- Да, это же не она...
  -- Док, но ведь это-то и страшно. Чем дольше с нами была...
   Я не смог назвать существо, кем бы оно ни было, именем Лже-Гутти. Оно подарило мне все то, ради чего мужчина готов терять голову и совершать подвиг, становиться героем и унижаться. Проклятые слезы опять прозрачным туманом заволокли мне глаза, и я замолчал.
  -- Боб, чем дольше мы будем утрясать свои дела, тем позже приступим к гуттиным.
   Железная логика каким-то внутренним, ледяным цинизмом сделала свое отрезвляющее дело. Я лег и приступил к наведению порядка в собственной башке.
   Док Младший оказался прав. Минут через пятнадцать мне не только полегчало. Было даже противно за свою минутную слабость. Но, если честно, осталось какое-то необъяснимое внутреннее томление, наполняющее с ненавязчивой медлительностью своим теплом всю душу. Тогда это было впервые. Наверное, поэтому врезалось в память.
  -- Все в порядке, Боб, - раздался голос Дока Младшего.
  -- А повторить?
  -- Дополнительного анализа не нужно. Тест на регенерацию кожи явно положительный. Это репликантов надо подольше перепроверять, чтоб не ошибиться и не обидеть доброго обывателя.
  -- Где братва?
  -- Вышли, чтоб не мешать. Позвать?
  -- Давай. Пора вместе покумекать, что делать дальше.
   Док вышел за парнями, а я поймал себя на мысли об отсутствии конструктивных идей. Ох, беда с ними. То лезут в череп, мешая друг другу, то не дозовешься. На моем месте каждый бы от таких динамичных потрясений обесточился.
   Из разбитого дверного проема ко мне вошли мои телохранители. Они молча ждали моего вступления. Что им сказать? Что приятно иногда уходить от забот? Из ведущей стремнины в ведомую заводь?
  -- Что с госпиталем, Хилл?
  -- У нас с Прыщем есть кое-какие соображения.
  -- Опять веревкой из тебя тянуть?
  -- Да, нет. Я просто подумал, что у Прыща лучше получится изложить.
  -- Какая разница? Речь только о схеме операции.
   Хилл от гордости покрылся румянцем, а Прыщ нахмурился. У кибера это получается очень забавно.
  -- Что такое, Прыщ?
  -- Может быть мы все-таки...- Прыщ вытащил грифельную доску.
  -- Поздно, дорогой. Теперь не конспирация, а скорость важна.
  -- Как скажете, шеф. Сначала мы думали, в соответствии с Вашими наставлениями, что сделаем засаду. Теперь, когда противник уже догадался о наших планах и, может быть, даже слышит нас в данный момент, необходимость в ней сама собой отпала. Мы, на свои страх и риск, начали действовать в открытую.
  -- Как, то есть, начали?
  -- А так. После Вашей пропажи мы с Хиллом решили, что нельзя давать этим репликантам форы во времени. Хилл дал команду перевернуть вверх дном весь госпиталь с его оборудованием и всеми энергокоммуникациями. Ваше предположение, шеф, поистине гениально.
  -- Ну, ну, Прыщ. Я смущен как дева на смотринах. Давай о деле.
  -- А я и так о деле. Ребята Халла нашли все, что Вы, шеф, ожидали там найти.
   От меня не ускользнуло легкое смущение, бросившее тень на некоторые лица при последних словах Прыща.
  -- А люди и мутанты?
   Прыщ прекрасно понимал, кого в первую очередь я имел в виду.
  -- Людей с мутантами тоже нашли, но не всех, - потупился Прыщ.
  -- Ну, что, Прыщ, ты в свою очередь хочешь передать слово Хиллу?
  -- Да, нет. Я уже почти все рассказал.
  -- Гутти нашли?
  -- Нет. Док Старший, вернее лже-Док Старший исчез. Исчезли еще некоторые. Конкретно нужно узнать у Халла. У нас далеко не полная информация. Мы же искали Вас. Некогда было с Халлом связь поддерживать. Да и Халл там не в домино играл.
  -- Спасибо, что намекнул. Я и сам догадывался.
  -- Извините, шеф. Мы только за последние десять минут кое-что узнали. До этого связи не было. Мы как раз с Халлом говорили когда Док нас вызвал к Вам, шеф.
  -- Так связывайтесь. Кто вам помеха?
  -- Есть, шеф.
   Пока Прыщ набирал номер Халла, Хилл придвинулся ко мне поближе.
  -- Один из пропавших мутантов, ставший подлинником для репликанта, был руководителем контрразведки Халла.
  -- А как вы узнали?
  -- Халл нашел своего настоящего с остальными пленными.
  -- А когда его подменили?
  -- Накануне нашего прибытия на остров.
  -- Как они все это организовали?
   Хилл понял, кого я называю "они".
  -- В период подготовки к нашей встрече у ребят было много работы. Док Старший, вернее лже-Док Старший настоял на восстановлении сил некоторых, наиболее ответственных мутантов и людей. Из списка, составленного лже-Доком Старшим, не прошли реабилитацию... так это, по-моему, называется?
  -- Так, так.
  -- Только несколько человек.
  -- Кто же?
  -- Халл с парой своих самых здоровых ребят, Гутти, Док и Док Младший.
   Бальзам разлился по моим жилам. Я понял, что заложила наши отношения истинная Гутти, которая исчезла только после реабилитации, последовавшей за нашим знакомством. Всплеск моей внутренней радости погасил внешний вид Дока Младшего, со сдерживаемой болью слушавшего рассказ Хилла о своем дедушке.
  -- Хилл, а Дока Старшего нашли?
  -- Не успели еще спросить.
   К этому моменту я услышал, как Прыщ дозвонился до Халла.
  -- Ребята, оцепите-ка заведение, где мы находимся. Прочешите все. Еще раз, как следует. Док Младший, Хилл и Прыщ останутся со мной, - сказал я, обращаясь к мутантам, которые нас окружали плотной стеной.
  -- Есть, шеф, - раздалось в ответ.
   Через десять секунд мы были одни.
  -- Меня уже все называют шефом с твоей легкой руки, Прыщ. Кстати, подключи-ка и нас тоже к разговору.
   Прыщ включил режим, при котором все слышали, что говорил Халл. Халл так же мог слышать каждого из нас.
  -- ...лодцы, что так быстро нашли мистера Гудрайта. Как он? - услышали мы голос Халла.
  -- Нормально, - отозвался я сам.
  -- Мистер Гудрайт, рад, что все позади. Мы чуть с ума не сдвинулись, когда Вас потеряли.
  -- Обо мне после. Как у тебя?
  -- Что интересует в первую очередь?
  -- Технические подробности после. Кого нашли?
  -- Моего главного контрразведчика. Представляете? Вот, гады.
  -- Они то определенно, гады. Такие же гады, как мы, слабаки. Ну, ну... Кого еще?
  -- Всех, кто был в списке Дока..., вернее лже-Дока Старшего, и прошел эту чертову реабилитацию. Представляете, если бы, я ее прошел?
  -- А чего же ты не прошел? - пошутил я.
  -- Да я здоровый как бык и не устаю никогда.
  -- Ладно, шутки в сторону. Дока Старшего нашли?
  -- Нет. Не нашли его и Гутти.
  -- Репликантов, которых подставили вместо твоих людей, обезвредили?
  -- Да, но...
  -- Что?
  -- Они и сами не знали, что они репликанты. Они и не вредили, а действовали как настоящие мутанты. Единственное, чем они отличались от настоящих людей, это наличие скрытых видеокамер и микрофонов.
  -- Понимаю. Ну и как ты с ними поступил?
  -- Простите. Я не мог их уничтожить. Мы собрали их всех вместе, объяснили им кто они такие и что жить им осталось очень мало. Они сейчас все вместе. Мы им принесли продуктов, выпивки, видеофильмов и попросили не покидать кегельбана. Пусть, напоследок погуляют.
   В мою бестолковую голову как всегда полезли циничные мысли. Вы, конечно, догадываетесь - речь о недостающих репликантихах.
  -- Молодец, Халл. Ты просто молодчина, - искренно сказал я, ругая себя за необратимую испорченность.
  -- А как думаешь искать Дока Старшего и Гутти?
  -- Есть мысли, но не хочу сглазить.
  -- Мутанты тоже народ суеверный?
  -- Как какие. Я - да.
  -- Хорошо. На долго связь прерываем?
  -- Думаю, что не более чем на часок.
  -- Добро. Действуй.
   Док Младший с неподдельной благодарностью за то, что я не отвлекаю Халла от поисков, поощрил меня теплым, дружески преданным взглядом.
   Люблю таких искренних людей. Они полностью отражаются в своих же глазах. Как в тихую прозрачную погоду лесное озеро зовет к глубокому отражению высокого неба, так их взор настежь распахнутых глаз манит вглубь открытой души.
  

Глава 21

  -- Пошли, Док, приготовим Гутти... Опять я... А, впрочем... Ведь бедняжка и сама не знала, что с ней сделали. Короче... Пойдем, приготовим ее к перевозке.
   Я направился в сауну. Док не отставал. Мы с ним сделали все необходимые приготовления. Хилл и еще один дюжий мутант взяли носилки и понесли тело к машинам.
  -- Поехали к Халлу в госпиталь, - сказал я Прыщу, забираясь в машину.
  -- Есть, шеф.
  -- Оставь здесь несколько охранников, Хилл.
  -- Гор, останься с ребятами, и прошерстите ещё раз всё как следует, - кивнул Хилл здоровяку, с которым он нес тело Гутти...
   Опять, Гутти...
   В джипе, после выхода здоровяка, остались только "посвященные" и тело.
  -- Док, можно ли определить по телу, какая по счету была генерация репликанта?
  -- Думаю, можно придумать такой способ.
  -- А какова будет его точность?
  -- Сейчас трудно сказать. Надо подумать - как вообще это можно делать?
  -- Еще эти вещи не обмозговывал?
  -- Ну, не то чтобы совсем. Так, кое-что.
  -- Дед не выходит из головы?
  -- Ага.
  -- Ладно, извини за доставания.
  -- Да, ладно. Чего уж теперь.
   Джип в руках Прыща несся по направлению к городу по лесной грунтовой дороге. До чего же у Прыща все изящно получается. Я поймал себя на том, что отношусь к нему с теплом, как к человеку. Сколько же в человеке тепла и любви, если они не вымерзают даже при таких обстоятельствах?
  -- Одного не могу понять, - как бы размышляя вслух, пробормотал Док Младший.
  -- Чего?
  -- Вот, представьте себе, Боб,..
  -- Док, мы вроде бы с тобой на "ты"?
  -- Хорошо. Вот, представь: они сделали репликанта. Получилось две личности с одинаковым интеллектом и памятью. Далее, у каждого из них накопление опыта идет своим чередом и записывается в памяти. Если через определенное время, пусть те самые трое суток, репликант должен пройти регенерацию, то, стало быть, и память ему нужно оставлять ту, которую он создал. Значит, после регенерации, в тело, вернее, в черепушку, нужно запихивать интеллект и память не "оригинала", а самого репликанта. А иначе репликант будет знать, что "оригинал" томится в неволе.
  -- Это ясно. Каков вывод?
  -- Не вывод, а предположение. Количество регенераций может быть очень ограниченным.
  -- Причина?
  -- А причина вот какая. Имея свой интеллект и память, репликант не сможет помнить, когда и как он получал травмы, например, ну, ушибы, порезы и прочие изменения, которые естественным порядком происходили у "оригинала", с которого регенерируется тело репликанта.
  -- И что?
  -- А то, дорогие мои, что у репликанта "крыша поедет", если он увидит или почувствует, что с его телом или внутренностями происходят мистические изменения.
  -- Похоже на логику, Док.
  -- Но отсюда может следовать очень мрачный прогноз.
  -- Ты прав. Этим засранцам, в таком случае "оригиналы" надолго не нужны.
  -- Не совсем.
  -- В смысле?
  -- Они могут загонять им интеллект и память репликантов. В этом случае и у "оригиналов" может "поехать крыша".
  -- Да, Док, мрачными красками ты нарисовал картину.
  -- Конечно, все эти рассуждения нужно еще более тщательно проанализировать, но вчерне получается, что нам нужно очень и очень поспешать.
  -- А ты не почувствовал, Док, в тоне Халла некоторую нотку оптимизма?
  -- Да, что толку? Факт не всегда срисовывается с надежды.
  -- Бодрись, Док. Мы сейчас весь островок перевернем вверх дном. Они ведь теперь слепы, как кроты.
  -- Ой, ли?
  -- Интересно, удалось ли Халлу сберечь дарка для интервью?
  -- Конечно. Халл ведь четко сказал, что репликанты вели себя как "оригиналы".
  -- Но, все-таки чем черт не шутит?
  -- Сейчас все выясним. Уже пять минут осталось до госпиталя.
   Все как-то немного приободрились, готовясь принять новости от Халла. Какими-то они для них окажутся?
   Подъезжая, мы увидели большое скопление народа, снующего по территории госпиталя. Госпиталь напоминал объект, готовящийся предстать пред ясны очи правительственной приемной комиссии. Нам на встречу выбежала правая рука Халла - Сторм.
  -- Привет, Сторм, - грохотнул Хилл.
  -- Привет.
  -- А где брательник?
  -- Он с ребятами и освобожденными узниками укатил куда-то с полчаса назад.
  -- А узников чего поволок?
  -- Так ведь они не знали, что они узники.
  -- Как это?
  -- А так. Они все до одного считали, что выполняют особое секретное задание Халла.
  -- То есть?
  -- Ну, те ребята, которые их прихватили, держали их в специальных помещениях и, для куражу, дали задание снимать показания с каких-то приборов.
  -- Иди ты.
  -- Не иди ты, а сейчас сами все увидите.
  -- Вот ловкачи, - вырвалось у Дока Младшего.
  -- Слушай, Сторм, - решил и я удовлетворить свое любопытство. - Каким образом им "впарили" задание от имени Халла?
  -- У каждого был пакет с инструкциями за подписью Халла, с его печаткой, все честь по чести.
  -- Кто и когда им все это выдал?
  -- Все ссылаются на Дока Старшего.
   Гримаса боли и печали исказила лицо Дока Младшего. Он смотрел в землю и играл желваками. Я никогда ещё не видел этого умного и жизнерадостного человека таким опечаленным. Он с искоркой надежды поднял глаза на меня. Наши взгляды встретились.
  -- Крепись.
  -- Вот гады. Ну, попадись мне хоть одна эта мразь.
  -- Сторм, а Халл не намекнул куда подался?
  -- Нет. Он только велел встретить вас и показать все, что мы здесь нарыли.
   Разговаривая, мы шли в направлении кабинета, где Док Старший снимал остаточные поражения.
  -- Сторм, ты не ответил, зачем Халл прихватил с собой узников, - снова спросил я у мутанта.
  -- Халл взял их для того, чтобы подробно рассказать, что без них творилось на острове. Опять же проинструктировать.
  -- А что он сказал о возвращении?
  -- Сказал, что задержится не больше часа.
  -- Значит полчаса еще томиться?
  -- Чуть больше двадцати минут.
   Мы подходили к заветному кабинету. Все входы и выходы охранялись людьми, вернее мутантами Халла. Внутри, на письменном столе Дока Старшего лежали те самые пакеты с инструкциями для узников. Все было, как сказал Сторм, и подпись и печатка - комар носа не подточит.
  -- Дверь потайную нашли сразу, - похвастался Сторм.
  -- Где она, - спросил я, осматриваясь.
   Мне думалось - увижу ее в стене с фотообоями. Глядя на фото, казалось, что кабинет находится высоко в горах. Все было пронизано прозрачностью, неподвижностью, величественностью. Глубиной веков - одним словом.
   Я не ошибся. Сторм двинулся в ту сторону.
  -- А как нашли, Сторм? Ультразвук?
  -- Нет, - ухмыляясь обернулся Сторм. - Пыльные следы вели прямо в стену. Видимо кто-то очень спешил.
  -- Где они?
  -- Да вот. Правда, отдельные фрагменты.
   Док младший с Прыщем одновременно подскочили к следу, чуть не стукнувшись лбами. Док Младший вытащил белоснежный платок и провел им по следу. Как ни странно, Прыщ сделал то же самое и понесся вслед за Доком Младшим.
  -- Куда? - только успел крикнуть я вслед.
  -- Микроскоп и спектральный анализ почвы, - за Прыща грохнул Хилл.
  -- Вот это профи.
   Хилл самодовольно крякнул. Да что там крякнул. Уточкой, которая так крякает, можно было бы накормить всю страну в Рождественскую ночь.
  -- Ну, ладно, Сторм, веди дальше, - я сгорал от нетерпения.
   Сторм толкнул стену. В ней образовался проход в довольно широкий, относительно, конечно, кабинет. Из него вниз вел коридор с лестницей странной формы. Я сообразил, что ее форму определяли соображения маскировки. Эти помещения сотрудникам госпиталя были неизвестны. Однако их общая площадь и ухоженность оставляли впечатление, что на территории имелся определенный штат постоянного обслуживающего персонала. Вряд ли одному - двум сотрудникам по силам поддерживать весь этот порядок.
   Мы спустились на уровень минус третьего этажа, по отношению к кабинету. Здесь лестница вывела нас в лабиринтообразный коридорчик с дверьми по обе стороны. Причем, где бы ни находился человек, он мог видеть только одну дверь. Другая - представала его взору не раньше, чем скрывалась предыдущая. Вот такая архитектурка.
  -- Здесь какая-то лаборатория, - сказал Сторм, открывая одну из дверей.
   Мы вошли. Сторм зажег свет.
  -- Вот из этого самого места, ребятки, и вышли все наши репликанты, - сказал я, сразу поняв, где мы находимся.
   Я снова подумал о той девушке, которую мы отправили в лабораторию. Вернее о теле бедняжки. Ну, почему я все время думаю о ней, как о настоящей? Какова-то предстоит мне встреча с действительно настоящей Гутти? Ведь она даже и не знает, что уже призналась мне в любви.
  -- Вот в этих стеллажах они, похоже, хранили биомассу, - блеснул эрудицией Хилл, чем вернул меня в реальный мир.
   Я снова огляделся. Хилл, видимо, был прав.
  -- Быстро ты, Хилл, все схватываешь.
   Рокот-урчание было мне ответом.
   Не думаю, что описание всех приборов, агрегатов, антенн и датчиков будет интересным. Скажу только, что у меня, как у специалиста разрабатывавшего когда-то сложнейшую, современную электронную технику, даже дух захватило от увиденного. Впечатляет. Ничего не скажешь.
   Мы вышли и отправились дальше.
  -- А вот в таких квартирках и располагались наши узники, - прокомментировал Сторм, открывая очередную дверь.
   Квартирки были с одной спальней. В рабочем кабинете было оборудовано что-то типа диспетчерского пульта. Куча приборов и монитор, куда периодически переносилась информация с этих приборов. Плюс к этому: кухонька и все остальные прелести, без которых мы жить не научились.
  -- Да, ребята чувствовали себя здесь, как дома, - порадовался я за пленников.
  -- Точно, шеф, даже я здесь уместился бы, - пробасил Хилл.
  -- Дальше все в том же духе. Всего - две лаборатории, один склад и четырнадцать квартирок. Кстати, все они закрываются только снаружи.
  -- Хорошо, Сторм. Пойдем назад. Халл явится с минуты на минуту.
  -- Пойдем, - отозвался он.
   Мы проделали обратный путь гораздо быстрее. Когда мы вошли в кабинет, мы застали там Дока Младшего и Прыща. Они о чем-то очень жарко спорили.
  -- А вот и шеф, - кивнул на меня головой Прыщ.
   Док Младший повернул голову в мою сторону.
  -- Я думаю, Док, Вам шеф скажет то же самое.
  -- О чем спор? - спросил я, входя.
  -- Мы выяснили место, с которого принесена эта почва, - сказал Док.
  -- Похоже, у вас мнения разошлись.
  -- В этом, нет.
  -- А в чем же?
  -- Док рвется отправиться на место, а я утверждаю, что Халл отправился именно туда, и нам там сейчас делать нечего, - вставил Прыщ.
  -- Звучит Резонно. Сторм, Халл делал анализ почвы?
  -- Первым делом. Так же, как и Ваши ребята.
  -- Что я говорил, Док? - убеждал Прыщ.
  -- А далеко, Док? - спросил я.
  -- С полчасика. Даже меньше, если Прыщ сядет за баранку.
  -- Похоже, Халл действительно там.
  -- Ну и что? - с детским упрямством твердил Док Младший.
  -- Док, а если мы туда двинем, с Халлом по дороге не разминемся?
  -- Ни в коем случае.
  -- Двинули, Прыщ, - мне тоже не терпелось узнать о судьбе Гутти и Дока Старшего.
   Док Младший рванул вперед как застоявшаяся лошадь. Остальные за ним не успевали. Молодость. Горячность. Молодец, парень.
  -- Спасибо, Сторм, за информацию. С тобой-то мы связь по телефону поддерживать сможем. Пока. Звони, если что, - напутствовал я Сторма, садясь в джип.
   Прыщ уже завел движок. Не дождавшись, пока хлопнет последняя дверца, он рванул вперед. Сколько они спорили с Доком? Но как до дела - к Прыщу нет вопросов. Парень - сама исполнительность.
   Док на этот раз сидел за штурмана и показывал дорогу. Минут через двадцать диких скачек по горной трассе мы уперлись в стоящего на дороге здоровенного и глупого мутанта по имени Череп. Он отличался от собратьев особенной недалекостью в умственном плане, был ворчлив, труслив и исполнителен.
  -- Что там? - обратился к нему Хилл.
  -- Какая-то фигня. Пускать никого не велено.
  -- Кем не велено?
  -- Братом твоим.
  -- Меня это не касается.
  -- Да, уж, наверно.
  -- Чего ты там бурчишь? Отскочи, пока не раздавили.
  -- Не могу, Хилл. Тебя пущу, остальных не могу.
  -- Ты, никак, перечить вздумал.
  -- Так ведь Халл шкуру спустит.
  -- С тебя и шкуру-то спускать - резона нет, - влез Прыщ, - она вечно гусиной кожей покрыта.
  -- А у тебя и такой, Прыщ, нет.
  -- Хватит болтать, Хилл, отодвигай парня, и едем дальше, - не выдержал я затянувшейся дискуссии.
  -- Нельзя на машине, мистер Гудрайт. Там за поворотом сам Халл. Он все Вам расскажет.
  -- Хрен с ним. Вылезаем. Пойдем пешком, - скомандовал я.
   Мы двинули вперед пешком. Проходя мимо Черепа, Хилл шутливо замахнулся, сделав вид, что собирается вырубить. Бедный Череп поспешно отскочил как ошпаренный. Насупился как бык на кольцо в носу. Так и не понял, что это Хиллая шуточка.
   За поворотом действительно сгрудилась вся техника Халла. Халл сидел в открытом джипе и что-то перечислял телефонной трубке.
  -- А вот это выкинь из головы. Технология развода отработана веками. За нос нас не поводишь. Подумай еще минутку и давай разбегаться. Время, братец, деньги. В течение пяти минут жду ответ. Нет ответа - я действую на свой страх и риск, - Халл положил трубку.
  -- Что случилось? - я уже протягивал руку Халлу.
  -- Не успели. Внезапно забрать этих говнюков хотел. У них и дедушка и Гутти. Они их взяли заложниками. Теперь обсуждаем условия разбегания.
   Док Младший, услышав, что Старший и Гутти живы, подпрыгнул от радости и обнял Халла. Тот смутился и покраснел.
  -- Их надо еще вызволить, - робко попытался вернуть на землю Дока Младшего Халл.
  -- Теперь вызволим, - с мальчишеским, азартным задором воскликнул Док Младший.
  -- Шеф, отпустите меня к заложникам, - вдруг, ни с того ни с сего, попросил Прыщ.
  -- И меня, - подхватил Док Младший.
  -- Док, я ведь этим всю жизнь занимаюсь, - возразил Прыщ.
  -- Верно, Док. Прыщ действует как невидимка, когда надо, - поддержал его Хилл.
  -- О чем сыр-бор? Халл, как ты считаешь, может ли хоть один человек пробраться туда, не возбуждая этих гадов? - спросил я.
  -- Ну, как Вам сказать? Извините, Док Младший, но это дело не для Вас. Что касается тебя, - Халл посмотрел на Прыща, - тут я пас. Сам решай. Только будь осторожней. У них самые дорогие нам люди. Я не знаю, как мы будем жить без них? Не сможем мы без них жить.
  -- Это точно, - поддержал его Док Младший.
  -- Действуй, Прыщ. Как будем держать связь? - спросил я.
  -- К сожалению никак. Правда, на прием я работать смогу, чтоб не засекли. Сообщай мне все, о чем с ними договариваешься. Короче, врубай рацию на передачу во время вашего базара. И, тяни время, Халл. Пока.
  -- Удачи тебе, - напутствовали Прыща сразу несколько человек.
  -- Прыщ, имей в виду, там тоже не мальчики.
  -- А, по-моему там зажравшиеся ишаки, - толи пошутил, толи серьезно сказал Прыщ и стал быстро снимать лишнюю одежду.
  -- Возьми маячок, - проурчал Хилл.
  -- Давай.
  -- Чего тебе еще?
  -- Да ничего мне не надо. Там все найду.
  -- Смотри в оба.
   Прыщ посмотрел на Хилла с гримасой: "Прошу не унижать моего королевского достоинства".
  -- Вот и все, - сказал Прыщ.
   Он хлопнул Хилла по ладони и быстро удалился.
   Все переглянулись. Открылась новая возможность спасти заложников.
   Зазвонил телефон, о котором все на секунду забыли.
  -- Ну, что? Решил? - спросил у трубки Халл.
   Он жестом показал нам, что есть договоренность не подключать к переговорам третью сторону. Халл долго спорил об условиях обмена заложников на свободу этим парням. Только сейчас Халл был нетороплив и придирался к каждой мелочи, стараясь выиграть время, о чем просил его Прыщ.
  -- А теперь, мой мальчик, прежде, чем ты услышишь в небе шум вертолета, позови-ка к трубке госпожу Гутти или господина Дока Старшего.
   Халл в ожидании наморщил лоб. Так морщатся дети на уроке, не зная, что ответить назойливому учителю.
  

Глава 22

  -- Мисс Гутти, как я рад Вас слышать, - взревел Халл на весь остров.
   Только в такие мимолетные секунды, которые лишь на мгновение дарит нам - грешникам судьба, ты чувствуешь и понимаешь, как может трепетать сердце, подобно вольной птице, вдруг пойманной в силки. Господи, я не устану любить Тебя и повторять, что я Твой вечный должник.
  -- Госпожа Гутти, как они там с вами обходятся?..
  -- Ну, слава богу. Вреда не причиняют?..
  -- Ну, хорошо. Скоро Вы будете с нами. А как Док Старший?..
  -- Ничего. Развеселим. Главное, что здоров...
  -- Ты какого рожна у мисс Гутти трубку отобрал, негодяй?
   Не будучи привлекательным от природы, лицо Халла приняло такое звериное выражение, что даже видавшие виды мутанты передернулись, глядя на него.
  -- Что значит: Скоро наговоримся?.. Хамить?..
   Дальнейший диалог не представляет интереса ни для нас, ни для тех, кто наберется терпения прочесть эти строки. Извините уважаемые лингвисты, что я лишил Вас возможности припасть к кладезю народной словесности. Боюсь, милые дамы не поняли бы нас в нашем стремлении собирать в свои записные книжки все подряд.
  -- Ты только не тешь себя иллюзией, лох сиволапый, что мы с тобой больше никогда не встретимся, - подвел итог бурному диалогу Халл.
  -- Это что-то, Халл, - только и смог сказать я на эту эскападу.
  -- Ты б людей постеснялся, - смутившись, протарахтел Хилл.
   У Дока Младшего от задора порозовели щеки. Он лишний раз убеждался, что у острова есть настоящий заступник. Есть опора.
  -- До чего договорились? - спросил я о деле.
  -- Через полчаса подадим вертолет. Больше тянуть я не могу.
  -- А больше и не надо. Как ты, Хилл, считаешь?
  -- Прыщ уже там. Не сомневаюсь.
  -- Посмотрим. Хилл, ты его знаешь лучше всех. Как проявится его деятельность?
  -- Мне неудобно вспоминать, шеф, но ведь Вы сами в первый день видели, как он работает. Заглядение. Только со мной он вредный. Но тоже не со зла. Одним словом он, как всегда, нас удивит.
  -- Я не о том. Ты говоришь о результате. А я спрашиваю: как мы узнаем, что Прыщ действует?
  -- Уж он-то даст знать.
  -- Будем надеяться.
   Долго надеяться Прыщ нас не заставил. Раздался звонок.
  -- Это ты? Откуда? - удивленно воскликнул Халл в трубку. - Прыщ, ребята.
  -- Подключай нас, Халл, - скомандовал в волнении мой голос.
  -- Есть.
  -- Что там, Прыщ?
  -- Дело дрянь, шеф.
  -- Ну, же.
  -- Сейчас, секундочку. Поговорите пока с Доком Старшим.
  -- Не понял.
  -- Он имел в виду меня, - услышали мы голос Дока Старшего.
  -- Дедушка, с тобой все в порядке? - закричал Док Младший и покраснел за свой порыв.
  -- Теперь, вроде бы, да. Только вот Гутти.
  -- А что стряслось? - В волнении выпалил я.
  -- Сейчас Прыщ доложит. Он заканчивает с одним из этих.
  -- А остальные?
  -- Даю Прыща.
  -- Шеф. Я подкрался. Сделал Доку знак, чтоб не шевелился и оглушил его охранника, - затараторил Прыщ. - Ну, приаэрозолил его на тихий сон. Пошел к следующему. Когда вырубал его, Гутти оглянулась и вскрикнула от неожиданности.
  -- На девочку свою вину не вали, позорник, - не выдержал Хилл.
  -- Да, не валю я. Отстань. Докладываю, как было.
  -- Кончайте базар! - прикрикнул я. - Дальше!
  -- Короче, последний засранец схватил ее и спрятался в бункере. У него даже телефона не осталось.
  -- А первые двое?
  -- Вот они. Голубки. Я им крылья к хвостам привязал...
   Мы услышали в динамике крик. Кричала Гутти.
  -- Прыщ, что там творится?
  -- Этот гад, видно, сделал ее больно.
   Я не выдержал и рванул в сторону Прыща, Старшего и Гутти. Напрасно ближайший мутант попытался меня схватить. Я, сделав больно его рукам, даже не притормозил.
  -- Мистер Гудрайт! - услышал я Хилла. - Вам нельзя.
   Ничего не понимая и не разбирая дороги, я летел как вихрь вперед. Еще не хватало, чтоб девочку мучили у меня на глазах. Картины расправы со злобным негодяем, одна страшнее другой, мелькали в моем мозгу.
   Наконец, я увидел Прыща, который летел на встречу мне, делая знаки, чтоб я упал и спрятался.
  -- Ты что, свихнулся? - выкрикнул я, подбегая.
   Прыщ загородил мне дорогу.
  -- Шеф, если он Вас увидит - все пропало.
  -- К черту все, - но пробраться мимо Прыща было не так-то просто.
  -- Шеф, я все объясню.
  -- Не сейчас.
  -- Потом будет поздно.
  -- Ну?
  -- Он не знает, что Вы с нами. Он думает, что Вы по-прежнему в плену.
  -- Ну?
  -- Если он увидит, потребует Вас в обмен на Гутти.
  -- Да хрен с ним.
  -- Нет, не хрен.
  -- Ты что, забыл кто шеф?
  -- Не забыл, но Ваша безопасность нам дороже.
  -- Это ты, милый, островитянам расскажи.
  -- Не надо.
  -- Надо.
   Все это время мы медленно приближались к Доку Старшему, который показался из-за деревьев. Сзади, меня уже догоняли мутанты, видимо, преследуя Прыщавые цели. Оттолкнув Прыща, я снова рванул вперед. Он попытался сделать подножку. Я запнулся, но удержался от падения. Вокруг мелькали деревья и кусты. Наконец я оказался рядом с бункером и принялся исступленно колотить в дверь руками и ногами.
  -- Отпусти девушку, негодяй! Если ты к ней хоть пальцем еще прикоснешься, клянусь, не оставлю в живых ни одного ублюдка, которые произвели такого негодяя на свет!
   Мне хотелось втолковывать ему на другом языке, более подходящем для такой ситуации, но я не хотел грубой лексикой шокировать Гутти. Я потом долго не мог поверить, что даже в состоянии аффекта ещё думал о таких возвышенных предметах.
  -- Не кипятись, малец. Мне твоя девка не нужна.
  -- Выпусти ее!
   В ответ я услышал мерзкий самоуверенный смех.
  -- Извини. Это мой билет обратно. Причем на двоих.
  -- Мистер Гудрайт, не слушайте его. Я его не боюсь. Уходите. Он и один улетит. Не бойтесь за меня.
   Из бункера вновь донесся приглушенный крик.
  -- Что он с тобой делает, Гутти?
  -- Я привязал твою пташку, чтоб не брыкалась. И ротик ей заткнул.
  -- Ну, доберусь я до тебя.
  -- Быстрей, чем ты думаешь. Мне терять нечего. У меня родственники в заложниках. Прилечу без тебя - им хана.
   Краем глаза я заметил подбегающих со всех сторон мутантов. Вы бы видели, какие у них были страдальческие лица. Один Док Младший радостно обнимал Дока Старшего.
  -- Эй, кто у вас там за старшего? Ты, Халл?
  -- А что? - ответил Халл.
  -- Где твой вертолет?
  -- Через двадцать минут будет.
  -- То-то. Упакуйте-ка мне вашего свирепого гостя. Да, как следует.
  -- Какого гостя?
  -- Господина Гудрайта.
  -- Он не полетит.
  -- А что у него от вертолетов морская болезнь?
  -- Не твое собачье дело, что у него от вертолетов.
  -- Ты не прав, мой агрессивный друг. В настоящий момент, как раз моё.
  -- Прости нас, девочка. Если этот джентльмен не согласится покинуть остров без мистера Гудрайта, тебя ждут неприятности, - с глубокой печалью прогудел Халл.
  -- Никаких неприятностей, Гутти. Я не допущу, чтоб этот садист издевался над тобой, - выкрикнул я.
  -- Слова не мальчика, но мужа. А Вас не уведут заботливые друзья?
   Тем временем, по команде Халла, мутанты действительно обступили меня со всех сторон. Я сделал Прыщу знак подойти вплотную.
  -- Это камикадзе, - начал шептать я на ухо Прыщу. - Он убьет Гутти. У него родственники в заложниках. Если он не привезет меня или не убьет ее - им крышка.
  -- Но, мистер Гудрайт...
  -- Уже не шеф?
  -- Но, шеф...
  -- Слушай и помалкивай. Времени, что б заменить меня на моего, вновь "испеченного" репликанта, у нас нет. Но это ерунда. Меня им убивать не в кайф. Это уже ясно даже ежу. Так или иначе, основные действия перенесутся в Гринус к палочке-выручалочке. Это произойдет в любом случае...
  -- Ну, что, доблестный рыцарь, молчишь? Спеленали? Можно начинать баловаться с твоей кралей? - донеслось из бункера.
  -- Только посмей, ублюдок!
  -- Инструктируешь своих подданных, как обеспечить себе побег?
  -- Не твое дело.
  -- Действительно. Мне только доставить тебя живым и невредимым. Дальше - наплевать на всё. Убегай. Оставайся. Не мои проблемы, - разоткровенничался бункер, предчувствуя удачный исход своей миссии.
   Пока из бункера слышались благодушные тирады, я продолжал шепотом воспитывать Прыща и подошедшего Хилла.
  -- Передайте Джону. Подозреваю, что смертей, о которых шла речь в вашей конторе, не было. Инсценировка. Пусть проведут эксгумацию трупа Пита и остальных. Доковские тесты на регенерацию помогут многое объяснить. Не скучайте. Надеюсь, скоро увидимся.
  -- Ребята, мне ваши шепотки уже надоели. Я считал, что нашел аудиторию, а оказывается, вы меня и слушать не желаете, - снова заговорил бункер. - Скоро вы там?
  -- Скоро. Успокойся, - жестко отрезал Халл.
   А я тем временем продолжал.
  -- А теперь, Прыщ, главное. Похоже, что мои новые хозяева сторонники таких методов, как насилие, террор, заложники. У меня близких родственников нет. Но есть одно обстоятельство. Они поняли, как я отношусь к Гутти.
  -- Мы тоже, - с ехидной грустью произнес кибер.
  -- Так вот. Заставить меня работать на них, можно только шантажируя жизнью и здоровьем Гутти. Она следующий объект. Берегите ее пуще глаза. И чтоб на этот раз без сбоев.
  -- Есть, шеф.
  -- Будем живы - не помрем. Вяжите меня, забирайте девочку и отправляйте этого засранца на родину.
  -- Джон нас убьет, - жалобно пророкотал Хилл.
  -- Туда вам и дорога, - развеселился бункер.
  -- Заткнись, дерьмо, и не думай, что расстаемся навсегда, - приветливо обрадовал гостя Халл.
  -- Мне-то что думать. Это вам сейчас думать надо, - продолжал издеваться бункер.
  -- Ладно, ребята, чему быть - того не миновать, - успокаивал я своих соратников.
  -- Уж это Вы точно подметили, господин Гудрайт, - не унимался бункер.
  -- Слушай, весельчак, развяжи Гутти. Дай поговорить на прощанье.
  -- А почему нет. Не все коту масленица. Могу поделиться.
  -- Не смей ко мне приближаться, - прозвучал грозно, но без отчаяния голос Гутти.
  -- Только вы покороче, голубки, - заложил регламент бункер.
  -- Гутти, когда все это они сделали?
  -- Выхаживая Вас, я все силы свои истратила. Когда Вы уснули, тогда это и случилось.
  -- Значит это не сон?
  -- Конечно, не сон.
  -- То есть, я просто хотел узнать: Вы меня видели или нет?
  -- Не только видела. Я с Вами возилась много часов.
  -- Ох, сколько Вам здесь без меня про нас порасскажут.
  -- Вы о чем?
  -- Узнаете.
   Гутти разговаривала легко и непринужденно, как будто мы находимся на ее вилле. А ведь она была заложницей. Сильная девушка. Кажется, я опять превращался во влюбленного школьника, забывающего обо всем, кроме любимой.
  -- А мы еще встретимся? - с надежной в голосе спросила Гутти.
  -- Какой смысл?
  -- Как?
  -- Да, так, - я говорил это с запоздалым раскаянием, что мои предыдущие неконтролируемые действия могут повлечь за собой неприятности для любимой.
  -- Да, конечно. Извините. Я не вправе Вам навязываться, - более сухим тоном сказала Гутти.
   Так говорят люди, стараясь показать, что разговор можно заканчивать. Но в голосе слышится невысказанное: "Говори, говори, говори".
  -- Спасибо Вам за все, Гутти. До свиданья.
  -- Удачи Вам.
  -- Еще раз спасибо.
  -- До свиданья.
  -- Всего хорошего.
  -- Молодцы. Быстро поговорили. Теперь наша очередь, Халл, - возник бункер.
  -- Чего тебе еще?
  -- Как? Пора в путь дорогу.
   Все понимали, что шансов обмануть друг друга в последний момент - нет. Жертвуя моей свободой, мы спасали жизнь Гутти. Вполне выгодный обмен. Я бы на месте этого шутника еще своих товарищей наёмничков потребовал. Почему он отказался от этой мысли? Чтоб наваром не делиться? Похоже. Гул вертолета привлек внимание окружающих.
  -- Так, ребятки. Напоминаю. Свяжите своего орла и завяжите ему глазки. Затем, отодвиньтесь подальше. У меня все готово.
   Ко мне подошел Прыщ и сделал все, что велено.
  -- Держись, шеф. Удачи. Сегодня же отправимся к Джону.
  -- Ты что? Все забыл?
  -- Что забыл?
  -- Я же приказал глаз с Гутти не сводить.
  -- Да успокойтесь, шеф. Все организуем.
  -- Как сегодня?
   Мне не следовало этого говорить. Прыща мои слова буквально убили. Он и так чувствовал себя не в своей тарелке, если только состояние кибера можно описывать таким специфичным словом, как чувствовал. А тут я.
  -- Это у меня такой способ муштры, Прыщ. Чтоб остатки бдительности не растерял. Не обижайся.
  -- Киберы не обижаются. Вы же знаете.
  -- Знаю. Но у тебя такой классный имитатор эмоций мимикой.
   На этот раз Прыщ расплылся в самодовольной улыбке.
  -- Все по местам! - скомандовал Халл.
   Я не видел, но хорошо слышал, как мутанты нехотя начали разбредаться в разные стороны. Когда народ отошел на почтительное расстояние, я почувствовал надвигающийся вихрь от винтов вертолета. Он шел на посадку. Через пару-тройку минут вертолет коснулся земли. Я это хорошо почувствовал и с завязанными глазами. Щелчки всевозможных задвижек и щеколд на бункерной двери исполнили торжественный марш по поводу освобождения одного заложника и взятия в залог другого.
  -- Стоишь, дружище? - услышал я совсем близко.
   Он одел на меня жилетку с радиоуправляемыми минами. После этого опять вернулся в бункер и вышел из него с Гутти.
  -- А может, и девочку с собой возьмем?
  -- Твои шутки меня достали.
  -- А разве я шучу?
  -- Родственники, говоришь?
  -- А может, я блефовал?
  -- Тогда спроси у пилота, хватит ли нам топлива, если мы возьмем девочку?
  -- Не заводись. Путь дальний. Я пошутил.
   Он отпустил Гутти. Она, повинуясь какому-то порыву, бросилась ко мне и обняла.
  -- Гутти, радость моя, - лопотал я как можно суше. - Это ни к чему. Вас ждут друзья и поклонники.
  -- Я Вам не верю, - шепнула она мне на ухо так, чтоб наш герой-юморист не расслышал.
  -- Ой, что Вы, что Вы. Отпустите. - Я не узнавал себя, но так было надо.
  -- Всего хорошего. Удачи.
   Простившись со мной, Гутти как-то нехотя поплелась к Докам и остальным. Меня забирали в полон. С завязанными глазами не было видно, как удалялась от меня ее подвижная фигурка. Я слышал лишь шуршание травки под её ногами. Воображение как могло, восполняло отсутствие органов зрения. Про себя я молил Бога когда-нибудь вновь свести нас с Гутти.
  -- Мы лететь собираемся? - спросил я нетерпеливо своего нового попутчика.
  -- Летим, летим, не надейся, - отозвался мой очередной тюремщик.
   Он подвел меня к лестнице. Помог забраться. Залез сам и дал команду пилоту трогать.
  -- Может быть, дашь на остров хоть сверху посмотреть?
  -- Это лишнее, дружок. Насмотришься, когда прилетим.
  -- Да, что, я сбегу?
  -- Нет.
  -- А чего же ты трясешься?
  -- Мне-то чего трястись? Ты трясешься от желания взглянуть на остров.
  -- Ох, и вредный же ты.
  -- А ты неблагодарный.
  -- Почему?
  -- Подумай. Времени у тебя много.
  -- Как хоть тебя зовут?
  -- А зачем тебе?
  -- Сам говоришь - путь долгий. Обращаться как-то друг к другу мы должны? А то уже на ты, а как зовут, не знаю.
  -- Зови меня просто Брат.
  -- Договорились, Простобрат.
   Мы набирали высоту. Брат давал инструкции пилоту. Что день грядущий нам готовит?
  

Глава 23

   А день грядущий, точнее текущий, нам уже кое-что готовил. Какое-то время мы летели ровно без приключений и без разговоров. Поскольку глаза мне развязать никто не удосужился, оставалось следить за ровным и мерным гудением двигателей и другими случайными звуками. Однако, когда сидишь в жилете, нашпигованном радиоминами, да еще с завязанными глазами - слух обостряется. Может быть, именно поэтому я первым услышал какие-то подозрительные звуки. Они становились то отчетливее и громче, то отдалялись и сливались с монотонным тарахтением двигателя нашего вертолета. Складывалось впечатление, что нас сопровождают. Кто? Свои или чужие? Я не знал что предпринять. Сказать Брату? А вдруг свои? Не сказать? А вдруг чужие? Сточишь зубы, разгрызая этот философский камень.
   Сточить не сточил, но к двум интересным мыслям все-таки пришел. Во-первых, раз мои спутники молчат, значит, видимость ни к черту. Во-вторых, либо пилот с преследователями в сговоре и вырубил радар, либо нас преследует что-то поистине экзотическое. Такое, что радар засечь просто не может. Не совсем же ослепли мои попутчики.
  -- Братик, нам еще долго? - поинтересовался я.
  -- Не братик, а брат, - без обиды ответил тот, не приняв вызова.
  -- Разве так принципиально?
  -- Конечно, я же старше.
  -- А может быть я с почтением и любовью?
  -- Интересно, из какого источника ты черпаешь силы для подпитки второго чувства?
  -- Из веры в лучшее будущее.
  -- Смотри-ка, какой верующий.
  -- Да, я такой.
  -- Интересно, какими бы чувствами ты руководствовался, если б в моих руках не оказалась твоя девица?
  -- Это вовсе не моя девица.
  -- Я тебе ни мама и ни папа. Передо мной оправдываться не стоит.
  -- Просто вношу ясность.
  -- Ты уже внес ясность своими действиями. Можешь теперь болтать что угодно.
  -- Спасибо. Я это дело люблю.
  -- Я заметил. Видимо поэтому за тобой все охотятся.
  -- А кто все?
  -- Не знаю. Но мы с друзьями были не единственными охотниками.
  -- Я что-то не заметил у тебя проявления дружеских чувств, к кому бы то ни было. В том числе и к партнерам.
  -- А что твои ребята им сделают? Ничего.
  -- Ну, морду начистят.
  -- Им не впервой, но это вряд ли. Профессионалы на уровне эмоций не работают.
  -- Вот как?
  -- А ты как думал? А вот поторгуйся я за своих товарищей и выигрышная ситуация могла бы обернуться поражением.
  -- Неужели?
  -- Конечно. Я видел, как работал ваш парень.
  -- Ты Прыща имеешь в виду?
  -- Да, все его так называли.
  -- То-то, мне показалось.
  -- Что?
  -- Я, конечно, не могу видеть твоей рожи, но по интонации чувствую, что еще чуть-чуть, и она расплывется от счастья как свинья от антимония.
  -- Эк ты завернул.
  -- А что, не так?
  -- Так. Всегда приятно обставить нерадивого соперника, - в свою очередь перешел он на язвительный тон.
  -- Ну, ну.
   А что тут еще скажешь?
   Звуки продолжали меня беспокоить. Я задумался. Если верить его словам - за мной все-таки гоняется не одна компания. Ну, Братец-то из команды репликантов. Это очевидно. Ведь к нему привели следы из госпиталя. У него, наконец, были Гутти и Док Старший. Репликантам я нужен живым. Вспомнил о дарке. Вернее не вспомнил, а более внимательно вдумался в факт его существования. Им-то что нужно? Если исходить из того, что они ни с кем не кооперируются, то вывод получался пессимистичный. Им просто нужно меня кончить. Или...
   В голове не укладывалось: как все эти гоняющиеся субъекты планируют подобраться к палочке-выручалочке? Вокруг нее роится столько всевозможных охранников. Не то, что подойти - посмотреть на нее не каждому удается. Меня снова отвлек от мыслей нарастающий шум.
  -- А что у нас на радаре? - равнодушным скучающим тоном спросил я.
  -- А почему тебя это интересует?
  -- А что, не должно?
  -- Да, как тебе сказать?
  -- Так и будем отвечать друг другу вопросом на вопрос?
  -- А почему бы и нет?
  -- Это твоя обычная манера?
  -- А ты - против?
  -- Ты всех так достаешь?
  -- А что, уже достал?
  -- Может быть, все-таки поговорим о радаре?
  -- Очень хочется?
   Это был провокационный вопрос. Он предполагал утвердительный ответ. Но от скуки я решил продолжить нашу игру.
  -- А кто его знает?
  -- Что, интерес пропадает?
  -- Разве с тобой можно говорить о чем-то интересном?
  -- А что тебе не нравится?
  -- А что мне должно нравиться?
  -- Ну, уж не знаю.
  -- Слава Богу. Первый утвердительный ответ во всем твоем словесном поносе, Братец.
   Он понял, что дал маху. За своей легкой озадаченностью даже не предложил использовать слово Брат, вместо Братец.
  -- На самом-то деле - мне радар по барабану, - продолжал я. - Просто скучно здесь у вас.
  -- Скорее у вас. Машина-то ваша.
  -- Пусть у нас. Скучно-то все равно в Вашем обществе.
  -- Может тебе сказку рассказать?
  -- Лучше быль.
  -- О чем?
  -- Ну, например, о том, что ты видишь из окна.
  -- О, много чего интересного. Один ландшафт чего стоит.
  -- А мне кажется, что ни черта ты не видишь кроме молочного марева облаков.
  -- Вот как?
  -- Да. И на радаре у тебя кроме облаков ни хрена нет.
  -- Заткнись, - отрезал Брат.
   Мне показалось, что он, наконец-то, проявил интерес к какофонии извне.
  -- Что, дошло? Не прошло и полгода...
  -- Еще слово и я заткну тебе рот кляпом.
   Он не шутил. Да и я не хотел способствовать увеличению числа ограничителей моих жизненно важных функций и провоцировать сужение набора своих человеческих возможностей и гражданских прав. Наступила тишина. Вернее безмолвие, в котором инородный звук, хоть и очень медленно, но усиливался. Во всяком случае, пропадать перестал. Похоже, что Брат тоже начал его выделять из общего ансамбля.
  -- Так ты, Боб, уже давно его слышишь?
  -- Порядком.
  -- С тех пор, как начал трепаться о радаре?
  -- Раньше.
  -- На сколько?
  -- Какой ты любопытный.
  -- Кончай, Боб.
  -- Я бы с удовольствием, да не с кем.
  -- Ты думаешь это ваши?
  -- Нет.
  -- Почему?
  -- А какой смысл им приближаться? Они так и сопровождали бы тебя до твоих родителей. Маяков-то на тебе висит... Как ты думаешь?
  -- Пожалуй.
  -- Пожалую. Вот только руки развяжи.
  -- Веселый ты парень.
  -- Ты, вроде, тоже не бука.
  -- Я развяжу тебя. Но помни - мы сейчас по одну сторону.
  -- Почему только сейчас? Может быть, мы могли бы и потом объединиться.
  -- Ты о чем? - спросил он, начиная ослаблять мои путы.
  -- О твоих родственниках.
  -- Выкинь из головы. Это не та весовая категория, с которой без подготовки шутки шутят. Но за предложение спасибо.
  -- Ну, почему без подготовки? За мной тоже кое-какие силы стоят. Ты это, наверное, почувствовал.
  -- Они в крутые разборки не полезут. Деньги все считать умеют. Тебя они в обиду не дадут, а я останусь один на один с этой машиной уничтожения.
  -- А как же ты на это дело подписался?
  -- Я не подписывался. Добрые люди подписали. Оставим, это длинный разговор.
  -- А что у нас нет времени?
   Он не ответил. Задумался. Наконец-то он снял с моих глаз повязку. Я взглянул на него. Это был здоровый парень. Во всяком случае, меня-то уж точно здоровее. Брюнет, не жгучий, с умными карими глазами. Рост под метр девяносто пять. Широкие плечи. Сильные прямые ноги. Он произвел на меня приятное впечатление. Чувствовалось, что в эту жестокую игру его когда-то втянула наивная тяга к романтике. Он запутался. А распутаться и выйти из нее никак не может. Или не дают. Кто их законы и кодексы читал?
  -- А ты говорил, что старше, - удивился я.
  -- Подумаешь. Пять лет не возраст.
  -- Изображение более привлекательное, чем звук.
   Он улыбнулся.
  -- Не забывай, Боб, это не братание. На тебе столько взрывчатки, что она не только разнесет вертолет вместе с нами, но и воронку в земле под нами оставит размером с перевёрнутую пирамиду Хеопса.
  -- Ну, вот. Узнаю тебя бункерного.
  -- Жизнь игра. Мы в ней артисты.
   Я не понял, кого он назвал артистом. Себя бункерного или того, кем он был минуту назад. Скорее первое.
  -- Брат без братания - оригинально, - пошутил я.
  -- Это моя кличка, Боб.
   Разговор прервался. Звуки слышались все отчетливее. Вокруг нас действительно, словно молоко разлился беспроглядный туман облаков. Мы летели на приличной высоте. Невозможно было определить, откуда доносится этот чужеродный шум. Радар был единственным источником информации о внешнем мире. На него мы и уставились. Одни облака.
  -- Поманеврируй-ка немного, - отрывисто скомандовал Брат пилоту.
  -- Есть, - мгновенно отозвался тот.
  -- Только аккуратно. Не искажай шум движка.
  -- Понял. Выполняю.
   После некоторых маневров мы установили, где находится наш конвой. Сзади и чуть ниже. Тенденция нарастания звука не изменилась. Видимо наши маневры сопровождающие не заметили.
  -- Антирадар включен? - задал я риторический вопрос.
  -- Так точно - ответил пилот.
  -- Значит, если это не наши, то они ориентируются на перехваченные сигналы с наших маячков.
  -- На что же еще? - подал голос Брат.
  -- А бортовой компьютер имеется? - поинтересовался я.
  -- Так точно, - ответил пилот.
  -- А голосовая связь с ним есть? - уточнил я.
  -- Есть, конечно, - удивился тот.
  -- Так включай, черт тебя дери, - скомандовал Брат пилоту.
  -- Есть. Бортовой компьютер включен на голосовую связь.
  -- К тебе как обращаться?
  -- Стен. Маска. - Одновременно ответили пилот и компьютер.
  -- Я у Маски спрашивал, Стен, извини.
  -- Порядок.
  -- Маска, активируй все приборы наблюдения. Идентифицируй преследователя.
  -- Сигналы на радаре и видеокамерах отсутствуют. Есть звуковые сигналы от пяти источников, - незамедлительно выдала Маска.
  -- Пяти? Ты не путаешь? - удивленно спросил Брат.
  -- Провожу повторный анализ. Какие у Вас основания не доверять полученной информации? - механическим голосом откликнулась на вопрос Брата Маска.
  -- Мы различаем только один источник шума.
  -- Это не основание. Ваши органы менее чувствительны, чем мои датчики. Какие основания еще?
  -- Больше нет.
  -- Я так и знала. С вами - людьми всегда так. Вы умнее всех.
  -- Как она тебя, Брат? - беззлобно подковырнул я.
  -- Разговорчивая ты у меня.
  -- Я пользуюсь только тем, что в меня закладывают.
  -- Ладно, ладно. Что за объекты?
  -- Первый движется нашим курсом с отставанием восемьсот метров. Его траектория проходит на сто метров ниже нашей траектории. Расстояние между нами сокращается со скоростью двести метров в минуту. Второй, третий и четвертый объекты находятся соответственно: слева, сверху и справа по курсу. Расстояние до третьего две тысячи метров. Оно не меняется. Расстояния и до второго и до четвертого - по тысяче семьсот метров. Они сокращаются со скоростью пятьсот метров в минуту. Скорость сокращения расстояния возрастает. Пятый объект находится над первым. Между ними тысяча метров. Пятый приближается к первому со скоростью восемьсот метров в минуту.
  -- Спасибо, Маска. Какие выводы? - уточнил Брат.
  -- Если тенденция не изменится, то пятый таранит первого через семьдесят пять секунд. А второй и четвертый - нас менее чем через двести секунд.
  -- Приготовь средства отражения. Возможна атака на нас с использованием огневых и иных средств.
  -- Не беспокойтесь. Моим алгоритмом предусмотрена оптимизация действий во время отражения атаки. Вы первый раз имеете дело с бортовым компьютером этого класса?
  -- Как она тебя? - не удержался я от эмоций.
  -- А почему ты это спрашиваешь, Маска? - полюбопытствовал Брат.
  -- Потому что в этом случае придется изменить функцию распределения моего и Вашего интеллектуального влияния на управление боевой машиной.
  -- Круто, - покачал головой Брат.
  -- Каковы дальнейшие указания? - сухо спросил механический голос.
  -- Похоже, скоро не я, а ты будешь давать указания.
  -- В боевой обстановке я не веду малоинформативные диалоги.
  -- Похвально. Воспитанная девочка.
  -- Я не девочка. Я бортовой компьютер последнего поколения. Позывной: Маска.
  -- Уже почувствовал. Ты не девочка, ты сварливая жена, - подытожил Брат.
  -- Первый объект атаковал нас радиоуправляемой ракетой класса воздух-воздух, - продолжила Маска, не обращая внимания на слова Брата. - Мы приняли адекватные меры.
  -- Какие?
  -- Атаковали атакующую нас ракету.
  -- А атакующий нас первый объект мы не атаковали?
  -- Пока он не представляет для нас опасности, которую необходимо предотвращать его уничтожением.
  -- Ну, ты даешь. А поздно не будет?
  -- Второй раз вношу коррекцию в функцию распределения моего и Вашего интеллектуального влияния на управление боевой машиной.
  -- Почему? - проявил недовольство Брат.
  -- Вы снижаете эффективность использования голосового канала связи.
  -- Надо же привыкнуть.
  -- По мере Вашей адаптации функция будет корректироваться в нужную сторону.
  -- Договорились, - смирился Брат с доводами своей аппонентши.
  -- Ракета класса воздух-воздух, выпущенная первым объектом сбита. Первый объект дал по нас залп пятью аналогичными ракетами класса воздух-воздух. Они пошли разными траекториями. Мы приняли адекватные меры. Первый объект атакован пятым. Тремя ракетами класса воздух-воздух.
  -- Ты тоже снижаешь эффективность использования голосового канала связи.
  -- Вы, с наибольшей вероятностью, имеете в виду повторение класса ракет. Приняла. Видите, Вы уже увеличиваете эффективность.
  -- Спасибо тебе, широкая душа.
  -- Я не широкая душа.
  -- В тебя разве чувство юмора не закладывали?
  -- Его применение во время боевых действий не предусмотрено алгоритмом.
  -- Понятно. Пошутим после боя, - усмехнулся Брат.
  -- Ракеты и первого и пятого отражены. Между первым и пятым завязывается бой. Второй и четвертый изменили траектории. Теперь они приближаются не к нам, а к первому.
  -- Дай анализ ситуации в целом.
  -- Первый - противник. Действует на уничтожение. Принадлежность не идентифицирована. Остальные - союзник.
  -- Союзник или союзники? - уточнил Брат.
  -- Один союзник. Действия всех четырех объектов четко скоординированы.
  -- Понял.
  -- Это наши, - вставил я.
  -- Видимо, - отозвался Брат.
  -- Господин, Брат. Параметры полёта изменять не будем? - спросил пилот.
  -- А сколько времени осталось до цели?
  -- Если лететь с заданной скоростью - полтора часа.
  -- А если увеличить скорость?
  -- Если увеличить скорость до предела, не позволяющего вертолёту маневрировать, то можно долететь за час.
  -- А сколько осталось горючего?
  -- На этот вопрос я не уполномочен отвечать. Во всяком случае, без разрешения господина Гудрайта.
  -- Боб, он что, шутит?
  -- Ты шутишь, Стен?
  -- Нет.
  -- Он не шутит, Брат. А почему ты сам его об этом не спросил?
  -- Да, вы что, мужики, с ума сошли?
  -- Я - нет.
  -- Я тоже.
  -- С вами не соскучишься, - подвёл черту Брат.
  -- Уж это точно, - резюмировал я.
  -- И все-таки, Боб?
  -- Скажи, Стен, сколько горючего?
  -- Навалом. Хватит, чтоб еще раз слетать на остров и обратно, - самодовольно заявил Стен.
   Я только сейчас увидел, что Стен - мутант. Он был трехпалым. Это не мешало ему справляться с ручками управления вертолетом. Вспомнилось, с каким трудом я - здоровый мужик каждый раз прохожу придирчивую медкомиссию, чтоб подтвердить свою водительскую пригодность. Да, Справедливость на планете еще не скоро отметит свой первый день рожденья.
  -- Границы конфликта расширяются, - выдала Маска.
  -- Что? - не понял оторопелый Брат.
  -- В зоне боевых действий появились более мощные ракеты класса земля-воздух.
  -- Стен, жми на всю катушку! Маска, дай анализ ситуации.
  -- Второй, четвертый и пятый расстреливают первого ракетами. Тот пока держится, но ресурсы его быстро тают. Третий приблизился к нам на расстояние в полкилометра и летит над нами, немного обгоняя нас.
  -- Маска, а что значит: расширились границы?
  -- Будьте терпеливы. В зоне появились новые ракеты, так я буду называть ракеты класса земля-воздух, выпущенные с суши или с поверхности океана. Устанавливаю. Ракеты нацелены на нас и нашего союзника. По две ракеты на каждый объект. Они летят с задержкой, от девяти до двенадцати секунд друг от друга. Установлено, что ракеты выпускают станции наземного базирования. Всего станций - три. Две практически под нами, а третья достаточно далеко сзади. Она выпустила новые ракеты по второму, четвертому и пятому. В настоящий момент расстояние до нее увеличилось настолько, что для нас станция угрозы не представляет. Все новые ракеты отражены.
  -- Кажись, прорываемся, - с облегчением вздохнул Стен.
  -- Выпущены новые ракеты из двух нижних станций, - рассеяла облегчение Маска. Залпами по три ракеты. Цель мы и объекты нашего союзника. Наш противник - "первый" сильно поврежден. Он потерял управление. Его несет назад и вниз. Объекты союзника перераспределяются. Они идут веером в пятистах метрах под нами и отбивают атаки новых ракет. Нижние станции через минуту перестанут быть опасными. Поврежден пятый. Он отходит в сторону. У него не осталось огневых ресурсов. Перед отходом он выпустил последние ракеты по противнику. В бой вступила новая наземная станция. Она располагается в сорока пяти градусах справа по курсу на расстоянии трех километров.
  -- Давай левее, Стен! - скомандовал Брат.
  -- Уже сделано.
  -- Справа, сзади появились новые управляемые объекты. Направляются к нам. Летят группой. Всего их трое. Расстояние до группы пять километров. Приближаются со скоростью девятьсот метров в минуту. Четвертый пошел на перехват группы. Наши ресурсы не позволят долго отбивать атаки с земли. Нужно срочно отрываться от станции наземного базирования новых ракет.
  -- Действуй, Стен.
  -- Я действую.
  -- Рекомендую отменить намеченный маршрут и передать управление электронному автопилоту, - снова сообщила Маска.
  -- Передавай, - подтвердил Брат.
  -- Автопилот включился. Уточняю порядок приоритетов. Первое - выживание, второе - приближение к точке следования, третье - минимизация вероятности повреждения, четвертое - минимизация расхода ресурсов, пятое - поддержка союзника.
  -- Все правильно. Только поменяй четвертое и пятое местами.
  -- Это не оптимально, - ответила Маска Брату.
  -- Не пререкайся. Они нас выручили. Мы у них в долгу.
  -- Как прикажете. Исполнено, - даже в механическом голосе почувствовались нотки строптивости и обиды.
   Хорошо, что хоть в компьютерных синтезаторах речи не догадались вставить тембры эмоциональной окраски голоса. Представляю, в каком потоке желчи приплыла бы к нам последняя фраза Маски.
   Вдруг, с каким то неприятным скрежетом, наша машина вздрогнула, как от удара, и камнем устремилась вниз.
  

Глава 24

  -- Маска, мы сбиты? - возбужденно спросил Брат.
  -- Для противника - да.
  -- Что это значит?
  -- Это имитационный маневр. Таких маневров в арсенале автопилота двести пятьдесят шесть.
  -- То есть на самом деле мы не сбиты, а просто маневрируем?
  -- Да, автопилот маневрирует.
  -- Хоть бы предупредили. Ну и парочка.
  -- Мы не парочка. Я - бортовой компьютер Маска, а он - управляемый мной автопилот.
  -- Да знаю, знаю, - отмахнулся как от назойливой мухи Брат.
  -- Все равно предупреждать надо. Я чуть голову о перемычку не разбил, - обиженно простонал я.
   Маска пропустила мое заявление мимо своих электронных ушей. То бишь, микрофонов.
  -- Чего молчишь? - вступился за меня Брат.
  -- Я подчиняюсь и разговариваю только с тем, кто отдает команды. В данном случае с не представившимся мне человеком, которого все называют Брат.
  -- Скажите, пожалуйста. Какие мы. Спешу с извинениями представиться. Брат. - Проговорил Брат, собрав весь свой сарказм.
  -- Здравствуйте.
  -- Здравствуйте. Так как насчет компенсации за моральный ущерб, нанесенный внезапностью маневра мистеру Гудрайту?
  -- Никак.
  -- Почему?
  -- Потому, что по инструкции, каждый находящийся на борту должен крепить свое тело к креслу пристежным ремнем. Вы стали жертвой собственной беспечности, а не внезапного маневра. Ваше исковое обращение в суд по поводу привлечения к ответственности фирмы - изготовителя автопилотов данной конструкции рассматриваться не будет.
  -- Ба, да у тебя, Маска, похоже, юридический факультет гринусского университета за плечами.
   Маска проигнорировала последнюю фразу Брата.
  -- Четвертый вступил в бой с группой из трех объектов. Один объект повредил. Тот возвращается.
   Тем временем наша машина приближалась к земле. Автопилот уже начинал гасить скорость, когда показалась поверхность земли. Мы вышли из зоны облаков. Внизу просматривались очертания холмов, покрытых пролесками. Зеленый цвет как-то по-домашнему успокаивал, хотя драка шла полным ходом.
  -- Четвертый сбит. Факел. Экипаж успел катапультироваться. Третий направляется на перехват группы из двух оставшихся управляемых объектов. Второй держится между нами и последней наземной станцией. Он отражает новые ракеты. Имеет несколько повреждений. Пока держится. Может не хватить ресурсов для отражения атак. - Комментировала происходящее Маска.
   Мы уже маневрировали практически между деревьями, когда Маска заговорила снова.
  -- Третий, оставшись без ресурсов, таранил одного из группы. Перед столкновением из третьего катапультировались все, кроме пилота. Второй тоже остался без боеприпасов. Второй сбит новой ракетой. Экипаж катапультировался. Приближается последний управляемый объект противника и три новые ракеты. Приняты адекватные меры.
   Вдруг раздалась сирена, и высветилось красное табло: "Внимание! Опасность!".
  -- Что за черт? Маска, в чем дело.
  -- Одна из последних, новых ракет не поражена. Срочно пристегнитесь. Автопилот начинает штатные маневры для предотвращения поражения.
   Два раза повторять не пришлось. Не успела маска выдать свои рекомендации, как мы уже крепко накрепко были пристегнуты к своим креслам.
   Что тут началось. Нас швыряло из стороны в сторону. Ракета проскакивала иногда буквально в сантиметрах от нас. Затем по большому кругу она вновь начинала закладывать траекторию встречи со смертью. Должен сказать, что автопилот меня поразил. Он так заметал следы, что ему позавидовали бы, не только профессиональные следопыты, но и их дети - существа более пронырливые и глазастые. Автопилот заставлял машину буквально плясать джигу. Поднимаясь над лесным массивом на считанные секунды, чтоб наметить маршрут, он опять нырял в пролески.
  -- Маска, почему не сбиваем новую ракету?
  -- В условиях таких резких изменений траекторий мы можем не поразить новую ракету. И наша ракета, начнет вместе с новой ракетой гоняться за нами.
  -- Мы разве не можем самоуничтожить собственную ракету?
  -- Можем, но при этом останемся без боевого ресурса.
  -- А что делать?
  -- Автопилот знает что делать.
   И, словно в подтверждение слов Маски, автопилот стал закладывать маневр, результат которого ни у кого не оставлял сомнений. Мы все увидели как слева в конце седловины между двумя холмами, вдоль которой мы мчались, показался склон третьего холма. Выскочив из седловины, мы резко повернули в сторону этого холма. В один момент мне даже показалось, что столкновение с ним неизбежно. Вот тебе и хваленый автопилот. Однако, в последнюю секунду мы, почти касаясь брюхом травы, умудрились избежать столкновения. Оставалось злорадно ждать, как понравятся такие маневры догоняющей нас дорогостоящей ракете. С ее скоростью не так удобно вписываться в крутые виражи. Я бы на ее месте от досады взорвался на мелкие осколочки. Она так и сделала. Нас сильно тряхнуло взрывной волной. Притихшая было сирена, завопила вновь.
  -- Что, Маска, опять имитационный маневр? - спросил Брат.
  -- Повреждение в системе управления. Срочно отменяется управление автопилотом. Переходите на ручное управление.
  -- Давай, Стен, - скомандовал Брат.
  -- Есть, - откликнулся тот, кидаясь к пульту и хватаясь за джойстик управления.
   Собственно он от пульта и не отходил никуда. Просто крутился на своем кресле, перенимая опыт автопилота. Посмотрим, на сколько это ему было полезно.
   Но тут произошло нечто, напоминающее кошмарный сон, когда за тобой гоняются монстры. Они с какой-то неотвратимостью приближаются, а ты стараешься, но никак не можешь от них убежать. Так случилось и с нами. Мы еще не успели по достоинству оценить сдвиги в мастерстве Стена, как прямо на нас выскочил последний управляемый объект противника. Им оказался вертолет. Он был намного меньше нашего. Правда, вооружением был напичкан изрядно. Что, собственно, ему не особенно и пригодилось.
   Не то, чтобы нам повезло, просто нам была уготована меньшая пакость. Ни противник, ни мы не успели моргнуть и глазом, как наши винты со скрежетом сошлись в приветственном хлопке. Благодаря большей массивности мы получили меньше увечий. Их вертолет с отрубленным фюзеляжем и поврежденной системой катапультирования крутился пропеллером вокруг собственного винта. Они стреляли во все стороны, надеясь поразить нас шальной ракетой или снарядом. Ситуация была угрожающая, но еще не смертельная. Одна за другой, две наши ракеты привели в негодность весь этот крутящийся арсенал. Огненным фейерверком он разлетелся в разные стороны. Но это не было салютом в честь победителей.
   Да, это была не Виктория. Топлива в наших поврежденных бензобаках осталось только на экстренную посадку. Стен нехотя направил машину вниз.
  -- Маска, скажи, где мы и где находятся катапультировавшиеся бойцы союзника и противника? - спросил Брат.
  -- Это отмечено на электронном планшете.
  -- Электронный планшет - это, конечно, мило, но вот только как мы его с собой потащим? Распечатай карту, пожалуйста.
  -- Уже сделано. Возьмите на принтере, - поспешно ответила Маска.
  -- Молодчина! Спасибо.
   В этих заварухах я стянул с себя заминированный жилет. Путь к свободе стал короче, но и опасней. Судя по планшету, мы находились на территории, которую контролировал наш противник. Кто он? Что происходит? Как Президент допускает такой криминал в подведомственной ему стране? Вопросы не выходили из моей головы.
  -- Брат, надо бы обсудить наши планы, - предложил я.
  -- Ты прав.
  -- Я избавился от приданого.
  -- Вижу.
  -- Жилет случайно не разнесет нас?
  -- А в чем?
   Дождался и я от Брата элемента юмора.
  -- Не в чем, а куда.
  -- То есть, как куда?
  -- В дребезги, например. А ты что подумал?
  -- Ничего. Он никого никуда не разнесет.
  -- Как, - оторопел я, понимая, что Брат имеет в виду.
  -- Правильно. Муляж. Бутафория.
  -- Ты блефовал?
  -- По сути - нет. Вы бы не стали рисковать.
  -- Поэтому ты и не стал свою братву выгораживать?
  -- Да. А вообще-то мне наплевать на этих подонков.
  -- Ты все врал?
  -- Нет, не все.
  -- Так ты правду мне все-таки расскажешь?
  -- Лучше расскажу, где соврал. Короче будет рассказ.
  -- Ну?
  -- Первый раз, когда сказал, что отыграются на родственниках, если тебя не привезу. А второй - муляжи мин.
  -- Где еще?
  -- Достаточно. Я не люблю ложь. Органически. Ты, наверно, заметил, что оба раза я сбил с толку вас не явно, а косвенно.
  -- А родственники? Это что? Не ложь?
  -- К сожалению.
  -- Ты меня в конец запутал. Оказывается, я тебе не нужен. Какого хрена ты поволок меня с собой.
  -- Как ты не поймешь? Наше задание - охранять тебя. Родственники пострадают в случае, если пострадаешь ты. Понял?
  -- Ни черта.
  -- Боб, ты полный тормоз. Я - твой телохранитель.
  -- Охренеть! Уже вторая команда за последние трое суток.
  -- О чем ты?
  -- У меня, кроме твоей, еще есть команда телохранителей.
  -- Это Халл с Прыщем и их люди?
  -- Да.
  -- Не забывай, что кроме телохранителей вокруг тебя вьется целый рой наемных убийц с контрактом на тебя.
  -- Похоже.
  -- Не похоже, а так и есть.
  -- Ну, допустим. А ты можешь мне сказать, кого ты представляешь?
  -- Зачем ты лезешь в эти дебри?
  -- Ты что, шутишь? Меня за эти дни столько раз брали в полон и пытались прикончить, сколько раз я даже не трахался за всю свою длинную беззаботную жизнь.
  -- Да иди ты.
  -- Точно.
  -- Все равно не лезь в эту грязь.
  -- Не хочешь - не говори. Но я уже в нее залез и не вылезу, пока не пойму, что стало с моим другом.
  -- Как хочешь. Мне за работу платит деньги одна организация, которую лоббируют некоторые члены Сената и даже люди из окружения Президента.
  -- А Президент?
  -- Про него я не знаю. Вообще он темная лошадка.
  -- Я так не считаю.
  -- Твое право.
  -- А что это у вас за методы? Заложники какие-то.
  -- Методы в большой и дорогой игре у всех одинаковые.
  -- Ну, не думаю.
  -- Поверь мне.
  -- Ты хочешь сказать, что бандюги-мафиози и правоохранительные структуры одинаково нечисты на руку?
  -- Во-первых, бандюги и мафиози это разные ребята. Во-вторых, я не говорил, что они нечисты на руку одинаково. Естественно в разной степени.
  -- А кто определяет эту степень?
  -- А тот, кто раньше пожалует и нас обнаружит. Свои защитят, чужие уничтожат. Мы еще немного побеседуем, и нашу судьбу за нас определят другие.
  -- Во всяком случае, разбегаться пока, наверно, нецелесообразно?
  -- Я согласен, - подтвердил Брат.
  -- И я, - отозвался Стен, который с интересом наблюдал, как мы с Братом в полголоса полемизируем.
   Мы набрали в рюкзаки всякой пользы, включая еду и оружие.
  -- Прощай, Маска, нам будет тебя не хватать, - с долей грусти в голосе произнес Брат.
  -- Желаю Вам, Брат, и Вашим друзьям удачи. Всего доброго.
  -- Чем прощальную слезу из нас выбивать, лучше подскажи, как действовать и как поступить с вертолетом?
  -- Боевые действия на суше не мой профиль. Обходитесь без автопилота.
  -- А говорила, что нет чувства юмора.
  -- В боевых условиях - нет. Сейчас для меня боевые условия уже кончились.
  -- Ясно. Ну, а с вертолетом-то что?
  -- Отключите питание. Заварите двери. Так и оставьте. Его скоро найдут те, кто послал. Сразу после вашего ухода я включу поисковый маячок.
  -- Без питания?
  -- У меня внутри есть автономный источник.
  -- Запасливая.
  -- Не задерживайтесь. Это опасно. Еще раз удачи. Отправляйтесь.
  -- Ну, коль гонишь, мы пошли.
  -- Гоню.
  -- Пока. Счастливо оставаться.
  -- И вам удачи. Вам, Брат, и Вам, Стен, - найти своих, а Вам Боб - добраться до лучшего будущего, в которое верите.
  -- Так ты, шалунья, еще и подслушивала? - изумился я.
  -- А как же.
  -- Мы уходим. Пока.
  -- Всего хорошего.
   Выйдя со своей поклажей из машины, мы заварили дверцы вертолёта и двинули туда, где Брат со Стеном надеялись найти своих, а я лучшее будущее. Правда, шли мы в одну сторону. Видимо каждый из нас не знал, где ждет его удача, и надеялся, что она его ждет именно там, куда он направляется. Если это и есть оптимизм, то плотность оптимистов в нашем звене оказалась критической.
   Несколько минут мы прошли молча. За холмом скрылся наш поверженный вертолет. Начинался новый незнакомый этап жизненного пути. Сколько же их всего осталось?
  -- И все-таки, Брат, кто же, по-твоему, определяет степень чистоты на руку?
  -- Да кому это, Боб, надо?
  -- Раз люди этот вопрос обсуждают, значит им.
  -- Как бы тебе проще объяснить?
  -- Ну, Брат, ты меня совсем за простого-то не держи.
  -- А я и не говорил, что нужно объяснять совсем просто. Я сказал - проще.
  -- К словам-то не цепляйся.
  -- Извини. Забыл, что это твоя прерогатива.
  -- А, по сути.
  -- Что я могу сказать, по сути? Только свое к этому отношение. Да ты и сам все понимаешь. Слава Богу, годков на пять меня постарше. Не пойму, почему ты хочешь, чтоб именно я сформулировал это?
  -- Чтоб свериться.
  -- Странный ты мужик.
  -- Не я один. Считать других странными свойственно очень многим. Помнишь, как у поэта Владимира Сафронова:
   "Себя шутом шут величает,
   Но помните всегда о том:
   Сей факт никак не означает,
   Что Вас он видит не шутом".
  -- Не читал такого.
  -- Это давно написано. Еще в двадцатом веке.
  -- Ты бы еще древних китайцев вспомнил.
  -- А что изменилось-то?
  -- Действительно. Планету только больше засрали.
  -- Вот видишь. Так что давай для сверки свои соображения.
  -- Ты просто клещ какой-то.
  -- Давай, давай, - подтвердил я, что с него не слезу.
  -- Вот что по этому поводу я думаю. Противостояние это один из основных элементов их игры. Одни играют по официальным правилам, то бишь - законам, другие - по понятиям. У одних тщеславие простирается на подавляющую часть населения, но травоядного. У других - на меньшую, зато хищную. Специалисты, думаю, и у одних и у других есть и классные и неважнецкие. Что касается порядка, у одних его меньше, у других - больше. Одни постоянно меняют правила игры, стремясь застать врасплох других. Но в этой вечной суете только лучше узнают о собственном бессилии, не успевая приспособиться к новым правилам раньше других. Ну, а понятиям других, наверно, тысячелетия. А поскольку мудрее более старый, то и порядка у него больше. Что еще добавить? Играть по правилам всегда сложнее, чем без правил. Все равно, что связанному бороться с несвязанным. Поэтому и те и другие правилами частенько пренебрегают. При этом активно используют опыт друг друга. Выводы делай сам.
  -- Мои мысли по данному вопросу, где-то рядом с твоими витают.
  -- Не удивительно.
   Мы оба задумались. Стен шел впереди, метрах в пятнадцати. Ему предмет обсуждения был не интересен. Я подумал, что много на планете людей, считающих все происходящее данностью, которую нельзя изменить. Да, что изменить, пытаться изменить - нельзя. Бог им судья. Как и нам. Вечерние сумерки уже красили небо и землю в один цвет. Я подумал о приборах ночного видения. На борту их было всего два. Один взял Брат, другой - я. Стен сразу отказался в нашу пользу. Мутанты в темноте видят как кошки.
  -- Где будем делать привал? - спросил я Брата.
  -- На каком-нибудь холмике, покрытом лесом.
  -- Начинаем присматривать?
  -- Давай.
   Я надел прибор ночного видения. Удобная штука. Вскоре мы нашли приличный холмик и начали на него взбираться. Подъем был не крутой, но, вымотавшиеся, мы еле поднимались. Хотелось спать. Мысли о том, что Гутти в безопасности, расслабляли. Вот и вершина. Мы выбрали местечко поудобнее и расположились перекусить. После позднего ужина Брат полез на дерево, чтоб осмотреться. Тут-то все и началось.
  

Глава 25

   Спрыгнув с дерева, Брат как-то озабоченно пробормотал, чтоб мы помалкивали, схватил прибор ночного видения и полез обратно. Через минуту он спрыгнул опять.
  -- Полезай. Посмотри, там ваши люди или нет, - сказал он, протягивая прибор Стену.
   Стен пожал плечами, нацепил прибор и полез на ствол. Он, как и Брат, старался не раскачивать крону, чтоб не привлекать случайные любопытствующие взгляды. Стен минут пять с высоты беличьего полета пристально всматривался в окружающее пространство, а окружающее пространство всматривалось в него. Наконец, он спустился.
  -- Ну? - нетерпеливо стимулировал Брат Стена на доклад.
  -- Одна группа человек из трех точно наша. А вот за две другие не поручусь.
  -- Какие две другие? Их всего две.
  -- Ошибаетесь. Всего групп три.
  -- А где третья?
  -- Одна - прямо по курсу. Человек пять. Расстояние около километра. Кто - не знаю. Вторая и третья, каждая человека по три, сзади справа. До них чуть больше километра. Между ними всего метров двести. Такое впечатление, что одна из них "пасет" другую. Кто кого - определим по характеру перемещения. В одной из этих групп наши.
  -- А почему ты так решил?
  -- По голубю.
  -- Что ты несешь?
  -- Что с собой взяли, то и несу.
   С бытовым языком Стен, похоже, не дружит. Во всяком случае, я так подумал.
  -- Я не об этом. Чего ты сочиняешь?
  -- Ничего я не сочиняю.
  -- Объясни толком. Причем тут голуби? - терял терпение Брат.
  -- Наши ребята всегда на такие операции берут с собой голубей. Голуби, нам говорили ещё в школе, надежное средство связи. В том числе и дальней связи.
  -- А может быть, другие ребята тоже такую возможность не упускают?
  -- Дело в породе голубей. У нас специальная. Мы её спокойно узнаем издалека. Хотите, покажу?
  -- А что, у тебя тоже есть?
  -- Да. Три голубя. Вот.
   Стен показал специальный ящичек для транспортировки почтовых голубей.
  -- Голь на выдумки хитра, - изумился Брат.
  -- Мы не голь.
  -- Да, не обижайся ты. Это поговорка, а может - пословица. Я всегда путаю одно с другим.
   Я не мог не вмешаться в их идиллию. Мне последнее время стало казаться, что мы через чур не эффективно расходуем своё драгоценное время.
  -- Брат, а ты уверен, что нас не засекли? - попробовал вернуть я к реальной жизни запутавшихся в собственных взаимоотношениях моих партнёров.
  -- Уверен, что засекли.
  -- И что мы предпримем?
  -- Будем глазеть по сторонам. Вернее самый зоркий из нас Стен будет это делать.
  -- А мы с тобой, чем займёмся?
  -- Периодически будем его подменять, чтоб отдохнул.
  -- А дальше?
  -- Что, дальше?
  -- Ну, а дальше-то что? Мы же рассматриваем пространство не с целью, насладиться пейзажем и унести в своей памяти прекрасные воспоминания об этом, как туристы.
  -- Какой ты, Боб, любопытный. Сил нет. Ты можешь сказать, что ты будешь делать, не зная расклада?
  -- Господи, Боже ты мой. Ты издеваешься или на самом деле такой тупорылый? - не сдержал я своих эмоций. - Я тебе про стратегию, а ты мне про хрен знает что.
  -- Ну, стратегически-то всё понятно. Нам нужно как можно быстрее сориентироваться и, пока темно, дать тягу в более безопасное место. А вообще-то ты, Боб, не путай меня с боевиком. Я, скорее, диверсант, - беспечно возразил Брат. - И все эти стратегии у меня называются планированием.
  -- А куда именно, господин диверсант, ты планируешь ретироваться? Какие варианты конкурируют в твоей голове?
  -- А вот на это, думаю, нам намекнут, и нечего вариантами грузить башку. Помнишь, как в карате: удар, подобный хлысту, за счёт логарифмического ускорения конечности тела по прямой траектории из состояния расслабления и последующей мгновенной фиксации. Считай, что мы пока в расслаблении.
  -- Ты меня классикой не грузи, расслабленный умник. От кого ты ждёшь намёков? От ваших, наших или ихних?
  -- Кто его знает? Иногда и противник может сподобиться.
  -- Темнила ты, Брат.
  -- Не я. Это ты все под дурака "косишь".
  -- Какой оригинальный вывод.
  -- Хочешь сказать, что не понимаешь, как наши действия связаны с наблюдениями Стена?
  -- Да, нет, я так не говорил.
  -- Вот то-то и оно, что говорил - не говорил. Сейчас не говорить, а действовать надо. Ты же догадываешься, что здесь скоро будут косую давать за пятак нетронутой земли.
  -- Ну, допустим, действовать с завязанными глазами неудобно.
  -- Я их тебе развязал.
  -- Мне-то да. А вот нам хочешь завязать.
  -- Ты о чем?
  -- О рекогносцировке.
  -- А именно?
  -- Ну и тормоз ты, Брат. Положим, ты узнаешь кто, где и как движется. А дальше?
  -- Ты меня достал. Что тебе надо?
  -- Мне нужно понять, как ты собираешься выбираться из этой задницы. Я понял.
  -- Что ты понял?
  -- Я понял, что у барана на заклании больше шансов выжить, чем у нас под твоим руководством.
  -- Хлестко, однако.
  -- Зато точно.
  -- Слушаю тебя, сенсей, - с готовностью в голосе сказал Брат.
   Он смотрел на меня без тени ехидства, и в его глазах не было этого желчного "ну-ну, послушаем". Его полное равнодушие ко всяческим мелочным обидам меня просто шокировало.
  -- Какие варианты наших действий ты можешь предложить? Удирать? Оставаться на месте, зарывшись в песок? Что еще? - начал я, стараясь поменять амплуа назидательного родителя на амплуа рассудительного взрослого.
  -- А что мало?
  -- Мало. Удирать по холмикам и пролескам - самоубийство. Здесь тоже нет ни приличных гор, ни пещер, ни леса.
  -- Так-то так. А что нам остается?
  -- Во всяком случае, голова-то пока остается.
  -- Ты на страусов намекаешь?
  -- Нет. На песок.
  -- Кончай свои загадки, - с нетерпеливостью возмутился Брат.
  -- Я и не начинал. Просто, хочу заставить твою башку работать.
  -- Так заставь. Что ходишь вокруг, да около.
  -- Хорошо. Подумай, что бы ты сделал, если оказался на стороне неприятеля? Не убегал бы, а ловил. Правильно?
  -- Обложил бы флажками и прочесывал.
  -- Верно мыслишь, Спиноза. А главное оригинально.
   Действительно оригинальным во всем этом было лишь то, что мои слова его ничуть не смутили.
  -- Спасибо, сенсей, - улыбнувшись, поблагодарил Брат.
  -- В свете нового видения ситуации я повторяю вопрос снова. Что делать? Куда давать тягу? Как ты выражаешься.
  -- Ты прав. Они в первую очередь подумают, что мы решили прорываться к своим: на юго-запад.
  -- Теплее. Дальше.
  -- Слу-у-шай...
  -- С Машей.
  -- Что с Машей? - вылупился на меня Брат.
  -- А что с Лушей? - улыбнулся я.
  -- Да иди ты в...
  -- Договорились. Продолжай.
  -- Сбил ты меня, - посетовал Брат.
  -- Что? Сбил без касания? Это хорошо, это высший пилотаж. Главное, чтоб твой пропеллер подлежал восстановлению.
  -- Тебе только с мертвыми общаться.
  -- С какой стати? - изумился я.
  -- Они от тебя разбегались бы, а ты, не будь дураком, обкладывал страховые компании непомерными гонорарами.
  -- Я подумаю над такой перспективой, если ты утверждаешь, что мертвые будут удирать.
  -- Еще как. Живые тоже удирали бы, если бы ты не держал их в напряженном состоянии близком к шоковому.
  -- Ладно. Выходи из шока и продолжай о нашем спасении, а то мы всё время скатываемся на словоблудие, - нетерпеливо предложил я.
  -- Есть одна мысль. Может двинем прямо в их логово? Там спрятаться, мне кажется, будет проще, чем здесь.
  -- Еще теплее.
  -- Не мучь ты меня. А у самого-то тебя, какие соображения?
  -- Их два. Первое, вернее второе, ты высказал. А более простым, думается, будет возвращение к нашей Маске. То бишь, к летательному аппарату.
  -- Ты спятил?
  -- Ничуть. А, впрочем, не знаю.
  -- Очень похоже.
  -- А ты на их месте стал бы очень дотошно обыскивать заваренный снаружи вертолет?
  -- Честно говоря, моя нога поленилась бы его даже пнуть.
  -- Вот это и есть настоящий блеф, - резюмировал я.
  -- А не крутовато? - поморщился Брат.
  -- Ты сам только что поленился пнуть его. Какая уж тут крутизна?
  -- Ну, знаешь. Там, где ты нужен живым, это одно. А здесь. Ну, не знаю.
  -- Кстати. Вертолет может взрываться, если к нему приблизятся неопознанные визитеры.
  -- Может. Правильно. И что?
  -- То, что пнуть-то его не только лень, но и опасно.
  -- Так-то оно, так...
  -- Кто не рискует - тот не пьет шампанское, - резюмировал я.
  -- Не шкурой же рисковать. Да, своей-то еще, куда ни шло. А случись худшее - родным труба.
  -- Предложи свой вариант. Я покритикую. Может быть, что-нибудь и придумаем. - Я решил и вправду выслушать все имеющиеся варианты, помолчать, чтобы собраться с собственными мыслями.
  -- Я предлагаю, для начала, выяснить кто у кого "на хвосте". Ваши у неприятеля или наоборот?
  -- А какое это имеет отношение к нам?
  -- Прямое. От этого будет зависеть, как мы соединимся с вашими.
  -- Понял. Мудро. А дальше?
  -- Соединившись, обменяемся информацией. Может быть, они что-то о противнике уже знают. А нет, так во время соединения может случиться, что кого-нибудь из неприятелей прихватим.
  -- Все это прекрасно. Соединились. И все-таки, что дальше-то?
  -- А дальше одним составом обыграем вертолетный вариант, а другим - вариант похода в гости. Прямо в сторону логова противника, - послушно продолжал развивать свою мысль Брат.
  -- Думаю это самый разумный выход, который пока приходит в голову. А какой из вариантов, по-твоему, основной, и какой - отвлекающий?
  -- Ну, думаю, основным должен быть тот, где больше шансов, что нас быстрее подберут свои. Не особенно важно в данном случае - будут это наши или ваши парни. Куда они быстрее доберутся? Как ты думаешь?
  -- А кто ж их знает?
  -- Правильно. Пока никто. Соединимся - вот тогда все вместе и погадаем.
  -- Похоже, это оптимальный ход.
  -- Не знаю. Просто больше ничего в башку, как ты выражаешься, не лезет, - улыбнулся Брат.
  -- Злопамятный ты, - наиграно сморщился я.
  -- С какого?
  -- Может, показалось?
  -- Вот-вот, за собой лучше смотри.
  -- Куда уж лучше?
  -- Началось.
   На самом же деле, как раз наоборот закончилось. Наш словесный понос вылечил Стен.
  -- Я все понял, - полушепотом сказал он, материализуясь перед нами.
  -- У тебя мания величия, Стен, - не удержался я.
   Стен вопросительно посмотрел на Брата.
  -- Мистер Гудрайт в своем ключе. Шутит он, короче, - тут же поправился Брат. - Так, что ты там выяснил? И почему слез без разрешения? Телефон не в порядке?
  -- В порядке. Просто голубя надо уже пускать.
  -- Не понял я тебя что-то.
  -- Ну, голубя-то уже пускать пора.
  -- Объясни-ка мне подробнее.
  -- Прошло пятнадцать минут после их голубя.
  -- Ну и что?
  -- Ну, если мы выпустим своего голубя через пятнадцать минут после ихнего, они увидят, что мы знаем о них.
  -- Это что, договоренность такая?
  -- Да. Мы можем выпустить через пятнадцать или через тридцать минут своего голубка после ихнего.
  -- После ихнего, говоришь?
  -- Да.
  -- А сколько прошло?
  -- Тринадцать минут.
  -- Так. А что ты еще пронюхал? В смысле выведал.
  -- Наши за ними двигаются, но не приближаются.
  -- А куда двигаются?
  -- Прямо к нам. Чуть-чуть левее.
  -- Так. А третья команда?
  -- Они расходятся в разные стороны по одному человеку.
  -- Совсем в противоположные?
  -- Нет. Как веер.
  -- Интересно. А где у веера ручка?
  -- Что?
  -- Ручка.
  -- Какая ручка? - переспросил удивленный Стен.
  -- Ты знаешь, что такое окружность? - учительствовал Брат.
  -- Знаю. В школе проходили. Только я учился плохо.
  -- А как же тебя в пилоты взяли?
  -- За меня экзамен по математике брат сдал.
  -- Ладно. О том, какие вы с братом обманщики, мы поговорим в следующий раз. А сейчас нарисуй нам как они расходятся?
   Мы с Братом наблюдали, как Стен, сжимая трёхпалой рукой карандаш, проворно изображал на планшете расположение и передвижение всех противоборствующих сторон. Что ж, если с вертолетами он справляется так же споро - пусть летает.
  -- Так. Ясно, - подвел итог Брат, без особого успеха пытаясь скрыть удивление.
  -- Запускать? Время подошло, - напомнил Стен.
  -- Валяй! ...конечно, запускай, - поправился Брат, заметив замешательство в глазах Стена.
   Стен быстро и деловито, но с видимой любовью вытащил птицу из контейнера. Что-то ласково погулькав ей на ушко, он разжал ладони. Стен не стал подбрасывать птичку. Он просто как бы проводил её своими руками. И мне подумалось, что лишь по одному такому незаметному поступку можно узнать о человеке, как, впрочем, и о мутанте очень и очень многое. Голубь, часто хлопая крыльями, понесся в серую высь.
  -- А теперь, Стен, давай обратно в гнездо. Следи внимательно за всем, что происходит. Докладывай через каждые две минуты, - опередил меня с командой Брат.
  -- Есть. - Он осторожно полез вверх, стараясь не создавать лишнего шума.
   Мы молча наблюдали, как он растворился в густой листве.
  -- Как ты думаешь, они что-нибудь предпримут? - прервал я молчание.
  -- Кто они?
  -- Елки-палки. Наши. Кто же еще?
  -- Думаю, пошлют гонца.
  -- И я думаю. Во всяком случае, я бы с этого начал.
  -- А кончил?
  -- Это шутка? - посмотрел я на Брата.
   Его взгляд был непроницаем. Видимо это просто игра слов. Что им - словам-то? Они не воробьи. Ловить их - пустое занятие.
  -- Брат, у нас есть какая-нибудь отрава?
  -- Конкретнее.
  -- Газ, например, снотворный?
  -- Есть, конечно.
  -- Смотри, - я ткнул пальцем в рисунок Стена. - Видишь? Эти засранцы, по словам Стена, направляются почти к нам.
  -- И что?
  -- А то, что мы знаем, где они пройдут.
  -- Понял. А как мы закинем им на маршрут радиоуправляемую мину. Ты ведь намекаешь на газовую колыбельную?
  -- А какие проблемы?
  -- Как, какие? Если из гранатомета - шуму наделаем. А как еще? Ну, скажем - пращей. Пращей далеко не закинуть. Что еще?
  -- А зачем, скажи, очень далеко закидывать? Чтоб самим не надышаться?
  -- Хотя бы.
  -- Так, до них почти километр. Можно просто забежать метров на двести. Плюс пращёй метров сто. И хватит. Все равно к ним в противогазах тащиться. А как подойдут к мине, мы их - Бац! и спокойной ночи. Ближе бросим - меньше бегать.
  -- А своих, тоже хочешь уложить?
  -- Каких своих?
  -- Тех, что у них "на хвосте".
  -- А гонец?
  -- Что, гонец?
  -- Так ведь через гонца мы их предупредим.
  -- Гонец туда-сюда не успеет обернуться.
  -- А радиосвязь?
  -- Какая там связь? Себя только засветим.
  -- Так ведь мы себя уже засветили. Сам сказал.
  -- Ну, это только перед теми, кто рядом. А радиосигналом мы разбудим народ во всей округе.
  -- Можно подумать, что вражина проклятый этого ещё не сделал.
  -- Вполне мог не сделать, чтоб себя не светить. Для него тоже ясность есть не по всем пунктам.
   Он был прав. Да и сам по себе гонец - не есть свершившийся факт. От дальнейших раздумий отвлекло отчётливое попискивание братской телефонной трубки.
  -- Ну? - неформально отозвался на вызов Брат.
  -- От наших один отделился и двигается к нам.
  -- От наших к нам?
  -- Да.
  -- Так они все двигаются к нам.
  -- А этот быстрее всех.
  -- По головам противника что ли?
  -- Да, нет. Он их огибает.
  -- Вот теперь ясно. Тебе, Стен, нужно учиться докладывать четко и по существу.
  -- Угу.
  -- Не угу, а так точно.
  -- Так точно.
  -- То-то. А противник, на каком расстоянии от нас в настоящий момент?
  -- Метров семьсот.
  -- Направление движения не изменилось?
  -- Нет. Как я нарисовал, так и двигаются.
  -- Что-то уж больно медленно. Уж не ползут ли по-пластунски.
  -- Нет. Они очень часто останавливаются и осматриваются.
  -- Хорошо. Продолжай наблюдать. А я сбегаю в одно местечко. Наряжу для них рождественскую елочку. Здесь остаётся мистер Гудрайт. Ему обо всем докладывай, пока меня не будет.
  -- Есть.
  -- Да, ещё, вот что. Твой гонец скоро до нас доберётся?
  -- Думаю через полчаса. Даже раньше.
  -- Хорошо. Тогда больше ничего не надо. Я успею вернуться к его приходу.
   Брат быстрехонько, как истинный профи, собрал ядовитые пожитки и потрусил в сторону врага. Я остался в гордом одиночестве, не считая угнездившегося на ветвях дозорного. Наступила зловещая тишина. Может быть, только сейчас я по-настоящему задумался о том, что за мной идет не шуточная, а вполне реальная охота. По телу пробежал непрошеный озноб. Жутковато. Выкинула коленце судьбинушка. Ну, да ладно. Как говорили древние ребята - слезами горю не поможешь. Правда, они же говорили - Бог не выдаст, свинья не съест. Они правы. Нужно что-то придумывать. Зуммер.
  -- Слушаю тебя, Стен?
  -- Господин Гудрайт...
  -- Давай без господ. Просто Боб. О'кей?
  -- Боб, чужие метрах в шестистах от нас остановились.
  -- Все остановились?
  -- Так точно, все.
  -- А гонец?
  -- Гонец приближается. Я говорил о неприятеле и наших, которые идут за ними следом.
  -- Ясно.
   То, что братва остановилась, мне не понравилось. Птичка не долетела до силков. Я связался с Братом и передал ему эту информацию. Мне показалось, что он недовольно выругался. Наверно, только показалось. Интересно, закинет он все-таки мину или притащит обратно? Поживем - увидим.
  -- Стен, а те, что веером разошлись. Что с ними?
  -- Они тоже остановились. Похоже на ночлег устраиваются.
  -- А тебе что, видно сверху?
  -- Нет, просто так подумал.
  -- Где они?
  -- Километрах в полутора от нас. Перекрыли сектор градусов девяносто.
  -- А между ними?
  -- Метров по пятьсот.
  -- Ладненько.
  -- Что?
  -- Спасибо, говорю. Продолжай наблюдение.
  -- Есть.
   Ну и выдрессировал Халл Стена. Интересно, все у него такие исполнительные и безинициативные? А, собственно, в чем проблема? Машину в воздухе водит прекрасно. Рисует четко и быстро. Глаз - ватерпас, как говорится. Что еще нужно бойцу воздушного фронта? А мне самому что нужно? Выкрутиться из передряги? А дальше? Я поймал себя на том, что разговариваю с собой как с Братом. Хочется выпытать у себя самого, какая впереди стратегия. Да, вот только на пути тупичок-с, однако. Погруженный в свои невеселые думы, я не заметил, как вернулся Брат. Он, выговаривая какие-то пожелания неприятелю, бросил в рюкзак приготовленные было сувениры и плюхнулся на траву рядом со мной.
  -- Чего там? - устало спросил он, кивнув головой наверх.
  -- Всё по-прежнему.
  -- Где гонец?
  -- Стен, что с гонцом? - обратился я к телефонной трубке.
  -- Подходит. Сейчас я качну кроной, чтоб заметил.
  -- Выбрось из головы, - вмешался Брат. - Никаких раскачиваний.
  -- Есть. А как же он нас найдет?
  -- Он что, начинающий бойскаут?
  -- Никак, нет. Такого случиться не должно.
  -- Значит найдет. Не волнуйся.
  -- Понял... Есть!
  -- А вообще-то слезай. Нарисуй нам обстановку.
  -- Есть.
   Стен не спеша слез с дерева и, ни слова не говоря, принялся рисовать. Все было так, как я себе уже представил с его слов. Мы с Братом вопросительно посмотрели друг на друга.
  -- А где гонец? - уточнил Брат.
  -- Здесь, - ткнул пальцем в узоры Стен.
   Место, куда он ткнул пальцем, было буквально в пятидесяти метрах от нас. Мы прислушались. Прошла минута, и стали доноситься едва слышимые шаги приближающегося человека. Стен прощебетал что-то по-птичьи. В ответ раздалось нечто похожее. В темноте уже начало различаться какое-то шевеление, когда я догадался надеть прибор ночного видения. Едва взглянув на шевелящийся предмет, я подскочил как укушенный. Да, это он. Точно он! Ошибки быть не может.
  

Глава 26

  -- Ни хрена себе, - вполголоса поразился я.
  -- Что стряслось? - дернулся Брат, выхватывая автоматический пистолет с глушителем и гранату одновременно.
   Стен тоже приготовился отражать атаку. Все это произошло так быстро, что я смутился. Вперед будет наука.
  -- Да, не дергайтесь вы. Это Прыщ. Собственной персоной.
  -- Твою мать. Ты когда-нибудь спровоцируешь очередную мировую бойню.
  -- Я, похоже, ее уже спровоцировал.
  -- Ну-ну, еще не вечер.
  -- Да, до вечера еще далеко - ночь на дворе.
  -- А почему он остановился? - удивился Брат.
  -- Ритуал, - ответил я, наблюдая, как Прыщ показывает из-за дерева браслет Джона.
  -- Какой, к черту, ритуал?
  -- Посмотри, - протянул я прибор ночного видения Брату.
   Нацепив прибор, он уставился на торчащий из-за дерева браслет.
  -- Ничего не понимаю.
  -- А тебе и ни к чему, - заверил я.
  -- Ну, это не по партнёрски, - с напускной обидой произнес Брат.
  -- Ты же сам ломался как девочка, когда тебя пригласили в партнеры. "За предложение спасибо", - передразнил я его.
  -- Да, ладно тебе.
   Но я уже повернулся к Прыщу.
  -- Ты выйдешь когда-нибудь, Прыщ? Или в прятки до утра поиграем?
   Прыщ вышел из-за дерева и двинулся в нашу сторону, подозрительно косясь на Брата.
  -- Добрый вечер, шеф.
  -- Привет.
  -- А с этим, что будем делать? - без предисловий кивнул Прыщ на Брата.
  -- Шустрый какой, - посмотрел на меня Брат.
  -- Шустрей, чем ты можешь даже представить. Если бы Прыщ прочитал в моих глазах "взять", ты был уже перевязан крест на крест крепкой верёвкой. Ладно. Лучше расскажи, Прыщ, откуда ты взялся? - попросил я.
  -- При нем что ли?
   Брат иронично улыбаясь ждал моего решения.
  -- А он глухой, - пошутил я.
  -- Я знаю, какой он глухой, - сухо возразил Прыщ.
  -- Времена меняются, и люди вместе с ними, - примирительно сказал я.
  -- Если бы не этот коз...
  -- Ну, ну, Прыщ. Мы же теперь по одну сторону, - пресек я с упреком в голосе его тираду.
  -- Если бы не этот джентльмен и его приятели, все было бы тихо и спокойно.
  -- Ну, это перебор. С тех пор, как мы поселились на острове, там и минуты спокойной не было.
  -- А благодаря кому? - резонно спросил Прыщ.
  -- Тут Прыщ прав, - обратился я к Брату.
  -- Частично.
  -- Разумеется, частично. Убийц в расчет не принимаем.
  -- А зря, - назидательно предупредил Брат.
  -- Шеф, а Вы его про репликантов ихних пытали?
  -- Так ведь не он, а я был заложником.
  -- Ну, теперь ситуация изменилась не в его пользу, - заверил Прыщ, грозно глядя на Брата.
  -- Ладно, хватит. Кто старое помянет - тому глаз вон.
  -- А кто забудет - тому оба. Он Вас не обижал, шеф? - не хотел униматься Прыщ.
  -- Все в порядке, Прыщ. Считай, что мы на какое-то время партнеры. Договорились?
  -- Вам, шеф, решать.
  -- Ну и славненько.
   Стен тем временем с видимым интересом следил за перепалкой и готов был в любую минуту, по моей команде, кинуться на Брата. По его страдальческому взгляду могло показаться, что он наделал в штаны. На самом же деле, я полагаю, ему просто не удавалось скрыть своего неистового желания повязать Брата.
   С одной стороны, мне льстила преданность первых телохранителей. С другой - не хотелось распрей между ними и Братом. К тому же, именно он оказался победителем в их соперничестве там, на острове. Я решил по-армейски, ненавязчиво поменять тему.
  -- Воздушные Боги нам не благоволили, Прыщ. Уж и не знаю, чем мы их прогневили? Во всяком случае, нас сшибли вслед за вами. Видел?
  -- Нет, не видел. Вы между холмами мотались. Мне всё время казалось, что вы вот-вот навернетесь на один из них. Ваш Стен - просто клад.
   Вы бы видели, как преобразилось лицо Стена при этих словах. Одним ангелочком в моем окружении стало больше.
  -- Это точно. Но в итоге - мы здесь. А что у вас?.. Экипаж цел?.. - продолжал я.
  -- Цел. Все в порядке, не считая, что мы благодаря этому, - Прыщ кивнул на Брата, - на чужой территории.
  -- Да хрен с ним. Вот дался он тебе. Слава Богу, что все целы. Ну, и...
  -- Мы идем за неприятелем по пятам. Там три человека.
  -- Что трое мы знаем.
  -- Откуда?
  -- Стен видел. И голубя, выпущенного вашей группой, тоже видел.
  -- Это их островные дела. Дети, настоящие дети, - в роли воспитателя Прыщ смотрелся весьма импозантно.
  -- По нему он вас и вычислил.
  -- Не мудрено. Домашняя заготовка - что надо.
  -- Прыщ, а что выяснили о противнике?
  -- Это дарки. Сомнений больше нет.
  -- А с чего вы решили, что преследуете именно дарков?
  -- Мы с Хиллом их знаем как облупленных.
  -- А что, Хилл тоже здесь? - удивился я.
  -- Нет. Он был с другим экипажем.
  -- Что значит - был?
  -- Я имел в виду в воздухе. Сейчас не знаю, где их команда. Не волнуйтесь, шеф, найдется.
  -- Я что-то не видел, чтоб кто-то на двух парашютах спускался.
  -- У него свой парашют, как всегда, специальный.
  -- Ну, тогда может быть и найдется.
  -- Их раньше подбили. Перед вами последними из наших катапультировались именно мы.
  -- Про вооружение дарков что-нибудь знаешь?
  -- Да какое там вооружение?
  -- Какое ни какое, а нас всех приземлили.
  -- Так ведь это же явное превосходство в силах. На пару порядков. Одна их ракета класса земля-воздух и, считайте, половины огневых средств на борту вертолёта как не было.
  -- Так уж и половины.
  -- Почти так, господин Гудрайт, - вмешался Стен.
  -- Опять ты заладил - господин...
  -- Извините.
  -- Ладно, мужики, оправдываться после будем. Сейчас надо решать, как из этой задницы выбираться.
  -- А чего, шеф, решать? Сначала можно дарков кончить. А потом и решать.
  -- А где будем информацию черпать, если дарков кончим?
  -- Они, шеф, в качестве источников информации полные нули.
  -- Яснее, Прыщ.
  -- Они не делятся информацией. Просто мистика какая-то. Их можно поджаривать, в кислоте жечь - бесполезно. Молчат как рыбы об лед. Кстати тот дарк, которого на острове "стреножили", руки на себя наложил.
  -- С чего ты взял?
  -- Буквально перед вылетом Халлу донесли.
  -- А как?
  -- Сосредоточился на смерти и умер. Они мастаки на всякие проделки.
  -- Ладно. Хрен с ними. Брат, а ты как думаешь?
  -- Прыщ прав. Эти психи в качестве "языков" не годятся.
  -- Хорошо. Как мы их нейтрализуем?
  -- Да я один их грохну, - вызвался Прыщ.
  -- У тебя одного не больно-то получается, - подковырнул я.
   Брат посмотрел на меня с укоризной. Может быть, он и прав, но если киберам дать волю, то от их хвастовства спасения не будет.
  -- Я могу пойти с Прыщем, - подал голос Стен.
  -- Ага. И шефа оставим на этого джентльмена? - спросил у него Прыщ.
  -- А что? - спросил я в свою очередь Прыща.
  -- Ни к чему нам, шеф, лишний раз рисковать. И так на острове горячку спороли.
  -- Это ты обо мне?
  -- Обо всех нас, шеф.
  -- Короче. Кто пойдет и, как дадим знать нашим, что выкопали топор войны против дарков?
  -- Они знают. Я, когда уходил, попросил ребят не дергаться и не пускать дарков назад.
   Я чувствовал, что предусмотрительный Прыщ хочет реабилитироваться за свой недавний прокол на острове. Что ж - вольному воля.
  -- Я могу тебе, сердитый, компанию составить, - произнес Брат голосом полным покорности и снисходительности.
   Прыщ неприязненно посмотрел на Брата, но промолчал.
  -- Устраивает? - спросил я Прыща.
  -- А что еще остается?
   Брат, поднявшись с травы, комедийно развел руками, изображая затюканного жизнью неудачника.
  -- И еще, - продолжал я. - Нам нужен командир. Ваши предложения?
  -- Вы, шеф, - выпалил Прыщ.
   Брат со Стеном промолчали, но было ясно, что все трое, включая самого Прыща, не уверены в правильности выбора. Это - мягко говоря. А, говоря нормально уверены, что командиром должен быть профессионал, а не я.
  -- Давайте без лицемерия, - предложил я.
  -- Пусть Прыщ будет, - робко вставил Стен.
  -- Кибер - командир. Оригинально, - проворчал Брат.
  -- А, что? Маске и автопилоту доверяли, а Прыщу доверия нет? - возразил я Брату.
  -- На самом деле, шеф, он прав, - не согласился со мной Прыщ.
  -- Какой же выход? - спросил я у Брата.
  -- Я могу возглавить компанию, если ты гарантируешь, что эти парни будут вести себя прилично.
  -- Еще условия ставит, - пробурчал Прыщ.
  -- А по существу, Прыщ? - оборвал я его.
  -- А что делать? Похоже, придется подчиняться террористу, - опять пробурчал Прыщ.
  -- На самом деле, Прыщ, он, как и все вы, командирован защищать меня от бандитской пули.
  -- Кем? Если не секрет, - повернулся Прыщ к Брату.
  -- Много будешь знать - скоро состаришься, - беззлобно улыбнулся Брат Прыщу.
  -- Ладно. Работать он, кажись, может, - согласился с кандидатурой Прыщ.
  -- А ты что скажешь, Стен?
  -- Я - как Прыщ.
  -- Ну, вот выборы и состоялись. Инаугурацию перенесем на мирное время, когда можно будет полной грудью вдохнуть запах свободы и женского тела. Выкурить трубку мира и обмыть пивком окончание своих приключений.
  -- Такие маневры и водочкой не грех обмывать, - поправил Брат.
  -- Само собой. Пивка для рывка, водочки для заводочки. А теперь за дело, ребята. Помечтали, и будет.
   Прыщ и Брат молча направились в темноту. Оставив позади себя метров десять до нашего "лагеря", они принялись что-то неторопливо обсуждать. Враждебности в голосе Прыща уже не было, и я лишний раз поблагодарил его создателей за вложенную в него исполнительность. Так они и скрылись, мирно беседуя.
  -- Давай перекусим, - обратился я к Стену. - Что-то я здорово проголодался.
  -- Я наверху пожую, - ответил он. - Нужно быть на чеку.
  -- Хозяин - барин. Сообщай мне все, что заслужит внимания.
  -- Так точно, - взбираясь на ствол, подтвердил Стен.
   Я перекусил. Соорудил из рюкзаков и веток ложе и прилег. В голову полезли мысли о Гутти, но я их безжалостно прогнал. Не хотелось пока, даже мысленно, выходить с ней за рамки платонических отношений. Тем более что у меня-то на сытый желудок обычно в голове пробуждаются мысли только о блудных особах. Впрочем, эта блудная тема волновала меня с каждым днем все больше и больше. И не удивительно - трое суток без них, без родимых. Монах новоявленный да и только. Трепещите. Дорвусь я до вас... Эх... А ведь Прыщ прав. Нужно у брата о репликантах порасспросить... И все-таки интересно: чем сейчас занимается Гутти... Сад... Спальня...
  -- Мистер Гудрайт... Мистер Гудрайт... - сквозь сон услышал я полушепот Стена.
  -- Сморило, елки-палки, - оправдывался я, зевая. - Что случилось?
  -- Да ничего особенного. Хотел доложить о завершении операции по обезвреживанию дарков. Звоню Вам, а Вы не отвечаете. Вот я и слез. А Вы уснули.
  -- А сколько времени прошло?
  -- Да уж час, почти, как я на дерево залез.
  -- Не кисло!
  -- Что?
  -- Я говорю: ничего себе, - быстро поправился я с учётом собеседника.
  -- А-а-а.
  -- Как-то незаметно отрубился. Ну, да ладно. Рассказывай. Что у ребят?
  -- Они всю дорогу шли вместе. Перед дарками остановились и минут двадцать готовились. Потом разделились и зашли с двух противоположных сторон. Все произошло за какую-то минуту, если не меньше. Не знаю, что они сделали с дарками, только после этого один из них остался на месте, а другие пошли вслед за нашими. Сейчас они все вместе направляются в нашу сторону.
  -- Кто все?
  -- Ну, Прыщ, Брат, ребята из группы Прыща и эти пленные дарки.
  -- Отлично.
  -- Боб, Вы извините, что я Вас разбудил. Необходимости особой не было.
  -- Да, брось ты. Ерунда.
  -- Я как-то по привычке. Непроизвольно.
  -- Ну, хватит. Заладил. Говорю же ничего страшного.
   Стен виновато опустил голову.
  -- Ты давай-ка обратно, а я займусь приготовлением позднего ужина.
  -- Есть, - с радостью, что исчезает из поля моего зрения, отозвался Стен.
   Он влез на дерево. Я занялся приготовлением стола. Приготовление, пожалуй, через чур напыщенное слово, для описания моих действий. Просто я подогрел кофе. А пока он грелся, достал кое-какую еду и сделал сандвичи. Зуммер.
  -- Что там, Стен, подходят?
  -- Подходить-то подходят. Но, тут еще одна команда появилась.
  -- Где?
  -- Оттуда же идут, откуда дарки пожаловали.
  -- Много?
  -- Нет. Трое.
  -- Бог троицу любит.
  -- Сегодня - точно, - согласился Стен.
  -- Стен, а какой штатный экипаж на твоем вертолете?
  -- Водила и два-три стрелка-десантника.
  -- Может это опять наши? - предположил я.
  -- Пока трудно определить.
  -- Судя по всему, вместе с нами, нас, должно быть, пять групп по три человека. Две наши объединились. Три группы остались. Есть на что рассчитывать, - прикидывал я, загибая пальцы..
  -- Мужики уже на подходе, Боб.
  -- Что-то долго они подходят.
  -- А они, похоже, дарков все-таки прихватили.
  -- А ты о дарках что-нибудь знаешь?
  -- Мало. Я с ними сам не сталкивался.
  -- Врешь. Уже сталкивался. Сегодня.
  -- Я про другое. Я имею в виду на земле.
  -- А что слышал от других?
  -- Да, всякое говорят. Некоторые их фанатиками считают. Ну, Вы слышали, что о них Прыщ с Братом говорили? - у Стена явно начинала развиваться речь.
  -- Слышал.
  -- Некоторые уважают за ихний здоровый, даже спортивный образ жизни, может быть даже аскетический. Третьи побаиваются. Все по-разному. Кто как.
  -- А подробности какие-нибудь?
  -- Да, ничего особенно интересного. Раньше они вели себя очень вызывающе. Противопоставляли себя всем на свете. Мол, мы - раса будущего. А сейчас их не видно, не слышно. Где-то под корягой отсиживаются.
  -- И у меня аналогичные сведения. Я даже слышал, что они приобрели в океане остров и переселились на него. Кстати, а ты не слышал, сколько в их клане народу?
  -- Нет. Не хочу врать.
  -- Ладно, наблюдай. Не буду отвлекать.
  -- Есть. Но, меня сейчас и без Вас отвлекут. Ребята уже в пятидесяти метрах.
  -- Понял. Встречаю.
   И действительно, я начал различать звуки приближающейся группы. Они вполголоса переговаривались. Судя по напряженному разговору, они кого-то тащили с собой.
   Темные силуэты, выплывая из темноты, приобретали вид людей. Выражение озабоченности покинуло лица Прыща и Брата, уступив место гордой самоуверенности. Они явно были довольны друг другом. Следующие два силуэта превратились в мутантов. Я их раньше видел в свите Халла.
  -- С первой победой, мужики, - приветствовал я их.
  -- Почему с первой? - ехидно поинтересовался Брат.
  -- А тебя я попрошу не забываться в чужом коллективе, где каждый только ждёт команды, чтобы тебя растерзать.
  -- Как обстановка? Что новенького? - спросил Прыщ.
  -- Есть кое-что. Еще одна команда из трех человек на горизонте.
  -- А что за парни?
  -- Пока не знаем.
  -- Может, голубя пустим, шеф? У нас сейчас их четверо, - включился в разговор один из мутантов.
  -- Сейчас у нас за шефа Брат. Прошу любить и жаловать, - представил я Брата.
  -- А можно мы его просто командиром называть будем, а Вас по-прежнему шефом.
  -- Разрешаешь, Брат? - осведомился я.
  -- Ясное дело.
  -- Так и застолбим.
   Брат вызвал по телефону Стена.
  -- Стен слушает, - громко раздалось в трубке Брата.
  -- Если мы выпустим голубя, Стен, новая группа его заметит.
  -- Да, они уже в полутора километрах.
  -- Пускай своего голубя, - скомандовал Брат, обращаясь к мутанту, тащившему контейнер с голубями.
   Тот немедленно исполнил указание. И я с грустью отметил, что этот разговорчивый мутант, в отличие от Стена, отнёсся к голубю не как к своему другу, а как к обычному письменному конверту. Он вытащил его и без всяких назиданий просто подкинул над головой.
  -- Стен, засекай свои пятнадцать минут, - снова скомандовал Брат.
  -- Кстати, Брат, а Стен сказал, что вы дарков волокли, - решил я внести ясность.
  -- Правильно.
  -- А где же они?
  -- А вон под тем деревом, куда Жук пошел.
  -- Кто? - чисто механически спросил я, догадываясь, что это имя мутанта, который удалялся от нас, прихватив несколько сандвичей и чашку кофе.
  -- Тот парень, - показал Брат на его темнеющую в ночи спину.
  -- Всех, что ли, взяли?
  -- А что? У нас с Прыщем не забалуешь.
   Звучание последней фразы Брата гармонично дополнилось экстерьером Прыща, являющего собой концентрированную гордость.
  -- Не лопни, Прыщ. Нам тебя будет очень не хватать, - предостерёг, не утерпев, я и про себя очередной раз отметил, что киберы, как ни стараются, а, все ещё не освоили в совершенстве язык жеста и мимики. Откровенно переигрывают.
  -- Брат, группа ускорила движение в нашу сторону, - раздался в трубке голос Стена.
  -- Понял. Ты поел, Лох? - спросил Брат, обращаясь к мутанту, выпустившему голубя.
  -- Да.
  -- Стен, слезай. Покажи Лоху на рисунке где группа. Он тебя сменит.
  -- Есть.
   Стен сполз со ствола. Он крепился, но было видно невооружённым глазом, что он изрядно вымотался, сидя на ветвях своего наблюдательного пункта. Стен показал Лоху что-то на рисунке и присоединился к нам. Лох покорно полез на наблюдательный пункт. Довольно ловко полез, должен я отметить. Не успел Стен откусить от своего сандвича, как раздался крик Лоха.
  -- Внимание! По нам выпустили две ракеты из гранатометов. Те гады, что веером разошлись.
   Все бросились прятаться за стволами. Едва Лох спрыгнул с дерева и лежа прижался к стволу, как один за другим сотрясли землю и наши барабанные перепонки два взрыва. Все перемешалось: крики, стоны, пыль, звон в ушах...
  

Глава 27

   Моей первой реакцией на окончание этой очередной, не гостеприимной акции были дерганые движения всех конечностей. Видимо, они преследовали цель: удостовериться в своей полной сохранности.
  -- Вроде бы цел, - удовлетворенно выдохнул я.
   Принимая вертикальное положение, я заметил, как целый и невредимый поднялся с земли Прыщ. Затем начал подниматься Брат, придерживая левой рукой левое бедро, морщась от боли. Лох катался по земле, обхватив голову руками. Из под его рук текла кровь. Мы с Прыщем кинулись к нему. Лох попытался отмахнуться от нас, но мы через силу оторвали его руки от головы и исследовали рану. Череп был в порядке. Он, видимо, сильно ударился о ствол дерева, за которым прятался, и разбил об него голову. Прыщ протянул мне санитарный пакет, а сам направился к Жуку и даркам. За ним, прихрамывая, поплелся Брат. Обработав рану бактерицидной смесью, я перевязал Лоху голову и прислонил его к стволу-обидчику.
  -- Легче?
  -- Вроде.
  -- Посиди, я поищу Стена.
  -- Угу.
  -- Я здесь, - услышал я хрип Стена.
   Обернувшись, я обнаружил скорчившегося Стена. Он двумя руками обнимал солнечное сплетение и пытался дышать. Наконец, его попытки увенчались успехом.
  -- Кажись, пронесло, - с полным выдохом просипел он.
  -- Меня тоже пронесло, - вспомнил я концовку старинного анекдота.
   За эти слова Стен наградил меня взглядом полным немого укора.
  -- Ну, что теперь, Стен, обгадиться и не жить?
  -- Ох, приложило, так приложило, - кряхтел Стен.
  -- Скажи спасибо - жив, - подал голос Лох.
  -- Спасибо тебе, Господи, - вполне серьёзно поблагодарил Стен.
  -- Оклёмывайтесь, - пожелал я. - Пойду к пленникам. Там дела, по-моему, еще хуже.
   Я, к сожалению, не ошибся. Приближаясь к деревьям, где оставались пленники с Жуком, я все отчетливее понимал, что ракеты угодили прямо туда. Прыщ возился с телом Жука, обезображенным до неузнаваемости. Из последних сил Жук что-то пытался сказать Прыщу, но его голосовые связки исторгали одни булькающие звуки. Брат стоял и отрешенно смотрел на последние попытки Жука победить смерть. Мы обменялись понимающими взглядами. Зрачки Жука расширились, глаза сделались стеклянными, угасли последние судороги, и душа навсегда покинула его безжизненное тело. Прыщ опустил ладонью веки и выпрямился.
  -- Ужасная смерть, - вздохнул я.
  -- Ты на дарков посмотри, - кивнул головой в темноту Брат.
   Я перевел фонарь в ту сторону, куда кивнул Брат. Комок подступил к горлу, и я отвернулся. Две воронки на расстоянии метров пять. Вокруг разбросаны останки трех дарков. Руки, ноги, части тел...
  -- Схожу за целлофаном, - буркнул я и направился к нашему "лагерю", если так можно окрестить кучу сваленных под деревом рюкзаков.
  -- Давай, - понимающе одобрил Брат.
   Вытаскивая целлофановые футляры-гробы, я обнаружил, что Стен опять пропал.
  -- А где он? - спросил я у Лоха.
  -- На дереве.
  -- Ну, молодец. Уже здоров?
  -- Он сразу туда полез. Сказал: "Еще одна такая халатность с пересменкой и от нас останется один Прыщ".
  -- Наивный парень Стен. Киберы не более живучи, чем люди.
  -- Но их тела хоть восстановить можно.
  -- Да, кто их восстанавливает? Мозги в нового кибера воткнут, и вся любовь.
   Последнюю фразу я сказал уже на ходу.
   Когда я подошел к телу Жука, Прыщ с Братом уже копали могилу. Братскую могилу. Мы поместили останки Жука в один футляр, а останки дарков - во второй. Оба гроба опустили в одну могилу и засыпали.
  -- Царство им небесное, - сказал я на прощанье.
   Мы направились в лагерь. Говорить было не о чем. На их месте мог оказаться любой из нас. Вернее на своем месте, но в их положении.
   Подойдя к своему рюкзаку, Брат вытащил фляжку, распечатал, молча отхлебнул и протянул мне. Водка приятным теплом растопила ледяной спазм в желудке. Лох все понял без слов. Взяв протянутую фляжку, он посмотрел туда, откуда мы пришли.
  -- Пусть земля будет тебе пухом, Жук, - тихо процедил Лох и отхлебнул из фляги.
  -- Что там, Стен? - спросил Брат, убирая флягу и показывая всем видом, что похоронный ритуал закончен.
  -- Зашевелились. Я имею в виду тех, что веером разошлись.
  -- Понятно, дальше.
  -- Двое остались, а трое бегут к нам. Наверное, думают, что с нами покончено.
  -- Ладно. Пусть думают, о чем хотят. Быстро бегут?
  -- Довольно быстро.
  -- Когда будут здесь?
  -- Думаю минут через тридцать.
  -- А сколько времени после нашего голубя прошло?
  -- Почти сорок.
  -- Голубей не видел?
  -- Нет. Их не было ни через пятнадцать, ни через тридцать минут.
  -- Жаль. Чужие с двух сторон.
  -- Можно высказать свои соображения? - Спросил Лох.
  -- Валяй, - согласился Брат.
  -- Эта группа наверняка видела нашего голубя. Сразу же после этого нас обстреляли. Это они тоже наверняка видели. Они ведь не знают, что у нас в гостях были дарки со своими фокусами.
  -- Что ты имеешь в виду? - перебил его я.
  -- Радиомаяки. Что же еще?
  -- Очевидно, их было два, - мрачно пошутил Брат.
  -- Ну, вот и все. Дальше - понятно. Они не захотели рисковать, - закончил свою мысль Лох.
  -- Стен, а новая группа, та, что ускорилась после нашего голубя, далеко? - спросил Брат у телефонной трубки.
  -- Нет. Они подойдут почти одновременно с дарками.
  -- Прыщ, давай навстречу этой группе, - скомандовал Брат.
  -- Бегу, - отозвался, вскакивая на ноги Прыщ.
  -- Сам решишь, какие вам предпринять манёвры.
  -- Решу, - уже на бегу бросил Прыщ.
   Мы остались под деревом втроем. Стен сидел наверху.
  -- Как голова, Лох? - поинтересовался Брат.
  -- Уже в порядке.
  -- Передвигаться сможешь?
  -- Да я и бежать смогу.
  -- Бежать не надо. Надо быстро идти. Сможешь?
  -- Сказал же.
  -- Тогда встань и пройди до могилы и обратно.
   Лох удивленно посмотрел на Брата, но перечить не стал. Поднялся и пошел. Затем перешел на легкий бег трусцой. Добежал до могилы и повернул назад. Перешел на быстрый шаг. К нам он подошел, потряхивая головой, как бы проверяя не болит ли.
  -- Все, командир?
  -- Ну, как?
  -- Да, вроде бы, нормально.
  -- К бою готов?
  -- В общем-то, готов.
  -- Мне не надо, в общем-то. Готов? Да или нет?
  -- Да.
  -- Тогда пошли навстречу к даркам.
  -- Я готов, - отчеканил Лох, вынимая из рюкзака боеприпасы.
  -- Боб, будь готов ко всяким неприятностям.
  -- В каком смысле?
  -- Ну, естественно, в прямом. В каком же еще?
  -- Ладно.
  -- У меня, Боб, нехорошее предчувствие. Будьте со Стеном крайне внимательны.
  -- Постараемся.
  -- Уж постарайтесь. Кстати, не мешало бы сделать укрепления в виде окопчиков с брустверами.
  -- Попробую. Удачи вам, - напутствовал я, отбывающих в ночь Брата и Лоха.
  -- Вам тем же концом по тому же месту, - откликнулся Брат.
  -- Что-то, Брат, ты все о концах. У тебя обычная ориентация? Ты к сексуальным меньшинствам отношения не имеешь?
  -- Обсудим этот вопрос после нашего возвращения. Ты как раз будешь удовлетворенный после траханья с лопатой.
  -- Иди, иди. Дарки уже, небось, твой голос слышат.
  -- Ладно. Пока.
  -- Пока.
   После их ухода мне стало совсем одиноко. Присутствие Стена, который сидел в кроне, прямо над моей головой, совсем не ощущалось. Мне подумалось, что вот сейчас души Жука и дарков где-то летают рядом и, может быть, еще пытаются повлиять на ход событий. Интересно благодать на них снизошла или мучения? Зуммер.
  -- Мистер... Извините, Боб. Прыщ уже метрах в пятидесяти от порученной группы.
  -- Что делает?
  -- Ждет. Находится немного в стороне от их маршрута.
  -- А где Брат с Лохом?
  -- Они же не бегут, как Прыщ. Идут рядом навстречу даркам.
  -- Комментируй все действия той и другой группы.
  -- Есть.
   Я взял лопату и принялся копать окопчики. Грунт был песчаный. Копался легко. Я понял почему Брат с Прыщем так быстро выкопали яму для захоронения убитых.
  -- Бли-и-ин! - услышал я возбужденный голос Стена.
  -- Что там?
  -- Еще одна команда.
  -- Сколько их и где?
  -- Опять трое. Появились оттуда же, откуда и остальные.
  -- Кто остальные?
  -- Ну, дарки, которых "пасли" наши ребята. Сами наши ребята. Затем те, которых Прыщ встречает. А теперь еще и эти.
  -- Что у них там, гнездо? - сказал я в трубку, но сам подумал, что в этом нет ничего странного, поскольку все катапультировались примерно в одном и том же месте.
  -- Похоже.
  -- Далеко?
  -- Километра полтора.
  -- Быстро идут?
  -- Довольно быстро, если учесть, что темень такая.
  -- Разгулялись, словно днем, - посетовал я, но тут же сообразил, что это могут быть мутанты, которые прекрасно видят в темноте. - Стен, а это не могут быть твои собратья? Вы же в темноте видите, как и при свете.
  -- Ну, не совсем, как при свете. А знаете, Боб, похоже на наших. Может, голубя пустим?
  -- Хватит с нас голубей.
  -- А Вы думаете, что нас голуби выдали?
  -- Ничего я не думаю. Просто не хочу, чтоб нашу голубятню окончательно разворотили.
  -- Брат с Лохом отошли друг от друга метров на пятьдесят и остановились. Наверное, ждут в засаде.
  -- А что Прыщ?
  -- Там что-то непонятное.
  -- А что?
  -- Вроде потасовки какой-то.
  -- Абсолютно все рассказывай.
  -- Вот черт. Взрыв какой-то у Прыща. Точно - там противник.
  -- Что взорвалось? Можешь определить?
  -- Что-то типа взрывчатки.
  -- Не граната?
  -- Нет. Звук другой. Все стихло.
  -- Прыщ возвращается?
  -- Нет.
  -- Далеко до него?
  -- Метров четыреста. Может поменьше.
  -- А до новой группы?
  -- От Прыща?
  -- Да.
  -- Да, еще больше километра.
  -- Что у Брата?
  -- Минут через пять начнется.
  -- Телефон, на какое расстояние действует?
  -- Метров на двести, не больше. Специально, чтоб не засекли.
  -- Слушай, ты смотри во все глаза, а я побежал к Прыщу.
  -- Как это?
  -- Молча. Не нравится мне, что там все тихо.
  -- Да, нет. Не тихо. Кто-то медленно движется в нашу сторону. Может, тащит пленных?
  -- Вот я и пойду навстречу. Помогу.
  -- Хорошо. Только, пожалуйста, не задерживайтесь, а то Брат с меня живого шкуру снимет за то, что не задержал.
  -- Ладно, - пообещал я.
   Воткнув лопату в образовавшийся после моих раскопок бруствер, я поспешил к Прыщу, напяливая на глаза прибор ночного видения. Пройдя быстрым шагом метров тридцать, я, как и Прыщ, перешел на легкий бег. Пробежав метров двести пятьдесят, я снова перешел на шаг. Тяжело бегать по песку. Только отдышался, как впереди заметил медленно плетущуюся фигуру Прыща. Я ужаснулся. У него не было левой руки по самое плечо. Частично отсутствовал левый бок. Правой рукой Прыщ поддерживал висящий за спиной мешок. Мы приблизились друг к другу. Прыщ виновато смотрел на меня и молчал.
  -- Что случилось?
  -- Один из этих, мудаков взорвался у меня в руках.
  -- Как?
  -- Сам не понял, где у него была взрывчатка.
  -- Хреново.
  -- Не то слово, шеф. Я в таком виде не боец.
  -- Это восстановимо. На базе все сделают.
  -- До базы еще добраться надо.
  -- Доберемся, с горем пополам.
  -- Эх, Хилла нет. Жаль. Он бы меня немного подлатал.
  -- А он умеет?
  -- Уже латал не один раз. Правда, я его тоже зашивал.
  -- Тебе помочь?
  -- Вот, возьмите мешок. Тут мои отвалившиеся запчасти, - улыбнулся кибер.
  -- Давай.
   Я взял его мешок, сработанный из какой-то куртки, и мы двинули в лагерь.
  -- Ты знаешь, еще одна компашка к нам тащится.
  -- Кто? Определили?
  -- Далеко еще.
  -- А голуби?
  -- Ну их в задницу, этих голубей. Может, это они нас и сдали.
  -- Вряд ли. Хотя...
  -- Вот именно, хотя.
   Мы уже были в зоне действия телефонной связи.
  -- Стен, слышишь меня?
  -- Отлично.
  -- Как Брат?
  -- Они возвращаются.
  -- Оба?
  -- Да, вроде. А что с Прыщем?
  -- Сам увидишь.
   Стен тактично не стал задавать лишних вопросов.
  -- А те новые ребята как? - поинтересовался в свою очередь и я.
  -- Идут, не снижая темпа. Если не утомятся, то скоро и их придется встречать.
  -- Ладно. Если что - свистнешь.
  -- Есть.
   Мы с Прыщём помаленьку увеличивали темп. Вскоре шли уже почти нормальным шагом. Наконец, показался лагерь.
  -- Вот и дома, - сказал я устало.
   Прыщ уселся спиной к дереву и принялся правой рукой копаться в мешке, который я поставил рядом с ним. Мне это зрелище удовольствия не доставляло, поэтому я снова взялся за лопату.
  -- Стен, скоро там Брат с Лохом.
  -- Подходят.
  -- Одни или опять с радиомаяками?
  -- По-моему одни.
  -- Будем надеяться.
  -- Ух, ты!
  -- Что случилось?
  -- Эти джигиты опять бьют из гранатометов. Только теперь не в нас.
  -- Что в новую команду?
  -- Нет. По тому месту, где Брат с Лохом дарков обижали.
  -- Опять две ракеты?
  -- Ага.
   Показались Брат с Лохом. Они самодовольно улыбались.
  -- Мы на фейерверк не опоздали? - спросил Брат.
  -- Опоздали. Салют закончился, - ответил я.
  -- Гады. Опять с этими сраными радиомаяками. Ну, мы их включили и ушли.
  -- А дарки?
  -- Мы их немного пристукнули и связали.
  -- Вдвоем троих?
  -- Они нам помогли, - пошутил Лох.
  -- Ну, и?
  -- Посадили мы их дружно в кружок. А в центр кружка положили маячки радионаведения. Так они и смотрят на них.
  -- Смотрели.
  -- Правда, что ли?
  -- Да. Уже две ракеты оправдали их ожидания.
  -- Бог ты мой, - нахмурившись, выпалил Брат, только сейчас заметив Прыща. - Что с тобой?
  -- Один дарк в руках взорвался.
  -- Да, эти сволочи все умеют. Хорошо еще нас с Лохом Бог миловал.
  -- Командир, новая группа уже на подходе. Осталось метров шестьсот, - донесся из телефонной трубки голос Стена.
  -- Какая еще новая группа?
  -- Следом идет за той, что Прыща четвертовала, - объяснил я ситуацию Брату.
  -- Черт. Повылезали, - недовольно пробурчал Брат.
  -- Это наши, наверняка. Очень быстро идут в темноте.
  -- Посмотрим. Пойдем, Лох, встретим.
  -- Пойдем, - отозвался Лох, снова вытаскивая свою боевую амуницию.
  -- Ты, Боб, смотрю, как крот все здесь изрыл, - подмигнув мне на ходу, сказал Брат.
  -- По назначению бы только использовать, - многозначительно ответил я Брату.
  -- Типун тебе на язык.
  -- Да, будет тебе. Удачи вам. Не думайте о плохом, - запоздало призвал я.
  -- Две удачи, пожалуйста.
  -- Пожалуйста. Пожалуйста. Хоть три.
  -- Ладно. До встречи.
  -- Будь здоров.
   Лох уже ушел метров на пятнадцать вперед. Брат устремился за ним. Через минуту они скрылись.
  -- Стен, на каком расстоянии они встретят группу?
  -- От нас?
  -- Да, от вас.
  -- Метрах в трехстах.
  -- А место бойни Прыща с дарками у них на пути?
  -- Чуть сбоку. А что?
  -- Да, так. Зачем лишний раз настораживать? А что с оставшимися двумя дарками из "веера"?
  -- Они направились друг к другу, но между ними километр.
  -- Ладно. Следи внимательно за Братом.
   Я продолжил раскопки. Только что перекусывали и опять голодный. Сколько же энергии отбирает физический труд и нервная нагрузка?
  -- Брат и Лох разошлись в разные стороны. Ждут. Минут через пять начнется.
   Я воткнул лопату в землю и уселся рядом с Прыщём.
  -- Помочь?
  -- Пока не надо. Сначала разберусь: что есть, чего нет.
  -- Смотри. Если что - подключай.
  -- Спасибо.
  -- Не за что.
  -- Что-то я их не пойму, - донесся голос Стена.
  -- Костер что ли разожгли?
  -- Почти. Остановились и стоят. Драки нет. Стрельбы нет.
  -- А что ты хотел? Может это свои?
  -- Наверное, так оно и есть. Все. Базар окончен. Двинули в нашу сторону.
  -- Приготовьтесь-ка, ребята, на всякий случай, - посоветовал я, и первым залег в свежий окопчик, прикладывая к брустверу автомат. Справа от себя я положил пару гранат.
  -- Бережёного Бог бережет, - произнес Прыщ, опускаясь рядом со мной.
   Мы напряженно всматривались в темноту. Вернее в темноту один Прыщ всматривался, я смотрел на темноту через прибор ночного видения.
  -- Далеко они, Стен?
  -- Нет, метров сто осталось.
   Мы затаились. То, что через пару минут появилось перед моим взором, превзошло все ожидания.
  

Глава 28

  -- Услышал Бог твои молитвы, Прыщ.
  -- Что, Брат передвижную лабораторию по восстановлению киберов волочит?
  -- Лучше. Он катит впереди себя огромный экскаватор.
  -- Где он его взял?
  -- Он сам взялся.
  -- Не понял.
  -- Что тут понимать? Хилл идет.
  -- Отлично! - Ударил Прыщ уцелевшей рукой по брустверу.
   Мы с Прыщём вскочили и понеслись навстречу процессии. Я бежал, он ковылял.
  -- Привет, Хилл, - крикнул я, не добегая метров двадцати.
  -- Рад Вас видеть живым и невредимым, мистер Гудрайт.
  -- Опять мистер?
  -- Давно не виделись. Как-то еще не привык.
  -- Ладно, привыкай.
  -- Господи. А что с моим партнером? - удивлённо воскликнул Хилл.
   Печаль и нежность сделали более одухотворенным и даже облагородили, словно вырубленное тупым колуном, его лицо.
  -- Кто тебя так, Прыщ?
  -- Дарки.
  -- Всю жизнь ненавидел этих зверей, - помрачнел Хилл.
  -- Пойдем, Хилл, поможешь мне. Я уже разобрался с запчастями.
  -- Пойдем, - ответил Хилл, схватив Прыща на руки как ребенка.
  -- Ну, ладно тебе. Ты уж совсем меня перед людьми срамишь.
  -- Ничего, ничего. Так быстрее будет.
   Брат шел молча. За ним, на расстоянии метров тридцати, плелись еще два уставших мутанта.
  -- Как у вас с приземлением?
  -- Пилот погиб. На таран пошел.
  -- Видели.
  -- Остальные целы. Потрепаны, правда.
  -- А чего? Вымотались?
  -- Ну, да. Мы же с дарками схлестнулись.
  -- Где?
  -- Там. Километрах в десяти, - кивком Хилл показал в ту сторону, откуда они пришли.
  -- Расскажи подробнее.
  -- Да, чего рассказывать? Наш пилот пошел на таран. Перед этим нас катапультировал. Дарки сообразили в чем дело и тоже успели катапультироваться. Правда, позднее нас. Это нас и спасло. Мы приземлились раньше. Особенно я, - ухмыльнулся Хилл.
  -- А Прыщ сказал, что у тебя специальный парашют.
  -- Да, где там? Когда бы я его успел прихватить? С простым сиганул.
  -- Так и разбиться можно.
  -- Можно. Слава Богу, песок. Ушел в землю по колено.
  -- Ну, и?
  -- Ну, что? Одного я в воздухе завалил. Остальных не получилось. Боялся своих ребят задеть. С остальными на земле разобрались.
  -- Никто не пострадал?
  -- Кроме дарков сильно никто.
  -- А не сильно?
  -- Педрилу маленько чиркнуло осколком.
  -- Кто это?
  -- Педро. Его Леший ведет сзади.
  -- Ну, и имечко.
  -- Вообще-то он Лёшка по паспорту.
  -- Да, я не его имел в виду. Ладно, Бог с ним. А отчего осколки отлетели?
  -- Эти козлы дарки вечно с собой гранатометы таскают. Ну, вот и шарахнули. А Педрило рядом оказался.
  -- Нас, их ракеты тоже отутюжили.
  -- Мне этот хрен успел рассказать, - кивнул Хилл на Брата.
  -- Что значит успел? Вы ведь долго шли.
  -- Злой я на него за то, что он Вас спёр. Ну, я ему и сказал, чтоб он заткнулся. Пообещал уши оторвать, если рот откроет. Поверил.
  -- Будет тебе, Хилл, - подал голос Прыщ. - Нормальный он мужик.
  -- Я этому нормальному мужику в следующий раз на яйца наступлю. И не на песке.
  -- Забудь ты обиды, Хилл, - попросил я. - Он такой же подневольный, как и все мы. Только мы продались за интерес и за деньги, а у него родня в закладе.
  -- Как это?
  -- Спроси сам.
   Мы уже располагались под нашим наблюдательным пунктом. Через минуту подошел Брат.
  -- Правда, что у тебя родственники в заложниках? - спросил Брата Хилл.
   Тот проигнорировал вопрос. Он медленно стащил с себя лишнее железо и пластик и бросил все это рядом со своим рюкзаком.
  -- Чего молчишь? - нетерпеливо спросил Хилл.
  -- Уши берегу.
  -- Да, ладно тебе.
  -- Ладно, не ладно, а без ушей я плохо буду слышать. А еще меня женщины любить перестанут.
  -- Обиделся что ли?
  -- Ты же на меня раньше обиделся.
  -- Так ты раньше и провинился.
  -- Уж, не перед тобой ли, бульдозер?
  -- И передо мной тоже.
  -- Да, что вы собачитесь, как бабы на базаре? - не выдержал я. - Может вам по гранатомету дать? Не забывайте: те, кто нас послал друг с другом отношения выяснять, может быть сейчас сидят за одним столом, с одними девочками и наливаются спиртными напитками в предвкушении бурной ночи.
  -- Извините, шеф. Я послежу за собой, - пробухал Хилл.
  -- Ты прав, Боб, - согласился и Брат.
  -- Вот и разговаривайте как люди, а не как дарки, - продолжал я нудное назидание.
  -- Среди дарков тоже люди встречаются, - ненавязчиво заметил Брат.
  -- Я их плохо знаю. Во всяком случае, тех, которых ты имеешь в виду, я не встречал, - внес ясность я.
  -- Ну, так расскажешь про родственников? - снова спросил у Брата Хилл.
  -- А что конкретно ты хочешь знать?
  -- Это правда?
  -- Да, правда. Что еще?
  -- Условия.
  -- Их сохранности?
  -- Ну, да.
  -- Мне велено любыми средствами сохранить Боба. Если я с заданием справлюсь - свобода. Не только родным, но и мне.
  -- Ты о чем?
  -- Ну, что-то вроде отставки.
  -- А не грохнут как великого всезнайку?
  -- Я позаботился.
  -- А о родственниках чего ж не позаботился?
  -- Так получилось. Длинная история.
  -- А той информации, с помощью которой ты собираешься себя обезопасить, на родственников не хватит? - встрял я.
   Меня этот вопрос интересовал с самого начала, только все спросить некогда было.
  -- Это вне правил игры.
  -- О каких правилах ты говоришь? А родные в заложниках - это по правилам?
  -- Я сам во всем виноват. Грешок за мной.
  -- Ладно, не хочешь, не говори, - смилостивился Хилл.
  -- Может быть, и расколешься когда-нибудь при других обстоятельствах, - предположил я.
  -- В жизни все может быть, - уклончиво подтвердил Брат.
  -- Кстати, Хилл, представляю тебе твоего временного командира, - я показал на Брата.
  -- Вы серьезно?
  -- А, то, как же?
  -- Да, Вы что?
  -- Ничего. Я не шучу. У тебя есть другой кандидат?
  -- Вы.
  -- Мы отведены.
  -- Как?
  -- И самоотводом и отводом.
  -- Кто отвел?
  -- Все, кто когда-нибудь слышал такие слова, как бой, пуля, взрыв, подчиняться и вперед.
  -- Вы что же, этому неудачнику решили подчиняться?
  -- Ну, хватит, Хилл. Есть другие кандидаты - называй, нет - прекращай баланду травить.
  -- Не пойму: почему самоотвод? Вы же так классно под водой все организовали.
  -- А вот без воды я - ноль.
  -- Не может быть.
  -- Ну, все, Хилл. Достаточно.
  -- Джон всегда говорит, что нельзя ни на миг отдавать инициативу в руки противника.
  -- Хилл, ты не оглох часом?
  -- Нет.
  -- Почему же ты упорно не хочешь меня слышать? Брат не противник. Он один из нас.
  -- А кто за него поручится?
  -- Прыщ, ты хоть ему скажи.
  -- Я поручусь, Хилл. Я его уже трижды в деле видел. Это хороший профессионал.
  -- Да хрен с его профессионализмом. Откуда вы знаете, что у него на уме?
   Брат с отрешенным видом слушал нашу перепалку и чему-то улыбался в усы. Весь его вид говорил о том, что ему глубоко наплевать чем она закончится. Я не заметил в нем ничего настораживающего.
  -- Брат, ты нам не поможешь убедить Хилла?
  -- Да, ну его в задницу. У меня уже косынка съехала от его глупостей.
   Хилл обиженно засопел и уставился на Брата сверлящим взглядом.
  -- Если хочешь просверлить, сверла наточи, - лез на рожон Брат.
  -- Это даже хорошо, - вздохнул с сожалением я.
  -- Что хорошо? - удивился Хилл.
  -- То, что у нас в бригаде появились две бабы. Есть, кого трахать.
   Все промолчали. Брат встал и пошел в темноту. Прыщ дернул дееспособной рукой Хилла за рукав, призывая заняться делом. Вдруг Брат выбежал из темноты, что-то быстро говоря в трубку.
  -- Лох, пойдем разомнемся, - пригласил Брат, сопровождая свои слова загребающим движением руки.
  -- Пойдем, согласился Лох.
   Они принялись распихивать боеприпасы.
  -- Вот уж нет. На этот раз я с тобой пойду, - прорычал Хилл.
  -- Извини, дружок. Я не знаю, что ты умеешь, - возразил Брат.
  -- А меня кто будет латать? - взвизгнул Прыщ.
  -- Я хочу убедиться в его опыте, - не сдавался Хилл.
  -- Убедишься, когда он вернется, - пообещал я.
  -- Вы, что, сговорились? А ты, Брат, оказывается самая популярная личность в этом лесу. Хрен с вами, идите. Давай, Прыщ, командуй.
  -- Вот это другое дело, - оживился Прыщ.
   Брат с Лохом скрылись в темноте. Я вызвал Стена.
  -- Слушаю, - раздался в трубке утомленный голос.
  -- Ты куда Брата отправил?
  -- А те, последние двое дарков, встретившись, в нашу сторону припустили.
  -- Где они сейчас?
  -- Метрах в восьмистах.
  -- Далеко еще. Чего Брат так рванул?
  -- Так ведь у дарков гранатометы.
  -- Все равно рановато.
  -- Думаю, Брат знает, что делает.
  -- Будем надеяться. Ты с дерева еще не сваливаешься?
  -- Если честно - чуть-чуть подустал.
  -- Лёша.
  -- Да, шеф.
  -- Полезай, смени Стена. Он тебя наверху проинструктирует.
  -- Хорошо.
  -- Эй, Стен, к тебе смена лезет. Сдай все по описи.
  -- Есть. Спасибо. Сдам.
   Через пять минут появился Стен. Он принялся подпрыгивать, массируя затекшие конечности. Потом взял спасательный жилет и снова полез на дерево.
  -- Ты куда? - вырвалось у меня.
  -- Лешке подстилку закину.
   Я задумался об истоках этой трогательной армейской заботы. Хилл тем временем привинчивал что-то к Прыщавому боку. Прыщ с удовлетворенным видом косился на ковыряющиеся в его боку пальцы Хилла.
  -- Слушай, Хилл, может быть, я помогу? - ненавязчиво предложил я.
  -- Да здесь не сложно.
  -- У тебя же пальцы как огромные сардельки.
  -- Ну и что? Я уже не первый раз Прыща поднимаю. Были бы запчасти.
  -- Ну, смотри.
  -- Не волнуйтесь, шеф, через час буду новее прежнего, - оптимистично заявил Прыщ.
  -- Дай-то Бог.
  -- Это больше от Хилла зависит.
  -- Что? Поиметь целый час на восстановление?
  -- Я имел в виду ремонт.
  -- А я время.
  -- Да, пожалуй, шеф, Вы правы.
  -- Разочарованно ретировался ремонтируемый философ, - внес ремарку я.
   Прыщ и Хилл осклабились. В этот момент спрыгнул с дерева Стен.
  -- Теперь Леший долго просидит, - улыбаясь, отчитался он.
  -- А мы тут без тебя принимаем ставки на продолжительность затишья.
  -- И какие у кого прогнозы?
  -- Прыщ гарантирует час.
  -- Уже пятьдесят пять минут, - сказал Прыщ, посмотрев на массивные часы Хилла.
  -- А Вы, шеф?
  -- А я, в отличие от Прыща, не астролог.
  -- Так не честно, - прогнусавил Прыщ.
  -- Почему?
  -- Сами же сказали, что принимаются ставки.
  -- Ну и что?
  -- Ну, значит, каждый должен высказать свой прогноз.
  -- Ты не ошибаешься?
  -- В каком смысле?
  -- Может быть не каждый, а каждый желающий?
  -- Неужели Вам не хочется поиграть?
  -- Как-то кощунственно строить прогнозы об очередной попытке неприятеля оторвать твои уши.
  -- А ты, Хилл, что скажешь?
  -- А чего ты, Прыщ, так оживился? Я же тебя еще не починил.
  -- А мне кажется, что до утра ничего особенного не произойдет, - включился в обсуждение Стен.
  -- Прыщ! Не дергайся! - повелительно грохнул Хилл.
   Я взял трубку и связался с Лешим.
  -- Как там?
  -- Ждут.
  -- Уже разделились?
  -- Да. Только дарки остановились. Может, почувствовали засаду?
  -- Вряд ли. Они кроме ненавистного перегара, по-моему, ничего не чувствуют.
  -- А чего же остановились?
  -- Шнурок развязался.
  -- Не три же минуты его завязывать.
  -- Длинные шнурки.
  -- Шутите, шеф?
  -- Ничуть. Все дарки рослые, другими словами - длинные.
  -- А, в этом смысле.
  -- Ладно, держи в курсе...
   Не успел я закончить фразу, как Леший возбужденно затараторил.
  -- Шеф, там не все ладно. По-моему что-то взорвалось?
  -- Что?
  -- Похоже на пластиковую взрывчатку.
  -- Этого еще не хватало. Давай комментируй все подробно.
  -- Кроме взрыва ничего не произошло, по-моему.
  -- Ты говори только то, что видишь. Без предположений.
  -- Есть. Какое-то шевеление. Стрельба.
  -- Кто стреляет.
  -- Уже не стреляют. А стреляли дарки. Наши ребята ни разу не выстрелили.
  -- Паршиво.
  -- Не думаю, шеф, - предположил Прыщ. - Брат, наверняка захочет одного живьем приволочь.
  -- Там, похоже, только один и остался, - уточнил я.
  -- Сволочь. Кого из наших на этот раз с собой прихватил? - зло проворчал Стен.
  -- Ты чего, Леший, замолчал?
  -- Там шум кончился. Кто-то очень медленно двигается в нашу сторону.
  -- Стен, ты как?
  -- Нормально.
  -- Давай навстречу к мужикам. Только на подступах поосторожнее.
  -- Есть, - бодро откликнулся Стен, явно довольный, что его посылают на дело.
   Он с молодецким задором рванул в сторону этнического конфликта.
  -- Хоть бы автомат прихватил! - крикнул я ему в спину.
  -- У меня есть оружие, - не останавливаясь и не оборачиваясь крикнул Стен.
   Хилл закончил возню с боком Прыща и оценивающим взглядом смотрел на результат своей деятельности.
  -- В качестве санитара-механика ты хорош, - подбодрил его я.
  -- Приятно слышать, - покраснел от удовольствия мутант.
  -- Прыщ, а зачем тебе левая рука? Ты ведь правша.
  -- У нас одинаково эффективно работают обе руки, - с гордостью произнес кибер.
  -- Особенно у тебя, - беззлобно улыбнулся я.
  -- Давай, Хилл, чего ты на меня уставился? - принялся конючить Прыщ.
  -- Не спеши. Бок ты нормально ощущаешь?
  -- Конечно. Только у меня это называется другим словом, для вас не ощутимым. Давай руку прицеплять.
  -- Прицепим. Не спеши. Я ведь не электрический.
   Прыщ буквально воткнул Хиллу в руки свою недостающую конечность.
  -- У тебя что, свадьба на носу?
  -- Мне начинает казаться, что шеф прав. Времени может не хватить.
  -- Давай, давай свой протез.
   Хилл начал колдовать с Прыщавой левой рукой.
  -- Что там, Лёша?
  -- Все по-прежнему. Кто-то медленно тащится в нашу сторону.
  -- Стен далеко?
  -- Нет. Уже метрах в двухстах.
  -- Оглядись-ка внимательно вокруг. Нет там, случайно, каких-нибудь новых сюрпризов?
  -- Я только этим и занимаюсь. Нет ничего нового.
   Я поднялся, чтобы маленечко размяться. Пройдясь туда-сюда, я снова опустился рядом с "трехэтажным" санитаром.
  -- Шеф, Стен почему-то пробежал дальше, - услышал я в трубке.
  -- Дальше чего?
  -- Ну, мимо бредущей к нам фигуры.
  -- И куда же он направился.
  -- Туда, где был взрыв.
  -- Ничего странного. Хилл, сколько тебе еще нужно времени, чтоб с Прыщем покончить?
  -- Не покончить, а закончить, шеф, - поправил Прыщ.
  -- Да, с полчаса-то надо.
  -- Шеф, Стен добежал до места взрыва и быстрым шагом возвращается.
  -- Хорошо. Когда они притащатся?
  -- Если первый не ускорится - минут через двадцать.
  -- Пойду навстречу, - буркнул я и двинул в сторону возвращающихся парней.
   Никто не возразил. Все занимались своими делами. Я перемещался довольно быстро. Через десять минут я начал различать впереди силуэты людей. К сожалению, моему взору открылась совершенно безрадостная, гнетущая картина.
  

Глава 29

   В силуэте, который передвигался без посторонней помощи, я узнал Стена. Второй силуэт, висевший на Стене, принадлежал Брату. Стен, кроме того, что тащил на себе Брата, еще и волок кого-то на куске целлофана. Я бросился навстречу. Подбегая к процессии, я разглядел белое пятно на голове лежачего. Это была повязка, которую я накладывал Лоху после ранения. Он не подавал признаков жизни.
  -- Что с ним?
  -- Тоже, что и с Прыщем, - ответил Стен.
   Брат попытался поднять голову и что-то сказать, но его голова снова упала на плечо Стена.
  -- Стен, давай мне Брата, а сам тащи Лоха.
   Я подхватил Брата, закинул его левую руку через плечо и повел. Мы стали двигаться быстрее.
  -- Его еще можно вытянуть? - спросил я у Брата.
  -- Вряд ли, - промычал Брат.
  -- А с тобой что?
  -- Об дерево волной приложило. Кажись, ребра переломаны.
  -- Хреново. А зачем Стен мимо тебя прошел к месту взрыва?
  -- В первые минуты я ни хрена не видел. Вот и дал команду проверить, что с Лохом. Мне показалось, что взрыв разнес Лоха на мелкие кусочки. Честно говоря, я и команду-то давал скорее для очистки совести. Не сомневался, что Лох покойник. Слава Богу, что ошибся.
   Брат замолчал. Дальше мы шли без разговоров. Я прекрасно понимал, что бормотание стоит Брату огромных трудов.
  -- Шеф, Лох что-то пытается сказать и называет Ваше имя, - подал голос Стен.
   Я осторожно опустил Брата на песок и пошел в сторону Лоха. Мы со Стеном стояли над мучившимся Лохом и не могли разобрать ни одного слова из его бреда.
  -- Лох, ты меня слышишь? - спросил я, склонившись над ним.
  -- Ше..., мист..., Гудр...,- шептали губы Лоха.
  -- Крепись, Лох. Скоро лагерь.
  -- Мист..., Гудр...
  -- Это бред. Давай вместе быстренько отнесем Лоха и вернемся за Братом.
  -- Хорошо.
  -- Брат, потерпишь немного?
  -- Конечно. О чем речь?
  -- Пошли, Стен.
   Мы со Стеном схватили Лоха и понесли в лагерь.
  -- Стен, ты ничего не слышишь?
  -- А что?
  -- Гул какой-то и грохот. Как будто канонада.
  -- Нет, не слышу.
   Я не был вполне уверен, что правильно определяю еле различимые звуки. Но слуховые галлюцинации мне раньше не докучали. Через минуту впереди показался Педро. Я передал ему свою ношу и вернулся к Брату.
  -- Быстро ты.
  -- Мы Педро встретили.
  -- Слава Богу.
  -- Хреново?
  -- Нет. Сейчас побегу.
  -- Ну, ну, не начинай.
  -- А какого черта, дурацкие вопросы задаешь?
  -- Сказал же, извини.
  -- Ты извини. Не расслышал, - попытался улыбнуться Брат.
   Не успели мы проковылять и пяти минут, как нам навстречу показался Хилл. Он быстро подошел. Ни слова не говоря, сгреб Брата в охапку и понес к лагерю.
  -- Полегче ты. У него ребра сломаны.
  -- Знаю. Педрило сказал.
  -- А Прыща бросил?
  -- Подождет. Там делов на десять минут осталось.
   Через эти самые десять минут мы были уже в лагере. Мне опять показалось, что я слышу звуки далекого боя. Стен начал аккуратно раздевать Брата, а я подошел к Педро, возившемуся с Лохом.
  -- Ну, как?
  -- Без стационара он не жилец. Руку оторвало. Ожоги.
  -- Ты чего-нибудь разобрал из того, что он пытается сказать?
  -- Нет. У него просто бред.
  -- Медикаменты-то есть?
  -- Есть, да что толку?
  -- Сколько он протянет?
  -- Да он здоровый. Может несколько часов протянуть.
  -- Ладно. Перевязывай. Пойду, посмотрю, что там с Братом.
   Когда я подошел к Брату, он улыбался счастливой детской улыбкой. Стен, который накладывал ему шину на ребра, тоже шутил.
  -- Что за комната смеха? - спросил я, невольно скривив губы в улыбке.
  -- Сучок из меня вытащили, - ответил Брат.
  -- А вот сучку из тебя никак вытащить не удается.
  -- Пришел Боб и все опошлил, - нахмурился Брат.
  -- Что с ним, Стен? Симуляция?
  -- Почти. У него огромный сук из бока торчал.
  -- И только-то. А ребра целы?
  -- Одно сломано. Как раз этим суком.
  -- Значит, жить будет?
  -- Буду, буду, не надейся.
  -- Теперь я за тебя спокоен. Расщебетался, значит полегчало.
  -- Твое мобилизующее присутствие кого хочешь, хоть безрукого, хоть безногого в атаку поведет... Черт... Извини... Как Лох?
  -- Хреново. Педро говорит, что только несколько часов протянет.
  -- Что будем делать?
  -- Ты про себя скажи. Двигаться сможешь.
  -- А куда я денусь?
  -- Я серьезно.
  -- Я тоже. Что я раньше ребер не ломал? Если бы не эта дрына в боку, я и не заметил бы.
  -- Это радует. Пойду, посмотрю Прыща.
  -- Не надо идти. Он сам сюда идет, - сказал Стен, глядя куда-то за мою спину.
  -- Все в порядке, шеф, - услышал я бодрый голос Прыща.
  -- Полное восстановление функций?
  -- А как же?
  -- Хорошо. Где Хилл?
  -- По телефону с Лешим разговаривает.
  -- Пойдем к нему. Пошептаться нужно.
   Мы с Прыщем направились в сторону Хилла.
  -- Ну, ладно. Пока, Леший. Смотри там, не усни, - пробухал, завидев нас, Хилл и положил трубку.
  -- Что там?
  -- Ничего. Проверял, не спит ли.
  -- Итак, мужики, Стен, Педро и Леша на ходу, остальные не очень. Ну, Брат еще бодрится, а Лох - хуже некуда. Что предпримем?
  -- А сам, шеф, что скажешь?
  -- Сначала спрошу. Как это вы так шустро нас с Братом на вертолетах догнали? Это раз. И кто командует нашим спасением? Два.
  -- Мы запрыгнули в вертолеты, как только Вы скрылись. Шли по маякам. Вражина увязался за Вами минут через тридцать. Дальше Вы знаете.
  -- А ответ на мой второй вопрос? - напомнил я.
  -- Халл. Он остался на острове. Должен был связаться с Джоном и послать вторую поисковую группу, - продолжал Прыщ.
  -- Прыщ, ты ничего не слышишь? - пробухал Хилл.
  -- Значит, не показалось, - мыслью вслух ответил озадаченный Прыщ.
  -- Ты о чем? - спросил я.
  -- Да, как будто бой где-то поблизости.
  -- Вот и я, вроде, слышал, - признался я.
   Хилл прислушался. Морщины на лбу сделали его еще менее привлекательным.
  -- Это за нами, - уверенно отчеканил Хилл.
  -- Как определил? - удивился я.
  -- По звуку и характеру боя.
  -- Вызывай. Давай наши координаты.
  -- Есть, - Прыщ кинулся к передатчику.
  -- Хилл, мы на чьей территории?
  -- Это остров дарков.
   Я присвистнул.
  -- А как мы на него угодили?
  -- Недоразумение.
  -- Хорошее недоразумение.
  -- Ваш кореш Брат так проложил маршрут следования.
  -- Он, что, не знал?
  -- Знал он все.
  -- Тогда почему?
  -- Думал незамеченным проскочить в мертвой зоне их радаров.
  -- А что помешало?
  -- Недоразумение.
  -- Ты уже это слово затаскал. Объясни другими.
  -- Он просто не ожидал, что мы полетим такой большой кучей. Ну, а кучу радары пропустить не могли.
  -- Так значит, это вы мне оказали медвежью услугу в очередной раз.
  -- Выходит мы. Но сейчас с дарками разбираются спецвойска нашей конторы.
  -- Но ведь это частная территория дарков.
  -- Мало ли, что частная. Государственные законы нарушать не моги. Спутники, наверняка, зафиксировали вчерашние бои с применением ракет класса воздух-воздух и земля-воздух над территорией дарков. Это запрещено. Значит, Правительство уже направило сюда инспекцию. А уж я-то знаю, что это за инспектора.
  -- Что ж, не так все плохо.
  -- Шеф, они ответили. Через десять минут будут здесь, - выпалил подскочивший Прыщ.
  -- Всем готовиться к эвакуации, - скомандовал я.
   Ребята бросились упаковывать вещи и готовить Лоха. Я подошел к Брату. Он посмотрел на меня так, как будто хотел попрощаться.
  -- Ну, что, телохранитель, с нами?
  -- Если возьмете.
  -- А куда ж мы денемся?
  -- Не забывай, что за вами прислали не транспортные вертолеты. Все вместе все равно не полетим. Места не хватит.
  -- Прилетят, посмотрим.
   Прыщ с кем-то разговаривал по передатчику.
  -- Шеф, первый подлетает, - крикнул он.
   Я и сам заметил первую машину, взглянув в сторону нарастающего шума двигателей.
  -- Шеф, они говорят, что место только на одного.
  -- Готовьте Лоха.
  -- А Вы, шеф?
  -- Не препираться, Прыщ. Хилл, готовь Лоха. Он первый.
  -- Есть, шеф.
   Хилл схватил Лоха и понес в сторону снижающейся машины. Не успел вертолет коснуться земли, как Хилл уже водрузил Лоха в кабину. Вертолет тут же взмыл в ночное небо.
  -- Готово, шеф. Первый на борту, - прорычал возвращающийся Хилл.
  -- Отлично.
  -- Шеф, второй на подлете. Возьмет двоих. Передает, что следом за ним будет транспортный и заберет остальных, - доложил Прыщ.
  -- Ну, теперь-то, шеф, Ваша очередь, - пробасил Хилл.
  -- Командир покидает поле боя последним, - огрызнулся я.
  -- А я уже не командир? - вмешался Брат.
  -- А ты как раз сейчас и полетишь, - отбрил я Брата.
  -- Шеф, пожалуйста, уходите с Братом, - конючил Прыщ.
  -- Какие еще будут предложения? - попытался поиграть я в крутого, но все в один голос запричитали, что мне нужно сматываться.
  -- Мы догоним, шеф, - первый раз я услышал слово от скромного Педро.
  -- Будь по-вашему.
   Вертолет снижался. Мы с Братом побежали к нему. Я помог Брату забраться, и сам встал на дужку. Повернувшись, чтоб попрощаться со своими подопечными, я увидел как они, дергаясь и жестикулируя, бегут в нашу сторону. Они что-то кричали, но разобрать из-за шума винтов было невозможно. Наш вертолет уже, оторвавшись, набирал высоту.
  -- Хотят попрощаться, или транспортный увидели, - подумал я и посмотрел туда, откуда он должен был появиться.
   Ничего. Странно. Я снова повернулся к ребятам. Хилл стрелял в воздух и жестами показывал, чтоб я спрыгивал. Остальные делали то же самое.
  -- Что за чушь? Высота уже метров двадцать. Куда прыгать? Прямо в ад? Я их с их шутками, наверное, никогда не пойму, - подумал я и полез в кабину.
   Брат помог мне. Мы уселись рядышком на пол. Он достал фляжку и протянул мне.
  -- За отлет, - предложил он.
  -- Лучше за прилет, - поправил я, принимая фляжку из его рук.
   Я сделал парочку больших глотков и вернул сосуд Брату. Он последовал моему примеру. Затем, завернув колпачок, сунул ее обратно в карман.
  -- Крутит судьба человеком. Как хочет, так и крутит, - сказал я задумчиво, обводя философским взглядом близлежащие предметы.
   Брат заметил мою ехидную улыбочку.
  -- Это предисловие?
  -- Нет, скорее эпилог.
  -- Романа, где судьба - главный герой?
  -- Да.
  -- Роман-то хоть о чем?
  -- О перевоплощении террористов в заложники и наоборот. Но, это длинная история, как-нибудь в другой раз.
  -- Почему в другой? Эй, парень. Долго лететь? - крикнул Брат, обращаясь к пилоту.
  -- В два раза быстрей, чем возвращаться на Мутлэнд, майор Берг, - ответил человек, сидящий рядом с пилотом спиной в нашу сторону.
   Брат вскочил и растерянно посмотрел на меня.
  -- Вы удивлены? - продолжал незнакомец, медленно поворачиваясь в нашу сторону.
  -- Можно было догадаться, что это Вы, - скорчив желчную гримасу, ответил Брат, увидев лицо незнакомца.
  -- Вы не рады?
  -- К чему эта игра в кошки-мышки, полковник Пигг?
  -- А почему бы и нет. Я очень люблю делать людям сюрпризы. Вы не против?
   Я понимал только, что опять оказался в руках коллег Брата. Но как они здесь оказались? Брат решил внести для меня ясность.
  -- А как Вы выбрались с Мутлэнда?
  -- После того, как Вы нас там бросили?
  -- Вот этого не надо. Я действовал по инструкции.
  -- И облажались.
  -- Не факт.
  -- Факт. Почему Вы изменили маршрут следования на базу и полетели над дарками?
  -- После того как Вас с майором пленили, я обязан был изменить маршрут.
  -- Положим. Но почему именно над дарками?
  -- Наименьший риск.
  -- А что в результате? За Вами увязывается вся эта весёлая компания и Вы на брюхе на песке. И где? В "гостях" у своих лучших друзей дарков.
  -- Теперь это не важно. Как Вы здесь оказались?
  -- Нас подбросили знакомые мутанты.
  -- Не хотите, не рассказывайте. Черт с Вами. Формально я свое задание выполнил. Передал Вам лично в руки господина Гудрайта.
  -- Ну, положим, еще нужно проверить его истинность.
  -- Проверяйте. Я в ней не сомневаюсь.
  -- Я тоже.
  -- Как я хочу, чтоб мутанты догнали нас и расстреляли в упор.
  -- Не расстраивайтесь, майор. Все еще может случиться.
  -- Я контракт выполнил. Мне наплевать.
  -- Формально, так. Но ведь, если в Вас будут стрелять, Вам захочется отстреливаться?
  -- Это уже Вас не касается. Главное, что я отмылся, и мои родные гуляют на свободе.
  -- Какой Вы сентиментальный. Я всегда говорил генералу, что таким слюнтяям, как Вы, в армейской разведке не ...,- полковник подавился концом своей фразы, но было уже поздно.
   Он метнул в меня свой недостаточно быстрый взгляд и обнаружил, что я крепко сплю, откинув голову на согнутую руку.
  -- Он, что? Спит?
  -- Как видите, полковник.
  -- Ну и нервы. А я хорош. Надо же. Вырвалось. Ну, Вас всех к черту. Мне плевать, что Вы выклянчили себе пенсию. Мне плевать, что Вы реабилитированы. Мне на все плевать. Эй, майор Красс, скоро база?
  -- Тридцать минут, - коротко отрапортовал майор.
   Полковник отвернулся и занял свое прежнее место. Я был близок к истерике от одной мысли, что свидание с Гутти откладывается. Влип. Опять влип. Что-то уперлось мне в бок. Брат под локтем передал записку.
  -- Надеюсь, не завещание, - шепнул я.
   Брат мимикой пресёк мою попытку общаться посредством звуков. "Еще не вечер. Бери парашют и сигай вниз", - прочитал я на фляжке. Я показал Брату жестами, что парашюты видел только на картинках.
  -- Хреново, - сказал Брат вполне вслух. - Мне с тобой пока нельзя.
  -- Что ж, отложим, - с готовностью согласился я.
  -- Что за бормотание? - оглянулся полковник.
  -- Боб во сне бредит, мне заснуть не дает.
   Далее, во время всего остального полета, кроме тишины на фоне грохота винтов, я ничего не слышал. Вы, наверное, не поверите, но я действительно умудрился заснуть. Снов я не видел, но то, что предстало предо мной, когда выходил из вертолета, было почище любого сна. Вот, значит, кто за мной охотился. От этих парней смыться будет крайне сложно. Я слышал об их островном государстве, но посетить с дружественным визитом раньше не удосужился.
  -- Завяжите ему глаза, - сказал подбежавшим солдатам полковник.
   Мне завязали глаза. Затем я услышал, как подъехала машина. Меня усадили на сиденье между двух дюжих солдат и куда-то повезли.
  -- У вас найдется закурить? - спросил я пространство окружающее меня.
  -- Зажгите ему папиросу, - сказал полковник. - Вы, господин Гудрайт, по-моему, курите "Беломор"?
  -- Да.
  -- Такой экзотики у нас нет. Но что-нибудь похожее на эту дрянь найдем.
   Мне сунули в рот прикуренную папиросу.
  -- Она что? С фильтром? - затянувшись, спросил я у пространства.
  -- Не нравится?
  -- Слабенькая, как свежий воздух.
  -- Чем богаты.
  -- А куда меня везут? - учитывая словоохотливость полковника, спросил я.
  -- Увидите.
  -- А долго ехать?
  -- Не очень.
  -- Спасибо.
   Мы, то ехали, то останавливались. Похоже, проезжали мимо различных постов. Наконец, армейский джип, а это был именно он, остановился и меня куда-то повели. Пройдя ещё несколько постов, мы оказались в помещении. Тут-то с меня и сняли повязку.
  

Глава 30

   Прежде, чем я проморгался, меня водрузили в глубокое кресло. Это кресло было одним из атрибутов помещения, в котором присутствовало еще несколько кресел и несколько человек в военной форме. Судя по форме, я не ошибся в их принадлежности. Это милитари. Так мы в быту называем обитателей острова, на котором я, судя по всему, и оказался.
  -- Мы рады, что Вы с нами, мистер Гудрайт, - просипилявил дед в адмиральской форме.
  -- Извините за нескромный вопрос, адмирал, но кто это "мы"?
  -- Мы представляем Правительство островного субъекта Варр нашего с Вами государства.
  -- Спасибо.
  -- Пожалуйста. Я, как военный человек, хочу без обиняков обрисовать Вам положение дел.
  -- Можно один вопрос, адмирал?
  -- Конечно.
  -- Скажите, а была ли необходимость привозить меня на Ваш остров силой? Я слышал, что при всей вашей воинственности, во всяком случае, у вашего субъекта нашего государства такой имидж во внешнем мире, законы на вашем острове довольно лояльные.
  -- Видите ли, мистер Гудрайт, учитывая ажиотаж, вспыхнувший вокруг Вас в последние дни, мы сочли такой вариант доставки Вашей персоны наиболее приемлемым.
  -- Угрожает ли что-нибудь жизни моей персоны, в случае отказа сотрудничать с Вами?
  -- Жизни - нет, но вопрос с ограничением свободы перемещения с повестки не снят.
  -- Что ж, спасибо за откровенность, - поблагодарил я. - Постараюсь отплатить тем же.
  -- Итак, мистер Гудрайт, я хотел бы вернуться к описанию положения дел.
  -- Я внимательнейшим образом слушаю Вас, господин адмирал.
  -- Мое Правительство несколько лет назад заключило контракт с определенными структурами Вашего континента на организацию пробного запуска Вашего детища. Подробности пока опускаю. В настоящий момент на острове сконструирована точная копия комплекса, испытания которого, как известно, в Вашей стране окончились провалом. Мы предлагаем Вам стать техническим директором нашего проекта. Это в двух словах. А сейчас, учитывая Вашу нервную нагрузку в течение последних дней, я предоставляю в Ваше распоряжение охотничий домик в горах, дня на три, чтоб Вы смогли отдохнуть и набраться сил. Когда Вы отдохнете, мы с Вами обсудим все детали, начиная с первой: Вашего согласия. У меня все.
   Последнее предложение мне показалось крайне заманчивым. Можно было оттянуться, все обдумать и, наконец, удрать.
  -- Скажите, пожалуйста, имеются ли гарантии моей безопасности во время пребывания на отдыхе?
  -- Безусловно. Вся местность охраняется.
  -- Могу ли я общаться по телефону со своими близкими?
  -- Только если у Вас есть таковые на нашем острове.
  -- Понятно. В действии не только программа ограничения свободы перемещения, но и программа ограничения общения с родными и близкими. А могу ли я общаться с персоналом, охраняющим домик?
  -- Как Вам будет угодно.
  -- Чтоб не одичать, я непременно должен общаться с людьми. А, отдохнуть я всегда готов, - бодро заявил я.
  -- Извините, мистер Гудрайт, нам придётся снова завязать Вам глаза.
  -- Валяйте.
  -- Вам их развяжут, как только Вы покинете пределы военного городка.
  -- Договорились.
   Мне завязали глаза, и повели вон из помещения, которое я толком и не рассмотрел. Я опять оказался между двух солдат. Джип тронулся и покатил восвояси. Через какое-то время мы миновали последний пост. Джип увеличил скорость. В таком режиме мы проехали с полчаса.
  -- Повязку можно снять, - услышал я голос полковника.
   Солдат, находившийся по правую руку от меня, молча выполнил приказ.
  -- А Вы, полковник, похоже, лично возглавляете мою охрану?
  -- Нет, что Вы. Еду домой. Просто мне с вами по пути.
  -- А наш с Вами дом, случайно, не в одном доме?
   Полковник усмехнулся и оглянулся на меня.
  -- Скажите, полковник, а как у вас на острове с девочками?
  -- Как везде.
  -- А именно?
  -- Есть платные, есть бесплатные. У вас не так?
  -- Так.
  -- Я и говорю, как везде.
  -- А у меня будет возможность поболтаться в поисках?
  -- Конечно. Что хотите, то и делайте.
  -- А как же охрана?
  -- Вы будете ощущать ее крайне редко. Это настоящие профессионалы.
  -- Ой, не говорите. Насмотрелся я на вашего брата профессионала за последние дни.
  -- Вы имеете в виду майора?
  -- Ну, он не самый худший.
  -- Он хорош. Он очень хорош, мистер Гудрайт.
  -- Странно. Я думал, что Вы о нем иного мнения.
  -- Наш разговор в вертолете не при чем. Он, в самом деле, один из лучших.
  -- Спасибо, что сказали. Не так обидно, что именно он меня повязал.
  -- А вот и мой дом.
   Джип притормозил. Полковник попрощался с нами и нырнул за живую зеленую изгородь. Мы покатили дальше. Проехав небольшой городишко, мы повернули на дорогу, которая шла на подъем. По мере того, как мы взбирались в гору, горизонт расширялся. Открывался красивейший ландшафт. Правда, заросли вдоль дороги не давали насладиться им в полной мере. Въехав на небольшую площадку, джип остановился. Навстречу, из-за живой изгороди вынырнул дюжий парень бравого вида.
  -- Здравствуйте, мистер Гудрайт.
  -- Здравствуйте, мистер ...
  -- Мистер Тейлор, сэр.
  -- Здравствуйте, мистер Тейлор.
  -- Прошу, за мной.
   Я последовал следом за Тейлором. Только мы скрылись за кустами, как я услышал звуки отъезжающего джипа.
  -- Назад дороги нет, - подумал я.
  -- Не волнуйтесь. Транспортом мы обеспечены, - словно читая мои мысли, откликнулся Тейлор.
  -- Рад слышать.
   Мы подошли к шикарной двухэтажной вилле. Все необходимые причиндалы: веранды, лоджии, парки, бассейны и кресла были на месте. Ну, что же. Кажется, мне понравится в этом непритязательном охотничьем домике.
  -- Если позволите, я проведу маленький инструктаж.
  -- Как Вам будет угодно.
  -- Все, что Вы видите, в полном Вашем распоряжении. Вон там гараж. Вот карта района, чтобы Вы могли более-менее ориентироваться и не заблудиться. Вот план виллы. Да, кстати. Здесь по соседству, буквально в трех километрах небольшой городишко. Бары. Девочки. Дискотеки. Скучать не будете.
  -- Я его заметил, когда мы добирались сюда, к Вам. А как с охраной?
  -- Не беспокойтесь. Все в порядке.
  -- Скажите, Тейлор, а если я захочу смыться, это легко сделать?
  -- Попробуйте.
  -- А все-таки.
  -- Зачем Вам это надо? Я слышал, что за Вами гоняется не одна компания убийц. Здесь, по крайней мере, Вы в безопасности.
  -- Вы уверены?
  -- Уверен.
  -- А на чем зиждется эта уверенность?
  -- Въезд и выезд с острова находится под жесточайшим контролем властей.
  -- А этого достаточно?
  -- Водное и воздушное пространство вокруг острова блокируется специальными подразделениями и патрулем. Не волнуйтесь. Убийцы на остров не сунутся...
  -- А своих убийц на острове, конечно, нет, - перебил я Тейлора.
  -- Есть, но они все на учете и под контролем.
  -- Так уж и все, - не унимался я.
  -- А мы с ребятами здесь для чего?
  -- Хорошо. Пусть будет по Вашему.
  -- Ко мне еще есть вопросы?
  -- Да, нет, пока.
  -- Если возникнут, вот Вам радиотелефон с электронным справочником. В нем есть и мой номер. Прислугу мы на сегодня отправили по домам, чтоб дать Вам возможность освоиться без лишних помех. Если пожелаете с кем-нибудь поболтать или устроить праздник живота, можете немедленно вызвать всех назад. Вот, кажется, и все. Желаю приятно провести время.
  -- Спасибо.
  -- Всего хорошего. Чувствуйте себя как дома, - с этими словами Тейлор зашагал вглубь парка.
   Я пару минут попялился на округу, поудивлялся идиллии и вошел в дом. Внутреннее убранство роскошью и богатством не блистало, оно ненавязчиво их предлагало. Я зашел на кухню. На столе несколько "Беломоров" и средних размеров пачка местных денег. В холодильнике полно Хольстена и жратвы. Молодцы. Я поднялся в спальню. Снял с себя всю одежду, накинул махровый халат и направился к бассейну. Чертовски хотелось спать, но я, пересилив себя, бултыхнулся в воду. Плавание усугубило мое умиротворение. Затем, покинув волны, я отправился в душ, откуда, растеревшись, поднялся в спальню. Опустил плотные шторы и нырнул в кровать.
  -- Обед еще не скоро, - зевнул я и отправился в мир сновидений.
   Когда я проснулся, настенные часы показывали пятнадцать. Бодрости явно прибавилось, но не на все сто. Я повторил водные процедуры, взял пару бутылок пива, папиросы и вышел на просторную веранду. Придавив собой кресло, я принялся за пиво. Жажда отступила. Утолив никатиновый голод парой затяжек, я предался созерцанию живописных окрестностей, параллельно изучая карту своей вотчины.
  -- Трепещи, Сайд, - именно так в карте назывался ближайший городок, - вечером я тебя навещу.
   Проглотив второй Хольстен, я почувствовал острый голод. Заморив червячка у распахнутого холодильника, я снова поднялся из кухни в спальню и прилег. А что еще делать до вечера? Газеты читать? Телевизор смотреть? Музыку слушать? Увольте.
   К восьми вечера, вдоволь накимарившись, я решил приводить себя в порядок. Бассейн. Душ. Поздний ленч. И я готов к выезду. Осмотрев в гараже машины, я остановился на открытом джипе.
  -- Вперед, родной, - скомандовал я, и мы понеслись навстречу новым приключениям.
   Не зная дороги, я разыскивал город целых пять минут. Выбрав самое освещенное место, припарковался и вошел в бар "Сиськи". Вернее, не вошел, а сделал первый шаг. Следующий шаг я уже делал в воздухе и в обратном направлении, вылетая из бара в обнимку, с каким-то алкашём.
  -- Хорошее начало, - озадаченно изрек я, поднимая с земли ковбойскую шляпу своего нового знакомого, который, по-видимому, учился летать.
   Я протянул ему руку.
  -- Вставай, - помогая ему подняться одной рукой, другой - я нахлобучил ему сверху по самые глаза слегка деформированный головной убор.
  -- Спасибо. Ты кто?
  -- Вот это по мне.
  -- Что?
  -- Сразу на ты, и никаких гвоздей.
  -- Извините.
  -- Да, нет, я серьезно. Меня зовут Боб. А Вас как друзья величают? Конечно, если они у Вас имеются.
  -- Меня кличут Карась.
  -- А я думал, Орленок.
   Парень посмотрел на меня с явным смущением.
  -- Эй, мистер, это Ваш приятель? - услышал я голос, доносившийся от входа в "Сиськи".
   Обернувшись, я увидел здорового амбала, заполнившего собой весь дверной проем, который, как мне показалось, в отношении гостеприимства, выгодно отличался от своего нечаянного наполнения.
  -- Пока не знаю. А это важно? - спросил я, понимая, что весёлый вечер начался.
  -- Скажите Вашему дружку, чтоб он здесь больше не плавал. А то меня он не понимает.
  -- А здесь что? Заповедная зона?
  -- Для него, да.
  -- А для меня?
  -- Посмотрим.
  -- А Вы егерь в этом заповеднике?
  -- Что-то вроде этого, - сказал малый и вернулся в бар.
   Я вопросительно глянул на Карася.
  -- Он ревнует ко мне свою тёлку.
  -- Как ты неуважительно о существах, которые делают нас счастливыми.
  -- Или несчастными, - предложил грустную альтернативу Карась.
  -- Ну, это только своим отсутствием.
  -- Присутствием тоже.
  -- Не знаю. Не мне судить о чужих проблемах.
   Карась пожал плечами и промолчал. Из бара неслась наружу ритмичная музыка.
  -- А мне показалось сначала, что ты пьян в доску.
  -- Да какой там. К стойке подойти не успел. Я этого мудака когда-нибудь проучу.
  -- Он же здоровый, как самосвал.
  -- Зато неповоротливый, как трехэтажный дом.
   Мое стремление вернуться в "Сиськи" начало преобладать над желанием продолжать дискуссию с Карасем.
  -- Пойдем, махнем по маленькой, - предложил я Карасю.
  -- Куда?
  -- Сюда, в "Сиськи".
  -- Ты шутишь? - удивился Карась.
  -- Нисколько. Во-первых, мне лень искать другой бар. Во-вторых, мне здесь понравилось.
  -- Думаешь, боюсь? Нисколько, - оправдывался Карась.
   Он и на самом деле не выглядел напуганным, скорее, застигнутым врасплох.
  -- Да, ни о чем я не думаю. Застоялся. Хочу развлечься. Не с девочками, так хоть рожу этому засранцу начищу, - с нетерпением в голосе обратился я к Карасю.
   Мы уверенной походкой направились в сторону бара. На этот раз мне по воздуху парить не пришлось. Войдя в "Сиськи", мы прямиком двинули к стойке. Усевшись на высокий крутящийся стульчик, я огляделся. Вполне приличное заведение. Приятный интерьер. Мягкое освещение. Публика расположилась на вертушках у стойки бара и на диванчиках за столиками, размещенными вокруг подиума для стриптиза. На подиуме, извиваясь вокруг никелированного шеста, танцовщица демонстрировала присутствующим свои прелести. По залу перемещались такие же полуобнаженные девицы. Особой сексуальной жадности в глазах мужчин я не обнаружил. А блеск их глаз в полумраке был бы заметен. Среди танцующих пар я засек того верзилу, что выкинул из бара Карася. Мы сидели в тени, и он нас пока не запеленговал. Подошел бармен.
  -- Ты достукаешься, Карась. Свен тебя калекой сделает.
  -- Извини, брат... не знаю как тебя. Принеси пивка, - попросил я.
  -- Меня, Карл... Какого пивка?
  -- Меня, Боб... Хольстен, если есть. А, вообще-то, лучше Килкенне. Уже темнеет.
  -- А тебе? - обратился Карл к Карасю.
  -- Темный Марсенс.
   Карл отошел и тут же вернулся с двумя бокалами.
  -- Я Вас, Боб, что-то не припоминаю, - услужливо пропел бармен.
  -- И не странно. Для этого нужно иметь трансцендентальную память.
  -- Не понял.
  -- Он здесь впервые, - перевёл Карась.
   Бармен понимающе кивнул и отошел к другим клиентам.
  -- За "сбытье мечт", - обозначил я тост, поднимая бокал.
  -- О'кей, - поддержал Карась.
   Первая кружка, при моей отстоявшейся жажде, тут же внутри меня превратилась в приятный, расслабляющий пар.
  -- Неплохо, - сказал я, вытирая пену с носа.
   Я кивком привлек внимание Карла. Тот поспешил к нам.
  -- Повтори, дружок.
  -- Момент.
   Дальше мы смаковали пиво не спеша. Болтать было не о чем, и я лениво сканировал взглядом по девочкам, выбирая партнёршу для утех. Мне приглянулась одна раскосенькая, русоволосая дива с приятной смуглой кожей, большими голубыми глазами и ножками, чуть-чуть более живыми, чем стандартные. Сегодня, судя по всему, меня возбуждало именно такое сочетание. Она сидела за стойкой в гордом одиночестве и потягивала какой-то коктейль. Вокруг сновали и классические экземпляры, однако, в них было что-то лакированное, как в куклах. С одной такой и отплясывал Свен. Правда, его подружку отличал томный эротичный взгляд и манящая змеиная грация. Согласившись с мыслью о том, что у Свена с Карасем губы не дуры, я стал пробираться к "своей" Клеопатре. Запах ее духов тоже оказался притягательным.
  -- Добрый вечер. Если Вам не скучно в одиночестве, то в моем обществе мы могли бы не скучать вместе.
  -- Добрый вечер, - ответила она, продолжая по инерции думать о чем-то своем.
   Наконец ее взгляд сфокусировался на моих глазах. Теперь он выражал удивление.
  -- Я Вас раньше не видела.
  -- Вы смотрите на меня уже минуту, - возразил я.
  -- Но я Вас не знаю.
  -- Это поправимо. Меня зовут Роберт Гудрайт. Для Вас, Боб.
  -- Альфия Мирелли. А проще Аля.
  -- Вот мы и знакомы, - с облегчением констатировал я.
  -- Не совсем.
  -- Что, простите? Ах, да. Но не все же сразу, - вальяжно усмехнулся я.
  -- Я совсем не это имела в виду, - строго парировала Альфия.
   Однако игривые огоньки любопытства в её глазах приподняли завесу напускного аскетизма своей хозяйки.
  -- Извините, если я Вас нечаянно обидел, но и я имел в виду не совсем то, о чем Вы, вероятно, подумали, - с подчеркнуто строгим выражением лица оправдывался я.
  -- А Вы забавный, - наконец-то улыбнулось Альфия.
  -- Это профессиональное.
  -- Вы клоун?
  -- Скорее его реквизиты.
  -- А что еще в вашем арсенале, господин "Его Реквизиты"?
  -- Напоминание о том, что Боб звучит короче и благородней моего полного имени.
  -- Принимается. Присаживайтесь.
  -- А место не было забронировано кем-то другим?
  -- Разве это важно?
  -- Но, все-таки.
  -- Не понимаю мужчин. Почему они о соперниках думают чаще, чем о себе?
  -- Это, как раз, та самая загадка, которая манит женщину неотвратимостью своего рокового решения, - многозначительно прошептал я.
  -- Но ведь это в каждом, а манит все-таки к избранным, - не покушаясь на принцип зеркальности, так же шепотом ответила она.
  -- Избранников отличает тактичная забота о гипотетических, а не реальных соперниках.
  -- Ах, вот как.
  -- Именно. Вы не замечали?
  -- Боялась утонуть в пучинах мужской души, - голос моей собеседницы сделался суше.
   Я проследил за ее взглядом. Этого еще не хватало. Только нам удалось войти в теплый душевный контакт, как стихия начинает его разрушать.
  -- Извините, Аля, я погуляю минутку и вернусь.
   С этими словами я направился к очагу конфликта.
  

Глава 31

   Здоровый Свен стоял над Карасем, скрестив руки на груди. Он задал Карасю какой-то вопрос и, с явным нетерпением, ждал ответ. Находящиеся рядом люди, скрывая озабоченность на лицах, ждали развязки. Никто из них не излучал тепла в сторону Свена.
  -- Может быть, я могу Вам помочь, голубчик? - подчеркнуто мягко обратился я к Свену.
  -- А, я помню тебя, - зловеще улыбнувшись, процедил Свен. - Приятель Карася. Что, тебя он тоже не послушал?
  -- Мы мерзавцев не обсуждали, - поделился я со Свеном содержанием нашей с Карасём дискуссии.
  -- Так, давай обсудим.
  -- Не здесь. Люди отдыхают. Мы будем им мешать.
  -- А, так ты за людей беспокоишься? - спросил он ехидно. - За себя беспокойся, мешок с дерьмом.
  -- На, "ты" - после брудершафта, если не возражаешь.
   С этими словами я направился к выходу, не сомневаясь, что он пойдет следом. Сзади что-то упало. Я оглянулся. Карась сидел на полу, а Свен быстро шел в мою сторону. Поскольку Карасю уже помогали подняться, я решил не возвращаться, и поспешил своей дорогой, чтоб успеть вынести конфликт из "Сисек". Свен догнал меня на площадке для парковки.
  -- Бежишь, говнюк?
  -- Иду за шампанским для брудершафта, - ответил я, поворачиваясь к верзиле.
   Следом за нами, из бара выскочило несколько любопытных, среди которых я заметил подружку Свена. Она хотела вмешаться, но ее удерживал кто-то из девиц. Свен без разговоров ударил мне в торец. Не попал. Правда, я и не дожидался. Он еще раз ударил. Опять не попал.
  -- Верткий, гад, - возмутился Свен.
   Он видимо ожидал, что я специально буду подставлять свое лицо под его кулаки.
  -- Простите, разочаровал.
  -- Чирикай, чирикай.
   Он снова попытался нанести удар. На этот раз, схлопотал по руке.
  -- Ну, погоди, - он кинулся на меня и схватил за грудки.
   Попытку Свена оторвать меня от земли присекло моё правое колено. Оно выскочило вперед и вернулось обратно. Оно не шутило. Свен согнулся пополам.
  -- Вы, никак, короче ростом сделались? - беззлобно спросил я.
  -- Я тебе сейчас сделаю, - не оставляя агрессивного тона, пообещал разгибающийся с большим напряжением Свен.
   Он как свирепый медведь снова бросился на меня. Пора было с ним кончать. Не то, чтобы я уже соскучился по Альфие, просто он меня достал. В момент его броска, я присел и подсечкой, так саданул по его ногам, что он перевернулся в воздухе и с высоты своего полета приземлился на землю горбом. Явно скучая по вдоху, он, как выброшенная на берег рыба, пытался ухватить губами воздух за хвост. Но воздух, будучи тоже вёртким, как и я, не спешил сдаваться Свену. Подскочивший Карась хотел ударом ноги завершить акт возмездия, но я его удержал.
  -- Не удобно как-то. Лежит ведь. Встанет, тогда и пнешь, - сказал я и направился в бар, третий раз за вечер, отряхивая на ходу свой костюм.
  -- Я же тебя, идиота, просила не затевать склок, - кричала за моей спиной подбежавшая к Свену девица. - Чтоб ещё хоть раз подалась на твои уговоры!
   Во взгляде, которым она одарила, пробегая мимо меня, я не заметил и тени упрека. По дороге к стойке сполоснув руки, я вернулся на свое место.
  -- И нужно Вам это? - с нотками осуждения спросила Аля.
  -- Вы о чем?
  -- Не притворяйтесь. Восторженные отзывы Вас опередили.
  -- Мне очень хорошо с Вами, и я не хотел, чтоб этот парень испортил нам вечер.
  -- Вы знаете, Боб, взаимно. А ведь я не очень легко схожусь с людьми.
  -- Вот именно поэтому, Альфия, накопленный дефицит общения и выплеснулся в желание оторваться.
  -- Что значит "оторваться"?
  -- Ну, расслабиться, выпить, пофлиртовать...
  -- Только пофлиртовать? - с лукавой улыбкой прервала Альфия мой экскурс в глубины лингвистики.
  -- Остальное уже зависит не только от своего желания.
   Она посмотрела на меня своими озерами широко открытых голубых глаз. Я в них прочитал: "Ныряй, пока не передумала".
  -- Не могу в это поверить, - удивился мой внутренний голос.
   Я выжал все из ответного взгляда, чтоб показать, как самозабвенно брошусь в этот очаровательный омут. Она нехотя отвела глаза.
  -- Как Вы думаете, продолжение будет? - с тенью тревоги спросила Альфия.
   Оглянувшись, я увидел то, что ее взволновало.
  -- С Вами - да, с ним - не знаю.
   Вы угадали. К нам направлялся Свен. Остановившись в трех метрах, он стал сверлить меня своими глазищами.
  -- Что-то забыли, голубчик? - решил прервать я неловкую паузу.
  -- Да. Забыл извиниться и сказать, что продолжение следует.
   Я видел, да и окружающие тоже, как в нем борются два чувства: жажда мордобоя и трусость. Скорее не борются, а жажда мордобоя неподдельно завидует трусости, как более удачливой и недостижимой сопернице.
  -- Извиняться передо мной не надо. Извиняйтесь перед ними, - я кивнул в сторону присутствующих. - А что касается продолжения - не забывайте, что при неблагоприятном сценарии, я его переделаю на окончание. Не смею Вас больше задерживать.
   Я отвернулся, но, опасаясь подвоха, внимательно следил за его отражением в зеркале за стойкой. Его трусость осталась на своем месте, то есть при нем, а сам он пошел к выходу.
  -- Мне кажется, нас здесь будут постоянно отвлекать. Может быть, переберемся в другой бар, поменьше? - предложил я Альфие.
  -- Какой бар Вы имеете ввиду?
  -- Маленький.
  -- Какой маленький?
  -- Совсем малюсенький. Бар на двоих.
  -- А у Вас есть такой на примете? - понимающе улыбнулась Альфия.
   То, что она оставалась немного напряженной и не бросалась мне на шею, еще сильнее распаляло мое желание скорее увезти ее отсюда.
  -- Конечно. Всего в трех верстах.
  -- А верста, это много?
  -- Так некоторые славяне называли до двадцатого века наш километр.
   С этой чушью на устах я повел Альфию к выходу, автоматически фиксируя отношение окружающих к моему поступку. Я же чужак. Окружающим, по-моему, все было "до лампочки". Жестом попрощавшись с Карасем, я вслед за Альфией покинул "Сиськи". Тепло ее руки на моем локте постоянно сбивало меня на ускоренный шаг. Я открыл дверцу, и Аля с легкостью впорхнула в джип. Через пять минут мы въехали в гараж моих новых почтенных и скромных хозяев.
  -- А здесь мило. Только не чувствуется женской руки, - воскликнула Аля, входя в дом.
  -- А я даже здесь чувствую женскую руку, - возразил я, положив свою кисть на её кисть, покоящуюся на моем локте.
  -- Я имею в виду интерьер.
  -- А я экстерьер.
  -- Вы несносный, циничный плейбой, но мне с Вами почему-то хорошо и спокойно.
   Я проводил Альфию в гостиную, которая граничила с уже знакомой спальней. Предложив ей занять часть дивана, я отправился выбирать музыку. Комнату наполнили мягкие волны нежной слегка эротичной музыки.
  -- Мы не очень торопимся? - больше жеманной улыбкой, чем губками спросила моя гостья.
  -- Ни в коем случае, - авторитетно заверил я, направляясь к винному погребу.
   Открыв небольшой, как и обещал, барчик, я выжидающе посмотрел на спутницу.
  -- Водку с томатным соком.
  -- Ого-го. "Кровавую Мери" или взболтать со льдом?
  -- Водку отдельно, сок отдельно. Если холодильник был исправен, то льда не нужно.
  -- Был исправен, - подтвердил я, расставляя на подносе бокалы с напитками. - Прошу за мной.
   Я открыл дверь на веранду и, пропустив вперед Альфию, пошел к столику, стоящему у самых перил. Пока я освобождал поднос, Альфия по хозяйски сервировала стол.
  -- Изумительно, - констатировал я.
  -- За что будем пить?
  -- За нашего переводчика - Ваши глаза.
  -- Вы оказывается еще и льстец.
  -- Итак? - поднял я свой бокал и протянул его к бокалу Альфии.
   Дзинь-дзинь сказали бокалы, поощряя нас на продолжение церемонии. Мы выпили. Альфия запила соком, я, по привычке, понюхал тыльную сторону руки.
  -- Аля, я сегодня хочу быть моногамным.
  -- Вы о чем?
  -- Как раз об этом "Вы". Хочу обращаться только к одной, а не к нескольким женщинам одновременно.
  -- Немедленно или после брудершафта?
  -- Брудершафта нам все равно сегодня не миновать, - строя глазки и наливая в бокалы водку, сказал я с расстановкой.
   Мы приблизились друг к другу и сплели руки. Обжигающее действие водки многократно усилилось огнем прижавшегося ко мне тела. Мы слились в долгом поцелуе, не замечая, как уплывают пространство и время. Наверное, это длилось долго. Ни один из нас не хотел оторваться от другого. Я уже давно поставил свой бокал на подвернувшийся столик и прижимал к себе девушку двумя руками. Меня согревало и дразнило пламя, выбивающееся из оболочки, которую называют Аля. Дрожь желания не взрослела в ней постепенно. Она, в своей зрелости, то приливала крутыми и мощными волнами, то на время стихала, и тогда ее тело становилось мягким и податливым, как после оргазма. Наши бедра гладили друг друга, выставляя далеко вперед колени и прижимаясь своими основаниями к лобкам. Руки вышли из под контроля. Они нежно, но с упрямой настойчивостью освобождали нас от ненужных, лишних тряпок, путаясь в крючках, пуговицах, молниях, чулках и трусиках. Наши тела подчинялись скорее не нам самим, а рукам того, в чьих объятиях они находились. На нас уже не осталось ничего кроме кожи, родимых пятен и волос. А мы все стояли, прижавшись друг к другу, и, перемежая поцелуй торопливыми вдохами, ласкали друг друга руками. Поставив ногу на диванчик, я усадил Альфию на нее верхом. Аля, во власти своих усиливающихся конвульсий, плясала, как ковбой, объезжающий непокорного мустанга. Схватившись за луку своего седла, она с каждым ослаблением стремени подвигалась к ней все ближе и ближе и, наконец, лизнула ее своей горячей влагой. Обняв ногами, Альфия страстно втянула меня в себя. Ее чувственная теснота швырнула меня в экстаз. Нами завладел азарт любовной игры, самой увлекательной из всех известных мне игр. Мы заблудились, утонули в ней, стали ее рабами. Трепещущие ягодицы отвергли столик в качестве опоры. Не переставая душить друг друга в объятиях, мы свалились на диванчик. Пульс нашего общего тела не подчинялся ритму. Но эта аритмия нас не пугала. Амплитуда биений не оставляла никаких шансов остановке. Превратившись в диких зверей: изголодавшихся самца и самку, мы не думали ни о чем. Власть страсти не оставила нам возможности помнить о соглядатаях и прочих мелочах. Буря неистовствовала. За каждым девятым валом накатывал следующий девятый. Мы рычали, стараясь перекричать рев бури. Последняя волна захлестнула нас, поглотив вместе с нашей судорогой. Все стихло. Мы жадно хватали воздух, лениво лаская друг друга. Наши сердца уже колотились каждое в своем теле.
  -- Тебе хорошо со мной, милый?
   Я молчал. Я не думал о том, хорошо мне или плохо. Мне просто не хотелось звуками разрушать эту идиллию. Аля терлась о мой бок упругой бархатной грудью и нежно целовала плечо. Казалось, она буравчиками своих плотненьких сосков рисует на моем теле два слова: "люблю" и "хочу".
  -- Почему ты не отвечаешь? - шептала она мне в ухо.
   Я понял, что мне не отвертеться. И еще, что пыл партнерши не иссяк. Ничего. Впереди целая ночь, а если мало, то и двое суток. Это только начало. Окончательное удовлетворение я получу, когда ты уже не захочешь ничего, кроме отдыха и сна в моих объятиях.
  -- Конечно. Разве ты не чувствуешь? - выдохнул я и зажал ей рот своими губами.
  -- Сожми меня крепко-крепко.
  -- Будет больно.
  -- Я хочу, чтоб ты сделал мне больно.
  -- Могут сломаться ребра.
  -- Ну, и пусть. Все равно сожми.
   Сжимая ее в своих объятиях, я постепенно наращивал усилия.
  -- Ой, больно, - взвизгнула Аля.
  -- Я же говорил.
  -- Ну, и что. Еще хочу.
   Теперь уже, зная ее болевой барьер, я стиснул ее немного сильнее.
  -- Все, все, все, хватит, - взмолилась она.
   Подержав ее в тисках для профилактики еще несколько секунд, я отпустил.
  -- Какой ты все-таки вредный, чуть ребра не сломал, - упрекнула она, переведя дыхание.
  -- Ты же сама просила.
  -- А ты и в самом деле девушкам ломал ребра?
  -- Да, - не соврал я.
  -- Расскажи.
  -- Я не люблю рассказывать о своих женщинах. Тебе хочется, чтоб я кому-то рассказывал о нас?
  -- Нет. А может быть - да. Нет, нет. Нет, конечно.
  -- Вот видишь.
  -- А тебе, правда, сейчас хорошо?
  -- Очень, сладкая моя.
  -- А тебе бывает с женщиной не очень хорошо?
  -- Бывает.
  -- А когда.
  -- Ну, например, с проституткой или когда трахаешь одну, а представляешь, что трахаешь другую.
  -- Твоя прямота меня иногда коробит.
  -- Я просто подумал, что ты правильно поймешь мои прямые ответы, и не стал витийствовать вокруг да около.
  -- Ты прав, миленький, прости меня дуру.
  -- Почему, дуру? Естественный порыв свойственен не только дуракам, но и умным людям. Если они - люди, а не ходячие, человекообразные автоматы.
  -- Значит, ты сегодня только со мной и телом и мыслями?
  -- Конечно, страстный поросенок.
  -- Почему поросенок?
  -- А поросенок - потому, что замучил меня вопросами. Что будешь делать, если у меня сил на ночь не останется?
  -- Свои дам, пойдем в душ.
  -- Ни фига. Пойдем в бассейн.
  -- Пошли, - она вскочила и потянула меня за руку.
   Я чуть не грохнулся на пол. В последний момент, успев подставить под себя ноги, я вскочил, и сразу шлепнул ее по голому заду. Она в припрыжку побежала в гостиную.
  -- У тебя есть какой-нибудь халатик?
  -- Никаких халатиков. Ночь на дворе. Полотенца и все.
   Я забрал из душевой два больших махровых полотенца, и мы в обнимку пошли к бассейну. Я бросил полотенца на топчан и попытался столкнуть Алю в воду. Она сопротивлялась и визжала. Победила дружба. В бассейн мы свалились вместе. Наше недолгое раздельное плавание сначала плавно перешло в приставания друг к другу посредством плескания водой, а затем и в объятия. Мы не могли устоять под напором вновь охвативших страстей. Наш секс в воде был не столько самостоятельным элементом, сколько прелюдией к последующим акциям.
  -- Пойдем отсюда. Я хочу тебя по-настоящему, - тяжело дыша взмолилась Альфия.
   Я вытолкнул ее из бассейна и вылез сам. Хватая полотенце и вытираясь на бегу, Аля пустилась наутек в сторону спальни. Я решил отстать. Не спеша, растеревшись и выдержав технологическую паузу, я отправился к ней. Она лежала под простыней и притворялась спящей. Как только я приблизился, она скинула простыню и притянула меня к себе. Мы катались по огромной кровати, наслаждаясь друг другом. Если наши первые игры смахивали на смертельную схватку, то сейчас они больше походили на штурм крепости, когда осажденных становится все меньше и меньше, а штурмующие все прибывают и прибывают. Крепость пала. В таких условиях она не могла устоять. Мой последний удар стал гимном окончанию борьбы и нашему полному удовлетворению. Она притулилась ко мне, опустошенная и беззащитная. Лежа на спине, я трепал её волосы и прижимал её головушку к своей груди. Вдруг я почувствовал, как на меня из её глаз катятся горячие капли.
  -- Почему ты плачешь?
  -- Мне так хорошо с тобой. Так мне никогда, ни с кем не было.
   В это я готов был поверить. Но, чтоб с первой встречи. Наверное, у нее действительно было не много мужчин. Как всегда в таких случаях, непрошеной гостьей, заявилось чувство ответственности за мою девочку. Моё гостеприимство на это чувство не распространяется. Оно всегда оказывается предвестником угрызений совести. Я прижал к губам ее головушку, вложив в поцелуй всю свою нежность.
  -- Не плачь, моя маленькая.
  -- "Если даёшь себя приручить, случается и плакать".
  -- "Каждый в ответе за тех, кого он приручает".
  -- Тебе "Маленький принц" тоже нравится?
  -- Да, хотя я познакомился с Экзюпери только после института.
  -- А я, до.
  -- А какая у тебя специальность?
  -- Я биолог-физиолог. Что-то в этом роде.
  -- А ты?
  -- Я - дурак. Вернее бывший микроэлектронщик.
  -- Почему, дурак?
  -- Не хочу об этом. В другой раз. Лучше расскажи, чем ты занимаешься?
  -- Да, всякими делами.
  -- Секрет?
  -- Вообще-то, да, - нехотя констатировала Аля.
  -- Ты смотри. А у тебя телохранителей нет?
  -- Есть.
  -- Серьезно?
  -- Серьезно.
  -- Представляю, как они мне сегодня завидовали.
  -- Их рядом нет.
  -- Что же это за телохранители?
  -- Видишь браслет?
  -- Твои часы?
  -- Да. Видишь кнопку?
  -- Вижу.
  -- Если мне будет угрожать опасность, я ее нажму, и они практически мгновенно появятся.
  -- А если тебя машина задавит или кто-нибудь застрелит?
  -- А их это не волнует. Их волнует только, чтоб не было утечки информации о наших исследованиях. Браслет реагирует на остановку пульса. Нет пульса. Они являются и забирают труп.
  -- Хорошо, что он не реагирует на учащение пульса, а то бы здесь уже было народу не меньше, чем в "Сиськах".
  -- Противный, не шути этим, - ворча, она слабенько постукала меня кулачками по груди.
  -- Не буду, не буду, - запросил я пощады.
  -- Боб, а я есть хочу.
   Я посмотрел на часы. Они показывали: два ноль пять. Прошло всего пять часов, как мы на джипе въехали в гараж.
  -- Чего тебе, Алюня, принести? Или вместе пойдем на кухню?
  -- Ну, уж, нет. Я сама приготовлю.
  -- Не возражаю.
   Аля с видимым усилием заставила себя подняться и тут же повалилась назад.
  -- Ой, меня ноги совсем не держат.
  -- Давай я все сделаю сам.
  -- Вот, уж, дудки. Потом будешь говорить: кого это я привел? Мымру дистрофичную какую-то.
  -- Пойдем вместе. Я не хочу здесь валяться без тебя. Хочу видеть твои лапы, твои сиськи, твою попку.
  -- Уговорил, черт языкастый. Пойдем.
   По пути на кухню Аля скороговоркой щебетала мне о том, что она будет готовить. Чем и как будет кормить своего любимого мужчину. Что пусть ее любимый мужчина не чувствует никакой ответственности за нее - взрослую бабу. А уж, тем более, что пусть ее любимый мужчина не чувствует, что он связан какими бы то ни было моральными обязательствами. Что любимый мужчина за все свои последующие поступки и грехи получил индульгенцию своим сегодняшним поведением. Эта и всякая другая болтовня как бальзам согревала мне душу. Я шел, прижимая к себе аппетитную женщину, подарившую мне то, чего я вряд ли заслуживал, а в голову уже лезли мысли, уносящие меня далеко от нее.
  

Глава 32

   Я проснулся от солнечного света. Мы забыли задернуть шторы. Это не странно. Ночью, к концу раннего завтрака, мы оба были так утомлены, что не было уже никаких сил не только бороться с зевотой, но даже ее скрывать. Какие там занавески?
   Осторожно вытащив из под Алюни руку, я встал и, стараясь не шуметь, задернул шторы. Накинув халат, я отправился в бассейн. Сделав небольшую разминку и освежившись плаванием, я зашагал готовить завтрак. На кухне меня встретил бедлам, оставленный с ночи. Пока варился кофе, порядок на кухне был восстановлен. Приготовив нехитрые, холостяцкие сандвичи, я поставил их на поднос вместе с кофе и отправился в спальню на разведку. Альфия ворочалась в борьбе за право досмотреть последний сон. Она всеми силами отгоняла навязчивое пробуждение, но когда к нему на помощь подоспел аромат свежеприготовленного кофе, ее сопротивление было сломлено.
  -- Доброе утро, - протянула она, потягиваясь.
  -- Очень доброе, - ответил я, пожирая ее сладострастным взглядом.
  -- Это был сон?
  -- Конечно.
  -- Зачем ты меня разбудил?
   Прислонив Альфию к спинке кровати, я поставил поднос ей на колени. Смочив полотенце холодной водой, я протер ей лицо. Она пыталась мешать мне своими поцелуями, но я был непреклонен.
  -- Разольешь кофе, полетишь в бассейн.
  -- Как вчера?
  -- Нет без сопровождающих лиц.
  -- Не хочу.
  -- Тогда не брыкайся.
   Она сдалась.
  -- Как вкусно.
  -- Ты просто голодна.
  -- Ничуть. А сколько времени?
  -- Начало восьмого.
   Она сморщила губки и носик. В ее глазах появились искорки грусти.
  -- Мне пора.
  -- Тебя кто-то ждет?
  -- Работа.
  -- И все?
  -- Я живу одна. Мужчины у меня нет. Родственники далеко. Мне... Нет. Не скажу, сколько мне лет. Чем еще я могу тебя успокоить?
  -- Когда ты освободишься?
  -- Через пару часов я позвоню и скажу. Я в душ, - вставая, бросила она уже на бегу.
   Допивая свой кофе, я вспомнил, что последний раз курил еще в "Сиськах". Щелкнув зажигалкой, я втянул в себя первую утреннюю дозу газообразного яда-никотина, не считая иных вредных соединений. Почему, черт возьми, когда хочешь просто сбросить давление с какой-нибудь шлюхой, тебе обязательно попадается милая серьезная женщина? А, ладно, Бог с ними. Лучше о них не думать. Мы ничего плохого друг другу не сделали, и, надеюсь, не сделаем.
   Она вбежала, дышащая свежестью и энергией. Чмокнула меня в глаза и начала одеваться.
  -- О, Боже. Я не могу на это смотреть. Мне хочется начать все с начала, - простонал я.
  -- Мы уже столько раз начинали и кончали, что, мне кажется, эта бурная ночь никогда не удерет от нашей памяти. Но, ведь мы не будем вешаться на шею друг другу без взаимного желания? Правда, любимый?
   Я чувствовал, что все это сказано исключительно для поднятия моего боевого духа. Для моей победы над мрачными мыслями. Я поймал ее взгляд, и мне показалось, что она сейчас снова заплачет. Но она, сделав усилие над собой, улыбнулась и спросила:
  -- Сможешь меня отвезти назад.
  -- В "Сиськи"? - удивился я.
  -- В город, - поправила она.
  -- Конечно.
   Весь обратный путь мы проделали моча. Одной рукой я крутил баранку, а другой - обнимал Алю.
  -- Мы приехали, - сказала она, сжав до боли мою кисть.
   Я остановил джип и выключил зажигание.
  -- Через два часа жди звонка. Сейчас ровно восемь, - бросила она на прощанье и скрылась, как и все на этом острове, за живой изгородью.
   Я сидел и курил, не проявляя интереса ни к городу, ни к его обитателям. Возвращаясь в свои апартаменты, я решил первым делом связаться с адмиралом. Перед гаражом меня ждал сюрприз в облике Карася.
  -- Ты что здесь делаешь? - удивился я.
  -- Работаю.
  -- А кто тебя нанял?
  -- Как кто? Хозяин.
  -- А кто твой хозяин?
  -- Адмирал. Я садовник. Слежу за его парком.
  -- Вот здорово.
  -- Что, здорово? А сам-то ты, что здесь делаешь?
  -- Я гость адмирала.
  -- А чего ж спрашивал про хозяина?
  -- От удивления.
  -- Ладно, я пошел. Понадоблюсь, свиснешь.
  -- Погоди, что это у тебя за ссадина?
  -- Опять вчера со Свеном цапнулись.
  -- После моего ухода?
  -- После вашего отъезда, - поправил Карась, лукаво глядя мне в глаза.
  -- Выкинь из головы то, о чем ты подумал, - с нажимом в голосе сухо посоветовал я Карасю.
  -- Да, не обижайся. Я так. Короче, этот козел привязался ко мне после закрытия. Я раньше с ним не связывался, чтоб он на Гее не отыгрывался, но вчера, после того как ты его ославил, я решил, что еще одна взбучка не помешает.
  -- А кто такая Гея?
  -- Да, мы все в школе в одном классе учились.
  -- И Свен?
  -- И он.
  -- А, так у вас давняя любовь.
  -- Давняя.
  -- А что Гея?
  -- Он ей и на фиг не нужен, но не дает гад прохода, и всё тут, хоть стреляй.
  -- А ты чего ей не займешься?
  -- У меня есть девушка.
  -- Будет две.
  -- А, вот теперь, ты выкинь из головы.
  -- Договорились. Извини. А Гея ничего штучка.
  -- Ничего. Да не везет ей с парнями. Был у неё один физик. Хорошо жили. Погиб. Облучился. До сих пор забыть не может. Таскается, с кем попало.
  -- Обычное дело. Не бери в голову.
  -- Кстати, знаешь, почему он ее ко мне ревнует?
  -- Откуда мне знать?
  -- Во-первых, я всегда за нее заступаюсь и не даю в обиду. А, во-вторых, она тоже здесь работает. Готовит, убирает. Так что сам ей и займись.
  -- А ты не прост. У шахматистов это рокировкой называется.
  -- Ладно. Пойду. Дела стоят. Пока.
  -- Ну, пока, шахматист.
   Поднимаясь в гостиную, я никого в доме не заметил, но когда вышел на веранду, чтоб ликвидировать вчерашний бардак, нашел все прибранным. Я бросился в спальню и заглянул в тумбочку, куда вчера выложил кое-какие вещи и фотографии. Все лежало на месте. Решив, что дал маху, оставив их без присмотра, я распихал все обратно по карманам, и набрал номер Тейлора.
  -- Алло, Тейлор, Гудрайт беспокоит.
  -- Рад слышать, сэр.
  -- Давай без сэров.
  -- Хорошо. Меня зовут Дейв.
  -- Дейв? Понял. Меня, Боб.
  -- Хорошо вчера провели время?
  -- Хорошо. А что?
  -- Ребята уже доложили.
  -- Ты им скажи, что эти фильмы не для детей.
  -- Уже все сказано.
  -- Слушай. Я чего звоню. Как связаться с адмиралом?
  -- Если информация не конфиденциальная, то лучше передайте через меня. Я выберу время, когда он не кимарит, и доложу Вашу просьбу.
  -- Не конфиденциальная. Как ты понимаешь, я достаточно бурно начал свой отдых. От такого отдыха периодически нужно отдыхать. Поэтому, было бы неплохо получить от адмирала его предложения в письменном виде, чтоб поразмыслить на досуге и подготовиться к предстоящему разговору. Он знает о чем речь.
  -- Все понял. Доложу. Что еще?
  -- Пока все. Только с моей просьбой, пожалуйста, не тяни.
  -- Исключено.
  -- Ну, бывай.
  -- Пока.
   Положив трубку, я принялся загружать свою голову мыслями, пытаясь связать все известные мне факты воедино. Очередной просмотр фотографий натолкнул меня на идею, что они сделаны специально для дезинформации любопытных особ, пытающихся выведать дату запуска. Чтоб было понятно, о чем речь, я в двух словах объясню. Как Вы знаете, мой терпеливый читатель, небо над нами всегда разного цвета, а точнее - не цвета, а оттенка. Каждый оттенок характеризуется бликами определенного цвета, при этом каждый цвет отражает свойства атмосферы в соответствующий момент. К примеру, плотность ионов в верхних слоях или искажения магнитного поля. В подробности лезть не буду. Запуск же выручалочки - вещь капризная, и может быть произведен только при определенном состоянии атмосферы. Причем, соотношение атмосферных параметров с цветом бликов точному расчету не поддается. Зато известно соответствие даты и цвета бликов. Так вот, цвет бликов на всех фотографиях разный. Но, отвлечемся от фотографий. Меня также интересовало, где у миллитарей находится лаборатория для изготовления репликантов. Что репликанты - их рук дело, я почти не сомневался. Может быть, даже моя ненаглядная биолог-физиолог имеет к этому прямое отношение. Нужно как-то связать все воедино: Джона, миллитарей, дарков, мальчиков из Бриза, звонок Густава, Жанет и, наконец, лодочников с видео. "Думай, думай, голова - попка трещину дала" - вспомнил я детскую поговорку. Грубо? Ну, а куда от них, от воспоминаний-то? Не успел увернуться - получай.
   Мое обращение к голове возымело действие. Я пришел к выводу, что, поскольку на "моем" трупе была одежда, в которую я был облачен в Бризе, это дело рук тех лодочников с видео. Остальные просто не смогли бы так детально описать мои тряпки. Стало быть, лодочники - сотрудники миллитарей. Это шаг вперед. Кому мог звонить Густав? После моего прихода появились только лодочники и Жанет. Значит кому-то из них. Кому и зачем? Пока не ясно. Но, если бы Густав работал на миллитарей, он бы незаметно, без особого труда, сам заснял меня на видео во всех ракурсах. Получается - Густав звонил Жанет. Да, он с ней знаком. Мы с Жанет не раз заходили вместе в Бриз. Но, тогда почему он ничего не сказал о ее просьбе мне? Шуры-муры исключены. Он не нравился Жанет, а уж она-то в этом отношении своим вкусам не изменит. Вопрос со звонком остается. Теперь - дарки. Хоть все, начиная с ребят Джона и кончая Братом, утверждают, что дарки хотят меня грохнуть, я в это не верю. У них была такая возможность под водой. Вместо этого они перебили мне дыхательную трубку. Да и приказ Мейна, отданный своим даркам под водой однозначно исключал моё повреждение. Нет, дарки на роль убийц-контрактников не катят. Стук в дверь вернул меня на грешную землю.
  -- Войдите.
  -- Здравствуйте. Извините за беспокойство. Я хочу спросить, что Вам приготовить к ленчу? - в дверном проеме стояла Гея собственной персоной.
   Она была интересно и со вкусом одета. В ее одеянии что-то, безусловно, было от униформы прислуги, но только лишь это самое, не подающееся определению, что-то. Все остальное - сочетание скромного стиля и нескромного полета фантазии. После секунды молчаливого удивления я вскочил с кресла и жестом пригласил Гею войти. Она грациозно вплыла, но осталась стоять.
  -- Здравствуйте. Присаживайтесь.
  -- Спасибо, я только на секундочку.
  -- Хочу представиться. Я Роберт Гудрайт, проще, Боб.
  -- А меня зовут Гея.
   Я не знал как себя вести. Обстоятельства нашего вчерашнего контакта нельзя было считать естественными. Она сама пришла мне на помощь.
  -- Спасибо Вам, Боб. Этого инфантильного слюнтяя ростом со слона уже давно нужно было поставить на место.
  -- Рад, что Вы на меня не в обиде.
  -- Я? А почему я должна на Вас обижаться?
  -- Ну, все-таки Вы с этим парнем весь вечер танцевали. И, надо сказать, вполне искусно.
  -- Спасибо за комплимент. Я просто рациональный человек. Если бы я отвергла его ухаживания, он не дал бы никому отдохнуть в тот вечер.
  -- Самопожертвование. Мне порой нравится это качество в женщинах. К сожалению, я сам до него ещё не дорос.
  -- Извините, Боб. Мы можем обсудить это позже. А сейчас я хотела бы знать, что приготовить к ленчу.
  -- Полагаюсь на Ваш вкус.
  -- Так я и знала. Поняла, как только Вас увидела. Можно было не подниматься, - с сестринской улыбкой на лице Гея направилась к двери.
  -- А мне думается, что, не поднявшись, Вы сомневались бы в выбранном варианте, каким бы он ни был. Сейчас же все сомнения рассеялись и не будут Вас отвлекать.
  -- Вы напрасно думаете, что я жалею о своих лишних телодвижениях. Да и реплика моя с разочарованием не имеет ничего общего.
   Она вышла. А я озадаченно чесал свою репу. Действительно, штучка. И, похоже, не дура. И, похоже, не против. И, похоже, я тоже. Уже стихами начал думать. Боже, прости меня за мои естественные здоровые желания. Я, наверное, чем-то другим компенсирую этот небольшой грешок? Я только одного тебя, Господи, по настоящему и преданно люблю. Звонок телефона, прервал мое покаяние.
  -- Слушаю.
  -- Это господин Гудрайт? - торопливо спросил грубый, явно измененный женский голос.
  -- Не балуйся. Я тебя сразу узнал.
  -- Жди послание. Пароль Киб-Кобу.
   На другом конце повесили трубку. Я посмотрел на часы. Девять сорок две. Что за чушь? Для Альфии рановато. Киб-Кобу? Это кто-то из Гринуса. Опять начинается. И голос знакомый, хоть и изменен. Кто ж это? Вот болван. Это же Жужу. Значит информация от Жанет. А откуда у нее мои координаты? Все это меня крайне заинтриговало. Что ей нужно, кроме моего тела? Да, ничего. А на таком расстоянии она его все равно не получит. Секс по телефону? Тогда, на кой черт, все эти предосторожности? В какую игру она оказалась втянутой? Ладно, нечего забивать голову. От чего меня отвлекла Гея? Ах, да, дарки не хотят меня убивать. Тогда кто же хочет и почему? Чтоб отвлечься, я взял бутылочку пивка, телефон и вышел на веранду.
   Разглядывая парк, горы покрытые лесом, выглядывающие местами над деревьями скалы, я размышлял о превратностях человеческой судьбы. Простирающийся ландшафт своей природной гармонией как бы говорил о бренности нашей жизни на земле, противопоставляя ей свою незыблемость. Наверное, так оно и есть. Звонок.
  -- Слушаю.
  -- Это я, - прощебетал голос Альфии.
  -- Привет.
  -- Привет. У меня, к сожалению, плохие новости.
  -- Ну, ну. Успокойся, - подбодрил я ее, чувствуя, что она очень расстроена.
  -- Ты надолго в нашем городе?
  -- А почему ты спрашиваешь? - насторожился я.
  -- Меня посылают в командировку.
  -- Это из-за меня?
  -- Ты тут ни при чём. Это обычные служебные дела.
  -- Надолго?
  -- Не знаю.
  -- Мы перед этим увидимся?
  -- В том-то и дело, что нет. Вылет через час, а я уже на другом конце острова.
  -- А что случилось?
  -- Не знаю. Но все произошло в экстренном порядке буквально через десять минут после нашего расставания.
  -- И ты, что же, вообще с острова улетаешь?
  -- Да.
  -- И не знаешь куда?
  -- Знаю, но это конфиденциальная информация.
   Я чувствовал, как все ее существо мечется между служебным долгом и преданностью нашим отношениям. Но, не смотря на свое любопытство, нужно было ее выручать. Уже весь тон нашего разговора дал мне достаточно информации.
  -- Не огорчайся и не пересиливай себя. Не надо касаться конфиденциальной информации, тем более по телефону. Будь умницей. Все будет хорошо.
  -- Спасибо тебе, Боб. Ты такой... - она заплакала.
  -- Ну, ну, ну. Вот уж воистину - слезки на колесиках.
  -- Не обращай внимания. Я всегда так. Напланирую себе, напланирую, а потом, когда все срывается, переживаю.
  -- Бог ты мой, да ведь все, что ни делается - к лучшему. Когда страдает наше тело - очищается наша грешная душа.
  -- Уговорил, черт языкастый, - с усмешкой в голосе констатировала Аля. - Все. Пока. Будет возможность - сразу позвоню.
  -- Удачи тебе, малыш.
  -- Спасибо. Пока.
   Она повесила трубку, а моей первой же мыслью, почему-то, была мысль о том, что сама судьба толкает меня к Гее. Но, что же случилось у Али? Куда ее отправляют, и не связано ли это с нашим контактом? Я наклонился, чтоб положить на столик трубку и в этот момент, плюнув мне воздухом в голову, на встречу со стеной виллы просвистела пуля. Я бросился на пол и быстро, по пластунски отполз обратно в спальню. Задернув шторы специальным шестом, я переместился в безопасную зону. Нужно было предупредить Гею, Карася и Дейва. Я начал с Геи. Набирая ее номер, я подумал, что она таким же образом, не поднимаясь, могла определить мое меню. Ох, эти женщины. Пользуются нашей беспросветной тупостью. Правда, потом сами и страдают.
  -- Гея, - услышал я в трубке.
  -- Это я, Боб. Не волнуйся, но быстро отойди подальше от окна.
  -- А что случилось? - встревожилась она.
  -- Ты отошла?
  -- Да.
  -- Не высовываясь в окно, шестом задерни шторы. Потом все объясню. Делай, как я сказал.
  -- Но...
  -- Все, я сейчас спущусь.
   Я набрал номер Карася.
  -- Я слушаю.
  -- Карась, это я, Боб. Найди укрытие и не высовывайся.
  -- Что стряслось? Ты меня разыгрываешь?
  -- В меня сейчас стреляли. Стрелял снайпер. Похоже со стороны скал.
  -- Не может быть.
  -- Ты это в следующий раз скажешь моему трупу. Делай, как я сказал. Пока.
   Я набрал номер Дейва.
  -- Дейв слушает.
  -- С добрым утром.
  -- Не надо, я в курсе. Это Брат стрелял.
  -- Не болтай.
  -- Ты не понял. Он стрелял по моей просьбе, чтоб тебя увести с веранды. Чтоб напугать. Звонить уже было некогда, когда я обнаружил снайпера. А достать его мы не смогли.
  -- А Брат здесь откуда?
  -- Брат... Вот сволочи. Извини, позже перезвоню.
   Он бросил трубку, а я поспешил успокоить Гею.
  

Глава 33

  -- Не волнуйтесь, все в порядке, ребята разбираются, - поспешил я успокоить Гею, входя на кухню.
   Краем глаза я заметил, что мои инструкции выполнены.
  -- Что случилось?
  -- Да, ничего особенного.
  -- Тогда Вы блестящий актер.
  -- Это почему же?
  -- Я все-таки пока еще могу, по интонации различить разыгрывают меня или нет.
  -- Обо всем узнаете в свое время.
  -- А сейчас оно еще не мое? - ее насмешливо лукавый взгляд как будто говорил: "Стоит мне приложить минимум усилий, и ты выложишь все, как миленький".
   Хороша визитка, нечего сказать.
  -- Я просто перестраховался.
  -- И с Карасем тоже?
  -- При чем здесь Карась?
  -- Он мне звонил сразу после Вас.
  -- Он тоже перестраховался.
  -- Только в отличие от Вас он мне кое-что сказал. Про выстрел, например.
  -- Не я его за язык тянул.
  -- Просто он знает, что я не из пугливых и при мне можно не жеманиться с секретами, - твердо сказала Гея.
  -- Договорились. Я же не разбираюсь в тонкостях характера так глубоко, как Вы, Гея, тем более тонкостях женского характера, - пошел я на попятную.
  -- Ой, ли? - опять этот ее взгляд.
   Я почувствовал, что не могу контролировать ситуацию. Да, с этой штучкой не расслабишься. Ничего, я просто не был готов. Вот подготовлюсь, тогда... А что, собственно, мне нужно готовить? Ну и ну.
  -- Пойду к себе, - сказал я и поплелся из кухни.
  -- Секундочку. Где Вам организовать ленч? Здесь, в гостиной, в спальне или на веранде?
   Издевается она, что ли, с этой верандой?
  -- Как Вам удобней, - ответил я, обернувшись.
  -- Мне удобней здесь, - она явно брала быка за рога.
   Я изменил свой маршрут и отправился прямиком к столу.
  -- Вы составите мне компанию?
  -- Да, если Вы меня пригласите.
  -- Приглашаю, - окончательно сдался я.
   Она быстро сервировала стол. Ленч состоял, не считая напитков, из даров моря. Не возьму на себя смелость описывать, насколько искусно все было приготовлено. Боюсь, что мое описание только повредит Вашему представлению. Мы молча перекусили и добрались до кофе.
  -- Вы не возражаете? - спросил я, кивнув на папиросы.
  -- Нет. А, Вы? - иронично спросила Гея, вытаскивая пачку сигарет.
   Я пожал плечами, показывая, что все в порядке, возражений нет. Дал прикурить ей, потом прикурил сам. Мы молча пили кофе и курили. Гея какими-то неуловимыми пасами провоцировала меня на разговор, но сама не начинала. Я это уже проходил. В таких случаях мне всегда вспоминается концовка одного старого анекдота: "Лучше полчаса подождать, чем четыре уговаривать".
  -- Спасибо, - поблагодарил я, поднимаясь из-за стола. - Редко перепадает на мою долю такой вкусный ленч.
  -- На здоровье, очень рада, - тон ее голоса не совсем соответствовал сказанному.
  -- Будут спрашивать, я у себя, - сказав дежурную фразу, я повернулся к двери.
   Не успел я до нее дойти, как затрещал мой телефон.
  -- Слушаю, - сказал я трубке, останавливаясь.
   Гея с женским любопытством уставилась на меня.
  -- Боб, это я, Брат.
  -- Привет, ты откуда взялся?
  -- Можно к тебе заскочить? - не отвечая на мой вопрос, спросил он.
   В его голосе чувствовалось некоторое беспокойство.
  -- О чем речь? Конечно. Я пошел наверх.
  -- Через три минуты я у тебя.
  -- О'кей, - я убрал трубку и направился к лестнице.
   Гея переборола себя и не задала вопроса, который явно крутился у нее на языке.
   Уж и не помню, куда я заскочил по дороге, но к гостиной мы с Братом подошли одновременно.
  -- Привет, - я протянул ему руку.
  -- Привет, - улыбнулся, пожимая мою руку, Брат.
  -- Пиво будешь?
  -- У тебя какое?
  -- Есть Хольстен. Да там навалом всякого, сам выберешь.
  -- Хольстен сгодится.
   Я открыл пару бутылок, одну протянул Брату. Мы сели в кресла.
  -- Удивлен? - начал Брат.
  -- Удивлен.
  -- Меня полковник к твоей охране приписал за то, что на Мутлэнде вел себя как говнюк.
  -- А пенсия?
  -- Пенсия само собой. Но она пустит к себе только через полгода.
  -- Ясненько. Ну, рассказывай. Я умираю от нетерпения. Что все это значит?
  -- Не знаю с чего и начать?
  -- Начни с пива, мысли придут.
   Он отхлебнул. Я тоже.
  -- Короче, вчера я с вертолета сразу двинул к своей девочке. От нее вечером зашел в штаб, получил предписание и сюда. Пока добрался, стемнело. Сегодня решил поболтаться по окресностям, чтоб посмотреть, откуда тебя могут завалить. И что ты думаешь? Торчу я час назад с биноклем вон на той скале, - он показал рукой в окно на скалу, - вижу, как ты выходишь на веранду, вдруг звонок. Звонит Дейв и кричит, что вон в тех скалах ребята заметили, как мелькнул снайпер. Я звонить тебе, а ты с кем-то как раз по телефону трындишь. Я за ствол. Остальное - знаешь.
  -- Ты, гад, в меня чуть не попал.
  -- Если бы взял дальше, ты мог не заметить, а рисковать я не стал.
  -- Ну, ты даешь.
  -- Подожди. Это еще не все. Ребята обложили снайпера со всех сторон. Стали выкуривать, а он не появляется. Подкрались, а уже поздно. Он покойник.
  -- Как?
  -- А вот так. Его другой снайпер убрал.
  -- А Дейв свистел, что киллеры на остров не проберутся.
  -- Да, подожди ты. Это оказался наш островной. Только вот что странно. У него наколка дарка.
  -- А чего странного?
  -- Мы на острове всех дарков на перечет знаем. Он в перечне не значится. И вел он себя так, что дарки его в свою семью никогда бы не пустили.
  -- Может, сам накололся?
  -- А для чего?
  -- Чтоб в случае чего на дарков все свалить.
  -- Ты хочешь сказать, он знал, что его грохнут?
  -- А почему, нет?
  -- Ну, знаешь. Киллер - камикадзе, это что-то новое.
  -- Тогда объясни сам.
  -- Не могу.
  -- Вот что. Пусть твои парни выяснят, когда он накололся, когда и куда мотался с острова.
  -- Прописные истины говоришь. Это сейчас и выясняют.
   Мне в голову пришла еще одна мысль.
  -- Слушай, ты можешь, не афишируя, организовать тест на регенерацию его кожи.
  -- А зачем?
  -- А как я вас на Мутлэнде вычислил? Да ты и сам всё из наших эфирных переговоров знаешь.
  -- Понял. А почему не афишировать? Скрытность в данном случае все сильно усложнит.
  -- Лучше путь нас недооценивают, чем переоценивают, партнер, - я протянул Брату свою руку.
  -- Ты прав, партнер, - он в свою очередь тоже протянул мне руку.
  -- А мне, боюсь, на свежем воздухе пока делать нечего.
  -- Не бойся. Просто недоразумение.
  -- Все у вас просто. Это слово я уже слышал от Хилла. Если недоразумения повторяются, значит, речь идет о семействе недоразумений, а это вещь человеком пока неизученная.
  -- Начинаешь?
  -- Продолжаю.
  -- Твое дело. Я тебе гарантирую, что опасность тебе не грозит. Я отвечаю за свои слова.
  -- Я тебе отвечу как Карасю: моему трупу это расскажешь.
  -- Ну, как знаешь.
  -- Не обижайся. Я не профи. Всего не знаю. Могу ошибаться. И кончим на этом.
   Я начал открывать по второй. Брат меня остановил.
  -- Мне хватит. Я двинул за информацией. Ближе к вечеру забегу или позвоню. Пока.
  -- Только не напугай здесь никого, - многозначительно предупредил я Брата.
  -- Ладно, - Брат понимающе улыбнулся и покинул гостиную.
   А ну их всех. Я набрал номер Карася. Длинные гудки. Странно. Я еще раз набрал. То же самое. Что за черт? Мне это явно не нравилось. Я отправился в парк на розыски Карася. Страшно не было. Парк вряд ли может простреливаться как открытая веранда второго этажа. Когда я проходил мимо открытой двери на кухню, черт дернул меня туда заглянуть. Наши взгляды встретились.
  -- Боб, вы спешите?
  -- А, что, - не совсем вежливо откликнулся я.
  -- Хочу спросить, что приготовить Вам на обед?
  -- Ответ тот же.
  -- Поняла. Вы не многословны.
  -- Просто слова у меня временно отсутствуют. Ушли на перекур. Извините, дела.
   Я поспешил на выход. К своему удивлению, не успел я миновать бассейн, как обнаружил Карася. Он, напялив гидрокостюм и акваланг, ковырялся на дне бассейна. Похоже, он возился со сливным отверстием. Понятно, почему он не брал трубку. Присев на край бассейна, я закурил. Долго ждать Карася не пришлось. Спустя пару минут он вынырнул из воды.
  -- Ты чего здесь сидишь? Застрелят ведь, - подколол Карась, снимая маску.
  -- А что, с тобой на дне прятаться?
  -- Все-таки безопасней.
  -- Вот теперь верю, что ты не орленок, а карась.
  -- Нет, серьезно, ты чего здесь торчишь?
  -- Тебя жду.
  -- Зачем?
  -- Соскучился. Пивка хочешь?
  -- Можно. Я все дела закончил.
  -- Что-то ты рано.
  -- Работать надо уметь быстро - все будешь успевать.
  -- За совет спасибо. Вылезай из этого резинового гондона и поднимайся наверх. Я тебя буду ждать в гостиной.
   Вот уж, действительно, попрут сюрпризы - не остановишь. Только я успел переступить порог, как мне перегородила дорогу Гея. Я остановился. Она подошла совсем близко. Я молча ждал. Она опустила глаза, потом снова посмотрела на меня извиняющимся взглядом. Кто бы мог подумать?
  -- Боб, извините меня за эту стервозность. Я совсем другая. Как начинаю взбрыкивать, сама себя не узнаю.
   Толи мне показалось в полумраке, толи она действительно покраснела. Ну, дела. Воистину "лучше полчаса подождать, чем четыре уговаривать". Она сейчас была сама собой, а не отражением кино героинь и столичных штучек, о которых у меня лично складывается впечатление, что они растрачивают всю свою жизнь на бессмысленную погоню за горизонтом, теряя себя, свою душу, и, в конце концов, так и не поняв, почему интимные отношения, всё-таки называются интимными.
  -- Будь спок, мой боевой друг. Все в порядке, - подбодрил я Гею.
   Видимо мне удалось выбрать правильный тон. Гея улыбнулась доброй открытой улыбкой. Смущение сбежало с ее лица. Началась новая фаза наших отношений.
  -- Кстати, предусмотри вероятность того, что в обед к нам присоединится третий боевой друг.
  -- Кто?
  -- Карась.
  -- Он не присоединится. Он обедает всегда со своей невестой.
  -- Тогда не предусматривай, - легко согласился я. - Я свободен?
  -- Оф кос, конечно.
   В возвышенном расположении духа я взбежал на второй этаж. Вот и верь после этого людям. Входя в гостиную, я опять констатировал, что от наших с Братом возлияний не осталось и следа. И когда все успевает? Чудо девка. Ну, вот опять.
  -- Только вас мне и не хватало, - это опять явились мои ненавязчивые мысли о Гутти, об Але и даже о Жанеточке. - Давайте, доставайте.
  -- Пошли прочь! - гнал я собственные мысли. - Вы, конечно, молодцы, но отправляйтесь с Богом в самостоятельный полёт, - переменил я методику освобождения от мыслей, как советует Луиза Хей.
  -- Ты с кем это? - в гостиную вошел Карась.
  -- Да, с непрошеными гостями.
  -- Ты же сам пригласил, - опешил Карась, не обнаружив в помещении других гостей.
  -- Я не про тебя, а про свои навязчивые видения и мысли.
  -- Вот теперь рассмотрел, - ехидно добавил Карась, глядя на мое озабоченное лицо.
   Проницательный он парень.
  -- Не зубоскаль. Доставай любую жидкость, что на тебя смотрит и пей.
  -- Я бутылочку пивка и побегу.
  -- А, языки почесать?
  -- Успеем.
  -- Деловой - сил нет.
   Карась достал мне Хольстен, себе - какого то темного и открыл.
  -- Еще не темнеет, - подмигнул он мне.
   Вот и пойми, на что намекнула эта ухмыляющаяся рожа. Но я хотел узнать совсем другое.
  -- Я не очень вчера публику шокировал?
  -- Да, нет. А тебя это волнует?
  -- Отчасти, да. Я же чужак. И сразу оказался на виду.
  -- У нас здесь народ беззлобный, так что не переживай.
  -- Ну, всё-таки. Опять же, чужую девушку увел.
  -- Ты про Альфию?
  -- Нет, про Марию Магдалину.
  -- С ней никто не крутит. Она всех сразу по местам расставила. Больше к ней вопросов нет. Ты когда туда ломанулся, я хотел тебя предупредить, да не успел.
  -- А чего предупреждать? Мое дело.
  -- Понимаю.
  -- А откуда она взялась? Местная?
  -- Нет, не местная, но у нас уже лет десять.
  -- А где работает?
  -- В одной исследовательской лаборатории. Только у нас никто не знает, чем там занимаются. Даже наши одноклассники не треплются.
  -- Хрен с ней, - решил я не фиксировать внимания Карася на своих интересах. - А, вообще-то, остров ваш большой?
  -- А ты здесь первый раз?
  -- Ага.
  -- Да, здоровенный, уж больше двух-то сотен километров в поперечине. А что?
  -- Просто интересно. А тебе не интересно знать о месте, куда тебя судьба заносит?
  -- А меня дальше, чем на пятьдесят километров судьба и не заносила?
  -- И на континенте ни разу не был?
  -- Не был. А что там делать. Я ботаник, вожусь с растениями, разбиваю сады, парки.
  -- Понятно. Домосед, одним словом.
  -- Точно.
  -- А на континентальные растения посмотреть не тянет?
  -- Я уже на них насмотрелся с нашими-то средствами телекоммуникаций.
   Мы попивали пиво. Больше с Карасем я говорить о лаборатории не решился. Поболтав о том, о сём, мы допили пиво и Карась ушел.
   Оставшись один, я попытался проанализировать услышанное. Если здесь изготавливают репликантов, то получается, что пустили козла в огород. Я имею в виду себя. Не похоже на случайность. Опять же, Альфия. Уж не специально ли мне ее подсунули? Если так, то зачем? Нет, так не годится. Обжегшись на молоке, я начинаю дуть на воду. Надо выкинуть все из башки. Нужное само вернется. Как нельзя, кстати, зазвонил телефон.
  -- Слушаю.
  -- Это Гея. Куда Вам подать обед?
  -- Мы его разделим?
  -- Да, если хотите?
  -- Хочу. Мы снова вернулись к "Вы"?
  -- Ну, мы не зафиксировались на "Ты" окончательно, по-моему?
  -- Будем считать, что зафиксировались. Нет возражений?
  -- Нет.
  -- Вот и славно. А куда всё это таскать сама решай.
  -- Никуда. Я буду ждать на кухне.
  -- Бегу.
   И я сбежал от своих гостиных мыслей на кухню к Гее. Входя, я обомлел. Гея подвязала свои пышные русые волосы яркой ленточкой. И все это, вместе с чистой светлой кожей лица, оказалось необыкновенным фоном для ее карих глаз. По моей спине побежали мурашки. Я видел, что все это - специально для меня. Разрази меня гром, если мне сегодня не предстоит очередной брудершафт. Если вас переполняет испуг от предстоящего описания обеда, расслабьтесь. За столом на этот раз не было никакого пикирования и почти не было слов. С обменом информацией вполне успешно справлялись наши глаза.
  -- Во сколько и где будем делать ужин, Боб? - после перекура спросила Гея.
  -- Бог троицу любит. Будем считать, что об этом ты спросила меня последний раз.
  -- Слушаюсь и повинуюсь, мой господин.
   Словами можно только испортить то, о чем говорили глаза. Я молча поднялся и, поблагодарив, ушел к себе. Придавив спиной кровать, я задумался ни о чем. Не хочу сказать, что отсутствовали мысли, нет. Скорее их было с избытком. Но они проносились, не замечая меня. Мне не хотелось заниматься анализом, не хотелось, чтоб кто-то звонил. Я, не спеша, потягивал пиво, курил и ждал вечера. Если вчера с Алей я дергался из-за неопределенности финала, не знал когда и как все разрешится, то сегодня я знал, когда и как. Оставалось только пережить это томительное ожидание. Затрещала трубка.
  -- Да.
  -- Боб, тебя Дейв беспокоит.
  -- Слушаю.
  -- Адмирал подготовит меморандум сегодня ближе к полуночи. Тебе срочно или завтра утром передать?
  -- Материалы возьми, а утром я сам тебе позвоню. Идет?
  -- Нет проблем. Как дела? Все в порядке?
  -- Все просто фантастично.
  -- Рад за тебя. Балдей, пока есть возможность.
  -- Спасибо.
  -- У меня, собственно, всё.
  -- Тогда пока, Дейв. Удачи.
  -- Спасибо, и тебе тоже, пока.
   Я перестал размазывать сопли по лицу, ожидающему у моря погоды, и, переодевшись, пошел в бассейн. Быстренько поплавал. Вернулся наверх. Телефонная трубка разрывалась от треска.
  -- Слушаю.
  -- Ты куда запропастился? - услышал я голос Брата. - Второй раз перезваниваю.
  -- В бассейне отмокал.
  -- Слушай.
  -- Погоди, по телефону не опасно?
  -- Не дрейфь. Короче. За последние три недели этот парень дважды летал в твой Гринус. Это первое. Далее: наколка у него всего две с половиной недели. Это второе. Тест на регенерацию положительный. Подлинник - другими словами. Это третье и не последнее. Самое интересное начнется только сейчас. Через двадцать минут после того, как его грохнули, произошла авария.
  -- Киску протаранил какой-нибудь негодяй?
  -- Ты слушай, шутник. Один парень заехал под фургон. Машина загорелась, но ребята ее мгновенно погасили. Так вот, разбившийся был еще одним островным киллером. При нем нашли ствол, из которого он и пальнул в первого, уже знакомого нам киллера. Но и это только цветочки. У парня оказалась наколка дарка. А когда стали, по горячим следам, проверять маршруты его перемещений, выяснилось, что он тоже за последние три недели два раза летал в твой Гринус. Дальше все было как в кино. На его вилле находят взрывное устройство, которое должно было сработать через четыре часа после убийства первого киллера. Причем все должно было выглядеть как обычный пожар. А через полчаса в аэропорту задерживают и самого этого "погибшего" киллера, в очередной раз, а точнее навсегда отправляющегося на материк. При нем фальшивые документы и опять же наколка дарка. Тут ребята лопухнулись. Не уследили, как этот гад сожрал яд. Тест на регенерацию кожи показал, что он был подлинником, а погибший его репликантом. И наколка у него тоже двухнедельной давности. Ну, как?
  -- Мне пока сказать нечего. Я ошеломлен. Быстро ты все раскрутил.
  -- Оно само раскрутилось. У нас ребята шустрые.
  -- А чего ж киллера не уберегли? Ниточка.
  -- Да, какая, к черту, ниточка? У них, как у ниндзей, кодекс молчания.
  -- Ты прав. Давай до утра все обдумаем, а утром пошепчемся. Я сам тебе позвоню.
  -- Ну, ну. Развлекаешься?
  -- Да, ладно тебе. И ты поезжай к своей.
  -- А тебя, курортник, кто стеречь будет?
  -- Не волнуйся. Пока у меня нет желания отсюда убегать.
  -- Ладно. Пока. Звони завтра сам. Буду ждать.
  -- Пока.
   Не успел я положить трубку и прийти в себя от полученной информации, как она снова затряслась от возбуждения.
  -- Слушаю.
  -- Извините, это мистер Гудрайт? - спросил неопределенный голос, не мужской, не женский, а какой-то как из генератора речи.
   Кроме голоса, доносился шум от проезжающих автомобилей, как будто говорящий находился на оживленной магистрали.
  -- Да, я Вас слушаю.
  -- Вы не могли бы прямо сейчас подойти к почтовому ящику у изгороди и взять письмо, адресованное Вам?
  -- А кто говорит?
  -- Киб-Кобу.
  -- Немедленно выхожу.
  -- Тогда я его опускаю.
  -- Конечно. Вы не могли бы...
   Трубка откликнулась на мое обращение короткими гудками. Я рванул к почтовому ящику.
  

Глава 34

   Бежать я не мог, чтоб не привлекать внимания. Прогулочным шагом идти - тоже. Могли опередить те, кто заметит приход "почтальона". Проходя мимо кухни, я на ходу бросил Гее, что на пять минут съезжу в город. Ее желание задать вопрос так и не окончилась действием. Она увидела лишь мою спину. В этот момент я не хотел, чтоб Гея, под каким-нибудь предлогом, увязалась за мной. Всего-то около минуты потребовалось мне, чтоб добраться от гостиной до почтового ящика. Поблизости, кроме проезжающих мимо машин уже никого не было. А машин, действительно, было много. Видимо заканчивался рабочий день, разгоняя в разные стороны трудовой люд. В ящике ничего не было, кроме розоватого конверта без штемпелей и адресов. Девственно чистый запечатанный конверт. Прикуривая, я посмотрел по сторонам и, убедившись в отсутствии ко мне интереса, достал и сунул конверт в карман. Прыгнув в джип, я понесся в город. Мне не терпелось прочитать содержимое, но подходящего места момент мне не предлагал. Я зашел в небольшой магазинчик, купил себе навороченную рубаху для ужина, еще кое-что и поспешил в свою штаб-квартиру.
   Заговорщически подмигнув Гее, я пробежал в спальню. Окна были зашторены еще со времен боевых действий, но темно не было. Щелкнув по носу дверную защелку, я плюхнулся в кресло и разорвал конверт. Текст был отпечатан на принтере.
   "Мне нет смысла, а скорее - опасно, представляться и называть тебя, мой ласковый жеребчик. Без сомнения, ты уже вычислил корреспондента. То, что знаю я, тебе необходимо знать тоже. К сожалению, я не успела передать тебе эту информацию в известном тебе месте. Если мое письмо не успеет застать тебя в живых, клянусь, ты очень скоро будешь встречать у себя тех, кто это организовал и воплотил. Прости, бабские эмоции. Я так соскучилась, что могла бы даже через эту проклятую бумажку общаться с тобой часами. Ты мне постоянно снишься, и я кончаю во сне лишь от одного твоего снящегося прикосновения. Ну вот, я опять, дура. Прости. У тебя может быть считанные секунды, а я. Ну, всё. Всё.
   Мне стало известно, что один мудак зарядил на тебя киллеров. Уверена, ты уже понял кто и почему. Зарядил цепочками. Киллеры, которые должны убрать тебя, будут убраны вторым ярусом. Вторые - третьим. Во, как. Конкретно на тебя нацелены трое. А всего он подписал девятерых. В этом деле он, по каким-то своим соображениям, хочет подставить дарков. Кто это такие я не знаю. Но главное в том, что он, откуда-то, знает не только каждый твой шаг, но даже шаги, которые ты только должен сделать. Будь очень осторожен. Он опаснейший человек. У него обширнейшие связи и с политиками, и с преступным миром, и с вооруженными силами. Твой нынешний адрес я узнала не случайно. Ты уже понял как. Я верю, что ты умней и хитрей его. Но я боюсь за тебя. На него работают огромные деньги. А ты такой безалаберный. Тебе все, как ты говоришь "по барабану". Хотя бы ради меня будь осторожен. Это все, что я знаю. Да, еще одна деталь. Он очень суеверен. Это я к тому, что, скорее всего, дополнительно киллеров он нанимать не станет.
   Теперь, когда я все важное написала я могу до бесконечности приставать к тебе с бабским трепом. Интересно, как там поживает твой Неваляшка? Трудится в поте лица? О, Боже. Прости меня, дуру набитую. Я ведь из-за этого и не успела в прошлый раз. Все. Кончаю (и в прямом и в переносном смысле). Помню. Надеюсь. Люблю".
  -- Ну, ты даешь! - только и вырвалось у меня.
   То, о чем писала Жанет, а писала именно она, я, конечно, понял. Прочитал я и написанное между строк. Еще дважды перечитав письмо, я щелкнул зажигалкой, и огонь сожрал бумагу, превратив ее в пепел. Одной цепочке - хана. Осталось две. Вот гад. Позвонить Брату? Пока не стоит. Нужно все еще раз взвесить. Одно мне казалось бесспорным: на острове опасных для меня киллеров не осталось, а чужим - не пробраться. Итак. Что мы имеем? Начнем с Бриза. С джоновыми считаем - ясно, с лодочниками - ясно, со звонком теперь тоже ясно. Похоже мальчикам осталось быть только дарками. С ними тоже все ясно. Не ясно только, для чего я даркам живым понадобился? Может быть, и они построили дубль выручалочки? А почему бы и нет? Меня сейчас уже ничего не удивит. Если милитари умудрились спереть или продублировать секретнейшие микросхемы для процессора, то почему дарки должны от них отставать? Допустим, что у Президента, милитарей и дарков дожидаются запуска три системы. Мне то, с кем сотрудничать по доброй воле? К черту. Я даже не знаю ни условий сотрудничества, ни задач, которые ставит каждый из них, пытаясь запустить выручалочку. Поживем - увидим. Да, и что мне не сидится? Есть возможность оттянуться - надо оттягиваться. Конечно, Гутти там с ума сходит. А что я могу поделать? Пусть Джон с ребятами шевелятся так, как милитари и у них тоже всё будет в порядке. Я с таким жаром уговаривал себя не дергаться, что, напрочь, забыл о предстоящем ужине. Стук в дверь, на какой-то миг, для меня оказался неожиданностью. Я вскочил и отпер дверь.
  -- Ты от меня заперся? - весело спросила Гея.
   Я не мог ответить на этот простой вопрос, потому что онемел. Эта гармония кокетства, изящества и простоты скрутила меня по рукам и ногам. Я, как дурак, хлопал глазами от неожиданности. Видимо этот процесс затянулся, потому что Гея заговорила снова.
  -- У тебя, боевой друг, горелой бумагой пахнет. Проветрить?
  -- Штабные карты уничтожал. Целых три колоды.
  -- Наверное, ты не часто видишь девушек в вечерних туалетах?
  -- Наверное, - закивал я глупой головой.
  -- Так смотри, - и она повела бровью, а я потерялся в догадках, на что именно смотреть.
   Я опускал взгляд с повязки на волосах до туфель, непроизвольно задерживая его по дороге в некоторых местах, а затем поднимал обратно.
  -- Нравится?
  -- Нужны слова?
   Она звонко рассмеялась и провела рукой по моим волосам.
  -- Я пришла сказать тебе, боевой друг, что ужин состоится в гостиной через двадцать минут. Просьба - особенно не задерживаться. Послав воздушный поцелуй, Гея, точнее, Фея растаяла.
   Я как отмороженный понесся навстречу водным процедурам и приведению себя в порядок. И вот наступила желанная минута. Я вошел в гостиную. Шторы плотно задернуты. Стол сервирован на две персоны. Свечи. Полумрак. Льется тихая музыка, ассоциирующаяся с мелодиями древних Джо Дассена, Матиа Базар и Поля Мориа. Меня с порога подхватывает блистательный образец представительниц лучшего, хотя и слабого пола. Не обращая внимания на мое удивление, она минуту кружит меня в танце, затем, за руку, провожает на предназначенное место. Мы оба пылаем. Каждый чувствует взаимность. Все известно наперед. И мы, совсем не как животные, а как ценители секса, осознанно оттягиваем финал, сжимая пружину до критической отметки - до взрыва. Когда-нибудь, на досуге, я напишу трехтомник, посвященный этому вечеру. Сейчас же позволю себе лишь отчасти удовлетворить Ваше любопытство. Уделяя основное внимание общению, мы не забывали отдавать дань и плодам геиного мастерства, и напиткам, и танцам, и перекурам с добрыми шутками. Порой, когда я, забывшись в танце, пытался ускорять события, Гея своим волшебством притормаживала мои порывы, удерживая на плато предвкушения, чего-то более совершенного. Летело ли время стремительно или остановилось - не могу сказать. В момент, когда я уже сжился с бесконечностью ожидания, она вдруг подошла к моему креслу и начала медленно меня раздевать, каждое движение было пронизано чарующим магнетизмом. Я помогал, меняя свою позу, руководимый легким давлением ее рук. Оставив на мне лишь смокинг Адама, она повела меня в спальню, положила на кровать и прикрыла простыней. Я ощущал себя ведомым, но это ощущение не оскорбляло моего мужского самолюбия, скорее, наоборот, за всем этим как бы просматривалась движущая сила именно моего мужского начала. Гея включила два торшера и направила их свет в одну точку на противоположной стене. В открытую дверь продолжала сочиться приятная музыка. В ярких лучах света я видел свою кудесницу, которая, извиваясь всем телом с музыкой в такт, последовательно заменяла свой вечерний туалет на вечерний туалет Евы. От этого чарующего зрелища меня отвлекала только ее раздвоенная тень на стене. Она временами приближалась ко мне, вовлекая в свой танец, и я покорно стягивал какой-нибудь фрагмент ее туалета. Я думаю - нет смысла говорить о том, как завораживающе выглядит обнажающееся стройное тело во всей своей возбуждающей динамике. Наверное, кто-то из Вас, мой читатель, назвал бы все это стриптизом, но я, глядя на эту фейерию, был просто не проницаем к таким земным мыслям. Во мне перепутались явь и фантазии. Я не заметил, как она оказалась рядом и притянула меня к себе, не оставляя танца, а лишь перенося его в постель. Этот танец перерос в какие-то дикие пляски, поглотившие в себя и наши тела, и музыку, и мысли. Самые бурные переплясы обрывали короткие паузы, после которых танец возобновлялся с удвоенной силой. Это продолжалось и продолжалось. Борьба женского и мужского начал была бескомпромиссной и жестокой. Отдавая все силы друг другу, мы не заботились о своих резервах. Гея, обессилев, обмякла и упала на меня, покрывая мое тело бесчисленными поцелуями.
  -- Никому тебя не отдам. Слышишь? Никому.
   Я понимал, что это порыв. Опьянение. Дурман, который может улетучиться с первыми лучами солнца и опять сгуститься с его заходом.
   Мы проснулись одновременно. Лежали и молча смотрели друг на друга, пытаясь заглянуть в будущее. Первый ли раз это с нами вчера произошло или так было всегда? Этот вопрос как бы витал сам по себе и не требовал ответа.
  -- Спасибо, ты вернул меня к жизни. Я больше не хочу от нее шарахаться, - она накинула мне на лицо простынку и встала. - Уже восемь. Спускайся минут через двадцать завтракать.
   Я слышал, как она принимает душ, идет на кухню, возвращается в гостиную, наводит порядок. Ни одного лишнего движения, ни одного лишнего шага. Минут на пять я все-таки задержался. Разлучаться по утрам с водой для меня так же трудно, как и с женщиной по ночам. Я благодарен Гее за то, что в это утро она не кормила меня трепом, а кормила только завтраком.
  -- Спасибо, милый боевой друг, - я поцеловал ее руки и отправился в гостиную.
  -- Пожалуйста, мой господин, - не пытаясь задержать меня, вдогонку откликнулась Гея.
   Начинались последние сутки моего курорта. Я набрал номер.
  -- Дейв "на проводе".
  -- Доброе утро, старина.
  -- Доброе утро, счастливчик.
  -- Каждому, свое. Ты готов?
  -- Как пионер.
  -- Тогда неси.
  -- Несу. До встречи.
  -- Давай. Я в гостиной.
  -- О'кей.
   Мы положили трубки. Я вновь набрал номер.
  -- Слушаю, - ожила трубка голосом Брата.
  -- Доброе утро.
  -- Доброе.
  -- Есть информация.
  -- Ну?
  -- Что, ну? Можешь прийти?
  -- Минут через пятнадцать.
  -- Давай. Туда же, в гостиную.
  -- Договорились.
   Я смотрел на трубку и думал, что сказать Альфие, когда она позвонит? Стук в дверь отвлек от мыслей о будущем.
  -- Входи, Дейв.
  -- Привет.
  -- Привет, еще раз.
   Мы пожали друг другу руки. Он протянул мне запечатанный пакет. Я бросил его на стол.
  -- Пивка?
  -- Только одну.
  -- Бери сам.
   Он тоже оказался любителем Хольстена по утрам.
  -- Как ночь? - спросил я.
  -- В смысле?
  -- Хорошо ли дежурилось?
  -- Нормально.
  -- Ты давно в этой канители крутишься?
  -- Лет двенадцать. А что?
  -- Да, так. Только здесь?
  -- Нет, конечно. Здесь курорт, а не служба. Сюда отправляют в качестве поощрения.
  -- А Брат так не считает.
  -- Сравнил. Брат - птица совсем другого полета. Это суперагент. Ему здесь просто скучно.
  -- И за что же тебя отблагодарили?
  -- За службу.
  -- Экий ты скрытный.
  -- Не мои тайны.
  -- Понятно. Выходные-то бывают?
  -- А, как же?
  -- Частенько?
  -- Не жалуюсь.
  -- Ну и отлично, - я понял, что из этого парня на халяву информацию тянуть бесполезно. - Скоро и Брат подойдет.
  -- О, тогда я допиваю, и пошел.
  -- А что, так?
  -- Не принято у нас с хозяевами и гостями пиво распивать.
  -- А Брату.
  -- Он, конечно, в отличие от нас, сам себе господин, - в его словах не было ни зависти, ни ехидства - одно почтение.
  -- Как знаешь.
  -- Спасибо, Боб. Пока.
  -- Пока.
   Он поставил пустую бутылку на пол, и пошел на выход. Дверь закрылась, а я снова начал планомерно поедать себя раздумьями. Просто мазохист какой-то. На этот раз выручил Брат.
  -- Привет. Что там у тебя? - входя после стука в дверь, на ходу спросил Брат.
  -- Привет, развратник, - улыбнулся я, пожимая его руку.
  -- С какой стати?
  -- Ночевал у подружки?
  -- Да.
  -- А чего спрашиваешь?
  -- А, ты-то, тогда кто?
  -- А я и не оправдываюсь и вопросов не задаю.
  -- Ладно. Чего там у тебя.
  -- Мы партнеры?
  -- Два раза повторить или больше?
  -- Тогда слушай, но помни, что об этом, кроме нас, никто не должен пока знать.
   Я слово в слово передал ему содержание письма, не ссылаясь на источник информации.
  -- Откуда ты взял все это?
  -- От верблюда. Это - из области интимного. На партнерские отношения не распространяется.
  -- Как знаешь. Одну голову со змея мы сняли. Надо искать остальные.
  -- Находясь здесь это не так-то просто.
  -- Понимаю.
  -- Мне тут адмирал депешу прислал. Почитаю, расскажу.
  -- Может быть, прочитаешь вслух? - спросил Брат, вставая с кресла.
  -- А куда же ты тогда пошел?
  -- Мне пора. Да и не люблю я чужие письма слушать, - сказал Брат, избавив меня от необходимости увиливать от совместной читки.
  -- Будет информация, снесемся, - напутствовал я удаляющегося Брата.
  -- Пока.
  -- Пока.
   Мне ничего не оставалось, как ознакомиться с мечтой адмирала. Вскрыв печать и вытащив страничку, я углубился в изучение текста. В общих чертах, речь шла вот о чем.
   Некие влиятельные силы, при администрации Президента, попытались с помощью аналитических методов сделать прогноз последствий запуска выручалочки. Они пришли к неутешительному выводу, что вводу системы в эксплуатацию должны предшествовать короткие экспериментальные запуски. Цель последних - сбор данных для отработки регламента запуска и работы выручалочки в штатном режиме. Что бы избежать возможные конфликты с прессой и толпами шумных моралистов, профессиональные аналиты предложили сделать дубль выручалочки в трудно доступной зоне. Их выбор пал на милитарей. Упоминавшиеся влиятельные силы изыскали средства и подписали контракт с администрацией островного государства Варр. В настоящий момент островная выручалочка подготовлена к запуску. Во всяком случае, они на это надеются. Мне же, предлагалось: как технарю, проверить ее работоспособность, подготовить к пуску и провести несколько экспериментальных запусков. В записке был намек, что Президент догадывается о предстоящем мероприятии, но в силу понятных причин не придает гласности этот проект.
   Короче, как я и предполагал, те, кто заказывал музыку, сидели за одним столом, а их подчиненный персонал, в угоду всем экономическим, идеологическим и политическим интригам, с поразительной аккуратностью складывал свои буйные головы в междоусобицах друг с другом. Я видел варианты, как мне связаться с Мутлэндом и его командой, с Джоном и даже Президентом. Но, прояви я инициативу, и начнется новая заваруха. Нет. К черту их всех. Нужно оставаться с адмиралом. За ним, в конечном-то счете, Президент. А, вообще-то, лучше пока ничего не планировать, а то будет как у Альфии. Сейчас самое главное - позаботиться о киллерах, заказанных мужем Жанет. Уж, в том то, что это именно он подписал киллеров на меня, я не сомневался.
   У меня родились кое-какие идеи. Я набрал телефонный номер. И стал ждать.

Глава 35

  -- Слушаю.
  -- У тебя есть время?
  -- Я очень срочно тебе нужен?
  -- Есть тема для обсуждения.
  -- В течение часа устроит?
  -- Конечно.
  -- Тогда через часик подойду.
  -- Жду.
   Я положил трубку и задумался. Как вести себя с адмиралом? Открыть карты по поводу киллеров или решить проблему самому? Поможет ли Брат? Джона с ребятами не подключишь. Как только они узнают, где я нахожусь, начнутся военные игры, а мне огласка не нужна. Но Джон тоже не успокоится, пока меня не отыщет. Что в этом отношении намерен предпринять адмирал? Так или иначе, его придется частично посветить в свои планы, только подвести другую подоплеку. А пока нужно, чтобы Брат кое-что разнюхал. Он сказал час, что ж подождем. Зазвонил телефон.
  -- Боб, - коротко сообщил трубке я.
  -- Спускайся, буду тебя ленчевать, - услышал я шутливый ответ.
  -- Надеюсь, судья Линч не примет участия в процессе.
  -- Пи, пи, пи, - изобразила Гея конец связи.
   Я пошел вниз. Ленч прошел весело, как в былые студенческие годы. Мы пили кофе, когда шутницу прервал зуммер ее телефона. Она взяла трубку. То, что сообщалось с противоположного конца, изменило выражение ее лица на жесткую маску.
  -- А твоё, какое дело? - услышал я ответ Геи.
   На другом конце долго о чем-то толковали. Судя по выражению лица, Гее это общение не доставляло удовольствия. Мне показалось, что причина ее недовольства кроется не только в нашем прерванном диалоге, но и в том, что разговор происходит в моем присутствии.
  -- Мне выйти? - предложил я Гее и привстал.
   Она замотала головой, продолжая слушать телефонную тягомотину.
  -- Тогда не стесняйся при мне в выражениях, - подбодрил я.
   Она кивнула в знак согласия. Телефонный монолог ей надоел, мимикой она выразительно показала, что ничего не имеет против удара молнии по собеседнику.
  -- Слушай, дорогой, ты ничего не перепутал? Я тебе кто? Бабушка? Мать? Сестра? Жена?
  -- Ах, нет. Тогда, с какой стати, ты требуешь у меня отчета?
  -- Ах, вот оно что. Ты возомнил, что я твоя невеста.
  -- Так, так. Может быть, ты уверен, что сможешь сделать меня счастливой?
  -- Ах, уверен. И в чем это будет выражаться? В интеллектуальной гармонии? В материальном достатке? В душевном покое? В сексе?
  -- Ну, ну. А теперь послушай меня. Я буду с тобой откровенна, чтобы развеять твои непомерно раздутые иллюзии. Ты, мальчёнка, не сможешь дать мне ничего из того, что я перечислила. Я подчеркиваю. Ничего. Подожди. Я тебя слушала. Теперь твоя очередь. Я говорю внятно, чтоб ты всё понял раз и навсегда, второго обсуждения данной темы не будет. Так вот. Я тебе тоже дать ничего не смогу, потому что ты не способен увидеть и оценить то, что тебе протягивают. С учетом всего сказанного, резюме следующее: на настоящий момент еще не родился мой будущий жених.
   Я, конечно, не планировал навечно связать свою судьбу с Геей, но ее безапелляционную фразу я воспринял с некоторым внутренним смущением. А она продолжала свои назидания.
  -- Ты это отчетливо понял?
  -- Ах, нет. Извини, но если ты не понимаешь вещей элементарных, как ты собираешься регулировать сложнейшие вопросы взаимоотношения между людьми в браке? Тю, тю, тю. Не гони волну. Я не все сказала. Остался финал. Я тебя прошу: пожалуйста, не звони мне. Мало того, что у нас нет интересных тем для обсуждения, меня раздражает даже сам звук твоего голоса. Всего тебе доброго. Привет, - с этими словами Гея положила трубку.
   Ее взгляд, прямо на глазах, превращался из раздраженного в извиняющийся. Он встретился с удивленным моим и не нашел ничего более подходящего, как поменять фон-лицо с бледно-сердитого на розово-смущенный.
  -- Прости меня, мой повелитель, - она села рядом со мной на пол и обняла мои колени. - Ты знаешь, как я к тебе отношусь. Но когда-то я себе поклялась, что не повторю второй раз своей ошибки с замужеством. Он не оставил мне даже ребенка. Ушел, и все. А я осталась одна. Как бы я хотела оказаться с тобой на необитаемом острове, где никого, кроме нас. Я бы рожала нам детей и была уверена, что с тобой ничего не случится. Но мы не на необитаемом острове. Я уже давно не тешу себя иллюзиями о том, что придет счастливый день, который перевернет всю мою жизнь. У меня сегодня такой день и вчера был. Может быть, будет завтра, а может быть, и нет. Я хочу, чтоб ты знал. Я никогда не буду навязывать тебе себя, если не буду чувствовать, что нужна. А я способна это чувствовать, поверь. И еще. Мне нет дела до твоих увлечений другими. Я умею быть счастливой счастьем дорогого мне человека. И последнее. Не проси меня, если такое случится, избавляться от плода. Я хочу ребеночка. И я хочу, чтоб это был ребенок от тебя.
   На мою реакцию вставить слово Гея закрыла мой рот ладонью.
  -- Не говори ничего. Я знаю, как мужчины шарахаются от будущих детей. Они убедительно говорят о проблеме отцовства, о навязываемом долге, о не подходящем времени и прочее. Не делай вид, что ты такой же, как и большинство из них. Все равно ты для меня другой. И, я верю, что ты понимаешь меня. Прости, я говорю то, что ты знаешь и без моих слов. Но это необходимо. Я же вижу, как ты стремишься к определенности, как неопределенность давит на тебя. Так вот я и хочу снять какую бы то ни было неопределенность и недосказанность. Знаешь, как люди говорят? Женщины любят ушами, а мужчины - глазами. Я могу к этому добавить: женщины понимают глазами, а мужчины - ушами. А теперь, если хочешь, говори.
   Это было не искреннее предложение, потому что, освободив мои уста от своей ладони, она вновь их пленила, только на этот раз губами. Да, и что я мог добавить к сказанному? В какое русло направить наш разговор, и какими словами выразить свои чувства. Я - болото сомнений и бегства от действительности. Не знаю, какой была Гея когда-то, но сейчас рядом со мной находился человек знающий цену жизни и счастью, страданиями и лишениями очистивший и открывший для них свою душу.
  -- Молчишь, мой повелитель? Молчи. Я и без слов тебя хорошо понимаю.
  -- У меня и сомнений в этом нет. Будет печально, если я разочарую тебя.
  -- Глупенький мой повелитель, поверь женщине, этого случиться уже никак не может, потому что произошел необратимый процесс внутри меня. Не спеши. Пройдет может быть не один год, прежде, чем ты все уложишь по полочкам.
   Я обречено вздохнул.
  -- А теперь иди к своим делам. Догадываюсь, что тебе есть над чем, поломать голову.
   Я легонько потрепал ее за ушко и пошел в гостиную. До прихода Брата еще оставалось немного времени, и я разложил фотографии. Мне, глядя на них, лучше думалось. Что-то в гипотезе с сокрытием даты запуска выручалочки, мне не нравилось. Что-то далекое, давно забытое мешало уложить эту гипотезу в стройный ряд произошедших событий. Я услышал приближающиеся шаги и убрал фотографии. Со стуком в дверь вошел Брат.
  -- Массовика затейника вызывали? - протягивая руку, спросил он.
  -- Вызывали, - пожимая руку, подтвердил я. - Пивка или ...?
  -- Давай тяпнем по пятьдесят.
  -- Водочки?
  -- Конечно.
   Я налил и протянул один бокал Брату.
  -- Давай, Брат. За успех нашего безнадежного дела.
   Мы дзинькнули бокалами и выпили.
  -- А теперь открывай свой Хольстен.
  -- Слушаюсь и повинуюсь.
   Выполнив роль хозяина, я уселся в кресло напротив Брата.
  -- Выкладывай, - наклонился ко мне Брат, выражая таким образом своё нетерпение.
  -- Спешишь?
  -- Не спешу. Но ведь ты меня не пиво пить позвал.
  -- Ты думал, как нам ликвидировать киллеров?
  -- Думал.
  -- И каковы плоды раздумий?
  -- Оставаясь на острове нам их не обезвредить.
  -- Ценная находка. Я тоже так считаю.
  -- Дело в том, что с острова тебе не улизнуть. Здесь контроль, будь здоров.
  -- Догадываюсь. Есть мысль. Давай представим это все адмиралу как операцию по дезинформации Джона. Ведь адмирал должен понимать, что этот парень, пока я жив, будет землю грызть, чтоб меня отыскать. А адмиралу предложим разыграть следующий спектакль. Делаем моего репликанта и в компании с твоими ребятами отправляем в Гринус, на Мутлэнд или к даркам. Пусть его шлепают, а остальное сделают второй и третий киллеры цепочки. А адмирал пусть считает, что мы это делаем для Джона. Якобы, пусть Джон успокоится.
  -- Но это же только одна цепочка из двух оставшихся. А вторая?
  -- Налепим лапши на уши, что, дескать, они сделали тест на регенерацию и поняли, что их обманули. Мол, нужна вторая комбинация. Которую проведем так, чтобы не оставить возможности для биологов провести свои тесты. Сам подумай, как это лучше обтяпать.
  -- Ты, что, думаешь адмирал - кретин? Не поймет, что его дурачат?
  -- Ты сначала обмозгуй. А там может быть, что-то и нарисуется.
  -- Легко сказать: обмозгуй. Адмирал - старый лис. Он безобидный только когда спит. А может ему все карты выложить?
  -- Не знаю. Тебе виднее. Только боюсь, как бы заказчик киллеров не оказался его дружком. Понимаешь, чем тогда наша затея обернется?
  -- У адмирала долг превыше всего.
  -- Вот этого не надо. К старости люди становятся непредсказуемыми. А у него как раз такая пора.
  -- Черт возьми, что ж делать?
  -- Делать будем то, что задумаем. Не надо делать второго шага, не сделав первый. Так что думай.
  -- Знаешь, что? Давай-ка я с адмиралом перетолкую насчет твоей мысли по поводу Джона. А там посмотрим. Чего нам самим себя сдерживать. Пусть другие об этом заботятся.
  -- Верно. Давай. И вот еще что, намекни адмиралу, что я еще не восстановился. Может быть подкинет денек-другой.
  -- Хорошо, Дон Жуанище.
   Вытянув губы и пожав плечами, я показал, что совершенно не понимаю, о чем он говорит. Брат допил пиво и встал.
  -- Ну, пока, стратег, я поехал к адмиралу.
  -- Удачи.
   Мы пожали друг другу руки и расстались. Я не успел допить свое пиво и выкурить папиросу, как проснулся телефон.
  -- Слушаю.
  -- Здравствуйте, господин Гудрайт, - услышал я в трубке голос легкого на помине адмирала. - Говорит адмирал Бекер. Извините, что беспокою, но у меня срочное дело.
  -- Все в порядке адмирал. Я Вас слушаю.
  -- У меня возникли неотложные дела на континенте. Наш завтрашний разговор переносится на два дня. У Вас нет возражений?
  -- Все зависит от того, что Вы мне предложите для заполнения этих двух дней.
  -- Продолжайте отдыхать. Вас все устраивает? Есть какие-нибудь пожелания? Вы не стесняйтесь. Все, что Вам потребуется для отдыха или работы, мои люди немедленно предоставят.
  -- Спасибо, господин адмирал, меня все устраивает.
  -- Тогда, всего хорошего.
  -- Извините, господин адмирал. У меня есть еще одно небольшое дело.
  -- Слушаю.
  -- Я Вас не задерживаю? Вылет скоро?
  -- Нет. Я улетаю утром.
  -- Тогда нет смысла излагать суть вопроса, Вам обо всем доложит майор. Он сейчас на пути к Вам.
  -- Ну, что ж. Хорошо. До свидания.
  -- До свидания.
   Мы положили трубки.
  -- Господи, спасибо тебе за все, что ты для нас делаешь. Еще два дня полных отдыха и любви.
   Я набрал номер.
  -- Алло.
  -- Привет, Карась.
  -- Привет.
  -- У тебя есть цветы?
  -- А ты что, еще из дома не выходил ни разу?
  -- Выходил.
  -- И цветов не заметил?
  -- Ты можешь без болтовни мне сделать огромный букет?
  -- А куда ты собрался?
  -- Никуда.
  -- А зачем тогда цветы?
  -- Ну, если тебе трудно, я съезжу в город.
  -- Уж, и спросить нельзя, - пробурчал Карась. - Спускайся ко мне. Сделаю.
   Я положил трубку и полетел к нему. Найдя Карася в глубине парка, я понял, что он действительно быстро работает. Букет стоял в симпатичной глиняной вазе.
  -- Устроит? - спросил он, протягивая руку.
  -- Годится, - ответил я, пожимая его руку. - А с вазой дашь?
  -- Забирай.
  -- Ты настоящий друг.
  -- А ты скрытный, черствый и не скромный.
  -- Я вообще гадкий, - согласился я, хватая вазу с букетом. - Спасибо. Освободишься - забегай.
  -- Ладно.
   Я понесся обратно. Подкравшись сзади к Гее, священнодействующей над плитой, я кашлянул. Она обернулась и, увидев в моих руках огромный букет цветов, расцвела сама.
  -- Спасибо, мой повелитель. После такого подарка я просто не смогу готовить. Перед глазами будет только твое лицо, прячущееся за этим дивным букетом.
   Она поставила вазу на стол и прыгнула мне на шею.
  -- У тебя ничего не сгорит?
  -- Нет, все томится на медленном огне.
   Я, ни слова не говоря, понес ее в спальню. Она, из кокетства, пару раз попробовала вырваться. Через полчаса я нес ее обратно.
  -- Извини, боюсь, как бы чего не подгорело. Не хочу оставлять тебя без обеда голодную и злую.
   Она молча улыбалась. Ее благодарный взгляд был одной из наград, которые сыпались на меня последние два дня. Чем я это заслужил?
  -- Ты не проголодался?
  -- Не особенно.
  -- Я в течение часа тебе брякну.
  -- Буду ждать.
   Я поднялся в гостиную и закурил. В мире происходили какие-то важные для меня события, а я вел себя как беззаботный младенец и в ус не дул. А может быть так и надо? Что, реально, я могу сделать в своем положении? Да, ничего. Пусть упираются рогом те, кто может. На этом я и примирил с ситуацией свою мнительность. А что я буду делать, когда объявится Альфия? Гея, конечно, все поймет, но все-таки ей надо на Альфию намекнуть. С этой мыслью я пошел в спальню и плюхнулся на кровать. Я и не заметил, как заснул. Меня разбудила телефонная трубка. Хватая трубку, я невольно глянул на часы. Сон мой длился минут сорок.
  -- Слушаю.
  -- Поздравляю, Боб. Адмирал дал нам добро.
  -- Рад слышать.
  -- Более того. Он поручил мне лично возглавить всю операцию и не требовал отчитываться по плану действий.
  -- Чудеса какие-то.
  -- Чудеса, не чудеса, а только с этой минуты тебе нужно быть еще более осторожным.
  -- Что ты имеешь в виду?
  -- Я еду к тебе. Все расскажу при встрече.
  -- Когда ждать?
  -- За час, думаю, доберусь. Пока не выходи никуда и старайся ни с кем по телефону не говорить.
  -- Что не отвечать на звонки?
  -- Да.
  -- Договорились.
  -- Пока.
  -- Пока.
   Я был удивлен необычностью просьбы Брата. Но решил четко исполнять его инструкции. Ну, вот и закончился мой курорт. Скоро мне предстоит познакомиться с островной лабораторией по изготовлению репликантов. Затрещала трубка. Я подождал, пока она смолкла, и пошел вниз.
  -- Звонила, кормилица? - спросил я, входя в кухню.
  -- Да, собиралась. Ты настоящий экстрасенс.
  -- Только собиралась?
  -- Да. А что?
  -- Я вздремнул. Мне показалось, что я проснулся от звонка. Наверное, я ошибся.
   Гея с подозрительной улыбкой посмотрела на меня, как бы говоря: ох, и темнила же ты. Но вслух сказала совсем другое.
  -- Садись обедать, засоня.
   Не успел я протянуть руку к вилке, как в кухню буквально ворвался Дейв.
  -- Слава Богу. Ты меня перепугал.
  -- Чем? - сделал я удивленный вид.
  -- Я тебе позвонил, а ты не взял трубку.
  -- Ага, я же говорил, что мне со сна показалось, что телефон звонит, - как бы обрадовавшись, что ничего не перепутал, сказал я Гее.
  -- А, ты просто спал? Ну, ладно.
  -- А по какому поводу ты звонил, Дейв?
  -- Не могу сказать. У меня появилось какое-то беспокойство. А больше ничего. Извини. Лучше перебдеть, чем недобдеть.
  -- Верно.
  -- Будешь с нами обедать, Дейв, - спросила Гея, видя как Дейв, с жадностью загоняет ноздрями запахи внутрь себя.
  -- Да, нет. Спасибо, - замялся Дейв.
  -- Первое слово дороже второго, - сказала Гея и за руку усадила Дейва за стол.
  -- Какое слово?
  -- Ты же сначала сказал "да", а потом - "нет".
  -- Тебе, Гея, палец в рот не клади, - улыбнулся довольный оборотом дела Дейв.
  -- Мне он и не нужен. У меня есть кое-что повкуснее твоего пальца.
   Мы втроем весело пообедали, и Дейв, поблагодарив Гею, ушел. Мы закурили.
  -- Ты что-то не договариваешь? - весело предположила Гея.
   Я только кивнул головой. Она поняла, что не услышит ничего конкретного. Затрещал мой телефон. Мы посмотрели друг на друга.
  -- Возьми трубку и скажи, что меня нет. Где я - не знаешь. Когда исчез - тоже. От вопроса: "Когда видела меня в последний раз?" мягко уйди.
  -- Слушаю, - взяла трубку Гея.
   После ответа она напряженно посмотрела мне в глаза.
  -- Не знаю. Он ведь мне не отчитывается.
  -- Не могу сказать. Не взял - и не взял. Может быть, просто забыл. А что ему передать, если он появится?
  -- Хорошо я передам. А может быть он Вам может перезвонить?
  -- Ну, хорошо. До свидания.
   Она положила трубку и затянулась.
  -- Ты понял, с кем я разговаривала?
  -- Нет, - искренне ответил я.
   Гея поняла, что я не обманываю её.
  -- С Альфией Мирелли.
   Мне стало не по себе.
  

Глава 36

   Гея, как всегда, пришла мне на помощь. Она хорошо знала, что такое нуждаться в помощи.
  -- Не хмурься, ничего не случилось. Тем более, не забывай, что у нее право первой.
  -- А ты откуда знаешь?
  -- Какой ты не наблюдательный, мой повелитель. Я же живу на этой вилле. Я все видела и слышала.
  -- С самого начала?
  -- Да. Там, в баре, я не осталась. После того как помогла подняться Свену, я села в машину и поехала домой. То есть сюда. Я сидела в беседке в парке, когда ты ее привез.
  -- Тогда мне больше нечего добавить. Сама судьба избавила меня от необходимости многозначительными намеками дать тебе знать об Альфие.
  -- А, ты собирался?
  -- Да, и как раз в ту минуту, когда зазвонил телефон.
  -- Не нужно мне все знать о твоих женщинах, мой повелитель. Это твоя жизнь. То, что мы оказались рядом - для меня праздник. Но не забывай: искренность и откровенность хороши тогда, когда очищают душу, а не нагружают ее.
  -- Я и хотел ее облегчить.
  -- Нагрузив мою?
  -- Нет, Гея. То, что лежит на моей маленькой душе тяжелым камнем, для твоей, покажется песчинкой. И наша общая душа, если можно так выразиться, будет меньше страдать.
  -- Ну, и хитрец же ты, - улыбнулась она.
   Я оставался серьезным. Она увидела, что где-то меня недопоняла и тоже стала серьезной.
  -- Ты никогда не задумывалась: почему женщины живут дольше мужчин?
   Меня перебил зуммер моего телефона.
  -- Инструкции те же, - выпалил я.
  -- Слушаю, - сказала Гея трубке.
  -- Не могу, его нет.
  -- Не знаю. Хорошо передам. Повторите, пожалуйста, еще.
  -- Как? "Киб-Кобу"? Поняла.
   Я подскочил, выхватил трубку из ее рук и закричал.
  -- Гудрайт слушает...
   В трубке уже тирликал отбой.
  -- Что-то важное? - спросила испуганная Гея.
  -- Жизненно важное, - вырвалось у меня. - Шутка, конечно. Это просто один мой механический друг.
   По ее глазам было видно, что она не поверила ни одному моему слову.
  -- Твой механический друг передала, что будет перезванивать через каждые полчаса.
   Мне пришла в голову мыслишка.
  -- Гея, у тебя есть портативная видеокамера.
  -- Конечно.
  -- Одолжи.
  -- Сейчас принесу, - удивилась она.
  -- И скотч прихвати, - добавил я.
   Гея вышла и через пару минут вернулась с камерой и скотчем.
  -- Блок питания заряжен?
  -- Да.
  -- Спасибо. Я скоро вернусь, - пообещал я, выходя из кухни.
   Она провожала меня любопытствующим взглядом. Я, нарушив предписание Брата, отправился к почтовому ящику. Прикрепив камеру к дереву, я навел ее на почтовый ящик. Положив на нее сверху веточку, я оценил свою работу. Вроде, не заметно. Вернувшись, я посмотрел на часы. Уложился за пятнадцать минут. Итак, через пятнадцать минут мы полюбуемся на посыльного. Гея молчала, но выражение беспокойства прочно обосновалось на ее лице.
  -- Не волнуйся, наставница. Все будет хорошо.
  -- Будь осторожней.
  -- Слушаюсь.
   Зазвонил телефон. Я кивнул Гее на трубку.
  -- Слушаю.
  -- Его нет. Хорошо, Брат, - она вопросительно посмотрела на меня.
   Я взял трубку.
  -- Да.
  -- Молодец, инструкции выполняешь. А я застрял. Тут авария на дороге. Буду только через полчасика. Так что не волнуйся. Продолжай оставаться на месте. Пока.
  -- Пока.
   Я положил трубку и подумал, что это кстати. Не при Брате придется разговаривать с посыльным. Мы с Геей молча курили и ждали звонка. Ровно через полчаса, как и было обещано, трубка зазвонила. Я взял ее сам, но, прижав к уху, молчал.
  -- Мистер Гудрайт, - услышал я механический голос.
  -- Да.
  -- "Киб-Кобу". Вы можете немедленно забрать послание из ящика?
  -- Да. Но кто Вы?
  -- Тогда я опускаю, - проигнорировав мой вопрос, сказал голос и повесил трубку.
   Я рванул на джипе к почтовому ящику. Меня ожидал точно такой же конверт, как и прошлый раз. Я положил его в карман, отцепил камеру и поехал в гараж. Вопрос в глазах Геи остался без ответа. Я вытащил кассету, вернул ей камеру и отправился в спальню. Щелкнув замком и плюхнувшись в кресло, я вскрыл конверт. В нем лежала малюсенькая записочка. И в ней было всего два слова: "Остерегайся Брата".
  -- Чушь какая-то, - подумал вслух я.
   Если б Брат хотел что-то со мной сделать, он бы это уже давно сделал. Я разглядывал записку и ничего не мог понять. Источник информации, вроде бы, надежный. И все-таки что-то меня насторожило. Что? Я крутил в руках конверт и записку и призывал свое чутье сказать веское слово. То, что стиль написания явно принадлежал не Жанет - полдела. Было что-то еще не явное, но явно главное. Я вспомнил прошлое послание. В какой же последовательности всё происходило в прошлый раз? Так. Я его вскрыл. Посмотрел на письмо. Потом взял снова конверт. Понюхал. Вот оно. То послание, хоть и слабо, но пахло любимыми духами Жанет. Я даже подумал, что она его специально подушила. А от этого исходил какой-то мужской запах. Так, так. Значит, Жанет была не осторожной. Значит ее саму "пасет" ее муженек. Когда он понял, что она его подслушала? И не играл ли он с ней в игры? Может быть, сказку про три цепочки он разыграл для нее? Как бы там ни было, он почему-то не хочет, чтоб я доверял Брату. Ладно. А что у нас на видео. Я включил телевизор и видак. Поставив кассету, я уставился на экран. Перемотка закончилась. Пошла картинка. Почтовый ящик. Проезжающие машины. Я курил и ждал. Надоело, я включил ускоренный показ. Остановилась машина. Стоп. Отмотав чуть-чуть назад, я включил нормальную скорость. Вот она: двухместная, спортивная машина с тонированными стеклами. Двигалась по направлению к городу. Остановилась. Ага, виден номер. Открывается стекло. Рука бросает в ящик конверт. Машина с разворотом срывается в обратном направлении.
  -- Вот это, лихо.
   Через минуту появляется мой джип. Так, так. Я еще раз просмотрел запись и запомнил номер машины. Затем вытащил кассету и положил в шкаф под постельное белье. Прошлый раз сообщение поступило позже, чем сегодня. Но прошлый раз я практически не расставался с телефонными звонками, что делало трубку постоянно занятой. Стук в дверь прервал мои мысли. Я поднялся, чтоб открыть дверь. Вошел Брат.
  -- Ты чего такой взъерошенный?
  -- Я подумал, что так буду больше походить на режиссера. Ты ведь в нем нуждаешься?
  -- В таком талантливом, как ты, бесспорно, - согласился улыбающийся Брат.
   На его ухмыляющейся физиономии не было и тени фальши.
  -- А кто режиссирует с той стороны? - я уставился на него проницательно подозрительным взглядом.
  -- С сомнительной? Женщины, конечно. Пиво предложишь?
  -- Бери сам.
  -- Тебе открыть?
  -- Если яд у тебя не с собой, открывай.
  -- Подожди-ка, подожди. Ты что-то не договариваешь, - наконец-то насторожился Брат.
  -- Ага. Недоговариваю, что сегодня, пятнадцать минут назад получил очередное послание.
  -- Ну, и что в нем?
  -- "Остерегайся Брата". Слово Брата - с большой буквы.
  -- Вот даже как. А чего ж ты меня на пороге не подстрелил?
  -- А это, как раз потому, что ты сам меня до сих пор не подстрелил.
  -- Значит, не веришь этим бредням?
  -- Не верю.
  -- А кто автор? Вычислил?
  -- Да. Сколько рейсов в день прибывает с континента?
  -- Три. Утром, в полдень и вечером. Можно выяснить точнее. Один звонок.
  -- А сколько отсюда до аэропорта?
  -- По всякому может быть. Видишь как я сегодня.
  -- А ты что, из аэропорта ехал?
  -- Нет, но по той же дороге. Вообще-то, около полутора часов. А что?
  -- Похоже, депеши идут с дневным рейсом.
  -- Автор тот же, что и первой?
  -- Нет.
   И я объяснил Брату ситуацию в общих словах, не называя имен и паролей. Затем я вытащил кассету и показал ему запись.
  -- По номеру мы в миг его найдем.
  -- Только не поднимай пыль.
  -- Ясно. А ты все-таки выползал из берлоги, - сказал Брат, протягивая мне какой-то сверток.
  -- Что это?
  -- Пуленепробиваемый жилет.
  -- Что-то легкий.
  -- Не дрейфь. По последнему слову техники.
  -- А зачем он мне?
  -- Чтоб живее себя чувствовал.
  -- А что адмирал?
  -- Он меня просто удивил. Сказал: сами не мальчики - разберетесь.
  -- Начнем разбираться?
  -- Давай.
   Мы обговорили детали и Брат, не забыв допить пиво, отправился решать организационные вопросы.
  -- Какие рекомендации? - крикнул я спине Брата.
  -- Не вылезай, - не оборачиваясь, ответил он.
   Я смотрел на закрывшуюся дверь и вспоминал сколько раз полностью открывался перед людьми, впоследствии обманувшими меня. Почему доверяю Брату? Понятия не имею. Я примерил принесенный жилет, вполне удобный и легкий, не то, что на Мутлэнде. Я вспомнил Гутти. Вернее то время, которое мы провели с лже-Гутти. Это - моя судьба. Я еще вернусь и найду тебя. Зазвонил телефон. Я по забывчивости схватил, было трубку, но передумал и направился к Гее. На кухне лежала записка. "Я у себя в комнате". И стрелкой показано, как туда добираться. Я пошел по указанному маршруту. Постучал в дверь. Тишина. Постучал еще. Эффект тот же. Я нажал ручку, дверь поддалась. Войдя в комнату, я отметил, что не так давно здесь курили. Гея лежала на кровати и спала крепким сном. Я подошел, укрыл ее пледом, поцеловал в щечку и вышел. Секретаря я на время лишился. Почему Брат не рекомендовал снимать трубку? Забыл спросить. Я набрал номер сам.
  -- Слушаю.
  -- Брат, а какого хрена мне по телефону не разговаривать?
  -- Мы же не решили, когда, по нашей легенде для островных, ты покинул Варр.
  -- Ну и что? Не сегодня же.
  -- Как знать. А ты звонка ждешь?
  -- Вообще-то Альфия должна позвонить с материка.
  -- И все-таки я бы не рисковал.
  -- Как скажешь.
  -- Пока.
  -- Тем же концом по тому же месту.
   Я решил просто снять трубку, чтоб было похоже на то, что телефон занят. Гея проснется и поговорит со всеми желающими. Я начал щелкать дистанционным пультом в поисках интересной телевизионной передачи. Из новостей я узнал, что на материке ничего, вызывающего мой интерес, не происходит. Я попытался наткнуться на какой-нибудь репортаж с Мутлэнда, но ничего не нашел. Оставив музыкальную программу, я с папиросой разлегся на диване. Расслабился. Мне было даже лень подняться, чтоб заменить пустую бутылку полной.
   Вошла Гея, с выражением лица однозначно говорящим о том, что лишь секунду назад она сладко зевнула.
  -- Брат просит, чтоб ты с ним связался.
  -- Разбудил тебя засранец?
  -- Он сказал, что ты не возьмешь трубку, если он сам тебе позвонит. Спасибо, что укрыл меня пледом.
   Она подошла и нежно поцеловала меня в волосы.
  -- Не за что, - ответил я, набирая номер Брата.
  -- Слушаю, - откликнулся Брат на гудки.
  -- Ты, почему людей беспокоишь? - с подчеркнутой строгостью спросил я.
  -- Ты готов? Спускайся, я за тобой заезжаю, - вместо ответа сказал Брат.
  -- Через пять минут буду внизу.
  -- Привет, - брат положил трубку.
  -- А нам пяти минут хватит? - с лукавой улыбочкой, строя глазки, спросила Гея.
  -- Нам и ночи не хватит. Когда приеду - не знаю. Меня не жди. Ложись спать.
  -- А ужин?
  -- Устроим, когда вернусь. Постараюсь не задерживаться. Пока.
   Выходя из гостиной, я услышал, как Гея принялась наводить там порядок, позвякивая пустыми бутылками. Внизу у входа стоял бронированный лимузин с тонированными стеклами. Брат открыл мне дверцу, следом за мной забрался на заднее сиденье, хлопнул дверцей и по микрофону дал команду ехать.
  -- Вот теперь-то я и узнаю, наврал ли мне мой осведомитель, или нет по поводу тебя, - пошутил я.
  -- Слушай, шутник, помнишь "свой" труп?
  -- Помню.
  -- Настройся на то, что видеть "себя" живого психологически очень не просто.
  -- Спасибо за заботу, партнер. Я догадываюсь.
  -- Теперь второе. Откуда начнем? С Гринуса или Мутлэнда?
  -- С Гринуса, естественно.
  -- Почему естественно?
  -- На Мутлэнде тебя на этот раз схомутают. Поверь мне. Парни, конечно, лопухнулись прошлый раз, но они не лопухи. Просто я им здорово помешал. И еще. Не хочу, чтоб Гутти долго думала, что меня укокошили.
  -- Договорились.
  -- Брат, а почему ты сам хочешь участвовать? У тебя что, людей мало?
  -- Людей достаточно. И я им доверяю. Но слишком высоки ставки, Боб.
  -- А я что здесь должен буду делать?
  -- Давай обсудим после реплицирования. Не хочу, чтоб твой дубль знал об этом.
  -- А я и не подумал.
  -- Не всякому режиссеру дано быть сценаристом, - подколол Брат.
  -- А ты не прост, - констатировал я.
   Мы ехали уже больше пятнадцати минут.
  -- Слушай, а почему мы так долго едем?
  -- А ты знаешь, где лаборатория? - удивился Брат.
  -- Мне казалось, что знаю. В нашем городишке.
   Брат рассмеялся.
  -- Там тоже есть, но в ней занимаются исключительно исследованиями. Воспроизводством балуются в другом месте.
  -- А далеко?
  -- Ты просто как клещ вцепился. Нет, не далеко. А какая разница?
  -- Хочу знать, когда ты меня привезешь назад.
  -- А я, партнер, тебя назад не повезу, - с интригующей улыбкой сознался Брат.
  -- Как это?
  -- А так. Мы с тобой после реплицирования минутку пошепчемся, и я был таков. Только ты меня и видел. Я предпочту тебе общество нашего камикадзе в твоем облике. Понял?
  -- А меня самого кто предпочтет?
  -- Увидишь. Старые знакомые.
  -- Ты что? Хочешь семейного конфликта?
  -- Не волнуйся, это не Альфия.
  -- Спасибо, успокоил.
   Мы продолжали движение. Мне это все не нравилось.
  -- И все-таки, когда я вернусь?..
  -- К своей ненаглядной? - закончил за меня Брат.
  -- Если б ты не был таким огромным и сильным, я надрал бы тебе уши.
  -- Вернешься, во время вернешься. Уже подъезжаем.
   Машина действительно остановилась. Затем, через несколько секунд, двинулась дальше. Опять остановилась. Снова двинулась. Так несколько раз.
  -- Боевые посты? - спросил я Брата.
  -- А как же. На острове только ты один знаешь, что это за заведение.
  -- А сотрудники.
  -- Даже сотрудники ничего не знают, за исключением пяти человек.
  -- Ну, вы даете. А как вы умудряетесь держать все в тайне.
  -- Так вот и умудряемся.
   Машина окончательно остановилась.
  -- Посиди минутку, не высовываясь, - сказал Брат и вышел.
   Минуты через три он вернулся, и мы снова куда-то поехали. Наконец, машина окончательно замерла. Брат, лукаво глядя на меня, выполз наружу и сделал мне знак следовать его примеру.
   Я вышел. Пройдя три шага, Брат открыл какую-то дверцу. Оказавшись в лифте, он нажал на кнопку с номером "7", и лифт понес нас вниз. Я был удивлен. А Брат продолжал улыбаться себе в усы. Лифт остановился. Распахнувшаяся дверца открыла передо мной помещение, напичканное всякими замысловатыми приборами и оборудованием. Я вышел и принялся озираться. Вдруг я услышал доносившийся из-за какого-то прибора голос.
  -- Привет, Боб. Вот и свиделись, великий философ.
   Я не верил собственным ушам. Неужели это он? Быть не может.
  

Глава 37

  -- Глазам своим не верю. Ты жив? - не найдя ничего более подходящего спросил я.
  -- Как видишь.
  -- Ну и рожу ты отъел, Гек.
  -- Спокойная жизнь, Боб. Опять же выпить не с кем. Сам понимаешь.
  -- А, жена с девочками?
  -- Со мной все. Живы, здоровы. Только теперь дочек не две, а четыре.
  -- Молодец.
  -- Стараюсь.
  -- Парни, вы меня простите, но лучше будет, если дубль этой информацией располагать не будет, - вмешался Брат.
  -- Правильно, Гек. Давай, дела сделаем, Брата отправим и тогда наговоримся. Ты меня отвезешь?
  -- Конечно.
   Гек отвел меня в дальний конец лаборатории и уложил на кушетку, напоминающую массажный столик. С двух сторон, жужжа и пощелкивая, накатывались на меня стенки будущего склепа. Я думал только о том, чтоб меня не перепутали с моим дублем. Чтоб самому в самих себе не запутаться, я вынул ручку и пастой черкнул на подъезжающей половинке склепа одно словечко. Створки с тревожным щелчком сошлись, и я отправился путешествовать в лучшие миры. Очнувшись, я несколько секунд вспоминал, где я и что со мной. Наконец, справившись с амнезией, я кинулся к той створке, на которой должно было быть написано словечко. Словечко было на месте. Рядом стоял Брат. Он слегка ухмылялся в усы.
  -- Где мой дубль? - спросил я.
  -- Ему Гек мозги вправляет.
  -- Не понял.
  -- Ну, что ты не понял? Представь себе, что я сейчас сказал бы тебе: мужик, ты не Боб, а его дубль. Ты поверил бы?
  -- Не знаю.
  -- Уверяю: не поверил бы. Вот тебе и проблема.
  -- А что значит, мозги вправляет?
  -- Ты же написал слово.
  -- Ну, написал.
  -- Прочитал?
  -- Да.
  -- Дубль тоже кинулся читать, только ничего не прочитал. Он стал спрашивать: кто стер? Ему говорят: никто. Ты дубль и есть.
  -- Да, не гуманно все это.
  -- А вот и они, - сказал Брат.
   Я посмотрел в ту сторону, куда смотрел он. Да, такая картинка может сделать человека заикой. Сначала они шли рядом. Как только "второй я" увидел меня, он кинулся в мою сторону и принялся искать надпись на створке. Обнаружив последнюю, он явно помрачнел.
  -- Можно тебя на секунду? - спросил "второй я".
   Я посмотрел на Гека вопросительным взглядом. Гек кивнул в знак согласия. Мы отошли в сторонку.
  -- Извини, Боб, я не знаю, как тебе ко мне обращаться. Ты, наверное, тоже. Зови меня Первый. У тебя, если все пойдет по плану, скоро будут и Второй, и Третий.
  -- Договорились. Что ты еще хочешь сказать?
  -- Сейчас. Постараюсь сформулировать.
  -- Скажи, нет ничего в ощущениях необычного?
  -- В том то и дело, что есть. Не могу сформулировать, что именно. Вот что. Может быть, тебе будет полезна такая информация: у меня чувство, что ты на моем месте быстрее сформулировал бы то, что мне никак не удается. Это первое. И второе. Я, очнувшись, сразу почувствовал, что я не тот. Не могу тебе объяснить, в чем дело, но что-то не так внутри меня. Помнишь, Гутти говорила о своей ведомости?
  -- Помню.
  -- Вот эта самая ведомость - это только одно. Какая-то беззащитность еще накладывается. Не могу точнее сформулировать. А, вот. Представь себе чувство вины, которое приходит в результате длительного запоя. То ощущение, которое я не могу описать, сродни похмельному чувству вины.
  -- Понятно. Это из-за отсутствия биополя. Спасибо. Что еще?
  -- Еще вот что. Если бы я не знал, что я дубль, то вряд ли меня в этом убедили бы. Пожалуй, всё. Если что-то ещё выясню - дам знать через Брата.
  -- Хорошо.
   Мы посмотрели друг на друга как братья. Мне показалось, что ему гораздо поганее, чем мне. Он знал, что сам обречен, а я, отправив его на смерть, весело проведу остаток дня. От этих мыслей было скверно.
  -- Теперь моя очередь, Боб, - взял меня за локоть Брат и повел в сторону.
   Я покорно шел рядом.
  -- Хреново? - посочувствовал Брат.
  -- А ты проходил все это?
  -- Да.
  -- А чего тогда спрашиваешь?
  -- Ладно. Хватит сопли на кулак наматывать. Мы сейчас отправляемся. Гек тебя отправит и проведет с тобой вечер. С этой минуты ты - покойник. Не забывай. Нельзя, чтоб тебя видели.
  -- А Дейв и его люди?
  -- В курсе только Дейв. Часть его людей будет отведена. Гек тебе передаст чемоданчик с гримом. Без грима из дома ни ногой. По официальной версии, вместо тебя должен завтра приехать твой младший брат.
  -- А, Гея?
  -- Что, Гея?
  -- Гею же не обманешь.
  -- Ее не нужно обманывать. Скажешь, что так надо, и все будет в порядке.
  -- Можно подумать - ты ее знаешь не хуже меня.
  -- А я и знаю ее не хуже тебя.
  -- Вот оно что, - сурово посмотрел я на Брата.
  -- То, о чем ты подумал, Отелло, никакого отношения к интимной стороне дела не имеет.
  -- Извини.
  -- Да, ладно. Пустое все это. Я чувствую, что она скоро сама тебе кое-что расскажет.
  -- А, что?
  -- Совсем не то, о чем могли бы подумать твои ревнивые мозги.
  -- Удачи тебе. Хватит меня истязать.
  -- Ладно, пока.
   Мы пожали друг другу руки. Тут я вспомнил, что не снял перед дублированием пуленепробиваемый жилет.
  -- Брат, я жилет забыл снять.
   Он молча махнул рукой и я понял, что он все это затеял неспроста. Мы с Геком еще раз пожали им руки, и они зашагали к входу в лифт.
  -- Эй, Первый. Смотри, на Жанетке не помирай, - попробовал приободрить я своего дубля.
   Он оглянулся, посмотрел на меня осуждающе и, ничего не сказав, пошел дальше вслед за Братом.
  -- Вот, опять фигню спорол, - пожаловался я Геку на самого себя.
  -- Ладно, не расстраивайся, - Гек потрепал меня по плечу.
  -- Ты совсем пить бросил?
  -- Я же сказал: не с кем.
  -- Лично я сегодня нажрусь, - заверил я. - Ну, а ты как знаешь...
  -- Я с тобой.
  -- А как жена?
  -- А что, жена?
  -- Хоть предупреди.
  -- Уже все подготовлено.
  -- Где будем квасить?
  -- У тебя, естественно.
  -- Годидзэ, - я набрал номер. - Гея, я приеду с одним дядей. Ты не против?
  -- Меня Брат уже предупредил.
  -- Отлично. Мы выезжаем.
   Гек повел меня не к лифту, а в противоположную сторону. Мы вошли в небольшое помещение. Это был кабинет Гека.
  -- Вот здесь я днюю и часто ночую.
  -- А как ты на острове оказался?
  -- Длинная история. Вот смотри. Это мои труды. Для увеличения срока жизни моих репликантов я выбрал практически все, что было можно...
  -- Я уже знаю.
  -- Откуда? Это не публиковалось.
  -- Это тоже длинная история, Гек, которая могла стоить мне жизни. Ты, случайно, не в курсе, как я оказался на острове?
  -- Нет. И не нужно грузить меня лишней информацией.
  -- Договорились. А может быть, мы поговорим по дороге к столу со спиртным?
  -- Конечно. Ты, Боб, всегда рационально мыслил. Поэтому ничего и не достиг.
  -- Еще не вечер.
   Мы выбрались во внутренний дворик с помощью личного лифта Гека. Он открыл дверь машины для меня, а сам сел за руль.
  -- Извини, - бросил он на ходу и, выскочив из машины, помчался обратно к лифту.
   Через пару минут он вернулся с чемоданчиком.
  -- Вот, - протянул он мне чемоданчик. - Брат передал. Я чуть не забыл.
  -- Что это?
  -- Он сказал, что ты знаешь, - Гек посмотрел на меня с удивлением.
  -- А, вспомнил, - стукнул я себя по лбу. - Это грим.
  -- На ходу будешь накладывать или сейчас?
  -- На ходу. Поехали.
   Я совсем забыл, как Гек водит машину. Только когда мы миновали все посты, я понял, что вовремя успел загримироваться. Когда Гек вел машину, единственное, что мог делать сидящий рядом с ним психически нормальный пассажир, это держаться двумя руками за какие-нибудь ручки.
  -- Гек, тебе того случая с аварией мало? - обеспокоено спросил я.
  -- То, что произошло тогда - обман, спектакль.
  -- Засранец, ты. Мог бы хоть намекнуть.
  -- Не мог.
  -- Почему?
  -- Меня с семьей сначала перевезли, а только потом убедили, что так будет лучше.
  -- Как и меня, - вставил я.
   До виллы, мы с Геком, добрались в три раза быстрее, чем с Братом до лаборатории.
  -- Тебе овощи, а не людей возить.
  -- Да брось ты. За всю жизнь ни одной аварии, - самодовольно отмахнулся колобок.
  -- Ладно, пошли в дом.
   Гея нас встретила на пороге.
  -- Знакомьтесь, - начал, было, я процесс.
  -- Мы знакомы, - сказала Гея.
   Я удивленно вскинул брови.
  -- А чего ты удивляешься? - спросил Гек. - Мы с геиным мужем работали вместе. Опять же и адмирал у нас частый гость.
  -- А он-то здесь при чем? - удивился я.
  -- Да, ну тебя. Пойдем за стол, - недовольно проворчал Гек, как будто и не было этих лет разлуки, словно мы только вчера последний раз друг другу надоедали.
   Я посмотрел на Гею. Она заговорщицки подмигнула и, повесив на лицо свою лукавую улыбочку, повела меня под ручку в гостиную, куда уже посеменил Гек.
  -- Темните, женщина? - вопросительно буркнул я.
  -- Адмирал - мой дедушка.
   Ответные слова так и остались торчать во мне, поскольку я ими подавился. Гея захихикала.
  -- Ну, Карась, засранец, - первое, что вылезло из меня.
  -- Почему, именно Карась?
  -- Одноклассница. Работает здесь поваром и уборщицей, - передразнил я Карася, подражая его манере говорить.
  -- Он не соврал. Мы одноклассники. А ты жалеешь?
  -- Ни чуть.
  -- А я даже рада.
  -- Почему?
  -- Уверена: если бы ты знал, то избегал меня. А так - сам видишь, - и она, обвив меня своими нежными руками, наградила долгим поцелуем.
  -- Эй, вы. Совесть поимейте. Человек с голода подыхает, а эти расцеловались. Все дедушке расскажу.
  -- А то он меня не знает.
  -- Гек прав, - обрадовался я перемене и подтолкнул Гею вперед.
  -- Спелись? - показушно посетовала она.
  -- Еще в институте, - похвастался Гек. - Представляешь, как я мучился в его обществе?
  -- А я не мучаюсь, - весело и шутливо выкрикнула Гея и растрепала все волосы на голове Гека.
  -- Ладно, ладно, успокойся. Лучше объясни. Почему этому растленному типу достаются все лучшие девушки, в то время, как людям достойным, не достается ни одной? Парадокс какой-то.
  -- Никакого парадокса, дурачок, - нравоучительствовала Гея. - Вспомни АСа Пушкина: "Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей".
  -- Да, знаю, знаю. Это-то и обидно.
  -- Гек, ты разве не женат? - ухмыляясь, поинтересовался я.
  -- Женат, женат, мне просто по-мужски обидно.
  -- От слова муж или мужчина? - не унимался я.
  -- Да, иди ты...
  -- А меня Гея не пускает.
   Гек направился к бару и, не мудрствуя лукаво, налил три бокальчика водки.
  -- Хватит соловья баснями кормить. За встречу, - и, не дожидаясь нашего подтверждения своей правоты, он опрокинул водку внутрь себя.
  -- Мне, Гея, конечно, стыдно за своего друга, - сказал я и последовал его примеру. - Одичал он тут у вас на острове в своей лаборатории.
  -- Не говори, - подтвердил Гек, наливая по второму бокалу. - Несвоевременно выпитая вторая - насмерть загубленная первая, - констатировал он общеизвестный факт.
  -- Тут ты прав, - охотно подтвердил я.
  -- Гея, ты-то почему не пьешь? - проснулся, наконец-то, Гек.
  -- А ты поинтересовался у меня, что я желаю сегодня пить?
  -- Ну, ладно. Извини. Что же ты станешь пить сегодня?
  -- Киндзмараули. Я приготовила отличное мясо.
  -- Пожалуйста, - Гек налил в большую хрустальную рюмку рубиновой жидкости. - Поехали?
  -- Поехали, - подтвердила Гея.
   Застолье получилось совсем не такое, какое можно было бы ожидать от людей, не видевшихся несколько лет. А если учесть, что один из встретившихся до сих пор считал другого погибшим, то станет ясно, какими темпами мы уничтожали спиртное. Все по разным причинам. Гек - обрел собутыльника, я - тосковал по дублю, Гея - за компанию. Правда, она за собой следила и меру знала. Про нас с Геком таких лестных слов сказать нельзя. Уже через пару часов, выходя на веранду покурить, Гек споткнулся и грохнулся на пол. Пролепетав что-то о высоком пороге, он в течение минуты грузно поднимался, отвергая постороннюю помощь.
  -- Ты скоро такой же будешь, мой повелитель, - предупредила Гея без малейшего намека на то, что пора ситуацию брать под контроль.
  -- Не буду, - более, менее бодро промычал я в ответ.
  -- Я приготовлю кофе. Выпьешь?
  -- Сама командуй, - ушел я от ответа.
   Мне не хотелось ни о чем думать. Мои мысли все возвращались и возвращались к моему дублю.
  -- О чем он, интересно, думает? Может быть о том же, что и я? А ему Брат налил водки? Ведь ему еще хреновше, чем мне.
  -- Ты чего бормочешь? - спросил вошедший с веранды Гек.
  -- Я думаю о том, налил ли моему дублю Брат водки? Ему ведь еще хуже, чем мне.
  -- Да, он и сам может себе наливать.
  -- Нет. Ты скажи: Брат налил или нет?
  -- Думаю, что они уже нажрались, и спят в самолете.
  -- И я тоже так думаю. Наливай.
  -- Тебе ближе.
  -- А ты, зато, стоишь.
  -- Ты ничуть не изменился.
  -- А вот ты постарел, - честно признался я.
  -- Знаю. Вот я и сел. Наливай сам.
  -- Гад, ты, Гек.
  -- Сам ты гад.
  -- Мальчики, не беспокойтесь, я вам всё налью сама, - Гея вошла с подносом, на котором дымился ароматный напиток.
   Мы выпили по паре чашечек кофе, но Гека еще больше развезло. Я вопросительно посмотрел на Гею. Она кивком показала, что свободных комнат много и он никого здесь не стеснит.
  -- Гек, пойдем, я тебя уложу спать, - попытался я перевести разговор в рациональное русло.
  -- Я домой поеду, - промычал Гек.
  -- И не мечтай, - жестко, так, чтоб до него дошло, возразила Гея. - Если не хочешь оставаться - я сама тебя повезу домой, а мне не хотелось бы. Я очень устала.
   Я оценил стратегическую хитрость Геи. Гек поупрямился и согласился. Мы с Геей проводили его в комнату на первом этаже. Я остался с ним, чтоб раздеть и уложить. Он не сопротивлялся. Уложив приятеля, я поспешил к Гее. Она уже навела порядочек. Не скажу, что все было как вчера, я не был способен к объективной оценке, но очень мило.
  -- Как тебя штормит, мой повелитель.
  -- Нормально. Иди ко мне.
   Гея подошла. Я попытался закружить ее в танце, но понял, что рискую своей репутацией.
  -- Я не хочу танцевать, дорогой. Пойдем спать.
  -- Как скажешь, - сделал я вид, что готов по ее первому требованию и танцевать, и пить, и спать.
  -- Перед сном макнёмся в бассейне?
  -- Конечно, мой боевой друг, - согласился я, напряженно думая как бы мне до этого самого бассейна дойти, а в нём самом не утонуть?
   И все-таки в обнимку мы до него доковыляли. Вот только раздевались дольше, чем обычно. До последней секунды мне не хотелось лезть в уже прохладную воду. Гея, придав мне необходимое ускорение в виде толчка, прыгнула в бассейн следом за мной. Только в воде я по-настоящему сумел оценить всю мудрость близплывущей женщины. Какая песня - купаться перед сном после непомерного возлияния. К концу водных процедур я был уже в приличной форме. Мы долго обтирали друг друга, а потом пошли в спальню. Надо признаться, что, на этот раз, к своей брачной церемонии мы отнеслись довольно формально. Если Вы подумали, что это из-за меня, то Вы не совсем объективны. Гея, как и я, насытилась предыдущими играми, поэтому, по взаимному согласию, сегодня мы предавались пороку недолго.
  -- Мне стыдно, что я сегодня не могу тебе дать того, что давал вчера, - попытался я выяснить как себя вести.
  -- Все, все, все. Ты не думай, что мне сегодня этого хочется.
  -- Ты, правда, устала?
  -- Нет, но я, в самом деле, не хочу. Я хочу спать с тобой в обнимку.
  -- И все?
  -- И все, мой глупый любимый повелитель, - с этими словами она сжала своими губами мои, показывая, что разговор окончен.
   Мы оба провалились в сон. Но наш сладкий процесс был грубо прерван телефонными звонками. Надрывалась моя трубка. Гея посмотрела на меня. Я отрицательно покачал головой и взял сам. Прижав трубку к уху, я ждал, когда она заговорит.
  

Глава 38

   Я терялся в догадках и продолжал молчать. На другом конце провода кто-то так же терпеливо, как и я, ожидал, когда трубка оживет. Не желая раскрывать себя каким-нибудь не осторожным звуком, я свободной рукой закрыл микрофон. Превратившись в одно большое ухо, я слушал. Мне-уху показалось, что на другом конце кашлянули. Я глазами попросил Гею послушать тишину в трубке и попытаться определить хоть что-то. Она взяла трубку из моих рук и вслушалась. На несколько минут, она все свое внимание адресовала слуху, а потом выкинула такое, что я поначалу чуть не сгинул от удара, и лишь спустя пару минут оценил ее выходку по достоинству.
   Гея, вдруг, ни с того ни с сего, по-кошачьи проурчала. Я не ожидал и вытаращился, онемев. Гея слушала еще несколько секунд, затем, улыбаясь, положила трубку.
  -- Ты меня с ума сведешь, - пожаловался я.
  -- А вот и нет, - ответила она улыбаясь.
  -- Что там?
  -- Когда я стала урчать как кошка, я преследовала две цели. Во-первых, я хотела вызвать ответное восклицание радости или огорчения. Во-вторых, показать корреспонденту на другом конце, что с этой стороны не мужчина.
  -- А это для чего?
  -- Ты меня удивляешь. Алкоголь тебе не впрок.
  -- Ну, вот, начинается.
  -- Прости, мой повелитель. Я больше не буду стервничать.
  -- То-то.
  -- Слушай, что мне удалось выяснить.
  -- Весь внимание.
  -- С другой стороны молчал мужчина. Он решил, что трубку уронила кошка.
  -- Почему ты так считаешь?
  -- Потому, что он выругался матом после моего мяуканья и бросил трубку.
  -- Ясно. Голос не узнала?
  -- Нет. Я этот голос не слышала.
  -- А если еще раз услышишь - узнаешь?
  -- Возможно, узнаю.
  -- Попробуем достать образцы.
  -- Ты догадался кто это?
  -- Нет. Только предположения. Все. Давай спать.
  -- Конечно, милый.
   Она обняла своими добрыми и нежными руками, положила свою голову мне на грудь и задышала все ровнее и глубже. Сон ко мне не шел, и я размышлял над загадочным звонком. Размышлял - громко сказано. Скорее упирался в него своими пьяными извилинами. Наконец меня сморило. Уже рассвело, когда я услышал голос Геи.
  -- Не могу сказать точно, но вчера, во всяком случае, его уже не было.
  -- По-моему, на материк.
  -- Не хочу Вас обманывать, не знаю.
  -- Нет, не домработница. Нет, я только что первый раз услышала.
  -- Извините, представьтесь, пожалуйста.
  -- Да, интересно.
  -- И передавать ничего не нужно, когда он вернется?
  -- Алло, алло...
  -- С кем это ты за моей спиной лямуры крутишь?
  -- Крепко ты спишь, мой повелитель.
  -- Наоборот. Я же проснулся.
  -- Это уже четвертый звонок. Звонил, похоже, все тот же мужик через каждые два часа.
  -- А сколько сейчас времени?
  -- Восемь.
  -- А мы во сколько легли?
  -- Точно не помню, но незадолго до первого звонка, который был ровно в полночь.
  -- И в два, и в четыре, и в шесть звонил?
  -- Да, первые два раза молчал. На третий раз я, после коротенькой паузы, бодрым голосом спросила: "Роберт, это Вы?". Тот сразу же положил трубку. А сейчас ты и сам все слышал.
  -- Не все. Голос не слышал.
  -- Почти уверена, что это тот же, что и в прошлые разы.
  -- А он - педант. Ровно через два часа звонил?
  -- Ровнешенько. Бегу готовить кофе.
  -- Нет возражений.
   Пока Гея суетилась на кухне, я взял бутылку пива, и пошел к Геку. Тот спал сном праведника. Я кашлянул. С начала он начал вносить дисгармонию в ритм своего дыхания. Потом - открыл глаза.
  -- Мы еще на этом свете?
  -- На этом. Держи, - я протянул ему пиво.
   Если Вы когда-нибудь видели, как пьет утром с похмелья холодное пиво мужчина, то добавить к этой картине мне нечего. Если нет - боюсь от меня Вы и не узнаете. Нет у меня слов для передачи всей этой колоритной картины в красках. Булькая, хлюпая и глотая Гек ещё параллельно с этим пытался благодарить меня за свою спасенную жизнь.
  -- Спа..., сиб..., иб..., бо, - только и понял я из этого шквала неприличных, хоть и естественных звуков.
  -- Кофе будешь? - спросил я.
  -- Пока не буду, еще чуть, чуть посплю.
   Я подошел к бару, находящемуся в его комнате, и достал еще бутылку. Поставив её перед носом у Гека, я пошел на выход.
  -- Ты настоящий друг, Боб, - услышал я стенания за своей спиной.
   Тем временем Гея завершила кофеварение и ждала меня в спальне.
  -- Ты где был?
  -- Гека спаивал.
  -- С самого утра?
  -- Пиво утром с похмела трудно недооценить, - мрачно ответил я.
  -- Ты, наверное, подумал, что я не догадалась про пиво и заставляю тебя пить кофе.
  -- Ты все делаешь правильно. У тебя чутье какое-то. Мне как раз сегодня не хочется день начинать с пива.
  -- А с меня?
  -- Только если это желание не сможет быть обуздано ни с твоей, ни с моей стороны.
  -- Витиевато, мой повелитель. Я пошутила. Пей свой кофе. Остывает.
  -- Спасибо, - поблагодарил я, выпив чашечку в три глотка.
   Я сгреб Гею и снова повалился на кровать. Она не сопротивлялась. За нее это сделала Фортуна. Только мы прижались друг к другу, как опять проснулась моя трубка.
  -- Слушаю, - схватив трубку, выдохнула Гея.
  -- Поняла. Хорошо.
   Она положила трубку, а я вытаращился в ожидании разъяснений.
  -- Звонил Брат. Говорил Эзоповым языком. Сказал, чтоб ты не высовывался даже в окна. Перезвонит через полчаса по моему телефону.
  -- Что-то случилось?
  -- Думаю, случилось. Он был необычно возбужден.
  -- Началось.
  -- Иди в душ. Я быстренько приготовлю завтрак.
  -- Можешь не спешить. У нас сейчас все время наше.
  -- Ну, все равно, я не хочу, чтоб мои мужики ходили по дому голодные.
  -- Мужики?
  -- Вы с Геком.
  -- Смотри у меня.
  -- Смотрю, мой господин, - бросила она по пути на кухню и исчезла в дверном проеме.
   Я вылез из постели и поковылял в душевую. Вода, вода - гимн мой тебе. Через двадцать минут я не мог узнать себя. Из зеркала на меня смотрел вполне приличный дядя, весь из себя добродетельный до отвращения. В халатике, как и был, я вновь отправился надоедать Геку. Тот уже выпил и вторую бутылку. Нужно было либо начинать пить снова, либо останавливаться.
  -- Как здоровье?
  -- Поправляю.
  -- И как результаты?
  -- Отхожу помаленьку.
  -- В мир иной?
  -- Нет, Боб. Оттуда ты меня уже извлек. Спасибо за лекарство.
  -- Ладно. Нужно решить одну проблему.
  -- Какую?
  -- Как всегда. Пить или не пить - вот в чем вопрос.
  -- Я, сегодня, пас, - серьёзно отказался от предложения Гек.
  -- Это приятно слышать. Остров топить никто не собирается. Еще выпьем. Можно даже в "Сиськах".
  -- Ты уже и там побывал?
  -- Если бы я стал рассказывать тебе, где я побывал со дня последней нашей встречи на материке, рассказ задержал бы тебя здесь до вечера.
  -- Подумаешь. Делов то. А в двух словах?
  -- Это как раз и будет до вечера, Гек, если только в двух словах.
  -- Ладно. В другой раз. Выручалочку-то скоро запускаешь?
   По тону его вопроса я понял, что Гек не имеет ни малейшего представления о моей миссии на острове.
  -- Я ей больше не занимаюсь.
  -- Не может быть.
  -- Точно.
  -- Но работаешь-то там же?
  -- Меня выгнали оттуда несколько лет тому назад.
  -- Иди ты, - засомневался Гек.
  -- Именно так мне и сказали.
  -- А причину объяснили?
  -- Жанет.
  -- Это та эффектная белокурая сексбомбочка?
  -- Она самая.
  -- А чем же ты все это время занимался?
  -- Всем по маленьку.
  -- А конкретнее.
  -- Длинный это разговор. Не хочу об этом сейчас. В другой раз. Возьмем пивка и поболтаем.
  -- Хорошо. Да и мне тоже пора отрываться отсюда.
  -- А тебя-то куда несет?
  -- Работа, брат. Брат с маленькой буквы, - тут же добавил Гек.
  -- Понимать, понимаю, но не одобряю.
  -- А уж тут вольному - воля.
  -- На завтрак-то останешься.
  -- А как же. Чтоб от геиных щедрот, да не вкусить?
  -- Тогда двигай в душ. Мы тебя ждем на кухне. Не задерживайся, а то я все съем.
  -- Через десять минут я у вас.
   Я пошел на кухню к Гее. Она уже накрыла на стол и смотрела последние новости с континента.
  -- Ты вовремя.
  -- А что?
  -- Только что звонил Брат и сказал, чтоб ты посмотрел новости, которые начнутся через пять минут. Я собиралась за тобой, но услышала, что ты сам сюда спускаешься.
  -- Через десять минут придет Гек. Он не помешает?
  -- Гек придет через полчаса, если сказал, что придет через десять минут. Так что не беспокойся, - с полной уверенностью заявила Гея.
   Тянулись томительные минуты. Мы, не отрываясь, смотрели на экран.
  -- Вот он, - вырвалось у меня, когда я увидел появившегося телекомментатора Найта.
   Найт сразу начал по существу.
  -- К настоящему моменту самой большой сенсацией явилось сообщение о новом убийстве, связанном с запуском устройства века, названным его создателями палочкой-выручалочкой. Убит главный идеолог проекта Роберт Гудрайт. Это событие, безусловно, придаст новый импульс расследованию серии убийств, произошедших неделю тому назад после неудачного запуска указанного объекта.
   После такого вступления, Гея испуганными глазами смотрела прямо на меня, требуя объяснений.
  -- Смотри. Потом расскажу, - кивнул я головой в сторону экрана.
  -- А теперь подробности, - продолжал, отхлебнув водичку из стакана Найт. - Сегодня, в начале седьмого утра, Роберт Гудрайт, которого считали убитым шесть дней тому назад, в сопровождении гостя вышел из своей квартиры. По словам его гостя, господин Гудрайт отправился за папиросами в киоск, находящийся напротив дома. Сам же гость на десять секунд задержался с консьержем, просматривая газеты. Вдруг гость и консьерж услышали выстрелы со стороны улицы. Они тут же выскочили из дома и увидели, как из машины, проносившейся на большой скорости мимо мистера Гудрайта, один из пассажиров произвел по последнему несколько очередей из автоматического оружия. Это подтверждается и показаниями киоскерши. Всего, после вскрытия трупа Роберта Гудрайта, обнаружено семнадцать ранений, не менее половины, из которых смертельные. Господин Гудрайт скончался на месте, не приходя в сознание. Однако, это убийство имело загадочное продолжение. Как утверждают свидетели, машина, из которой были произведены выстрелы, проехала буквально сто пятьдесят метров и от сильного взрыва разлетелась на кусочки. Сейчас полиция пытается установить хозяина автомобиля. Указанные события привели к определенной суматохе. Во всей этой панике и неразберихе некоторые жители Гринуса, находящиеся в круговороте описываемых событий, утверждают, что слышали выстрел. Все, кто его слышал, сходятся во времени. Выстрел был сделан, буквально, через тридцать-сорок секунд после взрыва. По-видимому, в результате именно этого выстрела погиб неизвестный, обнаруженный между местом взрыва автомобиля и табачным киоском, тем самым, к которому сегодня утром направлялся господин Гудрайт. При неизвестном, погибшем от выстрела в висок, найден пульт управления взрывным устройством. Полиция не исключает возможности, что убийство Роберта Гудрайта, взрыв машины с нападавшими на него и убийство неизвестного - звенья одной цепи. К нашему дневному выпуску мы постараемся получить новую информацию об этом возмутительном событии. Мы прощаемся с вами до двенадцати часов. Спасибо за то, что были с нами.
   По ходу повествования, Найт демонстрировал записи, снятые на месте событий. Мы с Геей видели и "мой" труп, и осколки от взорванной тачки, и труп неизвестного с аккуратным пулевым отверстием в голове. Гея была близка к истерике. Я выключил телевизор и взял геину руку в свою. Она вздрогнула.
  -- Ну, ну. Ты же сама говорила, что у тебя крепкие нервы.
  -- Я не думала, что в жизни бывают такие ужасные вещи.
  -- В жизни, милая, бывают вещи еще более ужасные.
   Я вытянул Гею из ее кресла и посадил к себе на колени. Она еле заметно дрожала. Прижавшись ко мне, она терлась своей головой о мои щеки.
  -- Дуры мы, бабы, дуры. Когда вы рядом, мы вас унижаем, травим, уничтожаем. А потом, всю оставшуюся жизнь, проливаем горькие слезы по вас.
  -- Не говори глупости. Ты у меня особенная.
  -- Какая особенная? Такая же капризная дрянь, как и все остальные бабы.
  -- Перестань. Не надо наговаривать того, чего нет, - рассердился я.
  -- Прости, мой господин.
   Я первый раз увидел глаза Геи на мокром месте. Она вскочила с колен и побежала из дома. Я не мог ее преследовать. Да и не пришлось. Через пару секунд я услышал, как полетели брызги из бассейна.
  -- Раздеться за эти секунды она не успела бы, - подумал я.
   Через минуту Гея вошла в дом. Вода текла с ее одежды ручьем. Но она уже не была в плаксивом настроении. Она улыбнулась и проскользнула в свою комнату. Ей понадобилось не более пяти минут, чтоб предстать передо мной свежей и спокойной. Еще через минуту выполз Гек.
  -- Заждались? - извиняющимся тоном проблеял он.
  -- Да, что ты? Мы уже давно позавтракали и собираемся обедать.
  -- Да, ладно уж тебе, Боб.
   Мы позавтракали. Гек был в на удивление отличной форме.
  -- Спасибо, Гея. Мою бы научила так готовить. Ну, привет, молодые, - махнул он рукой и пошел к машине.
  -- Заезжай, - почти хором крикнули мы ему вслед.
  -- Ладно.
   Он уехал. Мы покурили. Гея незаметно навела порядок.
  -- Ты можешь мне что-нибудь рассказать, Боб?
  -- Все - нет. Кое-что, пожалуй, расскажу.
   Она подвинула своё кресло поближе к моему. Глядя в её глаза, я не мог не почувствовать, что для этой женщины важны не ужимки, оставляющие у мужчины уверенность в собственной значимости. Для нее важно знать: как она сумеет облегчить мою ношу, где она должна оберегать меня и чем сможет меня вдохновить?
  -- Сначала я расскажу тебе то, что публиковали газеты, - начал я свой рассказ.
   Я рассказал Гее почти все, опустив отдельные подробности, говорить о которых было просто опасно.
  -- Как видишь, на острове я оказался не по собственной воле.
  -- Я догадывалась, что вокруг происходит что-то важное. Да, и по гостям и знакомым деда кое-что можно было понять. Но все, что ты рассказал, это какая-то фантастика.
  -- Не совсем. Я уверен в успехе. Только бы не кокнули меня раньше времени.
  -- Не говори так. Мне больно.
  -- Извини идиота, - искренне покаялся я.
  -- А, давай, уедем куда-нибудь, где нас не найдут, - с жаром предложила моя наивная собеседница.
   Эта проницательная женщина наверняка прочитала в моем скептическом взгляде мысль о скоротечности женских гарантий ненавязчивости, только не подала вида. Мне не хотелось терзать реалиями эту видавшую виды и вновь обретшую покой душу. Не придумав ничего, более оригинального, я подхватил ее на руки и понес к себе. Она как воробушек прижалась ко мне всем своим беззащитным телом. Но напрасно я принялся рисовать в уме картины ожидающей нас идиллии. Идиллии оказалось не до нас. Единственным, что нас ожидало, был противный телефонный треск. Я поставил Гею на пол и, превратившись во внимание, протянул ей трубку. Она, не отрывая от меня взгляда, приблизила свое лицо с трубкой к моему уху, так, чтоб я все слышал, и заговорила.
  -- Слушаю.
  -- Мистера Гудрайта, пожалуйста, - услышали мы искаженный грубый женский голос.
   На этот раз я быстрее сообразил, что голос принадлежит Жужу, и шепотом стал инструктировать Гею.
  -- Извините, представьтесь, пожалуйста.
  -- Киб-Кобу. Мистер Гудрайт поймет.
  -- Киб-Кобу? Спасибо. Мистера Гудрайта нет со вчерашнего дня.
  -- Могу ли я, хоть как то с ним связаться?
  -- Конечно. Он оставил номер, по которому я могу записать сообщение.
  -- Могу ли я воспользоваться этим номером?
  -- Без разрешения мистера Гудрайта - нет.
  -- Но у меня очень срочная и конфиденциальная информация.
  -- Я доверенное лицо мистера Гудрайта. И повторяю, что могу Вашу информацию передать.
  -- Как Вы можете подтвердить, что являетесь доверенным лицом?
  -- В качестве подтверждения, мистер Гудрайт просил произнести следующую фразу дословно: "Как-то встретил Боб Жанет, и работы больше нет".
  -- Спасибо. Я все согласую и немедленно перезвоню.
   Мы услышали в трубке короткие гудки. Я был удивлен и озадачен. Что, кроме отчаяния, могло толкнуть Жанет на открытый контакт со мной по телефону через Жужу?
  

Глава 39

   Зуммер трубки на этот раз не застал нас врасплох. Наши уши с готовностью прильнули к динамику.
  -- Слушаю, - ровно, без волнения ответила Гея.
  -- Говорит Киб-Кобу. Ваши доказательства приняты. Передаю сообщение. "У меня появились опасения по поводу надежности передающего звена на острове. Посылаю жизненно важную информацию с дневным рейсом. Встречай сам. Когда все пассажиры выйдут, подойди к бортпроводнице с букетом из трех чайных роз и скажи: "Спасибо Вам за то, что привезли мою семью. Я очень по ней скучал. После этого протяни розы двумя руками и, в момент передачи, возьми конверт. Удачи". Это все сообщение.
  -- Спасибо, я передам.
  -- Все ли Вы запомнили?
  -- Спасибо, все.
   Трубка разродилась короткими гудками отбоя. Это был самый настоящий тупик. Слух о моей смерти наверняка уже дошел до Жанет. Откуда она может знать, что я жив? Только от мужа. Но, если он уже раз застал ее за подслушиванием, как же могло случиться повторение утечки информации таким примитивным образом? Исключено. Что-то здесь не чисто. Предположим, что инициатором этого звонка стал ее благоверный. Тогда возникает другой вопрос: как он заставил Жужу работать на себя? Такое, я, зная Жанет, исключал. Может быть, подделал голос? Не исключено, но маловероятно, все-таки было прямое общение, а не выслушивание заранее подготовленной фразы. Стоп. Я вспомнил одну зацепку. Жанет прекрасно знала, что я никогда не покупал по утрам папиросы. Это раз. Второе. Таких папирос, какие я курю, в называвшемся киоске не бывало отродясь. Жанет знала и это обстоятельство. Что же получается? Женская интуиция, помноженная на женскую наблюдательность? Перетряхивание кладовки моей памяти оборвала Гея.
  -- О чем размышляешь, мой господин?
  -- Узнай-ка, пока, скоро ли прибывает дневной рейс с материка?
  -- Он прибывает в тринадцать тридцать. Сейчас - десять тридцать. Значит, осталось три часа до прилета.
  -- Мы успеем послушать новости в полдень?
  -- Успеем, если ты разрешишь мне сесть за руль.
  -- Ты хочешь сказать, что водишь машину лучше меня?
  -- Нет, мой господин. Я лучше знаю дорогу и местные обычаи на дорогах.
  -- Хорошо. Считай, что я нанял тебя своим шофером.
  -- Спасибо, дорогой. А ты уверен, что необходимо ехать?
  -- Не уверен. Но у меня еще больше часа на размышления. А тебе что-нибудь подсказывает интуиция?
  -- Я бы тебя никуда не пустила. Но это не женская интуиция, а что-то другое - бабское.
  -- Опять, ты?
  -- Не буду тебе мешать...,- она осеклась, услышав новый звонок.
   Мы приникли к трубке.
  -- Слушаю, - ответила Гея.
  -- Можно мистера Гудрайта к телефону? - услышали мы убитый горем голос Альфии.
  -- Вы знаете, его второй день нет.
  -- А его можно где-нибудь найти?
  -- Думаю - нет. Но я могу ему передать Ваше сообщение, если он появится.
  -- А вы не знаете, он на острове или на материке?
  -- По-моему на материке, - в голосе Геи едва заметно звучали нотки превосходства перед соперницей.
  -- Значит... это... правда..., - разрыдалась Аля и положила трубку.
   Я чувствовал себя последней сволочью и негодяем. Еще взвешиваю: ехать - не ехать. За свою вонючую шкуру трясусь. Решение было принято.
  -- Может быть, нужно было ей хотя бы намекнуть? - спросила Гея.
  -- Откуда я знаю, - довольно грубо ответил я.
   Она ничего не сказала. Встала и пошла из спальни.
  -- Ты думай, а я пойду ленч готовить к половине двенадцатого, - на ходу предупредила Гея.
  -- Хорошо, - более мягко, как бы извиняясь, согласился я.
   Она робко улыбнулась и пошла на свою кухню. Я бросился на кровать и стиснул подушку. На меня опять накатило чувство вины за всех и вся. С презрением, подумав еще раз о собственной шкуре, я вспомнил о пуленепробиваемом жилете.
  -- Не переживай, детка, мы с тобой еще увидимся после всего этого, - обратился я к эфирному телу Альфии, как бы витавшему рядом.
   Наперекор всем нормам здравого смысла, предлагавшим заняться анализом ситуации и выбором образа действий, я, игнорируя все предписанные правила осторожности, разделся и пошел в бассейн. Гея проводила меня удивленным взглядом из кухни, но промолчала. Со мной часто происходят подобные вещи. Как только ситуация выходит из-под контроля, мне не хочется думать. Не доверяю я способности мозгов охватывать всю сложившуюся ситуацию. А вот интуиции - доверяю. Но, для того, чтоб интуиция включилась в работу, нужно, по возможности, уменьшить влияние гордых мозгов. Как? Да, послать все мысли к ядреной матери, и вся недолга. Отфыркиваясь после парочки интенсивных заплывов, я, довольный своей бесшабашностью, вытерся и пошел принимать представительный вид своего, якобы приехавшего брата. Слово "брата" - с маленькой буквы. Одевая костюмчик, я не забыл поддеть и бронированный жилет. Правда материал, из которого он был изготовлен, был легок и к броне не имел ни малейшего отношения. Гримируясь и прихорашиваясь, я не забыл сунуть пакет с фотографиями в одно трудно доступное место. Еще я оставил маленькую записочку Брату. Так. На всякий случай. Ее я положил в тумбочку. Закончив сборы, весь из себя элегантный, только что не напомаженный, я спустился к Гее.
  -- Мой повелитель, ты ли это? - удивленно взметнув кверху брови, воскликнула Гея.
  -- Что? Борода отклеивается?
  -- Нет, все в порядке. Если бы я сомневалась в том, что кроме нас в доме никого нет, в жизни не узнала.
  -- Коротка же женская любовь, - с показным разочарованием посетовал я, не преминув нацепить на лицо соответствующую маску.
  -- Не говори. Сама удивляюсь.
  -- Я не удивляюсь. Я скорблю.
   Подходило время новостей, когда от ленча осталась лишь приятная тяжесть в желудке. Мы, как две видеокамеры, жадно срисовывали картинку с экрана телевизора. Пепел с наших дымовых сосок так и норовил прыгнуть на пол, а не в пепельницу. Наконец появилась музыкальная заставка Найта, а следом и его физиономия.
  -- Давай, не тяни, - поторапливал я Найта, как будто он мог слышать.
  -- В нашем утреннем выпуске мы рассказали вам, уважаемые поклонники нашей телепередачи, о загадочной серии убийств, которые произошли в нашем городе сегодня утром. К сказанному, мне представилась возможность добавить следующее. В квартире господина Гудрайта обнаружен пуленепробиваемый жилет неизвестного образца. Эксперты, проводившие испытание жилета, утверждают, что господин Гудрайт остался бы жив, если, отправляясь за папиросами, одел этот жилет. Люди, хорошо знающие этого человека, утверждают, что такая беззаботность была в духе Роберта Гудрайта.
  -- Засранец, а ты-то сам меня не знаешь? - не удержался я от риторического вопроса.
  -- Но, сам по себе, факт присутствия пуленепробиваемого жилета, - продолжал Найт, не обращая на меня внимания, - говорит о многом. В частности о том, что господин Гудрайт кого-то опасался. Кого именно? Это сейчас расследуют компетентные органы. Далее. По останкам взорванного автомобиля удалось выяснить, что он был угнан с близлежащей автостоянки за пятнадцать минут до взрыва. Сторож описал двух угонщиков. С помощью криминального видео архива, он в одном из них узнал разыскиваемого киллера, которому три недели назад устроили побег из тюрьмы "Кича". Специалисты, исследовавшие останки погибших, подтвердили показания сторожа. Что касается незнакомца, убитого выстрелом в висок, выяснить удалось следующее. Отравленная пуля, которой был убит последний, выпущена из специальной снайперской винтовки. Такие винтовки уже несколько лет находятся на вооружении специальных подразделений правительственных войск. Однако, следует отметить и тот факт, что это оружие неоднократно изымалось у людей без определенного рода занятий, к которым вполне можно отнести и господ киллеров. Кроме того, у убитого на плече имеется наколка. Эта наколка, как утверждают специалисты, является визитной карточкой в клане дарков. Если вы подзабыли - я вам напомню. Дарки - это те воинствующие, спортивного типа молодчики, которые, ратуя за новый порядок и людей будущего, наводили на обывателя ужас несколько лет назад. Затем они приутихли, а какое-то время назад вообще исчезли. По некоторым данным, дарки обосновались на острове в нескольких сотнях миль от континента. На этом-то острове они, судя по всему, и строят новую жизнь, - не без сарказма заключил Найт.
  -- На нынешний час это вся дополнительная информация, касающаяся серии загадочных убийств. Для освещения новых подробностей мы с вами встретимся в восемнадцать часов.
  -- Непременно, - обнадежил я Найта, выключая экран. - Поехали.
  -- На чем поедем?
  -- Если не принципиально, то лучше на крытой машине с тонированными стеклами.
   Только сейчас мне пришла в голову мысль о том, что у меня был запас по времени, достаточный для того, чтоб изготовить второй мой дубль и послать его вместо себя.
  -- Да, братец, лопухнулся ты, - встрепенулся внутренний голос.
  -- А ты не лопухнулся? - огрызнулся я.
   Пока я щелкал клювом, препираясь с внутренним голосом, Гея успела сбегать за розами. Мы вошли в гараж, и она выбрала подходящую машину. Мы загрузились и понеслись. Я быстро понял, что Гея за рулем мало, чем отличается от Гека. У меня уже не было сил дергаться и взывать к здравому смыслу водителя. Да и к тому же внутренний голос философски съязвил: "Кто рожден быть взорванным или застреленным - на автомобиле не расшибётся". Сами понимаете, во время этой попытки самоубийства мне было не до красот острова. Об этом в другой раз. В результате этой бестолковой гонки, в аэропорт мы приехали за полчаса до прилета ожидаемого нами воздушного лайнера.
  -- Ты что-то пыталась доказать? - спросил я, взглянув укоризненно на Гею.
  -- Я хотела показать тебе свое мастерство и доказать, что ты можешь ничего не опасаться, пока я за рулем.
  -- Боюсь, я никогда не оценю бессмысленного риска.
  -- Вот видишь, ты так ничего и не понял. Риска то не было. Я полностью контролировала ситуацию.
  -- Гек тоже так говорит.
  -- И правильно. Он еще лучше меня машину водит.
  -- Ты хочешь сказать, что он вчера, когда вез меня домой, еле полз, чтоб не травмировать мою робкую, пугливую душу?
  -- Да. Собственно как и я сегодня.
  -- Ладно. Бог с вами. Может мой внутренний голос и прав, но мне все равно этого нигилизма не понять.
   Пока мы трепались о том - о сем, наш крылатый корабль изволил нацелиться на посадочную полосу.
  -- Это он, - предупредила Гея.
  -- Догадываюсь, - еще слегка сердитым голосом откликнулся я.
   Самолет разгружался. По боковому трапу спускались пассажиры, по фюзеляжному грузовому - съезжали машины и какие-то механизмы. Мы ждали конца разгрузки, как было предписано.
  -- Гея, а ближе мы можем подъехать?
  -- Конечно, хоть внутрь по грузовому трапу.
  -- Этого не надо. Кажется, они заканчивают. Давай к боковому.
   Гея послушно выполнила команду. Я схватил цветы и через две ступеньки рванул в салон. В проеме люка улыбалась стюардесса. Завидев меня, она почему-то переместилась глубже внутрь вместо того, чтоб выйти навстречу. Я вбежал внутрь.
  -- Спасибо, что привезли мою семью. Я очень по ним скучал, - запыхавшись, выпалил я заученную фразу, хлопая глазами, чтобы адаптироваться к умеренному освещению салона.
   Доверчиво протянув двумя руками букет бортпроводнице, я был неприятно удивлен.
   Во-первых, тем, что мои запястья оказались скованными наручниками. Во-вторых, тем, что дверь люка за мной кто-то захлопнул. И, наконец, в-третьих, тем, что со словами: "Никаких истерик, а то будет хуже для здоровья" мне завязали глаза. Люди действовали быстро, жестко и были уверены в своем полном превосходстве. Меня отвели в какое-то помещение и, не развязывая глаз, прибинтовали к креслу. Затем, залепив липкой лентой мне рот, еще раз напомнили о действиях, приводящих к расстройству здоровья, и вышли, щелкнув замком. По-моему их было двое. Во всяком случае - не больше троих.
  -- Попался, любопытный птенчик, - обратился я к липкой ленте, стянувшей мои губы.
   Кроме нее и внутреннего голоса я никого по близости не ощущал и не слышал. О завязанных глазах я не вспоминаю.
  -- Сиди спокойно. Не нужно бормотать, - кто-то произнес совсем рядом с моими ушами.
   Ага, значит, оставили сторожа, понял я. Будем знать. Не успел я привести в порядок свое интеллектуально-духовное равновесие, как дверь вновь открылась.
  -- Не чирикай, сиди спокойно, тогда не будет больно. Скоро отправишься обратно.
   С этими словами ввели и, судя по возне, привязали еще кого-то. Этот кто-то, в отличие от меня, оказывал сопротивление. Правда мне могло показаться, но уж слишком долго происходила вся их возня.
  -- Тебе что, не понятно, бестолочь, что нам нужен другой человек? Не дергайся и вернешься целой и невредимой.
   Мне такого не обещали. Кто бы это мог быть? Интересно, как реагирует на мое долгое отсутствие Гея? Стоп. Как он сказал? Целой и невредимой? Нехорошее предчувствие как озноб прошибло меня насквозь. Незаметно попробовав свои путы на прочность, я сник. Будем ждать. За то время, пока мы, не доставляя никому хлопот, спокойно сидели на своих креслах, самолет, по-видимому, загрузили. Во всяком случае, мне было слышно, как народ топтал ногами звонкие металлические переборки, называемые полами с ковровым покрытием. Загудели движки. Лайнер отправился на взлетную полосу. Еще одна короткая остановка, и мы под звук движков, работающих в режиме форсажа, с ускорением устремились в неизвестность. Хотя, учитывая наше местонахождение в рейсовом самолете, можно предположить, что неизвестность называется "материк". Все возвращается на круги своя. Острова - островитянам, материки - материканцам или матершинникам. В ту минуту этот вариант мне казался более правильным. Минуло полчаса полета. Высота уже была набрана до самых краев. К нам в камеру опять вошли какие-то люди и, как не удивительно, сняли с наших глаз повязки. Мои худшие подозрения, на зависть лучшим, подтвердились. Рядом находилась Гея. Разговаривать с использованием традиционного инструментария нам не дали. Мы перешли на вспомогательную систему общения, подключив понимающие глаза.
  -- Не дрейфь, - сказали мои.
  -- Я ведь предупреждала, - игнорируя мой призыв, ответили ее.
   Я как бы от скуки пожал плечами.
  -- Как они себя ведут? - спросил резкий голос за моей спиной.
  -- Тихо. Без проблем, ответил другой голос, тот самый, что был расположен рядом с моими ушами.
  -- Ладно. Следи в оба. Этот дубль должен быть ушлым, как его хозяин.
  -- Я и слежу в оба, - с обидой недооцененного соратника возразил другой голос.
  -- И нечего дуться. Бережённого, Бог бережет.
  -- Я и не дуюсь, - с еще большей обидой оправдывался второй.
  -- То, то. Ладно. Через полчаса пойдем на вынужденную. Пойду приготовлю аварийные люки для этих субчиков.
   Я не видел, но мне показалось, что, при слове "субчиков", он кивнул на нас с Геей. Кто эти люди? Уж не дарки ли? А может быть неизвестные мне люди Джона? Во всяком случае, не киллеры, действующие в одиночку, а значит еще есть шанс. Стоп. А кого этот хрен дублем назвал? Раз он сказал "его хозяин", а это слово мужского рода, значит - меня. Они, похоже, с ума спятили. И тут до меня стал доходить весь смысл предыстории этого похищения. Они вызвали меня, не сомневаясь, что я подставлю дубля. А я проворонил такую возможность и оказался в силках сам. Им нужна одна Гея, чтоб поменять на меня. Кто же это их надоумил? Что им от меня надо? Если бы хотели просто убить, то, как дубля, скинули бы давно вниз без парашюта и параплана. Значит, не убить. Тогда что же? А чего я засуетился? Может быть это люди Джона? Я решил ждать развития событий. Мой левый глаз непроизвольно подмигнул Гее.
  -- Приключением меньше, приключением больше. Ничего опасного, - обнадежили Гею мои игривые зрачки.
  -- Мне б твой оптимизм, - ответили ее напряженные глаза.
  -- Не думай о плохом, - посоветовали мои.
  -- Не волнуйся за меня, - успокаивали ожившие ее.
   Поболтав между собой таким неискушенным образом, мы приумолкли, настраиваясь на продолжение спектакля. В тишине, нарушаемой урчанием двигателей, можно было расслышать, что творится в салоне. А там кое-что происходило. Не прошло и пяти минут после ухода обладателя резкого голоса, как по бортовому радио было объявлено о неисправности в системе подачи топлива. Пассажиров успокоили тем, что вынужденная посадка практически не увеличит время полета. К сожалению, самое главное: куда будет произведена аварийная посадка, я прослушал. Совершенно ясно, что посадка затевается для нашей выгрузки. Можно ли этому помешать? Мозги стучались в стенки своей бесплодной ограниченности, выискивая приемлемый выход. На фоне беспомощности мозгов спокойствие интуиции вдохновляло на спокойное созерцание. Нужно ждать подходящего момента. Больше пока ничего не предпримешь. Конечно, можно попытаться поднять шум, в надежде на то, что нас отобьют силы безопасности лайнера. Однако у такого варианта были и негативные стороны. Во-первых, эти силы могли быть куплены. Иначе, как они допустили присутствие людей на лайнере, о которых им не известно. Во-вторых, наши тюремщики, во избежание скандала могли нас просто вышвырнуть за борт. И, в-третьих, они, по дури своей, могли превратить в заложников экипаж со всеми пассажирами. Такая перспектива легкой развязки не сулила. В конце концов, мы с интуицией полюбовно решили больше не ломать голову, а попробовать себя на поприще ожидания.
   Самолет пошел на посадку. Радио просило народ пристегиваться и не мотаться по салону. Через несколько минут шасси мягко коснулись посадочной полосы и начали упрямо сопротивляться своему бешеному вращению. После непродолжительной борьбы с посадочной полосой, малюсенькие колесики шасси отстояли свое право на покой, и огромный лайнер застыл, уважая их требование.
   В нашу камеру опять вошли какие-то люди, молча одели нам на глаза повязки и куда-то повели.
  -- Пока вы вели себя замечательно. Если что-то изменится - пеняйте на себя, - сказал нам по дороге резкий голос.
   Каким-то образом, минуя все пассажирские салоны, нас подвели к открытым в днище лайнера люкам, и помогли спуститься по лесенкам. Щелкнули замки открывающихся дверей автомобиля. Нас погрузили и повезли. Через минуту я услышал, как движки лайнера набирают обороты, а те маленькие колесики тянут огромное туловище летающей машины на взлетную полосу.
  -- Быстро "починили" систему подачи топлива, - подумал я.
   Везли нас сравнительно недолго. И тут произошла маленькая случайная заминка, которая в дальнейшем здорово помогла мне ориентироваться в ситуации. То ли водитель был лихачём, то ли зазевался, но он очень резко затормозил перед первым пропускным постом. Меня качнуло вперед и слегка, скользом ударило о переднее сидение. Повязка с моих глаз приспустилась. Пока все ругали шофера, который, кстати, имел совесть огрызаться и оправдываться, я озирался по сторонам. То, что я успел рассмотреть, включая некоторых представителей персонала, рассказало мне о месте нашего плена. Теоретически, возможно и существовали места похуже этого, но мне о них было ни чего не известно.
  

Глава 40

  -- Ты что, ослеп? Поправь ему повязку, - приказал обладатель резкого голоса, обращаясь через плечо к конвоиру, находившемуся по правую руку от меня.
  -- Есть, - ответил вояка, поправляя то, что велели поправить. - Шеф, а почему столько внимания? Он же все равно скоро сдохнет.
  -- Заткнись. Не твоего ума дело.
   Справа от меня что-то заёрзало, молча выражая недовольство тоном шефа.
  -- Что, спросить нельзя? - прорвало оскорбленное самолюбие.
  -- Ты что, идиот, языка не понимаешь? Повторяю по буквам: з-а-т-к-н-и-с-ь.
  -- Чуть что, сразу - "заткнись", да "заткнись". Надоело.
  -- Надоело - увольняйся.
  -- И уволюсь.
  -- И увольняйся, а сейчас заткнись. Еще одно слово и будешь десять суток чистить "толчки" на "губе".
   Угроза подействовала. Конвоир замолчал, если, конечно, можно назвать молчанием шипение, шмыганье и недовольное похрюкивание. И всё это одновременно. Какие-то черствые ребята. И сейчас и в дальнейшем меня умиляли взаимоотношения между дарками. Может быть, это переход зажатости и скованности в озлобленность? Чем еще объяснить муштру ради самой муштры, дисциплину ради самой дисциплины. И это далеко не полный перечень их "любимых" увлечений. Хорошенькая перспективка для общества будущего. Нечего сказать. Отдельной темой для моего восторга были их диалоги на якобы эзоповом языке. Их пугливая прямота открывала случайному слушателю не только то, что именно они намеревались не выразить в явном виде, но и то: почему и от кого они намерены утаивать информацию. Одним словом - веселая компания. К сожалению, в добавок - отчаянная. Фанатики. Что с них взять?
   Как всегда это происходит при въезде в военизированные или засекреченные зоны, мы много раз останавливались, чтоб затем двинуться к следующей остановке. На очередной такой стоянке дарки вывели из машины Гею, а меня повезли дальше. За нее я не переживал по нескольким причинам. Одна из которых - родство с адмиралом. Пусть дарки не способны уважать чужие привязанности, но, как истые фанаты, примеряя свой кафтан на других, они наверняка опасались, что за свою внучку адмирал не оставит от их острова камня на камне. Думаю, в этом они, несомненно, были правы. Остановка автомобиля предопределила и остановку движения моих мыслей подальше от острова. Вытолкнув меня из автомобиля, мой конвой принялся водить своего пленника взад-вперед и вправо-влево и катать на лифтах вверх-вниз. Позабавлявшись так минут двадцать, защитники великой идеи, наконец, доставили меня в конечный пункт. А добрались мы до какого-то не совсем обычного заведения, которое впредь буду называть тюрьмой. Во всяком случае, других функций у этого учреждения мне обнаружить не удалось. Сразу же за порогом с меня сняли повязку и липкий кляп. Я прозрел и получил возможность возопить. Покрутив головой для разминки и рекогносцировки, я вывел: интерьерчик - что надо. Мрачные грязно-серые стены подчеркивали "приветливость" металлических решеток такого же цвета. Гражданин начальник сопроводил меня до камеры, в которой изолировал от общества решетчатой дверью. Я осмотрелся. Не знаю как в других местах, но здесь был идеальный порядок.
  -- Эй, гражданин начальник, - обратился я к инквизитору, - обеденное время началось. Вы не забыли?
  -- Твои обеды остались на свободе, скотина, - почтенно ответил мой друг.
  -- А что же мне с голоду умирать? - ненавязчиво уточнил я.
  -- Твое дело. Хочешь, загибайся, не хочешь, живи, - логично резюмировал мудрый Торквемада.
  -- Как скажете, так и сделаем. А водичку не могли бы...
  -- Ты что, ослеп? Крана не видишь? - перебил он меня.
  -- Я имел ввиду питьевую, гражданин начальник.
  -- Если не хочешь пить из параши, пей эту, - захохотал дарк довольный своей шуткой.
  -- Понял. Спасибо.
  -- Ни хрена ты еще не понял, но скоро поймешь, - отходя от решетки, вселял в меня оптимизм этот палач.
   Пойму, не пойму, сейчас это неважно. Я подошел к крану и повернул рычажок. Плевки ржавой воды, не спеша, объединялись в ржавую струю. Я наблюдал картину обновления жизни. Яркий буро-коричневый цвет нехотя блек, постепенно превращаясь в просто грязный. Финалом бесчисленных этапов преобразования оказалась струя вполне сносной прохладной воды. Я решился сделать глоток. Конвульсии не наступили - пить можно. Испив несколько глотков, я примостился на скамеечке и прислушался. Слышимость была не идеальной, но все-таки была. Если в неволе постоянно думать о путях к свободе и их осуществлении, то можно за этими мыслями не заметить шанса, который тебе протянет сама судьба. Я в этом убеждался не один раз и, поэтому, пустил мысли на самотек, оставив себе роль созерцателя. Скорее слухача, если учесть, что мои видовые предки не соблаговолили оставить мне способность смотреть сквозь стены.
   В течение нескольких часов моей персоной никто не интересовался. Все это время я прислушивался к любому, даже еле различимому, звуку. Подводя итоги моей акустической разведки, остановлюсь лишь на основных находках. Во-первых, бросился в глаза, точнее в уши, очень низкий интеллектуальный уровень дарков надсмотрщиков. Во-вторых, в тюрьме кроме меня находилось достаточно много народа, среди которого присутствовали некие пленные мутанты. В-третьих, сама эта тюрьма тщательно замаскирована. Во всяком случае, члены Правительственной комиссии, расследующей военные действия на острове, о которых уважаемый читатель уже имеет представление, до сих пор ее не обнаружили. В-четвертых, из разговоров все тех же надсмотрщиков я понял, что, сразу после окончания работы комиссии, некоторых заключенных, включая пленных мутантов, собираются ликвидировать. Что это означает, объяснять никому не надо. И, наконец, в-пятых, выяснилось, что заключенных все-таки кормят. Чем, это уже другой вопрос. Кормят в семь, тринадцать и девятнадцать часов. Причем, кормят в общей столовой в две смены. Там можно будет взглянуть на своих "подельников". Осталось только выяснить, положено ли мне - "махровому репликанту" питание? Этот вопрос не давал мне расслабиться уже который час. А час-то был уже седьмой, точнее девятнадцатый. К ожиданию мне, конечно, не привыкать, но чтоб в такой унизительной обстановке.
   Правда, были и радостные мысли. О "могуществе" дарков, например. Я понял, что опасение моих соплеменников относительно способности дарков захватить бразды правления миром - фикция. Дарки оказались вырождающимся кланом, в котором ротация представителей власти происходит по принципу: каждый новый начальник априори менее дееспособный, чем предыдущий, поскольку именно такого выбирает его предшественник себе в замы, боясь столкновения "интеллектов". Ну, да Бог им судья.
   Я терся извилинами о свои, более меркантильные проблемы. Почему, за все это время, мимо меня не прошел ни один надзиратель? Почему с меня не снимают наручники? Кстати о наручниках. Изучив их внимательно, я понял, что при необходимости, мера которой в различных условиях определяется по разному, их снять можно элементарно. Единственная причина, по которой я до сих пор этого не сделал, - боязнь разъярить стражу. Я посмотрел на часы. Девятнадцать ноль две. Скоты. Они собираются меня кормить? Без обеда уже оставили. Если бы не ленч, приготовленный Геей, мне крышка. Образно, конечно. В крайнем случае, если припрёт, буду заниматься лечебным голоданием. Правда, водичка - далеко не дистиллят. Но, как говорится, за неимением лучшей и такая сгодится. Девятнадцать ноль семь. Никого. Так. Что же делать? А может быть у меня как раз та самая вторая смена? Решено: жду, максимум, до девятнадцати тридцати и поднимаю шум. Хотя, с другой стороны, может быть, повременить с публикацией факта, что я не дубль, а совершенно живой человек, полный веры и любви к Господу. А как же контакты с "подельниками"? А, чему быть - того не миновать! Тихо! Кто-то идет в мою сторону. Сколько там? Девятнадцать двадцать? Хорошо. Отличненько!
   К дверной решетке подошел новый надзиратель. Довольно пожилой. Все они какие-то одинаковые, даже на лицо похожи. Все отмечены печатью хамства и невежества. Он молча уставился на меня.
  -- Что-то я тебя не помню. Новенький? - без особенного презрения, скорее нейтрально, спросил он.
  -- Ага, - промычал я неопределенно.
  -- Чего натворил-то?
  -- Да, пока не говорят.
  -- Ишь, ты. Не говорят, - передразнил он меня.
  -- Пленник или хулиган? - снова спросил надзиратель.
  -- А чем мы здесь отличаемся?
  -- А то ты не знаешь?
  -- Правда не знаю, батя, первый раз здесь, - совершенно честно поведал я деду о своих злоключениях.
  -- Ишь, ты. Отца нашел. Все вы здесь в сынки набиваетесь, - еще более мягко констатировал сторож.
  -- Поесть-то дадите?
  -- Конечно. Пошли. Батюшки, да на тебе браслеты, никак?
  -- Наверное, снять забыли, - наивно предположил я вслух.
  -- У нас ничего не забывают. Значит так надо.
  -- Мне-то они не мешают, но вот есть в них будет неудобно.
  -- В столовой сниму, - заверил дед, закрывая за мной решетку.
   Мы пошли по длинному коридору. Я уже как-то обвыкся и крутил головой в разные стороны. Пока мы дошли до столовой, я прилично осмотрелся. По дороге видел даже нескольких зэков. Но ни одного не признал. Мутантов пока не заметил. А вот и рай для живота. Помещение было не очень большим, но все-таки достаточно просторным. Оно вмещало человек двести. Значит всего зэков где-то между двумя и четырьмя сотнями. Большая тюряга. И как эти ребята из комиссии умудрились за нее не запнуться?
  -- Давай сюда свои браслеты, - перед решетчатой дверью в столовую скомандовал дед.
  -- Пожалуйста, - протянул я поспешно деду свои руки.
   Он неторопливо снял наручники и положил их в карман.
  -- Иди, подзаправься. Сейчас девятнадцать двадцать пять. Через двадцать пять минут я за тобой вернусь.
  -- Все понял. Выполняю.
  -- А ты, что, военным был.
  -- Почему это был? Еще не вечер, - буркнул я деду через плечо, направляясь к раздаче подносов с едой.
   Что я вижу?! За столиком поодаль, метрах в пятнадцати, спиной ко мне сидели Хилл и Педро. Я схватил поднос и направился к ним. Вдруг что-то довольно бесцеремонно меня остановило.
  -- Ты что, сучок, делиться не хочешь, - услышал я сиплый голос слева от себя.
  -- Чем? И с кем? - металлическим голосом спросил я.
  -- Слышь, Крот? Он еще спрашивает, - подзадоривал какой-то хлюпик, сидящий рядом с первым любопытным.
   Народ, располагавшийся с ними за одним столом, загоготал, предвкушая небольшое развлечение с новичком в стиле тюряжной прописки. Я быстро глянул по сторонам. Надзиратели демонстративно отвернулись. Хилл и Педро сидели, не оборачиваясь и не проявляя интереса к инциденту. Я пожалел, что сильно изменил свой голос, стараясь нагнать страху на стреляных волков. Я поставил поднос на их стол.
  -- Выбирайте, отцы родные, все, что вашей душеньке угодно, - своим нормальным голосом, правда существенно громче обычного, предложил им я.
   На этот раз Хилл проявил любопытство. Я видел как он, узнав меня, дернул за рукав Педро. Я снова подошел к раздаче и взял второй поднос.
  -- Куда? Поставь на место. Ты уже брал, - зачастил раздатчик, но между нами была раздаточная стойка и, упустив поднос, вернуть его зазевавшийся раздатчик уже не мог.
  -- Это я не себе. Я помогал его отнести вон тому иссохшему и немощному мудаку, - сказал я, показывая пальцем на Крота.
  -- Эй, ты, ублюдок! Ты кого назвал немощным мудаком? - заорал разъяренный Крот и начал подниматься со скамьи с угрожающим видом.
   Совершенно случайно проходивший мимо Крота в этот момент Хилл припечатал его обратно к скамейке. Мне показалось, что его уже ничто не способно оторвать от скамейки снова. Наступила роковая тишина. Один из наиболее грозных соседей Крота вскочил, выхватив что-то вроде заточки, и завопил.
  -- Мы, что? Позволим этим ненадеванным гандонам,.. - на этом неприличном месте он схватился за горло и упал на пол.
   Я даже не понял, отчего. К нему никто не приближался. Просто, сам взял и свалился. После этого инцидента весь Кротовый гадючник начал расползаться по своим норам. Кто-то из них тщетно пытался поднять Крота, а кто-то - второго. Я пошел в сторону Педро. Больше остановок на пути не было. Правда, по дороге я прихватил и первый свой поднос, памятуя о пропущенном обеде.
  -- Привет, орлы, - сказал я негромко, опускаясь между Хиллом и Педро.
  -- Шеф, Вы как тут? - глаза Хилла так интенсивно выражали удивление, что я боялся, не вылезут ли они из орбит.
  -- Успокойся. У нас двадцать минут. Еще натреплемся. И когда ты, наконец, забудешь это "вы"? Давай, докладывай, а я поем.
  -- Когда вы с Братом залезали на вертолет, пришло сообщение от наших ребят, что это чужие. Те, которых повязал Прыщ на Мутлэнде, освобождая Дока Старшего. Они оказались на вертолете, только потому, что на острове их просто было некуда девать, когда мы вылетали. Они как-то освободились и скинули наших ребят вниз.
  -- С парашютами? - спросил я с набитым ртом.
  -- Слава Богу, с парашютами. Так вот. Мы начали орать и даже стрелять в воздух, но было уже поздно. Вертолет смылся. Гнаться мы не имели возможности. Топливо заканчивалось. Короче. Уселись мы, все оставшиеся, в две машины и полетели на Мутлэнд. Мы с Педро в одной, а остальные - в транспортной. Летим и вдруг - бац! Сбили нас. Мы за парашюты и назад. Четверо нас с пилотами было. Еще троих наших, тоже сбитых, подобрали. Ночь до утра довоевали. На утро ни патрона, ни гранаты. Пятерых забрали. Один раненный был, по дороге скончался. А двое еще ночью погибли. У нас оставшихся у всех четверых ранения, но не серьезные. Так мы здесь и оказались.
  -- А где еще двое?
  -- Нас с ними в разные смены кормят. Мы только и успеваем друг другу руки пожать. Но все это не главное. На острове в комиссии Джон и к нему уже Прыщ присоединился, по слухам. Дарки терпеть киберов не могут. Вот слухи сразу и поползли. Я думаю, Джон не даст нам долго скучать.
  -- Хорошо бы. А как с этими дарками лучше себя вести? Мне, гады, даже браслеты не сняли.
  -- Лучше не злить их. Они бешенные от своей дисциплины какие-то. И мстительные, как сиамские коты.
  -- Не обижай животных, Хилл.
  -- Не буду. А Вы то, шеф, как здесь оказались?
  -- Долго рассказывать. Запомните только следующее. Дарки меня шлепнуть не хотят. Пока, во всяком случае. Брат с компанией - это милитари с острова Варр. Там условия, ребята, век бы не покидал, да жизнь заставила. Вернее не заставила, а обманула. Дальше. На меня одним рогоносцем якобы подписаны три контракта с киллерами. Трёхярусные. С полным стиранием следов. Два контракта мы уже ликвидировали. Остался один.
  -- А что еще?
  -- У меня такое чувство, да что там чувство, я вижу и слышу, как кто-то со мной играет свою игру. В игре нет только милитарей. Все остальные, включая и вас, каким-то хитрым образом в ней замешаны.
  -- Не может быть.
  -- Почему?
  -- Я за Джона голову дам на отсечение. Он умный, хитрый, коварный, но только со своими врагами. А так, он порядочный мужик.
  -- Речь, похоже, не о Джоне, мой друг, - сказал я задумчиво.
  -- А о ком?
  -- О ком-то выше, а может быть и значительно выше.
   Я кивнул Хиллу на свой второй поднос.
  -- Лопай, не стесняйся.
  -- Я уже сыт, - ответил Хилл.
  -- Не поясничай, ешь, - настаивал я. - Я уже больше не могу. Я серьезно.
   Хилл и Педро принялись мне помогать. Расправившись с едой, я вытащил папиросы.
  -- И мне, - попросил Педро.
   Я отсыпал ему половину папирос. Он замотал головой.
  -- Я столько не курю. Мне достаточно трех.
  -- Как знаешь, - не стал настаивать я и убрал остальные обратно в портсигар. - А ты, Хилл, еще не закурил?
  -- Нет.
  -- Итак. Наши действия, Хилл?
  -- Тихо сидеть и ждать команды сверху.
  -- Договорились. Кстати эти парни считают меня репликантом.
  -- Эти парни, даже на мой не особо просвещенный взгляд, шеф, выглядят полными идиотами.
  -- Не надо недооценивать противника, Хилл. Особенно, когда не они у тебя, а ты у них в гостях. А потом, учти, пленник,...
   Мне не дали договорить. Мой дед и остальные надсмотрщики заорали, что наше время истекло. Мы попрощались без рукопожатий, чтоб не привлекать к себе внимания окружающих.
  -- С Богом, ребята.
  -- С Богом, шеф, - откликнулись они хором.
  -- Ну, что заправился, хулиган? - спросил дед, одевая на меня браслеты.
  -- Так точно. Спасибо, - продолжал я "косить" под военного, чувствуя, что это доставляет деду удовольствие.
  -- Я там, пока ты трескал, принес бельишко постельное кое-какое и одеяльце. Не замерзнешь.
  -- Ну, батя, я твой должник.
  -- Да, чего там, - засмущался дед.
  -- Как это чего? От холодной смерти не каждый день спасают.
  -- Ну, ты и сказал.
  -- А что, не так?
  -- Нет, конечно. Вот и пришли. Видишь? Вот здесь я все положил, - хвастливо сказал дед, показывая пальцем на какие-то тряпки.
  -- Вижу. Нет слов, - восторгом в голосе отблагодарил я деда.
  -- Ну, отдыхай. До отбоя, когда свет погасят, еще есть время.
  -- Спасибо.
  -- Я тебе к ночи еще один замок принесу. Изнутри запрешься.
  -- Зачем?
  -- Я тут слышал, что ты, пока меня не было, Кроту жопу надрал.
  -- Не я. Там мутантище огромный был.
  -- Зло-то Крот все равно на тебя имеет.
  -- Ну и черт с ним, с Кротом.
  -- Ты так не говори. Подлый он, гад. Если его кто прищучит, вся тюряга тому в ноги свалится. Благодарить будут.
  -- Хорошо. Буду иметь в виду.
  -- Я вот смотрю на тебя, сынок, и не пойму: толи ты военный, толи ты штатский.
  -- А какая, батя, разница. Был бы человек хороший.
  -- Что, верно, то верно. Ну, отдыхай.
   Дед запер дверь и куда-то ушел. Ни что не нарушало тишины, прогнавшей шарканье его шагов. Я прилег. Думать не хотелось. Встреча с ребятами и известие о близости Джона меня расслабили. Что эти вонючие дарки смогут сделать пока комиссия не закончила свою работу и находится на острове? Да, ничегошеньки. Я уснул.
  -- Эй, сынок, проснись, - дед тряс меня за плечо.
   Хорошо же я поспал.
  -- Сколько времени? - по инерции спросил я, глядя на собственные часы. - Батюшки, уже без пяти одиннадцать. Три часа "даванул".
  -- Ничего. Сон в тюряге - единственная радость, - поощрил мой поступок дед.
  -- Тоже верно.
  -- Вот, держи, - дед протянул мне кодовый замок. - Код выставишь сам?
  -- Так точно. Выставлю. Спасибо.
  -- Ну, бывай до завтра, голубок. Смотри ночью в оба, если какой шорох услышишь, да и так просто смотри.
  -- Хорошо. До свиданья.
   Дед ушаркал в темноту. Я остался один. Через минуту выключили свет, и мрак окутал и меня, и решетки, и стены. Ворочался я недолго. Последней моей мыслью перед сном была: не забыть бы код.
   Я проснулся от яркого света, направленного прямо мне в лицо.
  

Глава 41

  -- Доброе утро, покойник, - просипел знакомый голос.
   Я сразу узнал хозяина голоса. Яркий луч продолжал бесцеремонно ослеплять меня. Я перебрался в область тени, в самый уголок той стены, в которой была дверь. Щелкнул замок, не устоявший перед отмычкой.
  -- К сожалению, у нас мало времени. Придется убить тебя быстро и не больно, - самодовольно сообщил Крот.
  -- Смотри, Крот, еще один, - сказал, тот, который в столовой почувствовал острое недомогание в области горла.
  -- Кого ты тут, Пень, еще увидел?
  -- Не кого, а второй замок.
  -- Открывай и не причитай, а то мигом схлопочешь.
  -- Он кодовый.
  -- Ты где, фраер поганый, замок спер?
   Я решил не подыгрывать им вступлением в диалог. Молча, я ждал развития событий.
  -- Оглох?
   Прошло полминуты. Крот не выдержал большего ожидания.
  -- Ты, свинья, будешь со мной разговаривать?
   Я упорствовал, вынашивая в голове одну озорную мыслишку.
  -- Может быть, ты решил, что мы тебя в тошниловке не завалим?
  -- Крот, а можно я его порежу, - предложил третий голос.
   По нему я узнал того плюгавого, что сидел за столом рядом с Кротом.
  -- Уймись, Сопля. Там некогда будет. Пень ему заточку между глаз швырнет и все.
  -- Ну, хоть разок, а, Крот.
   Раздался звук оплеухи и бормотание Сопли.
  -- Ну, чево я сказал-то? - плаксивым голосом оправдывался Сопля.
  -- Заткнись, а то и тебя замочу, - оборвал его Крот.
   Сопля шмыгал носом. Пень увлеченно возился с замком. А Крот решил снова заняться своей дикцией.
  -- Ты будешь отвечать мне, гаденыш?
   Вместо ответа я вложил в рот два пальца и, что было сил, свистнул. Таким свистом много лет назад мы, будучи пацанами, гоняли голубей. Фонарь тут же погас. Я услышал топот приближающихся шагов.
  -- Ну, козел, доберусь я до тебя, - с остервенелой обреченностью буркнул напоследок Крот.
   Мои непрошеные гости обратились в бегство. Через полминуты появился заспанный дарк в форме надзирателя. Фонарь у него не был таким ярким, как у Крота. В глаза мне он не светил.
  -- Это ты, зек хренов, спать не даешь?
   Я притворялся спящим.
  -- Я тебя спрашиваю, сукин сын, - с раздражением повторил обращение ночной страж.
   Памятуя предупреждение Хилла о лояльности к капризам этих парней, я захлопал "заспанными" глазами.
  -- Что случилось? - как бы просыпаясь, испуганно спросил я, вскакивая с нар.
  -- Это я у тебя спрашиваю. Что случилось? - с металлом в голосе спросил дарк.
  -- Я спал. Ничего не видел и не слышал.
  -- А кто свистел на весь остров?
  -- Не знаю, командир.
  -- Я тебе, сучье вымя, не командир.
  -- Извините, гражданин начальник, вырвалось.
  -- Я вот тебе язык в карцере приморожу, чтоб не вырывалось.
  -- Простите. Больше не повторится.
  -- А это что такое? - показал дарк на открытый замок наружной решетки.
  -- Не могу знать, гражданин начальник. Я спал. Да и дотянуться до этой решетки я не мог.
  -- Как не мог?
  -- А мне на внутреннюю дверь еще один замок повесили, как особо опасному. Видите, даже браслеты не сняли.
  -- Черт. А почему же сигнализация не сработала? - скорее к себе, а не ко мне обратился надзиратель с этим вопросом.
   Я помалкивал, тараща наивные глаза на своего повелителя. Он плюнул и, не говоря ни слова, куда-то бодро зашагал. Может дальше спать, может с сигнализацией разбираться. Решив, что Крот со товарищи на вторую вылазку не решатся, я отвернулся к стене и предпринял удачную попытку уснуть.
  -- Эй, сынок, просыпайся, - услышал я сквозь сон.
   Только открыв глаза, я понял, что мне мешало спать. Уже включили свет. Это и был подъем.
  -- Доброе утро, батя.
  -- Да, не очень.
  -- А что такое?
  -- Кто-то к тебе ломился ночью. Меня будили, чтоб замок снова закрыть. Ты, что, не слышал?
  -- Нет, - соврал я. - Только, когда меня надзиратель разбудил, тогда я и увидел, что замок открыт.
  -- А меня с замком не сдал?
  -- Как можно? Я сказал, что Вы, завидев на мне наручники, для пущей гарантии еще один замок сами навесили. Кстати, код - 210653.
  -- Спасибо, сынок. А то меня деда здесь все обижают.
  -- Все в порядке, бать.
   Подошел ночной страж.
  -- Что-то рано ты, Рокс, поднялся. Не свет, не заря.
  -- Так ведь мне старику много сна и не надо. Прикорнул часок и бодр.
  -- Да, уж, бодрее не бывает. Куда, там? - с издевкой в голосе согласился подошедший.
  -- Вот и Вы, господин Дринк, надо мной смеетесь.
  -- Эй, ты! - крикнул мне Дринк. - Открывай свою дверь.
   Рокс часто захлопал глазами. Сразу видно, человек меня недооценил.
  -- Господин Рокс, скажите, пожалуйста, номер кода. А то я не смогу выполнить волю господина Дринка.
   Рокс просиял как утренняя зорька, занимающаяся где-то там, на далекой воле.
  -- Погоди, дай вспомню. Так. Набирай 2... 1... 0... 6... 5... 3.
   Я послушно исполнил все, что сказал Рокс. Замок был снят.
  -- Вот, пожалуйста, господин Дринк, - сказал я, протягивая замок через решетку.
  -- Мне не надо, - грубо оборвал меня надзиратель. - Верни Роксу.
   С этими словами он повернулся и ушел. У нас с Роксом появился свой маленький секрет. Дед светился лучезарной улыбкой.
  -- А я уж испугался. Думал он тебя расколет, - зашептал он.
  -- Я тоже. Но потом расхрабрился, - пошутил я.
  -- Не понял. Что ты сказал.
  -- Я хотел пошутить, да передумал.
  -- А... А то я подумал, что чего-то не понял.
  -- Все нормально. Бать, а когда ты стал дарком?
  -- У меня три года, как жена умерла. Вот сын, он у меня дарк, и перевез меня сюда. А без дела я сидеть не люблю. Вот он меня и пристроил в тюрягу. Больше все равно никуда не взяли бы.
  -- А почему?
  -- У них тут строго. Если ты не дарк, то выбор простой: морг и тюряга. Вот так. А полгода назад - сын погиб. Так вот мне, как отцу погибшего, разрешили здесь остаться.
  -- А что, Бать, понравилось что ли здесь.
  -- Да, какой там. Я ни здесь, ни на материке никому не нужен.
  -- А родственники есть?
  -- Сестра младшая. Да не знаю, жива ли? Почты-то у этих дарков нет.
  -- Даже так?
  -- Да, вот так. Я перед отъездом сюда и видел-то ее последний раз. Отговаривала, не послушал. Теперь жалею.
  -- Так уезжай. Кто держит?
  -- После заявления нужно год отработать. Мне еще полгода осталось.
  -- Прямо рабство какое-то.
  -- Не говори.
  -- Знаешь, бать, а это Крот ночью пожаловал.
  -- Я же говорил, что он придет. Один был или со своими корешами?
  -- С Пнем и Соплей. Может быть еще кто-то был? Не знаю. Слышал только этих. Я вон в том углу отсиделся.
  -- Ты правильно сделал. Пень заточку как снайпер мечет. Я совсем забыл предупредить.
  -- Все в порядке. Обошлось. А в завтрак я ему оптический прицел собью.
  -- Я побежал, а то Дринк заподозрит неладное. Через час приду за тобой и отведу на завтрак. А пока зайду узнаю: можно ли снять с тебя наручники?
  -- Вот этого не надо делать. Тогда Дринк точно чего-нибудь заподозрит.
  -- Правильно. Старый я. Совсем башка не варит. Ну, пошел я.
   Рокс посеменил, а я присел на нары и задумался. Что же это получается? По тюряге спокойно разгуливают урки, а охрана дрыхнет без задних ног. Тоже мне - "сила и порядок". Ладно. Это их проблемы. У меня и свои есть. Но, все-таки, почему меня здесь держат? Никуда не таскают. Ничего не предлагают. Может быть это связано с комиссией? Загнали всех "под корягу" и ждут пока небо очистится. Судя по всему у дарков нет дубликата выручалочки. Им это не по зубам. Они остановились в своем развитии на уровне террористических актов. Тогда каковы их цели? Кто пишет им сценарии, убеждая в том, что они сами вершители своей судьбы? Кто их финансирует? Может быть мой новоиспечённый преемник в королевстве Жанет, симпатизирующий мне как Каин - Авелю? А не предложил ли этот дядя даркам стянуть меня, чтоб продать подороже. Аукцион между милитарями и Стоуном устроить. А, получив деньги, подстроить мне в дороге катастрофу и списать все на покупателя.
   В этом случае дарки должны сейчас рыскать по острову Варр, чтоб установить со мной контакт. Они ведь убеждены, что настоящий я - всего лишь дубль. Интересно, как там Брат собирается действовать? Он должен догадаться, что нас с Геей сперли именно дарки. Ведь лайнер делал вынужденную остановку на их острове. Есть и еще вопрос. Кого дарки хотят шантажировать Геей? Меня или адмирала? И в том и в другом случае товаром для обмена и торговли буду я. Но, если они собираются торговаться с адмиралом, то меня для переговоров на острове Варр им искать не нужно. Если - со мной, то нужно. Но как они это сделают незаметно? Никак.
   И еще одно обстоятельство было за то, что они собираются иметь дело с адмиралом. Просто-напросто, они ничего не могли знать о наших отношениях с Геей. Вряд ли они рассчитывали на гуманность человека, зная об этом качестве лишь понаслышке. Хотя, я забываю о сценаристе. Этот-то мог откуда-нибудь обо всем разнюхать и взять в расчет мое отношение к женщинам вообще и к Гее, в частности. Но почему он так уверен, что нынешний я - репликант? Неужели ему никогда не приходилось сталкиваться с таким качеством человека, как безалаберность? Не похоже. Посоветовавшись с внутренним голосом, я решил принять в качестве основной гипотезы о сложившейся ситуации следующую.
   Во-первых, отсутствие интереса ко мне - следствие работы Правительственной комиссии на острове дарков. Во-вторых, Джон, не сегодня, так завтра отыщет тюрягу и вытянет нас с мутантами. В-третьих, Брат набьется к Джону в комиссию, в качестве независимого эксперта. Это, с одной стороны, может ускорить развязку, с другой, создать новые проблемы. Они же в разных лагерях. Опять возникнет состязание между ними. Это не очень хорошо.
   Перебирая возможные варианты исхода, я, незаметно для себя, опять запутался в фактах и собственных домыслах. Я задал себе спасительный вопрос. А как я могу повлиять на ход событий, находясь в своей камере? Еще и в наручниках, кстати. Никак. Именно этот ответ и требовался, чтоб в очередной раз отмахнуться от нудных размышлений о своей активной роли в становлении собственного будущего. Не успел я поздравить себя с тем, что отделался сам от себя, как заслышал шаркающие шаги.
  -- Пойдем завтракать, сынок, - открывая решетку, пригласил Рокс.
  -- Бать, а кому-нибудь из зэков в камеру еду приносят?
  -- Больным, которые в тюремный госпиталь не помещаются. А что?
  -- Да, боюсь, с "кротами" придется разбираться, а это - карцер. Нет желания там париться.
  -- А кто тебя в карцер посадит? - наивно удивился Рокс.
  -- Как кто? - в свою очередь не понял я реакции Рокса.
  -- Ну, кто? Кто?
  -- Да, надсмотрщики и посадят, - уточнил я.
  -- Нет. Они сделают вид, что ничего не видели. Здесь такие правила. Зэки сами свои вопросы решают.
  -- Вот как?
  -- Да.
  -- И никаких исключений? - всё ещё не мог поверить я.
  -- Ну, если ты его убьёшь, то конечно.
  -- Тогда, кого в карцер отправляют?
  -- Того, кто самим надсмотрщикам не нравится, - уточнил дед.
  -- Понял. Буду действовать в соответствии с инструкциями.
   Мы пошли в столовую. Навстречу попадались какие-то зэки, но "опасных" среди них не было. Рокс снял браслеты и впустил меня в загон. Направляясь к раздаче, я внимательно следил за Пнем. Правда, за ним более пристально следил еще один человек. А точнее - мутант. Это был Педро. Хилл тоже был рядом с ним, за тем же столиком, что и вчера. Мне не хотелось с руками, занятыми подносом проходить мимо Крота, асклабившегося мерзкой улыбкой. Я показал Педро взглядом, что у меня проблемы. Я даже не понял, что произошло, как Пень, а за ним Крот схватились за свои глотки и рухнули на стол. Поскольку все эти "кроты" смотрели в мою сторону, а я, как известно не сделал ни единого выпада в их сторону, они не поняли, что произошло. Начался ропот с оттенками животного страха. Я, воспользовавшись заминкой в стане врага, проскочил с подносом к своим ребятам.
  -- Привет.
  -- Привет. Что происходит, шеф? - спросил немногословный Педро, только что поразивший две шеи с помощью стрелок, выпущенных из пикана.
  -- Эти весельчаки посетили меня ночью. Втроем. Хотели поставить точку во вчерашней беседе.
  -- Как же Вы, шеф? - спросил Хилл, угрюмо глядя на "кротиную" тусовку.
  -- А мне надзиратель второй замок одолжил.
  -- На чем они остановились?
  -- Что в столовой замочат. Пень заточку швырнет мне между глаз.
  -- Понял, - сказал Хилл, вставая.
   Он быстро подошел к корчащемуся Пню и опустил на него свою лапищу.
  -- Неделю Пень свою заточку не увидит, шеф, - сказал Хилл возвращаясь.
   Я не успел его поблагодарить, как он начал говорить снова.
  -- Есть информация, что Джон сегодня ночью посетит наш санаторий, шеф.
  -- Откуда?
  -- Прыщ намекнул, шеф.
  -- Он здесь был?
  -- Да, нет, шеф. Он повесил на одного надзирателя копию браслета Джона.
  -- Ты же мог не заметить, - усомнился я.
  -- Не мог, шеф. Прыщ в таких случаях придумывает совершенно сногсшибательные легенды. Об одной из них сегодня надсмотрщики завистливо пересказывали друг другу.
  -- Что ж, это радует. А как вы будете с Братом меня делить?
  -- А Брат здесь, шеф? - не особенно и удивился Хилл.
  -- По моему пониманию должен быть.
  -- Пусть с Джоном сами разбираются, шеф. Брат нормальным мужиком оказался.
  -- А у меня есть право голоса? - поинтересовался я.
  -- Мое мнение, шеф, все равно ничего не изменит.
  -- А все-таки?
  -- Конечно Вы, шеф, должны решить с кем Вам оставаться.
  -- Спасибо. Я уже решил.
  -- Что, шеф, решили?
  -- С адмиралом.
  -- Почему?
  -- В Гринусе, не всё продумано до конца. Во-первых, меня сразу грохнут, а, во-вторых, объект, похоже действительно нужно запускать без лишнего шума. В этом я убедился.
  -- Вам, шеф, виднее. Только Джону-то как объяснять, если ему поручили другое.
  -- А никак не объяснять.
  -- Как Вас, шеф, понимать?
  -- Умный человек, Хилл, без разговоров все поймет. Но мне очень нужна от него одна информация.
  -- Какая, шеф?
  -- Откуда он взял смонтированные фотографии запуска выручалочки? И где одна из этих фотографий? Одной даты там нет.
   Хилл неуклюже потупил взгляд, и я понял, что он знает ответ на интересующий меня вопрос. Я решил его не подгонять, хотя и не скрыл, что его замешательство от меня не ускользнуло. Хилл покраснел еще сильнее. Говоря откровенно не сильнее, а как рак покраснел, как самый настоящий вареный рак. Мы с Педро какое-то время ели молча, поглядывая на Хилла, который не ел, а просто ковырял свой завтрак. В это время к нашему столу подошел Сопля.
  -- Крот хочет знать, почему ты, гора здоровенная, заступаешься за этого щенка, - обратился он к Хиллу, показывая на меня рукой.
   Я еще не успел сообразить, что все это говорится лишь для отвода глаз, как Сопля сделал выпад с ножом в мою сторону. Блок, на который у меня все-таки хватило реакции, не понадобился. Этот резкий Педро уже держал Соплю за сломанную руку. Сопливый нож валялся под моими ногами.
  -- Мое терпение лопнуло, - после этих слов, Хилл пошел к Кроту, предварительно опустив кулак на голову стонущего Сопли.
   В глазах у Крота ужас вытеснил все другие выражения.
  -- Не надо. Все. Ваша взяла. Клянусь...
   Суть его клятвы так и осталась тайной за зубами, прикусившими язык. Он несколько шагов изображал из себя Пизанскую башню, а потом свалился как подкошенный сноп.
  -- Не слишком ты с ними круто? - спросил я вернувшегося Хилла.
  -- Хочу нормально пообедать и поужинать, шеф.
  -- Думаешь, не оклемаются?
   Хилл обиженно взглянул на меня и, наконец-то, приступил к завтраку. На весь процесс нам оставалось пять минут.
  -- Так на чем же мы остановились? - задумчиво спросил я вполголоса, как будто вовсе и не обращаясь к Хиллу.
   Хилл исподлобья посмотрел на меня.
  -- Шеф, я не знаю...- начал Хилл и осекся.
  -- Ну, если не знаешь, то о чем тут говорить?
  -- Да, не то. Я не знаю, удобно ли будет перед Джоном, шеф?
  -- Как ты помнишь, Хилл, эти фотографии дал мне именно он накануне нашего бегства на Мутлэнд.
  -- Я не видел, шеф.
  -- Ты не видел, но знаешь.
   Хилл опять сделался красным.
  -- Ну, знаю, шеф.
  -- Так вот, если бы мы позорно не бежали, Джон рассказал бы мне обо всем сам. Не сомневайся.
   Тут, кстати, у меня мелькнула мысль о том, что наше бегство могло быть спровоцировано, чтоб выкинуть меня за пределы их организации, где ликвидацией заниматься просто немыслимо. Над этим стоит на досуге покумекать.
  -- Мы нашли их в одной из книг на книжной полке в квартире Вашего друга Пита.
  -- В какой, - только и успел спросить я, как волна далеких событий промелькнула у меня перед глазами.
   Я уже каким-то шестым чувством начал улавливать, где искать секрет фотографий, в каких уголках памяти, но никак не мог полностью воскресить изображение и звук этих важных воспоминаний. Я почти не сомневался, что с открытием секрета фотографий доберусь до финиша всех непоняток, связанных с причинами неудачи при запуске палочки. А это означает, что повторный запуск выручалочки должен быть с достаточно большой вероятностью успешным. К сожалению, Хилл выдернул меня из волны, которая в любую секунду готова была вынести меня на берег полной ясности.

(Зеленоград - Анастасиевская - Сарапул - Зеленоград 1991 - 1996)

  
  
  -- Название не помню. Толстая такая. Но больше фотографий там не было. Мы все обшарили очень тщательно...
   Прозвучала команда закругляться с завтраком, и мы направились к выходу. Мое сердечное прощание с сотрапезниками померкло в озарении вспыхнувших воспоминаний. А я-то весь этот бред воспринял тогда за сон пьяного раздолбая.
  

Глава 42

   В тот памятный день, привычно надираясь пивом в своём любимом Бризе, Боб предавался воспоминаниям о замечательных лямурных приключениях, воскрешавшихся в его памяти чаще всего тогда, когда желание плотских утех начинало назойливо ему докучать. Сами по себе воспоминания не были объектом смакования, они лишь осуществляли роль стартовой площадки для устремлённых в высь мыслеобразов, содержащих в себе картины реализации победного марша экстаза. Однако, для полноты картины Бобу недоставало образа счастливой партнёрши. Чтоб заполнить последнюю вакантную должность в сложном эротическом сценарии, он лениво покручивал шеей в поисках конкретного лица женского пола, способного пройти кинопробу. Его взгляд брезгливо, но уже менее брезгливо, чем накануне, останавливался на присутствующих особях, сужая методом "от противного" круг претенденток. Накануне этот благородный процесс окончился сужением круга до точки, ограничивающейся пивным бокалом, содержание которого постоянно пополнял заботливый Густав. Нынче же, Боб, памятуя о вчерашнем своём попустительстве, сужал круг партнёрш без неистового рвения.
  -- Послушай, Гусь, - подозвал он Густава.
  -- Кого послушать, дорогой, - не замедлил откликнуться улыбчивый парень при бабочке.
  -- Кто та симпампулечка, что греет руками бокал с коктейлем у стойки рядом с Барри?
  -- Вот, здрасте. Она ещё вчера в Вашу сторону глазками стреляла. Разве не помните?
  -- Про вчера - кое-что, про барышню - нет.
  -- И прицел сбился, и память помялась, - не без холуйского шутовства осклабился Густав.
  -- Меня кто вчера в тачку отвёл?
  -- Ваш приятель, который уж очень давно у нас не показывался.
  -- Кто конкретно?
  -- Не помню имени. Вспомню - назову.
  -- А как хоть он выглядел?
  -- Ничего примечательного. Возраст Ваш. Рост - тоже. Более сухощавый. Блондин. Глаза голубые. Одет опрятно. Вот только...
  -- Что?
  -- Что-то странное было в его манерах. Даже не могу сказать что именно и из какой оперы. Просто - что-то странное.
  -- Ну, у меня много странных персонажей среди знакомых.
  -- Нет. Это не та странность. Я пока с подносом полетаю вокруг наших гостей, а как только появятся нужные слова, сразу их Вам произнесу, - и Густав, обворожительно улыбаясь и взглянув мимоходом на даму у стойки, бросился пополнять горючим ёмкости посетителей.
   Боб принялся заглядывать в далёкое вчера. Что же сегодня ему показалось странным с самого утра? И он вспомнил. Его одежда находилась в необычном для неё месте - это раз. Ему приснился какой-то очень странный сон - это два. И, наконец, обычно он снов своих никогда не помнил, так - отдельные фрагменты. Этот же - ему, почему-то запомнился. Запомнился со всеми подробностями, но как в тумане.
   Судя по описанию Густава, его отволок в такси Пит. Во сне тоже был он. И действительно какой-то странный. Он отвёл Боба не в такси, а в свой джип. Затем отвёз к себе, ссылаясь на то, что пора бы друзьям налаживать отношения. Боб не сопротивлялся, поскольку и не хотел, да и уже не мог. Так, что же было дальше? Ага. Они приехали к Питу в его огромную, оборудованную под завязку всяческой аппаратурой квартиру. Пит налил водки в рюмки и предложил выпить за единение двух путников. Стоп. Пит раньше никогда не наливал водки и не проявлял инициативы в этом вопросе. Интересно. Так что же это было? Явь или сон? Так, что было дальше? Они сели играть в шахматы, если эти действия можно назвать игрой. Во время игры Пит затеял разговор об обмене информацией с будущим. Потом посетовал на то, что в состоянии Боба не в шахматы играть, а работать каменным изваянием в антропологическом музее. Так, интересно. Затем Пит предложил Бобу привести в норму его мозги биотоками, для чего напялил ему на голову какой-то шлем, соединённый необычным кабелем с огромной приборной панелью.
   А что Боб? Он ещё в Бризе отчего-то стал сам не свой. Он не сопротивлялся. Он плыл туда, куда его несло, потеряв над этим процессом всяческий контроль. Это на него не походило. Не то, что б он не мог плавать по течению. Это - пожалуйста. А вот бесконтрольно - это увольте.
   Итак, Пит одел на Боба шлем. Затем подошёл к приборной панели и предупредил, что начинает действовать. Тоже странно. Пит всегда в подобных случаях придавал своим фразам вопросительную интонацию, а в этот раз как будто констатировал, что процесс неизбежен и что он уже всё решил. Пит включил панель. Забегали какие-то сполохи и...
   Вот оно. То самое странное ощущение. Боб как будто вознёсся над землёй в какую-то холодную темноту, успев подумать, что на таком морозе он очень быстро восстановит своё трезвое состояние. Даже подумал о возможной ангине. Но вот что удивительно. Боб как будто увидел сверху и себя и Пита и всю планету. Только это было какое-то ни с чем не сравнимое видение. Он видел события, происходящие на земле в прошлом, в настоящем и в будущем. Ему показалось, что он видел даже себя, сидящего в Бризе на следующий день, то есть именно сегодня, и другие события, которые должны были произойти в будущем и происходили в прошлом. В частности он видел успешный запуск своей палочки-выручалочки и многое другое. Бобу не хотелось прерывать этот фантастический процесс проникновения во время. Но, если нет возможности продолжить этот захватывающий процесс, то всё, что видел, нужно обязательно запомнить, думал он. Пит протянул Бобу фотографии запуска палочки. Почему-то запуск осуществлялся в разные дни. Боб сказал Питу, что всё это враньё, кроме одной. Он вытащил фотографию запуска, соответствующую той дате, которую он точно знал, благодаря своим видениям. Пит отложил её в сторону...
   Что было дальше? А ничего. Боб не помнил: протрезвел он или не трезвел вовсе. Он смутно видел лицо улыбающегося Пита, ещё одну рюмку водки и всё, более ничего...
  -- Господи, неужели это не сон? - пробормотал вслух, воскресив свои видения Боб.
   Он обвёл настороженным взглядом присутствующих. Присутствующие им не интересовались. Музыка продолжала доноситься. Зеркальная стойка бара продолжала отражать блестящие ёмкости разной степени наполненности. Барри ритмично встряхивал шейкер. Густав носился между столиками. Поймав на своей персоне взгляд Боба Густав подошёл и сказал:
  -- По-моему, я вспомнил, как Вы называли своего вчерашнего приятеля.
  -- Ну?
  -- По-моему, Питом.
  -- А что было странным в его поведении?
  -- Ну, не совсем в поведении. Помните, какая вчера была жарища?
  -- А это тут при чём?
  -- Может мне, конечно, показалась, да вот только Ваш приятель не потел, в то время как все другие заливались потом. И ещё мне показалось, что у него что-то нехорошее на уме. Уж очень странные взгляды он на Вас иногда бросал.
  -- Какие такие взгляды?
  -- Ну, так смотрят на человека, которого хотят напоить в стельку, а он всё не напивается.
  -- А тебе не показалось?
  -- Я что, Боб, работая официантом столько лет, не разу не видел, как напаивают людей до потери пульса? - вопросом ответил Густав.
  -- Слушай, а он посадил меня в такси или в свою машину?
  -- А вот этого я не знаю. Я только видел как Вы, опершись на его локоть, поднимались из-за стола. Я ещё подумал, что сегодня Вы точно не будете лакировать водочкой. И не ошибся. Вы вместе с приятелем пошли на выход, махнув рукой нам с Барри.
  -- Спасибо, Гусь. Хотя в одном ты, похоже, ошибся.
  -- В чём же?
  -- Водочкой я всё-таки лакировал. Что-то после твоих слов я только сильнее запутался.
  -- Распутаетесь, не впервой, - улыбнулся Густав и с извиняющимся видом отправился на поле боя.
   Боб допил пиво и отправился к стойке. Не обращая внимания на девицу, продолжающую греть в руках напиток, он наклонился к Барри.
  -- Извини, что вчера так расстались, - обратился Боб к Барри.
  -- Да, ничего. Всё пучком. За тобой было, кому присмотреть.
  -- А ты часом не видел, на чём я отправился домой?
  -- Да, нет. Вы пошли себе и пошли. А я только успевал взбалтывать коктейли со льдом. Жарища то была, помнишь какая?
  -- Плохо. А скажи, кто бы мог мне сказать, на чём я отправился вчера домой и с кем?
  -- Народу много сновало туда-сюда. А вот кто именно тебе мог бы помочь прочистить память так сразу и не вспомню.
  -- Извините, - на Боба смотрели очаровательные зелёные глаза одинокой барышни, греющей коктейль. - Я случайно услышала Ваш вопрос и могу на него ответить.
   Барри, оценив ситуацию, отошёл в сторону, предоставляя им возможность осуществить обоюдоинтересующее знакомство. Боб развернулся лицом к шатенке, всем своим видом демонстрируя свою симпатию. Дама улыбнулась в ответ. Немая сцена продолжалась с пол минуты. Затем дама показно стыдливо закинула ногу на ногу и отхлебнула глоточек своего напитка. Боб молча ждал.
  -- Извините, я совершенно случайно услышала ваш разговор и подумала, что Вам будет интересно получить ответ на вопрос, который Вы задали бармену.
  -- Бармена зовут Барри, меня - Бобом, а Вас как величать, моя юная красавица? - превратившись в сплошную улыбку, представился Боб.
  -- Тома, - спокойно, без тени напускного смущения ответила дама.
  -- Очень приятное красивое имя, - кокетливо продолжал Боб.
  -- Да. Мне тоже оно нравится, - просто констатировала Тома. - Вчера я наблюдала за вами. Не знаю чем, но Вы меня заинтересовали, и я хотела, чтоб Вы подошли ко мне и заговорили. У Вас на лице было написано, что Вы хотите общаться с женским полом.
  -- Я бы уточнил. С представительницами женского пола.
  -- Согласна. И когда к Вам подошёл тот человек, с которым Вы после долгого разговора вместе выходили из Бриза, я поняла, что Ваши планы резко изменились, и Вы уже переключились на другую проблему. Ваш собеседник вёл себя как-то неестественно, и это меня тоже заинтересовало. Я скучала, и мне не оставалось ничего другого, как поглядывать в вашу сторону, пытаясь определить, что же именно за вашим столиком происходит.
  -- И что же за ним происходило?
  -- Ничего особенного, если не считать того, что Ваш приятель постоянно поднимал бокал, провоцируя Вас на возлияния, а сам, при этом, не пил, а лишь касался губами своего бокала.
  -- Он малопьющий. Он пьянеет от прикосновения губами к бокалу.
  -- Впрочем, это, наверное, не моё дело.
  -- Что Вы? Мне очень интересно узнать, как всё происходило. А то на меня вчера какой-то странный туман опустился. Только сейчас начинает рассеиваться.
  -- Вы знаете. Мне тоже вчера показалось, что после прихода Вашего собеседника с Вами что-то произошло. А вот что именно, я так и не поняла.
  -- А в чём это выражалось?
  -- Я бы назвала этот эффект отсутствием воли.
  -- И чем же наша с ним беседа закончилась.
  -- Чем закончилась беседа, я не знаю, поскольку не слышала ни единого слова. Вы долго что-то обсуждали, как старые приятели, и при этом не забывали про свои бокалы. Потом он помог Вам встать и повёл на выход. Я из любопытства пересела за столик, с которого хорошо видна автостоянка у входа. Вы вышли практически в обнимку и направились к автомобилю. Он посадил Вас на место пассажира, закрыл дверцу, а сам сел за руль. Потом машина завелась, и вы унеслись.
  -- Как унеслись? Пит не любит быстро ездить.
  -- Не знаю, как он ездит обычно, но вчера он довольно лихо рванул с места. Даже следы от шин остались на асфальте. Могу показать.
  -- Ну, надо же. А Вы случайно не можете мне назвать марку автомобиля?
  -- Могу. Это был тёмный джип с картинкой дымящегося чайника на заднем стекле.
  -- Да, это, похоже, питово средство передвижения. Извините.
   Боб не таскал с собой мобильник, если был не при делах, а отдыхал в стационарном заведении с телефоном. Просто не любил, когда отвлекают дурацкими звонками от процесса. Поэтому он подошёл к Барри и попросил у него трубку. Набрав номер, он стал ждать. Едва уловимо слышались гудки вызова абонента. Потом что-то щёлкнуло.
  -- Здорово, - сказал Боб весело в трубку и улыбнулся.
  -- У тебя интересная память. Явно не "Интел". Позавчера не узнавал, вчера узнал, а сегодня опять не узнаёшь, - при этих словах улыбка Боба медленно сползала со своего насиженного места.
  -- Я, а кто же ещё. Ну, наконец-то. А то я подумал, что мне всё приснилось, - снова улыбнулся Боб и стал слушать трубку.
  -- Как что? Всё. Как приехали к тебе, как играли в шахматы, как ты меня протрезвлять взялся своим навороченным прибором, как карточки показывал, как улыбался. А вот дальше сам расскажи - не помню ни хрена, - Боб в ожидании закурил и приготовился слушать друга.
   Но тот, по-видимому, оказался краток. Лицо Боба вытянулось от удивления и он произнёс:
  -- Не ври, Пит. Я всё помню... Как, только отвёз домой?.. А шахматы?.. Ты меня дурачишь?.. Господи, я тоже поначалу решил, что приснилось, но... Слушай, приезжай в Бриз. Посидим, поговорим, а то я ни хрена из вчерашнего разговора не помню...
   Боб продолжал разговаривать с Питом, но выражение его лица говорило о том, что этот разговор всё меньше и меньше ему нравится. В конце концов Боб буркнул:
  -- Ну и хер с тобой. Делай как знаешь, - после этих слов он с задумчиво-сомневающимся видом нажал на кнопку отбоя.
  -- Извините, просто хотел кое-что уточнить, - сказал Боб, возвращаясь к своей собеседнице и делая знак Барри. - Вы не против, если перейдём за мой столик?
  -- Нет. Не против, - ответила Тома, мимикой намекая, что другого поворота событий и не ждала.
  -- Кушать хотите?
  -- Да. Уже время перекусить.
  -- А выпить?
  -- Разве что ещё один коктейль?
  -- Ну, это баловство. Пить ледяные напитки и лакомиться горячим блюдом.
  -- А что бы Вы предложили? Водочки? - хитро сощурила глаза Тома.
  -- Отнюдь, я полагаю, что Барри нам может предложить прохладное розовое "Каберне", - сказал Боб, наблюдая, как Барри потянулся к нужному напитку и штопору одновременно.
  -- Я принимаю Ваш вариант напитка. А о каких горячих блюдах Вы говорили?
  -- Ничего конкретного, кроме того, что это будут блюда из даров моря. Что бы нам не приготовили на кухне по просьбе друга Барри, всё будет замечательно выглядеть, источать неземной аромат и иметь необыкновенный вкус. Не так ли Барри?
  -- "Бобовое" ассорти устроит?
  -- Ну, ещё бы, - подмигнул Боб Барри.
  -- А вы же собирались угощать меня дарами моря, - удивилась Тома.
  -- Не беспокойтесь, Тома, это и будут разнообразные дары щедрого моря. А "бобовым" блюдо называется потому, что мы его готовим специально для Боба, когда у него появляется желание гурманить, а не надираться, - Разродился тирадой Барри, напустив на себя родительский вид, обращаясь к девушке, но глядя на Боба.
   Тема была исчерпанной, и Боб проводил Тому к столику, посадил на удобное кресло и вернулся к стойке за своими папиросами и зажигалкой. А куда делась дамская сумочка Томы? Боб оглянулся и увидел, что она болтается на поручне тамариного кресла. Когда успела? Боб повернулся к Барри.
  -- Ты её раньше видел? - вполголоса спросил Боб.
  -- Изредка забегает. Выпьет коктейльчик и убежит.
  -- А почему, я её раньше здесь не встречал?
  -- Отгадай с трёх раз.
  -- Ну, не тяни.
  -- Ты же не любишь долгие осады и позиционные военные действия. Вот твой глаз и скользил по ней как по пустому месту.
  -- Думаешь?
  -- Ох, Боб, Боб. Ну, что тут думать? Вали к зазнобе, а то она заскучала.
   Боб, делая вид, что решал у стойки важнейшие гастрономические головоломки, направился к своему столику.
  -- Без протекции не бывает коррекции, - многозначительно изрёк он, опускаясь на кресло с противоположной стороны столика, чтобы лучше рассмотреть свою предполагаемую партнёршу.
  -- Вы, Боб любите, чтобы всё всегда было по-вашему?
  -- Когда как.
  -- В каком смысле?
  -- Ну, если всё и всегда делать так, как тебе нравится, то не приобретёшь нового опыта и свежих ощущений. А без них жизнь становится какой-то пресной. Какой-то одноцветной и не выразительной.
  -- Вы, случаем, не поэт, Боб?
  -- Сегодня, признаюсь, вдохновлён.
  -- А в чём это выражается?
  -- В настроении, прежде всего.
  -- А ещё в чём?
  -- В отсутствии желания надираться и в присутствии внутренней радости и неистового любопытства.
  -- И что Вам любопытно?
  -- Прежде всего, мне любопытно, что Вы ожидаете от этого вечера, и понравится ли Вам моё фирменное блюдо.
  -- А что ещё?
  -- Если Вы меня простите за отвлечение от Вас как предмета моего любопытства, скажу, что мне ещё чрезвычайно любопытно, что же на самом деле происходило со мной вчера. Где закончилась явь, и начался мой бредовый сон.
   Боб прервал свой монолог, поскольку к столику подошёл Густав и стал раскладывать тарелочки с холодными закусками и наполнять бокалы вином. Выполнив всё с неизменным изяществом, Густав улыбкой призвал их к действию и отправился к другому столику.
   Боб взял бокал, поводил им под своим носом и зажмурился. Затем, открыл глаза и глубоким, тихим и проникновенным голосом спросил:
  -- За знакомство?
  -- Охотно, - подражая ему, откликнулась Тома.
   Они выпили. Скорее оценили, чуть-чуть пригубив. Томе было любопытно: какие же такие яства выставили перед ней. И она принялась рассматривать угощение. Боб не хотел без остановки болтать и терпеливо наблюдал за выражением её лица и глаз, изучающих яства. Бобу нравилось, что Тома не расспрашивает его о составе блюд, а пробует и старается сама определить их состав и вероятную технологию приготовления. Их беседа носила нейтральный, но вполне открытый характер. Как-то незаметно для себя Боб размяк и снова погрузился в свои мысли.
   Не имея особого желания заниматься серьёзной аналитикой, Боб ещё раз пробежался по воспоминаниям и решил, что ему на самом деле всё это приснилось. А Пит и в самом деле просто отвёз его домой и уложил на покой. Если бы всё было как во сне, и они с Питом действительно вернулись к прежним отношениям, то вряд ли Пит говорил с ним таким старым, казённым тоном, как сегодня по телефону.
  -- Каким ты был, таким ты и остался, - пробурчал Боб.
  -- Что Вы имеете в виду, Боб? - отозвалась Тома.
  -- Извините, Тамара, разогнал последнюю тень сомнений относительно существования сюрреалистического мира.
  -- Вы говорите загадками.
  -- Ничуть. Никаких тайн. Просто окончательно решил не грузить себя никчёмной информацией и не заставлять собственные мозги заниматься скучным и бесполезным делом.
  -- Я не вполне Вас поняла, но думаю, что догадываюсь, о чём идёт речь.
  -- Что же мы, Томочка, всё обо мне, да обо мне. Было бы очень любопытно узнать что-либо и о Вас.
  -- Мои анкетные данные?
  -- Это было бы интересно, но очень сухо. Я бы просто спросил Вас: кто Вы, чем занимаетесь, чем увлекаетесь, о чём мечтаете?
  -- А Вы хотите, чтоб я первая исповедалась?
  -- Ну, обо мне-то тут каждая собака знает. Достаточно несколько раз заглянуть в это богоугодное заведение и посидеть, не затыкая уши, чтобы получить исчерпывающую информацию о Вашем покорном слуге. Тем более человеку, проявившему вчера, как Вы выразились любопытство к моей скромной персоне.
  -- Я не определяла Вашу персону как скромную. Скорее наоборот.
  -- Вот даже как? Ну, да господь со мной. Может быть, пару слов о себе.
  -- Извольте. Я художник. Окончила высшую школу дизайна. Оформляю интерьеры салонов и квартир, витрины магазинов и прочие предметы, хозяева которых стремятся сделать свою жизнь радостной и гармоничной. Эта работа мне нравится. Особенно на этапе проектирования и согласования проекта с хозяевами. А вот когда начинается воплощение проекта в жизнь, тут случается всякое: и капризы, и затягивание сроков, и примитивный обман с оплатой. Всё как у всех.
  -- А чем Вы увлекаетесь помимо работы?
  -- Работой и увлекаюсь. Я к ней не отношусь как к работе. Это моя жизнь. Она мне нравится.
  -- Мне моя - тоже. Однако я мог бы перечислить ряд увлечений, никак, по большому счёту, не относящихся к моей работе. Например, ловля рыбы, разные оккультные штучки, задушевные беседы в баре, такие, например, как у нас с Вами. Список можно продолжить.
  -- Я обожаю читать детективы.
  -- Я тоже.
  -- Ещё мне нравится наблюдать, как люди общаются друг с другом. Как они в одних случаях могут понимать друг друга без слов и в тоже время как они не хотят слышать и не слышат друг друга - в других. Это очень забавно.
  -- Скорее очень грустно.
  -- Возможно. Иногда хочется стать для них переводчиком, но почему-то такие попытки воспринимаются с удивлением и даже с раздражением. Складывается впечатление, что они умышленно не хотят видеть и слышать друг друга.
  -- И Вы осуждаете их за это?
  -- Ни в коем случае. Хотя бывает. Не научилась ещё равнодушно смотреть, как они занимаются мазохизмом.
  -- Это не мазохизм. Это программа, которая заложена в каждого изначально. Программа предоставления нам искушений и нашей борьбы с ними. Программа совершенствования нашей души в этой борьбе. Программа поиска Бога в себе.
  -- Вы так считаете?
  -- Не я один. Эти вопросы человечество мусолит столько лет, сколько себя помнит. Вот и мы поддались искушению переполоскать косточки человечеству за глаза. А как Вам, кстати, пища земная? Как фирменные закуски? Скоро подадут горячее.
  -- Всё просто восхитительно. У меня вообще-то не гастрономический склад увлечений, но когда доводится вкусить такие вот настоящие лакомства, я перестаю себя узнавать. Хочется рвануть к плите и отдаться кулинарным фантазиям.
  -- И не стоит себя сдерживать. У плиты можно топтаться, убивая себя раздражением, а можно и творить, получая от этого процесса удовольствие.
  -- Для творчества необходима хотя бы минимальная кулинарная база. А без неё пыл быстро проходит.
  -- Любая база начинается с первого шага, с первых уроков. Кстати у Вас есть поварская книга?
  -- Конечно. Только в ней все рецепты рассчитаны самое меньшее на четыре порции.
  -- А разве трудно всё поделить на четыре или на два?
  -- Например, одно яйцо?
  -- Да, и одно яйцо, в том числе, при должном желании добиться кулинарного успеха и отсутствии рационального отношения к отходам.
  -- А вот и горячее, - бодро воскликнула Тома, прокладывая новое русло для их разговора.
   Густав священнодействовал с огромным блюдом из керамики. Из-под крышки рвался наружу божественный аромат. Зелень возбуждала своей свежестью.
  -- Дружище, принеси-ка ещё одну, - показал Боб на опустевшую за непринуждённым разговором бутылочку.
  -- Секундочку, - пропел Густав, завершая приготовления, и отправился к стойке.
  -- Ой, как пахнет, - с ребяческим восторгом выпалила Тома.
  -- Должен заступиться за вкус, уверяю он не уступает запаху.
  -- Не сомневаюсь, - радостно воскликнула Тома, допивая остатки своего вина.
  -- Как заказывали, - ворвался в их идиллию Густав и наполнил бокалы.
  -- Спасибо, братец, - поблагодарил его Боб. - За Вас, Тома, и за этот приятный вечер.
  -- За Вас, Боб, и за этот дивный вечер.
   Они весело болтали, ели вкуснятину и пили вино. Боб понимал, что Тома не из тех дам, с которыми можно обходиться просто и без удручающих последствий в виде обоюдных или односторонних страданий, упрёков и взаимной ненависти. Он хотел её? Безусловно. Он же мужчина. Однако он был рад довольствоваться и тем, что происходило между ними. Простым душевным общением. Так редко сейчас удаётся встретить чистого умного обаятельного человека. И где? В баре. Конечно, если бы инициативу стала проявлять Тома - Боб не сопротивлялся и сдастся. Ну, а если - нет, то так тому и быть.
   Закончилось всё как в сказке. Они долго бродили по ночному городу, путаясь в пространстве, мыслях и словах. Это было какое-то парение, а не прогулка. А потом Тома остановилась и сказала так просто и так естественно:
  -- Это мой домик. Зайдёшь?
   Они уже давно перешли на ты. Боб промолчал и, обняв Тому за плечи, пошёл в указанном направлении. И только в лифте, что бы погасить откуда-то взявшуюся неловкость Тома прошептала:
  -- Ничего не бойся и ни о чём не жалей.
  -- Тебе виднее, - ласково успокоил Боб.
   Утром, когда Боб проснулся и приятные воспоминания нахлынули на него, остро, как вчерашняя реальность, он обнаружил, что Томы уже нет рядом. Боб встал, обошёл уютную квартирку и обнаружил записочку на кухонном столике: "С добрым утром, мой хороший. Захочешь подкрепиться - терзай припасы из холодильника и кухонных шкафов. Я убегаю на работу. Не думай ни о чём грустном. У меня очень хорошо и радостно на душе. Когда будешь уходить, просто захлопни дверь. Если захочешь записать телефон - посмотри номер на аппарате. Ещё раз обнимаю тебя и целую. Пока. Тома".
   Боб несколько раз перечитал ровный детский почерк, поцеловал записку и сунул её в карман. Потом он вырвал листок из записной книжки и написал: "Тамара, спасибо тебе за всё. Боб". Он положил записку на столик, прочитал на телефонном аппарате номер и открыл дверь. Вдохнув напоследок ещё разок запах уюта, Боб захлопнул дверь и мимо лифта направился к лестничному маршу...
   Тогда, давно всё описанное произошло как-то быстро, бездумно, легко и необременяюще. Боб через некоторое, весьма скорое, время, подхваченный своими проблемами, совершенно забыл о своём мимолётном знакомстве. Слово "забыл" не совсем в данном случае подходит для описания произошедшего с Бобом. Скорее он не был готов к строительству прочных и стабильных отношений с одной женщиной. А с такой девушкой как Тамара других отношений Боб себе рисовать не пытался. Как бы там ни было, все счастливые мгновения и всё, что было с ними связано, угодили в памяти Боба под покров счастливого, беззаботного сна.
  

Глава 43

   Сейчас, когда Бобу удалось вспомнить события, объясняющие происхождение и назначение фотографий, он понял почему Питу не удалось произвести запуск палочки-выручалочки. Только Боб знал об этом врождённом дефекте Пита. Пит был дальтоником. Вероятнее всего он просто не смог правильно определить дату запуска сложнейшего объекта по фотографии.
   У Боба в руках оказалась не только разгадка неудачного запуска палочки, но и реальная возможность определить дату, когда этот запуск должен состояться. Ну, за Бобом как говорится "не заржавеет", он "вычислит" дату запуска и запустит злополучную палочку. Дело оставалось за малым: ждать, когда государственная комиссия, во главе с Джоном, отыщет бобовы казематы и выпустит всех известных лиц на волю. При этом Боб прекрасно понимал, что само по себе освобождение это ещё не конец его невероятных приключений. Путь от тюрьмы до запуска палочки-выручалочки виделся Бобу совсем не скучным, однако это уже был путь к вполне определённой цели, в отличие от бесцельного уворачивания от летящих навстречу неприятностей, как это было до сих пор.
  -- Правильно сформулированная цель это пятьдесят процентов успеха, - самодовольно подытожил Боб и завалился на нары, рисуя в своём воображении яркие эпизоды предстоящих грандиозных свершений...
  

(Зеленоград 2002 - 2003)

   201
  
  
   1
  
  
  
Оценка: 3.75*6  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"