Наконец-то сестра немного подросла, и с ней можно было играть и разговаривать. Она даже умела сама кушать, неуклюже держа ложку в маленькой ручке. Мама усаживала нас обедать вместе, а вместо столика ставила нам тяжёлую табуретку, покрашенную коричневой краской. Места на табуретке было мало, и мама наливала нам суп в одну большую эмалированную миску. Когда миска с супом появлялась перед нами, кушать почему-то совсем не хотелось. Мы баловались, двигали миску по табуретке и хихикали. Тогда мама однажды сказала:
- Вот вы не хотите кушать, а там, на дне миски под супом, маленький цыплёночек тонет, ешьте скорее суп и спасайте его, а то он захлебнётся.
Мы, услышав такое сообщение о судьбе бедного цыплёнка, начали проворно разгребать ложками суп. И действительно, под толщей картофельно-капустной жижи мелькало что-то жёлтое с тревожными, просящими о помощи, чёрными глазками. Ложки застучали более усердно. Суп исчез в считанные секунды, а на дне миски торжественно и гордо стоял маленький жёлтый цыплёнок в красных галошках и синим раскрытым зонтиком над головой.
- Мама, мама, мы спасли цыплёнка! - кричала я, радуясь нашей победе над суповой стихией.
- Вот молодцы, спасли цыплёнка! Смотрите, как он доволен, - весело говорила мама, показывая нам пустую миску с ярким рисунком внутри.
Борьба за жизнь утопающего цыплёнка еще долгое время вдохновляла нас с сестрой на подвиги во время обычного домашнего обеда.