В огне догорал "Сократ", и вид у всех был довольно бодрым. Маленькая Энни внимательно изучив свой нос и не найдя там ничего интересного дернула меня за руку, жестом попросив поднять, чтобы она смогла заглянуть за стену.
Стена. Когда я садился за руль своей "семёрки", я и не подозревал, как близок я к ней. Стартер, привычно провернув вхолостую несколько раз, наконец, завёл движок и я тронулся на встречу своей судьбе. К Стене вЛабиринте.
Мой город. Живя в нем выбор не большой - его можно любить, или ненавидеть - другого не дано. Кстати, свой выбор я ещё не сделал.
"Вставай проклятьем заклеймённый..." - звучало в моей голове, когда я "делал" навороченный "джип", с табуном лошадей под капотом не меньше чем было у Чингисхана, когда правда жизни предстала предо мной в виде траншеи и счёта за новую подвеску. Тряхануло основательно и, пролетев положенное расчётное время, согласно сурового закона о силе притяжения, тонна железа - скрипя колодками, остановилась на обочине.
Однажды в ранней юности, с товарищами идя с рыбалки, на окраине села я увидел старенький покосившийся домик и предложил зайти и попросить попить воды. Все отказались, а я подошёл к двери и, скидывая рюкзак, уже собирался постучать, когда дверь неожиданно открылась и на пороге возникла старуха, явно помнящая царские времена. Если глаза зеркало души, то так оно и есть. Складывалось впечатление, что это высохшее, сгорбленное тело не может носить такой груз - ума, страдания, печали и радости, жалости и жестокости и самый тяжёлый груз - знание. И всё это было в её глазах - глазах старухи.
Дежавю состоялось и на меня смотрели те же глаза - но глаза уже молодой женщины, слишком молодой, чтобы нести груз ответственности за знания читаемые в её глазах.
- Не ушибся? - улыбнулась она во все свои тридцать два зуба (я так думаю) и от души пнув бампер, сказала, - Извини, но иного выхода не было. Твоё время пришло и разум открыт для целей определённых твоим рождением.
Отвечать на это утверждение в данный момент желания у меня не возникло, и я полез доставать борсетку с документами, слетевшую с пассажирского сиденья.
Энни была одна. Мать работала на почте, и ожидать веселого настроения вечером было нечего. Но радость не бывает далёкой она близка и сейчас уютно устроилась на её ножках. Самые дорогие, самые родные и самые прекрасные на свете - лакированные босоножки красного цвета. Ура всем силам - пела её душа, когда в дверь позвонили мягко, но настойчиво. Если соблазн грех человечества, то месть дело тонкое и личное. Энни усвоила это быстро и основательно. Подходя к двери, мамино "нельзя", снежным комом переросло в "хочу". На пороге стояла она, тетя из снов - высокая, стройная и до боли знакомая. Нда... и улыбнувшись сияющей улыбкой, тётя из снов взяла Энни за руку.
Сократу было страшно. Нервно одёргивая тунику и постоянно озираясь, он бережно прижимал к груди свитки. О, сколько мыслей и истин хранили они в своём чреве! Но он мог ошибаться и боги, смотрящие с фронтонов Парфенона своими грозными ликами, не сулили ему ничего хорошего. Солнце, отражаясь от храма, безжалостно дарило ему тепло, раскаляя и без того, готовый вскипеть рассудок. Он ждал своего ученика, чтобы передать ему то, что, по его мнению, восславит его в веках. Это были константы его учения, его я. В нарушение своего принципа не записывать свои мысли, он пошел на этот шаг, зная, что боги покарают его за это. Он вздрогнул. Ему казалось, что спускаясь по лучам солнца, к нему приближалась сама Афина в золотом хитоне. Она подошла и прикоснулась к его дрожащей руке.
Часть II
"У черты"
Мы стояли у черты, зияющей огненной пропастью, а на той стороне стояла она и лукаво улыбалась.
- Всем привет и мои поздравления! - сказала она, присев в шутливом реверансе. - Время мало, поэтому представлю вас друг другу кратко. - Плачет Энни, терзает свитки Сократ, а экземпляр, вцепившийся в борсетку Алекс. - Меня зовут - ну ... скажем Мета и я не ваш страшный сон, а вполне здравое пробуждение.
- Вы стоите у черты, которую в этой жизни вам не перейти, а позади вас лабиринт и только один из вас пройдёт его и окажется в центре круга. - Знаю, знаю, вопросов много, но поверьте, ответов намного меньше. - А теперь вперёд, в лабиринт! - и расхохотавшись, глядя на наши физиономии - исчезла.
Я думал об изумительно интересных последствиях полёта в траншею, Сократ, наверное, представлял себе изощрённую логику мести богов, а Энни просто ревела. Я взял Энни за руку и пошёл от черты, от вида которой меня начинал бить озноб. Сократ брёл позади нас и разговаривал сам с собою, изредка кому-то, грозя кулаком. Подойдя ближе, мы увидели вход - вход в Лабиринт.
Часть III
"Лабиринт"
- Алекс, Алекс! - изумлённо услышал я мягкий, глубокий баритон человека представленного, как Сократ. - Подожди, а если это ловушка и надо действовать вопреки сказанному и попытаться обойти черту. Что есть слова, когда душевное равновесие и величие мысли в своей первородной истине, подсказывают не блуждать по лабиринтам воли разума божественного провидения, а действовать, согласно строгой логике ума! - От такой тирады у меня свело скулы, и задёргался глаз. - О нет! - Сказал я, и почти волоча за собой упирающуюся Энни, вошёл в лабиринт.
Дорога в лабиринте была какой-то вязкой, и складывалось впечатление, что она была усыпана острыми обломками гранита. Я слышал тяжёлое дыхание решившего идти с нами Сократа и противный звук крошащегося пути.
Внезапно дорога обрела звуки и цвета, а неведомая сила потянула нас в разные стороны и с каким-то обезумевшим рвением закружила нас в петлях пространственно временных иллюзий.
Меня жёстко бросило на стену, и я потерял сознание. Когда я очнулся, рядом не было ни Энни, ни Сократа. Но стена обрела необычные очертания и больше напоминала застывшие во времени образы. Я внимательно рассмотрел первый, и мне стало нехорошо.
Сократ брёл мимо образов, изредка останавливаясь, чтобы лучше рассмотреть какой либо из моментов его жизни. Здесь было все, миг его рождения, тягости и гонения настоящих лет, его первые слова, победы, мысли и поражения. Всё было переплетено и связано невидимыми нитями его разума и материального бытия. Он начал всё понимать. Ему было даровано не наказание, а благо увидеть всю свою жизнь заново. И чем больше он это понимал, тем сильнее жгли его руку свитки.
Энни больше не плакала и с интересом осматривала свою жизнь со стороны наблюдателя. И взглядом не маленькой девочки, а разума, наполненного мудростью времён. Как ей было стыдно, за то, что она в своей пока ещё малой жизни, не ценила дар, посланный ей свыше, в виде быть любимой своей мамочкой. Её босоножки жгли её ножки огненными иглами и она, сняв их, пошла по острым граням дороги, даже не замечая этого.
Состав: Пункт 1. - Борсетка, Пункт 2. - Я. И как отличить нас друг от друга в метафорическом плане я не понимал. Документы, права, страховки, паспорт, пропуска, записная книжка, телефон, ключи и многое другое уместившееся в бездонной яме борсетки - это я, это моя жизнь. И я живой, разумный, но существующий только благодаря данным из пункта 1.. Образы мелькали перед глазами бурными потоками и всё ярче пылала жаром, ставшая мне ненавистной борсетка.
Часть IV
"Круг"
Мы вышли к кругу втроём. В центре алтаря горел огонь, пожирающий тени от стены в лабиринте, окружающей зал. Энни спокойно подошла к алтарю и бросила в огонь босоножки, и они взорвались фейерверком фиолетовых огней. Сократ с лицом, достойным руки скульптора, бережно положил в огонь свитки и они медленно, с чувством выполненного долга, начали тлеть. Я подошёл к огню, и засмотревшись на его голодные языки рвущиеся из ниоткуда в никуда, положил борсетку и она сказав пууфф... - пропала.
В огне догорал "Сократ", и вид у всех был довольно бодрым. Маленькая Энни внимательно изучив свой нос и не найдя там ничего интересного дернула меня за руку, жестом попросив поднять, чтобы она смогла заглянуть за стену. Но не успел я выполнить её желание, как послышались аплодисменты, и в круг вошла назвавшая себя Метой.
- Так так, вижу вы все в сборе. - Сказала она, оглядывая нас пытливым взглядом.
И я неожиданно севшим голосом её спросил: - Что, теперь будете выбирать одного из нас?
Звонкий, заливистый смех был мне ответом. - Глупые, когда я говорила, что только один из вас пройдёт лабиринт, то так и произошло, дошёл только один из вас, а остальных вы сами сожгли в огне!
Пока величие мысли туго проворачивалось в моей голове, Мета, хлопнув в ладоши и напоследок сверкнув своей лучезарной улыбкой - свернула действие.
Часть V
"Мета"
Иногда я бываю видением, иногда сном или неуловимым мгновением мысли, но больше всего мне нравится быть в образе человека. Сколько страсти, сомнений, ярости, боли, радости, огорчений, да ... такое пережить трудно. Но для этого я и существую, чтобы направлять на путь истинный. Конечно, это трудно, очень трудно, но такая у меня судьба - у судьбы.